Лазарева Евгения Михайловна : другие произведения.

Мгла, главы 15 - 17

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  15.Анна
  ----------------------------------------------------------
  Не могу остановиться. Крик душит. Выворачивает наизнанку. Переходит в рыдания. Прижимаю стиснутые руки к лицу. Кусаю пальцы. Пытаюсь сдержаться, но все впустую. И не сразу слышу голос, монотонно повторяющий одно и то же. "Перестань, перестань, перестань, перестань..." доносится оттуда, где белым пятном застыла Тося. Судорожно вздохнув еще раз, замолкаю. Это словно сигнал для нее. Звучит резкий щелчок выключателя. Пронзительный свет. Ее руки дрожат, рот перекошен, а волосы вздыблены, как у призрака атомной войны. Мы смотрим друг на друга. Без слов. Сейчас не до них. Между нами ничком лежит мальчик. Будто мертвый.
  
  Тося неловко опускается около него и осматривает. А я все на том же месте. Вцепившись в одеяло. Не в состоянии ничего сделать.
  - Вот дурачок. Попал в западню, из которой не выбраться. Слышишь, в нем почти нет жизни. Жесть.
  
  Киваю головой, соглашаясь. Не осталось сил, чтобы встать и убедиться в этом самой. Но я ей верю. Даже отсюда видно, что он бледен до синевы. Какая ужасная ночь. Какая ужасная...
  
  Сижу, покачиваясь. Влево-вправо, влево-вправо. Так легче.
  
  Не знаю, сколько проходит времени. Наконец девчонка предлагает перенести парнишку в постель. Не на полу же ему, в самом деле, всю ночь лежать. А потом надо попытаться поспать. Да, отличная идея, если хорошенько подумать.
  
  Мальчишка оказывается тяжелым. Приходится в два этапа перетаскивать его на раскладушку. Ну, вот. Господи, руки у него болтаются, свесившись через края. Как у мертвеца. Складываю их вдоль тела. Зачем это нужно, не знаю. А девчонка укрывает сверху одеялом.
  
  - Он умирает, Тося! Ты видишь? Ему необходима помощь. Ведь так он действительно погибнет!
  - Да не могу я ничего! Вот пристала... Боюсь, и никто не сможет. Этого тебе довольно?
  
  Сердце больно сжимается. Рыдания вновь подкатывают к горлу. Сквозь слезы вижу, как Тося, сжав губы, смотрит на меня почти с ненавистью. Размазня. Ну, да, да! И что? Думаешь, я не понимаю, что это тебе, а не мне впору устраивать истерики? Что это тебя, а не меня чуть не убили? Ну, и что дальше то?
  
  Не сказав ни слова, она разворачивается и выходит из комнаты. Ну, и пошла ты к черту! Сама разберусь как-нибудь. Утыкаюсь в подушку и реву, уже не сдерживаясь. Мне так сильно, так сильно жалко себя, господи! За что, ну за что все это? Пусть бы кто-нибудь другой, но не я, господи!
  
  А продолжать жить ведь как-то надо. Улавливаешь, дорогая моя? Я бы даже сказала - втыкаешь? Очаровательно. Пора заканчивать, сколько можно лежать в соплях? И это правда. Достаю из кармана платок. Насухо протираю лицо, высмаркиваюсь. Отлично. Что дальше у нас на очереди? Так-так. Подбираю нож, отлетевший к стене, и, держа кончиками пальцев, отношу в кухню. Замечательно.
  
  Из ванной появляется Тося. Поглядывает, словно не знает, как себя вести. Ой, да наплевать! Отворачиваюсь к окну. Тоже мне нашлась... Оп, додумать не успеваю, так как сзади меня вдруг крепко обнимают. Прелестно, только этого и не хватало. И чем-то все это до того неприятно, что тут же стараюсь освободиться. Но девчонка сильнее. Жуть.
  
  - Сейчас заору, мало не покажется! - твердо заявляю я. Объятия сразу разжимаются. Прелестно.
  - Мне так страшно и одиноко. Извини. Ты единственный живой человек рядом. Просто не смогла удержаться. Извини.
  
  Прочищаю горло. Очаровательно. Ей захотелось человеческого тепла. А мне то, что с того? Хотя, нет, придется помягче. Я по-прежнему в полной зависимости от нее, дорогуша. Поэтому отвожу девчонку в кровать. Заботливо укутываю одеялом. Достаточно? Надеюсь, убаюкивать и целовать не придется? Замечательно.
  
  Греюсь под горячей водой, стараясь смыть отчаяние и ужас этой ночи. Почему с каждым днем становится только хуже? И я вынуждена привыкать и мириться. Господи, да будет ли вообще что-нибудь хорошее? Занятно, да? Забавные какие мысли.
  
  А эта красавица еще не спит. Чего таращится? Мне вот в любом случае отдохнуть надо. Иначе заболею завтра. И тут же этот, неподвижный, лежит. Жуть. А что, если он передушит нас ночью?
  - Может, мы привяжем его? - спрашиваю я.
  - Привяжем? А зачем?
  
  Вот дура то! Да затем, идиотка!
  
  - Тебе не приходило в голову, что он может очнуться, пока мы спим? Умирать как-то совсем не хочется.
  
  Тося долго смотрит на меня. В мозгах, что ли, слегка повредилась? Потом, будто нехотя, открывает кладовку. Замечательно. А вот и бельевая веревка находится. Просто отлично. Тщательно приматываем тело к раскладушке, проверяем узлы. Вроде бы все в порядке. А теперь, дорогая моя, пора спать.
  
  Не могу заснуть. Кручусь, как юла. По-крайней мере сейчас на это есть основания. У девчонки же, напротив, тихо. Надеюсь, ей везет больше. Вот так. Никогда мне ничего не забыть, что бы она ни говорила. Будто навеки впечатано.
  
  А вот утром не встать. Продираю глаза. Потом опять проваливаюсь в дрему. И так несколько раз. Наконец заставляю себя подняться. Ведь Тосю надо отправлять на работу, от результатов которой зависит, насколько быстро я смогу выйти из этой конуры. Причем, не опасаясь за свою жизнь. Отлично. И тут же спотыкаюсь, проходя мимо раскладушки. Жуть. Настоящее назидание. Указующий, так сказать, перст.
  
  Умываясь, то и дело засыпаю в самых неудобных позах. Просто кошмар какой-то. Бреду в кухню, пытаюсь что-то делать. Все валится из рук. Каша подгорает, кофе проливается. Ну, замечательно. А как там дела у нашей супергерл? В комнате по-прежнему темно, и никакого движения. Она спит. Выпростав руку из-под одеяла и открыв рот. Забавно. Морщится во сне, даже стонет. Что же ей такое видится? Вероятно, не очень приятное. Тем лучше. Пора вставать. Осторожно трясу ее за плечо, зову по имени. Она мычит, с трудом разлепляет ресницы. Никак не может взять в толк, зачем ее будят. А я не отстаю. Настойчива, как никогда. Просто живая реклама батареек. Очаровательно. Борьба проходит с переменным успехом. В конце концов она выдавливает: "Да пропади все пропадом!", в чем я абсолютно солидарна с ней, и сдается. Прелестно.
  
  Направляю ее в ванную, а сама иду варить новый кофе. Надеюсь, это мое последнее утро здесь. Выглядываю в комнату. Тося в задумчивости стоит возле мальчика. Оборачивается на скрип двери:
  - Прикинь, не знаю, что с ним делать. Вчера то ведь это был не он.
  - В каком смысле? - не понимаю я.
  - Да в самом прямом. Им управлял кто-то.
  - Ты с ума сошла.
  - Брось. Просто я вижу то, чего не улавливаешь ты. Вот и все.
  
  Она цокает зубом. И вся сцена от этого выглядит несколько цинично.
  
  - Пустой он сейчас. Как сдутая оболочка. Непонятно, кто и когда войдет в нее. В этом вся загвоздка.
  
  Идея, что действительно кто-то иной, кроме владельца, может управлять телом, повергает меня в ужас. Слова застревают в глотке, не успев покинуть ее. Тося мнется, то ли раздумывает, что сказать, то ли что сделать.
  
  - Короче, опасно оставлять его здесь, - наконец заявляет она. - Лучше всего вытащить. Ну, в другую квартиру. Так всем спокойнее будет, точно.
  - Господи, да там ведь холод собачий! Он часа за полтора замерзнет насмерть.
  - Ну и что? Он и сейчас почти труп. Не думаю, что кто-то из наших сможет ему помочь.
  - Из каких из ваших?
  - Ой, блин, да неважно все это! Подумала бы лучше о себе.
  - Послушай, я так не могу. Может, ты со своей компанией и привыкла убивать, я - нет.
  
  В ответ получаю холодный оценивающий взгляд, видимо, призванный поставить меня на место. С ее точки зрения совсем незавидное. Прелестно. Но обрекать на заведомую гибель еще живое существо действительно выше моих сил.
  
  - Ты не понимаешь, о чем говоришь, - добавляет она. - Впрочем, дело твое. В случае чего пеняй на себя.
  
  На том мы и договариваемся. Очаровательно.
  
  Тося уходит, а я остаюсь одна. Бесцельно брожу, стараясь держаться подальше от раскладушки с телом. И даже не столько опасаюсь, сколько инстинктивно избегаю наткнуться на что-то, в моем понимании сходное с уродством. Во всем подъезде тишина, только хлопает где-то незакрытая дверь. Солнце светит в замерзшие стекла, оставляя желтые квадраты на полу. Странно быть здесь совершенно одной. Непривычно.
  
  Останавливаюсь у зеркала. Рассматриваю свое отражение. Тени залегли под глазами, уголки губ опущены, волосы всклокочены. Ну, замечательно. Беру расческу. И тут мне кажется, позади что-то мелькает. Стремительно оборачиваюсь. Нет, все по-прежнему. Показалось? Не знаю, не знаю. Сейчас я уже ни в чем не уверена. Несколько раз провожу щеткой по волосам, потом убираю их за уши. Ну-ну. Широко улыбаюсь своему двойнику. И сразу становлюсь похожей на миловидного гоблина. Занятно. Поправляю воротник кофты, одергиваю юбку. Хороша, ничего не скажешь.
  
  Подхожу к окну, смотрю на улицу сквозь намерзшие узоры. Снега, снега. Деревья черными силуэтами на белом фоне. И дома с темными проемами. Никого. Даже нежитей сегодня не видно. Барабаню пальцами по подоконнику. Невесело. Оборачиваюсь, оглядываю знакомую до мелочей комнату. Мальчишка в ней выглядит даже не телом, а инородным предметом. Это, честно говоря, страшновато. Наверное, зря отговорила девчонку убрать его отсюда. Прелестно.
  
  Вынимаю вязание, чтобы хоть чем-нибудь заняться. Мысли лениво перескакивают с одного предмета на другой. Отчего то хочется есть. Забавно. Сейчас бы нормального горячего хлеба с поджаристой корочкой. Мечты, мечты. Надо же, как бестии там, на улице, развизжались. А ведь несколько минут назад никого не было. Просто подрались? Или не поделили добычу? Жуть, как верещат. Вроде бы их все же меньше стало. Может, часть отбыла осваивать новые территории? В общем, кто их разберет то...
  
  Вскрываю консервы. Подцепляю куски рыбы. Очаровательно. Завтрак, так сказать, туриста. А в принципе, время задуматься об обеде. Как у нас дела с запасами? М-да, овощей маловато, пора пополнять. Нужно Тосе сказать об этом. Рассольник, наверное, сварю. Из них туда только картошка да морковка потребуется. Ну, хорошо. Режу, чищу, помешиваю, пробую. Наконец все готово. А день тянется, будто резина. Очаровательно.
  
  В комнате как-то совсем тревожно. Убрать бы это тело куда-нибудь подальше, чтобы глаза не мозолило. И спиной к нему страшно поворачиваться. Кажется, там кто-то затаился и вот-вот нападет. Помаявшись немного, сдвигаю раскладушку к стене и отгораживаю столом. Отлично. Почти ничего не видно, а если и закопошится, сразу услышу. Вроде бы все возможные меры приняты, однако беспокойство не уходит. Стараюсь не думать о том, что вышло бы, если бы вчера планы мальчишки осуществились. Жуть.
  
  Темнеет. Включаю лампу, собираясь почитать. Будто вызванный щелчком выключателя - слышится шум отпираемой двери. Господи! Подскакиваю, прижав руки к груди. Что происходит?
  
  Через секунду на пороге возникает Тося, приветливо помахивая ручкой, и корчит веселые рожи:
  - Айн момент! Сейчас скину бутсы и доложу обстановку.
  
  Дрожь пробегает по телу. Нет сомнений, это может означать только одно - все закончилось. Все! Должно появиться облегчение, а его нет. И слезы текут. Ну, замечательно. Вот метеором выносится девчонка. Скачет вокруг моего кресла, будто ей лет пять. Никогда бы не подумала, что взрослый человек может так вести себя.
  
  - Ну, чего ты ревешь, дуреха? Свобода! Слышишь? Завтра тебя заберут.
  
