Хочешь, про королеву, что держала пламя в ладонях?
Хочешь, про колдуна, что обречен скитаться вместе с Дикой Охотой?
Хочешь, про ведьму, умевшую танцевать чужую судьбу?
Или про сестру и брата, что жили в далекой стране?
Засыпай...
Не бойся воя за окнами - это Гвин ап Нид со свитой объезжает свои владения.
Не бойся - он родня нам, он хранит все, чье время еще не пришло, семена под землей и зайчат в лоне их матери, неродившиеся стихи и неспетые песни. Дом его - на вершинах туманных холмов, и самые глухие леса - его владения.
Он - лорд Дану, воин и владыка, охотник, и проводник, помогающий тому, кто своей волей не сумел пересечь реку, чьи воды вечно холодны и пахнут осенью. Он - вестник победы, но щит его разбит, а лицо выкрашено черным. В свите его скачут короли былых времен, в своре его - белые гончие с красными ушами.
Хочешь, расскажу о той, что, на вороном жеребце, летит с ним по правую руку?
О госпоже, прекраснее которой не может быть на земле?
Далеко, за морем, лежит дивная страна, жители ее богаты, поля обильны и тучен скот. Там короли - величественны, а барды - мудры. Там женщины горды, как королевы, а каждый мужчина - рыцарь.
Велик и могуч их господин, и славен, как никто до него, но нет сына, который бы в свое время поднял копье и сел на родительский трон.
Только две дочери. И с каждым годом все печальнее качают головами старейшины, хмурятся воины.
Мыслимо ли, женщине - править?
Грайне, младшей, не исполнилось еще семнадцати весен, Грайне ходит - как танцует, смеется - переливами сотен серебряных бубенчиков. У нее - жемчужины на атласных башмачках, рукава расшиты пестрыми бабочками, не счесть браслетов на тонких запястьях. Говорят, даже луна стеснительно прячется за облаками, а цветы никнут в
бессильном восхищении, стоит госпоже обратить на них свой взор.
Уже год как соседи шлют посольства с богатыми дарами, просят ее руки. Грайне смеется и служанкам дарит дорогие браслеты, ожерельями украшает яблони в своем саду.
Старшей, Кэр, уже осень стучится в окошко. Четверть века исполнилось - не шутка. У Кэр холодный взгляд, морщинка между бровей, и седина в волосах. Говорит - глухо, ходит - неслышно. Говорят, у нее вертикальные зрачки и змея спрятана в складках платья. Говорят, она умеет обращаться в хищную птицу и улетает по ночам из замка. У Кэр - темные одежды и кинжал в рукаве. Ее слушают отцовские воины и боятся советники.
У женихов ее - окладистые бороды и сильные дружины. Приходят даже из-за моря, привозят невиданные украшения и радужные шелка. Улыбается осенняя Кэр бескровными губами, пересчитывает воинов и корабли.
Кэр - наследница. Ей после отца взять власть и хранить страну. Грайне - младшая, надежда и отрада, ей удачным замужеством держать союзников и крепить рубежи.
Качают головами старейшины, морщатся вожди кланов - нет у короля сына, быть войне.
Знают, не любезна народу холодная Кэр. Не люб будет и супруг ее, чужеземец, местным лордам. Если же своего выберет - совсем передерутся.
Не дело, не дело женщине - быть наследницей.
Знают еще, что все простят Грайне, весенней свирели. Чужеземца ли, своего ли.
Но Грайне - младшая.
Знают еще - тщеславна Грайне.
Быть войне.
Не знают только, что давно уже больна Кэр. Червь поселился в ее груди, грызет, ворочается, ползет к самому сердцу. От того давится Кэр кашлем и прячет окровавленные платки.
Каждый вечер пьет отвары, что приносит сестра.
Шепчет ей старая нянька, нет добра в том отваре - только яд из дальней страны, что убивает медленно и не заметно. Шепчут верные советники, будто мутят женихи Грайне воду, сладким нектаром расточают злые слова. Будто мерила уже сестра отцовский венец, и дивно он подходит ее золотым волосам.
Кэр не верит в предательство. Кровь - не вода.
Да и мало разве сестре свободы, заморских тканей, дорогих украшений? Разве не про Грайне поют барды по всей стране, прославляя красоту? Разве не ей выбирать мужа сердцем, а не умом?
Шевелится червь, подбирается ближе и ближе к сердцу. Все бледнее Кэр, все радостней женихи ее сестры.
И ползут по городам и весям липкие слухи о злом колдовстве. И о том, что трон получит тот, кто сумеет лекарство найти.
Кэр пьет отвары и улыбается сестре.
Ей которую ночь снится серебряный кубок, до краев наполненный холодной, родниковой водой. Снится ей воин, чье лицо черно, как ночь. Снится дикая скачка в ночи, и утонувший в туманах замок.
Кэр знает, что значат такие сны. И смеется, до кровавого кашля, за закрытыми дверями. Не к лицу дочери вождя бояться смерти.
К лицу - войти в свиту диких охотников не загонщицей, но госпожой.
Говорят, что в холодную ночь Самайна, когда туманом истаивает завеса между миром живых и миром мертвых, Кэр ушла из своих покоев. Без страха встала на пути дикой своры.
И ради смертной женщины Гвин ап Нид остановил коня.
С тех пор летит рядом с темноликим всадником женщина на вороном жеребце.
А муж ее сестры был слишком красив, чтобы быть храбрым.
Спи, моя девочка... Спи.
Отец твой из рода благого Нуады, Гвин ап Нид - родич нам. Не бойся, не тронут нас его гончие, не по нам трубят его рога...
Спи, маленькая...