Две минуты ноября Стоял ноябрь... Именно стоял, не шёл; застыл воздух, застыла вода нашедшая себе место всюду - на рукавах, на туфлях, в волосах, на асфальте... Что-то было не так, давило под сердцем, но головой не понять - что. Кажется - ноябрь как ноябрь, дождь как дождь, проблемы как проблемы... Полтора года назад он впервые услышал: "Приди!", а через пару месяцев "Прости, мы не можем быть вместе, мы никогда не можем быть вместе, поверь мне , упрямый мальчик!" Ещё за пару месяцев он умудрился достать всех, и остаться один. Так ведь это год назад, теперь новые друзья, новые заботы, всё новое, и только тоска - старая. А в голове крутятся спотыкаясь друг о друга два слова: "одинок"..."свободен"! Мокро. Не холодно, не слякотно, просто сыро под ногами, над головой, везде вокруг, неуловимо-маленькие капли словно забирались под воротник, какие-то крошки то и дело липли к пальцам рук небрежно уложенных в карманы. Шаг, другой, третий, хлюп-шлёп-шлёп... Когда люди в возрасте до двадцати научатся смотреть на дорогу? Пока не научились, приходится бегать, и он побежал, отрешённо глядя в одну точку. Хлюп-шлёп-шлёп... Никогда разбегаясь не думаешь о равновесии, но острый ботинок цепляет самую мелкую из всех выбоин, голова рефлекторно уходит в плечи, огни перед глазами описывают полуовал, руки застревают в карманах, и лишь инстинкт позволяет сберечь голову, и проехать полтора метра на бедре. Ещё секунды три пытаешься вынуть руки из карманов, ногами нащупывая опору, и встаёшь на ноги. Оглянулся, отряхнулся, ощупал порванный карман и дыру в куртке на локте, с каплями крови, словно сперссованную. Нога начала исподтишка, пердательски ныть, с локтя на асфальт упали несколько капель крови. В тот момент приходит мысль: доигрался! Донылся! Вот твоя лень, и отчаяние, жалостливые ночные беседы на кухне, и пустое бахвальство и пустые мечтания. Почему-то сразу пришло в голову всё что хотел и не сделал. Сдавило горло, и что-то подступило к глазам и сознанию. Почти слёзы... Некого винить, что ты за этот год ничего не довёл до конца, некого упрекнуть, что для всего несделанного найден предлог! Вот весь сегодняшний день, и весь вчерашний, и триста пятьдесят пять предыдущих!Смотри, это не случайно, ты разобьёшь больше чем колено! Ты предупреждён!!! Всё это пронеслось в голове за следующие три секунды. Про себя, не чувствуя опоры своим словам, на одном самолюбии человек стал проговаривать: "Ты бежишь перед носом машин, и бегал, и бегать будешь. Ты улитка, ты упрямый осёл! Осёл! Только в этом твоя сила, люди приходят и уходят, а ты живёшь, ты пишешь, дышишь, поёшь, чорт побери. Упрямый болван? Да! И этим силён!!! Всем назло будешь жить по своему, осёл, осёл, осёл!.." Он почти задохнулся но сглотнул подступившие слёзы. Растирая ногу кривясь себе напоказ сделал три ковыля (шагами это не назвать), остановился, как-то очень по голливудски выпрямился, уставился вникуда, и уже вслух, срываясь, почти закричал: "Упрямый осёл? Смешно? Да плевать я хотел, прямо сейчас я снова перебегу вам дорогу!!! Да, Катюша, да девочки мои любимые, вы нашли за что от меня отвернуться, но это то - и есть я!!! Ведь меня тоже любили! Значит я прав!" И спрятав руки в карманы он побежал уже по-настоящему скривившись. Напрямик, глядя на фонарь на другой стороне площади Восстания. Ряды машин, один, другой, вот машины стоящие на проезжей части... Стальной бездушный механизм едва ли заметил, вмявшись своей мощью в живую плоть, и ещё более живую мнительность. Тем более он не почувствовал боли, растёкшейся по телу и застрявшей в ранимом сознании. А человек рухнул, на одно колено, и согнулся словно рыцарь на посвящении. Только голова опустилась низко в плечи, руки скрестились на спине неправдоподобным образом, а колено ткнулось в мокрый обжигающий асфальт.Так он стоял несколько секунд без движения между машин. Но проходи мимо кто живой, он бы увидел, как человек поднялся, держась руками за бёдра спокойным взглядом посмотрел вокруг. Потом боль взяла своё, он несколько раз беззвучно открыл рот, как рыба и вдруг лицо его стало диким. "Ни хрена!"... Три секунды... "Ни черта, я упрямый!.." Больше он ничего не сказал. За эти три секунды в голове его без наущения пронеслось "Ты упрямый мул, чорт, хрен, или кто угодно ещё...Но больше не остановишься, потому что если ты не остановишься сейчас, значит уже победил. Кого?! Себя! Чорт тебя дери, когда ты перестанешь мямлить а будешь жить? Только победив себя, лентяй, размазня... ! Даже если рухнешь ещё трижды!!!" И зашипев уголками губ он убрал, бережно убрал руки в карманы и пошёл быстрым, спокойным шагом через самую оживлённую часть площади. Через дорогу к стелле, и снова через дорогу на другую сторону, куда, собственно, и собирался. Он не остановился ни перед машинным потоком, ни после сержантского окрика. Так же, не вынимая рук из карманов, перескачил через тротуарную цепь, и тут только вынул руки, показал их свету не отряхивая липкие хлебные крошки и опёрся о ближайшую цветочную кадку. Застонал, и сел... Стоял ноябрь. Человек сидел. На цветочной кадке, у гостинницы "Октябрьская". Человеку восемнадцать. Он сидел опустив плечи, безвольно свесив руки между колен, согнувшись и положив голову на грудь. На пальцах хрустели хлебные крошки. Человек нескоро поднялся.
Жив и спасибо жизни, Мёртв и не надо тризны, Я ведь не знал Христа! Жив ли - того не знаю, Мёртв ли - того не помню, Может быть просто не стою Памяти, Бога, креста. Живы, так живы вместе, Любим, так любим вдвоём Афоризмы давят и давят, В календарике крестики ставят, Мнут и мнут неприветным гулом, Всё же буду упрямым мулом, Доживём, перетерпим, споём 2004