Лазарева Евгения Михайловна : другие произведения.

Тишина, глава 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ветер чужих пространств толкнул потайную дверь

 []
  Глава 2
  --------------------------------
  Что же со мной? Что же? Что же? Еще эта картина прямо перед глазами торчит. Прямо торчит. Прямо. Непонятно, как я ее запустил, непонятно, как отключить. Если бы просто стена. Если бы просто. То было бы лучше. Спокойнее было бы. Пусть, как запертый. Пусть, как в клетке. Ну а так - будто вообще в космосе, на сотни световых лет один.
  
  Господи, как же хреново. Господи! Один, один. Совсем один. И даже если не так, даже если не в космосе, то эта картина давит, давит, давит. Кажется, что вся вселенная вокруг, а я один. Один, один, один!
  
  И боль, боль, боль. Выцарапать бы эту боль. Вышвырнуть. Как хреново. Как!
  
  Нет, не боль. Нет. Просто беспокойство. Страшное беспокойство. Отчаяние. Рвет грудь.
  
  Кто? Кто, кто это кричит? Кто?!
  
  Это я. Блин, я кричу, я. Какой противный тонкий вой. Просто сводит с ума. Сводит. Он!
  
  Вот кусок простыни. Вот. Запихнуть. Заткнуть. Иначе не выдержу, нет. Иначе.
  
  А-а, как хреново, как хреново, господи. Зачем я здесь, зачем? Кто я, кто?
  
  Вот, вот подушка. Вот. Прижать, прижать. Крепче прижать к животу, к груди. Втиснуть. Свернуться. В калачик свернуться, в калачик. И вжать, вжать, втиснуть.
  
  А-а-а.
  
  Кто я? Кто? Скажи, кто я, господи. Почему я здесь? Почему никого? Почему? Душно, боже, до чего душно. Жарко. Рубашка мокрая. Так липнет. Противно так липнет. Содрать, содрать. Быстрее содрать. Вот так. Так. Вот. Вот так.
  
  Измочалил, совсем измочалил кусок простыни. Во рту противно. Хочется пить. Пить, пить. Хочется пить.
  
  А-ах. Потолок, потолок. Без узоров. Обычный потолок. Вроде отпустило немного. Вроде отпустило.
  
  Прижаться спиной к кровати. Прижаться полностью. Расслабить мышцы, сжатые в клубки. Судорогой. Судорогой сжатые в клубки. Вот.
  
  Вот так. Да, легче. Легче стало. В груди свивает кольца. Внутри разъедает кислотой. Жжет. Но меньше. Меньше, меньше, меньше.
  
  А-ах. Ни часов. Ни времени. Ни утра, ни дня. Ни ночи. Всё в одно сплетено. В одно. Сплетено.
  
  Встаю. Ноги дрожат. Убрать, надо убрать эту мокрую тряпку. Эту пропитанную потом рубашку. Убрать.
  
  Да, в ванной была корзина. Была корзина. Надо убрать. Туда убрать. Туда. Вот. Вот так. Славно. Славненько так. Славно.
  
  И почему же нет зеркала? Почему?
  
  Душ. Хорошее дело душ. Горячий. Обжигающий. Смыть. Смыть с себя все. Чтобы быть чистым. Чистым. До хруста чистым.
  
  Сажусь. Прямо здесь. А вода хлещет. Сверху. Такая горячая. Такая замечательная. И от нее пар.
  
  Здорово. Как же здорово-то.
  
  И как хреново было. Почти и не помню. Будто в бреду. Опять, вроде бы, ерунду всякую нес, сам с собой разговаривал. Бессвязный понос мыслей. Даже смешно, как вспомню. Чуточку смешно, а больше - страшно. Страшно того, что со мной происходит. Страшно, что позади пустота. И я не знаю, ни кто я, ни где.
  
  Тяну вверх одеревеневшие губы. Поднимаю ладони к бьющей воде. Чувствую, как лупят упругие горячие струи.
  
  Блин, а ведь просто собирался поспать. Лег. Свет не выключил. Не смог. Потому что здесь нет окон. Потому что во тьме ты как в каменном мешке. Вот-вот задушит. Зажмет. А еще страшно, что кто-то войдет. Невидимый в темноте. Невидимый, и от этого ужасный.
  
  Лежал, а сна не было. А потом вдруг нахлынуло. Захлестнуло. Как приступ.
  
  Может, я и правда псих?
  
  Ладно, пусть псих. Пусть так. Ну так что же? Где тогда врачи? Санитары? Что это вообще за место?
  
  А полотенце такое мягкое. И здорово быть чистым. А свет? Свет все-таки выключу. Знать бы только, где.
  
  Ой! Вот смешно-то. Просто подумал - и вот. Сам погас. Странное место, честное слово. Таких не бывает. И столько звезд. Яркое пятно от картины. На пол, на стены. И вообще, вроде бы она немного переменилась.
  
