*****
Жизнь коварна, как шахматный ход конем.
Соблазняет всегда: "А давай махнем?"
Предлагает арабского скакуна, 
да в придачу еще к нему стремена.
И отдашь ты в обмен и слона и ферзя.
Уготована всем нам такая стезя.

Все, в итоге, мы сходимся на одном:
жизнь манит нас своим золотым руном.
Может,старость по-своему и права,
предлагая начАть, как всегда: Е-2 .

Я когда-то совал свою голову в пасть
привокзальных ж/д касс, желая  попасть
на любой проходящий, перекладной;
кочевал по вагонам, со всей страной.

Перочинным я складывался ножом
между чьими-то снами, чужим багажом -
так плацкартный вагон набивал закрома.
Ну, давай поплотнее, Ростов, Бугульма!

Не толпись на проходе! - повис Усть-Илимск
на подножке! Союз был тогда неделим.			
Доведись было яблоку падать  - то всяк  
раз на нижней, конечно, сидел Исаак.

Нянчил дыню узбек;  в збруе был армянин:
сыромятные пахли так вкусно ремни.
Он вино подливал всем, достав из глубин
свой кувшин. И светился в стакане рубин.

С головой зарываешься в стог золотой
этих чувств, понимая что был молодой,
что, наверное, ты был богаче, чем Крез,
видя воду, огонь, белый ряд возле рельс 
покосившихся хат, у которых, как зуб,
был подвязан дымком выступ каменных труб...

Это было, когда нас, ненужных, таскал,
бил на стыках чечетку плацкартный состав,
пар из носа пускал он, к вокзалу пристав
и "подайте" - кричал ему -"ради Христа"
цыганенок-мальчишка, кудрявый жиган,
о перрон он подошвы свои зажигал.

Точно помню, что знал он неполных семь нот,
мелкой сошкою,  пешкою черной в цейтнот
он попал, мой ровесник, бродяга, дружок.
Ты до пяток, где сердце, подошвы прожег.

Недоиграна партия  вот, предо мной. 
И остаток фигурок, по кОсти резной,
укрывается пылью, как мебель чехлом.
Не умением время берет, а числом.

	хххххххххххххххххххх