"Глист глисту глаз не выклюет. Ну нету у глистов ни глаз, ни клюва..."
Чуловек Козлов пришел к своему другу - лудоеду Пупочкину - занять пятерку до получки.
- А-а-а! - обрадовался лудоед Пупочкин. - А мы как раз сидим, думаем - хоть бы кто зашел!
- А что такое? - спросил чуловек Козлов.
- Понимаешь брат, мясо у нас кончилось, вот так вот. А нынче-то не сезон, да и лицензия все одно просрочена. Помираем, можно сказать, братушка!
- А консерва? - спросил Козлов.
- Кончилась консерва. Дочка консерву всю скушала. Забралась на днях в кладовку - и прямо так вот и сожрала всё подчистую, еле откачали; думали - лопнет.
Чуловек Козлов сел на стул и обмяк.
- Козлов, ну ты что! Ну что ты, Козлов? - забегал вокруг него Пупочкин. - Что ж мы, звери какие, что ли? Мы же цивилизованные луди! Ты нам помоги - и мы тебе тоже в душу не насрем. Не стремайся, Козлов, все пучком будет, вот те крест.
Пупочкин действительно перекрестился.
- Это что же вы, прямо сейчас меня порубаете? - заплакал Козлов.
- Зачем сейчас? Подождем, пока Манечка из школы придет. Что ж мы, сволочи какие, - сами нажремся, а дочку голодать оставим? Да ты не бойся, Козлов, мы тебя всего есть не будем, мы тебе ногу отпилим и... Ты чего пришел-то, кстати?
- Пятерку занять хотел.
- Ну вот, ногу отпилим, пятерку дадим и ступай себе домой.
- Вова, а может не надо все-таки? Ведь ты же мне друг?
- Да ты же мне братушка первейший, Козлов, что ты спрашиваешь! Но ты же пойми меня тоже, ты же в положение-то мое войди! Вот ты - все равно импотент, чуловек к тому же, что с тебя пользы мировому сообществу? А у меня дочка!!! Отощала вся! Мне кормить ее надо! Чтобы род мой не прервался!
В прихожей бухнула дверь. Послышалось сопение, кряхтение и легкий матерок. В комнату боком вошла Манечка Пупочкина. Было в ней пудов шесть или шесть с четвертью. Мослы, конечно, выпирали, это же все-таки не чуловек, а лудоедство чистокровное, так что слезу сия печальная картина вышибала гарантированно.
- Здравствуйте, дядя Козлов, - сказала Манечка грустным басом. - Папа, у нас покушыть есть, блядь?
- Ну ты же видишь - дядя Козлов пришел! Сейчас сообразим чего-нибудь!
- Это что же мы, дядю Козлова будем кушыть? - разрыдалась Манечка. - Папа, не надо, я же люблю дядю Козлова, блядь!
- Да он сам согласен, сам, понимаешь, вошел в положение, осознал! - прокричал лудоед Пупочкин и умоляюще зашипел на Козлова: - ты же вошел? осознал?
Чуловек Козлов не смел взглянуть в невинные белесые глаза лудоедской малютки.
- Да, да... - пробормотал он. - Подождите, я сейчас, можно в туалет выйти, а? Пожалуйста?
Развеселившийся Пупочкин замахал руками - конечно, мол, говно вопрос, иди, дружище! Козлов выскользнул из комнаты и просочился в сортир. На дверях сортира висела табличка "Креативный толчок". Козлову было больно и обидно, но скандалить с лучшим другом он не смел. "Может быть сбежать?" - думал Козлов. - "Нет, это будет как-то очень некрасиво, Пупочкин на меня обидится, да и соседи по лестничной клетке меня на выходе тут же возмут, тепленького. Лучше пусть меня Пупочкин съест, чем эти злые, незнакомые луди... еды".
Лудоед тем временем зашел на кухню. Жена Лудмила мыла посуду. Пупочкин весело хлопнул ее по жопе и сказал:
- Ну, мать! Готовь струмент. Мясо к нам пришло. Уломал-таки я Козлова.
- Ох, не верю я ему, - загугнила жена, - дружок ишь выискался, и где ты берешь таких только - чуловек же он, господи прости!
- А вот не было б у меня в друзьях лудей, - назидательно сказал Пупочкин, - точно к завтраму бы с голоду помёрли. Что, лучше оно так разве было бы, что ли?
Чуловек Козлов знал хорошую формулу аутотренинга. "Я маленький одинокий ослик. Я очень маленький, очень одинокий ослик. Мне пиздец". Формулу полагалось повторять до наступления пиздеца. Козлов забормотал было волшебную фразу, но сообразил вдруг, что пиздец и без того уже очень близок, к тому же полный и окончательный. И действительно - под дверью сортира скребся лудоед Пупочкин:
- Козлов? - спрашивал он с заботою. - Ты жив там вообще? Чего с тобой, запор, что ли?
- Вова, - сказал чуловек Козлов дрожащим голосом, - мне страшно.
- Козлов, не боись! Не боись, Козлов, я тебя в обиду не дам! Ну что ты высаживаешься с какой-то там ноги? Зачем тебе нога? Да ты и без ноги мужык хоть куда, первый пахарь на селе!
- Вова, ну как я без ноги? Это же моя нога!
- Козлов!!! Твоя нога нужна обществу! С ногой ты враг народа, а без ноги - защитник сирых и убогих!
В сортире заклокотало. Дверь тихо приотворилась; в щели показалось бледное козловское рыльце.
- Пупочкин... если так надо... если действительно так надо... я готов.
- Козлов, ты настоящий друг! - растрогавшийся Пупочкин прижал Козлова к сердцу и расплакался. - Ты чуловек с большой буквы "чу"! Я горжусь твоей дружбой.
В гостиной уже поджидали хозяйки, с пилами и топорами. Глаза их горели, а слюни - капали.
- Ну, посидим напоследок, - сказал Пупочкин, - а то нехорошо так-то, с бухты-барахты.
Манечка издавала пилой предсмертно прекрасные звуки. Малютка занималась в музыкальном училище; ей прочили большое будущее.
- Скажите, Козлов... - осведомилась вдруг Лудмила. - А можно вам обе ноги отпилить? А то припасов-то совсем нетути.
Козлов перепуганно уставился на Пупочкину. Лудоед шикнул на жену, но чуловека Козлова это не успокоило. Он вскочил и забегал по комнате.
- Даибисаноканём! - заорал вдруг чуловек Козлов. - Не дамся! Отойдите все! Прочь, прочь! - забился в угол, замахал кулаками и зарычал.
- Ну, Козлов! - добродушно рассмеялся Пупочкин. - Да ты совсем сбрендил. Теперь мы просто обязаны тебя съесть. Ты же представляешь собою опасность для общества!
- Обязаны! Представляешь! - подгавкнула Манечка и мягко пододвинулась поближе к еде.
Козлов завыл, попытался залезть на стену, но был схвачен железной дланью Лудмилы за пятку. Лудмила стащила обед на пол, сорвала с него белые одежды, обрила, освежевала, разрубила, засунула в мясокрутку, провернула, слепила, обваляла, изжарила и подала на стол.
*
Вдова Козлова в пустой квартире любовно натачивала изящный топорик с инкрустацией. Звонил лудоед Пупочкин, рассказывал о случившемся, обещал завтра зайти, посидеть. Вдове Козлова очень нужны были деньги на приличные похороны.