  Касаюсь пальцами шершавой поверхности. Это не стекло, точно. Что - не знаю, но явно не стекло.
  
  И зря боялся. Зря. От картины спокойнее. Поневоле думаешь - непроизвольно - что это окно. Подсознание само переводит в позитивное и привычное русло. Словно я высоко-высоко в горах и, например, в южном полушарии. Ведь их звезды мне неизвестны.
  
  Стоп. Значит, все-таки я из северного полушария, что ли? Раз южные - неизвестны?
  
  Даже смешно, ей богу. Вот так, постепенно, может, и удастся восстановить хоть что-то. По реакциям, ощущениям, по отголоскам памяти.
  
  Сейчас уж точно спать. Просто измочален. Просто высосан.
  
  Сменить белье. Постелить свежее. А то - в корзину...
  
  Ой...
  
  Пижамы там нет. Нет пижамы-то. Складывал точно. Еще крышкой закрыл.
  
  Как дурак - честное слово - тщательно осматриваю корзину, зачем-то даже переворачиваю вверх дном и трясу. Потом заглядываю во все уголки ванной.
  
  Ну и дела-а. Обычная такая корзина. То ли реально из прутьев, то ли искусная имитация. С крышкой. Куда рубашка со штанами девались, ума не приложу.
  
  Словно болван стою с этой дурацкой корзиной. Наверняка еще и с открытым ртом.
  
  Тьфу. Да ну его к черту все это.
  
  Ставлю ее в другое место. Мою руки - вода появляется сама. А, ну это понятно - фотоэлементы или еще что. И иду спать.
  
  
  Гоняюсь за кем-то, гоняюсь. Бегу. Меня преследуют, настигают. Но нет. Успеваю прыгнуть в какую-то шахту. Лечу, кружась в потоках воздуха. Потом несусь среди цветных пузырей, под искристым разноцветным небом. Или потолком. И р-раз.
  
  Просыпаюсь. Руки спокойно лежат поверх одеяла. Как и сложил их перед сном. В комнате по-прежнему темно. Только отсвет от окна. Сколько спал, не знаю. Часов-то нет. И сколько о них ни думаю, сколько ни представляю, не появляются. Словно здесь, в этом странном месте, на ряд вещей наложен запрет. Табу.
  
  Что-то материализуется при первой же мысли. Что-то, - тут я усмехаюсь, - пропадает. И я все еще, по-прежнему, тут. То есть, вокруг меня не сон, не иллюзия. Я действительно где-то нахожусь. Просто непонятно, где. И память после сна - не вернулась. И чтобы хоть что-то узнать, надо продолжать поиск. До этого ходил налево, теперь пойду направо. Может, там повезет больше.
  
  Встаю и почему-то на цыпочках иду к этому то ли окну, то ли картине. Словно она меня тянет.
  
  Россыпь звезд, слишком частая для той, что мне знакома. И снова, опять вижу, что звездный рисунок изменился. Если учесть, что я здесь уже явно больше суток, то, получается, снаружи постоянно ночь. Если, конечно, это все-таки окно, а не картина. Но окончательно убедиться - невозможно. Никакой рамы нет, не видно толщины стен, ничего такого. Картина будто вплавлена в саму поверхность, по-прежнему шершавую и неровную. Узоры меняются. Ну, так что же? Ведь меняться они могут по заданной программе, вот и все.
  
  Гораздо труднее объяснить постоянную ночь, если это все-таки окно. Ведь тогда, получается, что все это здание - и я вместе с ним - находится за Полярным кругом. Ну, или как там называется область вблизи Антарктики?
  
  Однако утверждать, что я полярник, не возьмусь. Или еще что в этом роде. Я, конечно, не помню, чем занимался. А заниматься чем-то должен был, ведь ясно, что я не мальчик-студент. Но служба моя была чем-то обыденным - об этом говорят внутренние ощущения. И им приходится доверять, ведь ничего иного в моем багаже нет.
  
  Каким ветром меня занесло сюда, почему вокруг всё такое вымершее и чудное - это, конечно же, вопрос. Да еще и какой. Буквально вопросище. Я, опять-таки, отчего-то уверен, что раньше никогда не сталкивался с чудесами. И все эти кордебалеты незнакомы не только мне, но и другим людям. Хм, если вообще не всем.
  
  Господи, а еще - где все люди? Где они? Словно здание разом было оставлено. Вчера ведь ни одна дверь не открылась передо мной, ни один отпечаток ладони не подошел к моему. А отсюда один шаг до вывода, что комнаты в коридоре - личные помещения, в которые может войти только их владелец.
  
