Легенда : другие произведения.

Проклятие Бога

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мир Архира - мир снега и льда, стужи и вечной мерзлоты. Эта земля не знает тепла солнца и аромата цветов. Серое небо укрывает, словно саваном, тяжёлыми тучами землю из заснеженных скал и бескрайних ледяных равнин. Холодный ветер дует сразу со всех сторон, закручивая мелкие, колючие снежинки в вихрь, то гонит их позёмкой, то проносит ураганом. Снег и лёд - суровые хозяева этого мира, не знающие жалости и не оставляющие шанса слабости. Мир, в котором невозможно существовать.., но там живут люди, если это можно назвать жизнью... Борьба за выживание в проклятом Богом мире.
  Глава 1
  Изо льда
  
  Введение
  Мир Архира - мир снега и льда, стужи и вечной мерзлоты. Эта земля не знает тепла солнца и аромата цветов. Серое небо укрывает, словно саваном, тяжёлыми тучами землю из заснеженных скал и бескрайних ледяных равнин. Холодный ветер дует сразу со всех сторон, закручивая мелкие, колючие снежинки в вихрь, то гонит их позёмкой, то проносит ураганом. Снег и лёд - суровые хозяева этого мира, не знающие жалости и не оставляющие шанса слабости. Мир, в котором невозможно существовать.., но там живут люди, если это можно назвать жизнью... Борьба за выживание в проклятом Богом мире.
  
  ***
  Арэкс шёл уже восьмой день. Иногда ему казалось, что это очень долго, но тогда он вспоминал кланы, которые обитают за Ледовыми пиками, и начинал благодарить судьбу за то, что ему повезло родиться в клане Млечника, который обитал в относительной близости от места проведения Игрища - главного и единственного события, объединяющее раз в год все кланы. Именно туда и направлялся Арэкс. Время Игрища пришло, и представители всех кланов стекаются к равнине Ледяной смерти. Правда Арэкс по пути встретил не так много людей, но это потому, что, как правило, игроки и зрители прибывают на место заранее, чтобы передохнуть и настроится перед трудным поединком. Причиной, по которой Арэкс запаздывал к началу Игрища, было тяжёлое положение родного клана. Не далее как полторы луны назад погибло несколько мужей, в том числе Гор, старший охотник и игрок клана Млечника. Снежный гутар разорвал здорового, продублённого всеми ветрами мужа, напав на поселение. Видно, в тот день, смерть решила устроить себе праздник и выбрала для этого их клан. Когда снежный гутар стал рвать Гора, запах крови обезумел клановских буров, они проломили загон и в бешенстве потоптали ещё несколько человек. Паника, рёв, крики... Когда ситуацию удалось более или менее разрешить (не без активного участия Арэкса), выяснилось, что у клана убытки настолько большие, что речь шла уже о выживании всего поселения. Срочный совет старейшин нашёл единственный выход из случившегося положения - принять участие в Игрищах и попытаться выиграть. Как известно, участники поединка выставляют на кон стада своих кланов, и победитель получает всё. Каждый год голод стирал проигравшие кланы из памяти земли. Выжить в суровом мире Архира - сложно, выжить без стада клану - невозможно. Долго выбирать, кого послать на Игрища, совету не пришлось, в тот роковой день погибли сильнейшие охотники и единственный игрок клана - Гор. Как-то само собой вышло, что кандидатура Арэкса была единственной и почти безоговорочной, сам Гор однажды бросил фразу, что из его воспитанника может получиться игрок. Насколько прав был старший охотник, покажет поединок, который состоится совсем скоро...
  Такие мысли одолевали молодого человека по пути к равнине Ледяной смерти. Эти думы витали в голове уже далеко даже не в десятый раз, но других мыслей не было, поэтому Арэкс возвращался к ним снова и снова, стараясь не задумываться о том, что будет с ним и с кланом, если он проиграет.
  Арэкс остановился. Он начал уставать, дыхание сбилось, необходимо было немного передохнуть. Молодой клановец уже не раз ходил с охотниками на ловлю, поэтому хорошо знал, как выбирать путь и экономить силы как можно дольше, но и ему требовался отдых. Несколько раз вздохнув, и успокоив гулко стучащее сердце, человек осмотрел животное, которое вёл. Бур, судя по всему, чувствовал себя хорошо. Ровное дыхание, тёплый нос, кожаные наросты на стопах не повреждены. Животное очень выносливое, может переносить длинные переходы, так что за него волноваться не приходилось. Арэкс похлопал бура, рука утопала в густой длинной шерсти. Самое лучше животное, что смогли выделить старейшины из оскудевшего стада. Члены клана решили до последнего скрывать своё бедственное положение. Все понимали, что если до Следящих за Игрищами дойдёт весть о том, что клану Млечника почти нечего выставить на кон, до поединка Арэкса не допустят. Старейшины сделали всё, что могли. Осталась лишь надежда. И надеждой был молодой игрок - Арэкс.
  Юноша тщательно проверил животного, нет ли признаков болезни, если бур падёт, об участи в Игрищах можно будет забыть. "Что было бы с людьми, если бы не эти животные, которые спасают от голода и холода", - подумал человек. Мелькнула мысль остальной путь проделать верхом на буре, но со вздохом, Арэкс её отогнал - не двигаться самому, значит замёрзнуть очень быстро. Смертельно замёрзнуть. Человек окинул взглядом окружающую местность, правда ничего нового не увидел: та же бескрайняя равнина, укрытая снегом с промёрзшим верхним слоем, проломив который, можно порезаться, вздумай дотронуться до наста незащищенной рукой... Только вдали Арэкс заметил едва виднеющийся огонёк. Кажется, он близок к заставе, что означало, что до равнины Ледяной смерти меньше дня пути. Последний рывок и можно будет отдохнуть...
  ...У костра, помимо заставщиков, уже сидело два человека. Симпатичная девушка жалась к мужчине много старше её, и Арэкс сделал вывод, что это её отец. При знакомстве оказалось, что девушку зовут Глен, а старика - Пэрис, и как ни странно, они вовсе не шли к равнине Ледяной смерти, чтобы стать зрителями ежегодного Игрища.
  - Мы просто путешествуем, - сказал седобородый старик. - Мне осталось не так много и хочется увидеть кое-что ещё прежде, чем Архир примет меня.
