Они Победы кузнецы.

Победа и беда
чарка за павших, ты горька.
Беда в начале,
мы в сорок первом отступали.

Мы отступали до Москвы,
а дальше нет земли.
Мы на смерть встали,
Россию, Родину мы защищали.

И костью в горле немца встал,
блокадный Питер.
На девятьсот дней
он в нём застрял.

Потом был Сталинград,
от Курска мы пошли назад.
На запад мы пошли,
забрезжила Победа впереди.

А до неё и после,
могилы, обелиски и кресты,
От Питера, Москвы,
до Австрии земли.

Европа в обелисках и крестах,
могильных холмиках, холмах.
Там деды, прадеды лежат,
а чаще неизвестен там солдат.

Могилы от Синявинских высот,
до Бранденбургских, каменных ворот.
Цена большая,
смерть брала, всех не разбирая.

Брала всегда, везде,
вот паренька убило, по утренней заре.
В ночном полёте,
сгорели девчонки в самолёте.

Они все жертвы той войны,
они Победы кузнецы.
А мы их дочери сыны
и внуки, что без дедушки росли.

А дальше, дальше,
ты стихи пиши,
Россию славь,
как славили они.

Да не забудь цветы
к могилкам принести,
светлы Победы дни,
да зори холодны. 






Не плачь, слезу утри

Поговорим о войне, о небе,
как жаль, что я там не был.
Поговорим о боевых друзьях,
что мёртвыми остались на полях.

Поговорим, друг мой,
нальём, помянем по одной.
Они за нас с тобой,
ушли в последний бой.

Поговорим, как они летали,
как стопку горькой выпивали.
Поговорим, слезу утри,
они воевали, как могли.

Могли бы жить, любить,
судьба распорядилась, им не жить.
Так будем жить,
они не долюбили, нам любить.

Смотри, им по семнадцать, девятнадцать.
А в бой ушли, как мужики,
за нас с тобой ушли,
ушли воевать и драться.

Нальём, помянем по второй,
они лежат за нас с тобой.
Лежат в земле сырой,
пусть будет вечным им покой.

Не плачь, слезу утри,
их не вернуть, их дни прошли.
А на могилку, положи цветы,
и поклонись, до самой до земли.

Они в нашей памяти живы,
не забывай, сюда ты приходи.
Прохладны в мае дни, смотри,
берёза ветви склонила до земли.

Не плачь, слезу утри,
могилку, почище прибери.
Они для нас Победу принесли
а ты живи, как жили бы они.

Поплачь, так легче будет,
а мы их помним, не забудем.
Не забудем, вновь придём,
придём и помянём. 





Где почести погибшему под Ржевом

Он умер под Ржевом, иль погиб, 
русский, узбек, казах, калмык.
В земле не похороненный, 
он до сих пор лежит.

В яростной атаке, 
с винтовкой на перевес,
упал он замертво,
в моём стихе воскрес.

Просил предать земле,
ужель про нас забыли все.
И если можно,
то сообщи родне.

Страну мы защищали,
и все там пали.
А в похоронке, без вести пропал,
грузин, таджик и камчадал.

Больше шестидесяти лет,
с тех давних пор прошло.
Где почести погибшему под Ржевом,
иль вам давно уж всё равно.

Миллион ребят, Святых солдат,
под Ржевом косточками белыми лежат.
Вы нас забыли, иль память вам отбили,
хотя бы по-человечески нас всех похоронили.

Земле предали, не забыли
и крестик скромный водрузили.
Защищали мы вас, тебя,
уже забыла нас страна.

Мы своей жизни, молодости, 
для защиты Родины не пожалели.
А вы даже песнь поминальную 
нам не спели, иль вы все очерствели.

Очнитесь, 
солдату, 
защитившему страну,
колени преклоните.

Последний долг отдайте,
потом на лаврах почивайте.
Я просьбу павших исполняю,
за них в стихе прошу, напоминаю. 





Они закованы в оковы.

Чем дальше дни былой войны,
тем горше в памяти людской они.
Они на века закованы в оковы
и рвутся к нам салютом новым.
Слезой стекают по щеке,
недав забыть ни вам, ни мне.

И фотографией в альбоме,
в семье и в каждом доме.
Они той памятью народной,
солдатом, отстоявшим нам свободу.
Они тем холмиком, что в поле,
куда ведут детишек школы.

Они те прадеды, деды, отцы,
что жизнью защитили честь страны.
Они закованы в оковы,
в холмах и обелисках новых.
И им не встать для жизни снова,
они на века закованы в оковы.
И в память нам салютом снова. 





'Когда закончилась война...' 

Я видел слёзы, ордена, 
когда закончилась война. 
Я видел вдов, сирот, 
в беззвучном крике рот. 

Я видел всё в немом кино, 
там горе, радость, 
в чёрно-белом, 
цветным салютом проросло. 

Я видел ненависть и злость, 
всё в рукопашном бое, там сошлось. 
Оно стоп-кадром в памяти осталось 
и слёз мужских я видел жалость. 

Я видел самокрутку после боя 
и как по чарке перед боем стоя. 
Как хоронили после боя 
и похоронки со слезами горе. 

Я видел над Берлином алый стяг, 
и по брусчатке, победный шаг. 
Дробь барабанов у Кремля, 
тогда закончилась война. 

Я видел всё в кино 
и хронику войны я видел. 
Я видел, 
враг Родину обидел. 

Я видел дробь барабана у Кремля, 
напоминает, ещё не кончена война. 
Пока прах последнего солдата, 
не приняла с почестью земля.