  Стараюсь улыбнуться, но получается плохо. Тося дергает меня за плечи, стараясь расшевелить. Потом бросает и, мельком взглянув на мальчишку, без единого слова мчится в кухню. Повозившись там, плотно прикрывает дверь. Прелестно. Воспитание у нее выше всяких похвал. Такую только в приличное общество выводить. Ну, да какое мне до нее дело, в конце концов.
  
  Сижу, не двигаясь. Удивительно, произошли кардинальные перемены, но я ничего не чувствую. Абсолютно. И вокруг все, как и прежде. Так же завывает ветер за окном, так же тихо в квартире, и так же только мы втроем здесь. Очаровательно. Перебираю складки на юбке. Разглаживаю их. Что будет завтра? Где я окажусь вот в это самое время? А, дорогуша? И неужели забуду то, что намертво вырублено в моей памяти? Эту квартиру, чудовищ на улице, полоумного парнишку? И свою прошлую жизнь? Все, что сейчас кажется таким реальным и незыблемым. Не верится.
  
  А вот и Тося. Улыбка от уха до уха. Переполнена, видимо, счастьем. Прелестно.
  
  - Завтра, завтра. Это будет завтра. Мы наконец-то свалим отсюда подальше. Разве не здорово? Чего ты разнюнилась, балбесина?
  
  Тут же обнимает, трясет за руки. Замечательно. И вовсе я не нуждаюсь в таком тактильном контакте. Чего это она выдумала? Освобождаюсь и встаю.
  
  - Нужно разогреть суп, - сообщаю я. - Думаю, ты голодна. Впрочем, как и я.
  - И как ты догадалась?
  
  Еще подмигивает, показывает язык. Нет, в больших дозах мне такого не вынести. В кухне ставлю кастрюлю на огонь, расставляю тарелки, приборы. Приглашаю девчонку. А в нее будто бесенок вселился. Такое впечатление, что передо мной совершенно другой человек. Занятно. Никакой серьезности, рассудительности, да даже усталости. Видимо, на самом деле она очень жизнерадостное создание, а мне просто достался один из безысходнейших периодов ее жизни. Да, очень забавно, какие выверты производит судьба. Более того, мне кажется, что иногда Тося забывает о моем существовании. И это неожиданно неприятно, дорогуша. Получается, девчонка нуждалась в моем присутствии, только когда ей было плохо. Отлично. Небольшой урок для такой дуры, как я.
  
  Нет, вы посмотрите, совершенно не может усидеть на месте. Крутится, кидается мыть посуду, потом - собирать вещи. Как юла. Приходится самой доделывать то, что она бросила. Очаровательно. А сейчас что там такое? Поет? Так-так, полюбопытствуем. Ну-ну, выкладывает из сумки все, что ранее накидала туда, как попало. И действие украшает вокальным сопровождением. Очень мило. Косится на меня и начинает укладываться более аккуратно.
  
  - А ты почему не собираешься?
  - Извини, мне пока не до того.
  - Почему?
  - Потому. Как ты считаешь, зачем нужны старые вещи в новой жизни?
  - Хм!
  
  И ведь не объяснить ей ничего. Не поймет. Завтрашний день для нее - освобождение от тюремного заключения, не более. Куда там до попыток влезть в чужую шкуру! Ну, а мне надо отвлечься. Подбираю оставленную книгу, раскрываю на первой попавшейся странице. Взгляд скользит по строчкам, но смысл прочитанного совершенно ускользает. Прелестно. Займемся чем-нибудь другим. Достаю вязание.
  
  Тося все так же носится вокруг, бурчит что-то, смеется. Не до конца собранная сумка зияет раскрытым зевом. Будто огромная жаба в ожидании насекомых. Забавно. Беспокойство мое от всей этой суеты и неразберихи только возрастает. Хочется тишины и покоя.
  
  - Давай-ка спать ложиться, - неожиданно предлагаю я. - Утро вечера мудренее, насколько всем нам известно.
  - Ну, ты даешь! - изумляется она. - Это же последний вечер здесь. Завтра все будет по-другому, и ничего не повторится.
  - И что? Послушай, мне нужно отдохнуть. Я понимаю, что тебе все равно, но все же.
  - Ну, ты странная, конечно. Ну, ладно, дело твое.
  
  Конечно, я повергаю девчонку в недоумение. Никаких слов о вечной дружбе и благодарности, никаких потоков слез. Или что она там еще себе представляла? Занятно. Этот кусок жизни остается в прошлом. И для нее, и для меня. А будущее, насколько я чувствую, не нуждается в нашем взаимном соседстве. Подсознательно это понятно и ей. Не зря она время от времени отключается от моего присутствия. Замечательно. Зачем поддерживать то, что, по сути, уже мертво? Будет полезнее задуматься о своей судьбе. Оставят ли меня здесь, в страшном для меня городе? Или переселят в другое место? Что из воспоминаний уничтожат, а что сохранят? Кем вообще я буду в этом туманном неизвестном? Смогу ли использовать выпавший мне иной билетик судьбы? И что в нем написано?
  
  Господи, какая неудобная постель! Еще нежити за окном завывают, как ненормальные. Словно чувствуют, что пришел их конец. Встаю в туалет, потом пью невкусную воду в темной кухне. Снова ложусь. Тикает будильник. Проходит час, другой, третий. Уснуть мне так и не удается. Очаровательно. Наконец в семь утра поднимаюсь, дальше ворочаться не имеет смысла. Собираю постель, аккуратно складываю белье. Долго умываюсь, пытаясь привести себя в порядок. Чем старше становишься, тем этого труднее добиться. Начинаю готовить завтрак. Последний раз. А ведь мальчишка не ест и не пьет уже вторые сутки. Жуть. Сколько человек может прожить без воды? Да, если ничего не изменится, он действительно умрет. Невесело все.
  
  Тося, видимо, и не собирается вставать. Несмотря на то, что сборы ее вчера не были закончены. Забавно. Ну, что ж, пора мне вновь привыкать к одиночеству. Выключаю свет. Открываю занавески. Лунная дорожка лежит на снегу. Город стоит пустой и темный, вызывая в памяти самые безрадостные истории. Ветви деревьев колышутся от ветра. Ни одного чудовища. Кажется, пропали вдруг начисто. Вздыхаю и прижимаю лоб к стеклу. Все это в последний раз. Слышишь, дорогуша? Сажусь на табурет, прислоняясь спиной к стене. Я одна во мраке и тишине, будто одна во всем мире. Замечательно.
  
  В комнате возникает шорох, как мыши роются в старых газетах. Интересно, что это? Неожиданно дверь медленно и беззвучно приоткрывается, словно в детской страшилке. Жуть. Мурашки бегут по телу. А щель все растет и растет, рождая в горле бессильный писк. Но вот в проеме появляется белое пятно, в котором, вообще-то, можно угадать Тосю. Отлично. Она вертит головой и почему-то шепотом спрашивает:
  - Ты чего тут сидишь в темноте?
  - Не знаю, - отвечаю тоже вполголоса.
  
  На самом деле, ситуация выглядит такой нелепой, что мы обе принимаемся хохотать без удержу. Прелестно. А потом она тянется к выключателю. И свет до того ослепляет глаза, что приходится прикрыть их ладонью. Девчонка, видимо, только что встала, так как ее щеку украшают отпечатавшиеся узоры, пижама перекручена, а тапочки перепутаны. Забавно. Демонстративно осматриваю красавицу с головы до ног и возвещаю:
  - Хороша!
  
  Она критически оглядывает себя. И так смешно изображает недотепу, что я вновь начинаю фыркать.
  
  - Немедленно в ванную! Быстро умываться и одеваться! - преувеличенно строго даю указания.
  
  Она расшаркивается, мямлит "Прстите, мэм" и скрывается за дверью. Занятно. Заря новой жизни вовсе не так уныла, как показалось вначале?
  
  Грею кашу, варю кофе. Тем временем вползает более или менее ухоженная Тося. Как-то бочком прокрадывается ко мне, дергает за рукав и кладет в ладонь какую-то вещицу. Сама же, оттеснив меня от плиты, намеревается раскладывать кашу по тарелкам. Немедленно раскрываю пальцы и вижу прелестную стеклянную зверушку, неведомого рода-племени. Кругленькая, с большой головой и ушками и просто огромными глазами цвета индиго. Замечательно! Игрушка испускает приятное тепло и сияние. Вот уж чего никак не ожидала, так подарка! Что все это значит? Пытаюсь поймать взгляд девчонки, но она его старательно прячет. Очаровательно.
  
  - Тося, а что это?
  
  Опустив голову, она бормочет, причем слов не разобрать. Но, не успев переспросить, получаю более внятный ответ:
  - Это тебе. Ну, от меня. Возьми, короче, с собой. Попрошу, чтобы не забрали. Даже когда ты все забудешь, он останется. Ну, вроде напоминания обо мне.
  
  Нет, чем дальше, тем интереснее. Получается, ей все-таки небезразлично, что будет со мной в будущем. Ай-ай-ай, какие повороты, дорогуша. Так-так. А ведь очень приятно, не обманывай себя. Явно дорогая ей вещь. Ну, с ума сойти. Пытаюсь скрыть улыбку и не могу. А глаза Тоси по-прежнему прикрыты ресницами, не разглядеть, что за ними. Очаровательно.
  
  Мы молчим. Будто нам говорить уже не о чем. Я чуть не разливаю кофе, извиняюсь. Это, наверное, единственные слова за весь завтрак. Моя компаньонка явно чувствует себя неловко и, наверное, почти жалеет о том, что сделала. Занятно. Потом моем посуду, прибираем кухню, чтобы оставить после себя порядок. Почти как чужие. Словно через силу, девчонка рекомендует собрать вещи. В этом она права. Действительно, оттягивать уже некуда. Неторопливо складываю сумку. А Тося слоняется по квартире, не зная, чем занять себя. Вот, покусывая палец, предлагает свои услуги. Ну, уж нет, усмехаюсь я. От такой помощницы лучше держаться подальше. Иначе не разберешь, что и где лежит, все будет свалено в одну большую кучу.
  
  Идет время. Ничего не происходит. Мы обе неподвижно сидим в разных концах комнаты. Вероятно, я почти готова к неизвестности впереди. Девчонка же постоянно прислушивается к чему-то. И в какой-то из моментов вскрикивает:
  - Вот! Сейчас!
  
  У входной двери раздается стук. Она сразу же бросается туда. Лязг открываемых замков. Ее радостный визг. Смех мужчины. Потом разговор. За нами пришел только один человек, других голосов не слышно. Боже, как же они там долго! Почему не заходят? Начинаю нервничать. Очаровательно. Только этого мне и не хватало. Наконец появляется счастливая Тося и высокий мужчина лет тридцати. У него твердый подбородок, уверенный взгляд. А зовут его Борис. Неплохое, надо сказать, имя. Да, дорогуша? И от моего напряженного взора не укрывается, что они не просто коллеги. Ах, служебные романы так нередки в наше время... Но мне неприятно. Я настолько привыкла думать, что девушка заинтересована только во мне, что она слишком одинока, и у нее совсем нет друзей. И мне крайне нелегко сойти с проторенной колеи. А придется. Ну, что ж, не в первый раз личиком да в грязь.
  
  Поздоровавшись со мной, мужчина проходит к мальчишке, осматривает:
  - Ну и дела! Сейчас ребята заберут парнишку, попробуем вытащить.
  
  Развязывает и сматывает веревки, относит в кладовку. Движения его легки и упруги, как у хищника.
  
  - А теперь, милые дамы, укажите своему верному слуге, что именно вы намерены взять в дорогу?
  
  Тося фыркает, меня же такой стиль коробит. Прелестно. Тоже мне нашелся галантный кавалер! А он тем временем подхватывает указанные девчонкой сумки и исчезает.
  
  - Пора одеваться, Анна. Давай, не мешкайся.
  - Очаровательно. Так сразу?
  - Да ладно тебе! Борис отвезет нас в одно место. Это исследовательская станция. Бояться реально нечего. Ну, ты там останешься. А я домой поеду. Все, Анна, хватит выкрутасов.
  
  Прелестно. Что это она себе позволяет? Смотри-ка, отводит глаза. С чего бы? Господи, как все надоело. И я сажусь в кресло, вместо того, чтобы напяливать пальто и валенки. Тося бросает на меня быстрый взгляд.
  
  - Ты чего не собираешься? Вот-вот придут, а у нас не у шубы рукав!
  - Отлично. Ну и что? Мне все равно. Если вам так уж надо, сами и позаботьтесь.
  - Анна, черт! Хватит дурью маяться. И так уже все в печенках.
  
  Посмотрите-ка, как она заговорила. Замечательно. Еще немного, и отматерит или побьет. Видимо, не терпится поскорее покинуть этот скорбный приют. Вне зависимости от препятствий. А таковыми в данной ситуации являюсь я. Очаровательно.
  
