Ледащёв Александр Валентинович : другие произведения.

Третий за демоном

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Просто нужен третий, чтобы искать демона.

  1
  
  - Тяжелые мачты. И само суденышко уже не знаешь, как назвать. Уже не яхта, но еще не шхуна? Хотя по сравнению с яхтами, на которых ходят некоторые арабы и некоторые евреи, это просто ялик. Кто-нибудь видел ее на ходу? - Спросил старый Томас.
  - Я видел, Томас. Хороший ход, очень. Парень шел под парусом, разумеется, не включая движок. Причем даже не под полными парусами. Это было вчера.
  - Ну, утешает, что на острове так и останется только один дурак - ты, а не двое, с прибывшим, - под общий смех отвечал Томас тому, кто поведал, что видел это судно на ходу, - вчера был хороший ветер, он бы разбился к черту о рифы, видеть их нельзя, но знать о них можно. Да и под полным парусом под такой ветер к берегу? Но, кажется, я понял, кто там, наконец, - Посмеиваясь, спросил Томас скорее, сам себя.
  - Так кто же там такой, мать его?! - Остервенился тот, кого беззлобно высмеивали.
  - Капитан Смычок. Его так зовут.
  - Любит пиликать? - С издевкой и бесконечным презрением процедил, сплевывая слова вместе с желтой табачной слюной, Остин, над которым Томас и потешался.
  - Нет. Просто он летает по океану, как смычок по струнам. Он не просто ходит в море. Он словно рождает музыку, музыку Океана, парень. Музыку волн, - Томас присмотрелся к собеседнику и махнул рукой: "А, да черта ли ты поймешь".
  - И чем он занят? Просто тратит папашины или свои деньги, красиво летая над океаном? - Уже громко издевался Остин и уже над словами Томаса.
  - Ты договоришься до похода к зубному врачу, мальчик, - мягко сказал Томас, - не было печали, чтобы надо мной потешался какой-то мокрозадый младенец. Доступно? - Видно было, что вопрос не риторический.
  - Пока да, - недобро процедил Остин.
  - Вот и славно. А капитан Смычок, если это он, а я спорить готов, что это он, всегда занят одним и тем же - он охотится на демона открытых морей.
  - Он псих? - Уже без издевки спросил Остин.
  - Нет. Поверь мне. А чьи он тратит денежки - не наше с тобой дело. Вообще, ты бы пореже интересовался чужим кошельком, паренек. На этом берегу, - Томас многозначительно надавали на слово "этом", - такой интерес принимают за дурную примету и могут поменять глаза местами.
  - Но все же, как называть такой... Корабль? - Сменил Остин тему.
  - Шхуна. Это, парень, все же шхуна. Только не спрашивай меня, за каким чертом одинокому человеку нужна целая шхуна, если он мог бы купить себе яхту с мешком техники на борту, которая все бы делала за него. Думаю, что и на этой шхуне техники хватит, но вряд ли он превратил ее в корыто для грудных детей, если то, что я о нем слышал - правда. Я знаю одно - этот человек не боится заходить в око бури. Ты понимаешь, о чем я?
  - В око бури? Не побоялся? - Не совсем понял Остин, решив, что речь идет о разовом подвиге.
  - Не боится. Он делал это несколько раз. В самое око бури. В центр тайфуна. И вышел оттуда живым. Вот какой он, этот капитан Смычок. Он стоит хотя бы уважения, запомни это, Остин, - тяжело уронил Томас, человек, по природе добродушный, но в меру.
  - А почему его зовут "Смычок"? - Как-то задумчиво спросил Остин и Том оттаял.
  - А ты послушай. Когда его шхуна идет по волнам, рассекая их, кажется, что она пролетает над ними, лишь слегка задевая и тогда воды поют. Есть дурачки, уверенные в каких-то приделанных ерундовинах к шхуне, но поверь мне - херня это все. Просто он любит море. И его шхуна тоже. А море - их. Редкая удача и редкое сочетание. Море порой выбирает для своей любви не человека, морем жившего поколениями, а новичков. Я не хочу назвать капитана Смычка новичком, но он моряк первого поколения. Готов спорить. А пока просто послушай, - Томас, благоговейным, изящным жестом поднял свою грубую, просмоленную руку жестом, которому позавидовал бы любой профессиональный актер или оратор - от шута до кардинала, обращающего язычников.
  Остин прислушался. Со стороны шхуны, летящей над океанской рассветной гладью и впрямь доносилось нечто, нечто тонкое, тихое, но достаточно хорошо слышимое. Что-то очень похожее на плач, восторженный плач сольной скрипке в огромной оркестре.
  "Да, я слышу!" - Хотел было сказать Остин, но Томас, предугадав его желание поднес толстый, черный от работы и грязи, палец к губам.
  - Слушай мелодию Смычка, - тихо, торжественно проговорил он.
  
  2
  
  - Куда его черт несет?! - Завывал Уилкинсон, поняв, куда ведет шхуну капитан.
  - Капитан ведет шхуну к Оку Бури, - раздался рядом оглушающий даже в такой лютый шторм бас раба капитана - Переносицы.
  - За каким ...м?! - Осатанело завопил журналист, проклявший свое любопытство в деле попадания на борт.
  - Мегалодон пойдет туда же, мистер. Капитан знает это. Мегалодон понимает, что там единственное спокойное место. Если идти вместе с ним. С Оком Бури, - уточнил Переносица, видимо, сильно сомневавшийся в умственных способностях гостя с берега. Собственно, сам Уилкинсон тоже не был от них, от способностей своих, в восторге.
  - Но почему мегалодон пойдет туда? А не нырнет, к примеру? - Орал Уилкинсон.
  - Странный выбор был сделан капитаном в поиске третьего человека, - задумчиво пробубнил Переносица, почтительно прикрыв глаза при слове "капитаном". - Здесь скверное дно, мистер Уилкинсон, скалы, горные пики. Город со шпилями башен. Под нами затонувший материк. И мелко - в этой части океана. Мегалодон не рискнет распороть себе брюхо или рыло о древние строения или горы.
  - Какой еще затонувший материк?! - Чуть не плача, кричал бедный репортер.
  - То есть? Моя родина, - Переносица снова прикрыл глаза, но не почтительно, а как от боли.
  - Какая родина?!
  - Атлантида, - спокойно отвечал Переносица.
  - Э?!
  - Что-то не так? Вас смущает факт моего существования? Да, я гораздо старше вашей убогой цивилизации. И что? Я спал. Точнее, был в анабиозе. Капитан покажет вам капсулу, в которой я коротал века, пока капитан Смычок не дернул меня по ошибке на поверхность. Но, так как больше моего народа нет, то я пригожусь капитану и для последней встречи с мегалодоном, - спокойно, насколько можно было при реве ветра, говорил раб капитана.
  - Это сейчас вы о чем?! - Слишком много бреда и кошмаров для одного вечера, слишком много! Сумасшедший капитан, или крайне эксцентричный, или... Не это важно! Буря, шхуна, мегалодон и атлант!
  - Когда шторм утихнет, я вам все расскажу, мистер журналист, - спокойно сказал Переносица.
  - А с чего вы взяли, что мы выскочим живыми? - Спросил Уилкинсон.
  - Да что ты будешь делать, - сокрушенно сказал Переносица, взял Уилкинсона за пояс и поднес глазами к своим глазам. Ощущение у журналиста было такое, словно монстр с жутким ликом и руками, толщиной в талию взрослого человека, читает его, как раскрытую книгу. Он поежился.
  - Сегодня вы не умрете, - вынес вердикт Переносица, ставя репортер на ноги, - а буря сойдет на нет через... Да, часов через пять-шесть, - заключил Переносица, посмотрев на бесящиеся валы темно-свинцовой воды.
  - Капитан Ахав, который на сей раз, реинкарнировавшись, хочет убить не Моби Дика, а мегалодона, - проговорил репортер и осекся - взгляд монстра, который походя признался в том, что он - атлант, налился злобой.
  - Не смейте звать Смычка Ахавом, милейший, здоровее будете. Они не одной породы. И капитан Смычок не собирается убивать мегалодона, он хочет лишь доказать его реальность. Ясно?!
  - Но как? Любую съемку назовут фальсификацией, - начал было журналист, но раб капитана перебил его.
  - Когда мы догоним рыбу, я прыгну к нему, за борт. На него. К нему. Со всем, что потребуется.
  - Вы погибнете! - Заорал Уилкинсон, поняв, что тот не шутит.
  - А я, по-вашему, мечтаю остаться в живых? Вы понимаете, что это такое - быть самым последним и понимать, что все твои способности тут никому не нужны, разве что как экзотика. Часть из них уже не нужна, а до других частей вы еще не доросли. Я один на всей Земле. Как вы думаете, мне есть за что благодарить капитана?
  - Да... Он не Ахав. Он хуже, - пробормотал Уилкинсон.
  - Больше не говорите так. Очень прошу, - недобро произнес раб капитана.
  - Я постараюсь, - искренне заверил того журналист и раб кивнул.
  А как хорошо все начиналось!
  
