За ужином я мучительно представляю книгу. То одну, то целую кучу. До одурения воображаю, как беру в руки матерчатый переплет, глажу его, читаю заглавие - правда, не знаю, какое. Открываю, вдыхая запах нетронутых до меня печатных листов. Принимаюсь пробегать глазами строчки, не складывая их в смысл.
Но добиваюсь только того, что начинает болеть голова.
Странно получается - почему они не материализуют книги? Ведь это не наркотики, не колюще-режущие инструменты и не живые организмы, на которые тут наложено табу. А представляю я книгу настолько явно, что моментами кажется, что в руках появляется знакомая тяжесть. Однако - не материализуют. Почему?
Не понять мне здешние законы, хоть ты тресни. Что-то тут можно объяснять рациональностью, что-то целесообразностью. Что-то - стараниями сохранить индивида в целости и сохранности. Но остальное-то?
Вот отчего никуда нельзя зайти? Выйти наружу, опять-таки? Почему нигде нет окон? Почему нет инструкций, как и чем пользоваться?
Ведь если они содержат у себя живых существ разных наций, то должны предусматривать возможность разъяснения на языке, знакомом этому живому существу. Разве нет? По-моему, очень очевидно.
Но ничего такого ведь нет. И если бы я не добрался до столовой и не вступил в контакт с кухонным автоматом, то не смог бы пользоваться ни доставкой, ни лифтом. И спиртного бы, кстати, тоже не было бы в моем рационе.
А что? Пошел бы в другую сторону, да так и ходил бы только туда. Ведь сейчас я делаю то же самое, но в противоположной части коридора.
Конечно, можно предположить, что столовые эти самые расположены регулярно по всему этажу. Но что-то на этот счет мне сомнительно. Ничего же подобного я больше не встречал. И лифт от столовой недалеко находится. И когда командуешь доставке про него, она не куда-то в другое место везет, а именно к этому лифту. Отчего и создается убеждение, что он единственный.
Хотя это я перегибаю палку. Не может быть на таком огромном этаже единственная спусковая емкость. Ведь она не резиновая. А в час пик тут должно быть немерено людей. Спешащих на работу или еще бог весть куда.
Конечно, сейчас тут до предела пустынно. Но ведь ясно, что это какой-то непорядок - то ли спят все, то ли свалили. Жилых-то комнат вон сколько. И у каждой свой отпечаток ладони. Ни больше, ни меньше.
- Блокнот, - наконец говорю я, пытаясь справиться с головной болью. - Блокнот и ручка.
Ничего не воображаю, ни о чем не задумываюсь. Просто говорю. Так как дурацкая избирательность автоматики достала меня донельзя.
Однако на столе тут же появляется блокнот. С цветной белочкой на обложке. Через долю секунды сверху ложится ручка. На первый взгляд шариковая, из самых дешевых.
Чувствую, как брови мои ползут вверх, а глаза сами собой вытаращиваются, превращая лицо в глупую маску. Немедленно гоню все обратно и по возможности солидно откашливаюсь.
Что за хрень??
Блокнот самый такой настоящий, в картонной гладкой обложке. Внутри - плотные листы, разлинованные в клеточку.
Тупо гляжу на все это, и наконец до меня допирает посмотреть на задник блокнота - где обычно печатают выходные данные.
Но там пусто. Обычный белый картон. Уже без белочки. Ага.
Особенно меня поражает именно белочка. Откуда они ее взяли? Почему не городской вид? Не карандаши с ластиками? Да и не слон, в конце-то концов?
Мохнатая такая. С хвостом. В лапах шишка. Блин.
А ручка и правда самая обычная. Не гелевая, не струйная. А шариковая еще, столетней давности.
Хотя какой, к черту, столетней? Все равно ведь ничерта не помню. Может, наоборот - самый современный писк моды.
- Ах-ха-ха-ха-ха, - пробивает меня опять.
Настолько не укладываются в один ряд чудеса материализации и такая вот допотопная ручка.
Хорошо хоть, что выпить не тянет. Там, наверху, еще тянуло, а как вернулся из этой диспетчерской, так и перестало.
Как-то совсем неловко после величия звездного неба надираться подобно свинье. Не скотина же я, в конце концов.
Рожа эта еще на потолке. То ли была, то ли нет. Бдят. За нами неустанно бдят.
- Ох-ха-ха-ха-ха, - умора, не могу. - Ха-ха-ха-ха.
Тьфу!