  - Анна, ну пожалуйста. Перестань выпендриваться.
  - А разве я выпендриваюсь? Милое какое слово.
  - А разве нет? Полюбуйся на себя!
  - Ну, хорошо, отныне я сама покладистость. Однако, если не затруднит, подскажи, пожалуйста, а как долго продлится наше путешествие?
  - Ну, какое это имеет значение?
  - Для тебя, видимо, нет. Для меня - да.
  - Блин, твои чудачества когда-нибудь сведут меня в могилу!
  - Замечательно. Никак не могу взять в толк, о чем это ты. Мы ведь сегодня уже расстаемся. Нет?
  - О, черт! Ну, да, да. Нам всего-то минут пятнадцать ехать.
  - Отлично. Значит, перемещение произойдет в пределах города. Замечательно. Но тогда хотелось бы уточнить, куда именно отвезут? Что конкретно ожидает меня там? И, соответственно, когда я смогу освободиться?
  - Блин, сколько вопросов. И ни на один я реально не знаю ответа. Но, в любом случае, бояться тебе нечего. Там работают обычные люди. Всех эвакуированных ждет карантин, частичная изоляция памяти и дальнейшая жизнь в полной уверенности, что никакого местного кошмара не было. Вот и все. Детали и частности мне неизвестны, извини. Устраивает?
  - А ты? Что будет с тобой?
  - Ну... Я другое дело. Короче, лично проконтролирую, чтобы тебя чики-пики разместили. А потом уеду.
  
  Она еще смеется. И опять крутится в нетерпении. Отлично. Ни за что не позволю обращаться с собой, как с глупой простушкой.
  
  - Солнышко?
  - Чего? Давай интенсивнее.
  - То есть ты хочешь сказать, через несколько минут то, что мы пережили вместе, исчезнет навсегда? Правильно я понимаю?
  - Э...Мы же вроде договорились, что потом я найду тебя. Что-то не так?
  
  Жуть! Получается, я же еще и выступаю в роли просительницы. Ну, это тебе так просто не пройдет, засранка.
  
  - Занятно, - вкрадчиво начинаю я. - Просто идиотизм какой-то, ты не находишь?
  - Это ты про что?
  - Забавно, нас связывает столько, что другим и за всю жизнь не испытать. И, несмотря на это, мы расстаемся, как совершенно чужие люди. Вот что не так.
  
  Играю отлично. Внутренняя злость придает мне только больше правдоподобия. Дрожь в голосе, слезы в глазах, потупленные взоры. Ну, же, ну! Что скажешь, мерзавка?
  
  - Черт! Анна... Так по-дурацки.
  
  И все же я добиваюсь победы. Замечательно. Тося долго и виновато всматривается в мое лицо, будто не зная, что предпринять. Потом неловко и крепко обнимает, утыкаясь носом в плечо. И наконец целует в щеку.
  
  Едва удерживаюсь от хохота. И вовремя, так как на лестнице слышатся поспешные шаги. Все-таки, я тоже нагнула тебя, девчонка! Как там у Сент-Экзюпери? Никогда не читала?
  
  В двери появляется Борис, а за ним еще несколько человек. Сразу становится тесно. Нас подталкивают к выходу. От волнения никак не могу застегнуть пуговицы. Ну, вот, готова. Тося выскакивает вперед, будто черти за ней гонятся. А меня мужчина галантно поддерживает под локоток. Очаровательно. Чтобы не убежала? Хватка у него, конечно, та еще.
  
  На улице свежий ветер, солнце и простор с такой силой накатывают на меня, что приходится вцепиться в косяк двери, дабы не упасть. Господи, какое же громадное пространство вокруг! Нереально и неестественно! А воздух? Боже, как он вкусен и чист.
  
  - Анна Васильевна, нам пора.
  
  Мужчине не терпится выполнить возложенное на него задание. Притоптывая, он открывает дверцу большой машины, оказывается, ждущей нас у подъезда, и помогает мне влезть внутрь. Впереди уже елозит девчонка, крутит настройки приемника. Борис усаживается за руль. Все, поехали. Очаровательно. Улицы частично расчищены. Ни людей, ни нежитей. Пустота.
  
  Деревянные двухэтажки окраины. Затем деревья, деревья вокруг. Выехали за город. Занятно. Куда же мы двигаемся? Что-то не припоминаю никаких построек в этой стороне. Ближайший поселок в полутора часах быстрой езды. Так-так. Сворачиваем в сторону от основной дороги и останавливаемся. Прелестно. Вокруг только лес. В животе медленно холодеет. Что они собираются делать в чистом поле? Услужливое воображение немедленно предоставляет несколько вариантов развития событий.
  
  Вот попутчики оборачиваются. Но вместо лиц имеют хари чудовищ. Очень впечатляет. Мои руки самопроизвольно принимаются ощупывать сиденье в поисках чего-нибудь, похожего на орудие защиты.
  
  Тут девчонка действительно оглядывается. Да так внезапно, что я вскрикиваю и откидываюсь назад. Подмышками струится пот. Замечательно.
  
  - Эй... С тобой все в порядке?
  
  Киваю. Но, вероятно, делаю это слишком энергично, так как по ее физиономии скользит тень участия. Тося перегибается ко мне и пожимает руку:
  - Не дрейфь, мы уже приехали.
  - И где же вы собираетесь меня закопать? - мирно интересуюсь я, ведь теперь перед моими глазами маячит уже второй по выразительности сюжет.
  
  Она вытаращивает глаза и прыскает со смеху:
  - Ну, ты все так же артистка хоть куда!
  
  Такой вариант меня не устраивает тоже. Выдергиваю кисть из ее пальцев и уточняю:
  - Подскажи, если нетрудно, в каком дупле или берлоге находится ваш исследовательский центр? Что-то ничего подходящего не наблюдаю поблизости. Приношу извинения за неудобный вопрос.
  - Сейчас ты сама все увидишь, глупыш.
  
  Она хитро щурится и покусывает нижнюю губу.
  
  Тем временем Борис покидает наше средство передвижения и направляется в лес. Как мне видно отсюда, по целине. Останавливается шагах в двадцати. Очаровательно. И вдруг, откуда ни возьмись, перед ним возникает стеклянная двустворчатая дверь, сквозь которую льется теплый свет. Господи! У меня буквально челюсть отвисает. Вокруг этого входа продолжают стоять, покачивая ветвями, деревья.
  
  - Что? Что это вообще такое?
  - Да так. Увидишь сама, дуреныш.
  
  Девчонка пытается скрыть улыбку, успокаивающе похлопывает по плечу. Как для нее все просто и понятно, да, дорогуша? Мужчина поворачивается к нам и машет. Мы выходим. Сильно пахнет хвоей. Отлично. А далее меня буквально волокут по еле заметной тропке. Занятно, такое насилие вовсе не в моих интересах.
  
  - Очаровательно, но зачем так тащить? Неужели нельзя поспокойнее?
  - Прекрати, Анна. Ну, хотя бы сейчас, ладно?
  
  А что такого? Так ведь, дорогуша? Делаем привал неподалеку от хмыкающего мужчины. Дверь медленно открывается. Внутрь. Забавно. Оттуда идет приятно щекочущий воздух. И вроде бы это не похоже на ворота в ад. Делаем несколько шагов.
  
  Холл. Три коридора. Мягкий, с длинным ворсом, ковер. Мерцающие стены. Занятно, ей богу. Садимся на диван. А вот и Борис с нашей поклажей. Теперь прощается, жмет руки и выходит. Чудесная двустворчатая матовая дверь закрывается, не пропуская ни запахов, ни звуков снаружи. Очаровательно. Чего мы ждем? Тося молчит, покачивая ногой. Кажется, ее также раздражает бездействие. Барабаню пальцами по обивке. Неувязка?
  
  Наконец из центрального прохода показывается человек. Здоровается с нами, доброжелательно улыбается и подхватывает сумки:
  - Ну что же, пойдемте, гости дорогие.
  
  Девчонка морщится, словно ее заставляют есть лимон. Занятно. Похоже, этот господин не очень нравится ей.
  
  - Твою подопечную разместим в пятом секторе, продолжает он. - А тебя - в четвертом. Рядышком. Можно посплетничать, развести, по девичьи, тары-растабары, - он хихикает, по-свински похрюкивая.
  
  Тося угрюмо молчит. Спина напряжена, пальцы сжаты. И вдруг взрывается:
  - Какого черта?
  - Хладнокровнее, хладнокровнее, мон ами. Тебе нужно отдохнуть, придти в себя.
  - Ты так считаешь?
  - Даже без сомнений. Потом уж домой. А тем временем поможешь нам выявить чародесника, который и заварил все это непотребство.
  - Ну, начинается! Нет, ну, какого черта? Ты уверен, что задание согласовано, а?
  - Конечно, конечно, мон ами. Зачем так нервничать?
  - И отдыхать я хочу дома, понял? А не в этом коровнике!
  
  Интересные подробности выявляются, дорогуша. Оказывается, не все так согласовано и ладно среди тех самых "наших", как их называла девчонка. Занятно. И определение, данное месту, в котором я буду находиться, тоже мне как-то не по вкусу. Хорошо, что хотя бы не "свинарник".
  
  - Нет, ну что за бред? Нашли помогателя, как же! Ты что, не знаешь границы моих возможностей? Как с дуба рухнули, блин!
  - Остынь, милая, и послушай внимательно, что я тебе скажу.
  - Ищи себе милую в другой стороне, понял?
  - Давай, не будем отвлекаться, ладно? Короче, на данный момент обнаружено два человека, помимо твоих жильцов. Возможно, будут найдены еще, так как очистка города пока не завершена. И у нас есть определенные основания считать, что герой не ушел с поля боя, а по некоторым причинам затаился. Соответственно, он должен скрываться среди этих людей. Улавливаешь? И именно у тебя был длительный энергетический контакт с ним. Понимаешь, что это значит?
  - Здорово! Лучше не бывает! По-твоему, цель всегда оправдывает средства?
  
  Да, на этом празднике жизни я явно лишняя. Очаровательно. Но что же дальше? Мне по-прежнему непонятно, кто они такие, чем занимаются, и что за ужас творится в нашем городе. Для выводов нужно больше информации, дорогуша.
  
  Тут мы останавливаемся у одной из дверей, которая немедленно отъезжает в сторону. Мужчина приглашает войти. Оглядываюсь на Тосю. Та кивает мне. Ну, что же, посмотрим, что за дареный конь нам достается.
  
  Выглядит, как двухкомнатная квартира с санузлом и кухней. Но не так все просто, как кажется. Больше всего поражает возможность управлять видом за окном, включая тип местности и время года. Причем, с террасы, куда ведет один из выходов, можно спуститься в реальный кусок пространства. Отлично. Завтра же займусь его изучением на предмет побега. А тем временем интересуюсь у этого хлыща, насколько свободны мои перемещения.
  
  - Ах, совсем заболтался с вашей подругой, извините. Меня зовут Алексей Георгиевич. Да, именно так. Что же касается ограничений, то они таковы: внутри блока передвигаетесь, как пожелаете, а вот входная дверь будет заперта. При необходимости связывайтесь со мной или с Анастасией. Вот так.
  - Замечательно, - я нарочито жую губы. - Извините, а Анастасия - это кто?
  - Не понял вопроса.
  - Странно. Ну, вы же явно не Анастасия. Поэтому хочется понимать, к кому еще я могу обратиться, помимо вас.
  - Анна, он имеет в виду меня, - досадливо морщась, в разговор вступает Тося.
  
  Ну, и новости, дорогуша. Наша скромница, оказывается, в миру именуется "Анастасия". Прелестно. Чем дальше в лес, тем больше дров. Что еще припрятано в его чащобах?
  
  - Очаровательно. Не подскажете ли, уважаемый, когда закончится мое заключение?
  - Ну, это вы хватанули. Тут не тюрьма, милейшая. И вы не отбывать срок сюда прибыли, а пройти обязательный карантин. Вам все понятно?
  - Забавно. Мне ясно только одно, любезный, что разговор наш проходит абсолютно впустую. Знаете, я очень устала. Не соблаговолите ли вы оставить меня одну?
  
  Хлыщ пожимает плечами и выходит. А глаза девчонки сияют, она подмигивает мне, шепчет: "Все будет в порядке, поверь". Затем дверь за ними закрывается.
  
  Слава богу наконец-то никого. Со вздохом опускаюсь в кресло. Это место мне вполне подходит, чтобы немного передохнуть. Я имею в виду блок или сектор или как там он у них называется. Замечательно. А еще очень хочется есть. Просто зверски, если уж быть точной.
  
  Заказываю салат из овощей, тыквенный суп, отбивную, два куска хлеба и нормальный зеленый чай. Отлично. Через минуту заказ готов. Забираю его с подноса, пододвигаю мягкий стульчик к столу и начинаю с аппетитом поглощать то ли ужин, то ли обед. Прелестно. Так вкусно давно не ела, дорогуша. Пальчики оближешь. На этакой дармовщинке того и гляди животик отрастишь.
  
