Лавров Владимир Геннадьевич : другие произведения.

Солнечные дети тёмной планеты

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Далекое будущее. Где-то в космосе находится очень опасная планета. Главные герои - близнецы Найва (девочка) и Лейтане (мальчик) Лунтаевы возрастом десяти лет. Они живут с мамой, папой, дедушкой и младшим братом в пещере, вместе с несколькими тысячами своих соплеменников. По утрам все члены племени выходят на работы, чтобы заниматься земледелием, заготавливать дрова и другие ресурсы. По вечерам - если удается убежать от хищных ящеров, драконов и летающих полуразумных зверей (гарпий) - они возвращаются обратно, чтобы успеть к закрытию врат. Ночью врата не открывают в страхе перед ночными обитателями, которые намного опаснее дневных. Приключения начинаются, когда прилетает космический корабль для исследования планеты, да только вот незадача - все космонавты гибнут от нападения местных монстров... А ведь дети их предупреждали! Простая боевая фантастика - "убегайка от монстров", полностью написанная по сюжету моей дочери (9 лет на момент написания). Так что философии не ждите, только приключения. Книга издана мультимедийным издательством Стрельбицкого http://www.litres.ru/lavrov-vladimir/ Обложка http://www.litres.ru/sbc/20297434_cover-elektronnaya-kniga-lavrov-vladimir-solnechnye-deti-temnoy-planety.jpg

  Солнечные дети тёмной планеты.
  Авторы:
  Сюжет, характеры, имена - Анастасия Лаврова (возраст на момент создания книги - 9 лет).
  Набор текста, технологии, боевые эпизоды - Владимир Лавров.
  
  Вступление.
  В тёмной - тёмной галактике, в тёмной - тёмной звездной системе, на тёмной - тёмной планете, на тёмном - тёмном острове, в тёмном - тёмном отростке тёмной - тёмной пещеры жила очень светлая семья по фамилии Лунтаевы. Папа у них был очень светлым, и мама была очень светлой, и все дети были светлыми и голубоглазыми. Эта была очень дружная семья, в которой дети думали, что у них самая лучшая мама и самый лучший папа, а родители каждый вечер говорили детям, что у них самые лучшие дети.
  Их народ жил на этой земле очень давно, так давно, что все забыли, что было до начала этого 'давно'. Да и некогда им было думать о таких вещах, поскольку жизнь на острове была очень тяжелой и опасной: неисчислимые опасности подстерегали любого, кто рискнул бы высунуться из пещеры в неподходящее время, да и подходящее время не очень отличалось от неподходящего. Так люди и жили на этом острове, поглощённые трудностями выживания, до тех пор, пока с детьми Лунтаевых не начали происходить великие и удивительные события. Тут-то история и закрутилась, а потом и вовсе понеслась вскачь, после чего жизнь на тёмной планете стала намного светлее. Но не будем опережать события, расскажем обо всём по порядку...
  
  Глава 1. Как нам не удалось прополоть морковку.
  Все началось в тот день, когда нас послали полоть морковку, а мы нашли бабушку. Точнее, бабушка нашла нас. Точнее... В общем, в то утро мы, как хорошие послушные дети, незадолго до открытия врат уже стояли с тяпками перед входом в толпе других работников. Как правило, это были дети примерно нашего возраста, но попадались и взрослые.
  Да, я забыл представиться. Мы - это моя сестра Найва Лунтаева и я, Лейтане Лунтаев, мы двойняшки. Нам в нагрузку дали нашего младшего брата, его полное имя звучит как 'Майлайтин', но чаще всего его зовут 'Мася'. В детском саду друзья зовут его 'Майта', с недавних пор и мы, когда хотим похвалить, зовём брата так.
  'Ребёнку будет полезно погулять на свету', - сказала мама, и дело было решено. Как мы будем полоть морковку, если за этим хныкалкой постоянно нужен глаз да глаз, никто не подумал, но взрослые об этом вообще не очень думают. Мася у нас не по годам любопытный и быстрый. Нет ни одной опасности, в которую он не успел бы влезть за то время, пока вы отворачиваетесь, чтобы глотнуть воды из глиняного кувшина. А для того дела, которое задумали мы с Найвой, такая обуза была вдвойне тяжела, но что поделаешь? Пришлось взять. Вы не подумайте о нас плохо - мы очень любим Майлайтина, но мы уже взрослые дети - нам по девять с половиной, а Масе всего пять, и он не всегда может пролезть там, где нужно пройти взрослым детям. Но хуже всего было то, что Мася решил пригласить на прогулку свою любовь последних двух месяцев (он их меняет в среднем раз в полгода), Милу из дальних пещер. Родители Милы отпустили её с легкостью: у них других детей еще пять. Так мы оказались связаны грузом - двумя малолетками.
  Мы живём в самой южной пещере нашего острова. Она называется 'Ирлин-семь'. Никто не знает, почему она носит порядковый номер, все остальные пещеры нашего мира имеют имена без цифр. Например, 'Варпизина' или 'Лапота'. Наша пещера весьма обширна и многолюдна, у нас в школах по три - четыре класса каждого возраста, при этом у нас в пещере две школы. На нашем острове есть и более многолюдные пещеры.
  Итак, в то утро мы стояли перед вторыми вратами среди других работников, овец, коров и прочей живности. Шум стоял ужасный, хуже шума была только вонь от скота. Мы шёпотом обсуждали с сестрёнкой задуманную операцию. Найва в какой-то древней книге в архивных пещерах вычитала, что в былые времена люди делали духи - настаивали лепестки огонь-цветка на растительном масле, и что женщины очень любили этими духами душиться. Найва любит копаться в древних книгах, наверное, одна из всего нашего народа. Я тоже люблю, но у меня на это мало времени: я занят производством моделей парусных лодок. Я потом вымениваю их у других детей на перья жар-птиц для письма, папирус или на другие полезные вещи. Мама меня за это хвалит: перья и папирус стоят дорого.
  Огонь - цветок растет на северном утёсе, прямо над морем. Это довольно редкий цветок, его лепестки обладают приятным сильным запахом. Мы хотим сделать маме духи и подарить на день рождения. Она сможет пользоваться ими сама или сменять на что-нибудь, например, на еду зимой. Тогда ей не придется болеть, как в этом году, когда родители отдали нам всю еду, а мама заболела от недоедания. Еще можно использовать фиалки, но Найва прочитала рецепт слишком поздно, когда фиалки уже отцвели. Идти до северного утёса далеко, но если постараться, то можно успеть сходить до утёса, вернуться на морковное поле, изобразить прополку и успеть в пещеру до закрытия врат, до того, как вылетают драконы.
  Да, у нас летают драконы. Они едят всё, что движется. Кроме драконов, на нашем острове есть огромные ящеры, - те же драконы, но только нелетающие. Кроме них, на деревьях живут белки с ядовитыми зубами, а под землей - злобные гномы. Существуют и небольшие хищные летающие ящеры. Некоторые из них ядовиты. Но хуже всех летающие гарпии, они разумные и умеют говорить. И все они не прочь закусить человечинкой. Особенно детьми. Гарпии наиболее опасны, но и без них вас вполне могут съесть волки, лисы, медведи, забодать рогатые буйволы или затоптать другие милые животные. А ночью на поверхность выползают такие существа, которых боятся все дневные хищники. Мы не знаем, что это за существа, об их присутствии говорят только появляющиеся поутру то здесь, то там скелеты самых страшных хищников со следами огромных зубов на костях. Поэтому ночью все люди прячутся в пещерах, за двойными воротами из самых крепких материалов. Те, кто не успевают к закрытию врат, ночь не переживают.
  По этой причине люди живут только на южном краю острова, там, где есть высокие скалы, в которых можно вырубить глубокие пещеры. Никто не выйдет из пещеры без доброго самострела и хорошего ножа, даже дети. Тех, кто ещё не может самостоятельно натянуть самострел, из пещеры не выпускают.
  К пещерам жмутся поля, на которых мы выращиваем продовольствие. Большая часть территории острова пропадает, там живут только ящеры, драконы и дикие звери. Иногда я мечтаю о том, как прогоню всех драконов и распашу земли на всем острове, и тогда у нас будет много - много овса и ржи, а может быть, даже пшеницы... но долго мечтать об этом я себе не позволяю. Нереально.
  От построения планов нас отвлёк Песта, ябеда и задира. Он решил позабавиться:
  - На дальние поля идёте? Не успеете вернуться, вас унесут гарпии, они будут есть вас всем племенем, причмокивать и бросать с утесов косточки, и приговаривать: 'Что-то сегодня костлявые попались!' Ведь все Лунтаевы такие худые!
  Кое-кто из детей засмеялся, но очень немногие: Песту все хорошо знали и не любили за вредность. В этот момент стражники закончили осматривать пространство перед воротами и решили, что можно открывать вторые ворота. Огромные дубовые запоры были сняты, и ворота, обитые снаружи железом, начали открываться.
  У нас в пещере двое ворот. Внешние ворота сделаны из дерева, они защищают от драконов. Но грубые внешние ворота не смогут защитить нас от гномов и ядовитых белок - эти пролезают даже в маленькие щелочки, а гномы ещё и умеют резать дерево. Против доброго железа они бессильны, но как часто наши воины находили поутру на наружной железной обивке свежие царапины - следы от каменных топоров гномов! Не будь у нас вторых, железных ворот, гномы прорезали бы отверстие и хлынули в пещеру толпой, никаким стражникам не удержать. А так им только изредка удаётся проковырять дырочку там, где железо истончилось от ржавчины, и тогда в пещеру проникают двое - трое гномов, которых легко уничтожают дежурные воины. Наверное, я, когда вырасту, тоже стану воином. Воинам дают красивую кольчугу из стальных колец, шлем с перьями, меч и топор, и все жители пещеры носят им еду. Воины не работают на полях, не полют морковку...
  Перед вторыми воротами никого не оказалось. Воины рывком преодолели расстояние до внешних ворот и оглядели окрестности через маленькие смотровые окошки.
  - Драконов нет! Открывай! - подал обычную команду командир караула. Где-то над воротами зашумела падающая вода, и ворота распахнулись. Когда вы живете рядом с драконами, то скорость открывания и закрывания двери может иметь жизненное значение. Поэтому наружные ворота открываются у нас не людьми, а специальным механизмом, к которому проведена труба от озера на вершине нашей скалы. Падающая вода закрывает ворота быстрее, чем человек хлопает ладошкой.
  Толпа работников бросила болтать и хлынула из пещеры по разным промыслам, поправляя на спинах самострелы. Все торопились, чтобы успеть сделать хоть что-нибудь до тех пор, пока не упадёт темнота и не выйдут на охоту драконы, ядовитые белки и прочая нечисть.
  Считается, что драконы выходят на охоту только ночью. Но некоторые драконы об этом не знают, и тому, кто ходит по поверхности, приходится быть очень осторожным. Впрочем, драконы - не главная опасность. Наземные ящеры могут быть намного более опасными. Или белки. Или гномы. Или волки.
  Мы двинулись по тропинке к нашему наделу. На наше счастье, первое время направления совпадали. Вскоре мы прошли Загородку. Основные поля вокруг всех пещер окружены укреплениями, которые не дают проникать внутрь крупным животным. Где-то это естественные скалы, а где-то - деревянные стены в три роста человека. Вне зависимости от устройства они называются 'Загородка'. В нашей пещере Загородка образована, в основном, обрывистыми скалами. Для прохода через Загородку устроены специальные мостики, которые на ночь поднимаются. Внутри Загородки выращиваются жизненно необходимые продукты - злаки, иногда клубни. Всякую морковку, фрукты и зелень высаживают далеко за Загородкой. Взрослые, как правило, работают внутри Загородки. Собирают яблоки и пропалывают морковку дети. В этом жестокая правда нашего мира: вероятность погибнуть за Загородкой выше, в этом случае родители смогут родить себе ещё одного ребёнка. А если погибнут родители, умрут от голода и дети.
  Когда мы свернули к северному утесу, никто уже не мог нас видеть. Порядок нашего следования всегда один и тот же: впереди Найва, посередине малолетки, сзади я. В руках самострелы, за спинами тяпки и торбочки с лепешками. Так нас учат в школе. Самое опасное место - сзади. Всякая нечисть больше всего любит нападать сзади. Поэтому последними идут мужчины. Приходится смотреть и вперед, и назад. Два взгляда вперед, один назад. Медленный поворот головы направо - назад, резкий налево - назад. Потом наоборот. Так никакая нечисть не сможет подобраться к тебе незамеченной. Этому учат на уроках природоведения. Мы стараемся учиться хорошо. Найва - отличница. Я... ну, почти отличник. Тот, кто учится плохо, живет очень недолго.
  Мася с Милой беззаботно болтали, восторженно обсуждая каждый встречный цветочек. Как же, с ними старшие брат и сестра, значит, ничего плохого произойти не может. Как я хотел бы иметь их беззаботность... Рощицу у пещеры мы преодолели без сложностей, как и положено преодолевать рощицы, бегом. Так белки, удавы или гномы имеют меньше шансов наброситься на тебя из засады. Никого из нечисти не было, только одинокая ядовитая белка шмыгнула за дерево. Летом они неопасны, а вот зимой, когда у них заканчиваются запасы, они могут навалиться сразу большой стаей... Впрочем, в роще у пещеры редко появляется кто-либо из живности. За рощей начиналось ржаное поле семьи Баевых. Мы немного расслабились.
  - Как думаешь, может, принесем маме несколько огненных цветков целиком? Мама будет рада. Скажем, что нашли у поля, - внезапно предложила Найва.
  Я обдумал это предложение со всей серьёзностью.
  - Нет, догадаются, ругать будут.
  - Ага, - легко согласилась Найва.
  Я заметил во ржи шевеление. Кто-то пробирался к нам в глубине травы. Я произнес краткий условный сигнал, и мы замерли. Мой самострел и самострелы малышей направлены на рожь, Найва целится в другую сторону. Шевеление может быть отвлекающим маневром. Неведомая зверушка передумала идти в нашу сторону и то ли ушла, то ли затаилась. Мы продолжили движение.
  День был прекрасен. Это был не тот жаркий летний день, когда от жары не хочется даже думать, а один из тех дней, когда тепло настолько, что даже ветер с океана не холодит, но при этом и не жарко. Наши малыши наслаждались теплом со всей возможной силой. Они разбаловались так, что несколько раз чуть не сошли с тропинки. Пришлось пару раз призвать их к порядку. Вторая заповедь, которую нам внушают на природоведении: 'Никогда не сходи с тропинки'. А первая - 'Если увидел дракона, то убегай, не оглядываясь'.
  До северного утеса мы шли больше часа. Мася с Милой никогда ещё не заходили так далеко от пещеры, а тем более, никогда не видели панорамы Внутреннего моря с северного утеса. Они пришли в восторг от видов. Скажу честно: там есть, на что посмотреть. Наш народ редко ходит сюда, поля лежат намного ниже. Тут нет ничего полезного, хотя и очень красиво. Но нашему народу некогда думать о красотах, а тем более любоваться на них.
  Мы с Найвой принялись за сбор лепестков огненных цветков. Малолетки наохались вволю и решили присоединиться. Впрочем, пользы от них было очень мало: ну зачем, зачем нужно каждый лепесток подносить к глазам, разглядывать по минуте, и только затем класть в мешок? Мы с Найвой успевали собрать, наверное, в сто раз больше, чем наши пятилетки. Но мы все равно их хвалили.
  Приготовленные для лепестков торбочки быстро заполнялись. Ещё немного - и мы сможем пойти полоть морковку. Вдруг Мила испуганно спросила: 'Ой, кто это?'. Мы с Найвой подняли головы (малыши работали чуть выше по склону, там, откуда они ранее наблюдали море). Малыши стояли и смотрели на что-то среди камней, недалеко от убежища. У меня отлегло от сердца: если бы они смотрели в небо...
  В траве, среди цветов, обнаружился человеческий костяк, на котором сохранилась совсем тонкая, ссохшаяся кожа и немногие клочья плаща. С ужасом мы с Найвой смотрели на костяк. Скорее всего, дракон или один из хищных ящеров загнали бабушку в убежище, продержали там до темноты, а ночью её и застал Сгусток Тьмы. Последний раз бабушка, когда уходила, то говорила, что идёт собирать лечебные травы. Мы искали её в низинах, где обычно собирают разную ромашку... а она, оказывается пошла за высотными травами.
  Об этом явлении говорили только шепотом, когда взрослые не слышали, а детям хотелось попугать друг друга. Главный Ведун говорил, что такого не бывает. Старая, страшная легенда про Сгустки Тьмы. Как будто у двоих воинов, которые сторожили ночью ворота, однажды погас факел. А когда второй воин зажег факел, то увидел, что его товарищ умер - и не просто умер, а превратился в иссохшую оболочку с голыми костями, как будто что-то съело его изнутри. Рассказывали, что Сгустки Тьмы подкрадываются только в темноте и высасывают из человека жизнь.
  Все взрослые говорят, что этого не бывает и что это детские страшилки. Но у воинов, которые охраняют ворота, почему-то всегда горят два факела и одна масляная лампа, а у вторых ворот все щели всегда затыкают на ночь маленькими веревочками и обмазывают глиной. Теперь мы видели, что все самые ужасные сказки про Сгустки Тьмы подтвердились. На лужайке среди прекрасных алых цветов лежали останки нашей бабушки.
  Бабушка пропала примерно год назад. Дедушка тогда очень горевал. Для нашего народа это частое событие: люди уходят и не возвращаются. Кого-то перехватывают драконы, некоторым под одежду заползают ядовитые гусеницы, кто-то засыпает на поле от переутомления и не успевает к закрытию врат. Отставших у нас не ждут: ворота должны быть закрыты к определённому времени, иначе может погибнуть все племя. Об этом знают все, даже дети.
  - Почему вы молчите? - спросил Мася. Он не помнил бабушкин плащ и не узнал погибшую. Мы с Найвой помнили очень хорошо. Знать, что бабушка пропала - это одно. А видеть её вот так - это совсем другое. Бабушка лежала недалеко от входа в убежище, подогнув под себя одну ногу - видимо, упала так, как бежала.
  И тут из костяка выплыло привидение. Мы обмерли. Приведение - почти бесформенный комок тумана - принялось размахивать чем-то похожим на руки, предлагая обернуться. Ага, знаем мы эти шутки. Мы обернемся, а оно налетит на нас сзади и высосет из нас души. Пусть уж лучше убивает с лица. Но привидение настаивало.
  - Найва, обернись, - попросил я.
  Сестренка обернулась и взвизгнула: 'Дракон!'. Тут уже мы все бросили пялиться на привидение и обернулись. В небесах, красиво закладывая переворот вверх брюхом, заходил охотничьим разворотом розовый дракон. И охотился он на нас.
  Наш народ везде, где только можно, строит убежища от драконов. Иногда это каменные домики - склепы с небольшим входом, но чаще это просто прорезь или расщелина между двух камней - такая узкая, чтобы мог поместиться человек, но дракон не мог просунуть лапу. Дедушка один раз выжил благодаря такому убежищу - дракон сумел зацепить его когтем за одежду, немного вытащить и откусить только ногу. Теперь дедушка ходит с костылем и только по пещере. Наверх он почти не выходит.
  Одно из таких убежищ находилось прямо перед нами, на скале, второе - у подножия холма. Мы припустили к ближайшему убежищу. Убежище рассчитано на одного, максимум на двух человек. Детей там может поместиться от силы трое, но никак не четверо. Но мы об этом не думали. Одно из главных правил нашего народа - действуй и надейся на лучшее. Кто выжил, тот и молодец. Если кто-нибудь из младших отстанет, ты родишь ему на замену двоих детей.
  Мася и Мила подбежали к убежищу первыми, мы с Найвой почти одновременно. Я забрал у всех самострелы - не для борьбы с драконом, шкура дракона нашими самострелами не пробивается, я забрал их для экономии места. Мне оставалось только бежать к подножию холма. Быстро, не оборачиваясь и петляя как можно резче. Моих ушей достиг отчаянный вопль - прощание: 'Лейтане!'. Уж лучше бы Найва молчала!
  Из-под земли начал подниматься туман. Туман? Посреди солнечного дня? Откуда-то послышалось странное пение, оно слышалось даже не ушами, а в самой голове. Это было очень странное пение: как будто все мертвецы всей земли пели о том, что тратить множество сил на выживание и получать за это лишь боли и страдания не надо, а лучше лечь и отдохнуть, желательно навсегда. Я почувствовал, что мышцы меня перестают слушаться. Последнее, что я смог сделать - это обернуться и посмотреть на дракона. А потом я превратился в статую и перестал что-либо слышать.
  Дракон неторопливо сел около убежища, попытался достать детей. Из-за тумана мне было плохо видно, что именно там происходит, но хорошей видимости и не требовалось. Дракон вскоре бросил свои попытки и подошел ко мне, понюхал, попытался царапнуть когтем по ноге. Плащ разорвался, но по ноге коготь проехал так, будто она каменная. Ни одной царапинки не осталось! С каких это пор коготь дракона не может пробить мою кожу?
  Дракон пофукал, чихнул и пошел на взлёт, искать добычу в другом месте. Туман остался. Я простоял целый день и потом целую ночь, и всё это время мои нервы ничего не стоили. Я уже думал, что придётся так стоять вечно. Насколько я мог видеть, брат, сестра и Мила из своего убежища тоже не выбирались. За это время мимо нас прошла пара хищных ящеров, пролетели вдалеке гарпии. С наступлением ночи прошла группа гномов с их грубыми каменными топорами. В туман, который стоял только на вершине утёса, гномы заходить не стали. Один из гномов рискнул приблизиться, но стал пошатываться, и его тут же оттащили товарищи. Они даже не стали подбирать выпавший каменный топор. Я подумал, что гномы немного знакомы с туманом, если знают, что его нужно опасаться. Когда ночь сгустилась, на опушке леса проползло существо, больше всего похожее на змею, но у него были маленькие ручки. Толщина его тела была, наверное, вдвое больше, чем у человека, а длина просто ужасала. Пробежала стайка странных серых обезьян. Странность их была в том, что обезьяны обычно не спускаются с деревьев - на земле их выживание почти невероятно. Про таких существ мы даже не слышали.
  Отмерли мы только на следующее утро, с восходом Светила. Я никогда ещё не бывал так рано снаружи пещеры, да и никто из нашего народа не был. Восход был прекрасен. Сначала я понял, что могу слышать, а потом начали шевелиться руки и ноги. Удивительно, но я чувствовал себя отдохнувшим, как после хорошего сна, только ноги и руки сильно затекли. Пришлось плюхнуться на траву и ждать, пока пройдут иголки в мышцах. Когда я смог встать, зашевелились и мои родные в убежище. Они тоже превращались в камень на это время. Думаете, они плакали? Они ругались и спорили, кто кому больше отдавил ногу. В этом все мы: спасите нас от смерти, и мы тут же начнём спорить, кто больше виноват в том, что мы туда попали.
  Я пошел к убежищу, троица двинулась мне навстречу. Призрак над костями бабушки был тут как тут. На этот раз он намного больше походил на человека. Добившись нашего внимания, он стал делать руками такие движения, будто кладет что-то на скелет и высекает искры из огнива. Первой догадалась Найва.
  - Это наша бабушка. Она хочет, чтобы мы сожгли её скелет и отпустили её дух. Она хочет получить свободу.
  Призрак согласно закивал. А затем показал символ долгого времени.
  - Она хочет, чтобы мы не торопились.
  Призрак опять закивал. А затем пропал.
  Мы пошли к пещере. Пришлось немного подождать, пережидая в роще прохождение дюжины ящеров - хищников, которые надеялись подстеречь неосторожных людей около пещеры. У пещеры мы подстрелили несколько гномов, которые вылезали из-под первых ворот - очевидно, после безуспешных попыток повредить вторые ворота. Гномы сообразили, что после того, как ворота откроются, из них выйдет много сердитых дядек. Боя они не приняли, разбежались по своим норам. Хотя, честно говоря, навались они на нас всем своим числом, они бы нас задавили. Наши самострелы - не самое скорострельное оружие, хотя из них и можно стрелять, как из лука, натягивая тетиву не лебёдкой, а руками. Стреляют при этом не арбалетными болтами, а небольшими дротиками, которые подаются из специального подпружиненного магазина под самострелом. Вообще-то это оружие против белок, но гномов им тоже можно подстрелить, если попасть в те места, которые не закрыты многими слоями шкур.
  Именно так мы их и перестреляли. Нам повезло - они вылезали из маленьких щелей первых ворот по одному, выбеги они все вместе - нам пришлось бы спасаться бегством. Даже Мася положил двоих.
  Через несколько минут ворота открылись. Первое время все стоявшие в пещере люди - и воины, и работники, - не двигались с места, разглядывая нас круглыми глазами. Глаза у них были большими - большими и круглыми - круглыми. У всех, и у воинов, и у взрослых работников, и у детей, и даже у овец с коровами. Ещё бы: за многие десятилетия мы были первыми, кто провёл ночь вне пещеры и остался жив. А ещё перед воротами лежало множество тел гномов, которые, как известно, славятся быстротой, ловкостью и прыгучестью. Знаете, как это выглядит, когда на вас смотрит несколько сотен пар удивленных глаз? Никогда не забуду этой картины.
  Потом на нас долго кричали: сначала ругали за баловство, потом плакали от радости, потом опять ругали за сказки о привидениях и Сгустках Тьмы, потом опять плакали от радости, но это уже совсем другая история. Про существование Сгустков Тьмы и бабушкиного привидения нам не поверили.
  
  Глава 2. Сгустки Тьмы нападают.
  На следующий день мы запасали дрова на зиму. Начался день со смеха и ругани. Смеялись мы, ругались родители. Суть дела была в том, что наша кошка Туся каким-то образом спелась с нашей собакой Натой и за завтраком спихнула той с разделочного стола кусок мяса. (Тусе разрешалось запрыгивать на разделочный стол). Мама, которая отвернулась на секунду, даже не заметила в первый момент пропажи. Кошка сидела на месте и изображала полную безмятежность. Собака в это время бочком - бочком покинула кухню. Мы наблюдали эту сцену из-за обеденного стола и с интересом ждали, когда мама заметит исчезновение мяса.
  Через несколько секунд кошка поднялась и неторопливо ушла, очевидно, за своей долей добычи. Мама хватилась пропажи только через минуту, когда уже зашипела сковорода. Сначала мама проверила пакет, потом задумчиво сказала: 'Вроде выкладывала?' Первым не выдержал Мася:
  - Его кошка с собакой украли!
  - Как?
  Мы засмеялись и пересказали историю. Мама рассердилась и сказала, что хотела пожарить нам мясо на обед, с собою, и что теперь мы будем есть только сыр. Мы данному факту были только рады: кусок, что принесла мама, наша семья получила после раздела мяса одного бизона, случайно убитого охотниками, а мясо у бизонов не самое мягкое. Есть сыр гораздо приятнее, особенно тем, у кого ещё шатаются некоторые молочные зубы. А вот папу история совсем не рассмешила, он предпочёл бы мясо. По дороге к роще папа измучил нас с Найвой таблицей умножения, которую мы давно прекрасно знали.
  Мы с папой подрубали деревья, оттаскивали в сторону и распиливали на чурбачки, женщины с Масей обрубали ветки и тоже пилили.
  День клонился к вечеру, горка чурбачков радовала взгляд. Мы сидели на поленьях и перекусывали, когда кое-что произошло. Найва долго смотрела на маленькую точку в небе, потом сказала:
  - Кажется, он снижается.
  Все подхватились, чтобы бежать в лес, но это был не дракон. Мы долго не могли понять, что это такое, пока не стало ясно, что это летающий корабль. Он был огромен! Он был больше тех кораблей. которые привозили нам по морю железо и другие полезные вещи. Но это, несомненно, был корабль: такое большое количество непонятных выступов, загогулин и пристроечек ни на одном живом существе не возникнет. Кроме того, он сиял, как отполированная сталь. Корабль сел между нами и лесом, отрезая нам пути к бегству: позади нас находились скалы (в которых, впрочем, было несколько убежищ).
  Меня удивил рисунок на борту корабля: три горизонтальные полосы - белая, синяя, красная - а посередине человек, скачущий на чём-то типа коровы и поражающий копьём дракона под ногами коровы. Человек был облачён в металлическую одежду, видимо, этот народ умел делать такую одежду из металла, которая могла выдержать удар дракона. Почему-то я подумал, что на этом корабле могут быть только хорошие люди, раз они выбрали своим символом человека, способного побеждать драконов.
  - Самострелы к бою. На счёт три бежим к убежищам, - скомандовал папа.
  - Я думаю. не придётся, - сказал я, - посмотри на их рисунок на борту. Папочка сощурил глаза - от постоянной работы с мелкими деталями и чертежами видел он уже не очень хорошо. Пришлось ему описать человека на корове. Папочка удивился.
  В борту корабля открылась дверь. Забавное дело: она откинулась вниз, а потом разложилась вдвое, становясь тем самым удобными сходнями для пассажиров. Из корабля вышли три фигуры, закованные в сталистую одежду и огромные шлемы. Наверняка это были шлемы - не может же у человека быть такая большая голова, правда? Папочка направил на них самострел. А самострел у папочки изрядный - с настоящими стальными рогами, не ореховая дешёвка, как у нас, у детей. Фигуры подняли руки кверху, демонстрируя отсутствие злых намерений. Одна из фигур что-то сказал и нажала на шлем. Верхняя часть шлема откинулась, открывая довольно миловидную женщину.
  Это, несомненно, была женщина. Мягкие, тонкие черты лица, выступы на груди. Она была миловидна, несмотря на то, что уши у этих людей были очень смешными. У нашего народа уши наверху, большие, треугольные, с кисточками. Это очень удобно, ими можно передать целую гамму чувств. Да и слышно всё, что нужно, за километр. А если сложить треугольничком внутрь - то ничего не слышно и можно спать, как бы домашние не шумели. У этого народа уши были по бокам и маленькие - маленькие, почти как у гномов, у которых ушей совсем нет - только дырочка в черепе. Как они ими что-то слышали, не представляю. Но если им так нравится, то пусть так и будет. За то, что они научились делать летающие корабли и прилетели к нам, я им отсыплю целый мешок самых лучших орехов, и совершенно бесплатно.
  Двое других летающих людей тоже сняли шлемы. Эти, похоже, были мужчинами. Немного коверкая звуки, один из них произнёс:
  - Мы пришли с миром. Мы будем помочь.
  Ух ты, они и говорить ещё умеют! Впрочем, чему я удивляюсь? Как бы они смогли построить корабль, не умея говорить? А вот папочки с мамочкой удивились так, что не смогли ничего сказать. Не слыша ответной речи, я посмотрел на них и увидел, что папа пытается что-то сказать, но ничего вымолвить не может, а мама вообще 'поплыла', даже ушки сложены. У меня такое в жизни было только один раз, когда меня спросили, кто уронил банку с мёдом (все наши запасы на зиму) на банку соли и разбил обе. Впрочем, это было давно и я был тогда намного младше.
  - А вы покатаете нас на корабле? - спросил я.
  Троица летающих людей переглянулась и - будь я проклят - засмеялась удивительными, лающими звуками. Папочка отмер и отвесил мне подзатыльник: не попрошайничай!
  - Я много чего должен у вас спросить, - сказал он.
  - А мы много чего должны вас учить, - ответили летающие люди. Потом они немного посовещались между собой, и пришли к единому мнению:
  - Ваш маленький высказал хорошую идею. Давайте мы вас немного провезём на нашем корабле над вашим островом, вы посмотрите на него сверху. Заодно и поболтаем.
  - Дракон, - сказал Майлайтин. Он, как хорошо воспитанный мальчик, во время разговора смотрел в противоположную сторону. Так нас учат: если все рядом с тобою смотрят в одну сторону, ты должен смотреть в другую.
  Огромный дракон пикировал на нас. Он даже не стал разворачиваться и падать вертикально, как они это обычно делают, он просто открыл пасть и нёсся на нас, надеясь зацепить своими клыками хоть кого-нибудь. Что-то много в последнее время стало драконов, способных летать днём. Раньше они только вечерами были опасны.
  Один из летающих людей достал из кармана на бедре продолговатую палку и направил на дракона. Палочка издала резкий отрывистый звук. Голова дракона отделилась от шеи и упала, не долетая корабля. Тело врезалось в корабль и сползло на землю, истекая кровью.
  Световой самострел! Он отрезал голову дракону на расстоянии! Вот бы нам такие!
  Женщина пришельцев сказала стрелявшему что-то неласковое - очевидно, выругала за то, что тот допустил падение дракона на их корабль. Стрелявший пожал плечами и ответил коротко - извини, мол.
  - Э-э..., - сказал папа, глядя на световой самострел.
  - И этому научим тоже, - понял его невысказанный вопрос пришелец.
  - Вы могли убить нас сто раз, - констатировал папа.
  - Мы не убиваем тех, кому помогаем.
  - Тогда, я думаю, нам будет безопасно подняться на ваш корабль, - вслух подумал папочка. Пришельцы разулыбались. Они даже улыбаются так, как мы!
  Внутренности корабля меня потрясли. Если снаружи корабль был оформлен единым сталистым цветом, то внутри он выглядел совсем иначе. Материалы были самые разные, местами даже виднелись вставки из дерева. Но насколько же продуманно выглядели все вещи, находившиеся в корабле! Гладкие кресла! Они так и манили своими изгибами, хотелось развалиться на них в самой расслабленной позе. Полированные стены отражали свет ярких и - о, чудо - бездымных светильников в рифлёном потолке. Поручни были гладкими и имели закруглённые кронштейны крепления к стенам. И эти кронштейны сияли желтоватым металлическим светом - я никогда не видел такого металла! А на ощупь он был тёплым, как дерево.
  Мы сразу поняли, насколько серой и неустроенной была наша пещера. Нам никогда не пришло бы в голову делать стены вертикально ровными да ещё и полировать их. По сравнению с нашей пещерой этот корабль был верхом роскоши.
  Но больше всего потрясена была мама. Когда я подошел к ней, она смотрела через открытую дверь на внутренности небольшой каюты. Я заглянул внутрь. На небольшом бежевом диванчике с выпуклой мягкой спинкой лежало небрежно брошенное шерстяное одеяло - плед. Очевидно, это была каюта дамы. Одеяло было как две капли воды похоже на одно из тех, которые делали наши женщины, только рисунок тоньше и ярче. Ещё в каюте было много полок с прозрачными дверками, на них стояли разные коробки с картинками. Над диваном висела картина - огромные, по десять этажей дома на берегу большой реки, по набережной идут люди. Картинка была волшебной - при взгляде на неё казалось, что она объёмная, а при виде сбоку было видно, что она плоская.
  - Живут же люди, - шёпотом сказала мама, - а мы тут как крысы под землёй прячемся.
  - Обстановка у нас простенькая, корабль маленький, разведывательный, - сказал один из мужчин, - так что показывать особенно нечего. Проходите в рубку, лучше будет видно полёт.
  Перед входом в корабль пришельцы всем выдали специальную плёнку, её нужно было обернуть вокруг себя целиком. Только так, объяснили они, можно войти в корабль - иначе преграда на входе в корабль убила бы нас. Преграда выглядела как светящийся туман, когда я проходил через неё, мне послышалось лёгкое гудение. Теперь, сжимая мотки этой плёнки, мы столпились у задней стенки рубки. Даже взрослые засмущались и жались друг к другу.
  - Не стойте так плотно, иначе при взлёте вас может разметать по рубке. Прислонитесь к стенке и держитесь за вертикальные рукоятки, привяжитесь верёвками, которые мы для вас на них навязали, - объяснил пришелец, пока его руки бегали по панели управления.
  Панель управления - огромная, загадочная, горевшая сотней разных огоньков, поразила меня в самое сердце. Как бы я хотел сидеть за такой панелью и управлять чем-нибудь таким великим и загадочным!
  А вот окошки у пришельцев были какими-то странными. Их было много, и они смотрели в разные стороны. И это при том, что мы находились в самом центре корабля, а никаких окошек снаружи - кроме нескольких у входа - я не видел. Как в них попадал свет - уму непостижимо. Но он как-то попадал, пришельцы могли видеть, что происходит и впереди, и с боков, и сзади! Свет в этих окошках был каким-то странным, он почти не давал тени.
  - Взлетаем, держитесь, - скомандовала нам женщина. Сами пришельцы сидели в креслах - причём не простых, а даже с подставками под головы, - и были пристёгнуты ремнями.
  Корабль дрогнул. Больше ничего не изменилось, только через странные окошки стало видно, как земля начала отдаляться. Взлетев на высоту десяти или двадцати деревьев, корабль пошел в сторону побережья, а затем вдоль берега. Мы с Найвой и Масей смотрели во все глаза. Так далеко от дома мы ещё никогда не были! За несколько минут мы долетели до Макланты - пещеры соседнего племени (по суше до неё ехать два дня) и миновали её, направляясь к северному краю острова. Ну и скорость у этого корабля!
  Папа в это время разговаривал с пришельцами. Они рассказывали, что уже давно наблюдают за нашей планетой, что по всему нашему острову расставлены передающие устройства, которые передают изображение со звуком на спутники, которые летают над планетой, и так они выучили наш язык. Для меня это всё было абсолютно непонятной тарабарщиной, особенно про наш язык. Разве в мире бывают другие языки?
  Дальше речь пошла о совсем непонятных вещах: об источниках энергии, о самодвижущихся экипажах, устройстве материи и прочих скучных взрослых вещах. Я совсем потерял нить разговора и стал смотреть в окно. А там было, на что посмотреть - мы огибали северный край острова, место, на котором никто из нашего народа не бывал никогда. И вдруг я увидел такое, что не поверил своим глазам.
  - Найва, ты видела?
  - Что?
  - У северного края острова есть скалы! И много!
  - Ну и что? - и немного погодя, - А!
  Наличие скал на северном берегу говорило о том, что мы сможем когда-нибудь организовать там свою - новую! - пещеру! Мама прислушивалась к разговору папы и ничего не заметила. Немного погодя я спросил у пилотов:
   - А ваш корабль на чём работает, на дровах или на топлёном масле?
  Пришельцы почему-то засмеялись. Вдруг мама забеспокоилась:
  - На улице уже должно быть темно. А сколько времени?
  - Уже темно. Мониторы отображают реальность, которую наружные камеры видят в инфракрасных и ультра - фиолетовых лучах. Поэтому кажется, что светло. Но вы не беспокойтесь, мы доведём вас до пещеры под охраной, никто на вас не нападёт.
  Мама успокоилась, на зато начали беспокоиться мы с Найвой. Мы ЗНАЛИ, что драконы отнюдь не самые опасные существа на нашем острове.
  - Нам наперерез идёт дракон, - немного удивлённо сказал второй пилот, тот, что был чуть пониже и сидел слева.
  - Так поджарь его, - спокойно откликнулся первый.
  И тут корабль содрогнулся, как от удара, на приборной панели замелькали красные лампочки. Пилоты принялись что-то кричать друг другу, на одном из центральных окон вдруг появился белый прямоугольник, который наехал на дракона. Изображение дракона почему-то увеличилось. В следующую секунду дракон вспыхнул и обрушился на землю кусочками обугленной плоти. Изображение отъехало обратно, открывая панораму моря и леса. У них что, окна могут ещё и приближать?
  - Что у вас за драконы? - спросил один из пилотов, - Он сейчас пальнул по нам энергетическим оружием из установки на голове.
  Папочка подтвердил: да. драконы могут излучать огонь, но только очень редко пользуются этой способностью, поскольку для охоты она бесполезна - на месте цели остаётся только кучка пепла. Изредка они применяют её для боёв друг с другом или с особо нахальными наземными ящерами.
  - Нас учат этому на уроках природоведения, даже в детском саду, - похвастался Мася.
  Пилоты переглянулись и принялись что-то оживлённо обсуждать на своём языке. А потом сказали очень удивительную вещь:
  - Похоже, ваши драконы созданы людьми.
  Этим они удивили даже папу. Потом пришельцы высадили нас там же, где и подобрали. Нас опять провели в защитной плёнке через барьер на входе, плёнку пилоты забрали. Двое из пришельцев пошли с нами, девушка стояла у сходней и махала рукой. Мы почти дошли до леса, когда из ниоткуда возник призрак бабушки и замахал нам руками: бегите! Мы с Найвой и Масей второго приглашения ждать не стали и припустили со всех ног. Папочка с мамочкой немного протормозили, но потом решили последовать нашему примеру. Тут появились Сгустки Тьмы. Я сначала даже не понял, что это они. Просто на фоне леса появились три чёрных пятна, три чёрных пятна без бликов и отражений, как будто дыры в ткани мироздания. Сгустки Тьмы метнулись к пришельцам - те после нашего рывка оказались к ним ближе всего. Пилоты разрядили в них свои лучевые самострелы, но без какого-либо эффекта.
  Тут я опять услышал знакомое пение. Из-под земли начал подниматься туман. Тело окаменело, слух пропал. Падая на землю (на этот раз я окаменел намного быстрее, прямо в позе бега), я увидел, как две тени вцепились в пилотов, а третья метнулась к девушке. Пилоты осели на землю, девушка успела забежать по трапу в люк, когда тень догнала её. Вместе они пересекли защитное поле. Тут я впервые увидел, как гибнет Сгусток Тьмы. Пожрав девушку, он поднялся над ней, но попал в лучи света и разорвался изнутри на множество мелких чёрных клякс.
  Два других Сгустка Тьмы выползли из скафандров пилотов и неторопливо поплыли по воздуху куда-то на восток, в направлении материка. Корабль остался стоять, где и был. Из его окон и входного люка продолжал литься мягкий свет.
  Как и в предыдущий раз, мы пришли в себя только с восходом Светила. Папочка не стал сразу возвращаться в пещеру. Задумчиво постояв над телами пилотов, он решил:
  - Мы должны выжечь все останки и забрать их металлическую одежду в пещеру.
  Ответом ему было четыре изумлённых взгляда, но мы с папой не спорим. Для папы, наверное, очень важно попытаться разобраться в устройстве этой одежды. Ведь мой папа - один из основных механиков нашего племени. Все самострелы, подъёмные устройства и даже лодки - это его забота. Вскоре поленница дров с пришельцами наверху уже пылала. Пока огонь делал своё дело, я прошел ко входу в корабль. Мама предупреждающе заворчала.
  - Я не буду входить в корабль, - пообещал я.
  Защитное поле гудело и слегка потрескивало на входе. Девушка лежала по ту сторону люка, от неё, как и от пилотов, осталась одна сухая оболочка. На полу вокруг девушки кое-где виднелись чёрные горстки пепла - всё, что осталось от Сгустка Тьмы. И тут из скафандра девушки поднялся её призрак. В отличие от призрака бабушки, этот был бесформенный и бестолково метался, а затем пропал. Похоже, бедняга испугалась. Я бы на её месте тоже испугался. Впрочем, я и так испугался и пятился до тех пор, пока не упёрся в папу у костра. Папочка истолковал мой испуг неправильно:
  - Не плачь, малыш, они искали судьбы с честью и нашли её.
  Из костра встали два призрака пилотов. Эти были похожи на себя с абсолютной точностью. Они начали подниматься и истаивать. Один из них поднял руку, помахал ею и улыбнулся. Тут уже все мы заплакали. И зачем только он махал рукой?
  Призраки поднялись к небу и исчезли. Оказалось, что папа и мама не видели призрака бабушки - не могли её видеть, зато призраки тех, кто исчезал навеки - пилотов - увидеть смогли.
  Потом папочка потратил полчаса на попытки научиться пользоваться самострелами пришельцев. Бесполезно - они оставались просто кусками металла. Когда металлическая одежда пилотов остыла, мы вытряхнули из неё всё содержимое в костёр и закопали пепел. Чуть позже мы поставим здесь могильный камень.
  Возвращение в пещеру с вестями о летающем корабле и погибших пилотах повергло племя в шок. Но шок быстро прошел, когда папа упомянул о сбитом драконе. Весь день наше племя рубило тушу дракона (то, что от неё осталось после ночных хищников) и перетапливало жир. Драконий жир - самая лучшая заправка для масляных ламп, он почти не коптит и не воняет, не то, что все остальные жиры. Ещё неплох жир китов, куски которых иногда выкидывает на наш берег после того, как ими пообедают гигантские акулы или головоноги. Жаль, что и те, и другие нам достаются очень редко.
  К кораблю приблизиться не посмел никто. Тот факт, что мы с Найвой приближались безбоязненно, создал нам славу безголовых храбрецов. С этого момента жители племени начали сторониться нашей семьи. Никто не поверил, что ночные хищники просто не стали нас есть, а мы не рассказывали, каким образом спаслись. Не говорить же вслух, что нас превратил в камень призрак бабушки? Согласно учения Главного Ведуна, призраков не бывает. С нами, с детьми, перестали играть в школе, папу и маму больше не приглашали на свадьбы и другие праздники. Только несколько старых друзей продолжали общаться с нами.
  
  Глава 3. Бабушкины сказки.
  - И тогда неупокоенный мертвец встал из могилы, схватил дядьку Ватуру за ноги, затащил в могилу и перекусил ему горло, - закончила бабушка Марта долгую страшную сказку. (Это была не наша бабушка, а бабушка просто так).
   Найва и её подруга - Макуната Октаева - даже шить перестали от страха. Как, впрочем, и большинство сидевших вокруг бабушки Марты девушек и детей.
  - Охота вам придуманные страхи пережёвывать, реальных вам не хватает, - недовольно пробурчал папа, проходя мимо.
  - Интересно! - протестующее воскликнула Найва, - А потом, так и работать быстрее.
  Свет в нашем мире стоит дорого. Масляные лампы потребляют слишком много масла, и поэтому, чтобы сэкономить драгоценный продукт, все, кому нужно делать какую-либо мелкую работу - шить, вязать или вырезать ножом, собираются в большой пещере. В незапамятные времена люди просто сидели группками вокруг ламп и делали свою работу. Теперь такого нет, мы теперь - очень культурная пещера. Теперь все дети и многие взрослые имеют обязанность во время общей работы петь, плясать, играть музыку или рассказывать сказки со сцены. Получается очень весело: и работа, и отдых в одно и то же время.
  Именно по этой причине мы с Найвой, Макуной и моим дружком Серым сидели в общем зале и мотали наручные украшения для Найвы и Макуны. Им послезавтра и ещё много вечеров после танцевать на сцене в бальных платьях, со специальными мохнатыми шариками на руках. Вот эти-то шарики - сшитые особым образом полукруглые кусочки тканей и шкур - мы сейчас и создавали. Найва и Макуна шили платья для выступления, я помогал Найве, а Серый помогал мне. Серый - мой лучший друг, полностью его зовут Серофан, а фамилия Висалу.
  Я очень горжусь Найвой - она ходит в кружок танцев и умеет много такого, чего обычные люди не умеют. Например, садиться на шпагат или долго кружиться на одной ноге. Я один раз так попробовал, закружился и упал. Найва долго тренировалась, несколько лет, и это будет её первое выступление. Меня не взяли ни в танцы, ни в музыкальные группы - сказали, ни растяжки, ни слуха. А сказки я пока придумывать не умею, это вообще обычно дело стариков.
  Сидевшая около бабушки Марты молодая девушка - её звали Инира, она только в прошлом году закончила школу, то есть восьмой класс, - испуганно спросила:
  - А неупокоенные мертвецы вправду бывают?
  - У нас на острове чего только нет, может, и мертвецы оживают, - ответила бабушка Марта.
  - Не бывает ни оживших мертвецов, ни призраков, - сказал папа, отчаянно стругавший в отдалении какое-то приспособление.
  - Призраки бывают, - дружно сказали мы с Найвой.
  - Мало вам попало за эти россказни?
  - Ты же сам видел пилотов из костра!
  - Так это их души уходили! Они умерли, и всё. А такого, чтобы духи ходили и из людей кровь выпивали - такого не бывает.
  - А мы такого и не говорили, - обиделась Найва.
  Песта, бездельничавший в отдалении, сразу обрадовался случаю сказать гадость:
  - Смотрите, смотрите! Лунтаевы друзья призракам и с неупокоенными мертвецами на охоту на гномов ходят!
  - Ты это меня имеешь в виду? - спросил папа.
  Песта сообразил, что наш папа - тоже Лунтаев, и быстренько скрылся в дальнем ходу. Мы засмеялись - было трудно не посмеяться на врединой Пестой. Но нам теперь придётся быть осторожными - этот Песта был противным типом, он наверняка попытается отыграться за осмеяние.
  В следующий момент все разговоры стали невозможны, поскольку оркестр завёл свою музыку. Сегодня был день музыки, а бабушка Марта рассказывала свои истории не со сцены, а просто так. Под музыку мы быстро и весело доделали пушистые мотки для Найвы и Макуны. После работы мы с Серым пошли в нашу пещеру играть в 'волков и зайца'. Найва осталась в большой пещере, поскольку там появился Парка - её парень, которого она прилюдно называет женихом. На мой взгляд, отношения Парки с Найвой - это дорога с движением в одну сторону. Найва без ума от парня, а тот к ней скорее равнодушен, хотя ему, несомненно, льстит её внимание. Вот и сейчас он появился строго в тот момент, когда вся работа уже была закончена. Мог бы придти и пораньше, помочь подруге.
  Игра в 'волка и зайца' очень проста - играют на чёрно-белом поле восемь на восемь, волков четыре, заяц один, все ходят только по чёрным. Волки в начале игры выстраиваются вдоль края, зайца ставят посередине. Хитрость игры в том, что заяц - при правильном поведении - всегда выигрывает. Мне этот фокус показал папа, уже давным-давно. Серый этого понять никак не мог. Я обыграл его пять раз, когда он всё-таки решился спросить:
  - А это правда, что вы с Найвой призраков бабушки и пилотов видели?
  После нашего приключения мы рассказывали о корабле всему племени со сцены, но про призраков не упоминали. Согласно учению нашего народа, призраков не существует, и Главный Ведун - суровый старик, который возносит за всё племя молитвы к Богу, - строго следит за тем, чтобы древнее учение не изменялось. Мы не рассказывали, но слухи всё-таки просочились - ведь как-то мы выжили ночью в лесу.
  - Правда. Только, я думаю, это не призраки, а какая-то часть человека, которая не умирает насовсем после нападения Сгустков Тьмы.
  Мы поиграли ещё немножко. Пришли Найва с Масей. Общее собрание и музыка в большой пещере закончились, пора была ложиться спать. Серый стал собираться. И тут из стены выплыл призрак бабушки. За руку бабушка тянула кого-то, кто постоянно терял форму и вообще находился не в лучшем виде. Серый открыл рот, чтобы заверещать от ужаса, но я сказал ему: 'Молчи!'. Серый послушался. Найва сказала: 'Привет, бабушка'. Серый присмотрелся повнимательнее, узнал нашу бабушку - он помнил её не хуже нас - и успокоился. Тот, кого бабушка тянула за руку, наконец-то смог взять себя в руки, и мы смогли узнать в новом призраке девушку - пилота. Она постоянно теряла форму, у неё изменялось количество пальцев и форма рук, но она стала хотя бы узнаваемой.
  Бабушка обвела нас рукой, показала на девушку и изобразила пальцами идущего человека.
  - Она хочет, чтобы вы завтра пошли к кораблю за девушкой? - догадался Серый. Бабушка кивнула, и парочка призраков вернулась в стену.
  - Ух, ты, они и вправду существуют! - восхитился Серый, - Можно, я завтра пойду с вами?
  Идти решили после обеда - утром у нас по расписанию купание в море. Искупаться в море нам удаётся очень нечасто, это целое мероприятие, над обеспечением которого работает много людей. С осени по весну вода слишком холодная, чтобы купаться, а летом все взрослые слишком заняты на полях, чтобы отвлекаться на обеспечение всяких забав. Но иногда нам купания всё-таки устраивают, правда, очень редко, и это веская причина для того, чтобы не пропускать ни одно купание. Даже если об этом просят призраки.
  
  Светило сияло с неба, вода была прекрасной. Океанские волны с шумом разбивались о камни преграды, а дозорные, стоявшие над ними и внимательно всматривавшиеся в бурлящие воды, не подавали никаких сигналов тревоги. То есть денёк был образцово восхитительный.
  Наша суша по сравнению с нашим морем является почти безопасным местом. Конечно, на ней встречаются и драконы, и волки, и хищные ящеры, и ядовитые белки, но по сравнению с тем, что живёт в море, они сущие цыплята. В море косяками ходят зубастые рыбы - они нападают на всё плавающее и оставляют от человека один костяк за несколько секунд. В море живут страшные головоноги, у которых длина щупальцев в восемь раз больше роста взрослого человека - такие твари с лёгкостью ловят китов на завтрак. Они способны порвать рыбацкую лодку прямо на весу или утащить человека с корабля, если тот вдруг забудет закрыть входной люк. По этой причине наши рыбацкие лодки выходят в море только зимой, когда головоноги уплывают куда-то в тёплые места, а корабли в море ходят только такие, которые длиннее головонога минимум в двое. Иначе твари утащат его на дно в первые минуты плавания. Никому за время плавания не придёт в голову выйти на палубу, это верная смерть, все наши корабли имеют прочные крыши, из-под которых моряки не высовываются до прихода в порт. По этой же причине на наших кораблях нет парусов - они бывают только гребными. Паруса бывают только на рыбацких лодках, а вот на кораблях их нет - починить заевший или не поднимающийся парус в море будет некому.
  Это не все чудовища, которые обитают в океане. Иногда к берегу прибивает штормом туши китов или головногов, на их мясе видны следы укусов огромных челюстей. Люди никогда не видели таких существ, а те, кто видели, уже никому не смогут об этом рассказать. Папа говорит, что это либо гигантские акулы, либо морские плавающие ящеры. Как по мне, так это странно - ящеры живут на суше и дышат воздухом, как мы, что им делать в море?
  Но в этот день никого из хищников не было в нашем бассейне - небольшой гавани, отгороженной от океана специально установленными огромными камнями, через которые не пробраться ни зубастым рыбам, ни головоногам. Во избежание неприятных неожиданностей на камнях, в специально смонтированных клетках, стояли старшеклассники - ученики седьмых и восьмых классов, и всматривались в воду - всегда остаётся вероятность, что через разъеденные волнами камни прорвётся небольшая акула или зубастая рыба. Такое случалось в прошлом, но сегодня всё было спокойно.
  Мы с Найвой, Масей, Серым, Макуной и сотней других друзей весело соскальзывали с покрытых водорослями камней прямо в бурлящие волны бассейна. Восторженные визги висели над водой непрестанно. Несколько взрослых с улыбками наблюдали за нами сверху. Это были те взрослые, которые несколько минут назад ныряли в воду первыми, с копьями - на случай, если в бассейн проникла незамеченной какая-нибудь маленькая акула.
  Мы уже в десятый раз съезжали 'очередью' со скользких прибрежных камней и думали, что день удался, когда над водой внезапно поднялся огромный столб. Щупальце головонога! Какое же оно большое, почти до второго этажа, а может быть, и до третьего! Остановиться не было никакой возможности, мы так и плюхнулись в воду, но ещё до того, как солёная вода закрыла нам рты, мы дружно издали тревожный крик 'Вау!'. Нам самим ничего не грозило, мы были слишком далеко от ограды, а вот дозорные старшеклассники могли пострадать. Головоног начал загибать щупальце, чтобы пошарить в бассейне. Малышня вовсю гребла к берегу, выходя из зоны досягаемости хищника. А вот дозорные на ограде так и не поняли, откуда грозит опасность - они всё ещё смотрели вниз, в воду. В щупальце полетели стрелы - взрослые сверху начали стрелять, не столько для того, чтобы нанести головоногу ущерб, сколько для того, чтобы дать понять дозорным, откуда надвигается опасность. Для щупальца головонога наши стрелы - не более, чем для человека заноза. Старшеклассники на ограде наконец-то поняли, что им грозит, и начали разбегаться.
  Головоног загнул щупальце в бассейн и начал в нём шарить. Из-за высоких камней ограды он мог дотянуться всего до нескольких метров в бассейне, и, конечно, никого не поймал, зато снёс одну из дозорных клеток. Все пловцы к тому времени уже были на берегу, последних друзья вытаскивали из воды за руки. Остальные издевательски свистели. Старшеклассники тоже успешно достигли безопасной зоны.
  Наверху послышался шум, затем раздалось глухое 'Бум!', и в головонога полетел горящий моток тряпок, пропитанный маслом. Это принесли катапульту нашего папочки. Особого вреда огонь головоногу не нанёс, зато горящее масло, растекаясь по воде, начало жечь ему щупальца, и головоног уплыл. Они такого не любят.
  - А потом нам всем запретили купаться, из-за этого гадкого головонога, - возмущался Серый за обедом у нас дома, поглощая капустный суп. Его родители находились на дальнем поле, и мама пригласила его пообедать у нас.
  - Если бы он вернулся и съел кого-нибудь из вас, он показался бы тебе ещё более гадким.
  - Ну, да, - согласился Серый после некоторого раздумья.
  - Что вам больше нравится: собирать травы на суп или заготавливать тростник на верёвки после обеда? - спросила мама.
  Я начал лихорадочно соображать. Резать тростник - та ещё работёнка, листья у него острые, пока его срежешь, он сам тебя десять раз порежет. Собирать кислую траву, так приятно освежающую суп, намного легче. Однако, летающий корабль находится ближе к зарослям тростника. Поэтому я сказал:
  - Тростник.
  Найва было вскинулась, чтобы обозвать меня дураком, но потом сообразила и промолчала.
  - Решено. Отправляетесь резать тростник.
  - Не хочу тростник, - заныл Мася, - он колется.
  - Старший мужчина сказал 'тростник', значит, ты слушаешься старшего мужчину, - с улыбкой сказала мама.
  Мася высказал всё, что он думает о необходимости слушаться старших мужчин и старших вообще, чем вызвал только новые улыбки. Маленьким такое можно - они ещё не знают, что значит Порядок. Этому нас учит Главный Ведун только со второго класса. В законы Порядка входит, между прочим, и такое правило: если старший в группе мужчина говорит кому-то 'иди и умри' ради того, чтобы выжили остальные, то для избранного им человека честью будет умереть. Такое случается довольно часто - когда группу работников, например, застают врасплох хищные ящеры. Пока избранный отвлекает, все остальные спасаются.
  Пока я предавался раздумьям о суровости нашего мира, обед закончился.
  - Копья не забудьте, ножи, стрелы для самострелов, - напутствовала нас мама, глядя на то, как мы прислонили копья к стенам, пока взваливали на себя заплечные мешки для тростника.
  - Мы не забыли, мы мешки одеваем! - дружно запротестовали мы с Найвой.
  Серый взял своё копье, прихватил наши, и мы двинулись. На выходе из пещеры двое стражников подпирали ворота, позабыв о долге постоянно следить за обстановкой. Впрочем, их можно было понять: было жарко, и они спрятались в единственном затенённом месте. Мы остановились на выходе, чтобы дать глазам привыкнуть к яркому свету.
  - Что-то вы поздновато на работу, - приветствовали нас стражники добродушным подзуживанием.
  - Мы с утра заняты были, головонога на живца ловили, - ответила Найва ставшей уже противной от постоянного повторения шуткой.
  Стражники захихикали:
  - Ну что, поймали?
  - Обязательно поймали бы, да только там набежали такие вот громкие как вы, давай шуметь, огненные шары кидать, всю дичь распугали, - ответил Серый.
  Стражники довольно загрохотали басовитым смехом. В этот момент какая-то шальная ядовитая белка выскочила у них из-под ног и с перепугу вскочила на Майлайтина, взобравшись по плащу ему прямо на плечо.
  - А-ах, - втянули воздух стражники.
  - А-ах, - втянули воздух мы с Серым.
  Моё копьё было у Серого, копьё Найвы, впрочем, тоже. Дотянуться до белки руками мы не успевали. Масе тысячу раз показывали на картинках опасных зверей дома, тысячу раз им рассказывали об этом в детском саду. Но сейчас Мася не узнал опасного зверька, вместо этого он повернул голову и обрадовано сказал:
  - У-у, пушистик!
  Белка немного сориентировалась в происходящем, поняла, что забралась не на дерево, и решила, что самым полезным сейчас будет воткнуть ядовитые зубы в Масю. В следующий миг её снёс с плеча брошенный Найвой нож. Найва бросила его без замаха, так, как достала из ножен - рукояткой вперёд. Получилось несильно, но цель была достигнута. Сброшенная на землю белка унеслась в заросли. Посланные вослед стрелы охранников её даже не испугали. Испуганный Мася не знал, что делать - протестовать против того, что в него кидают ножами, или испугаться чего-то по-настоящему. Найва подобрала нож.
  - Это была ядовитая белка, она чуть тебя не загрызла, раззява.
  - Только родителям не говорите, ладно? - попросили стражники, мигом оказавшиеся на своих местах - перед створками ворот. Мы великодушно обещали.
  Путь до летающего корабля прошел без приключений. У корабля нас уже ждали два призрака: бабушка и девушка - пилот. Они аж подпрыгивали от нетерпения и недовольно размахивали руками. Ну а мы что, виноваты? У нас дел много - и поесть надо, и купание нельзя пропустить, особенно если оно случается всего несколько раз в год.
  Перед входом в корабль, ещё до подхода к лесенке, девушка остановила меня и показала длиннющим - длиною, наверное, в мой локоть, - пальцем нажать на едва заметную точку на борту корабля. Я нажал. Из борта корабля выскочила дверка - такая вся рельефная, аккуратная, ни за что бы не догадался, что она тут есть. Внутри обнаружилось несколько рядов кнопок. Девушка начала показывать, на какие из них нажимать. Я нажимал. Через некоторое время защитное сияние перед входом в корабль погасло. Девушка влетела в дверь, жестами приглашая нас следовать за собой.
  - Лейте! - предупреждающе сказала Найва.
  - Не дурак, не пойду. Найди мне лучше улитку или ящерицу.
  За улиткой пришлось идти почти до леса. Всё это время девушка - пилот стояла в проёме двери и призывно махала подобием руки. Иногда она вообще переставала быть похожей на человека. Наверно, она здорово злилась. Но мы твёрдо решили первыми в люк не входить. Наконец улитка была найдена, и мы закинули её через проём входного люка в корабль. С ней ничего не случилось, полежав минуту на полу, она выползла из раковины и поползла по своим делам. Тогда и мы сочли возможным войти. Серый перепугался трупа у входа и остался снаружи.
  Девушка - призрак метнулась в кабину и повторила операцию с нажиманием кнопок. Нажимать кнопки мне пришлось довольно долго, как кнопки на панели управления, так и на боковых панелях. Мне это даже понравилось - будто я сам пилот и управляю кораблём. Обидно было только то, что весь свет в корабле после нажатия последнего выключателя погас, в коридоре остались маленькие - маленькие огоньки. Девушка - пилот исчезла. Мы Найвой немного покопались в вещах пилотов - они же всё равно мёртвые, им вещи не нужны, правда? Взять удалось немного, большинство помещений было закрыто на ключ, была открыта только одна каюта и пилотская кабина. В корабле было много самых удивительных вещей, но их назначение оставалось неизвестным. Полезных вещей почти не было. Из кабины мы утащили странный топор и пару неплохих ножей, из каюты взяли плед, картинку в рамочке и подушку. Когда мы вернёмся со взрослыми, они, наверное, смогут взять больше.
  У выхода нас поджидала девушка - призрак, чуть поодаль вертелся Серый, ещё чуть поодаль стоял молодой хищный ящер. Ящер подумывал съесть Серого, но не знал, насколько опасной может оказаться девушка - призрак, а потому топтался на месте. Серый выпустил в него несколько стрел, но не попал, и теперь вертелся на месте, разрываемый желаниями спрятаться в корабле и страхом перед призраком. Мы достали самострелы, и ящер сразу сбежал - он понял, что одному против четверых ему ничего не сделать. В филейной части у него обнаружилась стрела - не все стрелы моего друга пролетели мимо!
  Знаками девушка - пилот показала нам, как закрывать входную дверь. Затем она приказала сжечь её тело. Мы не стали ходить в лес, - ящер мог вернуться, - и быстренько собрали сухую траву, благо её уже было много. Мы с Найвой перетащили скафандр с девушкой на огромную кучу сушняка. Девушка оказалась на удивление легкой. Серый высек камнем искру, и костёр вспыхнул. На секунду появился призрак бабушки. Призрак девушки последний раз появился над телом, помахал бабушке, нам, а затем стал подниматься над костром, истаивать и в конце концов исчез.
  Тростник мы в этот день собирать не стали. Мы решили, что добыча и так хороша, спрятали её в мешки и вернулись домой. Сначала за нас испугались, потом нас ругали за то, что мы могли погибнуть в чужом корабле. Потом мама оглядела плед и подушку, папа - ножи, и взрослые решили, что стоит наведаться в корабль ещё раз.
  После краткого перекуса Найва с Макуной начали готовиться к вечернему выступлению. Они одели свои голубые платья из лент, немного повторили танец, а потом заскучали. До выступления оставалось много времени. Мы решили сходить посмотреть на океан, на 'козырёк' - так назывался небольшой плоский выступ в скале недалеко от входа в пещеру. 'Что плохого может случиться с нами внутри Загородки, над входом в пещеру?' - думали мы. Плохое случилось. Не успели мы забраться на скалу, как Макуна обнаружила гнездо белых шершней. Вредные твари решили, что любимое место для прогулок детей подойдёт им для строительства домика. Нам повезло, что Макуна заметила их первой, до того, как их шершни - воины начали вылетать. Укус белого шершня у половины людей вызывает сильнейшую температуру на две недели, а другая половина сразу умирает. Эти твари ужасно упорные и преследуют всех, кто их потревожит, на протяжении километров. От них бегают даже тигры. Из скалы перед нами вылетела бабушка и показала знаками: 'Убегайте!' Но мы и сами понимали, что с шершнями нельзя долго думать, и кинулись вниз.
  Вести шершней за собой в пещеру было бы верхом свинства, и потому мы помчались к ближайшему озеру. 'Озером' его называли с большой натяжкой, скорее, это была большая лужа, образованная слабым ручейком, стекающим с вершины скалы. Обычно в нём бултыхается малышня. Все, кому больше шести лет, залезать в него считают ниже своего достоинства. Но сейчас нам было не до выбора, достаточно было того, что оно покрывало нас с головой. Мы запрыгнули в лужу и сидели в ней три минуты. Шершни покружили над озером и улетели.
  - Красавцы, - оценили нас воины у ворот, глядя на бальные платья девчонок, с которых стекали грязные потоки. Мы рассказали им, где искать гнездо шершней, и пошли домой. Завтра вождь выделит специальных воинов, которые в толстой одежде пойдут разорять гнездо. Оставлять гнездо так близко к пещере опасно.
  Мама Макуны, наша мама и тётя Рупила, руководительница танцевальной группы, очень долго причитали над загубленными платьями:
  - Ну и как вы теперь выйдете на сцену, без платьев? Публика не получит никакого удовольствия! Ну почему бы вам ни сидеть дома! - огорчалась больше всех тётя Рупила. Но в итоге всё-таки согласилась, чтобы девчонки выступали в обычном виде, с одними шариками.
  Вечером Найва и Макуна выступала на сцене. Их выступление было успешным, даже слишком. В том смысле, что все бросили работу и стали смотреть, как моя сестрёнка с подружкой весело размахивали своими пушистыми шариками на руках, садились на шпагат и вертелись самым непредсказуемым образом. В конце их наградили бурными аплодисментами. Не зря Найва тренировалась столько лет.
  
  Глава 4. Грабёж не удался.
  Уже с раннего утра мы все, включая дедушку, были у корабля. Мы хотели войти, но тут возникла заминка. Девушка - пилот показала нам, как закрывать дверь, но не показала, как её открывать. Мы дёргали дверь до боли в руках, но не добились никакого результата. Дёргать за ручки и вертеть их пробовали все, даже дедушка. Папа попытался поддеть её топором, но даже не смог поцарапать. После этого он долго гладил чужой металл, чесал за ушками и протяжно говорил: 'Да-а'. Я попытался потыкать в кнопки на всё ещё открытой бортовой панели управления, но это было ещё более бессмысленным делом: я не понимал ни одного символа на клавишах. Пока мы мучились, с неба спустился второй летучий корабль. Мася и Найва, стоявшие в дозоре, вовремя заметили его появление, и мы успели отбежать в сторону, как будто это мы тут так просто гуляем. Новый корабль не стал садиться и завис на высоте нескольких человеческих ростов (или роста взрослого хищного ящера).
  Новый корабль нёс на борту тот же трёхцветный флаг, но уже с первого взгляда было видно, что это корабль совсем другого типа. Первый корабль был блестящим, гладким, с красивыми линиями - узорами вдоль корпуса. Новый корабль был неопределённого тёмного цвета, который можно было назвать только серо-бурым. Краска местами выцвела, а местами, наоборот, побурела. В некоторых местах были видны коричневые разводы, будто там текла вода и потом высохла. Кое-где обшивка нового корабля имела хорошо заметные вмятины. Когда из открывшейся двери посыпались высокие, прыгучие, очень резкие и громкоголосые мужики, я даже не удивился. С первого взгляда стало ясно, что те, кто посетил нас в первый раз, были очень молодыми людьми. Теперь к нам прибыли спасатели или воины. Или и то, и другое вместе.
  Спасатели не обратили на нас никакого внимания и скрылись в старом корабле. Снаружи осталось только два человека, они заняли места по бокам от входной двери и выставили световые самострелы, настороженно поводя ими из стороны в сторону. Самострелы у них были куда крупнее тех, что были у первой команды. Вскоре спасатели вышли из корабля, некоторые держали в руках какие-то ящики. Сделали они это так быстро, что правильнее было бы сказать 'высыпались'. Внутри корабля громыхнуло. Корабль вздрогнул и осел на брюхо, уткнувшись носом в грунт и высоко задрав корму (до этого он стоял на выпущенных опорах). Для корабля этот полёт тоже стал последним. Это была очень грустная картина!
  Спасатели бегло осмотрели обгоревший скафандр девушки, расплавили его до состояния маленькой лужицы металла и закопали то, что осталось. После это все члены группы, кроме одного, собрались под входной дверью своего корабля. Их начали по одному поднимать в корабль каким-то странным способом: ни троса, ни лестницы видно не было, человечек просто вдруг брал и взлетал на уровень двери. Из двери высовывалась рука и втягивала очередного товарища внутрь. Всё это спасатели проделали быстро, молча и деловито, по-прежнему делая вид, что нас нет. И только один из пришельцев соизволил заметить наше существование. Он сделал несколько шагов в нашу сторону и повелительно замахал рукой - подходите, мол. Подошли только мы с папой.
  - Мы... плохо молвить ваш язык, - медленно и почти неузнаваемо начал говорить спасатель, - все, кто молвить хорошо и учить ваш молва с детства, есть погибнуть. Погибнуть есть очень удивление. Наши люди очень хороший броня. Ваш планета очень опасный. Мы изучать ваш планета, смотреть сверху - да, садиться - нет. Год после прилететь новые дети, они учить ваш молва и говорить хорошо, до этот срок мы только смотреть. Где ещё два одежда?
  Папа стукнул в грудь кулаком и сказал:
  - У меня.
  - Хорошо. Вы её сожгли перед?
  - Да. Людей сожгли и похоронили, забрали только металлическую одежду.
  - Хорошо. Можешь оставить себе. Маленький, держи игрушку.
  С этими словами спасатель протянул мне маленькую - меньше ладони - собачку. Папа перехватил игрушку ещё до того, как я успел её коснуться, осмотрел и только после этого отдал мне. Получилось не очень вежливо, но спасатель, кажется, не обиделся. Впрочем, об этом тяжело было судить, его лицо едва виднелось за толстым мутным стеклом доспехов.
  Мне бы такие доспехи! Ни один ящер такие, наверное, не прокусит. Впрочем, ящеры - такие злые и хитрые бестии, что если они не смогут его прокусить, то тогда просто растопчут, из вредности. Нет, не нужны мне доспехи - только лишняя тяжесть, лучше уж бегать быстрее.
  Я взял собачку в руки. Маленькая игрушка, на четырёх лапках, из материала, похожего на кость. Неожиданно спасатель наклонился, протянул руку к собачке и сказал так тихо, чтобы услышать мог только я:
  - Иногда я смотреть её глаза и говорить её голос с тобой. Никому не говорить.
  Рука у папы дёрнулась к ножу, но спасатель уже распрямился, а затем повернулся и ушел. Через несколько шагов он бросил, едва повернув голову:
  - У вас опасный мир. Желаю успешный выживания и хороший охота.
  Папочка удивился, услышав знакомое приветствие, но по привычке ответил: 'Хорошей охоты'. Так у нас всегда говорят, когда хотят вежливо проститься.
  Я положил игрушку в карман на поясе и уже собрался начать раздумывать о том, как голос спасателя с летающего корабля может дойти до собачки, как вдруг произошло нечто совершенно неожиданное. Собачка зашевелилась, повернулась и высунула голову из кармана, чтобы наблюдать за происходящим. Это положение ей не понравилось, поэтому она опустилась на дно, немного разорвала лапами кожу, высунула голову в дырку, убрала обратно и так и застыла, продолжая наблюдать за обстановкой через дыру. Собачка была живая! Я утаил это событие, чтобы потом поделиться удивлением с Найвой. Родители не поймут, а то ещё и отберут собачку. Ох, что скажет мама, увидев новую дыру!
  Разговаривавший с нами спасатель подошел к кораблю, вознёся подобно своим товарищам, помахал нам из проёма и закрыл люк. Корабль начал стремительно подниматься и быстро исчез.
  - Даже не верится, что он только что здесь был, - сказал папа.
  - В оставшемся корабле могут быть полезные обломки металла, - сказал дедушка. Эта идея сразу привела всех в движение, и мы ринулись на поиски. Уже заходя в корабль, я услышал, как в лесу что-то подозрительно треснуло. Либо за нами следит голодный хищный ящер, либо кто-то из соседей вскоре составит нам компанию в исследовании корабля.
  Насколько же сильно изменился корабль внутри! В прошлый раз от входа вёл чистый, аккуратный коридор с весёленькими картинами на стенах. Теперь же все внутренности корабля представляли из себя мешанину конструкций и разнообразных обломков. Даже не верилось, что негромкий хлопок, который мы слышали, мог вызвать такие чудовищные последствия. Пришельцы, несомненно, обладали огромной мощью.
  Немного подумав, я не стал углубляться в корабль, остался у входа, присматривать за лесом. Не понравились мне эти звуки в лесу. Папа, мама и дедушка пробились через мусор у входа и пропали во внутренностях корабля. Откуда-то из глубины папа крикнул, чтобы мы оставались у входа, так как здесь темно и легко оцарапаться, но Майлайтин и Найва к этому времени уже скрылись в боковом проходе.
  У входа тоже было, чем поживиться. С потолка свисали полосы удивительного светлого металла и порванные взрывом листы обшивки. Пришельцы были высокими, выше наших людей, так что входной коридор имел в высоту примерно три моих роста. Дело облегчалось тем, что по бокам коридора располагались различные ручки - должно быть, для того, чтобы можно было хвататься при резких поворотах корабля. Я вспомнил, какие резкие повороты закладывал корабль, когда мы в первый раз его увидели, и сразу понял, что он может и переворачиваться - для этого, наверное, и были прикреплены ручки на потолке.
  Поглядывая одним глазом на лес, я начал карабкаться наверх. Полосы удивительного светлого металла на ощупь оказались ещё удивительнее - это был мягкий металл, он гнулся даже моими руками! Я почти оторвал одну из полос, когда из леса вышел очень странный волк. Он был меньше обычных волков и не серый, а рыжий. Я замер. Из ниоткуда в воздухе возник призрак бабушки и замахал руками, показывая на волков.
  - Мама! Папа! - позвал я, но ответа не получил.
  Волк обошел корабль и скрылся в лесу. Через секунду из леса выкатилась целая лавина странных волков. Они бежали молча, тесной группой, так что издали казалось, будто по равнине стелется единое рыжее пятно. Точнее, рыжая река. Их было очень, очень много.
  - Тревога! - заверещал я, - К бою! Волки!
  Я попытался дотянуться до самострела, но не смог. При моём полуподвешенном положении это оказалось затруднительным. Тем временем волки уже достигли входной двери и полились внутрь корабля. Некоторые из них, завидев меня, пытались подпрыгнуть и укусить, но я успел дотянуться до ножа и встречал их не очень точными ударами. Сильно повредить их мне не удалось, но, получив довольно глубокие царапины, они отказывались от своей идеи и скрывались в корабле. Зато на их месте появлялись новые сородичи. Они снова и снова пытались дотянуться до меня зубами. Где-то в глубине корабля послышались крики Найвы и родителей. Я ничем помочь им не мог. Лавина странных волков всё текла и текла в корабль, и каждый десятый из них пытался начать обед с меня.
  Поток прекратился как-то очень внезапно. Только что волков было очень много, вокруг меня щёлкали острые зубы, и вдруг не осталось ни одного. Я достал самострел. Учитывая то, что приходилось держать наготове нож, это оказалось непростым делом. Перехватываясь между ручками, я двинулся по верху коридора в ту сторону, откуда доносились боевые кличи Найвы и отчаянный рёв Маси. Поворачивая за угол, я на секунду утратил бдительность, и этим чуть не воспользовались четверо волков.
  Перенося ногу на следующую ручку, я увидел, что на неё уже летит волк, а внизу ждут своей очереди ещё трое его товарищей. Я успел отдёрнуть ногу и влепить волку стрелу прямо в разинутую пасть, но другой ручки рядом не было! Чтобы не упасть, пришлось упереться в другую стенку коридора. Удивительно, но, несмотря на то, что там не было никакой ручки, нога не соскользнула. Я понял, что, упираясь в одну стенку спиной, а в другую - ногами, могу висеть под потолком коридоров сколько угодно, и даже могу двигаться!
   Раненный волк завизжал и рухнул на пол, но другие его товарищи продолжали атаковать. Одного я просто отбил прикладом самострела, второму всадил нож между рёбрами. Третий зарычал, протянул время, выбирая, как лучше прыгнуть, и получил стрелу в брюхо ещё до того, как надумал прыгать. Тот, которого я отбил прикладом, посмотрел на своих умирающих товарищей и решил поискать добычу попроще в другом месте. Я продолжил двигаться в сторону Найвы. Пришлось проползти под потолком метров восемь, пока я не достиг комнаты, в которой держала оборону моя сестра.
  Найва стояла на бесформенной куче барахла в углу небольшой комнаты, Мася держался за её спиной. У подножия кучи около двух десятков волков скалили зубы и примеривались, как лучше прыгнуть. Иногда то один, то другой пытали счастья, но Найва каждый раз отбивала их прикладом самострела или ручкой ножа. Она никак не успевала наложить стрелу: каждый раз приходилось отвлекаться на следующего волка. Было очевидно, что долго так продолжаться не может: если бы волки ринулись на неё все вместе, они задавили бы её массой.
  Я взвёл самострел и подстрелили первого волка. Протяжный рёв огласил комнату. Волки завертелись на месте, не понимая, кто в них стреляет. Меня они не видели, я висел в коридоре, за дверью. Я подстрелили второго волка, а затем третьего и четвёртого. Я стрелял, не взводя самострел, а натягивая его руками, как лук. Я подстрелил пятого и шестого, когда волки решили посмотреть в коридоре. Обнаружив меня, они попытались подпрыгнуть и достать меня в полёте. Седьмого я подстрелил ещё на полу, восьмого - в прыжке. Девятый чуть не цапнул меня за ногу, пришлось убрать ногу и стукнуть его прикладом. Едва он упал на пол, как получил стрелу от Найвы и с воем завертелся на месте. Десятого мы подстрелили сразу вдвоём. Остальные волки осмотрели поле боя и поджали хвосты. Убегали они ничуть не менее организованно, чем нападали: рык вожака - и вся стая скрылась за поворотом коридора.
  - Йафифиеу, - сказала собачка в кармане. Или что-то похожее.
  - А ты что, научился летать? - спросила Найва, - Каким чудом ты под потолком висишь?
  - Нет, не научился. Тут ручки везде, а потом, можно распереться спиной и ногами в стенки, и тогда не падаешь даже там, где нет ручек. Лезьте ко мне!
  Сестра с братом не заставили себя долго упрашивать и через секунду оказались рядом со мной. Тут выяснилась неприятная новость: у Маси ноги были слишком коротки для того, чтобы распираться в противоположные стенки! Он мог передвигаться только там, где есть ручки! Мы потратили некоторое время, обсуждая решения этой проблемы, но так ничего и не придумали. В конце концов решили двигаться в сторону родителей, а там дальше решить на месте. Но сначала я спустился и подобрал стрелы. У нас их, конечно, много, но волков намного больше...
  Судя по вою раненных волков, родители держали оборону в противоположном конце корабля. На наше счастье, коридоры корабля кое-где имели иллюминаторы, а мусора на полу было не так много, чтобы волки могли подобраться слишком близко. Мы карабкались по стенам небольшую вечность, но на пути нам встретилось всего несколько волков. То ли это были волки из тех, которые уже встречались с нами, то ли они просто не захотели сражаться, но они скрылись раньше, чем мы навели самострелы.
  Проблема с преодолением места без ручек решилась неожиданно просто: Мася уцепился за меня, и я его просто донёс до того места, где снова пошли захваты. Поскольку руки у меня были заняты, Найва всё это время страховала нас со взведённым самострелом. Впрочем, волки всё равно не появились.
  Папа, мама и дедушка сражались в небольшой комнатке с полуоткрытой дверью. Именно благодаря маленькой щели им удавалось сдерживать всю стаю в добрую сотню голов: стоило кому-нибудь из волков сунуть в щель голову, как её тут же пробивал нож. Сложилась безвыходная ситуация: родители не могли выйти, а волки не могли войти. Мы добавили волкам решимости уйти стрелами в спины. Получив несколько залпов сразу из трёх самострелов (папа или мама добавили ещё пару через щель), волки оттянулись за угол коридора. Оттуда понеслись обиженные рёв и тявкание.
  - Мама, папа, вы как? - закричала Найва
  - Найва! Вы живы?
  - Да, у нас всё хорошо. Выбегайте и залезайте наверх, тут много ручек.
  Вот так. Придумал я, а получилось, будто Найва всех спасла. За дверью ненадолго замолчали, потом папа сказал:
  - Дедушка не сможет. Ему ногу прокусили.
  - А давайте тогда нам половину ваших стрел, мы пойдём за волками и будем их отстреливать, пока не отгоним подальше? - предложил я.
  - Ишь какой боевой, - с этими словами папа выскочил из двери и мгновенно взобрался под потолок. Как только он достал самострел, за ним последовала мама. Дедушка с другой стороны привалился к двери так, что почти закрыл её, осталась только маленькая - маленькая щёлочка.
  - Вот теперь повоюем, - сказал папа, - вперёд!
  Но волки не приняли боя. Стоило нам приблизиться, как они утекали подальше, за пределы действия наших самострелов. Мы подстрелили всего трёх зверей. Через некоторое время папе надоело ползать под потолком коридоров, и он решил прорываться на выход вместе с дедушкой. Мы с Найвой остались сзади, сдерживать волков, а папа, мама и Мася полезли вперёд - расчищать путь для дедушки. Затея прошла неожиданно гладко. Волки разбежались перед родителями и не атаковали нас. Когда папа крикнул, что они уже у двери, мы двинулись следом. Волки держались в отдалении.
  - Молодцы, - похвалил папа, - теперь самое трудное. Мы с мамой подхватываем дедушку под руки и бежим к лесу. Вы по очереди оборачиваетесь и стреляете в тех зверей, что высунутся из двери. Майта, ты несёшь дедушкин костыль. Если волки побегут лавной, скажете. Будем действовать быстро - сумеем добежать до деревьев. А там мы столько стрел из веток нарежем, что на всю стаю хватит. Ну что, на счёт 'три'?
  Было видно, что папа не очень уверен в этом плане, но говорить вслух об этом не стоило. Мы немного отдохнули, папа досчитал до трёх, мы спрыгнули с ручек и понеслись. Я на всякий случай всё-таки прихватил с собою полосу удивительного светлого металла, которую отламывал до нападения. Это оказалась единственная наша добыча за весь день. Волки не сразу рискнули высунуть головы из люка, а когда рядом с ними застучали стрелы, то спрятались. Когда мы были уже в лесу, пять или шесть зверей вышли посмотреть, насколько мы далеко. Мне показалось, что их больше интересовало не то, можно ли сделать из нас обед, а то, ушли ли мы насовсем. Преследовать нас они не стали. Возможно, единственной их целью во всём этом деле было заполучить большую прочную пещеру. Наверное, они думают, что там им не страшны ни хищные ящеры, ни гномы. Но в этом они ошибаются: наше племя не допустит, чтобы такая большая стая хищников поселилась так близко к пещере.
  По пути домой пришлось остановиться. Мама начала перебинтовывать дедушке ногу. Старая повязка, наложенная впопыхах и в темноте, съехала и начала пропускать кровь. Однако, как только мама размотала старую повязку, в лесу раздалось похрустывание. Из-за дерева выплыла бабушка, чтобы предупредить об опасности. Похоже, она теперь постоянно будет оберегать нас. Я посмотрел на папу и увидел, что он тоже услышал. Папа показал мне двумя пальцами на лес, а Найве и Масе на деревья. Мы с папой пролезли под кустами, ограждающими тропу, и углубились в лес. Так и есть: хищный ящер! Он ещё не увидел нас, но уверенно шел по запаху. Папа знаками показал: 'Отходим!' Мы вернулись, подсадили дедушку на самое ветвистое дерево и залезли сами. Когда ящер дошел до нашей стоянки, мы были уже высоко на деревьях. Найва с Масей покричали ему разные обидные вещи. Папа попытался выстрелить по глазам, и, конечно, промахнулся - попасть в глаз очень сложно, а кожа у ящеров не пробивается ручными самострелами. Ящер понял, что нас ему не достать, и ушел. Мы выждали несколько минут и двинулись дальше.
  По возвращении в пещеру оказалось, что мы были не первыми и не единственными, на кого напали рыжие волки. Они загрызли двух детей у семьи, работавшей на самом дальнем участке, и догнали одинокую женщину, возвращавшуюся домой по открытому полю. Узнав от папы о месте, которое волки выбрали для жизни, вождь тут же собрал всех мужчин для нападения. Папа тоже хотел пойти, но его вождь не взял, сказал, что он и так устал. В итоге папа остался часовым на воротах.
  Дома космическая собачка с интересом исследовала все закоулки нашей семейной пещеры. Во многих местах она удивлённо похрюкивала, почти точно, как сытые овцы. Потом она заинтересовалась шахматными фигурами. Найва в шутку показала ей, как играть, и собачка - о, чудо, - начала вполне осмысленно передвигать фигуры. Что лично меня очень порадовало, а то мне часто приходится играть с Найвой вместо того, чтобы делать игрушечные кораблики. А я их, между прочим, на разные полезные вещи меняю.
  Через некоторое время Найва сказала:
  - А знаешь, я уже начинаю понимать, что говорит собачка. Когда она довольна, она говорит: 'Ух ты!', а когда проигрывает, говорит: 'У, блин!'.
  Я заинтересовался. Спасатель говорил, что иногда будет говорить с нами через собачку. Если он не может выучить наш язык, возможно, мы сможем выучить его? Мы начали экспериментировать, показывая собачке разные предметы. Через некоторое время сомнений не осталось: собачка говорила не сама по себе, через неё говорил человек, находившийся далеко отсюда. Большинство предметов собачка смогла назвать - сапоги, куртка, кровать, игрушки, нож. Но назначение некоторых предметов было ей неизвестно, и мы продолжили их называть по-нашему. Единственное, что мы не поняли, было слово 'блин', но собачка повторяла его очень часто. Играть в новый язык было интересно, и мы быстро выучили много слов, но вскоре пришел злой донельзя папа. Он принёс с собою щенка рыжего волка и сказал, что мужчины племени легко выкурили волков из корабля. В корабль бросили связку горящей дурман - травы, и волки сами покинули корабль, после чего исчезли в неизвестном направлении. Все мужчины принесли с корабля огромное количество обломков разных металлов и прочих интересных штуковин, и только папе не досталось ничего, кроме щенка, из-за чего он и был запредельно сердит. Его друг нашел в углу корабля двух щенков, которых странные волки бросили в суматохе. Одного он взял себе, а второго отдал папе для детей, то есть для нас.
  Папочка сунул щенка Найве со словами: 'Позаботься о нём, постарайся приручить', и ушел на кухню, бушевать и жаловаться маме. Из кухни ещё долго неслось рычание в духе: 'Я же основной механик племени, это я должен был изучать все эти металлы, а они их просто растащили!'
  Но нам было уже не до подслушивания, даже игры с собачкой пришлось отложить, поскольку у нас появилась новая забота. Рыжий щенок был очень умильным, но его надо было кормить. Когда мы нашли ему молока и дали сосать смоченную молоком тряпочку, он заурчал от удовольствия. Мех у него был очень гладким и нежным, гладить его было очень приятно. Когда он налакался молока, то свернулся клубочком прямо на руках у Найвы, а потом ещё и сунул носик ей под бок. Так у нас в один день появилось сразу два новых домашних питомца.
  
  Ранее пришлось бы читать платно на сайте. Но поскольку издательство не заплатило ни копейки, читайте бесплатно ниже
   Глава 5. Как Найва познакомилась с Лайтой.
  Лейтане.
  Прошел месяц. Щенок научился лакать молоко из блюдца, больше не было необходимости кормить его с тряпочки. Ни одного свободного дня и даже ни одного свободного часа нам больше не выпадало: стояло лето, разные плоды созревали с огромной скоростью, и было необходимо собирать их до того, как за нас это сделают животные или гномы. Опасаясь нового появления рыжих волков, вождь племени приказал никому небольшими группами не ходить. Теперь и взрослые, и дети ходили только большими ватагами по пятнадцать - двадцать человек, что было весьма неудобно. Поля у всех семей располагались в разных местах, и как прикажете ходить на работу большими толпами? Поэтому, в нарушение приказа вождя, иногда мы рисковали и ходили небольшими группами. В тот день нас послали собирать плоды дерева нум. Плоды дерева нум, большие, вкусные, мясистые, сочные, со слегка солоноватым вкусом имели один недостаток: толстую кожуру. Благодаря этой кожуре они могли лежать и не портиться очень долго, много месяцев. Это и было их недостатком, есть их разрешалось только зимой и весной. А как, скажите мне, удержаться, если вы работаете на жаре много часов? Большинство детей осталось в ближайшей к пещере роще деревьев нум, плоды там были небольшими и не очень вкусными. Мы решили пройти подальше, туда, где деревья были моложе и выше. Идти по тропе было интересно. Летние травы вымахали так, что возвышались над нами на целую руку. Поход по тропе превратился в путешествие по изогнутому ущелью, стены которого были украшены множеством цветов. За каждым поворотом поджидали новые красоты. Остальные дети отстали, восхищаясь цветами, но мы слышали их голоса немного сзади. Мы разговаривали с собачкой из иного мира и учили её названиям наших трав и цветов. Мы выучили множество её слов и почти всегда понимали, что она говорит. - У вас так много всего растёт. У вас намного более мощная биосфера, чем на нашей планете, - сказала собачка, обозревая из кармана окрестные виды. - А что такое биосфера? - спросила Найва. - Не важно. Это то, что растёт и двигается, всё вместе. Найва начала напевать. - Почему вы не рыбачите? - вдруг спросила собачка. - Зимой рыбачим. Летом очень опасно. Головоноги с щупальцами во много человеческих ростов могут утащить любую лодку на дно, разломать её там и вытащить всё содержимое. Морские ящеры тоже не хуже, небольшие лодки они способны просто перекусить пополам. Поэтому мы рыбачим только зимой, когда они все на юг уплывают. У нас по морям ходят только большие корабли, длиной в двадцать - тридцать человеческих ростов, на такие морские хищники не нападают. - У нас тоже есть такие хищники, акулы называются. Некоторые из них намного длиннее человека, могут его перекусить в воде пополам, или ногу откусить. - Они большая угроза? - спросила Найва. - Человек для них опаснее, чем они для человека. В нашем мире приняты законы, запрещающие убивать их, а то их очень мало осталось, могут исчезнуть. В тех местах, где они на пляжах могут напасть на людей, поставлены длинные сетки, чтобы они не погибали зря. - А что такое 'пляж'? - спросил я. - Это что-то вроде вашего загончика для купания, только длиной в несколько километров, - ответила собачка. Я попытался представить себе мир, в котором загончики для купания имеют длину в несколько километров, а люди охраняют головоногов и морских ящеров, и не смог. - К вам приближаются некоторые летучие твари, - сказала собачка, - они могут быть опасными? Мы завертели головами, но из-за высокой травы было плохо видно. На всякий случай мы двинулись к ближайшему укрытию. Когда над нами зашумели крылья гарпий, мы были уже недалеко от камней укрытия. Мы помчались изо всех сил. Уже подбегая к раздвоенному камню, я увидел, что с противоположной стороны к нему бегут другие дети. Мы все не поместимся! Краем глаза я видел, как сбоку от меня бежит Мася. Значит, отстаёт Найва. - Найва, беги к другому укрытию! - крикнул я, не оборачиваясь. Едва забежав в укрытие, я начал доставать самострел. Но это оказалось непросто, поскольку на меня сверху плюхнулся Майлайтин, на него сверху плюхнулся Серый, на него - его подруга по имени Квалта Апельсину, а не неё - ещё одна девочка. После долгой возни, криков: 'Кто стоит на моей руке?' и подобных, я смог наконец достать самострел и выглянуть за край убежища. Мне открылась удивительная картина. Найва не успела добежать до соседнего убежища. Она стояла на полянке под деревьями, на всех ветвях которых сидели гарпии. Но вместо того, чтобы отстреливаться из самострела или убегать, Найва танцевала! И, что самое удивительное, гарпии не атаковали, а внимательно следили за танцем! - К залпу товсь, - сказал Серый. - Подождите, - попросил я. Не знаю, что меня заставило так сделать, но я почувствовал, что стоит нам подстрелить хоть одну гарпию, как все танцы Найвы закончатся навсегда. Найва всё продолжала и продолжала танцевать, а гарпии всё продолжали и продолжали смотреть. - Она хорошо танцует, - сказала Квалта, подруга Серого. Одна из гарпий спланировала на землю и принялась кружиться, подражая Найве, но запуталась в траве и упала. Её племя подняло неудачницу на смех. Найва незаметно отступила в тень от дерева, под ветки. Но гарпии уже забыли о ней думать, ещё двое, а потом трое гарпий спустились на землю, чтобы попробовать потанцевать. В высокой траве у них ничего не получилось, и вся стая разразилась криками: 'Летим на скалы!', 'Летим на скалы!'. Все гарпии, в том числе неудачливые танцовщицы, поднялись в воздух и улетели в какое-то известное только им место. Найва, вся белая от пережитого страха, вышла из-под деревьев. Вся толпа наконец-то начала сползать с меня. Я еле дышал, мне пришлось отдохнуть немного после того, как все выбрались из убежища. - Почему вы не стреляли? - спросила Найва. - А почему ты танцевала? - спросил Серый. - Ну, когда увидела, что до убежища не добегу и что никто из любезных родственников меня защищать не будет, решила, что раз уж меня съедят сегодня гарпии, то хоть потанцую перед смертью. - А мы когда увидели, что ты танцуешь, и что гарпии не атакуют, решили подождать, - сказал Серый, - похоже, нам повезло. - Повезло, - сказала Найва, глядя куда-то мимо меня. - Теперь я знаю, что летающие гарпии опасны, - сказала собачка мне на ухо, - буду предупреждать вас заранее. - А откуда ты знаешь, что они близко? - Мой корабль висит высоко над вами. Так высоко, что ты даже представить не можешь, но у меня есть такие устройства, с помощью которых я могу увидеть даже то, что ты напишешь крупными буквами. Я закрыл глаза собачке и протоптал в траве надпись 'Найва'. - Так, сейчас наведу оптику... Найва, - сказала собачка. Я удивился. Немного передохнув и придя в себя, мы двинулись дальше. Оказалось, что Серый и его подруги тоже решили пройти к дальним деревьям нум, но они шли другой тропой и потому увидели гарпий раньше нас. - А как вы узнали, что гарпии близко, вы же были за лесом? - спросил Серый. Я сделал вид, что не расслышал. Мы довольно далеко отошли от прежнего убежища, когда собачка сказала: - Приближается дракон. Я начал вспоминать известные мне убежища в этой части леса. Я закричал Найве и Серому, чтобы они бежали вперёд, к ближайшему убежищу, а мы со всеми остальными побежали в противоположном направлении, к убежищу, которое было подальше от дракона. Найва. Мы мило беседовали с Серым, когда Лейте закричал, что приближается дракон. Я знала, что собачка способна на разные фокусы, и потому поверила сразу. Мы с Серым побежали к ближайшему убежищу. Когда мы подбежали, там уже сидела девушка из шестого класса, я её видела в школе, но не знала, как зовут. Прибежали мы в самый последний момент: дракон уже готовился нас схватить. Мы юркнули между расщелиной в камнях, и когти дракона проскребли по камню, никого не повредив. - Привет, - сказала я, - как тебя зовут? - Лайта. А вас? - Лайта? Вот здорово! У меня есть брат, и я часто зову его 'Лейте'. Давай ты будешь моей подругой, и тогда у меня будет и Лайта, и Лейте! Я - Найва, а это - Серофан Висалу, но все зовут его просто Серым. Девушка улыбнулась. - Привет, я - Серый, - сказал Серый, поднимая руку. Дракон попытался засунуть коготь в расщелину и чуть не попал по поднятой руке Серого. - Уйди, противный, - сказал Серый, пережив первый испуг. Мы с Лайтой засмеялись. У неё был открытый, дружелюбный смех. Мне подумалось, что Лайте - хорошая девочка, которая действительно сможет стать моей подругой, хотя и намного старше меня. - А ты чего здесь одна сидишь? - спросила я. - Гарпии летели, пришлось спрятаться, - ответила Лайта, так и не ответив на вопрос, почему она ходила по лесу одна. Дракон наверху взревел от бессильной ярости, и я забыла переспросить её об этом, поскольку пришлось зажимать уши руками. Когда рёв утих, я сказала: - А давайте загадывать друг другу математические загадки? - Ты любишь математические загадки? - удивилась Лайта. - Конечно! Математика - это так весело! Вот например, известная загадка: 'Что тяжелее, килограмм железа или килограмм пуха'? - Конечно, железа, железо тяжёлое, - ответила Лайта. На лице у Серого появилось озадаченное выражение, а я засмеялась: - Но их же по килограмму! Они весят одинаково. Правда, смешная загадка? Нас папа всё детство такими загадками мучил. - Смешно, - согласилась Лайта. Дракон наверху попытался отковырнуть камень, составлявший крышу убежища. Ему это почти удалось. - А какие ты ещё загадки знаешь? - спросила Лайта. - Ну, вот, например, как соединить девять точек, три ряда по три, образующие квадрат, четырьмя линиями, не отрывая руки? Мы с Серым немало потешились, глядя на мучения Лайты. Папа загадывал нам эту загадку ещё во втором классе, и мы оба знали её разгадку. Для решения задачи надо выходить линиями за пределы квадрата, а все почему-то думают, что рисовать можно только в квадрате. Лайта пошла по общему пути, но довольно быстро смекнула, что к чему. - А какие ты математические загадки знаешь? - спросила я. Лайта надолго задумалась, потом сказала: - Как рассчитать дальность полёта стрелы, если её выпустили из баллисты под углом тридцать градусов к горизонту и со скоростью сто метров в секунду? - А что, это возможно? - удивились мы с Серым. - Возможно. Для этого надо решать квадратное уравнение, а для этого надо знать, что такое квадратная функция. Нас в школе только что научили. Мы с Серым преисполнились большого уважения к той, которая знала, что такое квадратная функция. - А ты какой класс закончила? - Шестой. - А мы с Серым второй. Дракон наверху ещё раз взвыл и со всей мощью обрушился на наше каменное убежище. Камни немного подались, с потолка посыпалась земля, но убежище выстояло. - Да, баллиста нам бы сейчас не помешала, - мечтательно протянул Серый. Дракон сделал несколько кругов по поляне перед убежищем, захлопал крыльями и улетел. По всем правилам, которым нас учили на природоведении, выходить из убежища можно не ранее получаса после ухода дракона. Драконы - хитрые твари, иногда они делают вид, что улетают, а на самом деле возвращаются и садятся в засаду. - Ещё загадки знаете? - спросила Лайта. - Ага. За хлеб заплатили монету и ещё полцены. Сколько стоит хлеб? - спросила я. - Полторы монеты, - дружно сказали Серый с Лайтой. - Неправильно! Мои друзья мне не поверили, и следующие четверть часа мы провели, горячо споря о решении этой задачи. В конце концов мне это надоело, и я спросила: - А квадратная функция - это сложно? - Нет, это число, умноженное само на себя. Сложнее всего - это обратное действие, найти число, когда известен только его квадрат. Приходится много раз умножать разные числа сами на себя, чтобы понемногу приблизиться к правильному решению, его ещё называют корнем. Эта задача меня заинтересовала. - То есть если квадрат девять, то корень - три? - Да. А если квадрат шестнадцать, то корень из него - четыре. Сложнее, если число промежуточное, например, восемь. - Мы еще нецелые числа не проходили. - Ну тогда попробуй найти корень из восьмиста, это то же самое, только в десять раз больше число и в сто раз больше квадрат. Я начала в уме прикидывать разные варианты и вскоре спросила: - Корень из восьмиста - примерно двадцать восемь? - Не знаю, - удивилась Лайта, - похоже, ты действительно любишь математику. Потом они с Серым начали меня проверять, и за это время минули те полчаса, которые полагалось ждать дракона. Мы начали выползать из убежища, когда вдалеке послышались крики. По голосу я узнала Лейте и Масю. - Теперь мы точно можем быть уверены, что дракон не вернётся, - сказал Серый. Мы осторожно приблизились, готовые в любую секунду удрать обратно в убежище. Но оказалось, что тревожные крики Лейте и Маси относились совсем не к дракону, а к древесным мартышкам. Эти безобидные в обычное время существа сейчас занимались тем, что активно собирали орехи нум с тех деревьев, до которых мы так и не дошли. Я быстренько переговорила с Лейте - дракон наведался к их убежищу, попробовал его на прочность и сразу улетел. Всё то время, пока мы прятались от дракона, они весело играли в слова и очень хорошо провели время. Я представила Лейте Лайту, они поздоровались, но разговаривать не стали - нужно было прогонять мартышек. Работа эта непростая, мартышки очень ловкие, а между конечностями у них кожаные перепонки, благодаря которым они могут планировать от дерева до дерева и не разбиваться, если упали. Единственный способ их прогнать - это кидаться камнями и палками, но даже это не всегда помогает. Иногда мартышки ловят их прямо в воздухе и кидают обратно. На счастье людей, кидают они неточно. За следующий час мы набрали множество орехов нум. Обратно мы еле ползли, нагруженные тяжелыми мешками. Не то что играть в слова, но даже смеяться уже сил не было. На очередном подъёме Лейте пришла в голову великолепная мысль: - Лайта, а ты видела Найвины платья? Давай мы тебе их покажем. У неё целая коллекция! Я удивилась тому, почему такая хорошая мысль не пришла в голову мне, и горячо поддержала Лейте. У меня у единственной из всех детей нашего племени есть коллекция платьев. Строго говоря, я единственная, у кого из детей вообще есть платье. Красивые, сшитые специально для них, платья есть не у всех взрослых. Это очень трудоёмкая вещь. Обычно наши люди заворачиваются в кусок ткани длиной в шесть шагов особым образом, в результате чего он держится на теле сам и не мешает двигаться. Обычно летом наши дети носят самую минимальную одежду. На ногах - сандалии, чтобы можно было ходить по скошенной траве и не бояться колючек. Чуть выше - особые гетры из кожи, они завязываются над коленом, для того, чтобы можно было бегать между трав с острыми листьями и зарослям разных крапив. На шее висит на завязках плащ - пончо, для тех же целей. По сути дела, это просто кусок кожи, в котором прорезано отверстие для головы. Вокруг талии идёт пояс, на котором спереди висит карман для разных вещей, а по бокам - ножны для ножа и колчан для стрел. Сзади на отдельном ремне находится так называемая 'сидушка' - кусок кожи с пятой точки хищного ящера. В этом месте кожа у них самая толстая и самая мягкая. На голых камнях и на земле нам сидеть без сидушки не разрешают, говорят, что у людей очень легко простужаются все органы, которые расположены в низу тела, и что так можно умереть. Дети, говорят, простужаются ещё легче. Поэтому все люди нашего народа - и дети, и взрослые, таскают на себе эти сидушки. На этом летняя одежда для детей заканчивается. Зимой нам выдают плащи, сшитые из меха разных животных. Они совершенно бесформенные, от меховых одеял они отличаются только тем, что у них есть рукава. Зато они очень тёплые. Осенняя одежда отличается от летней только увеличенным кожаным плащом. - У тебя есть платье? - удивилась Лайта. - Много платьев! - И такие забавные! - поддержал Серый, который как-то раз видел всю коллекцию. Идея о том, как мы повеселимся по ходу примерки коллекции, придала всем сил, и мы зашагали быстрее. - А ты ещё какие-нибудь математические загадки знаешь? - спросила Лайта, с трудом таща свой переполненный заплечный мешок. - Знаю. Друг навстречу другу начинают катиться два шара. Между ними было двести метров, когда с одного из них взлетела муха и полетела к следующему, от него - обратно, а потом опять ко второму шару, и так до тех пор, пока шары не встретились. Сколько к этому моменту пролетела муха, если шары двигались со скоростью пятьдесят метров в минуту, а муха - семьдесят пять метров в минуту? Лайта несколько раз переспросила условия задачи, потом подумала и сказала: - Это легко! Это задача с неизвестным, которое надо обозначать, обычно 'иксом'. Составляем уравнение, так, за то время, пока муха пролетит до второго шара, он прокатится икс метров... Ой, таких уравнений будет много... - А вот и не так! Шары встретятся через две минуты, а муха со скоростью семьдесят пять метров в минуту пролетит за две минуты сто пятьдесят метров! Собачка в кармане у Лейте хрюкнула (обычно она так хрюкает от удивления), а Лайта сказала: - Всегда боялась математики. А она, оказывается, может быть весёлой. Войдя в нашу пещеру, Лейте бросил мешок с орехами в прихожей и юркнул на кухню за кувшином с питьём. - Папа, мама, мы пришли! Извините, что так долго, нас гарпии задержали, а потом дракон надолго в убежище зажал! - закричала я. С кухни донёсся папин рык: - Анустойкудапошел! Лимонные орешки возьми! И орехи нум надо не на пол кидать, а на полки складывать! Иногда наш папа любит притворяться очень суровым, хотя на самом деле он очень добрый. Из кухни выскочил Лейте, держа в руках кувшин и тарелку с орехами. - Да, пап, мы сейчас всё сложим. Мы подобрали мешки, кое-как запихнули их на полки над входом и закрылись в детской. Там мы по очереди приложились к кувшину с водой, разбавленной фруктовым соком, и пососали лимонные орешки. Нет ничего лучше, чем после жары и беготни попить водички с орешками! Хотя лимонные орешки и требуют некоторой ловкости при их поедании, дело того стоит! Лимонные орешки опасны тем, что при попадании в жидкость раскрываются и стреляют семенем с очень большой скоростью. При этом из очень твёрдого ореха вытекает кисло - сладкая, очень вкусная жидкость. Засунув орех в рот, надо держать его утолщением к себе, а узкой частью так, чтобы она немного выходила из губ. Тогда семечко стреляет вперёд, а не тебе в рот. Если перепутать, то оно может и щёку пробить. Но таких дураков, которые способные перепутать толстую часть с узкой, мы не знаем, а маленьким детям лимонные орешки не дают. Некоторое время мы сидели на наших с Лейте койках, находящихся в выдолбленных в камне нишах, и постреливали орешками в стену напротив. Потом Лейте придумал соревнование - кто попадёт семенем лимонного дерева в пирамиду из палочек. Некоторое время было очень весело, весёлой суматохи добавил ещё и щенок рыжего волка, который кидался за каждым упавшим на пол семенем, как за своим личным врагом, и частенько врезался лбом в стены или мебель. Потеху не испортила даже рана у Маси, которая появилась из-за неосторожности Милы. Мила засунула орех в рот и отвлеклась на щенка. Когда она повернула голову в сторону Маси, семечко как раз и вылетело, оцарапав тому щёку. Малыши у нас молодцы, другой бы разорался со слезами на целый час, а Мася лишь кратко застонал, а потом утёрся и продолжил играть дальше. Потом мы почувствовали, что больше выпить уже не сможем ни капли, а без воды какие лимонные орешки? Никакого удовольствия. Недоеденные орешки остались в блюде на тумбочке, а мы начали доставать платья. Платья у меня появились потому, что пару лет назад папочка увлёкся идеей математического моделирования одежды. С тех пор он только и твердит о том, что вскоре все члены нашего племени смогут иметь собственные платья, штаны и рубашки, сшитые точно по их размерам, и о том, что самая сложная часть в изготовлении одежды - разработка выкроек - вскоре будет очень простой. Он мечтает разработать такие формулы, в которые можно будет подставить только размеры человека, и сразу можно будет получить размеры выкроек. Первое платье, которое он сшил для мамы, представляло из себя прямой цилиндр, а для выпуклостей грудей - два острых конуса. Мама сказала, что не оденет такое никогда, папа обиделся и сказал, что мама ничего не понимает в красоте строгих математических форм, а мама сказала, что пусть он лучше пробует на мне. С тех пор моя коллекция платьев сильно увеличилась, но до желанной цели папе ещё далеко. В нашем возрасте девчонки растут немного быстрее, чем мальчишки, и потому платья примеряли мальчишки - в некоторые я уже не могла влезть. Лайта начала смеяться, увидев самое первое платье - то самое, цилиндром с конусами, перешитое на меня, и не переставала до самого конца. За платьем с конусами последовало платье, сшитое из секторных кусочков (человек в нём был похож на апельсин, точнее, на салат из апельсинов). За 'апельсиновым' платьем последовало платье, сшитое из вертикальных полос разной ширины (человек в нём был похож на рыбу), а за ним - платье, у которого зона вокруг груди выглядела, как бочонок из множества дощечек, а низ - как множество клиновидных полос. Папа в своё время очень гордился, когда научился рассчитывать эти 'бочоночные' полоски. - Бочонок! - заливалась Лайта. Смеха добавляло ещё то, что мальчишки расстарались вовсю, с удовольствием передразнивая девчоночьи жеманные жесты. В разгар веселья подруга Серого опрокинула воду в тарелку с лимонными орешками. На миг все застыли, а потом Лейте завопил: 'Ложись!'. Мы все плюхнулись на пол, и очень вовремя: в комнате началась канонада, во все стороны летали со страшной скоростью семена лимонных орешков. Открылась дверь, в комнату заглянул папочка. Он зашел в тот самый момент, чтобы получить по лбу последним срикошетившим семечком. Почему-то он решил, что мальчишки баловались, и заревел: - Вы почему балуетесь? Вы зачем испачкали платья, наше будущее? Я, кажется, запретил вам брать Найвины платья и показывать их чужим? А где у нас запас сушеной крапивы? Лейте потащился за крапивой, чтобы получить по заду, а Лайта, Мила, Серый и его подруга Квалта быстренько распрощались и спаслись бегством. Так печально закончился такой хороший день. Ночью собачка сказала Лейте: - Ваш папа - гений. На таком уровне заниматься математическим моделированием одежды... Это очень почтенно. Найдите способ передать ему, что он не сможет довести это дело до полезного применения, пока не появятся автоматические вычислители.
   Глава 6. Прибытие корабля.
   Лейтане.
   Этот день начинался очень печально. Накануне мы веселились и заработали наказание. Дело было так: мы собрались в одной пещере рядом с Залом Собраний. Было очень весело, потом Найва за что-то в шутку обозвала меня дураком, я слегка хлопнул её по спине, а она погналась за мной. Убегая по коридору, я завернул за угол и налетел на тётю Берту, которая несла пирожки для вождя племени. Пирожки посыпались на пол. В следующий миг на нас налетела Найва, и мы все упали. К счастью Макуны и ещё одной одноклассницы Найвы, которые решили составить ей компанию в моей поимке, они успели остановиться. Но хуже всего было то, что следом за тётей Бертой шли вождь племени вместе с Главным Ведуном. Зрелище рассыпанного по полу ужина их совсем не обрадовало, и вождь сказал: 'Передайте вашему папе, что назавтра вы назначаетесь в помощь главному кожевеннику, на весь день'. Папа, услышав про наше наказание, засмеялся: - А мы думали идти собирать земляничные арбузы. Ну раз вы баловались, то идите таскать разные разности для кожевенника, а мы с мамой и Масей пойдём косить лён. Земляничные арбузы! Огромные плоды, сочная мякоть со съедобными косточками и вкусом земляники! В отличии от земляники, которая отходит поздней весной, арбузы имеют толстую корку и могут лежать долго-долго. По этой причине летом их есть запрещено, но во время уборки урожая всегда несколько плодов разбиваются, и обломки обычно достаются детям. От одной этой мысли рот наполнился густой слюной... А с утра мы пошли к главному кожевеннику. Главный кожевенник, дядька Феодоро, оказался очень добрым и весёлым дядькой. Он очень любил своё дело и сразу рассказал нам много забавного о том, как выделывать кожи, как красить их в разный цвет, о различных сортах кожи. Кожевенная мастерская находилась в самых дальних и самых глубоких пещерах. Этому была очень большая причина: запах. Запах тут был таким сильным, что валил с ног. Мы сразу зажали носы, а дядька Феодоро, будто не чувствуя запаха, понёсся показывать нам своё хозяйство. Оказывается, кожи после того, как их снимают с ящера или других подходящих зверей, надо сначала отчистить от остатков мяса и крови, а затем выделать. Выделка включает в себя дубление и размягчение дублёной кожи. Кожи в нашем мире дубят в огромных бочках с дубящим раствором. Раствор получают из выдержанной сорок дней мочи с доавлением специальных трав. Кожи, которые не прошли выделку, сгнивают за несколько недель. Мы и не подозревали, что наши простенькие плащи и ремни требуют такой сложной обработки. Даже собачка проявила интерес и несколько раз просила меня переспросить дядю Феодоро о тонкостях технологии. Дядя Феодоро обрадовался, подумал, что я хочу стать кожевенником, и разлился трелями, как певчая птица. Потом дядька Феодоро назначил нам работу. Мы должны были собирать со всех жилищ вёдра с мочой (их каждое утро у нас выставляют из дома в специальное углубление перед дверью) и сливать в очередную бочку. К обеду у нас уже слизились глаза и болели руки. Даже обедать не хотелось, запах забил все отверстия, как глина. После обеда дядька Феодоро сжалился, послал нас на бугор собирать дубящие травы и кору специальных деревьев. Эта работа была гораздо лучше. Хотя трава была довольно острой и периодически пыталась порезать нам руки, мы собирали её с гораздо большей охотой. Да и вид отсюда открывался просто прекрасный - с бугра было видно море, и очень далеко. Таська, рыжий щенок, которого мы взяли с собою для знакомства с миром, весело носился по склонам и добавлял веселья. Наша старая собака, Ната, смотрела на его веселье неодобрительно и несколько раз даже пыталась пригавкнуть. Где-то через три вязанки душистой травы Найве пришла в голову великая мысль: - Собачка, а у тебя, наверное, есть имя? Собачка дёрнулась и немного удивилась: - Ну... да. Меня зовут Пётр. Мы засмеялись. 'Петром' в нашем мире называли кучу навоза, смешанного с соломой для получения удобрений. Мы объяснили это собачке. - Ну, тогда зовите меня 'Петя'. Такое имя вас не смешит? Такое имя нас не смешило, и с этих пор мы всегда звали нашу собачку (точнее, пёсика) этим именем. Найва не остановилась в своих расспросах: - Петя, а вас в детстве, кода наказывали, заставляли вёдра с мочой таскать? - Нет, у нас из домов все эти вещества по трубам утекают. Найва удивилась: - Что, такое ценное вещество - и в море? А у нас всему применение находится, какашки идут на топливо и удобрения, моча - для кожи, нас их заставляют очень старательно собирать. В море по трубам уходит только грязная вода, которой посуду моют. - У нас тоже так когда-то было. А потом люди придумали химию и научились выделывать кожи с помощью искусственных веществ... и не таких пахучих. И даже искусственные кожи делать. Эта идея нам с Найвой понравилась. - А во что вы в детстве играли? - Да в разное... в догонялки, в мячик разные игры, но чаще по сети друг с другом рубились. - Это как? - Вы не поймёте. Это что-то вроде ваших шахмат, только фигуры разные, могут действовать сами, ими остается только управлять - общую задачу ставить, и играет одновременно несколько сотен человек через дистанционно управляемую машину. Фигуры со временем ещё опытнее становятся, могут сражаться лучше. - А я поняла, - сказал Найва, - это как много таких собачек, как эта, вы их выпускаете на поле воевать, а сами управляете издали? - Вроде того. Только поля в реальности не существует, оно внутри компьютера, ты его только на картинке видишь, как по нему твои фигуры двигаются. - Мы видели такие движущиеся картинки, в первом корабле, - сказал я. - Они вас что, внутрь пускали? Вот безголовые. Это нарушение всех инструкций! Ух, попадись они мне, я бы их отшлёпал! - проворчал пёсик Петя. Слышать такое от маленькой собачки было настолько забавно, что мы засмеялись. - А во что вы ещё играли? Петя ненадолго замолк: - Да в общем и всё. У нас времени особо не было играть. Как в школу пошли - так курсы языков, задания, я в кружок молодых космонавтов ходил, там было много дополнительных заданий по математике, на самолетах учили летать... Родители меня ещё на пианино заставляли учиться играть, ни на что больше времени не оставалось. - Что, ни на охоту на оленей не ходили, на качелях на лианах не качались, и даже на собаках зимой не катались? - Нет, оленей у нас очень мало, их берегут. На качелях только в детском саду, до шести лет. А кататься у нас не катаются, у нас ездят на разном транспорте, и так много, что надоедает. И во много раз быстрее, чем на собаках. - А какой длины качели? - Примерно в три твоих роста. - Так это не качели, а насмешка. - А какие по-твоему должны быть длиной качели? - удивился Петя. - Как какие? Во всю длину дерева, как лиана висит. - Я бы вам не позволил так качаться, это опасно, - сказал Петя после раздумий. - Ну и мирок у вас. Ужас. Не детство, а сплошная работа, - сказал Найва. И тут случилась нечто такое, что мы забыли обо всех наказаниях, разговорах и дубящих травах. - Корабль! - воскликнул я, углядев на горизонте маленькую точку. Найва не поверила и встала рядом, загородив рукой глаза от Светила. Некоторое время она присматривалась, а затем углядела блики на вёслах и тоже завопила: - Корабль! Щенок решил, что это какая-то игра, схватил длинную палку и начал носиться кругами. Ната, наша старая собака, подумала, что это сигнал опасности, проснулась и стала глядеть по сторонам, но никакой опасности, конечно, не обнаружила, из-за чего недовольно гавкнула. Мы похватали вьюки с травой и помчались домой. На ветвях рощи, что находилась прямо перед прилегающими к пещере полями, сидело двое гарпий. Увидев нас, они весело заскрипели: - Ой, какие розовенькие идут! Какой хороший ужин! Мы потянулись за самострелами и промчались под деревьями, громко обещая гарпиям множеств стрел в бока. - Я больше всего люблю обсасывать пальчики! Вот тот, что поменьше, мне подойдёт! - кричала одна гарпия. - А я люблю шейку! - кричала другая. - А я сейчас всажу вам стрелу в глаз, - кричал я, прицеливаясь из самострела. Всё это было сплошной похвальбой с обеих сторон. Мы знали, что гарпии знают, что до вершины деревьев мы не дострелим, во всяком случае точно. А гарпии знали, что мы знаем, что две гарпии нам не опасны, с парой мы легко справимся. Вот было бы их хотя бы десять... - Кажется, я приказал вам помогать главному кожевеннику, - медленно произнёс вождь, когда мы ввалились в пещеру совета. Мы задыхались от быстрого бега, а потому не сразу смогли произнести: - Корабль пришел! Разбирайте загородку! Ворота гавани для кораблей несколько ослабли от множества штормов. Через них один раз даже смог просочиться маленький головоног и ухитрился утянуть под воду одну из женщин, что приспособили гавань для стирки. Поскольку корабли всё не приходили и не приходили, где-то три года назад ворота завалили крупными камнями. С тех пор женщины могли стирать бельё в безопасности. Вождь нам не поверил, но решил, что это будет неплохой случай проверить ворота, а потому кликнул всех наличных мужчин и детей разбирать камни. Камни разобрали довольно быстро, для этого ещё при сооружении загородки над ней был поставлен 'журавль' - простенькое бревно на вертушке с корзиной сзади и крюком спереди. Мы тоже поучаствовали в разборке. Нырять в воду и крепить верёвки на камнях нам не разрешили, но зато мы вволю покатались в корзине. По команде дядьки Ассия, когда очередной камень был закреплён пловцами, все дети залезали в корзину. Корзина перевешивала камень, и он воспарял вверх. Взрослые мужчины тянули канатами 'журавль' в сторону, мы по очереди вылезали из корзины, и камень ложился в стороне, на нужном месте. Через полчаса после нашего прихода прибежали с полей другие люди, видевшие корабль. После их появления работа ускорилась вдвое. Постепенно, прослышав о новости, начали подходить и другие мужчины. Нас выгнали из корзины, а наше место заняли взрослые, чтобы работа шла быстрее. Вскоре корабль приблизился. В ворота гавани он вошел почти сразу после того, как был убран последний камень. Даже отсюда, с мола, была слышна команда капитана, который скомандовал убрать вёсла перед проходом ворот (ворота ненамного шире корабля). Узкое тело корабля скользнуло в гавань. На каменную пристань полетели швартовочные концы, их торопливо подобрали мужчины. До чего же красив был этот корабль! Узкий, длинный, со всех сторон закрытый гладкими досками, раскрашенный яркими, красивыми узорами, он был в десять раз красивее тех корабликов, что я мастерил для соседей. Насколько он был красивым изначально, настолько он был потрёпанным сейчас. Половина вёсел отсутствовала, некоторые планки крыши были вырваны, доски украшения на носу наполовину отломаны. Изо всех сил я впитывал подробности, когда вдруг почувствовал, что меня кто-то пребольно взял за ухо. Повернув голову, я увидел, что и Найва очутилась в таком же положении. Это был вождь племени. - А ведь я должен быть вам благодарен. Если бы не вы, кораблю пришлось бы добрый час кружить перед воротами, это был бы большой стыд для меня. А могло статься и так, что они подумали бы, что мы не хотим или не можем их принять, и уплыли бы к другой пещере, севернее. А потому... спасибо вам. Наказание с вас снимается. Не забудьте тюки с травой в кожевенную отнести. Крышка входного люка открылась. Мужчины на пристани разразились приветственными криками, увидев появляющихся матросов. Вождь слегка хлопнул нас по спинам и пошел встречать команду, а мы подобрали тюки с травой и пошли к кожевеннику. Узнав, что прибыл корабль, он сразу закончил все дела и побежал наверх. Не успели мы дойти до дома, как от вождя прибежал посыльной и сказал Найве подготовиться к выступлению, поскольку вождь объявил праздник и они с Макуной сегодня должны танцевать перед матросами. Найва сразу впала в боевое бешенство и умчалась гладить своё бальное платье. В пиршественную пещеру нас с Серым попробовали не пустить. Вождь сказал пускать только взрослых и участников выступлений, чтобы не было давки. Хи-хи. Это нас-то не пустить? Мы были готовы к такому повороту событий и проникли в зал через вентиляционную шахту. В наших пещерах всегда имеется минимум две вентиляционные шахты - верхняя и нижняя, чтобы воздух входил через нижнюю шахту и выходил через верхнюю. Именно через нижнюю вентиляцию мы и пролезли. По идее, в шахте должны стоять решетки от насекомых и грызунов, но они давно, ещё за несколько поколений до нас, были переделаны другими мальчишками в открывающиеся. Вывалившись из отверстия у пола, мы сразу юркнули под столы, под длинные, свисающие до самого пола скатерти. Взрослые, внимательно слушавшие капитана корабля, нас не заметили. Мы уютно устроились на продольных перекладинах столов и приготовились слушать. Столы у нас широкие, такие, чтобы двое человек, сидящие напротив друг друга, могли вытянуть ноги и не задеть друг друга. Главное - это вовремя уворачиваться от вытянутых ног. Поскольку многие приводят с собою на пир собак, никто не удивляется, пнув что-то мягкое под столом, так что нам ничего не грозило. Тем временем капитан рассказывал: - Очень тяжёлое было путешествие! Морские твари как с привязи сорвались. Трижды нападали головноги, трясли корабль, как коробочку, половину вёсел переломали, часть крыши вырвали. В третий раз мы уже думали, что конец нам, такой большой и упорный головоног нам попался, но тут вдруг - не иначе, Бог послал, - кто-то из глубин моря перекусил его пополам и утянул на дно. - Гигантского головонога? Пополам? На дно? - изумилось племя. - Думаете, вру? - рассердился капитан, - Мы сами глазам не поверили! В океане нашем развелось так много гигантских хищников, что мы и не знаем, как обратно будем плыть. Наверное, больше к вам корабли приплывать не будут. По залу пронёсся стон. - Не думайте, что мы трусы. Причина тому не в опасности моря, а в том, что жизнь на континенте стала почти невозможной. Огромное количество хищных животных, выйти в поле невозможно. Мы строим загородки вокруг прилегающих к пещерам полей, но даже они не всегда спасают. Но даже хищные животные не так опасны, как драконы. Почему-то они игнорируют тучных мясных животных и стараются убить людей. Раньше они появлялись только в темноте. Теперь они зачастую нападают даже днём. Очень опасно стало спускаться в шахты. Мы привезли для торговли с пещерами острова много тонн железа и других металлов, но скоро нам самим их будет не хватать. В шахтах прячутся от света Сгустки Тьмы, их стало очень много. Стоит у шахтёра погаснуть факелу, и он мёртв. Люди боятся спускаться в шахты. До неё дойти-то не дойдёшь из-за хищников и драконов, а зайдёшь - там ещё опаснее. Люди племени замолчали. Даже после всех событий с кораблём пришельцев большинство не верило в Сгустки Тьмы. Мало ли, что расскажут дети или даже одна семья Лунтаевых. Но когда говорит уважаемый человек, капитан корабля... Новое бедствие постучалось в двери, и теперь нельзя его было не признать. - Я вижу, вы не знаете об этой новой напасти, - сказал капитан и уже приготовился рассказывать про Сгустки Тьмы, но его остановил вождь: - Знаем. Из-за них у нас даже рядом погиб летающий корабль. Теперь пришла очередь удивляться капитану: - Летающий корабль? Я должен его увидеть! Вождь пообещал и поднял тост 'за отважных мореплавателей, которые привезли нам железо и другие металлы'. Начался пир. Мы попробовали пролезть к началу столов, чтобы лучше слышать разговоры матросов, но уже через несколько шагов откуда-то сверху опустилась рука и ухватила меня за ухо. И почему мои уши сегодня всем так нравятся? Оказалось, что это мой папочка. Он предвидел проникновение в зал и проследил наши нехитрые манёвры. Папочка предложил нам опереться на его колени и украдкой спустил под стол тарелку с разными деликатесами. Сидеть, опираясь на папины колени, было гораздо удобнее, чем балансировать на корточках на перекладине, а хрустеть при этом орешками было ещё лучше. Мы сидели, слушали разговоры и наслаждались моментом. Матросы рассказывали страшные вещи: в их пещерах было очень голодно. Они уже забыли, как выглядят большинство орехов и овощей, сил их народов едва хватало на выращивание первоочередных злаков на крупы. Тканей тоже почти не стало, выращивать технические растения - лён, коноплю, крапиву и им подобные сил не было. Строго говоря, только из-за надежды прикупить у нас ткани и еды они и рискнули отважиться на путешествие. Еда, которую мы считали обычной, для них была крайне редкими деликатесами, они изо всех сил поглощали овощи, фрукты и другие дары полей и лесов. Стоявшие на услужении тётеньки смеялись над их аппетитом и накладывали ещё. Потом заиграла музыка, начались выступления разных актёров. Найва с Макунатой вызвали общий восторг, им хлопали и свистели даже сильнее, чем многим взрослым. Потом торжественная часть закончилась, все разошлись, остались только взрослые девушки на танцы с матросами. Мы покинули зал тем же путём, что и пришли. Вечером Найва была не в духе, металась по пещере и рычала. Когда я спросил, почему она так злится, Найва со слезами ответила, что из-за того, что не удалось остаться с матросами. - А вдруг следующий корабль никогда не придёт, или придёт, когда я уже буду старая? Я её не понял: - Ну и что? - А то! Вам ничего не рассказывали про вырождение, это только девочкам рассказывают. Знаешь, что бывает, если брат женится на сестре, или отец на дочери? В первом поколении рождаются глупые дети, во втором - дети с хвостиком и маленьким мозгом, а в третьем - вообще бессмысленные существа, нелюди. Короче, от матросов дети в полтора раза сильнее и выше намного обычных детей, и умнее. - Так ты хочешь ребёнка от матроса? А ты не маловата для этого? Ой, насмешила! - А вдруг следующий корабль придёт тоже через десять лет, как этот? Я уже буду старухой, девятнадцать лет! А почти все люди у нас в пещере - родственники! За кого мне выходить замуж? Найва была очень расстроена. Да, это была нерешаемая проблема. Я подумал и предложил: - А хочешь, я построю корабль и сам отвезу тебя на континент, когда подрастём? Если груз не везти, то корабль небольшой может быть, я смогу построить. Найва поверила: - Правда отвезёшь? Я поклялся передним зубом. Найва успокоилась и легла спать довольной. На следующий день вождь вместе с папой повели капитана и некоторых матросов показывать летающий корабль. Нас не пустили, отправили вместе с мамой и Масей собирать крапиву (из волокон крапивы у нас делают самые мягкие ткани). Для защиты от жгучей травы пришлось одевать плотную одежду и перчатки. Светило уже клонилось к осени, но всё равно жгло немилосердно. В противной одежде было очень жарко, срезать длинную траву было очень тяжело. Это не было наказанием, просто пришло время убирать крапиву. Работа эта считалась опасной, поскольку поля технических культур располагались дальше всего от пещеры. По этой причине уборка крапивы (да и других технических культур) производилась всеми свободными мужчинами, женщинами и детьми одновременно. Для того, чтобы нас не съели хищники, вместе с нами шли пятеро охранников с мощными самострелами. Это были тяжёлые самострелы, которые приходилось катить на колёсиках. Зато такие самострелы могли пробить шкуру ящеров. Пока мы срезали крапиву, охранники торчали на вышке и осматривали окрестности. Дальнейшие события показали, что они не зря там сидели: ближе к полудню мы услышали их крики и побежали к вышке. Уже построившись плотным строем (многие животные, увидев группу людей, думают, что это такое одно большое животное и пугаются), мы увидели, как над посевами мелькает пятнистый хвост. Саблезубый тигр! Стрелки с вышки ещё издали запустили стрелу, в тело они не попали, но лапу поранили. Тигр взвыл. Странно, что он один, обычно они действуют группой. Такая группа может завалить даже хищного ящера. Тигр приблизился (впрочем, не очень близко), осмотрел нашу плотную группу и решил уйти. В это время охранники на вышке перезарядили первый самострел и запустили ещё одну стрелу. На этот раз стрела пробила тигру грудь. Тигр взвыл повторно и ухромал умирать куда-то в заросли. Живучий хищник! Работали мы недолго, вернулись ранним вечером, волоча за собой лёгкие тележки с огромными вязанками трав. Вечером должно было состояться продолжение праздника. На этот раз пускали всех, в том числе и детей. Это был так называемый 'вечер знакомств'. Матросы рассказывали о себе и о своей жизни разные короткие истории, одни - весёлые, другие - страшные, третьи просто истории из жизни их пещер (матросы происходили из разных пещер). Было очень интересно, все вчерашние артисты выступали снова, с другими номерами. Найва с Макуной тоже танцевали и, как и вчера, собрали аплодисменты. Папочка со смехом рассказывал, как капитан и другие моряки удивились, увидев летающий корабль, как крутили обломки корабля и удивлялись их прочности и лёгкости. Папа рассказал им историю про рыжих волков. Оказалось, что жители континента давно с ними знакомы, но считают их слабыми хищниками. За три дня плотники отремонтировали корабль, покрасили свежей краской, покрыли вываренным жиром, изготовили новые вёсла. Корабль теперь выглядел намного бодрее, чем когда мы его впервые увидели. Через три дня корабль уплыл. С корабля в глубины пещеры перенесли слитки железа, а обратно - рулоны тканей, корзины с орехами, земляничные арбузы и другие долго хранящиеся продукты. Вождь предлагал морякам и выделанные шкуры, но те отказались, сказали, что шкур у них в избытке - стоит только высунуться из-за ограды полей и пустить стрелу, как обязательно в кого-нибудь попадёшь. Корабль ушел к северным прибрежным пещерам, дальше торговать железом и другими товарами. Всё племя долго махало ему вслед. Всем хотелось протянуть этот момент подольше - вдруг это и правда последний корабль? Даже пёсик Петя восхитился кораблём. Сказал, что этот корабль - просто сокровище остроумия по применению примитивных технологий. Вечером он спросил у меня: - А почему на корабле нет парусов? Ты же делаешь лодки с парусами. - Головоноги оторвут. Вёсла если что сразу втягивают внутрь, а мачту не уберёшь. И то, видел, они половины вёсел лишились. - Хм... хм... эту проблему можно решить. Вам бы пригодился корабль с парусами, которые не сможет оторвать головоног? Есть такие способы - столбовые мачты, паруса крылом из досок, с выдвижными закрылками... - Наверное. Но корабль стоит дорого, это нужно, чтобы всё племя строило, а сил у нас и так не хватает. Впрочем, это как вождь скажет. - Вряд ли вождь послушает девятилетнего мальчика, который заявит, что может построить корабль нового типа. Подождём, пока ты подрастёшь, - задумчиво сказал пёсик. Этим он меня немного расстроил, я уже размечтался, как отправлюсь в большое плавание. Ну ладно, подождём так подождём.
   Глава 7. Новые враги, новые друзья.