Но ведь когда достанет одиночество, обязательно попрусь к комбайну - парой словечек перемолвиться - и ведь не утерплю! А где бутылочка этого их замечательного пойла, там и другая. А там, глядишь, и третья.
Допиваю чай с мятой и брусничным вареньем и гляжу на это свое то ли окно, то ли картину.
Там опять огонечки звезд. Не полная бездна, как давеча с утра. Может, и правда - окно. Только не открывается никуда. Или не умею?
Да и рамы никакой не видно. Впрочем, и откуда бы ей взяться, если до тех пор, пока я случайно это самое окно не активировал, стена тут была сплошной.
Чудеса, честное слово. Блокнот вот с ручкой появились. Можно хоть писать, хоть рисунки рисовать - все занятие помимо прогулок по зданию. И помимо пьянки - если начистоту.
Раз меня настолько тянет к алкоголю, то вот неужели все-таки я был пьяница - там, в прошлой какой-то жизни, которой не помню?
Сейчас бы ванну принять. Такую, горячую-горячую. И чтоб пузырьки поднимались от кожи вверх.
Не надо ни пены, ни ароматических солей. Просто ванну. С чистой-чистой горячей водой.
Появляется то ли приглушенный рокот, то ли шорох. И он настолько неожиданен во всегдашнем местном безмолвии, что я долго не могу понять, откуда он.
А поняв - подскакиваю. Из санузла!
Вот это да, вместо душа - ванна, полная воды. И какой горячей! Ого. Ну-ка, ну-ка.
Наклоняюсь ниже, чтобы увидеть свое отражение. Но вот же черт! Ничерта не видать. То ли ванна слишком белая, то ли поверхность воды совсем не отражательная. Только тень ложится - и все. Хрень какая ведь полная, черт же побери. Ладно.
Но сам факт, сам факт-то. Ведь не заказывал я ванну, не заказывал и все. Просто сидел себе, чаек попивал, думал - что вот неплохо бы. Что вот бы даже здорово бы. И на тебе!
Удивительная все-таки эта местная действительность. Поразительная, я бы даже сказал. Мало того, что чудеса-хрендеса всякие вытворяет, так еще и куча нюансов. В которых и сам черт не разберется - сломает ногу, старый хрыч.
Хм-м, вот умора. И верно ведь - хрыч старый. Это он придуриваться может - то, понимаешь ли, статным молодцем, то девушкой ясноликой, то мегерой - зависит от объекта приложения, над которым хрыч в данный момент работает. Но по факту - ему же хрен знает, сколько лет. Столько же, сколько богу ихнему.
М-да, правда, я как-то не в курсе, сколько лет богу... Может, не читал. А, может, и читал, да забыл - ничегошеньки ведь не помню про себя-то. В общем, дело не в этом. А в том, что и верно, что прям старикан этот самый черт получается. Если судить по возрасту.
Тэкс. Во-от. Сюда. Ух!
Бли-ин, до чего хорошо же!! Ух! Вот ведь не думал, что по ванне так соскучусь. Прямо балдеж, честное слово.
И пузырьки и правда от кожи вверх идут. Как в газированной воде.
Ага. Ладно. О чем это я там думал, пока сюда не побежал? Хм-хм, о выпивке, что ли? Или об этом... О смысле жизни?
Офигительские темы. Точно. Особенно про смысл жизни, ага. Особенно здесь. Где его в принципе нет, и не может быть.
Вот какой смысл у канарейки, запертой в клетке? Не сравниваю себя там со львом, ха-ха, или на худой конец с медведем. Тоже запертыми. В клетках. Например, в зоопарке. Не-ет, так высоко мы не берем. Мы - люди скромные. Убогие даже местами. Незамысловатые.
Так вот, о канарейке. Сидит она себе как дура в этой клетке. И ей тоже не надо зарабатывать на пропитание. Которое - по ее наблюдениям - появляется в мисочке автоматически. А выдает это самое пропитание огромное белое автоматическое нечто. Ну а ты сиди себе знай, песенки распевай, со скуки подыхай. Заняться-то все равно нечем.
И вот если бы у канарейки были мозги - в широком понимании этого слова, она бы скоро на стенки свои решетчатые полезла. Перышки бы все свои цветные повыдергала. От безысходности.
Вот и у меня - аналогично. В обычной-то жизни пытаешься ведь как-то жить, развиваться, понимаешь ли. Если есть средства - путешествуешь. Чтобы увидеть разные места, красотой себя порадовать. М-да, хотя, честно говоря, не помню, были ли у меня вышеупомянутые средства, и путешествовал ли я вообще хоть куда-то.
