Уже у своей двери Вася понимает, что не может быть обсолютно уверен, что ведьма выполнила его приказ. Он боязливо приоткрывает дверь, принюхивается. Нет, пахнет, конечно, гадостно, болезнью, грязью, мочой, да много чем, но совсем не так как должно было бы, лежи сейчас внутри разлагающийся труп. Старуха наверняка наняла каких нибудь мальчишек-оборванцев, и те вытащили его лапочку на улицу, и разложили на составляющие, и растащили кто куда, и, наверняка, уже попировали, вдоволь нажравшись сырого, или даже жареного, если кто-то из них хорошо колдует, мяса.
Ему хочется повеситься, но он решительно берёт себя в руки и делает шаг в квартиру, делает шаг и застывает, словно в нерешительности. Чего он ждет? Приглашенья? Если сейчас из какой-нибудь из двух комнат донесётся это "Заходи!" или какой-либо другой звук, он же обосрётся. Все нервы напряжены. Ему вдруг начинает казаться, что он не туда забрёл, не ту дверь нащупал в полной темноте. Как сложно жить. На здешнем небе нет Луны, у Мидгарда нет спутников, и только звёзды порождают хоть какой-то свет на тёмном небосводе. Ничто не подскажет дорогу, разве что только сама дорога смилостивится и кинется под ноги.
Вася пытается наколдовать огонь, но у него как обычно ничего не получается. Как было хорошо с Леной. Она колдовала, и было тепло и светло, с ней было спокойно и не так одиноко, с ней было интересно поболтать, с ней было приятно потрахаться. Теперь ничего этого не будет. Он один, совершенно один.
С трудом добравшись на подкашивающихся от внезапно охватившего всего Васю отчаяния, он добрался до кровати, отшатнулся от неё в ужасе, вспомнив что именно на ней Лена и умирала, и именно в эти тряпки впиталась её болезнь, её зараза, её пот, её испражнение (потому что она уже не могла встать и ходила под себя) и её жизнь; схватился за края вонючего матраса, скинул его на пол, а потом ушёл на балкон, упал там, на покрытый пылью, грязью, потрескавшийся пол, и мгновенно уснул под пристальными очами непереносимо далёких и белых, - как то молоко, которым Васю может быть кормили в неизвестном, забытом, вычеркнутом из времени детстве, - созвездий.
Утро ударило ему в глаза солнцем и чуть не выбило их из глазниц. Он попытался приподнять веки, но не смог, пришлось перекатиться на живот.
Этой ночью ему снился ад Минокуры. Сначала он долго шёл по длинному, загибающемуся вправо коридору. Не было никакого видимого источника света, тем не менее Вася чётко видел куда идёт, и что его окружают голые серые стены, забрызганные грязной водой и исписанные от пола до потолка, и чем дальше он двигался, тем светлее становилось. Наконец он увидел круглый проём затянутый каким-то зеленым, свисающим вниз плетьми растением с хилыми жёлтыми как болезнь цветами. Отодвинув зелёно-жёлтую завесу, он вышел нарушу. То, что открылось ему, было невероятно. Серое небо, белые облака, никакого солнца нет и в помине, тем не менее, светло как днём. Оказалось, что он вышел в каком-то странном городе. Он был вдоль и поперек исчерчен дорогами, покрытыми неизвестным твёрдым и шершавым покрытием. Вася провёл по нему рукой, даже лизнул, и в его язык вонзилось несколько мелких осколков, камушков и просто грязи. По нему туда-сюда с невероятной скоростью носились ужасающие механизмы, разноцветными, металлическими, на чёрно-серебрянных колёсах. Они издавали кошмарные шумы, Вася зажал уши, но звуки всё равно пробивались даже через плотно прижатые к голове ладони.
В том городе были совсем невысокие дома, большей частью из серого кирпича, а вдалеке Вася заметил изящные стеклянные башни, на одной из который огромными розовыми буквами было написано "А пока Лип-Сис". (у меня есть рассказ об этом месте (примечание автора)).
Кто-то схватил Васю за плечи, он обернулся и увидел мальчика с длинными розовыми волосами и лысым хвостом с красной кисточкой. Тот улыбнулся ему, а потом на его лице отразился ужас, он вытянул руку и вперёд и стал отчаянно указывать пальцем на что-то за Васиной спиной. Парень обернулся, но обнаружил себя лежащим на узкой жёсткой и прямой как доска кровати. Рядом стоял тот самый мальчик, а на низком металлическом столике Вася заметил какие-то изящные посверкивающие инструменты.
Мальчик взял один из них, острый и пугающий.
- Я могу удалить твои глаза, - сказал он улыбаясь. - И тебе станет легче.
Вася обрадовался, он хотел приподняться, но обнаружил, что прикован к кровати ремнями.
- Да, сделай это! - воскликнул он.
"Я не буду Смертью, я не буду Смертью, я не буду Смертью", - бухала у него в голове счастливая мысль.
- Нет, ты будешь! - возразил мальчик и ухмыльнулся. - Я удалю только глаза, а тебя оставлю при тебе.
Потом он резко засадил металлическую штуку Васе в глаз, всё вспыхнуло от непеносимо боли, но он почему-то не проснулся.
Он сидел возле стеклянной башни и водил по земле своей собственной отрубленной рукой (при том, что действующих рук у него всё равно оставалось две). От этого на песке оставались капли крови и кусочки мяса, и маленькие яркие птички с разноцветными перьями, собирали их своими хрупкими клювиками, перепрыгивая на длинных лапках с места на место. Васе вдруг пришло в голову, что одна из этих пташек - его глаза, его взгляды и воспоминания, он вскочил, стал бегать за ними и ловить, а они таяли в его руках и падали вниз тяжёлыми раздутыми каплями чёрной воды Ганста, той самой реки, в которой он и Эдик (да, его звали именно так. Во сне Вася вспомнил имя) пят лет назад поймали ту рыбу, сделавшую их грешниками. Капли громко ударялись об землю и превращались в стайки маленьких серебряных рыбок бьющихся в экстазе смерти. Их рты раскрывались, пытаясь поймать отчаянно отпихивающуюся от них жизнь, пожрать её, проглотить и никогда больше не отпускать, и Вася давил их своими кроссовками, и кричал в искуплении, и не мог остановиться, потому что был не в силах пережить смерть разноцветных пташек, каждая из которых была чьими-то глазами, но ни одна, не его.