  3
  
  ...Плечи и руки вошедшего были покрыты дивной, иного слова в голову Уилкинсона и не пришло, чудесной по красоте и сложности, вязью татуировки. Он никогда не видел ни схожего рисунка, ни такого цвета красок, хотя навидался, мотаясь по миру для "National Geographic Traveler" он немало.
  Но сейчас, как ни странно, вторая мысль была не развитием первой, точнее, первая-то вся уложилась в "Ах!", хорошо, что про себя. Нет. Странной была мысль следующая - сколько же краски понадобились на руки этого монстра?!
  Он был ужасен. Ростом это существо явно скреблось макушкой в районе двух метров и хорошей прибавки к этим двум метрам. Лоб его, с глубокими, странными височными впадинами, сильно выдавался вперед, наподобие лба кашалота - такое морское сравнение почему-то посетило репортера. Впечатление порыва вперед добавляли могучие, огромные надбровные дуги, под которыми, сильно напоминая внешний покой болота Манчак, что в США, глубоко сидели крупные, странно круглые глаза. Нос шел параллельно лицу - иначе не скажешь. При взгляде сбоку казалось, что кто-то пытался утюгом сравнять линию лба, дуг и носа - настолько ровно он шел ото лба, без намека на впадину у переносицы и завершался прямым углом над твердыми губами. Черная грива спутанных волос падала мутанту на плечи. Что это были за плечи, репортер даже порадовался слегка за этого монстра - что тут жаркий климат и верхняя одежда не нужна. А что до рук.... Да, Уилкинсон видел всякое - и "чистых" бодибилдеров до "химиков" и до идиотов, вливающих себе что-то под кожу. Этот явно ничего не вливал. Но в районе бицепса (ни о каких рельефах речь не шла, валами крепилась плоть к этому чудовищному костяку) руки его, репортер поклялся бы, в обхаете были бы в ту самую идеальную талию, что шестьдесят сантиметров. Позже выяснилось, что он поскромничал.
  Гигант, рядом с которым терялся его спутник, рослый, крепкий мужчина хорошо за сорок, прошествовал в самый дальний угол, где и сел у стены, лицом к залу. Ему, не ожидая заказа, принесло нечто, сильно смахивающее размерами на таз, наполненный рисом, овощами, кусочками фруктов и разнообразной морской живностью. Запивал он все это бутылкой минеральной воды. Второй его товарищ, тоже, видимо, абстинент, употреблял чай, поедая омлет с грибами. Вообще, для прибрежного трактира, не сказать - "кабака", кормили тут очень недурно.
  ...Видимо, давно, давно накипело что-то в груди у вошедшего в зал с улицы, человека. Давно, давно копил он там желчь пополам с ненавистью, а скопив столько, что пошла эта смесь горлом, ворвался в ресторанчик.
  Видимо, одних хулительных речей ему показалось мало, недостаточно весомо, а потом в руках у него недвусмысленно глядел двумя глазами обрез охотничьей двустволки.
  Поток грязной ругани заинтриговал, кажется, всех, кроме тех, к кому обращался новоявленный Цицерон. А судя по тому, что люди стали, для себя же незаметно, отъезжать с линии огня, оратор был не просто треплом. Больше всего удивляло то, что он был трезв, как стеклышко.
  Как уже было сказано, только теми двумя, к кому и обращались поклепы, хула, наветы, проклятия и обвинения, предъявы и просто истеричное повторение явных и выдуманных пороков странной пары, так вот, только ими двумя оратор игнорировался. Чудовищем, дочищающим свой таз с обедом и капитаном по прозвищу "Смычок", который уже одолел омлет и теперь сидел лицом в зал, глядя на бесновавшегося человека со странным в этой ситуации, равнодушием, но, тем не менее, глядя на того, что называется, не отрывая глаз.
  Крикун распалил себя до последней степени. Два вора чужих уловов, две сволочи с дурным глазом, распугавшие всю рыбу, два бабника, что знают тайное слово, иначе с чего бы бабам им так давать, два преступника (при этих словах половина посетителей недовольно свела брови к переносице, видимо, крикун куда-то не туда взлетел в своем обличительном порыве), так вот, эти двое, видимо, по-хорошему не понимают, а по-плохому - сейчас посмотрим! Крикун вскинул обрез. Черт его знает, готов ли он был стрелять, или нет, но капитан решил принять меры.
  - Аттила, друг мой, убавьте звук, - обратился он чуть хрипловатым голосом к колоссу, что уже доел свой обед. Тот, кого назвали Аттилой, не выказав ни удивления, ничего вообще, честно говоря, не выказав, схватил свою тарелку (величиной, напомним, с хороший таз) и пустил ее, наподобие летающих пластиковых тарелок для собак, в голову обвинителя.
  С воем тарелка рассекла жирный воздух, казалось, пропитанный запахами жареного и печеного в ресторане и ребром вошла крикливому дяде в рот, выбив, судя по всему, передние зубы и вынеся того силой удара за порог, где тот упал на спину, не выпуская тарелки изо рта и выпалил сразу из обоих стволов.
  Ресторан взорвался хохотом. Как бы ни были серьезны намерения стрелка, сейчас его лицо не смогло бы спасти уже ничто. Как умирающий с голода бедолага, который не в силах расстаться хоть с миражом еды, или чем-то с ней связанной, лежал он с тарелкой во рту, а из стволов обреза поднимался сизый дымок.
  Теперь ему остается или уйти с острова, или руки на себя наложить, - еще подумал, помнится, журналист, прекрасно знаючи эту прослойку человечества, представленную здесь. С этим тазом он теперь и в гроб сойдет. Человек встал, выдернул рукой таз изо рта и ушел, под дружный свист и хохот.
  Словно гром, упали, перекрывая гул посетителей, слова Аттилы.
  - Мне повторить. Моя тарелка пропала, счет предъявите этому ублюдку, который вломился в приличное место к достойным людям с оружием в руках.
  Спорить с ним никто не стал, хотя именуемый Аттилой и бросал практически пустую посуду, и вскоре второй таз оказался перед гигантом, который, аппетита, судя по всему, первой тарелкой не утолив, взялся за ложку. Капитан Смычок откинулся на спинку стула и закурил коричневую самокрутку.
  "Да, хохот бьет больнее пули, банально, но факт. Даже застрели тот бедняга этих двоих, не помогло бы. Теперь он разве что постарается убить их исподтишка, но чтобы было ясно, чьих рук дело" - подумал репортер и вернулся к своей камбале в сухарях.
  Когда он покончил с едой, оказалось, что странная пара уже ушла. Он поманил к себе одного из официантов, случайно положил на скатерть десятидолларовую бумажку и принялся делать то, что делать любил - задавать вопросы. Он-то любил, а вот другие - не всегда. Несколько раз кончалось это мордобоем, один раз его чуть не зарезали, а второй раз, при общении с мурси, африканскими людоедами, его спасла лишь жирная свинья, на которую его и выменяли. Но репортаж тогда пошел гвоздем.
  Узнал он из потока слов ровно ни черта. Пара капитана и Аттилы служила объектом для наблюдения и облизывания всем островом, но толком никто ничего не знал. Они были не местные и, похоже, оставаться навеки тут не собирались. Аттила звал капитана "господином", что заставило было Уилкинсона улыбнуться, так как сразу представилась ему пара содомитов, но официант не поддержал гипотезу, а обернувшись, чтобы убедиться, что гостей рядом нет, посоветовал никому и никогда больше такого не говорить. Эти двое пришли на шхуне, так как назвать яхтой их плавсредство, язык не поворачивался. Казалось, что шхуна вырвалась откуда-то из конца девятнадцатого века, попутно обретя некое современное оборудование, но им не злоупотребляли, предпочитая паруса.
  Земля, которую они называли бы своей, судя по всему, на карте мира не существовала. Оба легко говорили на нескольких языках и разбирали совсем уж дикие диалекты.
  Капитан и в самом деле был капитаном. Документы, удостоверяющие его права и умение водить судно такого тоннажа и оснастки, были предъявлены в порту, чиновникам, которые не пожалели языков, расписывая тут кипу бумаг, что выложил тот, кто велел звать себя не мистером таким-то, а "капитаном"
  - Просто Стивенсон какой-то, - якобы случайно обронил при этот Уилкинсон. Но ошибся.
  - Нет, мистер, он, в самом деле, капитан. И они не ищут сокровищ, насколько мы знаем.
  - А что еще можно искать в этих водах, на этой шхуне, максимально отчужденно относясь к остальным жителям острова?
  - Наш островок тем и хорош, - гордо отвечал официант, - что тут можно делать свои дела без риска присутствия в них чужого носа, - выразительно закончил он, устремив страстный взгляд на карман Уилкинсона. Вторая бумажка появилась на столе, там же, где незадолго до того, лежала первая десятидолларовая купюра и исчезла так же быстро.
  - Вы добрый человек, мистер, - торопливо проговорил официант, - я дам вам совет. Не пытайтесь разговорить Аттилу, тем более, с помощью денег. Как ни странно, проще будет поговорить с капитаном. Если тот, конечно, будет в состоянии с вами говорить. Или в настроении. Они ищут не сокровища, мистер, потому так и озверел тот человек с обрезом. Они, - официант понизил голос, - ищут не сокровища. Они ищут морского демона.
  Уилкинсон рассмеялся, но официант стал понемногу отходить от его столика и его снова пришлось приманивать.
  - А какое кому дело, что они ищут демона? - Теперь Уилкинсон был серьезен, как поп на исповеди дендрофила.
  - Дело в том, мистер, что всякий... (видимо, сказать официант хотел что-то смачное, но передумал, вспомнив о тридцати полученных баксах) ...у нас знает - тот, кто ищет морского демона, может его и найти. А это, мистер, будет уже не только проблема этих двоих. А наша общая. Вытащить из бездны демона непросто. Но куда сложнее его туда после загнать. Потому народ волнуется и капитан, видимо, скоро уйдет с острова - пока нет у людей настоящих доказательств о том, кого они ищут, им дадут уйти. А вот если люди успеют убедить себя в том, что капитан и Аттила ищут именно морского демона, их могут повесить на их же мачтах. Нравы тут хоть и простые, мистер, но суровые. А теперь - благодарю, но вынужден бежать. Если что-то еще вспомню, то непременно! - Недоговорив, официант исчез.
  Уилкинсон пожал плечами, взял было свою чашку с чаем, как рядом с ним, из ничего, казалось, возник сам капитан и Уилкинсон невольно вздрогнул, пролил немного чаю на стол.
  - День добрый, мистер, - приветствовал его капитан.
  - Присаживайтесь, капитан! - Очнулся Уилкинсон. Фарт пошел, любой журналист чует это нутром, фарт, фарт пошел!
  Знал бы он еще, что в данном случае является фартом...
  
  4
  
  - Присаживайтесь, капитан! - Очнулся Уилкинсон, а капитан, словно поняв или в самом деле, поняв, чем вызван такой энтузиазм, слегка, на один уголок губ, усмехнулся и охотно сел.
  - Благодарю, мистер Уилкинсон, - внезапно сказал он.
  - А мы разве знакомы? - Искренне поразился репортер, насилуя свою, надо признать, изрядную память.
  - Заочно. Я читал ваши работы в журналах, эти работы на порядок выше той галиматьи, что пишут даже в тех изданиях, от которых вправе ждать большего. Ваша работа о мезозойской эре и особенно, те фото, что вы прилагаете, выше всяких похвал. У вас, простите, специальное образование? - Мягко спросил капитан. Уилкинсон почувствовал жжение в своих впалых щеках - он знал, что он сейчас сильно покраснел, от удовольствия, видимо. Капитан хвалил именно то, за что журналист вечно ждал, но, увы, не получал похвалы.
  - Увы, капитан, просто небольшие энциклопедические знания, - честно отвечал он.
  - Удивительно. Тот малый, в нечистом фартуке, полагаю, наговорил вам семь миль до небес и все лесом? - В лоб спросил Капитан. Уилкинсон уже окрестил его про себя для будущего репортажа.
  - Ну, в целом, ничего интересного, или исчерпывающего, - осторожно отвечал журналист.
  - Немудрено. Так как никто не знает, что я ищу, точнее, что мы ищем. С Аттилой.
  - Это ведь кличка? - На всякий случай спросил журналист.
  - Нет. Это имя, - спокойно отвечал Капитан. Кличка у него тупая, "Переносица", но он к ней относится спокойно. Так что можете звать его и так, и так.
  - Имя? - Немного удивился Уилкинсон, но потом осознал основную часть предложения Капитана. - Вы хотите сказать, что дадите мне настоящее интервью? - Восхитился он.
  - Даже больше. Я предлагаю вам пойти с нами. На поиски морского демона. И пишите себе на здоровье. Можете пробить меня, мой корабль и все связанное с этим по любым базам, я теперь почти законопослушен, - Капитан явно читал мысли Уилкинсона. - Я не обижусь.
  - А кого вы зовете "морским демоном"? - Спросил Уилкинсон, решив пока отодвинуть щекотливую тему.
  - Вы слышали про мегалодона? - Вопросом на вопрос отвечал Капитан. Журналист не выдержал и рассмеялся.
  - Да кто о нем не слышал! И ищут его по всему миру, и все без толку, только слухи и найденные на суше и на дне, в отложениях с возрастом в миллионы лет, зубы...
  - Это не повод для смеха! - Случайно ли, нарочно ли процитировал Капитан, чье лицо исказилось от бешенства, графа Дракулу из фильма великого Копполы, - я заинтересовался этой темой еще до того, как она стала кичем, я воровал, работал, учился, спекулировал - все, что я нажил, а этого немало, уходит на поиски моего мегалодона. Зубы и слухи? А вы не задумывались, что пути мегалодона раньше проходили и по суше, там были моря, океаны, а теперь земля? Кто может помешать ему жить в океане сейчас?
  - Но... Ведь это даже не игла в стоге сена, - отвечал, оторопев от ярости Капитана, уже овладевшего собой, Уилкинсон.
  - Так, да не так, - отвечал Капитан. - Взгляните. Это найденные останки кашалотов и косаток. Напомню, что ни у того, ни у другой нет врагов в Океане. Во всем великом Океане. Смотрите фото. Здорово, правда? Хвост откушен, как отрезан. У кого хватит пасти, чтобы срезать кашалоту хвост, тем самым, лишив его маневренности? У косаток? Нет. Они не нападают на кашалота. Тот является королем Океана. Точнее, считается. Как вам? Косатка, да? Кит-убийца, разорван почти пополам, присмотритесь. А теперь посмотрите фотографии, вот вам карта мира, для наглядности, а на фотографиях сзади даты и места находок.
  - Капитан, любящий море и любимый морем, - пробормотал Уилкинсон. Впрочем, не преследуя каких-то целей, бормотал он крайне редко.
  - Старый Томас-лоцман, великий поэт, - рассмеялся Капитан, - великим на самом деле его делает то, что он не записал ни одной своей строчки. Он просто живет этим - и все. Вот это и есть подлинная поэзия. Вещи свои он или забывает, или переиначивает при следующем повторе так, что и признать сразу сложно. Мне очень лестно, что я попал к нему в сокровищницу. Так что? Вы идете с нами?
  - А почему именно я, Капитан? - Спросил в душе уже согласный с тем, что предлагал ему искуситель.
  - Вы представитель серьезного источника - журнала. Я лицо заинтересованное, а свидетельства Аттилы нигде ничего не стоят, так как он не просто не существует, как человек, он еще и раб.
  - Раб? - Оторопел Уилкинсон, - а чей? И он что - не в курсе, что рабство отменили?
  - Чей? Мой, разумеется. Что до отмены рабства - ему наплевать на это. Он раб и умрет рабом. Причем счастливым. Это вас так сильно тревожит, если отмести весь шлак современного мировоззрения? - Участливо спросил Капитан. Уилкинсон прислушался к себе.
  - Почему-то нет, - ответил он честно, - а как понять ваши слова о том, что он не человек?
  - А это вы спросите у него. Я ответил вам, зачем приглашаю на борт? Встреча с мегалодоном - вопрос времени. Это, - палец Капитана ткнулся в веер фотографий, раскиданных по столу, - путь миграции одного, как минимум, мегалодона. Такой свидетель, как вы - на вес золота. А вам такой поход тоже, полагаю, не абы, что? Так я и думал. Вы с нами? Третий за демоном, ну?!
  - Вы умеете уговаривать, - рассмеялся Уилкинсон.
  - По рукам, - жестко сказал Капитан и протянул свою загорелую, крепкую руку. Уилкинсон ответил на рукопожатие.
  - Большая честь, Капитан, - сказал он, - если вы окажетесь правы, мы войдем в историю.
  - Черт с ней, с историей. Мне нужен мой мегалодон. Я слишком много пустил по ветру, собирая средства и возможности для нашей с ним встречи, - ответил Капитан и глаза его, спокойные миг назад, вдруг на долю секунды, налились такой адской гордыней, что Уилкинсон чуть не вздрогнул.
  - Аттила заберет вас и ваши вещи, мистер Уилкинсон, - мягко сказал Капитан, - мы уходим с рассветом. Надеюсь, вы не подвержены морской болезни?
  - Родители наделили меня таким желудком, что я могу посоревноваться с белой акулой, а вестибулярным аппаратом - с мартышкой, - рассмеялся журналист. Капитан кивнул и они расстались, чтобы вскоре встретиться вновь.
  
