Аннотация: О том, как закончилась блистательная эпоха Хэйан
Жили у бабуси два веселых буси
Один Гэндзи, другой Хэйке,
Два веселых буси...
Кончилась эпоха Хэйан примерно с того же, с чего и началась. Очередной император категорически не хотел ни с кем фатально ссориться.
Императора Камму некогда достали буддийские монастыри. Императору Сиракава надоели Фудживара, занявшие при дворе все мало-мальски теплые места и узурпировавшие реальную власть.
Можно было последовать примеру предков, некогда радикально решивших проблему зазнавшегося клана Сога, но императоры Хэйан были людьми просвещенными и тонко чувствовавшими. А, кроме того, давно утратившими контроль над армией.
Император, по примеру предков, постригся в монахи. И организовал свое, теневое, правительство - с блекджеком и без всяких Фудзивара, зато с кучей свободных должностей. Таким образом, официально правил тот император, который сидел на троне. Им командовал канцлер-регент. А всем этим пытался рулить экс-император-монах.
Как и любая слишком сложная система, продержаться долго она не могла. Неприятности начались уже у сына Сиракава, императора Тоба, который фатально ошибся с очередностью престолонаследия среди сыновей. Первый сын, Сутоку, честно просидевший на престоле восемнадцать лет и надеявшийся однажды занять батюшкино место за троном, был отправлен в беспричинную отставку. Его место занял трехлетний сын любимой государевой наложницы. Сутоку терпел почти четырнадцать лет, но когда, после смерти бездетного брата, пролетел с наследством, слегка огорчился. На следующий год умер сам Тоба, и Сутоку понял, что отхода к предкам еще одного брата он может и не дождаться.
Экс-император решил, по примеру более активных предков, взять свое силой. И призвал на помощь войска.
Надо сказать, что к тому времени до отдельных представителей рода Фудзивара начало потихоньку доходить, что сила не в придворных титулах и умении писать красивые стихи, а в количестве рыл, готовых по твоему приказу пойти и порвать глотку оппоненту. Но провинциально-военные кланы сообразили это раньше. Так что блестящим придворным пришлось пойти на уступки собственной гордости и искать поддержки у кланов Тайра и Минамото, много лет болтавшихся с миссиями усмирения бунтовщиков и разбойников по окраинным провинциям, и оттого прекрасно помнившим, с какой стороны держать меч.
Оба клана, надо сказать, были благородных кровей и числили в предках самых настоящих императоров. Но за неимением лишних придворных должностей, плотно занятых семейством Фудзивара, вынуждены были пойти по военной линии, от чего потеряли репутацию людей утонченных, зато обзавелись дружинами. Так началась первая заваруха, поименованная позже смутой годов Хогэн.
По причине отсутствия опыта получилось бестолково и стремительно - всего два дня активных боевых действий и полмесяца зачисток. Виновных нашли и обезглавили, победившим щедро отсыпали придворных должностей и дали право пропихнуть дочерей в императорские наложницы, Сутоку сослали куда подальше и снова зажили в мире и спокойствии.
Но самый главный удар системе уже был нанесен - двор, с присущим ему блеском, расписался в собственном бессилии справиться с ситуацией без помощи извне.
Первыми этим, как не странно, попытались воспользоваться все те же Фудзивара в лице Фудзивара-но Нобуери, которого в процессе прошлых разборок некуртуазно отодвинули в очереди на место канцлера-регента. Он объединился с Минамото-но Ёситомо, который еще с прошлого раза был недоволен полученными наградами, и попытался взять реванш. Мятеж, названный потом смутой Хэйдзи, тоже получился так себе, без особого размаха. Изначальный план был прост, как все гениальное, - заблокировать императора во дворце и заставить, по мере надобности, подписывать нужные законы. А дальше пошло, как всегда. После безупречно выполненного захвата заговорщики слегка расслабились и занялись переделом званий и имений. Отец юного императора, экс-государь Го-Сиракава, тем временем связался с оказавшимися в оппозиции Тайра. И прихватив сына, сбежал, переодевшись в женское платье. Тем более что при парадной штукатурке придворные дамы все были на одно лицо. Тайра-но Киемори осталось только выковырнуть заговорщиков из почти нового дворца, ничего особенно при этом не попортив.
