Аннотация: "Уважать человека - одно, а любить - совсем третье." М. Жванецкий
Автоматические двери отворились, и Настя вышла из кабины лифта на просторную лестничную площадку. Квартира номер 77. "Счастливое число", - подумала Настя: семёрка была её любимой цифрой. В руках она держала три герберы и пакет с подарком для Глеба.
Это счастливое число на двери Настя видела второй раз, хотя с Глебом они были знакомы почти год. До этого Настя никогда не верила в дружбу между мужчиной и женщиной. У неё, как и у всякой современной привлекательной девушки, конечно же, случались романы. Настя не была ни распущенной, ни ханжой. Может быть, она даже слишком болезненно переживала разрыв отношений, но старалась никого не грузить своими проблемами, совсем как её мать - ещё далеко не старая и тоже вполне современная светская дама.
С матерью они на всю жизнь остались подружками. Возможно, их отношениям недоставало глубины и доверительности. Для задушевных бесед у Насти была Светка. После школы девушки вместе поступали в театральное училище и обе провалились. Настя закончила финансово-экономический институт, а Светка вскоре вышла замуж, у неё родился сын Егорка.
Профессию свою Настя не любила и в бухгалтерии никогда не работала. Сразу после института ей удалось устроиться менеджером по рекламе в агентство недвижимости. В общем, работа ей нравилась: постоянное общение, рекламные модули, новые объекты. Хотя цифр, конечно, тоже хватало: в её обязанности входило два раза в неделю обновлять информацию о домах, квартирах и комнатах, выставленных в продажу или аренду от их агентства - метраж, этаж, цена и всё такое.
Иногда, когда работа очень доставала, Настя чуть-чуть завидовала Светке. Но всякий раз, столкнувшись у неё в гостях с Дмитрием, мужем подруги, Настя думала: "Нет уж, на фиг, лучше офис с десяти до семи". А тут, можно сказать, круглосуточное рабство.
Характер у Дмитрия, и правда, был не из лёгких. А впрочем, иначе ему, наверное, не удалось бы пробиться среди конкурентов - Дмитрию принадлежала автозаправочная станция. Светка вышла за него не из-за денег - Настя прекрасно видела, что её подруга до сих пор влюблена в своего мужа, чего о нём Настя не могла бы сказать, положа руку на сердце.
Однажды она встретила Дмитрия на набережной с какой-то длинноногой девицей - такие толпами фланируют по подиумам, все на одно лицо. "И на одну задницу", - добавляла про себя Настя, порой склонная к довольно резким выражениям, как и её мать - впрочем, в рамках приличия.
Вскоре Дмитрий предложил жене поехать за границу вдвоём с подругой, прекрасно зная, что других подруг у Светки не осталось - никто, кроме Насти, не смог вынести его тяжёлый характер. Настя понимала, что ему хочется отдохнуть от семьи, а заодно обеспечить её молчание: всё-таки Дмитрий дорожил семьёй - он очень любил сына, да и Светка была преданной женой и отличной хозяйкой, а развлечься он всегда мог и на стороне.
Конечно, Светка обрадовалась возможности повидать мир: за годы супружества она стала практически затворницей, лишь по необходимости выезжая в магазин на служебной машине. Её родители согласились присмотреть за сыном, и подруги, обзвонив несколько турагентств, отправились за путёвкой.
Тур, который они со Светкой в результате выбрали, был разбит на два этапа: неделя в Египте и неделя в Париже. Конечно, дороговато, но Дмитрий дал "добро" - Настя даже не ожидала от него такой щедрости. При заполнении договора Настя оставила свой номер телефона - документы были оформлены на её имя.
Подруги покатались на верблюдах, полюбовались сначала пирамидами, а затем - Парижем с высоты Эйфелевой башни, сфотографировались на ступеньках Монмартра и вернулись домой. Светка была в восторге, для Насти эта поездка тоже оказалась полезной: она как раз перед этим рассталась с мужчиной, к которому невольно привязалась, хотя и не любила его по-настоящему. Она ещё никогда и никого не любила - разве что давным-давно, ещё в школе, была влюблена в одноклассника, которого почти забыла.