  - Что ты говоришь! Перестань, - расстроено сказала девушка.
  - Ты и сама это знаешь, Глен.
  Арэкс устроился поудобнее возле костра.
  - Что смотреть? Везде одно и тоже. Стирать ноги только... Не гутар разорвёт, так в пути замёрзнешь...
  - Архир сбережёт, если угодно ему будет, - ответил смиренно дед.
  - Архир!.. - хмыкнул Арэкс. - В бога, значит, веришь, старик?
  - А в кого ещё верить, если не в него?
  - В себя! Только в себя верить надо и на себя надеяться! Посмотри, что сделал с нашим миром твой Бог, и ты думаешь, что ему не наплевать на тебя?
  - Бог добр и милосерден, - упрямо гнул старик.
  - Ха! Я знаю юнцов, которые надавали бы тебе по шее, услышав такое.
  - Глупцы! Из-за таких и проклял Архир этот мир!
  - Бог махнул рукой на наш мир, потому что ему стало скучно.
  - Не знаешь - не говори! - не понятно от чего рассердился старик.
  - Не волнуйся, пожалуйста, - попробовала успокоить его девушка, но тот не желал слушать.
  - Хочешь узнать историю проклятия мира?
  - Да ну, всё это старые сказки! - махнул рукой Арэкс. - Хотя... до завтрашнего утра я в путь не двинусь, а вечер долгий, так что можешь сказывать свои россказни.
  - Послушай меня, молодой человек, мир хранит так много историй, что узнать их все смертному не суждено, но одну я тебе поведаю. Историю про молодого Бога Архира и наш юный мир. Давным-давно, хотя может быть и не так уж давно, как кажется, наш мир был совсем другим: зелёным и красивым. Вместо снега цвели поляны разноцветных цветов.
  - Что такое цветы? - поинтересовался Арэкс.
  - Растения такие, очень красивые. Они цвели повсюду, радуя глаз, а деревья круглый год были зелёными, красными, золотистыми. Это сейчас редкие коряги, стоят вмёрзшие в землю, не живые и не мёртвые, даже на дрова не годятся, а тогда под тенью их листвы люди укрывались в жаркие дни от знойного солнца. Да-да, молодой человек, не глядите на небо, сейчас там только серая бесконечность облаков, а тогда главным на небосводе было солнце, такое яркое и горячее, что его тепла хватало всей земле.
  Нерешительные языки маленького костра жались к земле и не могли разогнать темноту стремительно приближающейся ночи. Даже, несмотря на то, что лицо обильно смазано жиром бура, чувствовалось пощипывание мороза. Но искорёженный временем голос рассказчика заставлял рассеиваться сумрак, рисуя в маленьком мирке вокруг костра чудесные картины прошлого, и вот уже слушатели не замечают мелких снежинок начинающегося снегопада.
  - Вам трудно поверить, но земля была плодородна. Чего на ней только не росло! Такие диковинные вещи, вам и не снилось!.. Да, молодой бог Архир с любовью создавал этот мир и постарался сделать его красивым. И настолько ему понравилось своё творение, что он решил пожить среди людей в теле смертного. В те времена мир населяло множество народа, гораздо больше, чем сейчас. Все люди жили сообща, о кланах и не слыхивали. Строились города, большие дома и ещё много чего, о чём не знаю даже я; всё было по-другому. Тогда люди заботились о процветании, а не о выживании, как сейчас...
  Архир был достойнейшим из людей, благородным и честным. Однажды, он спас от верной смерти человеческого Владыку, и тот сделал его своим приближенным. И не пожалел о том. Верный помощник и спутник был самым надёжным его человеком. Все знали, что Владыка не расстаётся со слугой никогда и нигде. Доверяет ему как никому другому. Архира слушались как самого Владыку, знали, что он всё делает по Его воле. Но люди - не боги, они совсем не совершены, и часто для них коварство заменяет благородство, а жажда повелевать заранее прощает им низость и предательство. Однажды господин с братом и свитой отправился на охоту в богатые дичью леса..., не из необходимости, а так, ради развлечения. Да, так было в те завидные времена...
  Старик замолчал, невидяще глядя на пламя. Казалось, что рассказчик не замечает лютого холода и снегопада, он вещал оттуда, из глубины времён, и никто из сидящих вокруг костра, не смел окликнуть его, но все ждали продолжения рассказа.
  - Владыка, конечно, взял с собой неотлучного Архира. Славная была охота. Много дичи побила свита. Владыка поскакал вглубь, оставив далеко позади остальных, только верный Архир как всегда был рядом... Помощник вернулся один в великой скорби. Он рассказал, что брат Владыки сбросил того в ущелье, Архир не успел его спасти, и сам едва избежал участи господина. Но... ему не поверили, схватили слугу и обвинили в убийстве Владыки. Убийца должен быть казнён. Напрасно Архир пытался убедить в своей невиновности и молил о том, чтобы ему поверили. Не разбираясь, слугу погибшего Владыки прилюдно казнили на костре. Сгорая в жарком пламени, Архир проклял мир вечным холодом. В тот же год произошло великое похолодание, и мир покрылся льдом и снегом. Большая часть людей погибла в ту лихую годину, полёг скот и вымерзли урожаи, ничего не осталось. Лишь небольшие группы людей то здесь, то там, жизнь пришла в упадок. Что за чувство вызывают разрушенные остатки больших городов древности? Только жалость. Из мира исчезло тепло, и он стал таким же холодным, как и сердца людей. Ты видишь, что стало с нашей землёй, юноша. Люди сами погубили этот прекрасный мир, но так и не поняли, что поплатились за свою глупость и жестокость. Всё в жизни требует расплаты. Всё.
  Где-то протяжно завыл ветер и, словно за что-то мстя, бросил пригоршню снега в сидящих вокруг костра людей.
  
  ***
  Утром Арэкс встал, когда Глен уже готовила еду, а старик ещё спал. Размяв закостенелые за ночь мышцы, и проверив бура, молодой игрок сел к костру.
  - Как спалось? - спросила Глен.
  - Всю ночь ерунда снилась, рассказанная твоим отцом.
  - Он мне не отец, - покачала головой девушка.
  - Нет? А кто же? Дядя? Старейшина?