Потом и птицы и рыбы, и его даже его отрубленная рука исчезли. Он с неожиданной лёгкостью взлетел в небо, поднялся до самых верхушек стеклянных башен и стал отчаянно рыскать взглядом по городу, ища свои глаза, которые - он был уверен, - должны были посмотреть на него откуда-то с северо-запада. Надеялся и знал, что ничего не найдёт.
Где-то здесь, хвостатый мальчик смеялся над ним, осторожно прикрыв одной ладонью вторую, на которой и лежали его окровавленные, грубо вырванные глазные яблоки, зелёные и плачущие невкусными слезами. И его смех эхом разносился во все концы и края.
Вася встал, отряхнулся от пыли и песка, закрыл глаза и осторожно потрогал свои веки. Глаза явно за ними имелись. Он облегчённо вздохнул. Странный сон, но только сон. О, Мидгард, пусть это будет только сном.
Вася мельком глянул на город. Обжигающий, жидкий свет растекался по стенам домов, проникал в выбоины, изгоняя оттуда мелкую нечисть, всяких духов и чьи-то заблудившиеся кошмары. Один из таких пронёсся совсем рядом от Васиного лица, и парень успел различить тёмные коридоры, потёки крови на полу и какую-то странную белую ширму, за которой только и виднелись что ноги, обутые в высокие чёрные сапоги. Он чуть было не потонул в заблудшем сне, но вовремя отшатнулся и избежал контакта.
- И кому снится такая фигня? - вслух спросил он у соседнего дома, но тот только отвела глаза и сделала вид, что ничего не видит и не слышит. Кажется, сон направлялся к кому-то оттуда.
"Надо сделать ловец снов", - в очередной раз решил для себя Вася, и в очередной раз тут же забыл.
Он вошёл в квартиру, скользнул глазами по сваленному на пол матрасу с грязными простынями и направился в кухню.
Его встретила практически полная пустота, если бы не стены, пол и потолок, можно было б сказать, что за дверным проёмом ничего и нет. Хотя всё-таки кое-что там было. Под окном на грязной стене выделялись дверцы шкафчика.
Вася подошёл к нему и присев на корточки открыл.
Из темноты кладовки на парня уставился его самый страшный кошмар: он сам, но только уже Смерть, глаза серо-голубые, - не Васины зелёные, - без зрачков, лишённое эмоций лицо, волосы сильно отросли и красивыми локонами ложатся на полку.
Хищный, безумный взгляд вонзился во взгляд своего оппонента и стал быстро и жадно пожирать его, пробираясь всё ближе и ближе к лицу, чтобы впиться зубами в глаза и вырвать их с корнем. Вася с трудом подавил крик, но всё же отшатнулся и закрыл лицо руками, боясь отвести их и опять столкнутся с СОБОЙ. Исчезни, пожалуйста, исчезни Вася-Смерть!
- Джек, - нахальный голос.
Вася открыл глаза. Страшное видение пропало, вместо него на верхней полке, в пыли и паутине сидела мелкая нечисть, из тех, кто только и могут, что больно кусаться и царапаться. Этот же и вовсе выглядел забавно. Пушистый, с короткими когтистыми лапками и хитрой мордочкой, с злыми зелёными глазами и ярким человеческим ртом, полным слюней и нескольких рядов длинных, острых и чуть загнутых назад зубов.
Они поймали его вместе с Эдиком. Эдик... Вася помнил его вечно расцарапанным, грязным, в рваных самодельных шортах, смеющимся над всем подряд. Кажется, у него были не все дома. Но с ним было так классно целоваться.
Эдик первым увидел зверюшку. Они лазили по развалинам какого-то здания, кажется завода. Да, точно. Там когда-то делали бумагу, и Вася хотел посмотреть на станки, но вообще ничего не нашёл. Одни голые стены и мусор.
Этот вид демонов называют Шшш, за звук который они издают, когда передвигаются. Эдик заметил белый комочек в куче хвороста, который кто-то зачем то сюда притащил, незаметно дёрнул Васю за майку привлекая его внимание и кивнул в ту сторону. Вместе они попытались подкрастся к зверю, тот кажется спал, но разбудили - Эдик кинулся ловить слишком рано. Пушистик шурша бросился наутёк, но Вася успел перекрыть ему дорогу, зверь развернулся, намереваясь пересечь комнату и исчезнуть в дырке в стене, но тут ему уже помешал Эдик. Он прыгнул на него, держа свою футболку словно сеть - и когда успел её снять?
В конце концов, они поймали демона, хотя ещё долго не могли перехватить нечистого поудобнее, после того как футболка была накинута. Тот рвался на свободу, пытался прогрызть в хрупкой ткани дырку, и ему бы это удалось, если б Эдик вовремя не приложил куль со зверем об стену.
Потом они, конечно же, подрались за право владеть зверюшкой из Мрака, и Вася выиграл. Он разбил парню нос, сильно заехал по челюсти, и тот решил, что ему хватит. С тех пор Шшш жил у него в кладовке и носил особый ошейник, который парню удалось выменять на кусок своей памяти у одной молоденькой сучки-ведьмы, любительницы эксклюзивна и коротких юбок. Ошейник подчинял волю нечисти и внушал ему желание повиноваться "хозяину".
