Самые неудобные в мире кресла стоят в больничных залах ожидания. Они не предназначены для отдыха. Они предназначены для боли. Боли ожидания. Пришли ли вы сюда запланировано или по воле случая, в радости или в горе, на минуту или на сутки, вы всегда найдете здесь только самые неудобные кресла. Если же вы никогда не сидели в таком кресле, то вы не знаете, что такое настоящая боль ожидания. И наверное вы счастливый человек.
Керк Валенис не был таким счастливцем. За свою изобилующую потерями жизнь ему довелось изучить науку больничного ожидания от корки до корки: от яркого крика радости, до плохо сдерживаемых слез. И хотя сегодняшний опыт был отличен от всего, что ему выпало пережить, это ничуть не смягчало яростный норов больничных кресел, оставляющих единственный выбор: сидеть и ждать.
Керк сидел и ждал. Сидел себе на зло, подавляя желание встать и начать все крушить. Сидел в каком-то упорстве пересидеть само время. А потом все проходило и он снова просто сидел и ждал.
Порой перед его невидящим взглядом возникал образ Тима. Его маленького белобрысого сорванца Тима. И тогда Керк хмурился и начинал про себя что-то ему доказывать, а иногда просто хмурился и пощипывал свои седые обвислые усы.
* * *
Керк стоял около кухонного окна со стаканом холодного молока в руках, наблюдая за отражением весело хрустящего хлопьями Тима.
За последний год сын неуловимо изменился. Казалось что этот бесшабашный улыбчивый сорви голова стал как бы основательнее, практичнее, что ли. Во всяком случае Керку хотелось надеяться, что перед ним не великовозростный шалопай, а разумный молодой человек, способный подняться до самых вершин торгового флота, если он конечно вступит туда. Однако Тим вбил себе в голову какую-то ерунду, да еще связался с какой-то мымрой. Эти два факта сводили на нет все свидетельства возмужания сына, наполняя Керка горечью и яростной злобой.
Рима, как мать, тоже сильно переживала по этому поводу, но в противоположность мужу делала это менее шумно. Она тщательно выбирала, точней ловила, моменты для начала разговора, пытаясь сказать, как она понимает сына, одновременно стараясь переубедить его.
Керк же использовал любую возможность чтоб начать показывать очевидное, мало заботясь на сколько этот разговор к месту. В нем почему-то жила твердая уверенность, что на самом деле Тим с ним целиком и полностью согласен, но из-за какого-то нелепого детского упрямства "уперся рогом в стену" и продолжает делать все по-своему. Это ощущение буквально жгло его изнутри, проявляясь в виде язвительных замечаний и крика. Сын в долгу не оставался, отчего их разговоры стали похожими на процесс сближения двух критических масс, после чего следовал незамедлительный взрыв.
Слава богу, у них обоих хватала разумности не переносить эти разногласия на всю остальную жизнь. Поэтому завтрак мог оставаться завтраком, во всяком случае до тех пор пока Керк не начинал свои доказательства очевидного, что стало в последний месяц случаться все чаще и чаще. Он просто ничего не мог с собой поделать,так как постоянно крутящиеся в голове мысли о сыне неизменно заводившие в тупик отчаяния, выводили его из себя, заставляя действовать. Керк развернулся и сел за стол:
- Ну ты мне скажи, что ты в ней нашел?
Тим на мгновение замер и быстро глянул на отца, стараясь прикинуть в какой стадии агрессии тот находиться. Вроде все достаточно спокойно.
- Это трудно об'яснить...- застрявшая в воздухе ложка вновь устремилась ко рту.
- А ты попробуй... На вид в ней вроде ни кожи, ни рожи.
- На вкус и цвет, как говориться...- Тим хитро усмехнулся и прежде чем проглотить новую порцию хлопьев добавил- к тому же матери тоже далеко до совершенства, как ты помнишь. Oднако...
Керк поспешно глотнул из своего стакана. Подошедшая с улыбкой Рима поставила на стол чай и уселась напротив мужа.
