Смерть ходит тихо - Вася ходит тихо. Смерть невидима - и Васю сложно засечь. За ним не уследишь, ведь у него нет наблюдателей, а ходит он везде, где заблагорассудится, никем неопознанный и неприметный. Он есть Смерть и это видно, хотя никто этого не видит.
Возможно, у них просто нет глаз, или они смотрят не в ту сторону, или не умеют ими пользоваться, или не способны определить, что именно является их взору. Что, в принципе, равняется и относится к безумию, ведь нам только и дано, что верить на слово самим себе и проверять на этом других. Главное только не проболтаться. Да они и не болтают особенно. Их языки давно проглочены и удаленны через заднее отверстие. Такова жизнь.
А Вася стоит на коленях и молится Богу, которого совершенно не знает и даже не вполне представляет.
Какой он? Он как Мидгард - он тёмный, он мрачный, он молчаливый, он ничего не объясняющий и ничего не обещающий. Не щедрый, не скупой. Жаркий и холодный. Но он родной, он лучший, он всё. Он древнее храма, а живёт он внутри него. Да, теперь Вася в этом уверен и счастлив, что нашел, наконец, ответ который действительно может быть ответом. Храм, построенный людьми прошлого, хранит в себе душу Мидгарда - Бога которого придумал мальчик-Смерть. Как зовут этого бога?
Попросив бога о пощаде и спасении от неизбежной участи, и об умиротворении Лены в смерти, он кидает задумчивый взгляд в сторону кладбища, гадая, чем там всё это время занимается Алиса, потом какое-то время смотрит вдаль, туда, где раскинулась высоченная, почти как здешние здания, каменная, непреодолимая стена, окружающая город со всех сторон и защищённая таким же барьером, что и храм. До неё невозможно дотронуться, невозможно через неё перелезть или перелететь. Невозможно! Никто не знает, что находится за Мидгардом. За неё даже невозможно заглянуть, так она высока. Но некоторые утверждают, что там находится ад Минокуры.
Ад Минокуры. Никому ничего о нём неизвестно, но эти некоторые говорят, что он похож на бесконечную тьму. Иногда Вася спрашивает себя: "А кто такой Минокура?"
Он думает об этом гораздо чаще своих друзей и знакомых. Узнай те об этом, они бы назвали его сумасшедшим и постебались над ним, но он умеет хранить своё при себе и не беспокоить себя попусту. А тот, кто умеет держать свои чувства и мысли в узде даже наедине с собой врядли расклеится на людях.
Даже сейчас, когда он молился Богу, он делал это не так как принято у отчаявшихся, хотя он отчаялся уже давно. И даже если бы кто-нибудь увидел его в этот момент, то ни за что б не догадался, что парень кого-то о чём-то просит.
"Душа Мидгарда должна услышать меня и так", - решает он и молится про себя. При этом со стороны кажется, что он всего лишь разглядывает храм.
Он возвращается обратно. Мрачные дома смыкаются за его спиной. Сначала небольшие, этажей в 30, затем начинаются настоящие небоскрёбы. Небоскрёбы из камня. Странно, невероятно, что они до сих пор не развалились, удивительно, что их вообще смогли построить. Тем не менее, они стоят, как будто не люди, а какая-то сверхъестественная сила воздвигла их здесь и велела сторожить живых и не живых, что таятся в пустынных улицах. Чтож, вполне вероятно.
Васю сложно остановить. Он идёт забытый всеми. Всеми да ни совсем.
- Привет, - парень лет 15 в окружении ещё 6 подростков помахал ему рукой.
Вася отвлёкся от своих мрачных размышлений и повернулся к ним.
- Привет, - буркнул он мрачно. - Пока.
Парень скорчил обиженно-раздражённую рожицу.
- Вася, - констатирует он, как будто "Вася" это то же самое, что и мизантроп. - Всё один?
Он кивает, про себя думая, что на фиг этот придурок к нему прицепился.