Была лишь одна проблема. Шшш отражал страхи и опасения людей и мог создавать ощущения иной действительности. В приниципе, на слабый разум это могло влиять настолько сильно, что некоторые люди всю оставшуюся жизнь проводили в созданных им видениях.
- Джек, - повторил Шшш. - Сейчас утро?
- Да, - Вася облегчённо вздохнул, всё хорошо!, и уселся на пол. - У меня к тебе дело.
- Какое?
Шшш говорил слегка шепелявя и любил визжать и постукивать коготками об свою полку. Стук когтей. Вася ненавидел этот звук. Для него это был звук его кошмаров, его будущего, его итога, развязки его сущего. Как предвестник Конца Мидгарда. Вы уже слышите шаги Смерти за вашими незапертыми дверьми? - Хозяин, надеюсь вы не собираетесь куда-то меня тащить? Я не выдержу солнца...
- Нет, - Шшш кажется, облегчённо вздохнул, если конечно звук сдувающегося шара можно назвать вздохом. - Мне лишь нужно, чтобы ты кое о ком разузнал для меня. Он зовёт себя Нечистем. Он вампир, но когда-то был человеком. Врядли найдётся ещё один такой же, так что думаю, этого тебе будет достаточно.
Зверь взволнованно забил пушистым хвостом по полке и втрое сильней застучал когтями.
- Что же, Хозяин, вы хотите, чтобы я лез в Нифлхейм?! Хозяин, не надо. Лучше возьмите меня с собой на солнце, Хозяин. Я не хочу к мертвецам.
Вася улыбнулся. Ну, вот пушистый гадёныш дал ему повод поиздеваться над ним. Прекрасно.
- Хорошо, но тогда мне придётся тебя наказать.
Шшш обомлел, шерсть у него встала дыбом, а большие зелёные, почти человеческие глаза, если не считать двойной радужки (первая, которая ближе к зрачку была гораздо светлее, чем вторая) расширились от ужаса до невероятных размеров.
Вася встал и направился в спальню. Там у него рядом с камином, опёртая о стену, стояла кочерга, а точнее обычный погнутый металлический прут.
- Нет, Хозяин, нет, - завизжал Шшш, спрыгнул с полки и, передвигая своими короткими лапками и издавая громкий шорох, заспешил за ним.
- Что, правда? - остановившись и взглянув на зверя, издевательски удивился Вася. - Ты же говорил, что не хочешь в Нифлхейм?!
- Лучше уж мертвецы, чем ты, Джек, - ответил Шшш. - Они, по крайней мере, не будут бить меня железяками.
Нечисть поспешила обратно. У него была свалявшаяся, некогда белая, а теперь серо-красная от частых побоев и сидения в пыльной кладовой шерсть. Гнили глаза и мучили блохи. А сейчас ему ещё и пришлось пробежаться на свету, и те места на которые попало солнце теперь мерзко жгло и саднило, так что непереносимо тянуло кого-нибудь укусить.
Попискивая, Шшш вспрыгнул на своё место и забился в дальний угол.
- Я всё сделаю, Хозяин, - сказал он, глядя на Васю с надеждой. Ему до смерти хотелось, чтобы сволочной пацан прикрыл дверцы. "О, Мидгард, ну пусть этот ублюдок закроет. Я ведь прошу совсем немного".
Вася хмыкнул и исчез в спальне. Кладовка так и осталась открытой. Шшш ненавистно чихнул и повернувшись к всему миру задом, уткнулся чёрным носом-пимпочкой в стену.
Сегодняшний сон поставил все точки над "i" и Вася решился. Он сходит к проклятому Нечистю и попросит его о помощи, и будь что будет.
В Мидгарде было четыре кладбища, на западе, на востоке, на юге и на севере. Самое убогое и зловонное из них было именно тем, на которое сейчас он шёл. "Южная вода", оно находилось на болоте, бедняки были закопаны в земле, там, где было не слишком мокро, такие же как Ник плавали в деревянных гробах, здесь их было очень мало, гораздо меньше чем на остальных погостах, купить себе гроб, ясное дело, выходило совсем не дешево.
Вася ступил на топкую почву почти сразу как вошёл в южный лес, ему было страшно, и он решил смотреть себе под ноги, чтобы случайно не наткнутся глазами на вытащенного кем нибудь из гроба мертвеца.
Склеп, который был ему нужен, нашёлся сразу. Он выделялся среди зелени и цветов грязно-белым пятном. Вася пробрался к нему, стараясь не намочить кроссовки в болотной жиже и обойдя его, нашёл обычную прямоугольную дверь, без ручки и замка, чуть-чуть приоткрытую. Вася увидел, что внутри совсем не так темно как ему казалось.
Сам склеп ему нравился. Он был маленьким, увитым красными ядовитыми цветами, а на его крыше свили гнездо какие-то птицы. Вася слышал, как пищат их птенцы и с трудом подовлял в себе ставший уже, когда-то, когда он голодал, тогда ещё, когда они с Эдиком поймали рыбу в Гангре, инстинктом, порыв залезть наверх и забрать птиц с собой, чтобы, принеся домой, удушить их и съесть.
Вася сглотнул. Теперь наступили лучшие времена, у него появился Ник, он всегда может помочь, который не оставит его подыхать на улице, как сделал Эдик. Они пошли в Симон, хотели набрать яблок из сада, но когда перелезали назад через ограду Вася сорвался и сломал ногу. Он просил Эдика помочь, но тот испугался, что хозяин дерева сейчас выйдет и убьет их, и убежал, а Вася так и остался валяться в песке со сломанной конечностью.
Неизвестно ещё чем это могло закончиться. Мог появиться владелец сада и действительно прибить засранца пытавшегося его ограбить, или Васю могли увидеть парни с рынка и утащить на бойню, чтобы на следующий день продать какому-нибудь хозяину книжной лавки. Но к счастью ему удалось уползти оттуда в Морину. Там он, опять продал своё, но на этот раз короткое и довольное простенькое воспоминание, той же самой ведьме, и та, вдоволь над ним сначала поиздевавшись, помогла излечить ногу. С тех пор он ненавидел яблоки.