-Пожалуй твоему отцу, милый, не стоило рассказывать при Тиме, как вы ругались кто лучше брюнетки или рыженькие. А тебе - ее глаза прямо лучились весельем- наверно не так часто надо было вспоминать, как я тебе не понравилась.
-Ты это другое дело- сбитый с боевого настроя Керк снова пригубил молока.
-Приятно созновать.- отозвалась она веселым мурлыканьем- Тим, тебе дать еще?
-Спасибо мам, не надо. Но мне хотелось бы узнать - он развернулся к отцу- почему мать, это другое дело?
- Потому что в том виде в котором она предстала в первый раз, она очутилась не по своей воле, а по вине обстоятельств.
- И ты сразу увидел, что ничего впечатляющего тебя не ждет.
Рима наслаждалась его смущением. Она не в первый раз возращала ему его слова, которые были своего рода семейной легендой. Но сейчас она должна бы быть на его стороне. Он яростно допил остававшиеся в стакане молоко и ответил, но не ей, а Тиму.
-Она другое дело, так как она сумела в очень короткое время показать, что умеет пользоваться своим серым веществом, а вырвавшись из лап обстоятельств, что умеет подать себя так, что ее недостатки становятся совсем не существенными!
- Ну, отец, ты сам себе противоречишь. Кто говорил, что Кирка девка умная? К тому же этому есть подтверждение: капитаном-исследователем дуру бы не назначили.
-Бывало и такое... Но как на счет подать себя? - Керк схватил салфетку-Этот жуткий костюм с тяп-ляп наложенной косметикой
-А я и не говорю что она идеальна.- в голосе Тима послышалась некоторая натянутость.
- Керк, ты не справедлив к девочке,- мягко вступила Рима - ей не от кого было научиться этому. Но она старалась... Вот только будет ли она слушать советы и захочет ли этому учиться?
- Я думаю захочет.
- А я думаю, - Керк швырнул использованную салфетку на стол,- это не важно. Важней то, что она не считает нужным менять свой образ жизни.- он изо всех сил старался сохранить спокойный тон- Капитан-исследователь! Мисс огромный пшик! Ни денег, ни наград, ни славы. Ничего... Точней тьма работы и постоянный риск. А как же семья?...
- Я буду с ней.
- А дети? Или вы в своих передовых мечтаниях на благо человечества решили исключить этот фактор?
Тим поднялся из-за стола, тщательно скрывая свое раздражение:
- Кира еще не готова к тому, чтоб изменить свой стиль жизни. И я тоже не готов. Как ты выражаешься, это должно вызреть.
-Это правильно,- опередила мужа Рима- но почему бы этому желанию не вызреть, пока вы будете служить в торговом флоте?
-Ма, ну не лежит у меня душа к торгашам...
-У этих торгашей тоже жизнь не сахар, а тяжелый труд - "спокойный тон" Керка стал незаметно для него самого гораздо громче.
-Пап, ну ты прекрасно понимаешь что я имею ввиду
- Нет не понимаю!
-Понимаешь, понимаешь- Тим, уже стоявший к тому времени около двери, посмотрел на настенные часы- к тому же мне пора идти.
-Опять к ней?
-Даже если и так?- Тиму не очень удался небрежный тон.
-Может ей просто нужен удобный ишак под рукой!
-Даже если и так- равнодушность в его голосе звучала слишком искуственно- меня это устраивает, так как я буду получать кое-что... взамен - Тим снова глянул на часы- Ну мне действительно пора бежать. Я ушел.- после чего исчез за дверью.
Керк, начал было вставать, но, внезапно передумав, рухнул обратно на стул, взял в руки свой пустой стакан и какое-то мгновение внимательно смотрел на его мутно-молочные стенки, затем с глухим стуком поставил его обратно на стол и, откинувшись на спинку, буркнул, ни к кому не обращаясь:
-Дурак.
-Керк, ты не прав.
