Ночь. Полнолуние. На кладбище.
Я иду, тихо насвистывая, 
Антураж так избит - вообще.
И, как листы перелистывая,

Свистя, я читаю даты на плитах,
Серебром луны напоенных,
Над этой звучали молитвы,
А над этой - злой смех угнетенных,

И обездоленных, и обреченных,
Я просижу здесь, на ней, до зари.
Слышу, злится снизу покойник - 
Да по мне - ты хоть  еще раз умри. 

Я позабыл человечье чувство - 
"Забыл" лучше честного "И не знал".
Им жить - ранящее искусство,
Я аскезы себе не примерял - 

"Любил и страдал" - тьфу, убожество.
Есть хоть один, кто не выл на тему?
Я? Не умел быть ничтожеством, 
Не пускал за колючую стену...

...Боги отцов моих!.. И не моих - 
Здесь, на граните, кончены споры.
"Ночь-В-Понедельник" я, из иных - 
Вот и брожу котом по забору.

Мне можно. Порой хожу в этот мир - 
Изящной походкой бездельника.
На черном шелке синий сапфир - 
Ждет Нибиру, гостя-наследника.

Я запиваю абсент текилой
И веду с собой громкие речи.
Тот, с лопатой, - пришел за милой,
Колдун кому-то смерть обеспечил,

Вон толпа молодых идиотов,
Сами не знают, кому молиться...
...В реку мою не входят дважды - 
Это славно. Мне не воротиться. 

Да, не гож человеку мой норов, 
Дуб падет, одиноко стоящий...
Я странный лва снежных просторов.
"Ночь-В-Понедельник". Я - настоящий.