  Однако отсюда вытекает дилемма - получается, что вот эта комната - моя, предназначенная именно для меня и ни для кого иного. Ведь она-то открывается моей ладонью. Тогда как же быть с ощущениями? Или... Или это все же не окно, а картина?
  
  И что это вообще может быть за здание? Чьи размеры просто ужасают, если на то пошло. Ведь я шел не один час. Что - дом длиной километров пятнадцать - двадцать? Но это абсурд, такого не бывает. И опять - где все? Почему я один?
  
  А может... А может, это какой-то эксперимент? И нас очень много сюда засунули, просто я очнулся первым. Ну, или единственным. Или же - все покинули здание, была эвакуация, а я валялся в отключке?
  
  Сплошные "или", черт побери. Какова вообще вероятность, что я ученый? И, например, участвовал в эксперименте не как подопытный, а как полноправный участник?
  
  Господи, было бы зеркало, хоть посмотрел бы, как выгляжу. Может, это натолкнуло бы на воспоминания. Но его нет даже в ванной. Как же бриться-то?
  
  Кстати, - провожу пальцами по щеке, - щетины по-прежнему нет. Кожа гладкая, если не сказать, атласная. Словно у девушки.
  
  Я принимаюсь хихикать, и не сразу осознаю это. Тьфу!
  
  Как же так? Должна быть суточная щетина, разве нет? Ведь судя по внешним признакам, я явно мужчина, и думаю про себя именно в мужском роде. Ерунда какая.
  
  А что, если все-таки робот? Андроид, или как их там называют. Ведь если бы я был чьим-нибудь клоном, то борода ведь все равно бы росла.
  
  Надо же, как все-таки тихо. Ни единого звука, ни единого шороха. Будто во всем этом огромном здании нет ни одного сквозняка. Но разве так бывает?
  
  Вчера мне казалось, что от этого чокнуться можно, сегодня вижу, что начинаю привыкать. Эта абсолютная тишина уже не представляется чем-то чужеродным и пугающим. Она просто есть, и все.
  
  Человек ко всему привыкает. А если и не ко всему, так ко многому.
  
  - Свет, - громко говорю я. - Свет и обычный завтрак.
  
  Свет появляется сначала неяркий, словно специально, чтобы не слепить. Но затем разгорается, придавая окружающему некий матовый оттенок.
  
  Тут же проявляется стол. Сперва как марево, которое, уплотняясь, материализует реальный предмет. Окончания сервировки не дожидаюсь и иду в душ.
  
  Проверяю корзину для белья. И уже не удивляюсь, что она пустая. Более того, теперь меня не удивит даже то, что все брошенные в нее вещи вдруг окажутся на полках. Выстиранные, выглаженные и благоухающие свежестью.
  
  Хотя, если подумать, откуда тут может быть свежесть? Свежесть предполагает открытое пространство, воздух. А здесь, в запертом и наглухо опечатанном помещении, откуда ему взяться? Этому открытому-то пространству.
  
  Ну, к черту все. К черту!
  
  
  
  Вновь бесконечный коридор, разделенный впечатанными в него дверями. Теми дверями, в которые я по-прежнему не могу войти. Стучусь, кричу, пробую открыть. И все без толку.
  
  Господи, и как все эти неисчислимые квартиранты не путали свои комнаты? Ни одной отличительной особенности, нумерации или еще чего-то в этом роде. Да даже если начать считать, то наверняка скоро собьешься, не прикладывать же к каждой ладонь. Честное слово, тут можно проплутать в поисках своей - не один час. Этак и отчаяться можно, в конце-то концов. Тем более, если устал после работы и хочешь скорее отдохнуть.
  
  Кто все это придумал? И зачем? Шарада какая-то, ей-богу.
  
  Сначала я ору, аукаю, умоляю откликнуться. Потом голос хрипнет, и затыкаюсь - к чему бесполезно надрываться? Затем просто сажусь, приваливаюсь к стене и вытягиваю ноги.
  
  Что налево, что направо - бесконечный тоннель с рассеянным светом. Абсолютно пустой. Ни следов разрушения, ни следов спешки. Ни одной приоткрытой двери.
  
  Идеальный тренажер для марафонского бега, прямой, широкий и безлюдный - побегаешь так недельки две, и на соревнования.
  
  Тут из моего горла вырывается клекот, пугающий меня же самого.
  
  Вот так, сам шути, сам и смейся. Еще немного, и разговаривать вслух начну. Слава богу, хоть приступов сегодня не было. Ужасные ощущения. Будто ты сбрендил. Словно реле в мозгу бесконтрольно переключаются, заедают, передают сигналы хаотичным образом. И они скачут, отражаются, порождают бесчисленные эхо. Врагу не пожелаешь.
  
  И еще эта почти физическая боль в груди. И беспокойство. Безмерное, опустошающее. Будто клубок гадов. Или кислота.
  