  5
  
  - Интересное у вас имя, Аттила, - говорил Уилкинсон, поспешая за степенно, но слишком широко шагавшим рабом, который, к тому же, еще и не был человеком.
  - Это очень старое имя, мистер, - к жуткому "гроулу" Аттилы журналист пока не привык.
  - Я знаю, - задиристо сказал он.
  - Нам сюда, - указал Аттила свободной рукой на поворот в переулок. В другой руке он нес все вещи Уилкинсона, - а если вы думаете, что я имел ввиду вождя гуннов, то зря. Это имя намного старше и намного отличается смыслово от того, как понимается сейчас. Никто еще и не слышал ни о гуннах, ни об Аттиле - том Аттиле, когда оно уже звучало над землей.
  - Расскажете подробнее? - Оживился Уилкинсон, но Аттила покачал головой.
  - Это решать капитану. Это ему вы нужны на борту, а я пока не знаю, как он пожелает, чтобы я с вами общался.
  - Или обращались? - Спросил раздосадованный репортер.
  - Или так, - легко согласился Аттила и в который раз подумал репортер, что не зря ли он полез в эту погоню за морским демоном, упоминание о котором заставляет людей впадать в такую ярость, что они идут в ресторан с обрезом или, по словам официанта, готовы на линчевание тех, кто посмеет признаться в такой погоне за демоном прямо.
  Так добрались они до причала, где и стоял "Настигающий", ибо такое имя носил гордый корабль Капитана. "Смычок", возможно, к нему и клеилось, но для такой возвышенной погони такое словцо годилось мало.
  - Я смотрю, Капитан, "Настигающий" не маленькое судно. Я даже не могу определить, яхта это, или шхуна, - говорил Уилкинсон, провожаемый по палубе Капитаном.
  - И то, и то. Мачт, как видите, три, паруса косые, линии корпуса - шхуна. Но размеры, скорость, некоторые другие изыски делают ее яхтой капризного эксцентричного миллионера. То есть, меня.
  - А дать мне ее параметры, Капитан? - Засуетился было Уилкинсон в поисках диктофона, но Капитан остановил его движением руки.
  - Я предоставлю вам распечатку всех узлов этого корабля, мистер Уилкинсон, с этим, полагаю, успеется. Я могу вам лучше рассказать, как однажды "Настигающий" чуть не стал "Корытом. Мы с Аттилой видели мегалодона, мистер репортер, я готов поклясться в этом, видели так же хорошо, как видим сейчас вон тут розовую яхту, принадлежащую помешанной лесбиянке, - Капитан показал рукой на вычурное суденышко у причала, примерно в полумиле от них.
  - "Кафе-рейсер", - пробормотал журналист, не кривя душою.
  - Скорее, "Порт-рейсер", - усмехнулся Капитан, - но вернусь к мегалодону. Он атаковал в море синего кита, рвал кусками, нет в мире больше существа, которое осмелилось бы один на один сойтись в драке с синим китом, а то и с кашалотом. Вода была окровавлена так, словно там сошлись в битве две рати, а на самом деле, гигантское сердце кита гоняло по его тридцатиметровому господину столько крови, что и представить трудно. И тут у нас дохнет вся электроника на борту. Вся. Напрочь. Привет от Билли Гейтса, черт бы его побрал. Центральный процессор. Мы не можем ни подойти, ни заснять, ничего. Только смотреть в бинокли, что мы и делали. После этого "Настигающий" был переведен на "Макинтоши", с чего мне и следовало бы начать. И каждый узел, из ключевых, продублирован. Вы себе не представляете, сколько камер и сколько следящей аппаратуры у нас на борту, мистер Уилкинсон! Мы разве что дно океанское просветить не можем, увы. Кстати, Гейтсу после этого я съездил по рылу, после чего тот какое-то время предпочитал темные очки.
  - А! Я помню эту историю, которая была столь тайной, что о ней знали даже коматозники, - оживился Уилкинсон, - и очки помню! Так это были вы?
  - Не я, а Гейтс, - рассмеялся Капитан, - да, это был я. Когда его проклятое железо очнулось, мегалодон успел наесться и уйти в море. Мы так и не смогли догнать или приманить его. Но это был он. Я почти уверен. Все-таки - полмили. Остервеневшая косатка? Вряд ли. Кашалот? Размерами бы подошел, но увы - от зубов кашалота остаются другие раны. Кит был разделан, что называется, "под орех". В клочья. В большие куски, когда мы подошли туда, там уже шел пир акул со всей округи, но шеф-повар застеснялся и ушел. Помнишь, Аттила? - Крикнул он своему рабу, стоявшему у штурвала.
  - Да, Капитан, - почтительно взревел Аттила и кивнул.
  - Пройдемте вниз, я покажу вам вашу каюту и корабль, - пригласил Капитан.
  Кают-компания была украшена огромной картой, по который от руки и в виде флажков велась, судя по всему, настоящая летопись.
  - Я смотрю, у вас тут имеется заходы и пребывание в очень опасных водах - вблизи Сомали, - подметил Уилкинсон.
  - Да, мы были там. Ни черта. Африка никакая не колыбель, судя по всему. Ничего похожего на останки мегалодона там нет, но там теплая вода, а наша рыба любит тепло. Потому я ходил и туда.
  - Но... Пираты... - Гнул свою линию Уилкинсон, мысль о вторичном заходе в те воды его мало прельщала.
  - Эх, уважаемый мистер журналист, вы не представляете себе, на что способна турельная авиационная пушка, а особенно, если их две, - как-то устало сказал Капитан и нажал на какую-то кнопку на приборной панели. Носовая часть палубы разошлась в стороны и над бортом появилась та самая турельная пушка.
  - На корме такая же. Можете стрелять прямо из нее, можете отсюда. Я слышал о... гм... пиратстве (при этом слове он пренебрежительно усмехнулся) в том краю. Когда в водах Сомали я увидел идущий на нас катер с бабуинами, вооруженными "Калашниковыми" и "РПГ-7", я просто выкинул "Веселый Роджер" и пошел им навстречу. Такого они точно не ожидали, а оружием воспользоваться не смогли - мои пушки бьют дальше и точнее. Я, разумеется, уступлю специальному военному судну, но могу вас заверить, что судну моего водоизмещения я не уступлю. Особенно, если там экипаж состоит из бабуинов, которых вооружили "Калашниковыми" и "РПГ-7", - усмехнулся Капитан. Взять мою шхуну на абордаж тоже дело гиблое, тут я спер идею капитана Немо - все внешнее железо шхуны, от трапов и до перил, подключено к сильным источником электричества. При желании я сделаю электрический стул из самой палубы и всех внешних построек. Мне есть, чем огрызнуться даже против вертолета, разумеется, если это не русская "Черная акула". Да, мне пришлось здорово поднатореть в искусстве убивать, чтобы потом не отвлекаться от куда более мирных целей. А попасть в плен к неграм, чтобы самому платить за себя выкуп? Вы что, милейший, - издеваетесь?
  - "Веселого Роджера"? - Весело удивился Уилкинсон.
  - Ну, да. Надо же было показать, кто тут самый... Пиратствующий пират. Я разнес их катер вдребезги и не знаю, остался ли там кто-то жив, или нет, мне наплевать. Я развернулся и ушел. С мегалодоном нам там, к сожалению, не повезло, - закончил Капитан свою романтичную пиратскую повесть и заставил пушку спрятаться в недрах корабля.
  - Но все же... Пираты?
  - Пираты? Это любители. Хотите увидеть настоящих пиратов - включите новостной канал по телевизору. Вот та голова, что якобы выбрана большинством - так вот, та ботексно-силиконовая голова и есть голова такого пирата, перед которым и Флинт, и Черная Борода, и Чарльз Вейн - просто выпускники воскресной школы. И это я еще не говорю о тех, кто поставил эту голову в экран.
  - Народ? - С интересом спросил журналист. Капитан посмотрел на него с долей некоторого сожаления.
  - Про это говорил еще Марк Твен. Что никогда бы народ не пустили к выборам, имей они хоть шанс на что-то повлиять. Черт с ними. Нас занимает мегалодон, а что там показывают в телеке - вам придется временно забыть, у меня тут нет телевизоров.
  - А все же, Капитан, почему именно мегалодон? Почему не пропавшие сокровища испанских галеонов, почему не Атлантида, почему не любое другое вымершее или считающееся таким, существо?
  - Вы слышали про латимерию, мистер Уилкинсон? Ее тоже почитали давно и благополучно вымершей, но теперь она ловится, не скажу, как карась на уду в период жора, но все же. Она еще известна, как целакант.
  - Слышал, разумеется, - слегка даже обидевшись, что тоже было приемом быстро понять человека, отвечал Уилкинсон.
  - Мегалодон не жил на таких глубинах. И потому встречи с ним бывали чаще. Но они или были, вроде нашей - ни фото, ни видео, или просто устные рассказы подвыпивших моряков. Я читал и отчеты, и общался с моряками, я перерисовал карту современной Земли на сотни миллионов лет назад, чтобы понять курс движений мегалодона тогда. Теперь там суша, верно. Но тем не менее, предпочтения мегалодона к огромным переходам и теплой воде сузило поиск. У меня десятки его зубов, найденных от гор до пустынь, но самые дорогие для меня те, что были подняты со дна морского. Это - прямой автограф акулы-гиганта, "Здесь есть мегалодон!" Не "был", заметьте, а есть. Много лет я потратил на всякую чушь и где-то в районе сорока, наконец, вошел в ум. Хотя, как я понимаю, всем моим близким тогда людям показалось, что все ровно наоборот. Навигация? Экзамены? Спекуляции? Откровенный криминал? Зачем?! Чтобы побегать по волнам?! Создать эдакий надводный "Наутилус" и уйти в Океан?
  - Но почему бы и нет? - Искренне возмутился репортер, походя отметивший, что его обиду Капитан просто не заметил.
  - Вот. Первый разумный вопрос за все время моих пятилетних поисков. Однажды я понял, что не хочу ничего из того, чего хочет этот мир. Дорога в другие миры нам, и мне, разумеется, заказана. Что мне оставалось? Акулами я интересовался с детства, удивляя порой педагогов своими знаниями предмета и редкостной тупостью в точных науках. С этим пришлось сильно бороться, когда я сдавал экзамены на право вождения такого судна, как мое. Просто я больше не хотел ничего делать для тех, кто изводил кислород вокруг меня - ни хорошего (да я и не мог, и вы - тоже, кстати), ни плохого. Заметка и гипотеза о том, что мегалодон существует, перевернула мой мир. Вот я тут. С Аттилой и с вами. Вы еще не пожалели, что кинулись в море с парой откровенных психов? - Капитан ловко свернул сигарету из табачного листа и прикурил ее от зажигалки.
  - Нет, капитан. Ведь вы представляете себе, какая это будет сенсация!
  - Сенсация? Черт. Точно. Вот это слово, никак не мог вспомнить вчера, отгадывая кроссворд, - отвечал Капитан, - но теперь понятно. Вам нужна сенсация, мне - мегалодон.
  - А что нужно Аттиле?
  - Быть возле меня все свое время и порой это ужасно утомляет. Тем более, что я невольно виноват в его появлении в моей жизни, так что многое проходится шельмецу спускать с рук.
  - А нельзя ли подробнее? - Снова почуял что-то вкусное журналист и снова получил по носу.
  - Нет, - Капитан почему-то посмотрел на удаляющийся берег, - нет, сейчас нельзя. Вы не поймете и впадете в ритуальный ужас, которого испытывать, на самом деле, не будете и потому он будет особенно страшен.
  - Просто Этель Лилиан Войнич, Капитан. Дикари ни капельки не боялись, но думали, что боятся.
  - Я читал ее в свое время. Просто-таки образчик для капризных и непонятных. Это я про "Овода". Человек упорно лизал розетку и недоумевал, отчего бьет током. А я не люблю глупости. В книге есть несколько интересных идей, но не более. Тем не менее, я помню ее за малым не наизусть. Впрочем, черт с ним, с Оводом. Смотрите туда! Еще миль сто - и мы закроем на карте мира один из путей возможного, а если точнее, самого возможного пути мегалодона в Мировом Океане.
