Ледяная Соня : другие произведения.

Светлая ей память

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ женщины о её школьных годах и о недолгой дружбе, что оставила немало приятных воспоминаний. Лучшие друзья - как правило, друзья, приобретённые в юности. Даже если змеи Судьбы разнесут вас по разным морям, вы будете помнить друг о друге. Скорее всего. Этот рассказик представляется сборной солянкой из моих собственных воспоминаний, лишь немного адаптированных к "почти нашему миру". Связаны они с разными людьми и относятся к разным временам, но всё же... Всё же просто надеюсь, что это поможет вам вспомнить своих школьных друзей и то, сколько всего здоровского вы пережили вместе.
   О детстве всегда остаются только хорошие воспоминания. Наши умы бережно хранят всё доброе и светлое, позволяя плохому легко забыться со временем. Думается, это связано с тем, что людям не дано видеть своё будущее. Разум человека цепляется за всё хорошее, что ушло в прошлое, ибо не знает, ждёт его впереди лучшее или только худшее. И даже что-то обидное и грустное по прошествии лет уже нельзя будет назвать обидным или грустным. Дурная эмоциональная окраска воспоминания постепенно выцветает, пока не останется лишь само по себе событие. Даже самый злопамятный человек основывает свою злобу на факте, а не на чувстве. Ну а я определённо не отношусь к категории злопамятных. Вот что-то хорошее, что имело место быть в прошлом - близком или далёком - я очень люблю воспоминать. Неважно где: в кабинете ли, в трамвае, дома ли, за чашкой душистого травяного чая... И душу это согревает лучше всяких чаёв.
  
   Я отлично помню свои школьные годы, особенно класс, эдак, шестой-седьмой. Это было время мыслей и мечтаний, светлое время, когда бесконечное множество уроков ещё не затмевало целиком наше сознание, оставляя место на дружбу, увлечения и "очень важные дела". Тогда мы ещё могли себе позволить долго гулять с друзьями после занятий, обсуждая всё, что только в голову взбредёт: уроки, отметки, одноклассников, погоду, питомцев наших, фильмы, телевизионные всякие передачи, коллекции, кто какие собирал... Правда, подруга у меня была только одна - Тенар Ольвгерд. С ней связана половина всех чудес того времени, если не больше, ведь мы учились в одном классе и виделись, так или иначе, почти каждый день.
   Тена была удивительным, ни на кого не похожим человеком. Не особо разговорчивая с посторонними, однако многими своими высказываниями она вводила в ступор окружающих, либо производила иной, какой-нибудь совершенно несуразный эффект. Вспомнить хотя бы уроки географии. Эх, география... Вечная возня с картами и заучивание стран с их столицами. Однажды на этом уроке Тенар вдруг настолько рьяно начала отстаивать право Средиземного моря называться Междуземным, что завела весь класс, который в конечном счёте разбился на два звонких, как будильники, оспаривающих этот вопрос лагеря. В кабинете стало неимоверно шумно.
   - Испокон веков называли Междуземным, и тут, в новейшей истории, бац - и переименовали! На каком основании, позвольте поинтересоваться?
   - Дурак, сказано же, это просто более точный перевод древнего названия!
   - Точный? Но море-то не среди земель находится, а между землями, меж Европой и Африкой!
   - Где ты там его между землями увидел, интересно? Узенький пролив, а вокруг сплошные земли! Конечно в древности полагали, что между землями: попутешествуешь уж нормально по территориям враждебно настроенных дикарей, привезёшь уж грамотно начертанные карты!...
   Кто-то из мальчишек от чрезмерного нервного напряжения взревел по-звериному. Тут же учительница, до сего момента бездейственно стоявшая у доски, видимо, изрядно жалеючи о своём решении спросить именно Ольвгерд, треснула с размаху книгой по первой парте и закричала, чтобы мы умолкли. Затем Тена отправлена была к доске за учинение беспорядков в классе показывать все моря, что будут названы. Многие показала она правильно. Дошло дело до Жёлтого моря. Та, не глядя совершенно, уверенно ткнула указкой, и не попала.
   - Это Восточно-Синайское море, но никак не Жёлтое.
   Тут Тену как прорвало. Она резко выпрямилась и произнесла очень чётко и выразительно:
   - Я не вижу смысла заучивать названия всего этого множества морей. Достаточно точное положение чего-либо можно с лёгкостью описать и другими способами. Между морями нет чётких барьеров, все они мнимы. Кроме того, у народа дельфинов нет стран, нет политических карт, стало быть, нет у них и границ. Это моя точка зрения.
   Глаза учительницы тотчас сделались огромными и круглыми, словно монеты старого образца. Так же резко выпрямившись, она с чувством выговорила:
   - Знаете что, эта ваша "точка зрения" - никакая не точка, а кочка! Вы на ней сидите и ничего другого вокруг не замечаете! Садитесь, единица. Допрыгались на своей кочке.
  