  А теперь пора заняться благоустройством. Разбираю вещи, переодеваюсь, настраиваю цвет стен на позитивные тона. Тем временем за окнами темнеет, и в квартире зажигается мягкий рассеянный свет. Очаровательно. Немного культурного досуга совсем не помешает. Выбрав одну из книг, пытаюсь читать, но уже через несколько минут утыкаюсь носом в страницу. Забавно. Похоже, бессонная ночь дает о себе знать. Зачем же мучиться?
  
  Расправляю постель, иду в ванную. Хорошая все-таки штука - горячий душ, дорогая моя. На ароматическую ванну меня сегодня точно не хватит. Господи, и что за наслаждение очутиться в хорошей постели, когда совершенно нечего бояться. Замечательно. Все, спать.
  
  16.Тося
  ---------------------------------------------------
  Мои руки дрожат. Трясется все тело. И Анна вопит без остановки как резаная. Жесть! Я тоже на грани. Но женщину просто необходимо заткнуть. А встать и врезать ей сейчас я не в состоянии. Сжимаю руки в кулаки и вдруг замечаю, что губы без конца произносят какое-то слово. Снова и снова. "Перестань", - шепчу я. Пытаюсь успокоить то ли себя, то ли ее. Зашибись. Пацан почти мертв. Энергетический двойник покинул его. И мальчишка теперь больше похож на растение, чем на человека. Сколько в таком состоянии живут, не знаю. Может, несколько минут. А может, годы. Дерьмо. Реально непонятно, что произошло. Одно ясно, им кто-то управлял.
  
  Женщина вдруг затихает. Прикольно. Включаю свет. Щурюсь. Она вся зареванная. С красным распухшим лицом. Наверное, мой видон немногим лучше. Офигеть. Просто сцена из дома сумасшедших. Серега лежит, неловко подвернув конечности. Весь будто переломанный. С запрокинутой башкой, закатившимися глазами и полуоткрытым ртом. Полное дерьмо. Сажусь рядом и всматриваюсь. Да, блин, самой мне ему не помочь. Стопроцентно. Вот зараза. Надежда только на кого-нибудь из наших. Бедняга, ничего то он в жизни не успел повидать. Жалко придурка. Реально.
  
  Анна продолжает всхлипывать и икать. Тоже, блин, забота на мою голову. Тяжело вздохнув, поднимается. Подходит к нам. Все вперед. Гладит мальчишку по щеке, бормочет что-то. Она реально потрясена не меньше меня. Вот как бывает, и не думаешь, не гадаешь. Зашибись. А со стороны ведь выглядит, будто мы с ней молимся. Да-а. И тут меня пробивает на офигенное ха-ха. Буквально давлюсь от смеха, блин. Зажимаю рот, хрюкаю, захлебываюсь. Жесть. Так бы и наподдавала себе.
  
  Окей. Предлагаю закончить пялиться без толку и перенести его на постель. Ведь он не собака, в конце концов. Короче, тащим, пыхтим и не с первого раза заволакиваем тело на раскладушку. Блин, такой тощий, а тяжелый. Ни за что бы не подумала. Укрываю парня одеялом, подтыкаю со всех сторон. Какой бледный, гадство. Будто потерял всю кровь. Жесть, короче, реальная. А мне холодно зашибись. Словно изнутри. Блин. Встряла по самую макушку, зараза. Тут еще до кучи Анна принимается снова рыдать. Черт! И без того тоска выше крыши, слышишь? Заткнись, дура!
  
  Пусть, короче, сама успокаивается. Не нанималась в жилетки! Какое все-таки дерьмо, блин. Включаю горячую воду. Плюхаюсь, не дожидаясь, пока ванна наполнится до краев. Ух, как здорово. Тепло волной бежит по телу. Окей. Сегодня я чудом избежала гибели. От данного факта никуда не деться. И все же реально не понимаю, как пацан сумел пройти сквозь мое защитное поле. Но это случилось. Окей. И лежала бы сейчас Тосенька холодная и мертвая. Верно? Если бы не вмешательство кого-то третьего.
  
  В общем, то, что на меня напали, в принципе неудивительно. Возможно, я вплотную подошла к источнику, и инициатор решился атаковать, подчинив своей воле мальчишку. Он вполне смог бы это сделать, судя по его силе и умениям. Окей. Короче, вот она я, и вот безвольная кукла Серега. Пока все логично. Но кто открыл проем то, блин? А потом вышиб энергетическое тело из парня? А? Ну, насчет проема еще туда-сюда. Хотя в здравом уме я его точно не пробивала, слишком была напугана. Но манипулировать энергетикой другого человека явно не из области моих возможностей. Окей. А это означает, что мною тоже управляли. Пусть и считанные секунды. Кто-то обошел хваленую защиту наставников, сделал проход и моими руками ухайдакал мальчишку. Зашибись. Мы просто пешки в чужой игре. Реально.
  
  Окей. А может, именно так сработал охранник? Если честно, не верю. Слишком мудрено и запутанно. Гораздо проще и целесообразнее без всяких заковырок автоматически увеличить поле при нападении. Хотя вообще-то фиг их знает, этих наставников, блин. Они такие мутные. Окей. Короче, выходят сплошные непонятки. А информации почти ноль. Прикольно.
  
  Подливаю горячей воды. Такие размышления только с ума сводят. Реально. Вот, блин, живешь и считаешь, что все пучком, ведь ты круче других. Да еще до кучи офигительные существа тебя поддерживают и опекают. Разве может что-нибудь угрожать, а? И тут какой-то хрен неожиданно наносит удар. Бац! И все твои убеждения и взгляды летят к чертям собачьим. Зашибись. Ведь получается, чувак, запустивший сюда хищников, или же его покровители намного мощнее наших наставников. Хотя, погоди. То, что выкинуло отсюда пацана, спасло меня. А противники мои вовсе не заинтересованы в таком раскладе. Верно? Окей. Тогда третий игрок? Ф-фу, снова становится жутко.
  
  Выползаю в комнату. Анна стоит у окна. Спиной ко мне. Блин, это зашибенский шанс немного догнаться. Чтобы уж совсем придти в норму. И она не успевает даже дернуться, как я, хрясь, и крепко обнимаю ее. Круто. Толчки человеческой энергии долбятся в мое тело, наполняют его горячими ручейками. Ведь рядом со мной обычный, нормальный, живой сапиенс. Тут главное, не переборщить, не отнять слишком много. Здорово, блин. Мысли о непонятных силах, чужих пространствах и игроках расплываются, тают. А женщина тем временем пытается освободиться и, похоже, вот-вот заорет. Окей. Наверное, действительно пора. Разжимаю руки. Ну, теперь внутри точно полный порядок. Спасибо за помощь, пупсик. Я этого не забуду, хе-хе.
  
  Просыпаюсь оттого, что трясут за плечо. Что еще за ерунда? Зарываюсь в подушку, укрываюсь с головой. Но нифига не прокатывает. Вот ведь настырные, блин, какие! Ругаюсь, мычу, отпихиваюсь, как могу. Но оставляю поле боя побежденной. Так хочется спать, просто ужас. Отрубаюсь даже на унитазе. Офигеть. Сегодняшнее утро однозначно создано, чтобы дрыхнуть, дрыхнуть и еще раз дрыхнуть. Верно? Блин, мучения мои блинские. Глаза щелочками, рожа опухшая, как с перепоя. Нормально. Короче, надо бы умыться, причесаться, того-сего.
  
  Просовываюсь в кухню. Там запах подгоревшего кофе. Анна движется как сомнамбула, хе-хе. Тоже нифига не выспалась, бедняга. Пытаюсь открыть зенки пошире. Не эскимос ведь я в конце то концов. Удается, блин, плохо. Сознание в натуральном коматозе. Не помню, что ем, не помню, что пью. И вроде даже не разговариваю. Зашибись. Потом на автопилоте топаю в комнату. Пора, нафиг, собираться. Верно? Ну, и ладно. Вот только с пацаном что делать? Он все еще жив, если на то пошло. И оставлять его здесь просто так совсем неохота. Мало ли кому вздумается войти в неподвижное тело. Чтобы, гадство, завершить начатое. Окей. Может, тогда перетащить аборигена к соседям? А? Ну, мысль, конечно, хорошая. Но ведь замерзнет нафиг. Насмерть. Ладно, рисканем, пусть будет, как есть. До вечера.
  
  Проверяю узлы на веревках, которыми парень привязан к раскладушке. Порядок. Медленно одеваюсь, по-прежнему борясь со сном. Окей. Интересно, знают ли наставники о ночных событиях? Наверное, да. Не лохи же они. Но на связь со мной никто не выходит. Нормально. А вот почему? Трудно сказать. Они такие странные. Фиг поймешь, как поведут себя в той или иной ситуации. Окей. Остается лишь надеяться, что навсегда меня здесь не оставят. Хе-хе. Это было бы слишком. Верно?
  
  Выбитое окно, заблеванная лестница, похабная надпись на стене. Знакомо все до мелочей. И вновь ветер в лицо. Круто. Моя тропинка почти заметена. Но по-настоящему фигово становится, только когда сворачиваю в сторону. Окей. Первая остановка - детский сад. Занесенные качельки, карусельки и еще некие сооруженьица. Пробираюсь к двери. Она немного приоткрыта, но завалена снегом. А зазор слишком узок. Не пролезть, блин. Раньше везло больше, зараза. И ни лопатки с собой, ни каёлки. Окей. Отрыть ногами тоже не удается. Зашибись. Ну, где наша не пропадала? Иду вдоль стены в поисках другого входа. Местами проваливаюсь чуть не по пояс. Нормально, блин. Уже вся в поту. Остальные двери вообще оказываются запертыми. Бдят, короче. Чтобы не проник злоумышленник, хе-хе. Зато вскоре попадается неплотно прикрытое окно. Расшатываю раму. Она, в конце концов, подается внутрь. Прикольно. И подоконник на уровне колена. Короче, влезаю без проблем.
  
  А там темно из-за задернутых штор. Окей. Оглядываюсь. Это спальня. Кровати аккуратно застелены, книжки расставлены по местам. Кажется, вот-вот приведут на тихий час салаг. Если бы, блин, не холмики снега повсюду. И пыль. Понятно? Окей. А вот по коридору напротив все перевернуто. Раскиданы игрушки. Изорваны и сбиты в кучу ковры. В спальне - не лучше. Дерьмо. Гребанные недоноски. Жрать такую малышню - последнее дело. Небось, со мной то предпочитают не связываться, после того как накостыляла пару раз. Сволочи. Надеюсь, смерть детишек была мгновенной. И они не успели реально понять, что происходит. Очень надеюсь, блин. Думать о произошедшей здесь бойне просто невозможно.
  
  Кстати, интересно, ведь я ни разу не встречала маленького хищника. Странно. Может, их держат где-то отдельно и не выпускают? Любой инициированный человек превращается в урода. Инициация происходит автоматически при укусе. Окей. И дети в данном случае не исключение. Тогда куда же они все деваются? Ведь должен их мучить голод. Как и всех остальных. Верно? Короче, получается одно из двух - или им приносят жрачку, или же они загибаются, не имея возможности умереть. Ужас, если учесть то, что хищники практически неуничтожимы. Жесть, блин, какая. Реально вам всем, гады, в аду гореть!
  
  Обхожу второй этаж. Чисто. Окей, посмотрим, что дальше. Вылезаю наружу через то же окно. Впереди девятиэтажка и давно заброшенный деревянный дом с двумя подъездами. Чуть поодаль еще штук десять таких же строений. Круто. Работы не очень много. Можно будет захватить следующий квадрат. Двигаю, хрустя снегом. Чего-то сегодня совсем тихо. Ни одного хищника не видно. Попрятались, что ли? Или свалили на новые угодья? Поди, именно это они так возбужденно обсуждали на собрании в цехе. Хе-хе. Снова проклевывается задачка для наставников. А, короче, нечего расслабляться, если уж на то пошло.
  
  В многоэтажке всего один вход. И это не может не радовать. Верно? Поднимаюсь выше и выше, обходя коридоры и лестничные клетки. Нежилым веет от всех этих пустующих помещений. Того и гляди выскочит привидение. На пятом останавливаюсь передохнуть. Тишина, блин. Только где-то поскрипывают половицы. Наверняка сами по себе, а не под тяжестью чьих-то ног. Окей. Ну, ладно. Ступени, перила, обшарпанные стены. Ничего и никого. Зашибись. На последнем опять торможу. Выглядываю в окно, держась за подоконник. Внизу серые крыши двухэтажек, черные силуэты деревьев. А вон за той полоской леса река, покрытая сейчас толстым слоем льда и снега. Часть города как на ладони. А что ждет его в будущем, я не знаю.
  
  Перехожу к заброшенному дому. Он точно покинут еще до заварушки. Одна стена покосилась. В крыше дыра. Весь облезлый будто черти что. Нормально. Как бы мне там не рухнуть куда-нибудь. Или, блин, не зашибло бы какой-нибудь хренью. Короче, надо осторожнее. Реально. Двигаю в левый подъезд. Кучи тряпья, битого стекла и осыпавшейся штукатурки. На площадке три двери и деревянная лестница, ведущая наверх. Так холодно, нафиг. Будто градусов на пять ниже, чем на улице. Интересно, почему? Осматриваюсь, ставлю ногу на ступеньку.
  
