Случилась эта история весной, в конце марта. Я, Санёк и Колька - одноклассники и друзья. В один из пригожих дней мы сорвались с уроков и отправились на речку за "котиками". "Котики" - это ветки распустившейся вербы, которой на другом берегу реки настоящие заросли. До речки не близко, поэтому вышли мы пораньше, чтобы обернуться засветло.
Дни стояли солнечные, снег доживал свои последние недели, он уже подтаял и грязными оплывшими сугробами лежал на обочинах дорог и тротуаров. Ночью ещё подмораживало, днём длинные сосульки становились короче, а стекавшие с них капли к вечеру образовывали ледяные наросты на тротуарах вдоль линии крыш.
Пока добрались до речки, даже вспотели, а здесь нас ждал сюрприз - промоины вдоль берега. Этого мы никак не ожидали. Промоины казались небольшими, но лёд по краям истончился и был слишком слаб. После усердных поисков нам удалось найти подходящее место для перехода на лёд. Река выглядела большим катком с оплывшим, местами пористым, снегом. Но не меньшая проблема с переходом ожидала нас и у другого берега. Промоины оказались здесь ещё шире, и возможности добраться до желанного кустарника так и не нашлось.
Ну и что? Зато, какая возможность покататься на ногах, потолкаться или дать приятелю подножку, а потом посмеяться над неудачником! Нашлась пустая консервная банка, которую мы принялись гонять по зеркальному льду напротив речного порта. Река здесь делает поворот, глубина большая, а течение сильней. Поэтому между льдом и берегом тускло поблёскивала полоса чистой воды. Мы гоняли банку и одновременно согревались. Ветер на открытом месте дул холодный, а короткий день приближался к исходу.
Кто-то из нас удачно подцепил банку ногой и отправил её в сторону промоины. Колька, а за ним и я, бросились наперегонки за ней. Банка остановилась в нескольких метрах от воды, подходить в краю было опасно, но азарт подгонял и увлекал нас. Глухой треск. Лёд не выдержал и Колька, бежавший впереди меня, с головой ушёл под воду, а следом и я оказался по шею в ледяной воде. Погружаясь, я успел ухватиться за острую кромку льда, благодаря чему не ушёл с головой в воду. Вот тогда-то жизнь промелькнула у меня перед глазами в первый раз.
Колька вынырнул, отчаянно молотя по воде руками и вращая головой с выпученными глазами, и, чуть осмотревшись, попытался плыть к берегу. Но до берега было далеко, течение сильное, вода ледяная, пальто и ботинки с калошами - тяжёлыми, а лёд был почти рядом, у меня под руками, - это я сообразил мгновенно. Скользкий лёд потрескивал, тело почти параллельно затянуло течением под него. С превеликой осторожностью я стал выкарабкиваться на поверхность, отчётливо сознавая, что если лёд треснет ещё раз, то спасать меня будет некому. После нескольких попыток мне всё же удалось выбраться из воды на лёд. Колька всё ещё отчаянно барахтался, то скрываясь, то вновь появляясь над водой. Я лёг на живот лицом к воде, протянул руку и позвал его. Он находился метрах в четырёх от меня и тоже понял, что до берега не доплыть. Колька повернул в мою сторону, благо течение помогало. Тут я вспомнил о Саньке, повернул голову и закричал: "Помоги!", - он был метрах в десяти от меня. Здраво рассудив, что он может подстраховать меня, держа за ноги. Но Санька странно захихикал и, указывая пальцем в нашу сторону, пустился наутёк. Я ещё раз позвал его, но Санька удалялся в надвигающихся сумерках.
Всё происходило довольно быстро. Я лежал на краю льда, Колька подплывал ко мне, Санька убегал, а в голове осталась только одна мысль: только бы лёд выдержал. Обломись он сейчас, и нас обоих выловят через месяц или два где-нибудь очень далеко. Колька мёртвой хваткой уцепился за протянутую руку. Извиваясь всем телом, я стал пятиться назад. И только когда мы отползли метров на пять от края, облегчённо вздохнули, кажется, пронесло....
Мы сидели совершенно мокрые и смотрели в ту сторону, куда убежал Санёк. "Может, побежал позвать кого-нибудь?" - задумчиво изрёк Колька. Я посмотрел на него и утвердительно закивал головой, уверенный, что никто не придёт. От попыток выжать ватные пальто проку было мало, на ветру стали замерзать руки и лицо. Мы побежали в город, там можно было отыскать тёплый подъезд с батареями. Перебраться на берег уже не представляло труда, ноги всё равно были мокрые. До больших домов километра полтора. Шарфики заледенели, штаны замёрзли и натирали ноги. Бежать было неудобно, но мы не останавливались и минут через двадцать успешно добрались до городских улиц. Обследовав несколько подъездов, нашли один с батареями и, тяжело дыша, поднялись на третий этаж. Здесь мы разделись и принялись выкручивать мокрую одежду. Батареи оказались едва тёплыми, было холодно, неуютно и грустно.
Но мир не без добрых людей. С верхнего этажа спускалась пожилая пара. Увидев нас в столь плачевном состоянии и узнав, что случилось, они пригласили нас в квартиру. Дали на время сухие вещи, а мокрые повесили подсушить. Горячий чай с вареньем показался нам райским напитком. Мы были спасены.
Отогревшись и немного отдохнув, мы засобирались уходить. Натянув полусырую одежду, которой ещё долго предстояло высыхать, и мокрые ботинки, искренне поблагодарив хозяев, вышли на улицу. К вечеру мороз усилился, на замёрзших лужах хрустел лёд, а мы бежали. До дома было около трёх километров. Ждать автобус не стали, можно было замёрзнуть на остановке, да и денег на билеты у нас не было.
Дома я ничего не сказал, перекусил, выпил несколько чашек горячего чая и забрался в постель. А после этого ещё две недели ходил в школу в сыром пальто.