Ох и гидота ж этот гоблинский самогон, доложу я вам! Впрочем, под закусь из колбаски с салом и чесночком пошёл ничего. Да и блюётся потом мягонько так, душевно... с вечера танковая рота внезапным ударом из разыгравшейся метели захватила это стоящее на перекрёстке дорог село. Маленько всех как водится поубивали, поразвлекались, а затем оккупировали главную, напрочь неведомую начальству истинную цель контрнаступления - корчму. И уже буквально через полчаса все экипажи оказались буквально дрова. Да и нынче наутро никто лыка не вязал, оттого почтенный гномий сержант теперь самым неподобающим образом и маялся в свою очередь банальным похмельем.
- ...ы-ы... - простонал страдальчески ползающий по замызганным доскам танкист, однако тут в зимнем утре обозначилась некая новая сила.
Чья-то рука проворно ухватила гнома за шиворот и самым бесцеремонным образом запихнула бледно-зелёной физиономией в стоящую у крыльца бадью с водой. Глухо скрипнул рассевшийся ледок, и кожу тут же словно обожгло. Редкостное паскудство, знаете ли! Однако мало того, раз за разом неведомая сила глубоко окунала сержанта туда опять, и раза после десятого Строри наконец ощутил в ушах звук, а в залитых глазах помимо мутной зелени обнаружилось ещё и некоторое просветленье.
- ...твою мать! - удалось разобрать среди звона и бульканья. Ну, тут можно пока не прислушиваться. Дождаться наутро иных эпитетов в нашем танковом полку ох как мудрено.
Однако почтенный сержант с шумом втянул своим примечательным гномьим шнобелем утренний морозец и резко погрустнел. А всё потому, господа танкисты, что в свежем воздухе отчётливо повеяло шинелью нумер пять. Гадость такая, между прочим, что пить её даже драконы брезговали - но командир батальона неизменно душилась этой гнуснопрославленной Шанелью, и от того на ней даже прыщи не выскакивали.
- Виноват, госпожа фенрих! Такточно, то есть никакнет - немогузнать! - гном старательно вытянулся в строжайше предписанной уставами стойке, сделал самую преданную и тупую харю да честно попытался разглядеть госпожу Марию.
Получилось не то чтобы плохо... просто совсем из рук вон плохо. Загаженная, изрытая танками сельская улица зачем-то самым подлым образом раскачивалась, фигура матери-командирши отчего-то колыхалась словно некачественно сделанное полковыми магиками привидение, а над всем этим безобразием призраком неминуемого реяло мутное зимнее небо.
Оттого понятно, что гном особо не стал вопить, когда принудительно-водные процедуры повторились опять. Каким таким сраным и говёным ветром в его роту занесло комбатшу, Строри не знал да и знать не хотел. В голове звонко бухали молоточки по серебряным наковальням, во рту словно отметились все коты и кошки этого грёбаного и ахнутого гоблинского села, а по телу так и расплывалась мутным киселём противная слабость.
Бульк!
О, вроде попустило малехо! Настолько, что на комбатше обнаружился трофейный полушубок из шкуры тролля, а на смазливой мордашке её - неописуемая ярость.
- Яволь, минхерц! Гевулт нихт шпрехен! - ни к селу ни к городу бодро отрапортовал гном, а руки его, слыхом не слыхивавшие о ничегонеделании или лени, тут же сами нашли себе работу - выкручивать мокрую бороду.
На физиономию побагровевшей от гнева Марии фон Шмидер в этот момент таки стоило посмотреть! Так коверкать квенья... или нет, лучше не надо - вот и гном, преданно поедающий командиршу взглядом, привычно сфокусировал едва слушавшиеся глаза где-то в районе её переносицы и принялся терпеливо, трепетно внимать раскатам начальственного гнева.
Ну, растудыть-перемать и прочие факи можно спокойно пропустить мимо ушей... обещание кастрировать тоже - не бороду ж резать, урону тут для гнома никакого... о-о, а вот это уже интересно! И уныло размышляющий, где б достать кварту на опохмелку, сержант прислушался с несомненно большим вниманием.