- Ты прямо какой-то изгой, - парень улыбается и засовывает руки в карманы, ооооо, самых настоящих джинс. Старых, правда, поношенных, с протёртыми дырками на коленках и поистрепавшимся низом, но всё равно, ДЖИНС. Их продают в магазинах в богатой части города. В Морине. Афигеть. У Васи бы слюнки потекли, если бы хозяин этих королевских штанов не был его другом, и он к их виду уже давно ни привык. Ник. Тот самый, сладенький. Иногда, когда Васе плохо, он протягивает ему свою руку и разрешает полизать кисть или запястье. От сладкого всегда поднимается настроение. - Ходишь, сам по себе, ни с кем не водишься.
Его глаза вдруг загораются радостным огнём.
- Может мне тоже так походить.
Он мгновенно отрывается от кучки друзей и подходит к нему.
- Пойдём, прогуляемся! - улыбаясь, предлагает он. - Теперь я тоже изгой. Нас все послали, и мы никого не хотим видеть.
Вася только жмёт плечами. Типа, ну ладно, если хочешь, пошли, мне то какая разница.
- Эй, Ник, - кричит ему кто-то, кого Вася не знает. Но они уже идут прочь. Ник даже не оборачивается.
Они заворачивают за угол, подальше от шумной компании. Ник выбегает вперёд, поворачивается к другу лицом, идя задом наперёд, и начинает вещать.
- Я слышал одну историю, о человеке, который перестал быть человеком. Я уверен, этот то сможет тебе помочь. Он зовёт себя Нечистем. Идиотское имя, да?! Не знаю как его звать на самом деле, но это и не важно. Самое главное, я в курсе, где его найти.
- Притормози, - Вася лениво замахал руками. Он пока не особо верил, что этот Нечисть может ему хоть чем-то помочь, поэтому совершенно не спешит скакать и орать "Ура" на весь Мидгард. - А с самого начала можно?
У Ника задёргался глаз. Был у него такой нервный тик - обычно начинался, когда его что-то бесило. Он нехотя ответил:
- Можно.
"Мир не любил его за то, что он получал удовольствие от боли, а сам он считал, что проживёт и так, хотя глубоко ошибался.
Официально он писал всякие мрачные, заумные песенки, но втихаря, для души, сочинял и про всякие розовые слюни, любовь, романтика, и всегда веселился, когда слышал как один и тот же человек, поносит и хвалит его одновременно.
О нём многие думали плохо: окружающие его не понимали, друзья считали недалёким, родственники серым, любовницы и любовники жестоким, и всё от того, что ко всем он относился, так же как к самому себе.
Он любил разглядывать своё отражение в витринах магазинов и зеркалах, не терпел запаха и вкуса воды из дальнего ручья (ну, помнишь такой, воняет чем то противно-сладким, из него еще, если хлебнуть, быстро крышу сносит), всю жизнь пытался понять, за что люди любят пить, но даже когда напивался, что случалось с ним довольно часто, чувствовал себя абсолютно трезвым и оттого всегда был мрачен.
Наркота не дарила ему спасения даже от мыслей, не то, что от страха, который всегда ходил за ним высоким чёрным духом и играл на нервах.
Женщинам, оказавшимся в его постели, он желал смерти в своих объятиях, но так при жизни ни одной и не убил.
Он думал, что небо ждёт его смерти, и не ошибся. Оно мечтало об этом в своём сердце и никак не могло дождаться.
В тайне от всех он грел мечту, что найдёт ту единственную, или единственного - ему было всё равно, ибо он незаметно для себя верил, что любовь не знает границ. Но так никого и не отыскал, потому что был лишним человеком, и второй половинки для него не предусматривалось.
Все считали, что в душе у него темно как в подвале, но там был костерок. Многие женщины пытались потушить его, но так и не поняли, что они лишь дырки для траха и слишком ничтожны, чтобы из-за них гасли звёзды.
