Ситуация, сложившаяся с зонами регулирования застройки, блокирует развитие города. По сути, консервирует положение, при которой и наши потомки будут проходить мимо бараков и деревянных хрущоб в историческом центре Красноярска.
Хотя к этому времени они развалятся сами по себе и будут представлять курганы с обломками шифера и кустами толя сверху. Ладно, если при этом обойдется без человеческих жертв. Пришлось видеть сгнившие, на глазах рассыпающиеся в труху верхние венцы так называемого дома Парфентьева. Хорошо, что к этому времени строение было уже расселено, и случайными обитателями (и жертвами) руинированного здания могли стать лишь хоронившиеся в нем бомжи. Хотя и они люди, их тоже жалко.
А кто из имеющих власть может дать гарантию безопасности жителям других подобных домов? Складывается впечатление, что пока чиновники соревнуются лишь в деле максимального расширения списка вновь выявленных объектов культурного наследия. Словно это не десятилетиями стоящие на одном месте здания, а только что выкопанные из земли артефакты.
Причем, как правило, расширяется список не за счет шедевров архитектуры или имеющих историческую ценность объектов (эти как раз выявлены давно, их перечень известен). Критерием отнесения становится исключительно давность постройки, и неважно, барак это или классическая деревянная двухэтажка, которые до сих пор возводят в районных городках.
В результате возникает целый букет проблем. Во-первых, у жителей таких на глазах разваливающихся домов исчезает перспектива улучшения жилищных условий, Более того, консервируется ситуация проживания в опасных строениях, причем риски год от года только растут. Во-вторых, все это крайне негативным образом влияет на архитектурный облик города. Не говоря уже о негативном воздействии на инвестиционноэкономическую привлекательность Красноярска.
Уверен, лицо, включившее здание в упоминаемый список, обязано в кратчайший срок обеспечить обследование объекта, историкокультурную экспертизу, в случае подтверждения ценности провести паспортизацию и поставить вопрос о проведении реставрации. Иначе правомочно ставить вопрос об ответственности этого лица. Не столько перед потенциальными инвесторами - за упущенную выгоду, сколько перед гражданами, проживающими в таких домах и несущими вполне реальные экономические неудобства из-за невозможности организованного переселения, мало того, по мере ветшания здания подвергающими свою жизнь все большей опасности из-за обрушения, возгорания и т.д.
При этом подчеркнем: действительно старинные и исторические здания, настоящие объекты культурного наследия, прошедшие реставрацию, оборудованные современной инфраструктурой и включенные в реестр памятников, ценятся гораздо дороже современных новоделов. Потому чем больше объектов получит статус памятников с соответствующими свидетельствами, тем интереснее наш город для потенциальных инвесторов.
Недопустимой со всех точек зрения является промежуточная ситуация, в которой страдают все - жители, архитектурный облик города, его экономика, сами здания, разрушающиеся из-за того, что нельзя ни убрать, ни начать реставрацию. Но руины, которыми они в этом случае неминуемо станут, все равно будут снесены в силу невозможности какого-либо восстановления.
Кстати, иногда возникают абсурдные положения. Уже упоминавшийся дом Парфентьева продолжал находиться в списке выявленных объектов, несмотря на отрицательную экспертизу (мнение Г. Андреева, реставратора с сертификатом Министерства культуры РФ). Это заключение еще 10 лет назад было рассмотрено и подтверждено на совещании в Центре по охране памятников.
Тем не менее по факту даже не сноса, а попытки переноса здания прокуратура инициировала продолжающееся до сих пор рассмотрение.
Уточним, в соответствии со ст. 19 Закона Љ 73 ФЗ "Решение о включении выявленного объекта культурного наследия в реестр либо об отказе включить такой объект в реестр должно быть принято... в срок не более одного года со дня поступления в соответствующий орган охраны объектов культурного наследия документов".
Постоянное нарушение этой нормы наша прокуратура столь же постоянно игнорирует. Избирательность надзора за соблюдением законов наводит на разные мысли о мотивах такого отношения, а также о качестве работы, добросовестности и профессионализме сотрудников этого "ока государева".
Кстати, среди строителей уже давно ходит шутка, что на самом деле охранные зоны надо определять не вокруг памятников или архитектурных объектов, а вокруг домов, где живут сотрудники прокуратуры. Складывается впечатление, что претензии у надзирающего органа возникают не по каким-либо объективным основаниям, а исключительно по факту начала любого строительства.
Подтверждением этому может служить последний прецедент с домом по улицу Марковского, где сначала мотивировкой возбуждения дела было Использование участка без правоустанавливающих документов, позже трансформировавшееся в Самовольное занятие земельного участка' и далее в обвинение о несоблюдении требований по высотности.
Со стороны это выглядит как поиск повода к чему зацепиться, когда предыдущие варианты по объективным причинам отбрасываются, но постоянно выискиваются новые. Кстати, здесь появляется необходимость поговорить о новом слое проблем, возникающем с уже признанными памятниками или архитектурными достопримечательностями.
По каждому объекту культурного наследия почти обязательно устанавливается зона регулирования застройки, где определяются ограничения для вновь строящихся сооружений. Очевидно, что эти ограничения должны быть разумными, исходить из понятных эстетических и логических соображений и являться результатом экспертизы комиссии из архитекторов, историков, дизайнеров и других компетентных специалистов.
Очевидно, что все эти материалы - реестры объектов культурного наследия, списки вновь выявленных объектов, существующие ограничения, должны быть публичными. Иначе возникают обоснованные сомнения: а не пытаются ли некоторые чиновники организовать тут для себя отдельно взятую кормушку, то включая объект в список, то исключая его, то устанавливая отдельным письмом одни ограничения, то настаивая (по этому же объекту) на других? Причем известны случаи, когда письма об ограничениях элементарно не доходили до застройщиков. И те были не в курсе, что им кто-то что-то там запретил. До тех пор, пока на месте не появлялась прокуратура.
Резюмируя, отметим, что подобные действия государственных органов ведут к тому, что строительство и даже благоустройство в Красноярске становится невозможным. Любая развалюха может быть в любой момент отнесена к вновь выявленным объектам культурного наследия и находиться в этом списке сколь угодно долго. При достижении, казалось бы, всех согласований нельзя быть уверенным, что на любой стадии строительства объекта перечень ограничений не будет изменен так, что проект уже не завершить. Реален даже вариант, что такие ограничения существуют, но они не вышли за стены принявшего учреждения, не внесены в градостроительный регламент и вообще никоим образом никому, кроме придумавшего их чиновника (и прокуратуры), неизвестны.
Закончилось лето. Люди возвращаются из отпусков - к старым проблемам, которые, кажется, никто не хочет решать. Чем наносится ущерб Красноярску и его жителям.
Ну что ж, как говорится, опять "Старые песни о главном". Приступим. И еще не раз вернемся к этой теме. Потому что здесь жить нам, нашим детям и внукам.