- И чтоб через полчаса уже были на марше! - а всё ж, Строри не боялся комбатши ничуть. Во время недавней стычки с назгулами у переправы через Андуин именно он вытащил из горящей командирской самоходки раненную Машку. И теперь единственное, на что та могла рассердиться по-настоящему, было если б гном сам намотал на гусеницы танка зловредного Неназываемого, а не уступил это право пылающей жаждой мести госпоже командирше.
- Бу-сделано, мейн либер, - расплывчато пообещал сержант, и это оказалось лучшей, сладчайшей музыкой, какую себе только можно представить. Уж если этот гном пообещал, он таки сделает...
Проводив взглядом подтянутую, ладную фигурку убывшей фройляйн команданте с умопомрачительно вихляющей попкой записной секс-бомбы, гном передёрнулся от острастки и некстати вспомнил, что так и не проверил ходовую. Впрочем, чего тут проверять? Тридцатьчетвёрка гномьей работы это машина звэр! Строри так улыбнулся своей стальной любимице, что забылся - и по неизменной шофёрской привычке попробовал попинать колесо. Но железные катки и гусеницы отозвались лишь презрительным звяканьем. И сержант, прыгая на одной ноге, затряс в воздухе отбитой другой, а по постепенно просыпающемуся селу щедро разлетелись разухабистые гномьи матюги.
- Шоб ты издох! Чё лаешься? - с незабываемыми интонациями из переднего люка высунулся Мых и размазал по физиономии копоть своей ничуть не более чистой ладонью.
Хоть не из гномов, человек - но тоже наш. Кстати, деды обоих в своё время тоже воевали вместе, и тоже в танкистах. И как водится средь нашего брата, тоже покуролесили вдоволь. Однажды, маясь больной головушкой после вполне понятного дела и не найдя в пределах досягаемости лекарства, оба сошлись на мысли, что у Самого Главного Злодейца в подвалах его замка Вольфшанце среди награбленных трофеев непременно найдётся бочка пива.
И шё вы думаете? Сели на танк да поехали Гитлера воевать! За ними и соседушки, телепатически и безо всякой магии почуявшие возможность поправить здоровье. Следом пехота увязалась, как водится, там и святые рыцари проснулись. Когда Рокоссовскому доложили о самоуправстве нижних чинов и незапланированном наступлении, его эльфийские ушки от возмущения свернулись в трубочку. Правда, как оно бывает, потом летописцы всё старательно переврали, да и генералы вовремя нашлись которые тот потерявшийся приказ отдали - в общем, в историю та славная победа вошла под названием Брусиловский прорыв. Шебутные деды были, что и говорить...
- Ротный, тут с горючкой проблема, - Мых снова утёр нос и с намёком посмотрел на командира.
Сержант скорчил этакую физиономию, словно тут его собственной не хватало, и постукал костяшками пальцев по топливному баку. Так и есть - ёмкость глухо задундела. Пусто, всё выжрали. Строри повздыхал для виду, и полез на заднюю часть философски отнёсшегося к такому делу танка. Открутив накидные барашки, гном снял жалюзи и заглянул в моторный отсек.
Здесь, в уютной тесноте стальной коробки, уютно скрутившись в калачик посапывала огненная саламандра - могучее сердце боевой машины. Но тоже не без тараканов, как водится... у всех экипажей духи огня как духи, вполне добропорядочные. А это же недоразумение зачем-то изображало из себя полупрозрачную огненную девицу вполне недурственных, впрочем, очертаний. Вот и сейчас, блудливо потянувшись и с полной бесстыжестью продемонстрировав свои вполне млекопитающие прелести, долженствующая двигать танк пламенная дева открыла просиявшие первородным огнём глаза - и нарочито сварливым голоском базарной торговки безапелляционно заявила:
- Жратушки давай!