  Что это, блин? На ровном коричневом фоне протаивает черное пульсирующее пятно. Отшатываюсь, едва не падая. Что за ерунда?? Во рту мгновенно пересыхает. Черт! Это же на энергетическом уровне, балбесина. Офигеть. Посмотрим ближе. Верно? Только аккуратненько. Проблем нам совсем не нужно. Окей. Шаг. Второй. Третий. Так. А вот и площадка. Круто, очаг за дверью справа. Влипаю в стену. Нажимаю ручку. Не дай бог, заперта. Поддается не сразу, зараза. Визжат петли. Здорово, мне повезло. Путь свободен. Окей. Пока вокруг тихо. Минуту выжидаю. Потом влетаю в квартиру, захлопывая дверь за собой. Зашибись, тудыть-растудыть! Прямо передо мной в глубине комнаты бьется черный вытянутый овал. Мертвое солнце с темными протуберанцами. Так вот ты какой? С ума сойти.
  
  Завороженная, гляжу в его нутро. А там переливаются яркие цвета. Неизменно переходя в черноту. Но иногда завеса истончается, и можно угадать иной мир. Зараза. Влечет почти неодолимо. Сглатываю, провожу ладонью по лицу. Офигеть. Так. Окей. Почему меня не пытаются остановить? Оглядываюсь. Никого. Окей. Подойдем вплотную, чтобы удар был предельно точен. Блин, притяжение растет скачками! Не вырваться! Блин!!
  
  Прихожу в себя чуть дальше от прежнего места. Ничего не помню. Зашибись! Тело дрожит. В кожу впились тысячи иголок. Во рту пустыня. Подмышками и на лбу пот. Кидаю взгляд на часы. Прошло двадцать минут. Блин, это ни о чем не говорит. В том пространстве может течь совершенно другое время. И воспоминаний вообще никаких. Жесть полная. Окей. Брось трястись. Лучше посмотри, хватит ли сил? А? Гадство, опять я встряла. Как обычно в этом проклятом городе. Так, поле вроде без пробоев. Хоть в чем-то круто. Смотри-ка, черное солнце по-прежнему вытягивает и втягивает щупальца. Как ни в чем не бывало. Нормально. Прямо темное пламя, составленное из разных цветов.
  
  Ну, что, поехали? Собираю свободную энергию в один пучок, несколько секунд держу, а потом выкидываю мощный протуберанец в сторону источника. Есть! Минуту еще видна узкая щель, из которой пробиваются черные языки. Но песенка их спета, хе-хе. И вот передо мной просто унылая комната. Со свисающими клочьями обоев, выломанным у стены полом и кучами хлама по углам. Зашибись. В изнеможении сажусь на корточки. Колотит еще сильнее, блин. Интересно, где радость от хорошо выполненной работы? Удовлетворение где? А? Ничего нет. Только огромная усталость и пустота. Жесть.
  
  Вызываю куратора. Докладываю о результатах. Прошу день отдыха. Не возражает. Договариваемся, что чистильщики прибудут только завтра. Короче, мне дают время немного оклематься. Здорово. Окей. Но что-то во всем этом не так. Верно? Вернулась ли я туда же, откуда ушла? И вернулась ли именно я? Офигеть, сколько непонятного, ведь ничегошеньки не помню, реально. Такое впечатление, что какая-то часть сознания неуловимо изменилась, и к прошлому не вернуться.
  
  Затекли ноги. Поднимаюсь, пытаюсь размять их. Окей. Очень дует из окна. Холодно, гадство. Пора возвращаться, обрадовать Анну. Но в голове крутится одна и та же мысль - почему меня никто не остановил? Мне позволили закрыть проем. Без проблем. Будто это укладывалось в чей-то неведомый сценарий, а я успешно отыграла свою роль. Зашибись. Разгадывать такие загадки не моя специфика. Мозги буксуют и перегреваются. Окей. Спускаюсь на первый этаж. Под подошвами хрустит мусор и битое стекло. Выхожу на улицу. На душе так дерьмово. Словно подгадила. Или сделала дрянь. Зашибись. Оглядываюсь по сторонам. Все это я вижу в последний раз. Пинаю куски наста, топчусь на месте. Жалко городишко, блин. Фиг знает, почему. Окей, но не торчать же здесь из-за этого вечно. У девятиэтажки оборачиваюсь. Снова рассматриваю заброшенное здание. Вот странная штука, в развалюхе нет ничего особенного. Таких сотни тысяч повсюду. Но только эта блеванула тьмой. Офигеть.
  
  Тащусь еле-еле и вдруг понимаю, что хочется еще раз обойти город. Прежде, чем покинуть его навсегда. Блин. Сколько раз я проходила по этим улицам и кварталам? Распугивала хищников. Месила снег, проклиная все на свете. Мечтала выбраться. И словно приросла, не оторвать. Зашибись. Тут дофига деревьев. И днем, оказывается, совсем не мрачно. Отсутствие людей и запустение реально тревожат только ночью. Здания будто осели, притаились в ожидании неведомо чего. Снежная пыль осыпается с неосторожно задетой ветки. Прикольно. Темные пятна раскрытых дверей. Серые, словно слепые окна. Да ведь нет там никого. Ни злобных упырей, ни уродливых кощеев. Вот как получается, блин.
  
  А вот и окраина. Дальше начинается настоящая тайга. Здорово. Почуять смолистый воздух, это, наверное, именно то, что мне сейчас нужно. Окей. Пробираюсь еле угадываемой дорогой к лесу. Нелегко, блин, зато весело. Но внезапно налетевший ветер поднимает с крыш снег. Покрутив, бросает его мне в лицо. Нормально. Пытаюсь прикрыться, поворачиваюсь спиной. Вихрь неутомимо танцует вокруг, не давая ступить ни шагу. Гадство. Туда мне почему-то нельзя. Это ведь явное предупреждение. Без сомнений. Придется возвращаться. А так жалко, блин. Топаю обратно. И ветер тут же стихает.
  
  Наверное, надо бы зайти в квартиру Анны, чтобы захватить что-нибудь из ее вещей. Ведь она туда больше не вернется. Но я уверена, что покинутое жилище только нагонит тоску. Окей. В конце концов, все закончилось. Как мне и хотелось. И это должно радовать. Верно? Откуда же тогда ощущение, что что-то упущено, сделано не так? Когда, блин, и почему. И, кажется, дело даже не в пацане. А в чем-то по-настоящему значительном. Зашибись. Самокопание - реально неблагодарное занятие. Ведь что сделано, уже не вернуть. И кто может точно сказать, где ошибка, а где удача?
  
  Подъезд встречает настороженной тишиной. В последний раз поднимаюсь по его ступеням. Полуоторванные почтовые ящики. Выщербленные стены. Цементный пол в пятнах и выбоинах. Особенно у нашей двери - привет от Сергея и его зверинца. Задерживаюсь на площадке, еще раз окидывая взором окружающее. Да, блин. Привыкаешь ко всему. Кажется, так было и будет всегда. Но это неправда. В любой момент можно изменить привычный ход событий. Перенаправить его в другую сторону. И тогда наступает время прощания. С кем-то или чем-то. Жесть. Это бывает больно до слез. Реально. Но мне хорошо известно, что впереди, возможно, ждет чудо. Ради которого нужно ломать привычные вещи. Жаль, что Анна этого не понимает. Для нее перемены - зло и страх, что будет хуже, чем сейчас. И никак не объяснить, не тыкнуть носом. Блин. Она осталась в живых, это главное. Выпал второй шанс. Так не упусти его, пупсик.
  
  Окей. Вздыхаю и захожу. В коридоре темно. Пахнет супом. Почему-то совсем тихо. Наверное, Анна задремала. Стараясь не шуметь, расшнуровываю ботинки. Вдруг в комнате что-то с грохотом падает. Черт! Подскакиваю и, волоча полуснятый башмак, бросаюсь к двери. Рядом со столом торчит Анна с выпученными от страха глазами. Ее руки слегка дрожат. А возле ног валяется, чуть покачиваясь, настольная лампа. Нормально. Короче, ничего ужасного, блин. Одни приколы. Опять дуреха навоображала себе черти-что. Окей. Буркнув приветствие, скрываюсь обратно. Не в полушубке же мне тут торчать. Верно? Но тормозить нельзя точно, от Анны можно ожидать чего угодно. Хе-хе.
  
  Она сидит в кресле. Очень прямо. Значит, волнуется. Окей. По лицу ее пробегает судорога. Которую легко принять за выражение отчаяния. И она тщетно пытается это скрыть. Бедняга, блин. Даже как-то неловко.
  
  - Успокойся, пупсеныш. Все закончилось, слышишь? Реально. И твое будущее будет намного лучше прошлого.
  - Господи, неужели это правда?
  
  Анна и верит, и сомневается. А я, как обычно, не знаю, какие слова подобрать. Ну, и фиг с ним. Я же не психолог, в конце то концов. Верно? Да и возиться совсем нет времени. Нужно поговорить с чистильщиками. Обсудить, что и как. Окей. Плотно закрываю дверь кухни, вызываю коллег. Прикольно. Хоть в чем-то везет, хе-хе. Мой давний друган назначен руководителем группы. Круто. По крайней мере, идиотов здесь завтра не будет. Блин, неужели через несколько часов свобода? Нормальные люди, разговоры, смех. И никакого жуткого города, страха, хищников? Хе-хе. Неужели так бывает? Тут ведь реально двинануться можно. А главное, утром поеду домой. Здорово, ух!
  
  Анна опять затихла. Наверное, боится. Теперь уже - завтрашнего дня, хе-хе. Вот ведь бедолага. Интересно, трусила бы я сама в такой ситуации? Фиг знает. В чужую шкуру не влезешь, хе-хе. Но, блин, в любом случае ее жизнь станет лучше. Иначе никак. Верно?
  
  Ну, блин, она еще и слезы лила. Что за человек? Все бы нюнить. Радоваться надо, а не реветь. Гадство. Я так не могу. Прямо не знаю, что предпринять. Начинаю чепуху молоть, кривляться. Даже самой противно. Блин, свалить бы сейчас отсюда. Угораздило же, зараза, договориться об отсрочке. Но ведь, с другой стороны, прикипела тут ко всему, фиг отдерешь. Вот и решила, дура хренова, немножко погодить. Попрощаться, оглядеться в последний раз. Чтобы по-хорошему вышло. Ну, теперь и получай фашист гранатой.
  
  Вечереет. Мы молчим, думая каждая о своем. А напряженность между нами растет. Изматывает, блин. Выходит, нам даже не о чем говорить. Зашибись. Исподтишка наблюдаю за Анной. Моська неподвижная, без эмоций. Какие мысли бродят в ее голове, а? Проходит час за часом. Но ничего не меняется. Офигеть. В конце концов обстановка накаляется до того, что я готова на что угодно. Реально еще секунда и ударю Анну, изобью. Но мгновение проходит. Все остается по-прежнему. Обреченно смотрю на часы. Нифига себе! Так поздно, а ничего не сделано. Зашибись. Скрипнув зубами, бросаюсь собирать вещи. Роюсь в шкафу, шарю в ящиках. Сгребаю вываленное в одну кучу и пихаю, как попало, в сумку. Потом выбрасываю обратно, так как не влезает. И по новой. Становится реально легче. Прикольно. Смотри-ка, Анна тоже зашевелилась. Что-то подбирает, рассовывает. И изредка посматривает на меня, но все так же ни слова. Окей. Ну, и фиг с тобой, золотая рыбка. Пошла ты нафиг. Блин, надо же, какой тухлый вечер! Зашибись.
  
  Наконец отправляемся спать. День завершился. Он отличался от других, прожитых здесь. Но и ему пришел кирдык, хе-хе. Окей. Задание, пусть и с грехом пополам, выполнено. Подведена черта некоторому периоду моей жизни. Завтра иссякнет знакомство с Анной. Прекратится, так сказать. Женщина забудет все. А я двину домой. Круто. И только мне решать, познакомимся ли мы вторично. Окей. Лежу тихо. Стараюсь отогнать все мысли. С соседней постели тоже ни звука.
  
  Среди ночи вдруг открываю глаза. Снилась такая тоскливая фигня, что зашибись. Даже рожа мокрая от слез. Нормально. О чем было, не помню. Обрывки сна уходят, и их уже не ухватить. Вокруг тишина. А мысли опять начинают кружить, стремясь встыкнуться в привычные рельсы. Блин, ведь мне реально жалко расставаться с Анной. Мы как-то связаны, наверное. Черт. Подарить бы ей что-нибудь особенное. Яркое. Чудесное. Что осталось бы с ней навсегда. И тревожило. И беспокоило. Несмотря на то, что никаких воспоминаний нет. И тогда было бы уже неважно, встретимся ли мы когда-нибудь еще. Круто. Я молодец. Голова, хе-хе. На самом деле такая штуковина у меня есть. Ведь в кармане сумки спрятан звереныш. Игрушка, найденная в одном из странных миров. Милый, смешной и теплый. Как талисман. Он согревает руки. А заодно, и душу, когда ей холодно и грустно. Здорово?
  