Поездка помогла Насте восстановить душевное равновесие. А на следующий день по возвращении ей позвонили из агентства. Увидев на мобильном пропущенный звонок, Настя перезвонила в агентство, но безуспешно - оба телефона были непрерывно заняты. И Настя решила после работы зайти к ним, тем более, что их офис был расположен в центре, в двух шагах от её работы.
Секретарша сразу же проводила её к директору, он был на месте и свободен.
- Добрый вечер, - поздоровалась Настя с широкоплечим темноволосым мужчиной за просторным столом.
- Добрый вечер, Анастасия Андреевна, - ответил директор, заглянув в лежащие перед ним бумаги. - Присаживайтесь.
Настя устроилась в удобном кресле для посетителей, положив на колени сумочку.
- Может быть, чашку кофе? - мягко спросил собеседник, глядя в ей в глаза.
- Спасибо, нет, - вежливо отказалась Настя.
- Меня зовут Глеб Евгеньевич, - представился директор. - Прошу простить за беспокойство, но Вы забыли поставить свою подпись, - он протянул посетительнице очень оригинальную ручку, которую перед этим вертел в руках, и подвинул бумаги. - Вот здесь и здесь. Проверка, знаете, -чуть извиняющимся тоном добавил Глеб.
Настя подписала второй экземпляр договора и подняла голову. Он, улыбаясь, смотрел ей в глаза.
- Так, может быть, всё-таки кофе, а, Настя?
"Почему бы и нет?" - подумала она. Волевое, мужественное лицо и проницательный взгляд серых глаз Глеба ей сразу понравились, рядом с ним Настя почему-то чувствовала себя спокойно и уверенно.
Они отправились в дорогой ресторан, чуть ли не самый лучший в городе. Может быть, Настя выпила больше, чем следовало. Она чувствовала себя юной, желанной, привлекательной. Боль, которую она переживала после потери, почти совсем ушла. А из ресторана Глеб отвёз её к себе домой, в ту самую квартиру под номером 77.
Конечно, Настя не считала себя ханжой, но всё-таки подобное поведение было, в общем-то, не в её правилах. Обычно для того чтобы созреть для более близких отношений, ей требовалось три или четыре встречи. Но с Глебом она с самого начала чувствовала себя очень свободно.
И единственную ночь, проведённую с ним, Настя вспоминала с нежностью и благодарностью: Глеб был с нею очень нежен и тактичен, и во многом благодаря их встрече Насте окончательно удалось преодолеть унизительное чувство, которое неизбежно испытывает брошенная женщина. И утром она не испытывала никакой неловкости, что, согласитесь, бывает далеко не всегда. Они всё-таки выпили по чашке кофе (в ресторане до него дело так и не дошло), а потом Глеб вызвал ей такси, помог надеть плащ и попросил номер телефона.
Хотя семёрка и была любимой цифрой Насти, в этой квартире со счастливым номером она была всего второй раз. Глеб позвонил Насте через неделю и пригласил на закрытую премьеру в Дом кино. Совершенно неожиданно Глеб оказался тонким, умным ценителем искусства, которое было для Насти несбывшейся мечтой.
Они бывали в театре, на выставках, иногда ужинали вместе. Всякий раз Настя мягко отказывалась ехать к нему домой, он не настаивал, и со временем всё реже предлагал ей продолжить вечер. Но тем не менее они продолжали встречаться, и обоим эти встречи стали необходимы.
Настя не была влюблена в Глеба, и чувствовала, что он тоже не влюблён в неё. Она знала, что Глеб охотно провёл бы с ней ещё не одну ночь, но предпочитала оставить всё как есть. Видимо, в душе Настя всё же осталась сентиментальной девчонкой, мечтавшей о какой-то неземной любви, а Глеб оставался для неё только другом - хотя таким, которого встречаешь лишь раз в жизни, да и то, если очень повезёт.