   В тот день мы собирали ветки на дрова. Загрузив по пятому разу тележки, что было завершением задания, мы пошли кататься на лианах. На наших деревьях много лиан. Часть из них вымерзает зимой, но далеко не все. Все остальные вьются до верхушек деревьев и служат отличными пешеходными мостиками как обезьянам, так и людям, когда нужно спасаться от хищников. Детям лианы служат в ещё одном качестве: из них получаются отличные качели. Правда, достаточно прочные лианы тяжело подрезать на нужной высоте без железной пилы, поэтому большую часть времени нам приходится обходиться тонкими и короткими лианами, которые можно подрезать ножом. На таких сильно не раскачаешься, опасно, могут порваться. Зато сейчас у нас пила была! Найти нужные лианы в рощице было делом трёх секунд, ещё за тридцать секунд мы их перепилили. Потом мы привязали к низу палочку, и дело пошло! Пёсик Петя только и успевал ворчать из кармашка: 'Не раскачивайтесь так высоко, это опасно! Не надо так сильно, улетите и разобьётесь!'. Мы его, конечно, не слушали. Все взрослые прекрасно знают, чем занимаются дети, когда им дают пилы, а потому на сбор веток посылают вместе со старшими и всю малышню - пусть покачаются, а заодно и поработают. И никто никогда не падает. Мы умеем правильно привязывать палочки к лианам. Взлетать почти до середины высоты дерева было так забавно! Лиана, держащаяся на вершине дерева, позволяет взлетать почти до половины высоты - а деревья у нас высокие, до пятидесяти - семидесяти метров. Пёсик Петя первое время ещё пытался выглядывать из кармашка, потом сказал: 'Ну вас всех, я укачался на ваши земля - небо - земля смотреть', - и спрятался в глубине. Мы как раз запускали Масю и Милу, когда из дерева выплыл призрак бабушки и замахал руками - опасность! Из соседнего лесочка вытекла стая волков. Всё, что мы успели - это подсадить на нижние ветви деревьев шестилеток. Их было много, двенадцать человек, и для старших детей места не осталось. Волки были уже совсем близко. Я подумал, что сейчас меня съедят, но лавина волков обтекла нас, проявив к нам до обидного мало интереса. - Мы что, невкусные? - спросила Найва. В следующую секунду стало ясно, почему волки отказались от обеда. Следом за ними из леса появились два бурых шара высотой в два - три человеческих роста. Они были покрыты какой-то шевелящейся массой и противными длинными топорщащимися во все стороны волосами (или усами?). Казалось, что они двигаются совсем медленно, но при внимательном рассмотрении становилось понятно, что это большие размеры скрадывают скорость. Они двигались со скоростью медленно бегущего человека. Увидев таких страшилищ, мы ускорились так, что почти догнали волков. Кто-то из наших успел только крикнуть малышам лезть выше на деревья. Мохнатые чудовища проползли мимо деревьев с малышами, не заметив их. Мы продолжали убегать вслед за волками. Поначалу я думал только о том, чтобы убежать, и только потом сообразил, что в поисках самого простого пути волки свернули в ущелье 'Вдовьих слёз'. Этот ущелье называлось так потому, что в самом его конце находился водопад, образованный очень слабеньким ручейком. Ущелье это было тёмным, глубоким, а в озерцо под водопадом почти никогда не заглядывало Светило, что придавало ему вид таинственный и печальный. - Стойте, стойте, это тупик! - закричала Лайта, но мохнатые шары были уже близко, все старались бежать как можно быстрее, и её никто не услышал. Оставалось только бежать со всеми. А стенки ущелья постепенно сдвигались... Вскоре всем, даже волкам, стало понятно, что мы загнали в ловушку сами себя: впереди поднимались отвесные стены ущелья, а сзади надвигались чудовища. В стенах сбоку от водопада нашим племенем давно были вырублены ступени и зацепки, по которым ловкий человек в спокойной обстановке может взобраться наверх. Но в обстановке паники лезть туда такой толпой было бы самоубийством. Мы бы просто не успели, не говоря уже о том, что для этого надо было бы распихать в стороны всю стаю волков. Недалеко от водопада расположена невысокая скала, по сути, просто большой камень в несколько уступов. Именно к нему мы и побежали. При своих небольших размерах он был всё-таки выше чудовищ, и намного. На первый уступ мы взбежали, на второй пришлось карабкаться, а для того, чтобы залезть на третий, пришлось подсаживать и втаскивать друг друга. Волки, пометавшись немного по ущелью, поняли, что единственным спасением может стать только наша скала, и начали пытаться запрыгивать на верхушку. Но если на первые два уступа они кое-как запрыгнули, то третий одолеть никак не могли. Они прыгали неожиданно высоко, выше человеческого роста, но третий уступ был выше их возможностей почти на локоть. Несколько волков попытались прорваться мимо чудовищ. Они развернулись и на большой скорости помчались из ущелья, довольно далеко от бестий. Ничего у них не получилось. Когда мы думали, что они уже прорвались, чудовища выстрелили в их сторону длинными щупальцами. Это были сухопутные головоноги! Первый волк был моментально схвачен и втянут в огромный рот. Второй развернулся и попытался убежать обратно, но не успел, следующее щупальце утянуло и его. Такая же участь постигла и третьего, остальные вывернулись и отошли обратно. Быстрота и жестокость головоногов ужаснула всех. Волки были опасными хищниками... но они были гораздо ближе к нам по сути, чем огромные и бесчувственные головоноги. - Может, спасём рыжих? - спросил Серый. - Держите меня за ноги, - сказал я и свесился с обрыва. Следующего волка, который подпрыгнул, я попытался поймать за лапы, но глупая скотина отдёрнула их да ещё и попыталась меня укусить. Стоявший внизу более старый волк посмотрел на меня, посмотрел на своего товарища и облаял его самым жестоким образом. А потом подпрыгнул и протянул мне лапы. Я схватил его и втянул на скалу, кто-то за мной вцепился ему в шерсть и потянул его дальше. Мне некогда было смотреть, кто это, потому что следующий волк решил последовать примеру старшего, а за ним ещё один и ещё один. Сбоку от меня свесился Серый и начал ловить волков вместе со мной. Так за несколько минут мы перетаскали на вершину почти всю стаю. Когда чудовища подползли слишком близко, мы отодвинулись подальше от края скалы. Но чудовища не смогли преодолеть даже первого барьера, и сколько они не тянули щупальца, так и не смогли достать даже до края скалы. Убедившись в невозможности схватить тех, кто на верху скалы, чудовища разделились: одно осталось сторожить нас, а второе отправилось вокруг скалы искать попрятавшихся волков. Было очень забавно стоять посреди стаи волков и ощущать голыми ногами их тёплые мохнатые бока. Волки, казалось, забыли о нас, увлечённо следя за чудовищами. Головоног нашел в зарослях одного волка и сумел его схватить (волки отреагировали на это рычанием и рёвом), второй сумел удрать. Остальные попрятались настолько хорошо, что головоног больше никого не смог найти и вернулся к первому. Мы, люди, постепенно собрались на одном краю скалы. Волкы рычали, скалили зубы, но расступались. Когда ситуация разрядилась, самый старый волк подошел ко мне. Народ полез за самострелами, но волк проигнорировал их движения, медленно приблизился, лизнул меня в щёку и отошел. Мои товарищи расслабились. Я посмотрел на других волков. Клянусь, они улыбались. Сложилась безвыходная ситуация. Мы не могли уйти (со второй стороны скала была намного круче, спрыгнуть там было невозможно), а головоноги не могли нас достать. Обе стороны уселись и стали ждать. Вблизи стало видно, что у головоногов нет ног, они передвигались на каких-то кожистых выступах, которых под брюхом было большое количество. Очевидно, поэтому они и не могли быстро двигаться. Игра в терпение продолжалась почти три часа. Мы уже начали задаваться вопросом, когда волки решат нами поужинать, когда кое-что начало происходить. На ступенях возле водопада показались Песта и трое его дружков, Васта, Денни и Хай. Очевидно, родители послали их собирать лекарственные растения - только около водопада росли некоторые тенелюбивые и очень сильнодействующие травки. Поначалу они не замечали нас, пока не спустились вниз. Мы кричали и махали, но звук водопада заглушал все крики. Внезапно Песта поднял голову, увидел нас и заухмылялся: - Эй, вы, безмозглые, вы зачем на камень выдряпались? Вот скажу вашим родителям, что вы тут от работы отлыниваете, вместо того, чтобы дрова пилить, ух, и зададут вам! Все волки в это время находились у другого края скалы, наблюдали за головоногами, поэтому Песта их не видел. Лайта закричала мальчишкам, чтобы немедленно лезли обратно, но они ничего не поняли, а дружки Песты вслед за ним начали насмехаться над нами. В конце концов они нас разозлили, и мы перестали кричать. Когда они в очередной раз издевательски спросили, почему мы такие глупые, что торчим на скале, Найва ответила: - Мы тут с волками и чудовищами в 'вышеножку' играем. 'Вышеножка' - это, по сути, те же догонялки, но ловить можно только того, кто находится на земле. Тех, кто находится хоть на какой-нибудь высоте, ловить нельзя, если хоть кто-нибудь стоит на земле. Если все находятся на высоте, то ловить можно кого угодно, то есть эта игра требует некоторой взаимовыручки. - С какими волками? - засмеялись хулиганы. - С этими, - сказал Найва и показала на волков, которые, привлечённые криками, из любопытства очень кстати подошли к 'нашему' краю скалы. Волки заинтересованно осмотрели хулиганов, оценивая упитанность. Хулиганы поразевали рты. - А чудовища... это кто? В этот момент один из головногов, почувствовав перемену в ситуации, отправился дозором вокруг скалы, и вскоре стал виден четвёрке недоумков. Те пискнули и ринулись к ступенькам. Смотреть на то, как они, отталкивая друг друга и поскальзываясь на ступенях, лезут вверх, было очень смешно. Прошел ещё час. Песта с дружками всё-таки добежали до пещеры и даже не смолчали о нашем положении. На дороге показалась группа людей, они тащили с собою две баллисты. Головоноги их появления не заметили. Воины начали разворачивать баллисты. Ба-бах! - Первый моток с промасленной травой рухнул на первого головонога. Тот задёргался, пытаясь стащить с себя причиняющую боль штуковину, но горящее масло текло по коже и, по-видимому, причиняло чудовищу большую боль. Ба-бах! - второй моток попал во второго головнога. В это время первую баллисту успели перезарядить огромной стрелой, баллиста выстрелила, и стрела воткнулась в тело первого чудовища. Впрочем, без особого эффекта. Ну и живучие же они! Такие стрелы хищных динозавров с первого попадания валят. Мужчины на управлении сообразили, что стрелы лучше не использовать, и добавили чудовищам ещё по одному мотку с горящим маслом. Головоноги наконец-то сообразили, откуда исходит опасность, и двинулись на баллисты. Воины всадили в них ещё по одной стреле и бросились бежать в лес. Головноги, ослеплённые болью и горящим маслом, не стали их преследовать, ограничилась только тем, что разломали одну катапульту. Затем они уползли туда, откуда появились, очевидно, искать какую-нибудь лужу, чтобы отлежаться. Как только освободился путь, волки дружно попрыгали со скалы. Все, кроме трёх самых молодых волков. Эти трусы боялись прыгать! Нам пришлось потратить некоторое время, чтобы загнать их к краю скалы и кого спихнуть, а кого передать на руках вниз. Остальная стая наблюдала за этими упражнениями издали. Получив своих товарищей, волки скрылись в лесу. Мы потащились к тому месту, где оставили малышей. Вязанки и тележки с дровами были на месте, но малышей не было. Следы вели в сторону обходной тропы. Если они дошли без происшествий, то они уже дома. Мы подхватили тележки с дровами и пошли ко взрослым, спрашивать про малышей. Взрослые усиленно чесали головы и спорили, стоит ли собирать баллисту и тащить домой, или бросить её здесь. Рядом с ними билась в истерике мама Милы. Она требовала, чтобы все немедленно бросили все дела и шли искать малышей. Все взрослые её успешно игнорировали. Наконец дядька Феорон сказал, что малыши ушли по безопасной тропе и, наверное, уже дома, а если и не дома, то, значит, не успеют к закрытию ворот, и такова их судьба, а он, женатый человек, должен вернуться домой к сроку. Но тётя Дикла, мама Милы, всё не успокаивалась, обзывала мужчин безжалостными, глупыми и другими нехорошими словами. Наконец мужчины решили взять все основные детали катапульты, а тяжёлые станины оставить здесь, чтобы забрать на следующий день. Они подхватили центральную часть и потащи её к пещере. Мама Милы шла за ними, кричала и топала ногами. Нам велели брать дрова и быстро идти домой. Когда мы пришли, малышей в пещере не было. Вскоре ворота закрыли. Мама стояла у ворот и ждала до последнего. Потом она вернулась и начала плакать. Без криков, без обвинений, просто слёзы текли и текли. Этот тихий плач был страшнее любых обвинений. Ужин готовил папа. Майлайтин Лунтаев. Мы качались на качелях, было очень весело. Кто-то из старших заорал диким голосом: 'На деревья!'. Когда старшие так кричат, надо быстро лезть наверх. Кто быстро не окажется на дереве, тот будет съеден. Поэтому мы сначала доползли до середины деревьев, и только потом начали смотреть, чего испугались старшие дети. Два неведомых чудовища - неровных шара с бурой шерстью быстро ползли вслед за бегущими изо всех сил старшими детьми и рыжими волками. Сверху это смотрелось очень смешно, как будто дети гонятся за рыжими волками, а те убегают. Когда чудовища удалились, мы дружно решили, что от этого места лучше быть подальше. Мы слезли с деревьев и побежали по запасной тропе. Эта тропа вела к пещере не напрямую, а долгим окружным путём, но зато считалась относительно безопасной. Первую часть пути мы прошли почти спокойно, только одинокий волк высунул морду из кустов, увидел, что нас много, и не стал нападать. Зато когда мы выбежали из Орехового леса, то врезались прямо в стадо отдыхающих буйволов. Буйволы - травоядные животные, но они очень сердитые, даже хищные ящеры боятся с ними связываться. Буйволы рассердились, и на нас понеслись сразу три быка. К счастью, пока они вставали на ноги, мы успели добежать до крайних деревьев и взобраться на них (при этом все визжали изо всех сил). Буйволы с силой врезались в огромные, в два обхвата деревья. Мы продолжили карабкаться. Нижние ветви у деревьев находились довольно высоко, но зато кора у них вся в глубоких трещинах, и лезть по ней было легко. Одно из трёх деревьев, которое мы выбрали для спасения, было тоньше других. На него пытались влезть трое: Лума, младший брат Лайты, Ремина, подруга Милы, и Алсуна, девочка из моей группы в детском саду (весьма противная вредина, надо заметить). Как назло, это дерево стал таранить самый крупный бык. От первого удара дерево покачнулось, но дети сумели удержаться. Зато от второго удара откуда-то сверху прямо на голову быку свалилась обезьяна шимпанзе. Видимо, она спала и не ожидала такой атаки. С дикими воплями, которые во много раз превзошли наши, она скатилась с быка и помчалась к другому дереву. Рассвирепевший буйвол на секунду замер от такой наглости, а затем помчался за обезьяной. Мы все бросили карабкаться и начали наблюдать за исходом погони. Даже быки перестали бодать деревья и уставились на обезьяну. Шимпанзе сделало несколько виражей вокруг двух деревьев и запрыгнуло на третье с обратной от быка стороны. Бык пролетел за дерево, остановился, развернулся, но обезьяна была уже высоко. Мы засмеялись. Но смеялись мы недолго. Как только мы долезли до нижних веток, выяснилось, что там сидела целая стая шимпанзе. Поначалу они с визгами и воплями отошли на другие деревья. При появлении людей шимпанзе обычно громко возмущаются, но уступают место и отходят, кидаясь гнилыми фруктами и всем, что попадётся под руку. Так они собирались поступить и на этот раз, но сообразили, что перед ними не взрослые люди, а дети, которые много меньше их и по росту, и по весу. Первоначальные обиженные крики сменились сначала гневными воплями, а затем и боевыми кличами. Обезьяны начали ломать ветви, чтобы сделать из них дубины. Мы к этому времени только-только взобрались на нижние ветви. Трое самых агрессивных самцов, сжимая в лапах дубины, двинулись на нас по веткам. И почему у обезьян есть большой палец на ногах, благодаря которому они могут ходить по веткам, как по дороге, а у людей нет? Пилко, который первым взобрался на ветку, с трудом балансировал на ней, когда на его поднятую руку обрушился удар дубины. Рука хрустнула и обвисла. Пилко заплакал и упал, едва удержавшись на ветке благодаря тому, что успел обхватить её ногами. Внизу, прямо под ним продолжал буйствовать буйвол. Вся стая обезьян разразилась восторженными визгами. Обезьяны визжали и раскачивались на ветках, а больше всех - тот самец, что сломал руку Пилко. Следующим за Пилко был я. Шимпанзе приближался ко мне, подняв руку с дубиной, а я едва успел вытащить копье. На соседнем дереве тоже развернулась битва, но я не мог посмотреть, что там происходит, поскольку вынужден был наблюдать за моим врагом. И вдруг глаз шимпанзе вспух кровавым пузырём. Обезьяна откинулась назад и упала, прямо под ноги буйволу. Стоявший прямо за ним второй шимпанзе схватился за щёку, из-под его лапы потекла кровь. Я ничего не понимал. - Лимонные орешки! Держи! - я почувствовал, как стоявшая посзади Мила что-то суёт мне в руки. Я обернулся. Мила протягивала мне горсть лимонных орешков, сама она уже засунула в рот следующий и нацелилась на обезьян на соседнем дереве. Я схватил четыре орешка и быстро засунул один в рот. Сила отдачи стукнула по зубам, в рот потекла кисло-сладкая жидкость. Не зря мы тренировались с Найвой и Лейте в стрельбе по целям! Третий шимпанзе получил орех точно в середину живота и перегнулся пополам. Я сделал шаг вперёд и попытался ткнуть копьём того, которому Мила попала орехом в щёку. Не получилось, раненное животное поняло, что у нас есть что-то, что делает больно, и удрало, громко оповещая стаю о своей печали. Вслед за ним поползла и раненая в живот обезьяна, но вскоре она потеряла сознание и свалилась вниз. Буйвол к тому времени уже выместил свой гнев на упавшей ранее обезьяне и ушел, двое его товарищей тоже собирались отходить. Я смог посмотреть, что делается на соседних деревьях. Там ситуация была намного хуже. На наше дерево залезло шестеро детей, и потому на нас напали самые сильные обезьяны стада. Зато на соседние деревья, где было трое и четверо детей, набросилась вся остальная стая. У Ремины была сломана нога, Алсуна, сжав голову руками, даже не пыталась защищаться, и только Лума неловко отмахивался копьём. Мила уже 'угостила' нескольких обезьян лимонными орешками, но из-за большого расстояния и плохого прицеливания не смогла никого сколько-нибудь опасно ранить. На третьем дереве четверо детей вообще вынуждены были уступить ветви и сползти вниз, на ствол дерева. Они держались из последних сил и едва - едва отмахивались от обезьян, которые карабкались по стволу намного быстрее. Я решил помочь этим товарищам, засунул в рот орех и прицелился в самую опасную обезьяну. Мне повезло, орех попал ей в шею. Обезьяна взвизгнула и рухнула со ствола. Остальные обезьяны начали вертеть головами, чтобы понять, откуда пришла новая опасность. Я воспользовался этим, чтобы попасть ещё одной обезьяне в морду. Орех попал в нос и скользнул в глаз. Лишившаяся глаза обезьяна заверещала от боли, её крик присоединился к воплям ранее повреждённых обезьян. Стая поняла, что происходит что-то нехорошее, и впала в панику. Шимпанзе кинулись наутёк. Вскоре ни одной обезьяны на соседних ветвях не осталось. - Здорово это ты с лимонными орешками придумала, - сказал я Миле, - где взяла? - Да так, завалялись, - почему-то засмущалась Мила и отвела глаза. На ветке застонал висящий из последних сил раненый Пилко. Мы кинулись втаскивать его на сук, пока не упал. Двое самых старших детей - Писо и Аттира - подрубили лианы и перепорхнули на дерево, где белая - белая Ремина руками удерживала сломанную ногу. Все занялись делом. Одни начали резать лианы и ветки для того, чтобы перевязать сломанные руки и ноги, другие пошли искать подорожник для того, чтобы приложить к многочисленным порезам и ушибам, третьи стали готовить длинные лианы для того, чтобы спустить Пилко и Ремину на землю. Потом ещё пришлось делать носилки для Ремины. На все эти дела ушло больше полутора часов. Потом мы очень долго продирались по густым кустам, обходили занявших полянку буйволов по зарослям. Нести носилки было очень тяжело, хотя мы постоянно менялись. В итоге, когда мы пришли к воротам пещеры, они были закрыты. Воины по ту сторону ворот сделали милость и согласились записать наши имена. А нам пришлось идти к пещере 'Последний приют'. Пещера последнего приюта похожа на нашу основную пещеру. Она довольно глубокая, имеет крепкие ворота. Она создана для того, чтобы те, кто опоздает к закрытию основных ворот, могли переждать здесь ночь. В пещере 'Последнего приюта' регулярно меняют запасы воды, пищи и дров. Вот только никто не припомнит случая, чтобы кому-нибудь удалось пережить ночь в этой пещере. Поутру в ней находят либо одни обглоданные кости, либо людей с оторванной головой и целым телом, либо людей, выжатых до последней капли жидкости в теле. Никто из нашего племени даже не знает животных, которые так поступают. Тем более, что пещера находится внутри Загородки, куда крупные животные, по идее, но могут попасть. Поэтому название 'Последний приют' имеет и второй, довольно зловещий смысл. Когда мы подошли к 'Последнему приюту', у входа в пещеру весело и очень по-домашнему горел костёр. В пещере сидел один дедушка из нашей пещеры и смотрел на звёзды. У его ног лежал огромный, с отделкой из бронзы, самострел. Очень редкая и дорогая вещь. С другой стороны лежала огромная собака. Увидев нас, старик удивился и воскликнул: - Ух, какая у меня компания! Куда вы же, душевные, так поздно по лесам бегаете? Ну, проходите, проходите, скоротаем ночь вместе. - А как вас зовут? - спросил Аттира. - Вам будет удобнее всего звать меня 'дедушка Марикон'. Да, так будет лучше. Раньше меня звали и другими именами, очень длинными, да только что в них проку для вас? Ох, не слушайте старого деда, заболтаю я вас. Поделитесь на группы - одни бегом копать картошку с ближайшего огорода, другие за травками для раненых... я скажу, какие, третьи за дровами... ночь будет долгой. Да, и познакомьтесь с моим другом, его зовут Бек, - (собака при этих словах подняла голову и посмотрела на хозяина). Дедушка Марикон склонился над Реминой и Пилко. Как мы ни устали, но быстро и без ссор разделились на команды и отправились выполнять поручения. Удивительно, но неторопливое бурчание дедушки Марикона вселяло спокойствие и уверенность, что мы легко переживём эту ночь. Через час мы уже вытаскивали печёную картошку из костра, а заново перевязанные Пилко и Ремино, отведав отвар из дедушкиных травок, забылись сном. - Дедушка, а почему мы не закрываем ворота? - высказал Аттира общее беспокойство, очищая картошку. - Не закрываем... да. Я вот что себе подумал. Все те, кто ранее погибли в этой пещере, закрывали ворота и ложились спать. Или не спали, но ворота закрывали. И погибли. А я вот думаю, что стоит держать их открытыми... смысла в этом немного, но мы хотя бы увидим угрозу. Давайте договоримся так: кто последний останется в живых, нарисует на стене то чудище, которое нас съест? - Не хочу умирать! - заплакала Алсуна. - А я хочу, - удивил всех дедушка. - Как это? - спросили сразу двое или трое детей. - У меня постоянно что-то болит. Я очень старый, и мне не для кого жить. Мои дети давно умерли от старости, мои внуки такие старые, что двигаются хуже меня, мои правнуки едва узнают меня, когда встречают, а мои пра-правнуки вообще не очень понимают, кто я такой. Так что я не против умереть. Главное не в том, умереть или не умереть, - все когда-нибудь умрут, - а в том, чтобы умереть с пользой, с честью. - А давайте вы будете нашим другом? Мы будем жить для вас, а вы для нас, и играть будем вместе, - предложил Аттира. - Какая прекрасная мысль! Удивительно, и как это я до неё сам не додумался? - согласился дедушка Марикон. Но мне почему-то показалось, что он улыбнулся. Не успели мы доесть картошку, как появились первые ночные гости. Поначалу мы их не увидели, только пёс поставил уши и заворчал, обнаружив движение в зарослях. Постепенно и мы смогли их увидеть - это были гномы, невысокие уродливые создания, одетые в лохматые шкуры. В руках они сжимали короткие копья. Они шли проверить прочность основных дверей пещеры но, привлечённые светом костра, пришли к нам. - Эти нам не опасны, постройтесь стеной, покажите им копья, - сказал дедушка Марикон и взял в руки самострел. Гномы о чём-то шептались на отдалении, постоянно двигались, но не приближались. Дедушка Марикон выждал момент, когда несколько гномов остановились, и пустил в них стрелу. Судя по воплям, он попал. После этого гномы решили, что мы не очень хорошая добыча, и ушли. Писо и Аттира наперегонки рванули за стрелой и без каких-либо помех принесли её обратно. - Почему они пытаются всё время попасть в основную пещеру, если испугались даже малышей? - спросил Писо. - А они не собираются её завоёвывать, они надеются что-нибудь украсть. Железо, всякие забавные изделия. Они очень быстрые, их не догонишь. Прорвавшись в пещеру, они вполне могут спрятаться в укромном уголке, дождаться утра и убежать с добычей. А потом, не такие уж они и слабые. Одного - двух взрослых они такой бандой легко завалят, особенно спящих. Для них это очень большой запас мяса. Не будь вас, мне пришлось бы закрывать ворота. После ухода гномов некоторое время было тихо. Мирно потрескивал костёр, некоторые из детей начали засыпать, как сидели, с копьями в руках. Следующая угроза появилась совершенно бесшумно, даже пёс никого не услышал ранее, чем часовые объявили тревогу. Только что их не было - и вот они появились. Небольшие, похожие на обезьян создания, с плоскими лицами и длинными руками. Некоторые держали в руках длинные палки. Эти существа были блёклого тёмно-серого цвета, и невозможно было понять, покрыта ли их кожа шерстью или они совсем не имеют волос. С ними всё было 'не так'. У людей и обезьян глаза двигаются, мимика на лице выражает разные чувства. У этих созданий на лице ничего не двигалось, глаза были просто как две дырки в темноту. Невозможно было уловить глазом, как они двигаются. Они немного наклонялись вперёд - и вдруг оказывались намного ближе, чем были до этого. Поначалу никто не увидел в них опасности, только пёс Бек заскулил и забился в самый дальний угол пещеры. Но когда дедушка Марикон вдруг понял, что серые существа, находившиеся на краю полянки, уже находятся на её середине и продолжают сужать круг, причём совершенно незаметно для людей, он закричал: - Эй, вы кто такие? С добром или лихом пришли? А ну назад, а то сейчас пущу стрелу! Серые создания не отреагировали на грозный тон, и дедушка исполнил угрозу. Арбалетная стрела воткнулась одной из тварей точно в грудь и пробила её насквозь. Серое существо упало. Остальная стая никак не отреагировала на потерю товарища, но круг начал сжиматься намного быстрее. Это молчаливое, неуклонное движение серой массы было намного страшнее, чем любое нападение хищников. - К бою! - закричал дедушка Марикон и начал запускать стрелы, не натягивая самострел лебёдкой, а вручную, как из лука. Три или четыре раза он попал, но твари продолжали движение даже с торчащими стрелами. - Что за напасть такая, закрывайте двери! - скомандовал дедушка. Мы ещё до команды 'К бою!' построились в два ряда, передние присели на колено, задние выставили копья поверх их голов. Анаполи, милая девочка из соседней группы в детском саду, оказалась ближе всех к правой половинке ворот и протянула руку, чтобы закрыть створку. Одна из серых тварей открыла рот - огромный лягушачий рот без зубов - из него метнулся длинный тонкий язык, который прилепился к руке Анаполи. А ведь существо было от нас минимум за восемь шагов! Кто-то из первого ряда попытался стукнуть по языку, но существо быстро втянуло его обратно. Анаполи зашаталась и рухнула на землю. Писо ринулся вместо Анаполи, схватился за створку и закрыл её. Другая тварь попыталась стрельнуть по нему языком, но его отбили сразу вдвоём - я и Лума из первого ряда. Серые чудовища ещё несколько раз попытались достать нас своими языками, но мы уже знали, чего ждать, и потому были готовы отбить опасные ленты. Часть из нас попряталась за полузакрытой дверцей, часть укрыла тело плащами. Тем временем дедушка Марикон натягивал лебёдку самострела и посылал в серых стрелы. Две твари получили мощные стрелы - такие, которые пробивают навылет, - и повалились на песок перед входом в пещеру. Поняв, что так нас не достать, серые ринулись на штурм. На передних лапах у них обнаружились длинные острые когти. Они размахивали ими во все стороны, и было понятно, что одно попадание такого когтя способно разрезать ногу или руку на всю глубину. Дедушка Марикон отступил за вторую створку ворот, а когда чудовища приблизились, с силой толкнул её от себя. Первые две твари застряли в щели между створками, и мы с удовольствием истыкали их копьями. Дедушка открыл ворота, дал пролезть в щель ещё трём серым (они ступали прямо по телам товарищей) и опять закрыл створку. Эти три чудовища также получили ряд уколов копьями и сползли на пол, когда ворота приоткрылись. На этот раз твари навалились всей массой, чтобы не дать закрыть врата. В ближнем бою они почему-то не использовали свои длинные языки, должно быть, опасаясь повредить их в сутолоке. Всё это происходило в полном молчании с их стороны - кричали только мы. Наверное, твари завалили бы нас своими телами, но тут пёс Бек решил прекратить бояться. Над нами мелькнуло распластанное в прыжке тело. Пёс приземлился в тылу у серых и принялся их грызть сзади, откусывая каждым движением чью-нибудь руку или ногу. Мы в это время кололи чудовищ спереди. Дополнительную сложность для чудовищ представлял костёр. В его свете они теряли зрение, вынуждены были щуриться и отворачиваться. К костру они вообще боялись подходить. Не выдержав двойного напора, серые чудовища развернулись и начали отходить. Одно из них напоследок ужалило Бека длинным языком. Пёс взвизгнул и повалился на землю. Но самым удивительным было то, что все простреленные и проткнутые серые уползли вслед за своими товарищами. Поначалу они только ползли, но к концу полянки уже почти нормально шли. На том месте, где дедушка подстрелил первого серого, осталась только разломанная надвое стрела. Дедушка Марикон долго вертел остатки стрел после того, как затащил в пещеру тело пса. Потом он задумчиво произнёс: - Да-а, опасные существа. Они очень быстро восстанавливают повреждения. Раны у них зарастают за несколько минут. Скорее всего, это они съели тех, кто ранее ночевал в 'Последнем приюте'. Поднимали тихонько палками засов через щель, заваливались толпой и жалили своими языками. Видели у них в руках палки? Они слишком тонкие для того, чтобы ими сражаться, они их сразу бросили. Я всё думал: 'Зачем они им?'. А они, оказывается, для того, чтобы засов открывать - здесь засов совсем простой, сверху вкладывается, удар дракона выдержит, но можно палочкой с той стороны поднять. Сообразительные существа, почти как люди. И откуда только такая напасть взялась? Майлайтин, будь добр, нарисуй их на стене. Нарисуй их со стрелами в теле, а потом стрелку к другой картинке - где они вытаскивают из себя стрелы. И жалящие языки не забудь. Все дети, которые были в моей группе, привалились к стенкам пещеры и заснули, а мне пришлось царапать стену в прыгающем свете костра. Анаполи очнулась через полчаса, а пёс - ещё через час. Яд у серых чудовищ оказался не смертельным, а парализующим. Мы были так рады тому, что Анаполи очнулась! Нам очень повезло, что я не спал. Когда все начали радоваться тому, что Анаполи очнулась, перед входом в пещеру повисли два Сгустка Тьмы. Никто, кроме меня, их до этого не видел, а потому дедушка Марикон подумал стрельнуть в них из самострела, а кое-кто вообще хотел подойти и посмотреть, что это такое. Хорошо, что я вовремя закричал, чтобы подбросили дров в костёр (к этому моменту от него оставались одни угольки). Смертоносные шары немного отлетели, чтобы не попадать в круг света, и так провисели почти всю ночь. Всё это время мы боялись так, что нас трясло от страха. Никто не знал, хватит ли дров до утра. Ближе к утру нас навесил дракон. Поначалу мы этого не поняли. Началось всё с того, что Сгустки Тьмы метнулись к лесу, но на полпути пространство вокруг них взорвалось. Когда улеглась пыль, никаких следов от них не осталось. И только после этого над поляной прошелестели крылья дракона. - Драконы уничтожают Сгустки Тьмы? - удивлённо прошептал дедушка Марикон, - Вот так новости! Обычно они свой огонь не применяют даже тогда, когда с голоду умирают! Похоже, они знают, что это такое! Молодёжь, быстрее, закрываем ворота, пока он нас не заметил! Мы навалились на ворота и захлопнули их, но надежды спрятаться от дракона не оправдались. Видимо, он и подлетел-то именно потому, что издалека увидел свет костра, и только тут обнаружил Сгустки Тьмы. Через несколько секунд на ворота обрушился страшный удар. Мы забились в дальний угол пещеры. Дракон работал над воротами добрых полчаса. Когда ему удалось отломать одну из створок и распахнуть вторую, он убедился в том, что в глубину пещеры он не сможет просунуть ни морду, ни лапу. Покрутившись и так, и этак, он отчаялся, проревел длинную обиженную песню и улетел. Дедушка Марикон подошел к разбитой двери, покрутил обломки и попытался исправить ворота. Ничего не получилось, дракон разнёс створку на мелкие щепки. - Теперь нам только какого-нибудь хищника не хватает, - сказал он, отбрасывая негодные доски. На востоке уже занимался рассвет, и мы уже начали надеться пережить эту ночь. Спать хотелось страшно, за ночь нам удалось вздремнуть совсем немного (мы спали по очереди - пока одна группа спит, вторая сторожит), но уснуть никто и не пытался. Близость момента открытия ворот бодрила и не давала спать. Когда Светило высунуло свой краешек над горизонтом, над воротами раздался противный голос: - Ах, какие сладкие, какие милые детишки! Как их много! Как таким сладким удалось пережить ночь? Ах, какие сладкие, какие миленькие! Дедушка Марикон высунул голову из пещеры и тут же втянул её обратно с криком: 'Гарпии! Штук сорок, не меньше!' - Да, да, вчера наш разведчик видел вас, противные людишки, но было уже поздно, а Дети Неба поздно не летают. Да, ночью летает только Крылатый Ужас, да, а мы не хотим попадать ему на зубок. Нет, Дети Неба сейчас возьмут маленьких сладеньких себе в пещеры. Будет хороший обед, будут новые рабы. Да, да, всех возьмём! Дедушка Марикон зарядил самострел, высунулся из пещеры и попробовал попасть в одну из гарпий. Ответом ему были только насмешливые вопли - гарпии держались слишком высоко. - Вам нас здесь не достать! Убирайтесь! - закричал он гарпиям. - Не достать! Не достать! - насмешливо принялись передразнивать его гарпии. При этом сверху слышался какой-то шум. Гарпии затевали что-то прямо у нас над головами. - Как думаешь, они смогут прокопать пещеру сверху? - спросила меня Мила. Дедушка Марикон услышал её вопрос и ответил раньше, чем я подумал: - Нет, не смогут. Там сплошная скала. Гарпии не собирались пробивать скалу сверху. Вскоре мы увидели, как десяток крылатых цепочкой летит вверх, в небо. Они держали в лапах большие камни и потому поднимались очень медленно. Набрав некоторую высоту, они сложили крылья и ринулись вниз, к земле. Тут удивился даже дедушка Марикон: - Убиться хотят, что ли? Всем стало интересно посмотреть, как гарпии будут убиваться, и мы столпились у входа в пещеру. Но гарпии и не думали разбиваться. Прямо перед землёй они раскрыли крылья, сделали резкий поворот и со всей набранной при падении скоростью понеслись к пещере. - Сейчас будут кидать камни. Ложись! - сообразил дедушка. Мы рухнули на пол пещеры и попытались отползти вглубь. Дедушка закряхтел, нагибаясь, и упустил драгоценное время. Видимо, ему было больно нагибаться. Камни, которые выпустили первые две гарпии, с огромной силой врезались над входом и сбоку от входа в пещеру, зато третья гарпия благодаря их промахам смогла прицелиться точно, и её камень попал точно в пещеру, в голову дедушке. Дедушка Марикон нагибался вперёд, но этим ударом его отшвырнуло на спину, глубоко в пещеру. Он не поднялся. Семь камней других гарпий тоже попали в пещеру, но никого не повредили. Они врезались в потолок и в стены, а мы лежали ниже входа. На нас только осыпалась каменная крошка. Послышался шум множества крыльев. - Они сейчас ворвутся! Становись стеной! - сообразил Писко. Уж лучше бы он ошибся! Но он не ошибся. Гарпии ворвались в пещеру, сразу трое. Они рассчитывали, что ударами своих крыльев ослепят нас, а острыми когтями порежут тех, кто ещё будет сопротивляться. У них ничего не получилось: благодаря Писко мы уже стояли строем, первый ряд - на колене, второй - в полный рост, копья вперёд. Размахивая крыльями, гарпии только ранили их о наши копья. Были бы у нас настоящие, железные наконечники! Из всей группы железный наконечник был только у меня, у остальных - каменные. Наверное, гарпиям было очень больно - мы видели, как из повреждённых крыльев течёт кровь. Но они всё продолжали наступать. Они давили и давили. Мы понемногу отступали, ещё немного - и они задавят нас своим весом. В пещеру влетели ещё две гарпии. Правда, из-за тесноты они не могли никого достать и вынуждены были стоять сзади. И тут мы услышали новый звук. 'Теньк', 'теньк', - такой родной и такой знакомый звук тяжёлых самострелов взрослых. Те две гарпии, что стояли у входа, рухнули на пол. Остальные усилили натиск на нас. Из-за пределов пещеры послышались вопли гарпий и крики людей. Через секунду в пещеру набилась дюжина воинов - стражников нашей пещеры. Гарпий просто затоптали. Вслед за воинами в пещеру влетела рыдающая мама Милы. Стражники выглядывали наружу и ругались - гарпии снаружи кидали новые и новые камни с большой высоты. Сложилась тупиковая ситуация - гарпии не могли достать людей в пещере, но и стражники не могли подстрелить гарпий, те были слишком высоко. Гарпии очень рассердились из-за потери пятерых подруг и улетать не собирались. - У нас есть печёная картошка, - сказал Писко, - а ещё у дедушки Марикона голова болит, в неё камень попал. - О! Из этого парня выйдет толк! - засмеялся дядька Перео (он обычно командовал одной из смен охранников ворот и открывал ворота), - Ребята, двое оставайтесь на входе, остальные - на картошку. Пока дедушку Марикона бережно бинтовали двое стражников, остальные уселись вокруг очага и принялись доедать оставшуюся со вчера холодную и невкусную печёную картошку. Мама Милы в это время изо всех сил прижимала к себе дочку и почти кричала: 'Доченька моя! Нашлась! Живая!'. Мила при этом с трудом балансировала на одной ноге, задыхалась от тесных объятий и отчаянно пыталась не ткнуть маму наконечником копья в голову. Это была очень сложная задача: мама Милы постоянно тискала дочку со всех сторон и так и норовила попасть на остриё. Стражники смотрели на эту картину и посмеивались. Я поднялся и забрал у Милы копьё. Мила взглянула на меня с благодарностью, правда, взгляд этот был очень коротким, поскольку в следующий миг её опять прижали к телу. Стражникам было любопытно, как мы смогли выжить ночью, а нам было интересно, почему они решили сюда придти на целых полчаса раньше обычного времени открытия врат. За разговорами время пролетело очень быстро. Стражники охали и ужасались, слушая о наших приключениях. Потом они в свою очередь рассказали о том, как мама Милы весь вчерашний вечер выла на всю пещеру, требовала от всего племени идти искать малышей. Она дошла даже до вождя. Вождь спокойно ей ответил, что не будет рисковать выживанием племени, и что если она так беспокоится о своём ребёнке, то ей стоило самой остаться на ночь в пещере Последнего Приюта, а не прятаться в основной пещере. Она замолчала, но только до утра, а утром возобновила крики снова. На этот раз её поддержали мамы других малышей, и вождь разрешил открыть врата на час раньше. Выйдя наружу, стражники заметили, как гарпии кружат над пещерой Последнего Приюта, и приготовили гарпиям маленькую засаду. Они отсиживались в лесу, пока гарпии не решили приземлиться. Как только гарпии приземлились, они рывком преодолели расстояние от леса до пещеры (следом за ними бежала мама Милы и ругала их последними словами за то, что они такие неловкие и не могут подстрелить летающих чудовищ). Это чуть было не стоило им жизни - другие гарпии закидали их тяжелыми камнями. Никто не пострадал только чудом. Мама Милы, которая всё еще подвывала в углу и вроде бы не слышала рассказов, на этом моменте прервалась и чётким голосом сказала: - Да, вы глупые и бестолковые, нескольких птиц не можете подстрелить! - после чего продолжила плакать и подвывать. Стражники встретили её слова громким хохотом. Вскоре гарпии устали и улетели. Стражники срубили носилки для дедушки Марикона, подхватили носилки с детьми, и вскоре мы были в пещере. Другие женщины при виде своих детей устроили рёв не хуже мамы Милы. Когда я вошел в нашу пещерку, мама спросила: - Как дела? - О, это так ужасно, - сказал я, - эти женщины так сильно плачут, что мне тоже захотелось. Мама, можно, я посплю, а дрова завтра будем носить? - Тогда завтра двойную норму, - сказала мама. Со щеки у неё почему-то капнула слеза. И чего они все плачут? Мы же выжили. Зато у Найвы и Лейте глаза были такими круглыми! Они так удивились, что даже забыли жевать свой завтрак. Стоило пережить приключение, чтобы увидеть круглые глаза брата и сестры. - Завтракать будешь? - спросила мама. - Нет, мы в пещере жареных гарпий наелись и картошки печёной, я сам заколол троих, - сказал я и пошел спать. Уже уходя, я услышал, как Найва заныла: 'Мам, хочу печёной картошки!', а мама ей в ответ сказала: 'Обойдёшься, ешь варёную'. Бедная Найва! Бедный Лейте! Они никогда не узнают, как вкусно есть горячую печёную картошку под звёздами, всю жизнь им придётся есть только варёную и в пещере, под тусклым светом масляной лампы.
   Глава 8. Отважные исследователи тайных ходов.
   Лейтане Лунтаев. В этот день мы поставили рекорд по количеству полученных наказаний. Началось всё с того, что мы залезли в кровать к родителям. Раньше, когда мы были маленькими, мы частенько бегали по ночам к родителям, когда было холодно или страшно. Теперь так делает только Мася. Но в этот раз мы решили вспомнить старое и заползли все вместе. Закончилось всё тем, что Найва на что-то там встала острой коленкой папе, а я случайно дёрнул за волосы маму. Ну как я мог не дёрнуть, когда Найва пыталась ущипнуть меня за ляжку, а хитрые мамины волосы залезли под локоть? Привстав на локте и пытаясь отбить Найвину руку, я, получается, вжал волосы в матрас. Но я же не виноват, я специально не дёргал! - Я не виновата, он первый меня за попу ущипнул, - кричала в свою очередь сестра. - А она меня 'сусликом' обзывала! - возмутился в свою очередь я. Мама оправданиям внимать не стала, и мы с Найвой были с позором изгнаны. За завтраком мы добавили в утреннюю кашу свежий чеснок. Чеснок в этом году уродился крупный и чрезвычайно едкий. Когда мама поставила нам щедро заправленную маслом миску с кашей - одну на всех - мы накидали туда чеснока столько же, сколько обычно. Ну, может быть, чуть-чуть больше. Может быть, в два раза больше, потому что Найва хотела почистить чеснок в кашу сама, и я тоже хотел. Попробовав одну ложку, Найва подвинула кашу ко мне (я сидел напротив неё за столом). Я сунул ложку в рот и понял, что такой огонь съесть не смогу, и отодвинул кашу обратно. Мася только понюхал завтрак и начал звать маму, жаловаться, что мы испортили кашу. Мама попробовала ложечку и сказала, что даст Майлайтину новую кашу, а нас не выпустит из-за стола до тех пор, пока не съедим ЭТО до конца. Мы с Найвой погрустнели и принялись двигать блюдо друг к другу, пока не пролили часть каши на стол, что не добавило маме хорошего настроения. Наконец Найва отодвинула миску в сторону дальнего края стола, повернулась к маме и принялась канючить новую еду. Я тоже повернулся в сторону мамы и потому успел только краем зрения заметить, как под столом исчезают рыжие уши. Таська встал на задние лапы и одним махом слизал всё содержимое тарелки. У мамы запасов готовой еды больше не было. Ей было очень обидно, что она положила в кашу так много масла, и потому она нас просто выгнала. - Тебе хорошо, ты есть почти не хочешь, можешь на одной корочке хлеба жить, а мне вот всегда есть хочется, - сказал я Найве. Как говорит мама, иногда её легче убить, чем накормить - в том смысле, что она почти ничего не ест и за столом только вертится и дразнится. - Неправда, сегодня мне очень даже хочется есть, - надулась Найва. Попив воды, мы разошлись по делам - Найва на своё занятие по танцам (летом они проводятся утром), а я - к папе в кузню. В кузнице дела тоже не заладились. Поначалу всё было хорошо. Папа работал молотом, а я держал и поворачивал заготовку для большого ножа. Потом я немного упустил клещи, и папа с размаха стукнул по острию ножа, только что с большим трудом выкованного. Папа так раздосадовался, что выгнал меня из кузни - не в качестве наказания, а просто чтобы не напоминал о досаде. Грустно ползя по коридорам родной пещеры, я набрёл аа такого же грустного Серого. Его тоже за что-то наказали, и сегодня он тоже остался без завтрака. Мы пошли дальше вместе. - Слышал легенду о старом тоннеле? - спросил Серый. - Нет. А что за легенда? - Будто раньше... в очень древние времена люди ездили друг другу в гости под землёй. И будто эти туннели до сих пор существуют, и можно от нашей пещеры до соседней под землёй пройти. - Врёшь! Невозможно такое. - А вот и не вру! Билсти Вадроу говорил, что у них из-под пола иногда звуки слышны, будто кто-то ходит, а у них пещера самая нижняя. И сам он врать не станет, он отличник, глава племени говорил, что он подаёт большие надежды. - Это наверное трубы тёплой воды шумят, или вентиляция. - А это не только Билсти говорит. Найва Истрани говорила, что ей её дедушка рассказывал, что ему его дедушка рассказывал, что были раньше такие туннели, и люди по ним далеко - далеко ходили. - И где может быть вход в этот туннель? Мы мысленно перебрали все верхние туннели. Если не считать личных пещер, в верхних туннелях никакого входа быть не могло - мы все их знали наизусть, поскольку всё детство играли там в прятки и догонялки. Там были некоторые укромные места, маленькие трещины в породе, о которых не знали взрослые, но очень хорошо знали мы... но это были совсем маленькие пещерки. А личные пещеры вырублены совсем недавно. - Наверное, это где-то за пещерой запасов, - в один голос сказали мы. Слова 'пещера запасов' направили наши мысли по новому направлению. Голодное брюхо ещё раз напомнило, что готово принять внутрь всё, что угодно, лишь бы хоть что-нибудь принять. - Идём искать тайный туннель, - дружно решили мы. Я заскочил домой, взял масляную лампу и запасной факел. Мама что-то крикнула вдогонку, но я уже был в коридоре. Вскоре мы шагали вглубь пещер. Дорога наша пролегала мимо спортзала. У дверей стояла насупленная Найва и напряжённо обдумывала вопрос 'Куда податься?'. Её выгнали с занятия, и она с радостью примкнула к нашей поисковой бригаде. Найва. После того, как мы вчера весь день таскали мешки с картошкой, все мышцы болели. Даже на ладошках, тяжёлые мешки перенапрягли руки. Но тётя Рупила, руководительница танцевальной группы, не хотела ничего знать о наших трудностях и частила: - Тянем-тянем носочки да кто же так тянет лентяйки ничего не делаете теперь на шпагат на шпагате не сидите придётся на вас сверху вставать не верещи что на ногу давлю надо было дома чаще растягиваться а ну быстро встали побежали бестолковые еле двигаетесь колесо кто же так колесо делает так только падают кривые совсем это не колесо это падающая тарелка ногу назад теперь позвоночник не сгибать сколько раз вам говорить хотите позвоночника лишиться позвоночник должен быть прямой головы ваши пустые уши сквозные в одно влетает в другое вылетает сколько раз вам про спину сказано спину не сгибать плечи назад грудь вперёд и это не мах это дерево под ветром делаем адажио ноги не сгибать мах назад... не 'ласточку', а назад, Найва! Наклон до пола коснулись ладошками пола... Найва, ноги сгибаешь! Что же вы такие ленивые еле двигаетесь... В танцевальную группу ходило много девушек, но моего возраста было только трое - я, Макуна и Квалта Апельсину, подруга Серого. Квалта пришла только сегодня, и по случаю первого занятия тётя Рупила её не трогала. Весь гнев руководительницы доставался нам и другим 'старикам' группы - за прошедшее время мы действительно мало тренировались, пропустили много занятий, всё время занимали работы в поле и в лесу. Когда я, делая вертикальный шпагат второго типа (когда голова идёт вниз, а нога наверх), упала из-за неразмятой стопы (прохалтурила на разминке), тётя Рупила совсем рассердилась и выгнала меня с занятия. Подобрав одежду, я покинула зал и наткнулась на Лейте и Серого, которые куда-то пробирались с самым заговорщическим видом, даже уши к головам прижаты. - По вам сразу видно, что наказуемое замыслили, уши распрямите, - сказала я им. Мальчишки посмотрели друг на друга, засмеялись и подняли ушки, как самые примерные ученики на уроке. - Мы идём искать потайной туннель, который идёт от нашей пещеры до соседней. Мы думаем, что он начинается где-то от пещер кожевенника или от хранилища запасов. Пойдёшь с нами? При словах 'хранилище запасов' я почувствовала, как утихший во время занятия голод пробудился снова, а ушки сами прижались к голове. В хранилище так много вкусного! Продукты долгого хранения, копчения, соления, варенья... Если нас там поймают, наказание будет очень долгим. - Конечно иду! Начинаем от хранилища? А как мы туда проникнем? Надо воды с собой взять. Мальчишки переглянулись. Ну вот, о самом главном не подумали. Как же есть соленья или варенья без воды? Никуда мальчишкам без девочек! Через несколько минут, добыв флягу воды у мамы Серого, мы спустились к водогрейным установкам. Здесь огромные рычаги, уходящие в море, поднимали и опускали поршни, которые нагнетали горячий воздух в баки с водой. - Ну и куда вы меня привели? Хранилище в другой стороне. - Не торопись. Хранилише-то там... а вход здесь. Мальчишки зашли за установку и пролезли в незаметное вентиляционное отверстие. Вся наша пещера пронизана сетью вентиляционных ходов - только благодаря им такое большое количество людей может выживать внутри каменных туннелей. Сейчас мы ползли по горизонтальному ходу, который шел от водогрейных установок к хранилищу. Я ползла последней, молясь о том, чтобы на пути не встретились решётки - в вентиляционных каналах положено ставить многослойные решётки от крыс и насекомых. О том, чтобы ползти всё это расстояние, пятясь назад (развернуться в узком ходу было почти невозможно), было страшно даже подумать. Ползти пришлось долго и в полной темноте. Иногда я чувствовала отверстия боковых вентиляционных ходов, они были закрыты решётками. Видимо, мальчишки очень хорошо знали этот ход, а может быть, ползли по нему не в первый раз, но они двигались быстро и уверенно. Наконец эта бесконечная дорога закончилась. Ползший впереди Лейте что-то сказал и исчез. Потом откуда-то снизу стал виден свет. Это Лейте спрыгнул в пещеру и зажёг масляную лампу. В свете лампы я увидела контур ползшего впереди Серого, но затем исчез и он. Раньше, чем успела что-то понять, я свалилась на мешки с мукой. Мешки не лежали на полу, а были подвешены к потолку, и потому падать пришлось два раза - сначала на мешки, а потом второй раз, когда я соскользнула с мешков. Мальчишки засмеялись, я обиделась. - Могли бы предупредить! Перед тем, как искать потайной ход, мы попробовали копчёной ветчины, сухарей, орехов нум, солёных огурцов из бочки и множество других вкуснятин. Тщательно подобрав в полотняную торбочку крошки и скорлупки (лишние вопросы взрослых нам были не нужны), мы приступили к главной задаче. Потайной ход нашелся неожиданно быстро. Взрослые ни за что не обнаружили бы его. За прошедшее время пещеру запасов несколько раз углубляли, к ней пристроили ряд дополнительных пещер. Ледник, например, в который мы зимой таскаем лёд и в котором обычно хранят мясо. Старый ход находился на высоте примерно двух ростов взрослого человека, за небольшой полкой-выступом. Когда-то он был закрыт железными воротами и завален камнями. Теперь железные ворота рассыпались в прах, а камни превратились в груду мусора. И кому только пришло в голову делать ворота из столь дорогого и быстро портящегося материала? Завал камней находился с нашей стороны пещеры, и в те времена, когда строители углубляли дно пещеры, они, наверное, казались сплошной стеной. Теперь между верхним рядом камней и потолком хода образовалась небольшая щель, в которую вполне могла пролезть крыса... или девятилетний ребёнок. По очереди мы пролезли в щель и оказались на той стороне, где и обнаружили ржавчину от рассыпавшихся ворот. Было страшно даже подумать о том, сколько времени прошло с момента постройки. Мы стояли на полу совершенно прямого хода, стенки его были ровными, сводчатыми, лишь кое-где из них выпали камни. Пол был покрыт одинаковыми, очень гладкими и притёртыми друг к другу шестиугольными белыми камнями. Мы никогда не видели такого материала в природе. - Интересно, где предки брали такие камни? - спросила я, - В некоторых старых залах пол тоже такими выложен. - Это не камни. Это бетонная плитка, искусственный камень, - впервые с начала приключения подал голос Петя. Впрочем, нам это ничего не сказало. Мы двинулись вперёд по ходу, рассуждая между собой, как далеко нам следует заходить на первый раз и стоит ли идти до соседней пещеры. Прошли мы так не более ста метров. Здесь нам путь преградил обвал. На этот раз это была не искусственная стена из камней, а самый настоящий обвал, случившийся от времени или от землетрясения. Мы попытались подвигать камни в обвале, чтобы прорыть ход на ту сторону. - С ума сошли? - зашипел Петя, - Стены в таких местах очень непрочные, сейчас свалится на вас несколько тонн камней, и - прощайте, дети! Мы уже собирались возвращаться, когда Серый заметил, что в потолке зияет небольшая дыра - не искусственная постройка, а небольшой ход - промоина, наподобие тех, в которых мы играли в прятки в верхних пещерах. Мы с интересом взобрались в этот ход. Оказалось, что промоина затем поворачивает и идёт по горизонтали, выводя к другой стороне завала. Одного удара по камню, что находился под промоиной, хватило, чтобы он отвалился и укатился куда-то на ту сторону, в неведомую тьму. Серый сунулся в отверстие, следом за ним спрыгнул Лейте, а потом и я. Здесь пахло очень плохо, какими-то животными. Серый, осветив пещеру масляной лампой, закричал: 'Ядовитые белки!'. И точно: из множества норок, расположенных по всей окружности пещеры, выглядывали ядовитые и очень опасные зверьки. Я завизжала. Пёсик Петя выпрыгнул из кармана Лейте и встал перед нами. Призрак бабушки сгустился перед нами, лицом к белкам. Но белки даже не подумали нападать. Мой визг напугал их настолько, что они кинулись разбегаться - одни ринулись в то отверстие, из которого мы только что вылезли, остальные куда-то вглубь пещеры. Только одна белка решалась напасть на нас. Серый кинул в неё тем, что было в руках - масляной лампой (попал). Масло разлилось по полу, прямо перед нами, и загорелось. Белка кинулась наутёк. Остальные не стали нападать. Я продолжала визжать, белки продолжали разбегаться. Масло вскоре погасло. - Наверное, это самые страшные минуты в моей жизни, - сказал Лейте. - А почему они нас не съели? - прозвучал в темноте голос Серого. - Мы невкусные, - только и смогла сказать я. - Они все разбежались, - подтвердил Петя, - я лучше вас вижу в темноте. И я вижу, что впереди пробивается свет. - Полезем назад? - спросил Лейте. Идея ползти по узким ходам в пещеру запасов, где прячется туча ядовитых белок, никому не понравилась. - Возьмитесь за руки, я вижу тут неплохо. Буду говорить вам, куда идти, или если белки появятся, - сказал пёсик Петя. Мы кое-как нащупали друг друга в темноте и двинулись. Через несколько десятков метров свет стал настолько сильным, что мы уже и сами могли видеть. Свет пробивался через небольшое отверстие под потолком пещеры, через небольшую выбоину в завале, подобном первому. Очевидно, именно через него белки проникли в это безопасное для них логово. - Найва, а ты решётку закрыла? - спросил Лейте, пытаясь разбить камнем узкое отверстие. - Какую решётку? - В вентиляционном ходу, перед тем, как приползти, я тебе кричал. - Ничего я не слышала. И решётки не видела. - Хорошенькие дела. Будем надеяться, что белки не найдут это отверстие. Мы замолчали. Не хотелось даже думать о том, что будет, если сотни белок прорвутся в жилые пещеры. Серый, который в это время тыкал обломком камня в другие камни преграды, ухитрился выбить один из камней завала. Я начала ему помогать. Через час мы, сбив руки и перемазавшись, всё-таки выбрались на воздух. Мы находились с задней части скального массива, в котором находилась наша пещера. Площадка, на которую мы вышли, обрывалась крутыми склонами к морю. Когда-то, судя по всему, здесь был мост, но он давно разрушился. Тайный ход оказался просто вторым входом в нашу пещеру, ходом для грузовых телег. Мы оказались на площадке, выхода с которой не было. Никто из нашего племени не был здесь сотни лет. На наше счастье, скалы вокруг площадки были сильно изъедены ветром, и нам удалось, цепляясь за разные выбоины, перебраться на пологие участки, а уже оттуда - вокруг всей Загородки - мы вернулись ко главному входу. Воины на входе нас внутрь не пустили Белки отверстие в вентиляции найти смогли. Теперь они метались по всей пещере, а воины выгоняли их с помощью едкого дыма. Вождь объявил тревогу, двери всех помещений были закрыты, и только белки и воины носились по коридорам. В такой обстановке лезть в пещеру было действительно неразумно. Периодически из ворот появлялись группы ошалевших белок и стремглав мчались к лесу. Воины на выходе им не мешали - пусть лучше они убегут, чем забьются в тёмные углы пещеры. Нам пришлось добрый час топтаться перед входом в пещеру. Весь этот час мы спорили, стоит ли рассказывать вождю о наших подвигах или нет. Потом мы решили, что если гномы или кто пострашнее залезут в хранилище запасов через проделанный нами ход, то это будет очень плохо, и что лучше пусть нас накажут, но племя сохранит запасы продовольствия на зиму. Попасть к вождю оказалось непросто. Воины на входе по-прежнему никого не пускали внутрь, из пещеры валил пахучий дым. Нам пришлось уговаривать стражников, кричать, что у нас сверхважное дело. Но нас всё равно не пустили до тех пор, пока из глубин пещеры не вышла группа воинов в длинных плащах (эти плащи защищали их от возможных укусов белок). Лица у них были замотаны толстыми тряпками. Отдышавшись немного, они согласились взять нас с собой, но только при условии, что мы замотаем носы тканью. Никаких изделий из ткани у нас с собою не было, пришлось побираться у всех, кто собрался у ворот. Кое-как замотав носы, мы углубились в пещеру. Все хода были перегорожены сетками - так воины отделяли проверенные пещеры от тех, где ещё могли скрываться белки. Пробираться сквозь них пришлось целую вечность. Глаза слезились от дыма, мы непрерывно плакали. Вождя мы нашли на нижнем ярусе, в водогрейной пещере. Вождь вместе с ведущими мастерами задумчиво осматривал пещеру. Старшие никак не могли понять, откуда здесь могло взяться такое количество ядовитых белок. Выслушав нас, вождь сказал, что за такие проделки нас надо пороть неделю, но что он ценит нашу заботу о хранилище запасов, а потому оставляет изобретение наказания на наших мам. Нам было велено явиться к родителям и доложить о решении вождя. Мы ещё не успели уйти, как вождь принялся отдавать приказы стянуть всех ловцов и установить сетки у входа в хранилище запасов. Не успели мы дойти до своей пещеры, как дым из вентиляционных отверстий повалил с новой силой - очевидно, воины принялись за пещеру запасов. Мама, услышав про наши приключения, долго ругалась, потом долго смеялась, потом немного поплакала. Потом она сходила к маме Серого и вынесла решение: - Будете пасти коз на скалах. Всю неделю. - Нет, только не это, - заныли мы. Вообще-то эта работа считается детской или подростковой. Суть её заключается в том, что нужно лазить по скалам, которые возвышаются над нашей пещерой, и таскать за собой козу (или коз, у кого их несколько). Обычно наших коров и коз пастух выгоняет на небольшой загон внутри Загородки - если отпустить их за Загородку, их съедят хищники. Едят они там то, что принесут люди, все травиночки в загоне съедены ещё весной. Поскольку люди заняты обычно своими делами, жизнь у нашего скота довольно голодная. За Загородку пастухи выходят лишь с овцами - эта братия, сплотившись в кучу и выставив рога, может отогнать кого угодно, кроме крупных хищных ящеров. Но от крупных ящеров они умеют убегать. Для того, чтобы козы давали молока побольше, детям поручают пасти их на скалах. Для этого надо сначала самому влезть по очень крутой скале, а потом ещё и втянуть за собой на верёвке козу. Это довольно опасная работа, можно загреметь со скалы так, что костей не соберешь, но в выпасе коз не это самое страшное. Самое страшное в этой работе то, что хитрые бестии всё время норовят сорваться с верёвки и удрать от своих пастухов, чтобы всласть попрыгать по скалам и поесть травы там, где им хочется. По скалам козы лазают и скачут не хуже людей, как будто у них на ногах не копыта, а руки. Ловить козу на скалах - дело почти невозможное. Но если не поймать до темноты, то это сделают драконы или кто-нибудь ещё. Козы ухитряются вырываться каждый второй раз. На следующий день мы, взяв щиты, самострелы и тыквенные бутыли с водой, с открытием ворот потащили всех наших троих коз на скалы. Серый тащил четвёртую. По выходу из ворот мы встали, чтобы решить извечную проблему: идти северным ходом или северо-восточным? Северный был круче, но там было больше травы. После пятнадцати минут препирательств, размахиваний руками и взаимных дразнилок мы получили совет от стражников идти на северный склон - они слышали, что последние дни разная малышня таскала коз на северо-восточный. Это было именно то, чего нам не хватало, чтобы склонить весы в сторону одного из решений. Мы двинулись. Вслед нам один из стражников прокричал: - Может, ещё немного поспорите? Там забавно за наблюдать за вашей живостью, прямо как посреди обезьяньей стаи оказался. Мальчишки насупились, а я сказала: 'Дурак'. Стражники засмеялись так весело, будто это была лучшая шутка за месяц. Карабкаться по скалам было сложно, но мы справились. Путь это был исхоженный, в нужных местах взрослые ещё в давние времена вырубили в камнях ступени. Стражники не обманули - травы здесь действительно было много. Теперь самое главное - это запугать коз. Мы немного поболтали, а потом сделали вид, что спим. Пока мы болтали, козы жевали свою траву и косили на нас большими круглыми глазами. Когда мы сделали вид, что уснули, козы некоторое время продолжали щипать траву. Потом они прервались и подошли поближе. Теперь самое главное - это не спугнуть хитрое зверьё. Козы простояли несколько минут, глядя на нас, а затем одна из них с силой стукнула копытом по земле. Так они проверяют, спим мы или нет, это их излюбленный трюк. Мы, конечно, 'спали'. Как только они развернулись, чтобы изо всех сил помчаться куда-нибудь и выдернуть верёвки из наших сонных рук, мы поднялись во весь рост и закричали на них самыми страшными голосами, какими только могли. После такой встряски козы обычно становятся послушными на целый день. Так получилось и на этот раз. Ближе к полудню прилетела четвёрка гарпий. Поначалу они нахально спланировали прямо на нас, надеясь отбить козу за счёт внезапности. Серый пустил в них стрелу из самострела Он не попал, но стрела пролетела недалеко от первого чудовища. Гарпии расселись на скалах неподалёку и принялись дразнить нас: - Ах, какие чудные козочки! Ах, какое нежное мясо будет нам к ужину! Пусть хоть одна убежит, мы поможем её поймать! Да, поможем поймать! Хи-хи! Козы - существа вредные, но не глупые. Завидев гарпий, они прижались к нам и больше не делали попыток к бегству. До конца дня нам оставалось только следить за гарпиями и иногда пускать стрелы, когда те приближались слишком близко. С нашей позиции было видно, как мужчины заваливают камнями и заливают раствором выход на площадке, через который мы вчера вышли. Пообедали хлебом и сыром. Потом пёсик Петя вспомнил математические задачи: - Представьте, что при безветрии из соседней пещеры к вам идёт корабль с постоянной скоростью, а потом с такой же скоростью идёт обратно и затрачивает на это какое-то время. А потом он идёт то же расстояние с той же скоростью, но по дороге туда его сносит назад втречный ветер, а по дороге обратно на столько же ускоряет тот же ветер, но теперь попутный - во втором случае он пройдёт это расстояние за то же время или больше? - За то же, - сказал Серый. - Надо подумать, - сказала я, - а какое расстояние и с какой скоростью идёт? - Без цифр попробуйте решить. - Да чего там думать, на сколько туда сносит назад, на столько же обратно подгоняет, - настаивал Серый. Я почувствовала подвох: - Давайте возьмём любые цифры. Предположим, расстояние 500 километров, скорость корабля 10 километров в час. Тогда в один конец 50 часов, в оба конца 100 часов. Теперь если ветер сносит на пять километров в час, туда он идёт со скоростью 5 километров в час, а обратно - 15 километров в час. Получается, туда он дойдёт за сто часов, а обратно - за тридцать три и одну третью часа. Всего сто тридцать три часа с одна треть. Больше! - А я знаю, а я знаю! - завопил Лейте, - Получается, что по дороге против ветра корабль проходит не только расстояние между пещерами, но и то расстояние, на которое его сносит ветер за это время! И на прохождение этого расстояния требуется дополнительное время! - Молодец! - похвалил Петя, - Кстати, а не скажете мне, почему ваша пещера имеет порядковый номер 'семь'? - Никто не знает. У нас у одних на всём острове и на континенте такая пещера, с номером. - А что находится к северо-востоку от вас, примерно в двух днях пути? Там какие-то прямоугольные кварталы видны. - Там запретная зона. Там живёт ужас, так нам говорили. Туда ходить нельзя. Нас этому в школе учат, с первого класса, и в каждом классе повторяют, - наперебой заговорили мы все. - А я думаю, что там был город под названием 'Ирлин', а на вашем месте был посёлок для отдыха или для других целей. Думаю, что после того, как с городом что-то случилось, туда правда было ходить нельзя - то ли болезни, то ли отравляющие вещества. Сейчас там обычный лес. Там всё занесено песком и заросло лесом, ящеры бродят. Я прямоугольную планировку разглядел только благодаря тому, что с высоты смотрю и умею насквозь видеть. Может, сходите, когда подрастёте? - Никто оттуда ещё не возвращался. И вообще, нам старшие просто так ерунду не говорят, - нахмурилась Найва. - Ну, как хотите. Математику продолжаем? До вечера мы решали разные задачки. Вечером, когда спускали коз на верёвках, гарпии попытались скинуть на нас камни, чтобы козы разбились. Но мы эти их фокусы тоже знаем - пока двое спускали коз, третий держал над ними плетёный щит. Гарпии улетели ни с чем, а мы получили вечером несколько литров молока. Шесть литров молока стоили целого дня стараний. За следующие шесть дней только одной козе удалось удрать от нас. В ходе её ловли Серый съехал по крутом склону и расцарапал руку очень глубоко, так, что остался шрам. Нам пришлось спускать его на верёвке, как козу, рукой он действовать не мог. Серый потом этим шрамом очень гордился. У нас считается, что шрамы украшают мужчину.
   Глава 9. Дети по обмену.
   Лейтане.
   - Собирайтесь. Вы едете в Макланту, соседнюю пещеру, по обмену, - сказал папа неделю назад. Не то чтобы эта новость была для нас неожиданной, но некоторое волнение она вызвала. Мы ещё никогда в жизни не покидали нашей пещеры. Впрочем, некоторые наши соплеменники её вообще никогда не покидают. Сегодня эта поездка начинается. Ради нас ворота открыли пораньше - чтобы скакуны успели довезти наши повозки до пещеры Отдохновения Странствующих. Так называются две пещеры, которые расположены на расстоянии трети пути от нашей и соседней пещер. Вообще-то доехать до них можно за шесть - семь часов, но кто знает, что произойдёт по пути, сколько придётся отсиживаться на деревьях, пока нас будут сторожить хищные ящеры? Поэтому при путешествиях между пещерами стараются выехать пораньше. Детей посылают по обмену в соседние пещеры для того, чтобы они могли познакомиться с другими детьми и - может быть - со временем пожениться. Людей в наших пещерах очень мало, и потому постоянные браки между родственниками могут привести к вырождению. Чтобы замедлить этот процесс, и была придумана традиция меняться детьми, обычно на три недели. Ехать до другой пещеры опасно, но зато те, кто доедет, становятся очень популярными - все хотели бы выйти замуж или пожениться с чужими, перспектива иметь детей с хвостиками и без ума никого не радует. Наша мама происходит из соседней пещеры, но её родители погибли, когда ей было 12 лет, и род прервался на ней и её сестре. У тёти Агелаи детей пока нет, потому мы можем выбирать любого человека из соседней пещеры. - Вы будете жить у моей сестры, у Агелаи. Тётю Агелаю слушайтесь, от работы не отлынивайте, по дороге не глазейте по сторонам абы как, а сторожите опасность, холодное не пейте, на холодном не сидите, ядовитую крапиву руками не трогайте, шершней не дразните! - напутствовала нас на дорогу мама. Рядом с нами то же самое делали родители двенадцати других детей. Наконец глава конвоя - наши три повозки сопровождают шестеро воинов - дал знак трогаться, и бесконечные наставления стихли. Скакуны резво припустили по дороге, вытягивая далеко вперёд длинные шеи, и мы потеряли маму из виду. Мама держала за руку Масю, а свободной рукой почему-то смахивала слёзы. Нам тоже стало ненадолго грустно, но вокруг были весёлые друзья, впереди было большое приключение, и вскоре мы забыли о печали. - И это вы называете дорогой? И этих вы называете скакунами? - ворчал пёсик Петя, глядя на то, как воины втаскивают повозки на трехметровый скальный уступ, а скакуны с разбега, хлопая крыльями, вскакивают на него. - А кто же это, если не скакуны? - удивилась Найва. - Больше всего они похожи на куриц, только ощипанных, - продолжал ворчать Петя, - а такого, чтобы дорога шла-шла и упиралась в трехметровую скалу - такого я вообще нигде не видел. Тут уже я удивился: - А что же, прорубать скалу? - А что сложного? Пятеро мужчин у вас железными молотами вырубают пещеру три на пять за три часа. Такой проход они проделают часов за пять. Ленится ваше начальство просто. Мне пришлось признать правоту Пети: - Наверное, ты прав. Но таких стен на пути ещё два десятка, а нашим людям и так есть, чем заняться, и железа мало. Кроме того, лёгкие повозки поднять - три секунды. Смотри: воины их подняли быстрее, чем мы на стену зашли пешком! Петя посмотрел и крякнул, как утка. Дело в том, что переход через скальные преграды отработан нашими воинами в совершенстве: скакунов распрягают одним движением рычага, четверо воинов взлетают на скалу по специально укреплённым верёвочным перилам, остальные подают тросы повозок. Умные дрессированные скакуны вспрыгивают на преграду и сами встают под упряжь, которая крепится обратным движением рычага. В итоге повозки готовы к движению раньше, чем мы добираемся по боковым ступеням. Поездка до промежуточной пещеры оказалась спокойной и весёлой. Один раз нас немного напугали хищные ящеры, но они промелькнули в отдалении и больше не показывались. Мы даже не стали карабкаться на деревья. Ближе к полудню нас облетела пара гарпий - разведчиков. Увидев шестерых мужчин, вооруженных тяжелыми самострелами, они потеряли к нам интерес и отправились искать более доступную добычу. На середине пути мы встретились с группой из Макланты, она состояла из четырнадцати детей и восьми охранников. Они приветствовали нас весёлым визгом. Свою половину пути они тоже одолели без происшествий. Ночь в пещере Отдохновения Странствующих была очень весёлой: мы пекли на костре картошку, поджаривали хлеб и копчёное мясо, веселились и дурачились. Эта пещера была намного глубже, чем пещера Последнего Приюта, и имела двойные ворота. Легли спать намного позже, чем дома. Начальнику конвоя пришлось на нас немного прикрикнуть, чтобы загнать в спальные мешки. На следующий день вскоре после полудня мы въезжали в пещеру соседей. Эта пещера была больше, и земли вокруг неё были намного изобильнее наших приморских. Мало того, здесь большинство использовавшихся земель находились на высоком естественном скальном плато, отвесные стены которого препятствовали проникновению крупных хищников. Зато моря здесь не было. Если у нас всегда можно было залезть в ванную и открыть кран, чтобы получить подогретую морскую воду в любых количествах (её грели и нагнетали действующие от волн насосы), то здесь разрешалось только немного побрызгать на себя водой. Воду племя брало из глубинных колодцев, и её было немного. Тётя Агелая приняла нас ласково. Она говорила, что видела нас совсем маленькими, но мы этого не помнили. Нас познакомили с группой детей, с которыми мы будем работать на полях с завтрашнего дня. На обед дали гороховую кашу. Вечером был маленький праздник, на котором пели и танцевали, в основном местные. Найва тоже в ответ станцевала, но без Макуны и без соответствующей музыки она смотрелась не так великолепно, как дома. Кое-кто из наших спел. Меня немного удивило то, что на праздничном ужине не было общего угощения - каждый ел только то, что принёс с собою. На ужин тётя Агелая опять дала нам гороховую кашу, что было серьёзным нарушением правил безопасности. Зато мы получили в своё распоряжение огромную пещеру, в которой было целых шесть коек - ниш! Тётя Агелая сказала, что раньше здесь жили её родители и дедушка с бабушкой. - А почему горох на ночь запрещён? - удивился вечером Петя. - Капуста, фасоль и горох на ночь запрещены. От них много пукаешь. - Ну и что? - Бывали случаи, когда вентиляция не срабатывала и люди задыхались в своих газах насмерть. Поэтому на ночь либо яблоки, либо каши. - Как у вас всё сложно, - проворчал Петя. Гороховую кашу мы получили и на утро. Мама наказывала нам не капризничать, поэтому мы не протестовали, но горох начинал надоедать. Дети в нашей группе подобрались неплохие, весёлые, изо всей группы противными были только двое. Путь до поля мы проделали, непрерывно шутя и смеясь. Уборка картошки - не та операция, от которой хочется смеяться, уже через пару часов у нас ныли спины и болели ноги. Но это была привычная, знакомая работа, такая же, как и дома, и это немного успокаивало. Дети и здесь любили играть в игру 'Угадай кто кинул в тебя сгнившей картофелиной'. Но мы тоже играли в эти игры, мы были не слабы, и счёт в итоге оказался равным. На местных произвело впечатление то, что мы не кинулись хныкать или жаловаться взрослым. К концу дня мы стали почти своими. Удивило то, что на полях почти не было взрослых. И это в период уборки, когда многие растения перезревают! У нас в это время на поля выходят все, кто стоит на ногах. Здесь же за весь день я увидел всего несколько человек, по большей части - охранников, которые страховали нас от гарпий и драконов. Огромные поля с осыпающимися злаками и перезревшими овощами стояли неубранными. Поскольку сидеть на одной гороховой каше нам не хотелось, мы припрятали пару картофелин. Вечером я спросил об этом тётю. Тётя Агелая довольно сердито сказала: - Дело в том, что у нас самое лучшее в мире государство. Мы получаем за работу деньги, но всё произведенное сдаём на склад, откуда покупаем на заработанные деньги. Тонкость в том, что если я буду работать весь день носительнецей опахала над тем, кто носит опахало над тем, кто носит опахало над Великим Государственником, то получу две деньги, если буду работать охранником на складе или надсмотрщиком на поле - то три деньги, а если буду работать в поле - то только одну деньгу. Поэтому все работают носителями опахал, поварами, постельничими, одевателями тапочек и так далее Великого Государственника, а в поле работают только дети. - А что же вы будете есть? - удивилась Найва. - То, что само в руки упадёт и что проще всего собрать. Гороховую кашу, бананы и картошку. Увидев наши картофелины, тётя Агелая чуть не умерла от страха: - Что вы, больше ничего не берите! Наказание за любое воровство - смерть. У нас самое справедливое государство и самая совершенная система наказаний. Четверть народа работает судьями и наказывателями. - А орехи за оградой можно собирать, охотиться? - спросил я. - Можно. Только на входе в пещеру охранники возьмут налог за истощение природных ресурсов - половину для государства, а потом себе, сколько посчитают нужным. Некоторые семьи, у которых мужчины сильные и ловкие, только так и выживают. - А инструменты делать, продавать можно? - Можно. Только налог такой же. Половина. - То есть получается, что работает только половина людей, а остальные налоги собирают? - сообразила Найва. У неё всегда было хорошо с математикой. - Больше. Не работают больше. Тем, кто работают на полях, платят настолько мало, что не работающих на полях гораздо больше. У нас самая лучшая и самая справедливая в мире государственная система с самым точным контролем произведенного. Никто ничего не украдёт. В ней привольно живут те, кто этого достоин. Те, кто служат Великому Государственнику, который всё это придумал. - Выкинуть надо вашу систему, - сказала Найва. - А за такие слова у нас убивают. - сказала тётя Агелая, - И ещё. Если не хотите есть только гороховую кашу, сходите за ограду. Мне со склада выдали на ваш прокорм только горох, а своих запасов у меня нет. - А вы с нами пойдёте? - Нет. У нас в год можно брать только десять отгулов, из них семь я уже использовала, когда болела. Если пропустить больше, то меня уволят с работы, а у меня довольно денежная работа. Я бельё для государственника стираю. Я и ещё трое женщин. - А зачем так много? - А он каждый день четыре костюма сменяет: деловой, официальный, ночной и спортивный. И каждый день требует свежие и поглаженные. Мы удивлённо замолчали: у нас с Найвой было только по одному набору праздничной одежды, нам его давали поносить по большим праздникам. Наверное, этот Государственник действительно широко живёт. А мы ещё удивлялись, почему тётя Агелая с такой жадностью ела вчера остатки копчёного мяса, которое мы привезли из дома. Поутру мы собрали дюжину наших земляков и сговорились идти за ограду - поохотиться или набрать орехов. Идея вызвала общее одобрение, всех остальных тоже кормили гороховой кашей, а запасы копчёного мяса закончились. Но выбраться за ограду удалось не сразу. Поначалу нас заставили собирать картошку полный рабочий день. Никакие жалобы на то, что мы дети, что мы устали и что нам надо ещё сходить за ограду за едой никого не разжалобили. Родители говорили нам слушаться, и мы послушно пошли работать дальше, но радости это нам не добавило. Местные дети поступали просто: каждый раз, когда надсмотрщики отворачивались, они ложились отдыхать прямо в борозде. Мы по привычке всё делать хорошо продолжали работать. Вечером все уставшие, с затёкшими спинами и болящими руками, мы собрались за ограду. Хорошо, что местные ребята согласились довезти наши мешки до пещеры на своих тележках, иначе мы бы вообще никуда не успели. Согласились не просто так: мы обещали им долю от добычи. - Смотрите поздно не задерживайтесь, вечер уже, - напутствовал нас хмурый охранник у калитки. Выход за Загородку здесь был выполнен не как мост через деревянную стену, как у нас, а как калитка в каменной стене. Калитка была железной, с мощным засовом. Очень дорогая вещь. По выходе за загородку мы изумились. Похоже, местные вообще не выходили за ворота. Огромные орехи нум свисали с каждого первого дерева, дикие куры и фазаны скакали по веткам деревьев, олени мелькали в прогалинках между деревьями и совершенно нас не боялись. Народ полез за самострелами. За каких-то полчаса мы настреляли столько дичи, что еле могли унести, а ещё были и орехи, и тыквы, и дикие яблоки, и осенние персики... Мы с Найвой как раз прицеливались к шелковичному дереву, когда на нас напал хищный ящер. Шелковица здесь была огромной, размером с голову ребёнка, намного крупнее нашей, которая размером всего в кулак. Поэтому неудивительно, что мы на мгновение потеряли бдительность, жадно озирая свисающие с веток плоды. Бабушка опять предупредила нас об опасности, и мы успели залезть на дерево. Найва издала условный звук - длинный, переливающийся визг, у девчонок он лучше получается. Ей ответили многочисленные сигналы отовсюду - наши товарищи были предупреждены и уже сидели на деревьях. Ящер подскочил к дереву и попытался подпрыгнуть, чтобы цапнуть нас за ноги. Мы свесили ноги и немного покачали ими, чтобы поддразнить разбойника. В этот момент из-за деревьев выскочил совершенно седой старик и заругался на нас: - Лентяи! Бестолочи! Кто же так делает! - Дедушка, лезьте скорее на дерево, мы отвлечём ящера! - закричала Найва и ещё ниже опустила ногу, чтобы ящер не заметил старика. Но тот даже не подумал лезть на дерево. Ящер тоже не купился на Найвин манёвр и повернулся к старику. - Лентяи, ничего не умеете! - прорычал старик и поднёс к глазам ящера палку со странной загогулиной на конце. Ящер попытался цапнуть конец палки и навалиться на дедушку. Пока ящер тянулся за палкой, старик странным круговым шагом зашел ему под брюхо. Когда ящер сделал шаг вперёд, старик воткнул ему в брюхо длинный нож и вспорол его от хвоста до шеи. Ящер упал на землю и забил ногами в конвульсиях, но дедушка уже был на его шее. - Когда режешь этих глупышек, главное - это вовремя отпрыгнуть от ног, - поучающее сказал он. Наверное, у нас были очень круглые глаза, потому что дедушка выдержал паузу и поторопил: - Закрывайте рты и сползайте. Помогите мне с разделкой, а то тут и другие могут быть. Если всех сегодня порежем, через неделю что есть будем? Это логика была для нас несколько неожиданной. Жалеть хищных ящеров мы как-то не привыкли. Строго говоря, мы никогда не слышали про людей, которые могли бы убить даже небольшого ящера. Их шкура не пробивалась самострелами, а в глаза попасть было очень тяжело. Здесь же лежал очень крупный, очень опытный хищник. Тем не менее, мы слезли и принялись снимать шкуру. Даже при помощи дюжины товарищей это оказалось очень долгим делом. - Дедушка, а как вы так совсем не боитесь ящеров? - спросила Найва, когда мы все перемазались в жире и устали резать жесткое мясо. - По дороге расскажу, - сердито буркнул дед. Шкуру дедушка Артуал - так звали нашего нового знакомого - в пещеру нести не стал, сказал, что мы опоздаем к закрытию врат. Он просто закинул её на дерево повыше и привязал лианой. Зато мяса мы срезали как можно больше. К пещере мы не подходили - подползали. По дороге дедушка Артуал рассказывал: - Вы лентяи. Все наши люди обленились. Ящеры, другие хищники - они животные. Они всегда действуют одинаково. Они очень глупые. Вы знаете, что будет, если схватить тигра за нижние зубы? - Руку откусит, - прошептала Найва из-под груды мяса. - Ничего подобного! Будет глупо открывать рот как можно шире и стараться стряхнуть руку. Что мешает вам в это время воткнуть ему копьё в глаз? Если на вас нападает волк, то суйте руку ему в пасть и хватайте за язык. Он сразу попятится. Если на вас нападает хищный ящер, сделайте шаг вперёд и режьте ему брюхо - оно мягкое. Только не делайте шаг назад - тогда вы погибли. Если на вас встал медведь, упирайте копье ему в сердце или горло. Он будет наваливаться на вас своим весом и сам себя проткнёт копьём. Нужно просто знать особенности животных и не бояться, и вы будете неуязвимы. - Ой, дедушка, вы так много знаете! А можно, я буду у вас учиться? - спросил я. Дедушка неожиданно согласился. Я почему-то ожидал, что он рассердится и откажется. Стражники на входе попытались отобрать у дедушки часть добычи, но тот их просто огрел палкой (всех, по очереди) и прошел дальше. Зато на нас стражники отыгрались по полной: отобрали большую часть мяса ящера и три четверти остальных запасов. От курицы, которую несла Найва, оставили только ножку, а орехи и фрукты забрали почти все. После того, как мы поделились остатками с товарищами, - с теми, кто катил на тележках нашу картошку, - осталось совсем немного. Но даже этого 'немного' хватило на роскошный ужин с мясом и овощами. Мы давно такой не ели, со времён дома. Почуяв запах жареного мяса, соседи начали заходить к тёте Агелае по разным мелким поводам - у кого-то якобы огонь потух, кому-то соль занять. Тётя Агелая не совсем от чистой души, но всё же угощала каждого кусочком мяса. Глядя на то, как жадно и быстро люди глотали лакомство, мы быстро раздумали возмущаться. Этих людей было жалко. Поутру мы нашли дедушку Артуала и попросили заниматься с нами. Занятия пришлось проводить по вечерам, поскольку днём мы были заняты работами на полях или охотой в лесу. Эти занятия были единственным, что хоть как-то скрашивало пребывание в этой противной пещере. Никто из местных детей особой симпатии у нас не вызвал: все они были неплохими людьми, но испорченными местными нравами. Они мечтали сделать карьеру и стать теми, кто подаёт еду или застилает постель главным слугам Главного Государственника. Тех, кто хотел что-то создавать или о чём-то заботиться, они презрительно называли 'неудачниками'. Когда я сказал, что мечтаю строить большие корабли, меня засмеяли, сказали, что строителям мало платят, не больше, чем сельхозрабочим. А когда Найва сказала, что хочет иметь много детей и заботиться о них, её вообще обозвали 'курицей'. После этого мы свели общение с местными детьми к минимуму, предпочитая проводить время в лесу. Последнюю неделю должны были начаться занятия в школе, и в нашей пещере - мы были уверены - они начались. Здесь же дети продолжали работать, поскольку они были единственными, кто собирал урожай. В лесу мы впервые в жизни почувствовали себя в безопасности... почти в безопасности, во всяком случае, намного спокойнее, чем раньше. Уже на первом занятии дедушка Артуал научил нас уворачиваться от хищных ящеров. Он взял длинную палку, привязал к ней кривой глиняный горшок и сказал: - Вот смотрите, это голова ящера на длинной шее. Это самый опасный для нас ящер, остальные мельче либо медленнее. Для того, чтобы укусить вас, ящеру нужно сделать вот такое бросковое движение вперёд - вниз. Но и вы не стойте на месте, отходите круговым шагом, как я вас учил... Молодец, Лейте, правильно. Голова перемещается не моментально, и если вы не будете стоять на месте и вопить, как делают обычно наши люди, у вас будет предостаточно времени, чтобы уйти с линии атаки. А дальше уже делайте что хотите - хотите, лезьте ящеру под брюхо и режьте его, хотите, прячьтесь за деревом. Повторим... Уворачиваться от палки было настолько просто, что на пятый раз я засмеялся и потерял бдительность. За что и получил тут же горшком по голове. Горшок рассыпался на множество осколков. Найва засмеялась, но это было настолько интересно, что я ничуть не подумал обижаться и плакать, ну, может, совсем чуть-чуть. А потом закричал: 'Ещё!'. После меня пришла очередь Найвы. Эта проныра ухитрилась увернуться от всех горшков, но ей легче - она на танцах тренирована, ей прыгать не привыкать. Удивительно, но больше никто из детей нашей пещеры не захотел учиться у дедушки. В лес они тоже боялись ходить, мы с Найвой гуляли по лесу вдвоём. Компанию нам иногда составляли только те оголодавшие воины, что приехали с нами. Поскольку местные деньги им были не нужны, их определили в сельхозрабочие и в охранников рабочих, кормили одной кашей, что нашим совершенно не понравилось. Следующие занятия с дедушкой Артуалом были ещё интереснее. Оказывается, тигр перед тем, как прыгнуть, всегда припадает на лапы - можно подбежать и воткнуть ему копьё в глаз или перепрыгнуть через него. Оказывается, волк не сможет тебя укусить, если ты вертишься волчком и быстро двигаешь руками - руки быстрее, чем пасть, всегда можно взять его за пасть и кинуть подальше. Оказывается, тигры и медведи глупые - если идти плотной группой хотя бы в восемь человек, то они думают, что это такой крупный зверь идёт, и уступают дорогу. Таких историй дедушка знал миллион... После обучения мы выходили в лес почти без страха. Самым страшным зверем, как это ни странно, оказались дикие куры. Точнее, петухи. В отсутствие людей дикие куры заполнили весь лес, к радости волков и хищных ящеров. Хищники по этой причине здесь всегда были настолько сытыми, что нас просто игнорировали. Но вот сами петухи почему-то решили, что мы - лёгкая цель, и что нас можно легко прогнать из их владений. Строго говоря, они были недалеки от истины - некоторые петухи были очень большими, весом почти в половину моего. Когда они нападали, били крыльями и старались выклевать глаза, то было очень страшно. Но мы быстро отучили их от такой мысли, самострелы заставили кур держаться подальше. Правда, до этого нам пришлось перестрелять их столько, что мы не успевали выносить мясо. Некоторые тушки пришлось просто бросить в лесу. Без дела они не пропали. Первое время за нами ходила пара волков - разведчиков, не из голода, а просто так, любопытствовала. Мы их сначала боялись, потом привыкли. Когда куры напали на нас в таком количестве, что тушки мы не смогли унести, мы предложили их этим волкам. Волки не приблизилась, но мясо - как мы поняли на следующий день - подобрали. Через три дня мы обнаружили одного из волков - разведчиков на своём пути. Увидев нас, он помахал хвостом и уверенно двинулся в лес, постоянно оглядываясь. Как мы знали по языку жестов нашего пса, это было приглашение последовать за ним. Волк привёл нас к половине туши оленя. Волки здесь оказались вежливыми, лучше людей. Мы этого оленя потом стражникам скормили, не есть же нам волчьи объедки. Волки после этого за нами не ходили. За всё время наших прогулок волки навестили нас всей стаей только один раз. Мы катались на лианах и визжали от восторга так, что слышно было, наверное, по всему лесу. Волки появились совершенно бесшумно на откосе косогора и недоумённо уставились на наши забавы. Мы перестали визжать, но продолжили кататься - мы были на среднем ярусе высоких деревьев, для волков совершенно недоступных. Недоумённо посмотрев на нас несколько минут, серые так же бесшумно исчезли. По-моему, они решили, что мы глупые. Мы в лесу больше не визжали. Ну, может быть, совсем чуть-чуть, и тихенько - тихенько. В добавление к разочарованию от соседней пещеры добавилась ещё одна неприятная новость. Дядя Петя сказал, что ему предоставили отпуск, что он уезжает на свою планету, на целый месяц. Обещал привезти учебник с забавными задачами по математике. Вместо него работать с нами прислали тётю Ксению. Про неё дядя Петя сказал, что она специально училась социологии и работе с другими народами. Не знаю, чему она там училась, но разговор с нами она начала со слов: 'Здравствуйте! Я очень рада начать работать с примитивными расами, чтобы обеспечивать развитие космического сотрудничества в области социально - экономических и культурных связей, определяемых единством устремлений разумных существ...'. Таким языком она могла говорить часами. Я её вообще слушать не мог, Найва с ней ещё как-то могла общаться. А ещё тётя Ксения визжала каждый раз, когда мы делали совершенно обычные дела - пили из ручейков, катались на лианах или стреляли с деревьев лимонными орешками по хищным ящерам. Она каждый раз начинала кричать: 'Я вам запрещаю! Это недопустимо! Это негигиенично! Это опасно для здоровья растущих организмов!'. Как будто у неё были возможности запретить! Зато устройство дел в Макланте вызвало у неё восторг. 'Это перспективное протогосударственное образование! Из таких государств вырастают империи и прогресс!' - подвывала тётя Ксения. На наши слова о том, что это просто грабёж и свинство, она говорила, что мы ничего не понимаем и что прогресс требует жертв. Мы с нетерпением ожидали возвращения Пети. День отъезда настал как-то очень внезапно. Тётя Агелая рано утром накормила нас традиционной гороховой кашей, немного всплакнула на дорожку, сказала, что завидует сестре, просила передавать приветы. Мы с радостью попрыгали в повозки и тронулись в путь. Даже скакуны, почувствовав дорогу домой, припустили намного быстрее своего обычного темпа. На середине пути мы повстречали встречные повозки. Дети в них выглядели намного более весёлыми и упитанными, чем по дороге туда. Через несколько минут после того, как мы разъехались, нас атаковали хищные ящеры. Видимо, они крались за повозкой наших соседей и вылетели на нашу колонну несколько неожиданно для себя. Действия в таких ситуациях отработаны до последней тонкости. Воины одним движением рычагов освободили скакунов от упряжи. На ровной дороге скакуна не догнать никакому хищнику. Мы в это время мчались к деревьям. Найва бежала рядом со мной, но когда я оглянулся в следующий раз, то увидел, что Найва уже карабкается на тонкое одинокое дерево. Смысл в её действиях был: пока мы всей толпой, мешая друг другу, лезли на большое ветвистое дерево, Найва уже вскарабкалась на верхние ветки своего. Несколько следующих секунд я был очень занят - глупые хищные ящеры, как всегда, сначала погнались за скакунами, но быстро поняли бесполезность преследования и вернулись к нам. Пришлось карабкаться с ветки на ветку, повыше. Когда я смог кинуть взгляд на Найву, то увидел, как с неба на неё пикируют две гарпии. Обычно гарпии не связываются с людьми, когда те в лесу. Но сейчас с неба Найву не защищало ничего, кроме нескольких листочков. Найва смотрела вниз, на ящеров, и не видела опасности. Гарпии легко проломили тонкие верхние ветки, с лёту подхватили Найву под руки и унесли. Наши воины были заняты лазанием по веткам и даже не успели подумать достать самострелы. Найву украли! А ещё я понял, что пёсик Петя был у Найвы - я отдал его ей играться, чтобы не слушать болтовню глупой тётки. Никто никогда не возвращался от гарпий! Что я скажу маме? Но у Найвы есть пёсик Петя. Может быть...? Найва. Я глядела на ящеров и гадала, не смогут ли они согнуть моё тонкое дерево. Призрак бабушки висел передо мной и размахивал руками, предупреждая об опасности. Я смотрела вниз и не подумала, что угрозы надо ждать с другого направления. Когда я почувствовала, что меня хватают под руки, то сначала решила, что это кто-то из воинов залез сюда раньше и теперь хочет помочь подняться повыше. Я даже хотела сказать: 'Не надо, я и так высоко'. Но потом увидела, что земля удаляется, а мои ноги висят в воздухе. Меня схватили и понесли сразу две гарпии. Их когти больно впились в руки и в тело. Гарпиям тоже было не очень удобно, потому они, пролетев двести метров, бросили меня на траву. Там они ухватились поудобнее - одна за руки, вторая за ноги. В таком виде я и прибыла в пещеру гарпий. Пещера гарпий располагалась на вершине огромной скалы, точнее, скального массива. С одной стороны он обрывался в море, с другой стороны его отвесные скалы вздымались высоко над лесными зарослями. Внутри этого массива находились бесчисленные пещеры гарпий. Входов в пещеры (как я узнала потом) было два. Один вход располагался наверху, он выводил к огородикам, расположенным среди скал массива. Второй вход располагался посреди отвесной скалы. Перед ним была довольно большая площадка. Гарпии предпочитали пользоваться вторым входом - отсюда им было легче взлетать. С площадки они отправлялись в свои разбойничьи вылеты. Камни перед входом были изрезаны следами драконьих когтей - видимо, драконы частенько нападали на гарпий. Именно на эту площадку меня и бросили торжествующие гарпии - охотники под одобрительные вопли множества их соплеменников. После долго полёта в неудобном положении мышцы и суставы болели, подниматься не было никаких сил. Удивительно, но гарпии это поняли и не стали ничего требовать. Из пещеры вышел огромный мужик со смешными игрушечными крылышками за спиной, перевалил меня через плечо, как мешок с крупой, и понёс вглубь. Начались долгие недели плена. Удивительно, но в пещере гарпий было довольно много людей. Как правило, это были люди, похищенные ещё детьми. Некоторые здесь и состарились, но таких было мало. До старости доживали только те, кто был украден совсем маленьким или кто родились прямо здесь. Остальные рано или поздно пытались бунтовать и превращались в обед. Людей гарпии считали ходячим мясом и съедали без малейших сомнений. Иногда, когда охота несколько дней подряд оказывалась неудачной, они спрашивали у Дуду, кто хуже всех себя вёл, и тут же забивали его на мясо. Огромный глуповатый мужик по имени Дуду (это он принёс меня с площадки) был украден ещё в раннем детстве. Он уже давно забыл, что он человек, и считал себя гарпией. Он с гордостью носил самодельные кожаные крылья и внушал нам, что мы должны честно служить высшим созданиям - гарпиям - и гордиться тем, что служим таким великолепным существам. Дуду ненавидели все, хотя некоторые человеческие качества у него всё-таки были. Он пытался быть справедливым, и когда гарпии спрашивали у него, кого следует съесть, он называл того, кто больше отлынивал от работы. Люди выполняли те работы, которые не могли делать гарпии. Выращивали на огородиках - довольно обширных, надо сказать, - разные злаки, овощи и фрукты. Овощи и фрукты гарпии любили, злаки шли на каши людям. Гарпии каш не ели, предпочитали мясо. Ещё в обязанности людей входили очистка пещер, изготовление одеял для гарпий и приготовление того мяса, которое гарпии изволили есть поджаренным. Людей было мало, гарпий много, и следующая срочная работа начиналась сразу же после того, как заканчивалась предыдущая. Так много я не работала никогда, на сон оставалось совсем немного времени. Гарпии это знали и иногда даже жалели людей, приказывали Дуду устраивать отдых тем, кто был совсем измотан. По этой же причине они при первой возможности старались украсть людей живыми. Кормили гарпии неплохо (когда было чем кормить, конечно). На волю, в лес людей не выпускали никогда. Даже дрова для костров гарпии приносили сами. На второй день плена Дуду взял меня с собою, как он сказал: 'Поклониться первому человеку - слуге гарпий'. В глубине массива, в довольно крупной пещере стояла статуя пожилого человека, который держал на вытянутой руке маленькую гарпию. - Поклонись первому человеку - гарпии! - торжественно провозгласил Дуду. Я наклонилась и при мечущемся свете факела (масляных ламп у людей здесь не было) прочитала древнюю надпись: 'Потомки мои! Будьте добрыми к гарпиям, которых люди создали для забавы. После Катастрофы, когда драконы уничтожили человечество, о них некому стало заботиться, а их руки не предназначены для работы. Поэтому я и моя семья, мы посвятили свои дни заботе об этих несчастных существах. Будьте и вы добры к ним'. Я уже хотела прочитать Дуду, что здесь написано, но потом решила, что ему это может не понравиться. О его роли в жизни маленькой общины мне уже рассказали другие люди, после того, как отобрали всю одежду (нож и самострел гарпии отобрали ещё раньше). Единственное, что мне удалось сохранить - это пёсика Петю, через которого теперь говорила тётя Ксюша. Когда мне становилось совсем плохо, я жаловалась тёте Ксюше, а та меня жалела. Это приносило некоторое облегчение. Тётя Ксюша сказала, что видела через свою мощную оптику, как повозки с другими детьми благополучно добрались до дома. Это было хоть какой-то приятной новостью. Однажды мы разговорились. Тётя Ксения сказала, что тоже в детстве занималась танцами, только не эстрадными, как я, а балетом. Несколько часов мы потратили на приятную беседу о том, в чём заключаются отличия (я мотыжила землю на поле, на вершине скалы, и нам никто не мешал). Отличия оказались не такими уж и большими. - А математические загадки вы не знаете? Математических задач Ксюша не помнила, зато предложила научить играть в шахматы. В шахматы я играть умела, мы иногда играли с дядей Петей и с Лейте. - Некогда мне в шахматы играть. Спать хочется смертельно. А что ещё вы умеете? Крылья не умеете делать? - Нет, не умею, это надо капитана... дядю Петю ждать. Это он на инженера учился. А я в детстве в секцию скалолазания ходила, мы даже в горы выезжали по скалам лазить. Слушай, а правда, давай я тебя по скалам научу лазить? Возьмёшь и слезешь с этой скалы. - Как, по вертикальной стене? Такого не бывает, я не муха. - Ты удивишься, на каких маленьких зацепках может висеть человек. И даже там, где нет зацепок, а только трещины в скале. А трещины есть в любой скале. Будешь по вертикали ходить, как по полу родной пещеры. Я на соревнованиях на такую высоту, как пещера гарпий, за три минуты залезала. А ну-ка покажи твою руку... гибкие пальцы, три сочленения... подойдёт. Придётся только научиться подтягиваться. Подтягиваться я не умела. То есть умела, но плохо. На танцах нас тренировали больше работать ногами. Я неплохо лазила по веткам, но когда тётя Ксюша потребовала подтянуться на небольшом выступе скалы, я едва подтянулась три раза. - Плохо, надо подтягиваться минимум пятнадцать раз, - оценила тётя Ксюша. - Пятнадцать раз! - ужаснулась я. - Не бойся, за три недели накачаем твои мышцы. С этого дня мы начали тренироваться. Тётя Ксюша заставляла подтягиваться по многу раз в день, по два - по три подтягивания. Когда я оставалась одна, мы учились лазить по скалам. Это действительно оказалось несложным. Скалы, которые на первый взгляд казались отвесными и ровными, при ближайшем рассмотрении оказывались усеянными мелкими выступами, трещинами и выбоинами. Тётя Ксюша не могла показать, как ставить руки и ноги, но даже устных объяснений хватало, чтобы понять. Искать большие зацепки оказалось необязательным - тётя Ксюша учила, что можно сунуть кулак в вертикальную трещину, зажать там, и он будет держать не хуже ручки. Ещё можно было залезть в вертикальную трещину и распереться там спиной и ногами, или только ногами - так можно было легко стоять даже в вертикальной гладкой трещине, где не было никаких зацепок. Нечто подобное мы проделывали в коридорах летающего корабля, когда на нас напали рыжие волки. Через три недели я лазила уже неплохо. Маленькая скала, на которой я училась в первые дни и которая казалась почти непроходимой, теперь была не страшнее ступенек в пещерах. Теперь я могла взобраться по ней с закрытыми глазами, а в некоторых местах даже без рук. Через три недели и два дня плена прилетел дядя Петя. Тётя Ксюша тоже осталась, чтобы помогать советами во время побега. Побег был назначен на раннее утро следующего дня. Когда я, дрожа от страха, приблизилась к краю обрыва, Светило только вставало над горизонтом. Гарпии - лентяйки ещё спали в своих пещерах, укутанные одеялами, сплетёнными людьми из специальных трав. Но я всё равно боялась - отходить так далеко от огородов нам не разрешалось, в основном, для того, чтобы не попасть на зуб драконам. Было довольно холодно, середина осени никак не способствовала прогулкам без одежды. Но я не брала никакую одежду, да и не было у меня никакой одежды. То лохматое одеяло - накидку, которое я связала из остатков трав от одеял гарпий, годилось только для неспешной ходьбы, но никак не для лазания по скалам. Приблизившись к обрыву, я поняла, что побег не удался. Весь верх скал зарос разными травами. Попытка подойти поближе и пробраться к камням закончилась бы только соскальзыванием в обрыв. - Надо искать расщелину, - сказал Петя. Следующий час я искала выход, свободный от трав, но так и не нашла. Та сторона, что была обращена к морю, заросла скользкими лишайниками и мхом. В отчаянии я вышла через 'главный' вход, на площадку гарпий, и глянула вниз. - Прыгай - прыгай, - поддразнили сторожевые гарпии, - из тебя получится хорошая отбивная, даже отбивать не надо. Побег был исключён и с этой стороны. Все скалы ниже площадки были завалены навозом сотен поколений гарпий. Лезть по этому скользкому и непрочному покрытию было невозможно. Провожаемая криками гарпий: 'Отбивная! Отбивать не надо! Хи-хи!', я вернулась обратно. - А давай сделаем тебе парашют? - предложил Петя. - Лучше верёвку сделать, спустится на ней там, где растут травы, а ниже по скале полезет, - предложила тётя Ксюша. - Нам верёвки запрещено делать. Дуду говорил, кто начнёт верёвку делать - сразу смерть. А что такое парашют? - Это такое устройство из ткани... раскрывается в воздухе и замедляет падение. У вас тут атмосфера плотнее, чем у нас, вес у тебя небольшой, парашют для тебя будет совсем небольшим. Дай-ка я посчитаю. Так, плотность воздуха два с половиной кило на куб... Скорость спуска семь метров в секунду, это как с трёх метров спрыгнуть... Вес у тебя килограмм двадцать - двадцать пять. Один квадратный метр даст силу в шесть кило... итого нужно четыре квадратных метра. Везёт вам, у нас потребовалось бы девять квадратов. - Так мало? - удивилась я. А потом приуныла: - У меня совсем нет ткани. - А шкуры есть? - Шкур много. Гарпии много живности съедают, шкуры нам дают облизывать, а потом выкидывают. - Вот из них и сделай. За этим разговором мы подошли к моей пещерке - маленькому отростку от основного хода, который мне выделили для ночлега. Там меня уже ждал сердитый Дуду. Вместо обычной глуповатой улыбки, которую он носил во все времена (даже когда называл тех, кто назначен на съедение), его лицо сейчас выражало очень большое подозрение. - Ты где была? Тебя гарпии к себе требуют! - набросился он на меня. Сердце у меня замерло - неужели бестии что-то пронюхали о моём побеге? Но внешне я не подала и виду и пошла за Дуду. Оказалось, что дело было совсем не в побеге. Гарпии где-то украли двухлетнюю девочку. Её мама погибла. От лап гарпий или от нападения хищника, мне не сказали. Гарпии, которые её принесли, летели всю ночь, и ребёнок был в полубессознательном состоянии. - Ты будешь ей мамой. Ты вырастишь нам хорошую служанку! - проскрипела одна из старых гарпий, - А если ты будешь плохо заботиться и она умрёт, мы тебя съедим! Хи-хи! - Хорошую служанку! Съедим, если что! Хи-хи-хи! - подхватили остальные старые гарпии. Я молча поклонилась, взяла девочку на руки и ушла. Вечером этого дня тётя Ксения распрощалась и улетела в свой мир. Счастливые. Хотят - летят сюда, хотят - туда. Девочка пришла в себя только через сутки. Все эти сутки она спала, кормить её приходилось жидкой кашкой, которую она глотала, почти не просыпаясь. Её звали Лара, она происходила из Вертулии - пещеры, которая была третьей от нас. Она помнила только, как на них с мамой напал хищный ящер, дальнейшего она не знала. Я сказала, что теперь буду ей мамой. Лара заплакала. Я бы на её месте тоже заплакала. Появление ребёнка неожиданно помогло с побегом. С меня сняли часть обязанностей по работе на огородах. Когда я взяла кучу шкур для изготовления парашюта, то сказала, что это для одежды ребёнку, и ни у кого возражений не возникло. Возни с Ларой было много, она не всегда ещё умела проситься в туалет, приходилось вытирать - Дуду следил, чтобы в пещерах было относительно чисто. Гадить где попало разрешалось лишь гарпиям, поскольку за ними убирали люди. Я сделала Ларе небольшой рюкзак - сиденье из сыромятных ремней, теперь я везде могла носить её на себе, за спиной - на поле или на кухню, это было быстрее, чем водить за руку. Но основное назначение рюкзака было, конечно, совсем другим - он должен был держать Лару во время прыжка с парашютом. Дуду углядел это новшество и тут же добавил мне работы на поле. Пошив парашюта чуть было не сорвался из-за других людей. Я уже сшила почти половину, когда однажды в мою пещеру вошел Писто - противный мальчишка, на три года старше меня. На нём красовался красивый кожаный плащ. Отобранный у меня плащ. Я сидела на полу пещеры, завёрнутая в одеяло из трав, и при свете масляной лампы пыталась шить парашют. Жир для лампы я вытопила из остатков животного жира, того, которые гарпии не стали есть в те дни, когда было много мяса. Шить приходилось шнурками из кожи или отрезками корешков. Учитывая то, что большинство шкурок были небольшими и принадлежали разным сусликам или зайцам (гарпиям редко удавалось поохотиться на кого-нибудь крупного), работёнка эта была очень непростая. - Ух ты! Найва новый кожаный плащ для меня сделала! - завопил Писто и рывком выдернул полотно из моих рук. - Отдай! Это для ребёнка, на зиму! - закричала я. Бесполезно - Писто уже свернул добычу и не собирался отдавать. - Спасибо за новый меховой плащ, Найва. Ты такая хозяйственная! На самом деле я к тебе по другому делу. Пошли, я тебе покажу одно интересное место. Там много разных штуковин, которые гарпии собирали много лет. Мне пришлось замолчать, взвалить на себя Лару, взять лампу и пойти за Писто. Противный мальчишка не соврал. Он действительно привёл меня в сокровищницу гарпий. Это была крупная пещера в самой глубине горы. Здесь горами высилась разные штуковины, которые гарпии посчитали интересным подобрать. Сотнями лет они приносили их в пещеры, игрались несколько дней, а затем сваливали в сокровищницу и забывали навсегда. Большинство вещей в пещере было абсолютным мусором. Черепки раскрашенных глиняных горшков, давно проржавевшие и потерявшие форму металлические изделия, обрывки крашеных тканей. Но были и некоторые полезные вещицы. Я подобрала два бронзовых зеркала. Одно было очень неплохим, только отшлифовать надо. Очень большая ценность - в нашей пещере только у нескольких женщин были зеркала. Второе было совсем маленьким, погнутым и разорванным пополам. Я взяла его для того, чтобы сделать из него нож. В дальних кучах я нашла даже самострелы. Гарпии не смогли понять принципа их действия и просто забросили подальше. Оставалось только сделать к ним стрелы, что было не так уж и сложно - разного дерева гарпии приносили довольно много, а камень для наконечников можно было взять наверху. Я спрятала один самострел под рюкзак Лары. Девочка заворочалась, самострел мешал ей сидеть, но не заплакала. - Только в гарпий не вздумай из него стрелять, а то они нас всех казнят, достанешь - сам тебя первый зарежу, - предупредил Писто. Уже на выходе пёсик Петя заприметил в глубине кучи интересное устройство. По его просьбе я вытащила из мусора небольшую чёрную пластинку. Одна сторона у неё была матовой, зато другая была гладкой и глянцевой, на этой стороне виднелся бугорок. Неплохое зеркало, и как я сама не заметила? - Будь я проклят, если это не электронная книга! - пробурчал пёсик Петя. - Книга? - удивилась я. - Тихо! В пещере посмотрим. В пещере Петя потребовал от меня нажать на все бугорки как на передней, так и на задней панелях странной штуковины. Поддался только один, когда я на него нажала, то часть стенки отъехала, и открылся отсек, заполненный какой-то трухой. - Ага.. аккумулятор, как и положено, совершенно мёртвый. С этим предметом нам придётся повозиться. Несколько дней Петя 'возился' с находкой, запускал в неё лапу и разговаривал сам с собою. В основном, ругался. Я тем временем начала шить новый парашют. Писто растрезвонил, что отобрал у меня меховой плащ, и несколько самых противных стариков из числа тех, что прожили здесь всю жизнь, стали по несколько раз в день заглядывать в мою пещеру. Как только полотно стало больше метра в длину, один из них тут же у меня его отобрал. Драться смысла не было - он превосходил меня по весу в три раза. Я пошла к Дуду и пожаловалась, что другие люди отнимают у меня пелёнки и одеяла для ребёнка. Дуду нашел старика, но у него к тому времени отнял полотно другой старик, и мне вернули две половинки порванных шкур - старики порвали их, пока дрались. Я не особо расстраивалась. Это полотно я намеренно сшила кое-как, из невыделанных и даже из неочищенных шкур, специально как приманку. Писто, продолжавший носить мой первый парашют (он был любимчиком у Дуду), заработал воспаление кожи - невыделанные сырые шкуры начали гнить у него на плечах. Так ему и надо, мерзавцу. Вместо того, чтобы избавиться от опасной вещи, Писто продолжал её носить, только стал подкладывать под плечи пучки трав. Три дня я потратила на то, чтобы заточить зеркало до остроты ножа, а также на изготовление стрел. Когда один из стариков попробовал отобрать у меня почти готовый парашют, то получил ножом в ногу. Он попробовал драться, но я приставила к его груди взведённый самострел. Быть дочерью главного механика иногда очень полезно. Противный старикашка убежал, причитая и умоляя его не убивать. Удивительно, насколько они здесь все жестокие и трусливые. Через четыре дня Петя объявил, что 'всё готово и можно включать'. Я не могла предположить, что может быть готово, но с интересом вызвалась помочь. - Смотри, Найва, мне придётся передавать питание электричеством этому прибору через зубы, а разъём у него на задней стороне. Поэтому для того, чтобы я мог видеть то, что появится на экране, тебе придётся показывать мне его в зеркале. Поняла? Ну что, начали? Петя залез под чёрный ящичек, я взяла их обоих на руки и поднесла к зеркалу. Чёрный ящичек вдруг засветился, почти так, как панели на корабле пришельцев, когда он ещё летал. На экране возникли буквы. Удивительно, они почти не отличались от наших, современных. Я прочитала надписи - Дневник, Книги, Картинки, Музыка, Учебники, Управление Внушениями. - Наами на убую, - промычал Петя из-под ящика. Я нажала на 'Картинки'. На экране возник бесподобно точный протрет девушки на фоне морского пейзажа. Я моментально узнала скалы вокруг нашей пещеры, вот только Мёртвый Берег, - так назывался длинный песчаный берег, начинавшийся сразу за скалами нашего дома, - был усеян людьми, кое-где торчали из песка навесы для защиты от Светила. - Какой точный рисунок, - восхитилась я, - только враньё полное, на Мертвый Берег нельзя выходить, либо головоноги достанут, либо песчаные пауки в песок затянут. - Это не рисунок. Это фото. С реальности. Это запомненная картинка с реальности. Нажимай на стрелку, - промычал Петя, отчаянно вглядываясь в бронзовое зеркало. Я не поверила, но послушно нажала на стрелку. Вслед за первой картинкой последовали другие. Та же девушка, но в лодке на море. Лодка крупная, с прочной решеткой над салоном. Девушка с парнем, он её обнимает. Таких картинок было несколько, на одной девушка закрыла глаза, на другой отвернулась, на третьей все получились расплывчато, на четвертой парень чихнул... Тут я поверила, что это картинки с реальности. Никто не стал бы тратить столько сил на рисование подобной ерунды. Следующие картинки были ещё интереснее - девушка за столиком, множество столиков стоит перед главным входом в нашу пещеру, над входом надпись 'Гостиница 'Старая Пещера'. Муниципальный курорт Ирлин-7'. Защитных ворот нет. На заднем плане странные повозки - намного больше наших, и без лошадей. Следующая серия картинок была посвящена гарпиям - девушка сидит на доске, которую держат в воздухе три гарпии, девушка высоко в небе, её несут гарпии, она смеётся... Они катались на гарпиях! Эти картинки были сделаны на другом фоне - на фоне скального массива, в котором я теперь находилась. Здесь рядом с девушкой часто появлялись другие люди, взрослые и очень серьёзные. Чаще всего - дяденька, скульптуру которого я видела внизу, тот, которого Дуду назвал 'первый человек-гарпия', только намного моложе, и тётенька, которая ласково обнимала его. Эти люди жили в домах... в домах, которые стояли на поверхности, и даже без решеток на окнах. - Скорее всего, это личная записная книжка дочки научного сотрудника, работавшего с гарпиями, - сказал Петя, - посмотри теперь раздел 'Учебники'. В 'Учебниках' было много интересного. Книги про разные болезни, про разные переломы и как их лечить. Книжки были красивыми, с картинками. Мало того, водя пальцем по экрану, картинку можно было поворачивать, чтобы рассмотреть со всех сторон, как будто она была не картинка, а настоящий живой предмет. Из этих книжек Пете пришлось меня вытаскивать. Было очень интересно почитать про устройство человека и про методы лечения. Петя извивался под книжкой, мычал и рычал, требуя закрыть один учебник и открыть другой. Ему хотелось посмотреть, какие предметы изучала девушка с фотографий. А мне было так интересно читать, что слушаться совершенно не хотелось. За несколько минут я узнала о медицине больше, чем знали все наши взрослые. Петя угрожал отключить питание, и один раз, когда я зачиталась про лечение переломов, привёл угрозу в действие. Пришлось исполнять его пожелания. Кроме учебников про устройство человека, хирургию и лечение общих болезней в разделе находились учебники механики, прочности, аэродинамики, химии, генетики, микробиологии, генетического создания живых существ, устройства гарпий и драконов. Пете пришлось объяснять мне смысл большинства эти слов. - Наша девочка училась на создателя живых существ. Похоже, нам повезло, малышка. Как бы теперь скачать эту информацию... К сожалению, я не могу скачать её напрямую. Коробка герметичная, а стандарты передачи информации у нас разные. Придётся нам изобретать какое-нибудь устройство питания, а тебе перелистывать лист за листом и показывать мне. Но для начала надо удрать отсюда... Доработка парашюта заняла ещё неделю. Кормление и присмотр за ребёнком занимали много времени, кроме того, нас часто заставляли работать на огородиках - надо было посадить все озимые культуры. Понемногу я доделывала парашют. Надо было сделать стропы, хоть какую-то подвесную систему. Поскольку изготавливать верёвки было запрещено, пришлось резать кусочки шкур на ремни, связывать их между собой и прятать под Лару. Осмотрев готовое изделие, Петя вдруг заявил, что парашют не успеет раскрыться. - Высота маленькая. Он не успеет тебя затормозить. Придётся делать ему распорки - чтобы ты прыгала с парашютом в уже рабочем положении. Это звучало страшно, но на практике оказалось очень простым. В качестве распорок можно было использовать две двухметровые ветки, связанные крест - накрест. Их пришлось хранить наверху, в укромном месте среди скал. Вставлять в парашют их предполагалось непосредственно перед прыжком, что было новой сложностью. Другие люди могли мне помешать - надо было не только проскользнуть мимо них с готовым парашютом, но и успеть его собрать до того, как спохватятся сторожевые гарпии. Когда парашют был готов, Петя неожиданно сказал, что побег придётся отложить. - Ксения берегла тебя, не говорила. У твоих людей проблемы. Тебе нельзя сейчас возвращаться. Живи пока у гарпий, тут хоть кормят. Я начала возмущаться - через три недели шкуры сгниют, и на них нельзя будет положиться. Я потребовала разъяснений, но Петя отказался что-либо говорить. Зато он разрешил мне, пользуясь его энергией, читать учебники, сколько я захочу. Я с интересом взялась за медицину. Многое было непонятным, названия лекарств, которые использовали предки, были для меня пустым звуком, но всё равно это было жутко увлекательно: про полостные операции или про лечение пробитых черепов у нас давно не слышали. Люди, получившие рану в живот или череп, обычно умирали. Да и про другие болезни я узнала много нового. Как-то раз я заглянула в раздел 'Управление внушениями'. Там не было ничего интересного, только какие-то цветные полосы и кнопки прокрутки рядом с ними. Даже Петя не смог понять, что это такое. Посмотрев на эти полосы, я загрустила. Они были очень похожи на те цветные ленты, что мама вплетала в косу по случаю праздника. Пробы ради я потыкала в эти цветные полоски, продолжая думать о маме. Интересно, думает ли она обо мне? По прошествии двух недель Петя объявил, что можно попробовать убежать. Побег, как и в прошлый раз, наметили на утро. С вечера я упаковала все запасы сушеного мяса и овощей, чтобы хоть что-то есть в дороге. Мне было достаточно добежать до ближайшей пещеры Отдохновения Странствующих, а она была недалеко - скакуны преодолевали это расстояние за час. С учётом дополнительного расстояния от пещеры гарпий, если бежать, не останавливаясь, можно достичь пещеры за три - четыре часа. А вот сколько времени придётся провести в пещере, неизвестно. Конечно, там всегда хранятся запасы продовольствия, но гарпии, рассерженные побегом, могут стеречь меня там неделями. Да и путешествовать до родной пещеры в одиночку я тоже не собиралась, по пути было много других хищников. Я думала ждать каравана со скакунами, а он мог придти через месяц, а мог и позже. Так что лучше было подготовиться к худшему. Рано поутру, тяжело нагрузившись едой, самострелом, зеркалами, парашютом и рюкзаком с Ларой, я начала пробираться к выходу. Все люди и гарпии в пещерах ещё спали. Ближе к выходу мне показалось, что в параллельном ходу мелькнула фигура Дуду. Постояв несколько минут с колотящимся сердцем, я решила, что это кто-то из стариков, вышедших подышать воздухом - некоторые из них страдали бессонницей. Подъём наверх и сборка распорок прошли без помех. Когда я уже готовилась закрепить парашют на распорках, невдалеке послышался голос: - А что это ты делаешь? Это был Дуду. Он находился довольно далеко от меня, но не так далеко, чтобы не понять, что именно я делаю. Я стояла недалеко от обрыва, у меня в руках были верёвки и странные устройства, никак не подходящие для сельскохозяйственных работ. При всей его глупости Дуду не мог не сообразить, что происходит нечто странное. Я схватила крестовину, сунула её в руки Ларе с криком: 'Держи!' и побежала к ближайшей скале, вздымающейся над нашей площадкой на добрых сорок метров. Лара каким-то чудом удержала палки. На ходу я привязала крестовину к себе и, радуясь тому, что не успела извлечь намотанный на Лару парашют, полезла вверх по скале. Вот где пригодились уроки тёти Ксюши! Боковым зрением я видела, как Дуду бежит ко мне, и поняла, что он не успеет. - Убегать нельзя! По скалам лазить нельзя! Ты не муха и не белка! Слезай немедленно! Скала была простенькая, с множеством трещин и огромных зацепок. Я взлетела по ним за минуту. Дуду попробовал лезть за мной, но он не брал уроков у тёти Ксюши, через два метра испугался и спрыгнул. Он принялся бегать у подножия горы кругами и кричать свои глупые запреты. У верха скалы нашлась неплохая площадка, на которой я смогла разложить крестовину и натянуть на неё парашют. Увидев готовый парашют, Дуду понял, что я сейчас улечу, и с громкими криками кинулся вглубь пещеры - ябедничать сторожевым гарпиям. На входе, у площадки всегда дежурит пара сторожевых гарпий. Они смотрят, чтобы драконы не устроили засаду у входа в пещеру. Если Дуду побежит достаточно быстро, то гарпии не успеют помешать мне спрыгнуть, но могут перехватить меня в полёте. Это может стать помехой... Дополнительной сложностью было то, что площадка находилась довольно далеко от обрыва. Я планировала спрыгнуть с обрыва и оказаться прямо в лесу под скалами. Теперь была большая вероятность того, что ветер отнесёт меня обратно к скалам. - Придётся разбегаться и прыгать с разбега. Только подожди, пока ветер задует посильнее. Он тебя понесёт от скал, к морю, - посоветовал Петя. Ветра, как назло, всё не было. От площадки послышались крики - видимо, гарпии поверили Дуду и начали набирать высоту. Через минуту они будут здесь. Наконец задул лёгкий ветерок. Я дождалась, пока он превратится в ощутимый порыв, разбежалась и сделала шаг в пустоту. Ремни, которые я не успела толком расправить, больно врезались в кожу. Лара за спиной заплакала. Палка крестовины громко треснула и сломалась, но парашют уже набрал воздух и надулся. Я висела в воздухе, и ветер, как это ни странно, нёс меня не вниз, а вверх! Удивительное, упоительное ощущение - видеть свой мир под ногами! Жаль, что больше не будет шанса так полетать. Из-за пазухи донёсся голос Пети: - Ничего себе у вас тут термики! Такой вес при такой малой площади вверх поднимают! Наклони парашют влево, чуть-чуть. А то тебя сейчас в море унесёт. Я послушно потянула на себя левые стропы. Глянув влево, я обнаружила, что от площадки ко мне несутся две чёрные точки. Но земля приближалась гораздо быстрее...
   Глава 10. Самый страшный зверь.
   Узнав, что мы вернулись без Найвы, мама очень долго плакала. Потом она каждый день упрекала папу в том, что у них нет четвёртого ребёнка. Папа отвечал, что не может работать над этим чаще четырёх раз в день. Мне тоже было грустно - Найвино отсутствие ощущалось очень остро. До этого каждую секунду каждый день можно было ей что-нибудь сказать и получить весёлый ответ. Теперь для того, чтобы с кем-нибудь поговорить, надо было идти в школу или к друзьям. Вечером дня перед тем, как началась война, мы с Масей поспорили о том, какой зверь самый страшный. Мася говорил, что гигантские хищные ящеры. Я говорил, что тигры - тигры иногда могли загрызть ящера, когда действовали вдвоём против одного. Мама сказала, что тогда самый страшный зверь - это дикий кабан, потому что даже тигр уступает ему дорогу в лесу. Папа, задумчиво разглядывавший какой-то чертёж, рассеяно заметил, что самый страшный зверь - это человек. Мы с Масей удивились - почему? Папа не стал объяснять, сказал только: 'Подрастёте - узнаете'. Утром мы с Масей и группой других детей должны были идти за дровами. Мася, Писо и Аттиро теперь не-разлей вода друзья с дедушкой Мариконом. Дедушка Марикон быстро поправился после известной битвы с гарпиями. Наши шестилетки ежедневно навещали его в медицинской пещере, а дедушка в награду за смелые действия подарил свой самострел Писо. Писо невероятно рад подарку, он везде ходит с этим самострелом, а дедушка Марикон ходит с другим, попроще. Пока мы собирали всю компанию, немного припозднились, и теперь стояли в ожидании открытия врат в самых задних рядах, за коровами. Наконец ворота открылись. Толпа двинулась вперёд, но почему-то сразу остановилась. Я взобрался на выступ, чтобы посмотреть на причину затора. Перед выходом из пещеры стояли воины Макланты и сам Великий Государственник. Когда я видел его в прошлый раз, во главе пиршественного стола, он не показался мне опасным человеком - невысокий, толстый мужичок с брюшком типа 'проглотил арбузик'. Говорил он вежливо, протяжно и с улыбкой. Теперь он тоже говорил с улыбкой, но слова его были злы: - Мы принесли в ваше дикое племя благо государственности! Мы научим вас порядку! В эти нелегкие времена наш народ должен объединить ресурсы, чтобы противостоять дикой природе и хаосу эгоизма! Складывайте оружие и сдавайтесь! Сразу после того, как мы вернулись из путешествия по обмену, нас всех - всех, кто ездил, вызвали к вождю. У вождя сидели все мастера племени, даже наш папочка. Нас допросили, взрослых отдельно, детей отдельно. Задавали вопросы самые глупые - что мы ели, когда начались занятия в школе, сколько стоит картошка в деньгах соседней пещеры. Мы честно рассказали всё, что видели - есть нечего, работают только дети. Вождь помрачнел и сказал, обращаясь к Главному Ведуну: - Они могут попробовать. - Маловероятно. Столько людей не поместится в Приюте Странствующих, - ответил тот. - А ты уверен, что они не построили другую пещеру неподалёку? Что они могут попробовать, мы так и не поняли, поскольку нас выгнали. Но с этого дня перед открытием врат у выхода стало собираться по дюжине воинов. Теперь эти воины громко обругали Государственника и попытались закрыть ворота. Закрыть ворота не получилось - нападавшие успели просунуть бревно между створками. Воины кинулись его выбивать. Из рощи неподалёку вылетели стрелы. Закричали раненные. Я видел, как воины Макланты - те, которые всегда были воинами - подталкивают копьями идти нападать мужиков, которых я видел в Макланте работающими на полях. У ворот началась свалка. Я решил, что нам лучше быть подальше, соскочил с приступочки и крикнул своим бежать в пиршественную залу - это одна из самых больших и глубоких пещер. Нас обогнал посыльный от стражников, он бежал к вождю и на ходу оповещал всех о нападении. Началось столпотворение. Скотина, которая поначалу пёрла вперёд, на пастбища, испугалась и побежала внутрь. Навстречу выскакивали кое-как вооружённые мужики и бежали к воротам. Дома никого не было. Я схватил щенка и кошку, позвал собаку, захлопнул дверь. Мы с Масей направились в зал пиров. Там уже собралась значительная часть племени, вождь тоже был там. Через несколько минут появился наш папочка, в доспехах, весь обвешанный оружием. Он горел желанием вступить в бой. Вождь отобрал у него оружие, доспехи и велел идти ковать стрелы. Папа нашел меня глазами и поманил с собою. Мы с Масей пошли в мастерскую, где я качал мехи, папа ковал, а Мася складывал готовое. Несколько раз приходили посыльные и забирали наконечники для стрел. Пришла мама и принесла новости. Она была у подруги, когда началось нападение. Соседнее племя неплохо подготовилось к нападению. Они заготовили щиты, которые не пробивались нашими самострелами, и вязанки с едкой травой. С помощью быстрого натиска им удалось захватить почти все верхние пещеры и половину пещер среднего яруса. Там осталась часть наших женщин и детей. Потом наши мужчины завалили ходы камнями, через отверстия в которых тыкали копьями и расстреливали из самострелов нападающих. Наступление захлебнулось. Сложилась ничейная ситуация - пришельцы не могли пробиться внутрь, к запасам еды, но и наши не могли пробить их щиты, за которыми чужаки тоже насыпали баррикады из камней. Кроме того, нападающим надо было кормить тех пленных, которые оказались в их власти. Вождь предложил пропустить всех женщин и детей внутрь, в нашу часть пещеры, но Государственник не согласился. Начались переговоры, которые не закончились ничем. В таком состоянии мы просидели неделю. Работники разобрали недавно созданный завал на месте обнаруженного нами второго входа, поставили там крепкие двойные ворота, замаскированные под камни. Наш вождь не спешил делиться с пришельцами этим секретом, и потому наши люди выходили только рано утром - до того, как открывались ворота пришельцев. Еды у нас было много, а вот заготовка дров только начиналась, и потому наши разведчики выходили наружу за дровами. Наши переговорщики потешались над пришельцами, спрашивали, не голодно ли им там сидеть без еды, на голом государственном энтузиазме. Предлагали убраться подобру - поздорову. У нас еды для людей и животных было запасено на несколько лет вперёд, если считать неприкосновенные запасы зерна. С той стороны отвечали, что посмотрят, как мы запоём весной. Я слышал, как взрослые рассуждали, что, судя по всему, пришельцам удалось убрать (или начать убирать) ту часть урожая, которой мы обычно брезговали - мелкую картошку, малоценные овощи, недозревшие орехи. Если вдобавок охотиться, то на таких запасах пришельцы смогут худо-бедно дожить до весны. К концу недели я припомнил некоторые высказывания Пети, пошел к вождю и сказал, что могу построить такой рыболовный корабль, на котором смогу ловить рыбу даже сейчас, не дожидаясь зимы. Вождь удивился и вызвал папу. Папа удивился ещё больше и сказал, что ни о чём таком не слышал. Когда я перечислил всё, что мне нужно, вождь помрачнел. Для постройки такого корабля нужна была бригада плотников и выход наружу. Вождь собрал всех специалистов, а меня выгнали. Они обсуждали это дело двое суток, но потом всё-таки решили рискнуть. Начались переговоры с другой стороной. Сначала захватчики удивились, но когда услышали, что мы можем наловить рыбы на два племени на год вперёд, согласились попробовать и пропустить строителей корабля наверх. На следующий день две дюжины мужчин с инструментами протискивались через узкий лаз, разобранный в баррикаде. С той стороны пришлось протискиваться через такой же лаз. Захватчики обшарили каждого работника, но, не найдя ничего, кроме пил (топоры нам должны были предоставить захватчики), пропустили. Весь день мы работали под прицелом трёх десятков самострелов. Вечером мы вернулись обратным порядком - кормить нас захватчики не собирались. В следующие дни захватчики, увидев, что мы не замышляем нападения, несколько расслабились. Петя говорил, что на нашем месте он сделал бы корабль из двух корпусов, соединённых прочной рамой, а сверху навалил бы соломы - чтобы морские твари думали, что это просто такой комок травы плывёт. Так я и собирался сделать, но только если Петя думал делать корпуса из досок, то я хотел их сделать из цельных деревьев. Для лодок наше племя регулярно заготавливало огромные стволы деревьев - великанов, больше двух метров в диаметре. Спилить их было очень сложно, при падении они были опасны. Поэтому заготовки для корпусов обычно делали большой группой, растягивая дерево со всех сторон верёвками. Зато высушенное несколько лет на чурбачках, под навесом, такое дерево превращалось в отличную основу для лодки - оставалось только выдолбить его изнутри и надставить доски сверху. Для своего корабля я избрал немного другую технологию - мы не выдалбливали верх дерева, а сделали только небольшой лаз внутрь. Превращаться в завтрак для головоногов я не собирался. Два корпуса превратились в два пустотелых цилиндра с небольшими выходами сверху. В носу и в корме, там, где было цельное дерево, по моей просьбе продолбили сквозные горизонтальные отверстия для цельных деревьев, которые стали соединительной рамой. Когда корпуса перенесли к морю, соединили поперечными стволами, закрепили клиньями и расчалили диагональными брусьями, в реальность дела поверили все, даже те, кто до этого не верил. Создание корпуса заняло три недели. А вот паруса я сделал точно так, как говорил Петя - безопасно разрушаемой конструкцией. 'Пусть головног или кто ещё тянут их, сколько захотят, вы просто отпускайте троса навески изнутри, а потом, когда они наиграются, подтянете их обратно, - говорил Петя, - только паруса надо будет делать не мягкими, не из ткани, а жёсткими, из плетёных ковриков бамбука, или из реек'. Дополнительными аварийными парусами являлись похожие на крылья птиц крылья из досок, которые располагались по всей высоте мачт. Установка мачт и такелажа заняли ещё неделю. Такелаж пришлось переделывать, тот, который мы провели первоначально, по образцу наших рыбачьих лодок, оказался очень неудачным. Он легко путался, а нам нужно было сделать так, чтобы парус, утащенный даже за двадцать метров, легко возвращался назад. В итоге придумали такую схему, при которой каждый парус (у нас было два паруса на двух мачтах) управлялся только тремя тросами. Был бы Петя, установка такелажа прошла бы легче... Но пёсик остался с Найвой. Вёсла на корабле тоже были, но грести ими было очень неудобно - всего четверо человек могло орудовать выдвижными вёслами, высунувшись по пояс из круглой дыры в середине каждого из корпусов. Корабль был, в основном, парусным. Захватчики расхаживали вокруг нашей стройки, смотрели голодными глазами и поторапливали - им очень хотелось есть. Их вождь оказался очень строгим и навёл железную дисциплину. Еды даже с учётом собранного нашими женщинами урожая могло хватить до следующего года только при очень строгой экономии, и охранники кидали на наши бутерброды такие взгляды, что дрожь брала. В день, когда начали смолить корпус, наш вождь собрал совещание. Просмолка корпуса не могла занять более двух дней, и встал вопрос о том, кто пойдёт за рыбой. - Я пойду, - сказал я. Это утверждение возражений не встретило - кто придумал, тот пусть и расхлёбывает. - Я поплыву, - сказал папа. - Возражаю, ты специалист по металлам и механизмам, - запретил вождь. - Я пойду, - сказал Мася. - Запрещаю, - одновременно сказали вождь, папа и мама. В пиршественной пещере установилась могильная тишина. Бывалые воины мялись и опускали глаза. Схватиться со львом или с тремя воинами Государственника - это ещё куда ни шло, но вот щупальце головонога... это их пугало. - Я пойду, - сказал Серый. - Принято. Серофан Висалу, - утвердил вождь. - Запрещаю, - сказала мама Серого. - Запрет отклонён. Мужчина имеет право погибнуть с честью, если хочет. Ну что, больше смелых нет? Двое мальчишек не смогут вытянуть парус из воды и справиться с пятитонным кораблём, - сказал вождь. - Я пойду, - прозвучал голос из угла пещеры. Вождь присмотрелся: - Господин Марикон, патриарх? Виданное ли дело... - Как ты сказал, мужчина имеет право погибнуть с честью, если хочет. Вождь удивлённо замолчал. Вслед за дедушкой Мариконом вызвалось ещё трое стариков. - Я пойду, - прозвучал тоненький голосок Квалты Апельсину. Наверное, если бы здесь была её мама, то она запретила бы Квалте, но мама осталась в захваченной части пещеры. - А ты ещё чего? - удивился вождь. - Если он идёт, то и я пойду, - сказал Квалта, показывая на Серого. - Хм... скоро придётся женить, - только и смог сказать вождь, а всё племя почему-то засмеялось. И чего смеяться? Квалта об этом везде вслух говорит уже года три. Через четыре дня мы такой пёстрой компанией начали грузиться в только что спущенный на воду корабль. Церемонию спуска провели кое-как, наспех, обычно даже лодки у нас спускают с большей торжественностью. Но вождь запретил Главному Ведуну выходить на освящение корабля, и потому мы, кое-как прошептав молитву, дали знак воинам Государственника толкать корабль в воду. Назвали корабль 'Упорный', с понятным намёком. Государственник не возражал. На воде корабль смотрелся неожиданно эффектно. Два широко расставленных цилиндра корпусов казались лапами, твёрдо державшимися за стихию, нелепый туннель - мостик из досок, служащий для переползания из одного корпуса в другой, казался крепким соединением корпусов (на самом деле корпус держали тонкие горизонтальные стволы). Немного наклонённые вперёд мачты навевали мысль об упорном и целеустремлённом характере. Туннель между корпусами мы сделали в последний момент, по настоянию Главного Государственника, я был против. Но вредный дядька упёрся - 'Не выпущу вас без возможности переходить из корпуса в корпус, вы мне нужны живыми', и всё тут. На мой взгляд, при нападении головонога этот мостик проживёт не дольше нескольких секунд, зато будет дополнительной ручкой, за которую бестия сможет нас дёргать. Просто вождь Макланты никогда не видел головонога в деле. Но вражина настаивал, пришлось сделать. Задержка в два дня была вызвана тем, что противные гномы ночью навестили корабль и стащили ряд металлических изделий. Пришлось переделывать, менять конструкцию так, чтобы крупные детали было невозможно вытащить, а мелкие можно было каждый день уносить в пещеру. За час мы обвязали корабль заранее заготовленными связками соломы, установили последние механизмы, в том числе помпы - подарок от моего папочки. Увидев, что в корабль грузятся только дети и старики, Государственник без долгих раздумий ткнул пальцем в трёх из своих мужиков. Те без единого протеста полезли внутрь. Да, ну и порядочки у них. Наши бы целый час галдели. Изнутри корабль оказался намного больше, чем снаружи - внутри двухметрового корпуса даже взрослые могли стоять, не сгибаясь. Для того, чтобы нас не било о стенки во время шторма или нападения головоногов, пришлось разделять корпуса на отсеки и привязавать к бортам верёвки - ручки. Когда воины государственника налегли на лебёдки открытия ворот, почти всё население обоих частей пещеры высыпало наружу. Наши вышли на площадку перед вторым входом, захватчики и пленные и так стояли на причале. Очень легкомысленно, с моей точки зрения - теперь захватчики знают, что у нас есть выход наружу. Паруса подхватили утренний ветер, и мы двинулись в море. Было довольно холодно, даже в кожаных сапогах и плаще чувствовалась прохлада. Море оказалось неожиданно прозрачным, видно было на много метров вглубь. Я не ожидал такого от осеннего моря, с берега оно казалось тёмным. Памятуя советы бывалых рыбаков, мы отошли довольно далеко - туда, где начиналась подводная песчаная банка. Зачем мы туда шли, я не очень понял, на мой взгляд, косяки рыбы, что сновали недалеко от берега, были ничуть не меньше, чем здесь. Мы начали расставлять плавучие сети, провозились целый час. Потом - как говорили бывалые рыбаки - надо было выждать не менее часа. За это время нас навестил головоног. Благодаря прозрачности моря мы смогли увидеть его тёмную тень задолго до того, как он приблизился, и закрыли люками входы в корабль. Петя говорил, что на случай, если он утащит нас ненадолго под воду, каждый из нас должен иметь надутые свежим воздухом мехи, чтобы вздохнуть до всплытия. Так мы и сидели, сжимая в руках запасные мехи с воздухом, при свете только масляных ламп, пока головоног шарил щупальцами по соломенному покрытию. Не найдя ничего интересного, он уплыл. Когда мы попробовали вытянуть сети, то подумали, что они за что-то зацепились. Потом поняли, что поставленные по-зимнему сети набрали столько рыбы, что мы просто не сможем их вытащить. Ловить надо было не огромными плавучими сетями, а маленьким неводом! Пришлось лебёдкой вытаскивать сеть мало-помалу, вытряхивая из неё крупную рыбу ещё в воде. В лодку попадала только разная мелочь в руку длиной, та, которая намертво запуталась в сетях. В ходе этого процесса нас навестил другой головоног, точнее, он навестил наши сети. Мы даже не стали прятаться, мы его не интересовали. Пообедав рыбой в наших сетях, он уплыл прочь, провожаемый нашим криками 'Лентяй!' и 'Слабак!'. Он опустошил наши сети не так хорошо, как нам хотелось бы. Мы провозились с очисткой сетей почти до вечера. Даже мелкой рыбы набралось столько, что взрослые утопали в ней по колено. Когда мы подходили к причалу, я шипел и ругался. Тоже мне, бывалые рыбаки! Не могли сообразить, что летом и осенью рыбы в море побольше, чем зимой! В таком настроении я прокричал встречающим, чтобы скорее выносили рыбу, потому что мы хотим сделать ещё один рейс до темноты. Управляющий у государственника привлёк всех, кого только можно, и организовал непрерывный поток с корзинами, но даже при таком потоке они выгребали рыбу очень долго - слишком долго, с моей точки зрения. Когда мы вышли в море второй раз, уже темнело. На этот раз мы отошли не более, чем на триста метров, и ловили неводом. Улов был таким, что мы его еле втащили в лодку, и на этот раз это были крупные рыбины. Хорошо, что государственник дал нам троих мужчин - нашего веса и веса стариков не хватило бы, чтобы вытянуть тали. Через час мы благополучно вернулись в порт, сняли металл и проползли в свою часть пещеры. К нашему удивлению, на ужин подали рыбу - захватчики поделились уловом с нашими. Должно быть, потому, что не успели приготовить бочки для засолки. За ужином мама вдруг сказала папе: - Мне сегодня днём странный сон приснился. Вроде не собиралась спать, но вдруг прикорнула. И снится мне, будто Найва в пещере у гарпий, живая, прислуживает им, на коленях у неё странная книга, которая светится. Но что самое смешное - помнишь игрушечную собачку, с которой дети последнее время никогда не расстаются? Так вот, эта собачка с Найвой разговаривала и советы подавала. При словах о говорящей собачке я так подскочил, что чуть не сбросил с верстака свою долю рыбы (мы теперь жили и ели в папиной кузне). - Ты чего? - удивилась мама. - Найва жива. Мы должны найти и спасти её, - сказал я сразу, как только прошел первый шок. Маме могло присниться всё, что угодно, и я бы посчитал это сном, но про пёсика Петю она ничего не знала. Не могла знать. Либо ей передались мысли Найвы, либо это дело рук нашей бабушки. Родители как-то странно посмотрели на меня, наверное, лицо у меня было очень напряженным. Потом папа сказал: - Когда захватчики уйдут, подумаем, как можно пробраться к гнезду гарпий. На следующее утро мы вооружились сетями поменьше и попроще. Вышли в море рано утром, намного раньше, чем в первый день. Ловить начали недалеко от пещеры. Рыбалка была очень успешной, тяжело нагруженное судно еле подползло к причалу. Мы могли сделать пять рейсов, но после четвёртого пришел посланник от Главного Государственника и сказал, чтобы мы на сегодня заканчивали - рыбу некуда девать. Тросов для вяления и бочек для засолки не хватало, даже с учётом того, что работали обе пещеры. Наш вождь расщедрился и выдал захватчикам набор бочек, но даже их не хватило. Мы сняли железо и пошли в свою часть пещеры. Проход теперь было не узнать - баррикады почти разобраны, через увеличенные отверстия снуют грузчики с носилками, бочками и солью. Не успел я переодеться и помыться, как пришел посыльный и позвал меня в зал пиров. Сказал, что звали всех, кто участвовал в рыбалке. Перед входом в зал пиров нашу группу рыбаков завернули в боковой проход, надели на голову венки и посадили на носилки. Потом нас на носилках внесли в пиршественный зал. Оказывается, вождь решил устроить торжество по случаю успеха и таким образом прославить всех, кто участвовал. Нам спели самые красивые славословия и долго хлопали. Тут мы узнали то, что уже знали все. Оказывается, наш вождь поверил в то, что мы сможем добыть достаточно рыбы, и договорился с Главным Государственником об окончании войны. Все воины соседней пещеры должны будут уйти после того, как наши передадут им запасы продовольствия на год - зерно, орехи и другие продукты долгого хранения. - Нам придётся жить большую часть года на рыбе, но это лучше, чем терпеть этих вражин рядом. Ещё две такие рыбалки - и мы сможем создать минимально необходимые запасы продовольствия для всего племени. Для этого сегодня всем мужчинам придётся освобождать старые ледники и готовить новые, - заключил вождь. Хранилище запасов имеет несколько боковых пещер, в которые мы зимой таскаем лёд. Мясо в таких пещерах может храниться почти вечно, и запасов такого мяса у нас много. А вот рыбу класть некуда, нашим работникам придётся здорово постараться, чтобы перетаскать запасы льда в новые пещеры - ледники. Несмотря на то, что предстояла долгая ночь работы, все восприняли новость с радостью. Ведь теперь мы могли не только освободиться от захватчиков, но и ловить рыбу тогда, когда нам вздумается! В нашу сторону опять понеслись поздравления. Не скрою, принимать их было очень приятно. Папочка, стоя под носилками, со смехом сказал: - Не особо нос кверху задирай, а то к потолку прилипнет. Я думал, что мне тоже придётся таскать лёд, но вождь со смехом прогнал всех рыбаков спать. На следующий день дедушку Марикона, Квалту и Серого на корабль не пустили. Вместо них и вместо людей из соседнего племени пошли бывалые рыбаки. Люди поверили, что на нашем корабле можно выжить. Меня взяли в качестве талисмана, больше на удачу, чем в качестве рыбака. Да, работали эти мужики намного быстрее и умелее, чем мы. Они вытаскивали такие сети, которые мы со стариками нипочём бы не вытащили! Рыба так и сыпалась в лодку. И под парусами они ходили намного быстрее. У пещеры они почему-то отказались рыбачить, сказали, что у своего логова ни один хищник не охотится. Поэтому за весь день мы смогли сделать только четыре рейса. Но зато каких! На выловленную рыбу пришлось класть доски из аварийного запаса, чтобы не тонуть в ней по пояс. Во время третьего рейса на нас напал морской ящер. Мы никогда не видели таких огромных животных. Длина только туловища у него была почти такой же, как у нашего корабля, а вместе с хвостом он достигал совершенно непредставимой величины. Мы сами были виноваты в том, что привлекли его внимание. Мы издалека видели, как его тёмная тень несётся под водой. Надо было прижаться и замереть там, где были, но народ стал выглядывать из люков, чтобы посмотреть на диковину. Когда над волнами показался огромный глаз, дядька Савал, один из самых опытных моряков, вместо того, чтобы замереть, плотно захлопнул люк. - Кажется, ящер углядел движение, - честно признался он, прижимаясь к борту. Несколько минут мы думали, что он ошибся. Но ящер действительно заподозрил, что на борту можно найти вкусненькое. Открутив несколько кругов около корабля, он решился напасть. Страшный удар потряс корабль. Ящер попытался откусить нос правой лодки - той, где сидел я. Прокусить его совсем он не смог, но зубы пробили местами не очень толстую обшивку. В лодку начала поступать вода. Ящер в это время попытался укусить траву над палубой, и, конечно, ничего не откусил, только набрал полную пасть колючей соломы. После этого он несколько остыл, потыкался носом в корабль с разных сторон и потерял к нему интерес. Мы осмелились вылезти только через полчаса. Отверстия в обшивке уже были заделаны просмоленными, заранее приготовленными досками, а местами просто забиты затычками. Осмотр показал, что мы лишились передней мачты. Идти на одном заднем парусе было невозможно, корабль всё время разворачивало бы, и кому-то надо было выйти на палубу и натянуть трос для аварийного стакселя (косой парус - прим. Лейте). Косой парус был нужен для того, чтобы корабль не разворачивало от действия только заднего паруса. Дедушка Интидо, вызвавшийся добровольцем, успешно сделал всё необходимое, но на обратном пути нелёгкая дёрнула его подойти слишком близко к борту. Ему захотелось заглянуть в глубины океана! Из воды выскочила зубастая рыба и впилась ему в ногу. Сразу трое человек поспешили ему на помощь. Рыба со своей добычей - куском мяса - отвалилась и скрылась в море. Дедушку Интидо подхватили на руки и аккуратно опустили в лодку. Рану ему промыли вином с травами и смазали бальзамом на медвежьем сале. Дедушка Интидо был одним из тех трёх добровольцев, кто вызвался идти с нами вместе с дедушкой Мариконом. Он был отважным человеком, но никогда до этого не рыбачил. Никто из опытных рыбаков не подошел бы к борту, а тем более не вытянул бы руку над морем. Рыбаки предупреждали меня о зубастых рыбах раз сто, ещё до первого выхода. Жаль, что дедушка Интидо не слышал их предупреждений. Возможно, никто не посчитал нужным ему об этом сказать. На берегу раненного сгрузили на берег, на его место пришел ещё один из рыбаков. Мачту мы восстановили за несколько минут. Аварийные затычки наши плотники просмолили снаружи, после чего мы вышли в четвёртый рейс. Четвёртый рейс прошел без приключений, зато с большим уловом. А на следующий день и меня не пустили на лодку. Вождь распорядился, чтобы я шел помогать плотникам, строившим второй рыболовный корабль. Строить его начали сразу, как только закончили первый. К моему приходу корпуса уже были почти выдолблены. Зачем я был нужен, я так и не понял, но честно просидел весь день, болтая ногами, на заготовке для поперечины. Единственное моё участие в постройке этого корабля свелось к подаче идее сделать борта потолще, чтобы морской ящер не прокусил. Плотники отнеслись к этой идее очень кисло, сказали, что корабль будет очень тяжелым, и что так дерево тяжелее будет пропитать олифой, из-за чего оно со временем растрескается. Но на втором корабле борта сделали всё-таки толще, чем на 'Упорном'. В этот день наши рыбаки пережили два нападения головоногов и одно любопытство морского ящера, не такого, как в первый раз, а поменьше. Все они прошли без последствий, людей только немного побило о борта, когда морские твари трясли корабль. Моряки сказали, что я - хороший талисман, и что когда я на борту, то ничего плохого не происходит. Потребовали, чтобы я выходил с ними в море. Вождь приказал им перестать говорить глупости. Пришлось мне до окончания строительства второго корабля сидеть на верфи. Ещё через день захватчики уходили, увозя с собою большую часть наших запасов зерна, орехов, кислых овощей, бочек с солёным мясом и рыбой. Для того, чтобы вывезти все богатства, Государственник вытребовал у нашего вождя повозки и всех оставшихся скакунов (большая часть скакунов оставалась в верхних пещерах). Вождю пришлось согласиться, лишь бы пришельцы убрались. Но даже так многие грузы захватчикам пришлось везти на тележках вручную. Длинная колонна из пятисот воинов и десятков повозок выдвигалась через Загородку больше часа. После их ухода освобождённые пленники - в основном, женщины и дети, - встретились со своими родственниками. Было много слёз и радости. Большинство пленниц было сильно избито. 'Упорный' мотался в море так часто, как только мог. Чтобы люди не переутомлялись, вождь сформировал три команды, они рыбачили утром и вечером по очереди. Третья команда была учебной. В ней были в основном те, кто только учился на рыбака, из них предполагалось составить команду для второго и третьего кораблей. Третий корабль заложили в день ухода захватчиков. Тут и мне нашлось дело - вождь прислал строить его не плотников, а воинов и фермеров. Конечно, все они так или иначе умели работать с деревом (должен признаться, что все они умели это делать лучше меня). Но они совершенно не знали, что нужно делать для постройки корабля. Моё присутствие позволило плотникам - мастерам реже отвлекаться от второго корабля. Вечером того дня, когда захватчики ушли, в пещеру вернулись многие из наших скакунов. На следующий день пришли наши воины - разведчики, дюжина из тех полутора сотен, что раньше ушли в лес. Выглядели они очень довольными. Вечером папа пересказал то, что услышал на совете мастеров. Вождь сразу после нападения посылал в лес разведчиков, чтобы они нашли те пещеры, в которых захватчики пережидали ночь перед нападением на нашу пещеру. Выходили они через второй вход, тогда, когда враги о нём ещё не знали. Разведчики нашли две пещеры, обе они были хорошо обустроенными - с лежанками, с двойными воротами, - и совершенно покинутыми. Вождь решил рискнуть и послал в лес накануне ухода захватчиков почти половину наличных воинов. Они заняли эти пещеры, а затем устроили засаду на пути колонны противника. Они привязали к дереву козу и за полчаса до подхода колонны начали дёргать её за верёвочку. Вопли козы привлекли всех хищников местного леса. Когда хищные ящеры разных видов, тигры и медведи явились к козе, разведчики сбросили её с дерева. Воины не могли говорить от смеха, рассказывая о сцене, когда хищники смотрели друг на друга, на это жалкое угощение и раздумывали, начать ли за него драться или просто разойтись по своим угодьям. Как раз в этот момент показалась транспортная колонна. Впереди шли воины, а с ними - и Главный Государственник. Разведчики клялись, что сами слышали, как хищники дружно сказали: 'О!'. Воины захватчиков побежали к деревьям и там обнаружили, что все нижние ветви подрублены и ломаются под их весом. У хищных ящеров был долгий пир. Главный Государственник был безжалостным к нашим людям, но почему-то не подумал, что в эти игры умеем играть и мы. - Мы могли бы положить их всех, но стрелы получил только Главный Государственник. У них и так погибло очень много мужчин, нужно же было оставить им хоть немного, - говорили наши воины. Теперь у нашего племени не одна, а целых три пещеры. Вождь сказал, что мы углубим и заселим эти две пещеры, что около них хорошие охотничьи угодья и много пахотных земель. Эти пещеры расположены недалеко друг от друга, и со временем их можно будет объединить в одну. Потом вождь попросил все семьи рожать побольше детей, чтобы заместить погибших и наполнить новые пещеры. Нам потребуется очень много железа для того, чтобы углубить эти пещеры и пробить в них вентиляционные ходы. Где мы будем брать это железо, вождь не сказал. На следующий день наши люди длинной колонной потопали к месту побоища - подбирать то, что не смогло унести поредевшее вражье воинство. Подобрать удалось очень мало, звери собрали почти всё, что не унесли захватчики. Раньше в наших землях не было врагов, все пещеры жили дружно. Зло, которое сотворил Главный Государственник, было непростительным и имело далеко идущие последствия - теперь никто не будет доверять друг другу. И никаких 'детей по обмену'. Неделю мы приводили в порядок нашу пещеру. Потом папа всё-таки упросил вождя отпустить нас на поиски Найвы. Вождь сопротивлялся до последнего, ни меня, ни папу ему терять не хотелось. Но потом уступил настойчивым просьбам и разрешил. Мало того, он даже дал скакунов и передал приказ страже пещеры Отдохновения Странствующих (теперь там постоянно жила стража) сопроводить нас до середины пути. Благодаря скакунам мы уже на следующее утро стояли на обочине, на середине пути между нашим домом и Маклантой, и всматривались в непролазную чащу. Легко сказать: 'Дойти до гнезда гарпий и забрать Найву'. Но как это сделать, если все подступы к гнезду заросли непроходимым лесом? Даже звери стараются держаться от гнезда гарпий подальше. Гарпии в голодные времена способны завалить даже хищного ящера - просто забрасывают его крупными камнями с большой высоты, пока не разобьют голову. О более мелких тварях и говорить нечего. Протаптывать тропинки в чаще около гнезда некому. Леса даже около нашей пещеры иногда похожи на непролазные джунгли, но там много звериных и человеческих тропок. Здесь же не было ни одной. - Желаю успеха, - сказал командир стражи и свистнул скакунам. Мы остались на дороге одни. - Ну что же, давай врубаться, - сказал папа, достал длинный нож и начал прорубать проход в зарослях. Целый час мы рубили липкие кусты, потом стало чуть полегче - пошел ельник. Под густыми ветвями росло намного меньше кустов, а ветки елей обрубались намного легче. За день работы мы приблизились к пещере гарпий едва на три четверти, настолько, чтобы только рассмотреть её издали. Ближе к вечеру пришлось отступить и медленным бегом возвращаться к пещере. Несмотря на то, что у меня болели все мышцы, спать я лёг очень поздно: воины принялись рассказывать разные забавные случаи из жизни, папа не отставал. Было очень весело, в такой боевой мужской компании я ещё никогда не бывал. Поутру - едва начало светать - стражники открыли ворота и довезли нас до вчерашней просеки. Прорубленный ход уже почти зарос, но нам удалось преодолеть это расстояние очень быстро. Было даже удивительно, почему мы вчера так долго возились. Дальше нам повезло - лес здесь недавно выгорел, и пожарище заросло берёзками - на наше счастье, берёзки стояли не очень часто и были не очень высокими. Через полтора часа после выхода из пещеры мы стояли под скалами, в которых находилась пещера гарпий. Мы прятались за стволами деревьев, которые подходили к самим скалам. Из гнезда вылетела пара гарпий, они громко кричали на ходу. - Что-то они рано сегодня, это нам может помешать, - сказал папа. Впрочем, чему это могло помешать, можно было только догадываться - что дальше делать, не знали ни папа, ни я. Отвесные скалы вздымались очень высоко, и как по ним взбираться, мы не могли даже представить. - Наверное, придётся в скалы железные крючья вбивать, - предположил папа. Вдруг в ветвях деревьев, прямо над нами, послышался треск, шум, шипение, и прямо на папу упала... совершенно голая Найва. Сверху посыпались сломанные ветки. Над сестрой болталось на длинных кожаных ремнях странное устройство из меха, а в рюкзаке за её спиной сидела заплаканная маленькая девочка. - Ты здесь откуда? - только и смог сказать папа. - Сверху, - буркнула Найва. Она принялась поспешно дёргать за какие-то ремешки, в результате чего устройство на ремнях моментально отвалилось. К такому ответу было трудно придраться, а потому папа снял с себя меховой плащ и накинул на Найву, прямо поверх девочки. - Бежим! Тут сейчас все гарпии будут! - воскликнула Найва и помчалась в лес, так, что почти скрылась за деревьями. Даже снимать рюкзак и поправлять плащ не стала. Мне от одного взгляда на неё стало холодно, а я был одет в шерстяную одежду и меховой плащ. Мы с папой кинулись за Найвой и едва догнали. Точнее, мы её не догнали, всё, что нам удалось - это не терять её из виду. Следующие три часа мы пробирались к дороге. Пожарище, которое нам помогло пройти к скалам гарпий, теперь пришлось обходить - среди невысоких берёзок гарпии нас легко заметили бы. Гарпии действительно вылетели из пещеры всем составом, воздух потемнел от их тел. Они носились прямо над лесом и были очень расстроены. К счастью, они искали нас там, где Найва приземлилась и дальше, а мы, наоборот, прошли ближе ко входу в их пещеру. Глупые гарпии не могли представить, что мы можем так поступить - они думали, что страх заставит нас держаться подальше. Под ветками огромных ёлок мы незамеченными дошли до нашей просеки. Пришлось делать большой крюк, но разговоров хватило на все три часа. Первым делом Найва поинтересовалась, откуда мы взялись под скалами гарпий. Я рассказал о мамином сне. Найва изумилась, она ничего не могла предположить о том, откуда явился такой сон. Потом она рассказала нам о жизни в пещерах гарпий, а мы ей о нападении соседей и новых способах рыбалки. - Ты рыбачил среди головоногов? Не может быть! - не поверила Найва. - А ты выжила у гарпий, сбежала и летала по небу. Такого тоже не может быть, - обиделся я. - Эй, звоночки, а ну не кричите на весь лес, - зашипел папа. Мы с сестрой спохватились - в горячке чувств мы забыли о том, что надо прятаться. 'Звоночками' нас старшие дразнили за высокие голоса. Ещё через час мы вышли на дорогу. Над дорогой летали гарпии - разведчики, числом около десятка. Но и наши воины оказались не лыком шиты. Командир стражи сообразил, что усиленные полёты гарпий могут быть вызваны только тем, что мы их чем-то раздразнили, и организовал всех воинов ездить взад - вперёд по дороге. Мало того, на запасных скакунов посадили соломенные чучела. Глядя на это мельтешение, гарпии не могли запомнить, кто куда едет. Проезжавший мимо воин с соломенным чучелом на запасном скакуне направил его к нам, а сам поскакал дальше. На этого первого скакуна взобралась Найва. Вскоре она догнала разведчика. Воин накинул на неё огромный плащ, полностью скрывавший формы человека, а маленькую девочку посадил перед собой. Ещё через час подобрали меня, а потом и папу. К вечеру мы были в пещере Отдохновения Странствующих. Гарпии весь день суматошно метались над лесом, а ближе к вечеру попытались забросать камнями стражников на дороге. Бесполезное дело - попасть в скакуна на полном ходу совершенно нереально, особенно если он маневрирует. А наши стражники двигаться по прямой или стоять на месте совершенно не намеревались. Гарпии улетели, сопровождаемые громкими насмешками. Найва была героиней вечера, её заставили три раза рассказывать о жизни среди гарпий и о том, как она прыгала со скал. Наибольшее удивление вызвал рассказ о том, что раньше люди жили с гарпиями дружно и катались на них по небу. В ответ на вопрос: 'Откуда ты это узнала?' Найва замялась, а потом ответила, что в пещерах гарпий стоит скульптура, на которой видно, как три гарпии катают девушку по небу. Воины ничего не заметили, но я давно знаю Найву и сразу понял, что она врёт. Выяснение правды я отложил на потом. Папа попытался было остановить праздник под предлогом того, что ребёнку пора спать, да куда там: даже командир стражи не смог остановить любопытство. Найва весь вечер прыгала, как заведённая, а потом ещё и станцевала три танца ко всеобщему восторгу. Было удивительно смотреть на то, как малышка Лара - так звали девочку - называет Найву 'мамой', а та о ней заботится так, будто она и в самом деле мама. Даже ругала она её с характерными мамиными интонациями. На следующее утро из пещеры выехала одинокая крытая повозка. Когда она достигла относительно открытого места, на неё со всех сторон налетели гарпии. До этого момента зверюги прятались за деревьями или на большой высоте. Они думали, что в повозке люди повезут вчерашних беглецов. Поначалу всё шло так, как они задумали: возница отпустил скакуна, а сам кинулся под прикрытия далёких редких деревьев. Гарпии навалились на повозку и своими острыми когтями начали срывать тент. Гарпий было так много, что даже не всем желающим удалось прорваться к повозке. Каково же было удивление крылатых бестий, когда под сорванным тентом они обнаружили десятерых стражников с заряженными самострелами! Причём на каждого стражника приходилось по несколько самострелов - оставшиеся в пещере товарищи отдали им свои. А кроме самострелов, у стражников были и луки! Пятеро гарпий умерло на месте, ещё трое легли в пыль после второго залпа. В суматохе многие из гарпий пытались взлететь, но их крылья мешали друг другу. А люди в повозке тем временем разрядили самострелы и взялись за луки. Всё новые и новые тушки валились под колёса повозки. Гарпии, и так не очень разумные, впали в панику и начали разбегаться. Их догоняли стрелы и копья. Гарпии взлетели, даже не пытаясь подбирать раненых (обычно они их забирают), и отправились зализывать раны и жаловаться друг другу на несчастье. Воины, вернувшиеся в пещеру к нашему пробуждению (повозка выехала, пока мы ещё спали), ухохотались, передразнивая жалобы гарпий. Чуть позже из пещеры выехали четыре крытые повозки. Две из них были пустыми, в одной сидели мы, а в четвёртой - воины. Но все предосторожности оказались излишними. Гарпии в этот день больше не появлялись, и ближе к полднику мы приехали домой. Найва ахала, глядя на то, какие последствия оставила за собой война - обычно аккуратные подходы к пещеры были разворочены и завалены обрезками деревьев вперемешку с прочим мусором. Мама, увидев Найву, пролила над ней едва ли не больше слёз, чем когда она пропала. Найва удивила всех, когда отказалась от маминых лучших блюд - сказала, что у гарпий неплохо кормили. Съела только солёной рыбки (в прежние времена солёная рыба в это время года считалась деликатесом, но мы сами на рыбу уже смотреть не могли). В дверь нашей пещеры постоянно заглядывали соседи и знакомые. Воины, пришедшие с нами, воспользовались случаем и загрузили уши соплеменников отборнейшим враньём - будто Найва стала повелительницей гарпий, забрала у них на время девочку - наследную принцессу гарпий и прилетела к нам на самодельных крыльях, и будто у девочки со временем должны вырасти крылья, после чего она станет королевой гарпий, а Найва при ней - главным советником. Люди не знали, что думать - от сказанного попахивало, но Найва действительно была дома, и она действительно побывала у гарпий. Хождения прекратил вождь, который самолично посетил нашу пещеру, заругался на любопытных: 'Имейте совесть, надо же дать время родителям пообщаться с ребёнком!', а потом пригласил нас всех вечером рассказать племени о событиях. Когда входная дверь перестала распахиваться и упокоилась в закрытом положении, папа спросил: - А с девочкой что? Придётся отдать её маме. - Не отдам. Она меня мамой зовёт, мама у Лары погибла, - надулась Найва. - Я тоже сестричку хочу! - сказал Мася. Лара подняла светлые глазки и подтвердила: - Ящер бух, ба, мама бабах! Папа нахмурился, но постарался ласково спросить у ребёнка: - А из какой ты пещеры? - Она из Вертулии, - ответила за Лару Найва. - Веетулия! - радостно подтвердила Лара. - С другой стороны от нас, надо ехать через Макланту, пещеру врагов. Проехать невозможно, - подытожил папа. - Представь, что у неё есть папа, бабушка, как мы будем им в глаза смотреть, если они её когда-нибудь увидят? Кроме того, нам даже вас кормить особо нечем, кроме рыбы. Малышку придётся им вернуть, - вступила мама. - Вертулия находится на берегу океана, как и мы. Можно доплыть на наших новых судах, - предположил я. Это предложение повисло в воздухе. Выйти на несколько часов в море за рыбой - это одно, а оставаться в море несколько суток - это совсем другое. Сгустки Тьмы, неведомые ночные морские хищники... Даже папа с мамой поняли, что Лара с нами надолго. - Ну, что же, где поместилось три ложки, там и четвёртой место найдётся, - сказал папа, - завтра пойдёте на скалы козу пасти, ребёнку молоко нужно. Из трёх наших коз войну пережила только одна. Вечером был праздник не хуже того, когда меня поздравляли с уловом. Пещера набилась под завязку. На этот раз на носилках вынесли Найву, какой-то шутник привесил ей за спину маленькие белые крылышки. Найва с помоста громко и долго рассказывала о своих приключениях. Даже то, что накануне она вынуждена была рассказывать историю три раза, пришлось кстати - на четвёртый раз Найва рассказала всё без запинок, как по писанному. Ей хлопали очень долго, но никто так и не понял, откуда к Наве пришло умение делать парашюты. И только мне не надо было объяснять, откуда: Петя вернулся вместе с Найвой. На фоне Найвиного умения летать поблекли даже мои рыболовные успехи. Толпы любопытных мальчишек и девчонок ходили за Найвой все следующие дни, а меня про плавания под парусами больше никто не спрашивал. Но я не обижался, я был очень рад, что Найва вернулась.
