Вечереет. Я тихо бреду
Отвратным сердцу Парижем,
Пинаю сапогом малый камушек,
Оказавшийся, впрочем,
Черепом крысы,
Стараюсь думать о разном, самом
Разном, о чем угодно, лишь бы
Поменьше
О главном.
Выходит, признаться, плохо.
А в таком мне непросто 
Признаться. 

Отчего я столь
Мертво привязан к прошлому,
Ушедшему, всеми забытому, даже
Теми, кто вместе со мной его создавал?
Вернее будет сказать - особенно теми,
Пожалуй. 
Отчего так устроен мой
Мозг - помнить все? Запахи, голоса,
Что и кем было сказано, 
Что я подумал в ответ,
Прилипший к стремени цветок
Шиповника, багряное небо заката
Пятнадцатого июня,
Скрипела ли дверь в случайно увиденном
Доме, как падал свет в
Витраже маленькой церкви в Болонье,
Что кричали на улице,
Какое платье было тогда на...
Хватит! Как ни старайся, все сводится к
Одному. Сколько же чуши способен
Я помнить! Сколько же чуши хотел бы
Забыть. 

А если честно, хотел ли? 
Пожалуй, что нет. Как скряга свои золотые
Перебираю я нити бескрайней памяти
И всякий момент могу полностью оказаться
Там, где будет угодно, припомню все, до
Самой последней мелочи и, возвращаясь,
Вокруг себя поведу неузнающим привычное
Взором. Но сейчас, когда многопушечным
Галеоном, врезавшимся во флотилию
Индейских пирог, все мои дорогие воспоминания
Рассекает одно, безжалостно, грубо, неодолимо... 
Немудрено захотеть и
Пройтись. Пусть даже по самым неподходящим
Улицам. 

Нет, пора, пора возвращаться в Толедо, с этих
Чужих мне улиц, от чужих мне людей, главное - 
От чужих мне женщин и дней, бестолково
Прожитых словно бы и
Не мной. Прошлое, прошлое... Как же ты
Крепко держишь меня за горло, мне лучше всех
На свете известно, что от себя бежать - пустая
Трата сил и времени. Знаю, но побежал, все же -
Трата, а не застывшая боль. Трата лучше.

Прошлое... Даже в своих привычках я старомоден,
Даже здесь, в стране нового фехтования, которое
Сами они называют лучшим и уже понемногу
Его продают даже нам, в Испанию,
Я по-прежнему придерживаюсь, как и весь мой 
Род, испанской La Verdadera Destreza, перевести
Дословно непросто, наиболее близким будет,
Я думаю, 'Высшее мастерство'. А что себе
Мыслят об этом французы, я пока что, право,
Не знаю...
Щелк! Череп крысы, простучав по булыжнику,
Улетает в сточную яму. 

Я бросаю серебряную монетку 
Нищему старику, что сидит неподалеку
От переулка, 
Тот замирает на миг от удивления,
Смотрит мне прямо в глаза, оборачивается,
Словно что-то украл, 
Прячет монетку за пазуху и 
Говорит:
'Сударь! Не вы ли будете' - и вдруг 
Называет мне мое имя.
'Сударь'! Какое гадкое слово! 
'Сеньор' намного лучше. Привычней.
Приличней даже, если угодно.
'Да, я. И был, и есть, и, надеюсь, буду!'
'Не будете, если пойдете и дальше этим 
Путем' - отвечает нищий, и я вижу вдруг, 
Что он смертно
Боится. 'Вас, сударь, 
Хотят убить! Я слышал случайно!'
Снова - 'сударь'!
Щелчком отправляю бедному старику
Золотую монету: 'Спасибо, мой друг, купи себе 
Что-нибудь. Благо,
Нового сердца тебе покупать не надо,
Оно у тебя уже есть и доброе' 
Щелчком посылаю
Вторую монету: 'Только не благодари, не надо, 
Я
Этого не люблю! 
И спасибо тебе, старина'.
Мне бы купить себе новое сердце... Пустое. 
Пустое 
Это желание. Новое так же будет болеть, 
Лишь чуть
Заполнившись...
Довольно!
Нищий молча и спешно пропадает во тьме. 
Ему повезло сегодня.

Как бы то ни было, переулка не миновать,
Он по пути к моему жилищу.
Да и зачем? 
Нищему повезло. Мне?
Убьют? Меня? 
Жидконогие французские франты
Или их косорукие уличные убийцы?!
Сиди в переулке один
Бискаец с навахой, 
Я был бы смущен куда больше,
Чем если там притаился десяток охотников до лягушек!
Сладкий, острый озноб проходит
По телу. Ни с чем не сравнимый.
Он накатывает лишь тогда, когда ты
Видишь блеск щербатой косы 
Дамы в черной хламиде, с острым, но
Равнодушным взором.
Только тогда твои чувства все, до единого,
В голос требуют: 'Жить! Жить! 
Живи, сражайся, сдавайся,
Беги, но живи!' И тут самое интересное
Их переспорить, заставить служить себе
И остаться на месте.

Тишина. В переулке мертвая тишина.
Он извилист, как след змеи на песке.
Неужели будут стрелять?! Какой стыд!
Нет. Просто в переулке никого нет,
Совсем! Но нищий не мог солгать,
Как не лжет сплав разбуженных
Чувств. Вот оно! За переулком,
На маленькой площадке между домов,
Стоит человек, в темном плаще,
Освещенный горящими факелами,
Укрепленными по стенам домов с
Зажмурившимися ставнями.
Один.
Один?
Один?! 