Сержант без малейших пререканий лично скинул наземь пустую бочку да пинками покатил ту на околицу. Здесь в овражке спал дракон из приданного роте воздушного прикрытия. Жрать оковитую тот с вечера не стал, схрумкал лишь бочонок пива вместе с железными обручами, да умыкнул из хлева самого жирненького бычка. И теперь тихо-мирно дрых, иногда пуская дымки из ноздрей и гм-м... противоположного места. Но кто-то из хлопцев всё же намордник рептилии набросил - если такой спросонья ненароком чихнёт - хана всем.
- Шэд, а Шэд? - гном бесцеремонно отвесил пинка в отливающую старым золотом бочину. - Нацеди мне... не, не спирта - соляры, да получше, зимнего сорта.
Дракон чуть приоткрыл горящий глаз и скептически покосился на гнома, за которым с бочками и канистрами выстроилась уже целая очередь жаждущих топлива, моторного масла, антифриза и жидкости для гидравлики. Как летающие рептилии умудрялись сотворять всё-что-горит, оставалось тайной даже для гномьих старейшин. Поговаривали вовсе, что драконы втихаря пробавляются заклинаниями распада материи - настолько страшными и пакостными, что прибегнуть к ним не решился даже Неназываемый.
Вот и сейчас, Шэд как можно тише (чтоб не спалить полдеревни) сокрушённо вздохнул. Чуть повернулся набок, задрал заднюю лапу - и тугая желтоватая струя пряно вонючей солярки по классической параболе устремилась точно в горловину бочки.
"Даже тут снайпер!" - восхитился гном, старательно отводя глаза от могучего мужского достоинства дракона.
Он проворно завинтил крышку и так же, пинками погнал ёмкость обратно к тридцатьчетвёрке и изнемогающей от жажды в её недрах саламандре.
- Пей, пей вволю, заразушка - нынче наступать нам, - добродушно ворчал он в замёрзшую на морозе и по сей причине вставшую колом бороду, наблюдая за жадно приникшей к горловине бочки огневицей.
Та зыркнула искоса с таким видом, что кто другой на месте сержанта непременно нагадил бы в штаны, но продолжила с упоением свою опохмелочную работу. И куда в неё столько прётся... огненная девица лихо усосала двухсотлитровую бочку до капельки, не растолстев и даже не опухнув. Облизнулась сладко, с надеждой принюхалась к опустевшей и звонко гремящей на морозе ёмкости - и наконец пьяно улыбнулась.
- Ык! Я тово, готова... - к чему там эта шалопутка готова, Строри благоразумно уточнять не стал - а обратил свой недрёманый командирский взгляд на летучих эльфочек-десантниц, угревшихся в моторном отсеке рядом с саламандрой.
Каждая из них могла за раз нести на себе два патрона классического армейского калибра семь-шестьдесят-два или один малый файрболл. Вроде и немного... Но когда из-под прикрытия танковой брони в воздух взмывает этакая сердито жужжащая стая в количестве предписанных для роты ста штук - смотреть косо на эту банду полоумных хулиганок побаивался даже дракон. Цветочным эльфочкам нипочём ни огонь, ни мороз, ни боевые проклятия - однако спать они предпочитали в тепле. Вот и сейчас, пошарив взором среди сладко дрыхнущих и подрагивающих во сне крылышками малявок, гном нашёл выделявшуюся особо красивым изумрудно-золотым оперением Виай.
- Поднимай на крыло своих паразиток - разведай и прикрой мне дорогу в вон ту сторону, - от такого заявления раззевавшаяся на свежем воздухе феечка едва не подавилась и в изумлении распахнула на сержанта огромные глазищи.
- Жаль, командир, что ты такой большой - а я такая маленькая, - малявка томно потянулась и как можно непринуждённее разлеглась на его ладони.
Гном с намёком показал той свой мизинец. Впрочем, шутка эта была стара - эльфочку даже такой разорвал бы пополам - а потому Виай лишь капризно показала язычок да взмыла в зимнее небо яркой искоркой.