  - Ни тот и ни другой. Он мой муж.
  Стараясь скрыть удивление, Арэкс принялся за горячую похлебку, предложенную Глен. Только что с костра, пища источала густой аромат жирного мяса. Обжигая губы, парень прихлёбывал из железной миски наваристый бульон. Восемь дней пути он питался только вяленым мясом, и сейчас, чувствуя, как горячая еда протекает по пищеводу, он думал, что вряд ли в жизни есть что-то лучше. Насладившись первыми минутами еды, он вернулся мыслями к девушке и её спутнику. Осторожный оценивающий взгляд на Глен, дал понять молодому человеку, что она довольна мила и, что самое главное, никаких физических недостатков у неё не наблюдалось, поэтому её слова ему показались ещё более странными. Да, Арэкс знал, что в кланах бывает такое, когда молодая девушка выходит замуж за пожилого мужчину, но это либо потому, что он старейшина (а старейшины, как известно, на особом счету), либо потому, что она имеет какой-то физический недостаток, и шансов выйти замуж за здорового, молодого, способного прокормить семью, мужчину, у неё нет.
  - Прости за вопрос, но почему вы скитаетесь? Вас выгнали из клана?
  Девушка ответила не сразу.
  - Да. Муж неизлечимо болен и стар, ему ведь почти пятьдесят пять лет (Арэкс присвистнул), с каждым днём он всё слабее, старейшины решили, что он больше не сможет приносить пользу клану и приказали Пэрису уйти. Они предлагали мне остаться, ведь я здорова, могу работать и рожать детей, но я ушла вместе с ним.
  - Почему? - удивился Арэкс.
  - Он... не такой как все... - Глэн помолчала, подбирая слова, - он умеет дарить тепло в холод, осуществлять мечты и делать мир живым...
  - А разве мир мёртв? - не понял юноша.
  - А ты считаешь, что нет? Посмотри вокруг, лишь лёд и снег, лишь вьюга и ветер. ОНИ хозяева этого мира, и мы живём, пока ОНИ нам позволяют.
  - Я не понимаю тебя. Променять спокойную жизнь на скитания, терпеть лишения и неудобства, зная, что в любой момент можешь сгинуть? А ты думала, что будет с тобой, когда старик умрёт?
  - Наверное, я тоже умру.
  - Это точно, одной тебе не выжить.
  - Ты не понял, - покачала головой девушка.
  - Прости, я, наверное, слишком "такой как все". Ладно, - поднялся Арэкс, - спасибо за еду, мне пора. Вон, твой старик, похоже, проснулся.
  Глен вскочила.
  - Надо согреть воды.
  Видя, как девушка суетиться возле костра, Арэкс понял, что совсем чужие для него эти люди и их чувства.
  - Когда останешься одна, можешь прийти в наш клан. Спросишь меня. Клан Млечника, что в восьми днях отсюда, с этой стороны Ледовых пик.
  - Да-да, хорошо, - ответила Глен, не обращая внимания на юношу.
  - Прощай.
  - Доброго пути!
  Только несколько минут спустя, когда Арэкс, ведя бура, снова пустился в путь, девушка окликнула его. Игрок оглянулся, начинающаяся метель уже запустила мелкий снежок, ухудшая видимость, и юноша смутно мог разглядеть черты лица и фигуры людей возле слабого огонька костра.
  - Победы тебе, путник! - донесся добрый голос старика.
  Арэкс поспешил кивнуть и отвернуться: непривычно это для него - в суровом мире Архира не принято выказывать чувства.
  Юноша уходил, больше не оглядываясь. Впереди была цель, и северный ветер поддерживал путника одобрительным гулом.
  
  ***
  Равнину Ледяной смерти Арэкс узнал издалека по большому скоплению людей. Пришло время Игрища, и желающих испытать судьбу было немало, ведь на кону стада буров - целое богатство. Юноша шёл среди снующих людей и снежных хижин и смотрел во все глаза. На Игрищах он был лишь однажды, в детстве, когда Гор привёл его с собой, уже тогда разглядев в мальчике способность отлично ладить с бурами, что было хорошей предпосылкой для будущего Игрока. Игрища произвели на юного Арэкса большое впечатление, но он никогда не жаждал принять в них участие, и если бы не необходимость, он бы вряд ли пришёл сюда из азарта или даже любопытства. Арэкс шёл, осматривался и ловил на себе изучающие взгляды - это игроки других кланов оценивали новоприбывшего, но их внимание его не смущало, молодой мужчина не пасовал даже перед старейшинами, был учтив, но спину перед ними не гнул, за что соискал тихое уважение у суровых охотников родного клана. Людей было много. В основном взрослые мужчины, иногда женщины, а кое-где можно было встретить и старейшин, которые приезжали для подержания порядка и соблюдения правил Игрища.
  Остаток дня Арэкс готовился к поединку. Записавшись в качестве игрока от клана Млечника, он накормил и вычистил бура, поставил его в охраняемый загон и только тогда пошёл в одну из указанных ему хижин. Временные, построенные только на период Игрищ, жилища, были из снега, и больше походили на сугробы, Зато внутри, как и в обычных каменных хижинах, которые строят в кланах, вся поверхность была устелена несколькими слоями шкур буров и гутар. Арэкс лёг, укутавшись в одеяла, он старался не думать о завтрашнем дне, о своём первом бое, который легко может стать последним, поэтому, засыпая, он точно знал одно: ему надо выиграть.
  
  ***
  Два бура сшиблись так, что всадник одного из них съехал на бок животного и удержался на нём только чудом. Второй игрок, здоровый бородач был явно опытнее и бур у него крупнее. Арэкс ставил на здоровяка. Он наблюдал уже третий поединок, зная, что в следующем будет участвовать он сам. Юноша старался не смотреть на зрителей, опоясавших утоптанное снежное поле, в центре которого происходили Игрища. Обычно такие спокойные и хладнокровные обитатели мира Архира сейчас представляли собой неистовствующую толпу, жаждущую крови. Каждую атаку, каждую неудачу игроков, они встречали рёвом, вырывающимся из глубины обычно сдерживаемых эмоций. Это возбуждение толпы передавалось бурам и те, ослеплённые кровью и болью бросались друг на друга с ещё большим остервененьем. При очередной атаке бородача удар бура был таким сильным, что второй игрок всё-таки слетел с животного и попал ему же под ноги. Толпа взорвалась оглушительным рёвом. Барабанный бой возвестил об окончании третьего поединка. Зрители проводили криками победителя, а специальные люди унесли тело проигравшего игрока. Арэкс не понял, был ли жив побеждённый, но считал, что смерть не самое страшное, что ожидает проигравшего на Игрищах. Он последний раз провёл рукой по боку своего бура и взобрался на животное верхом. По знаку ему подали заточенный кол и, вцепившись в шерсть бура, он приготовился в ожидании барабанного сигнала. Он видел на другом краю площадки своего противника из клана Вечи, выпавшего ему по жребию, совсем молодого юношу на буре, не уступающем его животному. Он не жалел этого юнца, потому что помнил слова Гора: жалость - первый шаг к проигрышу.