  - Мне кажется, там будет шторм, - неуверенно показал рукой Уилкинсон на огромное облаке, казалось бежавшее по небу и морю.
  - Что значит: "может"? Обязательно будет. Вы что - не слушали прогноз погоды на сегодня? Вы отважный человек!
  - Скорее, тупой. Я думал, что это ваша забота, коль скоро вы - Капитан.
  - И еще честный человек, вижу. Что же, прекрасные черты, если не злоупотреблять.
  - Вы так думаете? - Усмехнулся журналист.
  - Нет, это вы так думаете, - поправил его Капитан, - а пока или спускайтесь вниз, или привяжитесь к чему-нибудь тросом, мы идем на сближение со штормом.
  - То есть?!
  - Что - "то есть"? Этот тайфун встал у меня прямо по курсу, но мне необходимо быть именно там и именно сегодня. По моими трехлетним наблюдениям, там начинается и кончается маршрут одного из мегалодонов. И сегодня, кстати, есть шанс на встречу с ним. Вы полагаете, я его упущу?!
  - А вы полагаете, что ваш "Настигающий" перенесет тайфун? - Журналиста начинала бить дрожь.
  - Понятия не имею, зависит от силы ветра и кучи других факторов. Но вам-то уже не все ли равно? На берег отсюда не сойти, смотрите, сколько акул возле нашего "Настигающего". Они не хуже нас с вами знают, что такое корабль в руках тайфуна и надеются, что кто-нибудь упадет за борт.
  - А разминуться с тайфуном никак нельзя? - Слабо проговорил Уилкинсон, который, кажется, только теперь понял, куда попал.
  - Можно, если вдруг мегалодон стал нам всем резко ненужным. Смотрите, какой образчик кархародона! Метров семь, не меньше, "большая белая"! - Восхитился Капитан, - кстати, она нам пригодится.
  Прежде, чем несчастный щелкопер спросил, что Капитан имеет в виду, тот куда-то быстро сбегал и вернулся с огромным гарпуном. Гарпунным ружьем Капитан пренебрегал, но линь от гарпуна крепился к лебедке, установленной на палубе. Свободной рукой Капитан поманил к себе Уилкинсона и тот, покачиваясь в такт все усиливающейся зыби, поспешил на зов.
  - Я сейчас возьму белую на гарпун, она, плюс к моим недостойным приемам, сойдет за приманку для мегалодона. Даже в тайфуне, думаю.
  - А что за недостойные приемы? - Спросил Уилкинсон.
  - Химические приманки. Чего тут только нет! Падаль, подранок, больное существо, секреции самок в период спаривания - это действует безотказно на всех, не думаете же вы, что такое стадо акул я согнал просто усилием воли?
  - Мне кажется, я бы уже и такому не удивился, - слабо улыбнулся Уилкинсон, в этот момент усиленно сочинявший последнее письмо к Дженни Лейн, его невесте, ждавшей его на берегу. Не этом, конечно.
  - Лестно, но нет. Нам нужна крупная акула, или кит. Китов нет, берем, что есть, - Капитан развалистой походкой, мгновенно, казалось, прошел свою шхуну до самого носа и встал у перил. Сощурился.
  - Можно мне подойти, Капитан? - Вышел из транса Уилкинсон.
  - Да, только опасайтесь линя, когда большая белая пойдет под воду. Если прихватит вас, то навеки, лучше станьте справа от меня, сэр, - посоветовал Капитан Уилкинсону, каковому тот и последовал.
  Капитан, сильно выставив вперед левую ногу, словно бы пружинил на ней, перенеся в нее весь вес своего тела. В левой же руке держал он гарпун. Он словно выжидал чего-то, хотя даже такому сухопутному млекопитающему, как журналист, уже несколько раз казалось, что пора бить.
  Потом он понял, что в намерения Капитана по прозвищу "Смычок" смерть белой не входит. Наконец, он сильным, длинным движением метнул свое жуткое оружие и крикнул Уилкинсону: "Есть! Смотрите за линем!" - что оказалось очень вовремя, акула вела себя просто неподобающе разнузданно и потому линь метался по палубе, от лебедки до большой белой, как хвост разъяренного дьявола.
  Капитан кинулся к лебедке и запустил ее, медленно сматывая линь гарпуна и скоро поднял большую белую над водой. Акулы поменьше успели покусать ей морду, но Капитана мало заботил ее внешний вид, а заботил, скорее живой вес и свежесть крови.
  Он что-то крикнул Аттиле, тот отвечал жутки басом своим: "Есть, сэр!" и переложил штурвал налево.
  Но тут силуэт большой белой, исправно, веером разбрасывающий кровь и висевшим на носу во все продолжение шторма, был словно стерт ластиком с величественного полотна бешеного моря. Ластик этот мазнул по акуле и троим мореходам остался только ее хвост.
  - Вы видели?! - Взревел Капитан, - видели?! Это он, он здесь, здесь, теперь мы видели его!
  - Но снова впустую? - Не менее возбужденно чувствовал себя и журналист.
  - Э, нет, сэр! Наш "Настигающий" многоглаз, как титан Аргус, камеры натыканы везде и ведут круглосуточную съемку. Уверен, что нам с них немало, что перепадет нынче! Он был здесь, боги отцов моих, он был здесь, он пришел ко мне! Сам!
  - Да не могу я поверить в такую везучесть! - Завопил, спасая здравость рассудка, Уилкинсон.
  - И не надо, черт вас задери! - Рявкнул Капитан и крикнул Аттиле, стоявшему у штурвала, подобно каменному изваянию древних времен: "Норд! Держи прямо на норд!"
  - Да, сэр! - Накрыло их звуковой волной. Капитан бросил через плечо: "Не желаете посмотреть записи?" и заспешил к каюте. Как ни странно, но Уилкинсон не пошел за ним, а пошел к Аттиле. - Куда его черт несет?! - Завывал Уилкинсон, поняв, куда ведет шхуну капитан.
  - Капитан ведет шхуну к оку бури, - раздался рядом оглушающий даже в такой лютый шторм бас, раба капитана - человека по имени Аттила с идиотским прозвищем: "Переносица".
  - За каким ...м?! - Осатанело завопил журналист, проклявший свое любопытство в деле попадания на борт.
  - Мегалодон пойдет туда же, мистер. Капитан знает это. Мегалодон понимает, что там единственное спокойное место. Если идти вместе с ним. С оком бури, пока туда не кинется сразу весь тайфун, - уточнил Переносица, видимо, сильно сомневавшийся в умственных способностях гостя с берега. Собственно, сам Уилкинсон тоже не был от них, от способностей своих, в восторге. Сказано все было, в общем, понятно, но не совсем. Сразу весь тайфун, скажите, пожалуйста! Он стал вспоминать морские романы и рассказы и вскоре понял, что его начинает трясти от ужаса, а потому он решил сменить тему.
  - Но почему мегалодон пойдет туда? А не нырнет, к примеру? - Орал Уилкинсон.
  - Странный выбор был сделан капитаном в поиске третьего человека, - задумчиво пробубнил Переносица, почтительно прикрыв глаза при слове "капитаном". - Здесь скверное дно, мистер Уилкинсон, скалы, горные пики. Город со шпилями башен. Под нами затонувший материк. И мелко - в этой части океана. Мегалодон не рискнет распороть себе брюхо или рыло о древние строения или горы.
  - Какой еще затонувший материк?! - Чуть не плача, кричал бедный репортер.
  - То есть? Моя родина, - Переносица снова прикрыл глаза, но не почтительно, а как от боли.
  - Какая родина?!
  - Атлантида, - спокойно отвечал Переносица.
  - Э?!
  - Что-то не так? Вас смущает факт моего существования? Да, я гораздо старше вашей убогой цивилизации. И что? Я спал. Точнее, был в анабиозе. Капитан покажет вам капсулу, в которой я коротал века, пока капитан Смычок не дернул меня по ошибке на поверхность. Но, так как больше моего народа нет, то я пригожусь капитану и для последней встречи с мегалодоном, - спокойно, насколько можно было при реве ветра, говорил раб капитана.
  - Это сейчас вы о чем?! - Слишком много бреда и кошмаров для одного вечера, слишком много! Сумасшедший капитан, или крайне эксцентричный, или... Не это важно! Буря, шхуна, мегалодон и атлант!
  - Когда шторм утихнет, я вам все расскажу, милейший, - спокойно сказал Переносица.
  - А с чего вы взяли, что мы выскочим живыми? - Спросил Уилкинсон.
  - Да что ты будешь делать, - сокрушенно сказал Аттила, взял Уилкинсона за пояс одной рукой и поднес того прямо к своему лицу, впившись взором в глаза репортера, которые были сейчас как раз напротив глаз мутанта. Ощущение у журналиста было такое, словно монстр с жутким ликом и руками, толщиной в талию взрослого человека, читает его, как раскрытую книгу. Он поежился.
  - Сегодня вы не умрете, - вынес вердикт раб Капитана, ставя репортер на ноги, - а буря сойдет на нет через... Да, часов через пять-шесть, - заключил Переносица, посмотрев на бесящиеся валы темно-свинцовой воды.
  - Капитан Ахав, который на сей раз, реинкарнировавшись, хочет убить не Моби Дика, а мегалодона, - проговорил репортер и осекся - взгляд монстра, который походя признался в том, что он - атлант, налился злобой.
  - Не смейте звать Смычка Ахавом, милейший, здоровее будете. Они не одной породы. И капитан Смычок не собирается убивать мегалодона, он хочет лишь доказать его реальность. Ясно?!
  - Но как? Любую съемку назовут фальсификацией, - начал было журналист, но раб капитана перебил его.
  - Когда мы догоним рыбу, я прыгну к нему, за борт. На него. К нему. Со всем, что потребуется.
  - Вы погибнете! - Заорал Уилкинсон, поняв, что тот не шутит.
  - А я, по-вашему, мечтаю остаться в живых? Вы понимаете, что это такое - быть самым последним и понимать, что все твои способности тут никому не нужны, разве что как экзотика. Часть из них уже не нужна, а до других частей вы еще не доросли. Я один на всей Земле. Как вы думаете, мне есть за что благодарить капитана?
  - Да... Он не Ахав. Он хуже, - пробормотал Уилкинсон.
  - Больше не говорите так. Очень прошу, - недобро произнес раб капитана.
  - Я постараюсь, - искренне заверил того журналист и раб кивнул.
  - Вы не хотите спуститься вниз, мистер? - Спросил он Уилкинсона чуть погодя.
  - Зачем? Разве сейчас нас не ожидает самое интересное? - Спросил раздухарившийся, невесть, с чего, журналист.
  - Затем, уважаемый сэр, что око бури вот-вот закроется и начнется настоящий ад кромешный, - разделся сзади громкий голос Капитана.
  - Нет уж. Обидно будет побывать в море с такой командой, преследовать такую цель, пройти в око бури и упустить возможность увидеть ад. Я остаюсь, - твердо, спокойно отвечал Уилкинсон. Капитан пожал ему руку, а Аттила покосился с чем-то, отдаленно напоминающим уважение.
  - Привяжитесь тогда здесь, сэр, - Капитан протянул журналисту широченный кожаный пояс, толщиной миллиметров в десять и шириной около полуметра. С каждого конца пояса свисали куски капронового троса. - Наденьте, чтобы я видел и привяжитесь хоть к перилам, а лучше - к основанию мачты. Нам солоно придется, я не убрал часть парусов, теперь вся надежда, что старина Джобс выиграет состязание с тайфуном и паруса уберет быстрее, чем в них ударит ветер.
  - Это даже я понимаю, - как-то мрачно сказал Уилкинсон, но Капитан и Аттила как-то необидно и синхронно рассмеялись.
  - Не печальтесь. Снимайте, пишите, ищете в волнах нашу рыбу - ничего постыдного нет в том, что человек, оставшись на палубе, вопреки предложению куда более безопасному, слегка обезопасил себя сам, - это, как ни странно, проговорил Аттила, а Капитан только кивнул. Уилкинсон понял, что пора последовать совету Капитана и не усложнять жизнь и себе, и этим двум гостеприимным людям. Он привязался к фок-мачте и во все глаза смотрел на неистовость океана. "Стаксельное судно" - невесть, к чему, вспомнилось Уилкинсону. Так именно и называлась модель "Настигающего". Почему-то от этого уточнения стало как-то легче на душе, а тут и огромная волна ударила шхуну прямо в носа и прошла по палубе. Не будь на репортер пояса, что дал ему Смычок, на этом бы его история и завершилась - его не смыло за борт только потому, что он очень надежно был привязан к фок-мачте, причем морским узлом.