Вслед за ней с шорохом и мельтешением стартовали вроде и не спавшие только что вповалку десантницы, отряхиваясь от золотистой магической пыльцы да обмениваясь сердитыми спозаранку скабрезными шуточками. По пути они опустошили цинку с патронами, да и с ладони Мыха наколдованные им, свёрнутые до поры чародейские молнии и файрболлы словно корова языком слизнула. На лету феечки по очереди приникали к пожертвованной им сердобольной бортрадисткой Мари тонкой дамской сигаретке и, пыхнув дымком, весело кувыркались в морозном воздухе от избытка чувств.
Ну, под таким зонтиком можно ничего не бояться, вооружённые десантницы с похмелюги страшнее, чем женская потаёнка с зубами... Гном огляделся - отдавать роте приказы и лезть со своими цэ-у ни малейшей нужды не было. Танкисты бодро готовили машины и себя к предстоящему марш-броску и дело своё знали туго.
За ближайшей гоблинской халупой хлопнул выстрел, и через миг оттуда вышел что-то жующий наводчик. Эльф невозмутимо пожал плечами и застегнул кобуру.
- А я чё? Я ничё... - он протянул командиру здоровенную кружку понятно чего, поверх краёв которой возлежал бутерброд таких размеров, что он не оставил бы без внимания и куда менее сговорчивого гнома.
Строри молча кивнул. Залив в себя эдак с поллитра пива да вдумчиво зажевав бутербродом-переростком с ветчиной, сыром и зеленью, сержант довольно похлопал себя по животу и сыто крякнул.
- Рота, я вам мозги полоскать не стану, - он не спеша, со значением обозрел десятки уставившихся на него физиономий, харь, мордашек и глаз всех похмельных фасонов да оттенков. - Короче, нам дали приказ - порвать нахрен всех, но вбить клин и выйти аж на старую границу с Мордором.
Большое наступление! Наконец-то - сколько можно предводительствуемым назгулами оркам да гоблинам трепать нас и гнать? Мысль эта вихрем пронеслась по умам и наконец улеглась там, найдя самое горячее участие.
- Всё, по машинам! - Строри отмахнулся от так и лезущих в уши дурацких вопросов и полез в люк.
Икнув да помянув незлым тихим словом окаянное пиво, он проворно залез в своё командирское креслице и приник к перископу обзора.
Притихшее гоблинское село уже растаяло где-то позади в морозной дымке, но в данный момент оно интересовало гнома меньше всего. Все четыре машины пёрли по снежной целине ровно, красиво как на полковом смотре пред ясными очами высокого начальства - и против воли сержант почувствовал в себе гордость за эту стальную лавину.
Впереди эльфочки уже в кого-то вцепились и теперь старательно, умело выбивали пыль... впрочем, когда тяжело колыхающиеся по бездорожью танки подоспели, на изрытом и подтаявшем снегу остались только истерзанные орочьи трупы. Виай на лету изобразила руками у пояса неприличный жест и тут же, усмотрев чуть справа какой-то непорядок, огненной зелёной искоркой умотала туда.
Роту против воли охватывал какой-то злой азарт. Даже наводчик-эльф сегодня почти не мазал, и каждый снаряд укладывал в цель с первого раза, словно посланную из добротного тисового лука стрелу. Ага, вот и достойная добыча...
- На таран, - глухо проронил Строри и покрепче стиснул зубы.
Танк колыхнулся, под гусеницами заскрежетало. В моторном отсеке взвыла от натуги саламандра, заматерилась с чадом из выхлопной трубы, но таки сдёрнула многотонную машину с препятствия, крутанула на месте - и батарея самонаводящихся гоблинских гаубиц прекратила своё бесславное существование.
- Левее, командир! - в приоткрытый верхний люк кубарем ввалилась разрумянившаяся от мороза связная эльфочка. - Шэд сверху овражек углядел, можно неприметно в тыл вражинам забраться. Воон туда!
Реющая под низкими зимними тучами тень старательно ею и прикидывалась. Но замаскировавшийся и почти ушедший в нереальность дракон мало того что посматривал с высоты и давал дельные советы, но готов был показать кузькину мать грифонам или гоблинским дирижаблям, буде такие тут объявятся... Строри мельком посмотрел на карту и дал добро.