-В чем я не прав- он уперся взглядом в жену- В чем? В том что он дурак? Или в том, что он собирается угробить себя за здорово живешь? Или в том, что связался с этой заразой?
Рима ответила ему не менее твердым взглядом:
-В том что не следишь за тем, как и что ты говоришь. Ты понимаешь, что ты просто злишь его. Ведь речь идет о его чувствах!
Она казалось впечатовала свои слова в мозги мужа, но тот лишь отмахнулся от нее.
-Каких, к чертям собачьим, чувствах!- Керк вскочил и заметался по кухне- Что... Ну что она может ему дать? Почему у всех дети как дети, а у нас...
-Ты опять забываешься.
Но Керк, не слыша ее, продолжал носиться от стенки к стенки не переставая бубнить:
-Нет бы взять тихую спокойную. Она должна была бы его к планете привязать. А эта шальная впереди его на исследователе скачет. Ладно бы красавица была. Так нет, плоская как доска ни сисек ни жопы нормальной...
-Керк!
Окрик сбил его с шага, словно выхватив из сна. Он повернулся к жене и удивлено моргнул, словно и впрямь только что проснулся. За годы совместной жизни Рима так и не смогла полностью свыкнуться с такой особенностью мужа, которая рождала в ней странную смесь раздражения и удивления. Хотя сейчас раздражения было гораздо больше.
-Ты опять зарываешься!
-Да я...
-Дай мне сказать!-она внезапно подскочила к мужу- Что ты здесь городишь?! Что ты к ней привязался? Тим тебе подушечка для шпилек или сын?
-Так я что по твоему, не люблю его что ли?- взревел Керк в ответ- Я ему что зла желаю? Да я же только и хочу чтоб у него самое лучшее было. Так разве этот дурак послушает! Он все знает лучше всех. Эта им вертит как хочет... А он... А он...
Не найдя слов Керк махнул рукой и выбежал из кухни.
Рима вернулась на свой стул. Чай остыл, да и пить совсем не хотелось. Вообще ничего не хотелось.
Керк тихонько вошел на кухню и, остановившись в дверях, посмотрел на жену, сидящую за столом с каким-то отрешенно невидящим взглядом. Во всей ее фигуре чувствовался какой-то надрыв переживаний, что-то, что он называл про себя формулой скорби. Вот только всегда это звучало с такой тоненькой издевочкой и улыбочкой, но сегодня это было не так. И вот в этот момент, глядя на нее, Керк внезапно впервые по-настоящему ощутил себя стариком. Он почувствовал, как его поколение буквально миг назад, сделало шаг в сторону, уступив детям право действовать. Теперь они будут, двигаться вперед, а им останется только смотреть вслед, да метаться от бессильных переживаний, вытирая слезы. Быстро поморгав, чтоб избавиться от набежавшей не кстати влаги,Керк шагнул к Риме и обнял ее.
- Ну родная, может не так уж все и плохо. В торговой охране нам тоже приходилось рисковать и ничего, прорвались- Керк на мгновение замолчал невольно вспомнив о тех, кто не прорвался- Тим парень крепкий, да и с головой у него все в порядке. Ну не война ж это в самом деле. Он еще прославится этим. Не переживай так! Я уверен:все будет хорошо.
Ответом ему был лишь тяжелый вздох.
* * *
Мистер и Миссис Валенис.
Настоящим уведомляем Вас, что научно-исследовательской экспедиции "Дельта", в состав которой входит ваш сын Тимоти Валенис, придан статус пропавшей без вести, на основании того, что в течении трех последних месяцев она не выходила на связь с базовой станцией.
Для выяснения обстоятельств происходящего и для оказания возможной помощи нами был направлен спасательный корабль-разведчик. Кроме того по всем официальным и коммерческим линиям был отправлен "сигнал бедствия" всем кораблям находящимся вблизи данной планетной системы.
Мы понимаем и разделяем Ваши надежды и хотим заверить Вас, что предпримем все необходимые для спасения шаги, о чем дополнительно будем информировать Вас.