  И тогда из человека, разумного и последовательного, превращаешься в какого-то дауна. Или... Или послушного чужой воле паяца. Ведь нельзя связно мыслить, адекватно действовать, и ты готов любой четко выраженный приказ принять за свой собственный.
  
  Хмыкаю и принимаюсь вычерчивать пальцем узоры на упругом и теплом, как толстая кожа животного, полу.
  
  Вот только хозяева эти куда-то подевались. Исчезли. Пропали. И некому отдать тот самый приказ.
  
  Или это исключительно пока?
  
  Опять сплошные "или". Блин, слава богу, хоть никакой клаустрофобии нет. Ведь иначе чокнулся бы в два счета. Да и с фантазией у меня, видимо, не очень.
  
  Вновь хмыкаю, подгибаю колено и кладу на него подбородок.
  
  С воображением, похоже, у меня очень не того. Но это и к лучшему. А то напридумывал бы уже кучу всяких монстров, вампиров и зомби. Ведь неизвестно, что за всеми этими дверями, и я не представляю, где я и кто.
  
  Ну, ладно, сиди - не сиди, много не высидишь. Пора идти.
  
  И чем же здесь заниматься-то, интересно. Ни книг, ни дисков, ни компьютера. Да даже никакой убогой тетради - чтобы записывать что-нибудь или чертить. Ведь надо же что-то делать, в конце-то концов.
  
  В моем распоряжении только маленькая комнатушка да этот коридор. Бесконечный, удручающий.
  
  А, может, я последний человек на Земле? Может, все умерли, а я чудом выжил? Была, допустим, ядерная война. Или экологическая катастрофа, например.
  
  И снова этот собственный клекот вместо смеха. Тьфу, даже вздрагиваю, так неожиданно он раздается.
  
  - Смешно, - говорю я сам себе. - Честное слово, смешно. Какая, к черту катастрофа?
  - А такая, - отвечаю я сам себе же. - Обычная. Бац, и все умерли. Смертельный вирус.
  - Ты сам себя послушай сначала, а потом говори.
  - А что тебя не устраивает?
  - Да ничего!
  - А все же?
  
  Прислушиваюсь к своему диалогу и замечаю, что в зависимости от говорящего изменяется тональность голоса. Один более ехидный, другой - попроще. Ага, и до чего же, интересно, они договорятся таким манером?
  
  - А ты подключайся к беседе, раз тебе так интересно.
  
  Я словно лбом стукаюсь и останавливаюсь. Ну это уже вообще... Ни в какие ворота.
  
  - Давай. Вот тогда и выясним, "в ворота" или "не в ворота", - раздается смешок.
  
  Чувствую, как глаза мои вылезают из орбит.
  
  - Это, - нерешительно начинаю я вслух. - Это вы мне?
  - Тебе, тебе, дурак. Кому же еще? Кроме тебя тут никого.
  - А вы?
  - Да отстань ты от него, - произносит моими губами другой голос.
  - Зачем же "отстань"? Раз ему интересно, пусть выскажется. Интересно ему, - снова хмыкают.
  
  На висках выступает пот. Я - сумасшедший. Я явно сумасшедший. По-другому никак.
  
  - Это слишком простой ответ, - комментирую я первым - въедливым - голосом. - А, значит, он не может быть верным.
  - Почему же? - подключается второй. - Ты же знаешь, что все гениальное - просто. Чем проще, тем правильнее.
  - Ага, ты еще систему Птолемея вспомни.
  - К-кого? - бормочу я.
  - Прикинь, всё забыл. Прямо болван болваном.
  - Не "болван болваном", а кристально чистая личность. Ну, знаешь, из серии - "начни жизнь с чистого листа".
  
  Мои губы презрительно вытягиваются в трубочку и словно деревенеют - никак не удается их расслабить. А правая рука бесконтрольно шарит по стене, видимо, чтобы найти, на что опереться.
  
  - Молчит, - снова смешок. - Ну и хрен с ним. Вернемся к нашим баранам.
  - Я задал тебе вопрос.
  - Ну, задал, и что? Несешь всякую муть.
  - Простите, - прерываю я их. - А вы кто?
  - А ты не в курсе? Прикинь, он не в курсе, - из моих уст доносится клекот, хотя лично мне совсем не смешно.
  
  Более того, внезапно я чувствую, что от этого смеха волосы становятся дыбом. Потому что меня охватывает ужас.
  
  - Ну все. Истерика, - скучающим голосом поясняю я сам себе.
  
  - Да отстань ты от него.
  
  Неимоверным усилием воли стискиваю рот и что есть силы закусываю нижнюю губу, тут же ощущая привкус крови.
  
  Те двое стремятся вырваться из-под моего контроля, чтобы что-то сказать. Но вместо членораздельных звуков раздается только невнятное мычание.
  