Эльфочка умчалась передавать сообщение, а гном бегло осмотрел, что там осталось сзади, в перископ. А неплохо... четыре танка, волчарами ворвавшиеся на неготовую к бою передовую, устроили просто побоище.
- Дай передохнуть, командир, - от натуги мокрый хоть выкручивай Мых зажал меж колен очередной снаряд и принялся утирать лицо.
Ему как магику положено было перед выстрелом кропотливо начинять каждую пустотелую болванку соответствующим заклинанием - осколочным ли, зажигательным. Получив от сержанта нетерпеливый знак бронебойный, Мых вдумчиво положил ладони на безобидный пока снаряд и вдохновенно что-то там пробормотал.
Под дых словно кто-то легонько саданул, на загривке на миг встала дыбом шерсть - чей-то файрболл с разочарованным воем срикошетировал от брони. Выдержала-таки гномья броня! Но магик уже проворно вдвинул снаряд в зев затвора. Лязгнул рукояткой, закрывая и досылая трёхдюймовую дуру в ствол.
- Есть бронебойный! - и, как только приникший к резиновому оголовью прицела да судорожно вертящий свои штурвальчики и кремальеры эльф особым образом дёрнул заострённым ухом, Строри сразу рванул цепочку спуска.
Глухо ухнуло, в голове у каждого легонько зазвенело, а уши наоборот заложило. Бронебойный послали, это вам не шутка - на крупного зверя. А стало быть, если остроухий не промазал, одним некромансером или болотной ведьмой у Неназываемого стало меньше. Впрочем, три серебряных с митриловым напылением снаряда на особо серьёзную дичь пока мирно покоились в специальной укладке. То уж если совсем дело труба... назгул навалится или барлог, упаси Галадриэль.
- Есть! Засадил! - дурным голосом заорал эльф и с наслаждением изобразил у пояса соответствующий жест. А потом лихо, насколько позволяла теснота машины, изобразил радостный танец - сейчас больше напоминающий пляску пьяного гоблинского шамана.
- Надо же, опять попал, - ухмыляющийся сержант проводил взглядом растаявшую чадную тень. Кивнул, оторвался от перископа и покрепче вцепился во что попало.
Машина с тупым хрустом перевалила через едва дымящую полевую кухню (а вот питайтесь теперь свежим воздухом, гоблины!) и плавно устремилась вниз. Глубокий заснеженный овраг и в самом деле давал танкам возможность проскочить чуть дальше незамеченными, и уже в тылу супостатов объявиться, весьма и чертовски громко заявив о себе:
- Бу! Не ждали?
В овраге ничего толком не было видно даже с командирской верхотуры, лишь уплывали назад по обеим сторонам заснеженные пологие склоны. Злющие как не знаю что эльфочки цветными стайками бдительно патрулировали колонну тридцатьчетвёрок со всех сторон, хотя уже немного и заскучали после горячки короткого боя. Потому сержант не нашёл к чему даже для виду придраться и соскочил из башни вниз, в корпус мчащегося танка.
Белая ведьма, она же стрелок-связист Мари, которую невесть каким ветром занесло в танковый полк аж из жаркого Пятигорья, уже оставила свой пулемёт. А теперь вдумчиво играла сама с собой в подкидного на щелбаны, не забывая, впрочем, прислушиваться к хрустальному шару связи. Но тот прилежно соблюдал радиомолчание, иногда озаряясь изнутри потусторонними сполохами случайных помех.
Зато племяш, механик-водитель усердно ворочал рычагами и передачами, гоня танк по самому низу оврага.
- Как саламандра, не перегревается? - поинтересовался у него Строри.
Тот неопределённо мотнул слипшейся от пота бородой, и сосредоточенно объехал какое-то препятствие. Сержант заботливо ощупал своё, весьма ценное для каждого гнома украшение и полез по полутёмному пространству назад. Глухо матюгнувшись, отпихнул из-под ног стреляные гильзы (божечки упаси выбросить, они наперечёт, потом батальонный комиссар всю душу вымотает разговорами задушевными да писаниной), и откинул лючок моторного отсека.