Его сердце было полно недоумения и печали, и ему никогда не снились счастливые сны. Он всегда просыпался несчастным. Ещё более чем когда засыпал. Таким образом, его боль ширилась и росла. И, наконец, однажды, тёплым весенним утром он проснулся мёртвым. Где-то в Нибе, в неплохой однокомнатной квартирке на 15 этаже.
Многие говорят, что он отказался от своего имени, а, по-моему, он просто его спрятал от остальных, потому что не хотел, чтобы люди прикасались к нему своей грязной кровью. И с тех пор он зовёт себя Нечистем. Ночью он живёт и пьёт кровь, а днём спит на южном кладбище, в грязно-белом склепе. Знаешь такой?
Я абсолютно уверен, он может тебе помочь".
На этом Ник закончил и заинтересованно уставился Васе в глаза, ожидая его реакции.
- Ты хоть понял что сказал? - мрачно хмыкнул парень.
- А что?
- Если он такой крутой, что смог избавится от самого себя и стать кем-то другим, он врядли обратит внимание на такого как я. Он ведь родился простым человеком, а стал тем, кто он сейчас, а я всегда был Смертью. Он просто даст мне пинка под зад и выпроводит вон, если вообще не убьет.
- Бред, - он покачал головой и насмешливо взглянул на друга. - Это ты не понимаешь, что говоришь. Ты будешь ему интересен. Да он будет визжать от восторга, когда увидит тебя. Ты потрясная тварь, брат. Ты стоишь даже больше чем я. Я хотел бы снять Смерть, хотя бы на нару часов.
Вася раздражённо дёрнул щекой.
- Ты что, хочешь, чтобы я предложил ему себя?! Нет уж. Меня не интересуют люди, которые только и думают, как бы меня трахнуть. Я хочу светлой любви и долгих лет жизни.
Ник изумлённо вскинул бровь.
- Правда?
Вася вздохнул.
- Нет, конечно, - зло бросил он.
- Я так и знал, - Ник весело улыбнулся и взмахнул руками словно мельница. - Ты же ненавидишь девушек. Так же как и парней.
Вася рассмеялся.
- Да, но это не значит, что я ненавижу самого себя?
- В каком смысле? - Ник задумчиво постучал себя по виску, показывая другу, что тот начинает нести чушь.
- Это не чушь, - вспылил Вася. - Это разумное течение времени. Некоторые люди заводят семьи. Думаю, они делают это для своего личного благополучия.
- Ты же не любишь повторы? - Ник нахмурился, подозревая какой-то подвох.
- Не люблю. Но ради себя можно немножко и повторится.
Они очутились возле длинного каменного здания выложенного небольшими, аккуратными, оранжево-жёлтыми кирпичами. У него был величественный парадный вход. Широкие ступени, шесть колон подпирающих массивную крышу крыльца, с статуями хищно смотрящих на прохожих орлов по бокам. Внизу, возле колон возлежали два каменных льва у одного не хватало передней лапы, а у второго обоих ушей. Несколько веков назад им в глазницы ещё были вставлены опалы, но с тех пор много воды утекло и кто-то их выковырял.
Они присели на разогретые жестоким солнцем ступеньки: Вася на вторую снизу, Ник на третью.
- И от кого ты о нём узнал? - спросил Вася.
- От Юльки, а она от Рыжей. А Рыжая сказала, что сама его нашла. Круто да? Может тоже полазить по таким местам?
Вася улыбнулся. Так вот почему она пошла сегодня на кладбище. Проверяет своё сокровище.
- А история. Она её сама придумала, или он ей рассказал? - его едва не передёрнуло. Разговаривать с не человеком - сумасшедшая. А ведь он тоже собирается сойти с ума. Идиот. Полный идиот.
- Она с ним познакомилась. Он довольно вменяемый, пока светит солнце. Как ночью, она не знает - ну, ты понимаешь, Рыжая же не совсем идиотка, к вампиру ночью шастать. Хотя мозги у неё по моему уже спеклись. Драпать от него надо было, сразу как увидела. А она, познакомилась, поболтала, и теперь боится до усрачки, что он к ней решит заявиться. Отыщет её и сожрёт. Так ей и надо будет.