  Как известно, описывать штормы и ураганы можно по-разному. От пафоса до скуки цифр. А потому мы не будет описывать этот тайфун никак, просто и коротко. Скажем лишь, что это был просто чистой воды ад, вот и все.
  По мере того, как море стало стихать, к журналисту, мокрому и гордому тем, что он видел и в чем чуть ли не принимал участие, подошел Капитан, кинул взгляд, как мог бы поклясться Уилкинсон, заранее ироничный, на кучу узлов, какими был, нет, забегая вперед, скажу - должен был быть привязан к мачте репортер. Глаза Капитана сузились с неподдельным интересом.
  - Один узел и тот морской, это же "змеиный узел". Я извиняюсь, что думал о вас куда презрительнее, чем вы того стоите, - признание было странным, но извинения были сухопутному репортеру приятны.
  - Не перехвалите, Капитан, - рассмеялся он, - в детстве я вычитал про "мертвый узел" у Стивенсона, а потом заинтересовался ими - морскими узлами. Я был уверен, что пригодится он мне разве что в шутках над приятелями или для любовных игрищ, но я ошибся. Сегодня он четыре раза спас мне жизнь.
  - Вижу, чтение пошло вам на пользу, - согласился Капитан.
  - Расскажите о вашей шхуне, Капитан. Вы не похожи на самоубийцу, но вы, как я знаю, не первый раз сами рветесь в око бури. А ведь чистой воды суицид.
  - Скорее, чистой воды лотерея, а если и суицид, то не обязательный, скорее, "русская рулетка". Отвечая же на ваш вопрос, мистер Уилкинсон, скажу. Учитывая гм... специфику наших поисков, я преследовал при постройке шхуны несколько целей, взяв их за самые важные. Прочность, устойчивость, скорость. К прочности можно отнести все материалы, из которых она создана - все виды материалов, от древесины до металлов, максимально прочные. А помимо этого, вся она, под палубой, поделена на множество, относительно величины корпуса, отсеков, разумеется, запираемых и отделенных герметично друг от друга. Даже взорвись отсек с горючим, мощь взрыва уйдет куда угодно, но не в дно и не вверх. Тут работали настоящие специалисты по работе со взрывчаткой, вроде того орла, что играет старина Слай в фильме "Специалист". Вооружение ее вы частично видели, часть нет, да и ни к чему, надеюсь. Потопить "Настигающего" не так просто, одним словом. Он будет держаться на воде до последнего. Шлюпки, разумеется, есть, а также есть совсем крохотная субмарина, куда, если расстараться, можем влезть мы все. Не "Наутилус", конечно, но шансы на то, что нас найдут и спасут, велики.
  Тут речь капитана прервал звук выстрела. А точнее сказать, вначале в мачту ударила пуля, а секунду спустя прогремел выстрел. При звуке удара пули в мачту "Настигающего", Капитан вздрогнул, словно пуля попала прямо в него. Но мигом спустя, Уилкинсон имел возможность убедиться, что страх тут, во всяком случае, не при чем. Скорее, Капитан слишком отождествлял себя со своей шхуной. Он на миг прикрыл глаза, а когда он открыл их, Уилкинсон отшатнулся - столько тяжелой, ощутимой кожей, ярости было во взгляде Смычка.
  - Аттила, у нас есть тарелки с того кабака, где мы ели? - Заорал он совсем не то, что ожидал, судя по глазам и выражению его лица, журналист.
  - Нет, капитан, тарелок нет, - невероятный бас Аттилы накрыл шхуну.
  - Тогда поворачивай на другой галс, прямо на них, идем лоб в лоб, выполнять! - Взревел Капитан и Уилкинсон, наконец, увидел, кого имел в виду капитан. На них, в пене и брызгах, все увеличиваясь в размерах и сокращая расстояние, неслась моторная яхта, из тех, что похожи не то на брусок мыла с острым носом, не то просто на катер-переросток с закрытой палубой. Снова прогремел выстрел, но на сей раз пуля с визгом распорола воздух и ушла в океан.
  - Кто это, капитан? - Спросил Уилкинсон, поспевая за капитаном.
  - Тот бесноватый со товарищи, тот, что отведал тарелки Аттилы. Всегда одно и то же. Я занимаюсь своими делами, но находятся досужие идиоты, которых это или пугает, или злит и выходят неприятности. Я надеялся, что тарелка выбьет ему часть дури вместе с зубами, но он, кажется, решил претворить своей обещание утопить меня, в жизнь.
  - Что вы собираетесь предпринять, Капитан? - Вопросил в ужасе Уилкинсон, поняв, что все это не шутки.
  - Не я пролил первую кровь, как говаривал ваш великий Джон Рэмбо. Я собираюсь не дать им выполнить задуманного.
  Он стоял уже возле приборной доски, рядом с Аттилой и что-то быстро, но не суетливо и уж точно, безо всякой паники, набирал одну комбинацию цифр и символов за другой. Результаты не замедлили сказаться - все паруса убрались в свои отсеки, реи встали вертикально, сливаясь с мачтами, капитан уменьшал, казалось, площадь шхуны, как мог. Зато на грот-мачте развернулся и затрепетал на ветру черный флаг, с адамовой головой и белым силуэтом гигантской акулы, стоявшей рядом с черепом на хвосте.
  - Ставь на автопилот, Аттила, нам надо разнести это корыто в щепки, а не играть с ними в искусные маневры, мы утопим их, не дав сойтись, иначе они, боюсь, натворят беды и придется возвращаться на ремонт. "ЗРК"! - Скомандовал Капитан и Аттила достал из ящика, стоявшего неподалеку от штурвала, искомый "ЗРК", старый, добрый "Стингер".
  - Ну, а вы что уставились, как девица на лягушку? Да, мне приходится игнорировать ряд законов, перевозя и тяжелое вооружение, что нам, как видите, совершенно необходимо! - Рыкнул Капитан и приказал Аттиле, невозмутимо готовящего "Стингер" к выстрелу: "Когда до них останется километр, следи по приборам, стреляй. Не попадешь, или попадешь плохо - повторишь" и, не дожидаясь ответа, сам Капитан бросился к уже поднявшейся над носом турели с автоматической пушкой.
  - Капитан всегда сам ведет огонь, если дело доходит до драки, - уважительно рыкнул над ухом Уилкинсона Аттила, - хотя мог бы делать все то же самое из бронированной каюты. Нет, он дерется честно, - говоря все это, Аттила не отрывал взгляда от приборной доски, а Уилкинсон - от несущейся им навстречу яхты, с которой только что прогремели еще два выстрела.
  - Кому-то не терпится. Узнаете звук? Это снайперская винтовка, калибр 12,7 миллиметра. Если бы тот, у кого она в руках, умел стрелять, дела наши были бы хуже, чем будут у них сейчас.
  Словно услышав рычание Аттилы, Капитан, стоявший у турели, открыл, наконец, огонь. Он бил не по приборам, он вел огонь сам, лично контролируя промахи и попадания. Нос белой яхты вздыбился поломанными досками и кусками пластика, стекла иллюминаторов исчезли, а в следующий миг ударил и "ЗРК" Аттилы. Ракета прошла над водой и, идя навстречу катеру, ударила его даже не в нос, а скорее, под нос - разворотив дно и океан тут же бросился внутрь. Понятное дело, яхта для перевозки шлюх и плейбоев не могла быть создана так же, как "Настигающий", прочно и надежно.
  Пушка Капитана работала не переставая, яхта противника уже давно встала, когда Аттила выстрелил второй раз, на сей раз чуть выше, дав ракете пронизать яхту насквозь. Что творилось на яхте, можно было себе представить, но представлять почему-то не хотелось. Яхта, потерявшая ход и стремительно погружавшаяся на дно, просто окутана была собственными, то и дело отлетающими от корпуса, обломками.
  Третий раз ударил "ЗРК" Аттилы - на сей раз, точно в борт, яхта уже развернулась к ним бортом, то ли показывая, что они сдаются, то ли надеясь хоть напоследок как-то огрызнуться со всего борта, или же стать преградой на траверсе полета, а иначе бег шхуны было и не назвать.
  - Ялик, Аттила! - Взвыл Капитан, на миг перестав стрелять. Так вот зачем они развернули яхту - они надеялись и зря, под прикрытием тонущего судна, спустить спас-ялик, очень быстроходный и маленький катер и удрать в сторону садящегося солнца.
  Не тут-то было. То ли Капитан знал о ялике, то ли просто ждал его, то ли увидел, но Аттила рявкнул: "Есть, сэр!" и, положив "Стингер" на палубу, кинулся к управлению, переходя с автопилота на обычное управление.
  - Подержите штурвал, сэр, - рыкнул на Уилкинсона Аттила, хватая "ЗРК" с палубы. Уилкинсон вцепился в штурвал, понимая, что шхуна Капитана минует тонущий корабль и выходит наперерез спасательному катерку.
  Катерок и впрямь уже набирал ход, спустившись со стапелей на борту яхты в волны. Но разогнаться ему не дали - снова ударил "ЗРК" Аттилы и снова запела пушка, которую там романтично воспевал Капитан не так давно. Катер окутался огненным облаком и исчез.
  - Руль на ветер, Аттила, обойдем лодку и яхту, не надо ли дочищать, - скомандовал Капитан.
  - Простите, дочищать чего? - Опешил Уилкинсон и побежал к Капитану.
  - Вы думаете, что я выпущу отсюда живым хоть одного человека, чтобы потом переминаться с ноги на ногу в купленном местном суде? - С прохладцей в голосе спросил Капитан, - кстати, вы, сэр, уже идете соучастником, не попытавшись даже помешать нам с Аттилой. Это если свято верить в непогрешимость закона. Вы пытались мне помешать? Нет. Почему? Потому, что вас захватило сражение, видите, я поставил его на первое место.
  - А что на второе? - Мрачно спросил журналист, вдруг поняв, что Капитан прав.
  - На второе - вы бы ничего не смогли сделать, а если бы смогли, сейчас тонули бы вместе с нами и этой шхуной. Думаете, с нами собирались шутить?
  - А сигнал, что они дали с борта, поняв, что гибнут? - Вдруг внезапно для себя спросил репортер.
  - Вы умный человек, мистер Уилкинсон! - В голосе Капитана не было насмешки, - но посмотрите на нашу фок-мачту. Видите, там, наверху, странное устройство? Я убил все возможности дать сигнал еще до того, как мы начали драку. Русское правительство просило кланяться и спрашивало, не надо ли еще чего. Мне. Оказалось, что да, надо. Так что "глушилка" - это еще не все, - тут Капитан снова припал к пушке, очередь разорвала тишину. А заодно и какого-то человека, успевшего надеть акваланг, но не успевшего уйти в воду. Разорванный в куски труп упал в воду, а через минуту волны великого Океана спрятали все следы произошедшей битвы.
  - Глуши мотор, Аттила, отдохнем полчасика. И посмотрим, не осталось ли на воде чего лишнего, - приказал Капитан.
  Около часа фланировал, иначе не назовешь, "Настигающий" возле мест гибели яхты и катера, причем все трое членов его экипажа старательно уничтожали все, что могло бы навести кого-то на мысль о случившемся здесь. Внезапно со дна, точнее, из глубины, стало подниматься бурое какое-то пятно и, достигнув поверхности, разлилось по ней кровью.
  - Или мы проглядели аквалангиста и его нашла акула-бык, их тут больше, или они начали пир теми, кому уже так и так был конец на затонувшей яхте. Кстати, это неплохая мысль. Надо остаться тут. Акул скоро соберется великое множество, мы утопили человек пятнадцать, как минимум. Но и это не все. Мы заставим акул подняться к нам и я устрою им Цусиму. Больше мяса - выше шанс, - проговорил Капитан, закуривая коричневую самокрутку.
  - Интересное выходит плавание, - проговорил Уилкинсон, - шторм, око бури, съеденный воровским образом кархародон, встреча с бандитами и морское сражение. И все за пару дней.
  - Мы люди скромные, мистер журналист, - отвечал, потупив очи долу, Капитан, - с чего бы нам было себя заранее хвалить?
  
