Эта книга стала моей следующей книгой после «Жизни мальчишки». И в основном она создавалась в пучинах темного отчаяния.
Мне нелегко далось написание этого комментария, поскольку он возвращает меня к той точке во времени, когда я был не очень-то счастлив. Собственно говоря, это было незадолго до начала работы над «Голосом ночной птицы» — я тогда понял, что должен совершить нечто радикальное, чтобы продолжить карьеру. Таким образом, здесь вы, к сожалению, не встретите ни солнечного света, ни смеющихся лиц. Но раз уж меня попросили сделать это — да еще и заплатили, — я выполню взятое на себя обязательство.
Следует иметь в виду, что на тот момент я считал «Жизнь мальчишки» лучшей из всех написанных мною книг. И поэтому, когда выяснилось, что этот роман не получит большой рекламной компании (если вообще получит хоть какую-то), меня буквально размазало о скальную твердь. «Бег на юг» был вторым после «Жизни мальчишки» романом в заключенном мной контракте на две книги. Мне было по-настоящему тяжело взять себя в руки и написать этот роман, поскольку я думал, что упустил величайшую возможность добиться успеха.
Сегодня мне крайне неприятно ко всему этому возвращаться, ведь, как могут сказать некоторые, я должен радоваться уже лишь тому, что меня вообще хоть когда-то опубликовали. И я действительно радуюсь. Однако хочу вас заверить: дорогу, что ведет к «Бегу на юг», густо покрывают боль и разочарование, и невозможно как-то внятно объяснить, почему я написал эту книгу, не примерив на себя часть ее содержимого.
Позвольте перенестись к началу моей карьеры. В писательский бизнес я вошел с романом «Ваал», выпущенном сразу в мягкой обложке издательством «Avon Books» в 1978 году. В те времена, когда Стивен Кинг только-только оторвался от земли, а все сверхъестественное пользовалось бешеной популярностью, издатели, не желая отстать от модного течения, вовсю разыскивали писателей. Сам я тогда прозябал на бесперспективной работе — придумывал заголовки для местной газеты, здесь, в Бирмингеме. Но поскольку мне всегда нравилось читать сверхъестественную и «страшную» литературу, а также сочинять рассказы в этом жанре, я решил попытать удачу и написать книгу. Оглядываясь назад, я понимаю, что «Ваал» был не слишком-то хорошей книгой. Но лучшей, что я мог написать в ту пору.
«Ваал» стал моей первой попыткой. У меня не было других «сундучных романов», которыми располагают многие писатели, так что, к добру иль к худу, но я в принципе научился писать для публики.
Начало восьмидесятых я провел как автор романов ужасов, и большинство моих книг издавались сразу в мягкой обложке. Платили мне очень хорошо, и я был близок к тому, чтобы выдавать по книге в год. Однако в конце восьмидесятых мне захотелось большего. Я решил, что мое мастерство писателя сильно возросло, а также обзавелся большим числом поклонников. Поэтому я захотел отойти от создания исключительно «ужастиков»: у меня имелись и другие задумки, которые я был бы не прочь опробовать. Кроме того, я мечтал увидеть свои книги изданными в твердом переплете, поскольку хотел, чтобы они оставались у людей на полках и привлекали к себе больше внимания, чем среднестатистические книжки в мягкой обложке.
Однако я начал встречать сопротивление. Мне неоднократно доводилось слышать, что мои поклонники ждут от меня определенный тип книг и что это — самое главное. Я говорил, что, пожалуй, смог бы писать под псевдонимом, а мне отвечали: это не сработает, ведь в таком случае моим поклонникам «не удастся меня найти».
Дело в том, что до меня начало доходить, что в издательском мире я занимал определенное место. Этим местом были «ужасы», и мне следовало быть довольным тем, куда я попал. В то же время я вызывал негодование у заядлых любителей «хоррора», которые считали меня недостаточно кровавым или, в лучшем случае, называли подражателем Стивена Кинга. Также я служил объектом презрения для других писателей (и книготорговцев) в моем родном городе, поскольку не писал литературу американского Юга. Прошу, поймите: я не бичую жанр ужасов, ведь мне очень нравилось в нем работать, и я сохраняю за собой право вновь двинуться в этом направлении, если захочу. Я бичую саму мысль о том, что, если ты написал что-то в каком-то одном, определенном жанре, ты должен писать в нем снова и снова, пока не умрешь или — как это видится мне — пока не сдашься и не уйдешь.
Несколько лет назад я угодил в книгу, посвященную писателям Южных штатов. Глава, в которой речь шла обо мне, называлась «Разочарование».
Теперь перейдем к «Бегу на юг».
Но сперва я бы хотел вложить в ваши разум и воображение миф о Сизифе — человеке, который по воле богов был вынужден толкать огромный камень вверх по крутому склону, но никогда не мог добраться вершины: камень вырывался у него из рук и скатывался обратно к подножию, где Сизифу приходилось начинать все сначала. Раз за разом, раз за разом. Вечно.
