'Я не верю в жертвенность!' - сказала она и положила трубку.
Никто не верил. Я тоже. Каждый хотел славы, денег, женщин. Кто-то ещё бредил сценой и телевидением. Может ещё публикациями.
Как и сотни парней в Питере я носился с гитарой, смотрел, слушал, показывал: те, эти, другие, ещё другие. Как и все ничего не имел. Хорошая музыка так не делается. Единственно, что у меня было - какое-то ослиное упрямство, и как сотни таких же, я не вылезал из интернет-журналов, изданий и форумов, отлавливал новое, печатался, ночами отчаиваясь, что на моих страницах от силы одно посещение за неделю; как все я экономил копейки на новые струны.
Но она должна была поверить что всё это для них... Для тех, кто мог прийти услышать и порадоваться, неважно - знаю я их, или нет. Даже не важно один человек или целый зал. Ради неё я готов был жить так.
Но она не верила. Никто не верил. И я тоже.
В первых числах сентября я как обычно пришёл на яхту. Как обычно встретил неколько хорошо знакомых людей, и двоих совсем незнакомых. Как это часто бывает в нашей команде - женщина с маленьким сыном, старые друзья капитана.
-О, Ванюша, заходи! Сегодня опять будем сбрасывать тебя в тыл врага! - кэп любил эту шутку про меня. Его сухое собранное лицо показалось на секунду, и он снова исчез. На палубе сидели люди с чаем, смеялись, некоторые курили. Я прошёл на яхту, поздоровался со всеми, с кем за руку, с кем как, и спустился в каюту. Там звучала музыка Морикконе и хриплый размеренный голос.
-Мы тут макарошки варим, сейчас шпикачки сделаем... Это Оля. - женщина подняла голову от сумочки, улыбнулась, пошуршала сигаретами и что-то забормотала - Там бегает маленький Антошка.
-Малой, что на палубе? Это ваш сын? - улыбнулся. Кажется надо бы представиться - Ваня. Это меня будут сбрасывать в тыл. Если кому-то, не дай Бог, повезёт..
-Повезёт, повезёт! Надо ж пользу от тебя иметь... Я сейчас с кабелем разберусь; розетка опять полетела. Поставь водичку для шпикачек...
Пол минутки каждый молчит. Несколько привычных по хозяйсту действий.
-Поставил воду...
-Ум-гу... рюмку чаю? Термос полный...
Через пол-часа мы выходили из реки Петровским фарватером. Мужчина за штурвалом травит анекдоты, слева капитан с сухарём в руке; уже десять минут не может откусить, отвлекаясь то на фарватер, то на нас, под ногами пакет пряников, рядом на палубе я с чашкой в руках.
-Вот сейчас правильно идём, наверное, так из Петровского выйдем, там возьмём правее.
-Сегодня топить не будем? - для тренировки мы бросаем в воду спасательный круг, и подбираем его по всем правилам. Это называется тренировкой по спасению утопающего.
-Не здесь. На фарватере нельзя. Мы выйдем... Возьми немного левее, видишь красный? Всё время отслеживай границы фарватера, вот линия справа, видишь? Ты сейчас на середину вылез...
Идём, пьём чай, болтаем.
-Кэп, дашь за штурвал подержаться? Что-то самому очень захотелось.
-Подожди. Не сейчас, у нас тренировка. Ребята, шкипера, на той неделе сдают. Может это на 'Катюхе' будет, ты кстати сможешь подойти? - яхту 'Cutty' между собой звали 'Катюхой'.
-Не вопрос, Андрюш. Кто-нибудь, дамы - а вы кофе не сварите?
-Это кто это у тебя 'кто-нибудь'?
-Дамы!!!
-Ой, летать ему сейчас в воду. Мы вроде спасать сегодня и не планировали...
-А надо?
-Берег-то близко...
-Не-а, всё проще, кастрюлю на голову - считай наказан.
-Ладно-ладно! А в кастрюле ещё что-нибудь есть?
-Ванюх, тебя проще убить чем прокормить.
-Популярная тема. Погоди-ка, сосчитаю... Ты уже шестой кто мне это говорит. Седьмой... нет, шестой... Не помню. Да как же кофе? - и всё в том же духе.
Солнышко ещё блестело, ещё подпекало, но уже не было летней духоты. Ветерок обдувает, небо голубеет - хорошо! В такие дни можно пропотеть, либо продрогнуть. Как будешь шевелиться.
-К повороту!..
Все сорвались. Я нет. Где нужны руки, там людей много, места мало, справятся сами. Каждый сделал своё дело, уселись снова за разговоры.
-Какие планы? Сегодня вернёмся?
-Я думаю, мы сейчас потренеруемся, шкипера все должны поработать - капитан всегда говорил неспешно, слегка растягивая слова, словно задумываясь над каждым. - Ты возьмёшь отпорник?.. Угу... Вот, потом, наверное, остановимся... Да, якорь кинем, поужинаем и спать. Тебя вчера не было, мы ночь почти все не спали, вахта, беготня, всё прочее.