Неважно. Главное, что ты что-то делаешь. Но что можно делать здесь??
Слоняться, как болван, по нескончаемым этажам, тыкаясь в нескончаемые запертые двери? Напиваться до усрачки? Спать до полного опупения? Что еще-то тут можно делать?
Да ничего. Можно ради развлечения ходить в тот зал, который сегодня нашел. Смотреть на звезды. Можно. Но что это изменит-то?
Ответ тот же. Единственное, что здесь остается - это размышлять. Ха, и делать это до тех пор, пока башка не лопнет. Или пока не свихнешься.
Кстати, можно ли свихнуться, если только и делать, что думать? Причем в полнейшей изоляции от чего бы-то или кого бы-то ни было.
Мням-мням. Думаю, что можно. Отчего бы и нет? Все эти просветления в пустошах или еще где - чушь собачья. Эти, которые в пустошах, честно так знают, что вокруг - обычный мир, в который они в любой момент могут спокойненько вернуться. Спокойненько!
Даже заключенные - они же знают, что срок закончится. Правда, есть пожизненщики. Вот с этими, наверное, сложнее. Хотя, черт же побери, даже они встречаются же с людьми - пусть и только с тюремщиками. И в конце концов могут же они с ними хоть парой слов перемолвиться. Разве нет?
- Погорячее, - даю я указание.
Умора! Вода мгновенно становится более горячей. Не-ет, вот этого мне точно будет не хватать у себя. Вот это тут прямо как в сказке.
Ладно. О чем это я? О херне-мерне всякой.
С другой стороны - выдали вот мне блокнот и ручку. Закажу - и карандаши там, краски всякие - тоже точно выдадут. Не заржавеет за ними.
Это что же тогда получается? А что если все это для развития человека делается? Берут, к примеру, человека - например, прямо с улицы. Стирают у него память. И помещают, не пойми куда. И смотрят, будет он развиваться или нет.
Ой, нет. Сдохнуть, ха-ха. Ну и зачем они все это делают? А главное - кто эти "они"?
Ерунда, ей богу. Зачем "им", кем бы они ни были, наблюдать за развитием этого подопытного?
Блин, а если ключевое слово - как раз "подопытный"? И им, этим самым, абсолютно начхать на его развитие. А главное во всем этом - наблюдать за ним. Ставить его во всякие ситуации и наблюдать. Точно так же, как у нас, например, ставят опыты на животных - крысах всяких, обезьянах, собаках.
Интересная идея вообще-то. Похоже, в принципе. И тут есть ответ на вопрос "зачем?". Ну, экспериментируют ребята. Что-то там проверяют. Как наши люди - на этих самых крысах. Только...
Только вот с фантазией у них как-то бедновато. Пусть у меня нет часов, но если отсчитывать сутки, полагаясь на каждый период сна, то прошло уже много суток. Даже, наверное, больше недели. А разнообразия чего-то нет и в помине.
Может, конечно, они время от времени газ какой-нибудь выпускают, вирусы. Еще какую-нибудь хрень. О! Излучение, например, какое-нибудь излучают на меня. Это вполне. Всего этого можно не замечать, если это в явном виде на тебя не действует. А они знай себе крючочки-галочки ставят в своих таблицах - тест такой-то пройден, тест сякой-то нет.
Не-ет, блин. Этак у меня скоро паранойя разовьется. От одиночества-то.
- Погорячее! Нельзя ли все время поддерживать нужную температуру?
Голос звучит раздраженно, и до меня не сразу допирает диссонанс собственных указаний и роль подопытной крысы, с которой я ассоциирую себя.
Хе, черт побери. Ладно. Странно, конечно.
Хотя...
Болтаю ногами, отмечая, что движение порождает буквально полчища пузырьков, с энтузиазмом устремляющихся вверх.
Наверное, вода и правда газированная. Ладно. Не в этом дело.
А дело все в том, что опыты бывают разные. Ведь известно же мне, что вставляли тем же крысам проводок нужный в мозги. Вернее, не проводок нужный, а в нужную часть мозга. Да и неважно, впрочем. Не в этом дело. А в том, что нажимали крысы на кнопочку, и замыкалось там что-то у них в мозгах, и они кайфовали до усрачки. И до того им это нравилось, ну до того, что в конце концов жали они на кнопку не переставая. И, ну, умирали - кто от нервного истощения, кто от голода, кто от жажды. Не могли, короче, оторваться от своего кайфа - ну, чтобы поесть там, попить. Поспать, короче.
