...Кету? Что ж, пусть будет Кету...
Я иду по скользящему валу 
Десятки лет - и зимой, и летом...
По бритвенно-острой его спирали - 
В многолетней своей мясорубке.
Иду? Ну, как вам сказать -
Иду, оставаясь на месте, если рвануть 
Вперед,
То будет очень больно и тесно,
А потом попросту все 
Перетрет.
Забавно, перестаньте орать. 
Это забавно - 
Знать, когда тебе умирать:
Не остановиться - затянет.
Не соскочить - затянет.
Не выпрыгнуть - упадешь и затянет,
А становиться фаршем мне почему-то
Пока что еще не
Хочется.
Да, в общем-то, мне для счастья тут многого-то
И не надо - 
Коробку малых сигар,
Плитку горького шоколада,
Мясного чего-нибудь,
Английский чай с бергамотом,
Грудастую бабу,
Чтобы не просто там - грудь,
А невообразимое что-то!
Надоели безгрудые... Надоели глухие.
Или это уже не о том?
В общем, размера от пятого, а уж потом!.. 
...Кету? Что ж, пусть будет Кету...
Как видите, запросы мои просты - 
Ничего запретного, запрещенного,
Чуть больше, чем дно пустоты,
И - да, заметьте, ничего извращенного.
А грудастые бабы далеко не всегда
С телом созревшего бегемота, нет, бедолаги,
Грудастые бабы бывают, я вам скажу...
Нет. Не скажу.
Стройте баб.
Я выберу и покажу. 
И да. Это лишь и только
Лишь
Для
Души. 
...И скрип железа в замершей, восторженно-мокрой бабьей тиши...
На этом бритвенно-остром лезвии
Я давно озверел от бесчисленных ран и порезов,
Я давно научился быть жестче железа,
Но зато, в этом вертящемся полонезе,
Я разучился постепенно, год за годом и век за веком,
Быть другим. Быть хоть чем-то похожим на человека.
Что тут скажешь? 
Да.
Не каждому так повезло. 
...Эту бабу не надо. Груди не очень и при ней почему-то весло.
Так. Что еще? Свое состраданье оставьте себе,
А мне же, в бесконечной моей ходьбе
Нужно то, что я вам уже перечислил заранее.
И? Чего замерли, лемминги? Выполнять указание.
...Кету? Что ж, пусть будет Кету... 

Меня ни о чем не спрашивали - скажу по большому секрету.