С уважением, начальник исследовательской службы Мазохин.
Это сообщение послано в соответствии пункту 10:14 устава исследовательской службы. По любым вопросам касательно этого сообщения обращайтесь в отдел информации исследовательской службы. Код автоматической обработки: ДЕЛЬТАСОС.
* * *
Дорогие Мистер и Миссис Валенис.
Если вы читаете это письмо, значит для меня эта экспедиция оказалась последней.
Что ж, я знала на что шла, как знал это каждый из нас (Хотя я искренне надеюсь, что стала единственной жертвой госпожи случайности).
Ну да что там прошлое ворошить! Ни Вам, ни тем более, мне его изменить не дано, поэтому поговорим о будущем.
Я хотела бы Вас попросить позаботиться о моих детях.
Дело в том, что я оставила на Земле в замороженном состоянии две свои оплодотворенные яйцеклетки. Согласно моему завещанию их разморозили и вырастили (или правильнее сказать выносили). А то, что вы читаете это письмо, означает, что они (или один из них) успешно прошли этот этап и в скором времени будут готовы к появлению на свет...
Мне очень трудно писать эти строчки... Я просто не знаю как выразить свои переживания и ощущения... а поэтому не буду этого делать, а буду касаться только практической стороны.
Мои дети должны унаследовать небольшое состояние, основную часть которого составит страховая выплата за мою жизнь. По моим расчетам, этого им должно хватить где-то до двадцати лет, после чего им придется рассчитывать на себя. Я сама, прошла практически такой путь, а потому уверена, они смогут с этим справиться.
Но я знаю, что мне не хватало в те годы. Мне не хватало человеческого участия. И когда я познакомилась с Тимом я ощутила это гораздо острее. Он мне многое рассказывал про Вас. Я слышала в его голосе любовь к Вам и искреннее уважение. Наконец я видела его самого. Я видела Вашего Тима. И это лучше всего говорило о Вас.
Вот поэтому я решила обратиться с просьбой позаботиться о моих детях.
Вам не нужно усыновлять их. Не нужно идти на какие-либо затраты. Все о чем я прошу это немного человеческого участия: иногда заходить к ним в гости, чтоб поговорить с ними, поинтересоваться ими, чтоб они не чувствовали себя такими одинокими, как была в их годы я.
Мне не дано знать какой Вы дадите ответ, но хочется верить, что положительный, так как Вы единственные, к кому я могу и хочу обратиться с подобной просьбой...
Наверно пришла пора прощаться и разорвать эту мистическую связь между жизнью и смертью. Я ухожу. Прощайте.
Кира Дикий.
* * *
-Мой сын...
-Наш сын!-резко вставил Керк, со своего кресла
-Наш сын никогда бы на это не пошел!
-Может и пошел бы...
-Нет, не пошел!-Рима нервно смахнула слезу- Это все так рационально... Так расчетливо... Тим бы на это не пошел. Он ведь был таким возвышенным, таким романтичным... Таким... таким...
У нее задрожали губы и на щеках пролегли новые слезные дорожки. Ее Тимушка, живой Тимушка стоял и улыбался ей... Она хотела вскрикнуть, но в этот миг Керк издал какой-то гадкий смешок и на глазах изумленной Римы образ сына вдруг покачнулся и исчез. Ей показалось, что она в этот миг ослепла и оглохла, точней ее душа ослепла и оглохла, словно что-то оборвалось внутри, отчего стало не привычно пусто. Она как-то не осознанно сфокусировала свое внимание на муже, чей голос только что убил ее сына. Ни о чем не подозревающий Керк продолжал говорить:
-Вот именно романтично: "Ах, мы пропадем, но след свой оставим"
Его сарказм был последней каплей. Рима вскочила и, буквально нависнув над мужем, закричала прямо ему в лицо:
-Не смей так говорить про него! Не смей своим поганым языком касаться его! ТЫ! Ты вечно ему житья не давал своим идиотизмом! Имей хоть каплю уважения к его смерти!