   Она села, и просидела остаток сорванного урока, не проронив ни слова. После к ней подошла наша одноклассница - имя этой девчонки я почему-то ни в какую не могу сейчас вспомнить - и стала ей сочувствовать. Говорила, что ей тоже единицы и даже нули влетали просто оттого, что не поладила с учителями. Советовала не расстраиваться из-за такой ерунды.
   - А я и не расстраиваюсь, - сказала Тенар и легонько улыбнулась. - Да и злоба уже прошла. А то бы не задумываясь ей загривок взгрызла, будь у меня челюсти подлиннее.
   Янтарные глаза диковато блеснули в сумраке коридора. Девчонка отпятилась осторожно от моей будущей лучшей подруги, и, подбежав к какому-то своему знакомому, выпалила - шёпотом, конечно, но то был для шёпота настоящий вопль:
   - Обалдеть! Слышал? Имя-то у неё какое, как точно предсказало, не зря, значит, было дано! Хранима волками, и сама словно волк...
  
   А вот как я сдружилась с "хранимой волками" - это уже отдельная история. Как-то раз Тена рисовала на уроке математики. Это был скромный холмистый пейзаж, над которым летела стая каких-то не то драконов, не то грифонов, но в таком исполнении даже незаконченный набросок казался шедевром. Я всё поворачивалась к её парте и смотрела, как плавно ходит по бумаге карандаш и как продвигается процесс создания картины. Думала: вот уж в чём-чём, а в рисовании эта девчонка лучше всех в нашем классе. У неё талант. И считала я, что она правильно делает, занимаясь сейчас рисованием, а не математикой. Математика это, безусловно, нужно, но скучно. А талант надо развивать. Потом учительница вдруг решила вызвать её к доске решить уравнение - то ли не обратила внимания, что она занята совсем не тем, то ли сделала это специально, из вредности. Тена, никоим образом не погружённая в тему урока, отказалась отвечать. В дневнике остались замечание и плохая отметка. По классу прокатился тихий смех.
   На перемене рядом с ней к стене прислонился Сенн и, сделав важное, наглое лицо, заявил:
   - Ну чё, художница, съела? Не будешь учиться - ничего в этой жизни не добьёшься! Знаешь ли, чтобы идти в ногу со временем, нужно бежать, со всех сил бежать.
   - А зачем бежать, если я могу лететь?
   - Хах, вот сейчас было реально смешно. Куда лететь-то будешь, вниз? Художник, художник... А что, отлично - поселишься в картонной коробке, как раз изнутри разрисуешь её всю!
   Тена предпочла промолчать и стала с невозмутимым видом повторять параграф, а одноклассник продолжал сыпать совершенно безосновательные, но едкие заметки о никчёмности. Я бы вмешалась, но это было чревато ведром оскорблений и в мой адрес. Перед уроком учителю из анонимного источника поступила жалоба по поводу "оскорбления чувств художника". Вскоре после этого Сеню пригласили выйти из кабинета. Очевидно, там его крепко отчитали, он вернулся ещё более злой, всю оставшуюся историю упорно прожигая Тенар взглядом. А после уроков, когда все расходились по домам...
   Несколько мальчишек окружили её. Это была засада.
  