Короче, я это не к тому, что сейчас со мной то же самое происходит, а к тому - что опыты - они разные бывают. Не то что все время прутьями тыкать или глаза выкалывать. Или лапки отрезать. Разные эксперименты ставят-то. То такие, то сякие.
Чтоб им всем сдохнуть, экспериментаторам этим гребаным! Что нашим, что вашим. Это ж надо придумывать-то все это... Гады! Сволочи! Фашисты! Была бы моя воля - всех животных бы выпустил вот сейчас же. И сделал бы так, что никто никому не мог причинить вред, не мог мучить и издеваться.
Уроды!!!
А как бы сделал, говоришь? Как бы сделал... Как... Да вот так! А пусть-ка, что ты плохого делаешь другому, сразу бы делалось и тебе. Например, например... Например! Ты пинаешь кого-то, и сразу получаешь сам. Режешь лапку? Тут же начинает отрезаться и твоя рука. Ну, и так далее.
Ф-фу. Эк меня поперло, блин. Так и не уснешь вовсе. В сон-то теперь вообще не тянет. А тянет, например, набить кому-нибудь морду. Взять сволочь за грудки и набить. Выпустить, опять же, на волю кого-нибудь.
Умора! Например, себя - ведь я тоже в клетке. Да и вообще, если уж начистоту, я как-то не качок. Не тюфтя, конечно, законченная. Но и не качок. Явно.
А если так много пить, то скоро даже себе в морду не дашь.
Пока, конечно, как-то не хочется. Ах-ха-ха. Не в смысле начистить себе рыло, а в смысле - тяпнуть. Но это ведь пока.
Все, надо вылезать. Что-то разлежался, раздумался о всяком. Морды вон половине человечества собрался начищать. Болван.
Но ведь, господи, разве я не прав?
Растираюсь полотенцем, и вдруг ловлю себя на том, что серьезно прислушиваюсь - а не ответит ли тот.
Тьфу!!
Одежда, брошенная давеча на пол, уже лежит - аккуратно сложенная - на полочке. Грязная посуда вместе со столом - в комнате отсутствуют. Хорошо хоть кресло не убрали. И на том спасибо.
О! И кровать, смотрите-ка расправлена. Уголок одеяла приветливо так отогнут. Приглашающе, ха-ха-ха. Пижамка тут же. Голубенькая. С какими-то узорами непонятными. Называемыми знающими людьми словом "абстракция". Чтоб их нафиг, к черту.
Эх. Жизнь моя жестянка. Непонятно, кому и зачем нужная. Экспериментаторы тоже мне нашлись... Хреновы...
Ой, ну до чего удобная же постель. Такое впечатление, что в прошлом мне на таких спать не доводилось.
На самом деле, мне кажется, память тела - особая вещь. Отличная от памяти, которая есть в мозгах. И вот ее-то, эту память тела, так просто не сотрешь. А вероятнее всего - вообще нельзя. Ведь чтобы это сделать, надо уничтожить каждую клетку, каждый атом. Или уж не знаю, что там. Из чего все это состоит.
Так вот, получается, что если тело тебе о чем-то говорит, то к этому стоит прислушаться. Потому что оно-то как раз не врет. Не умеет врать. И раз у него ощущение, что на таких постелях ему валяться не доводилось, то, значит, это и действительно именно так.
Лежу я так, лежу. Таращусь в темноту. И чувствую, что ничерта уже не таращусь, а очень даже закрываю глаза. И вообще меня уже куда-то утаскивает. В дальние какие-то дали, в иные ситуации, наполненные, между прочим, и другими людьми. От кого-то бегу. От кого-то спасаюсь. Дерусь опять же с кем-то до смерти этого кого-то. Но стоит только оставить того в покое, как глаза его хитренько приоткрываются, а сам он принимается нагло хохотать мне прямо в лицо.
И все в этом же духе. Причем некоей частью сознания я будто бодрствую и наблюдаю происходящее со стороны. Советы даже даю. Словно там и не я вовсе, а просто мой персонаж - некто, изображающий меня самого. А сам я смотрю на все это, как в кино.
От кошмарной этой лабудятины хочется избавиться. Очнуться в конце-то концов. Освободиться. И я всплываю в почти осознанное состояние, но не сумев удержаться там, вновь проваливаюсь. И так раз за разом. Раз за разом.
