Как-то рано по утру, 
глянул я на Русь страну. 
Глянул, сказкой и былиной, 
и стихом Ершовым длинным. 
Глянул, челюсть отвалилась. 
Здесь вся нечисть веселилась. 
Над Россиею глумилась. 
Черти, ведьмы, вурдалаки, 
знатно Гоголь здесь нагадил. 
Он меж ними с казаками, 
с вороватыми хохлами, 
в поднебесье к Катьке маме. 
Чёрт в Вакулином кармане. 

Я попробовал креститься, 
Пушкин тут же объявился, 
он и три его девицы. 
Кот Баюн и царь Салтан, 
невод бросил в океан. 
Рыбка мне сказала хам, 
да и сам я ведь с усам. 
Невод на берег не враз, 
там Садко в сетях завяз. 
Стукнул гуслей старика, 
и старухе дал пинка. 
О корыто вдруг споткнулся, 
волком сразу обернулся. 

Волка я перекрестил, 
мне Емеля подсобил. 
Он со щукой рядом был, 
из корыта водку пил. 
Вдруг по берегу Балда, 
под уздцы мне Горбунка. 
На дружок, дарю конька. 
И Ершов за ними с палкой, 
Пушкин с ним и в перепалку. 
Ох, беда, пропал совсем, 
я на берег тут присел. 
Глядь, Бажов со странной вазой 
мне из камня кукиш кажет. 

А избушка, что с Ягою, 
бьёт Кащея близ прибоя. 
Сплошь бардак и кутерьма. 
Поп с Горынычем летят, 
а за ними гуси в ряд. 
Поп вожжами управлят. 
Леший из лесу идёт, 
с ним и дядька Черномор. 
Тридцать три богатыря 
глазом косят на меня. 
Вурдалаки, упыри 
с моря на берег пришли. 

Началась совсем потеха, 
мне же вовсе не до смеха. 
Черти, ведьмы, водяные 
и русалки озорные, 
все вцепилися в Россию. 
Лишь один Крылов в сторонке 
и на дереве ворона. 
Он её, как в басне той. 
Та прижала сыр ногой, 
каркнув, ну ты братец и тупой.