- Я бы тоже боялся на её месте, - мрачно заметил Вася. - Отстой. И ты хочешь, чтобы я поперся к этому чудищу?!
- Он совсем не чудище, - неожиданно оскорбился Ник, как будто эти слова касались его лично. - И это совсем не так опасно, как тебе кажется. Самое сложное - это пройти по кладбищу. Остальное - пустяки.
- На пустяках люди обычно и дохнут.
- Только если они неудачники.
- Тогда я неудачник. Я никуда не пойду.
Ник вспылил, вскочил на ноги и заорал:
- Ну, тогда и живи дальше, вытирая сопли-слёзы и жалея себя. Я - не ты. Я не могу всё за тебя сделать. Это вообще не мои проблемы. Не хочешь ничего менять - сиди и жги, когда сдохнешь.
И он вскочил на ноги и ушёл. Вася проводил его грустным взглядом.
Домой он возвратился поздно. Долго шатался по улицам, потом от скуки и тоски плюнул на свой жалкий прикид и отправился в Морину. Было уже часа 3, солнце ещё не скрылось за стеной и жарило только так. Хотелось пить и спать.
Богатый квартал встретил его яркими, жизнерадостными красками. Тут и там мелькали разноцветные пропеллеры, приделанные к шестам и лениво крутящиеся на лёгком ветру. Вася вздохнул от облегчения, почувствовал прохладу. Вот бы в Нирее такие. А солнце тут почему-то светит не так испепеляющее жарко. Словно эти зажравшиеся твари ему заплатили. Точно заплатили.
Вася раздосадовано сплюнул и искренне пожелал местным жителям скорейшей и мучительнейшей смерти. "Твари, сволочи, чтоб вы все сдохли", - подумал он, оглядывая улицу.
Магазины... витрины, стекло. Стекло. Васю снова перекосило. Даже у Ника нет стекол. У него окна досками забиты, так дешевле, а у Васи и того бы не было, если бы тот ему не помог. Это ж дорого, пока дерево вырастет, пока его срубят, пока то да сё. Мидгард ведь не резиновый. В нём не так уж и много места, чтобы на всех древесины хватило, и надо ещё заботится, чтобы город восстанавливался. Животные и растения - это святое, они не должны исчезнуть, они ведь совсем не такие как люди. Тех хоть сотню убей - их всё равно как крыс. Зло легко восстанавливается и размножается, хорошее создать гораздо труднее. Так кажется, как-то сказала Юлька, когда Вася попросил у неё немного крови.
Ну так вот, стёкла. И зачем Древние люди делали эти дурацкие проёмы? Дурью маялись, не иначе. Может, они любили холод, или тоже умели изготавливать стекло? Стекло... А что они ещё могли? Да, у них наверняка много чего было, что Васе даже и не снилось, это по одним только зданиям видно. Выстроить такие громадины. Ох... можно. Правда, только с непривычки. Так ведь никто уже и не замечает, в принципе. Это обыденное, разве может быть по-другому?
А вот если бы все дома были гораздо меньше? - подумал он, разглядывая один из магазинов. Это строение было совсем небольшим, всего два этажа. - Что было бы, если бы в Мидгарде все были такие. Он попытался представить себе родной город преображённым, но у него ничего не получилось. "Бред, - подумал он. - Мидгард не может быть другим".
На одной из витрин видных с улицы (когда парень первый раз такие увидел, долго ржал, это же надо, оставлять дорогущий товар за такой тоненькой перегородкой), Вася увидел глиняный манекен в виде человека. Женщины. На ней было безумно красивое для неискушённого Васи серое платье, с низом обшитым чёрными кружевами.