   Глава 11. Рейс в Вертулию.
   Лейтане.
   Не прошло и трёх дней, как проявился ещё один Найвин талант. Мы всей семьёй пилили дрова недалеко от Загородки, когда услышали крики охранников. Охранники загородки вышли из ворот и напали на пару хищных ящеров, подбиравшихся к дровосекам (заготовкой дров на зиму занималось одновременно много семей). Тем самым они надеялись отвлечь ящеров, чтобы дать время всем людям залезть на деревья. Их затея в целом оказалось успешной. Пара молодых ящеров поначалу кинулась на них, но, увидев плотную группу воинов, ощерившуюся копьями, предпочла напасть на нас. Мы были ближе всего к Загородке, и я хорошо видел, как один из ящеров, отступая, свалил воина и наступил ему на ногу. Сам ящер этого даже не заметил. Воины из задних рядов стреляли в него из самострелов, и ящер не мог надолго открыть глаза. Хищники помчались к нам. Один из них кинулся к дальней группе дровосеков, находившейся дальше всего от спасительных деревьев. А вот второй направился прямиком к нам. Я добежал до дерева последним и ждал, пока папа и Мася, бежавшие передо мной, вскарабкаются повыше. Мама с Найвой уже сидели на ветвях и целились из самострелов. Ящер приближался. Время залезть у меня ещё было, но я решил продемонстрировать, чему нас научил дедушка Артуал из соседней - теперь вражеской - пещеры. Я схватил копьё и побежал на ящера. - Лезь на дерево немедленно! - зарычала мама. - Ничего, сейчас я покажу, как их надо заваливать! - успел крикнуть я и подкатом ушел под голову атакующего ящера. Это был какой-то неправильный ящер. И на учениях у дедушки Артуала, и в реальных схватках ящеры двигали головой по прямой, сверху вниз. Мы уходили от этого движения круговым шагом. А этот остановил голову, довернул и попытался меня цапнуть. Меня спасло только то, что я двумя руками поставил копьё поперёк его пасти и оттолкнулся, делая шаг назад. Под ногу что-то попало, я упал. Ящер обрадовано раскрыл глаза и вознамерился перекусить меня пополам, но в следующий миг ему в глаз воткнулась длинная чёрная стрела. Папин самострел, только у него такие стрелы. Ящер умер на месте и свалился на меня всем весом. - Что-то я не увидел ничего нового, - сказал папа, стаскивая с меня тушу после того, как весь переполох улёгся. Потом подумал немного и добавил: - Если ещё раз так глупо полезешь на ящера, можешь домой не возвращаться, выпорю. - Он нападал неправильно, - промычал я, но папа даже не услышал, поскольку Найва крикнула, что идёт помогать охранникам. Найва побежала к воротам, папа с мамой припустили за ней. Мне оставалось только выползти из-под вонючей туши и последовать за семьёй. Ящер не просто раздробил ногу воину, видимо, он наступил ещё и когтём. Нога ниже колена была разломана во многих местах, кровь хлестала из разрывов. Охранник уже был без сознания. Товарищи раненого растерянной толпой стояли вокруг и не знали, что делать. Ещё не подбежав к воину, Найва начала кричать, что ей нужны верёвка и пила, прокалённая на огне. Верёвку нашел в кармане один из воинов. Найва схватила её и со знанием дела перемотала ногу сразу под коленом, подложив в одном ей известном месте валик из ткани. Кровь вскоре перестала течь. - Дай Петю, - шепотом сказала Найва. С пёсиком Найва незаметно посовещалась - спасать ногу или нет. Петя сказал, что в хорошей клинике опытные хирурги ещё могли бы попробовать собрать её из осколков, но в её варианте лучше отнимать. Через минуту, когда Мася принёс нашу мелкую пилу для сучков, а воины немного подержали её над срочно разведенным костром, Найва начала пилить ногу чуть ниже перевязи, да так быстро, будто и не пилила до этого три часа дрова. Этим она удивила всех. Никто никогда у нас не пилил людей пилами. Я бы так точно не смог. Отпилив ногу, Найва потребовала смазать бальзамом для ран обрубок, а затем заявила, что она больше сделать ничего не сможет и что дальнейшее - в руках Бога. Воины торопливо полезли в карманы - что-что, а горшочки с бальзамом от ран у нас всегда с собой. Раненого увезли, а мы пошли дальше заготавливать дрова. Правда, пилили мы их недолго - папа сказал, что на нас обоих больно смотреть. Я был в грязи от ящера, Найва перемазана в крови. Нас послали домой, мыться. В пещере, когда мы на добрых два часа залезли в тёплую ванну, я спросил у Найвы, где она научилась так обращаться с людьми. - У гарпий книжку прочитала, - сказала Найва, отводя глаза в сторону. - Ту же, в которой про то, как люди на гарпиях летали? - Ага. Я ущипнул врунишку за ляжку. Найва за это легла на меня сверху и затолкала под воду. Я не стал вырываться, - под водой я могу пробыть довольно долго, - а схватил её за голову и затянул под воду. Найва вынуждена была меня выпустить, я откатился к другой стороне ванны, схватил её за ногу и стал щекотать пятку. Найва завизжала, схватила мою стопу и ответила тем же. Тут уже пришлось визжать, дёргаться и вырываться мне. - Расскажи! Врёшь ведь! - потребовал я, а затем обхватил Найву за талию, поднял и положил на дно, садясь сверху. Найва ухитрилась вывернуть руку и схватила меня за то, за что хватать нелзя, а затем сжала. - Нечестно! - закричал я от боли, - За это нечестно хватать, у тебя такого же нету! Найва согласилась, отпустила и провела болевой приём, после чего мы разошлись к разным сторонам ванной и принялись пихать друг друга ногами - кто быстрее. Раньше мы часто так забавлялись, но когда подросли, родители стали покрикивать, чтобы мы надолго ванну не занимали. Никакого удовольствия, помылись - и вон. Но сейчас родителей дома не было, и мы повозились в своё удовольствие. - Кажется, эту серию придётся показывать ночью, - сказал Петя, который наблюдал всю эту возню на безопасном удалении от воды. - Какую серию? - удивились мы с Найвой. - Ну... картины ваших приключений... то, что передаётся на мой корабль через глаза собачки, мы их записываем и пересылаем в свой мир. Там их показывают всем желающим по телевизионному каналу, самые интересные моменты, конечно. Это позволяет частично окупить затраты на дальние космические полёты. А для простых людей - это как театр, но в реальном времени. Говоря кратко, вы в моём мире очень популярны. За вашей судьбой следит несколько миллиардов людей. Я задумался - как это возможно, передавать и записывать картинки? Найва подошла к вопросу с другой стороны: - Так это что, меня часто видели непричёсанной? Не мог сказать, я бы каждый раз себя в порядок после сна приводила! - В порядок после сна себя надо всегда приводить, - ответил Петя. Взрослые! - Так как ты книгу читала? - вернул к первому вопросу я надувшуюся сестру. Найва поняла, что я не купился на враньё, и рассказала про светящуюся книгу. Я её видел, но думал, что это ещё одно зеркало. - Только вот без него она не работает, - добавила Найва, показывая на Петю. - Я сделаю устройство, с помощью которого вы сможете читать её и без меня. Нужны будут кислота, медь, железо..., - неожиданно расщедрился Петя, - только никому больше из своих соплеменников не говорите. - Здорово! - дружно воскликнули мы с Найвой. Воин, которому Найва отрезала ногу, пришел в себя на третий день. Он болел долго, но потом всё-таки выздоровел. Но ещё до того, как он начал выздоравливать, Найва ещё раз шокировала всё племя, когда спасла охотника с пробитым животом. Бедняга получил от кабана клыком в бок прямо около Загородки. Его принесли уже без сознания. Найва разрезала живот и внутренние ткани своим бронзовым ножом, вытащила кишки и сшила обратно обычными нитками. Воин выжил. После этого случая Найва прослыла волшебницей - к ней потянулись все, кто болел или получал раны. А раны у нас получали многие и очень часто. Найва вскоре стала совершенно невыносимой - стала требовать, чтобы мы сырое мясо не ели, а ели только после выдержки в лимонном соке или рассоле, требовала, чтобы мы мыли руки перед едой. Ещё она настаивала на том, чтобы ножами, которыми резали мясо, не резали хлеб. Своими упорными требованиями она довела до слёз даже родителей, пару раз ей едва не попало за настойчивость. Но потом пришел Главный Ведун, долго о чём-то говорил с Найвой, а затем заявил, что её требования, возможно, следует выполнять. Оказывается, в заповедях предков, в самых древних, в тех, которые уже не помнит никто, кроме ведунов, было что-то похожее. Через неделю после возвращения Найвы меня посетила гениальная мысль. Точнее, сначала она посетила мой желудок. Глядя на очередную порцию ненавистной рыбы, я задумался над тем, где бы взять более привычную пищу. Наши три рыболовных корабля мотались в море непрестанно, и рыбы мы запасли много в самых разных видах. Но вот остальной еды почти не было - зерно вождь держал для сильно поредевшего поголовья скота, из фруктов и овощей мы получали только пол-луковицы на обед и пригорошню квашеной капусты на ужин. Хлеба нам не давали совсем. Народ ворчал, что вождь перестраховывается и что запасов зерна вполне хватило бы на кашу людям, но до открытого бунта дело пока не дошло. В былые времена кусочек солёной селёдочки или жареной рыбы считался деликатесом. Всю весну, лето и осень мы мечтали, чтобы нас угостили этими вкусностями из бочек или из заморозки. Но теперь, когда рыбы было много, а хлеба не было, глаза на неё уже не смотрели. И вот тут-то меня и посетила Мысль. - А почему бы нам не поплыть торговать рыбой с другими прибрежными пещерами? - вслух подумал я. - На коаблике? - уточнила Лара. Найва тут же запихнула ей в рот очередную порцию разваренной рыбы - чтобы не мешала взрослым. Лара выплюнула рыбу и сказала: - Кашу хочу! - Хм... а сколько же плыть до Вертулии? - заинтересовался папа. Я прикинул расстояние. Корабль идёт чуть медленнее скакуна, но в Вертулию можно плыть по прямой, не огибая залив. - Около трёх суток, если ночью прятаться от сгустков тьмы в корпусах и стоять на месте. - То есть примерно семьдесят часов. А как показывает опыт ваших рыбалок, примерно каждые двадцать часов кто-нибудь из рыбаков получает ранение от дневных морских жителей. То есть к концу путешествия трое из экипажа будут тяжело ранены. Плюс ещё Сгустки Тьмы, неведомые ночные хищники и драконы. И потом вам ещё придётся через трое суток плавания ловить рыбу в незнакомом месте, чтобы свежую привезти, - победно произнёс папа. Я аж рот открыл от удивления. Выводить закономерности из наших случайных выходов в море, да ещё подсчитывать среднее время на ранение - это было верхом легкомыслия. Я начал протестовать: - Это потому, что мы были неопытными! - Как будто вы сейчас опытные. Как ты будешь в открытом море ориентироваться, например? Я понял, что папу мне не переубедить, и замолчал. После завтрака я придумал предлог и улизнул из дома. Единственной, кого мне не удалось обмануть своими манёврами, была Найва. Она выскочила из пещеры вслед за мной и напрямую спросила: - К вождю идёшь? Я с тобой. Я понял, что отпираться бесполезно, и не стал спорить. Вождь, завидев нас, разразился добродушным бурчанием: - Каждый раз, когда я вас вижу с таким деловым видом, у меня сердце ёкает. Сразу понимаю, что будут приключения. Мы немного оробели, поэтому я не сразу собрался с духом. А когда решился открыть рот, то понёс чушь: - Я хлеба хочу. И каши. Вождь отреагировал молниеносно: - Все хотят. Его приближённые и некоторые из основных специалистов, собравшиеся в пещере вождя для совета, засмеялись. Вообще-то нас всегда учили, что перебивать невежливо. Здесь же вождь меня перебил, когда я ещё даже не начал излагать дело. Я попытался оправдаться: - Да нет, я не для себя, я для всех... Хихиканье взрослых превратилась в громкий хохот. Не смеялся один только вождь, он сказал: - Это похвально. Похоже, вождями становятся те, кто быстрее всех соображает, что бы сказать такое пообиднее. В этот момент Найва потеряла терпение и зарычала: - Может, перестанете над ребёнком смеяться? Он, между прочим, хотел предложить поплыть с другими пещерами торговать, менять рыбу на зерно. От такой речи все взрослые онемели. На этот раз засмеялся вождь: - Ох, не зря сердце ёкало. Зал опять разразился хохотом, но это уже был другой смех, дружелюбный. - А кто поплывёт? - произнёс вождь, но это было, скорее, размышление вслух, а не вопрос. Тем не менее, я ответил: - Я поплыву. - И я. Мне нужно Лару родственникам отдать, - на ходу придумала Найва. - Двоих не отпущу. Мальчишку ещё могу отпустить. Целительница останется здесь. Кстати, а папа твой, наверное, против? Я вынужден был признаться: - Против. - Ну, это не беда. Уговорим. Уговаривали папу на общем собрании племени. Сначала выступил вождь и сказал, что нам нужны зерно и скот на развод - захватчики съели слишком много скота, кур, например, почти не осталось. Потом выступил Главный Ведун и сказал, что мы с Найвой - явные посланцы Небес, у которых даже баловство приводит к чему-нибудь хорошему, и что если нам в голову надуло такую идею, то Небеса нас защитят. Папа промолчал, сказал только, что спорить с решением племени не будет. Удивительно, но когда начали искать команду для корабля, то добровольцев среди взрослых вызвалось довольно много, даже больше, чем нужно. Серый тоже напросился в поход. Его мама не стала возражать. К отплытию мама подарила мне новый кожаный плащ и новый свитер - толстый, красивый, тёплый. Я думал, она его папе вязала. Свитер пришелся как нельзя кстати - на море от ноябрьских ветров было уже очень холодно. Серый тоже пришел к отплытию укутанный по-зимнему. - Засмеёшься - прибью, - прошипел он, - это мама меня так укутала, сказала, иначе не отпустит. - И правильно сделала, на море все эти тряпки даже осенний ветер продувает насквозь, - утешил Серофана рыбак, который стоял рядом и услышал его слова. Для путешествия нам подготовили 'Верного' - так назвали второй корабль. Он был несколько тяжелее 'Упорного', зато прочнее. Мостик между корпусами - изобретение Главного Государственника - на этом корабле сделали намного более прочным, теперь он был не просто лёгким мосточком для перехода из одного корпуса в другой, а полноценным и очень прочным конструктивным элементом. В нём можно было прятаться от головоногов с тем же успехом, что и в основных корпусах. Хоть какая-то польза от Государственника. В корабль погрузили десять бочек солёной рыбы, две бочки масла для ламп, тридцать самострелов папиного изготовления (они ценились в других пещерах) и кое-что ещё из кузнечных изделий. Я тоже припас несколько своих парусных корабликов на продажу. Проводить нас пришло почти всё племя, даже дедушка Марикон пришел. Его поддерживали с одной стороны Писо, а с другой - наш Мася. Дедушка что-то долго говорил нашим морякам (мы с Серым не слышали, поскольку находились на корабле - держали паруса по ветру). Моряки в итоге встали на колени и прослезились. Главный Ведун прочитал молитву, и мы могли отчаливать. Отправились мы ранним утром. Весь день ветер нёс нас по морю с очень хорошей скоростью. Пару раз нас навещали головоноги. Пошарив щупальцами по соломе, они теряли интерес к кораблю и уплывали. Несколько раз из воды, спасаясь от хищников, выпрыгивали рыбы и падали к нам на палубу. Их сразу отправляли на сковородку. Моряки смеялись: 'Раньше зубастые рыбы выпрыгивали из воды, чтобы нас съесть, а теперь мы их съедим!' Мы с Серым весь день проторчали в люке, глядя с безопасного расстояния на волны и морские глубины. Было интересно. Ближе к ночи дядька Мирофал удивил всех, заявив, что не будет спускаться в корпуса и будет продолжать править кораблём, чтобы он не стоял на месте, а плыл дальше. Остальные рыбаки начали спорить, но дядька Миро твёрдо стоял на своём: - Вы за день много трудились? Нет, корабль идёт себе и идёт. Несколько раз мы только галсы сменили. Если ничего не случилось за день, почему должно случиться ночью? Скал здесь нет, разбиться не обо что. А Сгустки Тьмы... Если увижу, спрячусь в мостике и зажгу свет. А если не увижу... похороните меня поутру. Зато завтра к вечеру сможем прибыть на место. Рыбаки поспорили ещё немного для порядка и согласились. Нас с Серым отправили спать, когда Светило ещё не зашло, и мы даже не видели, как дядьки зажигали на ночь масляные лампы - от Сгустков Тьмы. Утром, когда проснулись, Светило уже взошло. Дядька Миро спал, остальные рыбаки приветствовали нас весёлым дразнилками. Они были очень довольны - ночью ветер немного усилился, и мы были совсем близко от Вертулии. Ближе к полудню корабль догнала стая дельфинов. Для начала они осмотрели нас из-под воды, а когда увидели людей, решили устроить представление. Сначала одна пара дельфинов выскочила из воды впереди по ходу корабля. Они немного постояли на хвостах и обрушились в воду, вздымая тучи брызг. Вторая пара выскочила чуть ближе, с разных сторон от корабля. Следующие пары выскакивали всё ближе и ближе, некоторые обдавали нас брызгами. Насладившись восторженными воплями, дельфины уплыли. Даже опытные рыбаки были удивлены. - То, что они весёлые и дружелюбные, мы знали раньше, но что они представления умеют устраивать - это что-то новое, - говорили бывалые дядьки. Мы с Серым ликовали - будет, что рассказать в школе! Часов около трёх на горизонте показалась земля. Мы закинули сети. Улов здесь был очень хорошим, не хуже, чем около нашей пещеры. Правда, рыбное место мы нащупали только с третьего раза. Ближе к пяти мы подходили к входным воротам порта Вертулии. Совсем недалеко от порта нам немного не повезло - не в меру любопытный и очень крупный головоног решил поиграть с новой игрушкой. Он тряс нас так сильно, что мы внутри совсем уболтались. Те из моряков, кто вовремя не привязался, собрали все углы. И все мы с ног до головы оказались вымазаны в рыбе, которая после рыбалки лежала на дне корпусов навалом. Никто даже не думал её как-либо крепить. Местные жители были безмерно удивлены, но ворота открыли вовремя. Оказывается, их люди увидели нас уже давно, и вся наша рыбалка происходила у них на глазах. Когда они начали узнавать в рыбаках соседей по острову, их удивление выросло ещё больше. Поначалу они думали, что это корабль с континента. В пещере уже знали о том, что Макланта стала опасностью. Как оказалось, Главный Государственник поначалу пытался напасть на эту пещеру, но его заранее заметили разведчики, и здесь у него ничего не получилось. Только после этого он стал строить планы напасть на наш дом... Известие о том, что Главный Государственник разгромлен, было воспринято с радостью. Рыбу тут же начали разгружать - и живую, и бочки. Рыбу здесь любили. Как и полагается в таком случае, на вечер назначили пир. Нам отвели крупную пещеру с тремя прекрасными ваннами. В Вертулии, как и у нас, действовали установки, которые нагнетали и грели воду, используя энергию волн. Тёплую воду здесь не жалели. После холодных ветров, многократных неудачных попыток сходить на горшок (попробуйте сделать дела в прыгающем тёмном корпусе) и купания в рыбе это было нам нужно больше всего. Пока мы шли до отведённых покоев, ещё раз удивили всё племя - никто не ожидал, что в составе экипажа будут мальчишки. Поначалу встречающие подумали, что это просто такие малорослые матросы. Когда мы выползли из пещеры знакомиться (взрослые остались плескаться дальше), нас уже ждала целая толпа ровесников. Нас закидали вопросами, мы с удовольствием отвечали. Местные просто помирали от зависти и восторга. Не скрою, быть центром внимания было очень лестно! Ребятню интересовало всё - и как управлять кораблём, и как нам удаётся справляться со страхом перед головоногами. Пришлось доставать мои кораблики и показывать на моделях. Когда я сказал, что это я придумал и двухкорпусные корабли с соломой, и идею плыть к ним в гости, то мальчишки восприняли это известие с таким же восторгом, как и другие рассказы. Но по глазам я понял, что они мне не поверили. Однако, поскольку ни одного возражения не последовало, то даже поспорить не удалось, и мы перешли на какую-то другую тему. Слово за слово, мы прогудели больше часа. За болтовнёй я чуть не забыл, что хотел найти родственников Лары. Когда я наконец вспомнил о малышке, новые знакомые с большим энтузиазмом проводили нас к её пещере. Родственники Лары жили в большой пещере. У неё была обширная родня - папа, две бабушки и дедушка, трое старших сестёр. Когда в ответ на стук бабушки выглянули в коридор и узрели нашу огромную галдящую толпу, то сначала подумали, что случилось что-то ужасное, стали спрашивать, куда бежать и что случилось. Потом вышел Ларин папа, быстренько рассмотрел чужие лица в толпе и начал спокойно расспрашивать. Это было непросто, поскольку отвечали ему все вместе и вразнобой. В конце концов он понял, что речь идёт о Ларе и что она жива. В то, что Лара жива, он поверил сразу, но не сразу понял, каким образом она оказалась в нашей пещере. Когда мы принялись за подробности, начались сложности. Мы сказали, что её украли гарпии. С этим вопросов не было - то, как погибла мама и как гарпии уносили Лару, видели другие люди. Но когда мы принялись рассказывать о том, как её ещё раз украла Найва из гнезда гарпий и улетела на самодельных крыльях, из-за чего Лара теперь живёт в нашей пещере, на лице у папы появилась очень задумчивое выражение. Вся толпа сопровождения тоже удивлённо замолкла, а кто-то сказал: 'Заврались!' - Ничуть мы не заврались! - запротестовали мы, - Кто не верит, поплыли с нами, Лара вам сама подтвердит! - В любом случае проходите в дом и расскажите подробнее, - сказал через некоторое время папа и распахнул дверь. В семье у Лары подали восхитительные пирожки с мясом. Мы накинулись на пирожки и овощи, и, не переставая жевать, начали рассказывать о приключениях. Стол для нас поставили прямо у входа в пещеру - для того, чтобы рассказ могли слышать те, кто остался за дверью (а за дверью остались все остальные). В наших пещерах - почти во всех - самое большое помещение находится сразу у входа, в нём едят и справляют разные праздники. Кухня отделена от него небольшой перегородкой или просто является пещеркой - частью большого помещения. От основной пещеры отходят ходы в пещеры поменьше, там находятся спальни взрослых, детские комнаты и разные кладовые. Не была исключением и эта пещера, но ради такого случая стол придвинули ближе ко входу. Уминая пирожки и квашеную капусту, мы ещё раз повторили рассказ - и про то, как украли Найву, и про то, как гарпии поручили ей заботиться о Ларе, и про то, как Найва спрыгнула со скал с воздушным тормозом. - Мы должны вернуть Ларочку! - защебетали бабушки. Папочка у них оказался более внимательным: - Так как ваша сестра сообразила сделать себе воздушный тормоз? Мы с Серым переглянулись в надежде, что другой придумает, что соврать. Это переглядывание не укрылось от отца семейства. - Так и думал. Там было что-то, о чём вы не хотите рассказывать. Что же это такое? Или Лара попала к вам случайно, от соседнего племени, безо всяких гарпий? - Были гарпии! - мрачно воскликнул я, - Просто Найва в пещерах гарпий нашла много такого, чему вы вообще не поверите. Например, древние книги по медицине. - Гарпии писали книги по медицине? - Не гарпии. Древние люди. Они знали больше, чем мы. Найва даже кое-чему научилась. У неё на счету уже несколько полостных операций, разрезала живот и сшила нитками, воина с оторванной ногой она тоже спасла. - Живот сшила нитками? Да, про такое у нас не слышали. Интересная у тебя сестра, по небу летает, людей лечит. Любопытно было бы познакомиться... Тут вмешался дедушка: - Нельзя тебе покидать пещеру. Давай я поплыву, привезу Лару, если гости не будут против. - Не будут! - дружно закричали мы с Серым, обрадованные окончанию допроса. А я добавил: - Мы сами думали, как бы Лару домой отвезти. Одно только трудно будет, оторвать её от Найвы, она Найву мамой зовёт и та её тоже отдавать не хочет. - Это мы как-нибудь устроим, - улыбнулся дедушка. В этот момент пришел посыльной от вождя Вертулии, звать всех на праздник. На празднике история почти повторилась, с той лишь разницей, что говорить нам пришлось намного больше. После первых взаимных приветствий говорить не принято - обычно все едят и пьют, чтобы поднять настроение. Когда все наелись, все наши моряки вместо того, чтобы рассказывать о разных событиях, почему-то принялись выяснять с разными тётеньками, кто кому родственник и кому нет (наши пещеры находятся не так уж и далеко, и много детей по обмену ранее попадало в эти пещеры). Пришлось отдуваться нам с Серым. Рассказывать пришлось издалека - о том, как в начале лета прилетел летающий корабль, как погибли его пилоты и как прибыла спасательная команда. Про Сгустки Тьмы здесь не знали, но по нашему описанию поняли, что несколько людей, тела которых потом нашли, умерли именно таким образом. При известии о летающем корабле вождь Вертулии не удивился, сказал только, что летающий корабль видели при его деде, тогда ещё много детей исчезло. Потом добавил, что нам повезло, летающие люди могли и нас забрать. - Врёт, - тихо прокомментировал Петя, - в те времена нас здесь ещё не было. Или это кто-то другой. Наибольшее изумление вызвал не рассказ о том, как Найве удалось спрыгнуть с высокой скалы, а про то, как наши малыши пережили ночь. В этом племени тоже ещё никому не удавалось пережить ночь в запасной пещере. Когда мы описали ночных тварей, вождь сказал, что их племя глубоко нам благодарно - теперь они знают, кого бояться и как с ними бороться. Найвин полёт никого не удивил потому, что здесь любили запускать воздушных змеев - летающие игрушки. Нам обещали показать, что это такое. Рассказ о бесчинствах захватчиков вызвал дружный сердитый вой, Главному Государственнику были посланы бесчисленные проклятия. - Слышала бы их Ксения, она так умилялась созданию 'первого протогосударственного образования', - тихо хихикал Петя. Моя история о рыбалке, о том, как я придумал маскироваться под стог сена, была встречена сначала с недоверием. Но рыбаки подтвердили: 'Правда, малец придумал'. После этого почти все тосты до конца вечера пили за меня, за мою сестру, за мою семью и за первых рыбаков. Краем сознания я отметил, что весь вечер мне подливала разное питьё одна светленькая девочка с длинной косой, примерно моих лет. Серому подливала тёмненькая с короткой стрижкой. Остальным рыбакам прислуживали дети постарше. Нас тоже на пирах частенько ставили подавать разные напитки взрослым или гостям, поэтому я не придал этому особого значения, но то, что нам - как взрослым - поставили личных слуг, очень польстило. Вопросов было так много, что мы не успевали на них отвечать, поэтому я не смог спросить имена тех, кто о нас заботился. Помнил только, что они были в той компании, что встречала нас сразу после помывки. Ближе к ночи нас выгнали, а все взрослые остались танцевать. Мы потащились в свою большую и пустую пещеру. Не успели мы раздеться, как в пещеру проскользнули пять фигур. Часть из них мы уже знали по именам, они были в той группе, что везде ходила за нами. Первой вошла черноволосая девочка с длинной косой. Её звали Мира. За ней шел Делди - её брат, парнишка чуть старше меня, тоже угольно - чёрный. Следом проскользнула тёмненькая девочка, что прислуживала Серому на празднике, а за ней - ещё один мальчик и русоволосая девочка чуть выше меня. Мы начали знакомиться. Тёмненькую звали Иния, русоволосую - Натани. Парня звали Ирго, и он горел желанием узнать побольше о парусных кораблях. - А давайте болтать!- с ходу предложил Делди. - Давайте! А взрослые не придут, не заругаются? - засомневался Серый. - Не, они теперь до утра будут танцевать и целоваться, - успокоила Мира, - не знаете, зачем взрослые целуются? Мира села рядом со мной, по другую сторону - Делди. Иния и Натани сели около Серого, Ирго напротив. - Не знаю. Папа говорит, что целует маму, когда хочет её приятно пощекотать. - А почему тогда Главный Ведун говорит, что нельзя целоваться до четырнадцати лет? На этот вопрос ни у кого ответа не было, и мы стали болтать про то, кто что больше любит. Я сказал, что всегда любил вырезать игрушечные кораблики. Мира любила танцевать и орехи нум, Делди любил запускать воздушных змеев и жареное мясо. Иния любила петь, вышивать и лимонные орешки. Натани хорошо шила, но больше всего любила делать мягкие игрушки. Ирго кроме разных механических поделок любил заниматься боевым искусством. Я вспомнил, что не рассказывал, как Мася и его команда перестреляли из орешков стаю обезьян. Хотел рассказать эту историю, но подумал, что слишком много говорю, и попросил рассказать Серого. Серый произнёс пару фраз, но потом засмущался и сказал, что он плохо рассказывает, и что пусть лучше я рассказываю. Пришлось болтать дальше. Наши новые товарищи смеялись до упаду, когда я изображал в лицах бегство обезьян и Масину похвальбу. Дети в этой пещере были совсем не такими, как у Главного Государственника. Они были весёлыми и открытыми, когда я сказал, что мечтал строить корабли, они сказали: 'Потрясающе!' и затребовали подробностей. Они мне нравились, все. Потом мы вместе помечтали о том времени, когда можно будет плавать по всему морю в гости сколько хочешь. Потом Мира рассказала про летнее нашествие рыжих волков. У них оно было намного более массовым. Волки пришли откуда-то с севера, в большом количестве. Погибло много людей, из-за волков не удалось собрать часть продовольствия. Два часа пролетели совершенно незаметно. Под конец я совсем потерял голос от болтовни. Мира заметила это и сказала: - Нам следует уйти. У тебя горло заболит. Я принесу тебе завтра молока, чтобы не болело. Я согласился. При горле молоко - первое дело. Иния посмотрела на Миру и спросила у Серого: - А тебе подушка в корабль не нужна? - Очень нужна! А то когда головоног корабль трясёт, сильно головой о борт стукаешься, даже если привязан. - Тогда я принесу! Натани посмотрела на Инию и пообещала сшить Серому одеяло потеплее. Тот чуть не умер от восторга. Уже прощаясь, я сказал: - А ещё я не рассказал вам про то, что у нас живёт щенок рыжего волка и что мы один раз с рыжими волками в осаде несколько часов на скале сидели. Они не такие уж и плохие, рыжие волки. Придёте завтра? Глаза у гостей округлились, уши встали торчком: - Правда? Рыжий волк в доме? Придём обязательно! Но на следующий день поболтать не получилось, и в следующие два дня тоже. С утра только успели забежать Мира и Иния, Мира принесла кувшин молока, а Иния - подушку с вышитым котёнком. Все эти три дня мы мотались в море, ловили рыбу для Вертулии. Все рыбаки после пира были слабыми, сонными и предоставили управление парусами нам с Серым. Сами они отсыпались всё время переходов в глубине корпусов, выбирались только тогда, когда пора было вытаскивать невод. Всю остальную работу делали мы. Было весело, но к концу дня мы уставали просто ужасно. В первый день мы ещё как-то нашли силы пойти с новыми товарищами посмотреть, что такое 'воздушный змей'. Это оказалось действительно стоящая забава, то же самое, что и парус, только в воздухе. Я полюбил эту забаву с первого взгляда, но затягивали змеев местные - у нас с Серым ноги после работы не двигались, и мы тихо сидели в сторонке. В остальные дни мы валились спать сразу, как только возвращались в пещеру и отмывались после похода. Дядькам приходилось нас будить, чтобы покормить. Они от души потешались, глядя на то, как пятеро девчонок кормят двоих парней. Когда в первый день корабль пристал к берегу, дядьки решили пошутить и перекинули меня на пирс ещё до того, как спустили сходни. Причина заключалась в том, что по пути обратно мы им все уши прожужжали о том, как торопимся на запуск змея. Со словами: 'Летите, соколы!' они нас и отправили на берег. Я шлёпнулся прямо под ноги светлой девочке с длинной косой, той, что наливала мне напитки на празднике. - Я тебя помню. Ты ухаживала за мной за столом, а я не успел спросить твоего имени, - сказал я, поднимаясь. - Милиния, дочь Лауренса Деланни, кузнеца племени, приятно познакомиться, - вежливо с полупоклоном присела девочка. Когда-то и нас учили так здороваться, но мы никогда так не делаем. Я кое-как изобразил полупоклон. За моей спиной шлёпнулся на камни Серофан. - Лейтане Лунтаев. О! А у меня папа тоже работает с металлами и с механикой всякой. - Я наслышана, - девочка улыбнулась, - Ты такой смелый! Не боишься ходить в море, а там так много головоногов. Они тебя не съедят? Странная у неё улыбка какая-то, как будто сейчас заплачет. А про папу я правда зря сказал - я же вчера про нашу семью много чего рассказывал. - Нет, я невкусный. То есть трава невкусная. Они её трогают и думают, что это кусок травы от берега унесло. Отведёшь нас змея запускать? Тут дядьки с корабля закричали, чтобы я перестал дурить и принял трос с корабля, тот, которым оттягивают сетку с рыбой во время разгрузки. Суета выгрузки и демонтажа металлических деталей на некоторое время закрутила нас, Милинии пришлось довольно долго нас ждать. Кое-как поговорить удалось только на пути к скалам, где обычно запускали змеев. Удивительно, но друзья звали её не 'Мила', а 'Лина'. При запуске змея произошло нечто странное. Мне выделили собственного змея. Я сказал, что не смогу сейчас бегать, и попросил запустить без меня. Лина и Мира одновременно ухватились за палку, на которую был намотан трос змея, и так и застыли, глядя друг на друга. Никто из них не хотел выпускать. В это время Натани и Иния успешно затянули змея Серофана. Ветер здесь, между скалами, был очень сильным, змеи взлетали почти из рук и тянули очень высоко. - У-у, похоже, этих женщин тебе придётся держать подальше друг от друга, а то между ними грозовой разряд проскочит, - протянул Петя. В этот момент Делди закричал девчонкам, чтобы они не стояли, как дуры. Лина неохотно выпустила палку и предоставила Мире затягивать змея. Зато сама направилась ко мне, чтобы устроиться рядом. - Почему это я должен их держать подальше? - удивился я. - Ну и дурак ты, - только и сказал Петя. Чего это он обзываться вздумал? Выяснить это я не успел, поскольку Лина села рядом со мной. Мира такую ситуацию выдержала ровно пять секунд, после чего передала змея Натане и плюхнулась между мной и Серым. При этом она бесцеремонно отодвинула Серого, но Серофан её великодушно простил. Это было очень кстати, поскольку я как раз вспомнил одну забавную историю. Натани и Иния были мастерами в запуске змеев, они вытворяли с ними такие штуки, о существовании которых я бы и не догадался. Я рассказывал историю и наблюдал за змеями, девчонки смеялись, было очень весело. Но когда мы вернулись в пещеру, есть сил уже не было, и мы уснули сразу, как только коснулись скамеек, уронив головы на руки. Вождь назначил носить нам еду Миру, Милинию, Натану, Инию и ещё одну девчонку по имени Драдигна. Когда они пришли во второй раз, за посудой, то обнаружили нас спящими прямо за столами, рядом с блюдами, полными еды. Воспользовавшись нашим уязвимым положением, они устроили себе большое веселье: растолкали и принялись кормить, как малышей - эта ложечка за папу, эта за маму. Мы ничего не успели понять, проснувшись, мы обнаружили по обоим бортам по девчонке, которые наперебой засовывали нам во рты разные деликатесы. Пришлось есть. На следующий день ситуация повторилась с той только разницей, что мы устали ещё сильнее и не смогли даже доползти до стола. Девчонки в итоге кормили нас прямо в кроватях. Мира и Натана оперировали ложками и хлебом, Милиния и Иния засовывали то, что положено брать руками, Драдигна держала чашки с питьём. Дядьки помирали со смеху, глядя на наше кормление. Нас дразнилки не трогали - спать хотелось так, что мы их просто не замечали. Кроме того, видали мы этих взрослых мужей утром, вообще не разбудить... На третий день, когда девчонки подобрали крошки и ушли, дядьки со смехом спросили меня, какую я выбрал - тёмненькую, светленькую или длинную? (Драдигна была самой высокой). Я ничего не понял и удивился, почему я должен кого-то выбирать? Дядьки развеселились и принялись обсуждать достоинства девчонок: 'Мира шустрее, зато Лина заботливее, а Драдигна ласковее, так она заботливо спрашивала, что больше нравится - сок или компот?' Я велел им отстать и не мешать спать, а они засмеялись ещё громче и тоже обозвали меня дураком. И чего это все вокруг обзываться принялись? Нормально пообщаться удалось только на четвёртый день, когда мы наловили столько рыбы, что её уже некуда было класть. Мне наконец-то удалось нормально рассказать ровесникам историю о рыжих волках. Все смеялись, называли меня отличным рассказчиком, но никто не поверил ни в то, что мы сидели с волками на скале, ни в то, что у меня дома свободно живёт щенок рыжего волка. Я обиделся за щенка - единственная неприятность от него только та, что мы никак не можем приучить его не вылизывать нам лицо каждый раз, когда входим в дом. Всему остальному его учит наша старая собака, но полизушками и она грешна... Дети Вертулии рассказали в ответ свои истории. По случаю дня отдыха в 'нашей' пещере собралось очень много детей, а дядьки ушли по разным делам. Самая невероятная приключилась с Ирго - застигнутый на равнине, он один сумел отбиться от стаи волков. Мы с Серым удивились - как возможно? Ирго ответил, что ничего сложного - надо просто вертеться вокруг своей оси и отбивать руками тех волков, которые прыгают на тебя, или хватать одного и отбиваться им от остальных. А потом встал и показал. Мы с Серым и ещё двое девчонок изображали волков, а Ирго крутился с 'копьём' в руке (копьём была швабра). Укусить его оказалось действительно невозможно, даже в прыжке. - Потрясающе! Я что-то подобное только видел, дедушка Артуал показывал. Он, правда, даже хищного ящера мог разделать, - с большим уважением произнёс я. - Не только видел, но он и сам пытался на хищного ящера напасть, только ящер его завалил, - 'продал' меня Серый. И кто его за язык тянул? С боевым воплем 'Прибью заразу!' я кинулся на Серого, чтобы слегка намять ему бока. А может быть, подёргать за уши. Но Серый не стал дожидаться моего выбора и попытался удрать. Поскольку мы сидели в плотной группе, ничего не получилось ни у меня, ни у него. Мира рассердилась, что я немного наступил ей на ногу, и поставила подножку. Серый просто завяз в телах и тоже свалился. Те, кого мы толкнули, толкнули нас в обратную сторону, при этом мы задели других детей, те опрокинулись на соседей, а те толкнули обратно. Началась весёлая куча - мала, когда все толкают всех и каждый сам за себя. Так с визгами и воплями мы возились несколько минут. Потом в дверь заглянул один из воинов Вертулии. Несколько секунд он наблюдал нашу возню, а потом спросил, спасать нас или лучше не мешать веселью. Мы расползлись в разные стороны и успокоились. Воин сказал, что его послал вождь, предупредить нас о том, что на вечер назначен молебен и праздник по случаю отплытия. После этого он начал называть имена девочек, которым вечером назначено танцевать или петь. Когда воин ушел, весёлая компания потребовала подробностей - каким именно образом я нападал на хищного ящера и как мне удалось выжить? Даже Ирго не слышал о том, чтобы можно было увернуться от хищного ящера. Его учили бороться только с волками, гарпиями и львами. Пришлось вытаскивать Серого и показывать с ним те фокусы, которым нас учил дедушка Артуал (мы с Найвой немного поделились с Серым полученными знаниями). В роли шеи ящера была та же швабра. У меня получалось не так гладко, как у дедушки, и никто поначалу ничего не понял. Зато потом, когда каждый попробовал, оценили и восхитились. - Только на меня какой-то неправильный ящер нападал, у него шея не по прямой шла, а гнулась, в итоге я еле увернулся, - пришлось признаться мне под конец, - будьте осторожны с совсем молодыми ящерами, у них шея, наверное, сильнее гнётся. - А как же ты выжил? - замирающим голосом спросила Драдигна. - Папа ящера застрелил, прямо в глаз. - Повезло! - дружно выдохнула вся компания. Мы посидели ещё немножко, а потом разошлись обедать. После обеда нам удалось немного позапускать воздушных змеев. Долго не получилось потому, что на горизонте появился дракон, и мы вынуждены были вернуться в пещеру. В пещере мы здорово повеселились, играя в догонялки. Ходы в Вертулии были немного необычными, кое-где в них были сделаны наклонные лазы с этажа на этаж. Простая игра в догонялки в таких условиях превращалась в увлекательнейшее приключение. Вечером мы все сидели на молебне. Сначала Главный Ведун читал молитвы с просьбами о том, чтобы всем нам было дано изобилие, а морякам - успешное плавание. Потом он принялся за проповедь. Это была очень хорошая проповедь, про то, что человек не должен быть животным, всегда думать о последствиях своих действий и не должен позволять гневу, а также прочим нехорошим чувствам брать над собой верх. Всего этого мы объелись ещё дома, а потому пропустили всё мимо ушей, весело играя в 'язычки'. Эта игра разработана в незапамятные времена несчастными детьми, которых силой заставляли сидеть на молебнах. Она чем-то похожа на 'камень, ножницы, пергамент', только вместо кулака используются высовывания языка и фигуры ушами. Высунутый язык и распрямлённые уши - 'камень', убранные уши и высунутый язык - 'пергамент', и так далее. Кто проигрывает, тому показывают длинный язык, а он в ответ не имеет права показывать язык. Местные принялись жульничать и при проигрыше начали стрелять в нас из трубок. Эти трубки делаются из камышин, стреляют из них кусочками воска от свечек, которые мы все должны держать в руках во время молебна. Главное в этом деле - это иметь трубку с длиной, не превышающей длины кулака. Ещё желательно подносить её ко рту так, чтобы взрослые не заметили, делая вид, будто трёшь глаза или нос. И, конечно, кусочки воска надо отщипывать от свечки снизу, незаметно. Дети Вертулии думали, что у нас нет трубок. Их ждал сюрприз. Мы прекрасно знали, что перед отплытием обычно устраивают ещё один праздник с молебном, и потому Серый потихоньку срезал отличную, чудную камышину, из которой сделал трубки себе и мне. Мы продемонстрировали чудеса снайперской стрельбы и подавили местных так, что это заметил Главный Ведун. Он прервал проповедь и, улыбаясь, сказал: - Я вижу, наши гости отлично освоились. Надеюсь, их взрослые знают, что делать с теми, кто играет в 'язычки' на молебне. В следующую секунду мы Серым были подняты за уши, выдворены за двери и поставлены в углы с жёстким наказом стоять до конца праздника. Огорчались мы недолго. Через полчаса молебен закончился и начался пир, и почти сразу наши новые друзья и подруги потянулись из зала под разными предлогами, неся с собою деликатесы и вкусности. В коридоре образовалась весёлая детская компания, и ещё неизвестно, где было веселее - в общем зале или у нас. Периодически то один, то другой отлучался в зал, чтобы стащить что-нибудь с общего стола. Почему-то эти тайком утащенные блюда, съеденные с рук в коридоре, были намного вкуснее, чем если бы мы ели их со стола. Зато когда праздник закончился и моряки начали таскать разные продукты к выходу из пещеры, чтобы с утра быстрее загрузить корабль, мы - как уставшие - в погрузке не участвовали. Ближе к вечеру Драдигна улучила момент и сказала на ушко: - С тобой так весело. Если вернёшься к нам в пещеру ещё раз, я буду рада. Мира проводила меня до пещеры и рубанула напрямую: - Завтра будет суматоха при отплытии. На случай, если не успею сказать, говорю сейчас. Если не приедешь к нам ещё, я очень рассержусь! Приезжай ещё, я буду ждать. Милиния ждала меня в пещере с одеялом. - Я решила подарить тебе одеяло. Если тебе нужно будет тепло, то я умею его обеспечивать. И постарайся сделать так, чтобы тебя не съели морские чудовища, а то я буду плакать, - с этими словами она вручила мне одеяло и быстро ушла, оставив меня в раздумьях о том, что же она имела в виду: что она умеет делать тёплые вещи или топить очаг? Серый уже сидел в пещере с Инией и Натаной, они дружно чему-то смеялись. Увидев меня, девчонки упорхнули. Мы с Серым принялись сравнивать одеяла. Его одеяло, подаренное Натаной, было расшито намного красочнее, кроме того, у него зачем-то был капюшон. Мы долго удивлялись и гадали, зачем одеялу капюшон. Пришел капитан Ироган, глава нашего маленького отряда, и начал подводить итоги торговли. Нам пришлось отвлечься. - Мы очень неплохо поторговали. Ценой совсем небольших усилий по ловле рыбы мы получили очень много зерна и кур. Могли бы получить больше, но в Вертулии небольшие запасы продовольствия из-за летнего нашествия волков и торговли с кораблем, который приходил с материка. Они предлагали подождать, пока не подойдут караваны из тех пяти пещер, для которых Вертулия является портом, но я думаю, что нам лучше скорее вернуться домой. Нам придётся в этом году сплавать в более северные пещеры. Удивительно, мы думали, что в Вертулии мастера осмотрят наш корабль и скажут, чтобы мы больше не приплывали торговать рыбой, поскольку они сами будут такие строить. Но их, видимо, так напугал тот головоног, что тряс нас перед входом в порт в первый день, что они просили нас и дальше снабжать их рыбой, с весны по осень. При таких условиях мы можем вообще перестать злаки выращивать - за счет рыбы мы получим их гораздо легче. Если и другие пещеры попросят того же, мы можем стать пещерой мореходов и рыбаков. Эта новость была встречена дружным удивлённым гудением. Ироган продолжил: - Завтра с утра стартуем и на полной скорости двигаем домой. У нас будет с собою много кур, будет обидно потерять их из-за нехватки воды. Миро, сможешь править ночью? Отлично, тогда днём поспи. Молодёжь, вы будете работать вместо Миро. С нами идёт дедушка вашей Лары, проследите, чтобы он не подходил к борту, а лучше чтобы вообще не высовывался. Всё, отдыхаем. Завтра ранний подъём. Постарайтесь поспать. При этих словах большинство рыбаков почему-то направились к выходу, а мы полезли на свои полки. Одеяло, подаренное Милиней, было таким тёплым, что пришлось ночью его сбросить. Поутру была совершенно сумасшедшая погрузка. Все бегали и орали друг на друга так, будто пещеру вот-вот захватят неведомые чудовища. Товары грузили в основном мужчины Вертулии, но нам пришлось рассовывать и привязывать разные грузы внутри корпусов, во многих случаях только мы могли пролезть через узкие проходы. Поговорить ни с кем из детей и вправду не удалось. Уже перед отплытием, когда мы выстроились у корабля, ожидая молитвы Главного Ведуна Вертулии, я смог найти глазами в толпе знакомых. Удивительно, но Иния и Натана стояли рядом, так же, как и Милиния, Мира и Дро. Я помахал им рукой и толкнул Серого, чтобы и он помахал. Девчонки помахали в ответ. В море вышли без сложностей. Уже в первые полчаса мы с Серым порадовались, что получили одеяла. Пронизывающий ноябрьский морской ветер молниеносно выдул из-под кожаных плащей всё тепло так, будто под ними ничего не было. Вот тут-то мы и поняли, зачем одеялу капюшон. Серый завернулся в одеяло и укрылся капюшоном, а мне оставалось только завидовать ему. Остальные моряки, у которых под кожаными куртками не было даже свитеров, быстренько попрятались в корпусах и завалились спать. В итоге на мостике остались только мы с Серым и почтенный Диерофан - дедушка Лары. Ларин дедушка оказался очень интересным собеседником, знатоком множества сказок и вообще весельчаком. Весь день мы с Серым проторчали на мостике, открыв рот и слушая дедушку Диеро. Дел было немного - лишь иногда немного подправить курс и переложить паруса, чтобы идти самым быстрым образом. Идти по прямой - это совсем не то, что гоняться за рыбой или вытаскивать сети. На протяжении всего дня дедушка таскал из нашего маскировочного покрытия травинку за травинкой и вязал из них маленькие снопики. Снопики он связывал в накидку. У него самого была довольно тёплая одежда, но даже ему было холодно. Рассказывая сказки, он ухитрялся ещё и одновременно ворчать на 'безголовых мальчишек, которые даже о тёплой одежде для себя позаботиться не могут'. При этом под 'безголовыми мальчишками' он подразумевал наших очень взрослых и очень грозных дядек. Было очень смешно это слышать. Один раз дедушка отлучился в корпус погреться. Мы с Серым стояли и молча смотрели через просветы в траве на море, на встречные серые валы. Наш маленький кораблик легко взбирался на огромные волны, было такое впечатление, будто мы летим над волнами. - Полнейшее ощущение, будто летишь, даже сильнее, чем когда летишь на самолёте, - вдруг сказал Петя. Меня это замечание удивило до потери дара речи, а Серый только и смог сказать: - Ага. Красиво! - К нам прибыли дети, двое шестилеток. Они будут изучать ваш язык, так что будьте готовы. Если будут баловаться, жалуйтесь мне, я на связи буду с девяти до десяти утра и с пяти до шести вечера, - опять нарушил молчание Петя. Мы не знали, что сказать в ответ на эту новость, а потому промолчали. Вскоре вернулся дедушка Диеро, и разговоры с Петей стали невозможны. В первый день никто из морских хищников нас не потревожил. К вечеру дедушка Диеро вручил Миро готовую накидку. Миро благодарил его очень многословно. Одежда у него была не лучше, чем у остальных моряков. Утром, когда мы проснулись, то нашли всю команду в самом сердитом состоянии. Дядька Миро был в шоке и раз за разом повторял одну и ту же фразу, причём не очень связно. Другие рыбаки были сердиты и отвечали неохотно. Кое-как нам удалось вытянуть из них ответы и получить связную историю: Дядька Мирофал решил оставаться на мостике потому, что подумал, будто Сгустки Тьмы не летают над океаном к западу от нашего острова - якобы им негде укрыться от света, а людей там нет. Оказалось, что очень даже летают. Мирофалу очень повезло, что он вовремя увидел подозрительное тёмное пятно и успел нырнуть вглубь мостика, чтобы зажечь лампу. Сгусток Тьмы даже не подумал улетать, он проник внутрь мостика и завис в той его части, которая оставалась в тени, прямо над люком в правый корпус. Всю ночь дядька Миро трясся от страха и смотрел на единственную масляную лампу, надеясь, что она не погаснет. Позвать на помощь он не мог - все рыбаки спали в правом корпусе, в левом были мы с дедушкой, к тому же далеко от люка. Сгусток Тьмы улетел только ближе к утру. Всю ночь корабль несло под полными парусами неизвестно куда - дядька Ироган ещё в первый переход предупредил Миро, чтобы наружу он со светом не высовывался даже ценой жизни, так как это может привлечь морских ящеров и вовсе неведомых тварей. В итоге мы не знали, где находимся. Утро выдалось облачное, и даже приблизительно определиться, куда ночью двигался корабль, было невозможно. Надеясь на лучшее, мы продолжали двигаться на юго-запад. - В следующую ночь останешься рулить? - спросил Ироган Мирофала. - Бо-бо-больше никогда, - прошептал тот. - Мы с Серым можем остаться, - неожиданно для себя сказал я, - мы уже видели, как гибнут Сгустки Тьмы, и не боимся. - За себя говори, - прошипел Серый, но в голос протестовать не стал. - То-то-тогда надо дать им две лампы, и провести все тросы в мо-мо-мостик, чтобы по компасу можно было и-и-идти, и флюгер тоже, - дрожащим голосом еле выговорил Мирофал. Видимо, за ночь он многократно обдумал эту идею. - Хорошая идея, - одобрил Ироган и услал дядьку Мирофала спать. Нас в виду ночной вахты тоже попытались уложить спать, но мы отказались - куда нам спать, только проснулись! В итоге порулить нам днём не дали, отобрали одеяла и услали в корпус, шить кожаные рукава для тросов. Этим же занялись и все остальные дядьки. Слово за слово, все принялись рассказывать разные истории, и день прошел не менее интересно, чем предыдущий. Ближе к полудню развиднелось, и капитан Ироган достал верёвку с узлами, чтобы измерить долготу нашего положения. После измерений он повеселел и объявил, что мы всю ночь шли на юг. Это не сильно приблизило нас к пещере, мы оказались намного западнее, чем планировали, но и не очень отдалило. Когда дядька Мирофал проснулся, то оказалось, что он весь седой. Он конечно, старый, ему лет двадцать пять, а может, и двадцать девять, но даже для его возраста так поседеть было неожиданно. Я уже открыл рот, чтобы рассказать ему о перемене, но дядька Писо показал мне кулак и помахал головой. Так Мирофалу никто ничего и не сказал. Только Петя вечером удивлённо заметил, что наши народы похожи больше, чем он думал - у его народа, оказывается, тоже седеют, в том числе и от страха. После обеда нас силой затолкали спать, а поздним вечером разбудили. Капитан Ироган попытался нас отговорить: - Может, не будете? Сейчас встанем на плавучий якорь, утром спокойно пойдём, потом ещё один день - и мы дома. Пока вы спали, нас головоноги два раза щупали. Налетите так ночью на него или на спящего морского ящера, он нас и утопит с перепугу! - Не беспокойтесь, всё будет хорошо, - с уверенностью, которую не ощущали, сказали мы. За день дядьки закрыли все отверстия в мостике шкурами, все тросы проходили через кожаные рукава, не пропускающие свет. Над мостиком торчало новое изобретение - флюгер, стрелка которого была проведена внутрь. С таким оборудованием можно было идти вслепую. Дядьки пожелали нам спокойной ночи и задраили люки в корпуса. Напоследок только пригрозили, что если утром увидят, что нас высосали Сгустки Тьмы, то выдерут по первое число. Мы долго смеялись в ответ. Началась длинная ночь. Наша ночь. Мы не торопились прятаться и первое время управляли, глядя из открывающихся окошек. Сгустки Тьмы то ли потеряли нас, то ли напугавший Мирофала Сгусток Тьмы и правда не долетел до берега, застигнутый Светилом, но ночь прошла без нападений этих ужасных созданий. Но приключений хватило и без них. Около полуночи из воды показались щупальца головонога, который намеревался потискать нас. Но не успел он прикоснуться, как его кто-то атаковал снизу. Развернулась яростная битва, мы еле успели увернуться от вертящихся под водой гигантских тел. Не прояви мы ловкость, они наверняка перевернули, а то и разбили бы наш корабль. В итоге резких манёвров передний парус заполоскал, а брасы зацепились за кронштейны навески маскировочной травы. Мы с Серым немного поспорили, кто пойдёт их разматывать. Серый идти не хотел. Мы три раза кинули жребий, три раза выпадало ему, но он всё равно не хотел. - Ну ладно, я пойду, - сказал я, закидывая ногу за ограждение мостика. Тут Серый меня удивил: - Не ходи. Я схожу. Ты у нас Посланный Небесами, человек большого изменения. - Чего? - удивился я. - Не слышал, что о тебе матросы говорят? Так и говорят. Пока я переваривал услышанное и осматривал окрестности в поисках монстров, сильно побелевший от страха Серый сделал дело и вернулся. Я не утерпел: - А что они имеют в виду? - Не знаю, но капитан мне говорил, и вождь тоже, чтобы я тебя берёг. Так и сказали: 'Потеряешь Лейте - можешь не возвращаться'. Хотя ты и тупой, и дурень. - Чего это вы меня дурнем ругаете, и ты, Петя, и матросы? - Да потому что дурень ты и есть! То, что мы были в Вертулии как торговцы, не мешает тому, что мы в то же время являлись детьми по обмену. Вокруг тебя такие девочки ходили, только не мяукали, а ты ни одной не пообещал вернуться и жениться, ни одного подарка не подарил! - Но я же не знаю, женюсь я на них или нет, - буркнул в ответ я. Это было очень слабое оправдание - поездка по обмену должна заканчиваться тем, что парень либо говорит, что ему никто не понравился, либо обещает вернуться к тем двум - трём девчонкам, с которыми подружился, чтобы выбрать себе жену, когда повзрослеет. Да, я так увлёкся хвастовством, что совершенно не заметил стараний девчонок. А ведь знал по Найве, насколько для них это важно! Ну и свинёнок же я! - А никто не ждёт, что ты сейчас выберешь. Мог хотя бы дать надежду на будущее. - И почему мне никто не сказал, что мы в то же время являемся детьми по обмену? - Может, тебе ещё говорить, что днём светло, а ночью темно? Пёсик Петя противно захихикал. Я с трудом подавил желание выкинуть его в ближайшую океанскую волну. Но он не только хихикал: - На твоём месте я бы им ничего не обещал. Девчонки так на тебя запали, что не переживут отказа, даже через пять лет. Просто скажи, что понравились, но выбирать будешь через пять - шесть лет. - Пожалуй, так будет лучше, - согласился Серый, - мои Иния и Натана спокойно восприняли то, что я буду через пять лет выбирать из двоих, а твои только что не дымились, когда друг на друга смотрели. - Много вы больно видите, - опять буркнул я. - Знал бы ты, как твой выбор в темах фанатов обсуждается по всей Земле! - хихикнул Петя, - У нас рейтинг сериала про вашу планету обогнал три других и сейчас на втором месте после сериала о мальчике - динозавре. Я не успел спросить, что это значит, поскольку какая-то летучая тварь размером чуть меньше дракона решила избрать наш кораблик местом отдыха. Длинная пасть с огромными зубами вселяла уверенность, что с этим чудовищем лучше не играть. Я таких и не видел никогда. Мы ругнулись, затихли и затаились. Заходя на посадку, микродракончик, как и следовало ожидать, врезался в рангоут (тросы, которые держат мачты и паруса - прим. Лейте), запутался и чуть не опрокинул корабль. От неожиданности он принялся верещать, бестолково размахивая крыльями и запутываясь ещё больше. Мы отпустили аварийные тросы, чтобы он не порвал нам паруса. Паруса легли на летучего ящера и довели того до полной паники. Он заверещал ещё громче, раскачивая корабль всё сильнее и сильнее. Наконец, после трёх долгих минут возни и клацанья зубами, он кое-как выпутался и сдал задом к борту. Из воды тут же высунулась акулья морда шириной, наверное, в два моих роста, а то и больше. Она перекусила дракончика пополам и утащила под воду всё, что осталось. - Допрыгался, вопить надо было меньше, - прошептал Серый. Мы сидели ни живы, ни мертвы, пока вод водой разыгрывалась битва за остатки. Вода под кораблём так и бурлила. Через четверть часа я осмелел и спросил у Серого: - Слышал когда-нибудь про таких больших акул? - Не-а, не слышал. Из корпусов послышались робкие стуки. - Мы ещё живы? - расслышали мы голоса. - Живы, только не шумите, - прогудел им Серый, - сейчас паруса наладим, спите дальше. Мы вылезли из мостика и принялись осматривать разрушения. Они оказались на удивление небольшими. Пострадали ванты передней мачты, а также сетки, на которые привязывалась маскировочная трава. Без вант мы могли обойтись. Мачты корабля были сделаны столбовыми, из набора досок, при несильном ветре их прочности хватит. Днём починим. Мы подняли парус (это было непросто) и продолжили плавание. Остаток ночи прошел спокойно, если не считать одной 'проверки' головонога. Когда он уплыл, а мы начали засыпать на ходу, пёсик Петя решил нас разбудить и загадал загадку: - Представьте, что на середине круглого пруда сидит девочка в лодке, а вокруг бегает волк. Как по-вашему, как следует вести себя девочке и как управлять лодкой, чтобы при высадке на берег оказаться как можно дальше от волка? - Это к Найве, она математику любит. - А всё-таки? - А какая скорость у лодки? - Неизвестно. Попробуйте с разными. Мы с Серым немного подумали. Через несколько минут мы обсудили идеи и пришли к одинаковому выводу: - Глупая задача. Всё зависит от того, с какой скоростью двигаются лодка и волк. Если лодка намного быстрее волка, то ей надо править так, чтобы волк был за спиной и всё время метался влево-вправо. Если у них скорости примерно одинаковые, то надо править так, чтобы волк был немного в стороне, отставал от линии нос - корма. То есть по спирали лодка идёт. А если у волка скорость намного больше, то ей вообще лучше на середине торчать, пока не спасут. Петя был потрясён. - У нас большинство людей даже не пытается решать эту задачу, а вы мне за три минуты все три стратегии рассказали. Если вы такие умные, то что же вы время меряете песочными часами, а долготу и широту - верёвкой с узлами, по Светилу? - А как надо? - удивился я. - По звёздам. Я задумался. Тут было, о чём подумать. Пёсик Петя подкинул задачку попроще: - Представьте, что от пещеры отправился корабль. Когда он отошел на сто восемьдесят километров, за ним полетел дракон и через некоторое время догнал. Считаем, что они идут прямо от берега. Через сколько километров они встретились, если известно, что скорость дракона в десять раз больше скорости корабля? - Ну, это совсем просто, - сказал Серофан, - это и не задача вовсе. Если скорость дракона в десять раз больше, то за то время, пока дракон пролетел десять отрезков пути, корабль прошел только один отрезок пути, и там они встретились. Значит, в момент вылета дракона от него до кораблика было девять отрезков пути, а это 180 километров. Один отрезок пути - двадцать километров. До точки встречи кораблик пройдёт двадцать километров. То есть они встретятся за двести километров от берега. - Ничего себе просто! А я для решения этой задачи формулы писал, с иксом! - опять удивился Петя. Утро началось с воя капитана Ирогана. Оказывается, ночью, когда маленький дракончик качал корабль, у него упали и перевернулись песочные часы. В темноте их поставили неправильно, и он теперь не мог определить точное положение корабля. Пёсик Петя послушал этот вой в течение получаса, ему надоело, и он сказал: - Передай твоему капитану, что ваш корабль на тридцать километров южнее и на сто пятьдесят километров западнее вашей пещеры. К вечеру будете дома. Если не будете время терять. - И как я ему объясню такую точность? - Скажи, что говоришь с ветрами, что запах суши почуял. Матросы и так про тебя невесть что рассказывают. Я встал за спиной у капитана, немного посмущался, но потом всё-таки пересилил себя и заунывным голосом произнёс: - Капитан, мы на тридцать километров южнее и на сто пятьдесят километров западнее нашей пещеры! Дядька Ироган подпрыгнул на полметра, после чего подозрительно уставился на меня: - Откуда знаешь? - Запах суши учуял..., - я опустил глаза. Краем глаза я заметил, как трое матросов, чинивших снасти, с изумлением посмотрели на меня. Похоже, скоро будет готова новая легенда. На наше счастье, ветер был попутным. Суша показалась вскоре после обеда. К пещере мы подходили уже в сумерках. На берегу приплясывали мальчишки, которым первым повезло увидеть наше судно с холмов. Народ только выползал из ворот - мы подошли настолько быстро, что не все успели выйти. Мы с Серым, памятуя прошлые шуточки наших дядек, после входа в ворота гавани спрятались на дальнем от причала корпусе корабля, откуда намеревались махать родственникам. Нам это не помогло, не успели мы найти лица родных, как были пойманы и скручены. Затем с криком: 'Лови ценный груз!' нас перекинули в толпу встречающих самым непочтительным образом. А мы так хотели торжественно сойти по трапу! Впрочем, перелететь на пирс оказалось тоже неплохо. На этот раз мы не шлёпнулись на камни, как в Вертулии, а были пойманы руками встречающих грузчиков. Они нас даже не стали опускать на землю, а сразу посадили на шеи. - Отчёт? - кратко спросил вождь. - Много зерна, много кур, много орехов и другой растительности, две девушки сговорены за Серого, потерь нет, - так же кратко ответил капитан Ироган. Племя взвыло, какой-то шутник притащил с собой трубу и принялся играть 'Славу рыболовам'. На землю нас так и не опустили. Дядьки понесли нас прямо в пещеру. Вслед за ними двинулись наши родственники - мама, папа, Найва, дедушка, Лара, мама Серого, а также все друзья, подруги и просто хорошие знакомые. Как же я по ним соскучился! Мама Серого подпрыгивала и говорила: 'Ну дайте, дайте я его обниму наконец!', но дядьки смеялись не опускали. Мы с Серым привыкли, что после прихода корабля мы должны ещё час убирать снасти и металл. Мы думали, что наши носильщики спустят нас на землю сразу, как только мы выйдем из толпы, после чего мы обнимемся с родными и пойдём убирать снасти. Когда носильщики направились к пещере, Серый удивлённо спросил: - А как же разгрузка, снасти убирать? Он опередил меня на полсекунды, я хотел спросить то же. Дядьки засмеялись: - Без тебя уберут, клопышня. И правда - здесь было много рыбаков, которые всё сделают и без нас. Это в Вертулии мы были сами по себе... Только тут мы поняли, что мы дома. - Дедушку Диерофана забыли, - спохватился я. Носильщики остановились: - Какого дедушку? - Деда! - радостно произнесла Лара. В этот момент дедушка Диерофан пробрался сквозь толпу. Лара моментально углядела его и понеслась обниматься. Я посмотрел на Найву. Найва прослезилась, но улыбнулась. На пиру в честь прибытия корабля подали кашу и хлеб. Наши одноплеменники уплетали их за обе щёки. Мы с Серым неторопливо жевали солёную рыбку, заедая яблоками. Остальные моряки тоже лениво потыкали палочками жареную рыбу, хлеба не взял никто. Вечером моряки занесли отобранные у нас ранее одеяла. На следующий день мы после школы пошли показывать дедушке Диерофану обломки летающего корабля. За нами увязалась стайка наших с Найвой ровесников, Лайта тоже пришла. Всем было интересно послушать про плавание. Так мы и шли: дедушка Диерофан выспрашивал Найву о её приключениях, за ними мы с Серым рассказывали о плавании и о Вертулии. Дедушка Диерофан не верил, что Найва могла летать по небу, а наши товарищи не верили, что мы могли выжить после того, как корабль поднимал и тряс головног. Сзади шли папа и мама со взведёнными самострелами. Лесная живность по причине наступления холодов становилась голодной и могла напасть в любой момент. В целом выход прошел спокойно. На пути к кораблю на нас попытались напасть ядовитые белки. Папа с мамой подстрелили первых двух, потом мы вступили в дело и остановили стаю. Потеряв десяток товарок, белки поняли, что им нас не завалить, и разбежались. На обратном пути волки попытались перекрыть путь, но, оценив размер группы, уступили дорогу. Дедушка Диерофан был безмерно удивлен, увидев летающий корабль. После известных событий вход в корабль закрыли досками, чтобы внутри не поселилась никакая нечисть. Мы отвалили этот щит и немного прошли внутрь, но далеко заходить не стали - мало ли кто за это время мог пролезть в глубь тёмных коридоров. На обратном пути дедушка Диеро был очень молчалив. Дедушка Диеро поселился вместе с Ларой, у нас в пещере. Каждый раз, когда Лара называла Найву 'мамой', он вздрагивал. Ещё было очень забавно наблюдать, как он каждый раз поджимал ноги, когда рыжий волчонок проходил мимо. А когда волчонок по привычке решил вылизать Ларе лицо, дедушка вообще чуть не умер.
   Глава 12. Космическая разведка полезных ископаемых.
   За время приключений я сильно отстал от школьной программы. Кроме того, учителя сильно гнали учёбу, чтобы наверстать отставание, вызванное войной. Пришлось много учиться. Поэтому, когда всего через неделю после прибытия в домашнюю пещеру торжественно явились капитан Ироган и вождь племени с просьбой отпустить меня в следующее плавание, папа попытался отказаться под предлогом отставания в учёбе. Бесполезно: в коридоре на коленях стояла вся команда корабля (на три четверти новая) и умоляла отпустить меня в плавание. Со мной, говорили они, всё удаётся. - А ты сам хочешь? - спросил папа. - Мне бы в Вертулию надо заглянуть, - признался я, - да и дедушку с Ларой можно завести. - Ты же вроде не завёл себе девчонку? - удивился папа. Мне пришлось отвести глаза. Рассказывать о том, как я там сглупил, мне совсем не хотелось. Найва посмотрела на меня пристально - пристально. Я сразу понял, что вечером придётся отвечать на вопросы сестрёнки. - Ага, значит, завёл? Ну, тогда ещё можно понять... Только чем вы там торговать будете? Уже начинается зимний сезон, все прибрежные пещеры сами себе рыбы наловят, сколько захотят. - Алекса Лунтаев как всегда умён и проницателен не по годам, - вождь пошел на грубую лесть, - Но вообще-то в Вертулию заходить не предполагалось. Мы думали, что корабль пойдёт в Зиранию и Лапоту. Возможно, в Маланиру. От удивления мы с папой замолчали. Зирания и Лапота - крупные пещеры, на каждую из них приходится по шесть и восемь сухопутных пещер соответственно. Но идти до них весьма далеко... Не говоря уже о Маланире. Там, говорят, люди даже ткань делать не умеют, злаки не сеют, собирают что само с деревьев упадёт. Дети там, по слухам, в школу не ходят, работают с самого детства. Жителей этой пещеры можно понять - она расположена по ту сторону Холодного Хребта, там намного холоднее, а хищников больше. Корабли с континента туда доходят очень редко, а караваны через Холодный Хребет рискуют проходить только в середине лета. Я вдруг подумал, что для вождя папа - мальчишка, сколько сейчас папе? Двадцать семь - двадцать восемь? А вождю за пятьдесят. Чтобы прервать затянувшееся молчание, вождь пояснил: - Нам не хватает зерна. Люди доживут до весны, животным не хватит. Будем продавать рыбу, но на неё надежды мало. Придётся продавать запасы металлов. - Отлично! А из чего я буду делать наконечники для стрел, инструменты для дровосеков, или для тех, кто будет углублять новые пещеры? - набычился папа. - Углубление пещер придётся отложить, инструментами будем пользоваться старыми. Зато у новорожденных детей будет молоко, а у вас ближе к осени мясо. Папа замолк, отвернулся и принялся полировать ручку топора, совершенно не нуждавшуюся в полировке. Я понял, что моё путешествие - дело решенное. - В Вертулию надо бы завезти Лару с дедушкой, - напомнил я. - И Лару с почтенным Диерофаном домой отвезём, - продолжал уговаривать вождь. Совершенно напрасно продолжал - я видел, что папа уже сдался. - Мне нужно будет поговорить с учителями математики и астрономии, и ещё нужно, чтобы папа кое-что сделал для корабля, дорогую и точную вещь, - потребовал я. Вождь удивился, но обещал оплатить все старания. Найва взяла меня в оборот сразу, как только вождь и капитан покинули дом. Я упирался, как мог. Но она всё равно вытащила из меня подробные описания всех девочек, которых я встретил в Вертулии. - Почему не рассказал сразу? Жаль, что я не могу с тобой пойти, проверить их, хорошие ли они. - Без ушастых обойдёмся! Как будто ты мне что-то рассказываешь из своей книжки, - обиделся я. Найва за время нашего похода вытрясла из вождя все химикаты, которые перечислил ей Петя, и собрала страшное устройство, от которого шли два медных провода к книге. Как признанная целительница, она теперь могла получать от вождя практические любые запасы химикатов в любых количествах. Пахло это устройство иногда хуже, чем туалет, к тому же ещё и булькало, когда сестра заливала в него электролит. Но Найва всё равно упорно читала с его помощью свою светящуюся книгу. Как правило, ночью, после того, как родители, пожелав нам спокойной ночи и поцеловав на ночь, уходили спать. Для страховки она накрывалась одеялом - чтобы родители, внезапно войдя в комнату, ничего не увидели. Мне она не рассказывала ничего. Как-то раз, поздно вечером, дождавшись, пока Майта уснёт, Найва решила обсудить со мной один секретик. Она положила собачку под подушку и зашептала мне на ухо: - Знаешь, какие странные дела я заметила? Когда я читаю книжку и думаю, что было бы хорошо, если бы мама назватра что-нибудь особенное приготовила, то мама на утро именно это и готовит. Я специально проверяла: спрашивала за ужином, что мама будет на завтрак готовить, а ночью с книжкой другое загадывала. Мама поутру готовила то, что я загадывала! Я вспомнил, как маме приснился сон о том, что Найва жива, и пересказал ей эту историю. Это случилось ещё в те времена, когда Найва жила у гарпий. - Но я тогда тоже с книжкой работала! - Остаётся предположить только одно - что книжка передаёт мысли! - Тут есть такой раздел - 'Управление внушениями'. Я думала, это какой-то вспомогательный раздел, там ничего не понятно. Может, это не книжка, а инструмент - гарпиями командовать? - Мы это очень просто можем проверить. Завтра периодически думай обо мне и загадывай разные блюда или предметы, а я буду их тебе приносить. Весь день мы с Найвой ставили эксперименты. И весь день мне очень хотелось то одного фрукта, то другого. Когда я приносил их Найве, то оказывалось, что именно их она и загадывала. Появление у нас инструмента для внушений открывало такие возможности, что голова кружилась... Так я вместо школы в начале недели отправился в плавание. Серофана со мной не отпустили, зато со мной пошли Иргам, мой добрый знакомый ещё со времён детского сада, и Парка, парень Найвы. Глядя на Парку, мне показалось, что наш папочка настоял на его путешествии специально для того, чтобы сплавить его подальше от Найвы. Хотя, возможно, наш папа был и ни при чём, Парка - родственник Мастера Запасов, а путешествие детей по обмену всегда считалось наградой. Иргам с Паркой шли именно как дети по обмену, а не как матросы. Памятуя прошлые ошибки, на этот раз я вёз с собою пять бронзовых пряжек для плащей и два ножа из лучшей папиной стали. Услышав про то, что мне нужно столько подарков, папа зарычал: - Ты хоть понимаешь, что такие подарки не все взрослые получают? - Ну сам посуди: мне в Вертулии надо три подарка оставить, плюс неизвестно сколько ещё на севере. А одеяла, что они мне подарили, всю команду от простуды спасли. Папа крякнул, с досадой сказал слово, которое я не знал, и неожиданно пообещал всё сделать. После прибытия в пещеру Петя передал управление собачкой новоприбывшим детям. Их звали Маруся и Владимир, последнего кратко Вова. Петя сказал, что они, как и мы, близнецы. Ничего хуже этой парочки придумать было невозможно. Они болтали через собачку, не обращая внимания на присутствие наших взрослых. Мне приходилось изображать звуки живота, чтобы хоть как-то объяснить невесть откуда взявшиеся звуки, чем я постоянно вызывал общее удивление. Они заставляли собачку бегать по всей пещере, а родители потом ругали нас с Найвой за то, что мы опять разбросали игрушки где попало. Убрать собачку в море становилось просто необходимо, иначе тайна выплыла бы наружу. Но язык дети учили быстро, намного быстрее, чем Петя. Быстрее всего они почему-то запоминали дразнилки и ругательства. За два дня до выхода мы провели ночь в море. Нам необходимо было понаблюдать за звёздами. Сгустки Тьмы явились в количестве сразу трёх штук, но мы спрятались в мостике задолго до того, как они приблизились. Необходимые астрономические наблюдения были проведены. В море мы вышли, имея примитивный звёздный атлас и неплохую астролябию. Поскольку работать с нею можно было только ночью, Петя сначала не заметил новинки. Но зато когда увидел, изумился до предела. - Ну вы и шустрые ребята! Я вам только намекнул на ориентирование по звёздам, а вы уже через неделю астролябию сделали! - Я не при чём, это папа с учителем математики придумали, - оправдывался я. Фокус не удался. - Но идею ты им рассказал, принцип ориентирования объяснил? - А чего там сложного? Если положение звезды можно рассчитать по формулам, то её высота над горизонтом будет разная для разных мест. А время по звёздам наш народ всегда умел определять... - Ага... сферическая тригонометрия для него - 'ничего сложного'. - Сферическую тригонометрию не я рассчитываю, а капитан. Я в ней ничего не понял. Этот разговор имел неожиданные последствия. На следующий день, прогнав от управления собачкой детей, Петя по секрету упавшим голосом сообщил новость: - Вы такие умные, что мне запретили сообщать вам вообще какие-либо сведения о технике. Наше руководство испугалось, что при таких талантах вы за два-три поколения придумаете звёздные корабли и станете угрозой для нас. Так что мне теперь придётся только наблюдать... Извини. Путешествие в Вертулию прошло обычно. Нас щупали головоноги, пробовали на зуб гигантские морские ящеры и акулы, сопровождали Сгустки Тьмы. Но это уже было привычно. Причалив в порту Вертулии, на вопросы 'Как дошли?' мы пожимали плечами и говорили: 'Хорошо, как обычно'. Первую ночь я провёл на мостике в одиночестве. Ночь прошла очень весело, разгадывали разные математические загадки с Петей. Потом пришел Сгусток Тьмы и залез в мостик. Я попытался испробовать на нём ещё одно своё изобретение - ящик с лучом узкого света. Идея была в том, чтобы сделать такой ящик, из которого выходил бы только узкий - узкий луч света, который можно было бы направить на врага, и который не был бы виден разной морской живности. Ещё дома я сделал такой ящик, поставил внутрь масляную лампу, а перед ней - две перегородки с маленькими отверстиями напротив друг друга. Ничего из этой затеи не вышло. Когда Сгусток Тьмы прополз в мостик и спрятался в тёмном углу, я зажег лампу в ящике и двинулся на него. Я ожидал, что он взорвётся, когда я наведу на него свой узкий луч, но он просто вылетел наружу. - Мощности света не хватило, - прокомментировал Петя. - А можно как-то свет сконцентрировать зеркалами? - спросил я. - Полированная медь, бронза или серебро. Ещё можно линзами сжать, из прозрачного материала. Но у вас нет ни стекла, ни пластиков. - А из слюды можно? - Слишком маленькие кусочки, кроме того, их надо делать полукруглыми. Ох, попадёт мне за распространение технологий... не должен был я тебе этого говорить. - Медь, а тем более серебро очень дорогие, - пригорюнился я, - мне не осилить. - Жизнь дороже. У вождя потребуй, как оборудование к кораблю. Я запомнил эту идею. В Вертулии я планировал поочерёдно найти Миру, Милинию и Драдигну, вручить им подарки и кое-что шепнуть на ушко. Этот план тоже пошел прахом. Вся троица, а также Натана с Инией встречали корабль в первых рядах. Натана с Инией, узнав о том, что Серофана не пустили, сразу ушли. Мне показалось, они не особенно расстроились. Весь вечер я искал возможности поговорить с девчонками поодиночке, но все трое, как сговорившись, ходили везде вместе со мной. Пришлось им дарить подарки прямо на празднике, на виду друг у друга. Милинию я горячо поблагодарил за одеяло, сказал, что оно спасло жизнь всей команде, и вручил самый дорогой подарок - нож из хорошей стали. Мне показалось, она осталась недовольной, ей больше понравились пряжки Миры и Драдигны. Мира углядела на дне мешка ещё две пряжки и тут же спросила, для кого они. - Для торговли, - буркнул я. Девчонки явно не поверили. Надо было же так сглупить! И как я не догадался заранее положить бронзу в другой мешок? Одна беда с этими девчонками! Только свяжись, всю жизнь извиняться придётся. Но хуже всего было то, что вождь Вертулии заметил нашу суету и тут же потребовал у меня встать и объяснить, чем я там занимаюсь. Всех моряков посадили за главный стол, по правую и левую руку от вождя. Мы, дети, хотя и сидели с самого краю, но не так далеко от вождя, вот он и увидел. А может, и подсказал кто. Я, конечно, мог сказать, что это я просто так подарки дарю, но это было бы нечестным. Я всё равно хотел объявить девчонкам, что считаю их подругами по обмену. Пришлось подниматься и в неожиданно глубокой тишине объявлять, что отныне я называю Миру, Милинию и Драдигну подругами по обмену, обещаю вернуться через установленное время и попробовать выбрать из них жену, и что подарки дарю по этому случаю. Девчонки продемонстрировали подарки, пещера взвыла. Когда вой утих, вождь потребовал принести ещё два стула, усадить Милинию и Драдигну рядом со мной (до этого они наливали напитки и носили еду) и прислать других детей для замены. Парке и Иргаму пришлось пересесть за другой стол, где сидели дети. Им там было весело, а я весь вечер сидел, как дурак, на всеобщем обозрении. Но девчонки, кажется, были довольны. Центром внимания вечера был дедушка Диерофан. Его возвращение с Ларой ещё на берегу приветствовали Песней Радости - это такая песня без слов, один долгий красивый звук на много голосов, а потом дедушку попросили рассказать всё в подробностях на празднике (Лара на празднике была, но её вскоре унесли спать). Не знаю, зачем им это потребовалось, мы им всё рассказали ещё в прошлый раз, но для них рассказ соседа был, видимо, важнее. Дедушка повторил наш рассказ, а потом ещё много добавил про летающий корабль. Не забыл и про то, как мы, мальчишки, сидели ночь на мостике, в то время, пока взрослые прятались в корабле. Мог бы и промолчать, я только начал отходить от прошлого шока, а тут все взгляды снова устремились на меня и на девчонок рядом со мной. Я почувствовал, что опять краснею. На утро корабль грузили мешками с зерном. Вождь Вертулии устроил выгодную торговлю и обменял нашу рыбу на большое количество зерна в соседних пещерах. Он ухитрился продать почти всю солёную рыбу, что мы привезли и наловили ранее, поэтому охотно взял те бочки, которые предназначались для северных пещер. Я устроил своё маленькое дельце и уговорил капитана Ирогана потратить часть средств на то, чтобы выкупить у местного кузнеца небольшую полоску медной фольги. Всё утро я её полировал, а к обеду вставил в свой 'волшебный фонарь' - так его прозвали моряки. Потом меня услали спать, а к ночи разбудили. На этот раз дежурить со мной ночью вызвался дядька Арагон - совсем молодой рыбак, это был его первый поход. Поход в Зиранию ничем не отличался от похода в Вертулию, только занял три ночи и три дня. Пришли мы утром. Сгустки Тьмы, как назло, все куда-то попрятались. Так я и не смог проверить своё устройство в деле. В Зирании нашему приходу удивились, но не очень. К ним уже приходил торговый караван из Вертулии, и они знали, что на острове появились корабли, которые могут ходить между пещерами. Праздник в Зирании оказался копией праздников в Вертулии, нам опять пришлось работать языками три часа подряд. Разница была только в том, что в Зирании людей больше интересовала прошедшая война, сказки о летающих кораблях там восприняли как чудесное свойство дальних земель. Про Найву и её спасение от гарпий мы вообще не упоминали. Когда нас выгнали со взрослого праздника, мы с ровесниками собрались в нашей 'детской' пещере (нам выделили отдельную пещерку). Я помалкивал, давая возможность Парке и Иргаму говорить что угодно и привлекать к себе всё внимание. Они использовали этот шанс на полную, было смешно смотреть, как они раздувались от гордости. Парка настолько часто перебивал Иргама, так упоённо врал, что стал мне окончательно противен. Наверное, при первом визите в Вертулию я выглядел так же глупо. Иногда так полезно посмотреть на себя со стороны. Вскоре мне всё надоело, и я полез спать. Вождь Зирании не горел желанием отдавать продовольствие за рыбу. - Зачем нам рыба, если через пять дней все чудовища уйдут на юг? Мы сами наловим, сколько нам надо. А вот если бы вы показали нам, как вы используете ваши корабли, мы могли бы просто подарить вам некоторое количество зерна за изобретение, - говорил он. На этом поначалу и сговорились. Наши моряки вышли в море и устроили показательную ловлю вместе с рыбаками Зирании. Детей не брали. Когда вождь Зирании посмотрел на улов, когда он увидел, насколько удобно и легко можно рыбачить с наших закрытых кораблей, то несколько изменил своё мнение. А когда к нему приступили его рыбаки и сказали, что рыбачить с открытых лодочек среди льдов - это совсем не то, что тянуть сети нашими кранами, вождь совсем передумал и сказал, что будет не против, если мы 'ещё немного половим рыбы'. Это 'немного' почти полностью заняло объём ледников Зирании и продолжалось три дня. Ответные дары были не менее щедрыми, но в корабле ещё оставалось место, и капитан решил идти на север. Все эти три дня нас, детей, в море не брали. Утро мы проводили в школе, скучали и бездельничали. Программы обучения слишком сильно отличались, поэтому мы просто сидели на задних рядах. Интересное случилось только однажды, когда учитель по математике решил устроить математические соревнования - их команда против нашей. Задачки у местных оказались простенькими, после общения с Петей и Найвой я решил их играючи. Зато потом я припомнил все заковыристые задачки, узнанные за последнее время. Боюсь, мы задавили их интеллектом. Даже учитель не всегда мог решить мои задачки. Дни и вечера мы посвящали сравнению детских игр в Зирании и у нас. Особых отличий не нашлось. Я заработал себе репутацию буки и грубияна. В Вертулии при знакомстве было положено вежливо кланяться, и этим поведение северян заметно отличались от нашего. Мы были проще. Зато в Зирании всякие ритуалы были доведены до запредельного безумия. Зиранцы очень гордились своими ритуалами. При встрече со взрослым дети обязательно должны были поклониться, вне зависимости от того, сколько раз в этот день они уже виделись. Женщины должны были уступать дорогу мужчинам, а молодые мужчины - старым, даже когда в проходе свободно могли разойтись двое. Девочки, подходя к мальчиками, должны были забавно присесть и завести ногу за ногу. Мальчики, вставая, должны были подавать руку девочкам, как будто те не могли встать сами, а на пиру пододвигать - отодвигать стулья. После первых попыток я отказался следовать этим правилам и ходил, уставившись носом в землю. Местные дети за такое поведение сразу же получили бы по ушам, но меня взрослые Зирании не рискнули трогать. Я не подавал руку их девочкам и не очень охотно играл в игры. Почему-то, глядя на лица детей, я видел лица девчонок из Вертулии. Очень хотелось вернуться. В итоге меня оставили в одиночестве. Парка с Иргамом как-то старались уживаться, у них даже получалось. Зато по вечерам они ругались на местные порядки со страшной силой. На следующий день после рыбалки мы взяли курс на Лапоту. По прямой Лапота была не так далеко от Зирании. Трудность была в том, что путь из Зирании в Лапоту по суше пролегал вокруг огромного горного массива, через три промежуточные пещеры, из-за чего ехать приходилось целых десять дней. Вождь Зирании обещал послать торговый караван в Лапоту, на всякий случай, чтобы нас там ждали. По морю идти было не проще. Между Зиранией и Лапотой в океан выдавался огромный мыс, вокруг которого было раскидано множество мелких островков и подводных скал. Тем не менее, через пять дней мы уже подходили к Лапоте. Утром, когда показалась земля, капитан решил наловить рыбы, чтобы придти в пещеру с товаром. Около полудня Петя толкнул меня в кармане лапой в ногу - условный сигнал, что надо поговорить. Как назло, все места корабля были заняты суетящимися моряками, и уединиться или даже поднести пёсика к уху не было никакой возможности. На меня всё время орали, чтобы я помог то там, то тут. Только через час я смог спрятаться в корме одного из корпусов, за мешками с зерном. Весь этот час пёсик тыкал меня лапой в ногу. - Срочно бегите оттуда, неситесь к пещере на всех возможных, даже гребите. В атмосфере затевается что-то такое, чего я тут ещё не видел, - почти прокричал Петя. Я подхватился и понёсся к капитану, передавать сигнал об опасности. Капитан поверил, приказал повыкидывать в море всю рыбу, что ещё не вытащили, и поставить все паруса. Но уже было поздно. Через полчаса всё вокруг заволокло туманом. Это зимой-то! А потом начался жесточайший шторм. Первым шквалом нам чуть не сломало мачты. Мы отпустили парус, а в перерыве между шквалами успели спустить прямые паруса. Управлялись только постоянными, дощатыми 'крыльями'. Но их силы хватало только на то, чтобы держать нос против огромных волн. Нас понесло в открытый океан. Пятеро суток нас кидало, как щепку. Огромные валы сталкивались и с грохотом рассыпались на миллионы брызг. Иногда - прямо над кораблём. При этом наш 'Верный' ненадолго полностью погружался в воду, через отверстия в люках лилась вода, и мы вынуждены были задраивать их намертво. Вот где пригодились мешки для аварийного дыхания, придуманные против головоногов. По просьбе Пети я однажды высунулся наружу, показать ему картины шторма. - Ну и волны тут у вас! Вот что значит давление вдвое больше, плотность воздуха больше! Это же не волны для корабля, это стиральная машина! Прячьтесь в корабле и не вылазьте, пока не скажу. Только на шестые сутки Петя сказал, что можно попробовать идти под парусами. Зелёные от качки и солёной рыбы, мы вылезли на палубу и принялись за подсчёт поломок. Дул такой ветер, который раньше я бы назвал 'ураганным'. Но теперь мы были рады и такому, если стоять правильно, то он хотя бы не перекидывал стоящего человека через борт. На этот раз мы вышли в море, одетые по-зимнему: меховые куртки, свитера, перчатки с обрезанными пальчиками, чтобы можно было делать тонкую работу. Всё это не помогало ничуть, на таком ветру тёпло исчезало уже через несколько минут, а пальцы скручивались и не гнулись. И это при том, что ещё даже снег не начинал идти... Подсчёт поломок выявил неутешительную картину. У нас была сломана передняя мачта в верхней трети, порваны все штормовые паруса и ряд тросов стоячего такелажа. Были потеряны все реи, кроме запасных. А главное - сильным ветром унесло всю маскировочную траву. Здесь, на севере, головоноги и ящеры уже могли отплыть на юг, но в районе нашей пещеры они ещё оставались. Нам нужно было пристать к берегу. Вот только где этот берег? Весь небосклон был затянут грозовыми тучами. Я уединился, чтобы пошептаться с Петей. - Вы находитесь в двухстах километрах к северо-западу от самой северной точки вашего острова. Вам ближе идти в Маланиру, чем в Лапоту. Но я бы посоветовал вам прогуляться на северо-восточный берег самого северного мыса вашего острова. Это крюк не больше трёхсот километров в сторону, а расстояние такое же, как до Маланиры. Зато вы можете там найти кое-что полезное. Я представил себе карту острова. - Стой! Получается, всё это время шторм нёс нас почти с такой же скоростью, с какой мы обычно ходим под парусами? - Со вдвое меньшей, но всё равно очень быстро. Очень сильный шторм. Я предупреждал. - А что полезное мы там можем найти? - Если верить моим приборам, то залежи железной руды. - И ты думаешь, что мы дюжиной сможем откопать шахту? - Ну, хоть посмотрите. Я обдумал эту идею со всех сторон и пошел говорить капитану что, по моему мнению, нам надо идти на восток. Капитан послушался беспрекословно. Мне даже стало стыдно его вот так обманывать. Насколько же они мне доверяют! Через два дня рубленый нос нашего корабля ткнулся в покатый каменистый берег уютного залива. Волны сюда почти не заходили. Всё это время мы шли без определения по звёздам, только по моим указаниям. Северный мыс мы прошли так, что капитан его даже не заметил, а потом повернули на юг. - Хорошо, хоть камень, а не песок, песочных пауков не будет, - заметил капитан, осматривая безжизненный берег. Вдалеке на пригорке виднелись рощи деревьев, перед нами возвышались невысокие скалы. Мы решили идти к скалам - там меньше чудовищ и зачастую есть, где укрыться. На берег сошло шестеро человек, считая меня. Мы тащили по два самострела, копья, сети и верёвки. Каменистый берег постепенно повышался, переходя в вал из камней. По мере приближения становилось видно, что это очень странный вал. Начать с того, что в нём был огромный проём, как будто специально сделанный для прохода гигантов неведомой величины. Огромные камни были накиданы аккуратной изогнутой насыпью, как будто гигантский ребёнок играл в строительство стен. Через проход мы не пошли, поднялись на вал. Петя сразу ткнул меня лапой в ногу. Я приотстал. - Будь я проклят, если это не порт, - прошептал Петя. - Порт? - удивился я. - Да. Сейчас ты стоишь на насыпном молу, это защита от волн. Проход справа - для кораблей, куча камней слева - остатки маяка. Впереди, перед вами, видишь вон те ровные камни? Это причальные пирсы, немного повреждённые временем. Поищите под ними, может, и остатки кораблей найдёте. - А зачем строить порт над водой? - Когда его строили, он был под водой. За прошедшие тысячелетия суша поднялась тут на несколько десятков метров. Такое бывает, обычно сопровождается землетрясениями. Бывают у вас землетрясения? - Бывают. - Ну вот. Идите корабли искать. У меня возникли сотни вопросов. В первую очередь - каких же размеров должны быть корабли, если гавань только в ширину имеет километр? Но я оставил вопросы при себе. Дойдём до пирсов - увидим. Мы двинулись по волнолому к пирсам. Так было длиннее, но идти по ровной насыпи было намного приятнее, чем по холмистой равнине внизу. Камни причалов даже сейчас возвышались над бывшим дном гавани на десять метров. В былые времена, когда здесь было меньше наносов, они, наверное, стояли над глубиной во все пятнадцать метров. Что же за корабли сюда заходили? Первый корабль, который мы встретили, давно превратился в пыль. Только куча гальки и мусора, нанесённая давно высохшими волнами в пробитый корпус, сохраняла форму давно погибшего корабля. Но заострённый нос и круглая корма однозначно говорили о том, что это был корабль. Он был огромен, метров тридцать, а может быть, и сорок в длину. - Маломерка. Прибрежный корабль, возможно, служебный, только для нужд порта, - прокомментировал Петя. - А у нас тогда корабль какой? - удивился я. - А у вас вообще яхта, для покатушек возле дома только годится. Пока я обдумывал убийственный ответ, мы дошли до следующего корабля. Мы и не поняли сначала, что это был корабль. Просто не могли себе представить, что бывают настолько большие корабли. В длину он превышал сто пятьдесят метров, а в ширину - тридцать. Мне пришлось пересмотреть свои представления об огромных кораблях. Заметил его опять же Петя, как и в первом случае, по куче мусора. Он и остановил меня словами: 'А вот тут может быть что-то полезное'. На этот раз нам попался корабль с грузом. Он осел на дно так, как и стоял, на ровном киле. Его корпус давно распался, но остались кое-какие массивные металлические детали. А ещё остался неприкосновенным весь его груз, немного расползшиеся кучи какого-то песка. Когда мы спустились с пирса по верёвкам и копнули его в глубину, моё сердце сына кузнеца подпрыгнуло куда-то к горлу и там и замерло. - Ты чего? - удивились мои компаньоны, увидев, как я замер и побелел. - Же-же-же, - красноречиво промычал я. - Чего? - Же-же-железная руда, - наконец смог ответить я, - хорошая, обогащённая, чистая железная руда, кругляшками по сантиметру, и ничего больше. Рыбаки обвели взглядами груз корабля. Сколько её тут? Сотни, десятки тысяч тонн. - О! - только и смогли сказать они. Железо! Самый дорогой и самый нужный металл на острове! Мы свернули раскопки, подобрали те из железяк, которые смогли поднять, и вскарабкались обратно. После недолгого совета дядьки решили прогуляться к скалам на дальней стороне гавани и вернуться на корабль. По пути мы нашли ещё один корабль, груженный рудой. Он стоял под погрузкой, когда что-то погубило его. Сохранились развалины склада и погрузочных устройств, таких же гигантских, как и корабль. А на складе... ещё большие запасы железной руды. - Вообще-то когда я говорил о залежах руды на севере, я имел в виду нечто другое, - сказал Петя, - похоже, ваши предки разведали эти руды и добывали здесь железо. Поневоле они оставили вам приятный сюрприз. - Знаешь, на сколько нам хватит этих запасов, что в кораблях? - весело спросил я. - Если делать только ножи и топоры? - уточнил Петя. - Ага! - Могу сказать с большой точностью: очень надолго. - Вот и я думаю, что очень надолго! - продолжал веселиться я. Из-за приподнятого настроения мы чуть было не забыли, в каком мире живём. Мы едва не попали на зуб хищным ящерам. Под скалами на дальней стороне гавани обнаружились развалины древних строений. Кое-где даже сохранились стены и колонны. Их оказалось неожиданно много, несколько кварталов. Именно за ними нас и поджидал хищный ящер. Хитрая зверюга увидела, что добыча сама идёт в руки, и решила не нападать на нас на открытом месте. Стоило нам приблизиться к развалинам, как ящер выскочил из-за стены и ринулся на нас. Моряки кинулись к ближайшим развалинам, чтобы попытаться найти укрытие на стенах. Я понял, что мы не успеем. Я точно не успею. Найва. Всё началось на уроке домоводства, когда мы варили варенье из ягод - попрыгунчиков. Точнее, немного раньше, на перемене, когда Рукнатала обнималась с Велсом. Я подошла сзади и голосом учительницы сказала: 'Детям до четырнадцати лет!'. Ну и испугались же они! И чего было пугаться? Я всего лишь немного пошутила. Как показали дальнейшие события, Рукнатала обиделась надолго. Варенье из попрыгунчиков очень вкусное, но у этих небольших ягод есть очень неприятное свойство: стоит им немного полежать и подсохнуть, как они начинают прыгать, если их коснуться чем-нибудь влажным. Например, рукой или ложкой с каплями воды. Наша учительница как раз закончила показывать, как брать ягоды и класть в котёл, чтобы они не разлетались по всей кухне, когда в дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в щель просунулась патлатая голова одного из воинов. - Найва... Лунтаева. Как сможешь, зайди к вождю. - Ирха! Так ли я учила вас входить в приличное заведение? - возмутилась Мирина Алунтова, наш классный руководитель. - Ох, простите, - сказала голова. После этого в класс вдвинулась фигура чуть выше дверного проёма, исполнила книксен и исчезла за дверью. Мы почему-то поняли, что смеяться нужно потихоньку, отвернувшись от учительницы. - Всегда был хулиганом, - прокомментировала учительница Мирина. Я отвлеклась и неосторожно коснулась ягод. Мелкие горошки почувствовали влагу руки и обрадовано подскочили к потолку, а от него рикошетом вниз. Закричали девочки, которым ягоды поцарапали кожу или стукнули по голове. Учительница засмеялась: - Осторожнее, девочки. Учитесь. Мы варили один котёл с Квалтой и Луканурой. Рядом варила своё варенье Макуна с двумя подругами, а с другой стороны - Рукнатала, Снуера и Дедана. От этой троицы можно было ждать любой пакости, и потому я старалась держать их в поле зрения. - Не знаете, почему парни вместо того, чтобы любить каждый свою девчонку, толпой бегают за какой-нибудь одной? - спросила Квалта, - Вот только вчера слышала, как Севан и Дилдо разговаривали. Севан говорит: 'Ты в кого влюблён?'. Дилдо отвечает: 'Ни в кого'. А Севан и говорит: 'Как так можно? Ты что, маленький? Давай вместе будем влюблены в Найву Лунтаеву'. И Серофан, тоже туда же, задрав хвост: 'Ах, Найва такая миленькая!'. Я удивилась: - Стоп, Серофан же вроде с тобой дружит, ты его женихом называла? - Ну да. Дружит. Мы и играем, и на разные работы ходим вместе. Это я по детству к нему привязалась. Только я никогда не возьму его мужем, я его слишком хорошо знаю. Он влюблён в тебя, учти. Дедана решила посочувствовать: - Но у тебя жених Парка? Он сейчас далеко. Тебе наверное, грустно без него? Пришлось признаваться: - Да. Грустно. Как подумаю, что он может утонуть... - Или выбрать себе жену по обмену на севере, - подсказала Дедана. - И это тоже грустно, - согласилась я, - Он не хотел ехать, но его дядя дружен с вождём, договорился, вот Парка и поехал. Это считается редкой удачей. Квалта, добавь ещё мёда. - А тебе не кажется, что Парка слишком глупый для тебя? - вмешалась Макуната, - Ему, конечно, нравится, что ты его обнимаешь и прилюдно женихом называешь, но ты ему совершенно безразлична. Вот увидишь, вернётся с севера с подарками от пяти - шести девочек по обмену. Бросила бы ты его! Макуне как моей старой подруге разрешается говорить такое. Я даже не обиделась: - Ну, глупый. Ну, шумливый. Зато большой, тёплый и добрый. И когда Хай меня по голове пеналом бьёт, Парка его сразу по стенке размазывает. Луканура, мешай варенье, закипает, сейчас убежит. А потом, не только парни табуном могут бегать. Вон мой Лейте в Вертулии одной девчонке глянулся, она только ему на празднике стала еду носить, так сразу ещё две девчонки рядом появилось. - Это другое! - не согласилась Квалта, - Твой Лейте там был в качестве матроса, а от матроса все мечтают родить, даже если не женится. А он ещё и жениться может... - Ну, у нас в пещере тоже есть такие примеры, когда несколько девчонок за одного парня конкурируют. Помнишь Найву из седьмого, Литану и Заруну из шестого? - припомнила Луканура. Мы печально замолчали - Найва и Заруна погибли летом, во время вторжения. Пока мы печалились, варенье успело сбежать и пролиться на огонь. По учебной пещере поплыл удушливый запах палёного. - У Лунтаевой одни глупости в голове, - захихикала Рукнатала. Странно, до сих пор она всегда запускала говорить всякие гадости Дедану, чтобы та получала все шишки, а сама только хихикала в сторонке. Рукнатала - отличница, умная девчонка, но вредина, каких мало. С чего это она так осмелела? Ах да, мальчишек рядом нет и Парка далеко. - Сама дура. Рукнатала замахнулась поварёшкой, а Снуера кинула в наш котёл какой-то шарик. Шарик тут же растворился в варенье. - Ты что кинула? - как можно более зловещим тоном спросила я. Вредины захихикали. Луканура схватила ковшик, зачерпнула в том месте, куда упал шарик, и попыталась вылить содержимое в котёл соседок. Снуера выбила у неё ковшик, и всё содержимое пролилось в огонь под котлом. Повалил дым. - Девочки, не баловаться, - предупредила учительница Мирина. Пришлось разойтись к своим очагам, варить второе задание - молочную кашу. До конца урока учительница Мирина пристально наблюдала на нами, и сделать было ничего невозможно. Мы получили некоторое удовлетворение, глядя на то, как у вредной троицы три раза убегало молоко. Они белоручки, сами ничего делать не хотят. У нас всё получилось прекрасно - мне не раз приходилось варить Масе завтраки, в том числе молочные каши. Мы стояли у котла так плотно, что ничего кинуть туда было невозможно. Через сорок минут учительница сказала: - По всем правилам варенье варить надо ещё час, но мы можем попробовать, что получилось, уже сейчас. Рукнатала, Снуера и Дедана получили за варенье пятерку, а каша у них подгорела. Попробовав наше варенье, учительница сказала, что оно горькое, и поставила тройку. Сколько мы не пытались ей сказать, что соседки подкинули какую-то гадость, она не стала слушать. Эти взрослые иногда бывают такими упрямыми... Как только учительница объявила конец урока, Рукнатала, Снуера и Дедана, опасаясь мести, первыми выскочили из двери, и уже из коридора донеслось: - У Лунтаевой в голове одни глупости! Я вышла в коридор как раз в тот момент, когда троица вредин с разбега уткнулись в группу ребят, состоящую из Дилдо, Севана и Серофана. Урок столярного мастерства у них закончился чуть раньше, и они ждали нас. Дилдо потрепал Рукнаталу за ухо, а Снуера получила пеналом по голове от Севана. Даже не пришлось щипать противных девчонок. - Спасибо, что подождали. Меня вождь зовёт. Пойдёте со мной? Поскольку пещера вождя недалеко от школы, мальчишки согласились. Перемена перед последним уроком позволяла успеть сходить туда и обратно. - А, Найва, - приветствовал меня вождь, - заходи, малышка, охрану тоже с собой зови, нечего им в коридоре торчать. Я по поводу твоей просьбы дать тебе козу или овцу в состоянии 'перед родами'. Зачем тебе это? - Я хочу попробовать разрезать её и вытащить помёт, чтобы потом зашить обратно козу и посмотреть, выживут или нет, и коза, и козлята. Некоторые наши женщины умерли от того, что не смогли разродиться. У меня есть сведения, что такое возможно. Вождь изумился, мальчишки закашлялись. Вождь принялся крутить длинный ус. - Хм.. хм... не могу я тебе дать домашних животных. У нас их и так мало. Хочешь, охотники тебе берлогу медведицы найдут? У них медвежата как раз зимой появляются. Я представила себе, как режу проснувшуюся медведицу, а для начала - как я её переворачиваю в удобное положение... запах в берлоге, темнота, холод... - Нет, слишком крупная. - У других животных сейчас нет детёнышей. Весной, если хочешь, мы тебе корову оленя подгоним, или буйволицу? - Ну хорошо... а до тех пор придётся тренироваться на людях. Надеюсь, у буйволицы всё пройдёт успешно. После тренировок на людях. Вождь сказал: 'Вот кислота, хуже брата', и выгнал нас из зала приёмов. Мы пошли на физкультуру, играть в мячик. Мальчишки посматривали на меня как-то странно, искоса. На улице стояла противная погода, влажная и холодная. Временами начинал идти мокрый снег. По этой причине нам разрешили играть не на улице, а в спортзале. Мы только начали перекидывать тряпочный мяч, как в зал опять заглянула памятная патлатая голова. - Найва Лунтаева... и те трое, что были с ней. К вождю. Когда вождь зовёт, медлить в нашем племени не принято. Мы явились сразу, как только оделись. Вождь был в прекрасном расположении духа. - Найва? Тебе боги помогают. Охотники только что принесли мне весть, что они завалили рядом с Красным холмом медведицу. Иди и потренируйся на ней. А вы трое - охрана и слуги ей. Считайте это личным поручением властей племени. Оплата как взрослым воинам за день работы. - Зачем мне дохлая? Я не смогу понять, выживет она или нет, правильно я делала или не правильно. - Зато попробуешь. Может, чему и научишься, - в глазах у вождя мелькнуло что-то очень взрослое и очень недоброе. Я поняла, что от этого дела мне не отвертеться. Посмотрела на мальчишек - те сияли. Ну как же, оплата как воинам. Серому это безразлично, он за путешествие на север и ночные вахты получил столько, сколько некоторые взрослые за год не получают, а для Дилдо и Севана это первая оплачиваемая работа в жизни. Зато Серому наверняка захочется показать себя пред вождём. Если я не пойду, они меня понесут. Через четверть часа мы уже вышагивали по слегка припорошенной снегом грязи. Идти до Красного холма далеко, это почти на краю нашего мира. Пока дошли, здорово устали. На месте я обнаружила, что охотники уже сняли шкуру и срезали мясо с половины мышц. И чему тут научишься на одном костяке? Я их немного поругала за самоуправство, но они только посмеялись - никаких указаний от вождя они не успели получить и действовали, как обычно. Пришлось закатать рукава моего чудного овчинного тулупчика и лезть вглубь окровавленной туши. Мальчишки дружно перехватили самострелы и уставились в разные стороны - будто охраняют. Вождь оказался прав. По неопытности я перепутала желудок с домиком для детей, случайно разрезала жёлчный пузырь и долго не могла приспособиться, как сшивать ткани. Только через несколько минут я поняла, что в одиночку это невозможно и что нужны зажимы или помощь другого человека. Мальчишки в ответ на просьбу подержать края разреза дружно заявили, что заняты охраной. Помочь смог только один из охотников. Я долго тыкала скользкой иголкой в упрямые ткани, шов никак не получался. Руки замёрзли, пальцы не гнулись. Да, будь это живой человек, я бы тут начередила... Когда старший из охотников закричал, что приближается стая завриков, я почти обрадовалась. Охотники действовали чётко - одни направились к дальнему укрытию, нас и меньшую часть охотников распорядитель направил к ближайшему. Мы побежали. Заврики - маленькие летучие хищные ящеры. Обычно они не очень опасны. Реальную опасность они представляют только для одиноких людей. Действуют они обычно так: сначала из глубины леса вылетает одиночный заврик и пытается тяпнуть жертву за руку или шею. В передних зубах заврики носят яд, он парализует на некоторое время. Если получится, то прилетает вся стая и разбирает жертву на косточки. Если нет, то стая отправляется дальше. Так обычно бывает летом. Но сейчас, зимой, если они оголодали, то могут навалиться и всей стаей... Мы бежали к камнями укрытия. Это было крупное укрытие, на много человек. Мы подходили почти одновременно - Дилдо, Севан, я и Серый. Взрослые охотники уже сидели в убежище и целились в небо из самострелов. Взрослые бегают быстрее. В такие моменты особо ясно проявляется, кто чего стоит. Дилдо и Севан кинулись наперерез мне к отверстию убежища. Серофан приотстал. Этим он нарушил одно из правил, которое нам вдалбливают на природоведении - мужчина важнее, он может вырастить продовольствие, а уж кому родить от него ребёнка, всегда найдётся. Поэтому он должен бежать к убежищу первым. Да, он нарушил. Но теперь я знаю, на кого можно положиться. Охотники пропустили нас в заднюю часть пещеры и отобрали самострелы. Я услышала, как один из охотников сказал Серому: 'Молодец!'. Заврики попытались навалиться всей стаей на охотников, те в ответ накинули на себя шкуры и принялись сбивать летунов из самострелов. Одни стреляли, другие заряжали. - На дадите заряжать хотя бы? - попросил Серый. - Чтобы вы по неосторожности нам в спину стрелу засадили? Сидите лучше тихо, под руку не толкайте. Мы засели в уютном тепле и принялись решать математические задачки. Благо, теперь благодаря Пете их было много. Для начала я предложила мальчишкам найти такие прямоугольники, у которых площадь численно равна периметру и выражается целым числом, с разными соотношениями сторон. - Это невозможно, - была первая реакция у Дилдо. - Возможно, - возмутилась я, - вот представь себе квадрат со стороной единица. Площадь единица, периметр четыре. Теперь если его вытягивать так, чтобы площадь оставалась постоянной, то периметр будет расти. Дилдо посмотрел на заврика, который прорвался через лавину стрел и запутался в шкуре у охотника, достал нож, почесался и задумался. Серофан начал думать вслух: - Прямоугольник два к одному уже большой... площадь два, периметр шесть. Три к четырём уже ближе - площадь двенадцать, периметр четырнадцать. Найва, иди ты шить! Это все целые числа надо перебирать, от нуля и до тысяч! - Нет, тут надо простенькую формулу написать. Что длина умножить на ширину равна две ширины плюс две длины. Теперь если выразить ширину через длину, то получится, что ширина равна две длины делить на длину минус двойка. И в эту формулу надо теперь подставлять целые числа, смотреть, получается целое число или нет. Есть и другой способ решения - графический, просто через логику. Мальчишки оживились и довольно быстро нашли ответы - шесть и три, четыре и четыре. - А теперь задача поинтереснее - доказать, что таких прямоугольников может быть только два. С этой задачей мы просидели очень долго. Заврики к этому времени уже съели всех своих павших товарищей и всё, то осталось от медведя. Охотники им не мешали, надеялись, что заврики насытятся и улетят. Но те, поужинав, вместо поиска новой пищи расселись на ветвях окружающих деревьев, вне пределов прицельной стрельбы из самострелов. Короткий зимний день начал клониться к концу, охотники забеспокоились - так можно не успеть к закрытию врат. После недолгого обсуждения решили, что надо кого-нибудь послать в пещеру за помощью, за отрядом со щитами. Надув щёки, глава отряда охотников произнёс, глядя на мальчишек: - Как старший мужчина в отряде, я приказываю одному из вас... пойдите и приведите помощь или умрите! Выбирайте, кто будет первым? Мальчишки побелели и задрожали. Я сказала: - Я. Я пойду. Лейтане. Ящер приближался. Сбросив самострелы и моток верёвки, я перехватил копьё так, как учил дедушка Артуал, и подкатился под брюхо ящера. На этот раз ящер оказался правильным, он атаковал чётко сверху вниз. Моих сил не хватило, чтобы всадить копьё глубоко до живота, но ящер, почувствовав боль, попытался пригнуться, чтобы достать меня, и сам себя насадил на копьё. Туша повалилась к моим ногам, я не совсем осознанно вспрыгнул на шею, чтобы спастись от конвульсивных движений ног. Моряки всё ещё бежали к стенам. - Эй, можете не бежать, - крикнул я им и пошел подбирать самострелы. Моряки остановились, обернулись и припустили снова. Я оглянулся. Из-за стены выходил тигр, огромный, я ранее таких никогда не видел. Изо рта у него торчали клыки такой длины, которыми можно прокусить даже хищного ящера. Именно к ящеру тигр и направился. Я снял самострелы с предохранителя и медленно попятился. Дедушка Артуал учил, что от хищников убегать нельзя - они кинутся догонять даже тогда, когда им этого не надо. Кроме того, шкура тигра, в отличие от шкуры ящера, очень даже пробивается самострелами. Тигр посмотрел на мёртвого ящера, на меня и издал ужасающий рык. - Он весь твой, ешь сколько хочешь, - мирно ответил я тигру, продолжая пятиться. Зверюга как будто поняла и двинулась к ящеру, не обращая на меня внимания. Я обернулся. Моряки продолжали бежать к развалинам и почти их достигли. И тут из-за ближайшей к ним стены вышел второй хищный ящер. Хищные ящеры часто охотятся в паре, и на этот раз первый ящер должен был нас напугать, а второй - перехватить у стен, когда мы разбежимся и выдохнемся. Дядьки, увидев ящера, встали как вкопанные. В воздухе мелькнуло полосатое тело. Второй тигр приземлился точно на спину ящеру и перекусил ему шею, как цыплёнку. После чего посмотрел на нас и зарычал. Моряки развернулись с явным намерением бежать изо всех сил в мою сторону. - Не бегите. Медленно идите группой. Он не будет нападать, - успел крикнуть я. На этот раз до них дошло. Они сбились в тесную группу и попятились к обрыву пирса. Я подобрал верёвку и присоединился. Второй тигр заревел, первый ему ответил. На этот раз их рёв был немного другим. - Откуда ты знаешь, что они не будут нападать? - спросил кто-то. - Де-дедушка Артула рассказывал, - задыхаясь на бегу, пояснил я. Никто их моих старших товарищей не знал, кто это такой, но объяснять у меня не было никакого желания. Мы бежали по холмистой равнине, бывшему дну гавани, и сил ни на что больше не оставалось. Когда я оглянулся, то увидел рядом с первыми двумя тиграми много других, среди них было много тигрят. Петя толкнул ногу. Я приотстал. - Если здесь много таких больших хищников, значит, здесь есть чем кормиться, - сказал Петя. - У-ум? - Значит, и вы можете подстрелить себе кое-что из дичи. Я ничего не ответил. Нам сейчас самим бы не стать дичью. За два часа нашего отсутствия остававшиеся на корабле моряки подремонтировали мачту и собрали траву для маскировки. До полной высоты мачту восстановить не удалось, но мы хотя бы могли поставить косые паруса из аварийного запаса. Увидев наше паническое бегство (точнее, ускоренное шагание), они сразу начали отталкивать корабль от берега. Нам пришлось прыгать на борт уже из воды. - Хищники? - спросил капитан. - Ящеры и тигры, - кратко ответил Арагон, вытаскивая меня за руки из воды. Мы отошли от берега и провели ночь в море, недалеко от суши. Услышав про руду, капитан приказал повыбрасывать в море все запасы рыбы, даже часть бочек с солёной рыбой. Ещё он строго предупредил всех, чтобы мы никому - даже родным - не рассказывали про находку, только вождю. На следующий день мы занимались тем, что таскали в заплечных мешках руду из старых кораблей. Весь день прошел в бегах. Чтобы сохранять способность бежать с грузом, носили понемногу, по двадцать килограмм. Пришлось сделать двадцать ходок. Мне повезло, после обеда меня, как ночного рулевого, услали спать. А Парка с Иргамом так и бегали до самого вечера. Натаскав пять тонн руды, мы двинулись на запад. На безжизненном скалистом островке мы нарубили дров и приготовили горячую еду, впервые за девять дней. Это было так прекрасно! Самое вкусное лакомство в мире - это свежесваренная каша с солёным маслом. Когда капитан увидел, какой мыс мы обошли во время непогоды по пути сюда, то посмотрел на меня очень подозрительно. Мы обходили выдававшуюся на север цепочку скал и отмелей целую ночь, а потом ещё полдня. - Ты знал, что мы там найдём, - скорее сказал, чем спросил капитан на второй день. - Нет. Только общее ощущение, где находится земля. - Хм..., - капитан не поверил, но расспрашивать не стал. Двигались мы под аварийными парусами на удивление неплохо. До сих пор я считал, что треугольные паруса намного слабее прямых, но в реальной жизни оказалось, что при встречных ветрах приходится ходить гораздо чаще, чем при попутных, а треугольные паруса были для этого удобнее. Но даже так мы двигались медленнее, чем обычно. До Маланиры мы тащились пять дней. В Маланире нашему приходу удивились. Сгустки Тьмы игнорировали наше присутствие до самого последнего дня. Каждый день я полировал свою медную пластинку и вставлял её в 'волшебный фонарь', но чудовища так и не появлялись. Только в самый последний момент, утром накануне прибытия в Маланиру, Арагон заметил кляксу, движущуюся по направлению к кораблю. Арагон теперь почти каждую ночь составлял мне компанию. С ним было легче, но зато пропадала возможность порешать задачки с Петей. Мы спрятались в мостике, я направил узкий луч света из 'волшебного фонаря' на открытое окно. Сгусток тьмы просочился в мостик через маленькую щёлочку где-то ещё, я увидел его, когда он уже надвигался справа, одновременно с тем, как передо мной начала появляться бабушка. Арагон тоже почувствовал движение и сорвал сосуд с масляной лампы. Сгусток тьмы лопнул, распавшись на множество чёрных лоскутков. Я сразу смыл их за борт, стараясь не прикасаться. Арагон боялся даже близко к ним подходить. Так я и не смог проверить действенность моего 'волшебного фонаря'. Поутру другие моряки не хотели верить, что мы прикончили чудовище. Но мы ничуть не жалели, что избавились от доказательств, было в этих Сгустках Тьмы что-то жуткое, даже в их остатках. Самая северная пещера, Маланира, представляла из себя комплекс из трёх пещер. На берегу располагалась меньшая из них, Мала, на расстоянии около пятнадцати километров - самая большая под названием 'Лана', а ещё на расстоянии пяти километров - третья, её называли 'Ланира'. Это не были отдельные пещеры, как у нас, во всех трёх жило одно племя. Жители перемещались из одной в другую по желанию или в зависимости от сезонных работ. Школа, например, находилась только в Лане. Злаки здесь действительно почти не сеяли. В этом просто не было необходимости. Здесь, к северу от Холодного Хребта, людей жило совсем немного, зато всякой живности и растительности водилось в изобилии. Кое-какие огородики у местных были, но на них выращивали, в основном, специи и деликатесы. Остальное сельское хозяйство в Маланире было больше похоже на охоту. В сезон заготовок местные садились на тележки со скакунами, мчались до рощи хлебных деревьев, или до ореховой рощи. Там они отпускали скакунов и залезали на деревья, чтобы не попасть на зубок преследующим хищникам. Когда хищники разбредались, а мешки переполнялись плодами, скакунов вызывали сигналом рога и мчались обратно. Дикие клубни заготавливали аналогично. Нескольких выездов хватало на то, чтобы заготовить еды на несколько лет вперёд. По этой причине работали здесь гораздо меньше, чем на юге, а свободное время посвящали развитию ловкости или вышиванию. Вместо овец здесь разводили других животных, длинноногих и длинношеих, с густой и длинной шерстью, их называли 'ламы'. По утрам их пинками выгоняли на вольный выпас, а вечером впускали в пещеру. От хищников они убегали сами. Благодаря этим животным мяса и шерсти было в изобилии. Шерсть красили и делали из неё разноцветные вышитые полотна. От нечего делать и красоты ради здесь вышивали даже мужчины. А вот школа здесь была совсем слабенькая. У нас обучение в школе занимало восемь лет, в Вертулии и Зирании десять. Здесь школу заканчивали после четырёх классов. Письменные знания на севере были просто не нужны, зато сила, ловкость и быстрота были в большом почёте. Быстрых и сильных хищников здесь было ещё больше, чем у нас. Кроме хищников, северные просторы бороздили огромные стада травоядных животных, при охоте на которых тоже требовалась ловкость. Здесь спасались от хищников и рогов травоядных, в основном, не на деревьях, как к югу от Хребта, а с помощью большой скорости - либо верхом на скакунах, либо - зимой - в санях, запряжённых оленями. Постоянная близость к опасности, любовь к скорости и отсутствие переутомления, характерного для сельскохозяйственных народов, создали здесь очень своеобразный народ. Отчаянные и быстрые, задиристые, но добрые, готовые на всё, что угодно, ради взаимопомощи - я полюбил их с первых часов пребывания здесь. Насколько же отличались они в лучшую сторону от заносчивых людей Зирании, а тем более от Макланты, нашей соседней пещеры! Жители Маланиры себя обделёнными жизнью совсем не считали и жителям юга не завидовали. Единственное, что их печалило - это то, что пригодных для жизни скал к северу почти не было, а горы Холодного Хребта для жизни не очень подходили - они далеко отстояли от источников пищи. Это ограничивало распространение людей на Север. 'Удивились' - это не то слово, которым можно описать чувства людей Малы, когда они увидели наш изрядно потрёпанный корабль у ворот своего порта. Летний корабль с континента до этих мест не доходил, последний торговый караван с юга приходил два года назад. Поэтому явление нашего крайне необычного двухкорпусника, да ещё в начале зимы, было воспринято как маленькое чудо. На наше счастье, жители Маланиры готовились к зимней рыбалке и потому расчистили завал из камней, который у них, как и у нас, закрывал створки ворот порта. Они закончили его разбирать только накануне. Когда ранним утром наш корабль влетел в гавань, они даже не успели созвать всех жителей Малы для встречи. Весь народ подтянулся только тогда, когда уже началась разгрузка. Пришедший вождь объявил, разумеется, пир. Но в первую очередь нас интересовали сухая одежда и горячая ванна, в любой последовательности. Выглядели мы ужасно, а пахло от нас ещё хуже. И горячая вода, и одежда были нам обещаны тут же и с избытком. Когда вождь услышал, как капитан приказывает сгрузить на берег две тонны железной руды и две сотни килограмм железных изделий, то запрыгал, как ребёнок. После этого улыбки встречающих, и без того радостные, стали просто невероятно широкими. Когда мы проходили мимо вождя, тот намётанным взглядом углядел на моей меховой куртки обширные следы крови и остановил капитана: - Мальчишка ранен? - Нет, это он хищного ящера завалил, вот его кровью и облило, не было возможности отмыться. - Ящера - забрину? - удивился вождь. 'Забринами' называют небольших хищных ящеров, размером они примерно по грудь человеку. Они быстро бегают на задних лапах, опираясь на хвост, и нападают большими стаями. Передние лапы у них намного короче задних, но вооружены острыми когтями. Очень опасное животное, особенно зимой, когда они голодают. Стая забрину может завалить даже взрослого мужчину, если тот вовремя не влезет на дерево. Но для внимательного человека - даже ребёнка - забрину не очень опасны, с дерева их можно перестрелять из самострела сколько хочешь. Да и на открытом пространстве, если найти, чем прикрыть спину, от них не так уж и трудно отбиться. Даже ножом, надо только лишить их возможности нападать со всех сторон. Волки опаснее. - Нет, ящера - морана. По установившейся тишине и устремлённым на меня взглядам я понял, что умение бороться с хищными ящерами забыто и здесь, и что рассказывать мне сегодня придётся много и долго. Капитан подтолкнул меня под спину, и мы пошли отмокать в горячих ваннах. На вечернем пиру про меня - к большой моей радости - почти забыли. Говорили в основном взрослые. В первую очередь северян интересовали новости про общее положение и про родственников в других пещерах. Эта пещера жила без новостей очень долго. Разговоры затянулись почти до вечера. Выяснилось, что в Маланире было совсем плохо с металлом. Не только наконечники для стрел, но зачастую и топоры здесь приходилось делать из камня. Наша новость о том, что корабли с континента больше не будут приходить из-за Сгустков Тьмы, вызвала длительное обсуждение. Сгустки Тьмы и здесь стали известным бедствием. Зато жители Маланиры смогли рассказать нам нечто интересное про нашествие рыжих волков. Оказывается, рыжие волки жили здесь издавна, их считали не очень опасным хищником. Но этим летом по неизвестной причине поголовье тигров резко увеличилось, они начали охотиться на рыжих волков, и весьма успешно. Так получилось, что тигры выгнали рыжих волков на юг. Сухопутных головногов здесь тоже видели. Местные утверждали, что это обычные морские головоноги, которых неведомые чудовища выдавили на сушу, говорили, что головоноги сильно проредили поголовье крупных хищных ящеров. Они даже предположили, что это именно благодаря снижению количества хищных ящеров смогли расплодиться тигры, которые теперь нападают на ящеров. Раньше было наоборот. Наши моряки тут же вспомнили сцену на севере, и разговор ушел на новый круг, на обсуждение изменений в природе и хозяйстве. К счастью, его течение обогнуло меня. Ближе к полуночи вождь сообразил, что мы не успели обсудить и половины тем, и объявил продолжение праздника на завтра. Весь вечер дети, которым было положено прислуживать гостям и ведущим людям племени, скапливались в нашем конце стола - там, где сидели мы с Паркой и Иргамом. Вождю пришлось несколько раз прикрикнуть, чтобы они не забывали о своём деле. Дети пытались задавать вопросы, мы честно пытались отвечать, но приходилось каждый раз замолкать, чтобы послушать более интересные беседы взрослых. Потом я устал и положил голову на стол. Очнулся я на следующий день в своей постели, под меховым одеялом. Дядьки смеялись и говорили, что мы уснули прямо за столом. С утра к нам явилась целая делегация ровесников, приглашать нас кататься на оленях. Оказывается, ночью выпал снег, и такой глубокий, что катание на собаках и оленях стало возможным. Мы с радостью согласились. Увидев, что водящими всех трёх наших нарт оказались девчонки, мы ничуть не удивились. Катание на оленях и собаках оказалось делом забавным, но слишком уж рискованным. Мы не умели вовремя отклоняться в нужную сторону, и потому постоянно оказывались в снегу. Местные только со смеху покатывались, глядя на то, как мы соскребаем снег с лиц и вытряхиваем из капюшонов. Мы тоже смеялись. Они сами каким-то чудом ухитрялись удерживаться, даже стоя на упряжках (мы сидели в грузовом отделении). У нас тоже выпадает снег, мы умеем бегать на лыжах и кататься на коньках. Но по снегу мы ничего не возим, в крайнем случае для перевозки тяжестей в сани запрягают быков. Торговые караваны зимой не ходят. Поэтому я никак не ожидал, что упряжки окажутся настолько быстроходным транспортом. У нас зимой иногда катаются на собаках, но это больше забава для детей. В упряжку запрягают не более двух собак, а в сани сажают кучу малышни. Собаки едут медленно, еле-еле. Здесь же в упряжку запрягали сразу восьмёрку, а то и дюжину крупных зверюг. Они повизгивали от нетерпения, пока их запрягали, а по команде брали с места так, что можно было вывалиться, если не держаться изо всех сил. Двигались они почти с полной скоростью, на которую способны собаки. После этого катания я понял, что чувствует волк, который бежит на полной скорости. Упоительное чувство, когда земля (точнее, снег) пролетает под тобой на огромной скорости. Через два часа катания хозяева смилостивились и отвезли нас показывать другую забаву - ловлю оленят. Смысл забавы заключался в том, чтобы накинуть кожаную петлю на рога необученного оленя и удерживать его до тех пор, пока он не смирится. Я попытался кинуть петлю, у меня она улетела на три метра. Парка кинул на четыре метра, Иргам - на пять. Когда Мика - водящая моей упряжки - кинула петлю на добрые двадцать метров и попала точно на рога нужного оленя, мы дружно открыли рты. Олень принялся упираться и прыгать. Остальное стадо начало рыть копытами снег, твёрдо намереваясь насадить нас на рога. Тут в дело вступили огромные собаки, что сопровождали нашу группу. Среди них был даже один ручной тигр. Они моментально заставили оленей передумать и отойти подальше. Мика дала мне верёвку, на другом конце которой ярился оленёнок. Не подозревая ничего плохого, я взял её двумя руками. В следующую секунду я оказался на снегу, лицом вниз. Небольшой на вид олень оказался на диво сильной скотиной, он тащил меня и не собирался останавливаться. Сразу трое маланирцев рухнули на меня и на ремень. Смеющаяся Мика пояснила: - Нельзя держать просто с силой, жёстко. Олень сильнее. Надо притягивать к себе, когда он ослабляет натяжение, и отпускать, когда он дёргает. Мягкое и податливое сильнее жёсткого и твёрдого, вас этому Главный Ведун не учил? - Нет, - удивился я и попробовал держать ремень так, как посоветовала Мика. На этот раз меня страховали двое мальчишек. Кое-что начало получаться. Кожаную верёвку у меня забрала Рина - девочка, которая вела нарты Парки. Удивительно, но она удерживала верёвку без особых усилий. Потом она передала её Парке. Парке, напрягаясь изо всех сил, удалось удержать оленя и не упасть. Иргаму поначалу удавалось держать оленя, но потом он ошибся и оказался на снегу. Все смеялись, и Иргам в первую очередь. Потом мы вернулись в Малу. Я подумал идти в нашу пещеру, но Мика сразу предупредила, что для детей обещали накрыть стол с обедом в общей пещере. Я удивился и подумал, что это розыгрыш, но когда пришел в пещеру собраний, то обнаружил накрытые столы и всю компанию детей, причём в увеличенном составе. Еду подавали взрослые женщины, заботливо раскладывали и следили, чтобы всем досталось вкусненькое. Мы сидели и пировали, как взрослые. Поначалу я не мог поверить своим глазам. У нас детей, пойманных на безделии, либо заставили бы работать, либо послали бы делать уроки. Здесь же детей любили баловать, а правильным образом жизни считалось обретение ловкости. Кто поборолся или побегал в этот день, тот и заслужил обед. Только у таких людей в пещере мог жить домашний тигр. 'Вы не бойтесь, он добрый, мы его ещё маленьким подобрали', - говорили нам местные, трепля тигра между ушами. Тигр жмурился и мурлыкал, но мы всё равно обходили его десятой дорогой. А он, как назло, всюду таскался за детьми. Женщины, которые организовывали для нас стол, работали не за деньги, а просто потому, что считали забавным организовать детям праздник. Свет обеспечивали двое стариков, они же держали отражатели, отбрасывавшие свет от костра на стол и потолок. Самое удивительное началось тогда, когда пришел вождь. Все дети дружно встали, приветствую его, но вождь... извинился за то, что пришел в их время, и приказал продолжать так, как будто его нет. И дети сели и продолжили, в том числе баловаться, что было ещё более удивительным. Вождь пришел как раз тогда, когда я показывал способы уклонения от хищного ящера. Головой ящера на этот раз служил моток травы, который я предусмотрительно запас на поверхности, а шеей - настоящее боевое копьё. Боевые копья здесь были расставлены по периметру пещеры так, будто это были прялки или коптильни. Когда я закончил и перевёл взгляд на вождя, то увидел, что он улыбается, глядя на наше буйное сборище. Рядом с ним уже сидело несколько специалистов. Кода они пришли, я даже не заметил. - Вечером повторишь? - попросил он. Вождь! Попросил? Десятилетнего мальчишку! От удивления я смог выдавить только краткое 'Угу'. Потом детское время закончилось. Все дети дружно встали, принялись убирать посуду, расставлять столы и готовить пещеру для взрослых. Все старились что-нибудь сделать, никто не отлынивал. Это было удивительно. У нас половина народа сразу испарилась бы. Вечером праздник продолжился. Я опять показывал способы уклонения от укуса хищного ящера. К этому времени я так объелся, что еле двигался. Ровесники, которые видели меня относительно резвым во время обеда, животики надорвали, глядя на то, как я еле переступаю по полу. Взрослые смотрели на них удивлённо и не могли взять в толк, отчего молодёжь сползает под стол - с их точки зрения, я показывал удивительные вещи. Тем более, что наши моряки подтвердили - да, так оно и было, так я и спас их от первого ящера. Я посмотрел на ровесников и решил пролить на них холодный дождичек: - Только моих сил не хватило, чтобы задвинуть копьё достаточно глубоко, так что не пытайтесь повторить. - А как же ящер погиб? - спросил Главный Ведун. Здесь по совместительству он был и главным мастером боевых искусств. - Попытался меня задавить весом и сам себя насадил на копьё. Да, чуть не забыл. Самое главное - после удара запрыгнуть на шею или тело ящера, иначе он начинает ногами размахивать и может убить, - с этими словами я запрыгнул на пояс дядьки, который держал в руках копьё с мотком травы и изображал ящера. Дядька не ожидал прыжка, потерял равновесие и упал. Весь зал грохнул от смеха. Я принял этот смех на свой счёт и встал, весь красный от стыда - как же я мог забыть про такой важный приём! Вождь, который смеялся вместе со всеми, заревел: - Малыш, ты даже не представляешь, сколько жизней ты сегодня спас! Ведите его сюда, сегодня он сидит рядом с мной! Дядька, который столь неудачно прославился в роли ящера, подхватил меня на руки и понёс к столу. Меня сажают рядом с вождём! Место рядом с вождём всегда было особо почётным - кроме Мастера Запасов и Главного Ведуна рядом с вождём сажали на моей памяти только капитанов судов. Капитана вождь попросил остаться, подвинулся Главный Ведун. Вождь собственноручно наложил мне каких-то окорочков, подвинул сладкий пирог и приказал налить пива. Высокий красивый кубок он поднёс к моим губам сам. Пришлось пить эту жгучую и горькую гадость. И за что взрослые его только любят? На третьем глотке из-за жжения я закашлялся. Все засмеялись, вождь отвесил мне ласковый подзатыльник - ешь, мол, и переключился на капитана. Я поглядел на еду с тоской. В меня уже не лезло. За плечом проявилась Рина и налила мне в кубок компота. Спасительница! Рина нравилась мне всё больше и больше. Она не была такой боевой и весёлой, как Мика, но с ней было... надёжно. Тем временем вождь вёл разговор с капитаном. Поневоле я стал его свидетелем. - А от нас детей по обмену не возьмёте? - спрашивал вождь. - Мы не сможем оставить вам в заложники наших детей. Да и опасное это дело, по морю сейчас ходить, - осторожно отвечал капитан. - А и не надо заложников. Да и если утонут не беда. Мне их некуда девать, пещеры перенаселены. Сейчас у нас появится железо, мы сможем немного углубить старые, но совсем чуть-чуть. Придётся рыть четвёртую, в горах. К северу у нас одна равнина, ни одной приличной скалы. Предки два поколения сидели без железа, мы не могли ничего сделать. Но это дело долгое, а детей уже через поколение станет вдвое больше. Хищные ящеры не успевают их есть, ловкие, прохвосты. Так что берите сколько возьмёте, желательно девочек. Можете не возвращать, пусть у вас выходят замуж. - У нас сейчас нехватка продовольствия, потому и рискнули сюда плыть. Куда нам дополнительные рты? - А мы вам дадим. Вы нам столько железа привезли, что мы вам ещё два корабля едой должны нагрузить. Так что везите домой что наторговали, а потом приходите пустые два раза. Заберёте детей и еду. Мяса дадим, оно зимой сейчас не портится. Началась торговля, кто кому сколько и чего должен. А я подумал, что в Маланире нам, действительно, отвели самую маленькую пещеру, все мы спали на нарах в два, а то и три яруса. Жилища людей, насколько я мог видеть, тоже были переполнены. Капитан в итоге согласился взять с собою пять девочек. Вот только девчонок нам на корабле и не хватало! Потом наши моряки проговорились о том, как Найва сбежала от гарпий. Гарпий на севере было немного, но здесь они воровали детей так же, как и на юге. Поэтому история вызвала общий интерес, и меня как ближайшего родственника и свидетеля вызвали рассказывать. Во время этого рассказа я впервые закашлялся. Удивительно, но в Маланире Парка и Иргам не болтали. Они сидели и ждали, пока что-нибудь расскажут взрослые и отвечали, только когда их спрашивали. Наверное, всем нужно один раз в жизни нахвастаться, чтобы больше потом так не делать. Мы пробыли в Маланире (точнее, в Мале) неделю. Наше предложение наловить местным рыбки вызвало лишь кривые ухмылки. Оказывается, здесь, на севере, было много озёр, в которых водилось просто ужасающее количество рыбы. Её там даже не ловили, а просто выгребали на берег, иногда лопатой. Мелкую рыбёшку даже для собак не оставляли, сразу выкидывали обратно. Зимняя рыбалка в океане практиковалась, но была скорее забавой ради деликатесов, чем добычей. Поэтому океанская рыба была местным просто не нужна. Интереса ради они, конечно, сходили в море, изучили конструкцию корабля, но на этом всё и закончилось. Удивительно, но здесь, как и на юге, путешествия по морю сочли слишком рискованным делом. Маланирцы сказали, что своих кораблей строить не будут и просили нас приплывать почаще. Мы действительно могли так стать народом моря. Местный кузнец провёл пробную плавку руды и чуть не умер от восторга. Выход руды составил почти шестьдесят процентов. Про настолько богатую руду у нас на острове никто не слышал. Как-то пару лет назад папа показывал мне, как в прежние времена предки добывали руду из болот. Мы копались целый день, а накопали только четыре камешка, выход железа там был не больше четверти. Ещё нас тогда чуть медведь не съел. Северные залежи были настоящим богатством. Первые дни я ещё бегал вместе со всеми детьми, а потом мне стало плохо, поднялась температура. Пробежки по холодной воде и мокрые ночные вахты аукнулись простудой. Во время урагана ветер часто сдувал с меня капюшон, приходилось работать без него. Наверное, это тоже повлияло на здоровье. Вождь прислал бабушку, которая отпаивала меня лечебными травками. К выходу мне стало лучше, но я всё равно продолжал кашлять. Всё это время около меня почти неотлучно находились Рина и Китана. (В первый день Китана была возницей у Иргама). С Микой мы разошлись почти сразу, слишком она шумная и резкая для меня. Зато Парка глядел на неё восхищёнными глазами и всюду таскался за нею. Мика помыкала им, как хотела, даже не замечая этого, а этот дурень был рад исполнить каждое её пожелание. Ну и хорошо, хоть от Найвы отлипнет. Никогда он мне не нравился. Китана была противоположностью Мике, тихая, застенчивая, рассудительная. Ещё она любила решать логические задачки, почти как Найва. Пока я валялся с температурой, ничем другим заниматься было и невозможно. Когда я не спал, эти двое и ещё трое ребят, с которыми мы сдружились, здорово скрашивали мне время. Другие дети тоже заходили, большими, шумными компаниями. Они пели песни и рассказывали разные истории, но они заходили намного реже. Перед отъездом я подарил две оставшиеся бронзовые пряжки Китане и Рине, произнёс соответствующие слова. Глаза у девчонок распахнулись так широко, что я испугался за их здоровье. Я понял, что они думают, будто получили огромное сокровище. Бронзовые вещи и у нас очень ценились, а здесь даже у многих взрослых не было ни одного кусочка металла. Никакого, даже ржавой железяки. Рина принесла в ответ меховую куртку из меха небольших зверьков, обитающих только тут, на севере. - Она очень дорогая, но мама разрешила. Самое дорогое в ней не мех, а утеплитель под мехом. Он сделан из пуха особого вида птиц, что обитают севернее. Их можно поймать только когда они осенью на юг летят. Примерь, она такая тёплая, что в ней можно под снегом спать, и не замёрзнешь. Я примерил. Куртка была мне точно по размеру и намного легче моего тулупа из овчины. - Можешь выкинуть свою грязную овчину. Куртка дорогая, но я всё равно из неё выросла, - довольно произнесла Рина. (Она была намного выше меня - девочки в нашем возрасте растут быстрее). И далась им моя овчина! Между прочим, в ней очень удобно было пролезать через корабельные люки - кожа наружу, мех внутрь, за люк не цепляется. Но от грязи и крови ящера её отмыть и правда не удалось, так она и осталась, пятнами. В Маланире над ней смеялись все, кому не лень - северяне ходили в меховых шубах разных видов, ещё и хвалились, чья шуба лучше. Особым шиком считалось иметь шубу из самых маленьких зверьков. Бешеные люди! Охота им было костяными иглами мелкие шкурки шить. Но самой лучшей шубой считалась, конечно, медвежья шуба Главного Ведуна. Китана принесла деревянное ожерелье. Посередине ожерелья, в деревянной оправе находился крупный мутный полупрозрачный камень. - Вот, держи. У нас тут в одном месте иногда встречаются такие камни. Они очень твёрдые и совершенно бесполезные, обрабатывать их невозможно. Но ничего ценнее у меня нет. Бусины у него из дуба, считается, что они дают силу и крепость. Я поблагодарил Китану и спустил ожерелье на уровень пояса, чтобы Петя мог осмотреть подарок. Тот тут же пнул меня лапой в ногу. Я многословно поблагодарил Китану и пообещал носить ожерелье всегда и везде. - Она подарила тебе крупный необработанный бриллиант. Очень дорогая вещь, - пояснил Петя при первой возможности. - Насколько дорогая? - В нашем мире он стоил бы примерно тысячу месяцев работы обычного человека. - У вас так дёшево стоят люди? - Нет, просто у нас людей много, а бриллиантов мало. Я обдумал эту ситуацию с разных сторон. - А что мне с ним делать? - Ничего. Не потеряй, это главное. Бриллиант - самое твёрдое вещество в мире. Можешь им сталь царапать. Потом я научу, как его обрабатывать. С курткой тоже всё закончилось не сразу. Увидев в коридоре обнову, вождь сразу ухватил меня за ухо: - Откуда такая дорогая куртка? Шедшая сзади Рина объяснила, откуда. - Скажи маме, чтобы зашла ко мне. Мы её выкупим у вас для Лейте. Она слишком дорогая, чтобы ты могла просто так забрать её у младших. Вождь ушел, оставив Рину немало изумлённой. Девочек, которых выделили для путешествия с нами по обмену, я увидел только перед отплытием. 'Девочками' назвать их было сложно - выше меня на голову, они больше походили на тётенек, чем на детей. Они начали ныть, едва вступив на трап. Как же разительно они отличались от Рины с Китаной, а тем более от Мики! Когда я показывал им корабль, Мика и компания вместе со мной лазили по всему корабля, по вантам до самого верха. Эти же сразу залезли в корпус и не показывались до высадки. Когда океан принял наше судёнышко на свои волнистые руки, я обсудил эту проблему с капитаном. Тот отнёсся с пониманием: - Те девчонки, которых вам подсовывали для веселья - лучше из лучших, дети лучших специалистов. А в дорогу нам вождь навязал тех, кого не жалко, если утонут. По крайней мере я бы на его месте так и сделал. Так что эти дамочки, скорее всего, первосортные коровы. Я не выдержал и засмеялся. Капитан посмотрел на меня и подмигнул. На подходе к Лапоте возник спор - заходить или нет. Самым разумным решением было бы идти прямо домой. Потом капитан решил зайти, сказал, что корабль перегружен и надо бы выгрузить тонну-другую руды, да и лишнее продовольствие нам не помешает. Смотрел он при этом почему-то на меня. После ночных вахт я кашлял почти непрерывно. В Лапоте нас уже не ждали. Все были уверены, что мы не пережили шторм. Когда мы заявились без рыбы, но с железной рудой и с 'первосортными коровами', они не поверили своим глазам. Поднимаясь к пещере, я заметил, что капитан что-то говорит вождю, показывая на меня. Секрет открылся очень просто: вместо общей ванны меня засунули в первосортную лазню - парилку. Это было обидно, у нас так моют только маленьких детей. Лазня представляет из себя небольшую пещерку с маленьким вентиляционным отверстием. В ней разводят костёр и поддерживают до тех пор, пока весь камень не прогреется. Потом угольки выгребают, внутренности окатывают водой с травками, ставят бак с водой - и мойтесь, пожалуйста. (Вход закрывают дощатым щитом). Заботливые родители при этом ещё периодически подливают на камни кипяточек с отваром разных трав. Считается, что это исцеляет даже очень сильно простывших людей. Если коснёшься стенки и вымажешься о копоть, то она условно считается не грязной. Чтобы маленькие дети не выходили из помывки, полностью вымазанные в саже, их иногда помещают и вытаскивают из лазни на хлебопекарной лопате. Они при этом визжат от восторга. На традиционном пиру я съел всего пару блюд и вознамерился идти спать, но не тут-то было. Стоило мне добрести до пещеры, как из ниоткуда взялись на диво боевые старушки, которые закутали меня в сильно пахучие пелёнки, и всю ночь я потел со страшной силой. Пару раз за ночь они ещё меня и перепеленали. Весь следующий день я проспал, а на третий день мы уходили. Процедуры принесли некоторую пользу, чувствовал я себя намного лучше. В Лапоте капитан пристроил двух девочек по обмену. Наш корабль нагрузили продовольствием так, что ступить было некуда. Даже весь мостик заняли разные мешки с сухофруктами. Вождь Лапоты, предупреждённый о предстоящей торговле, уговорил соседние пещеры свезти в порт некоторые запасы зерна. Мы выгрузили две тонны руды, но места это особо не добавило. Необходимо было ещё несколько рейсов для того, чтобы вывезти всё продовольствие, которое нам передали за полученное железо. Уже после второй ночной вахты мне снова стало плохо. Крупные волны разбивались о нос корабля, брызги проникали в мостик. Куртка спасала тело от холода, но вот руки и ноги постоянно мёрзли. У меня поднялась температура, постоянно хотелось спать. Арагон отказывался оставаться на мостике в одиночестве, приходилось сидеть с ним всю ночь. Арагон оказался на диво суеверным. Почему-то он решил, что он выживет только в том случае, если будет дежурить на мостике по нечётным числам, если только они не приходится на понедельник и пятницу. В чётные числа он прятался в корпусах, кроме четверга и воскресенья. Я старался не смеяться. В конце концов, он был единственным, кто отваживался проводить ночь под звёздами. У нашего народа давно выработано убеждение 'ночь - это смерть'. Его очень тяжело преодолеть даже в том случае, если ничего не угрожает. Вторую ночь я провёл в одиночестве. Несколько раз я засыпал. Корабль, умница наша, послушно шел прежним курсом, и спустя некоторое время я просыпался, чтобы немного изменить курс. За меня в это время дежурил Петя. На третью ночь я сидел посередине мостика с 'волшебным фонарём' в руках. Арагон предупредил, что за кораблём вьётся Сгусток Тьмы, и потому мы закрыли все щиты на окнах, кроме переднего. Перед ним я и сидел со своим фонарём. Сознание уплывало. Арагон уже несколько раз орал на меня, чтобы я не спал, но глаза всё равно закрывались. Должно быть, я отключился из-за болезни. А потом я услышал замогильный стон бабушкиных приведений, почувствовал тычки Пети и проснулся. Сгусток Тьмы уже влетал в окно и наваливался на меня. Рядом со мной возникла бабушка, тело начало каменеть. Арагон повернулся, увидел врага и потянулся за лампой. Я понял, что они не успеют. И тут случилось чудо. Коснувшись ожерелья, Сгусток Тьмы взорвался с небольшим хлопком. Чёрные лоскуты усеяли весь мостик. Мыть палубу у меня сил не было, и потому я просто отполз в угол. Арагон забился в другой угол, захныкал и вышел из строя. Когда утром капитан вылез из люка, то обнаружил хныкающего Арагона, укрывшегося под одеялом с лампой, и меня, мирно спящего в углу. Корабль шел, куда ему хотелось. На наше счастье, хотелось ему на юг, так что мы не сильно отклонились от маршрута. На этот раз, отмывая мостик от чёрных остатков, все поверили в то, что здесь погибло очередное чудовище. Впрочем, я этого не видел, когда меня несли в корпус, я проснулся всего на мгновение. В эту ночь мы встали на плавучий якорь. Никто не согласился оставаться на мостике в одиночку, а я был недееспособен. Через сутки мне стало немного лучше. Удивительно, но дежурить со мною на мостике вызвалась только одна из 'девочек по обмену'. Её не пустили, но Иргам, глядя на неё, засовестился и согласился составить мне компанию. С ним мы провели последние две ночи. Я говорил, что делать, а Иргам тягал тросы. Я долго вертел в руках ожерелье, гадая, что убило чудовище. Я подумал, что Китана немного волшебница и сделала мне защитное ожерелье из заговоренного дуба. Петя предположил, что это, скорее всего, кристаллическая структура бриллианта нарушила какие-то внутренние связи в Сгустке Тьмы. - Из этого следуют крайне нехорошие выводы, - сказал Петя. Но какие именно, не признался. В нашу пещеру мы прибыли к полдню шестого дня. Я был без сознания от температуры, до дома меня несли. Найва. - Я пойду, - повторила я. - Как можно? Я тебя не пущу. Я пойду, - еле слышно выговорил Серофан. Я наклонилась к нему на ушко: - Не ходи. Ты не обучен. Я обучена. Мне между завриками ходить как по спортзалу. Будешь должен мне желание. Глаза у Серого стали круглыми - круглыми. Я насладилась их видом и начала пробираться к охотникам. Была у меня одна задумка... - Да, да, женщина менее ценная, пусть она идёт, - загалдели охотники. - Дайте мне шкуру медведя. Только предварительно сотрите с неё всё мясо и кровь, - потребовала я. Охотники ничего не поняли, но принялись лихорадочно чистить шкуру. Иногда так приятно посмотреть, как мужчины работают... Через десять минут я вышла из убежища, наклонившись и накинув шкуру медведя. Это должно было помочь мне пройти мимо летающих тварей. Кроме того, дедушка Артуал учил нас, что заврики очень быстрые, но из-за скорости не могут быстро поворачивать. Если крутиться на месте и рубить их копьём или ножом, то можно нарубить их сколько хочешь. Для меня это была сплошная теория, но почему-то казалось, что всё получится. Другие поучения дедушки я уже проверила на Таське и Нате - рыжем волке и собаке. Всё работало. Заврики шипели, когда я проходила под ними, но так и не решились атаковать. Так и пришлось тащить тяжёлую шкуру до самой пещеры. При подходе к воротам воины в наступающей темноте решили, что на них двигается медведь - шатун, и засадили мне в правую руку стрелу из самострела. Руку обожгло болью, я упала и закричала им, чтобы не стреляли и чтобы отправили группу на помощь охотникам. Охранник, что выстрелил в меня, побежал к вождю, а второй подбежал бинтовать. Правильно первый сделал, я была такая злая на него, что точно сделала бы что-нибудь нехорошее. Потом меня отнесли к маме. Мама вызвала папу, тот откусил хвостовик стрелы и вынул наконечник с другой стороны (стрела пробила руку насквозь). Мама промыла рану, смазала бальзамом и ещё раз перебинтовала. Через два часа пришел Серый. Я валялась почти без памяти, с высокой температурой. Серый пересказал маме, как было дело, потом подошел ко мне: - Ты сегодня спасла всех нас. Меня точно. Я бы не прошел мимо стаи. - Со шкурой прошел бы. - А как ты придумала про шкуру? - Логика, как в задаче. Если медведи живы, значит, заврики их боятся. Лицо у Серого сделалось озадаченным. Как мне ни было плохо, я засмеялась. - А как доказывается, что возможно только два прямоугольника? Мы так и не придумали. - Очень просто. Посчитать площадь каёмки единичной ширины вдоль периметра и сравнить её с площадью всего прямоугольника. Это решение простой логикой. Поскольку площадь каёмки единичной ширины меньше площади всего прямоугольника всего на четыре клетки... дальше понятно. Или ещё проще - по формулам. Чем больше становится длина, тем тяжелее в удвоенную длину помещается длина минус двоечка. - Ничего не понял. - Иди думай сам. У меня голова болит. - Всё-то у тебя просто. Так просто, что я завидую. Может, выйдешь за меня замуж, когда подрастём? С тобой я не пропаду. Я засмеялась: - Напомни лет через пять. Серый пожал мне здоровую руку и ушел. Заглянула мама: - Что плачем? - Это я смеялась. Получила предложение о замужестве. - О... Рука потом заживала три недели. Чтобы не ходить с некрасивой повязкой на руке, я изобрела себе накидку на плечи, спускающуюся треугольниками на грудь, лопатки и предплечья. Через неделю все девочки школьного возраста ходили с такими накидками разной формы и расцветки, ещё и спорили, какая из форм правильнее. До чего же легко возникают разные моды! Никто так и не понял, что я надела накидку по необходимости, из-за ранения. Охотники ходили жаловаться к вождю на то, что я не отдала им законно добытую медвежью шкуру. Вождь долго смеялся и говорил, что они просто обязаны мне её подарить. Потом передумал и вызвал воина, который меня ранил, и приказал ему выкупить у охотников шкуру за полцены, а затем подарить её мне. Так охотниками и стражником мне была подарена шкура, которая с момента ранения и так была у меня. Кожевенник обработал её как положено, и я получила неплохое медвежье одеяло. Когда Лейте вернулся, пришлось его лечить и отпаивать разными средствами. Рука почти не поднималась, что очень мешало. Лейте было так плохо, что он ничего не заметил. Когда он начал приходить в себя, то спросил о происхождении мехового одеяла. - Да так, подарили, - небрежно ответила я. Лейте чувствовал себя плохо и уточнять не стал. Ранения на руке он не заметил. Мальчишки иногда такие невнимательные! Парка тоже ничего не заметил. Он привёз с севера мне подарочек - маленький бриллиант. А потом долго хвастался, сколько девочек в других пещерах согласилось назваться его подругами по обмену. Я так и не поняла, то ли это он такой глупый, то ли все мальчишки хвастуны. После путешествия на север Парка немного отдалился. Он так часто был занят, рассказывая товарищам о том, как на севере он ловил оленей, катался на собаках или носил руду, что на меня времени совсем не оставалось. Не могу сказать, что я особо огорчилась. Лейтане. Первое, что я увидел, очнувшись - это как увеличенная копия Найвы подносит к моим губам кружку с отваром. (Впоследствии оказалось, что это не копия, а сама Найва. За время моего отсутствия она ухитрилась вырасти на пол-головы). - Очнулся! - закричала Найва. Рядом с Найвой появилась заплаканная мама, затем папа, а затем и Мася. Таська и Ната сами себя пригласили поучаствовать в приветствии, Туся и без того валялась у меня на груди. Оказалось, что я проспал целые сутки с тех пор, как разгрузили корабль. Домашние уже были в курсе всех слухов. Моряки понарассказали им такого, что они и не знали, чего бояться. Якобы я и хищных ящеров пачками истреблял, и Сгусток Тьмы насмерть загнал, и с тиграми обнимался, и стада оленей грозным видом разгонял. - Всё было не так, - начал объяснять я, - хищный ящер был только один. Его я завалил. А вот Сгустков Тьмы было три, двух мы прикончили, одного прогнали. С тигром я не обнимался, с ним только девчонки обнимались, я ему только мясо на палочке протягивал. Оленей не я распугивал, они сами расходились, потому что с нами собаки шли и тигр тоже. - И-и! - вдохнула мама. - А тонна руды откуда взялась? - спросил папа. - С затонувшего корабля. Это большая тайна, капитан сказал только вождю говорить. - И-и! - вдохнул папа. - А бриллиант у тебя на шее откуда? - спросила Найва. - Китана подарила. Она моя подруга по обмену. В Маланире. - В Маланире? - удивились папа и мама, - А мы думали, вы севернее Лапоты не пойдёте. - Так вам что, моряки ничего не сказали? - Они вообще ничего не рассказывают, кроме того, как ты ящеров пачками укладывал, причём все называют разное число. - Ходили. Севернее. Шторм в океан унёс, севернее нашего острова. Шесть дней носило. Папа с мамой нехорошо замолчали, - Так сколько у тебя подруг по обмену? - влезла Найва. Я начал загибать пальцы, вспоминая имена своих подруг. Из-за температуры они приходили с трудом. - Пять. - И-и! - сказала Найва. - Вот кобелина, - сказал папа. Тут я почувствовал, что снова хочу спать. Уже сквозь сон я произнёс: - Передайте вождю, что бриллиант, что у меня на шее, способен убивать Сгустки Тьмы, пусть пошлёт на север корабль, там девочек много, и бриллиантов, и хлебные деревья нас ждут, надо вывезти. И куртки с капюшонами нельзя использовать, их ветер сдувает, надо меховые шапки брать... Последнее, что я услышал, были слова папы: - Бредит. Температура! Ему отвечала Найва: - И вовсе не бредит! Хищного ящера и я могу завалить!