   В воздухе повисла напряжённая атмосфера, присущая скорее не школьным дракам, а настоящим бандитским разборкам. Тена неподвижно стояла, опустив голову и крепко сжимая обратным хватом простой карандаш. Капюшон изрядно закрывал ей обзор, но пока она и не хотела смотреть в глаза своим врагам - достаточно было видеть силуэты, слышать шаги. Один из хулиганов медленно стал подкрадываться к ней сзади, будучи абсолютно уверенным, что застанет её врасплох своим пинком, но, едва приблизившись, получил молниеносный ответ. Мальчишка шарахнулся в сторону и застыл, схватившись за распоротую в кровь руку. Обломки карандаша равнодушно упали на пол.
   - Ах ты дрянь!
   Сразу двое крепких ребят бросились в атаку, но тут же были неестественно легко завалены единым ударом ноги. Ей хватило только лишь демонстративно замахнуться второй раз, чтобы они подскочили бешеными рывками и, опасливо оглядываясь, убежали прочь. Затем Тенар повернулась к остальным с практически безэмоциональным, леденящим взглядом, и смотрела до тех пор, пока Сенн и оставшиеся члены банды не отступили вслед за побеждёнными товарищами.
   Наблюдая за всем этим из-за решётки раздевалки, я пришла в полный восторг. Захотела спросить, где она научилась такому эффектному ведению боя, но имела неосторожность приблизиться сзади, из-за чего кулак одноклассницы незамедлительно врезался в мою щёку.
   - Ой, мамочки... Ты как, в порядке? - растерянно она сказала, осознав ситуацию. Я кивнула, потирая ушибленное место. Было больно, но обида не имела смысла - сама виновата.
   - Не делай так больше, прошу. Как я могла видеть, что это ты, а не один из тех гадёнышей?...
   Как потом стало ясно, досталось мне весьма и весьма крепко. Щека опухла и раскраснелась. Родители хотели пойти в школу разбираться, но я смогла им всё объяснить. Тенар подходила на переменах и спрашивала - каково мне сейчас, не становится ли хуже, не обращалась ли к врачу... А ведь на фоне этого неприятного обстоятельства мы стали чаще беседовать, и поняли вскоре, что похожи друг на друга гораздо сильнее, чем сами можем подумать. Так началось наше приятельство, а затем и дружба.
  
   Помню, как впервые зашла к Тене в гости. Все полки в комнате у неё заставлены множеством интересных вещиц. Склянки какие-то были, с бисером, цветным песком и засушенными лепестками цветов, пара бараньих рогов, ракушки разные, стеклянные шарики, полный ящик перьев...
   - Да, я тот ещё дракон, - смеялась она, показывая свои сокровища и разъясняя, откуда что взялось. - Если уж что-то купила, нашла, смастерила, или если подарили мне - рука не поднимется выбросить. Так и живу, будто в драконовом логове. Но во всём этот хламе каждая отдельно взятая вещица имеет своё предназначение. По крайней мере, стараюсь, чтобы так оно и было.
   Потом она достала свою папку с рисунками. Как же чудесно она рисует, если бы вы только могли взглянуть!... При этом говорит, что в художественную не ходила никогда. С этих рисунков смотрели на меня удивительно живые фантастические существа - был там и грифон, громоздящийся на вершине скалы, словно на массивном каменном троне, и рогатая женщина со змеёй и гривной в руках, мирно сидящая на поляне в окружении оленей и прочего лесного зверья, и вздыбленный единорог, нацелившийся рогом на льва, что стоит в позиции перед прыжком... Я тогда от всей души, самыми добрыми словами, что нашлись в мыслях, пожелала ей дальнейших успехов в карьере (я и не сомневалась, что Тенар станет великой художницей). Она кивнула, поблагодарила, задумалась, и вдруг объявила, что сейчас покраснела бы, но чисто физически этого не умеет. Посмеялись, конечно...
  
   Летом мы часто гуляли у моря, либо же у речки. Однажды, двигаясь таким же прогулочным шагом, болтая о том и об этом, добрались до места, где берег оказался подмытым, и осыпался - прямо у нас под ногами. Что я, что Тена в этом обвале кубарем покатились вниз, в воду. В момент падения время как будто замедлилось, и я даже сейчас прекрасно помню, как всё происходило... Исцарапанные, грязные, насквозь мокрые, но довольные тем, что ничего не сломали, мы взобрались на какой-то оказавшийся рядом холм и обрушились на мягкую подстилку травы.
   У подножия с другой стороны был парк, а по разные стороны его - разные храмы. В какой-то момент все они зазвучали. Низко вибрирующие звуки труб, ритмичное биение ритуальных барабанов, чистый и прозрачный звон колоколов, протяжный голос, читающий азан - всё это сливалось в какую-то невообразимо контрастную, но тем не менее приятную для слуха музыку. На холме к ней присоединились ещё и птицы. А мы долго ещё лежали так, медленно обсыхая под солнечными лучами, болтая о том и об этом, просто наслаждаясь жарким, ленивым, пахнущим свежими царапинами, травой да речной водой летним безделием.
   Говорили мы тогда на многие, иногда совершенно неожиданные темы. К примеру, выяснилось, что Тена очень сожалеет о скором внедрении новой технологии бурения нефтяных скважин.
   - Это значит, что топливо станет гораздо более дешёвым, - рассуждала она. - А это приведёт к тому, что автомобили станут намного более распространёнными. И закончится всё тем, что на улицах мы уже никогда не увидим верблюдов и лошадей. Я слишком люблю этих животных, чтобы свыкнуться с их отсутствием. И, подумай только, какая в городах будет стоять вонь!
   - Подожди же, подожди, когда это ещё будет! Сто раз ещё всё переменится! - утешала я подругу.
   А ведь, в конечном счёте, всё так и сложилось...
  