Вася протянул руку к двери, собираясь токнуть её (она открывалась во внутрь), но тут его остановил резкий мужской голос:
- Отъеб...
Он замер. Какого психа? Он же ещё даже ничего не сказал.
Он всё-таки вошёл. Внутри царил полумрак, и в метре от парня, на таком же грязно-белом, как и склеп, широком прямоугольном саркофаге сидел мужчина лет 25-30, с встрёпанными чёрными волосами и алыми губами. Он выглядел измученным, злым и уставшим. "Мда, не вовремя я пришёл", - подумалось Васе.
На нём была обета короткая юбка в вертикальную красно-чёрную полоску и запачканная кровью белая блузка с расклешёнными рукавами. Одна нога его была положена на другую, Вася ясно видел неразборчивую вязь татуировок на них (они не оставляли ни одного чистого места и переплетались между собой в что-то напоминающее роман с картинками). Он сидел босиком и бездумно водил испачканнй в земле ступнёй по пыльному полу.
Пол здесь был таким же каменным, как и стены, сухим и грязным. По нему бегали насекомые, ящерицы и круглые утыканные иголками зверьки, размером с грецкий орех, а в углах шибуршали и попискивали крысы. Потолок был весь затянут паутинами, во многих из которых болтались коконы с паучьими жертвами, а на одной из сетей неторопливо кем-то завтракали.
В склепе имелось окно, это Вася увидел еще, когда был снаружи, но с этой стороны его закрывал тяжёлый чёрный шкаф, грубо сколоченный и совершенно кривой. Без ножек и ручек. Если честно, Васи он сильнее всего напоминал двухместный гроб для влюблённых.
- А, это ты, - увидев его, Нечисть расслабился. - А я думал это та рыжая блядь.
Вася встал как вкопанный, смотря в упор на вампира и не зная, что сказать.
- Ээээ, - только и выдал он.
Мужчина нахмурился и чуть откинул голову назад, теперь смотря на парня так, словно оценивал чего внешность того может стоить.
- Ты Смерть?! - сказал он удивлённо и чуть недоверчиво и откинулся, назад ложась спиной на широкий саркофаг. Его колени при этом были раздвинуты. Выгладило это как-то пошло.
У Васи комок встал в горле от отвращения. Какая мерзость. Его сейчас стошнит от этого парня. К тому же, он так волнуется. Главное сейчас говорить, а не молчать, иначе вампир просто пошлёт его и выгонит вон. Он прокашлялся и заявил:
- Я пришёл, потому что хочу, чтоб ты помог мне.
Нечисть рассмеялся.
- Вот как?!
Он резко поднялся и, подойдя к Васе, взял его за подбородок и чуть приподняв лицо, внимательно заглянул парню в глаза. Вася успел заметить, что у самого вампира они чёрные как вода в Гансте, кожа зеленоватого, болезненного оттенка, а губы намазаны красной дешёвой помадой. В целом он производил на него неприятное впечатление.
- Прикольно, - усмехнулся он и так же резко, как и схватил, отпустил его, даже не отпустил, а брезгливо отшвырнул. Отошёл к саркофагу, сложил руки на груди, окинул парня с ног до головы долгим изучающим взглядом, и вдруг повернулся к нему спиной. Вася скользнул взглядом по его ногам, желая узнать есть ли и там татуировки, но здесь кожа была совершенно гладкой, без всяких рисунков и письменности, даже, кажется, без волос.
- И что ты хочешь? - спросил он.
- Я хочу чтоб ты помог мне никогда не стать Смертью, - ответил Вася молясь про себя и Мидгарду, и создавшему его богу, чтобы вампир хотя бы согласился попробовать, а не сразу дал ему пинка для ускорения и выкинул за порог.
Он повернулся к нему и мягко улыбнулся.
- Но ведь тебе нечем мне платить, парень, - сказал он грустно. - А я никогда ничего не делаю просто так. Жалко, бля.
По его выражению лица действительно было видно, что ему очень жалко.
- Проси всё, что хочешь, - решительно заявил Вася. - Найти плату - это уже моё дело.
Вампир хмыкнул и стал расстегивать свою блузку.
- Знаешь... - сказал он насмешливо. - Иногда...
Блузка полетела в пыльный угол, к ещё куче какого-то скомканного тряпья и Васе открылась кошмарная, на его взгяд, картина.
Всё тело Нечистя было испещрено письменами и усыпано рисунками, они переходили друг в друга, сплетались, сливались в одно целое, и, так же как и на ногах, не оставляли ни одного участка нетронутой кожи. Причём сразу было ясно, что всё это вампир рисовал на себе сам. Изображения и буквы были не аккуратными, кривыми и перевёрнутыми кверху ногами, а в некоторых местах кожа оказалось просто выжженной и чернела как ночь в трущобах. Он был весь усыпан шрамами, как будто его когда-то пытали, а вместо сосков краснели два круга. Похоже, кто-то когда-то, а возможно и он сам, вырезал их, и мясо так и не смогло нормально зарасти кожей.
Вампир поймал его удивлённый взгляд и, улыбнувшись, повернулся спиной. На спине у не было ни букв, ни рисунков, зато оказалось кое что похуже. Это были кошмарные полосы, тянущиеся от самой шеи и уходящие под юбку. Красные и до сих пор слабо сочащиеся кровью. А лопатки... Их кости торчали из плоти, и было видно, как они двигаются в измученной кровоточащей плоти. Кожа вокруг них, сантиметров, наверное, на десять в диаметре, почернела и выглядела, так как будто её долго жгли калёным железом.
Вася потерял дар речи.
- Нравится? - спросил Нечисть и подвигал бёдрами, как будто в танце. - А теперь вон.