   Глава 13. Плесень с сахаром.
   Через неделю высокая температура прошла, и я начал вставать. Попытался даже сходить в школу, но температура подпрыгнула снова. Всё время хотелось спать, я валялся дома и не выходил из пещеры. Найва несколько дней изучала свою книгу, потом сделала из берцовой косточки хищного ящера себе смешную трубку и пошла слушать через неё дыхание у всех, кого удавалось поймать. Потом дошла очередь и до меня. - У тебя в лёгких булькает. Так булькает только у одного дедушки с другого конца пещеры, который простудился, он не встаёт уже месяц и все уверены, что он умрёт. Но у тебя звуки сильнее. У тебя воспаление лёгких. - Подумаешь, воспаление, всегда что-нибудь повоспаляется и пройдёт. - Это не пройдёт. У нас на коже и в лёгких живут такие маленькие существа, задача которых - превратить мясо умершего человека обратно в землю. Когда ты переохладился, у организма не было сил с ними бороться, и они начали своё дело. В книжке написано, что такие воспаления лечили специальными лекарствами. Но теперь их никто не умеет делать. Мне пришлось прочитать историю их создания. Придётся тебя лечить плесенью, иногда это помогало. - Плесенью? - Да. Плесень съедает этих существ. Правда, есть и плохая сторона: будет сильное отравление и расстройство желудка. После этого Найва рьяно принялась за дело и начала собирать по всему племени заплесневевший хлеб. Это было нелегко: хлеба было немного, все съедали всё, даже крошки. Но Найва была настойчива, и через пять дней у неё уже был неплохой запас жутко плесневых хлебных корочек. При одном взгляде на эту коробку мне становилось дурно. Но Найва была уверена и настойчива. - Может, и так выздоровею? - спросил я, когда Найва с приказом 'Соси!' поднесла мне первую корку. - За три недели не выздоровел - значит, и не выздоровеешь. Ешь! Уже через день случилось обещанное расстройство желудка, а температура всё не проходила. Я жевал противную плесень целую неделю. Есть её было невозможно, чтобы хоть как-то запихнуть её в меня, Найва принялась поливать корочки вымытым из мёда сахаром. Самим мёдом мазать не дала - сказала, что он уменьшит силу плесени. Через неделю Найва прекратила издеваться. А ещё через неделю - всем на удивление - у меня прошла температура и я выздоровел. Для сравнения Найва кормила плесневым хлебом и старика с другого конца пещеры, у которого она нашла хрипы в лёгких. Этот дедушка тоже выздоровел, но ещё через три недели умер просто от старости. Через неделю после возвращения нашего корабля вождь зашел к нам с целью сманить меня в новое путешествие на север. Пришел он вместе с Главным Ведуном. У меня к тому моменту только - только прошла высокая температура. Мама зарычала, а папа молча показал, как я с трудом ем, сидя на кровати. Тогда вождь сказал, что у него есть серьёзный разговор, и выгнал из детской всех, кроме меня, папы и Ведуна. - Вы нашли на севере большие запасы железной руды. Многие пещеры видели конструкцию ваших судов. Как думаешь, через сколько времени они дойдут до севера и обнаружат эти запасы? Папа удивился - какие запасы? Вождь кратко пересказал ему результат нашего плавания. Папа удивился ещё больше и замолчал. Я за это время обдумал ответ: - Года за два они могли бы дойти. Но все они сказали, что им путешествия по морям кажутся слишком рискованным делом, и просили нас ловить для них рыбу и возить по морю. - Да? Матросы и капитан этого не говорили, - удивился в свою очередь вождь. Я его уверил, что именно так оно и было. - В любом случае рано или поздно кто-нибудь проболтается, и тогда, когда мы в очередной раз приплывём за рудой, то можем встретить какого-нибудь нового Главного Государственника с бандой, который заявит, что теперь вся руда является собственностью его пещеры, которая находится в скалах около месторождения... или старого порта. И тогда - прощайте, все наши высокие доходы от продажи руды, придётся нам покупать эту руду очень за дорого, за продовольствие. А другие пещеры могут и не согласиться на такое положение, и начнётся война за доступ к руде. Вероятное развитие событий излагаю? Я вынужден был согласиться. Жадных и злых мальчишек, способных на такое дело, хватало даже в нашей пещере. - Поэтому вот что я думаю... Надо бы основать новую пещеру рядом со старом портом. Скалы там вроде есть? - Есть. - Да и выплавлять руду лучше на месте, чем везти её за тридевять земель. Везти лучше железные чушки, чем просто руду. Понимаешь, к чему я клоню? Я вынужден был признаться, что ничего не понимаю. Папа признался, что тоже не понимает. - Хорошие вы умельцы, но не умеете думать так, как думают вожди. Тонкий момент в том, кто станет вождём нового племени. Если вождём станет любой из существующих вождей или их родственников, из любой пещеры, это означает немедленную войну. Маланира не согласится с тем, что у них забирают пригодные для расширения скалы, остальные не согласятся с тем, что кто-то один наложит руку на железо, которое нужно всем. Если бы железо первыми нашли люди из Маланиры, тогда другое дело... Их север - их и железо. Но теперь всё иначе. Новым вождём северной пещеры можешь быть только ты. Ложка лечебного супа с грохотом вернулась в полупустую тарелку. Папа тоже онемел. - Не знаю, насколько правда то, что про тебя рассказывают капитан и матросы, важно то, что в остальных пещерах в это верят. За тебя сговорены несколько дам с севера. Сейчас мы пошлём ещё хороших ребят и девчонок, пусть подбирают себе партии везде, где только можно. Но только жить вы - если поженитесь - будете не здесь, а в новой пещере. - Как я смогу быть вождём? Мне же десять только будет! И я не знаю про это ничего. - Не бойся, чему нужно, доучим, советников дадим хороших, тебе не надо будет ничего делать. Будешь только сидеть во главе стола и символизировать. Это необходимо потому, что тогда войны не будет. Ни один из вождей не поднимет своих людей против своих детей и внуков. Ни один из них не рискнёт пойти против парня, который принёс нашим народам мореплавание, ориентирование по звёздам, летнее рыболовство, способы борьбы со Сгустками Тьмы и кто знает что ещё. А вы уж постарайтесь, чтобы вас было побольше и детей у вас было побольше. - Мне что, прямо сейчас на всех пятерых жениться? - Нет, это против наших обычаев. Человек может любить только одного супруга, - подал голос Главный Ведун. - Мы других парней твоим сговоренным подберём. Ты главное с ними не ссорься. Это дело не одного дня и не одного года. Если лет за семь организуем, будет хорошо. А пока мне нужно отправить пару кораблей на север, вывезти ещё руды и привезти то продовольствие, что вы наторговали. Без ночных вахтенных это не очень реально. Но пока никто кроме тебя ночную вахту стоять не решается. Какие есть идеи? Я передал вождю ожерелье с бриллиантом, сказал, что, возможно, стоит подкупить в Маланире побольше таких бриллиантов. Тогда ночные вахтенные смогут не бояться Сгустков Тьмы, а остальные ночные хищники не страшнее дневных. Потом подумал и добавил, что - на всякий случай - пусть их вставят в дуб и Китана заговорит от чудовищ. Вождь отнёсся к этому предложению серьёзно и ушел уговаривать пойти в поход всех, кто стоял ночные вахты - от Иргама до Мирофала, включая Серофана и Арагона. Через три дня два корабля ушли на север. Вождю удалось уговорить только Серого и Иргама, и то при условии, что ночью корабль будет стоять на месте, пока в Маланире не купят новые заговоренные Китаной ожерелья с бриллиантами. Вместе с ними ушли шестеро детей по обмену, пополам мальчиков и девочек - невиданное дело посреди учебного года. На этот раз на палубах кораблей стояли новенькие мощные баллисты - для борьбы с тиграми, хищными ящерами, микродракончиками и прочими неприятностями. Вспоминая о том, сколько ему заплатили за эту срочную работу, папа довольно жмурился. Вернулись 'Верный' и 'Удалый' только через месяц. Я только-только оправился после Найвиных лекарств и еле смог выйти их встречать. Моряки вернулись довольные, привезли много руды и продовольствия. На этот раз руду никому не продавали, всё, что натаскали со старых кораблей, привезли домой. Никто не погиб, хотя при переноске руды было несколько опасных моментов. Хищные ящеры пытались атаковать матросов, но наши люди загодя настроили убежищ и установили баллисты около разрушенного маяка. Пока одни прятались в убежище, другие подстрелили одного из ящеров тяжёлой стрелой. После этого ящеры на наших людей не нападали, а тигров отгоняли стрелами из простых самострелов. Серый оказался шустрым парнем и выполнил мою задумку. Один раз, когда ночью за кораблём увязался Сгусток Тьмы, Серый кинул в него гарпун из ели. Главной особенностью этого гарпуна было то, что на конце вместо наконечника был закреплён маленький бриллиант, один из тех, которые моряки выменяли в Маланире. Сгусток взорвался, так же, как и тот, который атаковал меня. (Гарпун потом вытащили за привязанный трос). Так мы убедились, что заговоры Китаны не имеют важного значения. Серый смеялся, рассказывая, как Китана визжала и рычала, открещиваясь от звания колдуньи - у них там, на севере, это очень плохая слава. Заодно он передавал большие приветы от Рины, Китаны и даже от вождя Маланиры - все они очень опечалились известию о моей болезни. Серый привёз от них горшочки с разными бальзамами и мазями, которыми на севере лечат от простуды. Горшочки были таких размеров и в таком количестве, что заняли половину нашей детской, моряки их впятером таскали. По скромным прикидками, мне их должно было хватить на пару жизней. Мама сильно смеялась, потом забрала горшочки в своё ведение - лечить всю семью. Найва попыталась сунуть нос и в это дело, но про лечение мазями на травах она ничего не знала, а потому пришлось уступить горшочки маме. Всё время, пока корабли были на севере, мне почему-то каждый день представлялось, что на них кто-нибудь напал и утопил. То мне казалось, что на них напали хищные ящеры, то представлялось, что Сгустки Тьмы всех съели. Я себя мысленно успокаивал и говорил, что на кораблях опытные люди, но на следующий день всё начиналось снова. Как-то раз, когда корабли уже вернулись, я за завтраком подумал, что у родителей могли быть похожие чувства, и спросил, как они пережили мои путешествия на север. Папа взорвался: - Да мама несколько лет жизни потеряла! Каждый день плакала, говорила, что вас то съели, то утопили. Я столько сил потратил, чтобы её успокоить, но самому тоже было неспокойно. Особенно тяжело было, когда мама Серого приходила. Они тут вдвоём друг друга накручивали. Проще самому путешествовать, чем вас отпускать. - Мама каждый день плакала, - подтвердила Найва. - Ну... да. Год с приключениями выдался. И у Найвы, и у Маси, и у меня, - только и смог сказать я после паузы. Пауза оказалась довольно длинной. - А как мы будем праздновать день рождения в этом году? - спасла меня Найва. - Как всегда, пригласите своих друзей, устроим угощение у нас в пещере. - У меня уже почти готов для тебя подарок, - подмигнул папа Найве. - А я знаю, а я знаю, - запела Найва, - это платье. - Как узнала? - одновременно удивились мы с папой. - Очень просто. Ты последние дни на меня смотрел так, будто хотел в ящик положить, размеры прикидывал. Ты так смотрел раньше только тогда, когда платья шил. - Женщины! Всё-то они видят, - вздохнул папа. - Пап! Только можно, это будет не математическое платье? А простое, вверху облегающее, снизу колоколом? - Да? А я такую формулу придумал, гиперболическую... - Папа! - Ну ладно, уговорила. Простое. - И вот здесь выпуклости. - У тебя же пока нет грудей? - Ну когда-нибудь будут. А вдруг это моё последнее платье? Вдруг на следующие дни рождения будете мне дарить козлят или цыплят, как другим детям дарят? - Некрасиво будет, ткань свисать будет. - Ватой набей. Папа крякнул: - Ну ладно, заказ принят, маленькая женщина. - А что я подарю, ни за что не догадаешься, - решил похвастаться я. - И про тебя знаю. Макуната рассказала, ты по ней мерку снимал. - Вот трепло! - Не трепло, а лучшая подруга. - Ничего ей больше не расскажу. - Можешь на неё особо не обижаться. Это тётя Рупила проговорилась, сказала, что мы вскоре будем танцевать танец, в котором надо отбивать ритм ногами. Дальше всё было просто - припёрла Макуну к стенке и спросила, где мы туфли возьмём. Она пыталась отвечать, что меня это не должно беспокоить, но недолго. - А-а... Справление дня рождения для наших родителей всегда превращалось в сложную задачу, поскольку всегда являлось двойное число гостей - Найвины подруги и мои друзья. Из этого положения они выходили достаточно просто, взваливая значительную часть готовки на нас. Так произошло и на этот раз. Правда, из-за нехватки продовольствия угощение было совсем простеньким и особо напрягаться не пришлось. Но на стол всё равно нашлось, что поставить. Мы с Найвой почистили селёдку, солёных осетров и выставили икру. Отваренные кольца щупальцев маленьких головоногов плавали в лимонном соке, морская капуста лежала рядом. Мама пожарила блинчики и вытащила последние запасы орехов, сухофруктов и мёда. Получился неплохой стол. Гостей на этот раз было больше, чем обычно - всем хотелось ещё раз послушать про мои приключения на севере и про Найвины у гарпий. Нам надарили горы всяких милых безделушек. Всех удивила Квалта, которая принесла огромную мягкую игрушку - очень миленького оленя. Сколько времени она на него потратила, даже подумать страшно. Олень вызвал дружный восторг. Даже Маруся из кармана пропищала: 'Как здорово, хочу поближе!'. К счастью, её никто не услышал, а я успел её успокоить, пообещал дать потом поиграть с оленем. Через собачку было слышно, как Вова просит у Маруси управление собачкой - ему тоже хотелось посмотреть подарки. В итоге они договорились, что Маруся отдаст ему управление на время, когда будут дарить подарки мне. После этого я смог расслабиться, перестать зажимать собачке рот и перенести внимание на праздник. Макуна подарила Найве повязку на голову, расшитую бусинками и янтарём. Лайта, которая жила с одной мамой и не могла подарить ничего дорогого, принесла восхитительную соломенную шляпу на лето - не простую плетёнку с полями, а целое произведение искусства. Спереди поля были загнуты интересной волной, сбоку несколько цветов и веточек из соломы составляли единую композицию. За то время, пока я зажимал собачке пасть, папа успел вручить Найве обещанное платье. Я его уже видел, папа шил его в кузне, пока я долбил для Найвы туфли из дерева. Но у всех остальных оно вызвало буйный восторг и неприкрытую зависть. Папа собрал все свои знания о геометрии и ухитрился сделать так, чтобы платье облегало Найву, не выпирая нигде зашитыми углами. До сих пор такое мало кому удавалось. Поверх нижней части платья - колокола - были пришиты более короткие 'колокола', множество ступенек, отчего платье смотрелось невероятно пышно. На груди папа сделал множество полукруглых складок и набил их ватой. Тёмно-синее платье казалось в свете масляных ламп почти чёрным, но Найва всё равно смотрелось в нём очень элегантно, как настоящая маленькая женщина. Или, скорее, как куколка настоящей женщины - ни у кого из наших женщин таких красивых платьев не было. Мама, когда приходила в мастерскую, иногда ругала папу за то, что тот шьёт слишком крупными, мужскими стежками. Но папа только шипел и торопливо продолжал дальше. Лично я в крупных стежках ничего плохого не находил, всем присутствующим платье тоже понравилось. Когда Найва начала примерять платье и скинула свою накидку, я впервые увидел, что на руке у неё огромный шрам. Моё удивление невероятно рассмешило всех присутствующих, оказывается, я был единственным, кто не знал. А я ещё гадал, откуда взялась мода на эти дурацкие накидки и почему Найва снимает её только перед сном. Оказывается, эту моду Найва и запустила. На вопрос, откуда взялся шрам, Найва кратко ответила, что это цена медвежьей шкуры. Найвино нежелание рассказывать тут же было возмещено рассказами остальных присутствующих. По ним выходило, что Найва в одиночку спасла группу взрослых, троих одноклассников, перебила кучу завриков, а под конец ещё и отобрала у охотников шкуру медведя. Я в изумлении перевёл взгляд на Найву. - Примерно половина правда, - сказала Найва, - нам про тебя ещё хуже рассказывали. Приходилось на четыре делить. Пришло моё время дарить Найве подарок. Я вытащил деревянные туфли. Это были цельнодолблёные туфли из куска липы, с ремешком вверху. Сделать их меня попросила Найвина руководительница по танцам, она хотела, чтобы Найва с Макуной в следующий раз станцевали танец, в котором нужно будет выбивать ритм ногами. Наши сандалии из кожи или плетёной бересты очень совершенные, они мягкие и удобные, в них можно, не уставая, пройти большие расстояния. Зимой, когда на них одевают двойной мешок, они становятся очень тёплыми. Но вот танцевать, выбивая ритм, в них невозможно. Макуне туфли долбил её папа, а у нас, поскольку наш папа был занят, пришлось долбить мне. Это оказалось несложно, а местами даже забавно. Найва тут же одела туфли и простучала быстрый ритм по досчатому полу пещеры, ко всеобщему удовольствию. Мама ещё раз удивила всех присутствующих, когда подарила Найве клетку с попугаем. Нет, мы, конечно, знали, что у жены Мастера Припасов есть пара попугаев - охотникам как-то повезло поймать. Мы знали, что у них появились попугайчики, даже ходили смотреть, но не ожидали, что мама сможет купить одного из них. Очередь на маленьких занимали за год. Найва была в восторге. Дедушка подарил Найве новый стальной нож вместо её старого, маленького. Старый тут же перешел к Масе с условием, что это его подарок на день рождения от Найвы. Пришло время мне получать подарки. Это было куда как скучнее. По случаю появления железа всем мальчишкам ближайший год будут дарить только железные наконечники для стрел и копий, а также ножи. Каменные и костяные наконечники уходили в прошлое. Папочка расщедрился и сверх этого подарил мне ещё и набор инструментов для работы по дереву. Дедушка подарил мне меч с красиво изукрашенной рукояткой. Не нож и не боевой топор, которыми можно отбиваться от животных, а меч, как у главных воинов. Таким мечом можно сражаться только с одним противником - с людьми. - Когда-нибудь он тебе очень пригодится, - сказал дедушка, - и, судя по слухам, очень скоро. Я попробовал поднять меч и не смог. - Тренируйся, года через четыре он должен стать продолжением твоей руки, - засмеялся дедушка. Никто из присутствующих детей ничего не понял, но зловещее мерцание калёной стали произвело на всех впечатление. Папа нахмурился - очевидно, дедушка сделал подарок без его ведома. Потом мы закусили и принялись играть - кидали мячики в корзину, перетягивали канат, пытались камнями опрокинуть корзину со сладостями, которую папа тягал на привязи по натянутой верёвке под потолком пещеры, играли в другие игры. Было очень весело. Потом мы закусили ещё раз и принялись болтать. От нас с Найвой потребовали рассказов. Воспользовавшись моментом, я провёл маленький опрос - кто из присутствующих хотел бы поехать в новую пещеру, на самом север острова? Поначалу все воспламенились идеей построить новый дом. Кто же из детей не любит строить дома? Когда мы были маленькими, мы, помнится, иногда просто так строили шалаши из соломы и веток. Но когда я сказал, что первые две недели - пока не удастся выдолбить достаточно глубокую пещеру - придётся жить на корабле, все представили себе трудности проживания в пещере, не оборудованной устройствами нагнетания подогретой воды, и передумали. Это навело меня на некоторые грустные размышления. На дне рождения Серый плотно пристал к Найве с просьбой объяснить решение задачи про прямоугольники, у которых площадь и периметр численно равны. Я эту задачу еще не слышал, пришлось задавать вопросы. Мне объяснили первый способ, графический, а решение по формулам стали требовать у Найвы. Найва упиралась, говорила, что это не для дня рождения, но потом сдалась: - Помните, на чём мы закончили? Что если выразить ширину через длину, то получится, что ширина равна две длины делить на длину минус двойка. Подставьте в этй формулу длину равную десять - в верху дроби получится двадцать, внизу - восемь. Теперь подставьте длину равную сто. В верху дроби получится двести, внизу - девяность восемь. То есть чем больше становятся числа, тем тяжелее поместиться в удвоенное число 'минус двоечке', которая внизу. Чуствуете? А если переводить это на язык формул, то тут нужно анализировать эту формулу, точнее дробь: Если существует такой прямоугольник, значит, его удвоенная длина будет равна длине минус два, умноженные на какое-то целое число. Значит, вверху мы вместо удвоенного числа имеем право записать длина минус двойка, умноженные на какое-то целое число, и результат этого деления будет тоже целое число - ширина. Если открыть скобки, то это тоже самое, что сумма дробей: длина делить на длина минус двойка плюс двойка делить на длина минус двойка, и эта сумма, умноженная на целое число - тоже целое число. Поскольку вторая дробь будет целой только при длине, равной три и четыре, можно считать, что задача доказана. Народ ничего не понял, пришлось писать формулы на бересте. Я нашёл некоторые неувязки в Найвиных рассуждениях - если первая дробь даёт такой же остаток, который отнимает вторая, то это тоже будет целое число, но Найва легко рассеяла мои возражения - доказательство невозможности этого было очень простым, надо было только скобки по-другому открывать, ещё и целое число умножать. На следующий день я сходил к вождю и попросился на приём. Вождь принял. Я спросил: - А чего ради люди поедут в новую пещеру, в которой ничего нет и которую ещё строить и строить? - А ты хват, - улыбнулся вождь, наливая себе пива, - вопрос в самую точку. Одни поедут ради денег, другие поедут потому, что на старом месте жить стало невозможно. Но деньги стоят чего-то только до тех пор, пока на них можно что-то купить. То есть люди на север поедут только в том случае, если на юге люди будут что-то производить и будут рады продать это северянам. Смекаешь? - И где взять столько денег? И столько людей на юге? - Вот в этом и есть вся загвоздка. После этой глупой войны у меня недостаточно мужчин, чтобы я мог послать часть на север и в то же время вырастить достаточно продовольствия. Придётся как-то заинтересовывать людей других пещер... А это значит, что с ними придётся потом и делиться. И если сразу не договориться, как именно, то получим ещё одну войну. - Можно продать пещерам восточного и западного побережья весеннюю рыбу, может быть, и летнюю, а на эти деньги нанять потом их людей осенью. Западные нас об этом просили, восточные тоже думаю будут рады купить... - И прибылью нам не придётся делиться, - вождь устремил задумчивый взгляд поверх кружки, - Но если мы отвезём работников на север, то они точно будут знать, что мы там делаем и где находится пещера. Вряд ли они согласятся с тем, что их используют. Будут трения. Надо думать дальше. Молодец, что задумываешься. Вывод пока один: надо срочно строить новые корабли и готовить команды. Скажи папе, чтобы взял себе двоих подмастерьев и сделал из них мастеров. Нам потребуется много железных изделий... А пока иди. Послезавтра начнём строить новые корабли. Я пришлю за тобой, будешь присматривать. Учительнице скажи, чтобы с тобой отдельно занималась, ускоренно программу прошла. Весной пойдёшь по восточным пещерам, рыбу и железо продавать, некогда тебе в школе сидеть. Впрочем, я сам ей скажу. Вождь выполнил обещание и дошел до Мирины Алунтовой. Со следующего дня моя жизнь превратилась в сплошной кошмар. Домашние задания удвоились, я не успевал их делать. А ещё надо было со всеми в школе сидеть, контрольные решать да ещё и на воздух иногда выходить - смотреть, как корабли строят. За время последних походов мы придумали много усовершенствований, о которых не знали плотники. После работ на морозе решать задачки не очень-то хотелось, двойки сыпались одна за другой. К первому дню весны учительница доложила вождю, что я освоил годовую программу только на три четверти. - Ну и хорошо, летом доучитесь, - весело сказал вождь и приказал собираться в поход. Нашей целью должны были стать Сигнатура и Варпизина - две ближайшие к нам пещеры восточного побережья. - Мне летом надо своё поле обрабатывать, - мягко напомнила Мирина. - Двойная оплата. За одного человека вдвое больше, чем за весь класс. - С радостью выполню вашу волю, - присела учительница в поклоне. Вождь посмотрел на меня и подмигнул. Ну всё, настал мой конец. Теперь ещё и летом учёба... Найва. Чего я боялась, то и случилось. После нашего дня рождения вся школа потом долго шепталась о том, что мы совсем чудными стали - в качестве развлечения математические задачи решаем. А через три дня после дня рождения вождь вызвал меня и попросил сделать, что могу, с одной из его дочерей. Она рожала уже двое суток и не могла родить. Я попыталась отказаться, честно призналась, что с медведицей я всё сделала неправильно. - Как получится, так и будет, - сказал вождь, - если ей не помочь, она умрет не далее чем завтра. Если хочешь, можешь зарезать мою козу и на ней потренироваться. Только у неё нет козлят. - Не требуется. Я договорилась с мясником и тренировалась на всех животных, которых к нему приносили для разделки. Вождь только крякнул в ответ. Когда меня привели в пещеру, где лежала бедняжка, она была уже за гранью изнеможения. В неё влили сон-траву, и я принялась за дело. Петя потом ругал меня последними словами - и разрез я делала криво, и за стерильный нож нестерильными пальцами хваталась, и нитки использовала не те, и недостаточно их в кипятке стерилизовала... Сама я вообще с трудом различала, что делаю, копаясь в кровавом месиве. Но - что самое чудесное - ребёнок чувствовал себя прекрасно. Неправильное положение перед родами не давало ему выйти, но схватки не нанесли вреда. Когда я разрезала его уютный домик и вытащила оттуда, он спокойно принялся крутить глазами. Только после того, как бабка - повитуха обрезала пуповину, он вдохнул из закричал. Я начала зашивать. Орудовать хорошей иглой в тёплом помещении было куда приятнее, чем на морозе. Помогали мне сразу пятеро. Это оказалось даже несколько проще, чем я ожидала. Наверное, потому, что шкура у человека потоньше, чем у медведя. На следующий день роженица пришла в себя. Петя сказал, что мне просто повезло и что меня спасла большая способность нашего вида к регенерации, что в его мире мои пациенты не выжили бы. Когда я вошла в пещеру и увидела молодую мамочку, улыбающуюся и с ребёнком, что-то такое шевельнулось у меня в душе. Если бы не книжка из гнезда гарпий, они были бы уже оба мертвы. Насколько много мы ещё не знаем такого, что могло бы сделать нас живыми? Я предупредила женщину, что ей лучше не рожать больше одного ребёнка, иначе порвётся домик, в котором растёт ребёнок. Только сказав это и увидев круглые глаза взрослых, я сообразила, что всё наше племя думает, будто ребёнок растёт в чреве у матери из семени отца, как растение, а мать как бы и ни при чём. Все бабки - повитухи думают, что пуповина - это корень. Я не стала ничего объяснять и ушла на очередной урок.
   Глава 14. Ещё один корабль.
   Лейтане.
   Обычно вожди всех племён стараются запасти продовольствие на несколько лет вперёд, на случай неурожая. Но продовольствие - это такая вещь, которую легко есть и тяжело хранить. Оно быстро портится, его грызут мыши, его переводят на пиво ближайшие друзья вождя, не говоря уже об отсыревании и плесени. Поэтому к весне, когда выявляется реальная картина запасов, очень часто получается так, что есть нечего. Вожди стараясь сохранить резервы зерна для посева и на случай неурожая, перестают выдавать зерно. Личные запасы у людей заканчиваются, зимняя рыбалка прекращается, и начинается голод. Можно, конечно, поохотиться в лесу, но разная живность к весне тоже становится очень голодной и отчаянной. Вероятность стать пищей начинает приближаться к вероятности вернуться с добычей. Поэтому, когда 'Верный' и 'Упорный' ввалились в гавань Сигнатуры (ближайшей к нам пещеры по восточному побережью) с грузом рыбы и железа, все жители восприняли это как незаслуженный подарок небес. Ещё больше мы удивили их, когда начали торговать не за реальные вещи, а за трудодни. То есть каждый, кто купил определённые вещи, обязался отработать на нашу пещеру условленное время. Эти обязательства можно было продавать и покупать. Вождь Сигнатуры быстро сообразил, что это время надо ограничивать, и издал соответствующий указ. Но мы не очень задирали цены, торговали честно, и все стороны остались друг другом очень довольны. На кораблях, кроме меня, шли восемь мальчиков и девочек по обмену. Я ребёнком по обмену уже не считался. Честно говоря, я вообще не очень понимал, зачем я понадобился вождю в этом походе. Чтобы я повторно не простыл, вождь приказал всю дорогу держать меня в корпусах. Ночные вахты стояли взрослые, после появления бриллиантов Сгустки Тьмы больше никого не пугали. В остальном поход в Сигнатуру оказался копией похода в Вертулию - те же пиры, те же рассказы. Я уже привычно рассказывал про то, как мы научились ходить по летнему морю, про сухопутных голвоногов и про другие диковины. Было очень смешно смотреть, как местные искренне удивлялись рассказам про домашнего рыжего волка или про ручного тигра в Маланире. Способы борьбы с хищными ящерами тоже пришлось показывать. Тут я впервые понял дедушку Артуала - если на севере почти все пытались научиться этому искусству, то здесь это восприняли только как выступление для забавы. Научить не попросил никто. В Сигнатуре мы оставили трёх мальчиков и одну девочку. После Сигнатуры мы отправились в Варпизину. Визит в Варпизину отличался от визита в Сигнатуру только объёмом проданной рыбы (Варпизина была крупнее). Мне так надоело рассказывать одно и то же, что я попытался приврать. Однако, когда капитан услышал мои трели, то посмотрел на меня так строго, что пришлось поправиться и оставить попытки повеселиться. В Варпизине мы оставили детей по обмену и взяли вместо них четырёх мальчиков. На обратном пути мы захватили наших детей по обмену из Сигнатуры. Они везли с собою столько подарков, что мы еле нашли место в перегруженных кораблях (Сигнатура и Варпизина без особых сожалений сменяли нам на рыбу избытки сухофруктов и овощей). Через три недели после отплытия мы входили в наш порт. Головоноги и морские ящеры уже вернулись с юга, но их внимание нас не пугало. Наши шутники сочинили специальное произведение под названием 'Прибытие корабля', которым отныне встречали все корабли. Очень громкая и торжественная музыка исполнялась духовым оркестром. Музыканты превзошли сами себя, выдувая гром из труб. Входя в порт под звуки оркестра, я почему-то вспомнил наше первое возвращение, когда мы привезли рыбу. Тогда мы чувствовали себя совсем иначе... испуганные, уставшие, удивлённые тем, что остались живы, мы не знали, удастся ли закончить войну. Теперь мы знали, что у нас есть друзья во многих пещерах, что нам рады везде, и что наша работа востребована всем народом нашего острова. На следующий день после школы мы с Найвой и Серым пошли на холм тренироваться в боевых искусствах. Серого очень уязвило, что Найва знала способы борьбы с завриками и хищниками, а он не знал. С нами увязались и Мася с Милой. Мы очень весело и с большой пользой позанимались больше часа. Веселья добавляли малыши, которые очень потешно повторяли наши движения. Но они были при этом так серьёзны, что мы старались не смяться. Был один из тех дней, про которые потом вспоминаешь и думаешь, что вот в этот день ты был счастлив. Маруся, которая следила за нашей вознёй через собачку и весело комментировала все успехи и неуспехи, вдруг произнесла: - К вам приближается корабль. Следом уже голосом Пети собачка сказала: - Бегите оттуда как можно быстрее. Я удивился - это было время работы Маруси, она должна была следить за нашими действиями и таким образом учиться языку. Петя в это время обычно спал. - Какой корабль? - я посмотрел на море. Море с этого холма видно было не очень хорошо, но даже так было понятно, что к порту никакой корабль не подходил. - Летающий. Мы подняли глаза к небу. С неба, с юга действительно подходил к нам продолговатый, вытянутый серебристый предмет. - А разве это не ваш? Разве его надо бояться? - Это точно не наш. Ничего про него не знаю, но судя по пушкам с круговым обстрелом в нижней гондоле, это не те ребята, которых можно назвать добрыми. Хватит болтать! Стрелой в пещеру! Мы переглянулись и кинулись вниз по холму. Пока мы решались, стало видно, что этот корабль огромен - длиной не меньше, чем холм. Под вытянутым корпусом с закруглениями на носу и на хвосте завывали какие-то механизмы. Это было всё, что я увидел, бросив взгляд по ходу дикой скачки по камням. Под холмом дядька Арагон с женой (не матрос, другой Арагон) срезали камыш. Мы закричали, чтобы они бежали. А потом небо упало на нас и свет погас. Очнулись мы в довольно большом закрытом помещении. У нас не было ни оружия, ни бриллиантов. Судя по покачиванию, мы были на борту летающего корабля. Пол помещения и крашеные противной синей краской стенки подрагивали мелкой дрожью. Всё помещение было набито чернокожими девочками. Рядом с нами лежали дядька Арагон и его жена. Взрослые очнулись намного позже, чем мы. Чуть подальше мы увидели пятерых девочек из нашей пещеры. Насколько я помнил, они вышли немного раньше нас, за дровами. Тогда с ними были родители и друзья. Об их судьбе они ничего не знали. Девочек звали Микана, Мирина, Макуната (не подруга Найвы, а другая Макуна), Серофана и Кселина. Кселине было всего семь. Обстановка на корабле была ещё хуже, чем на наших двухкорпусниках. На всех обитателей приходилось только одно туалетное ведро, невероятно грязное, без крышки. У нас на кораблях и то у каждого был свой горшок с крышкой - непроливайкой. Уже упомянутая краска на стенах была нанесена кое-как, с очень заметными разводами от кисти. Свет в помещение проникал через очень маленькое окошко в потолке, и свет этот был какой-то необычный, с красноватым оттенком. Дверь в стене не имела окна и не открывалась. Пол был очень грязным. Мы попытались поговорить с чернокожими девочками, но они - о, чудо, - говорили на другом языке. Они пугались нас, отказывались отвечать и жались друг к другу. Примерно через час полёта дверь помещения с грохотом распахнулась. На пороге возникла очень высокая сухая старуха. Она была одета в длинное чёрное платье с жёлтыми нашивками. Следом за ней в помещение ворвались две самые большие женщины, каких я когда-либо видел. В руках они держали палки с круглыми набалдашниками. Чернокожие, с большими мышцами, они были одеты в боевые костюмы - у нас похожие одевали воины, когда надо было гонять завриков или других ядовитых тварей. Костюмы тоже имели чёрно-жёлтый раскрас, но жёлтого на них было меньше. При виде этой троицы девочки захныкали и поторопились расползтись в разные стороны. Великанши двинулись к нам, попутно награждая тех, кто не успел убраться с их пути, тычками своих палок. При каждом соприкосновении с кожей из кругляшек на концах палок выскакивали маленькие молнии. Судя по всему, их удары были очень болезненными. Ноги и руки тех девочек, которым достались тычки, либо не сгибались, либо судорожно дрожали. Их оттаскивали в сторону соседки. Старуха прошествовала к дядьке Арагону. Она вытащила из-под одежды картинку и, непривычно растягивая звуки, произнесла: - Что это такое? Мы не смогли сдержать любопытства и вытянули шеи. На картинке довольно искусно был изображён Сгусток Тьмы. Дядька Арагон так его и назвал. - Что он делает? - Забирает жизни. - Почему Сгустки Тьмы стали исчезать? Дядька Арагон обрадовался, он подумал, что сейчас сможет научить этих несомненно могущественных женщин способам борьбы с чудовищами, и начал рассказывать о бриллиантах. Старуха выслушала его молча, до самого конца, а затем что-то кратко приказала охранницам. Те без долгих проволочек подхватили дядьку Арагона под руки и выкинули за открытую старухой дверь. Я успел увидеть, что за дверью ничего нет и что под нами не менее километра высоты. Жена дядьки Арагона взвыла. Великанши подошли к женщине, ткнули кругляшкой в голову. Посыпались молнии, запахло палёными волосами. Женщина упала. В себя она пришла только через несколько секунд. - Если будешь работать на ферме, будешь жива. Если не хочешь, отправлю за мужем, - прошептала старуха. - Я буду работать на ферме, - пообещала вдова, давясь стонами. Одна из великанш что-то буркнула девочкам. Те сразу прижались к стенкам, и вся чёрно-жёлтая троица покинула помещение. - Во попали, дрова дело! - только и смог прошептать Серый. - Я к маме хочу, - заплакал Мася. Мила тут же составила ему компанию. - Боюсь, маму мы не скоро увидим. - Я вам не говорил, старался уберечь, - подал голос Петя, - если Сгустки Тьмы разрушаются от контакта с кристаллами, то это значит, что они, скорее всего, имеют искусственное происхождение, это какие-то полевые структуры. Скорее всего, эти 'сухарики' их и делают. Зря вы не удрали, когда я сказал. Впрочем, вы всё равно не успели бы. Они на вас бомбу со снотворным газом скинули. И на ваших одноплеменниц тоже. - Зачем? - такая вероятность никому из нас в голову не пришла. - Понятия не имею. Мой народ не владеет такой технологией. Будет интересно посмотреть на месте. Наши представления о том, что ждёт нас 'на месте', были не такими радужными, и мы подавленно замолчали. Мася с Милой вскоре устали плакать в голос и перешли на простое хныкание. Так же, как вдова и все чернокожие девочки. Найва положила головки наших детей к себе на колени и обняла. Через два часа за стенками послышались крики. Кричали в основном на языке чернокожих, но я разобрал и наше слово: 'Драконы!'. Зарычали какие-то механизмы, а затем вселенная взорвалась. Такого грохота я никогда не слышал. Корабль, впрочем, продолжал лететь так же, как и раньше. - Пушки. Скорострельные, - определил Петя, - Не пугайтесь, они вас защищают. Это он сказал вовремя, так как все обитатели нашего помещения готовы были сойти с ума от страха. Мы закричали на чернокожих, чтобы они перестали паниковать. Слов они не поняли, но, видя наше спокойствие, понемногу утихли. А ещё через час мы прилетели. Дверь открыли снаружи, на двух языках скомандовали выходить по одному. Первыми ринулись к выходу чернокожие. Мы не стали толкаться и дали им выйти. На улице была ночь. Корабль стоял на неестественно ровной каменной площади огромных размеров. Невдалеке от корабля возвышалось совсем небольшое строение с покатой крышей. Дверь в него была распахнута, было видно, что вниз уходит тоннель. От выхода из корабля ко входу в неведомое подземелье тянулся коридор из двух цепочек чернокожих охранниц. В руках у них были уже знакомые нам палки с кругляшками. Всем, кто спрыгивал с корабля на камень, на шею вешали тоненький ошейник и гнали в подземелье. Ошейники вешала женщина - охранник такого же вида, как и мы - светловолосая и светлокожая. - Не теряй. Это твоя защита, если потеряешь - скажи нам, без ошейника из помещений не выходи, - довольно дружелюбно произнесла охранница, вешавшая мне ошейничек. Я двинулся к подземелью. Шедшая впереди чернокожая девочка вдруг кинулась к одной из охранниц, а та, вместо того, чтобы стукнуть её палкой, обняла и погладила по голове. А затем подтолкнула к проходу - иди, мол. Знакомая? Похоже, у них тут много украденных людей, и мы присутствуем при процедуре найма на работу. Пожизненного. Я пересказал это наблюдение Пете (тот сидел в кармане и не высовывался). Пока мы шли, где-то вдалеке громыхнула уже знакомая скорострельная пушка. Женщины - охранники обеспокоенно начали шарить глазами по небу. Ага, значит, они тут тоже драконов боятся? Я ожидал, что под площадью будет совсем небольшая пещерка, что-то наподобие временного убежища, и что вскоре нас переведут в настоящую пещеру, в больших скалах. Я ошибался. Эта пещера была огромной, ходы были длинными и вели всё ниже и ниже, с яруса на ярус. Как вентилировать и отапливать такую громадину, я даже представить себе не мог. Удивительнее всего было то, что на потолке с равным шагом горели светильники, почти как на корабле пришельцев. Только здесь свет был красным. Сразу после входа шедшие с нами охранницы закричали, чтобы мы прижались к стенкам. Впрочем, мы и без них сообразили бы. По проходу двигался Сгусток Тьмы. Он двигался быстро и спокойно, не стремясь ни на кого нападать. Как только он вылетел на улицу, нам закричали продолжать движение. Нас всех, кроме вдовы, собрали в большой пещере с неестественно прямым потолком и такими же прямыми стенами. Женщину мы больше не видели. Тут было тепло, и даже туалеты были нормальными. Из кранов текла тёплая вода. На полу лежало большое количество подстилок для сна. Свет был приятным, жёлтым, а не красным, как в коридорах. Очевидно, только красный свет был безопасен для Сгустков Тьмы. Через полчаса после прибытия в пещеру зашли двое женщин - охранниц. Одна из них говорила на языке чернокожих, вторая - уже знакомая нам светленькая - переводила: - Вам повезло. Вы удостоены великой чести служить единственным оставшимся на планете чародейкам и могущественным учёным. Мы здесь ведём тяжёлую борьбу за очистку планеты от драконов и прочей нечисти. Когда-то давно, многие тысячелетия назад, наши неразумные предки создали драконов и многие другие опасные устройства для войны друг с другом. В один печальный день драконы неизвестным нам образом сумели договориться друг с другом и уничтожили всех людей, которых могли. Теперь мы должны очистить планету от них. Мы уже достигли больших успехов в этой борьбе. Благодаря вирусам, разработанным учёными, драконы потеряли возможность видеть днём. Наши созданные чародейками автоматические устройства, известные вам как Сгустки Тьмы, охотятся на драконов ночью. Часть из вас - кто будет хорошо учиться и стараться - станут учёными и чародейками. Но не все. Остальные станут охранниками, строителями и фермерами. Старайтесь. От вашего успеха зависит судьба всех народов планеты. Никакого баловства! Никакого непослушания! За баловство - молнии. За непослушание - смерть. Женщины выдержали паузу. Я подумал, что они закончили, и рискнул спросить: - Простите, а какой язык здесь используется? Наш или их? Мы бы пока выучили, - и я ткнул пальцем в чернокожих. Наставницы посмотрели на меня так, будто я кинул в них оленьим кругляшком. Потом светленькая всё-таки ответила: - Ещё раз откроешь пасть без спроса - пойдёшь на завтрак к Харуба. Ты не знаешь этого слова, но слово 'завтрак' тебе, надеюсь, понятно? Когда надо будет что-то выучить, тебе скажут. Сам не делаешь ничего. Уяснил? Я кивнул. Светленькая смилостивилась и пояснила: - Здесь используется язык империи Аска. Чернокожие говорят на нём. Дальше они начали рассказывать правила поведения - как пользоваться кранами и туалетами, как мыться, как укладывать поутру бельё и спальные маты. Потом нам принесли ужин и велели укладываться спать. В следующие дни ничего не происходило. Девочек поочерёдно вызывали для проверки знаний и умений. Некоторые возвращались, некоторые исчезали. Их куда-то переводили, а их маты забирали безмолвные женщины с одной узенькой жёлтой полоской на одежде - те же, что и приносили еду. Мы бездельничали. От нечего делать пытались вытянуть из чернокожих хоть какие-то слова. Те поначалу дичились, но потом, когда мы пригласили их поиграть в шашки, оттаяли. Шашки мы сделали из кусочков хлеба. На четвёртый день на проверку забрали Найву и остальных наших девчонок. Через час пришли женщины и унесли постель Найвы и ещё троих, самых толковых - Миканы, Серофаны и Мирины. Без Найвы стало совсем скучно. Печаль несколько прочистила мне мозги, и я спросил Петю: - Цель вашей миссии здесь - насколько я помню - в том, чтобы узнать причины гибели первой группы. Причина вот она, в этом центре. Почему бы вашим кораблям не прилететь и не разобраться с этими ведьмами? А нас домой отвезти. Петя замолк надолго. Потом через силу ответил: - Тут вопрос сложный. Наши военные не намного лучше этих ведьм. Боюсь, что они просто заберут у них секрет изготовления драконов и Сгустков Тьмы, и вскоре мой мир станет похожим на ваш. Так что я немного подожду... посмотрю, что можно сделать. - А если ты решишь, что это опасно, то что сделаешь? - Взорву собачку и напишу в рапорте, что она утеряна в неизвестном месте из-за нападения хищников. - Вот спасибо... После Петиных откровений стало совсем тоскливо. Чтобы развеяться, я немного повозился с Масей и Милой. Их весёлый детский смех немного оживил меня. Чернокожие соседки тоже охотно играли с малышами. Наши шестилетки стали тем мостиком, который лёг через пропасть между нами и чернокожими. Благодаря нашим весёлым играм девчонки поняли, что мы не кусаемся. На следующий день нас погнали перебирать гнилые овощи. После долгого безделья даже такое занятие показалось почти развлечением. Удивила пещера - хранилище. Дальняя стена хранилища была почти не видна. Как возможно построить такую огромную пещеру, не представляю. Переборкой овощей мы занимались и в следующие дни. Через пять дней после исчезновения в нашу пещеру поздно вечером заявилась Найва. На ней было чёрное платье с широченными жёлтыми полосами. Женщина, что сидела у входа и наблюдала за нашим поведением - из тех, что приносили еду, - попыталась её не пустить. Найва её отругала с самыми начальственными интонациями, женщина в итоге отступила в сторону и начала униженно кланяться. Когда Найва вошла, все девочки в пещере встали и поклонились. Оказывается, их специально учили этому после проверки знаний, кому как кланяться. Найва, как они нам объяснили, теперь относилась к высшей категории - учёные - волшебницы. Наказанием за непоклон была смерть. Найва прошла прямо ко мне и плюхнулась на мат между мной и Серым: - Слушай внимательно и запоминай. Мне дали совсем немного времени для прощания. Вечером вас переведут на ферму, а когда вам исполнится четырнадцать и не надо будет заботится о Масе и Миле, пустят на корм Сгусткам Тьмы. Мои знания о математике и медицине произвели на наставниц впечатление, и меня зачислили в учёные. Я сказала, что хотела бы лечить людей, и меня определили в ученицы к учёной - медику, у которой уже триста лет не было учеников. - Сколько? - Не перебивай. У них тут учёных совсем немного, а тех, кого можно было бы научить, ещё меньше. Большинство украденных девчонок даже арифметики не знают. Но про это потом... В общем, наставница от меня в восторге, пустила в библиотеку. А я там книги по истории почитала. То, что они сказали о восстании драконов - правда. Раньше здесь было много государств, и правила там всякая дрянь, хуже нашего Главного Государственника. Они понаделали драконов, чтобы воевать друг с другом, а те каким-то образом сговорились и перебили людей, всех кого могли. Здесь был научный центр, где создавали драконов. Учёные, которые выжили, создали вирус, из-за которого большинство драконов теперь рождается с повреждёнными глазами, они не могут видеть и летать днём. Но не все. Тогда эти учёные создали Сгустки Тьмы - устройства для уничтожения драконов. Но драконы научились с ними бороться. Когда учёные поняли, что им не хватает времени для разработки оружия, то переделали Сгустки Тьмы в устройства по сбору гормонов молодости - они высасывают эти гормоны из других людей и приносят их ведьмам. Отнятая жизнь у одного человека позволяет продлить жизнь ведьмам на шесть - восемь месяцев. Но драконов эти автоматы тоже при удобном случае уничтожают. - То есть твоя наставница 'съела' за свою жизнь четыреста человек? - Четыреста двадцать один. Она счёт ведёт. У неё над дверью висит надпись 'Всё ли ты сделал для того, чтобы оправдать их смерти?'. Но вообще-то они тут считают, что эти смерти нужны. Они думают, что они - последнее место, где что-то знают и умеют, а мы - так, почти животные. Чтобы не возникало проблем с ревностью и чтобы вообще споров не было, они здесь не держат мужчин, а пополнение просто воруют. Все поселения людей они уничтожили на много сотен километров вокруг, чтобы никто не нападал. За пополнением они летают на воздушном шаре с моторами, их устройство я не успела прочитать. Шар этот - на котором нас привезли - плавает в воздухе, у него внутри газ легче воздуха. Я про это ничего не поняла, передаю как прочитала. - Быстро ты как читаешь. У них книги на нашем языке? - Нет, на языке империи. Только очень немногие на нашем языке, всякие сказки. Но зато у них автоматические переводчики. Помнишь мою светящуюся книгу? Здесь есть похожие, проводишь ею над страницей - а на ней появляются переводы каждого слова. Иногда получается бессвязная чушь, но в целом догадаться можно. Теперь самое главное: бежать вам надо. В ближайшие дни вам могут сделать операцию, после которой вы больше никогда не станете мужчинами. - Это как? - Тебе лучше не знать. Здесь со всем мужчинами всегда так делают. И ещё одно: эти ведьмы за последние тысячи лет не разработали ничего против драконов. Все их усилия сосредоточены на том, чтобы создать такие Сгустки Тьмы, которые могли бы летать при свете, а ещё на интригах друг против друга - кому достанется очередная украденная жизнь. Это я не прочитала, это мне моя наставница рассказала. Она ничего сделать не может, он занимается только целительством людей, медициной, с драконами работают другие. Так что как сбежите - сообщите всем, чтобы уничтожили это ядовитое гнездо. - А ты как? Тоже станешь такой, которая сотни лет живёт? - Нет, мне такое не грозит ни в каком случае. Долгожительницами становятся только те, которые рождены здесь, которых сделали искусственно из клеток старых учёных. Наставница говорила, что при этом получаются точно такие же тела, как у тех, от кого взяли клетки. Считается, что с устройством тела передаются и способности к науке. Тебе лучше не знать, как это делается. Когда они обнаружили, что Сгустки Тьмы, посланные на наш остров, начали пропадать, то послали туда очередной корабль для разведки, и заодно детей украсть. -Тут-то мы им и попались... - Им понравилась наша подготовка, все наши девочки арифметику знают. Так что теперь они туда часто летать будут. Как удерёте, двигайтесь на запад - там река протекает. По ней - на юг, тысячу километров. Вся станция окружена высокой стеной, пять метров, от хищников. По верху расположены металлические провода, но ним идёт смертельная сила. Либо порвите их, либо накиньте что-нибудь, только проводов не касайтесь. Учтите, драконы друг с другом не дружат, нападают на людей не чаще, чем на любое другое мясо. Но только до тех пор, пока не почувствуют организованное сопротивление или технику. Тогда они слетаются в это место всей массой и бьются до тех пор, пока не уничтожают сопротивление. У них в теле множество устройств, которые остались ещё со времён войн между древними государствами. Стрельба огнём - не единственное. Могут напустить морок, так, что на месте одного будешь видеть пять, могут погрузить всех в сон на небольшой площади. Вокруг станции постоянно вьётся около полутора сотен драконов, их держат на расстоянии скорострельные пушки и пушки, стреляющие огнём. Но когда отойдёте от станции, все драконы ваши. Поэтому и летающему кораблю приходится каждый раз прорываться с огнём. - Ну спасибо... успокоила. - Чем могу, тем радую. Бабушка ко мне приходила ночью. Она здесь, вам поможет. Поцелуй от меня маму. Если увидишь. Найва собралась вставать, но в этот момент у меня в кармане ожил Петя. - Лейте, передай собачку Найве. У меня тут события... Чувствую, вы меня скорее всего не услышите больше никогда. Я просматривал журнал событий по станции. Так вот, пока я спал, была связь с моим миром. Можно надеться на то, что это Вова с Марусей с мамой болтали, но судя по тому, что они закрылись в каюте и не собираются выходить... В общем, скорее всего они наябедничали на меня на Землю. Через три - четыре часа ждите ударный флот наших военных. Я отношусь к Космической Разведке, она не подчинена военным, но их это редко останавливает. Скорее всего, меня арестуют за утаивание особо важных сведений, а ваших ведьм будут трясти, как грушу, пока из них все секреты не выпадут. Если увидите наших людей или боевых роботов - поднимайте руки вверх и не двигайтесь. Они сначала стреляют, потом думают. Прощайте, ребятишки. Я к вам привязался... Мы с Найвой в изумлении уставились друг на друга. Ударный флот из мира Пети? Мы никогда не услышим Петю? За этот год он стал неотъемлемой частью нашей жизни, хотя он и нудный, как все взрослые. - Всего хорошего, Петя. Скажи только напоследок, почему человек в броне у вас на гербе ездит на корове? - Это не корова, это скакун. У нас в качестве скакунов используются животные того же типа, что и ваши коровы. Бывают лошади, бывают верблюды. Слоны тоже иногда используются. Можете своих слонов, кстати, попробовать приручить. Петя хотел сказать что-то ещё, но из собачки слышался только шум, а потом она и вовсе отключилась. В этот момент в коридоре возник шум. Резкие, гулкие хлопки, вопли, полные паники и ужаса. Потом по коридору прошло что-то настолько тяжёлое, что даже в нашей пещере затрясся пол. Ба-бах! Дверь слетела с петель и влетела в пещеру с такой силой, будто её пнул слон. В пещеру заглянуло Нечто. Нечто было почти вдвое выше нашего мужчины, а выглядело так, будто на тело человека налепили голову крокодила. Это создание было облачено в скафандр, подобный тем, в которых прилетали Петины товарищи, но намного толще, а в руках держало длинную штуку самого зловещего вида. Я видел, что могут сделать самострелы Петиного народа, а потому решил, что хорошей идеей будет поднять руки кверху. Первым движением человекоящер навёл свой самострел на женщину, что следила у нас за порядком, и нажал на спуск. Раздалось негромкое 'з-з-з-ык', и из груди у женщины вылетел огромный кусок плоти вместе с рёбрами. Женщина рухнула на пол. Человекоящер навёл самострел на Найву. Чернокожие полезли друг под друга. Я встал между Найвой и самострелом. Из-за двери появился человек - такой же ушастый, как Петя, уши по бокам, в руках самострел, - и на языке Пети сказал: - Этих не трогай, это просто дети. Хотя... вон та кажется в форме. А, нет, это Найва Лунтаева, их всего несколько дней как привезли. Пошли зачищать дальше. Найва, смени платье, чтобы тебя другие не подстрелили. Человекоящер послушно поднял самострел и умчался крушить врагов. Девчонки - наши товарищи по несчастью - удивлённо взглянули на Найву. Языка они не знали, но имя прозвучало более чем отчётливо. - У меня вселенская известность? - удивилась Найва. Мужчина обратился к Найве на языке Пети: - Собирай всех малышей и бегом на поверхность. Сейчас тут всё сгорит. И дай мне собачку в твоём кармане. Найва удивилась - собачка находилась за моей спиной - но послушно протянула игрушку командиру. Тот подбросил её в коридоре и подстрелил прямо в воздухе. Раздался довольно сильный взрыв, во все стороны полетели кусочки металла. - Удивлена, что мы тебя знаем? Мы получаем данные с планеты этого народа. Ваш сериал очень популярен, мы его тоже смотрим. Мимо командира промчалось несколько солдат - как людей, так и человекоящеров. Командир отсалютовал и ушел вслед за ними. Мы не заставили себя упрашивать дважды и рванули к выходу. Зря мы так торопились. В лабиринте подземных переходов разобраться было очень сложно, а кое-где после боёв не горел свет. Мы заблудились. Добрый час мы тыкались по разным ходам. Дело осложнялось тем, что все ходы на станции перекрывались железными дверями, и было невозможно определить, какая из них ведёт к основному ходу, а какая - в чуланчик со швабрами. Спасло только то, что Найва уже немного читала на местном языке и понимала кое-какие символы. Через час блужданий мы выбрались на поверхность. Перед дверью стоял знакомый нам командир. Над ним в воздухе висела огромная летающая тарелка. Вождь пришельцев болтал с кем-то по переговорному устройству и потому просто показал нам рукой в сторону, где стояла группа примерно из сотни девочек. В этой группе я разглядел и троих девчонок из нашей пещеры. Некоторые из чернокожих были намного младше нас. В стороне виднелись останки пяти сожженных воздушных шаров. - Убедились в том, что библиотека и все архивы уничтожены? Всё, дети вышли, можете взрывать. Мы простояли ещё с десять минут и замёрзли до синевы. Снег здесь уже сошел, но всё равно было очень холодно. Все меховые вещи чёрно-жёлтые у нас давно отобрали, вместо них выдали тоненькие рубашечки и юбочки. В прежние времена я бы посчитал эту одежду чудом технологии - нитки у них были такими тонкими, что их едва можно было разглядеть, а на ощупь они были очень приятными. В тёплых пещерах ведьм в них было комфортно, не потеешь даже тогда, когда бегаешь. Но сейчас, на ветру, мы совсем замёрзли. Через десять минут из выхода посыпались воины пришельцев. Командир пересчитал их и скомандовал: - Взрывай! Земля задрожала и больно стукнула нам по ногам. Мы упали. На огромном протяжении - везде, где была подземная станция, - земля вспучилась. Из открытого входа пещеры полетели камни и обломки. Воины пришельцев не упали, но только потому, что встали на четвереньки. Вид у них при этом был презабавный. Через минуту, что-то проверив, воины стали грузиться на свою тарелку. Тарелка спустилась и открыла огромный вход - шире, чем ворота в нашей пещере. Воины заходили в него строем по четыре, шагая одновременно в ногу. И как они так договорились одновременно шагать? Через каких-нибудь две минуты погрузка закончилась, тарелка улетела. Мы остались на холоде, на открытой местности, без одежды и без инструментов. Найва подошла к тому месту, где раньше был вход. - Вот бараны! Хоть бы маленький кусочек пещеры оставили. Ничего не осталось! Я смотрела план станции. Тут на расстоянии около километра есть несколько маленьких пещер, в них стояли орудия против драконов. Может, они и уцелели, вроде бы других взрывов не было, - сказала Найва после недолгих раздумий, а затем кое-как перевела сказанное чернокожим. Чернокожие захныкали - стоять на холоде им не нравилось. Мы пошли за Найвой длинным хныкающим хвостом. Жалкое зрелище. Я старался не думать о том, что будет, если драконы решат попробовать оборону ведьм на прочность. Их силуэты мелькали вдали на фоне не совсем погасшего неба, но они не приближались. Видимо, попытка приблизиться к тарелке пришельцев стоила кое-кому из них жизни, и теперь они держались в отдалении. За четверть часа мы кое-как добрели до края огороженной зоны. Пушка располагалась на небольшом скальном возвышении, стена, опоясывающая станцию, проходила внизу, под скалами. Стена оказалась неожиданно большой - не представляю, как бы мы через неё перебирались, вздумай бежать. Ещё недавно пушка представляла из себя орудие, установленное на кирпичном фундаменте, с глубокой пещерой под ней. Теперь от пушки остались расплавленные лужи металла, вход в пещеру был разворочен, толстая железная дверь сорвана и отброшена на много метров. Чуть в стороне лежали бывшие защитницы - пятеро женщин. Головы у всех были аккуратно отрезаны неизвестным оружием так, что не было ни крови, ни потёков. Пришельцы оказали им последние почести - вытащили на поверхность и аккуратно сложили, руки на груди, головы рядом с телами. В небольшой двухэтажной пещерке под установкой было так же холодно, как и снаружи, но хотя бы не дуло. Чернокожие девчонки тут же набились внутрь и прижались друг другу, пытаясь согреться. Мы попытались показать им знаками, что надо поставить дверь на место и завалить камнями щели, чтобы стало теплее. Бесполезно. Даже немногие выученные Найвой ругательства не сдвинули их с места. Судя по всему, они были уверены, что не доживут до утра, и хотели встретить смерть хотя бы в тепле. Пришлось нам самим таскать тяжеленную дверь и ставить её вертикально, а затем перекидывать и кантовать каменные обломки. Даже Мася и Мила помогали. За работой мы немного согрелись. Для входа и выхода мы оставили маленькую щёлочку, закрывавшуюся большим камнем. Едва мы успели залезть внутрь, придвинуть камень и привалиться друг к другу, как над площадкой опять заревели моторы. А мы только-только надышали в пещере тепло... Через пять минут нас вытряхнули на ветерок люди в уже знакомых по Пете защитных костюмах с трёхцветными бело-сине-красными эмблемами на руках. Над станцией туда - сюда летало множество больших и малых кораблей. Корабль, который завис над нами, бил вниз слепящим белым светом. Ещё один такой же корабль висел над бывшим входом в пещеру ведьм. И нас, и чернокожих девочек тычками и рычанием построили длинным неровным строем. Из всех людей, стоящих перед нами, я выделил одного с явно повелительными жестами и попросил: - Командир! Отпустите в пещеру чернокожих, они ничего не знают и на вашем языке не говорят. Они совсем дети и сильно замёрзли. Командир десантников подпрыгнул на полметра и присмотрелся. Он тоже узнал нас: - Лунтаевы! На этой планете есть такое место, где вас нет? - А откуда вы про нас знаете? - Так я про вас каждый день сериал смотрел. Я про тебя почти всё знаю, в каких пещерах ты был, что там пил и какая из девчонок тебя больше любит. Что тут произошло? - Незадолго до вас прибыли другие, всё взорвали и нас выгнали на холод без одежды и без оружия. Библиотеку не ищите, они специально всю станцию штурмовали, чтобы все знания попалить. Если не верите, посмотрите на стрелков за установкой. Мы так не умеем головы отрезать. - Ты у них на одежде или на кораблях такие вот символы видел? - и командир стал показывать различные флаги: сине-красный бело-полосатый, синий со звёздочками, красный со звёздочками... - Не было у них никаких символов! Зато были люди с головами крокодилов. Командир десантников отдел приказ воинам, а сам нажал кнопку на шлеме и стал кому-то пересказывать узнанное. Я замахал чернокожим, чтобы шли в пещеру. Но они так и стояли, пока Найва не рявкнула на их языке. Тогда они стали робко затекать обратно в нашу двухэтажную крепость. Солдаты за это время нашли то, что осталось от стрелков установки. Увиденное их ВПЕЧАТЛИЛО. Лужи металла на верхушке тоже им что-то сказали. Переговорное устройство у командира десантников трещало так быстро, что я не всегда мог понять, о чём они говорят, но общий смысли был понятен: Петины земляки понятия не имели о том, кто их опередил, какое оружие использовали и куда исчезли. Они были в панике. Наконец кто-то из больших командиров сообразил и спросил у командира десантников: - Лунтаев там рядом с тобой стоит? - Да... - Гони его в три шеи! Он же каждое слово понимает! Собачку новую только ему дай... Командир десантников вручил мне две новых собачки и показал на пещеру. Я с радостью удрал в тепло вместе с Найвой и остальной компанией. Через двадцать минут командир десантников вызвал меня ещё раз. На этот раз он держал в руках десять одеял и шесть топоров. Одеяла и топоры мы с благодарностью приняли. - Скажи, какие из этих существа похожи на тех, которые штурмовали крепость? - воин начал показывать мне разные картинки на светящейся книжке, очень похожей на Найвину. Долго ему листать не пришлось - третья картинка очень точно показывала человека с крокодильей головой. - Ты уверен? - Так же уверен, как в том, что среди них были люди как вы, которые говорили на вашем языке. - Так чего же ты сразу не сказал? - командир десантников ещё раз подпрыгнул на полметра, а затем включил переговорное устройство и начал докладывать. Потом он повернулся ко мне: - Это очень плохо, малыш. Ерунда полная. Люди с крокодильими головами живут в мире ещё более диком, чем у вас. Откуда у них космические корабли и такое оружие? И тем более, откуда у них люди из нашего мира? - Мы не дикие, - обиделся я, - мы умеем полёт стрел баллист математикой высчитывать и по морям по звёздам плавать. А командовали крокодилами ваши люди. - Конечно не дикие, - командир десантников улыбнулся, - это я так, по ошибке. Извини, малыш. А такой был шанс хорошим оружием разжиться... Всё уничтожили! Увидев улыбку за толстым защитным стеклом, я осмелел: - А можно вас попросить драконов подбить? А то их тут сотни вокруг базы, через час они осмелеют и нас съедят. Командир опять нажал на шлем: - Третий, пятый, шестой... Тут много молодёжи осталось, а вокруг голодные драконы. Погоняйте их там... Сразу три корабля в небе сорвались с места и устремились в разные стороны. Вскоре там замелькали вспышки. Похоже, охотиться эти люди любили не меньше нашего. Через десять минут все корабли улетели. Всё это время я стоял, завернувшись в одеяло, и наблюдал за происходящим. Последним улетел тот корабль, что охотился на драконов на западе. Пролетая надо мной, он уменьшил скорость и сбросил свёрток. В пакете оказалось ещё два одеяла и два топора. Мы остались совершенно одни на открытой равнине, за сотни километров от ближайшего жилья, без еды и без одежды. В кармане у меня шевельнулась собачка. - Меня зовут Андрей. Я буду только наблюдать. Мне запрещено сообщать вам какие-либо сведения. Разбаловал вас Петя... Со мной баловства не будет! Вторую собачку отдай Найве. Через неё будут говорить дети. А может быть, и не совсем одни. Видали мы таких строгих...
   Глава 15. Выживание.
   - Старший мужчина, в лесу народ встретил странных обезьян. Народ боится обезьян.
   Я оторвался от ковки очередного наконечника стрелы и взглянул на Нишизуму. Нишизума ответила мне прямым немигающим взглядом. Около двух месяцев назад мне пришлось очень сильно стукнуть Нишизуму. После того, как улетели Петины земляки, наше небольшое общество раскололось. Нишизума возглавила тех чернокожих девочек, которые нас не знали и которые подчиняться нам не хотели. Они заявили, что сами смогут прожить и собрать продовольствие. Я же с самого начала утверждал, что мы не должны сидеть здесь, на руинах, а должны выбираться отсюда к людям - строить лодки, сплавляться вниз по реке и дальше до дома. Когда чернокожие заявили, что не собираются слушаться какую-то мелюзгу, которая даже на человеческом языке не говорит, я сказал, что поодиночке мы погибнем, и что я побью всех, кто будет против. Строго говоря, Нишизума имела право так говорить - она была старше меня на год и выше более чем на голову. Но я был упорен и заявил, что я здесь старший мужчина и что они должны мне подчиняться. Нишизума засмеялась и сказала, что таких мужчин она в люльке видала. Тут-то я её и стукнул. В последовавшей стычке мы оказались выдавлены из нашей первой пещеры. Некоторые девчонки прожили здесь больше года и хорошо знали Нишизуму, они все встали на её сторону. В основном, это были как раз самые старшие девчонки. Они отобрали у нас все одеяла и половину топоров - те, которые и так были у них. Соваться к нам, когда мы взяли в руки оружие, они не решились. С нами ушли все земляки и те девочки, которые сдружились уже после похищения. Часть чернокожих пошла против своего желания. Их выгнали старшие, им не хватило места в довольно тесной пещере стрелковой установки. Мы изгнанниц приняли. На расстоянии километра от первой установки располагалась точно такая же пещера другой стрелковой установки. На наше счастье, она была разрушена даже больше, чем первая. Счастье было в том, что из обломков мы собрали такие завалы, которые на разобрать было даже дракону, и под ними было тепло. Дополнительное преимущество было в том, что стрелковая установка над нами была не просто расплавлена, как в первой башне, а ещё и раскидана на множество отдельных лужиц металла. Да какого металла! Во-первых, он закаливался, а стоило его закалить, как он начинал резать любое другое железо. Впрочем, это было потом. А сначала мы сняли одежду у погибших охранниц, кое-как в неё замотались и поутру сходили на охоту. 'Мы' - это я, Найва и Серый. Только мы не боялись ходить в лес. Из леса мы вернулись с охапками соломы, бересты и кое-какой дичью. Из соломы получились неплохие лежанки, из бересты - одежда и обувь. Чернокожие девочки были маленькими, не знали арифметики, но накидки и обувь плести умели. Этим мы и занимались в первые дни - мы носили дрова, солому и подстреленных в лесу кур, они делали лежанки и накидки. Первые дни были голодными - луков и самострелов у нас не было, а с помощью одного деревянного копья много не поймаешь. На наше счастье, дичи в лесах вокруг станции хватало - ведьмы выращивали продовольствие на фермах, в лес не совались, избегая лишних потерь. Мы жили дружно, старались делить скудные запасы продовольствия поровну, и ссор не возникало. Уже на второй день начали появляться перебежчики - девочки из первой пещеры. Сильно избитые, они убегали потому, что старшие - на правах охотниц - лишали их еды, а за недовольство били. Загородка вокруг станции - толстая стена высотой минимум в пять, а чаще в девять метров - пока держалась. Отправившись в лес в первый день, мы попробовали перелезть через неё. Ничего не получилось. Мы долго стояли под стеной и строили планы, как её преодолеть, пока кого-то не посетила мысль, что разумные существа не будут строить такие стены, через которые не перейти им самим. Пройдя немного вдоль стены, мы и правда нашли вмурованные в стену скобы для подъёма, а на самой стене - складную лестницу для спуска и возвращения. Всё это было очень ржавым, но нам выбирать не приходилось. С первого часа нашего пребывания здесь нас занимал вопрос, где же находятся таинственные фермы. Единственный наш кладезь познаний - Найва - знала о фермах только то, что они существуют. На третий день мы обошли всю нашу загородку. Никаких ферм внутри вытянутого периметра не нашлось, зато в двух местах - недалеко от нас и в противоположной стене - нашлись ворота. Ворота, представлявшие из себя огромные конструкции из металла, сдвигались в сторону неведомыми механизмами, ныне мёртвыми. Нам не удалось бы их сдвинуть даже общими усилиями. Зато в ближайших к нам воротах нашлась калитка - маленький коридорчик с двумя металлическими дверьми. Двери запирались мощными железными засовами. С этого момента мы больше не лазили через стену. Мы рассудили, что если где-то и находиться фермам, то только вдоль дороги из ворот. В этот день дядя Андрей впервые помог нам. Он сказал, что видит какие-то постройки вдоль дороги, и сообщил расстояние. Идти до них пришлось довольно долго, это было небезопасно, но результат того стоил. Все работницы на фермах были убиты тем же аккуратным образом. Их тела к нашему приходу уже обработали заврики и другие летающие хищники. Скотина либо умерла от жажды в стойлах, либо бродила по пространству внутри стен, ограждавших ферму, и голодала. Зато в постройках обнаружились настоящие сокровища - амбары с зерном, ледники с тушами животных, бочки с консервами разных видов, были даже железные банки с едой внутри. О таком мы никогда не слышали. Были и другие сокровища - шерстяные ткани, выделанная кожа... За первый день мы обнаружили три фермы (дальше мы просто не успели пройти). Мы открыли некоторые амбары и налили воды скотине на первой ферме, а на остальных просто выпустили скот в лес. На следующий день мы перевели всех 'наших' девочек на ферму. Как же они верещали, пока шли, что им холодно и страшно! На наше счастье, Петины земляки очень тщательно почистили эту землю от драконов, а прочие крупные хищники то ли были заняты разбежавшимися коровами, то ли просто были сыты. Нам даже ни разу не пришлось лезть на деревья. Из сотни девчонок ни одна даже не поранилась. На станцию с тех пор мы ходили только для того, чтобы собирать железо из луж расплавленного металла. Здесь, на ферме, можно было некоторое время не заботиться о еде и сконцентрироваться на кузнечном деле. Девчонки носили дрова из леса, мы с Серым и другими ковали. Старшим девчонкам Нишизумы мы сообщили, что фермы существуют и в сторону от других ворот. Предупредили - если увидим их по 'нашу' сторону, будем стрелять из самострелов и луков. Новенькие луки на наших плечах убедили их в том, что мы не шутим. Они даже не пошли искать фермы. Когда мы пришли, в башне шла драка. Нишизума верховодила группой самых старших девчонок, у них были топоры, деревянные дубины и острые сучья. Против них стояла большая часть остальных девчонок, без оружия. К моменту нашего прихода ожесточённая перепалка ещё не перешла в бой, но дело шло к тому. Выслушав наше объявление, невооружённая и более многочисленная часть девчонок запросилась к нам. Я предупредил - работать придётся много, но потом мы сядем на корабли и уплывём к людям. Они согласились. Осторожности ради мы поселили их на второй ферме, но они даже не подумали бунтовать. А ещё через неделю пришла Нишизума со своими охотницами. Они встали на колени перед воротами фермы и попросили меня выйти на стену. Глядя в сторону, Нишизума сказала, что я - Старший Мужчина, что я доказал свою силу, и что с этого момента она сделает всё, что бы я ни сказал, даже выйдет из укрытия, чтобы отвлечь хищника от других. Оказалось, что увиденный нами конфликт разгорелся не на пустом месте - охотницам Нишизумы надоело, что только они ходят в лес на охоту, они пытались заставить остальных девчонок тоже ходить в лес, а те отказывались и говорили, что нет смысла - всё равно старшие заберут себе всю добычу. Я почесался и вынужден был признать, что у её команды была своя правда. А ещё нам очень не хватало тех, кто был готов ходить в лес - на охоту или за дровами. В итоге мы поселили охотниц на второй ферме, а живших там девчонок перевели к нам. Договорились, что они будут носить из леса орехи, какие найдут, и дрова для кузни. Они честно выполняли условия договора, да и не было у них причины не слушаться - за свои товары они получали железные наконечники для копий и стрел, луки и самострелы. За месяц с небольшим мы вооружили всех почти так, как были вооружены люди моего племени - у всех ножи, копья, луки или самострелы. Глядя на то, с какой нежностью чернокожие поглаживают свои ножи или копья, я понял, что для многих из них это первые в их жизни металлические изделия. Но с тех пор Нишизума никогда не называла меня по имени. Только 'Старший мужчина'. Вот и сейчас она стояла в дверях кузни и смотрела на меня прямым взглядом. - А языками они не стреляют? Эти обезьяны? - обеспокоенно спросил я, скидывая в воду очередной наконечник. Девчонки переводили их так, будто я - бог кузнечного дела. Стрелы терялись быстрее, чем я успевал их ковать. Больше никогда не буду обижаться на папу, если он будет ругать нас за потерянные стрелы. - Языками? - удивилась охотница, - А что, такие бывают? Я схватил оружие и пошел разбираться. По пути рассказал Нишизуме о ночных обезьянах. Она о таких не слышала и заметно испугалась. За воротами фермы обнаружилась интересная картина. Все девчонки торчали на стене и смотрели вниз. Внизу, под стеной, сидело несколько мартышек презабавного вида. - Несколько минут назад их было больше, - сказала Найва. - И почему вы их испугались? - Они вышли из леса в большом количестве и без страха пошли на нас, - неуверенно доложила Исузима, одна из самых ловких охотниц после Нишизумы. - Вы язык жестов зверей хоть немного понимаете? У вас дома собаки есть? Или лошади? Смотрите, они вас зовут за собой. Когда зверёк делает несколько шагов, а потом оборачивается и смотрит на вас - значит, он хочет, чтобы вы пошли за ним. Берите корзины, палки для носилок и верёвки. Думаю, там будет что-то хорошее. Я спустился со стены и бесстрашно пошел к обезьянам. Те обрадовано углубились в чащу. За мной двинулся только Серый. Когда мы уже входили в лес, потянулись и остальные охотницы. Руки они держали на натянутых луках. Обезьянки вели нас довольно долго, со временем их становилось всё больше. Они шумели и всячески выражали нетерпение. Но я был уверен, что они радуются, если бы они злились, то вели бы себя совсем по-другому. Наконец мы пришли к месту, где было много невысоких деревьев с плодами на высоких тонких ветвях. Когда они успели вырасти? Ещё недавно снег лежал. Все плоды на нижних ветвях были съедены, судя по всему, их было немного, основное богатство висело выше. И обезьянки до него добраться не могли - ветви были слишком тонкими. Мы приспособили палки, которые взяли для носилок, для того, чтобы сделать простейшие съёмники - палки с петлёй на конце. Плоды падали на землю, обезьянки наперегонки кидались к ним. Интереса ради мы тоже попробовали - неплохо, но ничего особенного. Мы тоже набрали пару корзин. Обезьянки признали наше право на добычу и к корзинам не подходили. - И долго мы будем работать на обезьян? - спросила наконец Нишизума. Этим вопросом каждый из нас задавался уже давно, но никто не решался произнести его вслух. Обезьянки были такими забавными, так хотелось их угостить ещё и ещё... - Ладно, хватит, уходим домой, - согласился я. Обезьянки исчезли так, будто поняли мои слова. Мы присели у корзин, чтобы отдохнуть и ещё раз попробовать по плоду. Я начал считать плоды, чтобы установить норму выдачи тем, кто остался на ферме. Отвлёк меня звук падающего ореха. - Зараза что-то кинула в корзину, - вскричала Нишизума, вскакивая и показывая на удирающую обезьянку. Вслед за первой появились ещё две, они тоже кинули что-то округлое в пустую корзину. Мы подошли. Это были орехи, что-то похожее на орехи нум, но мельче. Обезьянок вокруг вдруг стало много. Они молниеносно заполнили все пустые корзины. - Так они обученные. Скорее всего, их приучили бывшие обитатели фермы, - предположил я. Под руку как-то сама попалась одна из обезьянок. Я погладил её по голове почти не задумываясь, как дома гладил свою собаку. Обезьянка замурлыкала, совсем как кошка! Остальные обезьяны кинулись к нам, чтобы их тоже погладили. Они были ещё и ласковыми! Всю дорогу до фермы обезьяны провожали нас, исчезли только в виду ворот. На стене меня встречала злая до предела Найва - она уже была уверена, что нас съели. Она намеренно осталась на ферме, чтобы у Маси и Милы выжил хоть один родственник. Когда я рассказал ей про мурлыкающих обезьян, она пожалела, что не пошла. В следующие дни выявилась ещё одна полезная сторона дружбы с обезьянами. Стоило им заметить любого хищника, как они поднимали жуткий гвалт. Мурлыкающие мартышки были везде и видели всё. Благодаря им наши охотницы оказались защищены от любых неприятных сюрпризов. За это мы ещё несколько раз устраивали обезьянкам угощение. На следующий день я случайно услышал, как две охотницы спрашивали у девочек из моей пещеры: - А он что, ещё и разговоры животных понимать умеет? - Ага! А ещё он тот, кто научил людей плавать по морю и ловить рыбу летом, тот, кто научил людей ориентироваться в море по звёздам, не видя берега, тот, кто разговаривает с ветром и находит берег за сотни километров, тот, кто один на один может убить хищного ящера, тот, кто убил много Сгустков Тьмы вручную, тот, кто разговаривает с людьми из летающих кораблей, - услышал я голос Миканы. Серофана добавила: - А ещё он тот, кто нашел огромные залежи железа, а как он куёт - сами видели. А ещё ему служит рыжий волк, живёт у него дома, а на севере он даже с тигром обнимался. - Сестра у него не хуже. Она та, кто спрыгнула с самодельными крыльями с высоких скал и не разбилась, сбежала от гарпий, она та, кто умеет зашивать смертельные раны так, что люди выживают, - добавила Мирина. - О-о! - изумились охотницы. Я уже хотел вмешаться, чтобы объяснить все эти легенды, но Микана сказала: - И во всём этом нет ничего удивительного. Рыжего волка они щенком подобрали, а всё остальное - некоторая ловкость плюс хорошее обучение. - Всё равно удивительно, - сказала кто-то из охотниц. А я подумал, что возникновения новых легенд мне не избежать. Не поверят они Микане о том, что я обычный мальчишка. Через день после знакомства с мартышками мы начали строить корабли и попытались спилить одно из деревьев для корпуса. Большое, в рост взрослого человека диаметром. Моя чудная, великолепная двуручная пила, которую я очень долго ковал из топора пришельцев, застряла в распиле, углубившись едва на ладонь. Мы тянули всей компанией, но так и не вытянули. Пришлось вырубать её топорами, девчонки провозились целый день. Это событие ввергло меня в уныние. Планы по постройке корабля рушились на глазах. Мало того, рушилась вся наша более-менее устойчивая жизнь. До сих пор всю нашу компанию сплачивала наша с Серым уверенность в том, что мы сможем построить корабль и уплыть домой. Теперь, если выяснится, что мы тут застряли, вся компания начнёт расползаться на мелкие группки разной степени враждебности... В состоянии глубокой печали я провёл целый день. Река располагалась на расстоянии трёх дней пути. Одно это было почти непреодолимым препятствием. Никаких убежищ по пути к реке не было, хорошо, что хоть дорогу ведьмы проложили. То есть нам было нужно как-то провести двести человек к реке, построить там несколько кораблей (на один корабль обычно уходило две недели у взрослых), и всё это так, чтобы никого не съели хищники. Учитывая то, что в корпусах одного корабля могло поместиться не более двадцати - тридцати детей, нам требовалось семь - восемь кораблей. Абсолютно нереальный план. Для того, чтобы потренироваться, я и затеял попытку по спиливанию подходящего дерева. Даже это не получилось. Я подумывал о том, чтобы построить каменные убежища на пути к реке, но для этого у нас не было никаких средств. У нас дома каменные убежища на больших расстояниях от пещер строились с помощью скакунов: на повозках привозили заранее подготовленные камни, укладывали и сразу убегали обратно. Такое строительство растягивалось на месяцы! И скакунов у нас не было. Не запрягать же коров в повозки... Дядя Андрей подсыпал соли на рану: - А зачем тебе вообще домой плыть? У вас тут с Серым и Масей двести дам на троих. Гуляй не хочу. Будет у тебя своё племя, своя пещера, будешь вождём. Девчонки вон дерутся за то, кто будет тебе первой женой. Такая драка действительно имела место. Я прервал её самым жёстким образом и заявил, что никто из чернокожих мне или Серофану женой не будет по той причине, что у нас уже есть сговоренные девочки по обмену. Но если мы здесь останемся... - Это неправильно. У каждой девочки должен быть свой муж, чтобы она могла его любить и чтобы он мог её любить. - Экий ты правильный... Но есть способ попроще, чем строить ряд кораблей. Способ попроще дядя Андрей не успел изложить, поскольку пришла Нишизума. Она присела на скамеечке рядом со мной. Я сидел на сиденье дозорного рядом со входом в подземные стойла и печально смотрел на то, как Найва проводит тренировку. Уже с первых дней мы начали учить всех свободных девчонок уклонению от хищных ящеров и другим приёмам. Многие девочки попали в центр ведьм совсем маленькими, почти сразу из детского сада, и Найве приходилось тяжко. С повреждённой рукой ей было тяжело вдвойне. - Тебе, наверное, очень печально, что не получается с кораблём? - спросила Нишизума. - Да. - И ты думаешь, что тебя больше не будут слушаться? - Есть маленько. - Ты что-нибудь придумаешь. В любом случае, уплывём мы или останемся, я сделаю всё, что ты скажешь, - с этими словами Нишизума ушла. Тёплая волна поднялась откуда-то снизу и вышибла из глаз две слезы. Нишизума была первой, от кого я ожидал проблем, а она поддержала меня. - Дядя Андрей, а что про способ попроще? - Тебе не обязательно строить морской корабль. Дерево такого диаметра, чтобы внутри мог поместиться кто-нибудь из вас, вы спилить можете? - Легко. Когда древесный уголь заготавливали, мы много таких спилили. - Вот и сделай речные корабли из таких брёвен. Выдолбите внутри пустоты, эти брёвна заодно будут вам укрытием на пути к реке. А на реке останется только объединить их в уже знакомые тебе двухкорпусники, причём лучше сделай так: два корпуса по краям, в воде, а ещё два полых бревна над водой, чтобы не касались воды. Для запаса. - А этого не мало будет? - Много. Полое бревно длиной десять метров и диаметром в два локтя взрослого поднимает около четырёх тонн, если полностью в воде. Учитывая то, что оно должно быть в воде только наполовину, считай - около двух тонн. Два бревна - четыре тонны. Построите дом над этими брёвнами и набьёте его девчонками. В реке же нет головоногов? - Вроде нет. - Двух-трёх таких многокорпусников хватит. У меня забрезжила надежда. Это был реальный план. - А как вы так быстро подъёмную силу посчитали? - Очень просто. Поплавок поднимает столько, сколько весит вода, которую можно налить в его объём. Это было полезное знание. Объём я считать уже умел... Это был второй случай, когда дядя Андрей помог нам. На следующий день мы срубили небольшое бревно, выдолбили в нём отверстие, привязали внутри козу, закрыли железной крышкой и оставили на ночь невдалеке от загородки. На утро мы нашли бревно разгрызенным до щепок, железо помятым, а вокруг - следы хищных ящеров. Стало ясно, что полые брёвна в дороге - не укрытие. Челюсти хищников были слишком сильными. Дядя Андрей, увидев распотрошенное бревно, очень долго не мог сказать ничего, кроме непереводимых восклицаний. К вечеру он снова обрёл дар речи: - Твои фанаты на сайте сериала пишут, что в вашем положении можно пойти двумя путями. Либо построить домик на колёсах, укрытый сверху соломой, по образцу ваших кораблей, чтобы все хищники думал, будто это стог сена. А можно построить полую внутри фигуру какого-нибудь самого страшного хищника, на колёсах, в ней и путешествовать. Внутрь баллисту помощнее поставить. Какого хищника у вас все боятся? - Нет такого. Слоны сильны в стае, но на них, как и на хищных ящеров, иногда нападают тигры. Скелеты тигров мы тоже часто находим, кто их убивает, мы даже не знаем. Иногда - хищные ящеры. А ещё нас ночью могут гномы копьями переколоть, если большой толпой навалятся. А что такое 'сайт сериала?' - Да так... Доска, где про вас всякое пишут все кому не лень. Вы популярны. После того, как Нишизума тебе поддержку пообещала, у каждой второй девчонки на майке её портрет. - И что пишут? - Да разное... представь, что было бы, если бы твой класс театральную постановку про тебя смотрел и впечатлениями обменивался? - У вас что, народу настолько делать нечего? - Да делать-то как раз есть чего. Только наша жизнь очень монотонная. Утром по пещере на работу, вечером по пещере с работы. Весь день в пещере, пишешь или куёшь, и всегда одно и то же. Зато вечером можно картинки про вас посмотреть, а там и драконы, и дети по обмену... - Это как у нас зимой... понимаю. - Нет. Вы зимой работаете меньше. А у нас зимой работают так же, как и летом. - Скучная у вас жизнь. - Да, драконов не хватает, или Сгустков Тьмы. Не знаешь, как их делали? - Да тысячу раз уже говорил! Ничего мы не успели узнать. В следующие дни мы напряжённо строили корабли. Корабли получились тяжёлыми, по шестьсот кило каждый. Мы сделали их намного короче, чем морские корабли, длиной всего в восемь метров, и без запасных поплавков. Поплавки мы сделали минимального диаметра - такого, чтобы внутри могла пролезть только самая маленькая девочка. Малышки долбили поплавки долго, но зато они стали намного легче. Глядя на отверстия, через которые девочки попадали внутрь, я удивлялся тому, через насколько маленькие отверстия может пролезть разумное существо. Эти отверстия смотрелись совсем маленькими, едва больше тарелки. Когда из такого дупла появлялась улыбающаяся головка, то казалось, что это белка, а не человек. На каждый из пяти кораблей приходилось по сорок девочек. Удивительно, но когда все они впрягались в канаты, то покатились корабли на своих восьми колёсах довольно неплохо. Поверх поплавков была настелена сплошная палуба из досок, а над ней стоял дощатый же домик, усиленный железными прутьями. Над домиком возвышалась голова мамонта из досок с хоботом из шланга, найденного на ферме, и другая бутафория, делающая наш дом похожим на лесного гиганта. На всякий случай поверх досок мы привязали вязанки травы. - Главное, чтобы какой-нибудь мамонт не влюбился в вашего мамонта, - прокомментировал дядя Андрей. На ферме ведьм находилось множество разных повозок, но все они были настолько тяжёлыми, что мы их даже с места сдвинуть не могли. А как у них крепились колёса, мы так и не поняли. Пришлось все колёса делать заново. Пробный домик, выставленный за ворота для пробы, дожил до утра без повреждений. Правда, внутрь мы никого не сажали. Следующую неделю мы изготавливали баллисты. В переплавку пошли лужи стали, оставшиеся от пушек (до этого я чаще переводил на железо двери, куски повозок и прочие простые изделия). Выковать и закалить рога для баллист было непросто. Только для того, чтобы повернуть заготовку, требовались усилия пятерых, но мы справились. Получились очень мощные устройства, не менее мощные, чем у нас дома. А учитывая то, что сталь здесь была получше, даже мощнее. Основные надежды я возлагал не на прочность домиков, а на тяжёлые стрелы. Устройство самострелов позволяло поворачивать их вверх. Это было новшеством, папины баллисты наводились только по горизонтали, а по вертикали - совсем чуть-чуть. В эти недели кто-то пронёс обезьянку на территорию фермы. За первой последовала вторая, третья... сотая. Всем девчонкам очень нравилось, когда они лежали у них на ручках и мурлыкали, пока их гладили. Со временем эти пройдохи даже спать приладились вместе с людьми. Эти обезьяны стали настоящим бедствием. Они таскали репу из салата и мясо из супа, прямо из тарелок. Они устраивали бега друг за другом в любом месте, как правило - в самом неподходящем. Они отрывали девчонок от дела, забираясь им на ручки и требуя их гладить. При этом они ухитрялись не переходить ту грань, за которой их пришлось бы выгнать. Даже научились в туалет ходить на специальные горшочки. Мы с Серым шипели, ругались, требовали от девчонок выгнать прилипал, но всё было бесполезным. Наконец пришел тот день, когда мы выкатили первый полностью готовый корабль за ворота для испытаний. Первую ночь я собирался провести в нём один. Я надеялся на помощь бабушки. Несколько раз за это время она показывалась нам с Найвой, выглядела очень довольной и махала руками в сторону запада - пора домой, мол. Уничтожение центра ведьм ей явно понравилось. Я забрался в переднюю часть домика, где находилась баллиста, проверил механизм и натяжение, разложил десять самострелов. В дверь домика постучали. Я открыл. В домик забрались Нишизума, Истизия и Хавазума. Оружия на них было столько, что хватило бы на десяток. Ещё они тащили с собою корзины. Истизия и Хавазума были теми девочками, которые подрались за право быть моей первой женой. - Вы чего тут? Идите домой, сейчас ворота закроют, - не очень приветливо буркнул я. Долгие прощания со слезами в мои планы не входили. - Мы с тобой остаёмся, - вразнобой и улыбаясь ответили они. - Я самая сильная, - сказала Нишизума, - тебе может потребоваться моя помощь. - А я хотела стать твоей первой женой. Не дело, если жена бросает мужа, - пояснила Истизия. - Ага, - Хавазума даже не утрудилась объяснениями. - Я вам сказал... - Но мы же ничего не требуем. Доплывёшь до своих северянок - женись на них. А если не доплывёшь - одна из нас станет твоей первой, - и опять улыбаются. Перед лицом такой преданности мне оставалось только сказать: 'Угу'. Я понадеялся на то, что бабушка в случае чего позаботится и об этих безголовых. Спасла же она нас четверых как-то раз... В корзинах у девчонок оказалось продовольствие, и это было самое лучшее, что они могли придумать. Первую половину ночи мы грызли орешки, потом ели бутерброды, потом пили компот, потом опять грызли орешки. Большим минусом было то, что говорить приходилось шёпотом. Девочки знали некоторое количество сказок, которые не рассказывали в наших краях, наши сказки им тоже были неизвестны. Около полуночи нас атаковали небольшие хищные ящерицы. Их было много. Они проникли в домик через небольшую дыру около двери. Мы перекололи их копьями и ножами. - Ага, без нас тебе пришлось бы тяжело, - торжествовали девчонки. Мне пришлось признать, что их руки очень пригодились: ящериц было очень много. - А вообще-то я бы и без вас отбился бы! Залез бы на приступочку и с неё копьём их тыкал. Надо будет заделать все щели и крупные дыры. Девчонки согласились с тем, что надо. Мы воспользовались рычагами и немного откатили домик в сторону, чтобы он стоял в стороне от лужи крови ящериц. Тела погибших ящериц мы тоже выбросили, после чего перешли к зерновым шарикам с мёдом. За домиком тут же возник шум - падальщики принялись за дело. Ещё через пару часов нас навестила пара громадных хищных ящеров. Я умышленно не стал стрелять по ним из баллисты - было интересно, узнают ли они мамонта в нашем художестве, а если нет, то унюхают ли нас под слоем травы, пропитанной дёгтем. Покрыть траву чем-нибудь дурнопахнущим тоже посоветовал дядя Андрей. Ящеры в темноте мамонта не узнали. Они потыкались мордами в наш стог и без интереса прошли мимо, к останкам ящериц. Там они убедились, что пришли слишком поздно, и ушли дальше. До утра нас больше никто не беспокоил. С рассветом на стены высыпал весь наш народ. Я покачал хоботом, а затем открыл дверь. Раздались крики восторга, а затем девчонки спели 'Прибытие корабля'. Найва научила, не иначе. Мы ушли спать, а все остальные начали грузить продовольствие. Это было непростой задачей - на каждого человека как минимум по десять кило зерна, да и консервы ведьм тоже хотелось взять... Через три дня мы выступили. Длинные вереницы девчонок, по три перед каждым домиком, тащили за собой наши драгоценные тяжести. Домашнюю скотину мы выпустили из стойл и прогнали в лес, но животные не нашли ничего лучше, чем потащиться за нами. Это было опасно, они привлекали внимание хищников, но никто не знал, что с ними делать. В первый день нас навестила пара тигров. Девчонки даже не стали прятаться в домики, только несколько стрелков юркнули на управление баллистами. При таком количестве самострелов мы могли тигров не бояться. Тигры долго и задумчиво созерцали с пригорка наше мамонтово шествие, но так и не решились напасть. Зато домашнюю скотину, которая разбежалась по лесу, они сочли привлекательной целью и переключились на неё. Мы шли медленно, час работы - полчаса отдыха, с горячей пищей на обед и на ужин. Но всё равно за первый день мы прошли намеченную треть пути. Во всяком случае, так уверял дядя Андрей. Дорога ведьм с неведомым нам твёрдым покрытием сильно облегчала движение. Ночью вокруг нас ходили хищные ящеры и другие крупные животные, часовые даже не смогли их опознать в темноте. Появлялись серые обезьяны. Но нападать не рискнул никто - наши мамонты, установленные на поляне спиной к спине, чтобы не оставлять непростреливаемых зон, произвели на лесную живность необходимое впечатление. Второй день отличался от первого только тем, что на нас напала пара ящеров. Об их появлении нас заранее предупредили мурлыкающие мартышки, которые продолжали двигаться за нами по деревьям. Все девчонки через две распашные двери быстро погрузились внутрь 'мамонтов'. Ящеры приблизились, посмотрели на 'мамонтов', сравнили свои размеры с 'мамонтами' (наши дома были выше) и раздумали нападать. Мы даже не смогли проверить в деле баллисты. Во время обеда мы угостили мартышек кашей с мясом. Те не остались в долгу и принесли множество орехов и фруктов, настолько много, что даже осталось про запас. На следующий день мартышки нас покинули. Ближе к реке лес закончился, мартышки ещё некоторое время нас сопровождали, жалобно покрикивая, а затем вернулись. Нам было жалко с ними расставаться, мы к ним привязались. С нами осталось всего две мартышки - одна у Истизии, вторая у Нишизумы. Удивительно, Нишизума их даже ни разу не кормила. Во время приготовления ужина на третий корабль напал медведь. Чёрный хитрец, очевидно, издалека присмотрел себе цель и подбирался в высокой придорожной траве на полусогнутых. Когда одна из девочек отошла в сторону, чтобы подобрать сухостоя в костёр, он ринулся на неё. Бедняга не знал, с кем связался. В следующую секунду он оказался утыкан стрелами, как ёжик. Забыв от боли о добыче, он встал на здание лапы и двинулся к костру, у которого сидели охотницы Нишизумы. Нишизума вместо того, чтобы отойти и дать сделать дело баллисте, принялась геройствовать и попыталась ткнуть в медведя копьём, за что получила когтём по голове. Как только она упала и перестала закрывать медведя, тот получил стрелу из баллисты и отлетел обратно к зарослям. Когда мы с Найвой подошли к месту событий (наш корабль шел первым), кровь толчками выливалась из открытой раны на голове у Нишизумы, а все её охотницы стояли вокруг, подперев щёки руками. - Что стоите, коровы? Перевязывать и шить не умеете? - зарычала Найва и наклонилась над охотницей, - Свет мне сюда и воду кипячёную как закипит! Девчонки с завидной быстротой кинулись кто кипятить котёл, кто переносить жар ближе к месту операции. Найва достала инструменты и начала шить. По просьбы сестры я сделал ей новые хирургические инструмента взамен тех, что отобрали ведьмы. Скальпели и зажимы я сделал из тех кусочков пушки, на которых не было ржавчины - ведьмы владели секретом изготовления такой стали, которая не ржавела. Правда, такой было очень мало. Иголки, которые я ей делал, Найва неоднократно браковала. Поднося к моему носу очередное изделия в полпальца толщиной, Найва грозно вопрошала: 'А тебе хотелось бы, чтобы в тебя такие иголки втыкали?'. Сколько я ни хныкал и ни плакал о слабости доступных мне технологий, Найва была неумолима и требовала тонких иголок. А ещё она везде собирала лекарственные травы, трясла девочек, выпытывая из них всё, что они знали о траволечении, и перетапливала жир у тех жирных зверей, которых иногда приносили охотницы. Как же теперь это всё пригодилось! Найва зашила рану на голове тоненькой иголочкой, промыла кипячёной водой, смазала лечебным бальзамом из подорожника на барсучьем жире и перевязала бинтами, нарезанными из тканей ведьм. Кровь вскоре перестала течь. - Несложный случай. Даже череп особо не пробит. Вскоре будет ходить. Мы забираем её на мой корабль. Давайте носилки, - сказала Найва, с трудом поднимаясь с колен. Охотницы смотрели на Найву очень круглыми глазами. А потом поклонились, как положено кланяться чародейке - учёной, и кинулись мастерить носилки. Найва пошла лечить девочку, на которую медведь напал первой. У той была сломана нога. С ней Найва закончила за пять минут. Всё это время я смотрел на Нишизуму и думал о том, сколькими ещё жертвами будет оплачено моё желание попасть домой или хотя бы просто к людям. За печальными раздумьями я даже не заметил, что мой корабль Найва теперь нахально называет своим кораблём. Мясо медведя стало добавлением к ужину. Найва осталась верна себе и потребовала вытопить медвежьего сала. Сказала, что при ранах или как основа для лечебных бальзамов оно очень полезно. Правда, медведь был очень старым и тощим, так что больших запасов Найва не сделала. Похоже, только от отчаяния мишка и решился на такое нападение. Вечером мы спустили корабли на воду. Предполагалось, что мы перед началом движения сделаем мачты и поставим паруса. Но всем почему-то хотелось поскорее оказаться подальше от того места, где разыгралась трагедия, и мы налегли на вёсла сразу, как только сбросили колёса. Всем казалось, что на середине реки мы будем в большей безопасности, чем на берегу. Примерно за час до полуночи я в очередной раз обернулся, чтобы оглядеть строй кораблей. Строй был безупречен, течение реки ровно несло нас по середине. Немногие гребцы - рулевые отказались сидеть без дела и понемногу гребли, что, тем не менее, увеличивало скорость движения очень заметно. Корабли оказались на редкость хорошими ходоками. Ими можно было любоваться, но над последним кораблём... Над последним кораблём снижался дракон! Крылья дракона казались такими широкими, почти в ширину реки! Его лапы были хищно вытянуты. Похоже, он принял наш корабль за настоящего мамонта и собирался обеспечить себя едой на пару дней вперёд. - Разворачивай! - еле смог пропищать я. Голос от волнения отказал. Гребцы замерли - они не знали, в какую сторону разворачивать. Я показал рукой направо. Они спешно заработали вёслами. Я кинулся к баллисте. К счастью, стрелок на последнем корабле не дремал. Из всех наших мамонтов только у одного баллиста была установлена в корме. На этом корабле дежурили по очереди, он всегда был замыкающим. Дракон получил стрелу в правое крыло, прямо около рёбер. Удар перевернул его, он шлёпнулся в воду, но не утонул. Мы как раз находились на перекате, глубина реки здесь была минимальной. Дракон высунул голову на длинной шее над водой и, шумно разбрызгивая воду, ринулся на обидчика. В этот момент наш корабль наконец-то повернулся так, что я мог стрелять. Моя стрела попала дракону в левую часть шеи, оторвала кусок мяса и отлетела в сторону. Дракон взвыл и на секунду застыл. Поднятые по тревоге девчонки уже крутили колесо лебёдки баллисты, натягивая трос для нового выстрела. Остальные корабли продолжали движение вперёд, на них не сообразили вовремя, в чём дело. Там тоже все уже проснулись, мелькали вёсла, разворачивая носы кораблей на дракона. - Не успеем. Мы не успеваем, - успел подумать я. На последнем корабле нашелся кто-то с головой. Из-за борта высунулась рука и кинула в дракона разгорающийся в воздухе шар. Вообще-то пропитанные растительным маслом и смолой пучки трав предназначались для распугивания той крупной живности, которая не боялась баллист. Мы заготовили их некоторое количество ещё на ферме, но никто не считал их серьёзным оружием, поэтому их было мало. Стрелять ими предполагалось из баллист. Тот, кто бросил в дракона горящий шар вручную, поступил гениально: свет ударил по уязвимым глазам дракона, что дало нам ещё несколько секунд. Пока дракон бил крыльями по слепящему шарику, все корабли развернулись, а последний перезарядил баллисту. Следующие три стрелы попали в шею и почти оторвали голову. Огромное тело рухнуло в воду и затихло. Все замерли. Мы подстрелили дракона! Никто из взрослых никогда не мог похвастаться, что подстрелил дракона. Никто никогда даже не слышал про то, чтобы кто-нибудь когда-нибудь мог подстрелить дракона. А мы это сделали! - Можешь установить на сегодняшний день праздник, день ПВО, - пошутил Андрей и засмеялся. Я шутки не понял. Я попросил гребцов приотстать, чтобы пропустить все корабли. С замыкающего ответили, что у них всё нормально, никто не ранен. - Кто додумался кинуть шар - та умница и поклон её земной! - крикнул я. В корабле засмеялись. Мы ускорились и заняли прежнее место во главе колонны. Больше в эту ночь нас никто не тревожил. Примерно через час после схватки над рекой промчалось несколько драконов. Они спешили к месту гибели своего собрата, чтобы уничтожить людей, бросивших им вызов. К счастью, мы были уже далеко. Ближе к утру я сдал вахту Серому и пошел спать. А утром мы вплыли прямо в стадо хищных ящеров. Стадо из десяти или двенадцати особей мирно плескалось на отмели, когда из-за излучины на них вылетела колонна наших 'мамонтов'. Возможно, удивившиеся ящеры и не тронули бы наши корабли, но у девчонок не выдержали нервы, и в ящеров полетели стрелы. Тревогу объявили уже после того, как стрелы были спущены, собственно, от резкого удара челнока баллисты я и проснулся. Все гребцы только протирали глаза, пытаясь сообразить, в чём дело. Боевая команда уже накручивала зарядное колесо и вопила на всех, чтобы быстрее начинали грести. Серофан метался с борту на борт и кричал дежурным гребцам: 'Правее! Левее!', очевидно, чтобы увернуться от очередного удара. Я кинулся к носовым щелям. Четверо хищных ящеров были повреждены, трое взрослых лежали неподвижно, один подросток, хромая, выбирался на берег. Несколько малышей тоже устремились на берег. Зато четверо взрослых особей ринулась прямо к нам, желая поквитаться. Один из них оказался совсем близко к нашему головному кораблю. Девчонки держали по середине реки и потому здесь, на излучение мы оказались на отмели - широкий пологий плес выдавался далеко в реку. Именно по нему к нам и мчалось чудовище. Вода мешала ящеру двигаться быстро, но он всё равно приближался очень быстро. Я всерьёз рассмотрел идею спрыгнуть в воду и пырнуть его копьём в живот. Хищные ящеры - мораны бегают на задних лапах, иногда помогая себе хвостом для равновесия. Передние лапы у них короче, они на них припадают редко. Но эти лапы у них очень сильные - взрослые рассказывали, что когда тигр и ящер сходятся в схватке, ящеры могут передними лапами порвать тигру грудь. Если ящер примется крушить ими наш дощатый ломик... Пока я выбирал между самострелом и копьём, глаза сами отмечали подробности. Трое других ящеров направились к следующим кораблям, но те, бешено работая вёслами, успели оттянуться назад или к другой стороне реки. На пятом корабле мелькали вёсла, он разворачивался баллистой в сторону побоища. Ба-бах! Лапа хищного ящера дотянулась до левого поплавка. Мы все покатились кубарем. На наше счастье, чудовище вместо того, чтобы ударить по корпусу, стукнуло мамонта по 'бивням' (тоненькие палочки, конечно, отвалились), а затем схватило мамонта за хобот. Видимо, у этого ящера был опыт схваток со слонами или мамонтами, и он знал, какая часть у них наиболее опасна. Хобот оторвался, растянувшись перед этим вдвое. Хищный ящер привстал, удивлённо рассматривая длинный шланг в своей лапе, а затем торжествующе заревел. Это его и погубило, туча стрел из ручных самострелов полетела ему в голову. Две из них попали в глаз и углубились в мозг. Чудовище рухнуло. Быстро наши охотницы среагировали! А я даже не успел схватить самострел. Корабль начал крениться на левый борт. Левый поплавок почти скрывался под водой. Я посмотрел вперёд - туда, где ящер касался обшивки. Там зияла дыра, через которую даже небольшие речные волны заливали внутрь всё новые и новые порции воды. Ещё немного, и мы опрокинемся. Непотопляемость наших морских кораблей обеспечивалась очень просто - внутри всегда стояли заполненные каким-нибудь лёгким грузом (или пустые) глиняные сосуды с запечатанными горлышками. Даже при полном затоплении корпуса они не давали утонуть кораблю. Здесь же у нас не было возможности тащить с собою столько горшков, да и не ожидал никто такой стычки с ящерами нос к носу. В реке нет таких зубастых рыб, которые могут откусить половину руки с одного укуса, как в море. Но маленькие зубастые рыбы здесь вполне могут съесть нас и по маленьким кусочкам, причём за несколько минут. Вода вокруг упавших в воду хищных ящеров уже кипела от лавин этих рыб. Кроме того, на корабле находились запасы продовольствия, раненые... Мы не могли потерять корабль! - К берегу! Гребите изо всех сил! Кто не гребёт - на правый борт! - завопил я, указывая на ближайший берег. Ближайшим к нам был тот берег, на котором находились хищные ящеры. Девчонки удивились, но послушались. Корабль начал понемногу продвигаться к песчаной полоске. Я кинулся к люку в поплавок. Так и есть! Вода заполняла его почти полностью! Мы держались на плаву только потому, что в корме был небольшой отсек, который долбили отдельно - там было очень много сучков, пришлось отсек, через который проходило поперечное бревно пола, делать цельным. Это было плохо, такие 'пробки' в поплавке быстро рассыхаются и трескаются, это было вынужденное решение, но оно нас сейчас спасло. Через несколько десятков очень долгих секунд левый поплавок ткнулся в песок. Баллиста оказалась направленной вниз по течению, в сторону от ящеров. Я выскочил из двери и помчался к пробоине. В руках я держал запасную доску и гвозди с намерением заколотить дыру по-быстрому. Девчонки уже опустили в люк поплавка помпу и изо всех сил качали её. Долгое это будет дело, мы набрали около двух тонн воды, они её минут десять откачивать будут. Осмотр вблизи показал, что моя идея забить пробоину доской и гвоздями нереальна. Пробоины не было. Оказывается, девчонка, которая долбила поплавок, потеряла направление и в носу продолбила обшивку слишком сильно, а в одном месте вообще вышла наружу. Толщина обшивки в носу была всего несколько миллиметров. В месте прорыва её подруги вставили аккуратную пробку и замазали смолой. Мне они ничего не сказали... Теперь эта пробка плавала в поплавке. Ящер, нажав на поплавок, просто выбил её внутрь, и когда он опустил нос под воду, мы и набрали воду... И как я не заметил эту халтуру, когда мы смолили корабли? И почему мы не сделали запасные поплавки, как нам советовал дядя Андрей? Я перевёл взгляд на ящеров. Двое из нападавших хищных ящеров уже погружались под воду. Умницы девчонки, отличная стрельба! Третий, трезво оценив силы, выбирался на сушу, чтобы выместить зло на нас. В нашу сторону двигалось и трое подростков из числа молодняка. Нам от этого было не легче, самый маленький из них всё равно был вдвое выше меня. Я завопил, что мне нужна помощь - носильщики, кожа и верёвки. С помощью набежавших девочек мы кое-как продвинули корабль выше по песку, чтобы вода перестала заливаться в отверстие. Потом я положил кусок кожи на поплавок и велел ближайшим девчонкам приматывать его к корпусу, чтобы закрыть отверстие, а сам схватил копьё и помчался на перехват к ящерам. Рядом с собой я обнаружил Серого и трёх чернокожих девчонок. Я посмотрел на них с недовольством - мы, конечно, проводили тренировки по борьбе с ящерами, но как они поведут себя в бою... только мешать будут. И тут передо мной возник мальчик. Примерно моих лет, но прозрачный. Он начал напевать потустороннюю песню, превращавшую всё в камень. Как это было невовремя! Может, он и спасёт нашу четвёрку, но ящеры же разнесут весь корабль! И погубят всю команду... Мышцы даже не подумали каменеть. Через несколько мгновений я понял, что мальчик поёт каменную песню не нам. Первые два ящера - подростка замедлились и остановились. Я остановил Серофана и девчонок. Они ничего не поняли и удивлённо уставились на меня (но держались при этом, что характерно, между ящером и мной). Серофан пристально посмотрел туда, где стоял прозрачный мальчик, и, кажется, начал понимать. Со стороны взрослого ящера раздался вой - очередная стрела с кораблей товарищей нашла цель. Он рухнул на песок и забился в конвульсиях. Оставшийся подросток, раненый в ногу взрослый ящер и совсем маленькие ящеры скрылись в лесу, но неглубоко. Среди деревьев иногда мелькали их тела. Помпа откачивала воду небольшую вечность, минут восемь, а может, и десять. Девчонки выливали воду одновременно и черпаком, но это мало помогало - в маленьком отверстии было тяжело развернуться. Остальные корабли подошли поближе и направили баллисты на лес. Наконец корабль выпрямился и приподнялся над песком. Мы попрыгали внутрь и отчалили. Помпа всё продолжала работать, выливая остатки. Мы пошли вниз по течению. Только после этого мальчик перестал петь каменную песню, ящеры - подростки сделали несколько неуверенных шагов и удивлённо уставились на наш корабль, внезапно оказавшийся так далеко. Верёвки, державшие заплатку в носу, вздымали живописные буруны и сильно тормозили движение. Вся команда гребла изо всех сил и периодически посматривала на меня, явственно желая поставить мне ряд вопросов на ребро. Я смотрел вперёд и соображал, как бы им объяснить неподвижность ящеров. - Передай своим девчонкам, что река, когда поворачивает, вымывает глубокий омут на внешнем краю поворота, и образует мелкий плес на внутренней дуге. Пусть на поворотах держатся ближе к наружной дуге изгиба, тогда до вас никто не доберётся, - шепнул Андрей, когда улеглась первая суматоха. - Вам же запретили передавать нам знания? - не мог не пошутить я. - Это рассекреченная технология, - без тени усмешки ответил дядя Андрей.