Просыпаюсь в луже собственного пота. Хоть выжимай. Стискиваю пальцы, чтобы удостовериться, что теперь-то уж то, что вокруг - на самом деле.
Странная штука - сны. Непонятная. По-крайней мере, в моем мире - непонятная. Так и не разгаданная. Что это такое? Зачем? Почему бывают кошмары? Почему некоторые сны настолько реальны, что в них действительно можно пораниться или умереть?
И почему после пробуждения они так легко ускользают. Так легко, что не успеваешь схватить их тающий смысл.
Выспался ли я? Конечно же, нет. Подобные сны не дают отдыха, а только изматывают. И как бы ни хотелось уловить в них хотя бы крупицу истины, сделать это я не в состоянии.
Что там были за люди? От чего я убегал? Что за преследователя пытался убить, дабы тот не прикончил меня самого?
Одни вопросы, ответов нет.
Текут секунды, и с каждым мгновением, как по капле, стираются детали, не оставляя на поверхности вообще ничего. Кроме факта преследования и моих попыток освободиться.
Все. Лежать в этой мокряти больше не могу. Придется вставать, окончательно оставив попытки восстановить смысл снов. Ведь всегда, когда поднимаешься, они исчезают совершенно.
В санузле меня, как и прежде, встречает душ - вчерашней ванны нет и в помине. Пижама через секунду лежит выстиранная и выглаженная на полке. Ну а кровать, конечно же, оказывается перестелена и аккуратно заправлена.
Как они все это делают, я не понимаю, но чувствую, что уже привык, и даже не удивляюсь. Еще пара дней - вообще перестану обращать внимание. Словно все это - обыденно, всегда было, есть и будет. Ну, как яблоко всегда падает вниз. Или - люди не могут летать. Это само собой разумеющиеся вещи, которые просто проходят мимо, не цепляя нас.
Пока завтракаю, размышляю, чем бы сегодня заняться. Раскалывается голова, и тело - как ватное. Хочется плюнуть и сидеть вот так, ничего не делая. Смотреть, например, на картину. Рисунок на которой, кстати, изменился за ночь.
Какая, собственно, разница, сижу я или хожу? Исследую что-то либо просто в носу ковыряю? Да никакой. В месте этом дурацком вообще все действия становятся конкретно так бессмысленными. Нечему придать им смысл, значение хоть какое-нибудь.
На самом деле, конечно, и в повседневной жизни любая деятельность, по сути, не имеет смысла. Но там ты постоянно находишься в каком-то мороке, драйве. Тебе некогда остановиться, задуматься. И потом - большую часть времени ты тратишь на то, чтобы выжить - не остаться без куска хлеба, иметь крышу над головой, не корчиться от боли.
А здесь?
Тут есть все для физического существования. Все, что угодно. Бери не хочу. Но физическое это существование оправдать уж совсем нечем. Живешь, как эти... Трутни, что ли.
И нет совершенно никакого понимания, что здесь происходит и зачем. Может, в эту самую минуту взрывается детонатор? Или вырываются наружу смертельные вирусы?
Сплошные "может", сплошные "если".
Маленькая комната, чисто функциональная. Из нее так и тянет выбраться наружу. Но там - замкнутый коридор. Откуда тоже тянет выбраться. Причем поскорее, пока не замучила клаустрофобия.
Ирония в том, что выбраться некуда. Все двери закрыты. А на других этажах - такой же коридор с такими же запертыми дверями.
И думать об этом - невозможно. Сразу начинает не хватать воздуха. А самое печальное - что делать тут ну совершенно нечего. А уж если представить, что так будет из года в год в течение многих лет, то немедленно хочется повеситься.
И здесь появляется дополнительная ирония. Которая заключается в том, что повеситься невозможно - просто не на чем. И невозможно не только повеситься, но и убить себя в принципе.
Местная чудесатость просто не позволяет этому произойти. Ни одно из приспособлений или предметов, которые можно было бы использовать во вред себе - не предоставляется. Ни ножей, ни вилок. Ни ножниц. Даже утопиться негде.
Однако и занять себя чем-то негде тоже. Без конца разгуливать по коридорам - вот и вся радость. Еще можно на лифте проехаться на другой этаж - и тоже погулять.
Ну, а для разнообразия завернуть в столовую и перекинуться словечком-другим с кухонным комбайном. Напиться еще можно. Там же.
![[]](/img/l/lazarewa_e_m/silence07/he.jpg)