  О господи. Пот льет с меня градом, лицо искажает судорога. И в каком-то слепом отчаянии я принимаюсь лупить себя по щекам. А потом трескаюсь лбом об очередную дверь.
  
  Тишина-а. Цветные пятна пляшут перед глазами. И не сразу осознаю, что веки - закрыты. И очень больно руку.
  
  Черт, как неловко она подвернута. Видимо, шмякнулся. Сознание потерял. Зато - тишина-а.
  
  Да-а, это покруче прежнего будет. Одно дело - просто в голове чехарда, бардак. Но совершенно другое - реально разговаривать самому с собой на три разных голоса. Это действительно нечто.
  
  Сглатываю, пытаюсь сесть. Перед глазами по-прежнему туман, хотя на сей раз они явно открыты. Похоже, здорово треснулся.
  
  Точно, вон какой шишак. Этак и мозги себе вышибить можно. Зато - тишина-а.
  
  Вроде, опять меня заносить начинает. На дурацкую колею с заевшими мыслями.
  
  Сижу. Жду. Стараюсь ни о чем не думать.
  
  Что ж за нафиг-то? Похоже, я точно "того".
  
  Снова сглатываю. Воды бы теперь глоток. Попить. Совсем в горле пересохло.
  
  Тут же руки касается что-то холодное. От неожиданности вскрикиваю и отдергиваю пальцы.
  
  Стакан. Запотевший. С прозрачной бесцветной влагой. И пузырьками внутри. Что отделяются от дна и идут вверх.
  
  И что это за место, черт побери?! Сумасшедший, не сумасшедший, но всего этого ведь не объяснить психическими расстройствами!
  
  Вода тут вкусная. Как и еда, берущаяся из ниоткуда.
  
  Но что, если все это - просто иллюзия? Игра расстроенного воображения? А на самом деле я ничего и не ем вовсе, и не пью. И ничего не появляется и не исчезает из ниоткуда в никуда. Тогда многое можно объяснить.
  
  Да что там "многое", все можно объяснить. В галлюцинациях-то как раз нереальное может быть настолько реальным, что дальше некуда.
  
  Хотя - стоп. Ведь неизвестно, насколько реальным бывает бред у психов. Причем это не просто "не помню", а мне действительно "не известно".
  
  До чего, все-таки, унылый коридор, кошмар.
  
  Похлопываю ладонью по теплому упругому полу. Надо же, как настоящий. Но кто сказал, что он - не настоящий?
  
  Не-ет, тут реально чокнешься. Даже если сначала ты и был нормальным.
  
  Хоть бы что-то вспомнить, зацепиться за крохотную деталь и постепенно размотать весь клубок. Господи, разговаривал сам с собой. На три голоса!
  
  Смеюсь. И звук смеха вновь пугает меня.
  
  Неужели он всегда был такой отвратительный?
  
  Сижу, сижу. И чего сижу? Пора вставать и идти. Хотя бы пройти еще сколько-то. Да нет, не "сколько-то", а дойти бы до какого-нибудь конца, тупика. Ведь не может же этот тоннель действительно быть бесконечным. Так не бывает.
  
  Дурацкий довод. Здесь - дурацкий. Ведь тут все из серии "так не бывает". Разве нет?
  
  Ну, хорошо, хорошо. Пусть бесконечный, пусть. Но все равно лучше двигаться, чем тупо торчать в своей комнате. Ведь если ничего не делать, то совсем как баран на заклании. Послушная жертва. Кретин.
  
  А так... Кто ж знает, что ждет меня впереди? Впереди - неизвестность. Которая может быть и лучше, и хуже этой минуты. Но все же не застой, не болото. Все же попытка что-то изменить, выбраться, понять.
  
  Ладно. Хорошо. Дверь. Дверь. Еще дверь...
  
  А это что?
  
  Проем. Просто проем. Без двери. Комната. Да нет, зала. Нет, вру. Просто комната, но здоровая. Как офис для большого числа людей. Свет, узоры по стенам. Впереди - окно во всю стену. Или нет, наверное, тоже картина. Столы, диваны, кресла. Как... Как кафе, что ли. Да, точно. Кафе. Только... Только и тут нет никого. Пусто.
  
  Машинально опускаюсь в ближайшее кресло.
  
  - Что желаете? - тут же раздается мелодичный голос, словно с потолка.
  - Чего?? - я едва не подскакиваю.
  - Заказывать что будете? - уточняет он.
  
  А я, приложив ладонь ко рту, убеждаюсь, что говорю не я. Вот это - хорошо, вот это - славно. Хоть какие-то звуки, хоть какая-то речь. Причем, слава богу, не моя собственная.
  