   Глава 16. Река. Ещё один корабль.
   Через два часа мы пристали к чудесному островку посреди реки. Там были сосны и не было хищников, если не считать пятёрки речных крокодилов, которые при нашем приближении скрылись в воде. Пока дежурные готовили горячую пищу, я устроил грандиозный разнос. Слишком тонкие обшивки и пробки на местах прорывов или сучков обнаружились ещё на двух кораблях. Мало того, в двух местах они располагались на уровне воды! - Почему вы не сказали мне! - вопил я, отыскивая очередную дыру, - Мы бы поставили правильную заплатку, на стальных заклёпках, с подкреплением внутри! Виновные были найдены быстро - две совсем маленькие девочки, долбившие корпуса, и две постарше, которые помогали им залепливать пробоины смолой. Они же отвлекали меня вопросами, чтобы я не заметил дыр при осмотре. При взгляде на них у меня даже сил ругаться не было. Проклятие, они были ненамного старше Милы. Я показал ремонтной команде, как ставить усиления, и пошел на свой корабль завтракать. У костра полулежала очнувшаяся Нишизума. Найва кормила её с ложечки. - А что за мальчик такой пел холодную песню? - спросила Нишизума. Оказывается, она очнулась ещё во время боя. Я пораскинул мозгами и спросил: - Какой мальчик? Прозрачный такой? Не было никаких мальчиков. Только я и Серый. Нишизума кое-что поняла и замолчала. Удивительное дело - некоторые люди видят нашу бабушку и других призраков, а другие нет. Интересно, почему Нишизума смогла увидеть? Из-за раны? Все остальные ничего не видели. После завтрака мы срубили сосны, обрубили сучки и получили прекрасные мачты с гиками. Треугольные паруса мы везли ещё с фермы. Косые паруса с гафелем тянули бы получше, но они были небезопасными - при нападениях разных чудовищ велика вероятность того, что они оторвали бы нам верхний рей вместе с парусом. Поэтому я остановился на простом треугольном парусе, его и спускать быстрее, и крутить легче. В условиях реки, как я уже понял, перекладывать паруса надо было намного чаще, чем в море. Ещё мы заготовили дополнительные стрелы для баллист - после встречи с драконом и утреннего побоища их запас сильно поубавился. Наконечники у нас ещё были, а вот древки пришлось строгать. Войдя в корабль, я обнаружил, что девчонки прикрепили к вертикальным столбам - стойкам крыши дополнительные горизонтальные доски. Без моего ведома! Оказалось, что это новые лежаки - места на полу не хватало, чтобы спать. Я вынужден был похвалить изобретательниц за сообразительность. Найва воспользовалась этим временем для того, чтобы побрить Нишизуме голову вокруг раны и сменить повязки. С бритой головой и повязками вокруг Нишизума смотрелась очень забавно, почти как пришельцы в их защитных шлемах. Никто не мог удержаться, чтобы не хихикнуть. Нишизума злилась и грозилась всех прибить, но потом ослабела и уснула. На этом же островке мы пообедали, а затем отчалили. Так как управляться с парусами никто не умел, мне пришлось передать Серого на второй корабль. Остальные три шли на вёслах. Как назло, ветер был довольно слабым, и прибавка скорости от парусов была совсем небольшой. Девчонки приналегли на вёсла, и наши корабли просто полетели вперёд. Благодаря относительно небольшому весу и маленьким поплавкам корабли оказались очень быстрыми - к моему удивлению, временами мы развивали скорость на уровне хорошего скакуна (не максимальную, конечно, а такую, когда он долго скачет). Дядя Андрей ещё на ферме посоветовал сделать опускающиеся боковые кили для ходьбы под парусами - сказал, что иначе бокового сопротивления поплавков не хватит, и нас будет сносить ветром. Теперь корабли под парусами и с опущенными боковыми килями начали отставать от чисто гребных - кили мешали гребцам, а ветра было недостаточно. Сколько я ни кричал, что надо осваивать паруса, что иначе гребцы быстро устанут, ответом мне были только белозубые улыбки. Я и сам понял, что говорю глупости - грести могло не более половины команды. Остальные отдыхали на досках пола, чтобы сменить уставших. При такой организации мы могли идти с максимальной скоростью очень долго... В итоге даже наши два корабля убрали кили и пошли только на вёслах. Эти умницы ещё и соревнования устроили, кто кого обгонит. По моим прикидкам, с учётом течения мы делали около двадцати километров в час. Так нам действительно никакие паруса не понадобятся... Доберёмся до устья за десять дней. Только что мы будем делать в море без парусов? В качестве последнего аргумента я сказал, что при интенсивной гребле они будут больше есть, и нам не хватит продовольствия. Мне тут же пообещали устроить ванну из рыбы. Я воспринял эту угрозу более чем серьёзно - рыбы в реке было столько, что мы не съедали даже ту, что некоторые девчонки ловили по ходу движения через кормовой люк ради забавы. - Ну и машите вёслами, сколько хотите, - буркнул я и ушел на место стрелка баллисты. Там я сложил ручки на груди и уставился на проплывающие мимо берега. Берега проплывали так быстро, что это было даже забавно, навевало философские мысли. К вечеру мы миновали место, где в 'нашу' реку вливалась другая, не менее полноводная. После этого течение стало медленнее, зато река стала намного шире. Что лично меня только порадовало. На следующий день мы нашли прекрасный остров, на нём даже росли такие деревья, из которых можно было сделать новые поплавки. На этот раз нас не сдерживали проблемы веса, и мы всем кораблям сделали по два новых больших поплавка - таких, в которых мог поместиться любой из нас. Долбили их через пять отверстий в крыше, благодаря чему уложились за три дня. Морские корабли на острове мы долбили через одно отверстие для того, чтобы не уменьшать прочность, в страхе перед головоногами. Маленькие поплавки для наших кораблей долбили через одно отверстие по той же причине - боялись, что ряд отверстий уменьшит прочность и без того тонкого бревна. С большими брёвнами такого можно было не бояться. После того, как мы установили поплавки на оставшиеся от колёс выступающие поперечные балки, корабли приняли очень смешной вид, как будто по воде едут сани (новые поплавки были установлены выше, чем старые, так, чтобы не касались воды). Всё пространство внутри и старых, и новых поплавков мы разделили специально изготовленными пробками на множество водонепроницаемых отсеков. Головы мамонтов и прочая бутафория частично пошли на запас материалов, а большей частью - в костёр. Они не помогли нам в драке с ящерами, и смысла оставлять их не было. Зато связок травы мы навалили побольше. Работали мы на острове, ночевали на кораблях, посреди реки. Мало ли, кто мог выползти ночью на остров из воды. Эти ночи я использовал для того, чтобы натренировать парусные команды. Девчонки отлынивали, как могли, но на третью ночь уже довольно уверенно ходили под парусами. Это должно было увеличить скорость нашего передвижения почти вдвое - раньше мы много времени тратили на готовку и еду на берегу. Теперь можно было на берегу только готовить, а всё остальное время идти под парусами или на вёслах. Если в первые сутки мы проходили где-то по сто-сто пятьдесят километров, то теперь могли делать все триста. Едва отойдя от острова солнечным утром, мы пережили первый в моей жизни шквал на реке. Внезапно небо потемнело, задул ветер. На всякий случай мы спустили паруса, и тут началось такое... Сильнейший ветер задул так, что даже смотреть против него было невозможно. Ветер нёс с собою песок и пыль, да с такой скоростью, что они царапали щёки. Корабли прибило ветром к берегу, но мы даже не пытались противостоять ветру. Ярость стихии навевала мысли о злых духах, умеющих управлять ветрами. Менее чем через час шквал прошел, и опять засияло Светило. В полном удивлении я спросил у чернокожих, слышали ли они о чём-нибудь подобном. Все дружно закрутили головами - никто не слышал. Застань нас такой шквал ночью, под парусами... Я понял, что нам следует быть более осторожными. К вечеру того же дня мы дошли до первой пещеры людей. Всё началось с того, что передо мной возник тот самый прозрачный мальчик и требовательно замахал рукой, показывая на правый берег. Но мимо того, что я увидел на берегу, я и сам не проплыл бы. Огромные постройки из камня, массивный причал для множества лодок. От причала поднимались ровные каменные ступени к хорошо заметному отверстию пещеры в скале. По бокам от ступеней были выложены ступенчатые ограждения, на ступенях стояли фигуры разных животных. Даже с реки было видно, что ворота пещеры выломаны, а из камней и ступеней пристани растут деревья. Надо всем витал дух запустения, даже животных тут не было. Я сразу начал собирать команду: - Найва, Серый, Мася, Мила, Микана, Мирина, Макуната, Серофана и Кселина. Нишизума, если хочешь. Остальные сидите на кораблях и не высовывайтесь. А ещё лучше - держитесь середины реки. Чернокожие удивились такому странному выбору, но послушались. Мы спрыгнули на причал, корабль отошел. С собою мы несли трое носилок. Под причалами я заметил множество затонувших лодок. Некоторые были весьма крупными. - А почему ты выбрал только нас? - спросила Кселина. - Потому что только вы готовы к той работе, которая нас ожидает. Предчувствия меня не обманули. Ворота этой пещеры были не сломаны и не пробиты. Они были взорваны, и первые, и вторые. За последнее время нам пришлось повидать немало разных взрывов, и картина происходящего была абсолютно ясной. Здесь жило не очень большое, но очень богатое племя. Нападавшие пришли ночью и взорвали закрытые ворота. Запоры на воротах до сих были в закрытом состоянии. Нападавшие не боялись ночи. А потом они запустили внутрь Сгустки Тьмы... Это могли быть только штурмовые отряды ведьм. Первые трупы - скрученные, с характерной высушенной кожей, - обнаружились прямо у входа. Часовые, двое. Я попросил Кселину, Масю и Милу выносить тела и складывать на костёр. - А если хищники? - удивился Мася. - Здесь давно не было хищников. Они давно обходят это место по очень большому радиусу, кроме драконов, но драконов вы увидите, - сказал я. Потом на всякий случай оставил с ними Микану. Я не хотел, чтобы они увидели то, что ждало нас внутри пещеры. И как я был прав! Стоило нам углубиться внутрь, как из ниоткуда опять возник полупрозрачный мальчик. Он пошел перед нами и настоятельно звал нас вглубь пещеры. Найва и Серый видели его очень чётко, Нишизума расплывчато. Остальные видели только тень. Я объяснил им, что нас ждут тут души тех, кто умер от Сгустков Тьмы. Наши девочки были подготовлены к такому ещё с тех времён, когда мы рассказывали про летающий корабль, у нас в пещере, и не очень удивились. Нишизума была в шоке. Тела погибших стали попадаться всё чаще и чаще. Внезапно из глубин пещеры раздался леденящий душу вой, превращающий всё в камень. Но если песни бабушки или мальчика были просто завораживающими, то этот вой убивал всё живое страхом. Мы начали каменеть. Из темноты выступили фигуры двух высоких мужчин, у них даже можно было различить лица, горящие злобой. Нишизума потеряла сознание и осела на пол. Мальчик толкнул обоих призраков. Вой прервался. Из-за наших спин выплыла бабушка и схватила обоих буянов за горло. Возможно, из-за того, что в ней ещё оставалось больше жизненных сил, или потому, что эти мужчины растратили все свои силы на злобу, но бабушка с мальчиком легко пересилили мужиков. Мальчик позвал нас дальше. Мы побежали за ним по коридору и вскоре достигли пиршественной залы, где под столом лежало два больших тела. Мальчик показал на них. Теперь мы поняли, почему он так настойчиво звал нас сюда. Мы подхватили тела на носилки и помчались к выходу. В коридоре бабушка продолжала удерживать двух злых призраков. Между воротами дети уже сложили небольшой костёр. Мы взвалили добычу на ветки и разожгли огонь. Из тел воинов - охранников поднялись души, помахали нам руками и исчезли. Из тел злодеев донеслись только обрывки воя, но они быстро затихли. Мы вернулись в пещеру, чтобы вынести остальные тела. И тут из стен начали выходить призраки. Мужчины и женщины, дети и старики. Некоторые уже не могли поддерживать постоянную форму и временами превращались в шары. Они доброжелательно смотрели на то, как мы выносили их тела, иногда приветственно поднимали руки. Своё тело мальчик показал в последнюю очередь. Он лежал в небольшой пещере, накрытый телом женщины. Очевидно, мама пыталась закрыть его собою. Трогать своё тело мальчик запретил и опять позвал нас куда-то в глубины пещеры. В одном месте нам пришлось пробираться через завал. Мальчик прошел через него, не заметив, а затем вернулся и долго недоумённо наблюдал, как мы разбираем камни, обрушившиеся после землетрясения. - Как думаешь, давно эта пещера погибла? - спросила Найва, кантуя очередной камень. - Не знаю. Может быть, сто лет назад. А может, и тысячу. Видела, какой слой пыли на полу? Думаю, что не так давно. Железо проржавело насквозь, но форму сохранило. Лет двести - триста. В пещере запасов, которую показал нам мальчик, обнаружилась куча золота. Знал бы, что нас ждёт, не пошел бы. Папа как-то показывал мне золото. Хрупкий металл и не твёрдый, единственное достоинство - это что не ржавеет. Только стремена делать для скакунов или уздечки, или поделки всякие для красоты. Теперь понятно, почему это племя так рисковало и жило так далеко к северу от обычных пещер. Где-то в этих местах были золотые прииски. Золото в некоторые времена ценилось любителями красивых вещей. В наших условиях оно было нам совершенно бесполезным, но мы всё равно набили рюкзаки до верху. Вдруг на что-нибудь пригодится. Ремонтные заплаты на корабль, например, лучше ставить на золотых заклёпках. Они не ржавеют. Только после этого мальчик разрешил забрать своё тело и сжечь. Мы сожгли его последним. Пришедшая в себя Нишизума немного помогла таскать тела, но потом предпочла рубить дрова. Мы провозились с этим делом почти до полуночи. Микана, Мирина, Макуната, Серофана и Кселина поначалу не видели никого из призраков, кроме мальчика. Только после того, как по ним ударило воем, они начали видеть тени, а спустя час уже могли различать подробности. - Так непривычно, когда ночью можно ничего не бояться, - сказала Найва, стоя на пирсе в ожидании, когда нас снимет корабль. Я с ней согласился. - А звёзды ночью такие красивые! - мечтательно сказала Макуната. - Да, здорово, - откликнулись другие девочки. Первый корабль ткнулся в причал. Мы перешли на палубу. За нашими спинами полыхал огромный костёр. Вернувшись на корабль, мы улеглись спать. Сквозь сон я слышал, как Нишизума что-то долго рассказывала и плакала. Ближе к вечеру следующего дня я начал замечать, что чернокожие кланяются всем нашим фирменным поклоном, как раньше кланялись только Найве. Я решил, что это новая мода, и стал отвечать им тем же. Серый просто склонял голову, а Мася и Мила ничего не заметили. Найва эти поклоны игнорировала, а остальные девочки кланялись в ответ кто как. Следующие дни протекали спокойно, как будто запас неприятностей закончился. Ночью мы шли под парусами, днём готовили еду и шли на вёслах. Мы старались высаживаться на островках, но они попадались не всегда. Тогда мы приставали к берегу, и... ничего не происходило. Через день после первой попалась ещё одна мёртвая пещера. Я вызвал добровольцев, но их не нашлось, кроме моих земляков. Нишизума пошла, но на этот раз в пещеру она не заходила, осталась снаружи рубить дрова. Эта пещера была крупнее, мы чистили её целый день. Устали невозможно, но зрелище того, как обрадованные души покидают свои мёртвые тела, стоило любых усилий. На седьмой день после установки новых поплавков мы дошли до первой жилой пещеры. Для начала мы чуть не пролетели её. Девчонки традиционно принялись состязаться в 'кто кого перегонит', и мы на хорошей скорости вылетели из-за излучины, в скале за которой находилась пристань. Я сидел на своём новом любимом месте - на крыше, над баллистой. Саму пристань и пещеру мы заметили, уже проходя мимо. Сначала я подумал, что это ещё одна мёртвая пещера, и горестно вздохнул. Таскать целый день тела - та ещё работа. Но потом я увидел на пристани мальчика с рыбой в руке и двух воинов с луками. Я настолько отвык от вида живых людей, что подумал: 'Какие странные раскрашенные скульптуры в этой мёртвой пещере'. И только после этого включилось сознание и доложило, что верёвка от лодки в руке у скульптуры не шатается, а изваяния воинов не крутят головами. Все взгляды на нашем судне были прикованы к кораблю Нишизумы слева, он пытался обойти нас на повороте (Нищизума уже почти выздоровела и перешла на свой корабль). Только я один не интересовался гонками и потому смог увидеть пещеру, которая находилась в скале правого обрывистого берега. - Стойте! Стойте, милуньи чёрные! Поворот направо 'Все вдруг'! - завопил я и выбросил вверх руку с красным флажком - символ поворота направо. За последнее время мы много тренировались в совместных перестроениях, чтобы не врезаться друг в друга, поэтому все корабли дружно повернули направо, а потом, чтобы не врезаться в берег, ещё раз - уже назад, против течения. Теперь уже на всех кораблях увидели пещеру. По кораблям прокатился восторженный вопль. Парни на берегу дёрнулись с явным намерением смазать пятки. Только миг спустя они поняли, что странные стога травы, несущиеся по реке и вопящие на тысячу голосов - это корабли. Мальчишка побежал в пещеру, воины остались на причале. Когда мы кинули им причальные канаты, они даже сделали милость поймать их и привязать к тумбам. Мы начали выходить на берег. Сорок человек - небольшая группа, только если они не выходят один за другим. Мы выходили и выходили, а брови у воинов поднимались всё выше и выше. Я подумал, что здесь могли даже не слышать о чернокожих людях, и счёл нужным пояснить: - Это люди. Такие же, как мы с вами. Не пугайтесь. Как называется ваша пещера? - Ага. Мессини, - примерно через минуту ответили воины, чем рассмешили нас до невозможности. Вход в пещеру здесь был устроен примерно так же, как и в зачищенных нами мёртвых пещерах - каменный причал, от него ступени к отверстию пещеры в скалистом обрыве. На этих ступенях начали собираться жители пещеры. Бросился в глаза их истощённый и потрёпанный вид. Эти люди не ели досыта и не имели достаточно времени, чтобы сделать себе новые вещи. Мы и то выглядели лучше. Наконец вперёд вышел вождь, очень пожилой невысокий человек с огромным брюхом. Я обратился к нему с традиционным приветствием мореплавателей, только заменил слова 'море привело нас к вам' на 'вода привела нас'. Вождь ответил традиционной фразой, обещающей кров и безопасность, но его глаза при этом продолжали перебегать с девочек на корабли и обратно. Воцарилось молчание. Наконец вождь поборол первое удивление и спросил, что нужно сделать в первую очередь. Я сказал, что у нас на кораблях много продовольствия и металлов и что всё это лучше бы перенести в защищённую пещеру, чтобы ночью гномы или другие существа не забрали всё себе. - Продовольствие... Металлы, - повторил вождь. Потом подумал и переспросил: - А старшие где? Я начал терять терпение: - Я - старший мужчина. Если вы нас приглашаете в гости, то нужно спрятать в вашей пещере наши полезные вещи. Носить придётся долго. А если мы вам в тягость, то мы поговорим, расскажем новости, которые вам понравятся, сядем на корабли и вечером уплывём. - На ночь глядя? Да вы с ума сошли. Вас же ночью съедят. Где вы будете прятаться ночью от Скрумшура? Я начал выяснять, что такое 'Скрумшура', и вскоре понял, что так здесь называют Сгустки Тьмы. - У нас для вас хорошая новость! Этих существ больше никогда не будет. И пещеры никто никогда больше разорять не будет. Можете занять пустующие пещеры к северу отсюда. Мы вам расскажем, где. На лице вождя отразился ужас. Я понял, что северные пещеру будут пустовать ещё очень долго. Не зря мы их камнями и обломками ворот завалили. Вождь ещё несколько раз переспросил меня об отсутствии на наших кораблях взрослых, об исчезновении Сгустков Тьмы, а получив уверения, торжественно произнёс, протягивая руку к кораблям и девочкам: - В таком случае я объявляю себя старшим над этими людьми и вещами... - Ты что, с ума сошел? - возмутился я, а все наши девочки достали из-за спин самострелы и нацелили на вождя. На ступенях и спуске собралось около пятисот человек, но большинство из них были женщинами и детьми. Были и мужчины, но их тоненькие луки не шли ни в какое сравнение с нашими ударными самострелами из калёной стали. Впрочем, мужчины стояли спокойно и улыбались. - Не стрелять! - закричал я, - Они не доставали оружия. Отступаем к кораблям! - Не торопитесь, не торопитесь, это недоразумение, - торопливо заговорил вождь, - Это ритуальная фраза, она полностью звучит так: 'Я объявляю себя старшим над этими людьми и вещами, и на всё время пребывания тут они будут моими людьми и моими вещами, и кто покусится на них, тот будет моим врагом'. Вы услышите эту фразу в любой из пещер ниже по течению, уверяю вас! Не следует ссориться, заходите, заходите, мы угостим вас так, как положено по всем законам гостеприимства! - Вождь не обманывает. Просто у нас очень давно не было никаких гостей. А с севера - вообще никогда, - произнёс один из мужчин. Насколько я мог понять, старший над охранниками. - Хорошо. Мы верим вам. Но не вздумайте нас обмануть, мои девочки со ста метров в глаз хищному ящеру попадают. - Вам не придётся доставать ваши самострелы, - улыбнулся воин. Моя похвальба явно не произвела на него никакого впечатления. Крупный, ловкий мужчина. Да, такой всё наше воинство сможет по попе отшлёпать... Вождь выделил грузчиков, и мы начали переноску вещей. Постепенно прибывал народ, посмотреть на прибывших. Глядя на то, как наши чернокожие переносили на голове огромные тюки (они почему-то предпочитают носить на голове, а не на плечах), местные только охали. А когда мимо покатили баллисты, удивился даже старший над воинами Мессини: - Это из этого ваши девочки со ста метров хищному ящеру в глаз попадают? - Не знаю. Из этих не пробовали. Из этих в ящеров только в упор стреляли. Со ста метров в дракона попали, это да, но у него крылья большие, легко попасть. После этих слов воин замолчал надолго и молчал до самого пира. Пир выглядел очень скромненько. Блюда состояли в основном из рыбы, которую сгрузили с наших кораблей. Ещё до пира я переговорил с вождём и мастером запасов и выяснил печальные подробности. Мессини была самой северной и самой бедной из пещер континента. Причина заключалась, в основном, в драконах. Все драконы, которые летели к станции ведьм или от неё, обязательно делали крюк, чтобы посетить Мессини. Здесь они срывали зло неудач после нападений на ведьм, старались если не съесть кого-нибудь, то хотя бы поизмываться подольше. Драконы навещали Мессини в среднем по пять раз в день. Даже злаки выращивать было почти невозможно, местные ограничивались огородиками, да и на тех земледелие сводилось в основном к отсиживанию в убежищах. Основными источниками еды были рыба из реки да дичь из леса. Но жители Мессини не могли далеко уходить от дома, а рыба в конце концов перестала подходить к пещере. Население пещеры сокращалось с каждым поколением, в настоящее время в ней едва насчитывалось шестьсот человек. Узнав о настолько бедственном положении пещеры, я расщедрился и выделил часть наших запасов пшеницы на праздник. Зато у местных были и мёд, и масло. Их женщины напекли восхитительных блинчиков, которые мы на празднике с большим удовольствием съели с мясом, капустой и репой. После недель, проведенных на одной каше с рыбой, это было сказочное угощение. На празднике, пока Найва танцевала, вождь пожаловался, что в прежние времена им удавалось что-то выменять в южных пещерах в обмен на железную руду, но теперь на юге перестали брать и руду. Кроме того, в рудниках стало так много Сгустков Тьмы, что туда вообще невозможно войти. - Так вы что, сами железо не выплавляете? - удивился я. Оказалось, что здесь не было ни специалистов, способных выплавлять железо, ни даже достаточного количества дровосеков - люди боялись ходить в лес из-за драконов. Всё, на что их хватало, - это сбегать в шахту за рудой и отвезти добычу на юг. Когда я сказал, что драконов теперь стало намного меньше и что они теперь не будут собираться на севере, вождь не поверил своему счастью. А когда девчонки с пятого судна рассказали в красках, как сбили дракона, все жители Мессини замолкли так же надолго, как и главный воин. Наши сперва не заметили наступившего молчания и продолжали веселиться, но потом, не слыша обычных восклицаний, начали озираться. - Вы сбили дракона? - переспросил вождь. - Я видел их катапульты. Они действительно могли сделать это, - впервые за весь вечер подал голос воин. - О-о! - протянуло всё племя. Нас засыпали вопросами - где это было? Не будут ли драконы мстить? Драконов здесь считали существами мистическими, одновременно и умными, и Наказанием Божьим. Я успокоил жителей - это было далеко на севере, с тех пор драконы даже нас не трогали. Да, несколько штук летали себе в вышине, но нам-то что? Пусть себе летают. Меня спросили, как далеко. Я назвал примерное расстояние. Мне не поверили, что наши корабли могут так быстро ходить. Тут вмешались те воины, что видели нас в гонке, и подтвердили - носимся мы, как сумасшедшие. Разговоров в этот вечер было много. Школа в этой пещере была очень слабой, по сути, её совсем не было. Местные не знали многого о математике, они не знали ничего о морских головоногах, они даже не знали, что на западе от их континента существует другая земля! Когда мы сказали, что мы с острова, они удивились и спросили, зачем мы так себя мучаем и почему было не переехать на континент? В их представлении 'островом' назывался небольшой кусочек земли посреди реки, длиной не больше километра. В этот вечер впервые выяснилось, что чернокожие не знают, где их дом. Я даже помыслить себе такого не мог. У нас в пещере висела огромная карта, сделанная из цельных кусочков дерева. Каждый из вождей с незапамятных времён выспрашивал у моряков всё, что те знали о разных землях, а полученные знания наносились на карту. Так же поступали и в других пещерах нашего острова. Нашего капитана каждый раз трясли, как грушу, выспрашивая мельчайшие подробности. Чернокожие не знали, где их дом. Они были похожи на жителей Мессини - они знали свою пещеру, иногда - свою реку, но что находилось дальше, было вне их кругозора. Мало того, что они происходили из разных мест, они ещё и даже приблизительно не могли представить, на каком острове или континенте находится их дом! Найва мельком видела карту южных земель в библиотеке у ведьм, кое-как она изобразила контуры крупнейших земель на блюде с соусом. Картинка ничего не сказала ни одной из чернокожих. Девочки из последней группы смогли сказать, что их везли на воздушном корабле пять дней до того, как в кабину внесли нас. Я прикинул скорость корабля ведьм и понял, что родина чернокожих может быть где угодно. Старшая группа даже не помнила, сколько их везли. До сих пор я откладывал выяснение точного местонахождения домов чернокожих, рассуждая в том духе, что сначала надо выжить и заиметь морские корабли, а дальнейшие проблемы решать по мере поступления. Но тут я не выдержал и вскочил: - Дуры миловидные! Как вы можете не знать, где ваш дом? Куда вы тогда плывёте? Чего вам было на ферме не оставаться? - Но при этом они все пошли за тобой, - водя ножом по тарелке с мясом, промурлыкала Нишизума. Обезьянка на её плече сделала вид, что нашла что-то у неё в волосах, и отправила это себе в пасть. Только Нишизума разрешала обезьянам копаться у себя волосах. Возможно, за это они её и полюбили. Я с трудом закрыл отвисший рот и плюхнулся на место. Жители Мессини насладились спектаклем и захлопали в ладоши. - А зачем вы возите с собою паразитов? - спросил вождь, показывая на мурлыкающих обезьян. Я удивился и рассказал, насколько это полезные создания. Этот рассказ был встречен с глубочайшим вниманием. Оказалось, что жители Мессини считали обезьян страшным врагом и уничтожали при каждом удобном случае - они у них воровали овощи. Я спросил, почему с юга по реке не приходят торговые суда. Мне ответили, что южнее река проходит через скальные теснины, течение там быстрое, есть камни, и что при пути на север надо долго грести против течения. Смысла плыть на север у южан нет, поэтому местным приходится плавать самим. На следующий день я ещё раз осмотрел пещеру. Везде виднелись следы разрухи и истощения. Даже лодки у местных были совсем слабенькими. Это были выдолбленные изнутри, совершенно открытые однодревки. Я расчувствовался и спросил у вождя, ценится ли в южных пещерах золото. Тот сказал, что очень ценится. Я попросил оценить вчерашний наш ужин в золоте. Это оказалась совсем небольшая горсточка. И за что они так любят такой бесполезный металл? После того, как погрузка была окончена, я передал вождю мешочек с горстью золота - в возмещение за съеденное продовольствие. Вождь заплакал от счастья: - Мы должны были кормить вас неделю только за вести о том, что теперь не будет Скрумшура, и что драконам теперь незачем летать сюда! Но наши запасы так скудны... Надеюсь, мы когда-нибудь сможем отплатить вам полной мерой. Успешного пути вам! Я так засмущался, что смог в ответ только помахать рукой. Впервые взрослый человек благодарил меня со слезами. Корабли отчалили и двинулись по течению. С нами уходили двое воинов Мессини, они должны были вернуться позже на своей лодке. Поначалу они хотели привязать лодку сзади, чтобы она плыла за кораблями, но всё закончилось тем, что её закрепили сверху. Я взял их потому, что подумал, что воины будут заряжать баллисту намного быстрее, чем девочки. Весь вечер я занимался тем, чем надо было заняться ещё на ферме - опрашивал чернокожих, где их дом. Оказалось, что они все происходили из разных мест. Некоторые всю жизнь жили в горах и не подозревали о том, что существуют реки глубже, чем по щиколотку. Некоторые жили у крупных рек и не знали о существовании гор и океанов. Некоторые жили в пустынях и вообще никогда не видели воды больше, чем помещалось в горшок. Девочки из старшей группы припомнили события годичной давности, когда их похищали, и сказали, что ведьмы собирали их по двое - по трое, причём между поступлениями очередных групп могло пройти более суток. Я прикинул скорость хода летающего корабля ведьм и понял, что искать родные места всех девочек - совершенно нереальная задача. - И что же с вами делать? - мрачно спросил я на последнем корабле (это был корабль Нишизумы). - Ты - старший мужчина в племени, а мы - твое племя. Ты и думай, - весело ответила Нишизума. В ответ на её слова я увидел сорок улыбок на чёрных лицах. - Я всё сделаю для того, чтобы вы были счастливы! Кого возможно, вернём домой, кто жил около океана или рек. А остальным... придётся оставаться рядом с теми, с кем сдружились, - поклялся я. - Возможно, такие сложности и не потребуются, - загадочно произнесла Нишизума. Весь день мы со страхом ожидали обещанных вождём опасных камней в теснине между скалами, с сильным течением. Ближе к ночи я спросил у воинов, где же обещанные сложности. Они ответили, что мы прошли их ранним вечером. - Что? Это вот те камешки, мимо которых мы прошли, едва качнувшись? - изумился я. - Это вы можете на них не обращать внимания. А представь, каково там на лодке? Я представил и согласился, что на лодке там было бы неприятно - волны, буруны, качает. - Но вождь говорил, что до них идти много часов. - Ваши корабли идут вдвое быстрее лодки. Мы никогда не собирали столько гребцов, тем более с постоянной свежей сменой. Следующая пещера под названием 'Ая' находилась - по словам вождя - в двух днях пути. Я мысленно поделили время пополам. Получается, мы уже завтра её увидим? Но утро началось с других забав. Поначалу воины устроили истерику: 'Пить воду из реки нельзя!'. Они увидели, что наши дежурные набирают для завтрака воду из реки, и собрались спасать нас от отравления. По их представлениям, всем, кто выпьет из реки, гарантировано сильнейшее отравление, возможно, со смертью. Найва прочитала им небольшую лекцию о том, почему кипячёную воду пить можно. Воду на день мы запасали либо из ручейков, либо заливали кипячёную в выдобленную колоду. Воины про кипячение воды не поверили, но протестовать не стали. Весь день они пытались сесть на вёсла, но девчонки их выгнали со словами: 'Берегите силы для того, чтобы заряжать баллисты'. Не успели мы разогреться после завтрака, как над нами прошел летающий корабль. Не народа Пети и не воздушный шар ведьм, а памятный почти круглый корабль той команды, что разгромила станцию ведьм. У чернокожих не было приятных воспоминаний, связанных с летающими кораблями, и они заметно испугались. Летающий корабль прошел над нами два раза, оба раза по течению. Второй раз он прошел совсем низко, перевалил через скальную гряду впереди и - как мне показалось - приземлился. Завернув за очередную излучину, я убедился в своей правоте. Корабль висел на отдалении от небольшого островка, а на песке виднелась человеческая фигурка. Нас ждали. Я вытащил собачку, чтобы посмотреть, как на это отреагирует дядя Андрей. Собачка безжизненно обвисла у меня в руках и не реагировала ни на какие обращения. Присутствие круглого корабля отключило её. - Курс на остров, - скомандовал я, - выходим я и Найва. По мере приближения становилось ясно, что нас ждал человек из народа Пети. Кожа белая, уши сбоку. На нём не было никакого защитного костюма, только рубашечка с брюками. Над рекой прокатился усиленный неведомым образом голос с такими знакомыми интонациями: - Эй, малыши, не бойтесь! Это я! Подходите! Мы с Найвой выскочили из корабля и помчались к Пете. С близкого расстояния стало видно, что вокруг его тела горит слабое сияние. - Только не вздумайте обниматься! Это защитное сияние, от микробиологического заражения, оно убьёт вас. - Привет, Петя! А мы думали, тебя арестовали и увезли домой, навсегда. Вместо тебя дядю Андрея посадили, а он бука и не смеётся никогда! Только нас высмеивает! - Так и было, арестовали, в каменную пещеру посадили, без выхода. И сидеть бы мне там ещё много лет... но мне сделали предложение, от которого невозможно отказаться. В космосе существует организация, которая помогает развиваться жизни во всех мирах. А заодно она следит за тем, чтобы люди не получили в руки раньше времени такое оружие, которое могло бы убить их самих. У этой организации есть агенты в разных мирах... Так что когда Вова с Марусей наябедничали на меня, будто я скрываю данные о том, что вы нашли центр по производству драконов и злых духов, эта организация сработала на опережение. Уничтожила центр до того, как опасные технологии могли попасть в руки моего народа. Простите её за то, что вам при этом пришлось пережить. У неё очень мало сил и очень много дел... В общем, когда агенты этой организации нашли меня на Земле и предложили провести время с пользой, а не в тюрьме, я согласился. Так что теперь я работаю на других людей. Это не самая худшая работа. Например, если мы через полчаса не взлетим и не собьём один астероид, то он упадёт около вашего острова и вызовет волну высотой примерно в сто пятьдесят метров. Если вечером увидите звездопад - значит, у нас получилось, это будут падать маленькие кусочки большого камня. - Ничего себе! Он такой большой? - дружно воскликнули мы с Найвой. - Не очень большой. Два километра всего. Хуже то, что у него скорость шестьдесят километров в секунду. Но это не ваша проблема... пока. У меня есть для вас подарок. Собачку вам новую дали? - Две! Мне и Найве. - Они должны были отключиться. Отключились? - Да, совсем не работают. - Дяде Андрею обо мне не говорите. Скажите, просто круглый корабль пролетал. А вот и подарки вам... Кулончики на шею. Если дотронетесь до них и представите меня, то я услышу ваши мысли, только думайте словами и очень чётко, - с этими словами дядя Петя передал нам цепочки с красивыми голубыми кристаллами и прикоснулся пальцем к своему. Как только мы одели цепочки, то сразу услышали, как Петя про себя повторяет: 'Раз, два, проверка...'. Я услышал, как Найва подумала: - Здорово! - А мы и друг друга можем слышать? - удивился я. - Да. Иногда вместо меня могут отвечать другие люди, не пугайтесь, кто будет дежурным по вашей планете - тот и ответит. А если никого рядом не будет, то никто не ответит, - не раскрывая губ, передал нам мысли Петя. Мы с Найвой дружно излучили удивление. - Да, технологии у этой организации несколько превосходят технику моего мира, - засмеялся Петя, - ну ладно, успеха вам. В ближайшей пещере вас поджидает приятный сюрприз, так что поторопитесь. А мне пора разбить один камень. Мы вернулись на корабль. - Всё хорошо, это был старый друг, - успокоили мы команду. Остальным кораблям, которые всё это время держались поодаль, новость сообщили чуть позже. Через несколько минут заработали собачки. Ни дядя Андрей, ни дети временной потери связи не заметили. Корабля они тоже не видели. Чудеса, да и только. Разжигаемые любопытством, мы целый день гнали корабли с максимальной скоростью. Даже на обед остановились только для того, чтобы сварить кашу. Пещера Ая показалась, когда начало темнеть. Но до этого на небе началось представление. Сначала небо прочертила одна падающая звёздочка, потом другая. Потом их стало много. Я сидел на крыше и с началом звездопада сразу позвал всех смотреть на небо. На кораблях перестали грести, все, кто мог, высунулись в окна и двери. И тут падающих звёзд стало так много, что они заполнили всё небо. Стало светлее, чем днём. Над рекой понеслись дружные крики восторга. Да, такого представления никто из нас не видел... Мы не прогребли и часу после этого, как увидели каменный причал пещеры Аи. На мелких речных волнах около него покачивался двухкорпусный корабль с большой надписью 'Верный' на борту, а на палубе стоял наш папа и задумчиво пинал штаг передней мачты.
   Глава 17. Как Лейтане стал вождём двух племён.
   - Папа! - взвизгнула Найва, когда я показал сестре фигуру на причале.
   - Дядя Алекса? - удивилась Мила, которая была ближе всех, и полезла к окну.
   Я начал размахивать флажками - поворот направо, всем причаливать. Корабли повернулись, вода под вёслами вскипела (приходилось двигаться немного против течения, а течение здесь после скал было довольно быстрым). Я удивился тому, насколько внушительно смотрелись наши корабли - за последние дни девчонки нашли забаву в том, чтобы все корабли поворачивались одновременно. Сейчас ровный строй из пяти кораблей надвигался на причал, вёсла одновременно и яростно погружались в воду, буруны расходились в разные стороны. Выглядело это так, будто корабли собирались протаранить причал и всё, что за ним. - Папа, мы здесь! - завопил Мася. Крик пронёсся над рекой и достиг причала. Папа недоумённо оглянулся, осмотрел наши 'водные сани', перевёл взгляд на дорогу к пещере и отвернулся. Наши корабли он, очевидно, принял за торговый караван, а про звуки 'папа' решил, что послышалось. Причалы пещеры Аи были огромными. Длинные, почти от одного поворота реки до другого, каменные, ухоженные, они тянулись, сколько хватало глаз. Причалы имели разную высоту. Одни, пониже - для рыболовных лодок, другие, повыше - для гребных галер. От причалов к пещере вилась дорога - ступенями здесь не обошлось бы. Впрочем, ступеньки там тоже были, причём не сплошная лестница, а 'змейка' с площадками и перилами. На площадках располагались красивые беседки со скамейками. Ворота, видневшиеся в склоне, были под стать всей обстановке - огромные, украшенные разными резными фигурами, со множеством железных усилений, они дополняли общую картину изобилия и процветания. У причалов, кроме 'Верного', стояло ещё две галеры. Рыболовные лодки вообще было трудно сосчитать. У лодок толпилось довольно много народа. При виде нашей плавающей экзотики взрослые послали пару мальчишек в пещеру. Очевидно, от караванов с севера здесь не ожидали ничего заслуживающего внимания, так как мальчишки направились в пещеру вразвалочку. Я бы на их месте со всех сил помчался. Мы правили к 'Верному'. Места около него было немного, и я показал четвёртому и пятому кораблям встать немного ниже по течению, за галерами. Большинство взрослых осталось около рыбаков, лишь трое человек подошли, чтобы принять у нас причальные концы. - Как дела в Мессини? - равнодушно осведомился дядька с причала, принимая канат, - Что это вы такое объёмное привезли? - Да потихоньку дела. Ничего не привезли, так, новые корабли пробуем, - таким же ленивым тоном ответил один из воинов Мессини. Сам он при этом улыбался до ушей и подмигивал мне. Папа заинтересовался, когда с поплавков на причал посыпались сотни чернокожих девочек, вооружённых первоклассными самострелами, ножами и копьями. Чернокожих здесь не видели, но намётанный глаз механика не мог не определить, что самострелы сделаны так, как делают только в нашей пещере. Взрослые на рыболовном причале чуть не остыли, когда увидели стройные ряды невысоких воинов. С такого расстояния они не могли разобрать, кто к ним прибыл, и наверняка подумали, что это вторжение. Когда мы последними сошли на берег, папа уже был готов. Всю торжественность сцены испортил Мася, который с криком: 'Папа!' бросился обниматься. Нам с Найвой оставалось только присоединиться к нему. Кто-то из чернокожих девочек додумался захлопать, остальные поддержали. Так мы и обнимались, под аплодисменты. - Котята мои, простите меня, что я так долго, - плакал папа, - откуда вы здесь? Проклятие, меня тоже пробило слезой. А я думал, что после зачистки мёртвых пещер больше никогда плакать не буду. Из раскрытых ворот набежало множество воинов. Они столпились на последнем извиве дороги, недоумённо глядя на нашу плачуще - аплодирующую компанию. - Мы сбежали, - кратко ответила Найва, - а ты как здесь оказался? Поскольку пять кораблей и сотни девочек на берегу давали довольное ясное представление о способах и участницах побега, папа стал рассказывать о своих приключениях. После нашего похищения он опросил тех членов племени, которые видели улетающий корабль, и понял, что искать надо на востоке. Вождь разрешил взять один корабль и добровольцев. С папой пошли, в основном, родственники похищенных. Сначала они опросили все пещеры западного побережья континента. Это были полудикие пещеры, живущие впроголодь. Жизнь там была очень тяжёлой, пахотной земли было мало, торговые суда не появлялись десятилетиями, друг с другом они тоже не торговали. Ничего полезного наши там не узнали, единственной зацепкой было только сообщение одной пожилой дамы о том, что она видела летающий корабль, идущий на восток. Папа понял, что искать надо вверх по рекам, впадающим в океан. Они поднялись по реке и дошли до этой пещеры, где и застряли на неделю. Вождь Аи оказался большим жадиной, наши разведчики никак не могли купить или добыть достаточно продовольствия. Продавать им было нечего, железные изделия в Ае сами умели делать прекрасного качества, а своё продовольствие заканчивалось. Местные их кормили от пуза, но в поход не отпускали. - А может быть, причина в другом. Они тут безумно боятся севера, возможно, они боялись, что мы приведём с собою большую беду. Но на всякий случай учти - местный вождь очень жадный, - предупредил меня папочка. В этот момент упомянутый вождь появился на ступенях парадной лестницы и потребовал старшего. Это был высокий, мускулистый мужчина, с причудливой уложенной причёской и золотыми подвесками в проколотых ушах. Несмотря на тёплую погоду, он был завёрнут в толстый слой хорошо выделанной белой шерстяной ткани. Одежда красивыми складками спускалась с его плечей, подчёркивая стройность фигуры. Наши девочки аж задохнулись от зависти, глядя на это чудо природы. Боюсь, что когда я с красными глазами вышел вперёд и представился старшим мужчиной, то смотрелся не очень представительно. - А они кто? - удивился вождь, показывая на воинов Мессинии. - А мы просто пассажиры, - честно признались те. - О! - только и смог сказать вождь. Я кратко изложил обстоятельства нашего появления - центр, откуда запускали Сгустки Тьмы, уничтожен неведомыми нам силами, мы - украденные дети, еле сумели сбежать. Продовольствие имеем, но мало. Чернокожие - такие же люди, как мы, все до одной девочки. Сгустков Тьмы больше никогда не будет. Мы хотели бы поделиться новостями и проплыть мимо, но если вождь предоставит ночлег и еду, будем благодарны. Если их племя поможет построить морские корабли из больших деревьев, то мы сможем вернуться домой. - О! - только и смог сказать вождь. Потом подумал ещё немного и добавил: - О! - А мы всю дорогу светильники в кораблях палили, - усмехнулся наш папочка, - А сыночек, оказывается, уже всех чудовищ извёл. - Это не мы! - возмутился я, - Это летающие корабли, из других миров, я же говорил! - О! - в третий раз повторил вождь, - Это случаем не тот, который утром на севере пролетал? - Именно они, - закивали все наши девочки. - Такие новости достойны большого обсуждения. Я объявляю себя старшим над этими людьми и вещами, и на всё время пребывания тут они будут моими людьми и моими вещами, и кто покусится на них, тот будет моим врагом. Приглашаю всех на пир, - торжественно объявил вождь, обводя взглядом нашу компанию. На этот раз никто из наших не удивился. Началась привычная разгрузка. Пещера Ая была огромной. Это был, скорее, целый комплекс пещер с переходами между ними. Одних только школ здесь было пять. Много тысяч взрослых, много тысяч детей. Трое входных ворот, стража по десять человек перед каждыми. Самострелы в рост человека у каждой стражи, не считая личных. Нам выделили пять пещер рядом друг с другом, правда, довольно далеко от входа. Пришлось метаться туда и обратно, чтобы разместить весь народ и грузы. Поговорить с папочкой удалось только тогда, когда с кораблей начали снимать баллисты. - Ты что это начередил? Зачем такой дохлый узел подвески? - удивился папа, заползая в мой корабль (поскольку все мы были ниже полутора метров, такой высоты мы и сделали наш 'домик', для взрослых крыша была низковата). - Это чтобы вверх стрелять. - Вы что, по драконам собирались стрелять? - засмеялся папа. - И стреляли. Одного сбили. Папа не поверил, а никого из девчонок, чтобы подтвердить, рядом не было, только грузчики Аи. Выйдя на причал, папочка раскритиковал мои самострелы - слишком слабые рога, упругость маленькая. Я обиделся и попросил Исузиму сбить птицу над рекой. Хулиганка Исузима выстрелила не в ближнюю, которую я имел в виду, а в самую дальнюю. У меня сердце замерло на два удара, пока летела стрела, но стрела попала в цель. - Да что у вас за сталь такая? Такая сила! - удивился папа и потребовал самострел на пробу. - Хорошая сталь, - с удовлетворением произнёс я. - Спуск слабый, может сам сорваться, - сказал папа, недовольно возвращая самострел. Тут возразить было нечего: саморазрядка самострелов у нас была частым явлением. Зато стреляли они от очень лёгкого прикосновения, что для слабых рук девчонок было жизненно важно. Когда грузчики Аи оказались на отдалении, папа подозвал меня: - Не даст нам вождь Аи даром ни дерева, ни людей, чтобы морские корабли построить. У них тут крупные пещеры каждые двадцать - тридцать километров в прибрежных скалах нарыты. Еды много, лишних людей много, многие заняты такими делами, про которые у нас и не слышали. На создание всяких украшений половина народа работает. Поэтому у них тут всё чего-то стоит. Так что даже если бы он и хотел дать, свои бы ему не разрешили. А что ему предложить на обмен, я даже не знаю. Железа у них тут полно своего, моряки к нам привозили то, что изготовлено здесь. Возможно, они нам разрешат что-то сделать в обмен на труд твоих девочек. Но работать нам тогда придётся долго. Кораблей-то на вашу банду нужно очень много... - Пап, а золото у них тут ценится? - В общем-то да. А много у вас золота? - Пошли, покажу. Когда папа увидел девять рюкзаков с золотом, небрежно сваленных в углу хранилища среди подушек из травы, станин от баллист, колодами для питьевой воды и прочими ценными вещами, то остолбенел. Через минуту он отмер: - Сынок, пообещай мне никогда не бросать килограммы золота на пол, без охраны. Надо было как минимум двух охранников выставить. Я пошел за девчонками, чтобы перенесли рюкзаки и выставили охрану. В жилых пещерах рыдали девочки из нашей пещеры. Родственники уже рассказали им, что в день похищения никто из их родителей домой не вернулся. В наших условиях это значило только одно: их взяли на корабль и скормили Сгусткам Тьмы. Я поочередно обнял каждую, но их это не особо утешило. Когда я пришел, папа всё смотрел на рюкзаки. В его голове зрели какие-то планы, но со мной он ими не поделился. Предупредил только вождю о золоте не говорить. Пир в Ае был роскошным. Огромные пироги со всеми видами мяса, рыбы и дичи. Мясо жаренное, копчёное и солёное. Пареные овощи. Сладкие торты. Варенье. Хлеб всех сортов. Мы не ели хлеба со времён похищения! Про некоторые блюда я даже не мог предположить, что такие могут существовать. Здесь умели покрывать орехи твёрдой плёнкой из выпаренного виноградного сока, получалось очень вкусное сладкое лакомство. Здесь блинчики подавали не отдельно, а заворачивали в них творог (с моей точки зрения, испортили два хороших продукта, приходилось вытаскивать из рулона творог и есть отдельно то и другое). А зачем вытаскивать из яиц желток и класть внутрь смесь из орехов, чеснока и варёной свеклы, я так и не понял. В пиршественную залу пускали только ведущих специалистов и глав родов. Но даже так зал был переполнен - и это при том, что пиршественная пещера представляла из себя комплекс из трёх сводчатых пещер, соединённых небольшими проходами. От нас в зал пригласили только по четыре человека от корабля (считая папин). Для всех остальных накрыли детские столы в десяти других пещерах, совместно с детьми и взрослыми Аи. Мне было страшно даже представить, чего наши там наврут местным. Но контролировать их я не мог. Найва ещё в Мессинии сообразила, что пиров впереди будет много, и подобрала себе подтанцовку из числа тех девочек, у кого была хорошая растяжка и координация. Всю дорогу она их мучила танцевальными упражнениями, зато теперь получила неплохую поддержку. Стащить их со сцены удалось только через четыре номера. Впрочем, принимали их с большим удовольствием. Местные танцоры и певцы были очень хороши, и взрослые, и дети. Мы только успевали удивляться восхитительным номерам. А музыку и песни здесь пели те же, что и у нас, что было очень приятно, будто домой попали. Но главным номером программы были, конечно, мы. Вождь требовал обстоятельного рассказа и строго следил за тем, чтобы на каждые пять минут нашего рассказа приходилось два - три выступления артистов. Во время выступлений он заботливо потчевал нас всякими вкусностями. Мы не успели дойти даже до описания станции ведьм, когда вождь заявил, что уже поздно и такой рассказ требует продолжения назавтра. В ответ на дружный вой и требования продолжить вождь пристыдил своё племя и напомнил им, что мы гребли весь день и носили тяжести. Мы уползли с пира, катастрофически объевшись. Вождь был прав, время подбиралось к полуночи, глаза закрывались. В жилых пещерах нас встретили охрипшие от вранья девочки. Они только пришли, вечер у них был не менее тяжёлым - людей в пещере было много, и рассказчиц не хватало. У меня даже не хватило сил проверить, что они говорили. Поутру (утро началось ближе к полудню) мы обнаружили у своих кроватей кувшины с компотом и свежие булочки. Поскольку сколько-нибудь приличное время для завтрака мы проспали, день начался с обеда, столько же катастрофически изобильного, каким был пир. После обеда всех девчонок развели осматривать пещеру, а нас с папой позвали к вождю. Вождь сидел в пещере и щёлкал счётами. Он представил нам точный список, сколько будет стоить строительство корабля и еда в дорогу. К этому списку был приложен счёт за прошедший пир и за ряд будущих. - Пир тоже нам оплачивать? - спросил папа. - Нет, что вы, я приложил его только для того, чтобы вы сориентировались в ценах. Для людей, которые принесли такие новости... Одним словом, мы будем гордиться тем, что первыми удостоились чести встречать вас. Я уже отправил гонцов вниз по реке с кратким отчётом о новостях. Когда будете проплывать мимо, не останавливайтесь в каждой пещере, как бы вас не зазывали. При вашей скорости они будут встречаться вам каждый час, а то и чаще. Иначе никогда не доплывёте до дома. Мы вышлем им подробную запись ваших рассказов, пусть довольствуются этим. Теперь вы понимаете, какое угощение будут готовы выставить вам южные пещеры, чтобы услышать всё из первых уст? Папа поразмыслил, ухмыльнулся и предположил: - Любое. - Ваше счастье, что ваш сын ещё не мужчина. - Почему? - удивился я. - Подрастёшь - объясню, - отрезал папа. - Теперь о строительстве. У нас есть нужная вам просушенная древесина, у нас есть умелые работники. Но всё это чего-то стоит. Взгляните на счёт. За ознакомление с новым способом строительства кораблей я начислил вам очень неплохую сумму, согласитесь, что это очень щедро. Мы могли бы вообще ничего не платить. Ещё неплохие деньги можно выручить за старые корабли малышей, хотя они выстроены из сырого леса, имеют слишком низкий потолок и вскоре рассохнутся. Но даже суммы всех этих денег не хватит. Сколько вам нужно кораблей на всех чёрненьких? Добрый десяток. Это десяток многосотлетних деревьев и две недели работы всех наших плотников. Это очень дорого. Если у вас не хватит средств, мы могли бы попросить помощь у других пещер. Людям в беде надо помогать. Я могу обратиться к вождям других племён, чтобы они компенсировали наши затраты. Не все они согласятся, некоторые из наших соседей настоящие вредины, но это выход. В этом случае затраты падут не только на нашу пещеру, а вы когда-нибудь отплатите нам чем-нибудь полезным. Как вам такая идея? Кстати, вы твёрдо намерены везти чернокожих девочек с собой? У нас тут людей избыток, но небольшое количество мы сможем принять. Проблемы вырождения, новая кровь, вы понимаете... Они дети, привыкнут быстро. - Мы прошли несколько уничтоженных ведьмами пещер. Там можно разместить избыток людей. И вообще север не заселён, - сказал я. - При слове 'север' наши люди обычно пригибаются и плюют через левое плечо, - задумчиво проговорил вождь, - будет тяжело снять их с насиженного места. Хотя всё может быть. Нарисуй-ка схему. Пока я рисовал, папа спросил: - А сколько это будет стоить в золоте? Вождь начал считать и назвал цифру в тридцать килограмм золота. Папа возмутился - грабёж! Вождь согласился скинуть. После отчаянного торга они сошлись на двадцати килограммах при условии, что все наши будут участвовать в работах племени. Я с трудом удерживался от смеха. Папа так искренне возмущался, как будто у нас в рюкзаках не лежало сорок килограмм золота. Выйдя от вождя, я спросил: - Мы оставили в северной пещере несколько тонн золота на полу. Сбегать туда и обратно займёт неделю. Если оно тут так ценится, может, сплаваем? Папа надолго задумался. Потом сказал: - От добра добра не ищут. Здесь мы в относительной безопасности. Через пару недель у нас будут корабли и еда. А сколько погибнет при путешествии, неизвестно. Я бы не стал. Я промолчал, но папино решение мне понравилось. Вскоре начался очередной пир. На пиру мы дошли до того момента, когда покинули ферму. 'На самом интересном месте!' - кричали все присутствующие, но вождь был безжалостен и всех разогнал спать. - Ещё один такой обед или пир, и я лопну, - пожаловался я, заползая в жилую пещеру. Мои слова были встречены одобрительным смехом - это была общая проблема. - А вы в дороге как ели? - спросил папа. - Было пару голодных дней, когда пришельцы станцию подорвали. А потом на ферме объедались так, что когда корабли потащили, так я отдыхал, человеком себя почувствовал. Лёгкость в теле приятная была. - Что же вы так себя не жалели? - засмеялся папа. - Так пропадало много, жалко было. Охотницы как в лес пойдут, так такого натащат... Хорошо, если куриц или оленя - куры небольшие, а от оленя можно маленькие кусочки отрезать. Хуже всех были рябчики - у них ножки знаешь, какие большие? Как возьмёшь, так не доесть стыдно, а как доешь, так помереть хочется. А ещё мартышки любили несколько корзин чего-нибудь притащить. Мы их объедками подкармливали, а они считали себя обязанными в ответ что-нибудь принести. Фрукты скоропортящиеся, оставлять нельзя. Приходилось есть. Ужас... Чернокожие девчонки, проживавшие в одной пещере с нами, вспомнили те дни и застонали. - А на реке хорошо ели? Пещера опять застонала. Сколько мы наловленной рыбы тогда просто выкинули... - Я уже понял. А я боялся, что вы голодными были. Ну, ничего, в этом возрасте вам полезно. В рост пойдёт. Поутру мы объявили девчонкам результат переговоров. Известие о том, что придётся работать, было встречено спокойно. Пока я объявлял и отвечал на вопросы, в задних рядах многие девчонки переговаривались, не слушали меня, а кое-кто даже пихался. Я понял, что простой наша жизнь в ближайшее время не будет. Вскоре прибыли люди от вождя - знакомить с будущей работой. Развести две сотни людей по десяткам точек оказалось долгим делом, тем более долгим, что каждый из мастеров считал нужным переговорить с нами хотя бы несколько слов. Провозились почти до вечера, с перерывом на обед, на этот раз - полностью молочный. Я даже не представлял, что из молока можно сделать столько блюд. Молочные супы, муссы, запеканки, сладкие соусы, молочные коктейли... Мы опять объелись! На вечернем пиру я наконец-то добрался до описания того, как мы чистили мёртвые пещеры (про золото я, конечно, не сказал). Когда я начал рассказывать про то, как из стен выходили призраки, вождь произнёс: - Вот не надо к ночи, да такие ужасы! Всю ночь спать не буду! Я подумал, что он шутит, хихикнул и продолжил. Но по наступившему молчанию понял, что что-то не то. Вождь сидел, весь белый - белый от страха, и половина пиршественной залы тоже выглядела перепуганной. Даже в неровном свете масляных ламп и немногих свечей было видно, как они перепугались и побледнели. Я поторопился закончить: - Ну, в общем, мы их сожгли, а их души освободились. Теперь там чисто, можно жить спокойно. А потом мы поплыли дальше и дошли до Мессини. Вождь Аи отмер первым: - Знаешь, если бы ты хотел, чтобы никто никогда не поплыл севернее Мессини, ты не смог бы выбрать рассказа более подходящего. Не думаю, что хоть один из наших людей рискнёт отправиться на север, к неупокоенным духам. - Но мы же их всех сожгли... - По нашим преданиям, к северу от Мессини было двадцать пещер. Две на реке, десять на притоках, остальные на суше. Неупокоенные иногда и до нас добираются... - Ну и что? Ничего в них страшного нет. Это души людей. Надо просто найти их тела и сжечь. Они этому радуются. Все взрослые в пещере вздрогнули. - Наверное, мы встречали разных неупокоенных, но больше про это не будем, - сказал вождь и кликнул певцов. Больше в этот день рассказов не было. Ночью меня разбудили слуги вождя и срочно позвали к самому. Сказали, что на него напал неупокоенный. Я разбудил Найву, мы отправились. Вождь сидел в своей спальне и дрожал крупной дрожью. Хуже было его жене - она лежала на кровати, раскинув ноги и руки, глаза широко раскрыты и устремлены в потолок. Она ничего не видела и не слышала. Найва похлопала её по щекам, а затем затребовала настой определённых трав. Слуги помчались готовить, а я заговорил с вождём. Ночью неведомый призрак выдвинулся из стены и начал петь Холодную Песнь (так её назвал вождь). Вождь просто испугался и начал звать на помощь. Жена испугалась намного сильнее и впала в виденное нами состояние. - Зря вы их так боитесь. Единственное, что они могут сделать - это превратить вас в камень на небольшое время. Возможно, для вашей пользы. Если в пещеру проникло какое-нибудь ядовитое животное и хотело вас укусить, то призрак мог это сделать для того, чтобы оно не могло укусить камень. Стоит осмотреть пещеру. Единственное, что он может вам сделать - это напугать. Не пугайтесь, и ничего с вами не будет. Пещера у вождя очень подходила для того, чтобы играть в прятки - все стены и даже потолки завешаны тканями с красивыми рисунками. - Нет... это не то. Ты просто не слышал. В этом вое весь ужас, какой только можно собрать. Я дам тебе сколько хочешь денег, только найди тело и сожги. Пожалуйста! - вождь смотрел на меня умоляющими глазами. Прибежали слуги, принесли питьё. Вождь принял свой обычный надутый вид и приказал осмотреть пещеру. Найва силой влила питьё в рот жене вождя, аккуратно придерживая голову. Та проглотила, не приходя в себя. Я задумался. В первой пещере, когда на нас напали два злых призрака, нас защищали бабушка и мальчик. И то мы чуть не остыли от страха. Если местных посещает один из таких, то это действительно может стать проблемой. Но как мне его найти? Бабушку я вызывать не умею, а заглядывать под каждый камушек в радиусе ста километров трёх жизней не хватит. - Он был похож на кого-то из ваших? К какой пещере он мог принадлежать? Одежда, черты лица? - Нет, я видел только тень. Час от часу не легче! - В таком случае могу посоветовать только осмотреть всю местность вокруг, особенно там, куда люди ходят редко, но ходят. Все найденные тела сжечь. - Пожалуйста! Найди его! - вождь схватил мои руки, да так сильно, что я не мог их вырвать. - Я... поищу. Я заметил в дверях папу. Один из слуг что-то нашёптывал ему на ушко. Жена вождя застонала и пришла в себя. Найва откланялась, и мы ушли. - Бабушка, бабушка, помоги мне и этим людям, - шептал я по пути в нашу спальню. Но бабушка так и не появилась. - Получил персональный заказ? - спросил папа. - Угу. - Только звания истребителя призраков тебе и не хватает, - хохотнул папа. Хорошо ему смеяться! На следующий день девочки разошлись по работам. Я взял Найву, снял с работ четверых лучших охотниц и отправился бродить по округе. Папа тоже хотел пойти с нами, но вождь упросил его не отвлекаться от работ в кузне, а вместо него дал нам в сопровождение двух лучших охотников. Ранним утром третьи ворота Загородки открылись перед нами, и мы углубились в лес. В этой пещере даже загородок было много - по мере роста пещеры жители строили каменные стены всё дальше от пещеры, соответственно появлялись и новые ворота. В итоге получилось три кольца стен и трое ворот. Нас уверили, что внутри загородок каждый камешек регулярно переворачивается и осматривается - там шло очень интенсивное земледелие. Я попросил воинов провести нас по таким местам, где их люди бывают редко. Нам пришлось туго, - лес здесь был очень тяжёлым. Лес и у нас зарастает очень быстро. Если его не расчищать, то там образуются такие заросли из высоких деревьев, лиан и кустов, в которых без топора не проберёшься. Здесь же и деревья были выше, и лианы толще, и кусты колючее. - Наверное, стоит смотреть в таких местах, где когда-то была равнина, а потом вырос лес. На небольшом удалении от пещеры. Если человека настиг Сгусток Тьмы, то он, очевидно, надеялся успеть к воротам до захода Светила, но не успел. Или в пещерах 'последней надежды', - начал рассуждать я. Воины обдумали предложение и предложили несколько мест. Мы направились к первому из них, но уже через полчаса хода я заметил совсем маленький полупрозрачный силуэт. Девушка, умерла очень давно. Совсем не может поддерживать форму, черт лица не разобрать. Но она, несомненно, ждала нас. Периодически пригибаясь так, будто хотела спрятаться, она махала рукой и явно пыталась привлечь наше внимание. При этом она подносила руку ко рту, как будто желая сказать: 'Тише!'. Меня посетили нехорошие предчувствия. Я попросил Найву, Нишизуму, Исузиму и одного из воинов отстать, собрать охапки дров и развести огонь в горшочке - чтобы в любой момент устроить костёр. Полупрозрачная девушка вела нас около часа. Наша цель находилась с другой стороны от Загородки, в небольшой рощице, выросшей, наверное, лет 60-70 лет назад. Без наводки мы бы ни за что не полезли в неё - слишком низкими и густыми были здесь деревья. По пути девушка постоянно пряталась то в одном дереве, то в другом. Это ей не помогло. Перед приближением к роще она спряталась в последнем высоком толстом дереве и замахала нам рукой - туда, мол. Не успели мы сделать и трёх шагов, как почувствовали яростный вой, не слышымый простым слухом. Он гудел у нас в головах. Оглянувшись, я увидел, как огромный прозрачный мужик вытаскивает девушку из дерева. Боролись они недолго - мужик сжал девушку в шарик и закинул за лес. Мы помчались в рощу, отчаянно продираясь сквозь частые ветки. Тело рослого воина в истлевшем чёрном плаще лежало почти посередине рощицы. На левом плече виднелась огромная золотая пряжка, в руках скелет воина до сих пор сжимал самострел, богато украшенный орнаментом из кости. Копьё и нож, насколько можно было видеть, тоже были очень дорогими и богато украшенными. В рукоятке ножа, больше похожего на меч, сверкал большой прозрачный камень. Мы не успели дойти нескольких шагов, когда злой призрак переключился на нас. Полный отчаяния и злобы вой обрушился на людей. Это была не просто Холодная Песня, это была Мертвящая Песня. Да, если такой вой слышали неподготовленные местные, я понимаю их ужас перед призраками. Этот вой был даже страшнее того, который чуть не убил нас в северной пещере. Мы начали каменеть. Из ниоткуда выступил ещё один призрак и стукнул первого. Вой прервался. Перерыв в вое позволил нам схватить тело и вынести его из рощи. Злой призрак отбросил противника, тот отступил и больше не стал нападать. Вой обрушился на нас с удвоенной силой. Мы окаменели, звуки пропали. И почему некоторые так цепляются за жизнь, в которой уже ничего хорошего не осталось? Из засады выскочили девчонки, забросали тело хворостом и вытрясли жар из горшка. Куча начала дымить. Проделано это было настолько быстро, что призрак не успел накрыть их воем. Вой прекратился, призрак исчез. - Чего это он? Тело вроде не тронуто огнем? - удивилась Исузими. - Бегите, - сказал я, вытаскивая тело, чтобы оно лежало поверх веток. Из леса выскочила пара хищных ящеров. Призрак вился около них, заходя то слева, то справа, чтобы подгонять в нашу сторону. Ящеры были в панике - призраку каким-то образом удалось нагнать страху и на них. Воины Аи кинулись к деревьям. Мы даже не двинулись - было понятно, что не добежим. Костёр понемногу разгорался. Призрак убедился, что ящеры бегут на нас, и отлетел в сторону. Животные увидели тех, кого можно убить, и ринулись в атаку. Мы, конечно, проводили тренировки по уклонению от ящеров. Я слышал, что охотницы очень ловкие. Но я не представлял, что это будет сделано настолько чётко. Исузими и Нишизума сделали два шага навстречу ящерам, круговым шагом ушли от щёлкающих пастей и воткнули копья в животы. Найва при этом попала из самострела в глаз левому ящеру, а мы с двумя оставшимися охотницами - правому. Ящеры рухнули на землю. Призрак попытался что-то сделать, но разгоревшийся костёр лишил его силы. Пронёсся последний стон, и злодей исчез. Второй воин-призрак показал нам свои останки. Они лежали совсем рядом со злодеем, в той же рощице. Очевидно, пара Сгустков Тьмы застала их после вечернего обхода. Мы сожгли тело честного стражника на том же костре. Когда душа воина встал над костром и улыбнулась, его увидели даже живые воины Аи. Мы к этим картинам уже были привычными, потому просто помахали ручкой в ответ. Чернокожие охотницы слышали рассказы, а потому немного всплакнули. Мужики же рухнули на колени и залились слезами. Пришлось ждать, пока они не придут в себя. Дольше всего пришлось возиться с душой девушки. Она пришла в себя и вернулась довольно быстро, ещё костёр не успел прогореть. Потом девушка повела нас к реке и показала садиться в лодки. Пришлось посылать гонцов в пещеру, чтобы они отнесли оружие убитых и передали сведения о том, где лежат убитые ящеры. Гонцами назначили двоих чернокожих охотниц. Мы не стали ждать их возвращения и поплыли вверх по течению, плыли около получаса. Там душа девушки зависла над рекой и показала рукой вниз. Сгустки Тьмы застали её на воде! Пришлось приставать к берегу и рубить длиннющий шест с крючком на конце. Следующие три часа мы пытались достать тело со дна. Сжигали его уже на причале. Никто не мог понять, зачем мы водрузили на огромную поленницу дров комок ила и водорослей. Мы не распространялись, даже воины Аи молчали. Когда совсем слабая душа девушки поднялась над костром, её увидели только те, кто знал, на что смотреть. Все остальные рыбаки и зеваки ничего не заметили. Пока мы упражнялись с багром, с юга пришел купеческий корабль с солью и селёдкой. Вождь объявил пир. Нас пригласили в прежнем составе, мы узнали об этом, проходя через ворота. Перед пиром мы зашли к вождю, я положил перед ним золотую застёжку, ржавые ножи и самострелы. Вождь отшатнулся от этих вещей, как будто я вывалил на стол корзину ядовитых змей. Воины, которые сопровождали нас, от вещей тоже отказались. Я забрал их себе, девчонкам пообещал потом поделиться. Охотницы от меня отмахнулись. - Пап, а здесь когда-нибудь бывает день без пира? - спросил я в пещере. - При мне ещё не было. Сначала мы историю рассказывали, два дня, потом две галеры пришли, ты их видел, они свои истории рассказывали. Ты, кстати, не обратил внимания, что они ещё не ушли? Истории собирают. На пиру воины рассказали, как мы сегодня освобождали души и положили двух ящеров. Рассказ про призраков был встречен гробовым молчанием, зато история про ящеров довела публику до восторга. Воины были парнями суровыми и молчаливыми, поэтому бой описали минимумом слов: 'Они подошли к ящерам и порвали их, как щенок сандалии, пока мы лезли на деревья'. Исузиму и Нишизуму вытащили на сцену и три раза просили повторить приём (каждого ящера изображали двое мужиков, сидящих друг на друге и одетых в медвежью шкуру, голову медведя держали на палке, чтобы было похоже на зверя). Девчонки несколько удивились, но показали. Они не знали, что с ящерами почти никто бороться не умеет. После наших тренировок они думали, что на севере это распространённое умение. Вождь встал и сказал, что стоимость шкуры и мяса ящеров он полностью передаёт нашей компании. Это объявление тоже вызвало дружные крики одобрения. На следующий день начались проблемы. Я собрался помогать в кузне, когда пришла одна девочка и стала жаловаться, что её послали не на ту работу, которую обещали накануне и которая ей больше нравилась. Я ответил в том духе, чтобы она не капризничала и зашла попозже. Ну и что, что это звучало как: 'Отвали и иди собирать навоз на растопку'? У нас все уже знали, что значат эти слова, точнее, что они ничего не значат. Так папочке обязательно надо было съездить мне по ушам и отругать за невежливое обращение, причём при девочке. Потом пришли ещё девочки, потом работники Аи. Кто-то подрался, кто-то кого-то не слушался. Кузня превратилась в мой зал приёмов, работать было совершенно невозможно. В походе все знали, что нужно слушаться командиров кораблей, которые до этого были ведущими людьми своих группировок. Проблем с непослушанием не было. Здесь же местные в случае, если девочки их не слушались или спорили, не знали, что делать: лупить гостей как своих они не считали возможным, а кому жаловаться - мне или папе - не знали. Одни жаловались мне, другие - моему папе. Командиры кораблей были далеко, на своих работах, и дисциплина рухнула окончательно. К концу дня взрослые попытались применить силу и съездить самым отъявленным упрямицам по попе. После наших тренировок девчонки без труда увернулись, а кое-кто из особо упорных взрослых получил синяки. Закончилось это тем, что чернокожие в полном составе погрузились на корабли и отошли от берега на два метра. Затем они затребовали для разговора меня и вождя Аи. Папочка попытался сказать, что формально старшим в моём роду является он и что, по идее, именно он должен определять дальнейшее будущее всей моей компании. На это с кораблей ему резонно ответили, что он является старшим мужчиной в СВОЁМ роду, а в их племени старшим мужчиной является Лейтане Лунтаев, и никто другой. - Мы прекрасно могли прожить без вас и сможем прожить дальше! Не хотим получать работу от неизвестных людей! Не хотим получать тычки от чужих людей, да ещё смотреть, как Лейте позорят! - шумели самые горластые. Вождь Аи тихо смеялся, глядя на наши перебранки, потом взял инициативу на себя и начал говорить. Говорить он умел. Начал он откуда-то от сотворения мира, но через полчаса мы как-то незаметно для себя обнаружили, что все согласились на новые условия - что все работы будут идти через вождя племени Лейте Лунтаева и командиров кораблей, на мелкие группы по двое - по трое делить больше никого не будем. Правда, таких работ было немного - лесоповал да пахота. С этих работ девчонки быстренько рассосались по прежним местам - на сыроварни, к молочницам, швеям и прочим женским специалистам. Но это уже была, как выразился вождь Аи, 'совсем другая ситуация'. Папочка потешался надо мной изо всех сил: - Вот хват! Он вождь уже двух племён! Вот удивятся люди на севере, которые сейчас копают новую пещеру у залежей, когда к ним приплывёт обещанный вождь Лейте Лунтаев. А окажется, что он уже дважды вождь! Браво, Лейте! Дело происходило в жилой пещере, и все мои девчонки (весь первый корабль) тут же наставили уши: - Какая пещера на севере? Я тоже удивился: как так копают? Выяснилось, что наш хитрюга - вождь Ирлина-7 никому не сказал, что меня украли. Он разослал по всем пещерам острова приглашение совместно осваивать северное месторождение, а для этого выделить людей, средства и построить корабли для перевозки. Особым условием было то, что жителями пещеры смогут стать только дети смешанных браков - выходцы из разных пещер и их дети, обязательно под руководством 'вождя Лейте Лунтаева, у которого всё всегда получается'. Остальные считались не более чем наёмными рабочими. Первые отряды уже должны были начать вырубать новую жилую пещеру рядом с залежами. Поэтому вождь и отпустил папу на поиски, да ещё с наказом 'Без Лейте не возвращаться'. Чернокожие наши северные приключения знали только в общих чертах, про залежи железа я им не рассказывал. Пришлось расколоться. Многие из чернокожих с железом да и с самой идеей металлов познакомились на севере, и слова 'залежи обогащённой руды' произвели на них неизгладимое впечатление. - То есть это будет пещера как Ая примерно, да? Мне пришлось признать, что новая пещера, наверное, будет богаче, чем остальные пещеры острова, но до Аи нам далеко - здесь богатства копились столетиями. - А мы там сможем поселиться? - Да вас по большому счёту больше некуда девать, только туда. Кто качки не боится, станут мореходами, все жители острова боятся по морю плавать, да и жители континента тоже. Это будет очень выгодное занятие - грузы между пещерами возить, людей, рыбу ловить. А остальные как раз в пещере и осядут. Где бы ещё вам двести мужей найти... Мужики и так чаще на охоте гибнут, их мало. - Наш Лейте так заботится о нас, - засмеялись девчонки. - Вождь, вождь, мысли глубокие, дальновидные, за горизонт загибаются, - смеялся папочка. В конце первой недели ко мне пришли пять девочек и сказали, что в пещерах есть бездетные пары, желающие удочерить их. Я собрал всех своих и предупредил, что впереди нас ожидают тяжёлые переходы по морю, качка и строительство новой пещеры с самыми непредсказуемыми последствиями. Предложил всем, кто хочет, остаться в Ае или пещерах ниже по течению. В итоге в Ае осталось двадцать человек - самых маленьких или самых бестолковых девочек. Для многих выходцев из пустынных районов бестолковость не была их виной - взрослые просто не отпускали их от пещеры дальше, чем на двадцать метров. В их мире на краю пустыни жили особо крупные ящеры, и выживать на открытой местности там могли только взрослые мужчины. Чернокожие рассказывали о травоядных ящерах до пятнадцати метров в высоту, змеях толщиной в два тела человека и о тиграх вдвое больших, чем тут, на севере. В это верилось с трудом, но у меня не было оснований им не верить. Всё, что умели эти девочки - это готовить и играть. Их выдернули прямо из их 'детского сада', после чего они попали на север, где старшие чернокожие заставляли ходить в лес за дровами или охотиться, а Найва на занятиях по уклонению от хищников орала страшным ором и обзывала бестолковыми. Конечно, тёплая безопасность Аи была им предпочтительнее всех мыслимых приключений. Через две с половиной недели мы отчалили на восьми новеньких морских кораблях (не считая 'Верного'). Управляться с парусами на реке было не так удобно, как на море, и наша скорость по сравнению с гребными двухкорпусниками снизилась. Перед отплытием из Аи пришла грузовая лодка из Мессини. В лодке лежали кучи новой руды на продажу в Ае, а поверх стояли клетки с мурлыкающими мартышками. Вождь передавал наилучшие пожелания и писал, что драконов у них почти нет, и что они смогли восстановить добычу руды. Ещё он подумал, что нашим двум обезьянкам будет одиноко, и подарил нам ещё шестёрку зверьков. Мы приняли их с большой благодарностью - обезьянки стали любимицами девчонок, за право их погладить стояла очередь. Новые обезьянки оказались совершенно дикими, они даже пищу из рук людей брать не хотели. Мы приучили наших ручных обезьян кормить своих сородичей в клетках. Из рук обезьян дикие мартышки брали еду с большой охотой. Это было то ещё представление: у наших обезьян были свои 'любимчики'. Вскоре новички научились попрошайничать не хуже старых, брали еду из рук людей уже без боязни. Но на руки не шли и при открывании клетки забивались в дальний угол. Вождь Аи не обманул - крупные пещеры встречались каждые два - три часа, в них знали, что мы пройдём, и приглашали в гости. Когда мы отказывались, не обижались, просили только приблизиться к причалу, чтобы посмотреть на нас. Мы честно приближались, выходили на палубу, махали ручкой, получали наилучшие пожелания и поднимали паруса снова. Это занимало много времени, но всё равно мы продвигались очень быстро. На ночь мы останавливались в пещерах, где вслед за изобильным угощением шел ставший уже привычным рассказ с показом особо эффектных сценок. К концу путешествия мы выучили его настолько, что могли бы показывать представление, не просыпаясь. Даже Исузима с Нишизумой пресытились славой и устали показывать, как они зарезали двух ящеров. Они передоверили эту сценку другим охотницам, а сами сидели в партере и цедили компот. Обед мы тоже не готовили - во всех пещерах нас зазывали угоститься. Если мы приставали и говорили, что хотели бы пообедать, встречающие радовались и выносили разносолы в невероятных количествах. 'Ну вы и горазды трескать', - только и вздыхал дядя Андрей. Через шесть дней мы уже подходили к Алессандре - скорее морскому, чем речному порту в устье реки. Это была последняя точка, за которой нас ждал прыжок через пролив, к острову. К дому.
   Глава 18. Старый дом, новый дом.
   В Алессандре нас опять перекормили. Гуляли два дня, на третий день не досчитались десятерых девчонок. Их сманили на берег подарками и обещаниями безбедной жизни. Всего за дорогу от Аи до Алессандры нас покинуло пятьдесят человек - в некоторых пещерах им сулили очень много. Падкие на подарки 'домашние' девочки оставались в пещерах, охотницы держались на кораблях. Это было на руку нам - место на переполненных кораблях освобождалось. Алессандра была первым портом, где слышали о чернокожих. Некоторые моряки, которых уносило штормами далеко к югу, рассказывали, что там находятся большие континенты и острова, на которых живут чернокожие люди. Но эти рассказы были очень неконкретными и изобиловали ужасающими подробностями: сильные течения, водовороты, огромные морские животные, многорядные подводные скалы, обрывистые берега без гаваней, а на берегах - пустыни без источников воды. Идея 'сделать крюк и поразведать обстановку' умерла почти сразу. Такое путешествие следовало предпринимать на специально подготовленном корабле - разведчике с минимумом команды и максимумом запасов, а не на переполненных пассажирских судах. Через пять дней мы входили в крошечный порт Ирлина-7. В пути нас трясли головоноги и пробовали на зуб морские ящеры. Наши новые прочные корабли легко это выдержали. Никаких потерь, кроме синяков и шишек, не было. Порт моего родного острова мог вместить всего две галеры или три корабля типа наших двухкорпусников. Когда стало ясно, что мы становимся морским народом, вождь задумался о расширении порта. Папа говорил, что порт начали расширять. За время моего отсутствия наше племя построило новый порт, ради чего использовали детский пляж для купания. Теперь там могло поместиться ещё шесть кораблей. На наше счастье, в порту стоял только один корабль - 'Упорный', остальные были на севере. В дополнение к 'мокрому' порту наши придумали ещё специальные тележки с талями, чтобы вытаскивать корабли на причал по наклонному каменному спуску. Так в порту могло поместиться хоть тридцать кораблей. Правда, тележек было всего две. За последнее время наше племя пережило много удивительный событий, но при виде целого флота решило удивиться ещё раз. К моменту нашего подхода на берегу собрался весь народ. Над водой понеслись звуки оркестра, 'Прибытие корабля'. Когда я после папы вышел на причал, вождь решил изобразить ворчуна и недовольно сказал: - Ну почему так долго? На севере тебя заждались уже. Я увернулся от мамы, перенаправив её объятия на Найву и Масю (впрочем, не забыл погладить её по руке). Потом я спросил у вождя: - Мы найдём, где разместить сто пятьдесят человек? - Сто пятьдесят? - недоверчиво произнёс вождь. В следующую секунду надменно - шутливый вид с него слетел, так как на берег начали сходить чернокожие. Над причалами воцарилась тишина. За последнее время я наблюдал эту картину множество раз, а потому начал распоряжаться - какой корабль вытаскивать на берег, какой вести в детскую лагуну, что разгружать первым, что вторым. - Он теперь вождь, ставь ему на пиру кресло рядом с собой, - сказал папа вождю, не переставая обнимать слегка ослабевшую в ногах маму. - Так и сделаю, - крякнул вождь. А потом, разумеется, объявил пир. При слове 'пир' мне стало дурно, хотя пятидневный переход несколько ослабил мою нелюбовь к пирам. Дома всё было так, как мы оставили несколько месяцев назад. На рабочем столе лежали детали парусного кораблика, над которым я работал в тот день, когда нас украли. На столе Найвы лежали узоры из бересты - она баловалась ими за день то того. Наши лежанки были заправлены точно так, как мы их оставили. Только мы за это время стали другими. Найва первым делом кинулась проверять, на месте ли её книга (она оставляла книгу дома в тот день). Книга была на месте. Пока я стоял и осматривал детскую, прибежала посыльная от второго корабля. Кто-то с кем-то подрался, кто-то был недоволен тем, как их разместили, и все требовали моего присутствия для немедленного решения разных затруднений. Я понял, что жить в своей детской не смогу, и перенёс вещи в пещеру, где разместился первый корабль. Это было очень правильное решение: вплоть до начала пира я отвечал на вопросы, распоряжался размещением сотен грузов и искал помощников среди одноплеменников, чтобы те познакомили девчонок с нашей пещерой. Вырваться домой удалось буквально за несколько минут до начала пира. Мама уже немного отошла от первого шока. Майлайтин частично рассказал ей о наших приключениях (Найва готовилась к выступлению на пиру, папа занимался организацией с вождём). К моменту моего появления мама раздумывала, не впасть ли ей во второй шок - некоторые приключения были несколько рискованными. Мася, не особо подумав, начал рассказ с самых ярких картин путешествия - со сражений с ящерами, злыми призраками и драконом. Я немного успокоил мамочку, сказал, что путешествие было долгим, скучным и что мы сильно объелись. Мама, как мне показалось, не поверила. Но уже пора было идти на пир. На пиру меня и правда усадили рядом с вождём, между ним и папой (как выразился вождь: 'Для того, чтобы папа мог дать тебе вовремя подзатыльник, если заврёшься'). Вождь объявил первую здравицу в честь тех, кто 'вернулся из-за края света', после чего всем разнесли первое угощение - пирожки с мясом и питьё. Вслед за этим настала моя очередь - я встал и начал рассказывать нашу повесть, от многократных повторений больше похожую на песню. Девчонки на сцене изображали всё в картинах. В нужных местах я делал паузы, чтобы дать им показать свои сценки. Ради такого случая даже Исузима с Нишизумой вышли на сцену. Представление было настолько красочным и отработанным, что кое-кто из моих одноплеменников как не донёс пирожок до рта перед его началом, так и просидел до самого конца с открытым ртом. После второй перемены блюд, когда внесли горы мяса, на сцену вышли Найва, Макуна и Квалта. Помогала им Найвина группа поддержки. Они танцевали тот самый танец, который Найва с Макуной репетировали перед похищением, со стучащими туфлями. На время отсутствия Найвы её заменили Квалтой, зато теперь они могли отработать танец втроём. Смотрелось это очень эффектно, но члены моего племени почему-то вместо того, чтобы сразу хлопать, сначала прослезились. - Пап, а чего они плачут? - спросил я. - Потому, что возвращение Найвы было абсолютно нереальным, а танец здесь на сцене - ещё более нереальным. - А почему они не плакали, когда я рассказывал? - Потому, что ты мужчина. Тебе положено выпутываться из разных трудностей. Остальные номера были не хуже - как те, что показывали артисты нашего племени, так и те, что разучили чернокожие девчонки. Среди них нашлось много талантов, многие хорошо пели или танцевали. Впрочем, мне много внимания уделить им не удалось, так как вождь завёл разговор об очень важных вещах. В моё отсутствие он решил осваивать северное месторождение совместно с другими пещерами, для чего почти честно рассказал им о северных сокровищах (о запасах очищенной руды на кораблях другим пещерам не говорили, все думали, что придётся рыть новые шахты). Делалось это от моего имени, как от имени человека, 'которому всё удаётся'. Вождь подкупил всех предложением сразу установить такой закон, чтобы членами нового племени могли становиться только те, кто женится или выйдет замуж за людей из других пещер. Остальные считались наёмными рабочими и не могли находиться на севере более четырёх месяцев подряд. К настоящему моменту первая партия рабочих уже должна была высадиться и начать рыть жилую пещеру. Во многих пещерах снаряжались корабли с продовольствием и новыми рабочими. Мне подобрали советников, точнее, тех, кто первое время реально будут управлять новой пещерой. Это всё были взрослые дядьки, представители разных пещер, но их жёны были детьми по обмену и происходили из других пещер. - И что бы вы делали, если бы я не вернулся? - Назначили бы другого вождя. Но это привело бы к ряду сложностей. Очень больших. Но давай лучше подумаем, что делать с твоими чернокожими рыбками... В ходе дальнейшей беседы мы чуть не подрались. Вождь обобрал меня, как ореховое дерево нум. За продовольствие и одежду для девчонок мы вынуждены были отдать всё золото, да ещё и оставались должны кучу железа. К концу праздника я уже смотреть на него не мог, зато вождь был очень доволен и непрерывно смеялся. Деваться мне было некуда: кормить девчонок было надо, а на одной рыбе долго не просидишь. Условились, что через неделю весь наш флот уйдёт на север, в новую пещеру. Следующий день начался с того, что дядя Андрей через собачку шепнул мне: - Я тут случайно углядел один ваш корабль. Он уже трое суток болтается недалеко от Вертулии и не двигается с места. Сплавал бы ты, посмотрел, в чём там беда. Оружия возьмите побольше. Я сходил к вождю и сказал, что мне приснился сон о неподвижном корабле. Вождь верить сну и выделять корабль отказался: - Там должен быть один корабль, 'Смелый'. Но он ловит рыбу для Вертулии и вряд ли отойдёт от неё дальше, чем на дальность прямой видимости. Тогда я собрал команду из своих чернокожих и спустил на воду 'свой' первый корабль. Вождь удивился и послал с нами трёх рыбаков и четырёх воинов. Через два дня мы подходили к медленно дрейфующему по ветру 'Смелому' (это был новый парусник, построенный в нашей пещере в моё отсутствие). Паруса не спущены, но никак не закреплены, на мостике никого, окна мостика открыты. Мы медленно приблизились. Все держали наготове оружие и вёсла, чтобы сразу начать стрелять или удирать. Но ничего не происходило до тех пор, пока мы не подошли на расстояние десяти метров. Из мостика выскользнуло длинное тело, плюхнулось в воду и быстро поплыло к нам. Это был какой-то новый, невиданный нами до сих пор зверь. Он был похож на змею, но диаметр тела вдвое больше, чем у человека. В самом начале, сразу за головой, находились небольшие лапы. Такие же лапы находились и в самом хвосте. Впрочем, небольшими они казались только по сравнению с телом, по размеру и толщине они были больше, чем руки взрослого человека. Несомненно, сила в них была страшная, и заканчивались эти лапы длинными острыми когтями! Воин, стоявший на управлении баллистой, струсил и прыгнул в люк поплавка. Стоявшие на мостике девчонки и воины разрядили свои самострелы, после чего последовали примеру первого воина. Стрелы ручных самострелов шкуру морского змея не пробили, брошенное копьё тоже отлетело от грубой кожи (или чешуи?). На входе в люк образовалась пробка из тел. Я понял, что в поплавке скрыться не успею, и полез на мачту. Из мостика 'Смелого' показался второй морской змей, он тоже плюхнулся в воду и поплыл к нам. Судя по более яркой раскраске, это была, скорее всего, 'она'. Теперь становилось понятно, что произошло на 'Смелом'. Пара морских змеев решила устроить себе на нём любовное гнёздышко, а все люди спрятались в корпусах. Интересно, жива ли ещё команда? Теоретически, может быть жива, если все успели запереться в поплавках. Пока я карабкался на мачту, все наши успели заползти в поплавок и задраить люк. Змей залез на мостик, изучил внутренности и посмотрел на меня долгим немигающим взглядом. Я показал ему язык. Зверюга начала карабкаться по мачте, спирально обвиваясь вокруг толстой столбовой мачты и помогая себе лапками. Я впервые пожалел, что у нас такие толстые мачты - по тонкой мачте в одно дерево он не смог бы залезть. А я думал, что он не сможет меня достать - длина у него была метров десять, меньше, чем наша мачта. Попытка попасть змею в глаз из самострела закончилась ничем - он просто убрал голову в сторону, стрела попала в плечо и отскочила, слегка поцарапав кожу. Я достал копьё, зажал в левой руке фал и прыгнул на зверя. Он такого не ожидал и замер в удивлении. Очень кстати! Я всадил копьё прямо ему в глаз, не помогло даже бронированное веко. Правда, моё чудное копьё застряло в черепе у зверюги. Левую руку обожгло - я не смог удержаться и проскользил по веревке почти до палубы. Наверняка кожа содрана и на ладони, и на пальцах... Но беспокоиться об этом было некогда - второй морской змей заползал (или заползала?) на палубу. Я принялся карабкаться по вантам обратно, на верх, при каждом прикосновении чувствуя, как болит левая рука. Тело первого морского змея рухнуло в воду. Его подруга издала гневный вопль и последовала за мной. Я понял, что долго не продержусь, и коснулся голубого кристалла. Я подумал Найве: - Пожалуйста, передай той зверюге, что передо мной, чувства страха или чувство большой любви ко мне! Найва откликнулась сразу, но она была вне дома, в школе. На наше счастье, началась перемена. Найва помчалась домой, а я принялся убегать от морского чудовища, ползая по тросам между фок- и грот-мачтами. Чудовищу приходилось залзить то на одну, то на другую мачту, но всё равно оно пару раз чуть меня не достало. Через несколько минут Найва подумала мне: - Готово! Я включила питание. Давай картинку чудовища! Я передал сестре образ змея. Найва что-то сделала, чудовище дёрнулось, но потом продолжило преследование. - Не получилось, - подумал я сестре. - Это я ему страх пыталась внушить, но оно, видимо, не поверило. Наверное, ты не очень страшно выглядишь. Ладно, попробуем по-другому. Сейчас я ему усилю любовь к дружку. На этот раз всё сработало - морской змей вдруг начал вертеть головой, ища своего партнёра, а затем сполз с мачты и плюхнулся в воду. Под водой началась свалка - то ли на запах крови приплыли другие хищники, то ли второй морской змей пытался защитить первого от зубастых рыб. Я начал сомневаться, что лучше - спуститься и попытаться спрятаться в поплавке, с хорошим шансом никогда из него больше не выбраться, или остаться на мачте и стать добычей какого-нибудь головонога. Время текло, ничего не происходило. Через пять минут я рискнул спуститься и постучать в поплавки. Наши храбрые воины отважились немного приоткрыть люки. - Вылезайте и становитесь на баллисту. Они больше не появлялись. Как увидите - стреляйте или старайтесь попасть копьём в глаз. Бинты для перевязки захватите... Двое воинов рискнули встать к баллисте. Исузима перевязала мне руку с бальзамом от ран и юркнула обратно в поплавок. Через десять минут появились моряки и начали грести. Мы подошли к 'Смелому'. Я перепрыгнул на его мостик, следом за мной посыпались все воины. К баллисте встали девчонки во главе с Исузимой. Баллиста 'Смелого' была разбита на мелкие кусочки. На мостике виднелись костяки двух моряков - змеи объели их до последнего кусочка. Воины принялись стучать в поплавки, оттуда послышались стоны, а потом люки открылись. Из них высунулись патлатые головы моряков. И тут из-под воды поднялась голова второго морского змея. Она поднималась и поднималась, пока не поднялась почти на три метра. И как ей это только удалось? На её несчастье, она выскочила из воды прямо перед нашим кораблём. Исузима не дремала и влепила стрелу точно посередине тела, прямо под головой. Морской змей рухнул в воду и больше не показывался. - Теперь можно вылезать? - спросил моряк из левого поплавка 'Смелого'. - Наверное, можно, - сказал я спустя минуту. В поплавках 'Смелого' обнаружилось двенадцать детей по обмену, которых вождь Вертулии просил отвезти в нашу пещеру. Все эти пять суток они просидели в поплавках и натерпелись большого страху. История, которую рассказали моряки 'Смелого', была вполне ожидаема. Они как раз открыли люки и собирались заменять несущих ночную вахту моряков, когда через открытые окна мостика внутрь забрался морской змей и загрыз пару матросов. Остальные успели спрятаться и задраить люки, но лишились возможности бороться с чудовищами. - Нужно будет поставить на все окна железные решётки и запретить открывать их полностью, - подумал я вслух. - А что это у тебя с рукой? - спросил тот же матрос. - Защекотал змея до смерти. Кожа у него шершавая, руку стёр, - ответил я и ушел к себе на корабль, баюкать начинавшую болеть всё сильнее руку. Уже забравшись в поплавок, я понял, что никто на моём корабле не знает, каким образом мне удалось прогнать ящера. Ничего, догадаются, копья-то у меня больше нет... Через два дня и ночь мы входили в порт. Рука болела ужасно, из-за чего я был мрачен и неразговорчив. Найва встретила меня известием о том, что бабушка замучила её требованиями сжечь тело. Пришлось вместо отдыха идти уговаривать родителей и дедушку составить нам компанию в путешествии на северный утёс. Но ещё до путешествия пришлось гасить десяток конфликтов между чернокожими девчонками. В моё отсутствие, в условиях относительного безделья, они оказались очень изобретательными в деле организации ссор. Был и серьёзный проступок - Нишизума пырнула Песту ножом, и довольно глубоко. К моему прибытию она сидела в одиночке под замком, а Песту выхаживали родители. Я уговорил нашего вождя отложить это дело до вечера, а сам выбрался с семьёй на северный утёс. Костёр принял тело бабушки с весёлым потрескиванием. Душа бабушки задержалась над костром очень надолго, она всё махала и махала нам рукой. Должно быть, она потратила на это все её силы. Мама и дедушка так ничего и не увидели, кроме смутной тени, бабушку узнал только папа. Глядя на то, как из его глаз скатилась единственная слезинка, я понял, что заканчивается целая эпоха. Больше у нас не будет защиты в виде доброго призрака бабушки. - Мне это кажется или детство закончилось? - мысленно спросила Найва, прикоснувшись к амулету на шее. - Думаю, оно закончилось тогда, когда чернокожие выгнали нас из стрелковой пещеры на холод, - ответил я. Вечером судили Нишизуму. Вождь собрал Главного Ведуна и всех ведущих специалистов. - У нас в пещерах в детских драках запрещено применить оружие. Никто даже из взрослых не может выстрелить или порезать другого человека, кроме как по разрешению суда. Детям применять оружие запрещено вообще. Нарушение этого закона карается изгнанием из пещеры поздно вечером. У вас другие законы? - начал вождь. - У нас тоже запрещено, - ответила Нишизума, глядя прямо на вождя. - Тогда почему ты его порезала ножом? - Он повалил меня на пол и пытался убить ударами ног. По версии Нишизумы, Песта сначала дразнил и обзывал её, а когда она ответила тем же, начал драться, бить ногами в живот и голову. Песта, которого принесли на носилках ради такого случая, рассказал другую версию - будто это Нишизума толкнула его в узком коридоре, чтобы пройти первой, а в ответ на протесты грубо обругала. - Наша пещера не такая уж большая, ты могла кричать и звать на помощь. Применять нож не было необходимости. - Ага, а за это время он мне что-нибудь сломал бы. - Это не извинение! По закону, ты теперь должна покинуть пещеру, и звери теперь тебе всё переломают. Что меньше? Лейтане, вождь чернокожих, что скажешь? - зарычал вождь. - Я давно знаю Песту. Он часто издевался над слабыми просто ради удовольствия поиздеваться, это все знают, спросите любого в школе. Поэтому я верю Нишизуме. Но она тоже очень горячая, тоже могла обругать первой. Думаю, они друг друга стоят. - Я не могу найти смягчяющих условий. Изгнание из пещеры. Если переживёшь ночь, получишь продовольствие на следующий день! - вынес решение вождь, - Есть протесты у знатоков законов? У Главного Ведуна протестов не было. Я попросил милосердия - Нишизума привыкла к постоянной опасности и угрозе нападения, могла действовать по привычке. Суд отказал. - Подумаешь, переночуем в корабле пару ночей, не в первый раз, - сказал я Нишизуме. Та удивилась: - А тебе-то это зачем? - Но так как я тебя оставлю? Ты же из моего племени. Нишизума удивлённо замолчала. Составить нам компанию вызвались ещё семь девочек из команды Нишизумы. Мы решили, что безопаснее будет немного отойти от берега, а утром пристать обратно. Перед тем, как задраивать люк, вся восьмёрка со смехом накинулась на меня, связала и сдала на руки моему папочке. Вывалили из люка корабля, как куль с зерном. Я ругался самым страшным образом, но это не произвело ни на кого ни малейшего впечатления. Хитрюги заранее сговорились меня не брать в море, и папочку подговорили. А я ещё удивлялся, почему отец стоит в стороне и не делает попыток отговорить меня от ночной прогулки. - Извини, Лейте, но ты - тот, кто говорит с ветром, тот, кто может зарубить морского змея, хищного ящера и научить других, как это делать, ты не должен рисковать. Да, я из твоего племени, но тут я позволю себе не подчиниться, - сказала Нишизума и отчалила. Я стоял, привалившись спиной к папе, и глотал слёзы, глядя на то, как мой корабль отходит от берега (корабль Нишизумы был вытащен на берег, его решили не трогать). Папа обнимал меня и молчал. Ночью я подумал, что Нишизума вполне могла украсть судно и отправиться искать свой дом в южных землях, что всё это было заранее разыгранной комедией. Но поутру корабль пристал к причалу, да ещё с грузом рыбы. Думаю, Нишизума не до конца поняла, почему я её так радостно обнимаю. Рыбу мы продали нашему вождю по самой высокой цене, хотя он не хотел брать. Через день мы уходили на север. Я даже не представлял, насколько много продовольствия и инструментов мы купили. Цифры на бересте казались небольшими, но когда мы начали всё это носить... Погрузка затянулась до обеда. Отчалили мы ближе к вечеру, после небольшого пира. Даже Нишизуму на него пустили, правда, под конвоем двух воинов. Накормили нас так, что не хотелось есть весь следующий день. Перед отплытием ко мне пришла Лайта, старшая подруга Найвы, и со слезами умоляла взять её на север. Оказывается, её мать уже несколько раз пыталась выдать дочку за разных противных и богатых стариков. В один из таких дней Лайта убежала в лес с твёрдым намерением не возвращаться - это был как раз тот день, когда мы её впервые встретили. Мама на время затихла, но в последние дни утроила усилия. Я согласился и сходил к вождю, чтобы согласовать нового члена похода. Вождь отпускать Лайту не хотел, говорил, что одинокая девчонка будет нам только обузой и погибнет без присмотра, но потом разрешил. Я обнял родителей, дедушку, Найву, Масю, и мы отчалили. Речь о том, чтобы отпустить с нами Найву, даже не шла - её не отпустили бы ни вождь, ни родители. А держать взаперти полторы сотни девчонок, которые хотели начать обустраивать себе новый дом, тоже не было никакой возможности. Команду шахтёров, которые должны были вырубить новую пещеру, мы встретили в море, напротив скал, которые они должны были интенсивно рубить. Шахтёры сидели в своих кораблях и резались в карты. Я разозлился невероятно - вслед за нами должны были прибыть корабли с животными, с семьями мастеров... В Зирании мы подобрали несколько семей, в том числе дядьку Иригама - моего нового Мастера Припасов, а точнее - реального главу племени. Когда мы с дядькой Иригамом перешли на корабль главы шахтёров, тот начал объяснять: - Понимаете, тут вот какое дело... Тут вопрос уровня повыше нашего. Мы вырубили главный зал и несколько малых залов, всё, что от нас требовали, а потом подумали, что жившие тут раньше люди могли копать шахты для добычи железа и что эти шахты могли остаться. И решили мы их найти. Чтобы зря лишнего не копать, как понимаете. - И как, не нашли? - хмыкнул я. - Нашли, молодой командир, нашли. Но там кое-кто жил. Мы не знали... Мы не хотели..., - далее речь главы шахтёров стала несколько неразборчивой. Ценой больших усилий из него удалось получить следующую историю: В старых шахтах жили создания, немного похожие на человека, но по виду ближе к обезьянам. Всё их тело было покрыто длинным чёрным мехом. Они были выше людей в полтора раза и в разы сильнее. Шахтёры этого не знали и ещё на дальних подходах к шахте подстрелили их женщину. Когда они разобрались, кто живёт в шахте, и когда человекоподобные поняли, кто убил их подругу, возникло жёсткое противостояние. Черношкурые начали нападать на людей. Шахтёры бросили новую пещеру, укрылись на кораблях, где и играли в карты целую неделю до нашего прибытия. - А собаки у них - вообще ужас, мне по пояс. Мы не могли оставаться под угрозой постоянного нападения, но и убивать черношкурых тоже не считали возможным без вашего решения, - закончил свой рассказ начальник шахтёров. - Это вы, пожалуй, правильно решили, - вынужден был признать я, - если у них есть собаки, значит, они понимают смысл идей 'дружба' и 'сотрудничество'. - Найва, ты что-нибудь читала про черношкурых? - мысленно спросил я сестру, прикасаясь к амулету на шее. Удивительно, но сестрёнка, находившаяся за много сотен километров, в нашей родной пещере, меня услышала. - Прижми нос пальцем и спроси, такой ли у них нос? - скомандовала Найва. - Да-да, точно такой, - закивали шахтёры. - Теперь растяни глаза пальцами и спроси, такие ли у них глаза? - Да-да, точно такие, - подтвердили шахтёры. - Теперь согнись, как старый дедушка, и спроси, так ли они ходят? - Да-да, вот такие они и есть, - ещё более удивлённо подтвердили шахтёры. - Ну вы влипли! Это очень сильные и выносливые существа. Они умные, немного могут говорить, могут изготавливать простые инструменты, понимать смысл простых дел. Раньше в богатых семьях их держали в качестве 'младших' членов семьи, они простые работы делали - стирали, убирались, посуду мыли. Ещё их на тяжёлых работах использовали. Но их воспитывали в семье с самого детства, как своих детей. Я мельком видела описание в библиотеке ведьм. А что вы будете делать с дикими, я не представляю. Скорее всего, это выжившие 'младшие' члены семей тех, кто раньше работал в шахте. Можно попробовать применить устройство внушения, чтобы подружиться. Но шансы невелеки. Глядя на моё помрачневшее лицо, шахтёры заметно испугались. - Мы попытаемся подружиться, - сказал я. - А может, перестреляем их? Нас тут больше трёх сотен самострелов, вряд ли их там живёт больше, чем на шесть выстрелов, - предложил дядька Иригам. - Живые они ценнее. Они будут нашими слугами, руду будут копать и дрова рубить. Взрослые посмотрели на меня очень долгими испуганными взглядами, но спорить не стали. На следующий день мы пошли к пещере человекоподобных. Путь пролегал по широкой каменистой долине, оставшейся, вероятно, ещё с тех времён, когда действовал древний порт. Впереди шли чернокожие девочки, за ними шли вооруженные мужчины. Я шел впереди всех вместе с Нишизумой и Исузимой. Девчонки несли с собой мартышек. Позади моряки с нашего корабля катили две пушки. Ещё на пути с континента я поделился с папочкой наблюдениями о стрельбе скорострельной пушки. Мы долго думали, как сделать нечто подобное, но так ничего и не придумали. Всё, до чего мы додумались - это сделать круглую трубу, заложить в неё небольшую, но прочную стрелу, а сзади пристроить сосуд со сжатым воздухом. Воздух предполагалось накачивать насосом с приводом от ног. Папа сказал, что для того, чтобы сделать длинную трубу, придётся создавать специальный станок. Такой, который крутил бы заготовку точно и без сильного биения. Дядя Андрей, посмотрев на эскизы наших идей, притворно заплакал: 'Ах, какие хорошие были хищные ящеры, большие такие, с хвостиками!'. Я удивился. - Вы сейчас изобрели токарный станок и пневматическую пушку. Это очень мощное оружие, если сделаете достаточно прочный сосуд для сжатого воздуха, то очень быстро перестреляете всех хищников. И будут у вас вскоре по всей планете, как у нас, везде торговые ряды длинной в километры, а в редких зазорах между ними - борцы за сохранение экологии, - пояснил дядя Андрей. Я из его пояснения, впрочем, мало что понял, но переспрашивать не стал. Дяде Андрею был свойственен тяжеловатый юмор. Первые четыре пушки были готовы только к нашему отплытию. Пробные стрельбы вселяли надежду - стрела легко пробивала шкуру хищного ящера, правда, накачивать сосуд для нового выстрела приходилось почти минуту. Так что об истреблении хищников речи не шло, в лучшем случае мы могли защитить подходы к пещере. В пути мы испробовали пушку на головоноге. Получив стрелу, головоног не умер, но погрузился под воду и обратился в бегство. Я понял, что одним из главных продуктов нашего экспорта, кроме руды и железа, будут пушки и стрелы для них. Сейчас мы взяли пушки как защиту от неожиданностей. Применять их против человекообразных смысла не было, слишком медленно они стреляли. А вот как защиту от ящеров или тигров их стоило взять. Идти до старой шахты пришлось почти два километра. Триста человек, идущие с большими промежутками, выглядели очень впечатляюще. Когда мы подошли к пещере человекообразных, то увидели, что наша толпа произвела на них нужное воздействие. Воины племени с копьями в руках начали выползать наружу, но с заметной неохотой. Они постоянно оглядывались на вход в пещеру. Наше нахальное наступление испугало их, хотя воинов, возможно, у них было намного больше. Мы остановились, не доходя двадцати шагов до первых рядов. У человекообразных вперёд вырвался самый крупный самец, он зарычал и бросил копьё. Копьё с огромной силой воткнулось в землю перед моими ногами. Я видел, что копьё летит не в меня, и потому не сделал шага назад. Женщина, стоявшая за спиной вожака стаи (или главного воина?), сразу подала ему новое копьё. Я отметил, что воин кинул копьё очень точно и очень быстро. Если начнётся драка, то они с такими копьями на небольшом расстоянии закидают нас - они кидают намного быстрее, чем мы перезаряжаем самострелы. А ещё под ногами у воинов крутились поистине огромные собаки - я таких никогда не видел. Проклятие, они по весу больше меня, наверное, раза в полтора. Если ещё и они примут участие в драке... Я вызвал Найву, передел ей образ главного воина черношкурых. Найва ответила, что начинает внушать ему самую горячую любовь ко мне. Меня затопила волна ласки и нежности. - Да не мне внушай, а человекоподобным! - подумал я Найве. - А я ему и внушаю, это тебя краешком задело! - обиделась Найва. - Тогда уменьши силу, а то они неладное заподозрят. Не думал, что ты умеешь так интенсивно любить. - Что вы вообще знаете о девочках... - Нишизума! Давай твою мартышку. Нишизума сняла с плеча мартышку и передала её мне на руки. Я протянул руку, взял из поданной корзины персик и передал его мартышке, а затем поставил её на землю и подтолкнул в сторону черношкурых. Глупая мартышка сожрала персик в три укуса, не пережёвывая. Племя больших человекообразных с интересом наблюдало за маленьким человекообразным. - Нишизума! - А я что? Я ими не командую. Они сами по себе живут. Я взял второй персик, всучил его мартышке и пинком направил её в сторону черношкурых. Вообще-то мартышки показали себя очень сообразительными - иногда можно было попросить их отнести тот или иной инструмент кому-нибудь, кто находился на верхушке мачты, чтобы самому не лезть. Но тут мартышка сделала пару шагов и задумалась. Я подумал, что она совершенно правильно боится собак человекоподобных, и попросил Найву внушить собакам нежность к мартышкам. Потом взял вторую мартышку, дал её персик и показал на строй впереди. Получив компанию, первая мартышка наконец-то решилась и на трёх лапах побежала к чёрному воину. Подбежав, она протянула ему персик. Гигантские собаки, которые до этого гавкали, не переставая, замолкли, глядя на то, что будет дальше. Вторая мартышка вручила персик воину рядом. Главный воин немного поколебался, но затем нагнулся и взял персик. Мартышка улучила момент и молниеносно взобралась ему на шею. Воин дёрнулся, чтобы проткнуть обезьянку копьём. Да, этого момента я не учёл. Мы-то привыкли, что обезьяны ходили по нам, как по палубе, а черношкурые наверняка примут это за нападение. Но ничего страшного не произошло. Мартышка начала с удовольствием копаться в шерсти у главного воина, что-то там выискивать и засовывать в рот. Это человекообразные понимали. Воин зажмурился от удовольствия. Вторая мартышка последовала примеру первой. Я поставил перед строем корзину с фруктами и попросил девчонок отозвать мартышек. Но мартышки в ответ на призывы только защёлкали зубами - очевидно, копаться в густой шерсти было куда интереснее, чем в тощеньких человеческих волосах. Я передал Найве образы остальных воинов и попросил пройтись по ним внушением дружбы к людям. Найва с удовольствием выполнила. Воины заметно расслабились. - Ах вы ж предатели! - ахнула Нишизума. Племя человекообразных смекнуло, в чём суть сцены, и начало хихикать. Я скомандовал отход. Мы сделали несколько шагов назад, а затем развернулись и пошли в нашу новую пещеру. За нашими спинами оставалось пять корзин с разными фруктами. Через пятьдесят метров мартышки нас догнали с громкими протестующими криками. Девчонки взяли их на руки. Новая пещера была совсем маленькой, но зато с правильными двойными воротами. В ней не было горячей воды, всякому, кто хотел помыться, приходилось таскать дрова и греть большой котёл. Но зато это была наша пещера. За последнее время мы так привыкли спать все вместе, в больших пещерах, покорабельно, что почти не почувствовали разницы, когда заняли пять залов, первоначально предназначавшихся для хранения разных продуктов. В следующие дни шахтёры принялись углублять ходы и строить небольшие пещерки для семей. Они пробивали воздуховоды вентиляции, обустраивали жильё, а мы ходили на охоту и за дровами. Я попросил всех при встрече с челвоекообразными всегда угощать их чем-нибудь - сухофруктами или копчёным мясом, что найдётся, и всегда держать в карманах запас угощений. Когда через несколько дней около пещеры появились любопытствующие разведчики черношкурых, охранники, предупреждённые мной, зазвали их внутрь и показали пещеру. Я вызвал Найву и попросил обработать пришедших излучениями дружелюбности. Найве пришлось срываться с уроков, но просьбу она выполнила. Человекообразные поначалу дичились и при встрече в лесу пытались конкурировать за пищу, но быстро сообразили, что охотиться с нами куда полезнее, чем противостоять - самострелы приносили куда больше пользы, чем их копья. Дичи вокруг было много, и я просил всех охотников делиться частью добычи с человекообразными. Закончилось всё тем, что в голодные дни некоторые из черношкурых заходили к нам столоваться. Их кормили объедками и недоедками, приучали к кашам. А через два - три года их дети начали понимать наш язык (старшие человекообразные язык людей забыли, а своего не имели). С этого момента всё пошло намного легче... Через год после нашей высадки на севере дядя Андрей сказал, что его народ снимает наблюдательную станцию с нашей планеты. Язык они выучили, новых технологий не предвиделось, а потому начальство не могло больше тратить средства на 'примитивную планету'. Рейтинг сериала тоже упал, он перестал приносить доходы. Никому не было интересно смотреть, как мы плавим руду и отстреливаем ящеров, как в тире. Мы пожелали дяде Андрею, Вове и Марусе всего хорошего. С этого момента моя и Найвина собачки стала неподвижными игрушками. А жаль. Космическая разведка иногда нам очень даже помогала. Собачки оживали с тех пор только два раза. Один раз совсем ненадолго, через год после улёта. Дядя Андрей попросил организовать убежище для тех космических кораблей, которым будет нужен ремонт. Мы согласились. Убежище комнада неразговорчивых техников вырубила из скалы за три дня прямо над нашей головой. Второй раз собачки ожили, когда мы ездили жениться. Эту историю пришельцы записали во всех подробностях для своего сериала.
   Глава 19. Послесловие.
   Татьяна и Денис. - Я больше не буду прыгать через подпространство, - категорично заявила Татьяна, русоволосая девочка 13 лет (штатный сотрудник службы Космической Разведки РФ с 6 лет, характер капризный, но ласковый, основное направление работы - изучение языков варварских планет). - Танюша, умничка мамина, ну продержись ещё немного! Всего три прыжка, и мы дома, на базе! - попытался уговорить её Денис, мальчик 15 лет (штатный сотрудник службы Космической Разведки РФ с 7 лет, характер устойчивый, покладистый, отмечались самонадеянность и легкомыслие, основное направление работы - пилотирование транспортных кораблей, дополнительное - изучение языков варварских планет). - Если ты не заметил, меня только что вырвало. К базе ты привезёшь мой хорошо сохранившийся трупик. Минимум три дня отдыха, и, желательно, на планете, а не в космосе. Я согласилась пропустить три предыдущих прыжка, так как там не было гостиницы. А здесь она есть! Так что связывайся с ними и спускай корабль! - Местным придётся платить массой ресурсов! Это дорого! - Право отдыха записано у нас в контракте. Пусть штаб и платит, не разорится! Денис обречённо начал вызывать планету. Ответили им на удивление быстро. Высокий голос на неплохом русском произнёс: - Гостиница 'Железная гора' слушать! - Я думал, они три часа будут искать тех, кто говорит на русском, судя по журналу посещений, у них десять лет никого не было, - проворчал Денис и запросил посадку. Через один час и двадцать минут их корабль плюхнулся на вырезанную лазером площадку в прибрежных скалах. Невдалеке шумел океан. - Интересно, у них лежаки на пляже есть? - полюбопытствовала Танечка, снимая аварийно-спасательный скафандр и облачаясь в тяжёлый защитный скафандр для выходов на планеты. Денис ничего ей не ответил, поскольку был занят открыванием двери и спуском трапа. Они вышли на скальную площадку и осмотрелись. Их корабль, ещё горячий после прохождения атмосферы, стоял в небольшой ложбинке, образовавшейся после того, как строители косморазведки вырезали часть склона горы. Ветер нёс по небу серые тучи, его порывы едва не опрокидывали. Шум океана здесь был слышен намного лучше. Океан не просто шумел, он грохотал. Хотя термометры скафандров показывали двадцать семь градусов, о пляжном отдыхе как-то не думалось. В скале открылась дверь, и из неё появилась совершенно нагая девушка, если не считать одеждой пояс с ножом в ножнах. На аборигенке горело защитное поле, генерируемое подвешенным на том же поясе защитным устройством устаревшого типа. Девушка была ростом чуть ниже Дениса, от людей она отличалась только стоячими ушками на верху голову. А ещё у неё были голубые глаза и прекрасные длинные золотистые волосы. - Братик, ты на что это смотришь? - треснула Таня брата по скафандру в районе затылка. - На что положено смотреть мужчинам, на то и смотрю. На ушки. Девушка приблизилась. - Меня звать Петрина Лунтаева. Папа на охота, папа учить меня говорить ваш язык и обслуживать гостиница. Добро пожаловать! Я выучить весь-весь учебник про обслуживать гостиница. За десять лет накопиться много пыль, мы пыль вытереть, сейчас обработка всех пещер ионизированный поле закончиться. Вы можете проходить и раздеваться. Папа скоро быть, папа говорить язык лучше. Девушка пританцовывала и подпрыгивала от переполнявшей её энергии. Денис решил вклиниться: - Меня зовут Денис Хормучев. Это моя сестра, Таня Хормучева. А как давно у вас не было гостей? - Никогда не было. Как гостиницу построить, вы первые. Проходить быстро, мы не хотеть привлекать внимание драконы, - поторопила девушка и затанцевала к двери. - Меня грызут нехорошие предчувствия, - проворчал Денис, - и что она там сказала про драконов? - А мне она понравилась. Да и тебе тоже, я видела. А про драконов - это она наверняка язык не очень знает. Пошли, осмотрим убежище. Они вошли в тоннель. Девушка пропустила гостей вперёд и захлопнула за их спинной толстенную дверь из цельного камня. Засов, который она задвинула, сделал бы честь крепостным воротам. Глядя на этот засов, Денис подумал, что слова про драконов могут быть правдой. Вторая дверь - типичная герметичная дверь из стали - выглядела намного слабее. Помещения гостиницы внутри скалы были абсолютно неухоженными. Камень и бетон, типичный боевой бункер, выстроенный на скорую руку космическими строителями. Ни краски, ни украшений. Пыль от выветривающегося бетона кое-где лежала на полу, несмотря на недавно проведенную влажную уборку. Разводы от тряпки ещё не высохли и были очень даже заметны в тусклом свете аварийного освещения. - И это вы называете гостиницей? Да это же сарай, кошмар, никаких украшений! Хотя бы стены покрасили! - возмутилась Татьяна, глядя на такое 'великолепие'. - В учебнике про краску ничего не говорить, про украшения тоже, - удивилась Петрина, - только про санобработку и еду. Все входы мы герметично закрывать, на вентиляции стоять защитное поле. Желать разоблачаться? Желать отобедать? Простыни в шкафах, матрасы от защитной упаковки мы пока не вскрывать. Вскрывать? Петрина уже успела накинуть на левую руку белое полотенце и стояла, как заправский официант. - Нет, сначала обед! Так надоело есть пищу из тюбиков! Так надоела невесомость! - воскликнула Танечка, сняла скафандр и двинулась в пищеблок, слегка пошатываясь. - А почему горит только аварийное освещение? - спросил Денис, снимая скафандр. Двойное давление планеты стукнуло по ушам и вызвало шум в голове. Учитывая пониженное давление у них в корабле, давление на планете было в три раза больше, чем то, при котором они существовали последние два года. - Генератор выходить на полную мощность только через двадцать минут, тогда мы и включать всё освещение. Без вас мы генератор не включать, у него ограниченный запас плутония. Вы такие счастливые, можете жить при таком ярком свете! - А у вас какое освещение? - Масляные лампы из жира китов, в лучшем случае свечи. В пищеблоке стол был покрыт великолепной белой скатертью, на столе стояло две тарелки. По бокам от тарелок лежали по всем правилам столовые приборы: слева четыре вилки, справа пять ножей и три ложки. Белые матерчатые салфетки тоже не были забыты. Петрина поставила чайник, вытащила из печки и ловко вскрыла две банки с надписью 'Обед ?3'. Консервные банки она поставила на тарелки перед ребятами - прямо так, с загнутой крышкой. Сама встала чуть в стороне, чтобы прислуживать дальше. Консервные банки с загнутыми крышками на тарелках между столовыми приборами и салфетками смотрелись очень комично, но Денис удержался от усмешки и произнёс: - Сразу видно, цивилизация! - Чайник уже кипеть, пять минут, как по инструкции, но сейчас закипеть ещё раз, - откликнулась Петрина, - Желаете компот открывать или варенье к кипятку подавать? Фрукты консервированные тоже есть. - Фрукты хочу! - откликнулась Таня. Петрина тут же сорвалась с места и через несколько секунд принесла две банки - с консервированными ананасами и яблоками. Таня выбрала яблоки. Денис сидел на стуле, настоящем человеческом стуле, к которому не надо пристёгиваться, и чувствовал, как сила тяготения делает своё благотворное дело. Самое тяжёлое дело в космосе - это когда пища из-за отсутствия тяжести двигается в кишках не так, как ей положено. Хотя они и спали на станции в центрифуге, полезного от этого было немного. А тут ещё были фрукты, просто изобилие! 'Как же хорошо, что Танюшка настояла на посадке', - подумал Денис, - 'у меня тоже уже от ряда прыжков начала голова кружиться'. Для пилотов головокружение было недопустимо. В это время его сестра смотрела на брата и думала о том, что взгляд у того редко поднимается выше поясного ножа похожей на кошку девушки. - А у вас одежда какая-нибудь есть? - спросила она наконец. - Конечно есть! И кожаная для дождей, и меховая для холодов, и платья для выступлений, - воскликнула Петрина и принялась с жаром описывать каждую из своих шубок и дублёнок. Её энтузиазм так увлёк Таню, что она на время забыла о своей идее одеть кошкодевушку. Но когда та принялась показывать на себе контуры одежды, что смотрелось как слишком красивый танец, Татьяна пошла на хитрость: - А я могу попросить тебя показать платья для выступлений? - Это долго, далеко идти, на другой конец пещеры, - опечалилась Петрина. - Ничего, мы подождём. Мы умеем обращаться с оборудованием убежищ. Петрина убежала, а Денис показал сестре кулак. Татьяна в ответ высунула язык. Через десять минут Петрина вернулась. Очевидно, 'долго' здесь считалось всё, что превышало пять минут. Денис и Татьяна даже не успели доесть яблоки. Теперь пришла очередь Дениса мило улыбаться сестре: платья у Петрины были самыми разными, и короткими, и длинными, но все либо открывали и подчёркивали самые интересные места, либо были завлекающе короткими. - Жалеть, что вы нельзя на общий пир, там мы, девушки, танцевать, и все еду разную вкусную есть, - опечалилась кошкодевушка, снимая последнее платье. - А почему нельзя? Если в защитном поле, то можно. Нам даже купаться в вашем океане можно в защитном поле, без скафандра. В описании планеты написано, что белки несовместимы и мы друг для друга не опасны. - О-о... тогда можно организовать большой пир. Я говорить вождь, что вы рассказывать истории, а наши танцевать и петь. Вы сможете рассказать истории? - Историй у нас много, - подмигнул сестре Денис. - А такой одежды, чтобы закрывала всё отсюда и досюда, у вас нет? - спросила огорчённая Таня. - Есть, для дождей. Но носить её в помещении запретить законом, если мужчины не видеть своих женщин, то они не получать удовольствия, не любить свои женщин, и отсюда идти разные недовольства и нестроения. На мужчин тоже иногда приятно смотреть, особенно когда они работать. - А-а! - протянула Татьяна и сдалась. - А на пляже у вас лежаки есть? - спросил Денис. - Зачем? - удивилась Петрина. - Искупаться. - Ой, какая я глупая! Все моряки всегда ванну хотеть после прибытия. Так вы ванну хотеть? Я сделать вам ванну через час, когда генератор давать полную мощность и прогреться вода. Денис понял, что его не понимают, и спросил проще: - По берегу погулять можно? - Можно, почему нельзя? Только гулять подальше от скал, головоноги ещё не уплыть. По-вашему осьминоги. - А какой пляж лучше, галечный что к западу или песочный что к востоку? Петрина пожала плечами (этот очень человеческий жест удивил ребят): - На галечном ящеры, на восточном песочные пауки. Кто вам больше нравиться, думать сами. Драконов не забывать смотреть, сразу бежать в дом. Гарпии смотреть, гарпии думать вы есть обычный люди, сразу бежать в дом. Я делать пока ванну и говорить папе... то есть вождю... то есть Мастеру Припасов организовать пир. Через пять минут Петрина выпустила их из памятной 'крепостной' калитки и махнула в сторону галечного пляжа. (Слова 'песчаные пауки' Танюше не понравились). Денис одел скафандр, не закрывая шлема - в основном, для того, чтобы иметь связь с Петриной. Татьяна пошла в обычной одежде космонавта - мягких брюках и облегающей курточке. Оба взяли оружие. Тропа к пляжу была в лучшем случае похожа на кое-как вырубленные в скале ступени. Ею здесь никто не пользовался, от ворот основной пещеры шла накатанная дорога, чем и объяснялось запущенное состояние тропы. Однако, юные косморазведчики с честью сползли с верхотуры и зашагали к пляжу. Скалолазание входило в их базовую подготовку. Галечный пляж был огромным, бухта длиной в несколько километров была абсолютно пуста. Судя по всему, местные здесь бывали редко - порт и мастерские находились с другой стороны от пещеры. Только огромные океанские волны накатывали на гальку и меланхолично уползали обратно. Татьяна скинула костюм и осталась в одном купальнике. - Ты... это, поосторожнее. Мало ли у них тут какие сороконожки, - попытался остановить её Денис. Татьяна в ответ открутила 'колесо', а затем ещё одно. - Ты видишь вокруг хоть одного зверя? Денис почувствовал себя глупо в своём скафандре и тоже стал раздеваться. Каждое движение вызывало восторг - воздух повышенного давления вызвал гипервентиляцию, от которой началась эйфория. Телу хотелось прыгать и бегать, останавливали только тупые толчки боли от давления в голове. - Эй, у нас гипервентиляция. Нам только привыкать к ней нужно несколько суток. Никаких резких движений! - Да ну тебя, два года безвылазно на станции, в невесомости, и даже на пляже стой по стойке 'смирно', - сказала Таня и прыгнула в набегающую волну. Она несколько не рассчитала размеров и скорости волны, из-за чего оказалась тут же выкинутой обратно, причём после трёх переворотов через голову. Отплёвываясь и почти плача, она выползла на берег. Денис поспешил ей на помощь, но она прогнала его: - Да ладно... на нас защитное поле. Все царапины сейчас сами просанируются. Денис заметил кое-что среди камней и нагнулся рассмотреть поближе. Это был костяк рыбы. Судя по немногим сохранившимся остаткам, рыба была длиной в руку. Но самым главным у неё была пасть - огромная пасть длиной в добрых двадцать сантиметров, усеянная множеством острых зубов. Дениса посетили самые нехорошие предчувствия - Таня уже залезла в воду, причём сочащаяся кровью из многих порезов. Денис завопил и кинулся вытаскивать её на берег, но Танечка решила, что это игра, и поплыла вдаль от берега. Плавала она хорошо, Денис её не догнал. Однако, оба они были очень слабыми после пребывания в невесомости, а потому она быстро устала и вернулась на берег. Там старший брат показал ей пасть рыбы. - Мало ли какая рыба у них тут водится. На пикнике местные её тут съели, а ты пугаешься. У нас тоже акул много, а у них пасти сам знаешь какие, - хмыкнула Татьяна. Но уверенности в её голосе не было. - В принципе, здесь прибой сильный, никакие рыбы в такие волны не сунутся, - согласился с ней Денис, - но в спокойную воду без местных не заходи. Пообещай! Таня неохотно пообещала. В этот момент их внимание привлекла тёмная фигура, которая бежала с дальнего конца пляжа, размахивала руками и вопила. По приближении Денис подумал, что видит австралопитека на местный лад - согнутая спина, ушки на макушке. Это гигантское существо мужского пола было покрыто длинной шерстью и одежды не носило. В руках он держал копьё, которым интенсивно размахивал и показывал на что-то у себя за спиной. Рядом с ним бежала его собака, такая же огромная, как и хозяин. Денис подумал было, что этот гоминид пытается на них напасть, и потянулся за оружием. Собака существа оглянулась, прижала уши и припустила впереди хозяина. Вскоре она скрылась за камнями на пути к пещере. Что-то напугало её намного больше, чем земляне. Черное мохнатое существо, разглядев на землянах необычные уши, заложило большой круг, обегая их, и тоже помчалось к воротам пещеры. Денис понял, что нападать они не собирались. Но от кого они убегали, так и не видел. - Давай-ка удирать, - шепнул он сестре и влез в скафандр. Татьяна одевать костюм не стала, не желая ходить в мокрой одежде. Они побежали к своей 'козьей тропе', ведущей к кораблю. На полпути они поняли, от кого убегали аборигены. Огромный дракон свалился на них с неба, почти из ниоткуда. Денису с Татьяной повезло - они плюхнулись на животы среди россыпи камней чуть выше их роста. Дракон, который хотел поймать их с налёта, прошел прямо над ними, едва не коснувшись зубастой пастью, и заложил новый вираж. В таких условиях карабкаться к кораблю было бы самоубийством, и Денис направился вслед за аборигенами - к общим воротам, ко входу в пещеру для местных жителей. Оказалось, что пробежавший ранее гоминид ждал их в небольшой каменной расщелине вместе с собакой. Он подпрыгивал на месте, обхватывал голову руками и всячески демонстрировал свою озабоченность. Завидев детей, он замахал им рукой - сюда, мол. Щель в скале была небольшой, но это было лучше, чем ничего, и Денис с Татьяной побежали к ней. Дракон приближался. Денис понял, что они не успеют буквально несколько шагов. Он развернулся, чтобы срезать дракона лазером из своего МФУ (примечание: МФУ - много функциональное устройство - оружие и частично строительный инструмент). В этот миг где-то над ними рявкнула пушка. Это была не земная пороховая пушка, звук был намного тише, но перепутать его было невозможно. Дракон опрокинулся на бок, стукнулся о землю и начал бить крыльями. Над дорогой повис его яростный вой. Денис прицелился и отделил голову чудовища от шеи. Через минуту на дороге появилась компания взрослых серьёзных дядек, среди них какими-то судьбами оказалась Петрина. Кошкодевушка сразу принялась ругать гостей: - Что вы наделать! Драконы уметь передавать друг другу информацию перед смертью! Через час здесь быть туча драконов! Они объединяться, когда встречать сопротивление людей, и воевать до тех пор, пока не уничтожать последний образец опасной для них техники, и всех людей рядом с ней. Мы теперь три месяца из пещеры не выходить! А кто урожай собирать? Без вас пушкари ни за что не стрелять по драконам, даже если кто-то из наших погибать! И вообще, вы там что делать? Почему девушка в крови? Чёрное существо выползло из расщелины и, припадая к ногам Петрины, как собака, начало поскуливать. Глядя на то, как это существо, которое было больше девушки почти вдвое, скулило у её ног, Денис подумал, что Петрина не так проста, как кажется, и что здесь её боятся все (собака мохнатого даже носа из расщелины не высунула). Денис попытался ответить спокойно, но прозвучало это всё равно как оправдание: - Купались мы. В океане. О гальку она оцарапалась, волна с ног снесла. Ничего страшного. Сейчас я могу взлететь на корабле и перестрелять всех драконов. Петрина перевела, и только после это смысл сказанного дошел до её собственного сознания. Жители планеты - и взрослые, и Петрина - побелели так, будто собрались остыть навечно. - Купались? - пискнула Петрина. - Ну, купались, - подтвердила Татьяна, - мы были в защитных полях, так что не бойтесь, заражения планеты не будет, даже несмотря на то, что моя кровь немного вылилась. - И как вы до сих пор живы? - спросила Петрина. Ответить на этот вопрос было сложно, а потому оставалось только подтвердить: - Ну, живы. - Просто дуракам везёт, - прозвучал уверенный голос из-за спины у Петрины. Вперёд вышел пожилой мужчина, по всему виду которого было видно, что он привык отдавать приказания. За спиной у него виднелась связка животных, похожих на кроликов. Мужчина окинул Дениса и Татьяну цепким взглядом, от которого не укрылись порезы на теле девушки, и сказал: - Петринка, кроликов маме. Я сам займусь этими гусями залётными. Петрина взяла кроликов и убежала - А вы, молодые люди, должны были почитать описание планеты перед тем, как садиться. Зубастые рыбы чуют запах крови за три километра. Сейчас в том месте, где вы купались, по воде, наверное, можно ходить по спинам хищных рыб, не боясь утонуть - настолько много их там собралось. Зубастые рыбы откусывают руку или ногу, выскакивая из воды на полтора метра. И их там много, везде, во всех уголках океана. Это не считая морских змеев с толщиной тела больше вашего, морских ящеров разных размеров, осьминогов с щупальцами по пятнадцать метров длиной и прочих милых зверушек. Поэтому мои люди и испугались, гибель гостя - большое бесчестье для пещеры. Особенно ТАКОГО гостя. Откуда вы тут взялись? Вроде десять лет мы никому не нужны были. Да, меня зовут Лейтане Лунтаев. Я вождь в этой пещере. Пойдёмте наверх. Денис с Татьяной принялись наперебой рассказывать, как устали от долгих прыжков через подпространство и решили отдохнуть. - Значит, мы в вашем списке проходим теперь как гостиница? Когда Андрей из вашей команды уговаривал меня разрешить построить здесь убежище, то говорил, что это только для тех, кто дальше лететь не может и нуждается в ремонте или убежище. Ну да пустое... Мы всегда рады хорошим гостям. А вот про драконов дочка моя правду говорила - придётся вам их проредить, а то мы и правда и носу высунуть не сможем. Ваш корабль пригоден для такой работы? Денис решил кое-что уточнить: - Знаете, дядя Лейте, иногда бывает так, что люди думают, что какие-то животные очень вредные, и уничтожают их, а потом оказывается, что без них в природе никак... - Боишься, что без драконов у нас экологическая катастрофа будет? Не будет. Драконы созданы людьми в качестве оружия. Не удивляйся и не вставай столбом, сзади тебя коза идёт, сейчас боднёт... ну вот, боднула. Умение создавать драконов потеряно. Так что хоть всех их перебей. Учти, в них встроено какое-то оружие, они способны сжечь расчёт пушки с расстояния в три километра. Как закончишь с дневными драконами, приходите на пир. Наши люди неплохо танцуют. Только еду нашу не ешьте, у вас белковая несовместимость. Но большинство драконов появляется ночью... За беседой они прошли всю пещеру и вышли на посадочную площадку. Татьяна скрылась в убежище, вождь вернулся в пещеру. Денис полез в корабль, чтобы защитить новых знакомых. Но взлететь ему в этот день было не суждено. Откуда-то взялся ещё один дракон и приземлился прямо на корабль. Он не хотел ничего плохого, он просто хотел осмотреться. Денис вылез и подстрелил его из ручного оружия. Дракон упал под хвостом корабля и забился в агонии. Попытавшись взлететь, Денис обнаружил, что корабль на взлёте закручивает. С большим трудом ему удалось приземлиться. Осмотр показал, что газовые рули повреждены - дракон погнул их, когда бил крыльями в агонии. Исправить вручную не было никакой возможности. Пять минут спустя Денис в состоянии 'мрачнее тучи' вернулся в убежище. Сестра с Петриной весело обсуждали поведение домашних животных. Татьяна рассказала про кошку у бабушки, Петрина рассказала про то, что у их дедушки были такие кошка и собака, которые дружно воровали с кухни мясо - кошка скидывала, собака уносила. Потом сестра начала увлечённо рассказывать Петрине о том, как дома ходила по магазинам и какие платья там видела. Денис интереса ради с минуту послушал их разговор. - Танюша, ты что, не видишь, у неё разве что только лампочка записи не мигает? Ты думаешь, что рассказываешь ей о торговых центрах, а она мотает на ус все подробности устройства городского хозяйства и транспорта, ещё и вопросы наводящие задаёт. Ты работник косморазведки или кто? Тебя о неразглашении ЛЮБЫХ сведений о Земле предупреждали? Петрина опустила глаза, и Денис понял, что та направляла сестру совершенно умышленно. Татьяна обиделась: - Ну и что в том, если она узнает, что в торговых центрах бывают туалеты, а от одного до другого можно доехать по рельсам? И вообще, ты должен по драконам стрелять! Денис удивился - на прежних заданиях сестра всегда была очень осторожной и никогда не допускала проговорок, даже когда была совсем маленькой. Но ответил вежливо: - Дракон повредил корабль. Я послал на базу сообщение о поломке и о том, что для защиты пещеры требуется боевой корабль. - Нас прибьют, - выдохнула Танюша. - Не огорчайся ты так, рано или поздно это случилось бы. Мы бы подстрелили одного дракона, а все его собратья собрались бы нам отомстить. Нам не привыкать под землёй отсиживаться, у нас запасы на годы вперёд. У нас драконы, кстати, уже успели разнести вышку, на которой пушка стояла. Но я не печалюсь. Мы пушку успели убрать, на её место макет из брёвен поставили, вместо людей коз привязали, драконам этого хватило, - утешал Дениса вождь Лейтане Лунтаев на пиру. Денис сидел по левую руку от вождя. Слева от него сидела милейшая сестрёнка, выглядевшая крайне раздосадованной из-за профессиональной ошибки - проговорки. Детям прислуживала Петрина. Справа от вождя сидел Главный Ведун - совсем молодой парень, которого все почему-то считали главным среди знатоков, далее - другие специалисты. Позади вождя был накрыт столик поменьше, за которым в ряд сидела семья вождя - красивая женщина, статный старик (очевидно, отец), его жена и четверо других детей вождя. Петрина была не единственной и даже не самой старшей. - Это всё потому, что молодёжь легкомысленна и не думает о последствиях, - важно произнёс старик со стола позади вождя. - Ты совершенно прав, папочка, - мягко ответил Лейте. Денис удивился - в ответ на такое банальное высказывание стариков он ожидал более жесткую реакцию. Они с сестрой точно сказали бы что-нибудь в духе: 'Уймись, наконец!'. За вечер отец вождя выдал не менее десяти подобных банальностей, но вождь Лейтане неизменно был мягок и вежлив. Вождь опять обратился к Денису: - Думаю, вы тут застряли ненадолго. Ваши прилетают за несколько часов, насколько я знаю. Так что не тоскуй, смотри концерт, наши стараются изо всех сил. Нам твоя история про мир, в котором было много государств, очень понравилась. Лучше учиться на чужом опыте, ты нам очень полезную историю рассказал. Вечер удался, концерт был и правда великолепен. Племя слушало рассказы Дениса в переводе Петрины (Лейте Лунтаев лишь изредка поправлял её) с большим интересом. После окончания все хлопали и восторженно подвывали. Проснувшись поутру, Денис кинулся к прибору связи и не обнаружил на орбите ни одного корабля. Татьянка ещё спала, и он потопал в туалет. В туалете Денис обнаружил Петрину, драившую санузел. - По расписанию уборок в учебнике чистка туалета в девять, - заулыбалась девушка. - Ты слишком стараешься, - сказал Денис, а сам подумал, что из туалета удобнее всего подслушивать разговоры в спальне. После завтрака они с Татьяной почитали описание планеты. Живность здесь действительно была очень опасной, настолько опасной, что из пещеры вообще лучше было не выходить. После обеда Татьяна принялась болтать с Петриной о приключениях детства, а Денис загрустил. Чтобы не грустить, он сходил к вождю и попросился поучиться работать в кузне. Вождь разрешил и дал в переводчики своего младшего сына по имени Андрей. - Меня назвали в честь одного из людей вашего народа, - сразу похвастался мальчишка, - папа говорит, что он очень сильно помог ему в детстве. - Грандиозно, - вежливо ответил Денис. В кузне командовал статный старик, которого Денис на пиру определил как отца вождя. Он очень удивился желанию парня постучать молотом: - А у вас что, с железом не работают? - Работают, но мы этого никогда не видим. Этим занято очень немного людей. У нас машины делают машины, а люди их только настраивают. Все остальные руками практически никогда не работают. - Это как это - машины делают машины? На Дениса напало какое-то буйное вдохновение, ему безумно захотелось погордиться, и он начал вещать: - Представьте ваши самострелы - лебёдка накручивает тетиву, та распрямляется и отрубает проезжающую под ней по специальной ленте деталь, а спуск происходит только тогда, когда деталь находится в нужном положении. Так делают и повозки, и даже одежду. 'Что это я говорю? Я же объясняю ему принципы массового производства! Я должен остановиться!' - подумал Денис. - И кому нужно столько одинаковых изделий? - удивился старик. - Да, у нас вещи не особо отличаются друг от друга. Но у вас топоры, я думаю, тоже не особо отличаются. - Топоры, пожалуй, можно так производить. Стрелы для пушек тоже можно, - согласился старший Лунтаев, - Ладно, вставай к наковальне. Время от обеда до ужина Денис провёл с большим интересом. Старик говорил мало, но очень ёмко и точно по делу. Его замечания выдавали привычку не только говорить точно о сути происходящего, но и всегда обдумывать художественную форму подачи информации. Он старался использовать только такие слова и аналогии, которые мог бы понять его собеседник. Его поведение разительно отличалось от того, как он вёл себя на пиру. У Дениса закралось подозрение, что на пиру его намеренно дурили и выводили из себя. За несколько минут до ужина коммуникатор запищал. Увидев номер корабля, пришедшего им на помощь, Денис застонал. - Что, космический дракон прилетел? - пошутила Петрина (они все собрались в пищеблоке). - Хуже. Это наша мама явилась, - простонал Денис и пошел просить маму отложить посадку до ночи, чтобы перебить ночных драконов. Ради такого случая Петрина не пошла спать, мало того, они позвали в убежище и вождя. Денис вывел на экран коммуникатора картинку с обзорных камер своего корабля. В полночь они все вместе наблюдали избиение драконов. Поскольку всё происходило довольно далеко, смотреть было почти не на что - мамин корабль кружился над пещерой около часа, иногда у земли виднелись маленькие точки - это удирали драконы. Корабль догонял их, и точки падали вниз. Через час корабль пошел на посадку. Денис и Татьяна встречали маму в скафандрах, вождь и Петрина в обычной одежде (то есть без одежды, но с оружием). - Почему так поздно, а вы не спите? - спросила мама, выходя из шлюза. - Позвольте представить вам нашу маму, Александру Хормучеву, - сказал Денис. - Приветствую вас в нашем мире, - сказал Лейтане Лунтаев и стукнул копьём о землю. Петрина присела с поклоном. - Это запугивание или соблазнение? - удивилась мама, глядя на аборигенов. Денис и Татьяна уже настолько привыкли к обнажённости жителей планеты, что даже не сразу поняли, о чём спрашивает их мама. - Это у них парадная форма одежды, - наконец сообразил Денис. - А! Очень мило. Надеюсь, мои дети тут хорошо себя вели? - У вас очень ловкие и отважные дети, истории, которые они нам рассказывали, многократно услаждали наш слух, - уклончиво ответил вождь. - Отлично! Надеюсь, завтра мы продолжим наше приятное общение. А теперь мы устали и всем пора спать. - Благодарю вас за то, что избавили нас от осады драконов. Это позволит нам в этом году собрать урожай, - сказал вождь, откланиваясь. Мамочка только взмахнула рукой - ах, пустое! Из маминого корабля вышло двое стрелков и двое техников. Техники потопали к кораблю детей, военные направили свои пушки в небо. Когда земляне остались одни в убежище, мама нахмурила брови: - А теперь рассказывайте, как всё было на само деле! И каким образом вы, имея приказ нигде на останавливаться, оказались на поверхности планеты! Утро началось с того, что к землянам явился вождь и попросил выйти в общий зал для получения подарков. - Мы не можем вас угостить, как это принято по нашему обычаю, но и просто так отпускать гостей у нас не принято. Потому мы решили сделать вам такие подарки, который вы могли бы взять с собой, - пояснил вождь. В пиршественной пещере собрались все главные специалисты и их жёны. Вождь, рассыпаясь в комплиментах, начал вручать подарки. Мама получила толстенную золотую цепь на шею с кулоном в виде точной копии её корабля ('Всю ночь точили', - пояснил вождь). Татьяна получила цепь чуть потоньше, кулон был выполнен в виде зубастой рыбы, на боку которой отчётливо виднелся след босой ноги. В глазу у рыбы горел драгоценный красный камень. Денису поднесли серебряную цепь с кулоном в виде дракона. Все трое получили также браслеты из золота, на которых были выгравированы драконы. - Ах, какая прелесть, - сразу начала восхищаться мама, а затем ударилась в воспоминания о том, какие прелестные ювелирные украшения у неё были на Земле и как они шли к её любимым платьям. Денис с Татьяной смотрели на маму с удивлением. Во-первых, она вышла к аборигенам в очень открытом купальнике (с защитным полем поверх, разумеется). Во-вторых, дети не могли припомнить, чтобы их мама носила какие-либо платья, кроме камуфляжки, формы или рабочего комбинезона. Особой любви к платьям или украшениям в ней тоже до сих пор не замечалось. Наоборот, детям в семье всю жизнь внушали, что любые украшения - это пустое, лишний вес, и что украшают человека только подвиги на благо своего народа. В-третьих, мама никогда не болтала и никогда не хвасталась, а сейчас она хвалилась непрерывно, не давая вождю или детям сказать ни слова. При этом она ещё закатывала глаза, поводила плечами и страстно жестикулировала. В-четвёртых, мама откровенно врала. Украшения, которые она описывала, могли принадлежать только очень богатым людям, а некоторые украшения вообще принадлежали неземным культурам. Но как бы мама ни врала, делала она это очень складно. Женщины пещерных людей (да и многие мужчины) слушали, раскрыв рот. - Ах, какие красивые вещи делают в вашем мире, - сказал наконец вождь, - наверное, этим занимается очень много людей? К сожалению, у нас жизнь намного тяжелее и украшениями могут заниматься только кузнецы, и только время от времени. 'Да он её раскручивает на анализ социального состава общества!' - вдруг понял Денис. Мама, как будто не видя подвоха, сразу пустилась в описание будней ювелирной фабрики, от фабрики быстро перешла к описанию платьев для выступлений, а от них - к описанию того, как она несколько лет подряд выступала на празднике города и какие красивые платья на ней тогда были надеты. Несколько раз Денису хотелось прервать мамочку словами: 'Хватит, ведёшь себя, как последняя дура', но он сдержался. Не сдержалась Татьяна. Когда мама попросила её сбегать в корабль, принести платья и украшения, Татьяна фыркнула и сказала: - Вот ещё! Ты и так расхвасталась, хуже некуда. Маме пришлось дважды повторить приказ самым грозным тоном, и только после этого сестрёнка, недовольно поводя плечами, отправилась за вещами. В этот момент у Дениса запищал коммуникатор. Сестрёнка задержалась, чтобы услышать новости. Увидев номер вышедшего из подпространства корабля, Денис застонал второй раз за сутки: - Папа! Евгений Хормучев был командиром бригады космических крейсеров, и мягкостью их папочка не отличался. Его появление означало приход десяти ударных кораблей. Через полтора часа мамочка, одетая по форме и облачённая к скафандр, встречала корабль мужа (на поверхность спустился только один, самый маленький корабль бригады). Поднеся руку к шлему в уставном приветствии, мама доложила: - Осмотр произведен. Планета для ведения боевых действий и создания базы непригодна из-за агрессивной биосферы и слабых минеральных запасов. Пропавшие сотрудники найдены, их здоровью ничего не угрожает. - Какие военные действия? - удивился Денис. - Мы вам не говорили. На нас напали. Идёт война. Линия маяков подпространственного перехода прервана на трёх промежутках. Если бы вам не стукнула идея отдохнуть на чужой планете, вы из очередного прыжка могли не выйти. Мы не знаем, кто на нас напал. Корабли неизвестной конструкции, технологии слабее наших, но кораблей намного больше. Я просил маму не говорить вам пока, - сказал папочка, а затем перевёл взгляд на встречающих корабль вождя с Петриной и добавил: - А ничего у них тут девушки. - Если я тресну тебя по затылку, это не будет считаться нападением на старшего офицера? - грозно спросила мама. - Обязательно будет, - ослепительно улыбнулся папочка, - впрочем, у тебя ещё будет много таких шансов. Мы здесь застряли. Нам придётся пробиваться к своим по старому пути, без маяков, без гиперпространства, через три флота врагов. С этой стороны только моя бригада, и у нас закончились дистанционно управляемые перехватчики. Нам придётся строить их на месте, а сначала найти богатую ресурсами планету. А отдыхать от невесомости людям, похоже, придётся только на этой планете. - Между прочим, они всё понимают по-русски, - напомнила Татьяна. - Тем лучше, повторять не придётся, - сказал папочка и, раскрыв объятия, поспешил к вождю: - Лейтане! Почтенный! Как я рад вас видеть! Вы не представляете, как я мечтал с вами встретиться! Вы герой моего детства, ваш сериал был моим любимым! От такого напора Лейтане Лунтаев непроизвольно сделал полшага назад (Евгений Хормучев был выше его почти в полтора раза), но потом взял себя в руки и выпрямился: - Да, мне что-то говорили о движущихся картинках. А как много у вас людей на кораблях? - Много, друг Лейте. Десять тысяч. Но вы не беспокойтесь, мы найдём место для базы, где никто не живёт. - Я могу посоветовать одно такое, - сказал вождь, - всего шестьдесят километров к югу отсюда, хорошие скалы, есть железная руда. - Точно! А после нашего отлёта вам останется маленькая такая, уютненькая пещерка на десять тысяч народа, плюс обустроенная шахта? Люблю этого парня! Он хват! - восторженно завопил папа, обращаясь к землянам. - Ага, - только и смогли сказать Денис с Татьяной. До этого момента папа, вечно озабоченный делами своего флота, изъяснялся только короткими командами, невыполнение которых было чревато самыми болезненными последствиями. - Уговорил! Беру! - решил папа, - Сейчас возьму специалистов, слетаем посмотреть. Надеюсь, вечером будет пир? Я так хотел вживую посмотреть ваши танцы! - Об...обязательно, - запнулся от неожиданности вождь. - Личному составу построение в убежище за полчаса до пира, - крикнул папа из шлюза и умчался. Трап убрали, корабль взлетел. - Десять тысяч - большое племя, - сказал вождь, провожая взглядом корабль. - Это не племя. Это только мужчины, воины, - пояснила мама. После возвращения в убежище вождь пригласил маму полюбоваться на другие изделия кузнецов пещеры. Дети остались с Петриной. - Вы так резко отвечаете родителям, - высказала Петрина давно накопленное удивление, - 'Отстань!', 'Ну что ещё!', у нас такое невозможно. У нас положено выполнять каждое слово родителей. - Да? А если они чушь несут и дёргают без толку поминутно? - взъярилась Татьяна. - Даже когда они требуют делать что-то такое, что вам кажется совершенно неправильным, надо делать именно так и всем другим говорить, что это особая традиция дома, - спокойно объяснила Петрина и процитировала строчку из стихотворения: 'Никто не захочет становиться вождём в племени, в котором все люди противоречат вождю, Никто не сможет нарисовать красивый рисунок, если его в это время критикуют, Никто сможет быть счастлив в семье, если дети непослушны. Противоречия, критика и упрямство - смерть для всего живого, для племени и для семьи', - так нас в школе учат. - Ну и школа у вас, наверное, вы такие стихи каждый день по три урока учите, - фыркнула Татьяна, а потом призадумалась. - Нет, такие стихи учат на уроках Закона, а остальные уроки - письмо, математика, геометрия, физика и природоведение. Но я школу уже закончила, могу замуж выходить. - А что вы на природоведении учите, чем лиственные деревья отличаются от хвойных? - Как копьё кидать, как рыбу ловить, как хищного ящера копьём зарезать. - Интересное какое природоведение, - позавидовал Денис. Несколько часов они весело сравнивали школьные программы. Затем вернулась мама, прилетел папа. Папочка сразу объяснил диспозицию 'личному составу' (никого, кроме его семьи, здесь не было): - Мы с мамой сидим, я левее вождя, мама ещё левее. Вы стоите за нашими спинами, открываете консервы и наливаете питьё. Это они поймут, иначе они подумают, что мы - недружный народ, и начнут презирать нас. Девочки, вы выходите в купальниках. Денис, ты какие истории им рассказывал вчера? Надеюсь, из сборника 'Истории для развивающихся народов?', а не отсебятину? - Истории номер три и восемь. - Отлично! А что вождь сказал? - Что очень полезные истории. - Не удивлялся? - Нет. - Странно. Историю номер восемь ему один косморазведчик рассказывал много лет назад... Он ДОЛЖЕН был удивиться. Папа с мамой обменялись понимающими взглядами. У Дениса возникло ощущение, что его с сестрой играют 'втёмную'. В проходе Денис задержался и предупредил сестру: - Происходит что-то очень странное. Будь готова к неожиданной драке. На пиру отец вёл себя очень необычно. Стоило вождю между делом заметить, что у землян, наверное, было много боевых приключений, как папочку понесло. Он принялся рассказывать одну историю за другой, и жестикулировал руками не хуже, чем мама днём. Некоторые истории Денис знал ещё по детству, папа рассказывал, как он или его дедушки - прапрадедушки выходили из разных опасных ситуаций благодаря собственной силе, ловкости или хитрости. Но многие истории были если не выдумкой, то явным приписыванием заслуг товарищей. Денис точно знал, что ТАКОГО с папой не происходило. Стоять и периодически наклоняться, чтобы подложить еды из консервов или налить питья, было тяжело - тело ещё не привыкло к силе тяжести. Но брат с сестрой терпеливо стояли и 'прочёсывали' зал глазами, ища источники опасности. Так, как учили их на курсах косморазведки. Иногда - чтобы не застывали мышцы - переминались с ноги на ногу. Время шло, пир шумел, артисты (в этот день - дети) на сцене танцевали и пели, ничего необычного не происходило. Источников опасности в зале было столько же, сколько посетителей - каждый первый был вооружён длинным ножом, к стене были прислонены копья. Но направлять оружие в сторону гостей вроде бы никто не собирался. Наоборот, племя послушно ахало и замирало каждый раз, когда папочка с драматической паузой подходил к самому опасному моменту рассказа. На всякий случай они с сестрой перемолвились и наметили пути отхода - по условному сигналу Татьяна прыгает на дальний край стола, что должно было свалить стол на ряд, сидевший впереди, Денис кидает скамью мостом к следующему столу, перебегает и обваливает аналогичным манером стол, который стоял через один из них. Это образовывало коридор, по которому они могли вывести командующего ударной бригадой и главу сектора по развитию дружественных планет (по совместительству папу и маму) в убежище. Постепенно Денис начал замечать в папиных рассказах некоторую систему. Папа бахвалился, как последний солдат - алкоголик перед новобранцами, но каждый раз, когда ему хотелось похвалиться, он сводил весь рассказ к личной ловкости. Его рассказы были очень увлекательными, но из них невозможно было вытянуть никакой информации. Мама, наоборот, сидела спокойно. Никакого стремления к хвастовству, которое так и фонтанировало из неё утром, сейчас не замечалось. Внезапно мама немного наклонилась к вождю и сказала: - Может, хватит? Хватит внушать моему мужу страсть к самолюбованию? Вождь племени железной горы, Лейтане Лунтаев, изобразил искреннее удивление: - О чём вы говорите, госпожа? - О такой маленькой плоской чёрной коробочке, одна сторона почти зеркальная, но светится. - Светящиеся коробочки - это дело вашего народа, госпожа. - Не только. Где-то недалеко в маленькой комнатке сидит одна почтенная дама по имени Найва, она очень устала, ей тяжело дышать от испарений топливного элемента, но она всё продолжает и продолжает представлять в уме моего мужа и прокручивать чувство стремления к хвастовству. Не томи сестру, Лейте. Пригласи на пир, пусть поест, концерт посмотрит. А коробочку придётся отдать. Вождь побледнел, но продолжал упираться: - Вы переоцениваете наши возможности, почтенная гостья. - Нет. Не переоцениваю. Помнишь, когда Петя ещё был с вами, он скачал все данные на свой корабль? Мы очень долго не могли их прочитать, дети, которые знали ваш язык, были маленькими и не могли понять смысл сказанного. Но дети растут, Лейте. Среди всякого мусора, художественной литературы, личных фотографий и учебников студентки был раздельчик, в котором чёрным по белому было написано, что данное устройство предназначено для работы с животными и преступниками. Через него можно внушать мысли и чувства. Как мысли словами, так и неотчётливые чувства, которые нетренированные умы воспринимают в качестве своих собственных. Это очень сильное оружие. У нас было много других задач, и мы всё откладывали визит к вам, хотя давно надо было забрать эту штучку. Когда мои дети, несмотря на строгий приказ лететь прямо на базу, почувствовали непреодолимое желание отдохнуть у вас на планете, я поняла, что вы привели устройство в действие. Нам было интересно, как этот прибор подействует на человека. Поэтому я пришла сюда в одиночестве. Скажу честно: мне понравилось. Никогда не чувствовала себя такой нахальной вруньей, это было прямо упоение какое-то, я любовалась собой и каждым своим словом. На моего мужа тоже подействовало. Но у нас тренированные умы, Лейте. Мы способны отличать свои чувства от внушённых. Вы, конечно, умно придумали - внушать не прямой приказ рассказать всё, что знаешь, а чувства, желание похвастаться. Но мы умеем анализировать чувства. Так что зови сюда сестру и коробочку пусть не забудет. Нам такое оружие очень пригодится на войне. Иначе у нас на орбите десять кораблей, и каждый из них может снимать эту скалу на всю площадь по метру за проход, пока до вас не доберётся. Вождь задумчиво потёр голубой кулончик на шее и сдался: - Петрина, зови тётю Найву. Скажи, пусть устройство тоже несёт. - И много вы из детей вытянули? - Да немного. Из девочки - только устройство торговых центров и пригородных электричек, из парня - понятие о конвейерном производстве. Они у вас тоже приучены к скрытности. Но я обязан уточнить, что дети прилетели к нам сами - мы не знали, что они появились рядом с планетой. Девочка была совсем плоха. - Мерзавцы! Они из-за вас чуть не погибли, - прошипел папа. - Простите. Мы не могли предположить, что взрослые люди могут выйти на чужую планету, не спросив про хищников. В зал вошла высокая пожилая женщина с идеально прямой осанкой. На правой руке у неё виднелся огромный шрам. В руках она держала нечто, похожее на электронную книгу. Мамочка завладела устройством, открыла заднюю крышку и вставила аккумуляторы с адаптерами точно по размерам гнезда. - Они знали, - пояснил вождь той, кого звали Найва. Мамочка нажала несколько пиктограмм на экране и удовлетворённо хмыкнула. - Вы забираете у нас очень ценную вещь, дайте хоть что-нибудь взамен, - деланно плачущим голосом произнёс вождь. - Если положить в сталь немного хрома, то она станет прочнее, а если добавить никеля, то она не будет ржаветь, - сказала Александра Хормучева. Несколько минут они с вождём выясняли, что означают слова 'хром' и 'никель'. Евгений Хормучев дождался своей очереди и произнёс: - Греет не мех, греет воздух. Если не будет хватать меха, можно сшить две шкуры без меха или даже ткань взять, а между ними положить что угодно, хоть солому, и будет так же тепло. Александра Хормучева посмотрела на мужа и сказала: - Стрелы из баллисты и снаряды из пушки летят по параболе. Можно стрелять через головы своих войск, если правильно рассчитать высоту. - Если пищу сварить и закрыть в сосуде без доступа воздуха, то она не будет портиться много месяцев, - ответил Хормучев. Александра начала заводиться: - Спиральное сверло работает лучше перового! - Пища не портится даже не закрытая, если она слишком солёная, слишком сладкая или слишком жирная! - Паруса тянут в полтора раза лучше, если пропитаны воском и жиром! - Если гладить одежду каждую неделю, то в ней не заводятся насекомые! - Даже простое железо можно сделать сталью, если обложить углём и нагреть! - А если над огнём масляной лампы поместить проволочку из нержавеющей стали, то света будет в три раза больше! - А-ах, - вдохнула Александра Хормучева, но не успела выдать очередной технологический секрет, так как в зале появился ещё один, совсем старый землянин. Он вошел через вход аборигенов, прошел через зал, небрежным движением согнал с первой скамьи всех людей пещеры, которые на ней сидели, и подтащил скамью к столу вождя. После этого он уселся прямо напротив Александры и Евгения Хормучевых, взял себе чашку и обработал её защитным полем. Поле вырвалось у него прямо из руки. Денис увидел, как руки родителей легли на оружие. Негромко щёлкнули снятые предохранители. - Малышка, плесни-ка мне компотика. Ананасового, пожалуйста. Много лет не ел земной пищи, - сказал старик, обращаясь к Татьяне. Татьяна посмотрела на папу, тот кивнул. Девушка отправилась в долгий путь вокруг стола. - Привет, Лейте. Спасибо, что позвал, - сказал старик в ожидании компота. - Здравствуйте, дядя Петя. Как дела? - Да по-разному. Войну вот один глупый космический клан землянам объявил. Хлопот не оберёшься. - Пётр Силанов, дезертир, - сказала мамочка, - приказано уничтожить сразу при обнаружении, не вступая в переговоры. Для вас было слишком смелым явиться сюда. - Нисколько. Не стоит пытаться уничтожать меня, не стоит, молодые люди, - с этими словами старик протянул чашку Татьяне, чем избавил ту от сомнений - прыгать на край стола, чтобы свалить стол на старика, или просто стукнуть по голове. Татьяна посмотрела на край стола. - Не стоит пытаться прыгать на стол, крошка. Налей лучше старому дяде компотику. Старый дядя хороший. Глаза у Татьяны расширились от удивления. Старик засмеялся: - Я тоже проходил эту школу, молодая красавица. Вождь племени что-то шепнул Петрине. Та отошла к народу в зале. Люди начали спешно покидать пещеру. - Ну и что привело хорошего дядю к нам? У нас, между прочим, десять кораблей на орбите. И все умеют стрелять, - прервал смех папа. - Привело, да, срочное дело, да, привело. Маленькая такая чёрная коробочка... артефакт погибшей цивилизации. Это игрушка для больших мальчиков, вам ещё рано с такими играть. Отдайте её старому доброму дяде, он найдёт для неё безопасное место. А что до кораблей на орбите, то у них, боюсь, возникли проблемы с отказом систем связи. Так же, как и у системы активации вашего оружия. - Мы руками можем сделать больше, чем оружием. - Не стоит, не стоит, не надо даже пробовать. Обожжётесь, а мне потом будет очень печально, что вам так больно, - с этими словами старик протянул руку за кувшином с водой. Он налил воды себе в чашку, поставил кувшин на место, а затем что-то сделал со своим защитным полем. Поле вытянулось, накрыло чашку, а затем вернулось обратно. - Он может нас просто сжечь полем! - озвучил очевидный факт папа, - Мы не можем ему противостоять. Александра, отдавай. Маме отдавать коробочку не хотелось, несколько секунд она вертела её в руках, но потом всё-таки положила на стол. Пётр Силанов спокойно убрал коробочку в карман и продолжил пить воду. - Вы забираете у нас очень ценную вещь. Дайте что-нибудь взамен, - сказал папа, - Например, где находится центральная планета тех, кто на нас напал? - Как выйдете, три раза направо, потом прямо, потом налево. - Понятно... - Их энергетическое оружие основано на резонансной накачке энергии в ионизированную плазму, которую создаёт ударный лазер. Частоты номер пять, семнадцать и двадцать восемь. - Это большой подарок, - оценил папа. - Они не такие уж плохие. Большинство их людей было против, решение о нападении продавила небольшая и всеми ненавидимая группа заговорщиков. Земляне с умным видом покивали. Каждый из них подумал: 'Дайте нам только добраться до их планет...'. - Хорошо тут у вас, но мне пора, - с этими словами старик встал и ушел. Ему никто не мешал. - А вы знали, что некоторые организмы на вашей планете могут светиться? Некоторые тропические водоросли, например? Поставите здесь аквариумы, будете выносить их на свет днём - ночью они светиться будут. И свечей не надо, - сказал папа, обращаясь к вождю. - А-а, так ты без очереди? Так слушай сюда! Пушку можно сделать не только на сжатом воздухе, но и с приводом от перегретого пара, это позволит стрелять очередями! - азартно воскликнула мама. - Для получения ткани можно не только выделять волокна из растений, но и разматывать коконы насекомых! - Кроме сжатого воздуха или пара для ручного оружия можно использовать уксус и соду! - Использование челнока ускоряет производство ткани вчетверо! - Манипулятор с приводом от пневматических цилиндров сможет оторвать щупальца любому головоногу! - При создании любой тёплой одежды или обуви главная задача - это не как сделать теплоизоляцию толще, а как отвести пары воды с тела! Чтобы теплоизоляция не сырела и не начинала проводить тепло! - Колесо со спицами в разы легче колеса из досок, а оббитое железной полосой - и намного долговечнее! - не сдавалась мама. - А если трёх женщин организовать печь хлеб на всё племя, за плату, то это освободит очень много времени всем остальным женщинам для других дел! - Если залить в трещину негашеную известь и залить водой, то она расширится и отвалит породу! Это можно применять при добыче в шахтах! - Мне столько сразу не запомнить, - выдохнул Лейтане Лунтаев. - Ничего, папа, я записывать, - произнесла Петрина из-под стола. Члены племени, к этому моменту уже все вернувшиеся к пиршественный зал, разразились аплодисментами. Папа с мамой ещё некоторое время поиграли в 'кто кого переупрямит', но вскоре папа сдался и капризным тоном сказал: - А почему никто не играет и не танцует? Я требую продолжения банкета! Вождю было достаточно глянуть на распорядителя праздника, чтобы на сцене сразу появились музыканты. Ещё около часа земляне наслаждались лучшими консервами из запасов убежища и лучшими танцами жителей пещеры. А потом папа сказал: - Ладно, уходим. Нам пора в путь. На выходе, в туннеле, когда местные отстали, Денис удивлённо спросил: - Ты же говорил, что подпространственный переход не работает? - Работает. Это была легенда для местных. А вот война, к сожалению, правда. И мы там очень нужны. - Пап, мам... а как вы поняли, что вами манипулируют? - Вы этому ещё не обучены. Вы ещё маленькие, не поймёте. Вот когда вас начнут обучать святоотческому православию, учению о внутреннем совершенстве... Скажу так: когда пытаешься выходить на полное беззлобие, то изнутри столько страхов прёт, столько опасливых ощущений, которые генерируют животные системы, что очень быстро приучаешься отличать, какие идеи пришли от разума, а какие - от неосознанных стремлений. Кто через эту школу не проходит, того в разработчики косморазведки не пускают. Вам это ещё предстоит. - А почему это мы ещё не поймём? - Потому, что подростки находятся на этапе освоения силы, им идея о том, что можно что-то получить не силой, а мягкостью и уступкой, в сознание не влезает, - съехидничала мама. Вождь, шедший сразу после мамы, услышал последние фразы. - Полное беззлобие - это как? - удивился он. - Это когда молиться за врагов, благословлять проклинающих, подставлять левую щёку тому, кто ударит по правой и никогда не отвечать злом на зло, - со смехом ответил папа. Вождь Лейте Лунтаев неожиданно одобрил: - Последнее время я всё больше думаю о том, что с женщинами только так и можно. Сколько бы они не возмущались недостатками, лучшим способом поведения будет только безграничная ласковость и доброжелательная заботливость. Да и с племенами только так можно общаться. Как только начинаешь мстить, наказывать или искать виноватых, сразу всё рассыпается, народ на группки делится, враждовать начинает. Наказывать, конечно, надо, быстро и неотвратимо, но не мстить. Мне такое понимание дорогой ценой далось... - Конечно далось. Вы же не подросток, - смеялся папа. - А у вас, значит, требуют полного беззлобия даже в мыслях? - Даже в мыслях. Вождь задумался, Петрина удивлённо спросила: - А если враг? Лейтане Лунтаев хмыкнул: - В тебя не влезет, ты ещё подросток, к тому же тебя вся пещера боится, пусть и дальше боится, очень ценное качество. Но думается мне, что вот этот секрет, пожалуй, ценнее всех других будет. - Да, - одновременно сказали папа и мама. Выйдя из пещеры, земляне увидели гарпий, живописно рассевшихся на окружающих скалах. Летающие бестии не удержались от любопытства и собрались посмотреть на летающие корабли. - Ой, какие миленькие летающие женщины! - воскликнула Александра Хормучева. Гарпии, собравшиеся у кораблей, действительно все принадлежали к женскому полу. - Она назвала вас 'миленькими женщинами', - из озорства Петрина перевела гарпиям слова землянки. Гарпии сначала чуть не упали от удивления, а затем подняли дикий шум. 'Миленькими женщинами' их ещё никто не называл. Их восторг удивил землян. - Это не 'миленькие женщины', а страшные летающие чудовища. Детей воруют, взрослых едят, - пояснил Лейте Лунтаев и перевёл слова гарпиям, ещё и прибавил, чтобы они убирались подальше. - Мы не чудовища, мы миленькие женщины! Хи-хи, ха-ха! Вашей пушки больше нет, гарпий никто не стрелять! - восторженно завопили гарпии, но на всякий случай отлетели подальше. - Спасибо за приём. Желаю успехов и счастливой жизни. Плата за пользование гостиницей будет доставлена при первом удобном случае, - сказал Евгений Хормучев и поднялся в свой корабль. - Было весело, - сказала Александра Хормучева и направилась к своему кораблю. - Ой, у вас так здорово, могла бы - прилетала бы к тебе как к подруге, - сказала Татьяна. - Прилетай, я тебе наших мурлыкающих мартышек покажу, - ответила Петрина. - Было и правда интересно. Драконы только у вас тут уж очень большие, - сказал Денис. - Мы работаем над этим, - пошутила Найва. Денис и Татьяна поднялись в свой корабль. Вскоре он взлетел вслед за первыми двумя. Глядя на то, как перепуганные гарпии суматошно разлетаются во все стороны, вождь Лейтане Лунтаев сказал: - Как хорошо, что мы вовремя додумались использовать первую коробочку, чтобы проникнуть в пещеру гарпий и найти там ещё две. Что бы мы без них теперь делали? Возможно, теперь с их помощью удастся гарпий приручить... Петрина, как успехи с гарпиями? - При использовании коробочки они берут корм из рук, позволяют себя гладить, но возить по небу пока отказываются. Помыть себя тоже пока не дают. - Ну, продолжайте... - Работаем, папа.