По некоторым почти неуловимым признакам Настя догадалась, что характер Глеба тоже не из лёгких. Правда, с нею он был неизменно обходителен и галантен, и она догадывалась, что их встречи помогают ему поддерживать душевное равновесие. За его внешней сдержанностью Настя сразу почувствовала страстную натуру.
Они встречались не так уж часто, и Настя была уверена, что в жизни Глеба есть и другие женщины. Её это совсем не волновало, к тому же Настя понимала и то, что в ней Глеб нашёл что-то, чего не могла ему дать ни одна из его случайных знакомых.
Два дня назад он позвонил ей и пригласил на день рождения.
- У меня завтра гости. Твоё присутствие обязательно. Заехать за тобой?
- Спасибо, Глеб, не надо - я, наверное, чуть-чуть задержусь: сделку закрываем, - он знал, что Настя работает в агентстве недвижимости.
- Но только совсем чуть-чуть, - Настя просто видела, как он улыбается. - Адрес не забыла?
- Совсем чуть-чуть. Квартира 77, кажется?
- Наблюдательная ты моя! Жду не позже восьми.
- Постараюсь. До встречи.
- Целую, пока.
Настя почти не опоздала - десять минут вполне в пределах приличия. Она позвонила, дверь открылась, Настя вошла в полутёмную прихожую и прижалась губами к щеке Глеба.
- С днём рождения! - она отстранилась и протянула ему герберы. - Твои любимые! - её довольно суровый и мужественный друг был несколько сентиментален, но об этом, кажется, знала только она одна.
Сейчас Настя видела, что Глеб как-то необычно смущён и взволнован, и сама чувствовала какое-то непривычное волнение после поцелуя. Он выглядел как-то иначе: то ли плечи не такие широкие, как обычно, то ли очертания мужественного лица какие-то размытые. Да и глаза - как будто не его, что ли? И почему Глеб смотрит так, словно её не узнаёт?
Настя отвела взгляд от его лица - и сразу получила ответ на все свои вопросы. В дверном проёме ярко освещённой комнаты стоял улыбающийся Глеб - совершенно такой, каким она его помнила.
- Дэн, это мои цветы! - Глеб подошёл к Насте, обнял её и поцеловал в щёку. - Денис, это наша долгожданная гостья. А это - мой брат Денис, - добавил Глеб обращаясь к Насте.
Он забрал у брата букет и направился на кухню.
- Вы близнецы? - спросила поражённая Настя у всё ещё смущённого Дениса.
- Да, - казалось, он не мог оторвать глаз от её лица.
- И ничего мне не сказал, - улыбнулась Настя.
- А ты не спрашивала, - Глеб подошёл к ним, взял Настю за руку и повёл к накрытому столу.
Рядом с Денисом оказалось свободное место. Настя плохо запомнила других гостей. Глеб был постоянно занят: люди приходили, уходили, он всё время следил, чтобы никто не скучал, а на столе не переводились вино и закуски.
Настя танцевала с Глебом всего лишь раз. Почти весь вечер она провела рядом с Денисом. Они почти не разговаривали: то танцевали, то стояли на балконе, любуясь звёздным небом, то сидели за столом, почти ни к чему не притрагиваясь, украдкой глядя друг на друга.
Настя не заметила, как вечер подошёл к концу, гости разошлись, и они остались втроём. Когда Денис вышел в прихожую и начал одеваться, подвыпивший Глеб подошёл к Насте, обнял и прошептал:
- Может, сегодня всё-таки останешься?
Она мягко отстранилась, глядя вслед Денису:
- Не могу, милый. Завтра на работу.
Глеб только вздохнул и поцеловал Настю в щёку:
- Ну ладно, иди, деловая ты моя. Денис, проводишь? - окликнул он брата.
- Конечно, - услышала она тихий голос и вдруг почувствовала, что её порозовевшие за вечер щёки прямо-таки заалели.