   Ещё одним ярким впечатлением остался наш побег с урока физкультуры. Это случилось в конце сентября. День был прохладный и пасмурный. Тучи стояли над городом, надёжно скрывая солнце, в воздухе висела влага, с моря медленно наползал туман, но занятие проходило на улице. Пока все под надзором строгого учителя разминались перед зачётом, Тена стояла у края поля. Она не собиралась сдавать нормативы и даже не смотрела на нас, всё её внимание было приковано к окружающему воздуху - к давлению, звуку, запаху. А потом она подошла ко мне и шепнула на ухо:
   - Ошибки быть не может. Через пару минут пойдёт дождь. Сбежим?
   Я кивнула. Меня совсем не радовала перспектива промокнуть по-горячему и простыть после этого. Дождавшись момента, когда все были заняты своим, мы рванули с насыпи вниз. Вперёд, в осень, в туман, на свободу! Уши наполняет встречный ветер, шорох сухой травы под ногами, рассвирепевший учительский свисток, но за нами ему уже не угнаться: впереди гнутая, ржавая сетка забора. Далее прыжок. Нет, полёт! И сейчас не понимаю, как нам, семиклашкам, удалось - больше двух метров было в том заборе. Бежали ещё долго, и бежали радостно. Редко мне сейчас удаётся ощутить подобную дикую радость от того, что не подчинилась правилу, нарушила его...
   Остановились на крыльце какого-то хозяйственного магазина. Спустя мгновенье небо пролилось. Настойчивая барабанная дробь зазвучала по козырьку, и в наши сердца пришло умиротворение, или, если можно сказать, та тихая благородная печаль, которая так часто является синонимом счастью. Всё вокруг: плитка тротуара, дома, деревья, уже сбросившие листву, фонарные столбы - потемнело и стало расплываться, придавая происходящему вид фантастического сновидения. Мы стояли молча, вдыхая запах дождя. Услышав голоса чаек, выглянули из-под навеса и увидели большую стаю в небе. Они летели сквозь дождь и туман, кричали звонко, проникновенно, как всегда, тоскливо. И мы сами ощутили себя осенними чайками. И мы кричали им в ответ.
  
   Помню, как мы встречали Бельтан на том самом холме. Явившись несколько раньше назначенного времени, я ждала подругу на поляне, где предварительно расстелила ковёр для пикников. По парку шёл яркий, шумный парад. Весёлая процессия с флагами и с лентами, с песнями и с танцами. Это происходит каждый год, но я никогда особо не рвалась участвовать, потому что некомфортно себя чувствую в большом скоплении людей. Куда больше мне нравятся небольшие дружеские компании. К примеру, всего из двух человек. Тена пришла в пёстрой вязаной накидке и с перьями в волосах, из-за чего показалась мне изрядно похожей на американку, хоть её семья происходит с севера Европы. В руках у неё был небольшой бумажный свёрток.
   - С маем тебя! - сказала и торжественно вручила его мне.
   Это была окарина. Почти белая, украшенная обкатанными волнами кусочками зелёного стекла, с восемью отверстиями. Мне стало очень неловко, ведь я не приготовила подарка, ибо в этот день обычно ничего не дарят. Вдруг решила извиниться. Извинилась. Тена сначала не поняла, а потом возразила, что готовила эту вещь очень давно, просто ждала подходящего повода. Предложила опробовать новый инструмент. Глина приятно пахла молоком. Звуки выходили негромкие, гулкие и глубокие, похожие на ветер. Я снова взглянула вниз, на парк, и исполнила первое, что пришло в голову - "Весна идёт по миру". Получилось неловко, местами даже фальшиво, всё-таки не так часто мне доводилось играть на окарине. Тена сочувствующе морщилась при каждом неудачном звуке и улыбалась, но улыбка была не настоящая: по отблеску в янтарных её глазах заметно было то, что от сегодняшнего дня она ждала чего-то другого. Тут к нам подошла лиса и стала вертеться рядом, выпрашивая что-нибудь поесть. Бродячая, беспородная, с длинной шерстью, скатанной в твёрдые грязные шнурки, но с умным и внимательным взглядом. Я погладила её и постаралась объяснить, что ничего съедобного у нас нет с собой. Зверок будто бы сразу понял сказанное и пошёл дальше, раздосадованно фыркая, и вскоре полностью исчез из виду в высокой траве. Трава стояла почти совсем неподвижно, и было хорошо заметно, где лиса прошла и где идёт сейчас.
   Вдруг Тена едва ли не засветилась какой-то свалившейся с неба мыслью.
   - Дай-ка мне эту дуделку, я позову кое-кого, он тебе понравится.
   Я отдала окарину подруге. Она резво запрыгнула на пень, вытянулась в струну и... стала играть "Тринадцать ветрей, тринадцать вихрей". При этом у неё было такое серьёзное лицо, что я едва сдерживала смех. Но к неимоверному удивлению моему оказалось, что смеяться было не над чем: совсем скоро волна зелёного шелеста прокатилась по холму, и сильный прохладный ветер взвился у самого ковра, растрепав нам обеим волосы.
   - Это как так!? - от неожиданности заорала я.
   - Д - дрессировка.
   Тенар подмигнула - то ли ветру, то ли мне - и вытянула откуда-то из кармана длинный шнурок с кисточкой из перьев на конце. Тотчас незримое создание подлетело к ней и стало вертеться вокруг. Я просто видела, как одушевлённая масса воздуха гоняется за кисточкой, подобно коту. Затем Тена провернула что-то совсем невообразимое: взявшись за подол накидки и растопырив её, как какие-то куцые крылышки, спрыгнула с пенька, а ветер её подхватил и пронёс по воздуху метров шесть. Я, как говорится, в осадок выпала. А она снова руку в карман запустила и сыпанула по ветру белый порошок, мгновенно им же унесённый.
   - Только маме моей не говори, что я муку из кладовки понемногу таскаю. Всё равно потом узнает, рано или поздно. Оммес шаяна долока виян.
   - Как-как? - переспросила я подругу, не разобрав поговорки.
   - Всё тайное становится явным.
  
