Аннотация: Осторожно, ибо присутствуют отношения между мужчинами. Короткое воспоминание из жизни Амадиу.
Сколько мы так живем, Лео? Век? Два? Прости, но я не помню. Или помню, но лгу тебе и себе, сидя в одной из уютных кафешек квартала Марэ.
Я устал, Лео. Боги, как я устал... Ты приходишь и уходишь, когда вздумается, оставляя после себя горький осадок в виде бокала вина и черной розы. Я не вступаю с тобой в спор относительно красоты твоих прощаний, но всему есть придел. Ты умираешь и воскресаешь, Лео, а твои фанаты продолжают сходить с ума. Помнится, последний раз ты утонул в Влтаве. Смешно, глупо и безрассудно, но ты тогда подкупил всех вампиров и они милостиво разыграли с тобой эту пьесу. Дурак, мой Лео...
Одну из твоих книг недавно объявили классикой. Я перечитывал ее снова и снова, находил в каждой строчке себя, искал тебя, пытался забыть и снова вспомнить то, о чем ты писал. То, что было нами. Ты бросил мне одну из своих любимых роз мне под дверь особняка и даже не показался...
Зная о твоей любви к Парижу, я никогда его не покидал на долгий срок. Мои глаза упорно пытались выцепить твой образ из толпы. Одергивая себя, я задавался вопросом: зачем мне это? Ответ находился быстро и внутренний голос смолкал.
Ради тебя и ради твоей ненормальной любви к этому городу, я выучил здесь все. Каждую улочку, каждую кошку в переулке, каждый рельеф на Соборе Парижской Богоматери. Ты подумаешь, что я потерял голову, и я не осмелюсь с тобой не согласиться, но я даже перечитал роман Гюго. Меня пугает мысль о том, что я могу оказаться для тебя словно Квазимодо для Эсмеральды.
Но все это- полнейший бред сумасшедшего, ибо я никогда не сомневался в твоей любви, Лео. Никогда, потому что ты не умеешь врать. Даже в своих книгах ты пишешь правду. Горькую, холодную, но правду. Я безумно рад, видя строчки обо мне. Ты заменяешь имена, но найти себя там легче, чем иголку в стоге сена, учитывая, что стог можно запросто сжечь...
Мои нервы на пределе, так как впереди я вижу тебя. Это, несомненно, ты или я просто в дурацком сне...
- Истинное дитя семнадцатого века прислал мне ныне модный и-мэил и пригласил на встречу. Лео, ты спятил или забыл, как пишутся письма? - ты не успеваешь сесть, как я уже валю тебя непонятными и глупыми заявлениями. Я нервничаю, безумно нервничаю.
Ты одет в кожаную куртку со множеством металлических побрякушек на плечах и спине, темные джинсы и громоздкую обувь, которая попеременно звенит в тот момент, когда ты ступаешь на землю. Зато твои рыжие волосы безупречны, как всегда. Мне жаль, что ты затянул их дешевой резинкой. Я немедленно бы их высвободил, но, увы, мы не в постели... А в твоих глазах по- прежнему горит этот задорный огонек, словно тебе не несколько веков, а всего семнадцать. Ежели это я вызываю в тебе столь яркий восторг, то посмею ли я... Не посмею. Не здесь и не сейчас.
- Я либерал, если ты помнишь, Амадиу. - ты улыбаешься и садишься напротив. Услужливая официантка по твоему величественному взмаху приносит тебе капучино. Пафос в тебе остался все тот же, милый. - Ты ждал меня...
Тема меняется так же быстро, как бьется мое сердце. Я удерживаю себя, дабы не прикоснуться к нему, не показать, что я, черт возьми, ждал его вечность! Целую вечность, которую он был способен разделить со мной, а не... С кем?
- Ты самоуверен. Как всегда. - сдержанно киваю я, отпив кофе.
- Мы не меняемся, свет мой. Я все тот же зеленоглазый мальчик, найденный некогда тобою в одном из переулков Берлина, а ты все тот же Царь Ночи в темном, застегнутом наглухо, пальто. А ведь ты старше меня всего на пару месяцев...
- Оставь это. - отмахиваюсь я. - Посмотри, на кого ты похож! Куда подевался весь вампирский шарм, Лео?
- Оставь его для готов. - ты улыбаешься и кладешь свою ладонь поверх моей. Я не одергиваю брезгливо свою, а лишь сдерживаю облегченный вздох. - Знаешь, я как- то оделся в своб любимую батистовую рубашку с жабо...
- Которую я тебе подарил...
- Так группа готят обозвала меня паршивой копией Дракулы и посоветовала перекрасить волосы в черный! И, как оказалось, это не мои глаза красные, а некачественные линзы! Влад вообще знает, что я его копия?
- Влад много чего знает. - улыбаюсь я тебе.
- Амадиу, я скучал. - ты говоришь это на одном вздохе и прикрываешь глаза. - Я слишком долго был один и просто не выдержал. Может, я вырос? Ты же читал мои романы? Как они отличаются от тех, первых... Сначала я был малолетним писателем, который мыслил о любви и наслаждении. Там же одна пошлость была, Амадиу, а ты молчал и не говорил! И не ври, что не знал...
Я молчал, а ты продолжил.
- Но теперь все изменилось. И провались я в бездну, если это не так. Помнишь, как я убегал? Неделя, месяц, два... Ты ждал, а я не понимал. - ты прижимаешься лицом к моей ладони и заглядываешь в глазах. От поцелуя меня удерживает только толпа в кафе, не более. - Я захотел все переписать, но это невозможно. Амадиу, я вернулся. Насовсем, понимаешь?
Моя рука вырывается из его ладони, и я прижимаю ее к себе. Нет. Все не так. Ужас прошедших лет проносится у меня в голове. Ты говорил те же слова тогда. Я не переживу это снова...
- Чтобы через пару лет вновь уйти? - улыбка выходит слишком горькая, а боли в голосе слишком много.
- Нет... - Лео качает головой, и его волосы неожиданно рассыпаются по плечам. Чертова резинка. Его коронный прием.
Просыпаться с Лео всегда приятно. Даже когда накануне мы едва не поубивали друг друга, даже когда он или я не в настроении (второе более вероятно), даже когда...
Да какая разница когда? С Лео хорошо всегда. Он морщит свой носик, когда видит, как я с серьезным видом листаю утреннюю газету, делает огромные и удивленные глаза, ожидая, когда я дочитаю его новый роман, закатывает глаза, видя как я тащу стопку его книг из книжного магазина и дома требую все их подписать, дабы подарить нашим друзьям.
За эти пять лет мой рыжик успел опубликовать три романа, которые с грандиозным успехом раскупаются по сей день. Но, к сожалению, Лео снова придется менять имя и "умирать", дабы не возникло лишних вопросов.
Несмотря на наши мелкие ссоры, я продолжаю его любить и более того, я, кажется, простил его за все... Хотя, меня иногда так и подмывает, сказать ему некую колкость, но я молчу.
И уж поверьте, я не знаю, что буду делать, если утром меня застанет бокал вина и роза...