  - Обед. Давайте обед.
  - Что именно?
  - На ваше усмотрение. Как обычно, - медлю, надеясь услышать подтверждение или отрицание тому, что я здесь бываю.
  
  Но вместо этого слышу:
  - Хорошо. Секунду.
  
  И это можно толковать в любую сторону. Либо что я сюда постоянно захожу, и голос знает мои вкусы. Либо что заказ будет исполнен по стандартному меню - так называемый обычный комплексный обед.
  
  Появляется салат, суп, второе. Чуть помедлив - компот.
  
  - Приятного аппетита.
  - Скажите, эй вы, как вас там.
  - Да, я вас слушаю. Желаете что-нибудь на десерт?
  - Нет, не то...
  - Алкогольные напитки в баре. Слева от вас. Там самообслуживание.
  - Послушайте...
  - Слева. Видите стойку?
  - Да я не про это, я хо...
  - Обслуживаются все члены команды, без ограничений.
  - Ко... Вы сказали, команды??
  - Ну да. А что? Если вы имеете в виду лазарет, то там свое оборудование.
  - Скажите, - быстро говорю я, не давая ему продолжить. - А я здесь у вас часто бываю? - делаю паузу. - Ну, или бывал.
  - У меня нет такой информации, - без запинки отвечает он. - Я не разграничиваю и не отличаю членов экипажа. Во мне такая программа не заложена.
  - А... А вообще, в кафе много народа бывает?
  - Где?
  - Ну, тут. В кафе.
  - Как странно вы называете столовую. Я запомню. Благодарю за расширение моего словар...
  - Так много? Или нет? - чувствую, как каменеют скулы.
  - У меня нет такой информации. Я не запоминаю количество питающихся людей, не подсчитываю максимум, миниму...
  - Так, хорошо, хорошо. А вы, вы-то кто?
  - Я кухонный комбайн четырнадцатого поколения, серийный номер ЕР восемьде...
  - Ладно. Здорово. А где мы?
  - Вопроса не понял.
  - Ну, где вы, где я, где все?
  - Столовая скатерть-самобранка ТФ пять ноль ноль тридц...
  - Тьфу, черт побери, - с досады я принимаюсь хлебать суп.
  - Не понял.
  - А столовая самобранка где находится? Где??
  - У меня нет такой инфор...
  - Хватит. Хватит. Я понял.
  - Приятного аппетита. На всякий случай напоминаю, бар находится слева от вас. Там, где стойка. В баре самообслу...
  - Хватит!! - ору я. - Хватит! Я понял! Понял я!!
  
  Автомат - или что оно там - обиженно замолкает. Вот ведь болван, ничего не знает. Только я обрадовался, что можно получить хоть какую-то информацию, и вот те на, у него ни о чем ее нет. Кроме разной еды, наверное. Но на кой черт мне информация про еду? Судя по предложенному обеду - жрачка самая обыкновенная, какую бы и у нас предложили. Правда, не в заштатной столовке, а в приличном ресторане с внушительными порциями.
  
  Опять, вот опять этот дурацкий вопрос - где это "у нас"? Господи, действительно, что ли, по башке меня так сильно стукнули, что всю память отшибло? Или лоботомию какую-нибудь сделали? Может, я опасный преступник? Маньяк?
  
  Однако автомат говорил о команде, экипаже. А как-то слабо верится, чтобы в экипаж, каким бы он ни был, взяли бы маньяка.
  
  Блин, а может, это тюрьма такая? А я вырвался на свободу да и всех поубивал? Ха-ха.
  
  Нет, определенно здесь хорошо готовят. Но ничем не хуже, чем то, что просто из воздуха. Там и никакого комбайна не надо. Знай требуй жрачку, она и появляется.
  
  Странно, все-таки, что я здесь совсем один. И на убийцу, если честно, я как-то не тяну. С такими руками - больше на музыканта. Или художника.
  
  - Эй, послушайте, любезнейший.
  - Да-да. Что-то особенное на десерт?
  
  Сдался мне его десерт, черт побери.
  
  - Подскажите, пожалуйста, тут где-нибудь есть зеркало?
  - Не понял вопроса.
  
  Тьфу!
  
  - Могу я где-нибудь посмотреться в зеркало?
  - Не понял.
  
  Вот ведь чурбан. Бревно стоеросовое!
  
  - Есть где-нибудь зеркальная поверхность. Ну, зеркальная, отражающая.
  - Не по...
  - Ладно, отбой, - в сердцах обрываю я его. - Спасибо на добром слове.
  - Всегда к вашим услугам. Если желаете что-нибудь на десе...
  - Спасибо!
  - Бар нахо...
  - Я понял! Не надо повторять одно и то же по сто раз, я, слава богу, не придурок.
  
  Сверху что-то шелестит. Потом воцаряется обычная тишина.
  