Глеб хитро посмотрел на Настю, взял за руку и вывел в прихожую.
- Может, вызвать вам такси?
- Спасибо, Глеб, отдыхай, - ответил Денис и робко взглянул на Настю. - Поймаем?
- Поймаем? - эхом откликнулась Настя.
- Ну как хотите, - вздохнул Глеб.
Он помог Насте надеть плащ, снова поцеловал её и открыл дверь.
- Береги её, - просто сказал Глеб, обращаясь к брату.
- Постараюсь, - улыбнулся Денис уже смелее и нажал на кнопку лифта. - Пока.
- До свидания, Глеб, - Настя поцеловала Глеба и вошла в открытые двери подъехавшей кабины.
С каждой минутой, проведённой рядом с Денисом, Настя чувствовала, как растёт непривычное для неё волнение. Денис почти сразу поймал машину, они быстро доехали до её дома. Он вышел вместе с Настей, они молча постояли у подъезда. Настя не предложила ему подняться - это почему-то даже не пришло ей в голову, хотя по странному совпадению её мать сегодня была на премьере и осталась ночевать у подруги, которая жила в двух шагах от театра.
Настя надеялась, что Дэн попросит её оставить номер телефона, но этого не произошло, и она почувствовала себя разочарованной. Он показался ей каким-то странным и совсем непохожим на своего властного, волевого брата. Несколько дней Настя непрерывно думала о нём и, наконец, не выдержала и позвонила Глебу.
Обычно он звонил ей сам, и Настя, забывая о нём в сутолоке будней, всегда радовалась звонкам Глеба, вырывавшим её из повседневной суеты. Но сейчас ей так хотелось узнать хоть что-то про его брата, о котором Настя думала дни и ночи.
Глеб очень обрадовался её звонку и предложил "посидеть где-нибудь". Он заехал за Настей после работы, и они, как обычно, отправились в дорогой ресторан. После шутливого первого тоста "за нашу внезапную встречу" Глеб серьёзно посмотрел на Настю своими проницательными серыми глазами.
- Ты ведь не просто так мне позвонила, правда?
Она, покраснев, тихо ответила:
- Нет.
- Я так и думал. А о тебе спрашивали.
Настя даже не стала уточнять, кто - только прерывисто вздохнула.
- Почему ты мне не говорил, что у тебя есть брат?
Глеб хитро прищурился:
- Не знал, что это тебя так заинтересует.
- Расскажи мне о нём. Пожалуйста.
- Ты уверена, что хочешь всё знать?
Настя побледнела и тихо ответила:
- Да.
- Ну хорошо. Мы не виделись с ним двадцать лет.
- Двадцать лет? Но почему?
- Наши родители расстались, когда нам было два. Мать ушла от отца к другому и забрала Дениса. А я остался с отцом. Таково было его условие.
- Ты двадцать лет её не видел?!
- Да.
- И не хотел увидеть?
Глеб молча опустил глаза, его губы сжались в тонкую ниточку.
- Ты так и не простил её? - испуганно спросила Настя.
- Не знаю. Теперь мне иногда кажется, что всё прошло. Зато благодаря отцу я вырос настоящим мужчиной - ты ведь не станешь этого отрицать?
Настя нежно улыбнулась и накрыла своей рукой его большую сильную ладонь.
- Я занимаюсь только тем, чем хочется мне, а не кому-то другому, ясно? - с неожиданной страстью произнёс Глеб. - И женщин для себя выбираю тоже сам!
Настя похолодела, предчувствуя, о чём сейчас пойдёт речь.
- А Дэн?
- Что Дэн?! Слюнтяй, размазня, тряпка! Женился, потому что надо! Растит ребёнка, которого никогда не хотел! И его сучка снова на сносях! - Глеб почти перешёл на крик.
- Милый, не надо, ну пожалуйста, - Настя успокаивала Глеба, чувствуя, что вот-вот расплачется.