  http://www.litres.ru/lavrov-vladimir/
  http://www.litres.ru/sbc/20297434_cover-elektronnaya-kniga-lavrov-vladimir-solnechnye-deti-temnoy-planety.jpg
  Книга издана мультимедийным издательством Стрельбицкого, стоит сущие копейки.
   Глава 5. Как Найва познакомилась с Лайтой.
  Лейтане.
  Прошел месяц. Щенок научился лакать молоко из блюдца, больше не было необходимости кормить его с тряпочки. Ни одного свободного дня и даже ни одного свободного часа нам больше не выпадало: стояло лето, разные плоды созревали с огромной скоростью, и было необходимо собирать их до того, как за нас это сделают животные или гномы. Опасаясь нового появления рыжих волков, вождь племени приказал никому небольшими группами не ходить. Теперь и взрослые, и дети ходили только большими ватагами по пятнадцать - двадцать человек, что было весьма неудобно. Поля у всех семей располагались в разных местах, и как прикажете ходить на работу большими толпами? Поэтому, в нарушение приказа вождя, иногда мы рисковали и ходили небольшими группами. В тот день нас послали собирать плоды дерева нум. Плоды дерева нум, большие, вкусные, мясистые, сочные, со слегка солоноватым вкусом имели один недостаток: толстую кожуру. Благодаря этой кожуре они могли лежать и не портиться очень долго, много месяцев. Это и было их недостатком, есть их разрешалось только зимой и весной. А как, скажите мне, удержаться, если вы работаете на жаре много часов? Большинство детей осталось в ближайшей к пещере роще деревьев нум, плоды там были небольшими и не очень вкусными. Мы решили пройти подальше, туда, где деревья были моложе и выше. Идти по тропе было интересно. Летние травы вымахали так, что возвышались над нами на целую руку. Поход по тропе превратился в путешествие по изогнутому ущелью, стены которого были украшены множеством цветов. За каждым поворотом поджидали новые красоты. Остальные дети отстали, восхищаясь цветами, но мы слышали их голоса немного сзади. Мы разговаривали с собачкой из иного мира и учили её названиям наших трав и цветов. Мы выучили множество её слов и почти всегда понимали, что она говорит. - У вас так много всего растёт. У вас намного более мощная биосфера, чем на нашей планете, - сказала собачка, обозревая из кармана окрестные виды. - А что такое биосфера? - спросила Найва. - Не важно. Это то, что растёт и двигается, всё вместе. Найва начала напевать. - Почему вы не рыбачите? - вдруг спросила собачка. - Зимой рыбачим. Летом очень опасно. Головоноги с щупальцами во много человеческих ростов могут утащить любую лодку на дно, разломать её там и вытащить всё содержимое. Морские ящеры тоже не хуже, небольшие лодки они способны просто перекусить пополам. Поэтому мы рыбачим только зимой, когда они все на юг уплывают. У нас по морям ходят только большие корабли, длиной в двадцать - тридцать человеческих ростов, на такие морские хищники не нападают. - У нас тоже есть такие хищники, акулы называются. Некоторые из них намного длиннее человека, могут его перекусить в воде пополам, или ногу откусить. - Они большая угроза? - спросила Найва. - Человек для них опаснее, чем они для человека. В нашем мире приняты законы, запрещающие убивать их, а то их очень мало осталось, могут исчезнуть. В тех местах, где они на пляжах могут напасть на людей, поставлены длинные сетки, чтобы они не погибали зря. - А что такое 'пляж'? - спросил я. - Это что-то вроде вашего загончика для купания, только длиной в несколько километров, - ответила собачка. Я попытался представить себе мир, в котором загончики для купания имеют длину в несколько километров, а люди охраняют головоногов и морских ящеров, и не смог. - К вам приближаются некоторые летучие твари, - сказала собачка, - они могут быть опасными? Мы завертели головами, но из-за высокой травы было плохо видно. На всякий случай мы двинулись к ближайшему укрытию. Когда над нами зашумели крылья гарпий, мы были уже недалеко от камней укрытия. Мы помчались изо всех сил. Уже подбегая к раздвоенному камню, я увидел, что с противоположной стороны к нему бегут другие дети. Мы все не поместимся! Краем глаза я видел, как сбоку от меня бежит Мася. Значит, отстаёт Найва. - Найва, беги к другому укрытию! - крикнул я, не оборачиваясь. Едва забежав в укрытие, я начал доставать самострел. Но это оказалось непросто, поскольку на меня сверху плюхнулся Майлайтин, на него сверху плюхнулся Серый, на него - его подруга по имени Квалта Апельсину, а не неё - ещё одна девочка. После долгой возни, криков: 'Кто стоит на моей руке?' и подобных, я смог наконец достать самострел и выглянуть за край убежища. Мне открылась удивительная картина. Найва не успела добежать до соседнего убежища. Она стояла на полянке под деревьями, на всех ветвях которых сидели гарпии. Но вместо того, чтобы отстреливаться из самострела или убегать, Найва танцевала! И, что самое удивительное, гарпии не атаковали, а внимательно следили за танцем! - К залпу товсь, - сказал Серый. - Подождите, - попросил я. Не знаю, что меня заставило так сделать, но я почувствовал, что стоит нам подстрелить хоть одну гарпию, как все танцы Найвы закончатся навсегда. Найва всё продолжала и продолжала танцевать, а гарпии всё продолжали и продолжали смотреть. - Она хорошо танцует, - сказала Квалта, подруга Серого. Одна из гарпий спланировала на землю и принялась кружиться, подражая Найве, но запуталась в траве и упала. Её племя подняло неудачницу на смех. Найва незаметно отступила в тень от дерева, под ветки. Но гарпии уже забыли о ней думать, ещё двое, а потом трое гарпий спустились на землю, чтобы попробовать потанцевать. В высокой траве у них ничего не получилось, и вся стая разразилась криками: 'Летим на скалы!', 'Летим на скалы!'. Все гарпии, в том числе неудачливые танцовщицы, поднялись в воздух и улетели в какое-то известное только им место. Найва, вся белая от пережитого страха, вышла из-под деревьев. Вся толпа наконец-то начала сползать с меня. Я еле дышал, мне пришлось отдохнуть немного после того, как все выбрались из убежища. - Почему вы не стреляли? - спросила Найва. - А почему ты танцевала? - спросил Серый. - Ну, когда увидела, что до убежища не добегу и что никто из любезных родственников меня защищать не будет, решила, что раз уж меня съедят сегодня гарпии, то хоть потанцую перед смертью. - А мы когда увидели, что ты танцуешь, и что гарпии не атакуют, решили подождать, - сказал Серый, - похоже, нам повезло. - Повезло, - сказала Найва, глядя куда-то мимо меня. - Теперь я знаю, что летающие гарпии опасны, - сказала собачка мне на ухо, - буду предупреждать вас заранее. - А откуда ты знаешь, что они близко? - Мой корабль висит высоко над вами. Так высоко, что ты даже представить не можешь, но у меня есть такие устройства, с помощью которых я могу увидеть даже то, что ты напишешь крупными буквами. Я закрыл глаза собачке и протоптал в траве надпись 'Найва'. - Так, сейчас наведу оптику... Найва, - сказала собачка. Я удивился. Немного передохнув и придя в себя, мы двинулись дальше. Оказалось, что Серый и его подруги тоже решили пройти к дальним деревьям нум, но они шли другой тропой и потому увидели гарпий раньше нас. - А как вы узнали, что гарпии близко, вы же были за лесом? - спросил Серый. Я сделал вид, что не расслышал. Мы довольно далеко отошли от прежнего убежища, когда собачка сказала: - Приближается дракон. Я начал вспоминать известные мне убежища в этой части леса. Я закричал Найве и Серому, чтобы они бежали вперёд, к ближайшему убежищу, а мы со всеми остальными побежали в противоположном направлении, к убежищу, которое было подальше от дракона. Найва. Мы мило беседовали с Серым, когда Лейте закричал, что приближается дракон. Я знала, что собачка способна на разные фокусы, и потому поверила сразу. Мы с Серым побежали к ближайшему убежищу. Когда мы подбежали, там уже сидела девушка из шестого класса, я её видела в школе, но не знала, как зовут. Прибежали мы в самый последний момент: дракон уже готовился нас схватить. Мы юркнули между расщелиной в камнях, и когти дракона проскребли по камню, никого не повредив. - Привет, - сказала я, - как тебя зовут? - Лайта. А вас? - Лайта? Вот здорово! У меня есть брат, и я часто зову его 'Лейте'. Давай ты будешь моей подругой, и тогда у меня будет и Лайта, и Лейте! Я - Найва, а это - Серофан Висалу, но все зовут его просто Серым. Девушка улыбнулась. - Привет, я - Серый, - сказал Серый, поднимая руку. Дракон попытался засунуть коготь в расщелину и чуть не попал по поднятой руке Серого. - Уйди, противный, - сказал Серый, пережив первый испуг. Мы с Лайтой засмеялись. У неё был открытый, дружелюбный смех. Мне подумалось, что Лайте - хорошая девочка, которая действительно сможет стать моей подругой, хотя и намного старше меня. - А ты чего здесь одна сидишь? - спросила я. - Гарпии летели, пришлось спрятаться, - ответила Лайта, так и не ответив на вопрос, почему она ходила по лесу одна. Дракон наверху взревел от бессильной ярости, и я забыла переспросить её об этом, поскольку пришлось зажимать уши руками. Когда рёв утих, я сказала: - А давайте загадывать друг другу математические загадки? - Ты любишь математические загадки? - удивилась Лайта. - Конечно! Математика - это так весело! Вот например, известная загадка: 'Что тяжелее, килограмм железа или килограмм пуха'? - Конечно, железа, железо тяжёлое, - ответила Лайта. На лице у Серого появилось озадаченное выражение, а я засмеялась: - Но их же по килограмму! Они весят одинаково. Правда, смешная загадка? Нас папа всё детство такими загадками мучил. - Смешно, - согласилась Лайта. Дракон наверху попытался отковырнуть камень, составлявший крышу убежища. Ему это почти удалось. - А какие ты ещё загадки знаешь? - спросила Лайта. - Ну, вот, например, как соединить девять точек, три ряда по три, образующие квадрат, четырьмя линиями, не отрывая руки? Мы с Серым немало потешились, глядя на мучения Лайты. Папа загадывал нам эту загадку ещё во втором классе, и мы оба знали её разгадку. Для решения задачи надо выходить линиями за пределы квадрата, а все почему-то думают, что рисовать можно только в квадрате. Лайта пошла по общему пути, но довольно быстро смекнула, что к чему. - А какие ты математические загадки знаешь? - спросила я. Лайта надолго задумалась, потом сказала: - Как рассчитать дальность полёта стрелы, если её выпустили из баллисты под углом тридцать градусов к горизонту и со скоростью сто метров в секунду? - А что, это возможно? - удивились мы с Серым. - Возможно. Для этого надо решать квадратное уравнение, а для этого надо знать, что такое квадратная функция. Нас в школе только что научили. Мы с Серым преисполнились большого уважения к той, которая знала, что такое квадратная функция. - А ты какой класс закончила? - Шестой. - А мы с Серым второй. Дракон наверху ещё раз взвыл и со всей мощью обрушился на наше каменное убежище. Камни немного подались, с потолка посыпалась земля, но убежище выстояло. - Да, баллиста нам бы сейчас не помешала, - мечтательно протянул Серый. Дракон сделал несколько кругов по поляне перед убежищем, захлопал крыльями и улетел. По всем правилам, которым нас учили на природоведении, выходить из убежища можно не ранее получаса после ухода дракона. Драконы - хитрые твари, иногда они делают вид, что улетают, а на самом деле возвращаются и садятся в засаду. - Ещё загадки знаете? - спросила Лайта. - Ага. За хлеб заплатили монету и ещё полцены. Сколько стоит хлеб? - спросила я. - Полторы монеты, - дружно сказали Серый с Лайтой. - Неправильно! Мои друзья мне не поверили, и следующие четверть часа мы провели, горячо споря о решении этой задачи. В конце концов мне это надоело, и я спросила: - А квадратная функция - это сложно? - Нет, это число, умноженное само на себя. Сложнее всего - это обратное действие, найти число, когда известен только его квадрат. Приходится много раз умножать разные числа сами на себя, чтобы понемногу приблизиться к правильному решению, его ещё называют корнем. Эта задача меня заинтересовала. - То есть если квадрат девять, то корень - три? - Да. А если квадрат шестнадцать, то корень из него - четыре. Сложнее, если число промежуточное, например, восемь. - Мы еще нецелые числа не проходили. - Ну тогда попробуй найти корень из восьмиста, это то же самое, только в десять раз больше число и в сто раз больше квадрат. Я начала в уме прикидывать разные варианты и вскоре спросила: - Корень из восьмиста - примерно двадцать восемь? - Не знаю, - удивилась Лайта, - похоже, ты действительно любишь математику. Потом они с Серым начали меня проверять, и за это время минули те полчаса, которые полагалось ждать дракона. Мы начали выползать из убежища, когда вдалеке послышались крики. По голосу я узнала Лейте и Масю. - Теперь мы точно можем быть уверены, что дракон не вернётся, - сказал Серый. Мы осторожно приблизились, готовые в любую секунду удрать обратно в убежище. Но оказалось, что тревожные крики Лейте и Маси относились совсем не к дракону, а к древесным мартышкам. Эти безобидные в обычное время существа сейчас занимались тем, что активно собирали орехи нум с тех деревьев, до которых мы так и не дошли. Я быстренько переговорила с Лейте - дракон наведался к их убежищу, попробовал его на прочность и сразу улетел. Всё то время, пока мы прятались от дракона, они весело играли в слова и очень хорошо провели время. Я представила Лейте Лайту, они поздоровались, но разговаривать не стали - нужно было прогонять мартышек. Работа эта непростая, мартышки очень ловкие, а между конечностями у них кожаные перепонки, благодаря которым они могут планировать от дерева до дерева и не разбиваться, если упали. Единственный способ их прогнать - это кидаться камнями и палками, но даже это не всегда помогает. Иногда мартышки ловят их прямо в воздухе и кидают обратно. На счастье людей, кидают они неточно. За следующий час мы набрали множество орехов нум. Обратно мы еле ползли, нагруженные тяжелыми мешками. Не то что играть в слова, но даже смеяться уже сил не было. На очередном подъёме Лейте пришла в голову великолепная мысль: - Лайта, а ты видела Найвины платья? Давай мы тебе их покажем. У неё целая коллекция! Я удивилась тому, почему такая хорошая мысль не пришла в голову мне, и горячо поддержала Лейте. У меня у единственной из всех детей нашего племени есть коллекция платьев. Строго говоря, я единственная, у кого из детей вообще есть платье. Красивые, сшитые специально для них, платья есть не у всех взрослых. Это очень трудоёмкая вещь. Обычно наши люди заворачиваются в кусок ткани длиной в шесть шагов особым образом, в результате чего он держится на теле сам и не мешает двигаться. Обычно летом наши дети носят самую минимальную одежду. На ногах - сандалии, чтобы можно было ходить по скошенной траве и не бояться колючек. Чуть выше - особые гетры из кожи, они завязываются над коленом, для того, чтобы можно было бегать между трав с острыми листьями и зарослям разных крапив. На шее висит на завязках плащ - пончо, для тех же целей. По сути дела, это просто кусок кожи, в котором прорезано отверстие для головы. Вокруг талии идёт пояс, на котором спереди висит карман для разных вещей, а по бокам - ножны для ножа и колчан для стрел. Сзади на отдельном ремне находится так называемая 'сидушка' - кусок кожи с пятой точки хищного ящера. В этом месте кожа у них самая толстая и самая мягкая. На голых камнях и на земле нам сидеть без сидушки не разрешают, говорят, что у людей очень легко простужаются все органы, которые расположены в низу тела, и что так можно умереть. Дети, говорят, простужаются ещё легче. Поэтому все люди нашего народа - и дети, и взрослые, таскают на себе эти сидушки. На этом летняя одежда для детей заканчивается. Зимой нам выдают плащи, сшитые из меха разных животных. Они совершенно бесформенные, от меховых одеял они отличаются только тем, что у них есть рукава. Зато они очень тёплые. Осенняя одежда отличается от летней только увеличенным кожаным плащом. - У тебя есть платье? - удивилась Лайта. - Много платьев! - И такие забавные! - поддержал Серый, который как-то раз видел всю коллекцию. Идея о том, как мы повеселимся по ходу примерки коллекции, придала всем сил, и мы зашагали быстрее. - А ты ещё какие-нибудь математические загадки знаешь? - спросила Лайта, с трудом таща свой переполненный заплечный мешок. - Знаю. Друг навстречу другу начинают катиться два шара. Между ними было двести метров, когда с одного из них взлетела муха и полетела к следующему, от него - обратно, а потом опять ко второму шару, и так до тех пор, пока шары не встретились. Сколько к этому моменту пролетела муха, если шары двигались со скоростью пятьдесят метров в минуту, а муха - семьдесят пять метров в минуту? Лайта несколько раз переспросила условия задачи, потом подумала и сказала: - Это легко! Это задача с неизвестным, которое надо обозначать, обычно 'иксом'. Составляем уравнение, так, за то время, пока муха пролетит до второго шара, он прокатится икс метров... Ой, таких уравнений будет много... - А вот и не так! Шары встретятся через две минуты, а муха со скоростью семьдесят пять метров в минуту пролетит за две минуты сто пятьдесят метров! Собачка в кармане у Лейте хрюкнула (обычно она так хрюкает от удивления), а Лайта сказала: - Всегда боялась математики. А она, оказывается, может быть весёлой. Войдя в нашу пещеру, Лейте бросил мешок с орехами в прихожей и юркнул на кухню за кувшином с питьём. - Папа, мама, мы пришли! Извините, что так долго, нас гарпии задержали, а потом дракон надолго в убежище зажал! - закричала я. С кухни донёсся папин рык: - Анустойкудапошел! Лимонные орешки возьми! И орехи нум надо не на пол кидать, а на полки складывать! Иногда наш папа любит притворяться очень суровым, хотя на самом деле он очень добрый. Из кухни выскочил Лейте, держа в руках кувшин и тарелку с орехами. - Да, пап, мы сейчас всё сложим. Мы подобрали мешки, кое-как запихнули их на полки над входом и закрылись в детской. Там мы по очереди приложились к кувшину с водой, разбавленной фруктовым соком, и пососали лимонные орешки. Нет ничего лучше, чем после жары и беготни попить водички с орешками! Хотя лимонные орешки и требуют некоторой ловкости при их поедании, дело того стоит! Лимонные орешки опасны тем, что при попадании в жидкость раскрываются и стреляют семенем с очень большой скоростью. При этом из очень твёрдого ореха вытекает кисло - сладкая, очень вкусная жидкость. Засунув орех в рот, надо держать его утолщением к себе, а узкой частью так, чтобы она немного выходила из губ. Тогда семечко стреляет вперёд, а не тебе в рот. Если перепутать, то оно может и щёку пробить. Но таких дураков, которые способные перепутать толстую часть с узкой, мы не знаем, а маленьким детям лимонные орешки не дают. Некоторое время мы сидели на наших с Лейте койках, находящихся в выдолбленных в камне нишах, и постреливали орешками в стену напротив. Потом Лейте придумал соревнование - кто попадёт семенем лимонного дерева в пирамиду из палочек. Некоторое время было очень весело, весёлой суматохи добавил ещё и щенок рыжего волка, который кидался за каждым упавшим на пол семенем, как за своим личным врагом, и частенько врезался лбом в стены или мебель. Потеху не испортила даже рана у Маси, которая появилась из-за неосторожности Милы. Мила засунула орех в рот и отвлеклась на щенка. Когда она повернула голову в сторону Маси, семечко как раз и вылетело, оцарапав тому щёку. Малыши у нас молодцы, другой бы разорался со слезами на целый час, а Мася лишь кратко застонал, а потом утёрся и продолжил играть дальше. Потом мы почувствовали, что больше выпить уже не сможем ни капли, а без воды какие лимонные орешки? Никакого удовольствия. Недоеденные орешки остались в блюде на тумбочке, а мы начали доставать платья. Платья у меня появились потому, что пару лет назад папочка увлёкся идеей математического моделирования одежды. С тех пор он только и твердит о том, что вскоре все члены нашего племени смогут иметь собственные платья, штаны и рубашки, сшитые точно по их размерам, и о том, что самая сложная часть в изготовлении одежды - разработка выкроек - вскоре будет очень простой. Он мечтает разработать такие формулы, в которые можно будет подставить только размеры человека, и сразу можно будет получить размеры выкроек. Первое платье, которое он сшил для мамы, представляло из себя прямой цилиндр, а для выпуклостей грудей - два острых конуса. Мама сказала, что не оденет такое никогда, папа обиделся и сказал, что мама ничего не понимает в красоте строгих математических форм, а мама сказала, что пусть он лучше пробует на мне. С тех пор моя коллекция платьев сильно увеличилась, но до желанной цели папе ещё далеко. В нашем возрасте девчонки растут немного быстрее, чем мальчишки, и потому платья примеряли мальчишки - в некоторые я уже не могла влезть. Лайта начала смеяться, увидев самое первое платье - то самое, цилиндром с конусами, перешитое на меня, и не переставала до самого конца. За платьем с конусами последовало платье, сшитое из секторных кусочков (человек в нём был похож на апельсин, точнее, на салат из апельсинов). За 'апельсиновым' платьем последовало платье, сшитое из вертикальных полос разной ширины (человек в нём был похож на рыбу), а за ним - платье, у которого зона вокруг груди выглядела, как бочонок из множества дощечек, а низ - как множество клиновидных полос. Папа в своё время очень гордился, когда научился рассчитывать эти 'бочоночные' полоски. - Бочонок! - заливалась Лайта. Смеха добавляло ещё то, что мальчишки расстарались вовсю, с удовольствием передразнивая девчоночьи жеманные жесты. В разгар веселья подруга Серого опрокинула воду в тарелку с лимонными орешками. На миг все застыли, а потом Лейте завопил: 'Ложись!'. Мы все плюхнулись на пол, и очень вовремя: в комнате началась канонада, во все стороны летали со страшной скоростью семена лимонных орешков. Открылась дверь, в комнату заглянул папочка. Он зашел в тот самый момент, чтобы получить по лбу последним срикошетившим семечком. Почему-то он решил, что мальчишки баловались, и заревел: - Вы почему балуетесь? Вы зачем испачкали платья, наше будущее? Я, кажется, запретил вам брать Найвины платья и показывать их чужим? А где у нас запас сушеной крапивы? Лейте потащился за крапивой, чтобы получить по заду, а Лайта, Мила, Серый и его подруга Квалта быстренько распрощались и спаслись бегством. Так печально закончился такой хороший день. Ночью собачка сказала Лейте: - Ваш папа - гений. На таком уровне заниматься математическим моделированием одежды... Это очень почтенно. Найдите способ передать ему, что он не сможет довести это дело до полезного применения, пока не появятся автоматические вычислители.
   Глава 6. Прибытие корабля.
   Лейтане.
   Этот день начинался очень печально. Накануне мы веселились и заработали наказание. Дело было так: мы собрались в одной пещере рядом с Залом Собраний. Было очень весело, потом Найва за что-то в шутку обозвала меня дураком, я слегка хлопнул её по спине, а она погналась за мной. Убегая по коридору, я завернул за угол и налетел на тётю Берту, которая несла пирожки для вождя племени. Пирожки посыпались на пол. В следующий миг на нас налетела Найва, и мы все упали. К счастью Макуны и ещё одной одноклассницы Найвы, которые решили составить ей компанию в моей поимке, они успели остановиться. Но хуже всего было то, что следом за тётей Бертой шли вождь племени вместе с Главным Ведуном. Зрелище рассыпанного по полу ужина их совсем не обрадовало, и вождь сказал: 'Передайте вашему папе, что назавтра вы назначаетесь в помощь главному кожевеннику, на весь день'. Папа, услышав про наше наказание, засмеялся: - А мы думали идти собирать земляничные арбузы. Ну раз вы баловались, то идите таскать разные разности для кожевенника, а мы с мамой и Масей пойдём косить лён. Земляничные арбузы! Огромные плоды, сочная мякоть со съедобными косточками и вкусом земляники! В отличии от земляники, которая отходит поздней весной, арбузы имеют толстую корку и могут лежать долго-долго. По этой причине летом их есть запрещено, но во время уборки урожая всегда несколько плодов разбиваются, и обломки обычно достаются детям. От одной этой мысли рот наполнился густой слюной... А с утра мы пошли к главному кожевеннику. Главный кожевенник, дядька Феодоро, оказался очень добрым и весёлым дядькой. Он очень любил своё дело и сразу рассказал нам много забавного о том, как выделывать кожи, как красить их в разный цвет, о различных сортах кожи. Кожевенная мастерская находилась в самых дальних и самых глубоких пещерах. Этому была очень большая причина: запах. Запах тут был таким сильным, что валил с ног. Мы сразу зажали носы, а дядька Феодоро, будто не чувствуя запаха, понёсся показывать нам своё хозяйство. Оказывается, кожи после того, как их снимают с ящера или других подходящих зверей, надо сначала отчистить от остатков мяса и крови, а затем выделать. Выделка включает в себя дубление и размягчение дублёной кожи. Кожи в нашем мире дубят в огромных бочках с дубящим раствором. Раствор получают из выдержанной сорок дней мочи с доавлением специальных трав. Кожи, которые не прошли выделку, сгнивают за несколько недель. Мы и не подозревали, что наши простенькие плащи и ремни требуют такой сложной обработки. Даже собачка проявила интерес и несколько раз просила меня переспросить дядю Феодоро о тонкостях технологии. Дядя Феодоро обрадовался, подумал, что я хочу стать кожевенником, и разлился трелями, как певчая птица. Потом дядька Феодоро назначил нам работу. Мы должны были собирать со всех жилищ вёдра с мочой (их каждое утро у нас выставляют из дома в специальное углубление перед дверью) и сливать в очередную бочку. К обеду у нас уже слизились глаза и болели руки. Даже обедать не хотелось, запах забил все отверстия, как глина. После обеда дядька Феодоро сжалился, послал нас на бугор собирать дубящие травы и кору специальных деревьев. Эта работа была гораздо лучше. Хотя трава была довольно острой и периодически пыталась порезать нам руки, мы собирали её с гораздо большей охотой. Да и вид отсюда открывался просто прекрасный - с бугра было видно море, и очень далеко. Таська, рыжий щенок, которого мы взяли с собою для знакомства с миром, весело носился по склонам и добавлял веселья. Наша старая собака, Ната, смотрела на его веселье неодобрительно и несколько раз даже пыталась пригавкнуть. Где-то через три вязанки душистой травы Найве пришла в голову великая мысль: - Собачка, а у тебя, наверное, есть имя? Собачка дёрнулась и немного удивилась: - Ну... да. Меня зовут Пётр. Мы засмеялись. 'Петром' в нашем мире называли кучу навоза, смешанного с соломой для получения удобрений. Мы объяснили это собачке. - Ну, тогда зовите меня 'Петя'. Такое имя вас не смешит? Такое имя нас не смешило, и с этих пор мы всегда звали нашу собачку (точнее, пёсика) этим именем. Найва не остановилась в своих расспросах: - Петя, а вас в детстве, кода наказывали, заставляли вёдра с мочой таскать? - Нет, у нас из домов все эти вещества по трубам утекают. Найва удивилась: - Что, такое ценное вещество - и в море? А у нас всему применение находится, какашки идут на топливо и удобрения, моча - для кожи, нас их заставляют очень старательно собирать. В море по трубам уходит только грязная вода, которой посуду моют. - У нас тоже так когда-то было. А потом люди придумали химию и научились выделывать кожи с помощью искусственных веществ... и не таких пахучих. И даже искусственные кожи делать. Эта идея нам с Найвой понравилась. - А во что вы в детстве играли? - Да в разное... в догонялки, в мячик разные игры, но чаще по сети друг с другом рубились. - Это как? - Вы не поймёте. Это что-то вроде ваших шахмат, только фигуры разные, могут действовать сами, ими остается только управлять - общую задачу ставить, и играет одновременно несколько сотен человек через дистанционно управляемую машину. Фигуры со временем ещё опытнее становятся, могут сражаться лучше. - А я поняла, - сказал Найва, - это как много таких собачек, как эта, вы их выпускаете на поле воевать, а сами управляете издали? - Вроде того. Только поля в реальности не существует, оно внутри компьютера, ты его только на картинке видишь, как по нему твои фигуры двигаются. - Мы видели такие движущиеся картинки, в первом корабле, - сказал я. - Они вас что, внутрь пускали? Вот безголовые. Это нарушение всех инструкций! Ух, попадись они мне, я бы их отшлёпал! - проворчал пёсик Петя. Слышать такое от маленькой собачки было настолько забавно, что мы засмеялись. - А во что вы ещё играли? Петя ненадолго замолк: - Да в общем и всё. У нас времени особо не было играть. Как в школу пошли - так курсы языков, задания, я в кружок молодых космонавтов ходил, там было много дополнительных заданий по математике, на самолетах учили летать... Родители меня ещё на пианино заставляли учиться играть, ни на что больше времени не оставалось. - Что, ни на охоту на оленей не ходили, на качелях на лианах не качались, и даже на собаках зимой не катались? - Нет, оленей у нас очень мало, их берегут. На качелях только в детском саду, до шести лет. А кататься у нас не катаются, у нас ездят на разном транспорте, и так много, что надоедает. И во много раз быстрее, чем на собаках. - А какой длины качели? - Примерно в три твоих роста. - Так это не качели, а насмешка. - А какие по-твоему должны быть длиной качели? - удивился Петя. - Как какие? Во всю длину дерева, как лиана висит. - Я бы вам не позволил так качаться, это опасно, - сказал Петя после раздумий. - Ну и мирок у вас. Ужас. Не детство, а сплошная работа, - сказал Найва. И тут случилась нечто такое, что мы забыли обо всех наказаниях, разговорах и дубящих травах. - Корабль! - воскликнул я, углядев на горизонте маленькую точку. Найва не поверила и встала рядом, загородив рукой глаза от Светила. Некоторое время она присматривалась, а затем углядела блики на вёслах и тоже завопила: - Корабль! Щенок решил, что это какая-то игра, схватил длинную палку и начал носиться кругами. Ната, наша старая собака, подумала, что это сигнал опасности, проснулась и стала глядеть по сторонам, но никакой опасности, конечно, не обнаружила, из-за чего недовольно гавкнула. Мы похватали вьюки с травой и помчались домой. На ветвях рощи, что находилась прямо перед прилегающими к пещере полями, сидело двое гарпий. Увидев нас, они весело заскрипели: - Ой, какие розовенькие идут! Какой хороший ужин! Мы потянулись за самострелами и промчались под деревьями, громко обещая гарпиям множеств стрел в бока. - Я больше всего люблю обсасывать пальчики! Вот тот, что поменьше, мне подойдёт! - кричала одна гарпия. - А я люблю шейку! - кричала другая. - А я сейчас всажу вам стрелу в глаз, - кричал я, прицеливаясь из самострела. Всё это было сплошной похвальбой с обеих сторон. Мы знали, что гарпии знают, что до вершины деревьев мы не дострелим, во всяком случае точно. А гарпии знали, что мы знаем, что две гарпии нам не опасны, с парой мы легко справимся. Вот было бы их хотя бы десять... - Кажется, я приказал вам помогать главному кожевеннику, - медленно произнёс вождь, когда мы ввалились в пещеру совета. Мы задыхались от быстрого бега, а потому не сразу смогли произнести: - Корабль пришел! Разбирайте загородку! Ворота гавани для кораблей несколько ослабли от множества штормов. Через них один раз даже смог просочиться маленький головоног и ухитрился утянуть под воду одну из женщин, что приспособили гавань для стирки. Поскольку корабли всё не приходили и не приходили, где-то три года назад ворота завалили крупными камнями. С тех пор женщины могли стирать бельё в безопасности. Вождь нам не поверил, но решил, что это будет неплохой случай проверить ворота, а потому кликнул всех наличных мужчин и детей разбирать камни. Камни разобрали довольно быстро, для этого ещё при сооружении загородки над ней был поставлен 'журавль' - простенькое бревно на вертушке с корзиной сзади и крюком спереди. Мы тоже поучаствовали в разборке. Нырять в воду и крепить верёвки на камнях нам не разрешили, но зато мы вволю покатались в корзине. По команде дядьки Ассия, когда очередной камень был закреплён пловцами, все дети залезали в корзину. Корзина перевешивала камень, и он воспарял вверх. Взрослые мужчины тянули канатами 'журавль' в сторону, мы по очереди вылезали из корзины, и камень ложился в стороне, на нужном месте. Через полчаса после нашего прихода прибежали с полей другие люди, видевшие корабль. После их появления работа ускорилась вдвое. Постепенно, прослышав о новости, начали подходить и другие мужчины. Нас выгнали из корзины, а наше место заняли взрослые, чтобы работа шла быстрее. Вскоре корабль приблизился. В ворота гавани он вошел почти сразу после того, как был убран последний камень. Даже отсюда, с мола, была слышна команда капитана, который скомандовал убрать вёсла перед проходом ворот (ворота ненамного шире корабля). Узкое тело корабля скользнуло в гавань. На каменную пристань полетели швартовочные концы, их торопливо подобрали мужчины. До чего же красив был этот корабль! Узкий, длинный, со всех сторон закрытый гладкими досками, раскрашенный яркими, красивыми узорами, он был в десять раз красивее тех корабликов, что я мастерил для соседей. Насколько он был красивым изначально, настолько он был потрёпанным сейчас. Половина вёсел отсутствовала, некоторые планки крыши были вырваны, доски украшения на носу наполовину отломаны. Изо всех сил я впитывал подробности, когда вдруг почувствовал, что меня кто-то пребольно взял за ухо. Повернув голову, я увидел, что и Найва очутилась в таком же положении. Это был вождь племени. - А ведь я должен быть вам благодарен. Если бы не вы, кораблю пришлось бы добрый час кружить перед воротами, это был бы большой стыд для меня. А могло статься и так, что они подумали бы, что мы не хотим или не можем их принять, и уплыли бы к другой пещере, севернее. А потому... спасибо вам. Наказание с вас снимается. Не забудьте тюки с травой в кожевенную отнести. Крышка входного люка открылась. Мужчины на пристани разразились приветственными криками, увидев появляющихся матросов. Вождь слегка хлопнул нас по спинам и пошел встречать команду, а мы подобрали тюки с травой и пошли к кожевеннику. Узнав, что прибыл корабль, он сразу закончил все дела и побежал наверх. Не успели мы дойти до дома, как от вождя прибежал посыльной и сказал Найве подготовиться к выступлению, поскольку вождь объявил праздник и они с Макуной сегодня должны танцевать перед матросами. Найва сразу впала в боевое бешенство и умчалась гладить своё бальное платье. В пиршественную пещеру нас с Серым попробовали не пустить. Вождь сказал пускать только взрослых и участников выступлений, чтобы не было давки. Хи-хи. Это нас-то не пустить? Мы были готовы к такому повороту событий и проникли в зал через вентиляционную шахту. В наших пещерах всегда имеется минимум две вентиляционные шахты - верхняя и нижняя, чтобы воздух входил через нижнюю шахту и выходил через верхнюю. Именно через нижнюю вентиляцию мы и пролезли. По идее, в шахте должны стоять решетки от насекомых и грызунов, но они давно, ещё за несколько поколений до нас, были переделаны другими мальчишками в открывающиеся. Вывалившись из отверстия у пола, мы сразу юркнули под столы, под длинные, свисающие до самого пола скатерти. Взрослые, внимательно слушавшие капитана корабля, нас не заметили. Мы уютно устроились на продольных перекладинах столов и приготовились слушать. Столы у нас широкие, такие, чтобы двое человек, сидящие напротив друг друга, могли вытянуть ноги и не задеть друг друга. Главное - это вовремя уворачиваться от вытянутых ног. Поскольку многие приводят с собою на пир собак, никто не удивляется, пнув что-то мягкое под столом, так что нам ничего не грозило. Тем временем капитан рассказывал: - Очень тяжёлое было путешествие! Морские твари как с привязи сорвались. Трижды нападали головноги, трясли корабль, как коробочку, половину вёсел переломали, часть крыши вырвали. В третий раз мы уже думали, что конец нам, такой большой и упорный головоног нам попался, но тут вдруг - не иначе, Бог послал, - кто-то из глубин моря перекусил его пополам и утянул на дно. - Гигантского головонога? Пополам? На дно? - изумилось племя. - Думаете, вру? - рассердился капитан, - Мы сами глазам не поверили! В океане нашем развелось так много гигантских хищников, что мы и не знаем, как обратно будем плыть. Наверное, больше к вам корабли приплывать не будут. По залу пронёсся стон. - Не думайте, что мы трусы. Причина тому не в опасности моря, а в том, что жизнь на континенте стала почти невозможной. Огромное количество хищных животных, выйти в поле невозможно. Мы строим загородки вокруг прилегающих к пещерам полей, но даже они не всегда спасают. Но даже хищные животные не так опасны, как драконы. Почему-то они игнорируют тучных мясных животных и стараются убить людей. Раньше они появлялись только в темноте. Теперь они зачастую нападают даже днём. Очень опасно стало спускаться в шахты. Мы привезли для торговли с пещерами острова много тонн железа и других металлов, но скоро нам самим их будет не хватать. В шахтах прячутся от света Сгустки Тьмы, их стало очень много. Стоит у шахтёра погаснуть факелу, и он мёртв. Люди боятся спускаться в шахты. До неё дойти-то не дойдёшь из-за хищников и драконов, а зайдёшь - там ещё опаснее. Люди племени замолчали. Даже после всех событий с кораблём пришельцев большинство не верило в Сгустки Тьмы. Мало ли, что расскажут дети или даже одна семья Лунтаевых. Но когда говорит уважаемый человек, капитан корабля... Новое бедствие постучалось в двери, и теперь нельзя его было не признать. - Я вижу, вы не знаете об этой новой напасти, - сказал капитан и уже приготовился рассказывать про Сгустки Тьмы, но его остановил вождь: - Знаем. Из-за них у нас даже рядом погиб летающий корабль. Теперь пришла очередь удивляться капитану: - Летающий корабль? Я должен его увидеть! Вождь пообещал и поднял тост 'за отважных мореплавателей, которые привезли нам железо и другие металлы'. Начался пир. Мы попробовали пролезть к началу столов, чтобы лучше слышать разговоры матросов, но уже через несколько шагов откуда-то сверху опустилась рука и ухватила меня за ухо. И почему мои уши сегодня всем так нравятся? Оказалось, что это мой папочка. Он предвидел проникновение в зал и проследил наши нехитрые манёвры. Папочка предложил нам опереться на его колени и украдкой спустил под стол тарелку с разными деликатесами. Сидеть, опираясь на папины колени, было гораздо удобнее, чем балансировать на корточках на перекладине, а хрустеть при этом орешками было ещё лучше. Мы сидели, слушали разговоры и наслаждались моментом. Матросы рассказывали страшные вещи: в их пещерах было очень голодно. Они уже забыли, как выглядят большинство орехов и овощей, сил их народов едва хватало на выращивание первоочередных злаков на крупы. Тканей тоже почти не стало, выращивать технические растения - лён, коноплю, крапиву и им подобные сил не было. Строго говоря, только из-за надежды прикупить у нас ткани и еды они и рискнули отважиться на путешествие. Еда, которую мы считали обычной, для них была крайне редкими деликатесами, они изо всех сил поглощали овощи, фрукты и другие дары полей и лесов. Стоявшие на услужении тётеньки смеялись над их аппетитом и накладывали ещё. Потом заиграла музыка, начались выступления разных актёров. Найва с Макунатой вызвали общий восторг, им хлопали и свистели даже сильнее, чем многим взрослым. Потом торжественная часть закончилась, все разошлись, остались только взрослые девушки на танцы с матросами. Мы покинули зал тем же путём, что и пришли. Вечером Найва была не в духе, металась по пещере и рычала. Когда я спросил, почему она так злится, Найва со слезами ответила, что из-за того, что не удалось остаться с матросами. - А вдруг следующий корабль никогда не придёт, или придёт, когда я уже буду старая? Я её не понял: - Ну и что? - А то! Вам ничего не рассказывали про вырождение, это только девочкам рассказывают. Знаешь, что бывает, если брат женится на сестре, или отец на дочери? В первом поколении рождаются глупые дети, во втором - дети с хвостиком и маленьким мозгом, а в третьем - вообще бессмысленные существа, нелюди. Короче, от матросов дети в полтора раза сильнее и выше намного обычных детей, и умнее. - Так ты хочешь ребёнка от матроса? А ты не маловата для этого? Ой, насмешила! - А вдруг следующий корабль придёт тоже через десять лет, как этот? Я уже буду старухой, девятнадцать лет! А почти все люди у нас в пещере - родственники! За кого мне выходить замуж? Найва была очень расстроена. Да, это была нерешаемая проблема. Я подумал и предложил: - А хочешь, я построю корабль и сам отвезу тебя на континент, когда подрастём? Если груз не везти, то корабль небольшой может быть, я смогу построить. Найва поверила: - Правда отвезёшь? Я поклялся передним зубом. Найва успокоилась и легла спать довольной. На следующий день вождь вместе с папой повели капитана и некоторых матросов показывать летающий корабль. Нас не пустили, отправили вместе с мамой и Масей собирать крапиву (из волокон крапивы у нас делают самые мягкие ткани). Для защиты от жгучей травы пришлось одевать плотную одежду и перчатки. Светило уже клонилось к осени, но всё равно жгло немилосердно. В противной одежде было очень жарко, срезать длинную траву было очень тяжело. Это не было наказанием, просто пришло время убирать крапиву. Работа эта считалась опасной, поскольку поля технических культур располагались дальше всего от пещеры. По этой причине уборка крапивы (да и других технических культур) производилась всеми свободными мужчинами, женщинами и детьми одновременно. Для того, чтобы нас не съели хищники, вместе с нами шли пятеро охранников с мощными самострелами. Это были тяжёлые самострелы, которые приходилось катить на колёсиках. Зато такие самострелы могли пробить шкуру ящеров. Пока мы срезали крапиву, охранники торчали на вышке и осматривали окрестности. Дальнейшие события показали, что они не зря там сидели: ближе к полудню мы услышали их крики и побежали к вышке. Уже построившись плотным строем (многие животные, увидев группу людей, думают, что это такое одно большое животное и пугаются), мы увидели, как над посевами мелькает пятнистый хвост. Саблезубый тигр! Стрелки с вышки ещё издали запустили стрелу, в тело они не попали, но лапу поранили. Тигр взвыл. Странно, что он один, обычно они действуют группой. Такая группа может завалить даже хищного ящера. Тигр приблизился (впрочем, не очень близко), осмотрел нашу плотную группу и решил уйти. В это время охранники на вышке перезарядили первый самострел и запустили ещё одну стрелу. На этот раз стрела пробила тигру грудь. Тигр взвыл повторно и ухромал умирать куда-то в заросли. Живучий хищник! Работали мы недолго, вернулись ранним вечером, волоча за собой лёгкие тележки с огромными вязанками трав. Вечером должно было состояться продолжение праздника. На этот раз пускали всех, в том числе и детей. Это был так называемый 'вечер знакомств'. Матросы рассказывали о себе и о своей жизни разные короткие истории, одни - весёлые, другие - страшные, третьи просто истории из жизни их пещер (матросы происходили из разных пещер). Было очень интересно, все вчерашние артисты выступали снова, с другими номерами. Найва с Макуной тоже танцевали и, как и вчера, собрали аплодисменты. Папочка со смехом рассказывал, как капитан и другие моряки удивились, увидев летающий корабль, как крутили обломки корабля и удивлялись их прочности и лёгкости. Папа рассказал им историю про рыжих волков. Оказалось, что жители континента давно с ними знакомы, но считают их слабыми хищниками. За три дня плотники отремонтировали корабль, покрасили свежей краской, покрыли вываренным жиром, изготовили новые вёсла. Корабль теперь выглядел намного бодрее, чем когда мы его впервые увидели. Через три дня корабль уплыл. С корабля в глубины пещеры перенесли слитки железа, а обратно - рулоны тканей, корзины с орехами, земляничные арбузы и другие долго хранящиеся продукты. Вождь предлагал морякам и выделанные шкуры, но те отказались, сказали, что шкур у них в избытке - стоит только высунуться из-за ограды полей и пустить стрелу, как обязательно в кого-нибудь попадёшь. Корабль ушел к северным прибрежным пещерам, дальше торговать железом и другими товарами. Всё племя долго махало ему вслед. Всем хотелось протянуть этот момент подольше - вдруг это и правда последний корабль? Даже пёсик Петя восхитился кораблём. Сказал, что этот корабль - просто сокровище остроумия по применению примитивных технологий. Вечером он спросил у меня: - А почему на корабле нет парусов? Ты же делаешь лодки с парусами. - Головоноги оторвут. Вёсла если что сразу втягивают внутрь, а мачту не уберёшь. И то, видел, они половины вёсел лишились. - Хм... хм... эту проблему можно решить. Вам бы пригодился корабль с парусами, которые не сможет оторвать головоног? Есть такие способы - столбовые мачты, паруса крылом из досок, с выдвижными закрылками... - Наверное. Но корабль стоит дорого, это нужно, чтобы всё племя строило, а сил у нас и так не хватает. Впрочем, это как вождь скажет. - Вряд ли вождь послушает девятилетнего мальчика, который заявит, что может построить корабль нового типа. Подождём, пока ты подрастёшь, - задумчиво сказал пёсик. Этим он меня немного расстроил, я уже размечтался, как отправлюсь в большое плавание. Ну ладно, подождём так подождём.
   Глава 7. Новые враги, новые друзья.
   В тот день мы собирали ветки на дрова. Загрузив по пятому разу тележки, что было завершением задания, мы пошли кататься на лианах. На наших деревьях много лиан. Часть из них вымерзает зимой, но далеко не все. Все остальные вьются до верхушек деревьев и служат отличными пешеходными мостиками как обезьянам, так и людям, когда нужно спасаться от хищников. Детям лианы служат в ещё одном качестве: из них получаются отличные качели. Правда, достаточно прочные лианы тяжело подрезать на нужной высоте без железной пилы, поэтому большую часть времени нам приходится обходиться тонкими и короткими лианами, которые можно подрезать ножом. На таких сильно не раскачаешься, опасно, могут порваться. Зато сейчас у нас пила была! Найти нужные лианы в рощице было делом трёх секунд, ещё за тридцать секунд мы их перепилили. Потом мы привязали к низу палочку, и дело пошло! Пёсик Петя только и успевал ворчать из кармашка: 'Не раскачивайтесь так высоко, это опасно! Не надо так сильно, улетите и разобьётесь!'. Мы его, конечно, не слушали. Все взрослые прекрасно знают, чем занимаются дети, когда им дают пилы, а потому на сбор веток посылают вместе со старшими и всю малышню - пусть покачаются, а заодно и поработают. И никто никогда не падает. Мы умеем правильно привязывать палочки к лианам. Взлетать почти до середины высоты дерева было так забавно! Лиана, держащаяся на вершине дерева, позволяет взлетать почти до половины высоты - а деревья у нас высокие, до пятидесяти - семидесяти метров. Пёсик Петя первое время ещё пытался выглядывать из кармашка, потом сказал: 'Ну вас всех, я укачался на ваши земля - небо - земля смотреть', - и спрятался в глубине. Мы как раз запускали Масю и Милу, когда из дерева выплыл призрак бабушки и замахал руками - опасность! Из соседнего лесочка вытекла стая волков. Всё, что мы успели - это подсадить на нижние ветви деревьев шестилеток. Их было много, двенадцать человек, и для старших детей места не осталось. Волки были уже совсем близко. Я подумал, что сейчас меня съедят, но лавина волков обтекла нас, проявив к нам до обидного мало интереса. - Мы что, невкусные? - спросила Найва. В следующую секунду стало ясно, почему волки отказались от обеда. Следом за ними из леса появились два бурых шара высотой в два - три человеческих роста. Они были покрыты какой-то шевелящейся массой и противными длинными топорщащимися во все стороны волосами (или усами?). Казалось, что они двигаются совсем медленно, но при внимательном рассмотрении становилось понятно, что это большие размеры скрадывают скорость. Они двигались со скоростью медленно бегущего человека. Увидев таких страшилищ, мы ускорились так, что почти догнали волков. Кто-то из наших успел только крикнуть малышам лезть выше на деревья. Мохнатые чудовища проползли мимо деревьев с малышами, не заметив их. Мы продолжали убегать вслед за волками. Поначалу я думал только о том, чтобы убежать, и только потом сообразил, что в поисках самого простого пути волки свернули в ущелье 'Вдовьих слёз'. Этот ущелье называлось так потому, что в самом его конце находился водопад, образованный очень слабеньким ручейком. Ущелье это было тёмным, глубоким, а в озерцо под водопадом почти никогда не заглядывало Светило, что придавало ему вид таинственный и печальный. - Стойте, стойте, это тупик! - закричала Лайта, но мохнатые шары были уже близко, все старались бежать как можно быстрее, и её никто не услышал. Оставалось только бежать со всеми. А стенки ущелья постепенно сдвигались... Вскоре всем, даже волкам, стало понятно, что мы загнали в ловушку сами себя: впереди поднимались отвесные стены ущелья, а сзади надвигались чудовища. В стенах сбоку от водопада нашим племенем давно были вырублены ступени и зацепки, по которым ловкий человек в спокойной обстановке может взобраться наверх. Но в обстановке паники лезть туда такой толпой было бы самоубийством. Мы бы просто не успели, не говоря уже о том, что для этого надо было бы распихать в стороны всю стаю волков. Недалеко от водопада расположена невысокая скала, по сути, просто большой камень в несколько уступов. Именно к нему мы и побежали. При своих небольших размерах он был всё-таки выше чудовищ, и намного. На первый уступ мы взбежали, на второй пришлось карабкаться, а для того, чтобы залезть на третий, пришлось подсаживать и втаскивать друг друга. Волки, пометавшись немного по ущелью, поняли, что единственным спасением может стать только наша скала, и начали пытаться запрыгивать на верхушку. Но если на первые два уступа они кое-как запрыгнули, то третий одолеть никак не могли. Они прыгали неожиданно высоко, выше человеческого роста, но третий уступ был выше их возможностей почти на локоть. Несколько волков попытались прорваться мимо чудовищ. Они развернулись и на большой скорости помчались из ущелья, довольно далеко от бестий. Ничего у них не получилось. Когда мы думали, что они уже прорвались, чудовища выстрелили в их сторону длинными щупальцами. Это были сухопутные головоноги! Первый волк был моментально схвачен и втянут в огромный рот. Второй развернулся и попытался убежать обратно, но не успел, следующее щупальце утянуло и его. Такая же участь постигла и третьего, остальные вывернулись и отошли обратно. Быстрота и жестокость головоногов ужаснула всех. Волки были опасными хищниками... но они были гораздо ближе к нам по сути, чем огромные и бесчувственные головоноги. - Может, спасём рыжих? - спросил Серый. - Держите меня за ноги, - сказал я и свесился с обрыва. Следующего волка, который подпрыгнул, я попытался поймать за лапы, но глупая скотина отдёрнула их да ещё и попыталась меня укусить. Стоявший внизу более старый волк посмотрел на меня, посмотрел на своего товарища и облаял его самым жестоким образом. А потом подпрыгнул и протянул мне лапы. Я схватил его и втянул на скалу, кто-то за мной вцепился ему в шерсть и потянул его дальше. Мне некогда было смотреть, кто это, потому что следующий волк решил последовать примеру старшего, а за ним ещё один и ещё один. Сбоку от меня свесился Серый и начал ловить волков вместе со мной. Так за несколько минут мы перетаскали на вершину почти всю стаю. Когда чудовища подползли слишком близко, мы отодвинулись подальше от края скалы. Но чудовища не смогли преодолеть даже первого барьера, и сколько они не тянули щупальца, так и не смогли достать даже до края скалы. Убедившись в невозможности схватить тех, кто на верху скалы, чудовища разделились: одно осталось сторожить нас, а второе отправилось вокруг скалы искать попрятавшихся волков. Было очень забавно стоять посреди стаи волков и ощущать голыми ногами их тёплые мохнатые бока. Волки, казалось, забыли о нас, увлечённо следя за чудовищами. Головоног нашел в зарослях одного волка и сумел его схватить (волки отреагировали на это рычанием и рёвом), второй сумел удрать. Остальные попрятались настолько хорошо, что головоног больше никого не смог найти и вернулся к первому. Мы, люди, постепенно собрались на одном краю скалы. Волкы рычали, скалили зубы, но расступались. Когда ситуация разрядилась, самый старый волк подошел ко мне. Народ полез за самострелами, но волк проигнорировал их движения, медленно приблизился, лизнул меня в щёку и отошел. Мои товарищи расслабились. Я посмотрел на других волков. Клянусь, они улыбались. Сложилась безвыходная ситуация. Мы не могли уйти (со второй стороны скала была намного круче, спрыгнуть там было невозможно), а головоноги не могли нас достать. Обе стороны уселись и стали ждать. Вблизи стало видно, что у головоногов нет ног, они передвигались на каких-то кожистых выступах, которых под брюхом было большое количество. Очевидно, поэтому они и не могли быстро двигаться. Игра в терпение продолжалась почти три часа. Мы уже начали задаваться вопросом, когда волки решат нами поужинать, когда кое-что начало происходить. На ступенях возле водопада показались Песта и трое его дружков, Васта, Денни и Хай. Очевидно, родители послали их собирать лекарственные растения - только около водопада росли некоторые тенелюбивые и очень сильнодействующие травки. Поначалу они не замечали нас, пока не спустились вниз. Мы кричали и махали, но звук водопада заглушал все крики. Внезапно Песта поднял голову, увидел нас и заухмылялся: - Эй, вы, безмозглые, вы зачем на камень выдряпались? Вот скажу вашим родителям, что вы тут от работы отлыниваете, вместо того, чтобы дрова пилить, ух, и зададут вам! Все волки в это время находились у другого края скалы, наблюдали за головоногами, поэтому Песта их не видел. Лайта закричала мальчишкам, чтобы немедленно лезли обратно, но они ничего не поняли, а дружки Песты вслед за ним начали насмехаться над нами. В конце концов они нас разозлили, и мы перестали кричать. Когда они в очередной раз издевательски спросили, почему мы такие глупые, что торчим на скале, Найва ответила: - Мы тут с волками и чудовищами в 'вышеножку' играем. 'Вышеножка' - это, по сути, те же догонялки, но ловить можно только того, кто находится на земле. Тех, кто находится хоть на какой-нибудь высоте, ловить нельзя, если хоть кто-нибудь стоит на земле. Если все находятся на высоте, то ловить можно кого угодно, то есть эта игра требует некоторой взаимовыручки. - С какими волками? - засмеялись хулиганы. - С этими, - сказал Найва и показала на волков, которые, привлечённые криками, из любопытства очень кстати подошли к 'нашему' краю скалы. Волки заинтересованно осмотрели хулиганов, оценивая упитанность. Хулиганы поразевали рты. - А чудовища... это кто? В этот момент один из головногов, почувствовав перемену в ситуации, отправился дозором вокруг скалы, и вскоре стал виден четвёрке недоумков. Те пискнули и ринулись к ступенькам. Смотреть на то, как они, отталкивая друг друга и поскальзываясь на ступенях, лезут вверх, было очень смешно. Прошел ещё час. Песта с дружками всё-таки добежали до пещеры и даже не смолчали о нашем положении. На дороге показалась группа людей, они тащили с собою две баллисты. Головоноги их появления не заметили. Воины начали разворачивать баллисты. Ба-бах! - Первый моток с промасленной травой рухнул на первого головонога. Тот задёргался, пытаясь стащить с себя причиняющую боль штуковину, но горящее масло текло по коже и, по-видимому, причиняло чудовищу большую боль. Ба-бах! - второй моток попал во второго головнога. В это время первую баллисту успели перезарядить огромной стрелой, баллиста выстрелила, и стрела воткнулась в тело первого чудовища. Впрочем, без особого эффекта. Ну и живучие же они! Такие стрелы хищных динозавров с первого попадания валят. Мужчины на управлении сообразили, что стрелы лучше не использовать, и добавили чудовищам ещё по одному мотку с горящим маслом. Головоноги наконец-то сообразили, откуда исходит опасность, и двинулись на баллисты. Воины всадили в них ещё по одной стреле и бросились бежать в лес. Головноги, ослеплённые болью и горящим маслом, не стали их преследовать, ограничилась только тем, что разломали одну катапульту. Затем они уползли туда, откуда появились, очевидно, искать какую-нибудь лужу, чтобы отлежаться. Как только освободился путь, волки дружно попрыгали со скалы. Все, кроме трёх самых молодых волков. Эти трусы боялись прыгать! Нам пришлось потратить некоторое время, чтобы загнать их к краю скалы и кого спихнуть, а кого передать на руках вниз. Остальная стая наблюдала за этими упражнениями издали. Получив своих товарищей, волки скрылись в лесу. Мы потащились к тому месту, где оставили малышей. Вязанки и тележки с дровами были на месте, но малышей не было. Следы вели в сторону обходной тропы. Если они дошли без происшествий, то они уже дома. Мы подхватили тележки с дровами и пошли ко взрослым, спрашивать про малышей. Взрослые усиленно чесали головы и спорили, стоит ли собирать баллисту и тащить домой, или бросить её здесь. Рядом с ними билась в истерике мама Милы. Она требовала, чтобы все немедленно бросили все дела и шли искать малышей. Все взрослые её успешно игнорировали. Наконец дядька Феорон сказал, что малыши ушли по безопасной тропе и, наверное, уже дома, а если и не дома, то, значит, не успеют к закрытию ворот, и такова их судьба, а он, женатый человек, должен вернуться домой к сроку. Но тётя Дикла, мама Милы, всё не успокаивалась, обзывала мужчин безжалостными, глупыми и другими нехорошими словами. Наконец мужчины решили взять все основные детали катапульты, а тяжёлые станины оставить здесь, чтобы забрать на следующий день. Они подхватили центральную часть и потащи её к пещере. Мама Милы шла за ними, кричала и топала ногами. Нам велели брать дрова и быстро идти домой. Когда мы пришли, малышей в пещере не было. Вскоре ворота закрыли. Мама стояла у ворот и ждала до последнего. Потом она вернулась и начала плакать. Без криков, без обвинений, просто слёзы текли и текли. Этот тихий плач был страшнее любых обвинений. Ужин готовил папа. Майлайтин Лунтаев. Мы качались на качелях, было очень весело. Кто-то из старших заорал диким голосом: 'На деревья!'. Когда старшие так кричат, надо быстро лезть наверх. Кто быстро не окажется на дереве, тот будет съеден. Поэтому мы сначала доползли до середины деревьев, и только потом начали смотреть, чего испугались старшие дети. Два неведомых чудовища - неровных шара с бурой шерстью быстро ползли вслед за бегущими изо всех сил старшими детьми и рыжими волками. Сверху это смотрелось очень смешно, как будто дети гонятся за рыжими волками, а те убегают. Когда чудовища удалились, мы дружно решили, что от этого места лучше быть подальше. Мы слезли с деревьев и побежали по запасной тропе. Эта тропа вела к пещере не напрямую, а долгим окружным путём, но зато считалась относительно безопасной. Первую часть пути мы прошли почти спокойно, только одинокий волк высунул морду из кустов, увидел, что нас много, и не стал нападать. Зато когда мы выбежали из Орехового леса, то врезались прямо в стадо отдыхающих буйволов. Буйволы - травоядные животные, но они очень сердитые, даже хищные ящеры боятся с ними связываться. Буйволы рассердились, и на нас понеслись сразу три быка. К счастью, пока они вставали на ноги, мы успели добежать до крайних деревьев и взобраться на них (при этом все визжали изо всех сил). Буйволы с силой врезались в огромные, в два обхвата деревья. Мы продолжили карабкаться. Нижние ветви у деревьев находились довольно высоко, но зато кора у них вся в глубоких трещинах, и лезть по ней было легко. Одно из трёх деревьев, которое мы выбрали для спасения, было тоньше других. На него пытались влезть трое: Лума, младший брат Лайты, Ремина, подруга Милы, и Алсуна, девочка из моей группы в детском саду (весьма противная вредина, надо заметить). Как назло, это дерево стал таранить самый крупный бык. От первого удара дерево покачнулось, но дети сумели удержаться. Зато от второго удара откуда-то сверху прямо на голову быку свалилась обезьяна шимпанзе. Видимо, она спала и не ожидала такой атаки. С дикими воплями, которые во много раз превзошли наши, она скатилась с быка и помчалась к другому дереву. Рассвирепевший буйвол на секунду замер от такой наглости, а затем помчался за обезьяной. Мы все бросили карабкаться и начали наблюдать за исходом погони. Даже быки перестали бодать деревья и уставились на обезьяну. Шимпанзе сделало несколько виражей вокруг двух деревьев и запрыгнуло на третье с обратной от быка стороны. Бык пролетел за дерево, остановился, развернулся, но обезьяна была уже высоко. Мы засмеялись. Но смеялись мы недолго. Как только мы долезли до нижних веток, выяснилось, что там сидела целая стая шимпанзе. Поначалу они с визгами и воплями отошли на другие деревья. При появлении людей шимпанзе обычно громко возмущаются, но уступают место и отходят, кидаясь гнилыми фруктами и всем, что попадётся под руку. Так они собирались поступить и на этот раз, но сообразили, что перед ними не взрослые люди, а дети, которые много меньше их и по росту, и по весу. Первоначальные обиженные крики сменились сначала гневными воплями, а затем и боевыми кличами. Обезьяны начали ломать ветви, чтобы сделать из них дубины. Мы к этому времени только-только взобрались на нижние ветви. Трое самых агрессивных самцов, сжимая в лапах дубины, двинулись на нас по веткам. И почему у обезьян есть большой палец на ногах, благодаря которому они могут ходить по веткам, как по дороге, а у людей нет? Пилко, который первым взобрался на ветку, с трудом балансировал на ней, когда на его поднятую руку обрушился удар дубины. Рука хрустнула и обвисла. Пилко заплакал и упал, едва удержавшись на ветке благодаря тому, что успел обхватить её ногами. Внизу, прямо под ним продолжал буйствовать буйвол. Вся стая обезьян разразилась восторженными визгами. Обезьяны визжали и раскачивались на ветках, а больше всех - тот самец, что сломал руку Пилко. Следующим за Пилко был я. Шимпанзе приближался ко мне, подняв руку с дубиной, а я едва успел вытащить копье. На соседнем дереве тоже развернулась битва, но я не мог посмотреть, что там происходит, поскольку вынужден был наблюдать за моим врагом. И вдруг глаз шимпанзе вспух кровавым пузырём. Обезьяна откинулась назад и упала, прямо под ноги буйволу. Стоявший прямо за ним второй шимпанзе схватился за щёку, из-под его лапы потекла кровь. Я ничего не понимал. - Лимонные орешки! Держи! - я почувствовал, как стоявшая посзади Мила что-то суёт мне в руки. Я обернулся. Мила протягивала мне горсть лимонных орешков, сама она уже засунула в рот следующий и нацелилась на обезьян на соседнем дереве. Я схватил четыре орешка и быстро засунул один в рот. Сила отдачи стукнула по зубам, в рот потекла кисло-сладкая жидкость. Не зря мы тренировались с Найвой и Лейте в стрельбе по целям! Третий шимпанзе получил орех точно в середину живота и перегнулся пополам. Я сделал шаг вперёд и попытался ткнуть копьём того, которому Мила попала орехом в щёку. Не получилось, раненное животное поняло, что у нас есть что-то, что делает больно, и удрало, громко оповещая стаю о своей печали. Вслед за ним поползла и раненая в живот обезьяна, но вскоре она потеряла сознание и свалилась вниз. Буйвол к тому времени уже выместил свой гнев на упавшей ранее обезьяне и ушел, двое его товарищей тоже собирались отходить. Я смог посмотреть, что делается на соседних деревьях. Там ситуация была намного хуже. На наше дерево залезло шестеро детей, и потому на нас напали самые сильные обезьяны стада. Зато на соседние деревья, где было трое и четверо детей, набросилась вся остальная стая. У Ремины была сломана нога, Алсуна, сжав голову руками, даже не пыталась защищаться, и только Лума неловко отмахивался копьём. Мила уже 'угостила' нескольких обезьян лимонными орешками, но из-за большого расстояния и плохого прицеливания не смогла никого сколько-нибудь опасно ранить. На третьем дереве четверо детей вообще вынуждены были уступить ветви и сползти вниз, на ствол дерева. Они держались из последних сил и едва - едва отмахивались от обезьян, которые карабкались по стволу намного быстрее. Я решил помочь этим товарищам, засунул в рот орех и прицелился в самую опасную обезьяну. Мне повезло, орех попал ей в шею. Обезьяна взвизгнула и рухнула со ствола. Остальные обезьяны начали вертеть головами, чтобы понять, откуда пришла новая опасность. Я воспользовался этим, чтобы попасть ещё одной обезьяне в морду. Орех попал в нос и скользнул в глаз. Лишившаяся глаза обезьяна заверещала от боли, её крик присоединился к воплям ранее повреждённых обезьян. Стая поняла, что происходит что-то нехорошее, и впала в панику. Шимпанзе кинулись наутёк. Вскоре ни одной обезьяны на соседних ветвях не осталось. - Здорово это ты с лимонными орешками придумала, - сказал я Миле, - где взяла? - Да так, завалялись, - почему-то засмущалась Мила и отвела глаза. На ветке застонал висящий из последних сил раненый Пилко. Мы кинулись втаскивать его на сук, пока не упал. Двое самых старших детей - Писо и Аттира - подрубили лианы и перепорхнули на дерево, где белая - белая Ремина руками удерживала сломанную ногу. Все занялись делом. Одни начали резать лианы и ветки для того, чтобы перевязать сломанные руки и ноги, другие пошли искать подорожник для того, чтобы приложить к многочисленным порезам и ушибам, третьи стали готовить длинные лианы для того, чтобы спустить Пилко и Ремину на землю. Потом ещё пришлось делать носилки для Ремины. На все эти дела ушло больше полутора часов. Потом мы очень долго продирались по густым кустам, обходили занявших полянку буйволов по зарослям. Нести носилки было очень тяжело, хотя мы постоянно менялись. В итоге, когда мы пришли к воротам пещеры, они были закрыты. Воины по ту сторону ворот сделали милость и согласились записать наши имена. А нам пришлось идти к пещере 'Последний приют'. Пещера последнего приюта похожа на нашу основную пещеру. Она довольно глубокая, имеет крепкие ворота. Она создана для того, чтобы те, кто опоздает к закрытию основных ворот, могли переждать здесь ночь. В пещере 'Последнего приюта' регулярно меняют запасы воды, пищи и дров. Вот только никто не припомнит случая, чтобы кому-нибудь удалось пережить ночь в этой пещере. Поутру в ней находят либо одни обглоданные кости, либо людей с оторванной головой и целым телом, либо людей, выжатых до последней капли жидкости в теле. Никто из нашего племени даже не знает животных, которые так поступают. Тем более, что пещера находится внутри Загородки, куда крупные животные, по идее, но могут попасть. Поэтому название 'Последний приют' имеет и второй, довольно зловещий смысл. Когда мы подошли к 'Последнему приюту', у входа в пещеру весело и очень по-домашнему горел костёр. В пещере сидел один дедушка из нашей пещеры и смотрел на звёзды. У его ног лежал огромный, с отделкой из бронзы, самострел. Очень редкая и дорогая вещь. С другой стороны лежала огромная собака. Увидев нас, старик удивился и воскликнул: - Ух, какая у меня компания! Куда вы же, душевные, так поздно по лесам бегаете? Ну, проходите, проходите, скоротаем ночь вместе. - А как вас зовут? - спросил Аттира. - Вам будет удобнее всего звать меня 'дедушка Марикон'. Да, так будет лучше. Раньше меня звали и другими именами, очень длинными, да только что в них проку для вас? Ох, не слушайте старого деда, заболтаю я вас. Поделитесь на группы - одни бегом копать картошку с ближайшего огорода, другие за травками для раненых... я скажу, какие, третьи за дровами... ночь будет долгой. Да, и познакомьтесь с моим другом, его зовут Бек, - (собака при этих словах подняла голову и посмотрела на хозяина). Дедушка Марикон склонился над Реминой и Пилко. Как мы ни устали, но быстро и без ссор разделились на команды и отправились выполнять поручения. Удивительно, но неторопливое бурчание дедушки Марикона вселяло спокойствие и уверенность, что мы легко переживём эту ночь. Через час мы уже вытаскивали печёную картошку из костра, а заново перевязанные Пилко и Ремино, отведав отвар из дедушкиных травок, забылись сном. - Дедушка, а почему мы не закрываем ворота? - высказал Аттира общее беспокойство, очищая картошку. - Не закрываем... да. Я вот что себе подумал. Все те, кто ранее погибли в этой пещере, закрывали ворота и ложились спать. Или не спали, но ворота закрывали. И погибли. А я вот думаю, что стоит держать их открытыми... смысла в этом немного, но мы хотя бы увидим угрозу. Давайте договоримся так: кто последний останется в живых, нарисует на стене то чудище, которое нас съест? - Не хочу умирать! - заплакала Алсуна. - А я хочу, - удивил всех дедушка. - Как это? - спросили сразу двое или трое детей. - У меня постоянно что-то болит. Я очень старый, и мне не для кого жить. Мои дети давно умерли от старости, мои внуки такие старые, что двигаются хуже меня, мои правнуки едва узнают меня, когда встречают, а мои пра-правнуки вообще не очень понимают, кто я такой. Так что я не против умереть. Главное не в том, умереть или не умереть, - все когда-нибудь умрут, - а в том, чтобы умереть с пользой, с честью. - А давайте вы будете нашим другом? Мы будем жить для вас, а вы для нас, и играть будем вместе, - предложил Аттира. - Какая прекрасная мысль! Удивительно, и как это я до неё сам не додумался? - согласился дедушка Марикон. Но мне почему-то показалось, что он улыбнулся. Не успели мы доесть картошку, как появились первые ночные гости. Поначалу мы их не увидели, только пёс поставил уши и заворчал, обнаружив движение в зарослях. Постепенно и мы смогли их увидеть - это были гномы, невысокие уродливые создания, одетые в лохматые шкуры. В руках они сжимали короткие копья. Они шли проверить прочность основных дверей пещеры но, привлечённые светом костра, пришли к нам. - Эти нам не опасны, постройтесь стеной, покажите им копья, - сказал дедушка Марикон и взял в руки самострел. Гномы о чём-то шептались на отдалении, постоянно двигались, но не приближались. Дедушка Марикон выждал момент, когда несколько гномов остановились, и пустил в них стрелу. Судя по воплям, он попал. После этого гномы решили, что мы не очень хорошая добыча, и ушли. Писо и Аттира наперегонки рванули за стрелой и без каких-либо помех принесли её обратно. - Почему они пытаются всё время попасть в основную пещеру, если испугались даже малышей? - спросил Писо. - А они не собираются её завоёвывать, они надеются что-нибудь украсть. Железо, всякие забавные изделия. Они очень быстрые, их не догонишь. Прорвавшись в пещеру, они вполне могут спрятаться в укромном уголке, дождаться утра и убежать с добычей. А потом, не такие уж они и слабые. Одного - двух взрослых они такой бандой легко завалят, особенно спящих. Для них это очень большой запас мяса. Не будь вас, мне пришлось бы закрывать ворота. После ухода гномов некоторое время было тихо. Мирно потрескивал костёр, некоторые из детей начали засыпать, как сидели, с копьями в руках. Следующая угроза появилась совершенно бесшумно, даже пёс никого не услышал ранее, чем часовые объявили тревогу. Только что их не было - и вот они появились. Небольшие, похожие на обезьян создания, с плоскими лицами и длинными руками. Некоторые держали в руках длинные палки. Эти существа были блёклого тёмно-серого цвета, и невозможно было понять, покрыта ли их кожа шерстью или они совсем не имеют волос. С ними всё было 'не так'. У людей и обезьян глаза двигаются, мимика на лице выражает разные чувства. У этих созданий на лице ничего не двигалось, глаза были просто как две дырки в темноту. Невозможно было уловить глазом, как они двигаются. Они немного наклонялись вперёд - и вдруг оказывались намного ближе, чем были до этого. Поначалу никто не увидел в них опасности, только пёс Бек заскулил и забился в самый дальний угол пещеры. Но когда дедушка Марикон вдруг понял, что серые существа, находившиеся на краю полянки, уже находятся на её середине и продолжают сужать круг, причём совершенно незаметно для людей, он закричал: - Эй, вы кто такие? С добром или лихом пришли? А ну назад, а то сейчас пущу стрелу! Серые создания не отреагировали на грозный тон, и дедушка исполнил угрозу. Арбалетная стрела воткнулась одной из тварей точно в грудь и пробила её насквозь. Серое существо упало. Остальная стая никак не отреагировала на потерю товарища, но круг начал сжиматься намного быстрее. Это молчаливое, неуклонное движение серой массы было намного страшнее, чем любое нападение хищников. - К бою! - закричал дедушка Марикон и начал запускать стрелы, не натягивая самострел лебёдкой, а вручную, как из лука. Три или четыре раза он попал, но твари продолжали движение даже с торчащими стрелами. - Что за напасть такая, закрывайте двери! - скомандовал дедушка. Мы ещё до команды 'К бою!' построились в два ряда, передние присели на колено, задние выставили копья поверх их голов. Анаполи, милая девочка из соседней группы в детском саду, оказалась ближе всех к правой половинке ворот и протянула руку, чтобы закрыть створку. Одна из серых тварей открыла рот - огромный лягушачий рот без зубов - из него метнулся длинный тонкий язык, который прилепился к руке Анаполи. А ведь существо было от нас минимум за восемь шагов! Кто-то из первого ряда попытался стукнуть по языку, но существо быстро втянуло его обратно. Анаполи зашаталась и рухнула на землю. Писо ринулся вместо Анаполи, схватился за створку и закрыл её. Другая тварь попыталась стрельнуть по нему языком, но его отбили сразу вдвоём - я и Лума из первого ряда. Серые чудовища ещё несколько раз попытались достать нас своими языками, но мы уже знали, чего ждать, и потому были готовы отбить опасные ленты. Часть из нас попряталась за полузакрытой дверцей, часть укрыла тело плащами. Тем временем дедушка Марикон натягивал лебёдку самострела и посылал в серых стрелы. Две твари получили мощные стрелы - такие, которые пробивают навылет, - и повалились на песок перед входом в пещеру. Поняв, что так нас не достать, серые ринулись на штурм. На передних лапах у них обнаружились длинные острые когти. Они размахивали ими во все стороны, и было понятно, что одно попадание такого когтя способно разрезать ногу или руку на всю глубину. Дедушка Марикон отступил за вторую створку ворот, а когда чудовища приблизились, с силой толкнул её от себя. Первые две твари застряли в щели между створками, и мы с удовольствием истыкали их копьями. Дедушка открыл ворота, дал пролезть в щель ещё трём серым (они ступали прямо по телам товарищей) и опять закрыл створку. Эти три чудовища также получили ряд уколов копьями и сползли на пол, когда ворота приоткрылись. На этот раз твари навалились всей массой, чтобы не дать закрыть врата. В ближнем бою они почему-то не использовали свои длинные языки, должно быть, опасаясь повредить их в сутолоке. Всё это происходило в полном молчании с их стороны - кричали только мы. Наверное, твари завалили бы нас своими телами, но тут пёс Бек решил прекратить бояться. Над нами мелькнуло распластанное в прыжке тело. Пёс приземлился в тылу у серых и принялся их грызть сзади, откусывая каждым движением чью-нибудь руку или ногу. Мы в это время кололи чудовищ спереди. Дополнительную сложность для чудовищ представлял костёр. В его свете они теряли зрение, вынуждены были щуриться и отворачиваться. К костру они вообще боялись подходить. Не выдержав двойного напора, серые чудовища развернулись и начали отходить. Одно из них напоследок ужалило Бека длинным языком. Пёс взвизгнул и повалился на землю. Но самым удивительным было то, что все простреленные и проткнутые серые уползли вслед за своими товарищами. Поначалу они только ползли, но к концу полянки уже почти нормально шли. На том месте, где дедушка подстрелил первого серого, осталась только разломанная надвое стрела. Дедушка Марикон долго вертел остатки стрел после того, как затащил в пещеру тело пса. Потом он задумчиво произнёс: - Да-а, опасные существа. Они очень быстро восстанавливают повреждения. Раны у них зарастают за несколько минут. Скорее всего, это они съели тех, кто ранее ночевал в 'Последнем приюте'. Поднимали тихонько палками засов через щель, заваливались толпой и жалили своими языками. Видели у них в руках палки? Они слишком тонкие для того, чтобы ими сражаться, они их сразу бросили. Я всё думал: 'Зачем они им?'. А они, оказывается, для того, чтобы засов открывать - здесь засов совсем простой, сверху вкладывается, удар дракона выдержит, но можно палочкой с той стороны поднять. Сообразительные существа, почти как люди. И откуда только такая напасть взялась? Майлайтин, будь добр, нарисуй их на стене. Нарисуй их со стрелами в теле, а потом стрелку к другой картинке - где они вытаскивают из себя стрелы. И жалящие языки не забудь. Все дети, которые были в моей группе, привалились к стенкам пещеры и заснули, а мне пришлось царапать стену в прыгающем свете костра. Анаполи очнулась через полчаса, а пёс - ещё через час. Яд у серых чудовищ оказался не смертельным, а парализующим. Мы были так рады тому, что Анаполи очнулась! Нам очень повезло, что я не спал. Когда все начали радоваться тому, что Анаполи очнулась, перед входом в пещеру повисли два Сгустка Тьмы. Никто, кроме меня, их до этого не видел, а потому дедушка Марикон подумал стрельнуть в них из самострела, а кое-кто вообще хотел подойти и посмотреть, что это такое. Хорошо, что я вовремя закричал, чтобы подбросили дров в костёр (к этому моменту от него оставались одни угольки). Смертоносные шары немного отлетели, чтобы не попадать в круг света, и так провисели почти всю ночь. Всё это время мы боялись так, что нас трясло от страха. Никто не знал, хватит ли дров до утра. Ближе к утру нас навесил дракон. Поначалу мы этого не поняли. Началось всё с того, что Сгустки Тьмы метнулись к лесу, но на полпути пространство вокруг них взорвалось. Когда улеглась пыль, никаких следов от них не осталось. И только после этого над поляной прошелестели крылья дракона. - Драконы уничтожают Сгустки Тьмы? - удивлённо прошептал дедушка Марикон, - Вот так новости! Обычно они свой огонь не применяют даже тогда, когда с голоду умирают! Похоже, они знают, что это такое! Молодёжь, быстрее, закрываем ворота, пока он нас не заметил! Мы навалились на ворота и захлопнули их, но надежды спрятаться от дракона не оправдались. Видимо, он и подлетел-то именно потому, что издалека увидел свет костра, и только тут обнаружил Сгустки Тьмы. Через несколько секунд на ворота обрушился страшный удар. Мы забились в дальний угол пещеры. Дракон работал над воротами добрых полчаса. Когда ему удалось отломать одну из створок и распахнуть вторую, он убедился в том, что в глубину пещеры он не сможет просунуть ни морду, ни лапу. Покрутившись и так, и этак, он отчаялся, проревел длинную обиженную песню и улетел. Дедушка Марикон подошел к разбитой двери, покрутил обломки и попытался исправить ворота. Ничего не получилось, дракон разнёс створку на мелкие щепки. - Теперь нам только какого-нибудь хищника не хватает, - сказал он, отбрасывая негодные доски. На востоке уже занимался рассвет, и мы уже начали надеться пережить эту ночь. Спать хотелось страшно, за ночь нам удалось вздремнуть совсем немного (мы спали по очереди - пока одна группа спит, вторая сторожит), но уснуть никто и не пытался. Близость момента открытия ворот бодрила и не давала спать. Когда Светило высунуло свой краешек над горизонтом, над воротами раздался противный голос: - Ах, какие сладкие, какие милые детишки! Как их много! Как таким сладким удалось пережить ночь? Ах, какие сладкие, какие миленькие! Дедушка Марикон высунул голову из пещеры и тут же втянул её обратно с криком: 'Гарпии! Штук сорок, не меньше!' - Да, да, вчера наш разведчик видел вас, противные людишки, но было уже поздно, а Дети Неба поздно не летают. Да, ночью летает только Крылатый Ужас, да, а мы не хотим попадать ему на зубок. Нет, Дети Неба сейчас возьмут маленьких сладеньких себе в пещеры. Будет хороший обед, будут новые рабы. Да, да, всех возьмём! Дедушка Марикон зарядил самострел, высунулся из пещеры и попробовал попасть в одну из гарпий. Ответом ему были только насмешливые вопли - гарпии держались слишком высоко. - Вам нас здесь не достать! Убирайтесь! - закричал он гарпиям. - Не достать! Не достать! - насмешливо принялись передразнивать его гарпии. При этом сверху слышался какой-то шум. Гарпии затевали что-то прямо у нас над головами. - Как думаешь, они смогут прокопать пещеру сверху? - спросила меня Мила. Дедушка Марикон услышал её вопрос и ответил раньше, чем я подумал: - Нет, не смогут. Там сплошная скала. Гарпии не собирались пробивать скалу сверху. Вскоре мы увидели, как десяток крылатых цепочкой летит вверх, в небо. Они держали в лапах большие камни и потому поднимались очень медленно. Набрав некоторую высоту, они сложили крылья и ринулись вниз, к земле. Тут удивился даже дедушка Марикон: - Убиться хотят, что ли? Всем стало интересно посмотреть, как гарпии будут убиваться, и мы столпились у входа в пещеру. Но гарпии и не думали разбиваться. Прямо перед землёй они раскрыли крылья, сделали резкий поворот и со всей набранной при падении скоростью понеслись к пещере. - Сейчас будут кидать камни. Ложись! - сообразил дедушка. Мы рухнули на пол пещеры и попытались отползти вглубь. Дедушка закряхтел, нагибаясь, и упустил драгоценное время. Видимо, ему было больно нагибаться. Камни, которые выпустили первые две гарпии, с огромной силой врезались над входом и сбоку от входа в пещеру, зато третья гарпия благодаря их промахам смогла прицелиться точно, и её камень попал точно в пещеру, в голову дедушке. Дедушка Марикон нагибался вперёд, но этим ударом его отшвырнуло на спину, глубоко в пещеру. Он не поднялся. Семь камней других гарпий тоже попали в пещеру, но никого не повредили. Они врезались в потолок и в стены, а мы лежали ниже входа. На нас только осыпалась каменная крошка. Послышался шум множества крыльев. - Они сейчас ворвутся! Становись стеной! - сообразил Писко. Уж лучше бы он ошибся! Но он не ошибся. Гарпии ворвались в пещеру, сразу трое. Они рассчитывали, что ударами своих крыльев ослепят нас, а острыми когтями порежут тех, кто ещё будет сопротивляться. У них ничего не получилось: благодаря Писко мы уже стояли строем, первый ряд - на колене, второй - в полный рост, копья вперёд. Размахивая крыльями, гарпии только ранили их о наши копья. Были бы у нас настоящие, железные наконечники! Из всей группы железный наконечник был только у меня, у остальных - каменные. Наверное, гарпиям было очень больно - мы видели, как из повреждённых крыльев течёт кровь. Но они всё продолжали наступать. Они давили и давили. Мы понемногу отступали, ещё немного - и они задавят нас своим весом. В пещеру влетели ещё две гарпии. Правда, из-за тесноты они не могли никого достать и вынуждены были стоять сзади. И тут мы услышали новый звук. 'Теньк', 'теньк', - такой родной и такой знакомый звук тяжёлых самострелов взрослых. Те две гарпии, что стояли у входа, рухнули на пол. Остальные усилили натиск на нас. Из-за пределов пещеры послышались вопли гарпий и крики людей. Через секунду в пещеру набилась дюжина воинов - стражников нашей пещеры. Гарпий просто затоптали. Вслед за воинами в пещеру влетела рыдающая мама Милы. Стражники выглядывали наружу и ругались - гарпии снаружи кидали новые и новые камни с большой высоты. Сложилась тупиковая ситуация - гарпии не могли достать людей в пещере, но и стражники не могли подстрелить гарпий, те были слишком высоко. Гарпии очень рассердились из-за потери пятерых подруг и улетать не собирались. - У нас есть печёная картошка, - сказал Писко, - а ещё у дедушки Марикона голова болит, в неё камень попал. - О! Из этого парня выйдет толк! - засмеялся дядька Перео (он обычно командовал одной из смен охранников ворот и открывал ворота), - Ребята, двое оставайтесь на входе, остальные - на картошку. Пока дедушку Марикона бережно бинтовали двое стражников, остальные уселись вокруг очага и принялись доедать оставшуюся со вчера холодную и невкусную печёную картошку. Мама Милы в это время изо всех сил прижимала к себе дочку и почти кричала: 'Доченька моя! Нашлась! Живая!'. Мила при этом с трудом балансировала на одной ноге, задыхалась от тесных объятий и отчаянно пыталась не ткнуть маму наконечником копья в голову. Это была очень сложная задача: мама Милы постоянно тискала дочку со всех сторон и так и норовила попасть на остриё. Стражники смотрели на эту картину и посмеивались. Я поднялся и забрал у Милы копьё. Мила взглянула на меня с благодарностью, правда, взгляд этот был очень коротким, поскольку в следующий миг её опять прижали к телу. Стражникам было любопытно, как мы смогли выжить ночью, а нам было интересно, почему они решили сюда придти на целых полчаса раньше обычного времени открытия врат. За разговорами время пролетело очень быстро. Стражники охали и ужасались, слушая о наших приключениях. Потом они в свою очередь рассказали о том, как мама Милы весь вчерашний вечер выла на всю пещеру, требовала от всего племени идти искать малышей. Она дошла даже до вождя. Вождь спокойно ей ответил, что не будет рисковать выживанием племени, и что если она так беспокоится о своём ребёнке, то ей стоило самой остаться на ночь в пещере Последнего Приюта, а не прятаться в основной пещере. Она замолчала, но только до утра, а утром возобновила крики снова. На этот раз её поддержали мамы других малышей, и вождь разрешил открыть врата на час раньше. Выйдя наружу, стражники заметили, как гарпии кружат над пещерой Последнего Приюта, и приготовили гарпиям маленькую засаду. Они отсиживались в лесу, пока гарпии не решили приземлиться. Как только гарпии приземлились, они рывком преодолели расстояние от леса до пещеры (следом за ними бежала мама Милы и ругала их последними словами за то, что они такие неловкие и не могут подстрелить летающих чудовищ). Это чуть было не стоило им жизни - другие гарпии закидали их тяжелыми камнями. Никто не пострадал только чудом. Мама Милы, которая всё еще подвывала в углу и вроде бы не слышала рассказов, на этом моменте прервалась и чётким голосом сказала: - Да, вы глупые и бестолковые, нескольких птиц не можете подстрелить! - после чего продолжила плакать и подвывать. Стражники встретили её слова громким хохотом. Вскоре гарпии устали и улетели. Стражники срубили носилки для дедушки Марикона, подхватили носилки с детьми, и вскоре мы были в пещере. Другие женщины при виде своих детей устроили рёв не хуже мамы Милы. Когда я вошел в нашу пещерку, мама спросила: - Как дела? - О, это так ужасно, - сказал я, - эти женщины так сильно плачут, что мне тоже захотелось. Мама, можно, я посплю, а дрова завтра будем носить? - Тогда завтра двойную норму, - сказала мама. Со щеки у неё почему-то капнула слеза. И чего они все плачут? Мы же выжили. Зато у Найвы и Лейте глаза были такими круглыми! Они так удивились, что даже забыли жевать свой завтрак. Стоило пережить приключение, чтобы увидеть круглые глаза брата и сестры. - Завтракать будешь? - спросила мама. - Нет, мы в пещере жареных гарпий наелись и картошки печёной, я сам заколол троих, - сказал я и пошел спать. Уже уходя, я услышал, как Найва заныла: 'Мам, хочу печёной картошки!', а мама ей в ответ сказала: 'Обойдёшься, ешь варёную'. Бедная Найва! Бедный Лейте! Они никогда не узнают, как вкусно есть горячую печёную картошку под звёздами, всю жизнь им придётся есть только варёную и в пещере, под тусклым светом масляной лампы.
   Глава 8. Отважные исследователи тайных ходов.
   Лейтане Лунтаев. В этот день мы поставили рекорд по количеству полученных наказаний. Началось всё с того, что мы залезли в кровать к родителям. Раньше, когда мы были маленькими, мы частенько бегали по ночам к родителям, когда было холодно или страшно. Теперь так делает только Мася. Но в этот раз мы решили вспомнить старое и заползли все вместе. Закончилось всё тем, что Найва на что-то там встала острой коленкой папе, а я случайно дёрнул за волосы маму. Ну как я мог не дёрнуть, когда Найва пыталась ущипнуть меня за ляжку, а хитрые мамины волосы залезли под локоть? Привстав на локте и пытаясь отбить Найвину руку, я, получается, вжал волосы в матрас. Но я же не виноват, я специально не дёргал! - Я не виновата, он первый меня за попу ущипнул, - кричала в свою очередь сестра. - А она меня 'сусликом' обзывала! - возмутился в свою очередь я. Мама оправданиям внимать не стала, и мы с Найвой были с позором изгнаны. За завтраком мы добавили в утреннюю кашу свежий чеснок. Чеснок в этом году уродился крупный и чрезвычайно едкий. Когда мама поставила нам щедро заправленную маслом миску с кашей - одну на всех - мы накидали туда чеснока столько же, сколько обычно. Ну, может быть, чуть-чуть больше. Может быть, в два раза больше, потому что Найва хотела почистить чеснок в кашу сама, и я тоже хотел. Попробовав одну ложку, Найва подвинула кашу ко мне (я сидел напротив неё за столом). Я сунул ложку в рот и понял, что такой огонь съесть не смогу, и отодвинул кашу обратно. Мася только понюхал завтрак и начал звать маму, жаловаться, что мы испортили кашу. Мама попробовала ложечку и сказала, что даст Майлайтину новую кашу, а нас не выпустит из-за стола до тех пор, пока не съедим ЭТО до конца. Мы с Найвой погрустнели и принялись двигать блюдо друг к другу, пока не пролили часть каши на стол, что не добавило маме хорошего настроения. Наконец Найва отодвинула миску в сторону дальнего края стола, повернулась к маме и принялась канючить новую еду. Я тоже повернулся в сторону мамы и потому успел только краем зрения заметить, как под столом исчезают рыжие уши. Таська встал на задние лапы и одним махом слизал всё содержимое тарелки. У мамы запасов готовой еды больше не было. Ей было очень обидно, что она положила в кашу так много масла, и потому она нас просто выгнала. - Тебе хорошо, ты есть почти не хочешь, можешь на одной корочке хлеба жить, а мне вот всегда есть хочется, - сказал я Найве. Как говорит мама, иногда её легче убить, чем накормить - в том смысле, что она почти ничего не ест и за столом только вертится и дразнится. - Неправда, сегодня мне очень даже хочется есть, - надулась Найва. Попив воды, мы разошлись по делам - Найва на своё занятие по танцам (летом они проводятся утром), а я - к папе в кузню. В кузнице дела тоже не заладились. Поначалу всё было хорошо. Папа работал молотом, а я держал и поворачивал заготовку для большого ножа. Потом я немного упустил клещи, и папа с размаха стукнул по острию ножа, только что с большим трудом выкованного. Папа так раздосадовался, что выгнал меня из кузни - не в качестве наказания, а просто чтобы не напоминал о досаде. Грустно ползя по коридорам родной пещеры, я набрёл аа такого же грустного Серого. Его тоже за что-то наказали, и сегодня он тоже остался без завтрака. Мы пошли дальше вместе. - Слышал легенду о старом тоннеле? - спросил Серый. - Нет. А что за легенда? - Будто раньше... в очень древние времена люди ездили друг другу в гости под землёй. И будто эти туннели до сих пор существуют, и можно от нашей пещеры до соседней под землёй пройти. - Врёшь! Невозможно такое. - А вот и не вру! Билсти Вадроу говорил, что у них из-под пола иногда звуки слышны, будто кто-то ходит, а у них пещера самая нижняя. И сам он врать не станет, он отличник, глава племени говорил, что он подаёт большие надежды. - Это наверное трубы тёплой воды шумят, или вентиляция. - А это не только Билсти говорит. Найва Истрани говорила, что ей её дедушка рассказывал, что ему его дедушка рассказывал, что были раньше такие туннели, и люди по ним далеко - далеко ходили. - И где может быть вход в этот туннель? Мы мысленно перебрали все верхние туннели. Если не считать личных пещер, в верхних туннелях никакого входа быть не могло - мы все их знали наизусть, поскольку всё детство играли там в прятки и догонялки. Там были некоторые укромные места, маленькие трещины в породе, о которых не знали взрослые, но очень хорошо знали мы... но это были совсем маленькие пещерки. А личные пещеры вырублены совсем недавно. - Наверное, это где-то за пещерой запасов, - в один голос сказали мы. Слова 'пещера запасов' направили наши мысли по новому направлению. Голодное брюхо ещё раз напомнило, что готово принять внутрь всё, что угодно, лишь бы хоть что-нибудь принять. - Идём искать тайный туннель, - дружно решили мы. Я заскочил домой, взял масляную лампу и запасной факел. Мама что-то крикнула вдогонку, но я уже был в коридоре. Вскоре мы шагали вглубь пещер. Дорога наша пролегала мимо спортзала. У дверей стояла насупленная Найва и напряжённо обдумывала вопрос 'Куда податься?'. Её выгнали с занятия, и она с радостью примкнула к нашей поисковой бригаде. Найва. После того, как мы вчера весь день таскали мешки с картошкой, все мышцы болели. Даже на ладошках, тяжёлые мешки перенапрягли руки. Но тётя Рупила, руководительница танцевальной группы, не хотела ничего знать о наших трудностях и частила: - Тянем-тянем носочки да кто же так тянет лентяйки ничего не делаете теперь на шпагат на шпагате не сидите придётся на вас сверху вставать не верещи что на ногу давлю надо было дома чаще растягиваться а ну быстро встали побежали бестолковые еле двигаетесь колесо кто же так колесо делает так только падают кривые совсем это не колесо это падающая тарелка ногу назад теперь позвоночник не сгибать сколько раз вам говорить хотите позвоночника лишиться позвоночник должен быть прямой головы ваши пустые уши сквозные в одно влетает в другое вылетает сколько раз вам про спину сказано спину не сгибать плечи назад грудь вперёд и это не мах это дерево под ветром делаем адажио ноги не сгибать мах назад... не 'ласточку', а назад, Найва! Наклон до пола коснулись ладошками пола... Найва, ноги сгибаешь! Что же вы такие ленивые еле двигаетесь... В танцевальную группу ходило много девушек, но моего возраста было только трое - я, Макуна и Квалта Апельсину, подруга Серого. Квалта пришла только сегодня, и по случаю первого занятия тётя Рупила её не трогала. Весь гнев руководительницы доставался нам и другим 'старикам' группы - за прошедшее время мы действительно мало тренировались, пропустили много занятий, всё время занимали работы в поле и в лесу. Когда я, делая вертикальный шпагат второго типа (когда голова идёт вниз, а нога наверх), упала из-за неразмятой стопы (прохалтурила на разминке), тётя Рупила совсем рассердилась и выгнала меня с занятия. Подобрав одежду, я покинула зал и наткнулась на Лейте и Серого, которые куда-то пробирались с самым заговорщическим видом, даже уши к головам прижаты. - По вам сразу видно, что наказуемое замыслили, уши распрямите, - сказала я им. Мальчишки посмотрели друг на друга, засмеялись и подняли ушки, как самые примерные ученики на уроке. - Мы идём искать потайной туннель, который идёт от нашей пещеры до соседней. Мы думаем, что он начинается где-то от пещер кожевенника или от хранилища запасов. Пойдёшь с нами? При словах 'хранилище запасов' я почувствовала, как утихший во время занятия голод пробудился снова, а ушки сами прижались к голове. В хранилище так много вкусного! Продукты долгого хранения, копчения, соления, варенья... Если нас там поймают, наказание будет очень долгим. - Конечно иду! Начинаем от хранилища? А как мы туда проникнем? Надо воды с собой взять. Мальчишки переглянулись. Ну вот, о самом главном не подумали. Как же есть соленья или варенья без воды? Никуда мальчишкам без девочек! Через несколько минут, добыв флягу воды у мамы Серого, мы спустились к водогрейным установкам. Здесь огромные рычаги, уходящие в море, поднимали и опускали поршни, которые нагнетали горячий воздух в баки с водой. - Ну и куда вы меня привели? Хранилище в другой стороне. - Не торопись. Хранилише-то там... а вход здесь. Мальчишки зашли за установку и пролезли в незаметное вентиляционное отверстие. Вся наша пещера пронизана сетью вентиляционных ходов - только благодаря им такое большое количество людей может выживать внутри каменных туннелей. Сейчас мы ползли по горизонтальному ходу, который шел от водогрейных установок к хранилищу. Я ползла последней, молясь о том, чтобы на пути не встретились решётки - в вентиляционных каналах положено ставить многослойные решётки от крыс и насекомых. О том, чтобы ползти всё это расстояние, пятясь назад (развернуться в узком ходу было почти невозможно), было страшно даже подумать. Ползти пришлось долго и в полной темноте. Иногда я чувствовала отверстия боковых вентиляционных ходов, они были закрыты решётками. Видимо, мальчишки очень хорошо знали этот ход, а может быть, ползли по нему не в первый раз, но они двигались быстро и уверенно. Наконец эта бесконечная дорога закончилась. Ползший впереди Лейте что-то сказал и исчез. Потом откуда-то снизу стал виден свет. Это Лейте спрыгнул в пещеру и зажёг масляную лампу. В свете лампы я увидела контур ползшего впереди Серого, но затем исчез и он. Раньше, чем успела что-то понять, я свалилась на мешки с мукой. Мешки не лежали на полу, а были подвешены к потолку, и потому падать пришлось два раза - сначала на мешки, а потом второй раз, когда я соскользнула с мешков. Мальчишки засмеялись, я обиделась. - Могли бы предупредить! Перед тем, как искать потайной ход, мы попробовали копчёной ветчины, сухарей, орехов нум, солёных огурцов из бочки и множество других вкуснятин. Тщательно подобрав в полотняную торбочку крошки и скорлупки (лишние вопросы взрослых нам были не нужны), мы приступили к главной задаче. Потайной ход нашелся неожиданно быстро. Взрослые ни за что не обнаружили бы его. За прошедшее время пещеру запасов несколько раз углубляли, к ней пристроили ряд дополнительных пещер. Ледник, например, в который мы зимой таскаем лёд и в котором обычно хранят мясо. Старый ход находился на высоте примерно двух ростов взрослого человека, за небольшой полкой-выступом. Когда-то он был закрыт железными воротами и завален камнями. Теперь железные ворота рассыпались в прах, а камни превратились в груду мусора. И кому только пришло в голову делать ворота из столь дорогого и быстро портящегося материала? Завал камней находился с нашей стороны пещеры, и в те времена, когда строители углубляли дно пещеры, они, наверное, казались сплошной стеной. Теперь между верхним рядом камней и потолком хода образовалась небольшая щель, в которую вполне могла пролезть крыса... или девятилетний ребёнок. По очереди мы пролезли в щель и оказались на той стороне, где и обнаружили ржавчину от рассыпавшихся ворот. Было страшно даже подумать о том, сколько времени прошло с момента постройки. Мы стояли на полу совершенно прямого хода, стенки его были ровными, сводчатыми, лишь кое-где из них выпали камни. Пол был покрыт одинаковыми, очень гладкими и притёртыми друг к другу шестиугольными белыми камнями. Мы никогда не видели такого материала в природе. - Интересно, где предки брали такие камни? - спросила я, - В некоторых старых залах пол тоже такими выложен. - Это не камни. Это бетонная плитка, искусственный камень, - впервые с начала приключения подал голос Петя. Впрочем, нам это ничего не сказало. Мы двинулись вперёд по ходу, рассуждая между собой, как далеко нам следует заходить на первый раз и стоит ли идти до соседней пещеры. Прошли мы так не более ста метров. Здесь нам путь преградил обвал. На этот раз это была не искусственная стена из камней, а самый настоящий обвал, случившийся от времени или от землетрясения. Мы попытались подвигать камни в обвале, чтобы прорыть ход на ту сторону. - С ума сошли? - зашипел Петя, - Стены в таких местах очень непрочные, сейчас свалится на вас несколько тонн камней, и - прощайте, дети! Мы уже собирались возвращаться, когда Серый заметил, что в потолке зияет небольшая дыра - не искусственная постройка, а небольшой ход - промоина, наподобие тех, в которых мы играли в прятки в верхних пещерах. Мы с интересом взобрались в этот ход. Оказалось, что промоина затем поворачивает и идёт по горизонтали, выводя к другой стороне завала. Одного удара по камню, что находился под промоиной, хватило, чтобы он отвалился и укатился куда-то на ту сторону, в неведомую тьму. Серый сунулся в отверстие, следом за ним спрыгнул Лейте, а потом и я. Здесь пахло очень плохо, какими-то животными. Серый, осветив пещеру масляной лампой, закричал: 'Ядовитые белки!'. И точно: из множества норок, расположенных по всей окружности пещеры, выглядывали ядовитые и очень опасные зверьки. Я завизжала. Пёсик Петя выпрыгнул из кармана Лейте и встал перед нами. Призрак бабушки сгустился перед нами, лицом к белкам. Но белки даже не подумали нападать. Мой визг напугал их настолько, что они кинулись разбегаться - одни ринулись в то отверстие, из которого мы только что вылезли, остальные куда-то вглубь пещеры. Только одна белка решалась напасть на нас. Серый кинул в неё тем, что было в руках - масляной лампой (попал). Масло разлилось по полу, прямо перед нами, и загорелось. Белка кинулась наутёк. Остальные не стали нападать. Я продолжала визжать, белки продолжали разбегаться. Масло вскоре погасло. - Наверное, это самые страшные минуты в моей жизни, - сказал Лейте. - А почему они нас не съели? - прозвучал в темноте голос Серого. - Мы невкусные, - только и смогла сказать я. - Они все разбежались, - подтвердил Петя, - я лучше вас вижу в темноте. И я вижу, что впереди пробивается свет. - Полезем назад? - спросил Лейте. Идея ползти по узким ходам в пещеру запасов, где прячется туча ядовитых белок, никому не понравилась. - Возьмитесь за руки, я вижу тут неплохо. Буду говорить вам, куда идти, или если белки появятся, - сказал пёсик Петя. Мы кое-как нащупали друг друга в темноте и двинулись. Через несколько десятков метров свет стал настолько сильным, что мы уже и сами могли видеть. Свет пробивался через небольшое отверстие под потолком пещеры, через небольшую выбоину в завале, подобном первому. Очевидно, именно через него белки проникли в это безопасное для них логово. - Найва, а ты решётку закрыла? - спросил Лейте, пытаясь разбить камнем узкое отверстие. - Какую решётку? - В вентиляционном ходу, перед тем, как приползти, я тебе кричал. - Ничего я не слышала. И решётки не видела. - Хорошенькие дела. Будем надеяться, что белки не найдут это отверстие. Мы замолчали. Не хотелось даже думать о том, что будет, если сотни белок прорвутся в жилые пещеры. Серый, который в это время тыкал обломком камня в другие камни преграды, ухитрился выбить один из камней завала. Я начала ему помогать. Через час мы, сбив руки и перемазавшись, всё-таки выбрались на воздух. Мы находились с задней части скального массива, в котором находилась наша пещера. Площадка, на которую мы вышли, обрывалась крутыми склонами к морю. Когда-то, судя по всему, здесь был мост, но он давно разрушился. Тайный ход оказался просто вторым входом в нашу пещеру, ходом для грузовых телег. Мы оказались на площадке, выхода с которой не было. Никто из нашего племени не был здесь сотни лет. На наше счастье, скалы вокруг площадки были сильно изъедены ветром, и нам удалось, цепляясь за разные выбоины, перебраться на пологие участки, а уже оттуда - вокруг всей Загородки - мы вернулись ко главному входу. Воины на входе нас внутрь не пустили Белки отверстие в вентиляции найти смогли. Теперь они метались по всей пещере, а воины выгоняли их с помощью едкого дыма. Вождь объявил тревогу, двери всех помещений были закрыты, и только белки и воины носились по коридорам. В такой обстановке лезть в пещеру было действительно неразумно. Периодически из ворот появлялись группы ошалевших белок и стремглав мчались к лесу. Воины на выходе им не мешали - пусть лучше они убегут, чем забьются в тёмные углы пещеры. Нам пришлось добрый час топтаться перед входом в пещеру. Весь этот час мы спорили, стоит ли рассказывать вождю о наших подвигах или нет. Потом мы решили, что если гномы или кто пострашнее залезут в хранилище запасов через проделанный нами ход, то это будет очень плохо, и что лучше пусть нас накажут, но племя сохранит запасы продовольствия на зиму. Попасть к вождю оказалось непросто. Воины на входе по-прежнему никого не пускали внутрь, из пещеры валил пахучий дым. Нам пришлось уговаривать стражников, кричать, что у нас сверхважное дело. Но нас всё равно не пустили до тех пор, пока из глубин пещеры не вышла группа воинов в длинных плащах (эти плащи защищали их от возможных укусов белок). Лица у них были замотаны толстыми тряпками. Отдышавшись немного, они согласились взять нас с собой, но только при условии, что мы замотаем носы тканью. Никаких изделий из ткани у нас с собою не было, пришлось побираться у всех, кто собрался у ворот. Кое-как замотав носы, мы углубились в пещеру. Все хода были перегорожены сетками - так воины отделяли проверенные пещеры от тех, где ещё могли скрываться белки. Пробираться сквозь них пришлось целую вечность. Глаза слезились от дыма, мы непрерывно плакали. Вождя мы нашли на нижнем ярусе, в водогрейной пещере. Вождь вместе с ведущими мастерами задумчиво осматривал пещеру. Старшие никак не могли понять, откуда здесь могло взяться такое количество ядовитых белок. Выслушав нас, вождь сказал, что за такие проделки нас надо пороть неделю, но что он ценит нашу заботу о хранилище запасов, а потому оставляет изобретение наказания на наших мам. Нам было велено явиться к родителям и доложить о решении вождя. Мы ещё не успели уйти, как вождь принялся отдавать приказы стянуть всех ловцов и установить сетки у входа в хранилище запасов. Не успели мы дойти до своей пещеры, как дым из вентиляционных отверстий повалил с новой силой - очевидно, воины принялись за пещеру запасов. Мама, услышав про наши приключения, долго ругалась, потом долго смеялась, потом немного поплакала. Потом она сходила к маме Серого и вынесла решение: - Будете пасти коз на скалах. Всю неделю. - Нет, только не это, - заныли мы. Вообще-то эта работа считается детской или подростковой. Суть её заключается в том, что нужно лазить по скалам, которые возвышаются над нашей пещерой, и таскать за собой козу (или коз, у кого их несколько). Обычно наших коров и коз пастух выгоняет на небольшой загон внутри Загородки - если отпустить их за Загородку, их съедят хищники. Едят они там то, что принесут люди, все травиночки в загоне съедены ещё весной. Поскольку люди заняты обычно своими делами, жизнь у нашего скота довольно голодная. За Загородку пастухи выходят лишь с овцами - эта братия, сплотившись в кучу и выставив рога, может отогнать кого угодно, кроме крупных хищных ящеров. Но от крупных ящеров они умеют убегать. Для того, чтобы козы давали молока побольше, детям поручают пасти их на скалах. Для этого надо сначала самому влезть по очень крутой скале, а потом ещё и втянуть за собой на верёвке козу. Это довольно опасная работа, можно загреметь со скалы так, что костей не соберешь, но в выпасе коз не это самое страшное. Самое страшное в этой работе то, что хитрые бестии всё время норовят сорваться с верёвки и удрать от своих пастухов, чтобы всласть попрыгать по скалам и поесть травы там, где им хочется. По скалам козы лазают и скачут не хуже людей, как будто у них на ногах не копыта, а руки. Ловить козу на скалах - дело почти невозможное. Но если не поймать до темноты, то это сделают драконы или кто-нибудь ещё. Козы ухитряются вырываться каждый второй раз. На следующий день мы, взяв щиты, самострелы и тыквенные бутыли с водой, с открытием ворот потащили всех наших троих коз на скалы. Серый тащил четвёртую. По выходу из ворот мы встали, чтобы решить извечную проблему: идти северным ходом или северо-восточным? Северный был круче, но там было больше травы. После пятнадцати минут препирательств, размахиваний руками и взаимных дразнилок мы получили совет от стражников идти на северный склон - они слышали, что последние дни разная малышня таскала коз на северо-восточный. Это было именно то, чего нам не хватало, чтобы склонить весы в сторону одного из решений. Мы двинулись. Вслед нам один из стражников прокричал: - Может, ещё немного поспорите? Там забавно за наблюдать за вашей живостью, прямо как посреди обезьяньей стаи оказался. Мальчишки насупились, а я сказала: 'Дурак'. Стражники засмеялись так весело, будто это была лучшая шутка за месяц. Карабкаться по скалам было сложно, но мы справились. Путь это был исхоженный, в нужных местах взрослые ещё в давние времена вырубили в камнях ступени. Стражники не обманули - травы здесь действительно было много. Теперь самое главное - это запугать коз. Мы немного поболтали, а потом сделали вид, что спим. Пока мы болтали, козы жевали свою траву и косили на нас большими круглыми глазами. Когда мы сделали вид, что уснули, козы некоторое время продолжали щипать траву. Потом они прервались и подошли поближе. Теперь самое главное - это не спугнуть хитрое зверьё. Козы простояли несколько минут, глядя на нас, а затем одна из них с силой стукнула копытом по земле. Так они проверяют, спим мы или нет, это их излюбленный трюк. Мы, конечно, 'спали'. Как только они развернулись, чтобы изо всех сил помчаться куда-нибудь и выдернуть верёвки из наших сонных рук, мы поднялись во весь рост и закричали на них самыми страшными голосами, какими только могли. После такой встряски козы обычно становятся послушными на целый день. Так получилось и на этот раз. Ближе к полудню прилетела четвёрка гарпий. Поначалу они нахально спланировали прямо на нас, надеясь отбить козу за счёт внезапности. Серый пустил в них стрелу из самострела Он не попал, но стрела пролетела недалеко от первого чудовища. Гарпии расселись на скалах неподалёку и принялись дразнить нас: - Ах, какие чудные козочки! Ах, какое нежное мясо будет нам к ужину! Пусть хоть одна убежит, мы поможем её поймать! Да, поможем поймать! Хи-хи! Козы - существа вредные, но не глупые. Завидев гарпий, они прижались к нам и больше не делали попыток к бегству. До конца дня нам оставалось только следить за гарпиями и иногда пускать стрелы, когда те приближались слишком близко. С нашей позиции было видно, как мужчины заваливают камнями и заливают раствором выход на площадке, через который мы вчера вышли. Пообедали хлебом и сыром. Потом пёсик Петя вспомнил математические задачи: - Представьте, что при безветрии из соседней пещеры к вам идёт корабль с постоянной скоростью, а потом с такой же скоростью идёт обратно и затрачивает на это какое-то время. А потом он идёт то же расстояние с той же скоростью, но по дороге туда его сносит назад втречный ветер, а по дороге обратно на столько же ускоряет тот же ветер, но теперь попутный - во втором случае он пройдёт это расстояние за то же время или больше? - За то же, - сказал Серый. - Надо подумать, - сказала я, - а какое расстояние и с какой скоростью идёт? - Без цифр попробуйте решить. - Да чего там думать, на сколько туда сносит назад, на столько же обратно подгоняет, - настаивал Серый. Я почувствовала подвох: - Давайте возьмём любые цифры. Предположим, расстояние 500 километров, скорость корабля 10 километров в час. Тогда в один конец 50 часов, в оба конца 100 часов. Теперь если ветер сносит на пять километров в час, туда он идёт со скоростью 5 километров в час, а обратно - 15 километров в час. Получается, туда он дойдёт за сто часов, а обратно - за тридцать три и одну третью часа. Всего сто тридцать три часа с одна треть. Больше! - А я знаю, а я знаю! - завопил Лейте, - Получается, что по дороге против ветра корабль проходит не только расстояние между пещерами, но и то расстояние, на которое его сносит ветер за это время! И на прохождение этого расстояния требуется дополнительное время! - Молодец! - похвалил Петя, - Кстати, а не скажете мне, почему ваша пещера имеет порядковый номер 'семь'? - Никто не знает. У нас у одних на всём острове и на континенте такая пещера, с номером. - А что находится к северо-востоку от вас, примерно в двух днях пути? Там какие-то прямоугольные кварталы видны. - Там запретная зона. Там живёт ужас, так нам говорили. Туда ходить нельзя. Нас этому в школе учат, с первого класса, и в каждом классе повторяют, - наперебой заговорили мы все. - А я думаю, что там был город под названием 'Ирлин', а на вашем месте был посёлок для отдыха или для других целей. Думаю, что после того, как с городом что-то случилось, туда правда было ходить нельзя - то ли болезни, то ли отравляющие вещества. Сейчас там обычный лес. Там всё занесено песком и заросло лесом, ящеры бродят. Я прямоугольную планировку разглядел только благодаря тому, что с высоты смотрю и умею насквозь видеть. Может, сходите, когда подрастёте? - Никто оттуда ещё не возвращался. И вообще, нам старшие просто так ерунду не говорят, - нахмурилась Найва. - Ну, как хотите. Математику продолжаем? До вечера мы решали разные задачки. Вечером, когда спускали коз на верёвках, гарпии попытались скинуть на нас камни, чтобы козы разбились. Но мы эти их фокусы тоже знаем - пока двое спускали коз, третий держал над ними плетёный щит. Гарпии улетели ни с чем, а мы получили вечером несколько литров молока. Шесть литров молока стоили целого дня стараний. За следующие шесть дней только одной козе удалось удрать от нас. В ходе её ловли Серый съехал по крутом склону и расцарапал руку очень глубоко, так, что остался шрам. Нам пришлось спускать его на верёвке, как козу, рукой он действовать не мог. Серый потом этим шрамом очень гордился. У нас считается, что шрамы украшают мужчину.