  Ну, а если все-таки придурок? Как мучительно ничего не знать о себе. Ничего не помнить. Ужас. И что у них тут везде так тихо? Поневоле начинаешь сам с собой разговаривать.
  
  Тут я хмыкаю, вспоминая недавнюю беседу на троих. Хотя смешного в этом ничего нет, если уж начистоту-то. Это как раз подтверждает предположение, что я - обычный псих.
  
  - А почему у вас не играет музыка?
  
  Автомат молчит. То ли обиделся, то ли замкнуло у него там что.
  
  Откидываюсь на спинку кресла, сцепляю пальцы на животе.
  
  Так, ну и что мы имеем на текущий момент? А немногое имеем, если уж на то пошло. И гипотезы рабочие ни на что не годятся. Ни одна из.
  
  Неужели же придется до конца жизни слоняться туда-сюда по дурацкому бесконечному коридору? А в качестве собеседника иметь либо этот кухонный комбайн, либо порождения собственной расстроенной психики?
  
  Перспектива неутешительная, черт побери. Еще плохо, что совершенно нечем занять себя. Кроме размышлений, конечно. Не то, что руки, но и голову - ведь даже дрянного меню здесь нет, чтобы почитать. Не говоря уж о журнале или книге. Ни-че-го.
  
  В моей комнате просто голяк. В другие зайти невозможно. Правда, есть огрызок карандаша, но не будешь ведь рисовать на стенах?
  
  Хотя... Хотя почему же нет? Какая разница-то?
  
  С другой стороны, огрызок этот надо беречь на всякий случай. Ведь не будь его, нельзя было бы отметить собственную дверь, и я совершенно потерялся бы среди огромного количества одинаковых входов.
  
  Нет, ну как же они различали-то свои комнаты? Ведь опупеешь к каждой ладонь прикладывать. А считать - так чуть не сразу и собьешься. И опять же - откуда считать-то? Никакой отметины или крючочка.
  
  Однако была ведь команда, по словам этого кухонного болвана. А команда означает много человек. Ведь двое-трое - не команда. Или команда?
  
  Ну, хорошо. Пусть даже двое-трое, но где они сейчас? Почему я тут один?
  
  Да и не может быть двое-трое, если уж на то пошло - дверей-то не перечесть, и у каждой - свой отпечаток, своя ладонь, свой хозяин.
  
  Смотрю на все эти узорчики абстрактные по стенам, на заснеженный лес на картинке, долженствующей изображать окно, и такая тоска берет, прямо хоть волком вой. Ведь судя по рукам, по гладкому без морщин лицу, я совсем молодой еще человек. Но человек совершенно без прошлого, даже без имени. И одновременно - без будущего.
  
  Как я здесь оказался? И зачем? Может, в это самое время кто-то поднимает решетки и выпускает жутких монстров, которые через минуту-другую разорвут меня на части. Или превратят в одного из них. А я - ни сном, ни духом.
  
  Жуткое ощущение, если честно. Но все же лучше того хаоса в мыслях, что бывает во время приступов. Главное, ведь я понимаю, что со мной непорядок. А это заевшее бормотание, перескоки? И не заткнуть ведь никак. Ну, или почти никак. Да-а, это точно хуже разговоров с собой на разные голоса. Голоса хоть толкуют о чем-то, обсуждают вполне осмысленно, а не просто ведут себя, как сломанное реле.
  
  Эх-х, напиться бы до полного ступора. Чтобы стать, пусть на время, простой тупой скотиной без единой мысли, без единого чувства. Да и поваляться в отключке, как бревно. Где, этот болван говорил, у них бар? Слева? Посмотрим, посмотрим.
  
  Ну, что ж, куча бутылок, стаканы, бокалы. Всё разных размеров. Видимо, для особого восприятия вкусовых качеств напитков. Только нам с приятелями эти стаканы без надобности. Мы по-простому, по-нашему. Прямо из горла.
  
  Только... Только что выбрать-то? Названия какие-то незнакомые, да и буквы странные, даже не знаю, с чем сравнить. Впервые такие вижу. И на иероглифы не похожи тоже.
  
  М-да, вот так хлебнешь, а там синильная кислота.
  
  Хе-хе, я принимаюсь ржать, и на сей раз собственный смех даже не пугает. То ли попривык, то ли просто наплевать стало.
  
  Прямо орел, черт побери. Сокол-стервятник.
  
  Тут меня вообще перегибает пополам.
  
  Ага. Ястреб. Дрофа. Ой, не могу. Кто там еще-то есть?
  
  Ф-фу...
  
  Так, ладно. Главное - начать. Потом все равно будет, сколько и чего.
  
  Во-от, чем эта хуже остальных? Благородный светло-коричневый цвет спитого чая. Как же эта дурацкая пробка открывается? Не крутится, не вертится. И внутрь не вдавлена.
  