  Просыпаюсь. Еще темно. Интересно, сколько времени? Реально такое безмолвие вокруг, не слышно даже дыхания. Видимо, Анна спит, хе-хе. Ну, я тоже стараюсь не шевелиться. Надо же, последнее утро в Задрючинске. Уже сегодня меня здесь не будет. Прикольно. Надо взглянуть на недотепу сейчас, пока она дрыхнет. И постараться запомнить. Фиг знает, как сложатся события дальше. Верно? Хе-хе. Бесшумно встаю. Просовываю ноги в тапочки. И крадусь к ее кровати.
  
  Черт! Она пуста! Белье стопкой в изголовье. Офигеть! Куда же делась наша белоснежка? Везде темно, тихо. Будто исчезла, растворилась. Скрылась. Зараза. Жесткий спазм в животе. Блин, неужели она не та, кем казалась? Дерьмо! А если она инициатор?? Ой, нет. Я сейчас прямо тут и сдохну. Надо же было так лохануться! Зашибись. Так, спокуха. Давай-ка сначала проверим туалет и кухню. Никого! А в кухне?
  
  Блин! У стола определенно кто-то есть. Светлый силуэт на сером фоне. Шепот срывается с моих губ:
  - Ты что тут делаешь, дуреха?
  - Ничего. Просто так сижу. А что? - шепчут в ответ.
  
  Торчать тут одной, во мраке, как мышка - вполне в духе Анны. Реально. И ничего странного или непонятного. Вот же я балбесина. Начинаю ржать. Она тоже. Страха, нафиг, и не бывало. Гогочем, прямо как две идиотки. Нормально. Щелкаю выключателем. Ну, передо мной обычная Анна. Жмурит глаза от ослепительного света. Правда, бледная немного. Зато прилежно причесана и одета. Ну ты, фу ты, хе-хе. А я, видимо, выгляжу черти как. Реально. По ее взгляду видно. Вот. И прикалываться уже начала. Зашибись. Похоже, с настроением у нее сегодня лучше, чем вчера. Здорово. Надо же, выставляет меня за дверь. Типа с таким видоном к ней не появляться. Окей. А мы чего ж? Наше дело маленькое, хе-хе. Привожу себя в порядок. Заплетаю косички. Ну, вроде сойдет. Верно? А теперь подарок. Вытаскиваю уже собранную сумку. Нахожу в потайном кармашке звереныша. Кручу в руках, прощаясь. Блин, вообразила же такое: Анна - инициатор. Ржача. Скоро точно лечиться придется, хе-хе. Пора, короче, завтракать.
  
  Анна стоит вполоборота. У нее четкий профиль, тонкие кисти рук. Волосы мягкими волнами ложатся на плечи. Офигеть. Нужно запомнить ее именно такой. Окей. Женщина поворачивается. Улыбается, касаясь пальцами губ. И отходит к столу. Мне почему-то не по себе. Прямо не знаю, как отдать ей звереныша. Поди засмеет. Или решит, что дура. А она спокойненько так расставляет посуду, поглядывая на меня. Ну, блин, решайся! Вот. Дергаю ее за рукав. Вкладываю игрушку в ладонь. И сразу гляжу в сторону, типа я ни при чем. Фух! Ну, что там? Повисает неловкая тишина. Жесть. Блин, наверное, опять все не так. Она с непонятным выражением рассматривает подарок. Еле слышно говорит "Спасибо". И опускает голову. Похоже, снова я как-то встряла. Черт. Завтракаем в молчании. Мне крайне неудобно, нафиг. Не знаю, куда деть руки. Куда - ноги. Гадство. Может, я здесь уже лишняя? Проглатываю кашу и кофе, не ощущая вкуса. Не поднимая глаз, выскальзываю в комнату.
  
  Вновь перетрясаю рюкзак, стараясь понять, не забыла ли чего-нибудь. Пацан, как и раньше, неподвижно лежит в постели. Привязанный будто невольник. Он по-прежнему почти мертв. Зачем-то глажу мальчишку по голове. Блин. Наверное, мне просто жалко его. Может ведь быть такое объяснение? Окей. Так беспокойно, прямо на какашку исхожу. Все кажется неправильным, зараза. Из кухни появляется Анна. Украдкой смотрю, не зная, как себя вести. Женщина растерянно застывает посреди комнаты. Похоже, не понимает, за что браться. Окей. Предлагаю помощь. Она с сомнением оглядывает меня и отказывается. Ну, и ладно. Не больно то и хотелось. Верно? Сама достает из-под шкафа сумку. Перебирает вещи на полке. Движения нерешительные, замедленные. Видимо, тоже не в своей тарелке. Окей. Сажусь на подлокотник дивана. Но тут же вскакиваю. Кажется, реально взорвусь, если не двигаться. Нормально. Колбашусь по комнате, прислушиваясь к шуму снаружи. Блин, вот-вот должны зарулить коллеги. Опа! Это они!
  
  Стук в дверь. Кидаюсь в коридор. Рву дверь и не могу сдержать радости. Круто! Борис, хе-хе. Немногословен, редиска. Ну, как обычно, блин. Ух! Стискивает, приподнимает, целует в щеку. Зашибись. За столько времени первый нормальный человек. Не задрюченный от страха. Не двинутый от напряжения. И даже не хищник. Хе-хе. Здорово. Мой нос прижат к твердой груди. Сплюснут, можно сказать. А мне пофиг. Понятно? Ну, ладно, ладно, блин. Хватит. Слышишь ты, дурашка? Хе-хе. Хватает мои ладони. Спрашивает про дела. Ржача. Короче, оказывается, пацаном займутся сами наставники. Офигеть. Поместят в спецотсек. И будут исследовать. Вот идиоты. В общем, выходит, не они его выкинули. Интересненько, интересненько. Немножко прикалываемся на их счет. Ржача. Как же я, блин, довольна, хе-хе.
  
  Анна торчит у окна. Конечно, нафиг, любимое место. Смотрит на нас в упор, сцепив руки на груди. Прямо ангел мщения, блин. Хе-хе. Борис, редиска, сразу подбирается, глядит кошачьими глазами. У, предатель! Изо всей силы пихаю его в бок, шипя инструкцию. Он со смешком подмигивает. Показывает язык - во ржача. Шутя, отругивается. А потом смывается, точно от греха подальше, хе-хе. Уж я то бы ему накостыляла. Уходит, подхватив сумки и пообещав вернуться. Минут через десять. Окей.
  
  Ну, чего там? Ну? Взор в никуда. Губы стиснуты. Ну, блин, конечно, хе-хе. Как иначе то? Она так отстранена, что я замираю тоже. Две, нафиг, статуи. Что-то там изображающие, хе-хе. А время то идет. Наконец кашляю. Сообщаю, что надо шевелиться. Лучше бы я молчала, блин. Анна дергается, как от удара. Лицо искажается. Словно ей больно. Зашибись. У меня почему-то перехватывает дыхание. Быстро отворачиваюсь. Только всяких сюсек-масюсек не хватало. А она говорит, что невозможно расставаться вот так, словно мы едва знакомые люди; невыносимо и нельзя. Жесть. Каждое слово придавливает как камень. Втягиваю голову в плечи, боясь обернуться. Мутотень какая, блин. Ну, да. Наверное, нельзя. Ну, и что теперь делать то? Вешаться, что ли? Черт. Сжимаю и разжимаю пальцы. Внутри холодеет. Обосраться, короче, видимо, и не жить. Окей. С шумом выдыхаю воздух. Подхожу к этой белоснежке. В общем, тыкаюсь губами куда-то в моську. И вроде даже обнимаю. Жесть. Ну, блин, бабы! Все сумеют вывернуть так, что мамаша родная не узнает. Ф-фу.. Аж вспотела вся.
  
  Шаги на лестнице. Ну, слава богу, блин. Можно освободиться. А сзади опять тихое "Спасибо". Как утром. Зашибись. Ребята здороваются. Хлопают по плечу. Жмут руки. Подшучивают и ржут. Ух, поросята. Потом отходят к пацану. Тем временем Борис подталкивает нас с Анной к выходу. Блин, сгораю от нетерпения поскорее выбраться отсюда. Одеваюсь так быстро, как только могу, хе-хе. А вот Анна возится. Как в коматозе застегивает, завязывает, подтыкает. Жесть. Не могу дождаться, когда это закончится. Прямо ерзаю на месте. Переминаюсь с ноги на ногу. Сама бы все напендюрила, честное слово. Ой, ну наконец-то! Вываливаем на площадку. И тут я реально не выдерживаю, хе-хе. Несусь вниз будто метеор, вопя прикольную песню. Пулей вылетаю из подъезда. Несколько раз подпрыгиваю, обегаю машину, кручусь ежиком. И замираю, переводя дыхание. Здорово. Стало натурально легче. Хе-хе. Всегда бы так. Вот и эти двое выползают. Как старикашки, блин. Заскакиваю на переднее сидение. Врубаю музыку. Ну, нафиг, не дождаться! Закрываю руками лицо. Толчок. Покатили. Ура! Отвожу ладони. Прикольно. Ездить уже реально отвыкла. Борис с улыбкой косится на меня, редисина. Хе-хе. Строю ему рожу и отворачиваюсь. Свобода-а, короче, нас встретила у входа-а! Уэааааааааа!
  
  На станции мы некоторое время торчим без дела. В ожидании, блин, руководителя группы научных изысканий. Так бы и дала ему под жопу. Реально. Спецом заставляет нас тут маяться. Уж я то эту скотину хорошо знаю. Индюк хренов. Не нашли никого получше, как только этого идиота. А сваливать, никому не препоручив Анну, нельзя. Посмотрим, блин, что он там наисследует, кретин.
  
  Борису, к сожалению, задерживаться некогда. Поэтому он уходит, пожелав нам удачи. Везет же некоторым. Хожу туда, сюда. Рассматриваю знакомые картинки на стенах. Офигеть. Бездействие определенно наводит тоску. Даже завтрашняя встреча с Борисом как-то не радует. Блин. Анна еще тоже молчит. Хоть бы сказала что-нибудь, нафиг. Сейчас волком завою, гадство.
  
  Ну, вот и недоносок. Окей. Презрительно оттопыренные губы. Откляченная задница. Ручки свои ухоженные несет впереди как кролик. Надо же, до чего противный! И ни слова извинения. Реально. Ох, получит у меня этот дерьмоед когда-нибудь, блин. Мало не покажется, честное слово. Ну, короче, двигаем. Провожаем Анну в ее отсек. И тут мне сообщают, что работка то моя еще не закончена, нафиг. Реально. Кто бы мог подумать? Верно? Меня решили привлечь к выявлению инициатора. Ну, я фигею. Точно, прямо сейчас сразу и найду, блин. Не откладывая, так сказать, в долгий ящик. Зараза. Будто бы у наставников есть основания считать, что чувак не свалил из города, а остался. Ну, да, больше ему делать то нечего. Только вас дожидаться. Ой, не могу! Сейчас описаюсь. И вот среди выживших мне надо определить инициатора. Зашибись. Тут наверняка какая-то ловушка. Копаться в людях ведь я не умею. И потом, думаю, среди этих бедолаг его стопроцентно нет. Да-а. Короче, надо поаккуратнее. Понаблюдать, прикинуть, что к чему. Подстава это. Реально.
  
  Окей. Оставляем Анну в ее апартаментах, хе-хе. Она, вроде, повеселее стала. И то вперед. Верно? Потом тащусь к себе, послав долбанного Алексея подальше. Волочу то одну ногу, то другую. Корчу дикие рожи. Кричу как резаная, хе-хе. По другому пока отомстить не могу. Без сомнения, за мной наблюдают. Окей. Вот только в личном пространстве следить за сотрудниками нельзя. Так гласят правила. Поэтому накоси выкуси в моем то отсеке. Понятно? А вот, короче, и жилище. Прикольно. Хотя бы сейчас буду одна. Даже непривычно, нафиг. В общем, активирую оборудование. Устанавливаю снаружи позднюю осень. А потом заваливаюсь с пледом в удобнейшее кресло. И неожиданно проваливаюсь в сон.
  
  17.Он
  ---------------------------------
  Надо хотя бы немного отдохнуть, а спать не могу. Смотрю на ладони, они дрожат, Потом понимаю, что и все тело трясет, как в лихорадке. Произошла большая утечка энергии, но пробоин в поле нет, и это радует. Кто-то подключился к энергетическому тоннелю, протянутому мною к мальчику, и откачал много. Признаться, спасли меня только хорошая реакция и инстинкт самосохранения. Я сумел почти мгновенно втянуть свой канал и заделать место его возникновения. Если бы хоть что-то из этого было не выполнено в кратчайшие сроки, через несколько часов я был бы мертв. Славно, дела идут все хуже. Похоже, мы столкнулись с противниками, которые нам не по зубам. Кстати о зубах - их клацанье крайне неприятно, видимо, терять времени по-прежнему нельзя. Принимаю позу восстановления энергии и ухожу в ничто.
  