- Как температура? - но огненная девица лишь глухо ругнулась стиснув губы и продолжила толкать тридцатитонную махину по бездорожью.
Понятно.
Сержант протянул руку к ней. Обнажённая дева повела взглядом с огненной поволокой во взоре, понятливо ухмыльнулась и бесстыже раздвинула ножки. Мысленно перекрестясь, Строри отвёл глаза, тщательно и беспристрастно потрогал-ощупал и даже пальцем (лучший термометр, не подумайте ничего такого!) проверил - терпимо. Тёплая и слегка влажная, но пока держится...
Щёку вспотевшего от здешнего жара гнома нетерпеливо защекотало, а в исходящий от прилежно работающей саламандры вой и гул пламени вплёлся какой-то писк. То лично примчавшаяся эльфочка Виай что-то пыталась довести до сведения командира - но переорать могучую огневицу ей было явно не по силам. Потому Строри кивнул на прощанье саламандре и закрыл лючок.
- Сержант, там... там... - запыхавшаяся малявка тряслась после мороза куда там осиновому листочку.
Гном заботливо положил её на ладонь, прикрыл другой и с чувством дохнул внутрь. Эльфочка миг-другой понежилась в тепле и обернувшим её ощущением защищённости, а потом заворочалась и выпорхнула наружу нетерпеливым сияющим мотыльком.
- Командир, там Шэд с верхотуры углядел, что главные ворота Эред Литуна открыты - из них сейчас орочья колонна выходит, больша-ая... - от волнения малышка сыпала разноцветными искорками в противовес строго предписанным уставом белым, но Строри на то никакого внимания не обратил.
Вот он, шанс! Чтоб развалять те самые ворота, мало было бы даже бригады тяжёлых ударных драконов стратегического назначения - но захватить врасплох, оставив их открытыми... а там армия может выйти на оперативный простор - и оркам не останется никаких удобных для обороны рубежей аж до подпирающего хмурое небо мрачного Ородруина. Клянусь чертогами Мории, такого везения ну просто не бывает! Как лихо совпало - мы в тыл прокрались, а тут орки обоз с харчами-провиантом выпускают.
Отрапортовавшая эльфочка с надеждой вглядывалась в каждый миг менявшее своё выражение, закопчённое пороховой гарью лицо размышляющего гнома. Вот меж кустистых бровей пробежала глубокая морщина сомнения - чтобы тут же раздвоиться и разбежаться в стороны изрядным скепсисом. Но эти овраги разгладились наконец, и сержант решительно выдохнул.
- Такой шанс упускать нельзя, мать их за ноги! Слушай и передай всем приказ...
Эльфочка с круглыми от восторга глазами унеслась вверх, а Строри молча обвёл взглядом свой небольшой экипаж. Тут всё понятно было без слов - шансов уцелеть почти ноль.
Рыжая ведьма с переменившимся ликом тихо перекрестилась и отвернулась. Незаметно, как ей казалось, вздохнула и на удивление молча принялась возиться с пулемётом, кропотливо начиняя каждый патрон ещё и маленькой, но весьма кусючей женской волшбой.
Племяш хмуро зыркнул и только кивнул, поудобнее устаиваясь в дерматиновом сиденье. Зато эльф пожал плечами, почесал не знающий ужасов бритья подбородок (ну не растут у них усы и бороды без магии!) и с кислым выражении на породистом лице полез наружу. В третьем экипаже у него боевая подруга - тоже наводчица - а после траха у этих остроухих ещё немного улучшается их и без того фантастическая меткость.
Зато заряжающий отнёсся куда более скептически. Волшебник людей молча погладил ладонью три сияющих митрилом особых снаряда, подумал немного, глядя куда-то в глубину себя, и лишь потом сосредоточенно кивнул. Что ж, Мых, придётся сегодня отпахать на всю и даже сильнее - предстоит не короткая драчка...