  Бой барабанов в унисон стуку сердца, в том же бешеном ритме и также напряжённо.
  И медленно падающий снег. Белые пёрышки под углом ложатся на такое же белое полотно. Иногда кажется, что природа замерла, и нет ничего в мире кроме далёкого серого неба, бескрайней белой земли и застывшего в воздухе снега, как посредника между ними. И не подарит небо земле ни одного лучика солнца и не отблагодарит его земля ни единым росточком; есть только снег, общий для двух равнодушных друг к другу противоположностей. И было так сотни лет назад и будет так тысячи лет потом, и земля милостиво укроет последнего человека, а снег, сговорившись с ней, заметёт оставшиеся следы, как ненужное свидетельство чужого.
   Барабанный бой смолк, и отчаянный крик молодого игрока взрезал полотно напряжения, нависшего над долиной. Арэкс с силой воткнул кол в бок бура и тот с рёвом рванулся на встречу противнику. Миг - и два огромных животных столкнулись, пытаясь протаранить друг друга рогами. Арэкс был готов к сильному удару, поэтому крепко вцепился в густую шерсть бура и удержался верхом. Он знал, что если упадёт - это будет проигрыш. Правила игры просты, она заканчивается либо падением игрока, либо падением его животного. Игроки падают чаще. Но при первом столкновении обоим игрокам удалось удержаться верхом, и в рядах зрителей послышался лёгкий гул разочарования. Но бой только начался, и мало кто надеялся, что он завершиться с первой стычки.
  Арэкс развернул бура и снова сосредоточился на своём противнике. Зрители и весь остальной мир ушли на второй план, будто их отгородило от него непроницаемой стеной изо льда. Игрок видел перед собой цель - соперника, всё остальное было для него туманным маревом. Время снова остановилось на целое мгновение и когда он, воткнув кол в бок бура, понёсся вперёд, ему показалось, что он врезается грудью в завесу из снежных крупинок. Он чувствовал, как снежинки пытаются заглянуть ему в глаза, а их тонкие ледяные края ранят щёки, и это, почти физическое ощущение, не давало возбуждению опьянить мозг. Он видел приближающегося противника, его расширенные глаза, раздувающиеся ноздри, вырывающиеся изо рта струйки пара... Удар! Арэкса тряхнуло так, что несколько долгих мгновений он провисел в воздухе, держась только за длинную шерсть бура. Зрители взревели. Но и на этот раз оба седока удержались на своих животных. Противник почти проехал, когда Арэкс, оторвав ногу от бока бура, пнул соперника. Тот, посчитав, что главное позади, расслабился, и это стало для него ошибкой. Он потерял равновесие и съехал на бок животного, в этот момент Арэкс что было сил, ударил его бура колом. Животное взревело и рванулось вбок. Юноша ещё пытался удержаться, но взбешённый от боли бур, не чувствуя удерживающей его твёрдой руки всадника, стал неуправляемым. Арэкс поймал отчаянный взгляд зелёных глаз соперника и в тот же миг, руки игрока сорвались, и он полетел вниз, под тяжелые ноги своего бура. Зрители возликовали, крики и поднятые вверх кулаки в знак признания. Но победитель не почувствовал эйфории, он смотрел на уткнувшегося лицом в снег юношу и ощущал пустоту внутри себя. Он не жалел о сделанном ни мгновения, но понимал, что Игрища для него - это просто необходимость, работа, которую он выполнил хорошо, но удовлетворения от этого не получил. Дождавшись барабанного боя, возвестившего об окончании поединка, Арэкс слез с бура и устало покинул поле, ни разу не обратив внимания на приветствующую его толпу зрителей. Снег безразлично начал укрывать поверженного.
  
  ***
  Ночь была необыкновенно ясной. Такие ночи очень редки в мире Архира. Полная луна заливала всю окрестность таинственным синеватым светом. Голубой промёрзлый снег потрескивал под ногами Арэкса так, что даже далёкие звуки барабанов и бубен не могли заглушить его шаги. В равнине Ледяной смерти шёл праздник по поводу окончания очередных Игрищ. Люди ликовали, пили и чествовали победителей. Тех, кто оплакивал павших, почти не было. Уже ранним утром к проигравшим кланам отправятся вестники сообщить печальную новость, а победившие игроки двинуться в обратный путь домой. Но это будет завтра, а сейчас веселье, такое редкое в мире Архира.