  Когда возвращаюсь, уже раннее утро. Теперь необходимо поесть и обязательно поспать, и только затем подумать о сложившейся ситуации. Поспешных решений принимать не следует. Разве нет? Разминаю немного затекшее тело и начинаю перебирать оставшиеся продукты. Можно сварить борщ из банки, будет вкусно и быстро, правда, не совсем полезно, но это сейчас неважно. Выливаю содержимое в кастрюлю, добавляю воды и ставлю на огонь. Несмотря ни на что "Харраш" продолжает заботиться обо мне - коммуникации исправны и функционируют в обычном режиме. Стою, помешивая суп ложкой. Ну и дела! А впереди то просто абсолютная неизвестность. Да. Кипячу чайник, завариваю мяту, тут и похлебка готова. Наливаю в тарелку остро пахнущее варево и, хрустя хлебцами, ем. Признаться, совсем неплохо. Потом пью чай с неким стародавним печеньем, наверное, припрятанным еще мамой. В конце концов, жизнь налаживается, разве нет? И человеку для счастья нужно совсем немного.
  
  Мою посуду, аккуратно расставляю ее в сушилке, иду в душ. Стоя под горячими тугими струями, чувствую, что в итоге согреваюсь полностью, и снаружи и изнутри. Голова пуста, все мысли специально гоню прочь. Растираюсь махровым полотенцем, расправляю измятую постель, задергиваю шторы и ложусь, укрываясь одеялом. Хорошо и уютно, как, судя по рассказам бывалых людей, было каждому в утробе матери. Не знаю и не помню, но сейчас мне, в самом деле, удивительно спокойно. Засыпаю почти мгновенно.
  
  Открываю глаза, когда солнце клонится к горизонту. Значит, часа четыре. Некоторое время лежу без движений, смакуя ощущения тепла и уравновешенности. Затем потягиваюсь, выпрастывая руки из-под одеяла. Получается, все кончено. И что дальше? В чем теперь состоит смысл моей жизни? Да. Прислушиваюсь к себе. Уверен, что девушка уже закрыла источник, и помешать ей я не сумел. Кидаю взгляд на полку, "Харраш" на том самом месте, куда его поставили, и никакой инициативы сегодня он не проявляет.
  
  Ладно. Встаю, проделываю несколько упражнений и шагаю умываться. Долго рассматриваю себя в зеркале. Чистая кожа, правильные черты лица, глаза, как у младенца. И весь в щетине! Смешно. Постричься тоже не мешало бы. Разве нет? Просто дикобраз какой-то. Бреюсь, провожу щеткой по волосам и улыбаюсь. Ну, довольно, хватит, чайник, наверное, уже вовсю плюется. Имитируя походку тигра, выскальзываю в кухню. Готовлю кашу со специями, варю кофе и завтракаю. Признаться, для прогулки в лес время позднее, придется предаваться размышлениям исключительно дома.
  
  Непроизвольно начинаю сканировать пространство города. Моя подопечная сейчас в своем убежище, она действительно закрыла дверь в другой мир, поэтому сущность, выпущенная мною, не сможет вернуться к себе, если что-то или кто-то не поможет ей это сделать. А обращенцы тем временем сбиваются в стаи и перебираются ближе к заброшенному заводу. Они также почувствовали перемены. Интересно, как с ними поступит выигравшая сторона? Вероятнее всего, если как вид они неизвестны моим противникам, часть варгов оставят в живых. Для изучения, так сказать. Остальных уничтожат. Аннигиляция или нечто в подобном же роде. Конечно, можно было бы выдвинуть еще некие версии, ежели бы я в свое время читал больше научной фантастики. А так - увы, только аннигиляция и приходит на ум.
  
  Мой крестовый поход бесславно подошел к концу. Разве нет? За окном клонятся деревья, крутит снежные вихри ветер. Ни единого перевертыша в пределах видимости. Вдруг одна из веток стучит в стекло. Раз, другой, третий. Я отшатываюсь, затем смеюсь. Барабаню в ответ. Да. Битва проиграна, но, возможно, мне позволят укрыться в лесу, переждать, а потом вернуться. Хотя не представляю, чем буду заниматься в мертвом городе, ведь сомнительно, что его вновь заселят людьми.
  
  Потираю подбородок, снова сажусь в кресло. Два-три дня им вполне хватит для зачистки, но сумею ли я выжить зимой без жилья? Признаться, маловероятно. И разве можно быть уверенным, что удастся сохранить рассудок среди покинутых зданий, прошитых сквозняками и скрипами, безмолвных разрушающихся улиц, унылых опустелых дворов? Опасаюсь, что со временем мне начнет казаться, что сзади постоянно кто-то следует или наблюдает. И я перестану выходить из дома, боясь воображаемых звуков, тишины и заброшенности. Да, перспектива неутешительная. Правда, в дальнейшем мне никто не помешает поселиться в другом месте. Разве нет? Наверное, это хорошая идея, ведь оказаться в руках победителей не улыбается вовсе. Неизвестно, кто они такие, что собой представляют, какие цели преследуют, что за методы используют, и так далее.
  
  Вероятнее всего, не учитывая жильцов девушки, в городе остался только один выживший - это я. Но если так, то возникает естественный вопрос: как указанный индивид смог остаться человеком там, где остальные потерпели поражение? Наверное, выводы очевидны. А оказаться в роли лабораторного животного абсолютно не в моих планах. Безусловно, впереди всех ждет смерть, но погибнуть в результате опытов и пыток - это уж слишком. Тогда вариантов нет, необходимо укрыться в лесу и попробовать продержаться там как можно дольше. В этом случае сегодня у меня последний спокойный вечер дома, так как думаю, хозяева девушки начнут завершающий этап операции не раньше завтрашнего дня, торопиться им уже некуда. Да. Вновь сканирую город, фон без изменений. Славно.
  
  Разминаю затекшую ногу, встаю. Попрыгав и потянувшись всем телом, раскрываю "Харраш". На страницах только давно и хорошо знакомые строчки, ничего нового. Пытаюсь наладить мысленный контакт с ним, но безуспешно. Да. Вздыхаю и ставлю книгу обратно. В квартире безмолвие, больше никаких сверхъестественных звуков и видений, похоже, даже призраки покинули меня. Хожу туда, сюда, включая и выключая свет. А комнаты матери по-прежнему сторонюсь, непонятно, что скрывается там. Перебираю диски с фильмами. Запускаю, в итоге, тот самый, который можно считать моим заочным другом, ведь именно он помогает мне поднять настроение, когда это требуется, или удержать хорошее.
  
  На два часа мир вокруг исчезает, и я вместе с ним. Но все в жизни имеет конец, вот и финальные титры, подрагивая, ползут по экрану. И снова становится слышно завывание ветра за стенами. Да. Просто не представляю, как продержаться два дня зимой на улице. Наверное, по здравому размышлению - нереально. Разве нет? Непроизвольно передергиваю плечами, именно "Харраш" втянул меня во все эти события, однако как раз против него я не имею ничего. Ведь столько удивительного произошло после нашей встречи, многому я научился, а еще больше узнал. Если бы не он, мое существование так и осталось бы обыденным и незамысловатым. Как у остальных людей, тянущих лямку и не понимающих, зачем они появились на свет. Но теперь, когда моя миссия потерпела крах, нужно ли для чего-то жить? Потираю переносицу, дергаю себя за нос. Вопрос, признаться, сложный и пока не имеющий ответа.
  
  Наугад вытягиваю книжку и усаживаюсь в кресло часа на три. Затем чувствую голод и разогреваю суп, кипячу воду. Плотно поев, пью чай с вареньем. Славно. Теперь необходимо собрать рюкзак, чтобы завтра не торопиться. К сожалению, нет палатки и спального мешка, но все-таки вне города имеется хоть какой-то мельчайший шанс остаться самим собой, а здесь - никакого. Оглядываю свою квартиру, снабженную отоплением, горячей водой и газом, в то время как соседние стоят вымерзшие и лишенные функционирующих коммуникаций. Да, надо быть форменным идиотом, чтобы сразу же не понять, кем является хозяин такого жилья. Разве нет? Складываю в рюкзак большое количество теплой одежды, спички, котелок, крупы, консервы. Термос наполню утром. Да. Наверное, пора спать.
  
  Умываюсь, разбираю постель и снова раскрываю "Харраш". Ни одной новой строчки. Он либо отказывается говорить, либо сказать ему нечего. А это, на самом деле, печально, ведь в глубине души теплится надежда, что он сможет подсказать дальнейшие действия или откроет дверь в дружественный мир. Ничего подобного не происходит, по сути, я брошен на произвол судьбы. Пронзает такая тоска, что едва удерживаюсь от всхлипа. Наверное, со мной поступают нечестно. Но что является порядочным, а что - бесчестным там, откуда пришел "Харраш"? Об этом мне неизвестно. И, в конце концов, я же совершенно осознанно и добровольно выбрал предложенный путь, так что любые претензии только к себе. Да. Вновь вздыхаю, выключаю свет и укладываюсь в постель. Некоторое время сон не идет, а затем как-то незаметно проявляются цветные пятна, я погружаюсь и всплываю в океане темноты и вдруг окончательно проникаю туда.
  
  Просыпаюсь очень рано. Лежу, не открывая глаз, и прислушиваюсь к себе. Мыслей нет, присутствуют только ощущения, причем достаточно неприятные. Признаться, не нахожу ничего хорошего в нарождающемся дне. Шевелиться не хочется, но и оставаться здесь нельзя. Да. Вернуться бы сейчас в детство, где казалось, что если должным образом спрятаться, то любые неприятности пройдут стороной. Мне бы такую веру сейчас. Потягиваюсь, сажусь, с трудом раздирая веки. Голову неудержимо клонит к подушке, однако заставляю себя встать. Плетусь в кухню, ставлю чайник. Кое-как умывшись, варю гречку с морковкой. Потом, словно из-под палки, ем. Остатки каши складываю в банку, наливаю чай в термос и упаковываю в рюкзак. Одеваюсь тепло, но так, чтобы одежда не стесняла движения. А теперь пора в путь. Еще раз оглядываю свое жилье, беру лыжи и выхожу.
  
  Светает. Лыжня мягко ложится под ноги. Вновь кажусь себе птицей, несущейся навстречу ветру. И, как обычно, лес наполняет меня покоем, а задача уже не представляется трудновыполнимой. Я счастлив, и несколько часов пролетают незаметно. Но необходимо передохнуть, приходится остановиться. Смахиваю снег с поваленного дерева, сажусь, с удовольствием потягиваясь. Напротив меня на деревце перепархивают с ветки на ветку синички, весело обсуждая только им ведомые темы. Такие смешные и славные пичуги. Да. Однако, еще немного, и лыжня закончится. Нужно ли двигаться дальше? Или лучше подумать, как провести ночь? Наверное, необходимо набрать побольше сухого хвороста и все время жечь костер. Разве нет?
  
  Морозец начинает пробираться под одежду, поэтому проверяю крепления и бегу вперед. И скоро приходится осваивать нетронутую целину, подобно художнику, который проводит первые штрихи на листе бумаги. Это радостно и одновременно пугающе. А затем и утомительно. Снова появляются беспокоящие мысли. Построить шалаш я не смогу, во-первых, не умею, а во-вторых, ни за что не стану калечить деревья. Да и много ли наломаю то без пилы и топора?
  
  Странное дело, а ведь тревожусь я как бы ненатурально, будто играю роль, словно в действительности все в полнейшем порядке. Осознав это, смеюсь. На душе кристально чисто и ясно. Да, очень интересно. В любом случае вот-вот придется заняться ночлегом. Массирую левую ногу, которую тянет, и поднимаюсь вновь. А лес растет гуще и гуще, появляется подлесок. Пробираюсь, осторожно отводя ветви от лица. И неожиданно наталкиваюсь на покосившийся, но достаточно крепкий домишко. Охаю, дергаюсь назад и чувствую, как одна из веток утыкается в спину, не давая отойти.
  
  Вокруг никаких следов, дым из трубы не идет. Похоже, избушка давно заброшена или используется как временное пристанище. Дверь оказывается плотно закрытой, но не запертой, порог находится высоко от земли. Поэтому легко открываю и заглядываю внутрь. Небольшие сенцы со сложенными вдоль стены дровами, напротив - вход в комнату. Отстегиваю лыжи, ставлю их сбоку и вхожу.
  
  Обстановка более чем скромная. Зато имеется все, что нужно. Печь, напоминающая камин, стол, табурет, лежанка с матрасом, подушкой, одеялом и шкаф. Хмыкаю и тяну дверцу на себя. На верхней полке - комплект постельного белья, в отдельной секции - различные съестные припасы и посуда. Теперь голод мне точно не грозит. В сенцах, куда иду за дровами, обнаруживаются умывальник, тазик и ведра. Да. Место замечательное, жаль, что не знал о нем раньше.
  