Через две минуты лёжа пузом кверху я услышал надрывное 'Экх-х-х-х!'. Так кэп озвучивал падение человека. Теперь у каждого своя задача. Я должен поймать круг и вынуть его из воды. Неспешно пошёл на своё место, сел на палубу и стал ждать; у меня ещё минут пять. Вразнобой зазвучали команды. Шкипера учатся командовать. Пока путаются. Командует кэп, командует женщина на руле (она встала за штурвал сразу после поворота), командуют по-разному. Но для меня это не важно. Важно тем, кто работает с парусом, я просто жду, зная что надо делать. Сижу, слушаю, как они советуются, переподают команды, смеются. Когда ярко-красный круг оказался метрах в десяти, нагнулся к самой воде, подождал ещё, и подцепил его. Приподнял, подождал, чтобы стекла вода, вытащил на палубу, доложил, и тут услышал одновременно:
-Гик!!!
-Гик, осторожно!
-Ольга, пригнись! - На палубе все как один пригнулись, кто как мог - привычка. Через секунду тяжёлое лакированное бревно просвистело над головами, прозвучал глухой удар, стук, и кто-то вскрикнул.
-Говорят же осторожно!
-Помолчи, Толя. Ольга, жива?!
Я сложил всё на палубу и кинулся туда, в среднюю часть яхты, где сидела команда. У всех озабоченные лица, все уставились на трап. Перед ним лежала кружка и разлитый чай, на одной из ступенек стояла Оля и держалась двумя руками за голову, прислонясь к палубе.
-Что такое? Оль, ты жива? - Капитан снизу смотрел на неё. Оля молчала. - Похоже не очень. Спустись вниз. Спускайся! Вань помоги ей.
Гик - это штука, которая может убить. В соответствующую погоду, если не уследить. Но нет человека в яхтенном деле, который хоть раз не получил им по голове - дело обычное, поэтому никто не шелохнулся. Все заняты делом. Я взял Олю за руки и отвёл их от головы. Сбоку шла кровь. Это случается пореже. Я положил руки женщине на плечи, и подтолкнул вниз, где Андрей подхватил её под локти, помог лечь на койку, взял у меня из рук подушку и подложил под голову. В этом году у нас ещё не было травм из-за гика. Пальцы ломали, ноги калечили, даже позвонки повреждали - из-за гика не было. Стукались, конечно, но слегка. У Ольги шла кровь, похоже это первая травма. Андрей невесть откуда достал кусок чистой белой тряпочки.
-Намочи... Вань, побыстрее!
Он вытер кровь, отошёл, достал из аптечки бинт и перекись. Что-то снова вытер, сказал мне выбросить испачканную тряпку, отмотал бинт, намочил и приложил к виску.
-Ничего страшного. Больше напугалась. Голова поболит дня три, но ничего такого. Кожу содрало.
-Сотрясения нет?
Он посмотрел на меня, и захотелось провалиться.
-Оль, сильно болит? Так... ну давайте сейчас заякоримся, постоим здесь, - выглянул в иллюминатор - здесь уже можно. Ванька, поставишь чаю?..
Кэп вздохнув вышел, сказал что пора становиться на якорь, на палубе зашевелились. Я поставил чайник, налил Оле из термоса, по привычке спросил 'Сахар - без?', по привычке вслух удивился, и положил три ложки. Оля сидела без движения, видимо действительно шок, наверное от боли. Я поставил перед ней чашку, взял за руку и посмотрел лицо сбоку. Кровь подсохла прямо над ухом, и выше в волосах. Я выглянул наверх.
-Что-то она не реагирует... Я чаю налил
-Знаешь что... Да, чаю... Возьми там пластырь половинку отрежь, и дай ей.
-Она вообще не реагирует. Только на чашку, похоже...
-Что, сильно поранилась? - Сразу после удара Коля-старпом взял штурвал. Мы шли к точке, где решили встать на ночь.
-Ничего, наклеит, ничего там такого нет.
-Напугалась?
-Наверное.
Я открыл пластырь, подал ей, снова взял за руку и слегка сжал. Тогда Оля улыбнулась и отпила горяченный чай.
-В виду неизбежных на море случайностей...
-Всегда такие случайности?
-Нет. Некоторые за борт вылетают, другие невест находят, третьи стихи вдруг пишут. Но один из ста получает по башке. Получают все, но один из ста получает сильно. Статистика... Несчастная мать несчастий. Попей.
По трапу живенько слетел мальчишка с озорными глазами. Видимо, он не заметил ничего.
-Мам, всё в порядке?
-Ага, лучше всех. Как в американском кино.
-А-а, ничего. Поболит и пройдёт. До свадьбы заживёт.
-У меня между прочим муж есть...
Оля пришла в себя, но мальчишка , похоже заметил кровь. Он подбежал и уселся рядом, и по-моему весь вечер так и просидел.
Сверху:
-Ванюх, якорь готов?