Парень моргнул и повернувшись направился к двери, но у самого выхода обернулся и усмехнувшись спросил:
- Зачем ты красишь губы и одеваешься как женщина?
- Ты хочешь узнать, из чего я пью кровь? -рассмеявшись поинтересовался вампир.
Вася поморщился и отвернулся.
- Ладно, я пошёл.
- Валяй.
Он потянул дверь на себя и вышел, но голос Нечистя в последний момент догнал его, влетел в уши и, кажется, обосновался там уже надолго.
- Приходи завтра! Когда у меня будет хорошее настроение.
Шшш просочился в пяти миллиметровую щель в стене, прошёл камень насквозь и оказался в одной из тех нор, в которых часто живут чьи-то заблудившиеся души и можно собрать целую тарелку гнилого мяса. Животные из Подземного мира часто ночевали здесь и таскали сюда свою добычу: других животных, птиц и маленьких детей, оставленных без присмотра нерадивыми мамашами. Однажды Шшш даже наткнулся на женскую руку, ещё слегка тёплую и сильно покусанную и исцарапанную. Рука оказалась совсем неплохой на вкус, и он съел её, ни оставив даже костей. Он вообще, часто воровал чужую добычу, это было гораздо легче, чем охотится самому, хоть и существовал риск попасться на глаза самого охотника.
Нора уходила далеко вниз, и он бежал и бежал по ней, даже ни столько бежал, сколько падал, настолько отвесно она уходила в глубь.
Сквозь тонкие стенки земли Шшш чувствовал множество тел лежащих в этой же земле, иногда его касались чьи-то почерневшие от холода (а здесь было безумно холодно, так что его трясло как в лихорадке) когтистые руки, проводили по белой шерсти и тогда ему приходилось ускорять бег, почти летя вперёд, чтобы не быть схваченным. Однажды ему попался огромный красный глаз, который открылся когда он приблизился и вперился в него безумным, любопытным и голодным взглядом. Зрачок сузился, сфокусировавшись на нём, почва зашевелилась, похоже мертвец хотел схватить его, но Шшш уже был далеко. Он чуть не завизжал когда увидел этот глаз, и только то, что на звук могло сбежаться куча других голодных тварей заставило его сжать зубы и смолчать.
Наконец он вынырнул из узкой норы и тут же рухнул в чёрную кажущуюся бездонной пропасть. Он не в первый раз добирался до Нифлхейма, но ему всё равно было страшно до усрачки, и очень больно, когда его сильно дёрнуло за хвост, останавливая падения, и тот отвалился. Потом он, уже с вновь отросшим хвостом, только совсем маленьким и лысым, оказался, в каком то подвале, из зарешеченного крошечного окошка едва проникал свет и падал на составленные друг на друга деревянные ящики. Пахло крысиным ядом, гниющей плотью и жжёными ногтями, а на каменном потолке над нечистью расползалось чёрное водянистое пятно, похожее на те, которые появляются на штукатурке, если вас топят сверху.
Шшш торопливо юркнул между ящиками, прежде чем с потолка обрушилась тьма и попыталась его поймать, чтобы утолить свой непереносимый дикий голод.
Оказавшись зажатым он снова прошёл через несколько щелей в каменной кладке дома, на пару мгновений очутился в огромном зале почти до потолка заполненного сваленными друг на друга телами животных. Забрался по ним наверх и юркнул в открытый люк. Трупы поздно потянулись за ним, завозились как живые сельди в бочке. Масса тел заколыхалась, какая-то собака с рваными длинными ушами и чёрными провалами вместо глаз, попытался пролезть вслед за нечистью, но люк уже затянулся, словно рана на вампире, попутно откусив одному из трупов (почти полностью обглоданной до костей козе с свисающими из распоротого живота внутренностями) не вовремя оказавшуюся на пути голову.
Шшш же уже снова бежал по норам, из одной в другую, по обглоданным до белизны костям, птичьим перьям и чьёму-то помёту, и, наконец, вылетел на заросший цветами и травами луг, и понёсся к двери маленького розового домика, с крошеными уютными балкончиками и резными белыми наличниками на окнах. Он уселся у парадной двери и стал терпеливо ждать, когда кто-нибудь выйдет или войдёт. Это была самая обычная дверь, белая и ничем не приметная. Но его всего трясло, когда он смотрел на неё.
Это произошло минут через десять. Дверь распахнулась, и наружу быстро вышел вампир. Он был высоким, с чёрными волосами, в белых брюках и рубашке. Красные спортивные туфли на мгновение мелькнули в миллиметре от Шшш, но зверь на них даже не посмотрел. Он стрелой юркнул внутрь, боясь, что его могут прищемить.
Нифлхейм горел.
Вася не смог уйти, он убежал. Причём с закрытыми глазами, так ему вдруг стало неприятно и страшно. Всё рушилось к чертям, хоть Нечисть и сказал в последний момент, чтобы он пришёл завтра - это ещё ничего точно не значило. Судя по всему, вампир немного не дружит с головой, так что ожидать от него можно было чего угодно. Что если завтра Вася придёт, а тот возьмёт и скажет, что ничего не знает, не помнит и вообще не в курсе что такое Смерть? А он, похоже, действительно такое может.
Вася решил сначала сходить к храму и попросить его, чтобы вампир согласился помочь и запросил не слишком непосильную цену. Лучше всего, конечно, будет, если он просто решит использовать Васю как свою личную шлюшку. Если бы ещё только Нечисть не был таким уродом. Парня выворачивало наизнанку от одной только мысли о близости с ним. Но, ничего не поделаешь. Если надо будет, он сделает всё.
Храм как всегда был неприступен и мрачен. Он встретил Васю молчанием, выслушал и проводил холодным настораживающим взглядом. Парень чувствовал его спиной, когда шёл в город и гадал, что это может значить.