Так вот оно что! А она-то размечталась! Сентиментальная дура, идеалистка, влюбилась, как пионерка!
Увидев в её глазах слёзы, Глеб опомнился и взял себя в руки.
- Ну не буду, не буду, - он почти совсем успокоился и только тихо гладил её руку. - Бедная моя...
- Не надо, Глеб, прошу тебя, а то я сейчас расплачусь, - Настя осторожно высвободила руку. - Давай ещё выпьем!
- Другой разговор! - он грустно улыбнулся. - Забудь о нём, ладно? Он не мужик, понимаешь?
- Не надо, Глеб, - как-то беспомощно попросила Настя и подняла бокал. - За твоё здоровье!
- Самый лучший тост! - улыбнулся Глеб и чокнулся с Настей. - И за твоё счастье!
После ужина Глеб почему-то уже не предложил Насте поехать к нему, в ту самую квартиру под счастливым номером - просто отвёз её домой. Они нежно попрощались - после этой внезапной вспышки гнева Глеб стал Насте даже ближе. Теперь ей было немного жаль этого сильного, волевого мужчину, которого она всегда и уважала и ценила как самого лучшего друга.
Они продолжали встречаться время от времени, как раньше. Но с тех пор Глеб ни разу не предложил Насте продолжить вечер, хотя она чувствовала, что стала значить для него гораздо больше, чем раньше.
Через год Глеб снова пригласил Настю на день рождения. Она знала, что увидит там Дениса - и шла в ту самую "счастливую" квартиру с тайным волнением. В подарок Глебу она купила очень изящную оригинальную ручку - к подобным безделушка Глеб испытывал маленькую слабость, которая была Насте хорошо известна. Для Дэна у неё тоже был подарок - маленький архангел в красном стихаре и с лирой, с позолоченными крыльями.
На этот раз дверь ей открыл хозяин. Глеб нежно обнял гостью, они поцеловались, он поблагодарил Настю за подарок - она радовалась, видя, что ручка ему очень понравилась. А потом, подняв глаза, увидела в дверном проёме за его спиной Дениса.
Насте показалось, что он стал каким-то более сумрачным, понурым. Впрочем, возможно, в этом было виновато слабое освещение в прихожей - Глеб вообще не любил яркого света. Обернувшись, Глеб увидел брата и, ни слова не говоря, вернулся в комнату, где снова собрались всё те же гости.
Дэн подошёл к Насте, она, улыбнувшись, протянула ему подарок.
- С днём рождения!
Он бережно взял в руки архангела, поднял глаза на Настю:
- Спасибо! - и прижался губами к её щеке.
Они прошли к гостям и снова, как и год назад, сели рядом. Дэн снова был один, без жены. Теперь, когда она знала, что у Дениса есть семья, её это удивляло. Но она не стала выяснять подробностей. Лучше не думать об этом; да и ребёнок, наверное, уже родился. Настя вздохнула и попросила Дэна:
- Налей мне красного вина!
Он бережно ухаживал за ней весь вечер. Они снова танцевали, выходили на балкон, смотреть на звёзды. С Глебом Настя ни разу не танцевала. Она только ловила время от времени его пристальный понимающий взгляд и лишь виновато улыбалась.
В этот вечер она много пила, Дэн старался не отставать от неё. А потом, прижав её к себе в танце, шепнул ей на ухо:
- Давай сбежим?
И Настя, забыв о нежной дружбе с Глебом, тихонько шепнула в ответ:
- Давай!
Они незамеченными выскользнули в прихожую (Глеб в это время курил на балконе), а затем - на лестничную клетку, тихонько прикрыв за собой дверь. Дэн сразу начал её целовать, Настя отвечала ему - бурно, неистово. Они целовались, как люди, которые не виделись сто лет, или как те, которых навсегда отрывают друг от друга. Настя плохо помнила, как они добрались до её дома. Они шли пешком, время от времени останавливались и снова начинали обниматься, как в последний раз.