От неожиданности Керк на какое-то мгновение съежился на своем месте, но слова жены слишком сильно жалили, чтоб оставаться спокойным и рассудительным. Он дернулся в попытке встать, но Рима стояла слишком близко, словно запирая его в какую-то тюремную капсулу. Керк вцепился в поручни, сдерживая жгучее желание с силой оттолкнуть ее от себя. Он задрал голову и заорал на нее в ответ:
-А я не про него, а про всю эту затею в целом! Про весь этот хреновый идиотизм. Но это свершилось! Свер-ши-лось! Я ясно тебе говорю?
-И что мне теперь, цацкаться с ее ублюдками,раз все так случилось? Не буду! Не
хочу и не буду!
-И подохнешь одинокой!
-Да уж лучше одинокой, чем с отродьем этой сучки. Сначала Тиму мозги закрутила,
а теперь нате... пжа-алста.. И чтоб ноги их не было в моем доме!
-Это и мой дом тоже!
-Так вот чтоб в моем доме их даже не упоминали! Не нравится? Давай
разведемся! Но с ними... с этими... тьфу на них!
И резко развернувшись она выскочила из комнаты. Но едва Керк привстал с
кресла как Рима влетела обратно, прямо с порога закричав ему с новой силой:
-И не смей вообще говорить со мной на эту тему!
Керк уже не мог это вынести. Он рванулся было к жене, но остановившись взвыл в
бессильной злобной ярости, а за тем хватил со всей дури кулаком по стене.
Раздавшийся за его спиной стук сопровождавшийся глухим треском был
отрезвляюще неожидан. Обернувшись Керк увидел, как упавшая со стены картина
сбивает с журнального столика вазу и как та,с глухим "пафф", разлетается по полу
миллионом мелких осколков.
***
-Понимаете, мистер Валенис - адвокат откинулся на спинку кресла - попечительский совет не даст своего согласия на генетическую экспертизу плодов, да и будущих младенцев тоже. Так как вы являетесь де факто и де юре совершенно посторонним человеком для них. А представленный вами,
так сказать, материал не является достаточным основанием.
Он бросил на стол дорогую ручку,которую до этого крутил в руках и добавил с
профессиональным пафосом:
-Мы должны блюсти не ваши интересы, а детей.
-Но... -начал было Керк
-Никаких "но"- адвокат снова взял ручку- Наша реакция вполне естественна.
Возьмем к примеру вас. Если бы к вам прибежал бы какой-то, пардон, старик и
стал бы требовать экспертизы на определение родства с ним, размахивая
какой-то рукописной бумажкой, что бы вы сделали?
-Ну я бы попытался разобраться в ситуации...
-Вот именно!- ручка снова выполнила полет на стол- И первый вопрос будет, а
зачем это мне? Так вот мы и спрашиваем, а зачем это нашим детям нужно,
-Чтоб узнать о их родне...
-Информация об их родне имеется у них в файлах, к которым они получат доступ когда подрастут. А если б родня нуждалась в них, то, не в обиду вам будет сказано, их бы оставили не нам, а этой родне. Следовательно на данном этапе их жизни у них нет заинтересованности в родне, а значит попечительский совет говорит вам твердое и окончательное "НЕТ". И не надо думать, что это все из-за
денег которые мы не хотим терять. Конечно мы инвестируем деньги наших маленьких наследников, но дети все же для нас важнее. Именно поэтому мы даем право любому лицу возможность усыновить любого из них
-Но, черт возьми, как я могу их усыновить, если я понятия не имею кто они мне
такие?
Человек по другую сторону стола тепло улыбнулся, словно сбрасывая официальную адвокатскую маску, и,наклонившись поближе, с какой-то грустной добротой тихо спросил:
-Но ведь в этом вроде бы и заключается смысл усыновления, а?
***
-Современная технология, миз* Рима,позволяет сотворить оплодотворенную клетку кучей возможных способов и без согласия мужчины. Достаточно иметь крохотный образец ткани, а остальное дело техники. Да и это можно упростить: ведь достаточно одного сперматозоида.