Он никак не хотел умирать, этот проклятый всеми светлыми богами назгул. Эльф таки всадил в него начинённый самой светлой и искрящейся магией снаряд, и теперь вместо мошонки у паразита зияла рваная, истекающая зеленоватым дымком дыра. Эльфочки засыпали того сверху никак не добавляющим бодрости огненным дождём, а красноглазая вампирша Сташи из второго танка даже грызанула за то место, где у этого порождения кошмарных снов предполагалась шея - но вопреки всем усилиям, назгул ещё жил.
Четвёрка скрытно подкравшихся танков вломилась в растянувшийся по присыпанной шлаком дороге обоз словно стая волков в отару. Обезумев, они жгли и давили грузных тягловых троллей и разбегающихся в стороны юрких гоблинов, поливали огнём, свинцом и серебром фуры и телеги - но общее направление к воротам прокладывали неукоснительно. И тут с ближней, зловещей чёрной башни скользнул этот.
- Ну же! - краем глаза Строри приметил, как чадным пламенем занялся поймавший большой файрболл соседний танк, но всё внимание его было приковано вперёд - туда, где массивные и неподъёмные словно людские грехи створки ворот дрогнули и стали сближаться.
Племяш вертел танк ужом, ухитряясь не столько давить и таранить всю сгрудившуюся в беспорядке на дороге погань, сколько уворачиваться от молний, огненных шаров и зеленовато-дымчатых, обманчиво безобидных с виду проклятий. Вот призрачный клинок чёрного паладина Неназываемого последний раз поднялся, словно исполинским плугом косо рубанув совсем рядом - и медленно как под водой назгул стал заваливаться вместе со своим адским скакуном.
- Вперёд, курва-мать! - сержант высунулся в верхний люк и пригоршнями сыпал нетерпеливо жаждущим боеприпасов эльфочкам патроны и колдуемые уже почти закатившим глаза Мыхом закольцованные заклятия.
Племяш сипло кашлянул в ларингофон словечками, по слухам доставшимися нам от кочевников Рохана, и погнал танк по прямой. Смерти подобно в такой вот собачьей свалке - однако оборонявшиеся тоже не ожидали такой наглости.
Впрочем, опомнились они быстро, и соседний танк вдруг вспыхнул ярким, прозрачно-оранжевым пламенем. Быстро теряя ход, он отстал, и только потом взорвался с таким грохотом, что вернувшемуся в башню Строри едва не заложило уши.
В броню словно били незримые молотобойцы, местами на ней проступали тускло-малиновые пятна жара - но орочьи и гоблинские шаманы спешили и оттого никак не могли попасть прицельно в рванувший дуриком танк.
- Почему не стреляем? - сорванным голосом поинтересовался сержант у Мыха и тут же стиснул зубы - в перископ с неестественной чёткостью оказалось видно, как огненный вихрь слизал ещё один танк, играючись забросив дымящуюся башню далеко в сторону.
Угрюмый и закопчёный магик с досадой кивнул на опустевшие крепления боеукладки. А сам хмуро и сосредоточенно вливал волшбу в непривычно серьёзную Виай.
В сорванный взрывом верхний люк с чадного неба лился тусклый свет. Эльфочка поймала взгляд гнома и черкнула себя пальцем по горлу. Строри похолодел - магик вливал в дерзкую малявку просто океаны энергии... так и есть! Подрагивающая аж светящимися от сдерживаемой мощи крылышками Виай брезгливо передёрнулась и проворно залезла в темнеющее пустотой жерло затвора.
Лязгнула рукоять, клиновидный запор стал на место, а чёрный и грязный до неузнаваемости эльф приник к прицелу, завертел штурвальчики. Щас кааак жахнет - но от эльфочки-камикадзе только светлая память и останется. Пли!
В лоб уже откровенно лязгающего рваным железом танка словно ударила лапа исполинского зверя, но Строри в помутневшую от жара оптику видел: с дороги впереди разлетелись только чадные огненные лохмотья - всё, что осталось от тяжёлых гоблинских бронеходов, пытавшихся загородить путь.