Подойдя к дому, Настя с надеждой взглянула на свои окна - и сердце её упало: в них горел свет, мать была дома. Привести Дэна домой, пред ясны очи матери, казалось ей почему-то немыслимым. Они снова обнялись, как перед долгой, долгой разлукой. Дэн целовал её глаза, волосы, шею, потом взял её руки и прижал к своим закрытым глазам.
Через несколько минут, которые показались ей мгновением, Настя осторожно высвободилась.
- Мне пора, - нерешительно сказала она, с тоской глядя на Дэна.
Он ничего не ответил - только смотрел на неё. Настя молча повернулась, вошла в подъезд и тихо прикрыла за собой дверь.
Позвонить Глебу после того как она сбежала с его праздника, казалось Насте немыслимым. Он больше не звонил, Дэн тоже. Казалось, он навсегда растворился в темноте этой сумасшедшей майской ночи.
Настя пыталась найти забвение в работе, которая всегда была её спасением при разрыве. Как правило, окрылённая счастьем Настя становилась рассеянной и делала почти непростительные ошибки. А расставшись с очередным увлечением, становилась деятельной и собранной.
Вот и теперь её успехи не остались незамеченными начальством. Директор агентства - довольно стервозная незамужняя бездетная дама бальзаковского возраста - даже повысила ей зарплату. Настя только горько усмехалась про себя: вот уж точно - не везёт в любви, зато с деньгами полный ажур.
Впрочем, возможно, причина милости начальства крылась совсем в другом. Лариса Фёдоровна, хозяйка агентства, в последнее время как-то помягчела, расцвела. И вскоре представила коллективу нового начальника отдела вторичного жилья - Павла Олеговича.
Он сразу же напомнил Насте Дэна - не Глеба, а именно его брата. Те же серые глаза, тёмные волосы - и какое-то безвольное лицо, робкая улыбка. В день его появления Настя чувствовала себя больной и знала, что выглядит не лучшим образом. Она вообще как-то сникла, потухла за время, прошедшее с той памятной ночи.
Поэтому её крайне удивило, что новый начальник не сводит с неё внимательных глаз - но как-то украдкой. Причина его осторожности вскрылась очень быстро. Павел и Лариса Фёдоровна приезжали и уезжали из офиса вместе и отсутствовали в одни и те же дни.
Однако его интерес к Насте возрастал с каждым днём, и она даже как-то ожила. В конце концов, Дэн был для неё потерян, а Павел так на него похож. Вот только его тонкие, какие-то музыкальные руки ей страшно не нравились. Но в то же время Настя замечала, что он старается её оберегать: лишний раз взять трубку, когда она была перегружена (хотя это была её прямая обязанность), лично переговорить с новыми клиентами (хотя именно Настя должна была давать им первичную информацию).
Бланки новых объектов для ввода данных он заполнял особенно разборчиво и тщательно. Другие менеджеры приносили Насте исписанные корявым почерком листки, на которых не всегда легко было разобрать даже цену, не то что метраж и другую информацию. Естественно, Лариса Фёдоровна не утруждала себя заполнением бланков: диктовала Насте новые данные наспех и почти всегда на ходу. Зато любая ошибка была чревата скандалом или штрафом - а то и увольнением.
Настя заметила, что каждое утро всё с большим нетерпением ждёт встречи с Павлом. В ней проснулся интерес к жизни: Настя снова начала следить за модой, делать маникюр, сменила стилиста и купила новые, безумно дорогие духи. Она старалась не думать ни о Дэне, ни о Глебе, и, как ей казалось, вполне преуспела в этом.
Гром грянул, как всегда, неожиданно. Однажды утром, когда Настя пришла на работу по обыкновению рано, она увидела, что дверь приоткрыта (обычно Настя открывала её своим ключом) и в офисе горит свет, хотя теперь, в мае, в этом не было никакой необходимости. Она вошла и сразу же увидела в приёмной Павла.
Настя даже не успела открыть рот и поздороваться.