После акта кидаешь презерватив с материалом в морозильник и все. Ну в крайнем случае, гм, с себя собрать...
Как вы сказали, Повторите я не расслышала...
А! Нет оплодотворенные запасают не часто. Гораздо чаще откладывают про запас неиспользованные клетки
Нет, не только доноры. Многие хотят заготовить свои "молодые" клетки, чтоб когда с возрастом дозреют до детей, то воспользоваться своим чистым материалом, без возможных приобретенных недостатков.
Да что вы... какое беспокойство... Я всегда рада вам...
***
Я помню это как будто все было только вчера... Даже яснее... Как пару часов назад. Тим, как и сейчас стоит облокотившись на холодильник и говорит... Тише... Черт, вижу, что говорит, а что не слышу. Надо бы потише... Хотя зачем? Смысл слышен и ладно. Я ведь все прекрасно помню... Вот он говорит: "Да, пап, я решил сделать это. Знаешь, она там себе чего-то напридумывала, мозги накрутила... для нее это было так важно." А я ему: "Правильно, вся жизнь уступки. Рад, что ты это так быстро понял!"
Хотя нет... Я сказал как-то по-другому. Как же там было?... Вот Тим стоит облокотившись на шкаф и говорит: "Да, пап, я решил пойти на это. Знаешь, ведь это такая малость, но она сделает ее чуточку счастливее... Да и потом, это так романтично." А я ему:"Да, сынок, вся жизнь из мелочей, и надо не забывать дарить друг другу и мелкие радости. Я рад, что ты..."
Нет, было все как-то не так. Наверно все из-за слова "рад". Я не говорил:"Я рад". Вот Тим стоит, привалившись к косяку и говорит: "Да, пап..." Но ведь в этом какая-то фальшь. Он не мог там стоять. Это ведь не наш дом, хотя и очень знакомый.
О господи! Углы стали загибаться. Так это все фотография? Картина! Надо быстрей вспомнить что это за дом, пока еще видно изображение...
А оно все складывается и складывается. И все на фоне бархатной темноты, где так ярко блестят сгибы.
Сгибы блестят? Картинка на фольге! Но даже если очень тонкую фольгу складывать и складывать, она ведь будет утолщаться, а эта попрежнему так тонка...
Быстрей! Надо вспомнить, что это был за дом, пока все это не сложилось в иглу...
Поздно. Боже, какая она страшная! Ослепительно острая.
Она летит в меня. Повернуться! Дернуться! Не-ет! Моя шея! Боже мой, как больно!
Я вспомнил! Это дом моего деда! И пусть кругом чернота, я помню его. Его!
Он всегда был так рад мне, так рад. А старался быть строгим, но глаза всегда лучились теплой любовью. И пусть эта игла мне разорвет шею, я все равно буду помнить, как он говорил мне, что надо всегда уметь находить компромиссы, но гораздо важней знать до каких пределов ты можешь отступить. Что тебе действительно важно. В чем твоя суть. И не переступать эту границу.
Но почему так горько и тоскливо? И шея разрывается... Господи, как я устал от этого сна. Надо его скомкать и выкинуть.
Сна?! Так я сплю... Та-а-ак, значит надо проснуться и лечь по другому, а то я так никогда не отдохну. Надо проснуться... и...
Керк открыл глаза. Он опять уснул в гостиной на диване, от чего жутко затекла шея. На часах полвторого ночи. Рима снова его не разбудила, а,проигнорировав, просто ушла спать. Нелепое проявление ее протеста, раздражающее своей глупостью. Идиотской детскостью. Керк, охнув поднялся. Уж если проводить ночь на диване, то нужно что-то положить под голову, а то к утру не то что шевельнуться, подумать об этом будет больно.
Раздобыв какое-то покрывало и подушку, Керк вновь вернулся на диван, собираясь провести здесь остаток ночи. Сон не шел. Казалось мгновение назад глаза слипались, а сейчас надо прикладывать усилия чтоб их закрыть, да еще приходиться думать о том как бы суметь заснуть. Все размышления становятся буквально видимыми, ощущаясь с четкой ясностью. И сердце как-то ноет, и на душе противно.