   Конец нашей общей истории настал, когда Тена вдруг сообщила, что вынуждена уехать отсюда. Родители её наконец продали квартиру и теперь вся семья перебиралась в Ванкувер. Мы обменялись телефонами и ещё около года поддерживали связь, однако дистанционные переговоры ни в какое сравнение не идут с живым общением. Беседы становились всё более редкими, а однажды я просто услышала в трубке, что такого номера больше не существует. Я тогда считала, что Тена попросту утопила мобильник без возможности починки. Не хотела верить в то, что она забыла обо мне и поменяла номер.
   Кто бы мог подумать, что потом, через много лет, я случайно встречу свою давнюю подругу вновь. Тогда я уезжала по работе в этот большой город, и там, посреди улицы, в толпе людей заметила девушку, почему-то очень знакомую. Всего пары секунд хватило моему сознанию чтобы догадаться: это она, тот самый удивительный, ни на кого не похожий человек, и побежать к ней. А вот Тенар долго смотрела на меня удивлёнными глазами и не могла понять, откуда какой-то посторонний знает её имя. А потом вдруг неуверенно выговорила:
   - Мика?... Неужели это ты?..
   Мы до позднего вечера сидели в парке, рассказывая друг другу о том, как сложились наши жизни. Многое из того, что она поведала, я и вообразить себе не могла: не от необычности сего, а совсем напротив - от заурядности. В первую очередь подивилась решению Тены взять себе фамилию мужа. Таким образом из Ольвгерд она превратилась в обычную Грэй. А когда речь зашла о работе, я вообще сначала не поверила. Оказалось, что профессиональные художники и их картины, которые затем оказываются в музеях и частных коллекциях, сейчас никому не нужны. Устроилась она в редакцию какого-то журнала и с тех пор рисует однообразные иллюстрации. Девушка всё говорила и говорила, а я слушала и с каждой произнесённой фразой всё явственнее осознавала, что это не та Тена, с которой у нас было столь много общего. За это время "хранимая волками" успела безмерно выцвести, стать "серой", как бы символично это ни звучало. Последней каплей стал её ответ на вопрос о том, помнит ли она, как приручала ветер и как играла с ним тогда на холме.
   - Это на первомай что-ли? Точно, я ещё окарину тебе подарила. Да ты чё, мы же просто играли! У меня с собой был кошачий шнурок, вот, импровизировала на ходу. Богатая у тебя фантазия, однако!
   Я сказала, что уже поздно, попрощалась со вновь встреченной и ушла.
   Так, не погибнув и не пропав без вести, Тенар Ольвгерд прекратила своё существование в этом мире. И я уверенно говорю - светлая ей память. Но в любой момент я могу обратиться к своим воспоминаниям об этой недолгой, но значимой дружбе, вновь заставить их заиграть яркими красками и понять, что в них столь непонятная людям и столь знакомая мне - продолжает жить, и не исчезнет никогда. Ведь наши умы так бережно хранят всё доброе и светлое...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"