  Но Арэксу был неинтересен праздник, он ушёл из этого островка ярких кострищ и громких звуков и пришёл сюда - на почти самую окраину равнины. Именно из-за этого места она получила своё название Ледяной смерти. И Арэкс решил для себя, что не начнёт свой путь домой, не побывав здесь. Он шёл между ледяных фигур навсегда проигравших игроков и думал о том, что никогда не видел ничего более красивого. У игрока жизнь короткая. Проиграть можно только один раз. По традиции Игрищ павшего игрока раздевали, поили особым отваром, обливали водой и оставляли на морозе. А потом ледяные скульптуры ставили сюда, в ряды таких же фигур. После дневных Игрищ коллекция пополнилась ещё несколькими игроками. Победитель шёл и смотрел на тех, кто всегда будет напоминать живым, как выглядит поражение. Именно поэтому игроки почти никогда сюда не приходят. Зачем сегодняшнему победителю думать, что возможно через год поставят его фигуру? Но Арэкса тянуло сюда с самого поединка. И сейчас его завораживали эти ледяные скульптуры, они были совершенными, гораздо идеальнее, нежели человек и лёд по отдельности. Арэкс не ставил цели найти того юношу, что был его соперником, но всё же наткнулся на него. Он слегка смахнул снег с замёршей фигуры и залюбовался. В свете луны ледяные скульптуры с застывшими в них человеческими фигурами искрились голубоватыми переливами и казались нереальными. Бывший соперник Арэкса не закрыл, как многие другие, глаза перед смертью, и сквозь голубоватый лёд их зелень казалась драгоценными камнями, вставленными неизвестным мастером, чтобы подчеркнуть совершенство творения. Арэкс снял рукавицу, что делал очень редко, и мороз тут же схватил его пальцы, стараясь забрать у человека хотя бы частичку тепла. Юноша провел ладонью по лицу ледяной фигуры и на короткий миг лёд ожил, ответил человеку капельками слёз, которые, стекая, оставляли за собой сверкающие мокрые дорожки. Игрок из клана Вечи останется даже тогда, когда Арэкса в мире уже не будет. Пожалуй, это всё же не самая худшая смерть. Арэкс последний раз взглянул на скульптуру, на которой остался едва видный след от его ладони, и пошёл к стоящему вдалеке буру. Метель заботливо подметала за ним следы.
  
  Глава 2
  Триумф и падение рейцега Алемоского
  
  О, как ликовал народ, когда рейцег1 Алемоский с триумфом возвращался со своим немногочисленным войском в столицу. Ещё бы! Кровопролитная война с эртами2, которая длилась не один круг, завершена победой людей. Тогда, когда уже никто не надеялся на это, тогда, когда уже никто не ждал конца этой долгой бойне. Люди привыкли к войне, как к чему-то неотъемлемому, как к неутихающей боли, которая мучает, но с которой свыкаешься и учишься с ней жить. Но война измотала владычество, она высасывала из него 'соки', всё дорожало, налоги становились больше, а денег меньше. Стоит ли удивляться, что рейцега встречали как спасителя? Город был готов к триумфальному возвращению войска Алемоского, ещё за день гонец принёс Владыке благую весть и тот распорядился устроить пышную встречу. Рейцег был этого достоин! С утра на всех башнях развернулись знамёна Владыки и рода Алемоских, столицу украсили цветами и разноцветными лентами, веселились ярмарки, а уличные музыканты слагали песни о храбрости молодого рейцега и его воинов. Едва войско показалось на горизонте, как запели горны, городские ворота распахнулись насколько возможно и под звуки ликующей толпы рейцег с триумфом вступил в столицу. Во главе процессии был сам Гайер Алемоский, высокий, статный, он с присущим его происхождению достоинством восседал на белом коне и кивком отвечал на восторженное приветствие подданных Кэртиса3. Со всех сторон летели цветы, а женщины бросали шёлковые платочки в надежде привлечь внимание доблестных воинов. Но копыта коней безжалостно топтали нежные кусочки материи, потому что победители знали, не только женщины - всё Владычество преклонялось перед ними.
  Кэртис праздновал три дня. Воинов рейцега привечали везде, им оказывались всяческие почести, в питейных заведениях им ставили дармовую выпивку и самые красивые женщины считали за честь ублажить бравых солдат. А знатные дома устраивали званые вечера в честь рейцега и наперебой зазывали Гайера почтить их своим присутствием. И не только потому, что Алемоский привёл Кэртис к победе над эртами и закончил войну, теперь, после такого оглушительного триумфа, рейцег, и до этого пользовавшийся особой благосклонностью Владыки, стал неоспоримо его фаворитом. Никто, после государя не имел такого влияния как рейцег, казалось, что теперь счастье и благоденствие Кэртиса и лично Алемоского будет пребывать до конца его дней.
  Но недолго Гайеру пришлось наслаждаться своим положением. Очень скоро он узнал то, о чём давно уже говорил весь город. Тират, Владыка Кэртиса, обещал в жёны Владыке Антры4 свою дочь Кристель. Весть повергла в замешательство всё владычество, поскольку ни для кого не было секретом, что рейцег Алемоский и Кристель испытывают друг к другу нежные чувства с тех самых пор, когда любовь впервые тронула серебряные струны своей арфы в мелодии для этих двух молодых людей. Родители влюблённых смотрели на их симпатию благосклонно, и мало кто сомневался, что свадьба вскоре развернёт своё знамя над родовым домом Алемоских. Но молодой рейцег возмужал и как истинный поданный владычества отправился с отцом на войну, которая к тому времени шла уже не один круг, с твёрдым решением привезти долгожданную победу. Гайер был смел, умён и, по-молодецки горяч, удача таких любит. Алемоский сдержал данную Владыке клятву. Но вместо самого желанного получил лишь обожание подданных, что в сравнении с потерей Кристель для него значило ничтожно мало. И как он мог это сравнивать, когда там, в саду рейцега, где одуряющее пахла расцвётшая амель5, нежные губы самой прекрасной девушки шептали ему слова любви.
  - Я клянусь тебе, Кристель, моя любовь к тебе вечна, я не позволю разлучить нас!
  - Отец почти уже это сделал. Я обещана Ликеру - Владыке Антры.
  - Нет-нет, - горячо убеждал Гайер, - так глупо потерять друг друга сейчас, когда владычество на пороге благоденствия, теперь после войны... Сам Архир благословил эту землю и нас.
  - Бог далеко, а земными делами управляет Владыка. Гайер, мне страшно это говорить, но у нас есть только один выход.
  Зелёные глаза Кристель смотрели в его так внимательно, будто пытались проникнуть в самую глубину души, и влюблённый не отводил взгляда, потому что ему было нечего прятать от неё. Для Кристель он был открыт также как и для самого себя. Но девушка была напряжена и не сразу решилась высказать, что хотела. Гайер сжимал её плечи и ждал, показывая, что она на него может положиться как ни на кого другого. Наконец Кристель разлепила губы и едва слышным шёпотом произнесла:
  - Если отец умрёт, ты станешь новым Владыкой и расторгнешь договорённость с Ликером, а я стану твоей женой!
  Гайер с неверием всмотрелся в её губы, ему подумалось, что он ослышался.
  - Кристель! Владыка полон сил и Архир ещё дарует ему долгих лет на престоле.