Керк резко открыл глаза. Похоже он все таки задремал, но, судя по часам, и двух минут не прошло, как что-то разбудило его. Но это была не шея. Вокруг все было попрежнему. Правда ему почудился какой-то отдаленный вой. Замерев, Керк прислушался. Внезапно поняв, что происходит, он вскочил, чертыхнувшись схватился за шею и двинулся на звук.
Рима плакала. Он молча сел рядышком на кровать. Она, не глядя не него, повернулась и, уткнувшись ему в грудь разревелась еще больше. Керк гладил ее по голове и что-то шептал, не слышное ни ей, ни ему.
Они лежали на кровати прижавшись друг к другу с какой-то подростковой неумелостью, где неудобство боролось со страхом разрушить своим движением что-то непонятное и неизмеримо хрупкое. Постепенно очарование неподвижностью стало спадать. Керк откинулся на спину и уставившись в потолок произнес:
-Я должен это сказать...
Рима в ответ тесней прижалась к нему. Бросив беглый взгляд на жену, он набрал в грудь побольше воздуха и продолжил.
-Я собираясь усыновить их. Тогда смогу сделать тест на родственность...
-И если они нам чужие?
Керк выждал два удара сердца
-А если они чужие, то ничего им не скажу. Зачем это им. Лучше уж потратить свою жизнь на них, чем... чем уж совсем в пустую. В конце концов, Кирка была не такой уж плохой девчонкой.
Рима поднялась на локте и посмотрела мужу в глаза. Он физически ощущал требовательную настойчивость ее взгляда, но продолжал упорно смотреть мимо нее в потолок. Противостояние было долгим и изнурительным. Керк, не выдержав первым, повернул голову, но в тот же самый момент, Рима снова прижалась к нему, и он скоре почувствовал, чем услышал ее слова:
-Так и сделаем, милый. Так и сделаем.
***
Самые неудобные в мире кресла стоят в больничных залах ожидания. Они не предназначены для отдыха. Они предназначены для боли. Боли ожидания. Пришли ли вы сюда запланировано или по воле случая, в радости или в горе, на минуту или на сутки, вы всегда найдете здесь только самые неудобные кресла. Если же вы никогда не сидели в таком кресле, то вы не знаете, что такое настоящая боль ожидания. И наверное вы счастливый человек.
Керк Валенис не был таким счастливцем. Он сидел и ждал уговаривая себя, что результаты теста уже ничего не решают, Что они ничего не изменят, но ему было не под силу изменить, садистский характер больничных кресел.
***
Молоденький лаборант, одетый в какую-то нелепую помесь пиджака халата и куртки, заставил расписаться Керка на нескольких листах, сдобрив все действо стандартной вежливостью, после чего исчез за дверью, оставив папку с официальными результатами сравнения.
Керк медленно взял ее и нерешительно открыл. Внутри лежали два больших конверта: желтый и голубой.
"Один из малышей мой внук, второй... второй..."
Он осторожно закрыл папку.
Едва войдя в дом, Керк буквально наткнулся на жену с энтузиазмом тащившую огромную коробку. Рима хотела что-то сказать, но, увидев папку, замерла с открытым ртом.
Входная дверь как-то неожиданно хлопнула, от чего они оба вздрогнули. В глубине дома раздался жалобный плачь.
-Я не смог...-начал было Керк и замолчал.
Рима, усмехнувшись, опустила коробку на пол, мягко высвободила из его рук папку и скрылась на кухне. Загудел утилизатор. Ребенок заплакал сильнее, требуя внимания. Вернулась Рима, с бутылочкой молока.
-Давай, дед,помогай. Не стой здесь изваянием, надо с ним побыстрей управиться, пока он второго не разбудил.
------------
Миз - довольно распространенный способ произношения слова "мисс"