Он подумал о том, что у Лены тоже было платье, ведь она работала посудомойкой и зарабатывала деньги. А ещё у неё была кепка. Кепка. Он задумался. Наверное, ничего плохого не случится, если он возьмет её себе. Кажется, надо радоваться - у него будет кепка, но ему стало грустно. Лена умерла, он больше не увидит её, не прикоснётся к ней, не будет с ней разговаривать. Она - ничего особенного для него, но всё равно почему-то больно, как будто потерял что-то ценное. Свои кроссовки например. Он глянул вниз, на ноги. Да нет, захоти он новые, Ник бы обязательно ему купил. Он ведь давно предлагает прикупить ему нормальных шмоток и подыскать хорошую работы, только Вася всё время отказывается, хочет всего добиться самостоятельно, а сам только и делает что плачется себе какой он несчастный, ничего не получается и как жизнь к нему не справедливо. Как в нашем с вами старом анекдоте:
Молится человек Богу. "Ну, помоги мне выиграть в лотерею, ну помоги. Ну все выигрывают, а я нет, ну что же это такое?"
И ноет и ноет.
Уже все ангелы, видя такое дело, обращаются к Богу:
- И, правда, помоги ему выиграть.
- Да я бы помог, только пусть билет хоть купит.
Если ничего не делать, то врядли счастье свалится на тебя с неба, а Вася ничего не делает, только стенает и тешит свою гордыню. Тешит гордыню - звучит напыщенно, но верно. Ничего, придёт день, и он сдастся и позволит другу себе помочь. Только захочет ли друг помогать. Смотри, доиграешься.
Он пошёл вдоль торгового ряда. Разглядывая стёкла и то, что за ними скрывалось. Больше всего его привлёк магазин книг. Как поэт - воин прекрасного, он не мог пройти мимо. Робко толкнув деревянную дверь с табличкой "работаем с 11-20" он вошёл в тёмное, мрачное, но чистое помещение. Тут приятно пахло, какими то пряностями, засохшей кровью, которой были напечатаны многие из этих томов, а ещё чувствовался едва уловимый аромат бумаги и чернил. У Васи было великолепное обоняние, чуткое, прекрасно разбирающееся где что. Вот например бумага. Запах, который Вася запомнил с детства и потом так долго по нему скучал. Когда-то, давным давно... Но он не стал вспоминать дальше. Ни к чему. Ни сейчас, ни потом, никогда. Хотя иногда очень хочется.
Всё ещё держась ближе к двери, он огляделся по сторонам. Со всех сторон на него смотрели полки, уставленные и заваленные всяческими книгами и свитками. Книги написанные кровью и - высший шик - чернилами. Чернила - это круто. Ник показывал ему баночку. Чёрные, незабываемо пахнущие. Но если всё-таки вспомнить прошлое, то он видел их и раньше. Да, придётся признать - от прошлого не уйдёшь. Оно хоть и позади, но в ткань настоящего порою вплетается весьма умело. Даже не вплетается - вторгается. Ррррр...
Хотя чернила из детства не пахли, они ведь были такими старыми и на такой бумаге. На бумаге времён Древних людей. ОН показал ему тома из далёкого прошлого, а Вася не мог отвести взгляд, он был потрясён, восхищён и напуган. А потом он протянул руку и дотронулся до драгоценного фолианта и взял его, осторожно, бережно, как будто принимал величайшее сокровище Мидгарда, и открыл... У той книги была странная обложка, тёмно-коричневая, гладкая и тёплая. Вася больше никогда не видел такой. А когда он приблизил лицо к книге, то почувствовал самый невероятный, непередаваемый, восхитительный запах. Настоящий запах древности, та ниточка, которая связывала его с людьми прошлого, теми, кто построил Мидгард. В тот день Вася единственный раз в жизни был по-настоящему счастлив.
ОН спросил у мальчика, нравится ли ему книга, и Вася с восторгом и трепетом заверил его, что никогда в жизни не видел ничего более потрясающего. Тогда ОН сказал ему, что дарит ему эту книгу, но тот должен немедленно уйти.