  - Знаю, знаю, поэтому нам надо... тебе надо ускорить его уход из мира, - произнесла девушка, осторожно подбирая каждое слово.
  - Что ты говоришь?! Ты предлагаешь убить своего отца и моего Владыку? - рейцег всё ещё не мог поверить в то, что предлагает его возлюбленная.
  - Гайер! Я ради тебя, ради нашей любви готова на всё! А ты? Ты разве нет? Неужели твоя любовь меньше? И быть мне женой Ликера, а не твоей?
  - Нет, прошу, не говори так! Я поговорю с твоим отцом, я сейчас в фаворе у него, он не сможет мне отказать! И не посмеет сделать свою дочь несчастной.
  - Нет, Гайер, он не только мой отец, он, прежде всего, Владыка, и интересы владычества для него превыше моих желаний. Ты же прекрасно понимаешь, что родство с Антрой - это конец холодным отношениям, это путь к Эдвельскому морю, путь к процветанию.
  - Да, я знаю, как для нас важны хорошие отношения с Антрой. Но покупать их твоим счастьем нельзя.
  - Но отец так не считает. Прошу... Гайер, ты должен это сделать! Освободи меня, спаси нас!
  - Я не могу это сделать, Кристель, он мой Владыка! Я не могу запятнать себя его кровью. Я никогда не пойду на это.
  Какой-то звук заставил испуганно замолчать их. Рейцег сжал руку возлюбленной и вытащил кинжал. Заслоняя собой Кристель, он сделал несколько осторожных шагов, но больше никакой посторонний звук не тревожил ночной тишины.
  - Наверное, птица, - произнёс Гайер, успокаиваясь.
  - Смотри! - тронула рукав Кристель. - Ибрис6.
  На одном из кустов каверзно обвив ветки стеблем, неприметно, словно исподтишка, выглядывал чёрный бутон цветка смерти, его красная сердцевина, как язык, уже виднелась из щели.
  Это растение в призрачном свете луны смотрелось омерзительно.
  - Цветок смерти. Плохой знак, - сказала Кристель.
  - Не волнуйся, это всё глупости. Завтра же выгоню садовника, - сердито нахмурил брови рейцег.
  - Мне пора. Рассвет скоро...
  - Когда я смогу вновь увидеть тебя? - спросил Гайер, сжимая руку Кристель.
  - Не знаю, - покачала она головой. - Стоит ли тревожить сердце встречами, каждая из которых может быть последней. Что капля воды для умирающего от жажды?
  - Нет, молчи, прошу, не позволяй таким словам срываться с твоих губ, чтобы они случайно не стали пророческими, - Гайер прикрыл рот Кристель кончиками пальцев. - Решено! Я завтра же поговорю с Владыкой! И не будет покоя ни ему, ни мне, пока ты не станешь моей женой.
  На том они и расстались. Утро застало рейцега на ногах, он так и не ложился спать. Нервно меря шагами спальню в своём доме, он, несмотря на волнение, был преисполнен решимости. В ожидании аудиенции, с просьбой о которой он послал гонца, Алемоский давал распоряжения слугам. Рейцег собирался предстать перед Владыкой во всём блеске, чтобы просить о свадьбе с его дочерью Кристель. Как он и ожидал, приглашение от Владыки гонец принёс быстро. Гайер не сомневался в искреннем хорошем отношении к нему Тирата.
  Владыка встретил своего фаворита очень радушно, пригласил на утренний чай. К завтраку Тират велел позвать и свою дочь Кристель. Она явилась перед отцом и гостем в красивом платье, зелёный цвет, которого подчёркивал красоту её великолепных рыжих волос. Гайер не мог оторвать от неё взгляда, в это утро она была особенно прекрасна. За чаем Владыка и Алемоский обсуждали политику и новости во владычестве. Кристель почти ничего не говорила, как и положено незамужней девушке в присутствии отца. Но тайком бросала на Гайера пленительные взгляды и нежно улыбалась уголками губ.
  После чая Тират предложил гостю прогуляться по дворцовому парку. Гайер был рад возможности поговорить с Владыкой в непринуждённой обстановке, вдали от постоянно снующих слуг.
  Раскланявшись с Кристель, они вышли в парк. После нескольких малозначительных фраз Гайер приступил к тому, ради чего прибыл во дворец.
  - Мой Владыка, позволь просить о дочери твоей, Кристель. Не секрет для тебя, какие чувства я испытываю к ней, что смысл она всей моей жизни, ради неё все свершения и победы. Клянусь, что сделаю всё, чтобы в её жизни всегда было солнце, и тень печали никогда не коснулась её лица.
  Алемоский говорил, стараясь вложить в свои слова все чувства, что обуревали им. Но, Тират ничего не отвечал, и весь пыл рейцега вяз в этом гнетущем молчании. Наконец, Владыка остановил поток слов Гайера жестом руки.
  - Мой друг, ты лучший из моих приближённых, твоя верность мне и Кэртису залог процветания Владычества. Народ славит тебя, и без сомнения тебя ждёт великое будущее, достойное знатного рода Алемоских. И я не сомневаюсь в твоём благоразумии и политическом чутье. Ты сделал почти невозможное, победа над эртами вырвала нас из лап многолетней войны. Но эта борьба поставила Кэртис на край нищеты, сейчас впервые со времён Великого Голода, нам требуется мощная поддержка. И эту поддержку может дать Антра. Ты знаешь, пока Кэртис воевал, Антра благоденствовала и сейчас только былая мощь да превосходство в землях может привлечь Антру для союза с нами. Кроме того, выход в море через соседнее Владычество позволит вести торговлю с далёкими государствами, что всегда было весьма затруднительно из-за отсутствия морских путей у Кэртиса. Ты всё это знаешь и сам...
  Гайрер молча слушал Владыку и не мог возразить, потому что верным было каждое его слово.
  - Выдать мою дочь замуж за Владыку Антры - это лучший способ стать союзниками. Ни одна другая связь не может быть такой крепкой, как родственная.
  - Но сердце твоей дочери уже занято, мой Владыка.
  - И это я знаю. Но чувства - пламя, которое рано или поздно гаснет. Нам дана великая власть, но и столь же большая ответственность. Мы не вправе выбирать судьбу, руководствуясь чувствами. Кристель это понимает и готова принять то, что лучше для владычества.