  6
  
  В огромной и уютной кают-компании, где странным образом уживались английская благородная чопорность, восточная тяжелая роскошь и суперсовременный дизайн, Уилкинсон, вместе с Капитаном и Аттилой, смотрели записи с камер, ища момент, когда у них увели большую белую.
  К счастью, Аттила отметил тогда, просто по привычке, наверное, время похищения кархародона и теперь они поочередно выводили на монитор записи со всех камер шхуны. Капитан не шутил - шхуна была чем-то вроде Аргуса, титана с мириадами глаз. На трех камерах они и остановились.
  Запись была короткой - из воды вылетело огромное тело, вопросов, не был ли это просто второй кархародон или косатка, не возникло - его размеры превышали любую косатку или любую большую белую акулу. Он летел, судя по всему, брюхом к камерам, почти вверх, как и положено в течении миллионов лет акулам атаковать - перевернувшись кверху брюхом.
  Он был огромен, но ни пауза в просмотре, ни покадровая прокрутка не давали бесспорного результата. Огромен - и все. Да, он был похож на белую акулу, которая, как известно, прямой потомок мегалодона - но не более того.
  - Таким высоколобых не пронять. Но пес с ними, такого мало и мне, что гораздо важнее. Придется прибегнуть к фотошопу, - проговорил Капитан.
  - Сэр?! - Уилкинсон не смог бы и сам ответить хорошенько, что больше было в его возгласе - возмущения подтасовкой или удивления, что Капитан так низко пал.
  - А, простите. Я не подумал, точнее, забыл, что на нашей шхуне это слово имеет другой смысл. Смотрите сами. Аттила! Давай резче, контрастнее, четче и медленнее.
  Журналист ожидал, что Аттила куда-то пойдет, хотя бы к компьютерному столу, но тот лишь закрыл глаза, сев неестественно прямо. Капитан нажал на паузу и вот - пиксель за пикселем, изображение похитителя большой белой стали вырисовываться, словно кто-то смывал со старой фрески пыль и грязь. Вскоре качество изображения улучшилось настолько, что Уилкинсон только диву давался. Наконец, прогнав покадрово все, что успели поймать камеры (очень немного), Капитан собрал все воедино, сохранил и прогнал еще раз, снова воззвав к Аттиле. Тот выпрямил свое могучее тело в кресле еще сильнее, хотя казалось, дальше было некуда, собрался весь, словно готовясь с места прыгнуть в монитор, но он лишь тяжело дышал, крупные капли пота текли по его лбу, щекам и могучей шее. Наконец, Уилкинсон понял, что такое фотошоп на "Настигающем". Аттила. Атлант Аттила, чьи способности были ему еще совершенно неизвестны. Он открыл было рот, но сухая, твердая рука капитана легла на его плечо, легко сжалась, от чего Уилкинсону почудилось, что кость сейчас просто лопнет и, привлекши таким образом внимание журналиста, Капитан поднес палец к губам.
  К концу сеанса они получили двухсекундный отрывок. Огромная акула, схожая с белой, но лишь схожая, вылетев из воды, срезала их добычу и уходила в бездну, рядом с бортом шхуны.
  - Он вылетел не из воды, мистер Уилкинсон, нет, сэр. Он вылетел из мглы, как любят говорить писатели, тьмы веков и тысячелетий. Многих, кстати, тысячелетий. Эти кадры мы пока оставим себе, а завтра, если мы обогнали мегалодона, я устрою акулий суп.
  - Простите?
  - Пожалуйста, - великодушно отвечал Капитан, - прощаю. Мне это ничуть не в тягость!
  Посмеялись.
  - "Акулий суп" надо показывать, так объяснять неинтересно. Мы попробуем завтра приманить нашего любителя чужих кархародонов, если, повторю, из-за этих идиотов, мы не отстали от него на половину дня!
  - Я еще не совсем понял, как Аттила.... - Начал было Уилкинсон, но тут Капитан его перебил: "Аттила, если вы не очень устали, покажите, наконец, толком все, что можете показать чужому, иначе он так и будет то и дело попадать впросак с вами".
  - Воля ваша, Капитан, - Аттила беззвучно встал и направился к репортеру, тот автоматически убрал ноги под кресло. Капитан усмехнулся, репортер тоже, один Аттила был серьезен.
  - Аттила, если вы не хотите, то... - Начал было Капитан.
  - Нет, Капитан, ваша воля изречена и кое-что я ему покажу. Но, если это не граничит с дерзостью, повесть устную я бы попросил изложить вас, - почтительно сказал Аттила, встав рядом с Уилкинсоном.
  - Разумеется, - отвечал Капитан. Уилкинсон замер.
  Аттила просто положил огромную ладонь ему на лоб и дыхание Уилкинсона зашлось от восторга, он увидел! Огромный, во все стороны уходящий за горизонт, город, невиданной на земле архитектуры и высотности зданий, чудовищный размерами и прекрасный на вид город в сияющих пиках башен, небо переливалось над ним всеми спектрами мыльного пузыря, как-то само собой становилось понятно, что этот пузырь, накрывающий город, происхождения искусственного и создан для защиты...
  Рука Аттилы оставила его лоб и великолепный мираж исчез.
  - Боже! - Это было все, что смог выдавить потрясенный журналист. - И это под нами? И это вы помните? - Только теперь стал он понимать, что значит слово "последний", если произнесено не красоты для.
  - Простите за краткость экскурсии, мистер журналист. Мне тоже бывает больно, - жуткий бас Аттилы чуть дрогнул и гигант, бесшумно отойдя от журналиста, вышел за двери.
  Уилкинсон, как на ножах, развернулся к Капитану.
  - Да, сэр. Он в самом деле, чувствует боль. Ах, вы не об этом? Странно. Обычно все в первую очередь полагают, что чего-чего, а этого Аттиле не дано. Вы видели, что ему дано. Начиная с фотошопа и кончая вашим видением. Это далеко не все. У меня он оказался так. Чуть севернее отсюда, я тралил дно - точнее, думал, что дно, оказалось, я возил тралом над городом атлантов. Случайно ли, нет ли, в трал попал саркофаг Аттилы. Я был настолько потрясен, что скорее спрятал его под палубу и днями и ночами пытался открыть. Ничуть не бывало. Пойдемте, я вам его покажу, - Капитан встал, Уилкинсон же, называя вещи своими именами, просто взвился и они прошли через несколько отсеков, заполненных самыми разными предметами, приборами и вещами. Аттила им не попадался.
  За очередной дверью оказалось маленькой помещение, на столе, примерно в метре над полом, лежала большая капсула, достаточно большая, чтобы в ней поместился человек, даже такой гигант, как Аттила.
  - Напоминает гроб, потому зову это саркофагом, - сказал Капитан. - Как видите, нижняя половина - литое золото, трубки, система жизнеобеспечения, чей принцип так я и не понял, а гордость не дает спросить у Аттилы, сам же он молчит, а вот верхняя треть саркофага - стекло, условно назовем его так, я не знаю этого материала. Золото тут не по причине стоимости усыпальницы - просто оно не ржавеет. Толщиной около семи сантиметров, оно пережило катаклизм, убивший всех атлантов вместе с их цивилизацией, пережило передел мира, пережило все, но не пережило, увы, мой трал. "Увы" - ибо я, вместо того, что и должно было сделать, то есть, скинуть его обратно, его выудил и приволок сюда. Поднял лебедками, точнее. Оно, как видите, заполнено сиренево-зеленым газом. Странный газ. Мало того, что он сохраняет форму откинутого стекла, мало того, что он ничуть не изменился под воздействием внешней среды, мало того, что мне не удалось взять его даже на пробу...
  - То есть - не удалось? - Поразился журналист, - вот же он, бери - не хочу.
  - Можете попробовать. Уверяю, это безопасно. Точнее, вы перестанете проводить свои опыты до того, как станет опасно и прибежит Аттила.
  Журналист шагнул к саркофагу, внимательно вглядываясь в газ, о котором толковал Капитан. Газ? Да, скорее газ. Но, встав чуть ближе, уже больше подходит слово "пена", затем - "субстанция", а затем...
  А затем газ заволновался, по нему пробили миниатюрные молнии и его волшебно-сиренево-зеленый цвет стал наливаться кровавым багрянцем. Журналист отступил. Идиотом он не был.
  - Я предупреждал. Я оказался упрямее и сунул туда устройство для забора проб атмосферы. Меня ударило чем-то так, что я месяц лежал в коме, а надо мной хлопотал Аттила, клявшийся выкинуть саркофаг за борт. К счастью, он не рискнул этого сделать без моего ведома. Но самое обидное, что никаких новых знаний или фантасмагорических видений я не получил и не увидел. Просто чернота ровно тридцать дней. В приборе, который я, активировав, сунул в этот... газ, не оказалось ровным счетом ничего. Вообще. Так не бывает. Но так и было.
  - Меня все еще мучает один вопрос, - сказал Уилкинсон, - вы позволите?
  - К вашим услугам, - усмехнулся Капитан, закуривая обычную свою самокрутку.
  - Сегодня вы с вашим атлантом расстреляли и утопили человек пятнадцать. Неужели вам наплевать на это? Что вы чувствуете? - Спросил он, вынув и честно показав диктофончик
  - Усталость. Огромную усталость. Тайфун, мегалодон, сперший нашу рыбу, а наутро еще и целая яхта идиотов - это утомляет. Кроме того, поверьте мне, милый Уилкинсон, вести огонь из такой пушки - не детская забава, особенно, если претендовать на точность. Усталость, вымотанность. И все, предвосхищу ваш вопрос. Да, по вашим меркам я такое же чудовище, как мегалодон, за которым гоняюсь. Но я не собираюсь в ночи нахлестаться ромом или накуриться опиумом, чтобы хоть на миг забыть видение летящего в разные стороны, мяса. Я слишком давно в море, репортер, слишком! Если бы я был менее расторопен, мы доигрались бы до абордажа и даже с Аттилой я не могу сказать наверняка, чем он кончился бы. А я слишком много ставлю на кон, чтобы рисковать своей целью из-за группы бабуинов с Сомали или группировки гордых пуэрториканцев. Мне наплевать на них на всех и вас тоже, учтите. Вы пишите мои слова на диктофон - а вы уверены, что, вместо кархародона, я не подвешу вас за такие шуточки? - Чутьем матерого ловца душ человеческих, Уилкинсон почуял, что тот не шутит. - Вы едите с нами за одним столом, говорите с нами, идете с нами, вы принимаете участие в не имеющей аналогов, экспедиции, а сами пишите на диктофон ответы на вопросы, которые могут привести меня и Аттилу на виселицу, или что тут у них?! Вам не стыдно? - В последнем вопрос явно скрывалось изучающее какое-то, коварное любопытство.
  - Стыдно, - вдруг отвечал журналист, пораженный в самое сердце таким фактом.
  - Вот так. Потому я не повешу вас на лебедку. Вы сотрете всю эту муть с убиенным бандитами раньше, чем мы увидим завтрашний рассвет, - Капитан откинулся в кресле и глубоко затянулся.
  - А могу я задать ряд вопросов Аттиле? - Вдруг спросил Уилкинсон.
  - Да ради Бога. Но я бы не советовал ему задавать этот же идиотской вопрос, Аттила не любит тупость. Если хотите, можете поговорить с ним об Атлантиде или саркофаге. Кстати, знаете, как я его открыл? Когда я убедился, примерно через месяц, что никакие мои пляски не оставляют на нем даже царапины, я решил, что он открывается как-то принципиально иначе. Каким-то способом, который не имеет привычного нам отношения к технике. Я просто сел рядом. Отключил всю аппаратуру. И за-хо-тел. Все. В следующий миг я познакомился с Аттилой. А вот остальное узнайте у него сами. Я, с вашего позволения, простите, слегка вздремну, - Капитан, не дожидаясь ни разрешения, ни прощения, затушил окурок в пепельнице и закрыл глаза.
  - Я скопировал ваше новое видео, Капитан, - спохватился журналист.
  - Вот если бы вы этого не сделали, то тогда бы я очень сильно в вас разочаровался. Все, что касается мегалодона - записи, фото, видео, наши рассказы - все это как раз и есть та начинка, которой мне необходимо вас наполнить.
  Уилкинсон усмехнулся и тихо поднялся на палубу. Аттилу он нашел у штурвала, но тот просто сидел рядом с ним на выступающем крае палубной надстройки.
  - Вы позволите поговорить с вами, мистер Аттила? - Вежливо спросил журналист.
  - Разумеется. Капитан велел мне отвечать вам на все вопросы, которые не будут идиотскими.
  - А как же узнать заранее, будет ли идиотским тот или иной вопрос, в конце концов, не каждый день говоришь с живым атлантом?
  - Вот именно так, как вы сейчас могли бы избежать вашего идиотского вопроса. Подумать сперва. Это срабатывает и с людьми, и с атлантом, и с мегалодоном. Когда-то немало их бороздило эти края. Но я знаю, что и сейчас они еще есть. Наши информационные хранилища молчат, видимо, люди или время убило их, но не все. Некоторые еще работают, некоторые в горах Индии, некоторые в Тибете, несколько в океанах. Мегалодон условно признается ими существующим. Условно - это девяносто девять и девять десятых процента, мистер Уилкинсон.
  - А ошибаться они не могут? - Спросил журналист с искренним интересом.
  - Нет. Не потому, что они творение рук великих атлантов. А потому, что не умеют думать. Они лишь собирают информацию изо всех информационных полей, включая даже интернет, атмосферу, воду, радиочастоты и прочее, сопоставляют, компонуют и хранят.
  - А капитан знает об этом? И обо всем прочем? - В лоб спросил Уилкинсон. - Не потому ли он так... Дерзновенен?
  - Вы забываетесь, мистер. И забываете - он нашел меня, я не скажу "спас", после того, как началась его погоня за мегалодоном. Все, что о море и Атлантиде знаю я, знает и капитан Смычок. Мы умеем передавать информацию напрямую в мозг, не мучаясь книгами, тетрадями или компьютерным обучением.
  - Но ведь вы можете сделать так, чтобы и я об этом знал? - Загорелся Уилкинсон.
  - Нет, не могу. Капитан запретил мне это делать. Когда я уйду, ему не с кем будет поговорить об этом.
  - Хорошо придумано! - Иронически восхитился Уилкинсон, - тогда у вас тем более есть причина поделиться своими знаниями со мной.
  - Почему? - Непонимающе посмотрел гигант на наглого человека. - Вас так заботит одиночество капитана Смычка? В первый раз вижу человека, который так бы беспокоился о малознакомом ему другом человеке, - в голосе Аттилы сарказма было ничуть не меньше, чем в голосе репортера секунду назад.
  - Я не забочусь о нем, я просто ему сочувствую. Просто я знаю, каково это - когда не с кем поговорить о чем-то важном или интересном для тебя. Когда тебя или не поймут, или не услышат. Потому я думаю, что Капитан разрешил бы вам в моем случае сделать исключение.
  - Простите, что вмешиваюсь, но вы так голосили, что я поневоле подошел бесшумно. Аттила, будьте добры, найдите время и сделайте то, что просит этот мазохист. - На последнем слове Капитан отбил паузу и усмехнулся, а Аттила вторил ему.
  - Что здесь смешного?! - Возмутился Уилкинсон.
  - Что? Вы понимаете, сколько всего вы будете знать, не имея возможности это ни доказать, ни показать, ни добыть, ни рассказать? Так что мы будем, видимо, жить все вместе - вы, ваша Дженни Лейн, моя супруга, буде она вернется к тому моменту, и я, грешный. Не смотрите на меня так - да, я пробил вас по всем возможным базам до того, как познакомился. Не думаете ли вы, что я беру на борт кого ни попадя? - Серьезно поинтересовался Капитан.
  - Но я все же хочу знать... Об Атлантиде. О море. О змееногих. О битвах летающих кораблей и повозок, - Журналист говорил монотонно, словно формулируя сокровенное желание впервые вслух.
  - Назвать Океан морем? Это от души, - сказал поощрительно Капитан, - как ни странно, люди предпочитают слово "Океан" и обязательно давят на большую букву. А все это - просто море.
  - Капитан, вы любите море, - сказал Уилкинсон, не ведая, что цитирует одного из киногероев одной дальней страны.
  - Я здесь живу, - отвечал Капитан продолжением цитаты и пес его знает, не была ли та страна ему ближе, чем Уилкинсон мог себе представить? Чего не знаем, того не знаем.
  - Аттила, ваша вахта вторая, я отстою первую, я не усну, - приказал Капитан, меняя тему.
  - А могу я постоять вахту с вами, Капитан? - Попросился Уилкинсон.
  - Да ради Бога, - пожал плечами Капитан, - море спокойное, можно и поговорить о том, о сем. Доброй ночи, Аттила.
  - Доброй ночи, господа, - гигант коротко поклонился и исчез.
  - Но, если вы не спасли ему жизнь, а просто разбудили, и не факт, что он безумно этому рад, отчего он считает себя вашим рабом? - Негромко спросил Уилкинсон.
  - У него странная философия, господин журналист, - отвечал Капитан. - Но меня она вполне устраивает.
  