Первым делом он решил отправится в Морину. С недавнего времени, по указу Великого Господина все хозяева магазинной должны были выкладывать перед входом или на задних дворах рядом с мусорными ящиками объедки и вышедшие из срока годности пищевые товары. Людям из Нереи доставалась самая испорченная и несъедобная еда, гораздо хуже, чем, например, уличным собакам и кошкам, которым никогда не давали ни тухлую, ни покрытую толстым слоём плесени пищу. Но жаловаться было глупо и неприлично, во-первых животные были священны и им нельзя было выказывать неуважение, а во-вторых тогда могли бы и вовсе отменить закон и оставить людей из трущоб подыхать от голода.
Вася не был исключением, хоть Ник и давал время от времени деньги, да и ему самому порою удавалось что-то заработать, например вынеся мусор или вымыв полы в лавке у кого нибудь зажравшегося торговца. Порою, когда ему совсем негде было найти еду, он приходил в Морину и искал что-нибудь ещё не настолько испорченное, чтобы её нельзя было использовать в пищу.
Но сейчас ничего подходящего не попадалось. Даже гнилья почти не было. Он пришёл слишком поздно, солнце уже вовсю светило, а было известно, что некоторые бедняки остаются здесь даже на ночь или, приходят задолго до появления света, чтобы получить лучшие куски. Среди сваленных в кучки, прогнивших насквозь фруктов и овощей он не нашёл ничего, что можно было бы затолкать в рот и тут же не выблевать обратно.
Мало того, Вася почти не видел бедняков, похоже время уже подбиралось к полудню и их выгоняли с здешних улиц, чтобы не портили вида и не приносили неудобств "порядочным" жителям Мидгарда.
В животе урчало, и всё действовало на нервы. Вася нащупал в кармане шорт свой сливган. Он всегда носил его и складной нож с собой, на тот случай если бы на него кто нибудь напал. Хотя это редко случалось, у него почти нечего было брать. Разве что только кроссовки и мясо, которое можно было продать на рынке и получить неплохие деньги. Но последним обычно занимались специальные люди, и они ему ещё не разу не попадались. Он только слышал всякие рассказы о том, как девушек и парней утаскивали в бараки недалеко от Рынка и там убивали и, разделив на куски, выкладывали на прилавки, откуда их покупали жители Морины и Нибы. Ник говорил, что несколько раз бывал на Рынке, именно в том его отделе где продавали человеческое мясо, и рассказывал, что крови на прилавках там почти нет, зато стоят тазы с ней, заполненные до краёв и заколдованные так чтобы жидкость долго не свёртывалась, и вампиры платят, чтобы пить из них.
Вася страшно ему завидовал, он тоже хотел увидеть всё это, но ему мешала его проклятая сущность Смерти. А потом он понял, что врядли что-то потеряет, если никогда не увидит тазы, наполненные кровью и столы, заваленные руками, ногами и прочими частями тел. Он сам не понял, когда его отношение переменилось, просто представил самого себя, разделенного на фрагменты и небрежно брошенного на прилавок на обозрение этих богатых ублюдков, и ему стало тошно и гадко. Так что он чуть не расплакался. Быть съеденным богатыми скотами, казалось ему самым страшным, что только может произойти в Мидгарде. Это было даже страшнее, чем попасть в Дом Боли.
Не найдя ничего съестного он решил пойти к Нику. Тот всегда припасал, что нибудь для него. Там у него в борделе всегда было чем утолить голод.
Он пошёл в направлении публичного дома, но в какой-то момент сам не понял зачем, завернул опять на ту улицу с маленькими домиками и загнутыми перильцами на балконах. Ту где он увидел девочку. Но на том месте никто сейчас не стоял, Вася обматерил себя за такое странное поведение. Он что теперь всегда будет бегать смотреть там ли она? Он что, втюрился в эту расфуфыренную сучку? Нет, нет, нет... Ну да, она красивая, она ему нравиться, но он ведь ещё ни разу с ней не говорил, может она полная дура и ведёт себя как Нечисть. Нет, нет, нет...
Он раздражённо сплюнул и быстро зашагал прочь от её дома. Мимо проходили люди, большинство даже не проходило, а проплывало. Хорошо одетые, чистые, опрятные и довольные твари, которых Вася ненавидел больше всего на свете. За эти ихние чистоту и опрятность, за их наряды, которые они покупают в магазинах, за их здоровые лица и тела. Их то, наверняка, никогда не мучил голод, никогда они не спали на вшивом матрасе, укрываясь прожранным молью одеялом, найденным на помойке в куче отбросов. Никогда они не ловили трясущимися от страха руками полусдохшую больную рыбу плавающую на боку на самой поверхности. Никогда не воровали чужие яблоки и не ломали ноги навернувшись с ограды. Никогда не были преданы друзьями, и никогда никакая ведьмистая тварь не забирала у них воспоминания.
Он увидел паренька примерно своего возраста и роста. Блондина, с длинными завитыми волосами, в джинсах и синей футболке. Он выглядел отвратительно. Смазливый и изнеженный, с почти девичьим лицом. Вася как бы случайно толкнул его плечом, когда они пересеклись и тот, споткнувшись о валяющуюся на песке доску (лежи она в Нереи на неё бы уже давно нашлась куча желающих) не удержавшись на ногах, упал. Настроение сразу поднялось, тем более что паренёк, вместо того чтобы осыпать его благим матом просто встал и начал отряхиваться. Похоже, он решил, будто всё произошло случайно, и он сам виноват, что так позорно свалился. Васю это очень повеселило, и он пошёл дальше.
Люди появлялись и исчезали, на мгновение ему показалось, что он видит ту девочку с балкона. Она держит белый зонтик и на ней синее лёгкое платье с широкой юбкой и босоножки. Но потом он понял, что это вовсе не она, а другая, просто очень похожая. С не такими золотыми волосами, и немного другим, менее красивым лицом. Да, его девочка с балкона была гораздо лучше. Он даже испытал что-то напоминающее гордость за неё.