  - Мой Владыка! Всё, что ты говоришь, верно, как всегда. Но я уверен, что твой разум и твоё великодушное сердце подскажут тебе другое решение. Владыка снова остановил его жестом руки.
  - Моё решение останется неизменным. И я уверен, что ты, как мой верный подданный примешь его и будешь со мной до конца.
  - Не сомневайся, мой Владыка. Но прошу...
  - Я всё сказал. Закончим разговор.
  - Ещё слово!
  - У меня много дел. Я не могу слушать тебя вечно.
  - Но мы вернёмся ещё к этому разговору, - Гайер и не думал сдаваться.
  - Бесполезно. Тебя проводят. Лесс! - позвал Владыка старшего слугу.
  Рейцег откланялся.
  Когда Алемоский скрылся за поворотом, Тират позволил себе расслабиться. Он знал, что ему предстоит этот тяжёлый разговор, и был готов к нему. Владыке нравился молодой рейцег и если бы не сложившиеся обстоятельства, Тират не раздумывая, дал бы согласие на его свадьбу с Кристель. Владыке было тягостно, сомнения противными угрями вползали в сердце и рвали его с болью, но Тират привык к доле властителя судеб своей и чужих.
  Вдруг Владыка почувствовал сильный укол в грудь. Он схватился за неё и наткнулся пальцами на рукоятку кинжала. В последнюю минуту Тират поднял глаза, чтобы разглядеть убийцу, но вокруг были лишь деревья, а уплывающее сознание не могло зацепиться ни за одно из них и что-либо разглядеть. На слабый крик прибежали слуги, срочно послали за лекарем и дочерью Владыки, но никто не решился звать служителей Бога Архира, хотя все понимали, что кинжал в груди не даёт шансов на выживание.
  Лекарь и Кристель прибежали тотчас же и велели нести Владыку в покои. Лекарь послал слуг греть воду и старался создать видимость деятельности, хотя с первого взгляда на рану Владыки понял, что его не спасёт даже чудо.
  Тират, Владыка Кэртиса, умер быстро в своих покоях, сжимая руку дочери Кристель. Несколько часов она не выходила из покоев отца. Когда советники настойчиво стали посылать слуг за Кристель, она, наконец, оставила умершего Владыку на попечение лекаря.
  В тронный зал Кристель вошла стремительно, твёрдая походка и решительное выражение лица были так непривычны для кроткой дочери Владыки, каковой её привыкли видеть окружающие, что советники и приближённые немедленно склонили головы.
  - Сегодня утром убили моего отца и Владыку Кэртиса - Тирата, - звучный голос разнёсся по залу, заставляя всех собравшихся устремить взгляд на суровое лицо молодой женщины.
  - Отец умирал у меня на руках и в последние минуты жизни назвал имя убийцы. По залу пронёсся быстрый шепоток. Кристель обводила взглядом всех, и каждому казалось, что она пристально смотрит именно на него. Все ждали. Когда тишина стала предельной, ясный голос женщины зазвучал вновь.
  - Удар пришёл от того, от кого мы не ожидали. Вероломно используя своё положение и хорошее отношение Владыки, утром нанёс визит рейцег Гайер Алемоский, для того, чтобы потребовать у отца выдать меня за него замуж. Но Тират, как великий Владыка и человек слова, обещавший меня в жёны Владыке Антры, отказал рейцегу Алемоскому в его требовании и был за это им предательски убит. Вот доказательство - кинжал рейцега7, ещё в крови моего отца.
  Возгласы изумления прокатились по залу. Слова Кристель казались невероятными, но никто не решился усомниться в них вслух. Женщина дождалась пока её слова дойдут до сознания каждого из присутствующих, затем тоном резким и холодным как лёд, произнесла.
  - Убийца Владыки должен быть казнён.
  Люди замерли, но спустя несколько минут под тяжёлым, пронизывающим взглядом Кристель, закивали
  - 'убийца должен быть казнён'.
  Рейцега Алемоского схватили в тот же час, весть об убийстве Владыки ещё не распространилась по Кэртису, поэтому арест Гайер воспринял как нелепость. Несколько дней в тюрьме в подземелье Алемоский провёл как в бредовом сне. Скупая информация, что ему удалось выдавить из тюремщиков, казалась несуразицей. Он каждую минуту ждал, что послышаться быстрые шаги и в камеру войдёт Кристель, увидит его, распластанного на соломе, и броситься к нему на шею, прося прощения за чудовищную ошибку. Стараясь не глядеть на неприятное копошение соседок - крыс, он подолгу в почти непроглядной темноте смотрел на стену камеры, временами впадая в забытье, где в солнечном свете видел зелёные смеющиеся глаза Кристель и почти физически ощущал мягкость её великолепных рыжих волос...
  Рейцега почти не кормили. Поначалу, когда настороженный стражник приносил похлёбку, Гайер требовал, просил, обещая вознаграждение за то, чтобы к нему позвали Кристель, но тюремщик только мотал головой и спешил скрыться за железной тяжёлой дверью. В конце концов, Алемоский понял, что ничего не добьётся от стражника и бросил свои бесполезные попытки. Он стал уповать на то, что Кристель или его семья сами скоро вызволят его из темницы. Гайер потерял счёт времени, но однажды, когда Алемоский в очередной раз спросил принёсшего воды и кусок чёрствого хлеба стражника о том, известно ли что с ним будет, он услышал в ответ, что завтра на рассвете его казнят. Рейцег так и не притронулся к еде. В какой-то момент ему стало казаться, что он всё ещё на войне, его ранили и в лихорадочном бреду ему всё это кажется. Но осторожное, словно на пробу, покусывание пальцев его рук обнаглевших крыс не давало Гайеру уйти в спасительное забытье. Наконец, Алемоский стряхнул оцепенение, встал, и с трудом передвигая дрожащие от слабости ноги, подошёл к двери и, собрав силы, затарабанил в дверь.
  - Эй! Кто-нибудь! Отведите меня в божий дом!
  Никогда не думал Алемоский, что ему придётся однажды воспользоваться правом приговорённого к смерти обратиться к богу Архиру.