-Чёрт ... Кто ж... Я не готовил, сейчас, мигом - Якорь нужно подготовить. Мне очень не хотелось, чтобы это сделал кто-нибудь другой. Казалось, что торчать там, в каюте - просто валять дурака, нужно чем-то заняться, чтобы не мозолить глаза безделием. А и правда, внизу я был не нужен. Я выскочил на палубу. Кэп сидел за штурвалом. Он что-то сказал, но я пропустил мимо ушей. Несколько действий, когда нужно занимают тридцать секунд.
-Якорь готов. Я тогда здесь с ним остаюсь?
-Валим стаксель!
Засуетились, кинулись, парус сложился в большой серый ком прямо под ноги.
-Грот майна.
Опять засуетились. Второй парус, поменьше, тоже сложился, но в стороне. Я не трогаюсь с места. У меня своё. Ребята складывают парус, кричат мне:
-Отдать!
Это правильно. С якоря часто не слышно команд, Андрей говорит тихо.
-Борь, подсобишь?.. Экх-кх!.. В воде! Давай, сюда. На отяжку, сюда лучше встань... Якорь на дне!
-Проверили?
-Да, лежит!..
-Хорошо. Выдай метров пять и заложи.
Мы сделали что нужно, навели порядок и спустились в каюту. Оля сидела в углу, Антошка рядом с ней. Андрюша с улыбкой рассказывал им что-то. Девчонки накрывали на стол. Я сел. Ещё несколько минут все бродили по яхте, кто куда. Боря - парень лет двадцати пяти, подошёл к Оле: 'Всё нормально? Да ничего, бывает' - и рассказал хороший анекдот. Взял кружку и поднялся наверх. Остальные, наконец, уселись кушать. Собрать команду за стол - всегда целая задача; кому подышать, кому покурить, кому помыться, каждого надо позвать пару раз. Оля с пластырем и тряпкой приложенной к голове молчала и натянуто улыбалась. Андрей хмурый, я хмурый, все хмурые, Антошка притихший. Мы ели макароны и по нескольку отваренных шпикачек с огромным количеством соуса. Поев, я сел посвободнее, и стал смотреть на всех. Оленька подняла голову и тихо спросила:
-А ты что, поёшь?
-Да так, иногда по чуть-чуть.
Все молчат.
-Сейчас, наверное, самое время, а?
-Ванюх, правда, достань-ка этот... инструмент - кэп шутя сделал ударение на 'у' - давай что-нибудь такое - он сжал губы и, прикрыв глаза, покивал головой. Это значит, он просит чего-то спокойного, лирического, и по-возможности нешумного. Гитара была никуда не годная, еле живая, настроить её невозможно. Почему-то в таких случаях всегда находится такая гитара; петь совсем не хотелось, хотелось протянуть ноги, положить руки на живот, и ничего не делать. Слушать. Настроение хуже некуда. Но почему-то запел.
Я скоро уйду и на тысячу лет
Отдалюсь от вершин своих снов
Я там подожду, если хватит сил,
Когда ты придешь сама...
К столу спустился Боря, и попивал чай, стоя, хотя мы подвинулись, освободив для него место. От приготовленной для него тарелки он отказался.
И даже начала великих начал
Не тронут там тишину
Ничто не нарушит глади воды
Никто не порубит лес...
Коля-старпом достал откуда-то бутылку вина.
И, быть может, там доживу до седин
Но ты все равно придешь
Мы вместе пройдем одной тропой
И вернемся в загадочный мир.
Капитан, наклонясь к Оле, почти шёпотом, язвительно поглядывая на меня, что-то говорил, 'бу-бу-бу' слышалось с того конца стола. Наверху позвякивали снасти.
И вместе споем песню о том,
Что знаем лишь мы одни,
Что кончается горе у мудрой реки
А там еще один мир.
А там наш с тобой мир...'
Все молчат. Я вздохнул, взял пряник. Вдруг заметил, что Оля чему-то улыбается и Антошка смотрит на неё и уплетает конфеты. Капитан откинулся назад,
-А это что такое? Не слышал раньше...
-Странно... Это я. И по-моему на яхте уже пел
Коля-старпом, наливая всем в рюмки красное вино: 'Пел, пел, - точно'. Потом я спел что-то из Визбора. Тогда Коля взял у меня гитару, и затянул Высоцкого.
Все улыбаются. Дирижёр школьного оркестра лет пять назад сказал мне - 'Ванюха, умей быть смешным, и люди к тебе потянутся! Умей посмеяться над собой, и люди тебя зауважают!' Я очень люблю этого дирижёра. Все молчат, но все улыбаются. Андрюша, Боря, Коля-старпом, шкипера, Оля, Антошка чего-то щебечет. Только мне грустно. Я сижу хмурый. Потому что сегодня она сказала: 'Я не верю в жертвенность!' - и положила трубку. Она не верит. Никто не верит. Никто не знает есть ли она, и я не знаю. Наверное просто тоже не верю.