- Где папка объектов в рекламу? - почему-то испуганно спросил Павел.
Ей показалось, что он как-то неестественно бледен. Настя тоже побледнела и достала с полки разбухший от заполненных бланков синий скоросшиватель. Павел, ни слова ни говоря, как-то судорожно схватил папку, достал ручку и что-то исправил на первом бланке. Затем поставил скоросшиватель на полку, как-то странно посмотрел на Настю и прошёл в свой кабинет.
Настя, не снимая плаща, опустилась в кресло перед компьютером. Она поняла только одно: случилось что-то ужасное. Сегодня понедельник, в четверг вечером она по электронной почте отправила рекламу в "Бюллетень недвижимости". В полдень, когда курьер принесёт свежий номер, надо сверить информацию. Неужели она сделала какую-то ошибку?
Настя включила компьютер, решив проверить правильность рекламы по базе до полудня. Надо бы снять плащ, пока компьютер грузится. Настя подошла к вешалке - и получила неслабый удар в плечо. Входная дверь почти что с треском распахнулась, и в офис ворвалась разъярённая Лариса Фёдоровна. Её подведённые глаза метали молнии, дрябловатые щёки покрылись красными пятнами. Не замечая Настю, она схватила синюю папку и откинула верх скоросшивателя. Затем, метнув на Настю полубезумный взгляд округлившихся глаз, вместе с папкой ворвалась в кабинет Павла и с треском захлопнула дверь.
Следом за ней в офис степенно вплыла Надежда, старший менеджер.
- Так ведь бюллетень ещё не вышел, - холодея, прошептала Настя.
- А "Квартирный вопрос" на что? В субботу в "Орионе" сделку закрыли.
- Какой объект? - в отчаянии спросила Настя.
- Трёшка на Грибоедова. Как же ты это, а? Уволит ведь теперь, не иначе, - и Надежда степенно прошла на своё место: сегодня было её утреннее дежурство.
Трёхкомнатная квартира на канале Грибоедова была висячим объектом агентства. Эту квартиру выставила на продажу лично Лариса Фёдоровна. Переговоры по ней шли почти год, покупатели колебались между двумя продавцами - их агентством и "Орионом", квартира казалась им непомерно дорогой. Лариса долго и безуспешно пыталась убедить хозяйку снизить продажную цену - поступиться комиссионными она не хотела ни за что.
На прошлой неделе Лариса Фёдоровна передала этот объект Павлу. Видимо, тому, подключив обаяние, удалось снизить цену, потому что в четверг утром он вынул пестрящий исправлениями самый нижний бланк из синей папки, что-то исправил и положил в лоток Насте для корректировки в базе.
В тот день Павел казался Насте особенно похожим на Дэна. Неужели она забыла внести исправления и отправила квартиру в рекламу без изменений? Настя открыла данные - и поняла, что здесь ей больше не работать: в базе стояла прежняя цена.
Наконец дверь кабинета Павла распахнулась, Лариса, не замечая Настю, вернула на место синюю папку, прошла к себе и закрыла кабинет. Даже не попросила кофе, как обычно.
Настя заглянула в бланк: ручкой Павла цена была исправлена на прежнюю. А затем дверь снова отворилась, Павел выглянул в приёмную:
- Настя, можно кофе?
- Без сахара?
- Да, как обычно, - поймав её испуганный взгляд, Павел как-то вымученно улыбнулся. - Ничего, всё хорошо, работай дальше, - и прошёл к себе.
Настя сварила кофе ему и Ларисе Фёдоровне - и не ошиблась. К обеду директриса как-то расслабилась, сменила гнев на милость - видимо, решила, что деньги не главное. А после обеда они с Павлом и вовсе исчезли из офиса. В семь часов Настя осталась в приёмной одна. Она оторвала листок календаря и снова похолодела - сегодня был день рождения Глеба.