  Вскоре Гайера отвели в небольшой божий дом неподалёку от тюрьмы. Здесь было всего одно помещение, поэтому стражники, окинув его взглядом, оставили рейцега одного, и, заперев за ним дверь, замерли у входа. Приговорённый печально посмотрел на деревянные скамьи, на обшарпанный словник8: этот неказистый божий дом не соответствовал статусу рейцега и Гайер опасался, что Архир не услышит его из этого убогого места. Однако выбора у него не было. Подойдя к словнику, он смиренно положил на него руки и сквозь решётку в потолке устремил взор в ночное небо.
  - Обращаю к тебе Слово и будет оно искренне, потому как идёт оно из сердца моего, что наполнено верой в тебя.
  На некоторое время Гайер замер, прислушиваясь к себе, оказывается, никакие ритуальные фразы не передают то смятение души, которое наступает перед важными моментами жизни. Да и о чём просить, когда будущего нет, только прошлое и неуловимо-утекающее настоящее. Гайер осторожно, словно ступая по зыбким островкам мыслей и ощущений, стал шептать неосознанно больше себе, нежели далёкому богу, но затем всё уверенней, всё страстнее его тихие слова болью вырывались из глубины, скованного цепью безысходности, сердца.
  - Знаешь ты, что нет моей вины ни перед тобой, ни перед собой, ни перед кем-либо. Не так хотел прийти к тебе, не оболганном, не замаранным. Жил как предками велено, как по чести должно. Зла не вершил, от судьбы не прятался, смерть не презирал, но и не спешил к ней. Как же вышло, что она настигла меня раньше? Да ещё такая, с позором, унижением. Архир, если слышишь слово моё, протяни руку, чтобы провести меня по оставшемуся пути к тебе.
  Внезапно Алемоский почувствовал резкую боль в голове и, не успев среагировать, осел на пол, теряя сознание.
  ***
  Никогда ещё площадь Позора не собирала столько народа как в день казни рейцега Алемоского. Разношёрстная толпа бурлила, люди перешёптывались между собой, обсуждая то, что никто не мог даже представить: рейцег, чьё имя славили ещё совсем недавно, будет казнён за убийство Владыки! Народ не мог припомнить ничего подобного, в душах было смятение: рейцег, престол к которому должен был перейти по праву, будет сожжён на их глазах. На площадь пришли и старики и молодые. В руках некоторых женщин были букеты из ибрисов.
  Внезапно гул голосов прекратился, над площадью повисла тишина: из тюремных ворот вывели обречённого на смерть. Рейцег был одет в холщёвые штаны и рубаху, как одевали смертников, его волосы растрепались, щёки впали, а под глазами залегли чёрные круги, но лицо было непроницаемым, несмотря на плотно сжатые губы и скорбные морщинки. Даже сейчас, в окружении тюремщиков, со связанными сзади руками, рейцег не терял достоинства, с ровной спиной и прямым взглядом он шёл на эшафот. Люди, затаив дыхание, наблюдали за ним. Несколько шагов и Алемоский, не заставляя подталкивать себя, взошёл на помост, где уже всё было готово для казни.
  Лёгкий ветерок шевелил флаг Владыки на стене тюрьмы, но не мог унести вдаль слова приговора, что читал палач. Однако взгляд Гайера был прикован к Кристель. Она, в чёрном платье и чёрной полупрозрачной шали на голове, казалась предвестницей смерти.
  - ...приговорён к смертной казни через сожжение! - последние слова палача пронеслись над молчавшей толпой.
  Почти тут же Алемоского подвели к столбу и стали крепко к нему привязывать. Ни единого звука не сорвалось с губ смертника, и только соучастник-ветерок на прощание потрепал его волосы. Кто-то из пришедших на казнь кинул к ногам несчастного беспощадные, чёрные как ненависть, цветы ибриса. И будто повинуясь этому знаку, палач бросил зажженный факел в большую кучу хвороста у столба. В толпе ахнули. Пламя быстро подобралось к человеку, но как только огненные языки охватили тело, оно вдруг стало менять свои очертания и спустя мгновение рассыпалось словно песок, который тут же подхватил и унёс ветер.
  - Морок! - раздался чей-то изумлённый голос в толпе.
  - Магия! - эхом откликнулся другой.
  Пожалуй, только один человек из собравшихся не был удивлён неожиданному повороту, но никому даже в голову не могло прийти присматриваться к какому-то оборванному бродяге.
  ***
  Мужчина пошевелился и тут же ощутил боль во всём теле, будто пролежал в неудобной позе долгое время. В голове, в затылочной части пульсировала боль. Постанывая, мужчина приподнялся на локте и сел, опершись на стену, приоткрыл глаза и тут же их сощурил, хотя свет в помещении был очень тусклым.
  - Очнулись. Как вы чувствуете себя, рейцег? Вы что-нибудь помните?
  Гайер прислушался к себе.
  - Да. Да, я всё помню.
  Он снова приоткрыл глаза и увидел тёмный силуэт перед собой.
  - Кто ты?
  - Меня зовут Архир.
  
  
  Примечания:
  1Рейцег - обозначение представителя высокого знатного рода, следующего по иерархии за Владыкой. После смерти Владыки, при отсутствии совершеннолетних наследников, занимает трон (по старшинству по мужской линии). В исключительных случаях, при отсутствии рейцега трон может занять дочь Владыки.
  2Эрты - народ, похожий на людей, большая часть тела покрыта небольшим светлым мягким волосом. По легендам могут превращаться в рысей или леопардов.
  3Кэртис - самое крупное владычество в мире Архира.
  4Антра - крупное владычество, соседствующее с Кэртисом.
  5Амель - кустарник с бледными нежными цветами, символ любви, поскольку его цветы никогда не вянут, распускаясь, через луну, они опадают. Цветами амели традиционно украшают свадьбы.
  6Ибрис - чёрный с красной сердцевиной цветок - паразит. Стебель ибриса, обвиваясь вокруг здорового растения, высасывает из него соки, после чего оно погибает. Из ибриса делают яды. Чаще всего этот цветок растёт в местах захоронений. Считается символом смерти. По поверьям, если цветок появился у чьего-либо дома, значит, скоро кто-то из членов семьи умрёт.
  7Кинжал рейцега - символический знак рейцегства.
  8Словник - высокая подставка для книг. Также возле неё встают, когда обращаются к богу или дают клятвы во имя его.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"