Васе послушался. Он был счастлив, ведь у него была книга. Больше он никогда не видел ЕГО.
А потом... нет, лучше не вспоминать. Он встряхнул головой. Вдохнул приятные запахи магазина, выдохнул. Пошёл вперёд, к одной из полок, собираясь поближе рассмотреть корешки книг. Прикасаться к ним он пока боялся, врядли продавцу бы это понравилось.
Продавец, к слову, который в это время сидел за небольшим прилавком в самом тёмном углу, так что Вася его практически не видел, всё это время пристально и с неприязнью его рассматривал. Это был низкий, довольно полноватый, но с тонкими ножками человечек в круглых очках низко сидящих на переносицы. Он всегда смотрел только поверх них, отчего становилось непонятным, зачем тогда он вообще их носит. У него были длинные, но довольно жиденькие седые усы, взлохмаченные волосы, с проплешиной на макушке, а одет он был в белую рубашку, широкие чёрные штаны и зелёные домашние тапочки. Больше всего на земле он любил темноту и книги, и жил в своём магазине, точнее в комнатах примыкающих к нему, а с ним вместе две дочери, одна 14, другая 16-ти лет, и толстуха жена, которая помогала ему с делами и отлично пекла пироги.
"Грязный оборванец, - подумал продавец, оглядывая Васю с ног до головы. - А это что? Кроссовки? Хм, интересно с кого он их снял? Наверняка бегает по ночам по тёмным переулкам с ножом и вымогает у прохожих деньги и вещи. Нам тут таких не надо. Смотреть противно, грязный, неопрятный, наверняка ещё и воняет".
- Эй, парень, - окликнул он его, когда Вася уже было, протянул свои ручонки к одному из свитков. Ему хотелось заглянуть в него хоть одним глазком, ну хоть на мгновение. Его сердце бешено колотилось в груди, отдаваясь глухим бумом в ушах. Ему казалось, что ещё мгновение и воспоминания как заключённые и больные из Дома Боли вырвутся на свободу и разорвут его на кусочки, но ничего не мог поделать, ему безумно, до умопомрачение, до дрожи в руках хотелось дотронутся до книги, взять в руки, открыть, прочитать хоть слово, а потом будь что будет. Он ведь так любит книги, всегда любил. И ОН это знал, поэтому и позвал его к тогда в библиотеку. ОН...
- Эй парень, - голос владельца магазина привёл его в чувства. Вася резко почувствовал слабость в коленях и чуть не осел на пол. С трудом удержавшись на месте он повернулся в сторону прилавка, лицо у него было совершенно спокойным, он умел хорошо себя контролировать.
- Да, господин, - сказал он, глядя на продавца.
- Если ты считаешь, что этот магазин для таких, как ты, то глубоко ошибаешься, - сообщил владелец. - Поэтому вали отсюда пока я тебя сам не вышвырнул.
В глазах Васи вспыхнула нескрываемая злоба и ненависть. Плюнув на кристально чистый пол, выстеленный лакированными тёмными досками, он вылетел вон, не забыв как можно сильнее хлопнуть дверью.
Не дожидаясь, когда продавец выскочит вслед за ним, желая в праведном гневе избить мальчишку, Вася понёсся вниз по улице. В сторону жилой части Морины.
Он остановился, не добежав до неё. Здесь уже было меньше магазинов, больше многоквартирных домиков, совсем невысоких, построенных не так давно, лет 40-50 назад. Вася ненавидел это место. Оно было слишком мирным и уютным, не то, что трущобы с их гигантскими зданиями, грязью, чёрными лужами, кишащими всякой мерзостью от личинок насекомых, до мальков и головастиков. Чёрный каменный мост через небольшую речку. Тёмная вода, прохладная, вонючая, покрытая розовой и жёлтой пыльцой с каких-то растений. На поверхности то и дело вспухают и лопаются пузыри. Лопаются и снова вырастают. Где-то в глубине плавают рыбы. Их запрещено ловить указом Великого Господина, ведь они священны. Вася видит извивающуюся рыбу в своих руках. С ним ещё кто-то, они безумно боятся, что их застукают. Они только что совершили ужасное святотатство, теперь Храм из покарает, а потом придут ОНИ и отправят их в Дом Боли, потому что был нарушен закон. Но о, Мидгард, как хотелось есть. Вася просит город о прощении, но знает, что тот не простит. Они уносят маленькую рыбку домой к тому с кем он её ловил, и съедают. Теперь они грешники.