  Помучившись, разжигаю печку. Пока не стемнело, распаковываю нехитрые личные принадлежности, заправляю белье. Затем набираю в ведра снег, растапливаю, умываюсь, кипячу чайник. Выкладываю в миску остатки каши, зажигаю свечи и сажусь на лежанку, подобрав ноги. Тени пляшут по стенам, все выглядит как в сказке. И не покидает ощущение нереальности происходящего. Клонит в сон.
  
  Резкий звук лопнувшей струны. Вздрагиваю, колотится сердце. Сцепляю ладони и прижимаю их к губам, готовый вскочить в любую секунду. И тут передо мной возникает, помахивая страницами, "Харраш". Кружится, медленно перевертываясь в воздухе, и падает на мои колени, раскрываясь на одной из страниц. В лицо вдруг дует порывистый ветер, и я вижу свою квартиру, запущенную и разоренную, какой она, вероятно, была бы, если бы моей сущности тоже коснулось обращение. Затем картинка меняется - лыжня, проложенная мною, почти занесенная и едва угадываемая. И снежный вихрь, несущийся прямо на меня.
  
  Инстинктивно подаюсь назад, закрывая глаза. Тихо трещат дрова в печке. Осторожно приоткрываю веки. Никаких видений, но на коленях - раскрытый "Харраш", а в сознании - недоумение. "Все в мире имеет свое начало и свой конец. Изменить этого никто не в состоянии. Но не всегда то, что живое существо принимает за конец, является им на самом деле. Нужно уметь ждать и в любой момент быть готовым к действию, не предпринимая, однако, необдуманных шагов. Сила сама найдет способ указать выход из ситуации, выглядящей безнадежной".
  
  Медленно захлопываю книгу, кладу рядом. Безусловно, домик возник на моем пути не случайно. Здесь все будто приготовлено к моему прибытию. И городская квартира приведена в нежилой вид тоже не просто так. "Харраш" опекает меня, заметает следы и дает возможность выжить. Но дальнейшее развитие ситуации не совсем понятно. Из сказанного "Харрашем", кажется, следует вывод, что я должен тут жить и чего-то ждать. Но это слишком очевидно и тривиально. А советы "Харраша", как правило, имеют слои, лежащие глубже простого умозаключения.
  
  Потираю подбородок. Что же из всего этого вытекает? Тени по-прежнему мечутся по стенам, пламя свечей дергается, как в судороге. Да. Сквозняки. Вздохнув, шарю правой рукой в поисках книги, чтобы еще раз ознакомиться с инструкциями. Но возле меня пусто! Ахаю и поворачиваю голову. На кровати ничего нет. Вскочив, принимаюсь ощупывать лежанку, будто увесистый том мог превратиться в иголку и случайно затеряться.
  
  "Харраш" исчез, словно его и не существовало. А снаружи бесится ветер, и наверняка заметает мои следы. Смогу ли я через день-два вернуться в город, вопрос сложный. Холодно. Подношу ладони к огню, пытаясь согреться. И внезапно до слуха доносятся некие звуки, выбивающиеся из единообразного стона и воя бурана. Похоже на человеческие крики и рокот моторов. Что такое??
  
  Бросаюсь к окну. В темноте блуждают лучи света, угадывается движение машин. Их три или четыре, небольшие по размерам. Когда подходят ближе, узнаю снегоходы. Мысли стремительно перескакивают с одного на другое, вцепляюсь в раму с такой силой, что белеют пальцы. Сомнений нет, эти люди пришли за мной. Бежать или делать что-либо еще - поздно. Выпрямляюсь с долгим стоном. Идеи об убежище оказались детским бредом, меня нашли бы все равно. Да. Но как вести себя сейчас? Что могут знать те, кто прибыл сюда? Пытаюсь припомнить слова, сказанные "Харрашем" - что-то о выдержке и умении ждать, а еще о том, что живые существа часто принимают за конец то, что им на самом деле не является. Сжимаю ладони в кулаки, сглатываю сухой комок в горле.
  
  Машины подходят вплотную к дому и останавливаются. От них отделяются фигуры людей. Они не спешат, значит, не видят никакой опасности. Соответственно, либо я окружен, либо им неизвестно обо мне ничего. К стеклу прижимается лицо человека, который вглядывается внутрь. Затем его губы дружелюбно растягиваются, вероятно, он замечает меня. Спешно отступаю и едва не падаю, споткнувшись о табурет. Тем временем пытаются открыть входную дверь. Дела исключительно блестящи, разве нет? Признаться, мысли о столь бесславном финале даже не посещали мою голову. Да. Меня охватывает паника.
  
  Резкий порыв ветра - распахнута дверь. И в этот момент я делаю безумную попытку проникнуть в другое пространство. В какое угодно, лишь бы уйти отсюда. Но безуспешно. Я не умею этого делать. А мое энергетически совершенное тело не понимает, чего от него требуют. Волной накатывает отчаяние, кручусь на месте и вою, стиснув голову ладонями. Комната наполняется людьми, кажется, они всюду. Меня хватают за руки, плечи, стараются успокоить, но улыбки выглядят оскалом зверей. Сжимаюсь в комок, слезы текут по щекам, и параллельно с этим - ощущаю ласкающие толчки человеческой энергии. Сомнений нет, вокруг действительно представители хомо сапиенс, хотя и не совсем обычные. Рядом те, кто обладают определенными способностями, которые многие назвали бы магическими. Пробую закрыться и сразу осознаю, что этого не требуется, по крайней мере, сейчас. Ведь они слабее меня и не способны почувствовать, кто я такой на самом деле. Славно. Вернее всего сейчас отпустить поводья. Поэтому без лишних слов позволяю себя одеть, собрать и разместить на одном из снегоходов, а также попутно получить информацию о том, что я, оказывается, в шоке от постоянного страха и поэтому мне повсюду мерещатся изголодавшиеся обращенцы. Любопытный портрет выписывается, разве нет?
  
  Едем часа полтора, в течение которых мой попутчик сообщает, что их команда обнаружила еле видимую лыжню, решили, что кто-то из жителей попытался укрыться в лесу, а не попробовать спасти выжившего было бы просто преступлением. Слышу и не слышу убаюкивающий голос, вновь клонит в сон, то и дело утыкаюсь носом в спину впереди сидящего человека. Странное ощущение. Вокруг ночной лес, рев моторов, чужие дядьки. И наряду с этим - удивительная релаксация, я буквально переполнен энергией, для усвоения которой нужен отдых. В городе меня пересаживают в автомобиль и везут куда-то еще. Слева и справа твердые плечи незнакомых мужчин. Пытаюсь и не могу устроиться удобнее, ерзаю, голова болтается, словно у тряпичной куклы. А передо мной маячит не менее твердый затылок водителя. Просто тридцать седьмой год. Разве нет? Но мне все равно, ведь я помню, что все это еще не конец.
  
  Просыпаюсь оттого, что машина тормозит. Последний раз стукаюсь о подголовник, и сопровождающие приступают к извлечению моего тела наружу. Прикосновения чужих рук настолько неприятны, что сон мгновенно улетучивается, я вновь остер, меток и ловок. Стоим посреди леса, фары освещают часть дороги, захватывая некоторые из деревьев. Сбоку проглядывает тропинка, по которой немедленно отправляется шофер. Меня подталкивают туда же. Делаю шаг, другой, но необъяснимое чувство заставляет остановиться. Однако такое поведение не входит в программу провожатых и, ругнувшись, они подхватывают меня, волоча едва не силой. А человек впереди принимается водить руками, словно вырисовывает в ночном воздухе элементы прозрачного панно. Прямо заклинание духов какое-то, разве нет? Все это так нелепо, что невольно начинаю хохотать. Попутчики недоуменно переглядываются и только крепче стискивают мои конечности. А заклинатель вздрагивает и оборачивается. Я же смеюсь как ненормальный, дергаясь в железных объятиях мужчин.
  
  Сложно сказать, чем закончилась бы данная сценка, если бы из ниоткуда не возникла двустворчатая стеклянная дверь, кстати сказать, без промедления открывшаяся будто сама собой. Славно. Удивительное, как говорится, буквально рядом. Меня втаскивают внутрь и сваливают на диван. После чего сопровождающие удовлетворенно крякают и усаживаются напротив, все еще с подозрением косясь в мою сторону. Фыркаю в последний раз и оглядываюсь. Вполне уютно, признаться. Небольшой овальный холл с ненавязчивым освещением, мягкая мебель вдоль стен, ковер с длинным ворсом, картины с непритязательными сюжетами и три коридора, ведущие в темнеющую пустоту. Откинувшись на упругую спинку дивана, принимаюсь благосклонно разглядывать обстановку, а заодно и конвоиров. Они отчего-то смущенно прячут глаза, нервно теребят воротники и вообще проявляют некую неуверенность. Так. Тут до меня доходит, что пора бы применить экранирование! Провожатые не сильны в магических искусствах, но это совсем не означает, что остальные страдают тем же самым.
  
  Минут десять изображаю невинность, предполагая, что в это самое время меня тем или иным способом интенсивно сканируют. Наконец появляется мужчина, чуть лысоватый, слегка полноватый, и почему-то в белом халате. Славно, просто больница какая-то! Разве нет? Благожелательно улыбаюсь ему, он в ответ преувеличенно радуется и отпускает моих спутников. Затем предлагает пройти в жилье, подготовленное для меня, объясняя временную несвободу необходимостью карантина. Похоже, еще тот типчик то обрисовывается. Говорит он плавно и витиевато, а сам так и сочится ложью. Фу! Придется постоянно удерживаться в роли простофили, не переходя тонкой грани между откровенным фарсом и проявлением истинной своей сущности. Ведь цена в этой игре предельно высока.
  
  Идем по коридору. Мужчина тем временем рассказывает, что жители нашего города пали жертвой страшной эпидемии, вызванной вирусом, вырвавшимся из секретной лаборатории. На текущий момент правительство уже приняло соответствующие меры для разрешения ситуации и практически локализовало заражение. Да, прекрасно. Признаться, крайне любопытная трактовка результатов моей деятельности. Крайне! Киваю, улыбаюсь и неоднократно произношу "ага". Останавливаемся у одной из дверей. Собеседник, в конце концов нашедший возможность представиться Алексеем, приглашает войти.
  
  Оказываемся в очень уютной и милой квартирке, состоящей из двух комнат, кухни и санузла. Но за окнами неожиданно осень. Я удивляюсь, поражаюсь и проявляю беспокойство. Алексей терпеливо объясняет, что буквально все здесь напичкано самой современной техникой, позволяющей не просто создавать иллюзию пространства, а действительно устанавливать время года, выбирать местность и даже путешествовать в известных, конечно же, границах. Если возникнет необходимость поесть - странная формулировка - нужно просто сделать заказ, который исполнится и будет доставлен почти мгновенно. Все та же чудо-техника работает. Господи, лишь бы не расхохотаться! На моих губах против воли блуждает усмешка, которую, надеюсь, можно принять за радость заурядного провинциала, впервые попавшего в элитные условия.
  
  Мужчина уточняет, что карантин, вероятнее всего, продлится неделю-две, в течение которых особенно тревожить меня не собираются, а затем и вовсе освободят. Думаю, на самом деле весь этот период с меня глаз не спустят и так или иначе примутся устраивать разнообразные испытания. Высочайшая осторожность и максимальное соответствие роли - вот чего мне необходимо придерживаться. Но сумею ли я выдержать? Ладно, посмотрим. Спрашиваю о судьбе города и людях, которые смогли выжить. Мужчина юлит, уклоняется от ответа и спешит перевести разговор на другую тему. Потом прощается, предупреждая, что самостоятельно выйти из отсека невозможно. Смешно, да я и пытаться не стану без стопроцентной уверенности в успехе, ведь ясно, что во всех иных случаях будет элементарная подстава.
  
  Наконец остаюсь один. Переодеваюсь в удобную домашнюю одежду, услужливо выложенную кем-то на кресло в большой комнате, всовываю ноги в мягкие тапочки и направляюсь в кухню. Заказываю борщ, соевое мясо с жареной картошкой, клюквенный морс и, конечно же, два куска ржаного хлеба. Через несколько минут все это появляется на кухонном столе, дразня аппетитными запахами. Быстро расправляюсь с поздним ужином, особенно наслаждаясь вкусом хлеба, и складываю грязную посуду в мойку, откуда она мгновенно исчезает. Смешно. Действительно, техника на грани фантастики. Да. Простой провинциал был бы в совершенном восторге. Образцово-показательно ржу, не хуже жеребца, и иду в душ. Затем настраиваю пространство за окном на позднюю весну у порога лета, расправляю постель, облачаюсь в пижаму и укладываюсь в удивительно удобную постель. На улице поют птицы, в открытую форточку проникают ароматы цветения и распускающихся листьев, и я пытаюсь хоть о чем-нибудь подумать, но мне это не удается.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"