Многое уже было сказано о моем самоустранении примерно на десяток лет от всяческих публикаций. Я пытался шагнуть за рамки «хоррора». Сначала с «Голосом ночной птицы», затем с романом о Второй мировой под названием «Деревня». Последний не приняло ни одно издательство. Лишь благодаря огромной удаче и счастливому стечению обстоятельств «Голос ночной птицы» был опубликован алабамским издательством — и со временем мне удалось отыскать обратную дорогу к ярким огням Нью-Йорка.
Иногда меня посещает чувство (и это в моей карьере самое странное), что все было бы в полном порядке, если бы я вернулся к написанию книг уровня «Ваала» и если бы в какой-нибудь безумной раздробленной вселенной я смог бы обрести счастье, не желая расти, или меняться, или пробовать делать что-то, чего еще не делал раньше. Для писателя, как и для любого другого деятеля искусства, не заниматься чем-то, что сопряжено с риском, это путь к медленной смерти. Вот оно, классическое противостояние бизнеса и творчества: один стремится минимизировать риски, другое — упивается ими. Это было верно на протяжении всей истории человечества и особенно верно в наши дни, в эпоху корпоративных слияний, падающих акций и развлечений на любой вкус. Развлечений, что легко доступны людям, предпочитающим не тратить время и силы на чтение либо взирающим на книгу, как на рутину, а не как на дверь.
Сизив. Огромный камень. Раз за разом, раз за разом.
«Бег на юг» — это крик. Книга начинается в огне и опустошении и повествует о нелегкой доле ветерана Вьетнама по имени Дэн Ламберт, чье невезение принимает прямо-таки трагический оборот, когда он ввязывается в драку с управляющим кредитного банка, после чего раздается пистолетный выстрел, и Ламберт оказывается в бегах, а за его голову назначена награда. По его следу идут двое охотников за головами. Один из них — закаленный ветеран с тремя руками, второй — чокнутый подражатель Элвиса Пресли.
Да, в книге есть место смешному. Иногда приходится смеяться, хотя не можешь прекратить кричать.
Понимаете, для меня это кое-что значит.
Я пишу и всегда писал не только ради денег. По-другому я не умею. Один мой агент как-то бросил на меня полный ярости взгляд и сказал: «Рик, просто делай чертову работу!» Но я не могу работать, если не верю в то, что делаю.
Так и есть, богом клянусь. Потому что я рожден для этого. В этом мире меня волнует лишь две вещи: моя семья и мое творчество. Я был рожден для этого, и хотя мне, скорее всего, пришлось откатиться на добрых десять лет назад, чтобы сообразить, как именно я должен поступить, чтобы продолжать заниматься писательством, я все еще здесь.
Продолжаю толкать камень наверх. Раз за разом, раз за разом.
«Бег на юг» — это путешествие из Ада обратно в Эдемский сад. Путешествие к новому началу.
К обновлению.
Однажды я сказал об этом на собрании руководителей издательств. И получил в ответ лишь пустые взгляды.
Но даже если никто не понимает, чего я пытаюсь добиться, или никому просто нет до этого дела, для меня это все равно кое-что значит.
Это значит нравственную чистоту и надежду. Напряженную борьбу — когда кажется, что не сделаешь больше ни шагу. Оскал разбитых в кровь губ — когда усмехаешься в рожу долбаным неудачам. Пламя свечи, зажженной вопреки мраку. Стойкость под напором завывающих ветров — такую крепкую, какая только дается человеку. Погружение вглубь себя с целью выяснить, что заставляет твои часики тикать, и каков предел твоих душевных мук, и как долго ты выдержишь без сна.
Все это — чтобы создать мир и людей, которых не существовало до того, как я подарил им жизнь и цель. Все это — чтобы своим собственным голосом рассказывать о мире, в котором мы живем, и людях, которыми мы являемся. И я надеюсь, вы примите тот факт, что мой голос может звучать тихо на фоне голосов моих персонажей. Но я ни в коем случае не умолчу о вещах, которые считаю важными, особенными и ценными.
Для меня это кое-что значит. Значит почти все.
Значит достаточно, чтобы я продолжал толкать этот камень, снова и снова, в надежде, что на этот раз — на этот самый раз — я доберусь до вершины.
Или не доберусь.
Но такой уж я человек, и в этом состоит моя работа. Иногда я не пожелал бы подобной участи даже злейшему врагу... Но что поделать? Хорошее идет рука об руку с плохим.
Когда вместе с Дэном Ламбертом вы будете пробираться через болота Луизианы, а по пятам за вами будут идти охотники за головами, и жизнь ваша будет лежать в руинах, без друзей, которых можно позвать на помощь, и идти вам будет некуда, кроме как в кромешную тьму, что распростерлась впереди, — не бойтесь.