Аннотация: Юмористический рассказ, подсмотренный на одном из смотров школьной художественной самодеятельности
Звездный час
Витька некстати заболел перед самым концертом. Вдвоем с Сашкой они целый месяц репетировали свое выступление: учили слова, выходили на поклон (самое главное, по мнению их руководителя Пал Степаныча, - это окончание выступления и достойный уход со сцены).
Их даже на уроках спрашивали только по желанию, потому что им предстояло выступать на районном смотре. Очень большая ответственность. Чтобы не ударить в грязь лицом, друзья старательно репетировали: чинно выходили на самодельную, сооруженную из досок, сцену, пели, кланялись и уходили. Последнее время артисты даже не дрались, чтобы лицо не подпортить.
И после всех приготовлений Витька заболел. За два дня до концерта. Бросил друга. Он, конечно, не нарочно. Но выступление находилось под угрозой. Сашка один петь не хотел, да и не мог - боялся. И тогда обещали вместо Витьки прислать замену. После уроков Сашка в кабинете музыки с интересом и волнением ждал - кого.
Уже двадцать минут он самостоятельно распевался, сосредоточенно долбя пальцем по одной ноте, и гудел: "Андрей - воробей, не гоняй голубей...".
И вдруг в класс не вошла, а влетела Анжелка из седьмого класса.
- Привет! Ты что ль будешь со мной петь?
Чего-чего, а такого Сашка никак не ожидал. Во-первых, Анжелка была его на год старше да еще выше на полголовы, а во-вторых... Да просто не хотелось ему петь с девчонкой. Не то, чтобы она ему не нравилась, даже наоборот. По ней вздыхали все пять мальчишек из седьмого класса, отчего Анжелка, естественно, здорово задавалась. Ничего в ней "такого" не было, просто в их сельской школе всего десять девчонок, не считая "мелюзги". Тайный мужской совет решил, что она вроде "ничего". А что он, Сашка, хуже что ли? Как все, так и он. В женской красоте, короче, тоже разбирается. Анжелка пропела песню раза два и легкомысленно убежала, обещая выучить слова.
В день выступления Сашка был наглажен, начищен, как медный гривенник, и даже выклянчил у соседа старшеклассника одеколон на два пшика. Артистов в райцентр вместе с Пал Степанычем везли на машине. Сашка морально настраивался на выступление и бурю аплодисментов. Но его приподнятое настроение испортила Анжелка, кокетливо шепнув:
- Уж не знаю, одевать мне каблуки или нет, а то ты и так ниже меня.
От такой беспардонности Сашка обомлел. Была бы она парнем, он бы врезал. А нельзя - хоть и вредная, но девочка. В ответ он только презрительно фыркнул:
- Ноги не погни. Лучше бы слова повторила.
- Дурак!
Сашка мысленно с ней не согласился: "Сама дурак". Они отвернулись друг от друга и всю дорогу ехали молча.
В ДК было очень шумно. Все куда-то спешили с костюмами, сшитыми из ярких тканей или просто старых занавесок, распевались, кого-то искали. После звонка все стихло. Сашка должен был выступать пятым номером и стоял за кулисами. Отодвинув занавес, он увидел полный зал. За столом, покрытом красным сукном, как на партсобраниях, - строгое жюри из отдела образования.
Сашка почувствовал, как у него (впервые в жизни!) начали дрожать колени, пересохло горла. Он никогда ничего не боялся, а тут... Сашка сел на стул и, схватив колени руками, больно сжал их. Дрожь утихла. "Только бы не забыть слова, - думал он, совершенно не надеясь на Анжелку с ее каблуками. - Смешно получилось бы, если бы она и в самом деле с них дербалызнулась". Он усмехнулся. Тут подлетел Пал Степаныч с неестественно вытаращенными глазами и позвал на сцену, напомнив про поклон.
Сашка даже не двинулся с места: он мысленно поднимал упавшую Анжелку и великодушно провожал за кулисы, поддерживая за локоток. Пал Степаныч схватил его за плечи и буквально вытолкнул на сцену.
Сашка одернул пиджак, обвел глазами зал, и вдруг ему захотелось заболеть, как и Витьке, лежать с высокой температурой и пить горькие лекарства. Только бы не петь. Столько народу и все смотрят прямо на него. Коленки задрожали еще сильнее. Но он взял себя в руки и кашлянул, давая понять, что он готов. Жюри смотрело на них внимательно, с улыбкой взирая на Анжелкины каблуки и его бабочку.
Первый куплет они спели нормально. То, что у Анжелки нет голоса, Сашка понял еще на репетиции. Но она, как настоящая артистка, разводила руками, жала плечами и выделывала глазами всякие штучки. Это вместо того, чтобы петь нормально.
"Ладно, пусть она выкобенивается, а я буду петь за двоих", - решил Сашка. То, что у него тоже голос неважный, он не догадывался. Ему об этом никто не говорил. Просто в их школе музыку вел учитель физики в нагрузку, как когда-то давали в магазине морскую капусту вместе с апельсинами. Сашка попадал по нотам. Его и взяли петь.
Во время второго куплета Сашка понял, что поет один. Он скосил глаза на Анжелку и пихнул ее в бок локтем. Но она по-прежнему молчала и улыбалась всему залу, не известно кому посылая воздушные поцелуи.
Песня была веселая, но Сашка сделал страшные глаза и слегка наступил ей на ногу. Анжелка, продолжая молчать и улыбаться, пихнула его своим каблуком. Сашка зажмурился. Еще бы: шпилькой по ноге! "У матери что ли взяла свадебные", - превозмогая боль, подумал Сашка.
Припев звучал в два голоса, пели они оба, но каждый по своему. Жюри стало негромко переговариваться, а в зале раздался свист.
К третьему куплету Сашка успел шепнуть Анжелке: "Не запоешь - получишь", - и тайком показал ей кулак. Анжелка в ответ высунула в его сторону язык. Сашка, продолжая петь, ошарашено уставился на нее и недвусмысленно покрутил пальцем у виска. Зал взорвался от хохота. Жюри прикрывало лицо руками, чтобы сохранить серьезный вид, даже самая серьезная дама из РОНО сняла очки и вытирала глаза платочком. Сашка, вытаращив глаза и изо всех сил сдерживаясь, чтобы Анжелке не врезать, мужественно продолжал петь один.
Что было дальше, Сашка не помнит. Только в машине он понял, что именно им хлопали громче всех. Как настоящим звездам. Значит, думал он, главное все же не поклон, который они так и не сделали, не пение, которое у них не получилось, а его, Сашкино, обаяние и стойкость. А раз так, то, пожалуй, пора пригласить Анжелку в кино. Не такая уж она дурочка, чтобы упускать свой звездный шанс.