Местом где работал Ник было тёмно-красное здание, довольно не приметное, но пользующееся популярностью. Васе в нём больше всего нравились окна. Некоторые из них были задёрнуты пурпурными шторами и у всех были ровные чёрные рамы с настоящим стеклом. Хозяйка борделя Господа Анни, полная колоритная женщина, была женой какого-то очень богатого чиновника и могла себе такое позволить. Здесь Ник получал отличные деньги, и наверно уже мог бы купить квартиру где нибудь в Елне, если бы не Юлька, которая ни в какую не хотела переезжать из трущоб. Как Вася подозревал, только из-за того, что Ник неприменно настоял бы на том, чтобы Вася тоже жил с ними.
Елн был хорошим районом, недалеко от Морины, даже лучше чем Ниба, потому что там не было стольких подвалов и подворотен, в которых круглосуточно кого нибудь убивали, насиловали или обчищали карманы. Там ещё хорошо действовала полиция. Было тихо и почти спокойно.
У двери сидел коренастый широкоплечий мужчина, он вопросительно взглянул на остановившегося прямо перед ним парня и спросил:
- Тебе чего?
- Мне Ника. Вы не могли бы его позвать. Скажите, что это Джек.
Мужик нахмурился, но всё-таки задницу от стула оторвал. Через несколько секунд он вернулся на своё место и сообщил:
- Ща появится, если на лестнице шею не свернёт.
Васе страшно захотелось заехать ему кулаком между глаз за такие слова, но сдержался. Силы были не равны, да к тому же этот урод тут работал, нельзя было подставлять Ника.
Минут через десять парень действительно появился. Сейчас он выглядел очень хорошо, гораздо лучше, чем дома, на диване, где они под кайфом валялись в обнимку и блаженно улыбались. Тогда под его глазами лежали глубокие тени, а лицо казалось зелёным и болезненным, и он был таким расслабленным и безвольным, лишённым сил и кажущимся совершенно замученным жизнью.
Иногда, когда они вдвоём напивались у него дома, он вцеплялся своими тощенькими пальчиками в его футболку или свитер и, уткнувшись в неё носом, заливался слезами, рассказывая как Алиса перед всеми раздвигает ноги, и любой желающий за деньги имеет её, а вечером она приходит домой и играет в куклы. Захлёбываясь он повторял:
- Ты понимаешь, ты понимаешь, Джек. Они ебут её и не знают, что она любит играть в куклы, что она садится на пол и играет в них, когда возвращается домой. Ты понимаешь, ты понимаешь... Она любит играть в куклы, а эти скоты кончают в неё и им всё равно. Ты понимаешь, Джееек...
Потом он залазил к нему на колени и, прижимая к себе, просто рыдал и твердил:
- Им всё равно. Всё равно. Всё равно. Всем всё равно. А я умру. Васёк, не оставляй меня. Не оставляй.
И Васе приходилось гладить его по спине и успокаивать, убеждая, что он его ни за что не оставит, и у него разрывалось сердце от боли и тоски. Он совершенно не понимал, почему Ника так расстраивает то, что Рыжая любит играть в куклы, но в такие минуты ему тоже начинало казаться, что это ужасно. А Юля обычно стояла, опёршись о стену и сложив руки на груди, и неодобрительно на него смотрела, и он понимал, что она его ненавидит. За то, что Ник рыдает на его плече, а не на её, за то, что он любит его больше, и за, то, что её жизнь не такая, какую бы она хотела. Она винила его во всём и безумно ненавидела, но всё равно давала свою кровь, это наркотик, без которого Вася уже не могли жить, потому что об этом просил Ник. Ник, наверно, даже и не замечал, как она относится к его другу. Он всегда был наивным. А Вася всё видел, но всё равно брал, ей на зло.
- Привет, - Ник протянул ему тарелку с фруктами (кислыми до оскомины, но в Мидгарде росли только такие) и хлебом. - Смог взять только это.
- Спасибо, - Вася тут же жадно набросился на еду. Ему казалось, что он голодал лет сто, не меньше.
Ник покосился на охранника и предложил:
- Давай отойдём.
Они действительно отошли. Завернули за угол и там остановились.
- Ну, как, ты поговорил с ним? Что он тебе сказал? - тут же набросился на него Ник.
- Да, ходил, - ответил Вася и покрутил пальцем у виска. - Он совершенный псих. Показал мне свои татуировки, чёто попубнил, потом послал, а когда я уже вышел крикнул, что я пришёл завтра.
- Да? - Ник рассмеялся и похлопал его по плечу. - Хорошее начало. Думаю, он согласится. - Он нахмурился и вдруг погрустнел. - Лена ведь умерла?! - это прозвучало скорее утвердительно, чем вопросительно.
Вася вздохнул.
- Да.
- Почему ты мне не сказал?
- А зачем тебе это?
- Я ведь твой друг.
- Это не настолько важно.
- То, что твоя девушка умерла - не важно?
- Я не о том... - Вася замялся, не зная как передать это словами. - Просто это только моё. Ты ведь её не знал.
- Я бы мог тебе помочь.
- Мне не нужна помощь.
Они постояли какое-то время в молчании. Вася доел принесённые фрукты и хлеб и вернул другу тарелку, со словами:
- Ладно, тебе, наверное, пора.
- Угу, - согласился Ник.
Они распрощались, Вася пошёл в одну сторону, Ник в другую, но обернулся и крикнул.
- Если он будет просить деньги, соглашайся! Я что нибудь придумаю.
Нифлхейм горел. Огонь падал с небес и заливал пространство, заполнял улицы и вздыбливался волнами, заливался в окна, окутывал столбы полукруглых арок, и кажется, был везде.