Дворец Киемори спас. И в приступе благодушия по этому поводу, оставил в живых детей Минамото-но Ёситомо. Поговаривают, что за них просила матушка самого Киемори и его новая любовница, бывшая до этого дамой сердца Ёситомо. А против такой коалиции не выдержал бы никакой здравый смысл.
Относительный мир продержался целых двадцать лет, пока очередной императорский отпрыск не решил, что его обошли в процессе наследования. От имени всего императорского дома он издал приказ, призывавший Минамото на защиту трона от узурпаторов-Тайра. Клан, еще с прошлого раза мечтавший о реванше, на призыв откликнулся с энтузиазмом. Начало развивалось по уже опробованной схеме: из-за излишней поспешности и огрехов в организации Минамото, уже взявшие было столицу, были наголову разбиты при Уджи. Где Минамото-но Ёримаса показал, как умирают настоящие самураи. Пример был немедленно взят на вооружение как проявление должной вежливости: вылавливать по всей стране мутящего воду врага никому не хотелось. Увы, прочие не были столь же заботливы и зашкерились в провинции, которая, хоть официальную власть и уважала, но слегка недолюбливала за категорическое неумение Тайра делиться.
Пока в провинции шла игра в догонялки с переменным успехом, Киемори пытался выжать мятежного царевича, с которого началась вся буча, из храмов Нара. Царевич не горел желанием сдаваться, монахи тянули время, и Киемори, которому к тому времени шел шестьдесят второй год, слегка вспылил и сжег половину города. Это немедленно сочли плохим предзнаменованием и, в общем, не зря. Вскоре Киемори умер и на некоторое время все затихло.
Снова рвануло через два года, когда Тайра решили, наконец, зачистить родовые гнезда Минамото на севере. То ли и вправду дома Минамото помогали даже стены, то ли ками и будды серьезно обиделись за выходку в Нара, но Тайра позорно проиграли сражение при Курикара. И вскоре обнаружили, что их вот-вот возьмут в клещи прямо в столичном Киото подступающие колонны северных варваров. Тайра-но Мунемори оперативно запаковал императорские сокровища, прихватил малолетнего императора и слинял в ставку клана, на Хонсю.
Лидеры Тайра были слишком цивилизованными, чтобы проявить решительность, и убегали все дальше и дальше на север, в надежде отсидеться, перегруппироваться и с новыми силами пойти в бой. Минамото, воодушевленные эдиктом деятельного экс-императора Го-Сиракава и желанием поквитаться за все, не отставали. Тем более, что их полководцу, Минамото-но Есицуне - тому самому выжившему сыну Минамото-но Ёситомо - ни решительности, ни наглости было не занимать. В морской битве при Дан-но-Ура вопрос с Тайра был окончательно закрыт. Правда, души погибших воинов еще долго терроризировали всех проплывавших мимо и портили крабам панцири, превращая их в подобие воинских масок. Чем парализовали местное рыболовство - местные эту гадость есть отказывались из нежелания ссориться со склочными духами.
А еще вместе с их флотом утонули две из трех Священных Драгоценностей, обеспечивавших легитимность императоров. Но Яшму потом нашли ныряльщики, а Меч и вовсе внезапно обнаружился в храме Атсута. Так что хотя бы здесь все кончилось хорошо.
Так закончилась война Гэмпей, тянувшаяся почти пять лет.
Оставшиеся Минамото отсалютовали напоследок целой серией мелких внутриклановых смуточек, пока глава рода, Минамото-но Еритомо, тоже сын того самого Минамото-но Ёситомо, вычищал зазнавшихся за военные годы дядьев, кузенов и сводных братьев. Учтя при этом ошибки покойного Киемори. Ну а потом, по причине отсутствия дочек не имея возможности участвовать в традиционном соревновании "подсунь императору наложницу", сделал ход конем и учредил сегунат с собой в главной роли.
Так закончилась ядовитая и прекрасная эпоха Хэйан. И начался веселый и оживленный период полутысячелетнего бардака, который потом долго будут разгребать миротворцы клана Токугава.