   Глава 9. Дети по обмену.
   Лейтане.
   - Собирайтесь. Вы едете в Макланту, соседнюю пещеру, по обмену, - сказал папа неделю назад. Не то чтобы эта новость была для нас неожиданной, но некоторое волнение она вызвала. Мы ещё никогда в жизни не покидали нашей пещеры. Впрочем, некоторые наши соплеменники её вообще никогда не покидают. Сегодня эта поездка начинается. Ради нас ворота открыли пораньше - чтобы скакуны успели довезти наши повозки до пещеры Отдохновения Странствующих. Так называются две пещеры, которые расположены на расстоянии трети пути от нашей и соседней пещер. Вообще-то доехать до них можно за шесть - семь часов, но кто знает, что произойдёт по пути, сколько придётся отсиживаться на деревьях, пока нас будут сторожить хищные ящеры? Поэтому при путешествиях между пещерами стараются выехать пораньше. Детей посылают по обмену в соседние пещеры для того, чтобы они могли познакомиться с другими детьми и - может быть - со временем пожениться. Людей в наших пещерах очень мало, и потому постоянные браки между родственниками могут привести к вырождению. Чтобы замедлить этот процесс, и была придумана традиция меняться детьми, обычно на три недели. Ехать до другой пещеры опасно, но зато те, кто доедет, становятся очень популярными - все хотели бы выйти замуж или пожениться с чужими, перспектива иметь детей с хвостиками и без ума никого не радует. Наша мама происходит из соседней пещеры, но её родители погибли, когда ей было 12 лет, и род прервался на ней и её сестре. У тёти Агелаи детей пока нет, потому мы можем выбирать любого человека из соседней пещеры. - Вы будете жить у моей сестры, у Агелаи. Тётю Агелаю слушайтесь, от работы не отлынивайте, по дороге не глазейте по сторонам абы как, а сторожите опасность, холодное не пейте, на холодном не сидите, ядовитую крапиву руками не трогайте, шершней не дразните! - напутствовала нас на дорогу мама. Рядом с нами то же самое делали родители двенадцати других детей. Наконец глава конвоя - наши три повозки сопровождают шестеро воинов - дал знак трогаться, и бесконечные наставления стихли. Скакуны резво припустили по дороге, вытягивая далеко вперёд длинные шеи, и мы потеряли маму из виду. Мама держала за руку Масю, а свободной рукой почему-то смахивала слёзы. Нам тоже стало ненадолго грустно, но вокруг были весёлые друзья, впереди было большое приключение, и вскоре мы забыли о печали. - И это вы называете дорогой? И этих вы называете скакунами? - ворчал пёсик Петя, глядя на то, как воины втаскивают повозки на трехметровый скальный уступ, а скакуны с разбега, хлопая крыльями, вскакивают на него. - А кто же это, если не скакуны? - удивилась Найва. - Больше всего они похожи на куриц, только ощипанных, - продолжал ворчать Петя, - а такого, чтобы дорога шла-шла и упиралась в трехметровую скалу - такого я вообще нигде не видел. Тут уже я удивился: - А что же, прорубать скалу? - А что сложного? Пятеро мужчин у вас железными молотами вырубают пещеру три на пять за три часа. Такой проход они проделают часов за пять. Ленится ваше начальство просто. Мне пришлось признать правоту Пети: - Наверное, ты прав. Но таких стен на пути ещё два десятка, а нашим людям и так есть, чем заняться, и железа мало. Кроме того, лёгкие повозки поднять - три секунды. Смотри: воины их подняли быстрее, чем мы на стену зашли пешком! Петя посмотрел и крякнул, как утка. Дело в том, что переход через скальные преграды отработан нашими воинами в совершенстве: скакунов распрягают одним движением рычага, четверо воинов взлетают на скалу по специально укреплённым верёвочным перилам, остальные подают тросы повозок. Умные дрессированные скакуны вспрыгивают на преграду и сами встают под упряжь, которая крепится обратным движением рычага. В итоге повозки готовы к движению раньше, чем мы добираемся по боковым ступеням. Поездка до промежуточной пещеры оказалась спокойной и весёлой. Один раз нас немного напугали хищные ящеры, но они промелькнули в отдалении и больше не показывались. Мы даже не стали карабкаться на деревья. Ближе к полудню нас облетела пара гарпий - разведчиков. Увидев шестерых мужчин, вооруженных тяжелыми самострелами, они потеряли к нам интерес и отправились искать более доступную добычу. На середине пути мы встретились с группой из Макланты, она состояла из четырнадцати детей и восьми охранников. Они приветствовали нас весёлым визгом. Свою половину пути они тоже одолели без происшествий. Ночь в пещере Отдохновения Странствующих была очень весёлой: мы пекли на костре картошку, поджаривали хлеб и копчёное мясо, веселились и дурачились. Эта пещера была намного глубже, чем пещера Последнего Приюта, и имела двойные ворота. Легли спать намного позже, чем дома. Начальнику конвоя пришлось на нас немного прикрикнуть, чтобы загнать в спальные мешки. На следующий день вскоре после полудня мы въезжали в пещеру соседей. Эта пещера была больше, и земли вокруг неё были намного изобильнее наших приморских. Мало того, здесь большинство использовавшихся земель находились на высоком естественном скальном плато, отвесные стены которого препятствовали проникновению крупных хищников. Зато моря здесь не было. Если у нас всегда можно было залезть в ванную и открыть кран, чтобы получить подогретую морскую воду в любых количествах (её грели и нагнетали действующие от волн насосы), то здесь разрешалось только немного побрызгать на себя водой. Воду племя брало из глубинных колодцев, и её было немного. Тётя Агелая приняла нас ласково. Она говорила, что видела нас совсем маленькими, но мы этого не помнили. Нас познакомили с группой детей, с которыми мы будем работать на полях с завтрашнего дня. На обед дали гороховую кашу. Вечером был маленький праздник, на котором пели и танцевали, в основном местные. Найва тоже в ответ станцевала, но без Макуны и без соответствующей музыки она смотрелась не так великолепно, как дома. Кое-кто из наших спел. Меня немного удивило то, что на праздничном ужине не было общего угощения - каждый ел только то, что принёс с собою. На ужин тётя Агелая опять дала нам гороховую кашу, что было серьёзным нарушением правил безопасности. Зато мы получили в своё распоряжение огромную пещеру, в которой было целых шесть коек - ниш! Тётя Агелая сказала, что раньше здесь жили её родители и дедушка с бабушкой. - А почему горох на ночь запрещён? - удивился вечером Петя. - Капуста, фасоль и горох на ночь запрещены. От них много пукаешь. - Ну и что? - Бывали случаи, когда вентиляция не срабатывала и люди задыхались в своих газах насмерть. Поэтому на ночь либо яблоки, либо каши. - Как у вас всё сложно, - проворчал Петя. Гороховую кашу мы получили и на утро. Мама наказывала нам не капризничать, поэтому мы не протестовали, но горох начинал надоедать. Дети в нашей группе подобрались неплохие, весёлые, изо всей группы противными были только двое. Путь до поля мы проделали, непрерывно шутя и смеясь. Уборка картошки - не та операция, от которой хочется смеяться, уже через пару часов у нас ныли спины и болели ноги. Но это была привычная, знакомая работа, такая же, как и дома, и это немного успокаивало. Дети и здесь любили играть в игру 'Угадай кто кинул в тебя сгнившей картофелиной'. Но мы тоже играли в эти игры, мы были не слабы, и счёт в итоге оказался равным. На местных произвело впечатление то, что мы не кинулись хныкать или жаловаться взрослым. К концу дня мы стали почти своими. Удивило то, что на полях почти не было взрослых. И это в период уборки, когда многие растения перезревают! У нас в это время на поля выходят все, кто стоит на ногах. Здесь же за весь день я увидел всего несколько человек, по большей части - охранников, которые страховали нас от гарпий и драконов. Огромные поля с осыпающимися злаками и перезревшими овощами стояли неубранными. Поскольку сидеть на одной гороховой каше нам не хотелось, мы припрятали пару картофелин. Вечером я спросил об этом тётю. Тётя Агелая довольно сердито сказала: - Дело в том, что у нас самое лучшее в мире государство. Мы получаем за работу деньги, но всё произведенное сдаём на склад, откуда покупаем на заработанные деньги. Тонкость в том, что если я буду работать весь день носительнецей опахала над тем, кто носит опахало над тем, кто носит опахало над Великим Государственником, то получу две деньги, если буду работать охранником на складе или надсмотрщиком на поле - то три деньги, а если буду работать в поле - то только одну деньгу. Поэтому все работают носителями опахал, поварами, постельничими, одевателями тапочек и так далее Великого Государственника, а в поле работают только дети. - А что же вы будете есть? - удивилась Найва. - То, что само в руки упадёт и что проще всего собрать. Гороховую кашу, бананы и картошку. Увидев наши картофелины, тётя Агелая чуть не умерла от страха: - Что вы, больше ничего не берите! Наказание за любое воровство - смерть. У нас самое справедливое государство и самая совершенная система наказаний. Четверть народа работает судьями и наказывателями. - А орехи за оградой можно собирать, охотиться? - спросил я. - Можно. Только на входе в пещеру охранники возьмут налог за истощение природных ресурсов - половину для государства, а потом себе, сколько посчитают нужным. Некоторые семьи, у которых мужчины сильные и ловкие, только так и выживают. - А инструменты делать, продавать можно? - Можно. Только налог такой же. Половина. - То есть получается, что работает только половина людей, а остальные налоги собирают? - сообразила Найва. У неё всегда было хорошо с математикой. - Больше. Не работают больше. Тем, кто работают на полях, платят настолько мало, что не работающих на полях гораздо больше. У нас самая лучшая и самая справедливая в мире государственная система с самым точным контролем произведенного. Никто ничего не украдёт. В ней привольно живут те, кто этого достоин. Те, кто служат Великому Государственнику, который всё это придумал. - Выкинуть надо вашу систему, - сказала Найва. - А за такие слова у нас убивают. - сказала тётя Агелая, - И ещё. Если не хотите есть только гороховую кашу, сходите за ограду. Мне со склада выдали на ваш прокорм только горох, а своих запасов у меня нет. - А вы с нами пойдёте? - Нет. У нас в год можно брать только десять отгулов, из них семь я уже использовала, когда болела. Если пропустить больше, то меня уволят с работы, а у меня довольно денежная работа. Я бельё для государственника стираю. Я и ещё трое женщин. - А зачем так много? - А он каждый день четыре костюма сменяет: деловой, официальный, ночной и спортивный. И каждый день требует свежие и поглаженные. Мы удивлённо замолчали: у нас с Найвой было только по одному набору праздничной одежды, нам его давали поносить по большим праздникам. Наверное, этот Государственник действительно широко живёт. А мы ещё удивлялись, почему тётя Агелая с такой жадностью ела вчера остатки копчёного мяса, которое мы привезли из дома. Поутру мы собрали дюжину наших земляков и сговорились идти за ограду - поохотиться или набрать орехов. Идея вызвала общее одобрение, всех остальных тоже кормили гороховой кашей, а запасы копчёного мяса закончились. Но выбраться за ограду удалось не сразу. Поначалу нас заставили собирать картошку полный рабочий день. Никакие жалобы на то, что мы дети, что мы устали и что нам надо ещё сходить за ограду за едой никого не разжалобили. Родители говорили нам слушаться, и мы послушно пошли работать дальше, но радости это нам не добавило. Местные дети поступали просто: каждый раз, когда надсмотрщики отворачивались, они ложились отдыхать прямо в борозде. Мы по привычке всё делать хорошо продолжали работать. Вечером все уставшие, с затёкшими спинами и болящими руками, мы собрались за ограду. Хорошо, что местные ребята согласились довезти наши мешки до пещеры на своих тележках, иначе мы бы вообще никуда не успели. Согласились не просто так: мы обещали им долю от добычи. - Смотрите поздно не задерживайтесь, вечер уже, - напутствовал нас хмурый охранник у калитки. Выход за Загородку здесь был выполнен не как мост через деревянную стену, как у нас, а как калитка в каменной стене. Калитка была железной, с мощным засовом. Очень дорогая вещь. По выходе за загородку мы изумились. Похоже, местные вообще не выходили за ворота. Огромные орехи нум свисали с каждого первого дерева, дикие куры и фазаны скакали по веткам деревьев, олени мелькали в прогалинках между деревьями и совершенно нас не боялись. Народ полез за самострелами. За каких-то полчаса мы настреляли столько дичи, что еле могли унести, а ещё были и орехи, и тыквы, и дикие яблоки, и осенние персики... Мы с Найвой как раз прицеливались к шелковичному дереву, когда на нас напал хищный ящер. Шелковица здесь была огромной, размером с голову ребёнка, намного крупнее нашей, которая размером всего в кулак. Поэтому неудивительно, что мы на мгновение потеряли бдительность, жадно озирая свисающие с веток плоды. Бабушка опять предупредила нас об опасности, и мы успели залезть на дерево. Найва издала условный звук - длинный, переливающийся визг, у девчонок он лучше получается. Ей ответили многочисленные сигналы отовсюду - наши товарищи были предупреждены и уже сидели на деревьях. Ящер подскочил к дереву и попытался подпрыгнуть, чтобы цапнуть нас за ноги. Мы свесили ноги и немного покачали ими, чтобы поддразнить разбойника. В этот момент из-за деревьев выскочил совершенно седой старик и заругался на нас: - Лентяи! Бестолочи! Кто же так делает! - Дедушка, лезьте скорее на дерево, мы отвлечём ящера! - закричала Найва и ещё ниже опустила ногу, чтобы ящер не заметил старика. Но тот даже не подумал лезть на дерево. Ящер тоже не купился на Найвин манёвр и повернулся к старику. - Лентяи, ничего не умеете! - прорычал старик и поднёс к глазам ящера палку со странной загогулиной на конце. Ящер попытался цапнуть конец палки и навалиться на дедушку. Пока ящер тянулся за палкой, старик странным круговым шагом зашел ему под брюхо. Когда ящер сделал шаг вперёд, старик воткнул ему в брюхо длинный нож и вспорол его от хвоста до шеи. Ящер упал на землю и забил ногами в конвульсиях, но дедушка уже был на его шее. - Когда режешь этих глупышек, главное - это вовремя отпрыгнуть от ног, - поучающее сказал он. Наверное, у нас были очень круглые глаза, потому что дедушка выдержал паузу и поторопил: - Закрывайте рты и сползайте. Помогите мне с разделкой, а то тут и другие могут быть. Если всех сегодня порежем, через неделю что есть будем? Это логика была для нас несколько неожиданной. Жалеть хищных ящеров мы как-то не привыкли. Строго говоря, мы никогда не слышали про людей, которые могли бы убить даже небольшого ящера. Их шкура не пробивалась самострелами, а в глаза попасть было очень тяжело. Здесь же лежал очень крупный, очень опытный хищник. Тем не менее, мы слезли и принялись снимать шкуру. Даже при помощи дюжины товарищей это оказалось очень долгим делом. - Дедушка, а как вы так совсем не боитесь ящеров? - спросила Найва, когда мы все перемазались в жире и устали резать жесткое мясо. - По дороге расскажу, - сердито буркнул дед. Шкуру дедушка Артуал - так звали нашего нового знакомого - в пещеру нести не стал, сказал, что мы опоздаем к закрытию врат. Он просто закинул её на дерево повыше и привязал лианой. Зато мяса мы срезали как можно больше. К пещере мы не подходили - подползали. По дороге дедушка Артуал рассказывал: - Вы лентяи. Все наши люди обленились. Ящеры, другие хищники - они животные. Они всегда действуют одинаково. Они очень глупые. Вы знаете, что будет, если схватить тигра за нижние зубы? - Руку откусит, - прошептала Найва из-под груды мяса. - Ничего подобного! Будет глупо открывать рот как можно шире и стараться стряхнуть руку. Что мешает вам в это время воткнуть ему копьё в глаз? Если на вас нападает волк, то суйте руку ему в пасть и хватайте за язык. Он сразу попятится. Если на вас нападает хищный ящер, сделайте шаг вперёд и режьте ему брюхо - оно мягкое. Только не делайте шаг назад - тогда вы погибли. Если на вас встал медведь, упирайте копье ему в сердце или горло. Он будет наваливаться на вас своим весом и сам себя проткнёт копьём. Нужно просто знать особенности животных и не бояться, и вы будете неуязвимы. - Ой, дедушка, вы так много знаете! А можно, я буду у вас учиться? - спросил я. Дедушка неожиданно согласился. Я почему-то ожидал, что он рассердится и откажется. Стражники на входе попытались отобрать у дедушки часть добычи, но тот их просто огрел палкой (всех, по очереди) и прошел дальше. Зато на нас стражники отыгрались по полной: отобрали большую часть мяса ящера и три четверти остальных запасов. От курицы, которую несла Найва, оставили только ножку, а орехи и фрукты забрали почти все. После того, как мы поделились остатками с товарищами, - с теми, кто катил на тележках нашу картошку, - осталось совсем немного. Но даже этого 'немного' хватило на роскошный ужин с мясом и овощами. Мы давно такой не ели, со времён дома. Почуяв запах жареного мяса, соседи начали заходить к тёте Агелае по разным мелким поводам - у кого-то якобы огонь потух, кому-то соль занять. Тётя Агелая не совсем от чистой души, но всё же угощала каждого кусочком мяса. Глядя на то, как жадно и быстро люди глотали лакомство, мы быстро раздумали возмущаться. Этих людей было жалко. Поутру мы нашли дедушку Артуала и попросили заниматься с нами. Занятия пришлось проводить по вечерам, поскольку днём мы были заняты работами на полях или охотой в лесу. Эти занятия были единственным, что хоть как-то скрашивало пребывание в этой противной пещере. Никто из местных детей особой симпатии у нас не вызвал: все они были неплохими людьми, но испорченными местными нравами. Они мечтали сделать карьеру и стать теми, кто подаёт еду или застилает постель главным слугам Главного Государственника. Тех, кто хотел что-то создавать или о чём-то заботиться, они презрительно называли 'неудачниками'. Когда я сказал, что мечтаю строить большие корабли, меня засмеяли, сказали, что строителям мало платят, не больше, чем сельхозрабочим. А когда Найва сказала, что хочет иметь много детей и заботиться о них, её вообще обозвали 'курицей'. После этого мы свели общение с местными детьми к минимуму, предпочитая проводить время в лесу. Последнюю неделю должны были начаться занятия в школе, и в нашей пещере - мы были уверены - они начались. Здесь же дети продолжали работать, поскольку они были единственными, кто собирал урожай. В лесу мы впервые в жизни почувствовали себя в безопасности... почти в безопасности, во всяком случае, намного спокойнее, чем раньше. Уже на первом занятии дедушка Артуал научил нас уворачиваться от хищных ящеров. Он взял длинную палку, привязал к ней кривой глиняный горшок и сказал: - Вот смотрите, это голова ящера на длинной шее. Это самый опасный для нас ящер, остальные мельче либо медленнее. Для того, чтобы укусить вас, ящеру нужно сделать вот такое бросковое движение вперёд - вниз. Но и вы не стойте на месте, отходите круговым шагом, как я вас учил... Молодец, Лейте, правильно. Голова перемещается не моментально, и если вы не будете стоять на месте и вопить, как делают обычно наши люди, у вас будет предостаточно времени, чтобы уйти с линии атаки. А дальше уже делайте что хотите - хотите, лезьте ящеру под брюхо и режьте его, хотите, прячьтесь за деревом. Повторим... Уворачиваться от палки было настолько просто, что на пятый раз я засмеялся и потерял бдительность. За что и получил тут же горшком по голове. Горшок рассыпался на множество осколков. Найва засмеялась, но это было настолько интересно, что я ничуть не подумал обижаться и плакать, ну, может, совсем чуть-чуть. А потом закричал: 'Ещё!'. После меня пришла очередь Найвы. Эта проныра ухитрилась увернуться от всех горшков, но ей легче - она на танцах тренирована, ей прыгать не привыкать. Удивительно, но больше никто из детей нашей пещеры не захотел учиться у дедушки. В лес они тоже боялись ходить, мы с Найвой гуляли по лесу вдвоём. Компанию нам иногда составляли только те оголодавшие воины, что приехали с нами. Поскольку местные деньги им были не нужны, их определили в сельхозрабочие и в охранников рабочих, кормили одной кашей, что нашим совершенно не понравилось. Следующие занятия с дедушкой Артуалом были ещё интереснее. Оказывается, тигр перед тем, как прыгнуть, всегда припадает на лапы - можно подбежать и воткнуть ему копьё в глаз или перепрыгнуть через него. Оказывается, волк не сможет тебя укусить, если ты вертишься волчком и быстро двигаешь руками - руки быстрее, чем пасть, всегда можно взять его за пасть и кинуть подальше. Оказывается, тигры и медведи глупые - если идти плотной группой хотя бы в восемь человек, то они думают, что это такой крупный зверь идёт, и уступают дорогу. Таких историй дедушка знал миллион... После обучения мы выходили в лес почти без страха. Самым страшным зверем, как это ни странно, оказались дикие куры. Точнее, петухи. В отсутствие людей дикие куры заполнили весь лес, к радости волков и хищных ящеров. Хищники по этой причине здесь всегда были настолько сытыми, что нас просто игнорировали. Но вот сами петухи почему-то решили, что мы - лёгкая цель, и что нас можно легко прогнать из их владений. Строго говоря, они были недалеки от истины - некоторые петухи были очень большими, весом почти в половину моего. Когда они нападали, били крыльями и старались выклевать глаза, то было очень страшно. Но мы быстро отучили их от такой мысли, самострелы заставили кур держаться подальше. Правда, до этого нам пришлось перестрелять их столько, что мы не успевали выносить мясо. Некоторые тушки пришлось просто бросить в лесу. Без дела они не пропали. Первое время за нами ходила пара волков - разведчиков, не из голода, а просто так, любопытствовала. Мы их сначала боялись, потом привыкли. Когда куры напали на нас в таком количестве, что тушки мы не смогли унести, мы предложили их этим волкам. Волки не приблизилась, но мясо - как мы поняли на следующий день - подобрали. Через три дня мы обнаружили одного из волков - разведчиков на своём пути. Увидев нас, он помахал хвостом и уверенно двинулся в лес, постоянно оглядываясь. Как мы знали по языку жестов нашего пса, это было приглашение последовать за ним. Волк привёл нас к половине туши оленя. Волки здесь оказались вежливыми, лучше людей. Мы этого оленя потом стражникам скормили, не есть же нам волчьи объедки. Волки после этого за нами не ходили. За всё время наших прогулок волки навестили нас всей стаей только один раз. Мы катались на лианах и визжали от восторга так, что слышно было, наверное, по всему лесу. Волки появились совершенно бесшумно на откосе косогора и недоумённо уставились на наши забавы. Мы перестали визжать, но продолжили кататься - мы были на среднем ярусе высоких деревьев, для волков совершенно недоступных. Недоумённо посмотрев на нас несколько минут, серые так же бесшумно исчезли. По-моему, они решили, что мы глупые. Мы в лесу больше не визжали. Ну, может быть, совсем чуть-чуть, и тихенько - тихенько. В добавление к разочарованию от соседней пещеры добавилась ещё одна неприятная новость. Дядя Петя сказал, что ему предоставили отпуск, что он уезжает на свою планету, на целый месяц. Обещал привезти учебник с забавными задачами по математике. Вместо него работать с нами прислали тётю Ксению. Про неё дядя Петя сказал, что она специально училась социологии и работе с другими народами. Не знаю, чему она там училась, но разговор с нами она начала со слов: 'Здравствуйте! Я очень рада начать работать с примитивными расами, чтобы обеспечивать развитие космического сотрудничества в области социально - экономических и культурных связей, определяемых единством устремлений разумных существ...'. Таким языком она могла говорить часами. Я её вообще слушать не мог, Найва с ней ещё как-то могла общаться. А ещё тётя Ксения визжала каждый раз, когда мы делали совершенно обычные дела - пили из ручейков, катались на лианах или стреляли с деревьев лимонными орешками по хищным ящерам. Она каждый раз начинала кричать: 'Я вам запрещаю! Это недопустимо! Это негигиенично! Это опасно для здоровья растущих организмов!'. Как будто у неё были возможности запретить! Зато устройство дел в Макланте вызвало у неё восторг. 'Это перспективное протогосударственное образование! Из таких государств вырастают империи и прогресс!' - подвывала тётя Ксения. На наши слова о том, что это просто грабёж и свинство, она говорила, что мы ничего не понимаем и что прогресс требует жертв. Мы с нетерпением ожидали возвращения Пети. День отъезда настал как-то очень внезапно. Тётя Агелая рано утром накормила нас традиционной гороховой кашей, немного всплакнула на дорожку, сказала, что завидует сестре, просила передавать приветы. Мы с радостью попрыгали в повозки и тронулись в путь. Даже скакуны, почувствовав дорогу домой, припустили намного быстрее своего обычного темпа. На середине пути мы повстречали встречные повозки. Дети в них выглядели намного более весёлыми и упитанными, чем по дороге туда. Через несколько минут после того, как мы разъехались, нас атаковали хищные ящеры. Видимо, они крались за повозкой наших соседей и вылетели на нашу колонну несколько неожиданно для себя. Действия в таких ситуациях отработаны до последней тонкости. Воины одним движением рычагов освободили скакунов от упряжи. На ровной дороге скакуна не догнать никакому хищнику. Мы в это время мчались к деревьям. Найва бежала рядом со мной, но когда я оглянулся в следующий раз, то увидел, что Найва уже карабкается на тонкое одинокое дерево. Смысл в её действиях был: пока мы всей толпой, мешая друг другу, лезли на большое ветвистое дерево, Найва уже вскарабкалась на верхние ветки своего. Несколько следующих секунд я был очень занят - глупые хищные ящеры, как всегда, сначала погнались за скакунами, но быстро поняли бесполезность преследования и вернулись к нам. Пришлось карабкаться с ветки на ветку, повыше. Когда я смог кинуть взгляд на Найву, то увидел, как с неба на неё пикируют две гарпии. Обычно гарпии не связываются с людьми, когда те в лесу. Но сейчас с неба Найву не защищало ничего, кроме нескольких листочков. Найва смотрела вниз, на ящеров, и не видела опасности. Гарпии легко проломили тонкие верхние ветки, с лёту подхватили Найву под руки и унесли. Наши воины были заняты лазанием по веткам и даже не успели подумать достать самострелы. Найву украли! А ещё я понял, что пёсик Петя был у Найвы - я отдал его ей играться, чтобы не слушать болтовню глупой тётки. Никто никогда не возвращался от гарпий! Что я скажу маме? Но у Найвы есть пёсик Петя. Может быть...? Найва. Я глядела на ящеров и гадала, не смогут ли они согнуть моё тонкое дерево. Призрак бабушки висел передо мной и размахивал руками, предупреждая об опасности. Я смотрела вниз и не подумала, что угрозы надо ждать с другого направления. Когда я почувствовала, что меня хватают под руки, то сначала решила, что это кто-то из воинов залез сюда раньше и теперь хочет помочь подняться повыше. Я даже хотела сказать: 'Не надо, я и так высоко'. Но потом увидела, что земля удаляется, а мои ноги висят в воздухе. Меня схватили и понесли сразу две гарпии. Их когти больно впились в руки и в тело. Гарпиям тоже было не очень удобно, потому они, пролетев двести метров, бросили меня на траву. Там они ухватились поудобнее - одна за руки, вторая за ноги. В таком виде я и прибыла в пещеру гарпий. Пещера гарпий располагалась на вершине огромной скалы, точнее, скального массива. С одной стороны он обрывался в море, с другой стороны его отвесные скалы вздымались высоко над лесными зарослями. Внутри этого массива находились бесчисленные пещеры гарпий. Входов в пещеры (как я узнала потом) было два. Один вход располагался наверху, он выводил к огородикам, расположенным среди скал массива. Второй вход располагался посреди отвесной скалы. Перед ним была довольно большая площадка. Гарпии предпочитали пользоваться вторым входом - отсюда им было легче взлетать. С площадки они отправлялись в свои разбойничьи вылеты. Камни перед входом были изрезаны следами драконьих когтей - видимо, драконы частенько нападали на гарпий. Именно на эту площадку меня и бросили торжествующие гарпии - охотники под одобрительные вопли множества их соплеменников. После долго полёта в неудобном положении мышцы и суставы болели, подниматься не было никаких сил. Удивительно, но гарпии это поняли и не стали ничего требовать. Из пещеры вышел огромный мужик со смешными игрушечными крылышками за спиной, перевалил меня через плечо, как мешок с крупой, и понёс вглубь. Начались долгие недели плена. Удивительно, но в пещере гарпий было довольно много людей. Как правило, это были люди, похищенные ещё детьми. Некоторые здесь и состарились, но таких было мало. До старости доживали только те, кто был украден совсем маленьким или кто родились прямо здесь. Остальные рано или поздно пытались бунтовать и превращались в обед. Людей гарпии считали ходячим мясом и съедали без малейших сомнений. Иногда, когда охота несколько дней подряд оказывалась неудачной, они спрашивали у Дуду, кто хуже всех себя вёл, и тут же забивали его на мясо. Огромный глуповатый мужик по имени Дуду (это он принёс меня с площадки) был украден ещё в раннем детстве. Он уже давно забыл, что он человек, и считал себя гарпией. Он с гордостью носил самодельные кожаные крылья и внушал нам, что мы должны честно служить высшим созданиям - гарпиям - и гордиться тем, что служим таким великолепным существам. Дуду ненавидели все, хотя некоторые человеческие качества у него всё-таки были. Он пытался быть справедливым, и когда гарпии спрашивали у него, кого следует съесть, он называл того, кто больше отлынивал от работы. Люди выполняли те работы, которые не могли делать гарпии. Выращивали на огородиках - довольно обширных, надо сказать, - разные злаки, овощи и фрукты. Овощи и фрукты гарпии любили, злаки шли на каши людям. Гарпии каш не ели, предпочитали мясо. Ещё в обязанности людей входили очистка пещер, изготовление одеял для гарпий и приготовление того мяса, которое гарпии изволили есть поджаренным. Людей было мало, гарпий много, и следующая срочная работа начиналась сразу же после того, как заканчивалась предыдущая. Так много я не работала никогда, на сон оставалось совсем немного времени. Гарпии это знали и иногда даже жалели людей, приказывали Дуду устраивать отдых тем, кто был совсем измотан. По этой же причине они при первой возможности старались украсть людей живыми. Кормили гарпии неплохо (когда было чем кормить, конечно). На волю, в лес людей не выпускали никогда. Даже дрова для костров гарпии приносили сами. На второй день плена Дуду взял меня с собою, как он сказал: 'Поклониться первому человеку - слуге гарпий'. В глубине массива, в довольно крупной пещере стояла статуя пожилого человека, который держал на вытянутой руке маленькую гарпию. - Поклонись первому человеку - гарпии! - торжественно провозгласил Дуду. Я наклонилась и при мечущемся свете факела (масляных ламп у людей здесь не было) прочитала древнюю надпись: 'Потомки мои! Будьте добрыми к гарпиям, которых люди создали для забавы. После Катастрофы, когда драконы уничтожили человечество, о них некому стало заботиться, а их руки не предназначены для работы. Поэтому я и моя семья, мы посвятили свои дни заботе об этих несчастных существах. Будьте и вы добры к ним'. Я уже хотела прочитать Дуду, что здесь написано, но потом решила, что ему это может не понравиться. О его роли в жизни маленькой общины мне уже рассказали другие люди, после того, как отобрали всю одежду (нож и самострел гарпии отобрали ещё раньше). Единственное, что мне удалось сохранить - это пёсика Петю, через которого теперь говорила тётя Ксюша. Когда мне становилось совсем плохо, я жаловалась тёте Ксюше, а та меня жалела. Это приносило некоторое облегчение. Тётя Ксюша сказала, что видела через свою мощную оптику, как повозки с другими детьми благополучно добрались до дома. Это было хоть какой-то приятной новостью. Однажды мы разговорились. Тётя Ксения сказала, что тоже в детстве занималась танцами, только не эстрадными, как я, а балетом. Несколько часов мы потратили на приятную беседу о том, в чём заключаются отличия (я мотыжила землю на поле, на вершине скалы, и нам никто не мешал). Отличия оказались не такими уж и большими. - А математические загадки вы не знаете? Математических задач Ксюша не помнила, зато предложила научить играть в шахматы. В шахматы я играть умела, мы иногда играли с дядей Петей и с Лейте. - Некогда мне в шахматы играть. Спать хочется смертельно. А что ещё вы умеете? Крылья не умеете делать? - Нет, не умею, это надо капитана... дядю Петю ждать. Это он на инженера учился. А я в детстве в секцию скалолазания ходила, мы даже в горы выезжали по скалам лазить. Слушай, а правда, давай я тебя по скалам научу лазить? Возьмёшь и слезешь с этой скалы. - Как, по вертикальной стене? Такого не бывает, я не муха. - Ты удивишься, на каких маленьких зацепках может висеть человек. И даже там, где нет зацепок, а только трещины в скале. А трещины есть в любой скале. Будешь по вертикали ходить, как по полу родной пещеры. Я на соревнованиях на такую высоту, как пещера гарпий, за три минуты залезала. А ну-ка покажи твою руку... гибкие пальцы, три сочленения... подойдёт. Придётся только научиться подтягиваться. Подтягиваться я не умела. То есть умела, но плохо. На танцах нас тренировали больше работать ногами. Я неплохо лазила по веткам, но когда тётя Ксюша потребовала подтянуться на небольшом выступе скалы, я едва подтянулась три раза. - Плохо, надо подтягиваться минимум пятнадцать раз, - оценила тётя Ксюша. - Пятнадцать раз! - ужаснулась я. - Не бойся, за три недели накачаем твои мышцы. С этого дня мы начали тренироваться. Тётя Ксюша заставляла подтягиваться по многу раз в день, по два - по три подтягивания. Когда я оставалась одна, мы учились лазить по скалам. Это действительно оказалось несложным. Скалы, которые на первый взгляд казались отвесными и ровными, при ближайшем рассмотрении оказывались усеянными мелкими выступами, трещинами и выбоинами. Тётя Ксюша не могла показать, как ставить руки и ноги, но даже устных объяснений хватало, чтобы понять. Искать большие зацепки оказалось необязательным - тётя Ксюша учила, что можно сунуть кулак в вертикальную трещину, зажать там, и он будет держать не хуже ручки. Ещё можно было залезть в вертикальную трещину и распереться там спиной и ногами, или только ногами - так можно было легко стоять даже в вертикальной гладкой трещине, где не было никаких зацепок. Нечто подобное мы проделывали в коридорах летающего корабля, когда на нас напали рыжие волки. Через три недели я лазила уже неплохо. Маленькая скала, на которой я училась в первые дни и которая казалась почти непроходимой, теперь была не страшнее ступенек в пещерах. Теперь я могла взобраться по ней с закрытыми глазами, а в некоторых местах даже без рук. Через три недели и два дня плена прилетел дядя Петя. Тётя Ксюша тоже осталась, чтобы помогать советами во время побега. Побег был назначен на раннее утро следующего дня. Когда я, дрожа от страха, приблизилась к краю обрыва, Светило только вставало над горизонтом. Гарпии - лентяйки ещё спали в своих пещерах, укутанные одеялами, сплетёнными людьми из специальных трав. Но я всё равно боялась - отходить так далеко от огородов нам не разрешалось, в основном, для того, чтобы не попасть на зуб драконам. Было довольно холодно, середина осени никак не способствовала прогулкам без одежды. Но я не брала никакую одежду, да и не было у меня никакой одежды. То лохматое одеяло - накидку, которое я связала из остатков трав от одеял гарпий, годилось только для неспешной ходьбы, но никак не для лазания по скалам. Приблизившись к обрыву, я поняла, что побег не удался. Весь верх скал зарос разными травами. Попытка подойти поближе и пробраться к камням закончилась бы только соскальзыванием в обрыв. - Надо искать расщелину, - сказал Петя. Следующий час я искала выход, свободный от трав, но так и не нашла. Та сторона, что была обращена к морю, заросла скользкими лишайниками и мхом. В отчаянии я вышла через 'главный' вход, на площадку гарпий, и глянула вниз. - Прыгай - прыгай, - поддразнили сторожевые гарпии, - из тебя получится хорошая отбивная, даже отбивать не надо. Побег был исключён и с этой стороны. Все скалы ниже площадки были завалены навозом сотен поколений гарпий. Лезть по этому скользкому и непрочному покрытию было невозможно. Провожаемая криками гарпий: 'Отбивная! Отбивать не надо! Хи-хи!', я вернулась обратно. - А давай сделаем тебе парашют? - предложил Петя. - Лучше верёвку сделать, спустится на ней там, где растут травы, а ниже по скале полезет, - предложила тётя Ксюша. - Нам верёвки запрещено делать. Дуду говорил, кто начнёт верёвку делать - сразу смерть. А что такое парашют? - Это такое устройство из ткани... раскрывается в воздухе и замедляет падение. У вас тут атмосфера плотнее, чем у нас, вес у тебя небольшой, парашют для тебя будет совсем небольшим. Дай-ка я посчитаю. Так, плотность воздуха два с половиной кило на куб... Скорость спуска семь метров в секунду, это как с трёх метров спрыгнуть... Вес у тебя килограмм двадцать - двадцать пять. Один квадратный метр даст силу в шесть кило... итого нужно четыре квадратных метра. Везёт вам, у нас потребовалось бы девять квадратов. - Так мало? - удивилась я. А потом приуныла: - У меня совсем нет ткани. - А шкуры есть? - Шкур много. Гарпии много живности съедают, шкуры нам дают облизывать, а потом выкидывают. - Вот из них и сделай. За этим разговором мы подошли к моей пещерке - маленькому отростку от основного хода, который мне выделили для ночлега. Там меня уже ждал сердитый Дуду. Вместо обычной глуповатой улыбки, которую он носил во все времена (даже когда называл тех, кто назначен на съедение), его лицо сейчас выражало очень большое подозрение. - Ты где была? Тебя гарпии к себе требуют! - набросился он на меня. Сердце у меня замерло - неужели бестии что-то пронюхали о моём побеге? Но внешне я не подала и виду и пошла за Дуду. Оказалось, что дело было совсем не в побеге. Гарпии где-то украли двухлетнюю девочку. Её мама погибла. От лап гарпий или от нападения хищника, мне не сказали. Гарпии, которые её принесли, летели всю ночь, и ребёнок был в полубессознательном состоянии. - Ты будешь ей мамой. Ты вырастишь нам хорошую служанку! - проскрипела одна из старых гарпий, - А если ты будешь плохо заботиться и она умрёт, мы тебя съедим! Хи-хи! - Хорошую служанку! Съедим, если что! Хи-хи-хи! - подхватили остальные старые гарпии. Я молча поклонилась, взяла девочку на руки и ушла. Вечером этого дня тётя Ксения распрощалась и улетела в свой мир. Счастливые. Хотят - летят сюда, хотят - туда. Девочка пришла в себя только через сутки. Все эти сутки она спала, кормить её приходилось жидкой кашкой, которую она глотала, почти не просыпаясь. Её звали Лара, она происходила из Вертулии - пещеры, которая была третьей от нас. Она помнила только, как на них с мамой напал хищный ящер, дальнейшего она не знала. Я сказала, что теперь буду ей мамой. Лара заплакала. Я бы на её месте тоже заплакала. Появление ребёнка неожиданно помогло с побегом. С меня сняли часть обязанностей по работе на огородах. Когда я взяла кучу шкур для изготовления парашюта, то сказала, что это для одежды ребёнку, и ни у кого возражений не возникло. Возни с Ларой было много, она не всегда ещё умела проситься в туалет, приходилось вытирать - Дуду следил, чтобы в пещерах было относительно чисто. Гадить где попало разрешалось лишь гарпиям, поскольку за ними убирали люди. Я сделала Ларе небольшой рюкзак - сиденье из сыромятных ремней, теперь я везде могла носить её на себе, за спиной - на поле или на кухню, это было быстрее, чем водить за руку. Но основное назначение рюкзака было, конечно, совсем другим - он должен был держать Лару во время прыжка с парашютом. Дуду углядел это новшество и тут же добавил мне работы на поле. Пошив парашюта чуть было не сорвался из-за других людей. Я уже сшила почти половину, когда однажды в мою пещеру вошел Писто - противный мальчишка, на три года старше меня. На нём красовался красивый кожаный плащ. Отобранный у меня плащ. Я сидела на полу пещеры, завёрнутая в одеяло из трав, и при свете масляной лампы пыталась шить парашют. Жир для лампы я вытопила из остатков животного жира, того, которые гарпии не стали есть в те дни, когда было много мяса. Шить приходилось шнурками из кожи или отрезками корешков. Учитывая то, что большинство шкурок были небольшими и принадлежали разным сусликам или зайцам (гарпиям редко удавалось поохотиться на кого-нибудь крупного), работёнка эта была очень непростая. - Ух ты! Найва новый кожаный плащ для меня сделала! - завопил Писто и рывком выдернул полотно из моих рук. - Отдай! Это для ребёнка, на зиму! - закричала я. Бесполезно - Писто уже свернул добычу и не собирался отдавать. - Спасибо за новый меховой плащ, Найва. Ты такая хозяйственная! На самом деле я к тебе по другому делу. Пошли, я тебе покажу одно интересное место. Там много разных штуковин, которые гарпии собирали много лет. Мне пришлось замолчать, взвалить на себя Лару, взять лампу и пойти за Писто. Противный мальчишка не соврал. Он действительно привёл меня в сокровищницу гарпий. Это была крупная пещера в самой глубине горы. Здесь горами высилась разные штуковины, которые гарпии посчитали интересным подобрать. Сотнями лет они приносили их в пещеры, игрались несколько дней, а затем сваливали в сокровищницу и забывали навсегда. Большинство вещей в пещере было абсолютным мусором. Черепки раскрашенных глиняных горшков, давно проржавевшие и потерявшие форму металлические изделия, обрывки крашеных тканей. Но были и некоторые полезные вещицы. Я подобрала два бронзовых зеркала. Одно было очень неплохим, только отшлифовать надо. Очень большая ценность - в нашей пещере только у нескольких женщин были зеркала. Второе было совсем маленьким, погнутым и разорванным пополам. Я взяла его для того, чтобы сделать из него нож. В дальних кучах я нашла даже самострелы. Гарпии не смогли понять принципа их действия и просто забросили подальше. Оставалось только сделать к ним стрелы, что было не так уж и сложно - разного дерева гарпии приносили довольно много, а камень для наконечников можно было взять наверху. Я спрятала один самострел под рюкзак Лары. Девочка заворочалась, самострел мешал ей сидеть, но не заплакала. - Только в гарпий не вздумай из него стрелять, а то они нас всех казнят, достанешь - сам тебя первый зарежу, - предупредил Писто. Уже на выходе пёсик Петя заприметил в глубине кучи интересное устройство. По его просьбе я вытащила из мусора небольшую чёрную пластинку. Одна сторона у неё была матовой, зато другая была гладкой и глянцевой, на этой стороне виднелся бугорок. Неплохое зеркало, и как я сама не заметила? - Будь я проклят, если это не электронная книга! - пробурчал пёсик Петя. - Книга? - удивилась я. - Тихо! В пещере посмотрим. В пещере Петя потребовал от меня нажать на все бугорки как на передней, так и на задней панелях странной штуковины. Поддался только один, когда я на него нажала, то часть стенки отъехала, и открылся отсек, заполненный какой-то трухой. - Ага.. аккумулятор, как и положено, совершенно мёртвый. С этим предметом нам придётся повозиться. Несколько дней Петя 'возился' с находкой, запускал в неё лапу и разговаривал сам с собою. В основном, ругался. Я тем временем начала шить новый парашют. Писто растрезвонил, что отобрал у меня меховой плащ, и несколько самых противных стариков из числа тех, что прожили здесь всю жизнь, стали по несколько раз в день заглядывать в мою пещеру. Как только полотно стало больше метра в длину, один из них тут же у меня его отобрал. Драться смысла не было - он превосходил меня по весу в три раза. Я пошла к Дуду и пожаловалась, что другие люди отнимают у меня пелёнки и одеяла для ребёнка. Дуду нашел старика, но у него к тому времени отнял полотно другой старик, и мне вернули две половинки порванных шкур - старики порвали их, пока дрались. Я не особо расстраивалась. Это полотно я намеренно сшила кое-как, из невыделанных и даже из неочищенных шкур, специально как приманку. Писто, продолжавший носить мой первый парашют (он был любимчиком у Дуду), заработал воспаление кожи - невыделанные сырые шкуры начали гнить у него на плечах. Так ему и надо, мерзавцу. Вместо того, чтобы избавиться от опасной вещи, Писто продолжал её носить, только стал подкладывать под плечи пучки трав. Три дня я потратила на то, чтобы заточить зеркало до остроты ножа, а также на изготовление стрел. Когда один из стариков попробовал отобрать у меня почти готовый парашют, то получил ножом в ногу. Он попробовал драться, но я приставила к его груди взведённый самострел. Быть дочерью главного механика иногда очень полезно. Противный старикашка убежал, причитая и умоляя его не убивать. Удивительно, насколько они здесь все жестокие и трусливые. Через четыре дня Петя объявил, что 'всё готово и можно включать'. Я не могла предположить, что может быть готово, но с интересом вызвалась помочь. - Смотри, Найва, мне придётся передавать питание электричеством этому прибору через зубы, а разъём у него на задней стороне. Поэтому для того, чтобы я мог видеть то, что появится на экране, тебе придётся показывать мне его в зеркале. Поняла? Ну что, начали? Петя залез под чёрный ящичек, я взяла их обоих на руки и поднесла к зеркалу. Чёрный ящичек вдруг засветился, почти так, как панели на корабле пришельцев, когда он ещё летал. На экране возникли буквы. Удивительно, они почти не отличались от наших, современных. Я прочитала надписи - Дневник, Книги, Картинки, Музыка, Учебники, Управление Внушениями. - Наами на убую, - промычал Петя из-под ящика. Я нажала на 'Картинки'. На экране возник бесподобно точный протрет девушки на фоне морского пейзажа. Я моментально узнала скалы вокруг нашей пещеры, вот только Мёртвый Берег, - так назывался длинный песчаный берег, начинавшийся сразу за скалами нашего дома, - был усеян людьми, кое-где торчали из песка навесы для защиты от Светила. - Какой точный рисунок, - восхитилась я, - только враньё полное, на Мертвый Берег нельзя выходить, либо головоноги достанут, либо песчаные пауки в песок затянут. - Это не рисунок. Это фото. С реальности. Это запомненная картинка с реальности. Нажимай на стрелку, - промычал Петя, отчаянно вглядываясь в бронзовое зеркало. Я не поверила, но послушно нажала на стрелку. Вслед за первой картинкой последовали другие. Та же девушка, но в лодке на море. Лодка крупная, с прочной решеткой над салоном. Девушка с парнем, он её обнимает. Таких картинок было несколько, на одной девушка закрыла глаза, на другой отвернулась, на третьей все получились расплывчато, на четвертой парень чихнул... Тут я поверила, что это картинки с реальности. Никто не стал бы тратить столько сил на рисование подобной ерунды. Следующие картинки были ещё интереснее - девушка за столиком, множество столиков стоит перед главным входом в нашу пещеру, над входом надпись 'Гостиница 'Старая Пещера'. Муниципальный курорт Ирлин-7'. Защитных ворот нет. На заднем плане странные повозки - намного больше наших, и без лошадей. Следующая серия картинок была посвящена гарпиям - девушка сидит на доске, которую держат в воздухе три гарпии, девушка высоко в небе, её несут гарпии, она смеётся... Они катались на гарпиях! Эти картинки были сделаны на другом фоне - на фоне скального массива, в котором я теперь находилась. Здесь рядом с девушкой часто появлялись другие люди, взрослые и очень серьёзные. Чаще всего - дяденька, скульптуру которого я видела внизу, тот, которого Дуду назвал 'первый человек-гарпия', только намного моложе, и тётенька, которая ласково обнимала его. Эти люди жили в домах... в домах, которые стояли на поверхности, и даже без решеток на окнах. - Скорее всего, это личная записная книжка дочки научного сотрудника, работавшего с гарпиями, - сказал Петя, - посмотри теперь раздел 'Учебники'. В 'Учебниках' было много интересного. Книги про разные болезни, про разные переломы и как их лечить. Книжки были красивыми, с картинками. Мало того, водя пальцем по экрану, картинку можно было поворачивать, чтобы рассмотреть со всех сторон, как будто она была не картинка, а настоящий живой предмет. Из этих книжек Пете пришлось меня вытаскивать. Было очень интересно почитать про устройство человека и про методы лечения. Петя извивался под книжкой, мычал и рычал, требуя закрыть один учебник и открыть другой. Ему хотелось посмотреть, какие предметы изучала девушка с фотографий. А мне было так интересно читать, что слушаться совершенно не хотелось. За несколько минут я узнала о медицине больше, чем знали все наши взрослые. Петя угрожал отключить питание, и один раз, когда я зачиталась про лечение переломов, привёл угрозу в действие. Пришлось исполнять его пожелания. Кроме учебников про устройство человека, хирургию и лечение общих болезней в разделе находились учебники механики, прочности, аэродинамики, химии, генетики, микробиологии, генетического создания живых существ, устройства гарпий и драконов. Пете пришлось объяснять мне смысл большинства эти слов. - Наша девочка училась на создателя живых существ. Похоже, нам повезло, малышка. Как бы теперь скачать эту информацию... К сожалению, я не могу скачать её напрямую. Коробка герметичная, а стандарты передачи информации у нас разные. Придётся нам изобретать какое-нибудь устройство питания, а тебе перелистывать лист за листом и показывать мне. Но для начала надо удрать отсюда... Доработка парашюта заняла ещё неделю. Кормление и присмотр за ребёнком занимали много времени, кроме того, нас часто заставляли работать на огородиках - надо было посадить все озимые культуры. Понемногу я доделывала парашют. Надо было сделать стропы, хоть какую-то подвесную систему. Поскольку изготавливать верёвки было запрещено, пришлось резать кусочки шкур на ремни, связывать их между собой и прятать под Лару. Осмотрев готовое изделие, Петя вдруг заявил, что парашют не успеет раскрыться. - Высота маленькая. Он не успеет тебя затормозить. Придётся делать ему распорки - чтобы ты прыгала с парашютом в уже рабочем положении. Это звучало страшно, но на практике оказалось очень простым. В качестве распорок можно было использовать две двухметровые ветки, связанные крест - накрест. Их пришлось хранить наверху, в укромном месте среди скал. Вставлять в парашют их предполагалось непосредственно перед прыжком, что было новой сложностью. Другие люди могли мне помешать - надо было не только проскользнуть мимо них с готовым парашютом, но и успеть его собрать до того, как спохватятся сторожевые гарпии. Когда парашют был готов, Петя неожиданно сказал, что побег придётся отложить. - Ксения берегла тебя, не говорила. У твоих людей проблемы. Тебе нельзя сейчас возвращаться. Живи пока у гарпий, тут хоть кормят. Я начала возмущаться - через три недели шкуры сгниют, и на них нельзя будет положиться. Я потребовала разъяснений, но Петя отказался что-либо говорить. Зато он разрешил мне, пользуясь его энергией, читать учебники, сколько я захочу. Я с интересом взялась за медицину. Многое было непонятным, названия лекарств, которые использовали предки, были для меня пустым звуком, но всё равно это было жутко увлекательно: про полостные операции или про лечение пробитых черепов у нас давно не слышали. Люди, получившие рану в живот или череп, обычно умирали. Да и про другие болезни я узнала много нового. Как-то раз я заглянула в раздел 'Управление внушениями'. Там не было ничего интересного, только какие-то цветные полосы и кнопки прокрутки рядом с ними. Даже Петя не смог понять, что это такое. Посмотрев на эти полосы, я загрустила. Они были очень похожи на те цветные ленты, что мама вплетала в косу по случаю праздника. Пробы ради я потыкала в эти цветные полоски, продолжая думать о маме. Интересно, думает ли она обо мне? По прошествии двух недель Петя объявил, что можно попробовать убежать. Побег, как и в прошлый раз, наметили на утро. С вечера я упаковала все запасы сушеного мяса и овощей, чтобы хоть что-то есть в дороге. Мне было достаточно добежать до ближайшей пещеры Отдохновения Странствующих, а она была недалеко - скакуны преодолевали это расстояние за час. С учётом дополнительного расстояния от пещеры гарпий, если бежать, не останавливаясь, можно достичь пещеры за три - четыре часа. А вот сколько времени придётся провести в пещере, неизвестно. Конечно, там всегда хранятся запасы продовольствия, но гарпии, рассерженные побегом, могут стеречь меня там неделями. Да и путешествовать до родной пещеры в одиночку я тоже не собиралась, по пути было много других хищников. Я думала ждать каравана со скакунами, а он мог придти через месяц, а мог и позже. Так что лучше было подготовиться к худшему. Рано поутру, тяжело нагрузившись едой, самострелом, зеркалами, парашютом и рюкзаком с Ларой, я начала пробираться к выходу. Все люди и гарпии в пещерах ещё спали. Ближе к выходу мне показалось, что в параллельном ходу мелькнула фигура Дуду. Постояв несколько минут с колотящимся сердцем, я решила, что это кто-то из стариков, вышедших подышать воздухом - некоторые из них страдали бессонницей. Подъём наверх и сборка распорок прошли без помех. Когда я уже готовилась закрепить парашют на распорках, невдалеке послышался голос: - А что это ты делаешь? Это был Дуду. Он находился довольно далеко от меня, но не так далеко, чтобы не понять, что именно я делаю. Я стояла недалеко от обрыва, у меня в руках были верёвки и странные устройства, никак не подходящие для сельскохозяйственных работ. При всей его глупости Дуду не мог не сообразить, что происходит нечто странное. Я схватила крестовину, сунула её в руки Ларе с криком: 'Держи!' и побежала к ближайшей скале, вздымающейся над нашей площадкой на добрых сорок метров. Лара каким-то чудом удержала палки. На ходу я привязала крестовину к себе и, радуясь тому, что не успела извлечь намотанный на Лару парашют, полезла вверх по скале. Вот где пригодились уроки тёти Ксюши! Боковым зрением я видела, как Дуду бежит ко мне, и поняла, что он не успеет. - Убегать нельзя! По скалам лазить нельзя! Ты не муха и не белка! Слезай немедленно! Скала была простенькая, с множеством трещин и огромных зацепок. Я взлетела по ним за минуту. Дуду попробовал лезть за мной, но он не брал уроков у тёти Ксюши, через два метра испугался и спрыгнул. Он принялся бегать у подножия горы кругами и кричать свои глупые запреты. У верха скалы нашлась неплохая площадка, на которой я смогла разложить крестовину и натянуть на неё парашют. Увидев готовый парашют, Дуду понял, что я сейчас улечу, и с громкими криками кинулся вглубь пещеры - ябедничать сторожевым гарпиям. На входе, у площадки всегда дежурит пара сторожевых гарпий. Они смотрят, чтобы драконы не устроили засаду у входа в пещеру. Если Дуду побежит достаточно быстро, то гарпии не успеют помешать мне спрыгнуть, но могут перехватить меня в полёте. Это может стать помехой... Дополнительной сложностью было то, что площадка находилась довольно далеко от обрыва. Я планировала спрыгнуть с обрыва и оказаться прямо в лесу под скалами. Теперь была большая вероятность того, что ветер отнесёт меня обратно к скалам. - Придётся разбегаться и прыгать с разбега. Только подожди, пока ветер задует посильнее. Он тебя понесёт от скал, к морю, - посоветовал Петя. Ветра, как назло, всё не было. От площадки послышались крики - видимо, гарпии поверили Дуду и начали набирать высоту. Через минуту они будут здесь. Наконец задул лёгкий ветерок. Я дождалась, пока он превратится в ощутимый порыв, разбежалась и сделала шаг в пустоту. Ремни, которые я не успела толком расправить, больно врезались в кожу. Лара за спиной заплакала. Палка крестовины громко треснула и сломалась, но парашют уже набрал воздух и надулся. Я висела в воздухе, и ветер, как это ни странно, нёс меня не вниз, а вверх! Удивительное, упоительное ощущение - видеть свой мир под ногами! Жаль, что больше не будет шанса так полетать. Из-за пазухи донёсся голос Пети: - Ничего себе у вас тут термики! Такой вес при такой малой площади вверх поднимают! Наклони парашют влево, чуть-чуть. А то тебя сейчас в море унесёт. Я послушно потянула на себя левые стропы. Глянув влево, я обнаружила, что от площадки ко мне несутся две чёрные точки. Но земля приближалась гораздо быстрее...
   Глава 10. Самый страшный зверь.
   Узнав, что мы вернулись без Найвы, мама очень долго плакала. Потом она каждый день упрекала папу в том, что у них нет четвёртого ребёнка. Папа отвечал, что не может работать над этим чаще четырёх раз в день. Мне тоже было грустно - Найвино отсутствие ощущалось очень остро. До этого каждую секунду каждый день можно было ей что-нибудь сказать и получить весёлый ответ. Теперь для того, чтобы с кем-нибудь поговорить, надо было идти в школу или к друзьям. Вечером дня перед тем, как началась война, мы с Масей поспорили о том, какой зверь самый страшный. Мася говорил, что гигантские хищные ящеры. Я говорил, что тигры - тигры иногда могли загрызть ящера, когда действовали вдвоём против одного. Мама сказала, что тогда самый страшный зверь - это дикий кабан, потому что даже тигр уступает ему дорогу в лесу. Папа, задумчиво разглядывавший какой-то чертёж, рассеяно заметил, что самый страшный зверь - это человек. Мы с Масей удивились - почему? Папа не стал объяснять, сказал только: 'Подрастёте - узнаете'. Утром мы с Масей и группой других детей должны были идти за дровами. Мася, Писо и Аттиро теперь не-разлей вода друзья с дедушкой Мариконом. Дедушка Марикон быстро поправился после известной битвы с гарпиями. Наши шестилетки ежедневно навещали его в медицинской пещере, а дедушка в награду за смелые действия подарил свой самострел Писо. Писо невероятно рад подарку, он везде ходит с этим самострелом, а дедушка Марикон ходит с другим, попроще. Пока мы собирали всю компанию, немного припозднились, и теперь стояли в ожидании открытия врат в самых задних рядах, за коровами. Наконец ворота открылись. Толпа двинулась вперёд, но почему-то сразу остановилась. Я взобрался на выступ, чтобы посмотреть на причину затора. Перед выходом из пещеры стояли воины Макланты и сам Великий Государственник. Когда я видел его в прошлый раз, во главе пиршественного стола, он не показался мне опасным человеком - невысокий, толстый мужичок с брюшком типа 'проглотил арбузик'. Говорил он вежливо, протяжно и с улыбкой. Теперь он тоже говорил с улыбкой, но слова его были злы: - Мы принесли в ваше дикое племя благо государственности! Мы научим вас порядку! В эти нелегкие времена наш народ должен объединить ресурсы, чтобы противостоять дикой природе и хаосу эгоизма! Складывайте оружие и сдавайтесь! Сразу после того, как мы вернулись из путешествия по обмену, нас всех - всех, кто ездил, вызвали к вождю. У вождя сидели все мастера племени, даже наш папочка. Нас допросили, взрослых отдельно, детей отдельно. Задавали вопросы самые глупые - что мы ели, когда начались занятия в школе, сколько стоит картошка в деньгах соседней пещеры. Мы честно рассказали всё, что видели - есть нечего, работают только дети. Вождь помрачнел и сказал, обращаясь к Главному Ведуну: - Они могут попробовать. - Маловероятно. Столько людей не поместится в Приюте Странствующих, - ответил тот. - А ты уверен, что они не построили другую пещеру неподалёку? Что они могут попробовать, мы так и не поняли, поскольку нас выгнали. Но с этого дня перед открытием врат у выхода стало собираться по дюжине воинов. Теперь эти воины громко обругали Государственника и попытались закрыть ворота. Закрыть ворота не получилось - нападавшие успели просунуть бревно между створками. Воины кинулись его выбивать. Из рощи неподалёку вылетели стрелы. Закричали раненные. Я видел, как воины Макланты - те, которые всегда были воинами - подталкивают копьями идти нападать мужиков, которых я видел в Макланте работающими на полях. У ворот началась свалка. Я решил, что нам лучше быть подальше, соскочил с приступочки и крикнул своим бежать в пиршественную залу - это одна из самых больших и глубоких пещер. Нас обогнал посыльный от стражников, он бежал к вождю и на ходу оповещал всех о нападении. Началось столпотворение. Скотина, которая поначалу пёрла вперёд, на пастбища, испугалась и побежала внутрь. Навстречу выскакивали кое-как вооружённые мужики и бежали к воротам. Дома никого не было. Я схватил щенка и кошку, позвал собаку, захлопнул дверь. Мы с Масей направились в зал пиров. Там уже собралась значительная часть племени, вождь тоже был там. Через несколько минут появился наш папочка, в доспехах, весь обвешанный оружием. Он горел желанием вступить в бой. Вождь отобрал у него оружие, доспехи и велел идти ковать стрелы. Папа нашел меня глазами и поманил с собою. Мы с Масей пошли в мастерскую, где я качал мехи, папа ковал, а Мася складывал готовое. Несколько раз приходили посыльные и забирали наконечники для стрел. Пришла мама и принесла новости. Она была у подруги, когда началось нападение. Соседнее племя неплохо подготовилось к нападению. Они заготовили щиты, которые не пробивались нашими самострелами, и вязанки с едкой травой. С помощью быстрого натиска им удалось захватить почти все верхние пещеры и половину пещер среднего яруса. Там осталась часть наших женщин и детей. Потом наши мужчины завалили ходы камнями, через отверстия в которых тыкали копьями и расстреливали из самострелов нападающих. Наступление захлебнулось. Сложилась ничейная ситуация - пришельцы не могли пробиться внутрь, к запасам еды, но и наши не могли пробить их щиты, за которыми чужаки тоже насыпали баррикады из камней. Кроме того, нападающим надо было кормить тех пленных, которые оказались в их власти. Вождь предложил пропустить всех женщин и детей внутрь, в нашу часть пещеры, но Государственник не согласился. Начались переговоры, которые не закончились ничем. В таком состоянии мы просидели неделю. Работники разобрали недавно созданный завал на месте обнаруженного нами второго входа, поставили там крепкие двойные ворота, замаскированные под камни. Наш вождь не спешил делиться с пришельцами этим секретом, и потому наши люди выходили только рано утром - до того, как открывались ворота пришельцев. Еды у нас было много, а вот заготовка дров только начиналась, и потому наши разведчики выходили наружу за дровами. Наши переговорщики потешались над пришельцами, спрашивали, не голодно ли им там сидеть без еды, на голом государственном энтузиазме. Предлагали убраться подобру - поздорову. У нас еды для людей и животных было запасено на несколько лет вперёд, если считать неприкосновенные запасы зерна. С той стороны отвечали, что посмотрят, как мы запоём весной. Я слышал, как взрослые рассуждали, что, судя по всему, пришельцам удалось убрать (или начать убирать) ту часть урожая, которой мы обычно брезговали - мелкую картошку, малоценные овощи, недозревшие орехи. Если вдобавок охотиться, то на таких запасах пришельцы смогут худо-бедно дожить до весны. К концу недели я припомнил некоторые высказывания Пети, пошел к вождю и сказал, что могу построить такой рыболовный корабль, на котором смогу ловить рыбу даже сейчас, не дожидаясь зимы. Вождь удивился и вызвал папу. Папа удивился ещё больше и сказал, что ни о чём таком не слышал. Когда я перечислил всё, что мне нужно, вождь помрачнел. Для постройки такого корабля нужна была бригада плотников и выход наружу. Вождь собрал всех специалистов, а меня выгнали. Они обсуждали это дело двое суток, но потом всё-таки решили рискнуть. Начались переговоры с другой стороной. Сначала захватчики удивились, но когда услышали, что мы можем наловить рыбы на два племени на год вперёд, согласились попробовать и пропустить строителей корабля наверх. На следующий день две дюжины мужчин с инструментами протискивались через узкий лаз, разобранный в баррикаде. С той стороны пришлось протискиваться через такой же лаз. Захватчики обшарили каждого работника, но, не найдя ничего, кроме пил (топоры нам должны были предоставить захватчики), пропустили. Весь день мы работали под прицелом трёх десятков самострелов. Вечером мы вернулись обратным порядком - кормить нас захватчики не собирались. В следующие дни захватчики, увидев, что мы не замышляем нападения, несколько расслабились. Петя говорил, что на нашем месте он сделал бы корабль из двух корпусов, соединённых прочной рамой, а сверху навалил бы соломы - чтобы морские твари думали, что это просто такой комок травы плывёт. Так я и собирался сделать, но только если Петя думал делать корпуса из досок, то я хотел их сделать из цельных деревьев. Для лодок наше племя регулярно заготавливало огромные стволы деревьев - великанов, больше двух метров в диаметре. Спилить их было очень сложно, при падении они были опасны. Поэтому заготовки для корпусов обычно делали большой группой, растягивая дерево со всех сторон верёвками. Зато высушенное несколько лет на чурбачках, под навесом, такое дерево превращалось в отличную основу для лодки - оставалось только выдолбить его изнутри и надставить доски сверху. Для своего корабля я избрал немного другую технологию - мы не выдалбливали верх дерева, а сделали только небольшой лаз внутрь. Превращаться в завтрак для головоногов я не собирался. Два корпуса превратились в два пустотелых цилиндра с небольшими выходами сверху. В носу и в корме, там, где было цельное дерево, по моей просьбе продолбили сквозные горизонтальные отверстия для цельных деревьев, которые стали соединительной рамой. Когда корпуса перенесли к морю, соединили поперечными стволами, закрепили клиньями и расчалили диагональными брусьями, в реальность дела поверили все, даже те, кто до этого не верил. Создание корпуса заняло три недели. А вот паруса я сделал точно так, как говорил Петя - безопасно разрушаемой конструкцией. 'Пусть головног или кто ещё тянут их, сколько захотят, вы просто отпускайте троса навески изнутри, а потом, когда они наиграются, подтянете их обратно, - говорил Петя, - только паруса надо будет делать не мягкими, не из ткани, а жёсткими, из плетёных ковриков бамбука, или из реек'. Дополнительными аварийными парусами являлись похожие на крылья птиц крылья из досок, которые располагались по всей высоте мачт. Установка мачт и такелажа заняли ещё неделю. Такелаж пришлось переделывать, тот, который мы провели первоначально, по образцу наших рыбачьих лодок, оказался очень неудачным. Он легко путался, а нам нужно было сделать так, чтобы парус, утащенный даже за двадцать метров, легко возвращался назад. В итоге придумали такую схему, при которой каждый парус (у нас было два паруса на двух мачтах) управлялся только тремя тросами. Был бы Петя, установка такелажа прошла бы легче... Но пёсик остался с Найвой. Вёсла на корабле тоже были, но грести ими было очень неудобно - всего четверо человек могло орудовать выдвижными вёслами, высунувшись по пояс из круглой дыры в середине каждого из корпусов. Корабль был, в основном, парусным. Захватчики расхаживали вокруг нашей стройки, смотрели голодными глазами и поторапливали - им очень хотелось есть. Их вождь оказался очень строгим и навёл железную дисциплину. Еды даже с учётом собранного нашими женщинами урожая могло хватить до следующего года только при очень строгой экономии, и охранники кидали на наши бутерброды такие взгляды, что дрожь брала. В день, когда начали смолить корпус, наш вождь собрал совещание. Просмолка корпуса не могла занять более двух дней, и встал вопрос о том, кто пойдёт за рыбой. - Я пойду, - сказал я. Это утверждение возражений не встретило - кто придумал, тот пусть и расхлёбывает. - Я поплыву, - сказал папа. - Возражаю, ты специалист по металлам и механизмам, - запретил вождь. - Я пойду, - сказал Мася. - Запрещаю, - одновременно сказали вождь, папа и мама. В пиршественной пещере установилась могильная тишина. Бывалые воины мялись и опускали глаза. Схватиться со львом или с тремя воинами Государственника - это ещё куда ни шло, но вот щупальце головонога... это их пугало. - Я пойду, - сказал Серый. - Принято. Серофан Висалу, - утвердил вождь. - Запрещаю, - сказала мама Серого. - Запрет отклонён. Мужчина имеет право погибнуть с честью, если хочет. Ну что, больше смелых нет? Двое мальчишек не смогут вытянуть парус из воды и справиться с пятитонным кораблём, - сказал вождь. - Я пойду, - прозвучал голос из угла пещеры. Вождь присмотрелся: - Господин Марикон, патриарх? Виданное ли дело... - Как ты сказал, мужчина имеет право погибнуть с честью, если хочет. Вождь удивлённо замолчал. Вслед за дедушкой Мариконом вызвалось ещё трое стариков. - Я пойду, - прозвучал тоненький голосок Квалты Апельсину. Наверное, если бы здесь была её мама, то она запретила бы Квалте, но мама осталась в захваченной части пещеры. - А ты ещё чего? - удивился вождь. - Если он идёт, то и я пойду, - сказал Квалта, показывая на Серого. - Хм... скоро придётся женить, - только и смог сказать вождь, а всё племя почему-то засмеялось. И чего смеяться? Квалта об этом везде вслух говорит уже года три. Через четыре дня мы такой пёстрой компанией начали грузиться в только что спущенный на воду корабль. Церемонию спуска провели кое-как, наспех, обычно даже лодки у нас спускают с большей торжественностью. Но вождь запретил Главному Ведуну выходить на освящение корабля, и потому мы, кое-как прошептав молитву, дали знак воинам Государственника толкать корабль в воду. Назвали корабль 'Упорный', с понятным намёком. Государственник не возражал. На воде корабль смотрелся неожиданно эффектно. Два широко расставленных цилиндра корпусов казались лапами, твёрдо державшимися за стихию, нелепый туннель - мостик из досок, служащий для переползания из одного корпуса в другой, казался крепким соединением корпусов (на самом деле корпус держали тонкие горизонтальные стволы). Немного наклонённые вперёд мачты навевали мысль об упорном и целеустремлённом характере. Туннель между корпусами мы сделали в последний момент, по настоянию Главного Государственника, я был против. Но вредный дядька упёрся - 'Не выпущу вас без возможности переходить из корпуса в корпус, вы мне нужны живыми', и всё тут. На мой взгляд, при нападении головонога этот мостик проживёт не дольше нескольких секунд, зато будет дополнительной ручкой, за которую бестия сможет нас дёргать. Просто вождь Макланты никогда не видел головонога в деле. Но вражина настаивал, пришлось сделать. Задержка в два дня была вызвана тем, что противные гномы ночью навестили корабль и стащили ряд металлических изделий. Пришлось переделывать, менять конструкцию так, чтобы крупные детали было невозможно вытащить, а мелкие можно было каждый день уносить в пещеру. За час мы обвязали корабль заранее заготовленными связками соломы, установили последние механизмы, в том числе помпы - подарок от моего папочки. Увидев, что в корабль грузятся только дети и старики, Государственник без долгих раздумий ткнул пальцем в трёх из своих мужиков. Те без единого протеста полезли внутрь. Да, ну и порядочки у них. Наши бы целый час галдели. Изнутри корабль оказался намного больше, чем снаружи - внутри двухметрового корпуса даже взрослые могли стоять, не сгибаясь. Для того, чтобы нас не било о стенки во время шторма или нападения головоногов, пришлось разделять корпуса на отсеки и привязавать к бортам верёвки - ручки. Когда воины государственника налегли на лебёдки открытия ворот, почти всё население обоих частей пещеры высыпало наружу. Наши вышли на площадку перед вторым входом, захватчики и пленные и так стояли на причале. Очень легкомысленно, с моей точки зрения - теперь захватчики знают, что у нас есть выход наружу. Паруса подхватили утренний ветер, и мы двинулись в море. Было довольно холодно, даже в кожаных сапогах и плаще чувствовалась прохлада. Море оказалось неожиданно прозрачным, видно было на много метров вглубь. Я не ожидал такого от осеннего моря, с берега оно казалось тёмным. Памятуя советы бывалых рыбаков, мы отошли довольно далеко - туда, где начиналась подводная песчаная банка. Зачем мы туда шли, я не очень понял, на мой взгляд, косяки рыбы, что сновали недалеко от берега, были ничуть не меньше, чем здесь. Мы начали расставлять плавучие сети, провозились целый час. Потом - как говорили бывалые рыбаки - надо было выждать не менее часа. За это время нас навестил головоног. Благодаря прозрачности моря мы смогли увидеть его тёмную тень задолго до того, как он приблизился, и закрыли люками входы в корабль. Петя говорил, что на случай, если он утащит нас ненадолго под воду, каждый из нас должен иметь надутые свежим воздухом мехи, чтобы вздохнуть до всплытия. Так мы и сидели, сжимая в руках запасные мехи с воздухом, при свете только масляных ламп, пока головоног шарил щупальцами по соломенному покрытию. Не найдя ничего интересного, он уплыл. Когда мы попробовали вытянуть сети, то подумали, что они за что-то зацепились. Потом поняли, что поставленные по-зимнему сети набрали столько рыбы, что мы просто не сможем их вытащить. Ловить надо было не огромными плавучими сетями, а маленьким неводом! Пришлось лебёдкой вытаскивать сеть мало-помалу, вытряхивая из неё крупную рыбу ещё в воде. В лодку попадала только разная мелочь в руку длиной, та, которая намертво запуталась в сетях. В ходе этого процесса нас навестил другой головоног, точнее, он навестил наши сети. Мы даже не стали прятаться, мы его не интересовали. Пообедав рыбой в наших сетях, он уплыл прочь, провожаемый нашим криками 'Лентяй!' и 'Слабак!'. Он опустошил наши сети не так хорошо, как нам хотелось бы. Мы провозились с очисткой сетей почти до вечера. Даже мелкой рыбы набралось столько, что взрослые утопали в ней по колено. Когда мы подходили к причалу, я шипел и ругался. Тоже мне, бывалые рыбаки! Не могли сообразить, что летом и осенью рыбы в море побольше, чем зимой! В таком настроении я прокричал встречающим, чтобы скорее выносили рыбу, потому что мы хотим сделать ещё один рейс до темноты. Управляющий у государственника привлёк всех, кого только можно, и организовал непрерывный поток с корзинами, но даже при таком потоке они выгребали рыбу очень долго - слишком долго, с моей точки зрения. Когда мы вышли в море второй раз, уже темнело. На этот раз мы отошли не более, чем на триста метров, и ловили неводом. Улов был таким, что мы его еле втащили в лодку, и на этот раз это были крупные рыбины. Хорошо, что государственник дал нам троих мужчин - нашего веса и веса стариков не хватило бы, чтобы вытянуть тали. Через час мы благополучно вернулись в порт, сняли металл и проползли в свою часть пещеры. К нашему удивлению, на ужин подали рыбу - захватчики поделились уловом с нашими. Должно быть, потому, что не успели приготовить бочки для засолки. За ужином мама вдруг сказала папе: - Мне сегодня днём странный сон приснился. Вроде не собиралась спать, но вдруг прикорнула. И снится мне, будто Найва в пещере у гарпий, живая, прислуживает им, на коленях у неё странная книга, которая светится. Но что самое смешное - помнишь игрушечную собачку, с которой дети последнее время никогда не расстаются? Так вот, эта собачка с Найвой разговаривала и советы подавала. При словах о говорящей собачке я так подскочил, что чуть не сбросил с верстака свою долю рыбы (мы теперь жили и ели в папиной кузне). - Ты чего? - удивилась мама. - Найва жива. Мы должны найти и спасти её, - сказал я сразу, как только прошел первый шок. Маме могло присниться всё, что угодно, и я бы посчитал это сном, но про пёсика Петю она ничего не знала. Не могла знать. Либо ей передались мысли Найвы, либо это дело рук нашей бабушки. Родители как-то странно посмотрели на меня, наверное, лицо у меня было очень напряженным. Потом папа сказал: - Когда захватчики уйдут, подумаем, как можно пробраться к гнезду гарпий. На следующее утро мы вооружились сетями поменьше и попроще. Вышли в море рано утром, намного раньше, чем в первый день. Ловить начали недалеко от пещеры. Рыбалка была очень успешной, тяжело нагруженное судно еле подползло к причалу. Мы могли сделать пять рейсов, но после четвёртого пришел посланник от Главного Государственника и сказал, чтобы мы на сегодня заканчивали - рыбу некуда девать. Тросов для вяления и бочек для засолки не хватало, даже с учётом того, что работали обе пещеры. Наш вождь расщедрился и выдал захватчикам набор бочек, но даже их не хватило. Мы сняли железо и пошли в свою часть пещеры. Проход теперь было не узнать - баррикады почти разобраны, через увеличенные отверстия снуют грузчики с носилками, бочками и солью. Не успел я переодеться и помыться, как пришел посыльный и позвал меня в зал пиров. Сказал, что звали всех, кто участвовал в рыбалке. Перед входом в зал пиров нашу группу рыбаков завернули в боковой проход, надели на голову венки и посадили на носилки. Потом нас на носилках внесли в пиршественный зал. Оказывается, вождь решил устроить торжество по случаю успеха и таким образом прославить всех, кто участвовал. Нам спели самые красивые славословия и долго хлопали. Тут мы узнали то, что уже знали все. Оказывается, наш вождь поверил в то, что мы сможем добыть достаточно рыбы, и договорился с Главным Государственником об окончании войны. Все воины соседней пещеры должны будут уйти после того, как наши передадут им запасы продовольствия на год - зерно, орехи и другие продукты долгого хранения. - Нам придётся жить большую часть года на рыбе, но это лучше, чем терпеть этих вражин рядом. Ещё две такие рыбалки - и мы сможем создать минимально необходимые запасы продовольствия для всего племени. Для этого сегодня всем мужчинам придётся освобождать старые ледники и готовить новые, - заключил вождь. Хранилище запасов имеет несколько боковых пещер, в которые мы зимой таскаем лёд. Мясо в таких пещерах может храниться почти вечно, и запасов такого мяса у нас много. А вот рыбу класть некуда, нашим работникам придётся здорово постараться, чтобы перетаскать запасы льда в новые пещеры - ледники. Несмотря на то, что предстояла долгая ночь работы, все восприняли новость с радостью. Ведь теперь мы могли не только освободиться от захватчиков, но и ловить рыбу тогда, когда нам вздумается! В нашу сторону опять понеслись поздравления. Не скрою, принимать их было очень приятно. Папочка, стоя под носилками, со смехом сказал: - Не особо нос кверху задирай, а то к потолку прилипнет. Я думал, что мне тоже придётся таскать лёд, но вождь со смехом прогнал всех рыбаков спать. На следующий день дедушку Марикона, Квалту и Серого на корабль не пустили. Вместо них и вместо людей из соседнего племени пошли бывалые рыбаки. Люди поверили, что на нашем корабле можно выжить. Меня взяли в качестве талисмана, больше на удачу, чем в качестве рыбака. Да, работали эти мужики намного быстрее и умелее, чем мы. Они вытаскивали такие сети, которые мы со стариками нипочём бы не вытащили! Рыба так и сыпалась в лодку. И под парусами они ходили намного быстрее. У пещеры они почему-то отказались рыбачить, сказали, что у своего логова ни один хищник не охотится. Поэтому за весь день мы смогли сделать только четыре рейса. Но зато каких! На выловленную рыбу пришлось класть доски из аварийного запаса, чтобы не тонуть в ней по пояс. Во время третьего рейса на нас напал морской ящер. Мы никогда не видели таких огромных животных. Длина только туловища у него была почти такой же, как у нашего корабля, а вместе с хвостом он достигал совершенно непредставимой величины. Мы сами были виноваты в том, что привлекли его внимание. Мы издалека видели, как его тёмная тень несётся под водой. Надо было прижаться и замереть там, где были, но народ стал выглядывать из люков, чтобы посмотреть на диковину. Когда над волнами показался огромный глаз, дядька Савал, один из самых опытных моряков, вместо того, чтобы замереть, плотно захлопнул люк. - Кажется, ящер углядел движение, - честно признался он, прижимаясь к борту. Несколько минут мы думали, что он ошибся. Но ящер действительно заподозрил, что на борту можно найти вкусненькое. Открутив несколько кругов около корабля, он решился напасть. Страшный удар потряс корабль. Ящер попытался откусить нос правой лодки - той, где сидел я. Прокусить его совсем он не смог, но зубы пробили местами не очень толстую обшивку. В лодку начала поступать вода. Ящер в это время попытался укусить траву над палубой, и, конечно, ничего не откусил, только набрал полную пасть колючей соломы. После этого он несколько остыл, потыкался носом в корабль с разных сторон и потерял к нему интерес. Мы осмелились вылезти только через полчаса. Отверстия в обшивке уже были заделаны просмоленными, заранее приготовленными досками, а местами просто забиты затычками. Осмотр показал, что мы лишились передней мачты. Идти на одном заднем парусе было невозможно, корабль всё время разворачивало бы, и кому-то надо было выйти на палубу и натянуть трос для аварийного стакселя (косой парус - прим. Лейте). Косой парус был нужен для того, чтобы корабль не разворачивало от действия только заднего паруса. Дедушка Интидо, вызвавшийся добровольцем, успешно сделал всё необходимое, но на обратном пути нелёгкая дёрнула его подойти слишком близко к борту. Ему захотелось заглянуть в глубины океана! Из воды выскочила зубастая рыба и впилась ему в ногу. Сразу трое человек поспешили ему на помощь. Рыба со своей добычей - куском мяса - отвалилась и скрылась в море. Дедушку Интидо подхватили на руки и аккуратно опустили в лодку. Рану ему промыли вином с травами и смазали бальзамом на медвежьем сале. Дедушка Интидо был одним из тех трёх добровольцев, кто вызвался идти с нами вместе с дедушкой Мариконом. Он был отважным человеком, но никогда до этого не рыбачил. Никто из опытных рыбаков не подошел бы к борту, а тем более не вытянул бы руку над морем. Рыбаки предупреждали меня о зубастых рыбах раз сто, ещё до первого выхода. Жаль, что дедушка Интидо не слышал их предупреждений. Возможно, никто не посчитал нужным ему об этом сказать. На берегу раненного сгрузили на берег, на его место пришел ещё один из рыбаков. Мачту мы восстановили за несколько минут. Аварийные затычки наши плотники просмолили снаружи, после чего мы вышли в четвёртый рейс. Четвёртый рейс прошел без приключений, зато с большим уловом. А на следующий день и меня не пустили на лодку. Вождь распорядился, чтобы я шел помогать плотникам, строившим второй рыболовный корабль. Строить его начали сразу, как только закончили первый. К моему приходу корпуса уже были почти выдолблены. Зачем я был нужен, я так и не понял, но честно просидел весь день, болтая ногами, на заготовке для поперечины. Единственное моё участие в постройке этого корабля свелось к подаче идее сделать борта потолще, чтобы морской ящер не прокусил. Плотники отнеслись к этой идее очень кисло, сказали, что корабль будет очень тяжелым, и что так дерево тяжелее будет пропитать олифой, из-за чего оно со временем растрескается. Но на втором корабле борта сделали всё-таки толще, чем на 'Упорном'. В этот день наши рыбаки пережили два нападения головоногов и одно любопытство морского ящера, не такого, как в первый раз, а поменьше. Все они прошли без последствий, людей только немного побило о борта, когда морские твари трясли корабль. Моряки сказали, что я - хороший талисман, и что когда я на борту, то ничего плохого не происходит. Потребовали, чтобы я выходил с ними в море. Вождь приказал им перестать говорить глупости. Пришлось мне до окончания строительства второго корабля сидеть на верфи. Ещё через день захватчики уходили, увозя с собою большую часть наших запасов зерна, орехов, кислых овощей, бочек с солёным мясом и рыбой. Для того, чтобы вывезти все богатства, Государственник вытребовал у нашего вождя повозки и всех оставшихся скакунов (большая часть скакунов оставалась в верхних пещерах). Вождю пришлось согласиться, лишь бы пришельцы убрались. Но даже так многие грузы захватчикам пришлось везти на тележках вручную. Длинная колонна из пятисот воинов и десятков повозок выдвигалась через Загородку больше часа. После их ухода освобождённые пленники - в основном, женщины и дети, - встретились со своими родственниками. Было много слёз и радости. Большинство пленниц было сильно избито. 'Упорный' мотался в море так часто, как только мог. Чтобы люди не переутомлялись, вождь сформировал три команды, они рыбачили утром и вечером по очереди. Третья команда была учебной. В ней были в основном те, кто только учился на рыбака, из них предполагалось составить команду для второго и третьего кораблей. Третий корабль заложили в день ухода захватчиков. Тут и мне нашлось дело - вождь прислал строить его не плотников, а воинов и фермеров. Конечно, все они так или иначе умели работать с деревом (должен признаться, что все они умели это делать лучше меня). Но они совершенно не знали, что нужно делать для постройки корабля. Моё присутствие позволило плотникам - мастерам реже отвлекаться от второго корабля. Вечером того дня, когда захватчики ушли, в пещеру вернулись многие из наших скакунов. На следующий день пришли наши воины - разведчики, дюжина из тех полутора сотен, что раньше ушли в лес. Выглядели они очень довольными. Вечером папа пересказал то, что услышал на совете мастеров. Вождь сразу после нападения посылал в лес разведчиков, чтобы они нашли те пещеры, в которых захватчики пережидали ночь перед нападением на нашу пещеру. Выходили они через второй вход, тогда, когда враги о нём ещё не знали. Разведчики нашли две пещеры, обе они были хорошо обустроенными - с лежанками, с двойными воротами, - и совершенно покинутыми. Вождь решил рискнуть и послал в лес накануне ухода захватчиков почти половину наличных воинов. Они заняли эти пещеры, а затем устроили засаду на пути колонны противника. Они привязали к дереву козу и за полчаса до подхода колонны начали дёргать её за верёвочку. Вопли козы привлекли всех хищников местного леса. Когда хищные ящеры разных видов, тигры и медведи явились к козе, разведчики сбросили её с дерева. Воины не могли говорить от смеха, рассказывая о сцене, когда хищники смотрели друг на друга, на это жалкое угощение и раздумывали, начать ли за него драться или просто разойтись по своим угодьям. Как раз в этот момент показалась транспортная колонна. Впереди шли воины, а с ними - и Главный Государственник. Разведчики клялись, что сами слышали, как хищники дружно сказали: 'О!'. Воины захватчиков побежали к деревьям и там обнаружили, что все нижние ветви подрублены и ломаются под их весом. У хищных ящеров был долгий пир. Главный Государственник был безжалостным к нашим людям, но почему-то не подумал, что в эти игры умеем играть и мы. - Мы могли бы положить их всех, но стрелы получил только Главный Государственник. У них и так погибло очень много мужчин, нужно же было оставить им хоть немного, - говорили наши воины. Теперь у нашего племени не одна, а целых три пещеры. Вождь сказал, что мы углубим и заселим эти две пещеры, что около них хорошие охотничьи угодья и много пахотных земель. Эти пещеры расположены недалеко друг от друга, и со временем их можно будет объединить в одну. Потом вождь попросил все семьи рожать побольше детей, чтобы заместить погибших и наполнить новые пещеры. Нам потребуется очень много железа для того, чтобы углубить эти пещеры и пробить в них вентиляционные ходы. Где мы будем брать это железо, вождь не сказал. На следующий день наши люди длинной колонной потопали к месту побоища - подбирать то, что не смогло унести поредевшее вражье воинство. Подобрать удалось очень мало, звери собрали почти всё, что не унесли захватчики. Раньше в наших землях не было врагов, все пещеры жили дружно. Зло, которое сотворил Главный Государственник, было непростительным и имело далеко идущие последствия - теперь никто не будет доверять друг другу. И никаких 'детей по обмену'. Неделю мы приводили в порядок нашу пещеру. Потом папа всё-таки упросил вождя отпустить нас на поиски Найвы. Вождь сопротивлялся до последнего, ни меня, ни папу ему терять не хотелось. Но потом уступил настойчивым просьбам и разрешил. Мало того, он даже дал скакунов и передал приказ страже пещеры Отдохновения Странствующих (теперь там постоянно жила стража) сопроводить нас до середины пути. Благодаря скакунам мы уже на следующее утро стояли на обочине, на середине пути между нашим домом и Маклантой, и всматривались в непролазную чащу. Легко сказать: 'Дойти до гнезда гарпий и забрать Найву'. Но как это сделать, если все подступы к гнезду заросли непроходимым лесом? Даже звери стараются держаться от гнезда гарпий подальше. Гарпии в голодные времена способны завалить даже хищного ящера - просто забрасывают его крупными камнями с большой высоты, пока не разобьют голову. О более мелких тварях и говорить нечего. Протаптывать тропинки в чаще около гнезда некому. Леса даже около нашей пещеры иногда похожи на непролазные джунгли, но там много звериных и человеческих тропок. Здесь же не было ни одной. - Желаю успеха, - сказал командир стражи и свистнул скакунам. Мы остались на дороге одни. - Ну что же, давай врубаться, - сказал папа, достал длинный нож и начал прорубать проход в зарослях. Целый час мы рубили липкие кусты, потом стало чуть полегче - пошел ельник. Под густыми ветвями росло намного меньше кустов, а ветки елей обрубались намного легче. За день работы мы приблизились к пещере гарпий едва на три четверти, настолько, чтобы только рассмотреть её издали. Ближе к вечеру пришлось отступить и медленным бегом возвращаться к пещере. Несмотря на то, что у меня болели все мышцы, спать я лёг очень поздно: воины принялись рассказывать разные забавные случаи из жизни, папа не отставал. Было очень весело, в такой боевой мужской компании я ещё никогда не бывал. Поутру - едва начало светать - стражники открыли ворота и довезли нас до вчерашней просеки. Прорубленный ход уже почти зарос, но нам удалось преодолеть это расстояние очень быстро. Было даже удивительно, почему мы вчера так долго возились. Дальше нам повезло - лес здесь недавно выгорел, и пожарище заросло берёзками - на наше счастье, берёзки стояли не очень часто и были не очень высокими. Через полтора часа после выхода из пещеры мы стояли под скалами, в которых находилась пещера гарпий. Мы прятались за стволами деревьев, которые подходили к самим скалам. Из гнезда вылетела пара гарпий, они громко кричали на ходу. - Что-то они рано сегодня, это нам может помешать, - сказал папа. Впрочем, чему это могло помешать, можно было только догадываться - что дальше делать, не знали ни папа, ни я. Отвесные скалы вздымались очень высоко, и как по ним взбираться, мы не могли даже представить. - Наверное, придётся в скалы железные крючья вбивать, - предположил папа. Вдруг в ветвях деревьев, прямо над нами, послышался треск, шум, шипение, и прямо на папу упала... совершенно голая Найва. Сверху посыпались сломанные ветки. Над сестрой болталось на длинных кожаных ремнях странное устройство из меха, а в рюкзаке за её спиной сидела заплаканная маленькая девочка. - Ты здесь откуда? - только и смог сказать папа. - Сверху, - буркнула Найва. Она принялась поспешно дёргать за какие-то ремешки, в результате чего устройство на ремнях моментально отвалилось. К такому ответу было трудно придраться, а потому папа снял с себя меховой плащ и накинул на Найву, прямо поверх девочки. - Бежим! Тут сейчас все гарпии будут! - воскликнула Найва и помчалась в лес, так, что почти скрылась за деревьями. Даже снимать рюкзак и поправлять плащ не стала. Мне от одного взгляда на неё стало холодно, а я был одет в шерстяную одежду и меховой плащ. Мы с папой кинулись за Найвой и едва догнали. Точнее, мы её не догнали, всё, что нам удалось - это не терять её из виду. Следующие три часа мы пробирались к дороге. Пожарище, которое нам помогло пройти к скалам гарпий, теперь пришлось обходить - среди невысоких берёзок гарпии нас легко заметили бы. Гарпии действительно вылетели из пещеры всем составом, воздух потемнел от их тел. Они носились прямо над лесом и были очень расстроены. К счастью, они искали нас там, где Найва приземлилась и дальше, а мы, наоборот, прошли ближе ко входу в их пещеру. Глупые гарпии не могли представить, что мы можем так поступить - они думали, что страх заставит нас держаться подальше. Под ветками огромных ёлок мы незамеченными дошли до нашей просеки. Пришлось делать большой крюк, но разговоров хватило на все три часа. Первым делом Найва поинтересовалась, откуда мы взялись под скалами гарпий. Я рассказал о мамином сне. Найва изумилась, она ничего не могла предположить о том, откуда явился такой сон. Потом она рассказала нам о жизни в пещерах гарпий, а мы ей о нападении соседей и новых способах рыбалки. - Ты рыбачил среди головоногов? Не может быть! - не поверила Найва. - А ты выжила у гарпий, сбежала и летала по небу. Такого тоже не может быть, - обиделся я. - Эй, звоночки, а ну не кричите на весь лес, - зашипел папа. Мы с сестрой спохватились - в горячке чувств мы забыли о том, что надо прятаться. 'Звоночками' нас старшие дразнили за высокие голоса. Ещё через час мы вышли на дорогу. Над дорогой летали гарпии - разведчики, числом около десятка. Но и наши воины оказались не лыком шиты. Командир стражи сообразил, что усиленные полёты гарпий могут быть вызваны только тем, что мы их чем-то раздразнили, и организовал всех воинов ездить взад - вперёд по дороге. Мало того, на запасных скакунов посадили соломенные чучела. Глядя на это мельтешение, гарпии не могли запомнить, кто куда едет. Проезжавший мимо воин с соломенным чучелом на запасном скакуне направил его к нам, а сам поскакал дальше. На этого первого скакуна взобралась Найва. Вскоре она догнала разведчика. Воин накинул на неё огромный плащ, полностью скрывавший формы человека, а маленькую девочку посадил перед собой. Ещё через час подобрали меня, а потом и папу. К вечеру мы были в пещере Отдохновения Странствующих. Гарпии весь день суматошно метались над лесом, а ближе к вечеру попытались забросать камнями стражников на дороге. Бесполезное дело - попасть в скакуна на полном ходу совершенно нереально, особенно если он маневрирует. А наши стражники двигаться по прямой или стоять на месте совершенно не намеревались. Гарпии улетели, сопровождаемые громкими насмешками. Найва была героиней вечера, её заставили три раза рассказывать о жизни среди гарпий и о том, как она прыгала со скал. Наибольшее удивление вызвал рассказ о том, что раньше люди жили с гарпиями дружно и катались на них по небу. В ответ на вопрос: 'Откуда ты это узнала?' Найва замялась, а потом ответила, что в пещерах гарпий стоит скульптура, на которой видно, как три гарпии катают девушку по небу. Воины ничего не заметили, но я давно знаю Найву и сразу понял, что она врёт. Выяснение правды я отложил на потом. Папа попытался было остановить праздник под предлогом того, что ребёнку пора спать, да куда там: даже командир стражи не смог остановить любопытство. Найва весь вечер прыгала, как заведённая, а потом ещё и станцевала три танца ко всеобщему восторгу. Было удивительно смотреть на то, как малышка Лара - так звали девочку - называет Найву 'мамой', а та о ней заботится так, будто она и в самом деле мама. Даже ругала она её с характерными мамиными интонациями. На следующее утро из пещеры выехала одинокая крытая повозка. Когда она достигла относительно открытого места, на неё со всех сторон налетели гарпии. До этого момента зверюги прятались за деревьями или на большой высоте. Они думали, что в повозке люди повезут вчерашних беглецов. Поначалу всё шло так, как они задумали: возница отпустил скакуна, а сам кинулся под прикрытия далёких редких деревьев. Гарпии навалились на повозку и своими острыми когтями начали срывать тент. Гарпий было так много, что даже не всем желающим удалось прорваться к повозке. Каково же было удивление крылатых бестий, когда под сорванным тентом они обнаружили десятерых стражников с заряженными самострелами! Причём на каждого стражника приходилось по несколько самострелов - оставшиеся в пещере товарищи отдали им свои. А кроме самострелов, у стражников были и луки! Пятеро гарпий умерло на месте, ещё трое легли в пыль после второго залпа. В суматохе многие из гарпий пытались взлететь, но их крылья мешали друг другу. А люди в повозке тем временем разрядили самострелы и взялись за луки. Всё новые и новые тушки валились под колёса повозки. Гарпии, и так не очень разумные, впали в панику и начали разбегаться. Их догоняли стрелы и копья. Гарпии взлетели, даже не пытаясь подбирать раненых (обычно они их забирают), и отправились зализывать раны и жаловаться друг другу на несчастье. Воины, вернувшиеся в пещеру к нашему пробуждению (повозка выехала, пока мы ещё спали), ухохотались, передразнивая жалобы гарпий. Чуть позже из пещеры выехали четыре крытые повозки. Две из них были пустыми, в одной сидели мы, а в четвёртой - воины. Но все предосторожности оказались излишними. Гарпии в этот день больше не появлялись, и ближе к полднику мы приехали домой. Найва ахала, глядя на то, какие последствия оставила за собой война - обычно аккуратные подходы к пещеры были разворочены и завалены обрезками деревьев вперемешку с прочим мусором. Мама, увидев Найву, пролила над ней едва ли не больше слёз, чем когда она пропала. Найва удивила всех, когда отказалась от маминых лучших блюд - сказала, что у гарпий неплохо кормили. Съела только солёной рыбки (в прежние времена солёная рыба в это время года считалась деликатесом, но мы сами на рыбу уже смотреть не могли). В дверь нашей пещеры постоянно заглядывали соседи и знакомые. Воины, пришедшие с нами, воспользовались случаем и загрузили уши соплеменников отборнейшим враньём - будто Найва стала повелительницей гарпий, забрала у них на время девочку - наследную принцессу гарпий и прилетела к нам на самодельных крыльях, и будто у девочки со временем должны вырасти крылья, после чего она станет королевой гарпий, а Найва при ней - главным советником. Люди не знали, что думать - от сказанного попахивало, но Найва действительно была дома, и она действительно побывала у гарпий. Хождения прекратил вождь, который самолично посетил нашу пещеру, заругался на любопытных: 'Имейте совесть, надо же дать время родителям пообщаться с ребёнком!', а потом пригласил нас всех вечером рассказать племени о событиях. Когда входная дверь перестала распахиваться и упокоилась в закрытом положении, папа спросил: - А с девочкой что? Придётся отдать её маме. - Не отдам. Она меня мамой зовёт, мама у Лары погибла, - надулась Найва. - Я тоже сестричку хочу! - сказал Мася. Лара подняла светлые глазки и подтвердила: - Ящер бух, ба, мама бабах! Папа нахмурился, но постарался ласково спросить у ребёнка: - А из какой ты пещеры? - Она из Вертулии, - ответила за Лару Найва. - Веетулия! - радостно подтвердила Лара. - С другой стороны от нас, надо ехать через Макланту, пещеру врагов. Проехать невозможно, - подытожил папа. - Представь, что у неё есть папа, бабушка, как мы будем им в глаза смотреть, если они её когда-нибудь увидят? Кроме того, нам даже вас кормить особо нечем, кроме рыбы. Малышку придётся им вернуть, - вступила мама. - Вертулия находится на берегу океана, как и мы. Можно доплыть на наших новых судах, - предположил я. Это предложение повисло в воздухе. Выйти на несколько часов в море за рыбой - это одно, а оставаться в море несколько суток - это совсем другое. Сгустки Тьмы, неведомые ночные морские хищники... Даже папа с мамой поняли, что Лара с нами надолго. - Ну, что же, где поместилось три ложки, там и четвёртой место найдётся, - сказал папа, - завтра пойдёте на скалы козу пасти, ребёнку молоко нужно. Из трёх наших коз войну пережила только одна. Вечером был праздник не хуже того, когда меня поздравляли с уловом. Пещера набилась под завязку. На этот раз на носилках вынесли Найву, какой-то шутник привесил ей за спину маленькие белые крылышки. Найва с помоста громко и долго рассказывала о своих приключениях. Даже то, что накануне она вынуждена была рассказывать историю три раза, пришлось кстати - на четвёртый раз Найва рассказала всё без запинок, как по писанному. Ей хлопали очень долго, но никто так и не понял, откуда к Наве пришло умение делать парашюты. И только мне не надо было объяснять, откуда: Петя вернулся вместе с Найвой. На фоне Найвиного умения летать поблекли даже мои рыболовные успехи. Толпы любопытных мальчишек и девчонок ходили за Найвой все следующие дни, а меня про плавания под парусами больше никто не спрашивал. Но я не обижался, я был очень рад, что Найва вернулась.
   Глава 11. Рейс в Вертулию.
   Лейтане.
   Не прошло и трёх дней, как проявился ещё один Найвин талант. Мы всей семьёй пилили дрова недалеко от Загородки, когда услышали крики охранников. Охранники загородки вышли из ворот и напали на пару хищных ящеров, подбиравшихся к дровосекам (заготовкой дров на зиму занималось одновременно много семей). Тем самым они надеялись отвлечь ящеров, чтобы дать время всем людям залезть на деревья. Их затея в целом оказалось успешной. Пара молодых ящеров поначалу кинулась на них, но, увидев плотную группу воинов, ощерившуюся копьями, предпочла напасть на нас. Мы были ближе всего к Загородке, и я хорошо видел, как один из ящеров, отступая, свалил воина и наступил ему на ногу. Сам ящер этого даже не заметил. Воины из задних рядов стреляли в него из самострелов, и ящер не мог надолго открыть глаза. Хищники помчались к нам. Один из них кинулся к дальней группе дровосеков, находившейся дальше всего от спасительных деревьев. А вот второй направился прямиком к нам. Я добежал до дерева последним и ждал, пока папа и Мася, бежавшие передо мной, вскарабкаются повыше. Мама с Найвой уже сидели на ветвях и целились из самострелов. Ящер приближался. Время залезть у меня ещё было, но я решил продемонстрировать, чему нас научил дедушка Артуал из соседней - теперь вражеской - пещеры. Я схватил копьё и побежал на ящера. - Лезь на дерево немедленно! - зарычала мама. - Ничего, сейчас я покажу, как их надо заваливать! - успел крикнуть я и подкатом ушел под голову атакующего ящера. Это был какой-то неправильный ящер. И на учениях у дедушки Артуала, и в реальных схватках ящеры двигали головой по прямой, сверху вниз. Мы уходили от этого движения круговым шагом. А этот остановил голову, довернул и попытался меня цапнуть. Меня спасло только то, что я двумя руками поставил копьё поперёк его пасти и оттолкнулся, делая шаг назад. Под ногу что-то попало, я упал. Ящер обрадовано раскрыл глаза и вознамерился перекусить меня пополам, но в следующий миг ему в глаз воткнулась длинная чёрная стрела. Папин самострел, только у него такие стрелы. Ящер умер на месте и свалился на меня всем весом. - Что-то я не увидел ничего нового, - сказал папа, стаскивая с меня тушу после того, как весь переполох улёгся. Потом подумал немного и добавил: - Если ещё раз так глупо полезешь на ящера, можешь домой не возвращаться, выпорю. - Он нападал неправильно, - промычал я, но папа даже не услышал, поскольку Найва крикнула, что идёт помогать охранникам. Найва побежала к воротам, папа с мамой припустили за ней. Мне оставалось только выползти из-под вонючей туши и последовать за семьёй. Ящер не просто раздробил ногу воину, видимо, он наступил ещё и когтём. Нога ниже колена была разломана во многих местах, кровь хлестала из разрывов. Охранник уже был без сознания. Товарищи раненого растерянной толпой стояли вокруг и не знали, что делать. Ещё не подбежав к воину, Найва начала кричать, что ей нужны верёвка и пила, прокалённая на огне. Верёвку нашел в кармане один из воинов. Найва схватила её и со знанием дела перемотала ногу сразу под коленом, подложив в одном ей известном месте валик из ткани. Кровь вскоре перестала течь. - Дай Петю, - шепотом сказала Найва. С пёсиком Найва незаметно посовещалась - спасать ногу или нет. Петя сказал, что в хорошей клинике опытные хирурги ещё могли бы попробовать собрать её из осколков, но в её варианте лучше отнимать. Через минуту, когда Мася принёс нашу мелкую пилу для сучков, а воины немного подержали её над срочно разведенным костром, Найва начала пилить ногу чуть ниже перевязи, да так быстро, будто и не пилила до этого три часа дрова. Этим она удивила всех. Никто никогда у нас не пилил людей пилами. Я бы так точно не смог. Отпилив ногу, Найва потребовала смазать бальзамом для ран обрубок, а затем заявила, что она больше сделать ничего не сможет и что дальнейшее - в руках Бога. Воины торопливо полезли в карманы - что-что, а горшочки с бальзамом от ран у нас всегда с собой. Раненого увезли, а мы пошли дальше заготавливать дрова. Правда, пилили мы их недолго - папа сказал, что на нас обоих больно смотреть. Я был в грязи от ящера, Найва перемазана в крови. Нас послали домой, мыться. В пещере, когда мы на добрых два часа залезли в тёплую ванну, я спросил у Найвы, где она научилась так обращаться с людьми. - У гарпий книжку прочитала, - сказала Найва, отводя глаза в сторону. - Ту же, в которой про то, как люди на гарпиях летали? - Ага. Я ущипнул врунишку за ляжку. Найва за это легла на меня сверху и затолкала под воду. Я не стал вырываться, - под водой я могу пробыть довольно долго, - а схватил её за голову и затянул под воду. Найва вынуждена была меня выпустить, я откатился к другой стороне ванны, схватил её за ногу и стал щекотать пятку. Найва завизжала, схватила мою стопу и ответила тем же. Тут уже пришлось визжать, дёргаться и вырываться мне. - Расскажи! Врёшь ведь! - потребовал я, а затем обхватил Найву за талию, поднял и положил на дно, садясь сверху. Найва ухитрилась вывернуть руку и схватила меня за то, за что хватать нелзя, а затем сжала. - Нечестно! - закричал я от боли, - За это нечестно хватать, у тебя такого же нету! Найва согласилась, отпустила и провела болевой приём, после чего мы разошлись к разным сторонам ванной и принялись пихать друг друга ногами - кто быстрее. Раньше мы часто так забавлялись, но когда подросли, родители стали покрикивать, чтобы мы надолго ванну не занимали. Никакого удовольствия, помылись - и вон. Но сейчас родителей дома не было, и мы повозились в своё удовольствие. - Кажется, эту серию придётся показывать ночью, - сказал Петя, который наблюдал всю эту возню на безопасном удалении от воды. - Какую серию? - удивились мы с Найвой. - Ну... картины ваших приключений... то, что передаётся на мой корабль через глаза собачки, мы их записываем и пересылаем в свой мир. Там их показывают всем желающим по телевизионному каналу, самые интересные моменты, конечно. Это позволяет частично окупить затраты на дальние космические полёты. А для простых людей - это как театр, но в реальном времени. Говоря кратко, вы в моём мире очень популярны. За вашей судьбой следит несколько миллиардов людей. Я задумался - как это возможно, передавать и записывать картинки? Найва подошла к вопросу с другой стороны: - Так это что, меня часто видели непричёсанной? Не мог сказать, я бы каждый раз себя в порядок после сна приводила! - В порядок после сна себя надо всегда приводить, - ответил Петя. Взрослые! - Так как ты книгу читала? - вернул к первому вопросу я надувшуюся сестру. Найва поняла, что я не купился на враньё, и рассказала про светящуюся книгу. Я её видел, но думал, что это ещё одно зеркало. - Только вот без него она не работает, - добавила Найва, показывая на Петю. - Я сделаю устройство, с помощью которого вы сможете читать её и без меня. Нужны будут кислота, медь, железо..., - неожиданно расщедрился Петя, - только никому больше из своих соплеменников не говорите. - Здорово! - дружно воскликнули мы с Найвой. Воин, которому Найва отрезала ногу, пришел в себя на третий день. Он болел долго, но потом всё-таки выздоровел. Но ещё до того, как он начал выздоравливать, Найва ещё раз шокировала всё племя, когда спасла охотника с пробитым животом. Бедняга получил от кабана клыком в бок прямо около Загородки. Его принесли уже без сознания. Найва разрезала живот и внутренние ткани своим бронзовым ножом, вытащила кишки и сшила обратно обычными нитками. Воин выжил. После этого случая Найва прослыла волшебницей - к ней потянулись все, кто болел или получал раны. А раны у нас получали многие и очень часто. Найва вскоре стала совершенно невыносимой - стала требовать, чтобы мы сырое мясо не ели, а ели только после выдержки в лимонном соке или рассоле, требовала, чтобы мы мыли руки перед едой. Ещё она настаивала на том, чтобы ножами, которыми резали мясо, не резали хлеб. Своими упорными требованиями она довела до слёз даже родителей, пару раз ей едва не попало за настойчивость. Но потом пришел Главный Ведун, долго о чём-то говорил с Найвой, а затем заявил, что её требования, возможно, следует выполнять. Оказывается, в заповедях предков, в самых древних, в тех, которые уже не помнит никто, кроме ведунов, было что-то похожее. Через неделю после возвращения Найвы меня посетила гениальная мысль. Точнее, сначала она посетила мой желудок. Глядя на очередную порцию ненавистной рыбы, я задумался над тем, где бы взять более привычную пищу. Наши три рыболовных корабля мотались в море непрестанно, и рыбы мы запасли много в самых разных видах. Но вот остальной еды почти не было - зерно вождь держал для сильно поредевшего поголовья скота, из фруктов и овощей мы получали только пол-луковицы на обед и пригорошню квашеной капусты на ужин. Хлеба нам не давали совсем. Народ ворчал, что вождь перестраховывается и что запасов зерна вполне хватило бы на кашу людям, но до открытого бунта дело пока не дошло. В былые времена кусочек солёной селёдочки или жареной рыбы считался деликатесом. Всю весну, лето и осень мы мечтали, чтобы нас угостили этими вкусностями из бочек или из заморозки. Но теперь, когда рыбы было много, а хлеба не было, глаза на неё уже не смотрели. И вот тут-то меня и посетила Мысль. - А почему бы нам не поплыть торговать рыбой с другими прибрежными пещерами? - вслух подумал я. - На коаблике? - уточнила Лара. Найва тут же запихнула ей в рот очередную порцию разваренной рыбы - чтобы не мешала взрослым. Лара выплюнула рыбу и сказала: - Кашу хочу! - Хм... а сколько же плыть до Вертулии? - заинтересовался папа. Я прикинул расстояние. Корабль идёт чуть медленнее скакуна, но в Вертулию можно плыть по прямой, не огибая залив. - Около трёх суток, если ночью прятаться от сгустков тьмы в корпусах и стоять на месте. - То есть примерно семьдесят часов. А как показывает опыт ваших рыбалок, примерно каждые двадцать часов кто-нибудь из рыбаков получает ранение от дневных морских жителей. То есть к концу путешествия трое из экипажа будут тяжело ранены. Плюс ещё Сгустки Тьмы, неведомые ночные хищники и драконы. И потом вам ещё придётся через трое суток плавания ловить рыбу в незнакомом месте, чтобы свежую привезти, - победно произнёс папа. Я аж рот открыл от удивления. Выводить закономерности из наших случайных выходов в море, да ещё подсчитывать среднее время на ранение - это было верхом легкомыслия. Я начал протестовать: - Это потому, что мы были неопытными! - Как будто вы сейчас опытные. Как ты будешь в открытом море ориентироваться, например? Я понял, что папу мне не переубедить, и замолчал. После завтрака я придумал предлог и улизнул из дома. Единственной, кого мне не удалось обмануть своими манёврами, была Найва. Она выскочила из пещеры вслед за мной и напрямую спросила: - К вождю идёшь? Я с тобой. Я понял, что отпираться бесполезно, и не стал спорить. Вождь, завидев нас, разразился добродушным бурчанием: - Каждый раз, когда я вас вижу с таким деловым видом, у меня сердце ёкает. Сразу понимаю, что будут приключения. Мы немного оробели, поэтому я не сразу собрался с духом. А когда решился открыть рот, то понёс чушь: - Я хлеба хочу. И каши. Вождь отреагировал молниеносно: - Все хотят. Его приближённые и некоторые из основных специалистов, собравшиеся в пещере вождя для совета, засмеялись. Вообще-то нас всегда учили, что перебивать невежливо. Здесь же вождь меня перебил, когда я ещё даже не начал излагать дело. Я попытался оправдаться: - Да нет, я не для себя, я для всех... Хихиканье взрослых превратилась в громкий хохот. Не смеялся один только вождь, он сказал: - Это похвально. Похоже, вождями становятся те, кто быстрее всех соображает, что бы сказать такое пообиднее. В этот момент Найва потеряла терпение и зарычала: - Может, перестанете над ребёнком смеяться? Он, между прочим, хотел предложить поплыть с другими пещерами торговать, менять рыбу на зерно. От такой речи все взрослые онемели. На этот раз засмеялся вождь: - Ох, не зря сердце ёкало. Зал опять разразился хохотом, но это уже был другой смех, дружелюбный. - А кто поплывёт? - произнёс вождь, но это было, скорее, размышление вслух, а не вопрос. Тем не менее, я ответил: - Я поплыву. - И я. Мне нужно Лару родственникам отдать, - на ходу придумала Найва. - Двоих не отпущу. Мальчишку ещё могу отпустить. Целительница останется здесь. Кстати, а папа твой, наверное, против? Я вынужден был признаться: - Против. - Ну, это не беда. Уговорим. Уговаривали папу на общем собрании племени. Сначала выступил вождь и сказал, что нам нужны зерно и скот на развод - захватчики съели слишком много скота, кур, например, почти не осталось. Потом выступил Главный Ведун и сказал, что мы с Найвой - явные посланцы Небес, у которых даже баловство приводит к чему-нибудь хорошему, и что если нам в голову надуло такую идею, то Небеса нас защитят. Папа промолчал, сказал только, что спорить с решением племени не будет. Удивительно, но когда начали искать команду для корабля, то добровольцев среди взрослых вызвалось довольно много, даже больше, чем нужно. Серый тоже напросился в поход. Его мама не стала возражать. К отплытию мама подарила мне новый кожаный плащ и новый свитер - толстый, красивый, тёплый. Я думал, она его папе вязала. Свитер пришелся как нельзя кстати - на море от ноябрьских ветров было уже очень холодно. Серый тоже пришел к отплытию укутанный по-зимнему. - Засмеёшься - прибью, - прошипел он, - это мама меня так укутала, сказала, иначе не отпустит. - И правильно сделала, на море все эти тряпки даже осенний ветер продувает насквозь, - утешил Серофана рыбак, который стоял рядом и услышал его слова. Для путешествия нам подготовили 'Верного' - так назвали второй корабль. Он был несколько тяжелее 'Упорного', зато прочнее. Мостик между корпусами - изобретение Главного Государственника - на этом корабле сделали намного более прочным, теперь он был не просто лёгким мосточком для перехода из одного корпуса в другой, а полноценным и очень прочным конструктивным элементом. В нём можно было прятаться от головоногов с тем же успехом, что и в основных корпусах. Хоть какая-то польза от Государственника. В корабль погрузили десять бочек солёной рыбы, две бочки масла для ламп, тридцать самострелов папиного изготовления (они ценились в других пещерах) и кое-что ещё из кузнечных изделий. Я тоже припас несколько своих парусных корабликов на продажу. Проводить нас пришло почти всё племя, даже дедушка Марикон пришел. Его поддерживали с одной стороны Писо, а с другой - наш Мася. Дедушка что-то долго говорил нашим морякам (мы с Серым не слышали, поскольку находились на корабле - держали паруса по ветру). Моряки в итоге встали на колени и прослезились. Главный Ведун прочитал молитву, и мы могли отчаливать. Отправились мы ранним утром. Весь день ветер нёс нас по морю с очень хорошей скоростью. Пару раз нас навещали головоноги. Пошарив щупальцами по соломе, они теряли интерес к кораблю и уплывали. Несколько раз из воды, спасаясь от хищников, выпрыгивали рыбы и падали к нам на палубу. Их сразу отправляли на сковородку. Моряки смеялись: 'Раньше зубастые рыбы выпрыгивали из воды, чтобы нас съесть, а теперь мы их съедим!' Мы с Серым весь день проторчали в люке, глядя с безопасного расстояния на волны и морские глубины. Было интересно. Ближе к ночи дядька Мирофал удивил всех, заявив, что не будет спускаться в корпуса и будет продолжать править кораблём, чтобы он не стоял на месте, а плыл дальше. Остальные рыбаки начали спорить, но дядька Миро твёрдо стоял на своём: - Вы за день много трудились? Нет, корабль идёт себе и идёт. Несколько раз мы только галсы сменили. Если ничего не случилось за день, почему должно случиться ночью? Скал здесь нет, разбиться не обо что. А Сгустки Тьмы... Если увижу, спрячусь в мостике и зажгу свет. А если не увижу... похороните меня поутру. Зато завтра к вечеру сможем прибыть на место. Рыбаки поспорили ещё немного для порядка и согласились. Нас с Серым отправили спать, когда Светило ещё не зашло, и мы даже не видели, как дядьки зажигали на ночь масляные лампы - от Сгустков Тьмы. Утром, когда проснулись, Светило уже взошло. Дядька Миро спал, остальные рыбаки приветствовали нас весёлым дразнилками. Они были очень довольны - ночью ветер немного усилился, и мы были совсем близко от Вертулии. Ближе к полудню корабль догнала стая дельфинов. Для начала они осмотрели нас из-под воды, а когда увидели людей, решили устроить представление. Сначала одна пара дельфинов выскочила из воды впереди по ходу корабля. Они немного постояли на хвостах и обрушились в воду, вздымая тучи брызг. Вторая пара выскочила чуть ближе, с разных сторон от корабля. Следующие пары выскакивали всё ближе и ближе, некоторые обдавали нас брызгами. Насладившись восторженными воплями, дельфины уплыли. Даже опытные рыбаки были удивлены. - То, что они весёлые и дружелюбные, мы знали раньше, но что они представления умеют устраивать - это что-то новое, - говорили бывалые дядьки. Мы с Серым ликовали - будет, что рассказать в школе! Часов около трёх на горизонте показалась земля. Мы закинули сети. Улов здесь был очень хорошим, не хуже, чем около нашей пещеры. Правда, рыбное место мы нащупали только с третьего раза. Ближе к пяти мы подходили к входным воротам порта Вертулии. Совсем недалеко от порта нам немного не повезло - не в меру любопытный и очень крупный головоног решил поиграть с новой игрушкой. Он тряс нас так сильно, что мы внутри совсем уболтались. Те из моряков, кто вовремя не привязался, собрали все углы. И все мы с ног до головы оказались вымазаны в рыбе, которая после рыбалки лежала на дне корпусов навалом. Никто даже не думал её как-либо крепить. Местные жители были безмерно удивлены, но ворота открыли вовремя. Оказывается, их люди увидели нас уже давно, и вся наша рыбалка происходила у них на глазах. Когда они начали узнавать в рыбаках соседей по острову, их удивление выросло ещё больше. Поначалу они думали, что это корабль с континента. В пещере уже знали о том, что Макланта стала опасностью. Как оказалось, Главный Государственник поначалу пытался напасть на эту пещеру, но его заранее заметили разведчики, и здесь у него ничего не получилось. Только после этого он стал строить планы напасть на наш дом... Известие о том, что Главный Государственник разгромлен, было воспринято с радостью. Рыбу тут же начали разгружать - и живую, и бочки. Рыбу здесь любили. Как и полагается в таком случае, на вечер назначили пир. Нам отвели крупную пещеру с тремя прекрасными ваннами. В Вертулии, как и у нас, действовали установки, которые нагнетали и грели воду, используя энергию волн. Тёплую воду здесь не жалели. После холодных ветров, многократных неудачных попыток сходить на горшок (попробуйте сделать дела в прыгающем тёмном корпусе) и купания в рыбе это было нам нужно больше всего. Пока мы шли до отведённых покоев, ещё раз удивили всё племя - никто не ожидал, что в составе экипажа будут мальчишки. Поначалу встречающие подумали, что это просто такие малорослые матросы. Когда мы выползли из пещеры знакомиться (взрослые остались плескаться дальше), нас уже ждала целая толпа ровесников. Нас закидали вопросами, мы с удовольствием отвечали. Местные просто помирали от зависти и восторга. Не скрою, быть центром внимания было очень лестно! Ребятню интересовало всё - и как управлять кораблём, и как нам удаётся справляться со страхом перед головоногами. Пришлось доставать мои кораблики и показывать на моделях. Когда я сказал, что это я придумал и двухкорпусные корабли с соломой, и идею плыть к ним в гости, то мальчишки восприняли это известие с таким же восторгом, как и другие рассказы. Но по глазам я понял, что они мне не поверили. Однако, поскольку ни одного возражения не последовало, то даже поспорить не удалось, и мы перешли на какую-то другую тему. Слово за слово, мы прогудели больше часа. За болтовнёй я чуть не забыл, что хотел найти родственников Лары. Когда я наконец вспомнил о малышке, новые знакомые с большим энтузиазмом проводили нас к её пещере. Родственники Лары жили в большой пещере. У неё была обширная родня - папа, две бабушки и дедушка, трое старших сестёр. Когда в ответ на стук бабушки выглянули в коридор и узрели нашу огромную галдящую толпу, то сначала подумали, что случилось что-то ужасное, стали спрашивать, куда бежать и что случилось. Потом вышел Ларин папа, быстренько рассмотрел чужие лица в толпе и начал спокойно расспрашивать. Это было непросто, поскольку отвечали ему все вместе и вразнобой. В конце концов он понял, что речь идёт о Ларе и что она жива. В то, что Лара жива, он поверил сразу, но не сразу понял, каким образом она оказалась в нашей пещере. Когда мы принялись за подробности, начались сложности. Мы сказали, что её украли гарпии. С этим вопросов не было - то, как погибла мама и как гарпии уносили Лару, видели другие люди. Но когда мы принялись рассказывать о том, как её ещё раз украла Найва из гнезда гарпий и улетела на самодельных крыльях, из-за чего Лара теперь живёт в нашей пещере, на лице у папы появилась очень задумчивое выражение. Вся толпа сопровождения тоже удивлённо замолкла, а кто-то сказал: 'Заврались!' - Ничуть мы не заврались! - запротестовали мы, - Кто не верит, поплыли с нами, Лара вам сама подтвердит! - В любом случае проходите в дом и расскажите подробнее, - сказал через некоторое время папа и распахнул дверь. В семье у Лары подали восхитительные пирожки с мясом. Мы накинулись на пирожки и овощи, и, не переставая жевать, начали рассказывать о приключениях. Стол для нас поставили прямо у входа в пещеру - для того, чтобы рассказ могли слышать те, кто остался за дверью (а за дверью остались все остальные). В наших пещерах - почти во всех - самое большое помещение находится сразу у входа, в нём едят и справляют разные праздники. Кухня отделена от него небольшой перегородкой или просто является пещеркой - частью большого помещения. От основной пещеры отходят ходы в пещеры поменьше, там находятся спальни взрослых, детские комнаты и разные кладовые. Не была исключением и эта пещера, но ради такого случая стол придвинули ближе ко входу. Уминая пирожки и квашеную капусту, мы ещё раз повторили рассказ - и про то, как украли Найву, и про то, как гарпии поручили ей заботиться о Ларе, и про то, как Найва спрыгнула со скал с воздушным тормозом. - Мы должны вернуть Ларочку! - защебетали бабушки. Папочка у них оказался более внимательным: - Так как ваша сестра сообразила сделать себе воздушный тормоз? Мы с Серым переглянулись в надежде, что другой придумает, что соврать. Это переглядывание не укрылось от отца семейства. - Так и думал. Там было что-то, о чём вы не хотите рассказывать. Что же это такое? Или Лара попала к вам случайно, от соседнего племени, безо всяких гарпий? - Были гарпии! - мрачно воскликнул я, - Просто Найва в пещерах гарпий нашла много такого, чему вы вообще не поверите. Например, древние книги по медицине. - Гарпии писали книги по медицине? - Не гарпии. Древние люди. Они знали больше, чем мы. Найва даже кое-чему научилась. У неё на счету уже несколько полостных операций, разрезала живот и сшила нитками, воина с оторванной ногой она тоже спасла. - Живот сшила нитками? Да, про такое у нас не слышали. Интересная у тебя сестра, по небу летает, людей лечит. Любопытно было бы познакомиться... Тут вмешался дедушка: - Нельзя тебе покидать пещеру. Давай я поплыву, привезу Лару, если гости не будут против. - Не будут! - дружно закричали мы с Серым, обрадованные окончанию допроса. А я добавил: - Мы сами думали, как бы Лару домой отвезти. Одно только трудно будет, оторвать её от Найвы, она Найву мамой зовёт и та её тоже отдавать не хочет. - Это мы как-нибудь устроим, - улыбнулся дедушка. В этот момент пришел посыльной от вождя Вертулии, звать всех на праздник. На празднике история почти повторилась, с той лишь разницей, что говорить нам пришлось намного больше. После первых взаимных приветствий говорить не принято - обычно все едят и пьют, чтобы поднять настроение. Когда все наелись, все наши моряки вместо того, чтобы рассказывать о разных событиях, почему-то принялись выяснять с разными тётеньками, кто кому родственник и кому нет (наши пещеры находятся не так уж и далеко, и много детей по обмену ранее попадало в эти пещеры). Пришлось отдуваться нам с Серым. Рассказывать пришлось издалека - о том, как в начале лета прилетел летающий корабль, как погибли его пилоты и как прибыла спасательная команда. Про Сгустки Тьмы здесь не знали, но по нашему описанию поняли, что несколько людей, тела которых потом нашли, умерли именно таким образом. При известии о летающем корабле вождь Вертулии не удивился, сказал только, что летающий корабль видели при его деде, тогда ещё много детей исчезло. Потом добавил, что нам повезло, летающие люди могли и нас забрать. - Врёт, - тихо прокомментировал Петя, - в те времена нас здесь ещё не было. Или это кто-то другой. Наибольшее изумление вызвал не рассказ о том, как Найве удалось спрыгнуть с высокой скалы, а про то, как наши малыши пережили ночь. В этом племени тоже ещё никому не удавалось пережить ночь в запасной пещере. Когда мы описали ночных тварей, вождь сказал, что их племя глубоко нам благодарно - теперь они знают, кого бояться и как с ними бороться. Найвин полёт никого не удивил потому, что здесь любили запускать воздушных змеев - летающие игрушки. Нам обещали показать, что это такое. Рассказ о бесчинствах захватчиков вызвал дружный сердитый вой, Главному Государственнику были посланы бесчисленные проклятия. - Слышала бы их Ксения, она так умилялась созданию 'первого протогосударственного образования', - тихо хихикал Петя. Моя история о рыбалке, о том, как я придумал маскироваться под стог сена, была встречена сначала с недоверием. Но рыбаки подтвердили: 'Правда, малец придумал'. После этого почти все тосты до конца вечера пили за меня, за мою сестру, за мою семью и за первых рыбаков. Краем сознания я отметил, что весь вечер мне подливала разное питьё одна светленькая девочка с длинной косой, примерно моих лет. Серому подливала тёмненькая с короткой стрижкой. Остальным рыбакам прислуживали дети постарше. Нас тоже на пирах частенько ставили подавать разные напитки взрослым или гостям, поэтому я не придал этому особого значения, но то, что нам - как взрослым - поставили личных слуг, очень польстило. Вопросов было так много, что мы не успевали на них отвечать, поэтому я не смог спросить имена тех, кто о нас заботился. Помнил только, что они были в той компании, что встречала нас сразу после помывки. Ближе к ночи нас выгнали, а все взрослые остались танцевать. Мы потащились в свою большую и пустую пещеру. Не успели мы раздеться, как в пещеру проскользнули пять фигур. Часть из них мы уже знали по именам, они были в той группе, что везде ходила за нами. Первой вошла черноволосая девочка с длинной косой. Её звали Мира. За ней шел Делди - её брат, парнишка чуть старше меня, тоже угольно - чёрный. Следом проскользнула тёмненькая девочка, что прислуживала Серому на празднике, а за ней - ещё один мальчик и русоволосая девочка чуть выше меня. Мы начали знакомиться. Тёмненькую звали Иния, русоволосую - Натани. Парня звали Ирго, и он горел желанием узнать побольше о парусных кораблях. - А давайте болтать!- с ходу предложил Делди. - Давайте! А взрослые не придут, не заругаются? - засомневался Серый. - Не, они теперь до утра будут танцевать и целоваться, - успокоила Мира, - не знаете, зачем взрослые целуются? Мира села рядом со мной, по другую сторону - Делди. Иния и Натани сели около Серого, Ирго напротив. - Не знаю. Папа говорит, что целует маму, когда хочет её приятно пощекотать. - А почему тогда Главный Ведун говорит, что нельзя целоваться до четырнадцати лет? На этот вопрос ни у кого ответа не было, и мы стали болтать про то, кто что больше любит. Я сказал, что всегда любил вырезать игрушечные кораблики. Мира любила танцевать и орехи нум, Делди любил запускать воздушных змеев и жареное мясо. Иния любила петь, вышивать и лимонные орешки. Натани хорошо шила, но больше всего любила делать мягкие игрушки. Ирго кроме разных механических поделок любил заниматься боевым искусством. Я вспомнил, что не рассказывал, как Мася и его команда перестреляли из орешков стаю обезьян. Хотел рассказать эту историю, но подумал, что слишком много говорю, и попросил рассказать Серого. Серый произнёс пару фраз, но потом засмущался и сказал, что он плохо рассказывает, и что пусть лучше я рассказываю. Пришлось болтать дальше. Наши новые товарищи смеялись до упаду, когда я изображал в лицах бегство обезьян и Масину похвальбу. Дети в этой пещере были совсем не такими, как у Главного Государственника. Они были весёлыми и открытыми, когда я сказал, что мечтал строить корабли, они сказали: 'Потрясающе!' и затребовали подробностей. Они мне нравились, все. Потом мы вместе помечтали о том времени, когда можно будет плавать по всему морю в гости сколько хочешь. Потом Мира рассказала про летнее нашествие рыжих волков. У них оно было намного более массовым. Волки пришли откуда-то с севера, в большом количестве. Погибло много людей, из-за волков не удалось собрать часть продовольствия. Два часа пролетели совершенно незаметно. Под конец я совсем потерял голос от болтовни. Мира заметила это и сказала: - Нам следует уйти. У тебя горло заболит. Я принесу тебе завтра молока, чтобы не болело. Я согласился. При горле молоко - первое дело. Иния посмотрела на Миру и спросила у Серого: - А тебе подушка в корабль не нужна? - Очень нужна! А то когда головоног корабль трясёт, сильно головой о борт стукаешься, даже если привязан. - Тогда я принесу! Натани посмотрела на Инию и пообещала сшить Серому одеяло потеплее. Тот чуть не умер от восторга. Уже прощаясь, я сказал: - А ещё я не рассказал вам про то, что у нас живёт щенок рыжего волка и что мы один раз с рыжими волками в осаде несколько часов на скале сидели. Они не такие уж и плохие, рыжие волки. Придёте завтра? Глаза у гостей округлились, уши встали торчком: - Правда? Рыжий волк в доме? Придём обязательно! Но на следующий день поболтать не получилось, и в следующие два дня тоже. С утра только успели забежать Мира и Иния, Мира принесла кувшин молока, а Иния - подушку с вышитым котёнком. Все эти три дня мы мотались в море, ловили рыбу для Вертулии. Все рыбаки после пира были слабыми, сонными и предоставили управление парусами нам с Серым. Сами они отсыпались всё время переходов в глубине корпусов, выбирались только тогда, когда пора было вытаскивать невод. Всю остальную работу делали мы. Было весело, но к концу дня мы уставали просто ужасно. В первый день мы ещё как-то нашли силы пойти с новыми товарищами посмотреть, что такое 'воздушный змей'. Это оказалось действительно стоящая забава, то же самое, что и парус, только в воздухе. Я полюбил эту забаву с первого взгляда, но затягивали змеев местные - у нас с Серым ноги после работы не двигались, и мы тихо сидели в сторонке. В остальные дни мы валились спать сразу, как только возвращались в пещеру и отмывались после похода. Дядькам приходилось нас будить, чтобы покормить. Они от души потешались, глядя на то, как пятеро девчонок кормят двоих парней. Когда в первый день корабль пристал к берегу, дядьки решили пошутить и перекинули меня на пирс ещё до того, как спустили сходни. Причина заключалась в том, что по пути обратно мы им все уши прожужжали о том, как торопимся на запуск змея. Со словами: 'Летите, соколы!' они нас и отправили на берег. Я шлёпнулся прямо под ноги светлой девочке с длинной косой, той, что наливала мне напитки на празднике. - Я тебя помню. Ты ухаживала за мной за столом, а я не успел спросить твоего имени, - сказал я, поднимаясь. - Милиния, дочь Лауренса Деланни, кузнеца племени, приятно познакомиться, - вежливо с полупоклоном присела девочка. Когда-то и нас учили так здороваться, но мы никогда так не делаем. Я кое-как изобразил полупоклон. За моей спиной шлёпнулся на камни Серофан. - Лейтане Лунтаев. О! А у меня папа тоже работает с металлами и с механикой всякой. - Я наслышана, - девочка улыбнулась, - Ты такой смелый! Не боишься ходить в море, а там так много головоногов. Они тебя не съедят? Странная у неё улыбка какая-то, как будто сейчас заплачет. А про папу я правда зря сказал - я же вчера про нашу семью много чего рассказывал. - Нет, я невкусный. То есть трава невкусная. Они её трогают и думают, что это кусок травы от берега унесло. Отведёшь нас змея запускать? Тут дядьки с корабля закричали, чтобы я перестал дурить и принял трос с корабля, тот, которым оттягивают сетку с рыбой во время разгрузки. Суета выгрузки и демонтажа металлических деталей на некоторое время закрутила нас, Милинии пришлось довольно долго нас ждать. Кое-как поговорить удалось только на пути к скалам, где обычно запускали змеев. Удивительно, но друзья звали её не 'Мила', а 'Лина'. При запуске змея произошло нечто странное. Мне выделили собственного змея. Я сказал, что не смогу сейчас бегать, и попросил запустить без меня. Лина и Мира одновременно ухватились за палку, на которую был намотан трос змея, и так и застыли, глядя друг на друга. Никто из них не хотел выпускать. В это время Натани и Иния успешно затянули змея Серофана. Ветер здесь, между скалами, был очень сильным, змеи взлетали почти из рук и тянули очень высоко. - У-у, похоже, этих женщин тебе придётся держать подальше друг от друга, а то между ними грозовой разряд проскочит, - протянул Петя. В этот момент Делди закричал девчонкам, чтобы они не стояли, как дуры. Лина неохотно выпустила палку и предоставила Мире затягивать змея. Зато сама направилась ко мне, чтобы устроиться рядом. - Почему это я должен их держать подальше? - удивился я. - Ну и дурак ты, - только и сказал Петя. Чего это он обзываться вздумал? Выяснить это я не успел, поскольку Лина села рядом со мной. Мира такую ситуацию выдержала ровно пять секунд, после чего передала змея Натане и плюхнулась между мной и Серым. При этом она бесцеремонно отодвинула Серого, но Серофан её великодушно простил. Это было очень кстати, поскольку я как раз вспомнил одну забавную историю. Натани и Иния были мастерами в запуске змеев, они вытворяли с ними такие штуки, о существовании которых я бы и не догадался. Я рассказывал историю и наблюдал за змеями, девчонки смеялись, было очень весело. Но когда мы вернулись в пещеру, есть сил уже не было, и мы уснули сразу, как только коснулись скамеек, уронив головы на руки. Вождь назначил носить нам еду Миру, Милинию, Натану, Инию и ещё одну девчонку по имени Драдигна. Когда они пришли во второй раз, за посудой, то обнаружили нас спящими прямо за столами, рядом с блюдами, полными еды. Воспользовавшись нашим уязвимым положением, они устроили себе большое веселье: растолкали и принялись кормить, как малышей - эта ложечка за папу, эта за маму. Мы ничего не успели понять, проснувшись, мы обнаружили по обоим бортам по девчонке, которые наперебой засовывали нам во рты разные деликатесы. Пришлось есть. На следующий день ситуация повторилась с той только разницей, что мы устали ещё сильнее и не смогли даже доползти до стола. Девчонки в итоге кормили нас прямо в кроватях. Мира и Натана оперировали ложками и хлебом, Милиния и Иния засовывали то, что положено брать руками, Драдигна держала чашки с питьём. Дядьки помирали со смеху, глядя на наше кормление. Нас дразнилки не трогали - спать хотелось так, что мы их просто не замечали. Кроме того, видали мы этих взрослых мужей утром, вообще не разбудить... На третий день, когда девчонки подобрали крошки и ушли, дядьки со смехом спросили меня, какую я выбрал - тёмненькую, светленькую или длинную? (Драдигна была самой высокой). Я ничего не понял и удивился, почему я должен кого-то выбирать? Дядьки развеселились и принялись обсуждать достоинства девчонок: 'Мира шустрее, зато Лина заботливее, а Драдигна ласковее, так она заботливо спрашивала, что больше нравится - сок или компот?' Я велел им отстать и не мешать спать, а они засмеялись ещё громче и тоже обозвали меня дураком. И чего это все вокруг обзываться принялись? Нормально пообщаться удалось только на четвёртый день, когда мы наловили столько рыбы, что её уже некуда было класть. Мне наконец-то удалось нормально рассказать ровесникам историю о рыжих волках. Все смеялись, называли меня отличным рассказчиком, но никто не поверил ни в то, что мы сидели с волками на скале, ни в то, что у меня дома свободно живёт щенок рыжего волка. Я обиделся за щенка - единственная неприятность от него только та, что мы никак не можем приучить его не вылизывать нам лицо каждый раз, когда входим в дом. Всему остальному его учит наша старая собака, но полизушками и она грешна... Дети Вертулии рассказали в ответ свои истории. По случаю дня отдыха в 'нашей' пещере собралось очень много детей, а дядьки ушли по разным делам. Самая невероятная приключилась с Ирго - застигнутый на равнине, он один сумел отбиться от стаи волков. Мы с Серым удивились - как возможно? Ирго ответил, что ничего сложного - надо просто вертеться вокруг своей оси и отбивать руками тех волков, которые прыгают на тебя, или хватать одного и отбиваться им от остальных. А потом встал и показал. Мы с Серым и ещё двое девчонок изображали волков, а Ирго крутился с 'копьём' в руке (копьём была швабра). Укусить его оказалось действительно невозможно, даже в прыжке. - Потрясающе! Я что-то подобное только видел, дедушка Артуал показывал. Он, правда, даже хищного ящера мог разделать, - с большим уважением произнёс я. - Не только видел, но он и сам пытался на хищного ящера напасть, только ящер его завалил, - 'продал' меня Серый. И кто его за язык тянул? С боевым воплем 'Прибью заразу!' я кинулся на Серого, чтобы слегка намять ему бока. А может быть, подёргать за уши. Но Серый не стал дожидаться моего выбора и попытался удрать. Поскольку мы сидели в плотной группе, ничего не получилось ни у меня, ни у него. Мира рассердилась, что я немного наступил ей на ногу, и поставила подножку. Серый просто завяз в телах и тоже свалился. Те, кого мы толкнули, толкнули нас в обратную сторону, при этом мы задели других детей, те опрокинулись на соседей, а те толкнули обратно. Началась весёлая куча - мала, когда все толкают всех и каждый сам за себя. Так с визгами и воплями мы возились несколько минут. Потом в дверь заглянул один из воинов Вертулии. Несколько секунд он наблюдал нашу возню, а потом спросил, спасать нас или лучше не мешать веселью. Мы расползлись в разные стороны и успокоились. Воин сказал, что его послал вождь, предупредить нас о том, что на вечер назначен молебен и праздник по случаю отплытия. После этого он начал называть имена девочек, которым вечером назначено танцевать или петь. Когда воин ушел, весёлая компания потребовала подробностей - каким именно образом я нападал на хищного ящера и как мне удалось выжить? Даже Ирго не слышал о том, чтобы можно было увернуться от хищного ящера. Его учили бороться только с волками, гарпиями и львами. Пришлось вытаскивать Серого и показывать с ним те фокусы, которым нас учил дедушка Артуал (мы с Найвой немного поделились с Серым полученными знаниями). В роли шеи ящера была та же швабра. У меня получалось не так гладко, как у дедушки, и никто поначалу ничего не понял. Зато потом, когда каждый попробовал, оценили и восхитились. - Только на меня какой-то неправильный ящер нападал, у него шея не по прямой шла, а гнулась, в итоге я еле увернулся, - пришлось признаться мне под конец, - будьте осторожны с совсем молодыми ящерами, у них шея, наверное, сильнее гнётся. - А как же ты выжил? - замирающим голосом спросила Драдигна. - Папа ящера застрелил, прямо в глаз. - Повезло! - дружно выдохнула вся компания. Мы посидели ещё немножко, а потом разошлись обедать. После обеда нам удалось немного позапускать воздушных змеев. Долго не получилось потому, что на горизонте появился дракон, и мы вынуждены были вернуться в пещеру. В пещере мы здорово повеселились, играя в догонялки. Ходы в Вертулии были немного необычными, кое-где в них были сделаны наклонные лазы с этажа на этаж. Простая игра в догонялки в таких условиях превращалась в увлекательнейшее приключение. Вечером мы все сидели на молебне. Сначала Главный Ведун читал молитвы с просьбами о том, чтобы всем нам было дано изобилие, а морякам - успешное плавание. Потом он принялся за проповедь. Это была очень хорошая проповедь, про то, что человек не должен быть животным, всегда думать о последствиях своих действий и не должен позволять гневу, а также прочим нехорошим чувствам брать над собой верх. Всего этого мы объелись ещё дома, а потому пропустили всё мимо ушей, весело играя в 'язычки'. Эта игра разработана в незапамятные времена несчастными детьми, которых силой заставляли сидеть на молебнах. Она чем-то похожа на 'камень, ножницы, пергамент', только вместо кулака используются высовывания языка и фигуры ушами. Высунутый язык и распрямлённые уши - 'камень', убранные уши и высунутый язык - 'пергамент', и так далее. Кто проигрывает, тому показывают длинный язык, а он в ответ не имеет права показывать язык. Местные принялись жульничать и при проигрыше начали стрелять в нас из трубок. Эти трубки делаются из камышин, стреляют из них кусочками воска от свечек, которые мы все должны держать в руках во время молебна. Главное в этом деле - это иметь трубку с длиной, не превышающей длины кулака. Ещё желательно подносить её ко рту так, чтобы взрослые не заметили, делая вид, будто трёшь глаза или нос. И, конечно, кусочки воска надо отщипывать от свечки снизу, незаметно. Дети Вертулии думали, что у нас нет трубок. Их ждал сюрприз. Мы прекрасно знали, что перед отплытием обычно устраивают ещё один праздник с молебном, и потому Серый потихоньку срезал отличную, чудную камышину, из которой сделал трубки себе и мне. Мы продемонстрировали чудеса снайперской стрельбы и подавили местных так, что это заметил Главный Ведун. Он прервал проповедь и, улыбаясь, сказал: - Я вижу, наши гости отлично освоились. Надеюсь, их взрослые знают, что делать с теми, кто играет в 'язычки' на молебне. В следующую секунду мы Серым были подняты за уши, выдворены за двери и поставлены в углы с жёстким наказом стоять до конца праздника. Огорчались мы недолго. Через полчаса молебен закончился и начался пир, и почти сразу наши новые друзья и подруги потянулись из зала под разными предлогами, неся с собою деликатесы и вкусности. В коридоре образовалась весёлая детская компания, и ещё неизвестно, где было веселее - в общем зале или у нас. Периодически то один, то другой отлучался в зал, чтобы стащить что-нибудь с общего стола. Почему-то эти тайком утащенные блюда, съеденные с рук в коридоре, были намного вкуснее, чем если бы мы ели их со стола. Зато когда праздник закончился и моряки начали таскать разные продукты к выходу из пещеры, чтобы с утра быстрее загрузить корабль, мы - как уставшие - в погрузке не участвовали. Ближе к вечеру Драдигна улучила момент и сказала на ушко: - С тобой так весело. Если вернёшься к нам в пещеру ещё раз, я буду рада. Мира проводила меня до пещеры и рубанула напрямую: - Завтра будет суматоха при отплытии. На случай, если не успею сказать, говорю сейчас. Если не приедешь к нам ещё, я очень рассержусь! Приезжай ещё, я буду ждать. Милиния ждала меня в пещере с одеялом. - Я решила подарить тебе одеяло. Если тебе нужно будет тепло, то я умею его обеспечивать. И постарайся сделать так, чтобы тебя не съели морские чудовища, а то я буду плакать, - с этими словами она вручила мне одеяло и быстро ушла, оставив меня в раздумьях о том, что же она имела в виду: что она умеет делать тёплые вещи или топить очаг? Серый уже сидел в пещере с Инией и Натаной, они дружно чему-то смеялись. Увидев меня, девчонки упорхнули. Мы с Серым принялись сравнивать одеяла. Его одеяло, подаренное Натаной, было расшито намного красочнее, кроме того, у него зачем-то был капюшон. Мы долго удивлялись и гадали, зачем одеялу капюшон. Пришел капитан Ироган, глава нашего маленького отряда, и начал подводить итоги торговли. Нам пришлось отвлечься. - Мы очень неплохо поторговали. Ценой совсем небольших усилий по ловле рыбы мы получили очень много зерна и кур. Могли бы получить больше, но в Вертулии небольшие запасы продовольствия из-за летнего нашествия волков и торговли с кораблем, который приходил с материка. Они предлагали подождать, пока не подойдут караваны из тех пяти пещер, для которых Вертулия является портом, но я думаю, что нам лучше скорее вернуться домой. Нам придётся в этом году сплавать в более северные пещеры. Удивительно, мы думали, что в Вертулии мастера осмотрят наш корабль и скажут, чтобы мы больше не приплывали торговать рыбой, поскольку они сами будут такие строить. Но их, видимо, так напугал тот головоног, что тряс нас перед входом в порт в первый день, что они просили нас и дальше снабжать их рыбой, с весны по осень. При таких условиях мы можем вообще перестать злаки выращивать - за счет рыбы мы получим их гораздо легче. Если и другие пещеры попросят того же, мы можем стать пещерой мореходов и рыбаков. Эта новость была встречена дружным удивлённым гудением. Ироган продолжил: - Завтра с утра стартуем и на полной скорости двигаем домой. У нас будет с собою много кур, будет обидно потерять их из-за нехватки воды. Миро, сможешь править ночью? Отлично, тогда днём поспи. Молодёжь, вы будете работать вместо Миро. С нами идёт дедушка вашей Лары, проследите, чтобы он не подходил к борту, а лучше чтобы вообще не высовывался. Всё, отдыхаем. Завтра ранний подъём. Постарайтесь поспать. При этих словах большинство рыбаков почему-то направились к выходу, а мы полезли на свои полки. Одеяло, подаренное Милиней, было таким тёплым, что пришлось ночью его сбросить. Поутру была совершенно сумасшедшая погрузка. Все бегали и орали друг на друга так, будто пещеру вот-вот захватят неведомые чудовища. Товары грузили в основном мужчины Вертулии, но нам пришлось рассовывать и привязывать разные грузы внутри корпусов, во многих случаях только мы могли пролезть через узкие проходы. Поговорить ни с кем из детей и вправду не удалось. Уже перед отплытием, когда мы выстроились у корабля, ожидая молитвы Главного Ведуна Вертулии, я смог найти глазами в толпе знакомых. Удивительно, но Иния и Натана стояли рядом, так же, как и Милиния, Мира и Дро. Я помахал им рукой и толкнул Серого, чтобы и он помахал. Девчонки помахали в ответ. В море вышли без сложностей. Уже в первые полчаса мы с Серым порадовались, что получили одеяла. Пронизывающий ноябрьский морской ветер молниеносно выдул из-под кожаных плащей всё тепло так, будто под ними ничего не было. Вот тут-то мы и поняли, зачем одеялу капюшон. Серый завернулся в одеяло и укрылся капюшоном, а мне оставалось только завидовать ему. Остальные моряки, у которых под кожаными куртками не было даже свитеров, быстренько попрятались в корпусах и завалились спать. В итоге на мостике остались только мы с Серым и почтенный Диерофан - дедушка Лары. Ларин дедушка оказался очень интересным собеседником, знатоком множества сказок и вообще весельчаком. Весь день мы с Серым проторчали на мостике, открыв рот и слушая дедушку Диеро. Дел было немного - лишь иногда немного подправить курс и переложить паруса, чтобы идти самым быстрым образом. Идти по прямой - это совсем не то, что гоняться за рыбой или вытаскивать сети. На протяжении всего дня дедушка таскал из нашего маскировочного покрытия травинку за травинкой и вязал из них маленькие снопики. Снопики он связывал в накидку. У него самого была довольно тёплая одежда, но даже ему было холодно. Рассказывая сказки, он ухитрялся ещё и одновременно ворчать на 'безголовых мальчишек, которые даже о тёплой одежде для себя позаботиться не могут'. При этом под 'безголовыми мальчишками' он подразумевал наших очень взрослых и очень грозных дядек. Было очень смешно это слышать. Один раз дедушка отлучился в корпус погреться. Мы с Серым стояли и молча смотрели через просветы в траве на море, на встречные серые валы. Наш маленький кораблик легко взбирался на огромные волны, было такое впечатление, будто мы летим над волнами. - Полнейшее ощущение, будто летишь, даже сильнее, чем когда летишь на самолёте, - вдруг сказал Петя. Меня это замечание удивило до потери дара речи, а Серый только и смог сказать: - Ага. Красиво! - К нам прибыли дети, двое шестилеток. Они будут изучать ваш язык, так что будьте готовы. Если будут баловаться, жалуйтесь мне, я на связи буду с девяти до десяти утра и с пяти до шести вечера, - опять нарушил молчание Петя. Мы не знали, что сказать в ответ на эту новость, а потому промолчали. Вскоре вернулся дедушка Диеро, и разговоры с Петей стали невозможны. В первый день никто из морских хищников нас не потревожил. К вечеру дедушка Диеро вручил Миро готовую накидку. Миро благодарил его очень многословно. Одежда у него была не лучше, чем у остальных моряков. Утром, когда мы проснулись, то нашли всю команду в самом сердитом состоянии. Дядька Миро был в шоке и раз за разом повторял одну и ту же фразу, причём не очень связно. Другие рыбаки были сердиты и отвечали неохотно. Кое-как нам удалось вытянуть из них ответы и получить связную историю: Дядька Мирофал решил оставаться на мостике потому, что подумал, будто Сгустки Тьмы не летают над океаном к западу от нашего острова - якобы им негде укрыться от света, а людей там нет. Оказалось, что очень даже летают. Мирофалу очень повезло, что он вовремя увидел подозрительное тёмное пятно и успел нырнуть вглубь мостика, чтобы зажечь лампу. Сгусток Тьмы даже не подумал улетать, он проник внутрь мостика и завис в той его части, которая оставалась в тени, прямо над люком в правый корпус. Всю ночь дядька Миро трясся от страха и смотрел на единственную масляную лампу, надеясь, что она не погаснет. Позвать на помощь он не мог - все рыбаки спали в правом корпусе, в левом были мы с дедушкой, к тому же далеко от люка. Сгусток Тьмы улетел только ближе к утру. Всю ночь корабль несло под полными парусами неизвестно куда - дядька Ироган ещё в первый переход предупредил Миро, чтобы наружу он со светом не высовывался даже ценой жизни, так как это может привлечь морских ящеров и вовсе неведомых тварей. В итоге мы не знали, где находимся. Утро выдалось облачное, и даже приблизительно определиться, куда ночью двигался корабль, было невозможно. Надеясь на лучшее, мы продолжали двигаться на юго-запад. - В следующую ночь останешься рулить? - спросил Ироган Мирофала. - Бо-бо-больше никогда, - прошептал тот. - Мы с Серым можем остаться, - неожиданно для себя сказал я, - мы уже видели, как гибнут Сгустки Тьмы, и не боимся. - За себя говори, - прошипел Серый, но в голос протестовать не стал. - То-то-тогда надо дать им две лампы, и провести все тросы в мо-мо-мостик, чтобы по компасу можно было и-и-идти, и флюгер тоже, - дрожащим голосом еле выговорил Мирофал. Видимо, за ночь он многократно обдумал эту идею. - Хорошая идея, - одобрил Ироган и услал дядьку Мирофала спать. Нас в виду ночной вахты тоже попытались уложить спать, но мы отказались - куда нам спать, только проснулись! В итоге порулить нам днём не дали, отобрали одеяла и услали в корпус, шить кожаные рукава для тросов. Этим же занялись и все остальные дядьки. Слово за слово, все принялись рассказывать разные истории, и день прошел не менее интересно, чем предыдущий. Ближе к полудню развиднелось, и капитан Ироган достал верёвку с узлами, чтобы измерить долготу нашего положения. После измерений он повеселел и объявил, что мы всю ночь шли на юг. Это не сильно приблизило нас к пещере, мы оказались намного западнее, чем планировали, но и не очень отдалило. Когда дядька Мирофал проснулся, то оказалось, что он весь седой. Он конечно, старый, ему лет двадцать пять, а может, и двадцать девять, но даже для его возраста так поседеть было неожиданно. Я уже открыл рот, чтобы рассказать ему о перемене, но дядька Писо показал мне кулак и помахал головой. Так Мирофалу никто ничего и не сказал. Только Петя вечером удивлённо заметил, что наши народы похожи больше, чем он думал - у его народа, оказывается, тоже седеют, в том числе и от страха. После обеда нас силой затолкали спать, а поздним вечером разбудили. Капитан Ироган попытался нас отговорить: - Может, не будете? Сейчас встанем на плавучий якорь, утром спокойно пойдём, потом ещё один день - и мы дома. Пока вы спали, нас головоноги два раза щупали. Налетите так ночью на него или на спящего морского ящера, он нас и утопит с перепугу! - Не беспокойтесь, всё будет хорошо, - с уверенностью, которую не ощущали, сказали мы. За день дядьки закрыли все отверстия в мостике шкурами, все тросы проходили через кожаные рукава, не пропускающие свет. Над мостиком торчало новое изобретение - флюгер, стрелка которого была проведена внутрь. С таким оборудованием можно было идти вслепую. Дядьки пожелали нам спокойной ночи и задраили люки в корпуса. Напоследок только пригрозили, что если утром увидят, что нас высосали Сгустки Тьмы, то выдерут по первое число. Мы долго смеялись в ответ. Началась длинная ночь. Наша ночь. Мы не торопились прятаться и первое время управляли, глядя из открывающихся окошек. Сгустки Тьмы то ли потеряли нас, то ли напугавший Мирофала Сгусток Тьмы и правда не долетел до берега, застигнутый Светилом, но ночь прошла без нападений этих ужасных созданий. Но приключений хватило и без них. Около полуночи из воды показались щупальца головонога, который намеревался потискать нас. Но не успел он прикоснуться, как его кто-то атаковал снизу. Развернулась яростная битва, мы еле успели увернуться от вертящихся под водой гигантских тел. Не прояви мы ловкость, они наверняка перевернули, а то и разбили бы наш корабль. В итоге резких манёвров передний парус заполоскал, а брасы зацепились за кронштейны навески маскировочной травы. Мы с Серым немного поспорили, кто пойдёт их разматывать. Серый идти не хотел. Мы три раза кинули жребий, три раза выпадало ему, но он всё равно не хотел. - Ну ладно, я пойду, - сказал я, закидывая ногу за ограждение мостика. Тут Серый меня удивил: - Не ходи. Я схожу. Ты у нас Посланный Небесами, человек большого изменения. - Чего? - удивился я. - Не слышал, что о тебе матросы говорят? Так и говорят. Пока я переваривал услышанное и осматривал окрестности в поисках монстров, сильно побелевший от страха Серый сделал дело и вернулся. Я не утерпел: - А что они имеют в виду? - Не знаю, но капитан мне говорил, и вождь тоже, чтобы я тебя берёг. Так и сказали: 'Потеряешь Лейте - можешь не возвращаться'. Хотя ты и тупой, и дурень. - Чего это вы меня дурнем ругаете, и ты, Петя, и матросы? - Да потому что дурень ты и есть! То, что мы были в Вертулии как торговцы, не мешает тому, что мы в то же время являлись детьми по обмену. Вокруг тебя такие девочки ходили, только не мяукали, а ты ни одной не пообещал вернуться и жениться, ни одного подарка не подарил! - Но я же не знаю, женюсь я на них или нет, - буркнул в ответ я. Это было очень слабое оправдание - поездка по обмену должна заканчиваться тем, что парень либо говорит, что ему никто не понравился, либо обещает вернуться к тем двум - трём девчонкам, с которыми подружился, чтобы выбрать себе жену, когда повзрослеет. Да, я так увлёкся хвастовством, что совершенно не заметил стараний девчонок. А ведь знал по Найве, насколько для них это важно! Ну и свинёнок же я! - А никто не ждёт, что ты сейчас выберешь. Мог хотя бы дать надежду на будущее. - И почему мне никто не сказал, что мы в то же время являемся детьми по обмену? - Может, тебе ещё говорить, что днём светло, а ночью темно? Пёсик Петя противно захихикал. Я с трудом подавил желание выкинуть его в ближайшую океанскую волну. Но он не только хихикал: - На твоём месте я бы им ничего не обещал. Девчонки так на тебя запали, что не переживут отказа, даже через пять лет. Просто скажи, что понравились, но выбирать будешь через пять - шесть лет. - Пожалуй, так будет лучше, - согласился Серый, - мои Иния и Натана спокойно восприняли то, что я буду через пять лет выбирать из двоих, а твои только что не дымились, когда друг на друга смотрели. - Много вы больно видите, - опять буркнул я. - Знал бы ты, как твой выбор в темах фанатов обсуждается по всей Земле! - хихикнул Петя, - У нас рейтинг сериала про вашу планету обогнал три других и сейчас на втором месте после сериала о мальчике - динозавре. Я не успел спросить, что это значит, поскольку какая-то летучая тварь размером чуть меньше дракона решила избрать наш кораблик местом отдыха. Длинная пасть с огромными зубами вселяла уверенность, что с этим чудовищем лучше не играть. Я таких и не видел никогда. Мы ругнулись, затихли и затаились. Заходя на посадку, микродракончик, как и следовало ожидать, врезался в рангоут (тросы, которые держат мачты и паруса - прим. Лейте), запутался и чуть не опрокинул корабль. От неожиданности он принялся верещать, бестолково размахивая крыльями и запутываясь ещё больше. Мы отпустили аварийные тросы, чтобы он не порвал нам паруса. Паруса легли на летучего ящера и довели того до полной паники. Он заверещал ещё громче, раскачивая корабль всё сильнее и сильнее. Наконец, после трёх долгих минут возни и клацанья зубами, он кое-как выпутался и сдал задом к борту. Из воды тут же высунулась акулья морда шириной, наверное, в два моих роста, а то и больше. Она перекусила дракончика пополам и утащила под воду всё, что осталось. - Допрыгался, вопить надо было меньше, - прошептал Серый. Мы сидели ни живы, ни мертвы, пока вод водой разыгрывалась битва за остатки. Вода под кораблём так и бурлила. Через четверть часа я осмелел и спросил у Серого: - Слышал когда-нибудь про таких больших акул? - Не-а, не слышал. Из корпусов послышались робкие стуки. - Мы ещё живы? - расслышали мы голоса. - Живы, только не шумите, - прогудел им Серый, - сейчас паруса наладим, спите дальше. Мы вылезли из мостика и принялись осматривать разрушения. Они оказались на удивление небольшими. Пострадали ванты передней мачты, а также сетки, на которые привязывалась маскировочная трава. Без вант мы могли обойтись. Мачты корабля были сделаны столбовыми, из набора досок, при несильном ветре их прочности хватит. Днём починим. Мы подняли парус (это было непросто) и продолжили плавание. Остаток ночи прошел спокойно, если не считать одной 'проверки' головонога. Когда он уплыл, а мы начали засыпать на ходу, пёсик Петя решил нас разбудить и загадал загадку: - Представьте, что на середине круглого пруда сидит девочка в лодке, а вокруг бегает волк. Как по-вашему, как следует вести себя девочке и как управлять лодкой, чтобы при высадке на берег оказаться как можно дальше от волка? - Это к Найве, она математику любит. - А всё-таки? - А какая скорость у лодки? - Неизвестно. Попробуйте с разными. Мы с Серым немного подумали. Через несколько минут мы обсудили идеи и пришли к одинаковому выводу: - Глупая задача. Всё зависит от того, с какой скоростью двигаются лодка и волк. Если лодка намного быстрее волка, то ей надо править так, чтобы волк был за спиной и всё время метался влево-вправо. Если у них скорости примерно одинаковые, то надо править так, чтобы волк был немного в стороне, отставал от линии нос - корма. То есть по спирали лодка идёт. А если у волка скорость намного больше, то ей вообще лучше на середине торчать, пока не спасут. Петя был потрясён. - У нас большинство людей даже не пытается решать эту задачу, а вы мне за три минуты все три стратегии рассказали. Если вы такие умные, то что же вы время меряете песочными часами, а долготу и широту - верёвкой с узлами, по Светилу? - А как надо? - удивился я. - По звёздам. Я задумался. Тут было, о чём подумать. Пёсик Петя подкинул задачку попроще: - Представьте, что от пещеры отправился корабль. Когда он отошел на сто восемьдесят километров, за ним полетел дракон и через некоторое время догнал. Считаем, что они идут прямо от берега. Через сколько километров они встретились, если известно, что скорость дракона в десять раз больше скорости корабля? - Ну, это совсем просто, - сказал Серофан, - это и не задача вовсе. Если скорость дракона в десять раз больше, то за то время, пока дракон пролетел десять отрезков пути, корабль прошел только один отрезок пути, и там они встретились. Значит, в момент вылета дракона от него до кораблика было девять отрезков пути, а это 180 километров. Один отрезок пути - двадцать километров. До точки встречи кораблик пройдёт двадцать километров. То есть они встретятся за двести километров от берега. - Ничего себе просто! А я для решения этой задачи формулы писал, с иксом! - опять удивился Петя. Утро началось с воя капитана Ирогана. Оказывается, ночью, когда маленький дракончик качал корабль, у него упали и перевернулись песочные часы. В темноте их поставили неправильно, и он теперь не мог определить точное положение корабля. Пёсик Петя послушал этот вой в течение получаса, ему надоело, и он сказал: - Передай твоему капитану, что ваш корабль на тридцать километров южнее и на сто пятьдесят километров западнее вашей пещеры. К вечеру будете дома. Если не будете время терять. - И как я ему объясню такую точность? - Скажи, что говоришь с ветрами, что запах суши почуял. Матросы и так про тебя невесть что рассказывают. Я встал за спиной у капитана, немного посмущался, но потом всё-таки пересилил себя и заунывным голосом произнёс: - Капитан, мы на тридцать километров южнее и на сто пятьдесят километров западнее нашей пещеры! Дядька Ироган подпрыгнул на полметра, после чего подозрительно уставился на меня: - Откуда знаешь? - Запах суши учуял..., - я опустил глаза. Краем глаза я заметил, как трое матросов, чинивших снасти, с изумлением посмотрели на меня. Похоже, скоро будет готова новая легенда. На наше счастье, ветер был попутным. Суша показалась вскоре после обеда. К пещере мы подходили уже в сумерках. На берегу приплясывали мальчишки, которым первым повезло увидеть наше судно с холмов. Народ только выползал из ворот - мы подошли настолько быстро, что не все успели выйти. Мы с Серым, памятуя прошлые шуточки наших дядек, после входа в ворота гавани спрятались на дальнем от причала корпусе корабля, откуда намеревались махать родственникам. Нам это не помогло, не успели мы найти лица родных, как были пойманы и скручены. Затем с криком: 'Лови ценный груз!' нас перекинули в толпу встречающих самым непочтительным образом. А мы так хотели торжественно сойти по трапу! Впрочем, перелететь на пирс оказалось тоже неплохо. На этот раз мы не шлёпнулись на камни, как в Вертулии, а были пойманы руками встречающих грузчиков. Они нас даже не стали опускать на землю, а сразу посадили на шеи. - Отчёт? - кратко спросил вождь. - Много зерна, много кур, много орехов и другой растительности, две девушки сговорены за Серого, потерь нет, - так же кратко ответил капитан Ироган. Племя взвыло, какой-то шутник притащил с собой трубу и принялся играть 'Славу рыболовам'. На землю нас так и не опустили. Дядьки понесли нас прямо в пещеру. Вслед за ними двинулись наши родственники - мама, папа, Найва, дедушка, Лара, мама Серого, а также все друзья, подруги и просто хорошие знакомые. Как же я по ним соскучился! Мама Серого подпрыгивала и говорила: 'Ну дайте, дайте я его обниму наконец!', но дядьки смеялись не опускали. Мы с Серым привыкли, что после прихода корабля мы должны ещё час убирать снасти и металл. Мы думали, что наши носильщики спустят нас на землю сразу, как только мы выйдем из толпы, после чего мы обнимемся с родными и пойдём убирать снасти. Когда носильщики направились к пещере, Серый удивлённо спросил: - А как же разгрузка, снасти убирать? Он опередил меня на полсекунды, я хотел спросить то же. Дядьки засмеялись: - Без тебя уберут, клопышня. И правда - здесь было много рыбаков, которые всё сделают и без нас. Это в Вертулии мы были сами по себе... Только тут мы поняли, что мы дома. - Дедушку Диерофана забыли, - спохватился я. Носильщики остановились: - Какого дедушку? - Деда! - радостно произнесла Лара. В этот момент дедушка Диерофан пробрался сквозь толпу. Лара моментально углядела его и понеслась обниматься. Я посмотрел на Найву. Найва прослезилась, но улыбнулась. На пиру в честь прибытия корабля подали кашу и хлеб. Наши одноплеменники уплетали их за обе щёки. Мы с Серым неторопливо жевали солёную рыбку, заедая яблоками. Остальные моряки тоже лениво потыкали палочками жареную рыбу, хлеба не взял никто. Вечером моряки занесли отобранные у нас ранее одеяла. На следующий день мы после школы пошли показывать дедушке Диерофану обломки летающего корабля. За нами увязалась стайка наших с Найвой ровесников, Лайта тоже пришла. Всем было интересно послушать про плавание. Так мы и шли: дедушка Диерофан выспрашивал Найву о её приключениях, за ними мы с Серым рассказывали о плавании и о Вертулии. Дедушка Диерофан не верил, что Найва могла летать по небу, а наши товарищи не верили, что мы могли выжить после того, как корабль поднимал и тряс головног. Сзади шли папа и мама со взведёнными самострелами. Лесная живность по причине наступления холодов становилась голодной и могла напасть в любой момент. В целом выход прошел спокойно. На пути к кораблю на нас попытались напасть ядовитые белки. Папа с мамой подстрелили первых двух, потом мы вступили в дело и остановили стаю. Потеряв десяток товарок, белки поняли, что им нас не завалить, и разбежались. На обратном пути волки попытались перекрыть путь, но, оценив размер группы, уступили дорогу. Дедушка Диерофан был безмерно удивлен, увидев летающий корабль. После известных событий вход в корабль закрыли досками, чтобы внутри не поселилась никакая нечисть. Мы отвалили этот щит и немного прошли внутрь, но далеко заходить не стали - мало ли кто за это время мог пролезть в глубь тёмных коридоров. На обратном пути дедушка Диеро был очень молчалив. Дедушка Диеро поселился вместе с Ларой, у нас в пещере. Каждый раз, когда Лара называла Найву 'мамой', он вздрагивал. Ещё было очень забавно наблюдать, как он каждый раз поджимал ноги, когда рыжий волчонок проходил мимо. А когда волчонок по привычке решил вылизать Ларе лицо, дедушка вообще чуть не умер.