Шшш влетел в этот огонь, захлебнулся и сгорел. Пришлось выждать несколько минут, прежде чем его тело вновь собралось, изменив структуру, чтобы не страдать от огня так сильно. Но Шшш всё равно мучился от боли. Он полысел, а волны пламени вгрызались в кожу как занозы. Тысячи заноз.
Тихо попискивая, он заспешил по улице. Ему было страшно, так что он с трудом сдерживался, чтобы не описаться и не заорать. Боялся натолкнуться на кого нибудь в огне и быть разорванным на кусочки, или просто случайно задавленным, чьей нибудь ногой или огромной лапой.
В потрескавшихся древних арках мелькали кошмары, духи и привидения. Мелькнула женщина в чёрном прозрачном плаще, голая и бледная как смерть. Из её живота свешивалась сямская сестра, только кусок туловища и голова. Уродливые недоразвитые руки были раскинуты в сторону, а лицо с раззявленным истекающим слюной ртом запрокинуто назад.
Потом были люди-обрубки, валяющиеся на каменных островках в море огня. Люди с тремя и четырьмя руками и ногами, собаки, разрывающие кого-то на кусочки, покрытые иголками крошечные живые шарики, с чёрными глазками, облепившие маленького обнажённого мальчика с ног до головы. Рыдающие, стенающие, кричащие, визжащие, бьющиеся головами об стены, царапающие себя, захлебывающиеся собственной и чужой кровью. Девочка лет 14-ти с содранной кожей. Люди без глазниц. Множество изувеченных животных с громким воем, блеянием и мучение носящиеся туда сюда.
Никто из них не выходил за пределы арок, оставаясь в нишах, но это слабо успокаивало Шшш.
Небо над ним было почти таким же, как в Мидгарде, только более ярким и низким. И с него падал толи пепел, толи чёрный снег. Скорее второе, потому что Шшш чувствовал лёгкую прохладу, когда тот попадал на его истерзанную кожу.
Наконец он нашёл нужный дом. Это были полу развалены, из оранжевого кирпича. С пустыми окнами и провалившейся лестницей на крыльце.
Он забрался по тому, что от неё осталось, и оказался внутри. Некоторые стены между комнатами были снесены, некоторые остались, повсюду валялся мусор, пустые бутылки и битые кирпичи, а в некоторых местах, как лужи бурлил огонь.
Шшш спрыгнул на пол, что-то больно впилось ему в живот, но он не стал обращать на это внимание. Отовсюду вдруг полезли чёрные призрачные руки с огромными когтями и клыкастыми раззявленными ртами на ладонях, потянулись к нему, но он уже бежал дальше, ускользая от жадных хваталок и визжа со всей мочи. Очутился в другой комнате. Здесь так же было пусто, если не считать россыпи мгновенно открывшихся на стенах разноцветных глаз. Глаза уставились на зверька, как камеры слежения, и его затрясло ещё сильнее.
Но ему удалось пересечь и эту комнату и, наконец, он оказался в небольшом, довольно чистом зале с завешанными красными драпировками стенами и камином посередине.
У этого камина, сложив ноги по-турецки сидел огромный человек, почти великан, с очень широкими костями, загорелый, с красноватой грубой и сморщенной на лице и кистях кожей, в козьих шкурах, босой, бородатый, с жестоким, немного безумным лицом и пугающим взглядом огромных круглых глаз, без радужек, с одними крошечными чёрными зрачками. Он что-то заливал в маленькие стеклянные бутылочки и мычал себе под нос какой-то простеньких мотивчик. Жидкость была жёлто-красно-белой и выглядела и тошно, и аппетитно. У Шшш засосало под ложечкой от голода, а от страха и волнения подкосило лапки.
Человек медленно повернулся к нему и нахмурился.
- Что тебе надо? - спросил он, возвращаясь к своему занятию.
- Господин, господин, - залепетал Шшш. - Я знаю, что ужасная бестактность и наглость отвлекать вас сейчас, но у меня совсем маленький вопрос. Я не займу у вас много времени.
- Тогда спрашивай, - великан говорил громким басом и от звука его голоса дрожали и звякали друг о друга ещё не наполненные бутылёчки.
- Господин, это о вампире который называет себя Нечистем. Кто он такой и правда ли, что раньше он был человеком?
Человек неожиданно запрокинул голову назад и оглушительно расхохотался. Шшш чуть не оглох и испуганно прижал треугольные уши к бокам.
- Нечисть - полный псих, - весело заявил великан. - Весь Нифлхейм смеялся, когда он выжег на себе эту историю.
- Какую историю?
- Это тебя не касается, великан немного помолчал и продолжил. - До двадцати девяти лет он жил в Доме Боли. А потом стал вампиром и сбежал. Это всё. Теперь пошёл вон.
Шшш быстро поцеловал пол перед собой, адресуя это великану, попросил прощение за беспокойство, поблагодарил и уже хотел выбежать из залы, но в нём неожиданно взыграло любопытно, и он просто не смог сдержаться от ещё одного вопроса.
- Простите, господин. А что вы разливаете?
- Это жир, кровь и молоко для детей из Морины, - довольно охотно ответил великан.
Шшш ещё раз поблагодарил его и убежал.
Дело было почти законченно, назад он нёсся уже гораздо радостнее, оставалось только добраться до двери и поскорее убраться из Нифлхейма.
В остальных комнатах дома, тех через которые он уже пробегал больше ничего не было. И руки и глаза, похоже, решили смилостивиться над ним, и он покинул дом без всяких происшествий.
Но на выходе из здания чья-то обутая в огромный чёрный ботинок нога опустилась прямо ему на спину и раздавали в лепёшку. Демон Дер хмыкнул, коротко глянув на то что, осталось от Шшш, и прошел в зал с камином.
- Почему ты не убил его? - спросил он у великана, остановившись в проходе.
- А зачем? - удивился тот. - Я всё равно не сказал ему самого главного.