Никто не пришёл. Им повезло, но Вася никогда не сможет себя простить. Никогда!
Воспоминания, воспоминания... Эти уже не так мучительны, как мысли о том, что было после НЕГО.
В городе Васи люди были злые, голодные, уставшие, тянущиеся к свету как глупые мотыльки, и в то же время боящиеся и ненавидящие его. Здесь они были другими. Сытые, довольные, надменные, дурящие себе головы всяческими непонятными идеалами, милосердиями, благородностями, храбростями, щедростями, которыми они посыпали исключительно себе подобных, богатых и ни в чём не нуждающихся. Они странно проводили время. Ник водил его сюда как-то вечером, говорил, что покажет о...тельную вещь.
Действительно. Они заглянули в огромные окна одного из домов и увидели просторный зал, по которому кружили нарядно одетые пары. Женщины в длинных, красивых платьях, мужчины в костюмах из самых дорогих магазинов. Не все занимались этим странным делом, некоторые разговаривали, или пили нечто прозрачное и искрящееся из стеклянных бокалов на длинных ножках. Васю чуть не стошнило. Богатые ублюдки, подумал он вперемежку с прочими мыслями. И что это за жидкость, которую они пьют? И что они делают? Неужели эти чинные, идиотски скучные движения доставляют им удовольствием? Неужели им это нравится?
Было так много света, но ни одного камина Вася так и не разглядел. Говорят что на западе, они поставили какие-то штуки, которые превращают ветер в- как его там? - эллект... аааа, Вася не помнил, не зачем было вообще запоминать. Это дело этих богатых ублюдков.
Но было красиво, даже не смотря на всю свою ненависть, краем сознания он это понимал, и от того бесился ещё больше. Свет такой яркий, такой приятный, и в нём всё так чётко было видно, как днём.
- Остынь, брат, - сказал ему после этого Ник, когда они шли домой в Нереи. - Когда нибудь я накоплю денег, и мы сможем купить однокомнатную квартиру в Нибе. Я тебе обещаю.
- И что? - пессимистично спрашивал Вася, мрачно смотря себе под ноги. - Ты будешь жить там с Юлькой. Причём тут я?
- Ну, как же? - искренне удивлялся Ник. - Ты тоже будешь жить с нами. Ты же мой брат, Васёк, я тебя не оставлю. Всё будет тип-топ. Верь мне!
Но Вася не мог поверить, и он ни в чём не был уверен. Кроме одного - того, что придёт день, и он станет Смертью. Это преследовало его повсюду, даже живи он в Морине, ему всё равно не удалось бы забыть, что ждёт его в конце. В итоге этой дрянной жизни.
Проходя мимо, с виду уютного, 5-ти этажного домика, он заметил на маленьком балкончике, на втором этаже, с изящно изогнутыми низкими перилами, симпатичную девочку. У неё были длинные, золотые волосы, слегка вьющиеся и сверкающие на солнце, большие, кажется, голубые, или даже синие глаза, красивое, овальное лицо, как у той куклы, которую Вася видел однажды на одной из магазиновых витрин. Белая кожа (наверняка по улицам ходит под зонтиком, как это сейчас модно), красивые руки сложены на перилах, изящные кисти, длинные пальцы. Он остановился и стал смотреть на неё.
Красивая кукла, наверняка знающая, что она красива. Богатые всегда знают, какие они, у них ведь есть зеркала и они всегда могут в них посмотреть, а вот Вася первый раз увидел своё лицо, лишь, когда Нику подарили крошечное квадратное зеркальце. И это было не так давно.