Настя не понимала, как могла забыть об этом. И вдруг ей очень захотелось попросить у него прощения. Конечно, год назад она поступила как настоящая стерва, но, может быть, он сменит гнев на милость, как Лариса Фёдоровна? "Надо бы позвонить ему хотя бы на работу", - подумала Настя и набрала номер агентства.
Как всегда, занято, ну ничего - значит, в офисе кто-то есть. Агентство в двух шагах, прекрасный вечер, можно прогуляться. Настя накинула плащ и взяла сумочку. Да, а как же подарок? И тут она вспомнила, что как раз сегодня по дороге на работу ей попалась очень оригинальная и красивая ручка. Настя порылась в сумочке. Да, вот она - ну и отлично. Улыбаясь, Настя вышла из офиса и закрыла дверь своим ключом.
В дверях турагентства её встретила секретарша - правда, совсем не та, что в первый раз. Девушка уже поставила офис на сигнализацию и закрывала дверь своим ключом, как Настя свой десять минут назад.
- А Глеб Евгеньевич давно уехал? - робко спросила Настя.
Девушка как-то странно на неё посмотрела:
- Вы что же, ничего не знаете?
Настя снова похолодела - в который раз за сегодняшний день - и просто спросила:
- Что?!
- Он в реанимации.
- Давно?
- Сутки.
- Инфаркт? Инсульт?
- Опухоль мозга. Говорят, безнадёжное состояние, - ответила девушка и вздохнула. - Что с нами-то теперь будет?
Но Настя её уже не слышала:
- В какой больнице?
- В седьмой, нейрохирургия.
Настя хорошо знала эту больницу - когда-то там лежала её мать. Приступ аппендицита, срочная операция. Врачи боялись, не спасут. Но обошлось: всё-таки семёрка - счастливое число, подумала тогда Настя, благодаря судьбу.
"Счастливое, счастливое", - твердила она, как заклинание, уже в такси. Его спасут, не могут не спасти. Она должна, должна увидеть его, сказать, как он ей дорог, и какая она дрянь. "Ах, этого не надо, не надо", - в отчаянии шептала она вслух, не замечая изумлённых взглядов таксиста.
Настя только со злостью на него посмотрела. "Типун тебе на язык, старый хрен", - мысленно выругалась она.
Настя не помнила, как расплатилась, как вышла из такси, не слышала, что говорила в приёмном покое, и что отвечала ей дежурная. Опомнилась она только в больничном коридоре нейрохирургического отделения, увидев на одном из сдвинутых в ряд возле стены металлических стульев Глеба.
Он сидел, ссутулившись, зажав коленями свои большие красивые мужские руки; отросшие тёмные волосы падали ему на лицо. И вдруг весь этот тяжкий год показался Насте каким-то кошмарным сном. Сейчас она подойдёт к нему, поцелует и поедет с ним, куда он захочет - только бы он был жив.
Настя на ватных ногах подошла к нему и опустилась на соседний стул. Глеб, почувствовав чьё-то присутствие, словно вышел из забытья, расцепил колени, откинул со лба отросшие тёмные волосы и повернул к ней голову. И Настя увидела совсем рядом безвольное лицо Дениса и его растерянные серые глаза, в которых плескалась боль.
Настя уткнулась лицом ему в плечо и, наконец, разрыдалась. Денис крепко обнял её и прижал к себе. Настя не чувствовала, как он целует её волосы - потому что это был совсем не такой поцелуй, как год назад.
Наконец она затихла и закрыла глаза. Денис по-прежнему прижимал её к себе - может быть, даже ещё крепче. Настя не знала, как долго они сидели так: крепко обнявшись, не говоря ни слова, не глядя друг на друга. Потом, подняв глаза, Настя увидела на электронном табло под потолком три нуля. Сейчас эта цифра показалась ей мистической - время остановилось.
- Тебе, наверное, надо домой? - робко произнёс Дэн, почувствовав, как она пошевелилась.
- А тебе? - так же робко спросила она.
- Мне больше никуда не надо, - тихо ответил он и снова прижался губами к её волосам.