'Вы ли будете ...?' - голос знаком,
Знаком до ломоты в затылке.
'Зачем спрашивать то, что вам,
Дорогой мой (они тут все 'дорогие'!)
И без того известно?'
'Вы нынче поздно гуляете и, я хотел бы
Заметить, гуляете вовсе не там,
Где вам следовало, а мне бы 
Хотелось!'
'Но, дорогой мой, откуда же мне
Было знать, что вам хотелось, а что
Нет, да и какая мне, собственно, 
Разница? И кто, кроме Бога и короля
Мне посмеет указывать, что мне следует?'
'Как знать, быть может, мне суждено!'
'Вы, сударь, (проклятое слово!), ведете 
Опасные речи, пусть и мужские. 
Скажите
Прямо - вы недовольны тем, что вечер
Провел я - и прелестно провел! - у мадемуазель
Де...'
'Довольно! Хватит пустой болтовни!'
'Отчего же пустой? Вот вы уже, например,
Договорились до дерзостей, стало быть,
Своего вы достигли!'

Падает темный плащ. Да, конечно.
Я знаю его. Грозно известная шпага двора, 
Не испанского, правда,
Но все же. 
Новая школа. Новые знания.
Новые цели и новые навыки. 
Новое против старого - изящный, идущий
В ногу со временем, дворянин,
И я, обломок прошлого испанской стали,
Застрявший в их настоящем.
Новое против старого. 
Смешнее еще от того,
Что мы с ним почти ровесники, он лет
На семь постарше. 
Новая школа... Вашим ли шпиговальным
Иглам с толедской тягаться сталью? 

А выпад, ей-ей, недурен! Чуть бы
Поменьше ярости - и я бы лежал
На проклятой французской земле.
Но в поединке не бывает ни 'чуть',
Ни 'почти'. Не бывает ни ярости,
Ни азарта, ни страха, ни злобы, 
Ни жалости, так учит Destreza, 
А она, поверьте, дурному не учит. 

Боже, сколько же лишней у вас суеты,
Пусть опасной, но все же лишней!
Вы движетесь
Хаотично, или напротив, слишком
Прямолинейно, но в фехтовании,
Мой дорогой, главное - голова,
Не ноги, не даже руки.
Вы движетесь, как челнок, я же
Иду 'магическим кругом', простым,
Но истинно верным. Верным
Математически.
Дело в том, мой дорогой, что самый
Маленький шаг в Destrezа
Скромно сводит на нет всю вашу
Работу локтем. Как жаль, что свою
Печаль я решил утолить вашей
Дамою сердца, что поделать, иной
Под рукой не случилось, а было...
Спокойнее, друг мой, не то быть беде!
Так вот, было ужасно тоскливо! 
Вот! Я же
Предупреждал - вы сами, по сути,
Фарфоровой щечкой наткнулись 
На острие моей шпаги, первая кровь!
Но в переулках она, увы, ничего не 
Решает. А жаль. Мы могли бы
Вполне - аккуратнее! - даже немного
Дружить. Возможно. Не в этой жизни.  

Да сколько же можно, словно базарной
Торговке, осыпать меня оскорблениями!
Вы дворянство свое получили в скобяной
Лавке, милейший? Нет? Что, не дали и там ?
Обидно вдвойне!
И как же вы мне надоели!

Новое всегда побеждает старое, верно.
Это правило.
А вот это, скажем, исключение
Из скучных правил -

Шаг, короткий, на вход, ближе к вашему
Кругу, хоть вы его и не видите.
Зато видите, что ваша шпага осталась на
Миг не у дел. Видите?
Начали!
Sople el hombro, удар от плеча! Р-раз!
С одним ухом, сударь, вам тоже не плохо!
Плохо? Простите, 
я же хотел как лучше! Воля 
Ваша. Sopla desde el codo, удар от локтя,
Д-два! Вот, теперь ни одного,
Все симметрично, верно? 
И, заметьте, все происходит в простом,
Как вся эта жизнь, магическом круге,
В котором нет ничего магического,
Кроме того, что многим лень немного
Утрудить свою голову. 
Старое и новое! Вы смелый, вы
Отчаянно смелый малый! Вход
Против часовой стрелки, я ведь еще и левша,
Что отнимает у вас еще три с половиною
Дюйма пространства,
Принимаю вашу шпагу на 
Дагу и - урок окончен. 
Beso de la Muerte, 'Поцелуй смерти',
Шпага ломает зубы, проходит мозг
И гордо выходит наружу. Все. 

Что-то сегодня, по-моему, как-то
Пошло не так. Не многовато ли
Исключений? Пожимаю плечами.
Грохот, кислая вонь сгоревшего
Пороха. Оборачиваюсь. Стрелял
Его слуга. Верный и честный малый.
Выстрелил в спину и
Не попал.
Да.
Нынче явно не мой денек. 
Вновь пожимаю плечами. Ухожу в 
Темноту.
Мне хочется пить.
И домой. Домой, в Толедо.

Новое против старого, вечная песня.
Старое будет проигрывать,
Новое, по обыкновению, побеждать,
Не замечая, как быстро оно само
Становится старым.
Какая банальная чушь. Но все же
Я благодарен убитому. Мы доказали
Вечное правило путем исключения,
Скоротали время и я, пусть на миг,
Но совсем, просто совсем забыл про...
Хватит.
Не заходя на квартиру, я отправляюсь
В порт.
Я хочу пить. И домой.