Вася был расстроен, заглянув в волшебную отражающую гладь. Он показался себе настоящим уродом. Под глазами синяки, лицо грязное и бледное, даже какое-то зелёное, как будто он и не жарится целыми днями под обжигающим солнцем, волосы на голове спутаны и с них буквально стекает сало, настолько они грязные, в зелёных глазах замерли безысходность и глубокая ненависть.
- Это все, потому что ты моешься не регулярно, и вообще за собой не следишь, - сказал ему Ник, заметив его поражённый взгляд.
После этого Вася побежал домой, потом на речку, набрал воды, снова побежал домой и вымылся. У него даже был небольшой кусок мыла, полученное от того же Ника. Вымывшись, он испытал такое облегчение, что, едва добравшись до кровати, обрушился на неё и заснул. А когда проснулся, то снова отправился к Нику. Дрожащими руками он поднёс зеркало к лицу и уставился на себя. Синяки остались, зато из волос исчезла грязь. На щеке у него был длинный шрам, оставшийся, после того как один парень полоснул его ножом. У него было много шрамов, не так много как у остальных, но тоже достаточно. Когда живёшь в таком месте сложно оставаться целым. Несколько раз Вася ломал руки и ноги, а Ник с Юлькой еле его выхаживали, они нанимали ведьм, и те лечили его травмы, но драли столько денег, что Ник был готов убить брата. Или это только кажется? Да, это Вася его бы удушил, случись ему потратится на друга, а Ник не такой, поэтому то он и живёт не так плохо как остальные здесь, поэтому-то город и дал ему эту его особенность... Сладкий вкус. То чего в Мидгарде не было до него, даже у богатых. Он принёс в город непередаваемый вкус, поднимающий настроение, дарящий наслаждение.
Когда он умрёт даже небо, наверное, будет плакать.
Не в силах оторвать взгляда, он замер посредине дороги задрав голову вверх. Девочка заметила это и улыбнулась ему красивой, приветливой улыбкой, потом она отвернулась и исчезла за балконной дверью.
Вася зло выругавшись и прокляв себя за идиотское поведение, за то что засмотрелся на какую-то куклу, сорвался с места и понёсся по улице, так как будто девчонке с балкона могло приспичить его догнать.
Наконец солнце исчезло за стеной и мгновенно стало темно. Тут и там зажглись огни фонарей и свет ресторанов, магазинов и просто окон жилых домов. Но Вася отдалялся от света, ему вдруг стало так плохо, что он едва не расплакался. Его снова ожидало одиночество в пустой, тёмной и холодной двухкомнатной квартире в доме, окружённом непроходимым мраком и таким же ледяным одиночеством.
Температура быстро падала, как это бывает в пустынях, Вася безуспешно кутался в свою футболку, пытался оттянуть рукава как можно ниже и при этом не желал оголять шею, подтягивая ворот.
Морина кончилась, теперь Вася шёл по улицам Нибы, ещё не трущоб, но уже и не светского уголка. Здесь было уже гораздо меньше света, почти полностью исчезло стекло и временами, попадающиеся магазины имели только оконные проёмы с решётками, некоторые из которых остались ещё со времён Древних людей.
Уже нигде не было видно маленьких домов, теперь Васю окружали высокие, но ещё не настолько как в его родном районе 14-20-ти этажные здания. Парень неосознанно глянул вверх, предположительно на небо, но его взгляд скользнул по застывшей на краю одной из крыш тёмной человеческой фигуре. Высокой, худой, явно принадлежащей молодому мужчине.
- Интересно, чего он туда полез? - подумалось Васе, и он почти сразу опустил глаза. - Может это тот самый вампир, о котором говорил Ник? Они ведь вроде умеют летать.
Он остановился и обернулся, желая ещё раз глянуть на крышу. Фигура всё ещё была там. Ну и ... с ней.