Сержант жестом показал вниз и не мешкая сиганул из сиденья. И точно - первый же залп пристрелявшихся могучих шаманов снёс крышу напрочь. То есть, с заложившим уши тупым хлопком сорвал башню... миг-другой сержант недоумённо рассматривал кренящегося в своём сиденьи племяша, у которого из основания шеи торчал здоровенный осколок, и прыгнул к рычагам.
Саламандра сзади вопила совсем уж неприлично, когда её вовсе не ласкали ледяные иглы бронебойных заклятий, Мых и наводчик схватились врукопашную с тут же полезшим через дыру от башни орочьими ухорезами - но гном со слипшейся от крови бородой упрямо вёл танк вперёд. Удар, люк механика сорвало в огненной вспышке, и прищурившийся сержант едва не задохнулся в перемешанной с дымом струе морозного воздуха.
Ну же, ещё чуть... есть! Строри ударом ладони остановил свой танк и даже наглухо вбил тормоз. Вот и всё.
- Мари, вызывай наших! - и ведьма с бледным лицом приникла к шару связи...
Мрачный изуродованный утюг, плотно заклинивший щель меж почти, однако не совсем закрывшихся исполинских створок, ещё огрызался. Мари с руганью поливала вперёд-в-стороны из своего пулемёта, эльф с кинжалами и гном с секирой кое-как удерживали напирающую орочью орду. Мых иногда открывал безумные глаза и слабо шептал какое-то заклинание; бледная и потускневшая саламандра подхватывала его, чуть усиливала - и тогда прямо на замершие останки тридцатьчетвёрки и облепившую её орочью орду обрушивался огненный дождь.
Одна башня мрачного и доселе неприступного Эред Литуна величественно и чадно пылала - то израненный и подбитый дракон старательно рухнул на неё, устроив оркам маленький конец света. И в этом огненном аду ослепительными искорками метались озверевшие от крови эльфочки-десантницы, стараясь подороже продать свои ничего не стоящие на войне махонькие жизни.
Небо на закате вдруг стремительно посветлело, и дрогнули сердца уже торжествующих орков. Вот свет поднялся, стремительно расширился. Под низкими зимними тучами открылся яркий, неестественно-голубой просвет, и в лучах заходящего солнца там блеснула широкая река. Стальная река - то запорошенные снегом рыцари Гондора и примкнувшие к ним косматые кочевники Рохана отчаянно спешили сюда. Ну же, ещё немного...
Одиноко сидящая на башне своего танка Мария фон Шмидер отвернулась, с трудом сдерживая подступающий к горлу комок. Она посмотрела на текущую на восток армию, старательно отвела взгляд от изрешечённой и наполовину оплавленной железной коробки, которую нетерпеливые наступающие кое-как выволокли из посечённых осколками ворот и попросту спихнули на обочину.
Как же так? На плечах комбатши живыми погончиками валялись две единственные уцелевшие здесь эльфочки-десантницы, едва шевелящие с устатку обгорелыми крылышками.
- Вы что же, фройляйн фенрих, не радуетесь нашему успеху? - со штабного дракона, подлетевшего к закоптелым и ещё дымящимся остаткам Эред Литуна, спрыгнул подтянутый генерал. Его точёные эльфийские ноздри обиженно затрепетали.
Наглая, холёная штабная крыса! Хоть и говорили, что он лучший в объединённой армии стратег, однако командир переполовиненного батальона в этот момент почувствовала, как её затапливает жгучая ненависть. Да чтоб у тебя уши эльфячьи поотваливались! Впрочем, ничего такого угрюмая танкистка не сказала - напротив, голос её, когда она подняла глаза на командарма, оказался ровным и бесстрастным. Сначала он чуть было не отказался повиноваться, но всё же, под распогодившиеся небеса выскользнули слова, которых Мария фон Шмидер потом себе так никогда и не простила:
- Отчего же - радуюсь, ваше превосходительство... потери на два порядка ниже обычных. Да почти что и нулевые.