  7
  
  - Так почему, все же, мегалодон? А не Нэсси, к примеру? Не йети? Немало аналогичных, таинственных существ на планете, - снова вернулся к теме Уилкинсон.
  - Вы правы. На планете миллионы существ, часть существования которых или под сомнением, или уверенно отнесена к несуществующим. А если учесть миры параллельные, миры тонких материй, подпространства, сети катакомб змееногих, Антарктиду, Исландию - я не уверен, окажется ли нас, людей, большинство. Хотя, разумеется, окажется. Иначе нам не удалось бы заполонить, испакостить и захватить планету. Ну, как блохам, что считают собаку своей, пока та не решит поплавать в реке. И эта собака, судя по всему, я уверен, купалась уже не раз, и не два. Об этом говорит сам факт пребывания на моей шхуне раба, чей возраст превосходит возраст египетских пирамид, а чувствует он себя, как видите, неплохо.
  - Капитан, а могу я спросить, отчего погибло его великое, иначе не сказать, отечество?
  - Спросить можете, а я подумаю, что вам ответить. Отвечаю-то я вам, в вашем журнале за такое интервью вас направят к психиатру. Сказать кратко - вы видели, что может Аттила. И да,я позволю ему поделиться с вами его знаниями, они вас шокируют, но, думаю, вы их переживете. Что до Атлантиды - это была земля реализованных возможностей, где сила интеллекта и сила духа, сила воли и сила магии сошлись в одной точке и достигли пика. Реализованные возможности и убили Атлантиду. Земля просто не перенесла такой активности разбуженных атлантами сил и начала обороняться. Атланты сопротивлялись, как вы могли видеть по куполу над городом, но Земля, получая помощь из самой Вселенной, уничтожила Атлантиду. Некоторые, вроде Аттилы, нашли убежище в саркофагах, в надежде вернуться и вернуть Атлантиду, когда Земля, залечив раны, оставшиеся после них, позволит им вернуться.
  - Вы говорите так, будто Земля - одушевленное существо, - рассмеялся Уилкинсон.
  - А вы до сих пор этого не поняли? Сочувствую, сочувствую. Вы в курсе, что мы сейчас, собственно говоря, идем по файлам? Или по мозгу Земли?
  - Каким файлам?
  - С возрастом в миллиарды лет. О том, сколько информации может нести в себе капля воды, вы хоть слышали? - В голосе Капитана не было издевки или пренебрежения, была безнадежность.
  - Я сам снимал фильм на эту тему, мистер Смычок, сам монтировал и изучал предмет, - рассердился журналист.
  - И все равно не поняли? Вода - это не просто жесткий диск. Это неубиваемый диск, который хранит всю информацию, обо всем, что было на Земле. Вода меняет форму, сохнет, испаряется, идет ливнями в песок и так далее, но обмен файлами идет постоянно. Если бы люди могли прочесть хотя бы стакан воды, простоявший год в запертом офисе, они бы рехнулись. Второе информационное поле - можно сказать, атмосфера. Идея, мысли, чувства, представления и прочее кружит в эфире, как голодные упыри, и порой кидаются на людей. То в виде яблока, то в виде переполненной ванны, то в виде стихов - и в одно и то же время на планете несколько человек пишет примерно одно и то же. В зависимости от мастерства и таланта. Дико? Столько ответов прямо под руками, а мы? А мы шьем айфоны для собак и теплые комбинезоны для китайцев. Или наоборот? - Капитан понемногу зверел, но Уилкинсон не унимался.
  - Вы знаете куда больше обычного человека, у вас на руках Аттила, саркофаг, так почему же вы...
  - Не кинулся во все инстанции? Зачем? Стать еще одним идиотом, вопиявшим в пустыне? Им не помогли учения Христа, Будды, Магомета, Шивы, таблица Менделеева, что еще? Они задают вопросы - но ответы им не нужны. Можно остаться без седьмого "Айфона" и улететь на Марс. Оно им надо? Вся наша жизнь - это один непрекращающийся урок, постоянное наставление, бесконечные подсказки, призванные и даденные нам для того, чтобы мы сделали ее лучше. Но суть их мы, полагаю, поймем, лишь когда притащится мрачный дядя с деревянным метром.
  - Жутковато, - поежился журналист.
  - Это еще очень мягкая форма, мистер Уилкинсон. Но вернемся к мегалодону. Во-первых, мне куда интереснее гоняться за тем, кого сложнее и, вместе с тем, проще поймать. Многие из существ, за которыми гоняются уфологи и прочие, судя по всему, попав в ловушку, уходят в соседние миры, на другую страницу книги "Земля" и все. Туда нам, к счастью, хода нет. А мегалодон не мифичен. Хорош миф, походя смахнувший у нас пятиметровую большую белую. И его проще просчитать - его путь. В океане только я знаю с десяток путей этого короля моря, но сейчас проверяю основной, где его присутствие сильнее, или о нем больше информации. То, что он существует, вам намедни показали на компьютере.
  - Вы охотитесь за самым жутким чудовищем, жившим в море, начал было Уилкинсон, но Капитан перебил его: "Прибавляйте - "чудовищ, известных человеку".
  - Да, благодарю вас. Так вот, неужели вы не боитесь, что ему, когда ваши внимание надоест, немного труда составит пустить "Настигающего" на дно?
  - Не так просто утопить "Настигающего" и меры приняты самые разные, от титана в качестве материала для строительства до электрошока по бортам и дну. Но вы правы. Меня тоже беспокоит эта мысль. Убивать его нельзя, просто по факту, даже если он примется убивать нас. А хватит ли "Настигающему" скорости, чтобы просто уйти - я пока не знаю, - отвечал, помрачнев, Смычок. - Что до первой части вопроса - мегалодон прекрасен. Да, да. Прекрасен, как все идеальное. Он не имеет конкуренции в море, конкуренции, нам известной, в провалах под нами, в замурованных пока пещерах и пустотах могут ждать своего часа чудовища, по сравнению с которыми мой мегалодон - пескарь. Режиссеры и фантасты порой ловят такие прозрения, что диву даешься. Но меня интересует только этот морской демон. Я видел его, но я не сумею доказать этого пока. Мне нужна настоящая встреча.
  - О которой говорил Аттила, собирающийся выступить в роли наживки?
  - Именно.
  - А что получите вы? Не укладывается в голове, что вы просто хотите нагнать в море демона.
  - Славу! - Истерично выкрикнул Капитан, встав во весь рост и воздев руки к Южному Кресту. - Славу, премии, почет, уважение, награды, степени и , конечно, переизбыток женского тела в постели, без этого никуда, как только ты находишь мегалодона или заливаешь соседей снизу, вытеснив объем жидкости, как женщины, даже не понимая, что ты сделал, волнами идут и волнами же разбиваются о твою постель. Видимо, закон природы. Думаете, почему Архимед рванул, в чем мама родила, по родному городу? От баб спасался, я уверен. Вы что - с ума сошли, что задаете такие вопросы? - Капитан снова сел и посмотрел, окончив свой этюд, на журналиста. - Что мне может быть от них или от вас, надо? Это им, вам надо от меня. Дать человеку мегалодона, которого почти все уже схоронили - этого мало? А мегалодон - как и море, вечен, жив и прекрасен. Я больше люблю море, чем сушу, чтобы бегать по горам и долам, в поисках йети или еще кого.
  - И как скоро вы его нагоните? Вернее, что будет, когда вы его нагоните? Съемка кадров, как вымершая акула пожирает вымершего атланта? - Сухо спросил Уилкинсон, предвидя ответ.
  - Для начала - да. Этого мало, по-вашему? Вы получите самое главное для вас - картинку, возможность пощупать (я позабочусь, чтобы нам досталась пара его зубов для радиоуглеродного анализа), размер и примерный вес. Что еще вам может быть надо? Ну, идиоты и не только кинутся ко мне за данными, благодаря которым я нашел мегалодона, я их пошлю всех к известной матери и они сами станут бороздить океан. Мегалодона они там вряд ли найдут. А я буду знать, что прожил не зря. И что в этом мире есть многое, друг мой Уилкинсон, что и не снилось нашим мудрецам, так, кажется? Что мы еще не убили этот мир, что кто-то задумается над тем, стоит ли и дальше испытывать терпение планеты Земля - живого организма? Как мне кажется, с каждой следующей чисткой, терпение планеты становится все короче. Все это знают, всем эта тема надоела, после нас - хоть потоп. Вопящие и аляповатые рекламы гринписа уже всем приелись. Если я дам вам мегалодона, может, хоть сто человек задумается, что все хотят в рай, но никто не хочет умирать, как говорил один злодей в фильме-боевике?
  - "Помеченный смертью", в главной роли Стивен Сигал, - автоматически пробормотал Уилкинсон.
  - Весьма вероятно, но суть в другом. Мегалодон может, должен взорвать старые представления человека. Потому и смерть Аттилы неизбежна - что еще так привлекает внимание человека, как не смерть, если она не носит слишком уж личного характера? А потом я начну скидывать информацию по разным инстанция - от серьезных ученых, способных проломить головой стену ошибок, тем более прочную, что старая, до желтых листков.
  - Вы романтик, Капитан, - задумчиво произнес Уилкинсон, закуривая.
  - Да. В наше время разумнее быть циником. И потому я им никогда не стану, тогда теряется даже тот небольшой, нам даденный, смысл жизни, - Капитан тоже закурил.
  - И вам не жалко вашего раба? - Зло спросил Уилкинсон.
  - Нет, - спокойно отвечал ему Капитан. - Его судьбе впору позавидовать. Он уходит в историю и больше не будет страдать от одиночества. Его одиночество полно. Как чаша у того китайского учителя. Мы не можем быть ему друзьями, родней, в мире нет для него женщин - нет, в постель они к нему прыгают, а вот результаты разные, его биополе, усиливаясь при возбуждении, порой здорово ставит на путь истинный (после излечения у психотерапевта) конченых нимфоманок. Думаете, он унизил себя, назвав себя рабом? Нет. Это завуалированное "оставьте меня в покое, я на дне, дальше падать некуда". Ему неинтересны ни наши войны, ни политика, ни ценности - все это он видел-перевидел и в куда более изящной, надежной и правильной формах. И что? Все кончилось крахом. Сам он был заперт в саркофаг, а вынул его оттуда я. Остальные либо погибли, либо мы не смогли их найти, что, в целом, одно и то же. Ментальный удар, который я получил, освободив его, чуть не убил меня. Так что стоит подумать дважды - годитесь ли вы в приемники знаний Аттилы о море и Атлантиде. У вас нет тяжелых расстройств психики или травм головного мозга?
  - Я журналист, - с достоинством отвечал Уилкинсон, - а это означает положительные ответы на ваши вопросы.
  - Ну, так я и думал. Но предупреждаю, - сказал Капитан, отсмеявшись, - у вас может после подарка моего раба возникнуть острейшее сожаление, что у вас нет жабр и плавников, а заодно и машины времени. Я этим болею уже много лет. С тех пор, как Аттила поделился этим со мной. Не передумаете? Порой дорожка луны на море будит во мне такое отчаяние, что тянет к ружью - прибавить дырок в своей голове. Я не шучу. Море - это не просто водный мир. Это бездна. Это новое мировоззрение, точнее, иное. Это легенда и это вечная приманка для таких, как вы или я.
  - Я так понимаю, что вернуть дар обратно нельзя? - Спросил Уилкинсон для очистки совести.
  - Нет. Обратного хода нет. Но Аттила в придачу всегда дает умение скинуть этот дар любому человеку. Только подумайте, есть ли в мире люди, которых вы настолько ненавидите? Дары атлантов - это палка даже не о двух концах.
  - Понятно, - помолчав, отвечал журналист.
  - А вы знаете, что мегалодон, в отличии от современной акулы, имеет костный скелет? Это дает ему огромное преимущество. Еще, как я понимаю, имеет плавательный пузырь, отсутствие которого не дает обычной акуле остановиться толком и надолго, она утонет и ее раздавит водой,- внезапно сказал Капитан.
  - Вы, кажется, в состоянии думать только о мегалодоне, - натянуто усмехнулся репортер.
  - Что вы, в основном, я думаю о проститутках Кубы и Ямайки. Поверьте мне, лучше их нет никого не свете, исключая таек и порой - китаянок, - открыто, размашисто признался капитан.
  
  8
  
  Акулий суп Капитан, как и обещал, заварил наутро, когда Солнце только-только встало над горизонтом.
  - То, что мы им скинули вчера, я имею в виду, горе-вояк, они уже съели. Но вернутся сюда, просто проверить - не прибыло ли. Вот и прибудет, - посулил Капитан.
  Они с Аттилой вытащили на палубу несколько больших коробок.
  - Что это, Капитан? - Поинтересовался журналист.
  - Это и есть тот самый подлый прием, мистер Уилкинсон, по сути - химическая ловушка, - с этими словами Капитан открыл вынутую из ящика банку, внешне смахивающую на банку "Колы".
  Жуткая вонь наполнила мир, казалось до горизонта.
  - Что это? - Отплевываясь и с трудом сдерживая рвоту, спросил Уилкинсон.
  - Все. Запахи мяса, крови, разной степени разложения, адреналиновый привет, запах страха, сконцентрированный вместе с запахами готовых к спариванию самок и так далее. По сути, банка эта - представление акулы о римской оргии на морской лад. - И Капитан бросил банку в воду. За ней полетели остальные. Вскоре появились первые акулы. Крайне возбужденные, они рыскали вокруг плавающих банок, явно не понимая, что творится - чувства говорили им о том, что они на месте, а реальность - что их обманули.
  В этот момент и заработала короткими очередями пушка на носу шхуны, за которой стоял Капитан. Пули рвали из тел акул клочья мяса, а акулы, не пострадавшие, наконец смогли выместить свое неистовство, до которого их довело амбре из банок.
  Товарки начали драть своих соседок в клочья, если те были ранены. Завязалась массовая бойня и океан вскипел кровавой пеной.
  - Аттила, держи все камеры в голове, сиди и жди. Сейчас акулий суп станет гуще, потом придут серьезные игроки, а потом самый серьезные - косатки. И вот тогда...
  - Слушаюсь, сэр, - отвечал Аттила, сидевший в позе лотоса прямо на палубе с закрытыми глазами.
  - Вы умеете стрелять? - Спросил Капитан у журналиста.
  - Только из личного оружия, - замялся журналист.
  - Этого хватит. Вставайте к пушке, а дальше, как советовал Брюс Уиллис в "Последнем бойскауте": "Направь в сторону плохих и стреляй!" - Капитан подвел журналиста к пушке и в двух словах пояснил, на что жать, а на что не надо, и как быть короткими очередями. Как говаривал Волк Ларсен, "стоит человеку научиться стрелять, как его так и тянет бить прямо в цель". Очевидно, были у журналиста сокрытые до поры от него же, способности к стрельбе из автоматической пушки. Вода плескалась кровью, куски мяса, отрываемые зубами и пулями, усеивали поверхность воды. С кормы ударила вторая пушка, видимо, капитан решил сделать похлебку погуще.
  Вскоре, как и обещано было, воду стали резать острые плавники косаток и акулам пришлось довольно солоно.
  - Прямо по курсу, капитан! - Акустический удар голоса раба вернул к реальности потерявшего себя в стрельбе журналиста, а вломившийся в отсек, где стояла пушка, Капитан, чуть не выкинул того со шхуны.
  - Не стрелять! Вижу его! Держи цель, Аттила! Он пришел, пришел поквитаться за родню с косатками, х-ха, я шучу, мистер репортер! - В руках капитана была странного внешнего вида, винтовка с огромным оптическим прицелом.
  - Что это, капитан? - С удивлением спросил Уилкинсон.
  - Буду бить в глаз, чтобы не портить шкуры, - отвечал Капитан и рассмеялся: "Это просто способ всадить ему в шкуру датчик, который вреда не принесет, а вот нам даст возможность идти за ним куда бы черт его не понес. Смотрите! - Капитан указал перед собой стволом винтовки.
  И журналист увидел. Огромный, куда больше плавника косаток, спинной плавник сек воду. Цвет его был странен - совершенно белый и, судя по той части спины, что порой мелькала в бурунах поднимаемой воды, акула эта была белой - белой, в отличии от кархародона, полностью.
  Плавник ушел в воду через секунду после выстрела Капитана. Тут же запищало что-то на приборной панели у штурвала, Капитан бросился туда и радостно крикнул: "Есть! Взята цель и датчик исправен!"
  В следующий миг страшный удар буквально выкинул из воды большую белую, выкинул, как сама белая выкидывает из воды тюленя, чтобы потом поймать его пастью. Трехметровая, как минимум, хищница, сломавшаяся под прямым углом, взмыла над водой метров на семь, а потом стала падать. Журналиста била крупная дрожь, атмосфера передалась и ему - бойня в воде, где он сам принял участие, пожирание акулами и косатками друг друга, шум воды, вспененной телами жертв и их убийц, атмосфера бойни без стыда и смысла, поразили его, казалось, до мозга костей. Но появление мегалодона умудрилась усилить те чувства, что он испытывал, хотя это казалось ему невозможным.
  Акула падала в огромную пасть, распахнувшуюся, казалось, прямо у воды, мегалодон не спешил показаться весь, упала и монстр увлек ее в пучины.
  - Умно. Он не трогает косаток - есть риск, что те кинуться всей стаей, обороняя сородича, это вам не люди и не акулы. Не хочет рисковать, - прокричал Капитан, стоявший рядом с осовевшим Уилкинсоном.
  - Выдумаете, у акулы, у рыбы, хватит на это мозгов? - Нашел в себе силы спросить репортер.
  - Это еще не все. Боюсь, яйцеголовые были правы - мегалодон был вынужден поумнеть, чтобы выжить, - Капитан показал журналисту нечто вроде сотового телефона, на дисплее которого, разбитом на квардратики с цифрами, мигала малиновая точка, уходящая на север.
  - Что это значит? - Спросил журналист.
  - Он пообедал и уходит. Он боится нашего корабля, мы не того опасались, Аттила. Он не понимает, что мы такое и потому уходит. Так бы он пасся тут дольше, еды тут навалом. Отойдем на кабельтов к югу и заглушим мотор, посмотрим, что будет. Мистер журналист, дайте пару очередей по этой ярмарке и уходите - я вижу среди белых и косаток несколько мако, а им в голову придет, что угодно - вплоть до прыжка на борт.
  Капитан задним ходом отвел шхуну на тот самый кабельтов, о котором и говорил, ловко обойдя суп, который кипел и у кормы "Настигающего". Заглушил мотор и прилип к мониторам на палубе.
  - Он не наелся. Ему нужна минимум тонна чужой плоти, чтобы день прошел не зря. Подождем, - бормотал Капитан, глазами заклинателя змей вперившись в малиновую точку на дисплее. Та вела себя капризно, уходила, приходила, уходила в бездну вод и металась по поверхности.
  - Нервничает! - Со смешком сказал Уилкинсон.
  - Еще бы. Две пушки и такая куча мяса! Я сам на нервах. А вы?
  - Эээ... "Как будто сначала скакали на мне, а потом на мне", - отвечал попавшейся к месту цитатой журналист.
  - Хороший фильм, - согласился Капитан, - Джонсон в роли ковбоя Мальборо там бесподобен, да как и Рурк, собственно.
  - Капитан! Смотрите! - Воскликнул Уилкинсон, - он заходит на какой-то огромный круг!
  - Вижу. Он проверяет, где мы, а потом, если мы его не спугнем, вернется на этот пир духа каннибализма. Его круг меньше, к счастью, чем можно было ожидать, как мне кажется пока, наша шхуна в него не входит, - говорил, не отрываясь от монитора Капитан. Уилкинсон же смотрел на море - он уже разглядел огромный плавник в морской бинокль, что таскал на шее с утра, вместе с фотоаппаратом.
  Мегалодон, казалось, замер прямо напротив них - их разделяло не более пятидесяти метров и... Резко взял крейсерскую скорость, уходя в глубины моря и в сторону от шхуны.
  - Яйцеголовые не ошиблись, он поумнел. Предпочел пустой желудок встрече с нами. Я его не виню, тем более, что датчик остался на нем, - сказал Капитан раздосадовано.
  - И насколько берет этот датчик? - Спросил журналист.
  - На всю планету. Только меняем масштабы карты и смотрим, - он повозил пальцами по сенсорному дисплею, там тут же оказалась сетка координат, а точка уменьшилась до острия иглы, но полыхала так, что ее все еще было видно.
  - А почему не прыгнул ваш раб? - Спросил Уилкинсон и сам себе ужаснулся: "Что я несу?!", тем более, что пару кадров он уже сделал - и плавника, и мегалодона, который ждал падения акулы.
  - Хороший кадр пропал? - Ехидно спросил Капитан, - правильно вас называли вампирами. Вас, журналюг.
  - Но все же?
  - Не факт, что Аттилу не убили бы до того, как он приблизился к цели. Сегодня мы просто провели эксперимент, так сказать, генеральную репетицию перед премьерой. Ставь на норд, строго на норд, Аттила - пойдем за ним, а то наш журналист что-то разнервничался.
  - Слушаюсь, Капитан, - тяжкий гроул Аттилы донесся от штурвала "Настигающего".
  - Кстати, что у нас со съемками? - Спросил вдруг Смычок.
  - Вы инструктировали меня на сей счет. Все работало на пределах возможности, но, боюсь, кровь в воде, куски мяса и десятки акул с косатками, испортили нам работу, - отвечал Аттила.
  - Проверим после завтрака, - решил Капитан и, похлопав по плечу журналиста, пошел в сторону камбуза.
  