  О-оп! А просто нажать надо было. Ага. Так.
  
  Пробую на язык, смакую обжигающую жидкость. Что бы это ни было, черт побери, но похоже на хороший коньяк. Только, наверное, покрепче. Градусов шестьдесят-семьдесят, не меньше.
  
  О, хорошо пошло. Восхитительной расплавленной лавой в желудок. И в желудке сразу так мило. И огонь без промедления по венам. Да что там говорить, даже обстановка вокруг сразу кажется более приятной. М-м, позитивной.
  
  Эх, неплохо из горлышка. Здорово даже. Ух. Вкусная штука. На травах, что ли? Ик!
  
  Присесть, что ли? Крепкая штука. Голова, ик! Голова, блин, ясная, зато ноги как-то ослабели. Ослабели наши ноги. Ножонки наши. Ножоненки.
  
  Фух. Горячо как. По всему телу горячо. Огонь! Крепкая штука, однако, блин. И сидеть, сидеть-то оно лучше, конечно, чем стоять. И весело мне. Губы прямо растянуты, не удержать их. И глаза... Глаза, ик! Прям не сфокусировать. Разъезжаются.
  
  Узоры какие. Какккие, черт побери, по стенам узоры! Скачут. Прыгают. Прямо мультики. Мультики, ах-хах-ха, ой не могу, хха-ха-ха-ха-ха. Мультяры. Мультищи. Картунзы. Ой, нет, сейчас сдохну. Картунзы! Прям как рейтунзы, ах-ха-ха-ха-ха-ха-ха. Из... Из... Ой, нет... Картунзы для дуриков. Ух! До чего дергаются, аж смотреть невмоготу. Нельзя, тш-ш. Нельзя!
  
  Тю-ю... Бли-ин, пусто. Пусто. Всё. Закончилось.
  
  И так мне становится жалко, что закончилось, что принимаюсь всхлипывать. И пойла жалко - ну, что закончилось. И себя жалко. И даже, даже все человечество. Все вместе и по отдельности.
  
  Но ведь - внезапно пронзает меня озарение - ведь там МНОГО бутылок, много, не одна. Хорош нюнить, как пидарасу. Хорош, твою мать, блин! Ик!
  
  Надо только развернуться, надо встать. И протянуть. Протянуть руку за следующей. И лава. Лава снова потечет восхитительным вкусом. Прямо. Прямо внутрь. Внут. Рь! Рь-рь-рь-рь. Рррррррр.
  
  Оп, где они? Где они, эти путыли?? А, вот. Ой...
  
  Блин, как больно стукнулся. Как прям всей харей. Стук... Нулся! Кровь соленая, сволочь. Губы, что ли, разбил? Или нос? Не п-пойму.
  
  А и пофиг! А и нахрен! Насрать нахрен. Зато, зато-о... Мы сейчас вот та-ак нажмем тихохонько. Надавим, ах-ха-хах. И пробочка прск. П-р-с-к, п-рс-с-к пробочка - нафиг.
  
  Ого-о! Еще горячее. Еще охренительнее. Всё отдал бы, всё. За такую-то выпивку. Прям вулкан, протуберанец, сверхн-н... Ик!
  
  Потолок крутится. Прям извивы какие-то, змеи. Ох, не отсосаться от горлышка. Прям прилип. Прилип, прилип. Не отсо... Ах-ха-ха-ха-ха. Какие люди дураки. Какие все дураки - люди. Идиоты! Кретины! Ах-ха-ха-ха. Проводок вживить в мозги. Пару проводков. И всё. И каждый. Каждый! Будет как та крыса, что давила, давила лапкой на кнопку. Пока не сдохла. А-ха-ха-ха-ха-ха-ха. От истощения. Зато! Зато в экстазе, ах-ха-ха-ха-ха.
  
  Еще. Еще. Слизнем. Слизнем последние капли. А вот тут, вот тут в уголочке еще бутылочка. Еще. Совсем коричневенькая. Совсем. Как шоко.. Шоко... Шоколад, черт побери.
  
  - Может, хватит?
  
  Откуда? Откуда это? Сверху, что ли? Сверху?
  
  - Т-ты кто? Ик!
  - Кухонный комбайн четырнадцатого поколения, сер...
  - Пошел к черту! Пошел ты к гребаному черту!! Поял?? Нет, ты скажи, поял, или нет?
  - Как скажете.
  
  Мням. До чего хорошо-о, в голове звон, пустота. Лишь бы не вырвало. Лишь бы не выр... Оп.
  
  А пофиг. Хорошо тут, на полу. Ковер. Сла-адко. Мя-агко. И пустота в голове. Звон. Зво-он, зво-он круго-ом. Дале-ок лежи-ит. На-а полу лежи-ит... Ик.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"