  9
  
  - Аттила! Уберите все паруса и реи, дайте самый полный. Посмотрим, в состоянии ли мы догнать этого морского демона, - приказал Капитан, перед тем, как они с Уилкинсоном отдали должное омлету с ветчиной.
  - Мечта Бильбо Бэггинса, - рассмеялся журналист.
  - А вот и нет, попались! Бильбо хотел не омлет, а яичницу! - Радостно крикнул Капитан.
  - А в чем тут разница? - Спросил уязвленный репортер, чуя, что сам роет себе могилу.
  - А в чем разница между телегой и "Майбахом"? Оба на четырех колесах, - Капитан подмигнул насупившемуся журналисту и набил рот продуктом.
  - Верно, - с досадой признал Уилкинсон, последовав примеру капитана.
  Опасения Аттилы, увы, оправдались. Как ни старался он во время съемок и просмотра, слишком много крови и движения было вокруг. В общем, после отчаянной работы Аттилы, они получили, наконец, пятисекундный ролик и стоп-кадр, взявший мегалодона в профиль и анфас. Но - увы. Белая полностью акула в этот миг была совершенно одна, масштабности в сравнении с чем-то не было. Ну, да. Белая, целиком. Да, морда ее не похожа на современную акулу. Ну и что? Покалеченный в 3Д альбинос, вот что сказали бы скептики.
  - К утру мы догоним нашего демона, - посулил Капитан, глядя на мониторы, где шла малиновая точка. Вот она встала.
  - Он лег спать. Видите, на карте остров, возле которого наша рыбка? Там неглубоко, сравнительно - с берега его не видно, да и некому, остров необитаем, а хорошее дно и защита с боков и снизу, благоприятно действует на его сон, - рассмеялся Капитан.
  Всю ночь никто на шхуне не смыкал глаз, Капитан писал что-то от руки в каюте, потом сложил все написанное в конверт плотной желтой бумаги и убрал его в сейф в переборке своей каюты. Аттила монументом стоял у штурвала, а Уилкинсон пытался обрести былое душевное равновесие, но получалось так себе - руки все еще подрагивали от напряжения, с которым он пытался совладать с пушкой, а разум точила мысль о том, что завтра они с Капитаном утопят последнего атланта, а ему, кроме прочего, еще предстоит все это записать, как аккредитованному журналисту (аккредитацию он выправил еще на берегу, в утро перед их отходом в море).
  Когда до их цели оставалось еще, если верить навигатору, мили три с половиной, Капитан приказал выключать двигатель и идти на всех парусах. Погода была чудесной, а ветер благоприятствовал.
  - Миль семнадцать в час, - сказал Капитан, посмотрев на воду, летевшую из-под бортов.
  - "Моя старушка быстра на ходу", - снова ударился Уилкинсон в цитирование.
  - Но-но! Это моя старушка! - Голосом старого байкера молвил Капитан и было не совсем понятно, шутит он, или нет.
  Лагуна, в которой обретался искомый мегалодон, оказалась, при всех плюсах, идеальной ловушкой - "Настигающий" просто перекрыл выход из нее. Между его килем и дном мегалодону пройти бы не удалось.
  - Когда-нибудь эту бухту назовут "Бухтой Аттилы", - серьезно, хотя и негромко, сказал журналист.
  - Нет, мистер, именами рабов такие места не называют, - сухо сказал Капитан, ведя "Настигающего про прозрачной до самого дна воде.
  - Вот и он, - удовлетворенно молвил Капитан, вскакивая на фальшборт, куда поспешили и Аттила с Уилкинсоном.
  Да.
  Это был он.
  Огромный, величественно-белой, бумажно-белый мегалодон. Его размеры потрясали воображение. Становилось понятно, куда ушел их первый кархародон и куда упала и пропала большая белая на званом обеде со странным названием "Акулий суп".
  Семнадцатиметровое чудовище мирно возлежало на дне, лучи солнца его не беспокоили, а "Настигающий" шел совершенно бесшумно.
  Мегалодон был и похож, и не похож сразу на несколько пород современных акул - Уилкинсон поручился бы за большую белую и за акулу-быка, специалист узкого профиля, надо полагать, нашел бы этих общих черт куда больше.
  Жабры чудовища мерно двигались, пропуская воду, а могучие грудные плавники лениво перебирали воду, как красавица в каком-нибудь своем будуаре, лаская, перебирает в пальцах струящийся китайский шелк.
  Белый. Абсолютно белый. Странный окрас.
  Съемка велась все время, сам же Уилкинсон тоже снимал все, что мог - чтобы было как можно фактов, указывающих на натуральность фотографий, а не на умелый фотошоп.
  Поневоле перевел он камеру на Аттилу. Но не мог же он сказать: "Давай, парень!" Честно переложив на плечи Капитана всю ответственность за такое действо, он просто снимал. Надо помешать. Надо успеть помешать, резанула мозг отчаянной краткости и боли, мысль.
  - Всех благ. Для меня честью было идти с вами по морю, - внезапно раздался голос Капитана.
  Резко обернувшись, успел Уилкинсон запечатлеть Капитана в одних плавках и с длинным ножом в руке. Пока сообразил журналист, что делается, Капитан почти без звука вошел в воду бухты и быстро поплыл под водой к мегалодону, заходя сбоку. На миг остановившись, Капитан полоснул себя ножом по руке и струи крови, разбавленные водой, окутали его.
  - Что происходит?! - Жутким шепотом спросил Уилкинсон.
  - Происходит предначертанное. Вы и впрямь думали, что прозвище "Капитан", а это одно из его прозвищ, дадут человеку, который способен сбросить раба в воду и снять дивный фотосет? - Жуткий бас Аттилы словно продул от хлама голову Уилкинсона.
  Шхуна развернулась носом в бухту, давай мегалодону возможность пройти. С носа снимал невиданное дотоле зрелище, Уилкинсон. Он видел и снял, как Капитан, медленно пройдя вдоль всего бока акулы, вернулся к морде. Запах крови разбудил акулу, она открыла глаза и Капитан поцеловал ее в морду, в самое рыло.
  - Я слышал о такой инициации некоторых племен. Но что дальше? - Негромко спросил репортер.
  - Смотрите и снимайте, - величественно отвечал ему Аттила.
  Капитан, прижавшись к боку акулы (что должно было бы, по идее, его просто освежевать), перебрался к ее грудному плавнику и ласково пошлепал акулу по боку, держась второй рукой за плавник. Медленно, как тяжко прожимающий землю, бульдозер, двинулся мегалодон мимо "Настигающего", вышел из бухты и...
  В доли секунды набрав чудовищную скорость, морской демон ушел с мелкой воды бухты в черные воды моря.
  - Снимайте. С таймером. Не стирайте его потом. Впрочем, у нас и своих хватит съемок. Просто чтобы люди узнали время, когда безымянная бухта и остров получили имена "Капитана" и "Смычка".
  - У нас? - Недоумевающе спросил Уилкинсон.
  - У нас. У меня и вас - у нас. Что-то не так? - Вежливо спросил Аттила.
  - Все не так! Что произошло? Что дальше? - При этом вздорном словоблудии Уилкинсон вел еще и запись.
  - Ознакомьтесь, - Аттила подал журналисту давешний желтый пакет Капитана. Уилкинсон распечатал конверт и получил в руки лист твердой бумаги, усыпанный печатями и подписями, шапка которого была строга и лаконична: "Завещание".
  На его имя. Странная усталость и покорность судьбе легла на Уилкинсона и он присел на палубу. Аттила сочувственно смотрел на него.
  - Я научу вас навигации и всему прочему, хозяин, - пробасил он.
  - Хозяин?! - Поразился было Уилкинсон, но тут же и стих, поняв, что судьба тут явно на его стороне, но в непривычной форме. Аттила шел вкупе со шхуной и банковскими счетами Капитана.
  - Капитан рисковый человек. Откуда ему было знать, что я не продам все это, не прикажу, с такими деньгами это несложно, убить вас, а самому просто пользоваться его счетами?
  - Тут много причин. Первая - Капитан разбирался в людях, этому я тоже вас научу. Вторая - приди вам такое в голову, я сразу убил бы вас, так как почуял бы это. Остальное - лирика пополам с психологией, но Капитан приказал доставить вас на берег, откуда мы ушли, пользуясь только парусным ходом.
  - А что теперь делать мне?
  - Капитан завещал всю шхуну, со всеми материалами, вам. Так что скучать не придется. Вам теперь убеждать белый свет в существовании мегалодона и Капитана. А потом мы сможем пойти дальше, вдвоем. Простившись с вашей невестой. Ваша невеста, настоящая, куда более ревнива и соблазнительна - истина.
  - Снова за мегалодоном?
  - Зачем? Его мы уже видели. Нам будет нужен третий человек, после того, как вы сдадите экзамены на вождение такого рода судна.
  - А что будем искать на сей раз?
  - Вы слышали о кракене, господин журналист? Вот за ним мы и можем отправиться.
  - А третий нам зачем? Для веселости?
  - Вам будет не до журналистики, когда начнется погоня за кракеном. Да и на "Настигающем" должно быть три человека, - задумчиво пробасил Аттила.
  - То есть... То есть, вы хотите сказать, что капитан "Настигающего" не есть величина постоянная, а меняется с каждой новой находкой? - Спросил Уилкинсон и сам себе ответил: "Риторический вопрос. Опять риторический вопрос. Одна находка - одна потеря. На этом стоял тот мир, откуда пришел к нам Аттила и, если очень повезет и на нас, как бубонная чума, падет эпидемия интеллекта, то будет стоять и наш мир". - Третий за демоном, - усмехнулся капитан Уилкинсон.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"