   Глава 12. Космическая разведка полезных ископаемых.
   За время приключений я сильно отстал от школьной программы. Кроме того, учителя сильно гнали учёбу, чтобы наверстать отставание, вызванное войной. Пришлось много учиться. Поэтому, когда всего через неделю после прибытия в домашнюю пещеру торжественно явились капитан Ироган и вождь племени с просьбой отпустить меня в следующее плавание, папа попытался отказаться под предлогом отставания в учёбе. Бесполезно: в коридоре на коленях стояла вся команда корабля (на три четверти новая) и умоляла отпустить меня в плавание. Со мной, говорили они, всё удаётся. - А ты сам хочешь? - спросил папа. - Мне бы в Вертулию надо заглянуть, - признался я, - да и дедушку с Ларой можно завести. - Ты же вроде не завёл себе девчонку? - удивился папа. Мне пришлось отвести глаза. Рассказывать о том, как я там сглупил, мне совсем не хотелось. Найва посмотрела на меня пристально - пристально. Я сразу понял, что вечером придётся отвечать на вопросы сестрёнки. - Ага, значит, завёл? Ну, тогда ещё можно понять... Только чем вы там торговать будете? Уже начинается зимний сезон, все прибрежные пещеры сами себе рыбы наловят, сколько захотят. - Алекса Лунтаев как всегда умён и проницателен не по годам, - вождь пошел на грубую лесть, - Но вообще-то в Вертулию заходить не предполагалось. Мы думали, что корабль пойдёт в Зиранию и Лапоту. Возможно, в Маланиру. От удивления мы с папой замолчали. Зирания и Лапота - крупные пещеры, на каждую из них приходится по шесть и восемь сухопутных пещер соответственно. Но идти до них весьма далеко... Не говоря уже о Маланире. Там, говорят, люди даже ткань делать не умеют, злаки не сеют, собирают что само с деревьев упадёт. Дети там, по слухам, в школу не ходят, работают с самого детства. Жителей этой пещеры можно понять - она расположена по ту сторону Холодного Хребта, там намного холоднее, а хищников больше. Корабли с континента туда доходят очень редко, а караваны через Холодный Хребет рискуют проходить только в середине лета. Я вдруг подумал, что для вождя папа - мальчишка, сколько сейчас папе? Двадцать семь - двадцать восемь? А вождю за пятьдесят. Чтобы прервать затянувшееся молчание, вождь пояснил: - Нам не хватает зерна. Люди доживут до весны, животным не хватит. Будем продавать рыбу, но на неё надежды мало. Придётся продавать запасы металлов. - Отлично! А из чего я буду делать наконечники для стрел, инструменты для дровосеков, или для тех, кто будет углублять новые пещеры? - набычился папа. - Углубление пещер придётся отложить, инструментами будем пользоваться старыми. Зато у новорожденных детей будет молоко, а у вас ближе к осени мясо. Папа замолк, отвернулся и принялся полировать ручку топора, совершенно не нуждавшуюся в полировке. Я понял, что моё путешествие - дело решенное. - В Вертулию надо бы завезти Лару с дедушкой, - напомнил я. - И Лару с почтенным Диерофаном домой отвезём, - продолжал уговаривать вождь. Совершенно напрасно продолжал - я видел, что папа уже сдался. - Мне нужно будет поговорить с учителями математики и астрономии, и ещё нужно, чтобы папа кое-что сделал для корабля, дорогую и точную вещь, - потребовал я. Вождь удивился, но обещал оплатить все старания. Найва взяла меня в оборот сразу, как только вождь и капитан покинули дом. Я упирался, как мог. Но она всё равно вытащила из меня подробные описания всех девочек, которых я встретил в Вертулии. - Почему не рассказал сразу? Жаль, что я не могу с тобой пойти, проверить их, хорошие ли они. - Без ушастых обойдёмся! Как будто ты мне что-то рассказываешь из своей книжки, - обиделся я. Найва за время нашего похода вытрясла из вождя все химикаты, которые перечислил ей Петя, и собрала страшное устройство, от которого шли два медных провода к книге. Как признанная целительница, она теперь могла получать от вождя практические любые запасы химикатов в любых количествах. Пахло это устройство иногда хуже, чем туалет, к тому же ещё и булькало, когда сестра заливала в него электролит. Но Найва всё равно упорно читала с его помощью свою светящуюся книгу. Как правило, ночью, после того, как родители, пожелав нам спокойной ночи и поцеловав на ночь, уходили спать. Для страховки она накрывалась одеялом - чтобы родители, внезапно войдя в комнату, ничего не увидели. Мне она не рассказывала ничего. Как-то раз, поздно вечером, дождавшись, пока Майта уснёт, Найва решила обсудить со мной один секретик. Она положила собачку под подушку и зашептала мне на ухо: - Знаешь, какие странные дела я заметила? Когда я читаю книжку и думаю, что было бы хорошо, если бы мама назватра что-нибудь особенное приготовила, то мама на утро именно это и готовит. Я специально проверяла: спрашивала за ужином, что мама будет на завтрак готовить, а ночью с книжкой другое загадывала. Мама поутру готовила то, что я загадывала! Я вспомнил, как маме приснился сон о том, что Найва жива, и пересказал ей эту историю. Это случилось ещё в те времена, когда Найва жила у гарпий. - Но я тогда тоже с книжкой работала! - Остаётся предположить только одно - что книжка передаёт мысли! - Тут есть такой раздел - 'Управление внушениями'. Я думала, это какой-то вспомогательный раздел, там ничего не понятно. Может, это не книжка, а инструмент - гарпиями командовать? - Мы это очень просто можем проверить. Завтра периодически думай обо мне и загадывай разные блюда или предметы, а я буду их тебе приносить. Весь день мы с Найвой ставили эксперименты. И весь день мне очень хотелось то одного фрукта, то другого. Когда я приносил их Найве, то оказывалось, что именно их она и загадывала. Появление у нас инструмента для внушений открывало такие возможности, что голова кружилась... Так я вместо школы в начале недели отправился в плавание. Серофана со мной не отпустили, зато со мной пошли Иргам, мой добрый знакомый ещё со времён детского сада, и Парка, парень Найвы. Глядя на Парку, мне показалось, что наш папочка настоял на его путешествии специально для того, чтобы сплавить его подальше от Найвы. Хотя, возможно, наш папа был и ни при чём, Парка - родственник Мастера Запасов, а путешествие детей по обмену всегда считалось наградой. Иргам с Паркой шли именно как дети по обмену, а не как матросы. Памятуя прошлые ошибки, на этот раз я вёз с собою пять бронзовых пряжек для плащей и два ножа из лучшей папиной стали. Услышав про то, что мне нужно столько подарков, папа зарычал: - Ты хоть понимаешь, что такие подарки не все взрослые получают? - Ну сам посуди: мне в Вертулии надо три подарка оставить, плюс неизвестно сколько ещё на севере. А одеяла, что они мне подарили, всю команду от простуды спасли. Папа крякнул, с досадой сказал слово, которое я не знал, и неожиданно пообещал всё сделать. После прибытия в пещеру Петя передал управление собачкой новоприбывшим детям. Их звали Маруся и Владимир, последнего кратко Вова. Петя сказал, что они, как и мы, близнецы. Ничего хуже этой парочки придумать было невозможно. Они болтали через собачку, не обращая внимания на присутствие наших взрослых. Мне приходилось изображать звуки живота, чтобы хоть как-то объяснить невесть откуда взявшиеся звуки, чем я постоянно вызывал общее удивление. Они заставляли собачку бегать по всей пещере, а родители потом ругали нас с Найвой за то, что мы опять разбросали игрушки где попало. Убрать собачку в море становилось просто необходимо, иначе тайна выплыла бы наружу. Но язык дети учили быстро, намного быстрее, чем Петя. Быстрее всего они почему-то запоминали дразнилки и ругательства. За два дня до выхода мы провели ночь в море. Нам необходимо было понаблюдать за звёздами. Сгустки Тьмы явились в количестве сразу трёх штук, но мы спрятались в мостике задолго до того, как они приблизились. Необходимые астрономические наблюдения были проведены. В море мы вышли, имея примитивный звёздный атлас и неплохую астролябию. Поскольку работать с нею можно было только ночью, Петя сначала не заметил новинки. Но зато когда увидел, изумился до предела. - Ну вы и шустрые ребята! Я вам только намекнул на ориентирование по звёздам, а вы уже через неделю астролябию сделали! - Я не при чём, это папа с учителем математики придумали, - оправдывался я. Фокус не удался. - Но идею ты им рассказал, принцип ориентирования объяснил? - А чего там сложного? Если положение звезды можно рассчитать по формулам, то её высота над горизонтом будет разная для разных мест. А время по звёздам наш народ всегда умел определять... - Ага... сферическая тригонометрия для него - 'ничего сложного'. - Сферическую тригонометрию не я рассчитываю, а капитан. Я в ней ничего не понял. Этот разговор имел неожиданные последствия. На следующий день, прогнав от управления собачкой детей, Петя по секрету упавшим голосом сообщил новость: - Вы такие умные, что мне запретили сообщать вам вообще какие-либо сведения о технике. Наше руководство испугалось, что при таких талантах вы за два-три поколения придумаете звёздные корабли и станете угрозой для нас. Так что мне теперь придётся только наблюдать... Извини. Путешествие в Вертулию прошло обычно. Нас щупали головоноги, пробовали на зуб гигантские морские ящеры и акулы, сопровождали Сгустки Тьмы. Но это уже было привычно. Причалив в порту Вертулии, на вопросы 'Как дошли?' мы пожимали плечами и говорили: 'Хорошо, как обычно'. Первую ночь я провёл на мостике в одиночестве. Ночь прошла очень весело, разгадывали разные математические загадки с Петей. Потом пришел Сгусток Тьмы и залез в мостик. Я попытался испробовать на нём ещё одно своё изобретение - ящик с лучом узкого света. Идея была в том, чтобы сделать такой ящик, из которого выходил бы только узкий - узкий луч света, который можно было бы направить на врага, и который не был бы виден разной морской живности. Ещё дома я сделал такой ящик, поставил внутрь масляную лампу, а перед ней - две перегородки с маленькими отверстиями напротив друг друга. Ничего из этой затеи не вышло. Когда Сгусток Тьмы прополз в мостик и спрятался в тёмном углу, я зажег лампу в ящике и двинулся на него. Я ожидал, что он взорвётся, когда я наведу на него свой узкий луч, но он просто вылетел наружу. - Мощности света не хватило, - прокомментировал Петя. - А можно как-то свет сконцентрировать зеркалами? - спросил я. - Полированная медь, бронза или серебро. Ещё можно линзами сжать, из прозрачного материала. Но у вас нет ни стекла, ни пластиков. - А из слюды можно? - Слишком маленькие кусочки, кроме того, их надо делать полукруглыми. Ох, попадёт мне за распространение технологий... не должен был я тебе этого говорить. - Медь, а тем более серебро очень дорогие, - пригорюнился я, - мне не осилить. - Жизнь дороже. У вождя потребуй, как оборудование к кораблю. Я запомнил эту идею. В Вертулии я планировал поочерёдно найти Миру, Милинию и Драдигну, вручить им подарки и кое-что шепнуть на ушко. Этот план тоже пошел прахом. Вся троица, а также Натана с Инией встречали корабль в первых рядах. Натана с Инией, узнав о том, что Серофана не пустили, сразу ушли. Мне показалось, они не особенно расстроились. Весь вечер я искал возможности поговорить с девчонками поодиночке, но все трое, как сговорившись, ходили везде вместе со мной. Пришлось им дарить подарки прямо на празднике, на виду друг у друга. Милинию я горячо поблагодарил за одеяло, сказал, что оно спасло жизнь всей команде, и вручил самый дорогой подарок - нож из хорошей стали. Мне показалось, она осталась недовольной, ей больше понравились пряжки Миры и Драдигны. Мира углядела на дне мешка ещё две пряжки и тут же спросила, для кого они. - Для торговли, - буркнул я. Девчонки явно не поверили. Надо было же так сглупить! И как я не догадался заранее положить бронзу в другой мешок? Одна беда с этими девчонками! Только свяжись, всю жизнь извиняться придётся. Но хуже всего было то, что вождь Вертулии заметил нашу суету и тут же потребовал у меня встать и объяснить, чем я там занимаюсь. Всех моряков посадили за главный стол, по правую и левую руку от вождя. Мы, дети, хотя и сидели с самого краю, но не так далеко от вождя, вот он и увидел. А может, и подсказал кто. Я, конечно, мог сказать, что это я просто так подарки дарю, но это было бы нечестным. Я всё равно хотел объявить девчонкам, что считаю их подругами по обмену. Пришлось подниматься и в неожиданно глубокой тишине объявлять, что отныне я называю Миру, Милинию и Драдигну подругами по обмену, обещаю вернуться через установленное время и попробовать выбрать из них жену, и что подарки дарю по этому случаю. Девчонки продемонстрировали подарки, пещера взвыла. Когда вой утих, вождь потребовал принести ещё два стула, усадить Милинию и Драдигну рядом со мной (до этого они наливали напитки и носили еду) и прислать других детей для замены. Парке и Иргаму пришлось пересесть за другой стол, где сидели дети. Им там было весело, а я весь вечер сидел, как дурак, на всеобщем обозрении. Но девчонки, кажется, были довольны. Центром внимания вечера был дедушка Диерофан. Его возвращение с Ларой ещё на берегу приветствовали Песней Радости - это такая песня без слов, один долгий красивый звук на много голосов, а потом дедушку попросили рассказать всё в подробностях на празднике (Лара на празднике была, но её вскоре унесли спать). Не знаю, зачем им это потребовалось, мы им всё рассказали ещё в прошлый раз, но для них рассказ соседа был, видимо, важнее. Дедушка повторил наш рассказ, а потом ещё много добавил про летающий корабль. Не забыл и про то, как мы, мальчишки, сидели ночь на мостике, в то время, пока взрослые прятались в корабле. Мог бы и промолчать, я только начал отходить от прошлого шока, а тут все взгляды снова устремились на меня и на девчонок рядом со мной. Я почувствовал, что опять краснею. На утро корабль грузили мешками с зерном. Вождь Вертулии устроил выгодную торговлю и обменял нашу рыбу на большое количество зерна в соседних пещерах. Он ухитрился продать почти всю солёную рыбу, что мы привезли и наловили ранее, поэтому охотно взял те бочки, которые предназначались для северных пещер. Я устроил своё маленькое дельце и уговорил капитана Ирогана потратить часть средств на то, чтобы выкупить у местного кузнеца небольшую полоску медной фольги. Всё утро я её полировал, а к обеду вставил в свой 'волшебный фонарь' - так его прозвали моряки. Потом меня услали спать, а к ночи разбудили. На этот раз дежурить со мной ночью вызвался дядька Арагон - совсем молодой рыбак, это был его первый поход. Поход в Зиранию ничем не отличался от похода в Вертулию, только занял три ночи и три дня. Пришли мы утром. Сгустки Тьмы, как назло, все куда-то попрятались. Так я и не смог проверить своё устройство в деле. В Зирании нашему приходу удивились, но не очень. К ним уже приходил торговый караван из Вертулии, и они знали, что на острове появились корабли, которые могут ходить между пещерами. Праздник в Зирании оказался копией праздников в Вертулии, нам опять пришлось работать языками три часа подряд. Разница была только в том, что в Зирании людей больше интересовала прошедшая война, сказки о летающих кораблях там восприняли как чудесное свойство дальних земель. Про Найву и её спасение от гарпий мы вообще не упоминали. Когда нас выгнали со взрослого праздника, мы с ровесниками собрались в нашей 'детской' пещере (нам выделили отдельную пещерку). Я помалкивал, давая возможность Парке и Иргаму говорить что угодно и привлекать к себе всё внимание. Они использовали этот шанс на полную, было смешно смотреть, как они раздувались от гордости. Парка настолько часто перебивал Иргама, так упоённо врал, что стал мне окончательно противен. Наверное, при первом визите в Вертулию я выглядел так же глупо. Иногда так полезно посмотреть на себя со стороны. Вскоре мне всё надоело, и я полез спать. Вождь Зирании не горел желанием отдавать продовольствие за рыбу. - Зачем нам рыба, если через пять дней все чудовища уйдут на юг? Мы сами наловим, сколько нам надо. А вот если бы вы показали нам, как вы используете ваши корабли, мы могли бы просто подарить вам некоторое количество зерна за изобретение, - говорил он. На этом поначалу и сговорились. Наши моряки вышли в море и устроили показательную ловлю вместе с рыбаками Зирании. Детей не брали. Когда вождь Зирании посмотрел на улов, когда он увидел, насколько удобно и легко можно рыбачить с наших закрытых кораблей, то несколько изменил своё мнение. А когда к нему приступили его рыбаки и сказали, что рыбачить с открытых лодочек среди льдов - это совсем не то, что тянуть сети нашими кранами, вождь совсем передумал и сказал, что будет не против, если мы 'ещё немного половим рыбы'. Это 'немного' почти полностью заняло объём ледников Зирании и продолжалось три дня. Ответные дары были не менее щедрыми, но в корабле ещё оставалось место, и капитан решил идти на север. Все эти три дня нас, детей, в море не брали. Утро мы проводили в школе, скучали и бездельничали. Программы обучения слишком сильно отличались, поэтому мы просто сидели на задних рядах. Интересное случилось только однажды, когда учитель по математике решил устроить математические соревнования - их команда против нашей. Задачки у местных оказались простенькими, после общения с Петей и Найвой я решил их играючи. Зато потом я припомнил все заковыристые задачки, узнанные за последнее время. Боюсь, мы задавили их интеллектом. Даже учитель не всегда мог решить мои задачки. Дни и вечера мы посвящали сравнению детских игр в Зирании и у нас. Особых отличий не нашлось. Я заработал себе репутацию буки и грубияна. В Вертулии при знакомстве было положено вежливо кланяться, и этим поведение северян заметно отличались от нашего. Мы были проще. Зато в Зирании всякие ритуалы были доведены до запредельного безумия. Зиранцы очень гордились своими ритуалами. При встрече со взрослым дети обязательно должны были поклониться, вне зависимости от того, сколько раз в этот день они уже виделись. Женщины должны были уступать дорогу мужчинам, а молодые мужчины - старым, даже когда в проходе свободно могли разойтись двое. Девочки, подходя к мальчиками, должны были забавно присесть и завести ногу за ногу. Мальчики, вставая, должны были подавать руку девочкам, как будто те не могли встать сами, а на пиру пододвигать - отодвигать стулья. После первых попыток я отказался следовать этим правилам и ходил, уставившись носом в землю. Местные дети за такое поведение сразу же получили бы по ушам, но меня взрослые Зирании не рискнули трогать. Я не подавал руку их девочкам и не очень охотно играл в игры. Почему-то, глядя на лица детей, я видел лица девчонок из Вертулии. Очень хотелось вернуться. В итоге меня оставили в одиночестве. Парка с Иргамом как-то старались уживаться, у них даже получалось. Зато по вечерам они ругались на местные порядки со страшной силой. На следующий день после рыбалки мы взяли курс на Лапоту. По прямой Лапота была не так далеко от Зирании. Трудность была в том, что путь из Зирании в Лапоту по суше пролегал вокруг огромного горного массива, через три промежуточные пещеры, из-за чего ехать приходилось целых десять дней. Вождь Зирании обещал послать торговый караван в Лапоту, на всякий случай, чтобы нас там ждали. По морю идти было не проще. Между Зиранией и Лапотой в океан выдавался огромный мыс, вокруг которого было раскидано множество мелких островков и подводных скал. Тем не менее, через пять дней мы уже подходили к Лапоте. Утром, когда показалась земля, капитан решил наловить рыбы, чтобы придти в пещеру с товаром. Около полудня Петя толкнул меня в кармане лапой в ногу - условный сигнал, что надо поговорить. Как назло, все места корабля были заняты суетящимися моряками, и уединиться или даже поднести пёсика к уху не было никакой возможности. На меня всё время орали, чтобы я помог то там, то тут. Только через час я смог спрятаться в корме одного из корпусов, за мешками с зерном. Весь этот час пёсик тыкал меня лапой в ногу. - Срочно бегите оттуда, неситесь к пещере на всех возможных, даже гребите. В атмосфере затевается что-то такое, чего я тут ещё не видел, - почти прокричал Петя. Я подхватился и понёсся к капитану, передавать сигнал об опасности. Капитан поверил, приказал повыкидывать в море всю рыбу, что ещё не вытащили, и поставить все паруса. Но уже было поздно. Через полчаса всё вокруг заволокло туманом. Это зимой-то! А потом начался жесточайший шторм. Первым шквалом нам чуть не сломало мачты. Мы отпустили парус, а в перерыве между шквалами успели спустить прямые паруса. Управлялись только постоянными, дощатыми 'крыльями'. Но их силы хватало только на то, чтобы держать нос против огромных волн. Нас понесло в открытый океан. Пятеро суток нас кидало, как щепку. Огромные валы сталкивались и с грохотом рассыпались на миллионы брызг. Иногда - прямо над кораблём. При этом наш 'Верный' ненадолго полностью погружался в воду, через отверстия в люках лилась вода, и мы вынуждены были задраивать их намертво. Вот где пригодились мешки для аварийного дыхания, придуманные против головоногов. По просьбе Пети я однажды высунулся наружу, показать ему картины шторма. - Ну и волны тут у вас! Вот что значит давление вдвое больше, плотность воздуха больше! Это же не волны для корабля, это стиральная машина! Прячьтесь в корабле и не вылазьте, пока не скажу. Только на шестые сутки Петя сказал, что можно попробовать идти под парусами. Зелёные от качки и солёной рыбы, мы вылезли на палубу и принялись за подсчёт поломок. Дул такой ветер, который раньше я бы назвал 'ураганным'. Но теперь мы были рады и такому, если стоять правильно, то он хотя бы не перекидывал стоящего человека через борт. На этот раз мы вышли в море, одетые по-зимнему: меховые куртки, свитера, перчатки с обрезанными пальчиками, чтобы можно было делать тонкую работу. Всё это не помогало ничуть, на таком ветру тёпло исчезало уже через несколько минут, а пальцы скручивались и не гнулись. И это при том, что ещё даже снег не начинал идти... Подсчёт поломок выявил неутешительную картину. У нас была сломана передняя мачта в верхней трети, порваны все штормовые паруса и ряд тросов стоячего такелажа. Были потеряны все реи, кроме запасных. А главное - сильным ветром унесло всю маскировочную траву. Здесь, на севере, головоноги и ящеры уже могли отплыть на юг, но в районе нашей пещеры они ещё оставались. Нам нужно было пристать к берегу. Вот только где этот берег? Весь небосклон был затянут грозовыми тучами. Я уединился, чтобы пошептаться с Петей. - Вы находитесь в двухстах километрах к северо-западу от самой северной точки вашего острова. Вам ближе идти в Маланиру, чем в Лапоту. Но я бы посоветовал вам прогуляться на северо-восточный берег самого северного мыса вашего острова. Это крюк не больше трёхсот километров в сторону, а расстояние такое же, как до Маланиры. Зато вы можете там найти кое-что полезное. Я представил себе карту острова. - Стой! Получается, всё это время шторм нёс нас почти с такой же скоростью, с какой мы обычно ходим под парусами? - Со вдвое меньшей, но всё равно очень быстро. Очень сильный шторм. Я предупреждал. - А что полезное мы там можем найти? - Если верить моим приборам, то залежи железной руды. - И ты думаешь, что мы дюжиной сможем откопать шахту? - Ну, хоть посмотрите. Я обдумал эту идею со всех сторон и пошел говорить капитану что, по моему мнению, нам надо идти на восток. Капитан послушался беспрекословно. Мне даже стало стыдно его вот так обманывать. Насколько же они мне доверяют! Через два дня рубленый нос нашего корабля ткнулся в покатый каменистый берег уютного залива. Волны сюда почти не заходили. Всё это время мы шли без определения по звёздам, только по моим указаниям. Северный мыс мы прошли так, что капитан его даже не заметил, а потом повернули на юг. - Хорошо, хоть камень, а не песок, песочных пауков не будет, - заметил капитан, осматривая безжизненный берег. Вдалеке на пригорке виднелись рощи деревьев, перед нами возвышались невысокие скалы. Мы решили идти к скалам - там меньше чудовищ и зачастую есть, где укрыться. На берег сошло шестеро человек, считая меня. Мы тащили по два самострела, копья, сети и верёвки. Каменистый берег постепенно повышался, переходя в вал из камней. По мере приближения становилось видно, что это очень странный вал. Начать с того, что в нём был огромный проём, как будто специально сделанный для прохода гигантов неведомой величины. Огромные камни были накиданы аккуратной изогнутой насыпью, как будто гигантский ребёнок играл в строительство стен. Через проход мы не пошли, поднялись на вал. Петя сразу ткнул меня лапой в ногу. Я приотстал. - Будь я проклят, если это не порт, - прошептал Петя. - Порт? - удивился я. - Да. Сейчас ты стоишь на насыпном молу, это защита от волн. Проход справа - для кораблей, куча камней слева - остатки маяка. Впереди, перед вами, видишь вон те ровные камни? Это причальные пирсы, немного повреждённые временем. Поищите под ними, может, и остатки кораблей найдёте. - А зачем строить порт над водой? - Когда его строили, он был под водой. За прошедшие тысячелетия суша поднялась тут на несколько десятков метров. Такое бывает, обычно сопровождается землетрясениями. Бывают у вас землетрясения? - Бывают. - Ну вот. Идите корабли искать. У меня возникли сотни вопросов. В первую очередь - каких же размеров должны быть корабли, если гавань только в ширину имеет километр? Но я оставил вопросы при себе. Дойдём до пирсов - увидим. Мы двинулись по волнолому к пирсам. Так было длиннее, но идти по ровной насыпи было намного приятнее, чем по холмистой равнине внизу. Камни причалов даже сейчас возвышались над бывшим дном гавани на десять метров. В былые времена, когда здесь было меньше наносов, они, наверное, стояли над глубиной во все пятнадцать метров. Что же за корабли сюда заходили? Первый корабль, который мы встретили, давно превратился в пыль. Только куча гальки и мусора, нанесённая давно высохшими волнами в пробитый корпус, сохраняла форму давно погибшего корабля. Но заострённый нос и круглая корма однозначно говорили о том, что это был корабль. Он был огромен, метров тридцать, а может быть, и сорок в длину. - Маломерка. Прибрежный корабль, возможно, служебный, только для нужд порта, - прокомментировал Петя. - А у нас тогда корабль какой? - удивился я. - А у вас вообще яхта, для покатушек возле дома только годится. Пока я обдумывал убийственный ответ, мы дошли до следующего корабля. Мы и не поняли сначала, что это был корабль. Просто не могли себе представить, что бывают настолько большие корабли. В длину он превышал сто пятьдесят метров, а в ширину - тридцать. Мне пришлось пересмотреть свои представления об огромных кораблях. Заметил его опять же Петя, как и в первом случае, по куче мусора. Он и остановил меня словами: 'А вот тут может быть что-то полезное'. На этот раз нам попался корабль с грузом. Он осел на дно так, как и стоял, на ровном киле. Его корпус давно распался, но остались кое-какие массивные металлические детали. А ещё остался неприкосновенным весь его груз, немного расползшиеся кучи какого-то песка. Когда мы спустились с пирса по верёвкам и копнули его в глубину, моё сердце сына кузнеца подпрыгнуло куда-то к горлу и там и замерло. - Ты чего? - удивились мои компаньоны, увидев, как я замер и побелел. - Же-же-же, - красноречиво промычал я. - Чего? - Же-же-железная руда, - наконец смог ответить я, - хорошая, обогащённая, чистая железная руда, кругляшками по сантиметру, и ничего больше. Рыбаки обвели взглядами груз корабля. Сколько её тут? Сотни, десятки тысяч тонн. - О! - только и смогли сказать они. Железо! Самый дорогой и самый нужный металл на острове! Мы свернули раскопки, подобрали те из железяк, которые смогли поднять, и вскарабкались обратно. После недолгого совета дядьки решили прогуляться к скалам на дальней стороне гавани и вернуться на корабль. По пути мы нашли ещё один корабль, груженный рудой. Он стоял под погрузкой, когда что-то погубило его. Сохранились развалины склада и погрузочных устройств, таких же гигантских, как и корабль. А на складе... ещё большие запасы железной руды. - Вообще-то когда я говорил о залежах руды на севере, я имел в виду нечто другое, - сказал Петя, - похоже, ваши предки разведали эти руды и добывали здесь железо. Поневоле они оставили вам приятный сюрприз. - Знаешь, на сколько нам хватит этих запасов, что в кораблях? - весело спросил я. - Если делать только ножи и топоры? - уточнил Петя. - Ага! - Могу сказать с большой точностью: очень надолго. - Вот и я думаю, что очень надолго! - продолжал веселиться я. Из-за приподнятого настроения мы чуть было не забыли, в каком мире живём. Мы едва не попали на зуб хищным ящерам. Под скалами на дальней стороне гавани обнаружились развалины древних строений. Кое-где даже сохранились стены и колонны. Их оказалось неожиданно много, несколько кварталов. Именно за ними нас и поджидал хищный ящер. Хитрая зверюга увидела, что добыча сама идёт в руки, и решила не нападать на нас на открытом месте. Стоило нам приблизиться к развалинам, как ящер выскочил из-за стены и ринулся на нас. Моряки кинулись к ближайшим развалинам, чтобы попытаться найти укрытие на стенах. Я понял, что мы не успеем. Я точно не успею. Найва. Всё началось на уроке домоводства, когда мы варили варенье из ягод - попрыгунчиков. Точнее, немного раньше, на перемене, когда Рукнатала обнималась с Велсом. Я подошла сзади и голосом учительницы сказала: 'Детям до четырнадцати лет!'. Ну и испугались же они! И чего было пугаться? Я всего лишь немного пошутила. Как показали дальнейшие события, Рукнатала обиделась надолго. Варенье из попрыгунчиков очень вкусное, но у этих небольших ягод есть очень неприятное свойство: стоит им немного полежать и подсохнуть, как они начинают прыгать, если их коснуться чем-нибудь влажным. Например, рукой или ложкой с каплями воды. Наша учительница как раз закончила показывать, как брать ягоды и класть в котёл, чтобы они не разлетались по всей кухне, когда в дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в щель просунулась патлатая голова одного из воинов. - Найва... Лунтаева. Как сможешь, зайди к вождю. - Ирха! Так ли я учила вас входить в приличное заведение? - возмутилась Мирина Алунтова, наш классный руководитель. - Ох, простите, - сказала голова. После этого в класс вдвинулась фигура чуть выше дверного проёма, исполнила книксен и исчезла за дверью. Мы почему-то поняли, что смеяться нужно потихоньку, отвернувшись от учительницы. - Всегда был хулиганом, - прокомментировала учительница Мирина. Я отвлеклась и неосторожно коснулась ягод. Мелкие горошки почувствовали влагу руки и обрадовано подскочили к потолку, а от него рикошетом вниз. Закричали девочки, которым ягоды поцарапали кожу или стукнули по голове. Учительница засмеялась: - Осторожнее, девочки. Учитесь. Мы варили один котёл с Квалтой и Луканурой. Рядом варила своё варенье Макуна с двумя подругами, а с другой стороны - Рукнатала, Снуера и Дедана. От этой троицы можно было ждать любой пакости, и потому я старалась держать их в поле зрения. - Не знаете, почему парни вместо того, чтобы любить каждый свою девчонку, толпой бегают за какой-нибудь одной? - спросила Квалта, - Вот только вчера слышала, как Севан и Дилдо разговаривали. Севан говорит: 'Ты в кого влюблён?'. Дилдо отвечает: 'Ни в кого'. А Севан и говорит: 'Как так можно? Ты что, маленький? Давай вместе будем влюблены в Найву Лунтаеву'. И Серофан, тоже туда же, задрав хвост: 'Ах, Найва такая миленькая!'. Я удивилась: - Стоп, Серофан же вроде с тобой дружит, ты его женихом называла? - Ну да. Дружит. Мы и играем, и на разные работы ходим вместе. Это я по детству к нему привязалась. Только я никогда не возьму его мужем, я его слишком хорошо знаю. Он влюблён в тебя, учти. Дедана решила посочувствовать: - Но у тебя жених Парка? Он сейчас далеко. Тебе наверное, грустно без него? Пришлось признаваться: - Да. Грустно. Как подумаю, что он может утонуть... - Или выбрать себе жену по обмену на севере, - подсказала Дедана. - И это тоже грустно, - согласилась я, - Он не хотел ехать, но его дядя дружен с вождём, договорился, вот Парка и поехал. Это считается редкой удачей. Квалта, добавь ещё мёда. - А тебе не кажется, что Парка слишком глупый для тебя? - вмешалась Макуната, - Ему, конечно, нравится, что ты его обнимаешь и прилюдно женихом называешь, но ты ему совершенно безразлична. Вот увидишь, вернётся с севера с подарками от пяти - шести девочек по обмену. Бросила бы ты его! Макуне как моей старой подруге разрешается говорить такое. Я даже не обиделась: - Ну, глупый. Ну, шумливый. Зато большой, тёплый и добрый. И когда Хай меня по голове пеналом бьёт, Парка его сразу по стенке размазывает. Луканура, мешай варенье, закипает, сейчас убежит. А потом, не только парни табуном могут бегать. Вон мой Лейте в Вертулии одной девчонке глянулся, она только ему на празднике стала еду носить, так сразу ещё две девчонки рядом появилось. - Это другое! - не согласилась Квалта, - Твой Лейте там был в качестве матроса, а от матроса все мечтают родить, даже если не женится. А он ещё и жениться может... - Ну, у нас в пещере тоже есть такие примеры, когда несколько девчонок за одного парня конкурируют. Помнишь Найву из седьмого, Литану и Заруну из шестого? - припомнила Луканура. Мы печально замолчали - Найва и Заруна погибли летом, во время вторжения. Пока мы печалились, варенье успело сбежать и пролиться на огонь. По учебной пещере поплыл удушливый запах палёного. - У Лунтаевой одни глупости в голове, - захихикала Рукнатала. Странно, до сих пор она всегда запускала говорить всякие гадости Дедану, чтобы та получала все шишки, а сама только хихикала в сторонке. Рукнатала - отличница, умная девчонка, но вредина, каких мало. С чего это она так осмелела? Ах да, мальчишек рядом нет и Парка далеко. - Сама дура. Рукнатала замахнулась поварёшкой, а Снуера кинула в наш котёл какой-то шарик. Шарик тут же растворился в варенье. - Ты что кинула? - как можно более зловещим тоном спросила я. Вредины захихикали. Луканура схватила ковшик, зачерпнула в том месте, куда упал шарик, и попыталась вылить содержимое в котёл соседок. Снуера выбила у неё ковшик, и всё содержимое пролилось в огонь под котлом. Повалил дым. - Девочки, не баловаться, - предупредила учительница Мирина. Пришлось разойтись к своим очагам, варить второе задание - молочную кашу. До конца урока учительница Мирина пристально наблюдала на нами, и сделать было ничего невозможно. Мы получили некоторое удовлетворение, глядя на то, как у вредной троицы три раза убегало молоко. Они белоручки, сами ничего делать не хотят. У нас всё получилось прекрасно - мне не раз приходилось варить Масе завтраки, в том числе молочные каши. Мы стояли у котла так плотно, что ничего кинуть туда было невозможно. Через сорок минут учительница сказала: - По всем правилам варенье варить надо ещё час, но мы можем попробовать, что получилось, уже сейчас. Рукнатала, Снуера и Дедана получили за варенье пятерку, а каша у них подгорела. Попробовав наше варенье, учительница сказала, что оно горькое, и поставила тройку. Сколько мы не пытались ей сказать, что соседки подкинули какую-то гадость, она не стала слушать. Эти взрослые иногда бывают такими упрямыми... Как только учительница объявила конец урока, Рукнатала, Снуера и Дедана, опасаясь мести, первыми выскочили из двери, и уже из коридора донеслось: - У Лунтаевой в голове одни глупости! Я вышла в коридор как раз в тот момент, когда троица вредин с разбега уткнулись в группу ребят, состоящую из Дилдо, Севана и Серофана. Урок столярного мастерства у них закончился чуть раньше, и они ждали нас. Дилдо потрепал Рукнаталу за ухо, а Снуера получила пеналом по голове от Севана. Даже не пришлось щипать противных девчонок. - Спасибо, что подождали. Меня вождь зовёт. Пойдёте со мной? Поскольку пещера вождя недалеко от школы, мальчишки согласились. Перемена перед последним уроком позволяла успеть сходить туда и обратно. - А, Найва, - приветствовал меня вождь, - заходи, малышка, охрану тоже с собой зови, нечего им в коридоре торчать. Я по поводу твоей просьбы дать тебе козу или овцу в состоянии 'перед родами'. Зачем тебе это? - Я хочу попробовать разрезать её и вытащить помёт, чтобы потом зашить обратно козу и посмотреть, выживут или нет, и коза, и козлята. Некоторые наши женщины умерли от того, что не смогли разродиться. У меня есть сведения, что такое возможно. Вождь изумился, мальчишки закашлялись. Вождь принялся крутить длинный ус. - Хм.. хм... не могу я тебе дать домашних животных. У нас их и так мало. Хочешь, охотники тебе берлогу медведицы найдут? У них медвежата как раз зимой появляются. Я представила себе, как режу проснувшуюся медведицу, а для начала - как я её переворачиваю в удобное положение... запах в берлоге, темнота, холод... - Нет, слишком крупная. - У других животных сейчас нет детёнышей. Весной, если хочешь, мы тебе корову оленя подгоним, или буйволицу? - Ну хорошо... а до тех пор придётся тренироваться на людях. Надеюсь, у буйволицы всё пройдёт успешно. После тренировок на людях. Вождь сказал: 'Вот кислота, хуже брата', и выгнал нас из зала приёмов. Мы пошли на физкультуру, играть в мячик. Мальчишки посматривали на меня как-то странно, искоса. На улице стояла противная погода, влажная и холодная. Временами начинал идти мокрый снег. По этой причине нам разрешили играть не на улице, а в спортзале. Мы только начали перекидывать тряпочный мяч, как в зал опять заглянула памятная патлатая голова. - Найва Лунтаева... и те трое, что были с ней. К вождю. Когда вождь зовёт, медлить в нашем племени не принято. Мы явились сразу, как только оделись. Вождь был в прекрасном расположении духа. - Найва? Тебе боги помогают. Охотники только что принесли мне весть, что они завалили рядом с Красным холмом медведицу. Иди и потренируйся на ней. А вы трое - охрана и слуги ей. Считайте это личным поручением властей племени. Оплата как взрослым воинам за день работы. - Зачем мне дохлая? Я не смогу понять, выживет она или нет, правильно я делала или не правильно. - Зато попробуешь. Может, чему и научишься, - в глазах у вождя мелькнуло что-то очень взрослое и очень недоброе. Я поняла, что от этого дела мне не отвертеться. Посмотрела на мальчишек - те сияли. Ну как же, оплата как воинам. Серому это безразлично, он за путешествие на север и ночные вахты получил столько, сколько некоторые взрослые за год не получают, а для Дилдо и Севана это первая оплачиваемая работа в жизни. Зато Серому наверняка захочется показать себя пред вождём. Если я не пойду, они меня понесут. Через четверть часа мы уже вышагивали по слегка припорошенной снегом грязи. Идти до Красного холма далеко, это почти на краю нашего мира. Пока дошли, здорово устали. На месте я обнаружила, что охотники уже сняли шкуру и срезали мясо с половины мышц. И чему тут научишься на одном костяке? Я их немного поругала за самоуправство, но они только посмеялись - никаких указаний от вождя они не успели получить и действовали, как обычно. Пришлось закатать рукава моего чудного овчинного тулупчика и лезть вглубь окровавленной туши. Мальчишки дружно перехватили самострелы и уставились в разные стороны - будто охраняют. Вождь оказался прав. По неопытности я перепутала желудок с домиком для детей, случайно разрезала жёлчный пузырь и долго не могла приспособиться, как сшивать ткани. Только через несколько минут я поняла, что в одиночку это невозможно и что нужны зажимы или помощь другого человека. Мальчишки в ответ на просьбу подержать края разреза дружно заявили, что заняты охраной. Помочь смог только один из охотников. Я долго тыкала скользкой иголкой в упрямые ткани, шов никак не получался. Руки замёрзли, пальцы не гнулись. Да, будь это живой человек, я бы тут начередила... Когда старший из охотников закричал, что приближается стая завриков, я почти обрадовалась. Охотники действовали чётко - одни направились к дальнему укрытию, нас и меньшую часть охотников распорядитель направил к ближайшему. Мы побежали. Заврики - маленькие летучие хищные ящеры. Обычно они не очень опасны. Реальную опасность они представляют только для одиноких людей. Действуют они обычно так: сначала из глубины леса вылетает одиночный заврик и пытается тяпнуть жертву за руку или шею. В передних зубах заврики носят яд, он парализует на некоторое время. Если получится, то прилетает вся стая и разбирает жертву на косточки. Если нет, то стая отправляется дальше. Так обычно бывает летом. Но сейчас, зимой, если они оголодали, то могут навалиться и всей стаей... Мы бежали к камнями укрытия. Это было крупное укрытие, на много человек. Мы подходили почти одновременно - Дилдо, Севан, я и Серый. Взрослые охотники уже сидели в убежище и целились в небо из самострелов. Взрослые бегают быстрее. В такие моменты особо ясно проявляется, кто чего стоит. Дилдо и Севан кинулись наперерез мне к отверстию убежища. Серофан приотстал. Этим он нарушил одно из правил, которое нам вдалбливают на природоведении - мужчина важнее, он может вырастить продовольствие, а уж кому родить от него ребёнка, всегда найдётся. Поэтому он должен бежать к убежищу первым. Да, он нарушил. Но теперь я знаю, на кого можно положиться. Охотники пропустили нас в заднюю часть пещеры и отобрали самострелы. Я услышала, как один из охотников сказал Серому: 'Молодец!'. Заврики попытались навалиться всей стаей на охотников, те в ответ накинули на себя шкуры и принялись сбивать летунов из самострелов. Одни стреляли, другие заряжали. - На дадите заряжать хотя бы? - попросил Серый. - Чтобы вы по неосторожности нам в спину стрелу засадили? Сидите лучше тихо, под руку не толкайте. Мы засели в уютном тепле и принялись решать математические задачки. Благо, теперь благодаря Пете их было много. Для начала я предложила мальчишкам найти такие прямоугольники, у которых площадь численно равна периметру и выражается целым числом, с разными соотношениями сторон. - Это невозможно, - была первая реакция у Дилдо. - Возможно, - возмутилась я, - вот представь себе квадрат со стороной единица. Площадь единица, периметр четыре. Теперь если его вытягивать так, чтобы площадь оставалась постоянной, то периметр будет расти. Дилдо посмотрел на заврика, который прорвался через лавину стрел и запутался в шкуре у охотника, достал нож, почесался и задумался. Серофан начал думать вслух: - Прямоугольник два к одному уже большой... площадь два, периметр шесть. Три к четырём уже ближе - площадь двенадцать, периметр четырнадцать. Найва, иди ты шить! Это все целые числа надо перебирать, от нуля и до тысяч! - Нет, тут надо простенькую формулу написать. Что длина умножить на ширину равна две ширины плюс две длины. Теперь если выразить ширину через длину, то получится, что ширина равна две длины делить на длину минус двойка. И в эту формулу надо теперь подставлять целые числа, смотреть, получается целое число или нет. Есть и другой способ решения - графический, просто через логику. Мальчишки оживились и довольно быстро нашли ответы - шесть и три, четыре и четыре. - А теперь задача поинтереснее - доказать, что таких прямоугольников может быть только два. С этой задачей мы просидели очень долго. Заврики к этому времени уже съели всех своих павших товарищей и всё, то осталось от медведя. Охотники им не мешали, надеялись, что заврики насытятся и улетят. Но те, поужинав, вместо поиска новой пищи расселись на ветвях окружающих деревьев, вне пределов прицельной стрельбы из самострелов. Короткий зимний день начал клониться к концу, охотники забеспокоились - так можно не успеть к закрытию врат. После недолгого обсуждения решили, что надо кого-нибудь послать в пещеру за помощью, за отрядом со щитами. Надув щёки, глава отряда охотников произнёс, глядя на мальчишек: - Как старший мужчина в отряде, я приказываю одному из вас... пойдите и приведите помощь или умрите! Выбирайте, кто будет первым? Мальчишки побелели и задрожали. Я сказала: - Я. Я пойду. Лейтане. Ящер приближался. Сбросив самострелы и моток верёвки, я перехватил копьё так, как учил дедушка Артуал, и подкатился под брюхо ящера. На этот раз ящер оказался правильным, он атаковал чётко сверху вниз. Моих сил не хватило, чтобы всадить копьё глубоко до живота, но ящер, почувствовав боль, попытался пригнуться, чтобы достать меня, и сам себя насадил на копьё. Туша повалилась к моим ногам, я не совсем осознанно вспрыгнул на шею, чтобы спастись от конвульсивных движений ног. Моряки всё ещё бежали к стенам. - Эй, можете не бежать, - крикнул я им и пошел подбирать самострелы. Моряки остановились, обернулись и припустили снова. Я оглянулся. Из-за стены выходил тигр, огромный, я ранее таких никогда не видел. Изо рта у него торчали клыки такой длины, которыми можно прокусить даже хищного ящера. Именно к ящеру тигр и направился. Я снял самострелы с предохранителя и медленно попятился. Дедушка Артуал учил, что от хищников убегать нельзя - они кинутся догонять даже тогда, когда им этого не надо. Кроме того, шкура тигра, в отличие от шкуры ящера, очень даже пробивается самострелами. Тигр посмотрел на мёртвого ящера, на меня и издал ужасающий рык. - Он весь твой, ешь сколько хочешь, - мирно ответил я тигру, продолжая пятиться. Зверюга как будто поняла и двинулась к ящеру, не обращая на меня внимания. Я обернулся. Моряки продолжали бежать к развалинам и почти их достигли. И тут из-за ближайшей к ним стены вышел второй хищный ящер. Хищные ящеры часто охотятся в паре, и на этот раз первый ящер должен был нас напугать, а второй - перехватить у стен, когда мы разбежимся и выдохнемся. Дядьки, увидев ящера, встали как вкопанные. В воздухе мелькнуло полосатое тело. Второй тигр приземлился точно на спину ящеру и перекусил ему шею, как цыплёнку. После чего посмотрел на нас и зарычал. Моряки развернулись с явным намерением бежать изо всех сил в мою сторону. - Не бегите. Медленно идите группой. Он не будет нападать, - успел крикнуть я. На этот раз до них дошло. Они сбились в тесную группу и попятились к обрыву пирса. Я подобрал верёвку и присоединился. Второй тигр заревел, первый ему ответил. На этот раз их рёв был немного другим. - Откуда ты знаешь, что они не будут нападать? - спросил кто-то. - Де-дедушка Артула рассказывал, - задыхаясь на бегу, пояснил я. Никто их моих старших товарищей не знал, кто это такой, но объяснять у меня не было никакого желания. Мы бежали по холмистой равнине, бывшему дну гавани, и сил ни на что больше не оставалось. Когда я оглянулся, то увидел рядом с первыми двумя тиграми много других, среди них было много тигрят. Петя толкнул ногу. Я приотстал. - Если здесь много таких больших хищников, значит, здесь есть чем кормиться, - сказал Петя. - У-ум? - Значит, и вы можете подстрелить себе кое-что из дичи. Я ничего не ответил. Нам сейчас самим бы не стать дичью. За два часа нашего отсутствия остававшиеся на корабле моряки подремонтировали мачту и собрали траву для маскировки. До полной высоты мачту восстановить не удалось, но мы хотя бы могли поставить косые паруса из аварийного запаса. Увидев наше паническое бегство (точнее, ускоренное шагание), они сразу начали отталкивать корабль от берега. Нам пришлось прыгать на борт уже из воды. - Хищники? - спросил капитан. - Ящеры и тигры, - кратко ответил Арагон, вытаскивая меня за руки из воды. Мы отошли от берега и провели ночь в море, недалеко от суши. Услышав про руду, капитан приказал повыбрасывать в море все запасы рыбы, даже часть бочек с солёной рыбой. Ещё он строго предупредил всех, чтобы мы никому - даже родным - не рассказывали про находку, только вождю. На следующий день мы занимались тем, что таскали в заплечных мешках руду из старых кораблей. Весь день прошел в бегах. Чтобы сохранять способность бежать с грузом, носили понемногу, по двадцать килограмм. Пришлось сделать двадцать ходок. Мне повезло, после обеда меня, как ночного рулевого, услали спать. А Парка с Иргамом так и бегали до самого вечера. Натаскав пять тонн руды, мы двинулись на запад. На безжизненном скалистом островке мы нарубили дров и приготовили горячую еду, впервые за девять дней. Это было так прекрасно! Самое вкусное лакомство в мире - это свежесваренная каша с солёным маслом. Когда капитан увидел, какой мыс мы обошли во время непогоды по пути сюда, то посмотрел на меня очень подозрительно. Мы обходили выдававшуюся на север цепочку скал и отмелей целую ночь, а потом ещё полдня. - Ты знал, что мы там найдём, - скорее сказал, чем спросил капитан на второй день. - Нет. Только общее ощущение, где находится земля. - Хм..., - капитан не поверил, но расспрашивать не стал. Двигались мы под аварийными парусами на удивление неплохо. До сих пор я считал, что треугольные паруса намного слабее прямых, но в реальной жизни оказалось, что при встречных ветрах приходится ходить гораздо чаще, чем при попутных, а треугольные паруса были для этого удобнее. Но даже так мы двигались медленнее, чем обычно. До Маланиры мы тащились пять дней. В Маланире нашему приходу удивились. Сгустки Тьмы игнорировали наше присутствие до самого последнего дня. Каждый день я полировал свою медную пластинку и вставлял её в 'волшебный фонарь', но чудовища так и не появлялись. Только в самый последний момент, утром накануне прибытия в Маланиру, Арагон заметил кляксу, движущуюся по направлению к кораблю. Арагон теперь почти каждую ночь составлял мне компанию. С ним было легче, но зато пропадала возможность порешать задачки с Петей. Мы спрятались в мостике, я направил узкий луч света из 'волшебного фонаря' на открытое окно. Сгусток тьмы просочился в мостик через маленькую щёлочку где-то ещё, я увидел его, когда он уже надвигался справа, одновременно с тем, как передо мной начала появляться бабушка. Арагон тоже почувствовал движение и сорвал сосуд с масляной лампы. Сгусток тьмы лопнул, распавшись на множество чёрных лоскутков. Я сразу смыл их за борт, стараясь не прикасаться. Арагон боялся даже близко к ним подходить. Так я и не смог проверить действенность моего 'волшебного фонаря'. Поутру другие моряки не хотели верить, что мы прикончили чудовище. Но мы ничуть не жалели, что избавились от доказательств, было в этих Сгустках Тьмы что-то жуткое, даже в их остатках. Самая северная пещера, Маланира, представляла из себя комплекс из трёх пещер. На берегу располагалась меньшая из них, Мала, на расстоянии около пятнадцати километров - самая большая под названием 'Лана', а ещё на расстоянии пяти километров - третья, её называли 'Ланира'. Это не были отдельные пещеры, как у нас, во всех трёх жило одно племя. Жители перемещались из одной в другую по желанию или в зависимости от сезонных работ. Школа, например, находилась только в Лане. Злаки здесь действительно почти не сеяли. В этом просто не было необходимости. Здесь, к северу от Холодного Хребта, людей жило совсем немного, зато всякой живности и растительности водилось в изобилии. Кое-какие огородики у местных были, но на них выращивали, в основном, специи и деликатесы. Остальное сельское хозяйство в Маланире было больше похоже на охоту. В сезон заготовок местные садились на тележки со скакунами, мчались до рощи хлебных деревьев, или до ореховой рощи. Там они отпускали скакунов и залезали на деревья, чтобы не попасть на зубок преследующим хищникам. Когда хищники разбредались, а мешки переполнялись плодами, скакунов вызывали сигналом рога и мчались обратно. Дикие клубни заготавливали аналогично. Нескольких выездов хватало на то, чтобы заготовить еды на несколько лет вперёд. По этой причине работали здесь гораздо меньше, чем на юге, а свободное время посвящали развитию ловкости или вышиванию. Вместо овец здесь разводили других животных, длинноногих и длинношеих, с густой и длинной шерстью, их называли 'ламы'. По утрам их пинками выгоняли на вольный выпас, а вечером впускали в пещеру. От хищников они убегали сами. Благодаря этим животным мяса и шерсти было в изобилии. Шерсть красили и делали из неё разноцветные вышитые полотна. От нечего делать и красоты ради здесь вышивали даже мужчины. А вот школа здесь была совсем слабенькая. У нас обучение в школе занимало восемь лет, в Вертулии и Зирании десять. Здесь школу заканчивали после четырёх классов. Письменные знания на севере были просто не нужны, зато сила, ловкость и быстрота были в большом почёте. Быстрых и сильных хищников здесь было ещё больше, чем у нас. Кроме хищников, северные просторы бороздили огромные стада травоядных животных, при охоте на которых тоже требовалась ловкость. Здесь спасались от хищников и рогов травоядных, в основном, не на деревьях, как к югу от Хребта, а с помощью большой скорости - либо верхом на скакунах, либо - зимой - в санях, запряжённых оленями. Постоянная близость к опасности, любовь к скорости и отсутствие переутомления, характерного для сельскохозяйственных народов, создали здесь очень своеобразный народ. Отчаянные и быстрые, задиристые, но добрые, готовые на всё, что угодно, ради взаимопомощи - я полюбил их с первых часов пребывания здесь. Насколько же отличались они в лучшую сторону от заносчивых людей Зирании, а тем более от Макланты, нашей соседней пещеры! Жители Маланиры себя обделёнными жизнью совсем не считали и жителям юга не завидовали. Единственное, что их печалило - это то, что пригодных для жизни скал к северу почти не было, а горы Холодного Хребта для жизни не очень подходили - они далеко отстояли от источников пищи. Это ограничивало распространение людей на Север. 'Удивились' - это не то слово, которым можно описать чувства людей Малы, когда они увидели наш изрядно потрёпанный корабль у ворот своего порта. Летний корабль с континента до этих мест не доходил, последний торговый караван с юга приходил два года назад. Поэтому явление нашего крайне необычного двухкорпусника, да ещё в начале зимы, было воспринято как маленькое чудо. На наше счастье, жители Маланиры готовились к зимней рыбалке и потому расчистили завал из камней, который у них, как и у нас, закрывал створки ворот порта. Они закончили его разбирать только накануне. Когда ранним утром наш корабль влетел в гавань, они даже не успели созвать всех жителей Малы для встречи. Весь народ подтянулся только тогда, когда уже началась разгрузка. Пришедший вождь объявил, разумеется, пир. Но в первую очередь нас интересовали сухая одежда и горячая ванна, в любой последовательности. Выглядели мы ужасно, а пахло от нас ещё хуже. И горячая вода, и одежда были нам обещаны тут же и с избытком. Когда вождь услышал, как капитан приказывает сгрузить на берег две тонны железной руды и две сотни килограмм железных изделий, то запрыгал, как ребёнок. После этого улыбки встречающих, и без того радостные, стали просто невероятно широкими. Когда мы проходили мимо вождя, тот намётанным взглядом углядел на моей меховой куртки обширные следы крови и остановил капитана: - Мальчишка ранен? - Нет, это он хищного ящера завалил, вот его кровью и облило, не было возможности отмыться. - Ящера - забрину? - удивился вождь. 'Забринами' называют небольших хищных ящеров, размером они примерно по грудь человеку. Они быстро бегают на задних лапах, опираясь на хвост, и нападают большими стаями. Передние лапы у них намного короче задних, но вооружены острыми когтями. Очень опасное животное, особенно зимой, когда они голодают. Стая забрину может завалить даже взрослого мужчину, если тот вовремя не влезет на дерево. Но для внимательного человека - даже ребёнка - забрину не очень опасны, с дерева их можно перестрелять из самострела сколько хочешь. Да и на открытом пространстве, если найти, чем прикрыть спину, от них не так уж и трудно отбиться. Даже ножом, надо только лишить их возможности нападать со всех сторон. Волки опаснее. - Нет, ящера - морана. По установившейся тишине и устремлённым на меня взглядам я понял, что умение бороться с хищными ящерами забыто и здесь, и что рассказывать мне сегодня придётся много и долго. Капитан подтолкнул меня под спину, и мы пошли отмокать в горячих ваннах. На вечернем пиру про меня - к большой моей радости - почти забыли. Говорили в основном взрослые. В первую очередь северян интересовали новости про общее положение и про родственников в других пещерах. Эта пещера жила без новостей очень долго. Разговоры затянулись почти до вечера. Выяснилось, что в Маланире было совсем плохо с металлом. Не только наконечники для стрел, но зачастую и топоры здесь приходилось делать из камня. Наша новость о том, что корабли с континента больше не будут приходить из-за Сгустков Тьмы, вызвала длительное обсуждение. Сгустки Тьмы и здесь стали известным бедствием. Зато жители Маланиры смогли рассказать нам нечто интересное про нашествие рыжих волков. Оказывается, рыжие волки жили здесь издавна, их считали не очень опасным хищником. Но этим летом по неизвестной причине поголовье тигров резко увеличилось, они начали охотиться на рыжих волков, и весьма успешно. Так получилось, что тигры выгнали рыжих волков на юг. Сухопутных головногов здесь тоже видели. Местные утверждали, что это обычные морские головоноги, которых неведомые чудовища выдавили на сушу, говорили, что головоноги сильно проредили поголовье крупных хищных ящеров. Они даже предположили, что это именно благодаря снижению количества хищных ящеров смогли расплодиться тигры, которые теперь нападают на ящеров. Раньше было наоборот. Наши моряки тут же вспомнили сцену на севере, и разговор ушел на новый круг, на обсуждение изменений в природе и хозяйстве. К счастью, его течение обогнуло меня. Ближе к полуночи вождь сообразил, что мы не успели обсудить и половины тем, и объявил продолжение праздника на завтра. Весь вечер дети, которым было положено прислуживать гостям и ведущим людям племени, скапливались в нашем конце стола - там, где сидели мы с Паркой и Иргамом. Вождю пришлось несколько раз прикрикнуть, чтобы они не забывали о своём деле. Дети пытались задавать вопросы, мы честно пытались отвечать, но приходилось каждый раз замолкать, чтобы послушать более интересные беседы взрослых. Потом я устал и положил голову на стол. Очнулся я на следующий день в своей постели, под меховым одеялом. Дядьки смеялись и говорили, что мы уснули прямо за столом. С утра к нам явилась целая делегация ровесников, приглашать нас кататься на оленях. Оказывается, ночью выпал снег, и такой глубокий, что катание на собаках и оленях стало возможным. Мы с радостью согласились. Увидев, что водящими всех трёх наших нарт оказались девчонки, мы ничуть не удивились. Катание на оленях и собаках оказалось делом забавным, но слишком уж рискованным. Мы не умели вовремя отклоняться в нужную сторону, и потому постоянно оказывались в снегу. Местные только со смеху покатывались, глядя на то, как мы соскребаем снег с лиц и вытряхиваем из капюшонов. Мы тоже смеялись. Они сами каким-то чудом ухитрялись удерживаться, даже стоя на упряжках (мы сидели в грузовом отделении). У нас тоже выпадает снег, мы умеем бегать на лыжах и кататься на коньках. Но по снегу мы ничего не возим, в крайнем случае для перевозки тяжестей в сани запрягают быков. Торговые караваны зимой не ходят. Поэтому я никак не ожидал, что упряжки окажутся настолько быстроходным транспортом. У нас зимой иногда катаются на собаках, но это больше забава для детей. В упряжку запрягают не более двух собак, а в сани сажают кучу малышни. Собаки едут медленно, еле-еле. Здесь же в упряжку запрягали сразу восьмёрку, а то и дюжину крупных зверюг. Они повизгивали от нетерпения, пока их запрягали, а по команде брали с места так, что можно было вывалиться, если не держаться изо всех сил. Двигались они почти с полной скоростью, на которую способны собаки. После этого катания я понял, что чувствует волк, который бежит на полной скорости. Упоительное чувство, когда земля (точнее, снег) пролетает под тобой на огромной скорости. Через два часа катания хозяева смилостивились и отвезли нас показывать другую забаву - ловлю оленят. Смысл забавы заключался в том, чтобы накинуть кожаную петлю на рога необученного оленя и удерживать его до тех пор, пока он не смирится. Я попытался кинуть петлю, у меня она улетела на три метра. Парка кинул на четыре метра, Иргам - на пять. Когда Мика - водящая моей упряжки - кинула петлю на добрые двадцать метров и попала точно на рога нужного оленя, мы дружно открыли рты. Олень принялся упираться и прыгать. Остальное стадо начало рыть копытами снег, твёрдо намереваясь насадить нас на рога. Тут в дело вступили огромные собаки, что сопровождали нашу группу. Среди них был даже один ручной тигр. Они моментально заставили оленей передумать и отойти подальше. Мика дала мне верёвку, на другом конце которой ярился оленёнок. Не подозревая ничего плохого, я взял её двумя руками. В следующую секунду я оказался на снегу, лицом вниз. Небольшой на вид олень оказался на диво сильной скотиной, он тащил меня и не собирался останавливаться. Сразу трое маланирцев рухнули на меня и на ремень. Смеющаяся Мика пояснила: - Нельзя держать просто с силой, жёстко. Олень сильнее. Надо притягивать к себе, когда он ослабляет натяжение, и отпускать, когда он дёргает. Мягкое и податливое сильнее жёсткого и твёрдого, вас этому Главный Ведун не учил? - Нет, - удивился я и попробовал держать ремень так, как посоветовала Мика. На этот раз меня страховали двое мальчишек. Кое-что начало получаться. Кожаную верёвку у меня забрала Рина - девочка, которая вела нарты Парки. Удивительно, но она удерживала верёвку без особых усилий. Потом она передала её Парке. Парке, напрягаясь изо всех сил, удалось удержать оленя и не упасть. Иргаму поначалу удавалось держать оленя, но потом он ошибся и оказался на снегу. Все смеялись, и Иргам в первую очередь. Потом мы вернулись в Малу. Я подумал идти в нашу пещеру, но Мика сразу предупредила, что для детей обещали накрыть стол с обедом в общей пещере. Я удивился и подумал, что это розыгрыш, но когда пришел в пещеру собраний, то обнаружил накрытые столы и всю компанию детей, причём в увеличенном составе. Еду подавали взрослые женщины, заботливо раскладывали и следили, чтобы всем досталось вкусненькое. Мы сидели и пировали, как взрослые. Поначалу я не мог поверить своим глазам. У нас детей, пойманных на безделии, либо заставили бы работать, либо послали бы делать уроки. Здесь же детей любили баловать, а правильным образом жизни считалось обретение ловкости. Кто поборолся или побегал в этот день, тот и заслужил обед. Только у таких людей в пещере мог жить домашний тигр. 'Вы не бойтесь, он добрый, мы его ещё маленьким подобрали', - говорили нам местные, трепля тигра между ушами. Тигр жмурился и мурлыкал, но мы всё равно обходили его десятой дорогой. А он, как назло, всюду таскался за детьми. Женщины, которые организовывали для нас стол, работали не за деньги, а просто потому, что считали забавным организовать детям праздник. Свет обеспечивали двое стариков, они же держали отражатели, отбрасывавшие свет от костра на стол и потолок. Самое удивительное началось тогда, когда пришел вождь. Все дети дружно встали, приветствую его, но вождь... извинился за то, что пришел в их время, и приказал продолжать так, как будто его нет. И дети сели и продолжили, в том числе баловаться, что было ещё более удивительным. Вождь пришел как раз тогда, когда я показывал способы уклонения от хищного ящера. Головой ящера на этот раз служил моток травы, который я предусмотрительно запас на поверхности, а шеей - настоящее боевое копьё. Боевые копья здесь были расставлены по периметру пещеры так, будто это были прялки или коптильни. Когда я закончил и перевёл взгляд на вождя, то увидел, что он улыбается, глядя на наше буйное сборище. Рядом с ним уже сидело несколько специалистов. Кода они пришли, я даже не заметил. - Вечером повторишь? - попросил он. Вождь! Попросил? Десятилетнего мальчишку! От удивления я смог выдавить только краткое 'Угу'. Потом детское время закончилось. Все дети дружно встали, принялись убирать посуду, расставлять столы и готовить пещеру для взрослых. Все старились что-нибудь сделать, никто не отлынивал. Это было удивительно. У нас половина народа сразу испарилась бы. Вечером праздник продолжился. Я опять показывал способы уклонения от укуса хищного ящера. К этому времени я так объелся, что еле двигался. Ровесники, которые видели меня относительно резвым во время обеда, животики надорвали, глядя на то, как я еле переступаю по полу. Взрослые смотрели на них удивлённо и не могли взять в толк, отчего молодёжь сползает под стол - с их точки зрения, я показывал удивительные вещи. Тем более, что наши моряки подтвердили - да, так оно и было, так я и спас их от первого ящера. Я посмотрел на ровесников и решил пролить на них холодный дождичек: - Только моих сил не хватило, чтобы задвинуть копьё достаточно глубоко, так что не пытайтесь повторить. - А как же ящер погиб? - спросил Главный Ведун. Здесь по совместительству он был и главным мастером боевых искусств. - Попытался меня задавить весом и сам себя насадил на копьё. Да, чуть не забыл. Самое главное - после удара запрыгнуть на шею или тело ящера, иначе он начинает ногами размахивать и может убить, - с этими словами я запрыгнул на пояс дядьки, который держал в руках копьё с мотком травы и изображал ящера. Дядька не ожидал прыжка, потерял равновесие и упал. Весь зал грохнул от смеха. Я принял этот смех на свой счёт и встал, весь красный от стыда - как же я мог забыть про такой важный приём! Вождь, который смеялся вместе со всеми, заревел: - Малыш, ты даже не представляешь, сколько жизней ты сегодня спас! Ведите его сюда, сегодня он сидит рядом с мной! Дядька, который столь неудачно прославился в роли ящера, подхватил меня на руки и понёс к столу. Меня сажают рядом с вождём! Место рядом с вождём всегда было особо почётным - кроме Мастера Запасов и Главного Ведуна рядом с вождём сажали на моей памяти только капитанов судов. Капитана вождь попросил остаться, подвинулся Главный Ведун. Вождь собственноручно наложил мне каких-то окорочков, подвинул сладкий пирог и приказал налить пива. Высокий красивый кубок он поднёс к моим губам сам. Пришлось пить эту жгучую и горькую гадость. И за что взрослые его только любят? На третьем глотке из-за жжения я закашлялся. Все засмеялись, вождь отвесил мне ласковый подзатыльник - ешь, мол, и переключился на капитана. Я поглядел на еду с тоской. В меня уже не лезло. За плечом проявилась Рина и налила мне в кубок компота. Спасительница! Рина нравилась мне всё больше и больше. Она не была такой боевой и весёлой, как Мика, но с ней было... надёжно. Тем временем вождь вёл разговор с капитаном. Поневоле я стал его свидетелем. - А от нас детей по обмену не возьмёте? - спрашивал вождь. - Мы не сможем оставить вам в заложники наших детей. Да и опасное это дело, по морю сейчас ходить, - осторожно отвечал капитан. - А и не надо заложников. Да и если утонут не беда. Мне их некуда девать, пещеры перенаселены. Сейчас у нас появится железо, мы сможем немного углубить старые, но совсем чуть-чуть. Придётся рыть четвёртую, в горах. К северу у нас одна равнина, ни одной приличной скалы. Предки два поколения сидели без железа, мы не могли ничего сделать. Но это дело долгое, а детей уже через поколение станет вдвое больше. Хищные ящеры не успевают их есть, ловкие, прохвосты. Так что берите сколько возьмёте, желательно девочек. Можете не возвращать, пусть у вас выходят замуж. - У нас сейчас нехватка продовольствия, потому и рискнули сюда плыть. Куда нам дополнительные рты? - А мы вам дадим. Вы нам столько железа привезли, что мы вам ещё два корабля едой должны нагрузить. Так что везите домой что наторговали, а потом приходите пустые два раза. Заберёте детей и еду. Мяса дадим, оно зимой сейчас не портится. Началась торговля, кто кому сколько и чего должен. А я подумал, что в Маланире нам, действительно, отвели самую маленькую пещеру, все мы спали на нарах в два, а то и три яруса. Жилища людей, насколько я мог видеть, тоже были переполнены. Капитан в итоге согласился взять с собою пять девочек. Вот только девчонок нам на корабле и не хватало! Потом наши моряки проговорились о том, как Найва сбежала от гарпий. Гарпий на севере было немного, но здесь они воровали детей так же, как и на юге. Поэтому история вызвала общий интерес, и меня как ближайшего родственника и свидетеля вызвали рассказывать. Во время этого рассказа я впервые закашлялся. Удивительно, но в Маланире Парка и Иргам не болтали. Они сидели и ждали, пока что-нибудь расскажут взрослые и отвечали, только когда их спрашивали. Наверное, всем нужно один раз в жизни нахвастаться, чтобы больше потом так не делать. Мы пробыли в Маланире (точнее, в Мале) неделю. Наше предложение наловить местным рыбки вызвало лишь кривые ухмылки. Оказывается, здесь, на севере, было много озёр, в которых водилось просто ужасающее количество рыбы. Её там даже не ловили, а просто выгребали на берег, иногда лопатой. Мелкую рыбёшку даже для собак не оставляли, сразу выкидывали обратно. Зимняя рыбалка в океане практиковалась, но была скорее забавой ради деликатесов, чем добычей. Поэтому океанская рыба была местным просто не нужна. Интереса ради они, конечно, сходили в море, изучили конструкцию корабля, но на этом всё и закончилось. Удивительно, но здесь, как и на юге, путешествия по морю сочли слишком рискованным делом. Маланирцы сказали, что своих кораблей строить не будут и просили нас приплывать почаще. Мы действительно могли так стать народом моря. Местный кузнец провёл пробную плавку руды и чуть не умер от восторга. Выход руды составил почти шестьдесят процентов. Про настолько богатую руду у нас на острове никто не слышал. Как-то пару лет назад папа показывал мне, как в прежние времена предки добывали руду из болот. Мы копались целый день, а накопали только четыре камешка, выход железа там был не больше четверти. Ещё нас тогда чуть медведь не съел. Северные залежи были настоящим богатством. Первые дни я ещё бегал вместе со всеми детьми, а потом мне стало плохо, поднялась температура. Пробежки по холодной воде и мокрые ночные вахты аукнулись простудой. Во время урагана ветер часто сдувал с меня капюшон, приходилось работать без него. Наверное, это тоже повлияло на здоровье. Вождь прислал бабушку, которая отпаивала меня лечебными травками. К выходу мне стало лучше, но я всё равно продолжал кашлять. Всё это время около меня почти неотлучно находились Рина и Китана. (В первый день Китана была возницей у Иргама). С Микой мы разошлись почти сразу, слишком она шумная и резкая для меня. Зато Парка глядел на неё восхищёнными глазами и всюду таскался за нею. Мика помыкала им, как хотела, даже не замечая этого, а этот дурень был рад исполнить каждое её пожелание. Ну и хорошо, хоть от Найвы отлипнет. Никогда он мне не нравился. Китана была противоположностью Мике, тихая, застенчивая, рассудительная. Ещё она любила решать логические задачки, почти как Найва. Пока я валялся с температурой, ничем другим заниматься было и невозможно. Когда я не спал, эти двое и ещё трое ребят, с которыми мы сдружились, здорово скрашивали мне время. Другие дети тоже заходили, большими, шумными компаниями. Они пели песни и рассказывали разные истории, но они заходили намного реже. Перед отъездом я подарил две оставшиеся бронзовые пряжки Китане и Рине, произнёс соответствующие слова. Глаза у девчонок распахнулись так широко, что я испугался за их здоровье. Я понял, что они думают, будто получили огромное сокровище. Бронзовые вещи и у нас очень ценились, а здесь даже у многих взрослых не было ни одного кусочка металла. Никакого, даже ржавой железяки. Рина принесла в ответ меховую куртку из меха небольших зверьков, обитающих только тут, на севере. - Она очень дорогая, но мама разрешила. Самое дорогое в ней не мех, а утеплитель под мехом. Он сделан из пуха особого вида птиц, что обитают севернее. Их можно поймать только когда они осенью на юг летят. Примерь, она такая тёплая, что в ней можно под снегом спать, и не замёрзнешь. Я примерил. Куртка была мне точно по размеру и намного легче моего тулупа из овчины. - Можешь выкинуть свою грязную овчину. Куртка дорогая, но я всё равно из неё выросла, - довольно произнесла Рина. (Она была намного выше меня - девочки в нашем возрасте растут быстрее). И далась им моя овчина! Между прочим, в ней очень удобно было пролезать через корабельные люки - кожа наружу, мех внутрь, за люк не цепляется. Но от грязи и крови ящера её отмыть и правда не удалось, так она и осталась, пятнами. В Маланире над ней смеялись все, кому не лень - северяне ходили в меховых шубах разных видов, ещё и хвалились, чья шуба лучше. Особым шиком считалось иметь шубу из самых маленьких зверьков. Бешеные люди! Охота им было костяными иглами мелкие шкурки шить. Но самой лучшей шубой считалась, конечно, медвежья шуба Главного Ведуна. Китана принесла деревянное ожерелье. Посередине ожерелья, в деревянной оправе находился крупный мутный полупрозрачный камень. - Вот, держи. У нас тут в одном месте иногда встречаются такие камни. Они очень твёрдые и совершенно бесполезные, обрабатывать их невозможно. Но ничего ценнее у меня нет. Бусины у него из дуба, считается, что они дают силу и крепость. Я поблагодарил Китану и спустил ожерелье на уровень пояса, чтобы Петя мог осмотреть подарок. Тот тут же пнул меня лапой в ногу. Я многословно поблагодарил Китану и пообещал носить ожерелье всегда и везде. - Она подарила тебе крупный необработанный бриллиант. Очень дорогая вещь, - пояснил Петя при первой возможности. - Насколько дорогая? - В нашем мире он стоил бы примерно тысячу месяцев работы обычного человека. - У вас так дёшево стоят люди? - Нет, просто у нас людей много, а бриллиантов мало. Я обдумал эту ситуацию с разных сторон. - А что мне с ним делать? - Ничего. Не потеряй, это главное. Бриллиант - самое твёрдое вещество в мире. Можешь им сталь царапать. Потом я научу, как его обрабатывать. С курткой тоже всё закончилось не сразу. Увидев в коридоре обнову, вождь сразу ухватил меня за ухо: - Откуда такая дорогая куртка? Шедшая сзади Рина объяснила, откуда. - Скажи маме, чтобы зашла ко мне. Мы её выкупим у вас для Лейте. Она слишком дорогая, чтобы ты могла просто так забрать её у младших. Вождь ушел, оставив Рину немало изумлённой. Девочек, которых выделили для путешествия с нами по обмену, я увидел только перед отплытием. 'Девочками' назвать их было сложно - выше меня на голову, они больше походили на тётенек, чем на детей. Они начали ныть, едва вступив на трап. Как же разительно они отличались от Рины с Китаной, а тем более от Мики! Когда я показывал им корабль, Мика и компания вместе со мной лазили по всему корабля, по вантам до самого верха. Эти же сразу залезли в корпус и не показывались до высадки. Когда океан принял наше судёнышко на свои волнистые руки, я обсудил эту проблему с капитаном. Тот отнёсся с пониманием: - Те девчонки, которых вам подсовывали для веселья - лучше из лучших, дети лучших специалистов. А в дорогу нам вождь навязал тех, кого не жалко, если утонут. По крайней мере я бы на его месте так и сделал. Так что эти дамочки, скорее всего, первосортные коровы. Я не выдержал и засмеялся. Капитан посмотрел на меня и подмигнул. На подходе к Лапоте возник спор - заходить или нет. Самым разумным решением было бы идти прямо домой. Потом капитан решил зайти, сказал, что корабль перегружен и надо бы выгрузить тонну-другую руды, да и лишнее продовольствие нам не помешает. Смотрел он при этом почему-то на меня. После ночных вахт я кашлял почти непрерывно. В Лапоте нас уже не ждали. Все были уверены, что мы не пережили шторм. Когда мы заявились без рыбы, но с железной рудой и с 'первосортными коровами', они не поверили своим глазам. Поднимаясь к пещере, я заметил, что капитан что-то говорит вождю, показывая на меня. Секрет открылся очень просто: вместо общей ванны меня засунули в первосортную лазню - парилку. Это было обидно, у нас так моют только маленьких детей. Лазня представляет из себя небольшую пещерку с маленьким вентиляционным отверстием. В ней разводят костёр и поддерживают до тех пор, пока весь камень не прогреется. Потом угольки выгребают, внутренности окатывают водой с травками, ставят бак с водой - и мойтесь, пожалуйста. (Вход закрывают дощатым щитом). Заботливые родители при этом ещё периодически подливают на камни кипяточек с отваром разных трав. Считается, что это исцеляет даже очень сильно простывших людей. Если коснёшься стенки и вымажешься о копоть, то она условно считается не грязной. Чтобы маленькие дети не выходили из помывки, полностью вымазанные в саже, их иногда помещают и вытаскивают из лазни на хлебопекарной лопате. Они при этом визжат от восторга. На традиционном пиру я съел всего пару блюд и вознамерился идти спать, но не тут-то было. Стоило мне добрести до пещеры, как из ниоткуда взялись на диво боевые старушки, которые закутали меня в сильно пахучие пелёнки, и всю ночь я потел со страшной силой. Пару раз за ночь они ещё меня и перепеленали. Весь следующий день я проспал, а на третий день мы уходили. Процедуры принесли некоторую пользу, чувствовал я себя намного лучше. В Лапоте капитан пристроил двух девочек по обмену. Наш корабль нагрузили продовольствием так, что ступить было некуда. Даже весь мостик заняли разные мешки с сухофруктами. Вождь Лапоты, предупреждённый о предстоящей торговле, уговорил соседние пещеры свезти в порт некоторые запасы зерна. Мы выгрузили две тонны руды, но места это особо не добавило. Необходимо было ещё несколько рейсов для того, чтобы вывезти всё продовольствие, которое нам передали за полученное железо. Уже после второй ночной вахты мне снова стало плохо. Крупные волны разбивались о нос корабля, брызги проникали в мостик. Куртка спасала тело от холода, но вот руки и ноги постоянно мёрзли. У меня поднялась температура, постоянно хотелось спать. Арагон отказывался оставаться на мостике в одиночестве, приходилось сидеть с ним всю ночь. Арагон оказался на диво суеверным. Почему-то он решил, что он выживет только в том случае, если будет дежурить на мостике по нечётным числам, если только они не приходится на понедельник и пятницу. В чётные числа он прятался в корпусах, кроме четверга и воскресенья. Я старался не смеяться. В конце концов, он был единственным, кто отваживался проводить ночь под звёздами. У нашего народа давно выработано убеждение 'ночь - это смерть'. Его очень тяжело преодолеть даже в том случае, если ничего не угрожает. Вторую ночь я провёл в одиночестве. Несколько раз я засыпал. Корабль, умница наша, послушно шел прежним курсом, и спустя некоторое время я просыпался, чтобы немного изменить курс. За меня в это время дежурил Петя. На третью ночь я сидел посередине мостика с 'волшебным фонарём' в руках. Арагон предупредил, что за кораблём вьётся Сгусток Тьмы, и потому мы закрыли все щиты на окнах, кроме переднего. Перед ним я и сидел со своим фонарём. Сознание уплывало. Арагон уже несколько раз орал на меня, чтобы я не спал, но глаза всё равно закрывались. Должно быть, я отключился из-за болезни. А потом я услышал замогильный стон бабушкиных приведений, почувствовал тычки Пети и проснулся. Сгусток Тьмы уже влетал в окно и наваливался на меня. Рядом со мной возникла бабушка, тело начало каменеть. Арагон повернулся, увидел врага и потянулся за лампой. Я понял, что они не успеют. И тут случилось чудо. Коснувшись ожерелья, Сгусток Тьмы взорвался с небольшим хлопком. Чёрные лоскуты усеяли весь мостик. Мыть палубу у меня сил не было, и потому я просто отполз в угол. Арагон забился в другой угол, захныкал и вышел из строя. Когда утром капитан вылез из люка, то обнаружил хныкающего Арагона, укрывшегося под одеялом с лампой, и меня, мирно спящего в углу. Корабль шел, куда ему хотелось. На наше счастье, хотелось ему на юг, так что мы не сильно отклонились от маршрута. На этот раз, отмывая мостик от чёрных остатков, все поверили в то, что здесь погибло очередное чудовище. Впрочем, я этого не видел, когда меня несли в корпус, я проснулся всего на мгновение. В эту ночь мы встали на плавучий якорь. Никто не согласился оставаться на мостике в одиночку, а я был недееспособен. Через сутки мне стало немного лучше. Удивительно, но дежурить со мною на мостике вызвалась только одна из 'девочек по обмену'. Её не пустили, но Иргам, глядя на неё, засовестился и согласился составить мне компанию. С ним мы провели последние две ночи. Я говорил, что делать, а Иргам тягал тросы. Я долго вертел в руках ожерелье, гадая, что убило чудовище. Я подумал, что Китана немного волшебница и сделала мне защитное ожерелье из заговоренного дуба. Петя предположил, что это, скорее всего, кристаллическая структура бриллианта нарушила какие-то внутренние связи в Сгустке Тьмы. - Из этого следуют крайне нехорошие выводы, - сказал Петя. Но какие именно, не признался. В нашу пещеру мы прибыли к полдню шестого дня. Я был без сознания от температуры, до дома меня несли. Найва. - Я пойду, - повторила я. - Как можно? Я тебя не пущу. Я пойду, - еле слышно выговорил Серофан. Я наклонилась к нему на ушко: - Не ходи. Ты не обучен. Я обучена. Мне между завриками ходить как по спортзалу. Будешь должен мне желание. Глаза у Серого стали круглыми - круглыми. Я насладилась их видом и начала пробираться к охотникам. Была у меня одна задумка... - Да, да, женщина менее ценная, пусть она идёт, - загалдели охотники. - Дайте мне шкуру медведя. Только предварительно сотрите с неё всё мясо и кровь, - потребовала я. Охотники ничего не поняли, но принялись лихорадочно чистить шкуру. Иногда так приятно посмотреть, как мужчины работают... Через десять минут я вышла из убежища, наклонившись и накинув шкуру медведя. Это должно было помочь мне пройти мимо летающих тварей. Кроме того, дедушка Артуал учил нас, что заврики очень быстрые, но из-за скорости не могут быстро поворачивать. Если крутиться на месте и рубить их копьём или ножом, то можно нарубить их сколько хочешь. Для меня это была сплошная теория, но почему-то казалось, что всё получится. Другие поучения дедушки я уже проверила на Таське и Нате - рыжем волке и собаке. Всё работало. Заврики шипели, когда я проходила под ними, но так и не решились атаковать. Так и пришлось тащить тяжёлую шкуру до самой пещеры. При подходе к воротам воины в наступающей темноте решили, что на них двигается медведь - шатун, и засадили мне в правую руку стрелу из самострела. Руку обожгло болью, я упала и закричала им, чтобы не стреляли и чтобы отправили группу на помощь охотникам. Охранник, что выстрелил в меня, побежал к вождю, а второй подбежал бинтовать. Правильно первый сделал, я была такая злая на него, что точно сделала бы что-нибудь нехорошее. Потом меня отнесли к маме. Мама вызвала папу, тот откусил хвостовик стрелы и вынул наконечник с другой стороны (стрела пробила руку насквозь). Мама промыла рану, смазала бальзамом и ещё раз перебинтовала. Через два часа пришел Серый. Я валялась почти без памяти, с высокой температурой. Серый пересказал маме, как было дело, потом подошел ко мне: - Ты сегодня спасла всех нас. Меня точно. Я бы не прошел мимо стаи. - Со шкурой прошел бы. - А как ты придумала про шкуру? - Логика, как в задаче. Если медведи живы, значит, заврики их боятся. Лицо у Серого сделалось озадаченным. Как мне ни было плохо, я засмеялась. - А как доказывается, что возможно только два прямоугольника? Мы так и не придумали. - Очень просто. Посчитать площадь каёмки единичной ширины вдоль периметра и сравнить её с площадью всего прямоугольника. Это решение простой логикой. Поскольку площадь каёмки единичной ширины меньше площади всего прямоугольника всего на четыре клетки... дальше понятно. Или ещё проще - по формулам. Чем больше становится длина, тем тяжелее в удвоенную длину помещается длина минус двоечка. - Ничего не понял. - Иди думай сам. У меня голова болит. - Всё-то у тебя просто. Так просто, что я завидую. Может, выйдешь за меня замуж, когда подрастём? С тобой я не пропаду. Я засмеялась: - Напомни лет через пять. Серый пожал мне здоровую руку и ушел. Заглянула мама: - Что плачем? - Это я смеялась. Получила предложение о замужестве. - О... Рука потом заживала три недели. Чтобы не ходить с некрасивой повязкой на руке, я изобрела себе накидку на плечи, спускающуюся треугольниками на грудь, лопатки и предплечья. Через неделю все девочки школьного возраста ходили с такими накидками разной формы и расцветки, ещё и спорили, какая из форм правильнее. До чего же легко возникают разные моды! Никто так и не понял, что я надела накидку по необходимости, из-за ранения. Охотники ходили жаловаться к вождю на то, что я не отдала им законно добытую медвежью шкуру. Вождь долго смеялся и говорил, что они просто обязаны мне её подарить. Потом передумал и вызвал воина, который меня ранил, и приказал ему выкупить у охотников шкуру за полцены, а затем подарить её мне. Так охотниками и стражником мне была подарена шкура, которая с момента ранения и так была у меня. Кожевенник обработал её как положено, и я получила неплохое медвежье одеяло. Когда Лейте вернулся, пришлось его лечить и отпаивать разными средствами. Рука почти не поднималась, что очень мешало. Лейте было так плохо, что он ничего не заметил. Когда он начал приходить в себя, то спросил о происхождении мехового одеяла. - Да так, подарили, - небрежно ответила я. Лейте чувствовал себя плохо и уточнять не стал. Ранения на руке он не заметил. Мальчишки иногда такие невнимательные! Парка тоже ничего не заметил. Он привёз с севера мне подарочек - маленький бриллиант. А потом долго хвастался, сколько девочек в других пещерах согласилось назваться его подругами по обмену. Я так и не поняла, то ли это он такой глупый, то ли все мальчишки хвастуны. После путешествия на север Парка немного отдалился. Он так часто был занят, рассказывая товарищам о том, как на севере он ловил оленей, катался на собаках или носил руду, что на меня времени совсем не оставалось. Не могу сказать, что я особо огорчилась. Лейтане. Первое, что я увидел, очнувшись - это как увеличенная копия Найвы подносит к моим губам кружку с отваром. (Впоследствии оказалось, что это не копия, а сама Найва. За время моего отсутствия она ухитрилась вырасти на пол-головы). - Очнулся! - закричала Найва. Рядом с Найвой появилась заплаканная мама, затем папа, а затем и Мася. Таська и Ната сами себя пригласили поучаствовать в приветствии, Туся и без того валялась у меня на груди. Оказалось, что я проспал целые сутки с тех пор, как разгрузили корабль. Домашние уже были в курсе всех слухов. Моряки понарассказали им такого, что они и не знали, чего бояться. Якобы я и хищных ящеров пачками истреблял, и Сгусток Тьмы насмерть загнал, и с тиграми обнимался, и стада оленей грозным видом разгонял. - Всё было не так, - начал объяснять я, - хищный ящер был только один. Его я завалил. А вот Сгустков Тьмы было три, двух мы прикончили, одного прогнали. С тигром я не обнимался, с ним только девчонки обнимались, я ему только мясо на палочке протягивал. Оленей не я распугивал, они сами расходились, потому что с нами собаки шли и тигр тоже. - И-и! - вдохнула мама. - А тонна руды откуда взялась? - спросил папа. - С затонувшего корабля. Это большая тайна, капитан сказал только вождю говорить. - И-и! - вдохнул папа. - А бриллиант у тебя на шее откуда? - спросила Найва. - Китана подарила. Она моя подруга по обмену. В Маланире. - В Маланире? - удивились папа и мама, - А мы думали, вы севернее Лапоты не пойдёте. - Так вам что, моряки ничего не сказали? - Они вообще ничего не рассказывают, кроме того, как ты ящеров пачками укладывал, причём все называют разное число. - Ходили. Севернее. Шторм в океан унёс, севернее нашего острова. Шесть дней носило. Папа с мамой нехорошо замолчали, - Так сколько у тебя подруг по обмену? - влезла Найва. Я начал загибать пальцы, вспоминая имена своих подруг. Из-за температуры они приходили с трудом. - Пять. - И-и! - сказала Найва. - Вот кобелина, - сказал папа. Тут я почувствовал, что снова хочу спать. Уже сквозь сон я произнёс: - Передайте вождю, что бриллиант, что у меня на шее, способен убивать Сгустки Тьмы, пусть пошлёт на север корабль, там девочек много, и бриллиантов, и хлебные деревья нас ждут, надо вывезти. И куртки с капюшонами нельзя использовать, их ветер сдувает, надо меховые шапки брать... Последнее, что я услышал, были слова папы: - Бредит. Температура! Ему отвечала Найва: - И вовсе не бредит! Хищного ящера и я могу завалить!
   Глава 13. Плесень с сахаром.
   Через неделю высокая температура прошла, и я начал вставать. Попытался даже сходить в школу, но температура подпрыгнула снова. Всё время хотелось спать, я валялся дома и не выходил из пещеры. Найва несколько дней изучала свою книгу, потом сделала из берцовой косточки хищного ящера себе смешную трубку и пошла слушать через неё дыхание у всех, кого удавалось поймать. Потом дошла очередь и до меня. - У тебя в лёгких булькает. Так булькает только у одного дедушки с другого конца пещеры, который простудился, он не встаёт уже месяц и все уверены, что он умрёт. Но у тебя звуки сильнее. У тебя воспаление лёгких. - Подумаешь, воспаление, всегда что-нибудь повоспаляется и пройдёт. - Это не пройдёт. У нас на коже и в лёгких живут такие маленькие существа, задача которых - превратить мясо умершего человека обратно в землю. Когда ты переохладился, у организма не было сил с ними бороться, и они начали своё дело. В книжке написано, что такие воспаления лечили специальными лекарствами. Но теперь их никто не умеет делать. Мне пришлось прочитать историю их создания. Придётся тебя лечить плесенью, иногда это помогало. - Плесенью? - Да. Плесень съедает этих существ. Правда, есть и плохая сторона: будет сильное отравление и расстройство желудка. После этого Найва рьяно принялась за дело и начала собирать по всему племени заплесневевший хлеб. Это было нелегко: хлеба было немного, все съедали всё, даже крошки. Но Найва была настойчива, и через пять дней у неё уже был неплохой запас жутко плесневых хлебных корочек. При одном взгляде на эту коробку мне становилось дурно. Но Найва была уверена и настойчива. - Может, и так выздоровею? - спросил я, когда Найва с приказом 'Соси!' поднесла мне первую корку. - За три недели не выздоровел - значит, и не выздоровеешь. Ешь! Уже через день случилось обещанное расстройство желудка, а температура всё не проходила. Я жевал противную плесень целую неделю. Есть её было невозможно, чтобы хоть как-то запихнуть её в меня, Найва принялась поливать корочки вымытым из мёда сахаром. Самим мёдом мазать не дала - сказала, что он уменьшит силу плесени. Через неделю Найва прекратила издеваться. А ещё через неделю - всем на удивление - у меня прошла температура и я выздоровел. Для сравнения Найва кормила плесневым хлебом и старика с другого конца пещеры, у которого она нашла хрипы в лёгких. Этот дедушка тоже выздоровел, но ещё через три недели умер просто от старости. Через неделю после возвращения нашего корабля вождь зашел к нам с целью сманить меня в новое путешествие на север. Пришел он вместе с Главным Ведуном. У меня к тому моменту только - только прошла высокая температура. Мама зарычала, а папа молча показал, как я с трудом ем, сидя на кровати. Тогда вождь сказал, что у него есть серьёзный разговор, и выгнал из детской всех, кроме меня, папы и Ведуна. - Вы нашли на севере большие запасы железной руды. Многие пещеры видели конструкцию ваших судов. Как думаешь, через сколько времени они дойдут до севера и обнаружат эти запасы? Папа удивился - какие запасы? Вождь кратко пересказал ему результат нашего плавания. Папа удивился ещё больше и замолчал. Я за это время обдумал ответ: - Года за два они могли бы дойти. Но все они сказали, что им путешествия по морям кажутся слишком рискованным делом, и просили нас ловить для них рыбу и возить по морю. - Да? Матросы и капитан этого не говорили, - удивился в свою очередь вождь. Я его уверил, что именно так оно и было. - В любом случае рано или поздно кто-нибудь проболтается, и тогда, когда мы в очередной раз приплывём за рудой, то можем встретить какого-нибудь нового Главного Государственника с бандой, который заявит, что теперь вся руда является собственностью его пещеры, которая находится в скалах около месторождения... или старого порта. И тогда - прощайте, все наши высокие доходы от продажи руды, придётся нам покупать эту руду очень за дорого, за продовольствие. А другие пещеры могут и не согласиться на такое положение, и начнётся война за доступ к руде. Вероятное развитие событий излагаю? Я вынужден был согласиться. Жадных и злых мальчишек, способных на такое дело, хватало даже в нашей пещере. - Поэтому вот что я думаю... Надо бы основать новую пещеру рядом со старом портом. Скалы там вроде есть? - Есть. - Да и выплавлять руду лучше на месте, чем везти её за тридевять земель. Везти лучше железные чушки, чем просто руду. Понимаешь, к чему я клоню? Я вынужден был признаться, что ничего не понимаю. Папа признался, что тоже не понимает. - Хорошие вы умельцы, но не умеете думать так, как думают вожди. Тонкий момент в том, кто станет вождём нового племени. Если вождём станет любой из существующих вождей или их родственников, из любой пещеры, это означает немедленную войну. Маланира не согласится с тем, что у них забирают пригодные для расширения скалы, остальные не согласятся с тем, что кто-то один наложит руку на железо, которое нужно всем. Если бы железо первыми нашли люди из Маланиры, тогда другое дело... Их север - их и железо. Но теперь всё иначе. Новым вождём северной пещеры можешь быть только ты. Ложка лечебного супа с грохотом вернулась в полупустую тарелку. Папа тоже онемел. - Не знаю, насколько правда то, что про тебя рассказывают капитан и матросы, важно то, что в остальных пещерах в это верят. За тебя сговорены несколько дам с севера. Сейчас мы пошлём ещё хороших ребят и девчонок, пусть подбирают себе партии везде, где только можно. Но только жить вы - если поженитесь - будете не здесь, а в новой пещере. - Как я смогу быть вождём? Мне же десять только будет! И я не знаю про это ничего. - Не бойся, чему нужно, доучим, советников дадим хороших, тебе не надо будет ничего делать. Будешь только сидеть во главе стола и символизировать. Это необходимо потому, что тогда войны не будет. Ни один из вождей не поднимет своих людей против своих детей и внуков. Ни один из них не рискнёт пойти против парня, который принёс нашим народам мореплавание, ориентирование по звёздам, летнее рыболовство, способы борьбы со Сгустками Тьмы и кто знает что ещё. А вы уж постарайтесь, чтобы вас было побольше и детей у вас было побольше. - Мне что, прямо сейчас на всех пятерых жениться? - Нет, это против наших обычаев. Человек может любить только одного супруга, - подал голос Главный Ведун. - Мы других парней твоим сговоренным подберём. Ты главное с ними не ссорься. Это дело не одного дня и не одного года. Если лет за семь организуем, будет хорошо. А пока мне нужно отправить пару кораблей на север, вывезти ещё руды и привезти то продовольствие, что вы наторговали. Без ночных вахтенных это не очень реально. Но пока никто кроме тебя ночную вахту стоять не решается. Какие есть идеи? Я передал вождю ожерелье с бриллиантом, сказал, что, возможно, стоит подкупить в Маланире побольше таких бриллиантов. Тогда ночные вахтенные смогут не бояться Сгустков Тьмы, а остальные ночные хищники не страшнее дневных. Потом подумал и добавил, что - на всякий случай - пусть их вставят в дуб и Китана заговорит от чудовищ. Вождь отнёсся к этому предложению серьёзно и ушел уговаривать пойти в поход всех, кто стоял ночные вахты - от Иргама до Мирофала, включая Серофана и Арагона. Через три дня два корабля ушли на север. Вождю удалось уговорить только Серого и Иргама, и то при условии, что ночью корабль будет стоять на месте, пока в Маланире не купят новые заговоренные Китаной ожерелья с бриллиантами. Вместе с ними ушли шестеро детей по обмену, пополам мальчиков и девочек - невиданное дело посреди учебного года. На этот раз на палубах кораблей стояли новенькие мощные баллисты - для борьбы с тиграми, хищными ящерами, микродракончиками и прочими неприятностями. Вспоминая о том, сколько ему заплатили за эту срочную работу, папа довольно жмурился. Вернулись 'Верный' и 'Удалый' только через месяц. Я только-только оправился после Найвиных лекарств и еле смог выйти их встречать. Моряки вернулись довольные, привезли много руды и продовольствия. На этот раз руду никому не продавали, всё, что натаскали со старых кораблей, привезли домой. Никто не погиб, хотя при переноске руды было несколько опасных моментов. Хищные ящеры пытались атаковать матросов, но наши люди загодя настроили убежищ и установили баллисты около разрушенного маяка. Пока одни прятались в убежище, другие подстрелили одного из ящеров тяжёлой стрелой. После этого ящеры на наших людей не нападали, а тигров отгоняли стрелами из простых самострелов. Серый оказался шустрым парнем и выполнил мою задумку. Один раз, когда ночью за кораблём увязался Сгусток Тьмы, Серый кинул в него гарпун из ели. Главной особенностью этого гарпуна было то, что на конце вместо наконечника был закреплён маленький бриллиант, один из тех, которые моряки выменяли в Маланире. Сгусток взорвался, так же, как и тот, который атаковал меня. (Гарпун потом вытащили за привязанный трос). Так мы убедились, что заговоры Китаны не имеют важного значения. Серый смеялся, рассказывая, как Китана визжала и рычала, открещиваясь от звания колдуньи - у них там, на севере, это очень плохая слава. Заодно он передавал большие приветы от Рины, Китаны и даже от вождя Маланиры - все они очень опечалились известию о моей болезни. Серый привёз от них горшочки с разными бальзамами и мазями, которыми на севере лечат от простуды. Горшочки были таких размеров и в таком количестве, что заняли половину нашей детской, моряки их впятером таскали. По скромным прикидками, мне их должно было хватить на пару жизней. Мама сильно смеялась, потом забрала горшочки в своё ведение - лечить всю семью. Найва попыталась сунуть нос и в это дело, но про лечение мазями на травах она ничего не знала, а потому пришлось уступить горшочки маме. Всё время, пока корабли были на севере, мне почему-то каждый день представлялось, что на них кто-нибудь напал и утопил. То мне казалось, что на них напали хищные ящеры, то представлялось, что Сгустки Тьмы всех съели. Я себя мысленно успокаивал и говорил, что на кораблях опытные люди, но на следующий день всё начиналось снова. Как-то раз, когда корабли уже вернулись, я за завтраком подумал, что у родителей могли быть похожие чувства, и спросил, как они пережили мои путешествия на север. Папа взорвался: - Да мама несколько лет жизни потеряла! Каждый день плакала, говорила, что вас то съели, то утопили. Я столько сил потратил, чтобы её успокоить, но самому тоже было неспокойно. Особенно тяжело было, когда мама Серого приходила. Они тут вдвоём друг друга накручивали. Проще самому путешествовать, чем вас отпускать. - Мама каждый день плакала, - подтвердила Найва. - Ну... да. Год с приключениями выдался. И у Найвы, и у Маси, и у меня, - только и смог сказать я после паузы. Пауза оказалась довольно длинной. - А как мы будем праздновать день рождения в этом году? - спасла меня Найва. - Как всегда, пригласите своих друзей, устроим угощение у нас в пещере. - У меня уже почти готов для тебя подарок, - подмигнул папа Найве. - А я знаю, а я знаю, - запела Найва, - это платье. - Как узнала? - одновременно удивились мы с папой. - Очень просто. Ты последние дни на меня смотрел так, будто хотел в ящик положить, размеры прикидывал. Ты так смотрел раньше только тогда, когда платья шил. - Женщины! Всё-то они видят, - вздохнул папа. - Пап! Только можно, это будет не математическое платье? А простое, вверху облегающее, снизу колоколом? - Да? А я такую формулу придумал, гиперболическую... - Папа! - Ну ладно, уговорила. Простое. - И вот здесь выпуклости. - У тебя же пока нет грудей? - Ну когда-нибудь будут. А вдруг это моё последнее платье? Вдруг на следующие дни рождения будете мне дарить козлят или цыплят, как другим детям дарят? - Некрасиво будет, ткань свисать будет. - Ватой набей. Папа крякнул: - Ну ладно, заказ принят, маленькая женщина. - А что я подарю, ни за что не догадаешься, - решил похвастаться я. - И про тебя знаю. Макуната рассказала, ты по ней мерку снимал. - Вот трепло! - Не трепло, а лучшая подруга. - Ничего ей больше не расскажу. - Можешь на неё особо не обижаться. Это тётя Рупила проговорилась, сказала, что мы вскоре будем танцевать танец, в котором надо отбивать ритм ногами. Дальше всё было просто - припёрла Макуну к стенке и спросила, где мы туфли возьмём. Она пыталась отвечать, что меня это не должно беспокоить, но недолго. - А-а... Справление дня рождения для наших родителей всегда превращалось в сложную задачу, поскольку всегда являлось двойное число гостей - Найвины подруги и мои друзья. Из этого положения они выходили достаточно просто, взваливая значительную часть готовки на нас. Так произошло и на этот раз. Правда, из-за нехватки продовольствия угощение было совсем простеньким и особо напрягаться не пришлось. Но на стол всё равно нашлось, что поставить. Мы с Найвой почистили селёдку, солёных осетров и выставили икру. Отваренные кольца щупальцев маленьких головоногов плавали в лимонном соке, морская капуста лежала рядом. Мама пожарила блинчики и вытащила последние запасы орехов, сухофруктов и мёда. Получился неплохой стол. Гостей на этот раз было больше, чем обычно - всем хотелось ещё раз послушать про мои приключения на севере и про Найвины у гарпий. Нам надарили горы всяких милых безделушек. Всех удивила Квалта, которая принесла огромную мягкую игрушку - очень миленького оленя. Сколько времени она на него потратила, даже подумать страшно. Олень вызвал дружный восторг. Даже Маруся из кармана пропищала: 'Как здорово, хочу поближе!'. К счастью, её никто не услышал, а я успел её успокоить, пообещал дать потом поиграть с оленем. Через собачку было слышно, как Вова просит у Маруси управление собачкой - ему тоже хотелось посмотреть подарки. В итоге они договорились, что Маруся отдаст ему управление на время, когда будут дарить подарки мне. После этого я смог расслабиться, перестать зажимать собачке рот и перенести внимание на праздник. Макуна подарила Найве повязку на голову, расшитую бусинками и янтарём. Лайта, которая жила с одной мамой и не могла подарить ничего дорогого, принесла восхитительную соломенную шляпу на лето - не простую плетёнку с полями, а целое произведение искусства. Спереди поля были загнуты интересной волной, сбоку несколько цветов и веточек из соломы составляли единую композицию. За то время, пока я зажимал собачке пасть, папа успел вручить Найве обещанное платье. Я его уже видел, папа шил его в кузне, пока я долбил для Найвы туфли из дерева. Но у всех остальных оно вызвало буйный восторг и неприкрытую зависть. Папа собрал все свои знания о геометрии и ухитрился сделать так, чтобы платье облегало Найву, не выпирая нигде зашитыми углами. До сих пор такое мало кому удавалось. Поверх нижней части платья - колокола - были пришиты более короткие 'колокола', множество ступенек, отчего платье смотрелось невероятно пышно. На груди папа сделал множество полукруглых складок и набил их ватой. Тёмно-синее платье казалось в свете масляных ламп почти чёрным, но Найва всё равно смотрелось в нём очень элегантно, как настоящая маленькая женщина. Или, скорее, как куколка настоящей женщины - ни у кого из наших женщин таких красивых платьев не было. Мама, когда приходила в мастерскую, иногда ругала папу за то, что тот шьёт слишком крупными, мужскими стежками. Но папа только шипел и торопливо продолжал дальше. Лично я в крупных стежках ничего плохого не находил, всем присутствующим платье тоже понравилось. Когда Найва начала примерять платье и скинула свою накидку, я впервые увидел, что на руке у неё огромный шрам. Моё удивление невероятно рассмешило всех присутствующих, оказывается, я был единственным, кто не знал. А я ещё гадал, откуда взялась мода на эти дурацкие накидки и почему Найва снимает её только перед сном. Оказывается, эту моду Найва и запустила. На вопрос, откуда взялся шрам, Найва кратко ответила, что это цена медвежьей шкуры. Найвино нежелание рассказывать тут же было возмещено рассказами остальных присутствующих. По ним выходило, что Найва в одиночку спасла группу взрослых, троих одноклассников, перебила кучу завриков, а под конец ещё и отобрала у охотников шкуру медведя. Я в изумлении перевёл взгляд на Найву. - Примерно половина правда, - сказала Найва, - нам про тебя ещё хуже рассказывали. Приходилось на четыре делить. Пришло моё время дарить Найве подарок. Я вытащил деревянные туфли. Это были цельнодолблёные туфли из куска липы, с ремешком вверху. Сделать их меня попросила Найвина руководительница по танцам, она хотела, чтобы Найва с Макуной в следующий раз станцевали танец, в котором нужно будет выбивать ритм ногами. Наши сандалии из кожи или плетёной бересты очень совершенные, они мягкие и удобные, в них можно, не уставая, пройти большие расстояния. Зимой, когда на них одевают двойной мешок, они становятся очень тёплыми. Но вот танцевать, выбивая ритм, в них невозможно. Макуне туфли долбил её папа, а у нас, поскольку наш папа был занят, пришлось долбить мне. Это оказалось несложно, а местами даже забавно. Найва тут же одела туфли и простучала быстрый ритм по досчатому полу пещеры, ко всеобщему удовольствию. Мама ещё раз удивила всех присутствующих, когда подарила Найве клетку с попугаем. Нет, мы, конечно, знали, что у жены Мастера Припасов есть пара попугаев - охотникам как-то повезло поймать. Мы знали, что у них появились попугайчики, даже ходили смотреть, но не ожидали, что мама сможет купить одного из них. Очередь на маленьких занимали за год. Найва была в восторге. Дедушка подарил Найве новый стальной нож вместо её старого, маленького. Старый тут же перешел к Масе с условием, что это его подарок на день рождения от Найвы. Пришло время мне получать подарки. Это было куда как скучнее. По случаю появления железа всем мальчишкам ближайший год будут дарить только железные наконечники для стрел и копий, а также ножи. Каменные и костяные наконечники уходили в прошлое. Папочка расщедрился и сверх этого подарил мне ещё и набор инструментов для работы по дереву. Дедушка подарил мне меч с красиво изукрашенной рукояткой. Не нож и не боевой топор, которыми можно отбиваться от животных, а меч, как у главных воинов. Таким мечом можно сражаться только с одним противником - с людьми. - Когда-нибудь он тебе очень пригодится, - сказал дедушка, - и, судя по слухам, очень скоро. Я попробовал поднять меч и не смог. - Тренируйся, года через четыре он должен стать продолжением твоей руки, - засмеялся дедушка. Никто из присутствующих детей ничего не понял, но зловещее мерцание калёной стали произвело на всех впечатление. Папа нахмурился - очевидно, дедушка сделал подарок без его ведома. Потом мы закусили и принялись играть - кидали мячики в корзину, перетягивали канат, пытались камнями опрокинуть корзину со сладостями, которую папа тягал на привязи по натянутой верёвке под потолком пещеры, играли в другие игры. Было очень весело. Потом мы закусили ещё раз и принялись болтать. От нас с Найвой потребовали рассказов. Воспользовавшись моментом, я провёл маленький опрос - кто из присутствующих хотел бы поехать в новую пещеру, на самом север острова? Поначалу все воспламенились идеей построить новый дом. Кто же из детей не любит строить дома? Когда мы были маленькими, мы, помнится, иногда просто так строили шалаши из соломы и веток. Но когда я сказал, что первые две недели - пока не удастся выдолбить достаточно глубокую пещеру - придётся жить на корабле, все представили себе трудности проживания в пещере, не оборудованной устройствами нагнетания подогретой воды, и передумали. Это навело меня на некоторые грустные размышления. На дне рождения Серый плотно пристал к Найве с просьбой объяснить решение задачи про прямоугольники, у которых площадь и периметр численно равны. Я эту задачу еще не слышал, пришлось задавать вопросы. Мне объяснили первый способ, графический, а решение по формулам стали требовать у Найвы. Найва упиралась, говорила, что это не для дня рождения, но потом сдалась: - Помните, на чём мы закончили? Что если выразить ширину через длину, то получится, что ширина равна две длины делить на длину минус двойка. Подставьте в этй формулу длину равную десять - в верху дроби получится двадцать, внизу - восемь. Теперь подставьте длину равную сто. В верху дроби получится двести, внизу - девяность восемь. То есть чем больше становятся числа, тем тяжелее поместиться в удвоенное число 'минус двоечке', которая внизу. Чуствуете? А если переводить это на язык формул, то тут нужно анализировать эту формулу, точнее дробь: Если существует такой прямоугольник, значит, его удвоенная длина будет равна длине минус два, умноженные на какое-то целое число. Значит, вверху мы вместо удвоенного числа имеем право записать длина минус двойка, умноженные на какое-то целое число, и результат этого деления будет тоже целое число - ширина. Если открыть скобки, то это тоже самое, что сумма дробей: длина делить на длина минус двойка плюс двойка делить на длина минус двойка, и эта сумма, умноженная на целое число - тоже целое число. Поскольку вторая дробь будет целой только при длине, равной три и четыре, можно считать, что задача доказана. Народ ничего не понял, пришлось писать формулы на бересте. Я нашёл некоторые неувязки в Найвиных рассуждениях - если первая дробь даёт такой же остаток, который отнимает вторая, то это тоже будет целое число, но Найва легко рассеяла мои возражения - доказательство невозможности этого было очень простым, надо было только скобки по-другому открывать, ещё и целое число умножать. На следующий день я сходил к вождю и попросился на приём. Вождь принял. Я спросил: - А чего ради люди поедут в новую пещеру, в которой ничего нет и которую ещё строить и строить? - А ты хват, - улыбнулся вождь, наливая себе пива, - вопрос в самую точку. Одни поедут ради денег, другие поедут потому, что на старом месте жить стало невозможно. Но деньги стоят чего-то только до тех пор, пока на них можно что-то купить. То есть люди на север поедут только в том случае, если на юге люди будут что-то производить и будут рады продать это северянам. Смекаешь? - И где взять столько денег? И столько людей на юге? - Вот в этом и есть вся загвоздка. После этой глупой войны у меня недостаточно мужчин, чтобы я мог послать часть на север и в то же время вырастить достаточно продовольствия. Придётся как-то заинтересовывать людей других пещер... А это значит, что с ними придётся потом и делиться. И если сразу не договориться, как именно, то получим ещё одну войну. - Можно продать пещерам восточного и западного побережья весеннюю рыбу, может быть, и летнюю, а на эти деньги нанять потом их людей осенью. Западные нас об этом просили, восточные тоже думаю будут рады купить... - И прибылью нам не придётся делиться, - вождь устремил задумчивый взгляд поверх кружки, - Но если мы отвезём работников на север, то они точно будут знать, что мы там делаем и где находится пещера. Вряд ли они согласятся с тем, что их используют. Будут трения. Надо думать дальше. Молодец, что задумываешься. Вывод пока один: надо срочно строить новые корабли и готовить команды. Скажи папе, чтобы взял себе двоих подмастерьев и сделал из них мастеров. Нам потребуется много железных изделий... А пока иди. Послезавтра начнём строить новые корабли. Я пришлю за тобой, будешь присматривать. Учительнице скажи, чтобы с тобой отдельно занималась, ускоренно программу прошла. Весной пойдёшь по восточным пещерам, рыбу и железо продавать, некогда тебе в школе сидеть. Впрочем, я сам ей скажу. Вождь выполнил обещание и дошел до Мирины Алунтовой. Со следующего дня моя жизнь превратилась в сплошной кошмар. Домашние задания удвоились, я не успевал их делать. А ещё надо было со всеми в школе сидеть, контрольные решать да ещё и на воздух иногда выходить - смотреть, как корабли строят. За время последних походов мы придумали много усовершенствований, о которых не знали плотники. После работ на морозе решать задачки не очень-то хотелось, двойки сыпались одна за другой. К первому дню весны учительница доложила вождю, что я освоил годовую программу только на три четверти. - Ну и хорошо, летом доучитесь, - весело сказал вождь и приказал собираться в поход. Нашей целью должны были стать Сигнатура и Варпизина - две ближайшие к нам пещеры восточного побережья. - Мне летом надо своё поле обрабатывать, - мягко напомнила Мирина. - Двойная оплата. За одного человека вдвое больше, чем за весь класс. - С радостью выполню вашу волю, - присела учительница в поклоне. Вождь посмотрел на меня и подмигнул. Ну всё, настал мой конец. Теперь ещё и летом учёба... Найва. Чего я боялась, то и случилось. После нашего дня рождения вся школа потом долго шепталась о том, что мы совсем чудными стали - в качестве развлечения математические задачи решаем. А через три дня после дня рождения вождь вызвал меня и попросил сделать, что могу, с одной из его дочерей. Она рожала уже двое суток и не могла родить. Я попыталась отказаться, честно призналась, что с медведицей я всё сделала неправильно. - Как получится, так и будет, - сказал вождь, - если ей не помочь, она умрет не далее чем завтра. Если хочешь, можешь зарезать мою козу и на ней потренироваться. Только у неё нет козлят. - Не требуется. Я договорилась с мясником и тренировалась на всех животных, которых к нему приносили для разделки. Вождь только крякнул в ответ. Когда меня привели в пещеру, где лежала бедняжка, она была уже за гранью изнеможения. В неё влили сон-траву, и я принялась за дело. Петя потом ругал меня последними словами - и разрез я делала криво, и за стерильный нож нестерильными пальцами хваталась, и нитки использовала не те, и недостаточно их в кипятке стерилизовала... Сама я вообще с трудом различала, что делаю, копаясь в кровавом месиве. Но - что самое чудесное - ребёнок чувствовал себя прекрасно. Неправильное положение перед родами не давало ему выйти, но схватки не нанесли вреда. Когда я разрезала его уютный домик и вытащила оттуда, он спокойно принялся крутить глазами. Только после того, как бабка - повитуха обрезала пуповину, он вдохнул из закричал. Я начала зашивать. Орудовать хорошей иглой в тёплом помещении было куда приятнее, чем на морозе. Помогали мне сразу пятеро. Это оказалось даже несколько проще, чем я ожидала. Наверное, потому, что шкура у человека потоньше, чем у медведя. На следующий день роженица пришла в себя. Петя сказал, что мне просто повезло и что меня спасла большая способность нашего вида к регенерации, что в его мире мои пациенты не выжили бы. Когда я вошла в пещеру и увидела молодую мамочку, улыбающуюся и с ребёнком, что-то такое шевельнулось у меня в душе. Если бы не книжка из гнезда гарпий, они были бы уже оба мертвы. Насколько много мы ещё не знаем такого, что могло бы сделать нас живыми? Я предупредила женщину, что ей лучше не рожать больше одного ребёнка, иначе порвётся домик, в котором растёт ребёнок. Только сказав это и увидев круглые глаза взрослых, я сообразила, что всё наше племя думает, будто ребёнок растёт в чреве у матери из семени отца, как растение, а мать как бы и ни при чём. Все бабки - повитухи думают, что пуповина - это корень. Я не стала ничего объяснять и ушла на очередной урок.
   Глава 14. Ещё один корабль.
   Лейтане.
   Обычно вожди всех племён стараются запасти продовольствие на несколько лет вперёд, на случай неурожая. Но продовольствие - это такая вещь, которую легко есть и тяжело хранить. Оно быстро портится, его грызут мыши, его переводят на пиво ближайшие друзья вождя, не говоря уже об отсыревании и плесени. Поэтому к весне, когда выявляется реальная картина запасов, очень часто получается так, что есть нечего. Вожди стараясь сохранить резервы зерна для посева и на случай неурожая, перестают выдавать зерно. Личные запасы у людей заканчиваются, зимняя рыбалка прекращается, и начинается голод. Можно, конечно, поохотиться в лесу, но разная живность к весне тоже становится очень голодной и отчаянной. Вероятность стать пищей начинает приближаться к вероятности вернуться с добычей. Поэтому, когда 'Верный' и 'Упорный' ввалились в гавань Сигнатуры (ближайшей к нам пещеры по восточному побережью) с грузом рыбы и железа, все жители восприняли это как незаслуженный подарок небес. Ещё больше мы удивили их, когда начали торговать не за реальные вещи, а за трудодни. То есть каждый, кто купил определённые вещи, обязался отработать на нашу пещеру условленное время. Эти обязательства можно было продавать и покупать. Вождь Сигнатуры быстро сообразил, что это время надо ограничивать, и издал соответствующий указ. Но мы не очень задирали цены, торговали честно, и все стороны остались друг другом очень довольны. На кораблях, кроме меня, шли восемь мальчиков и девочек по обмену. Я ребёнком по обмену уже не считался. Честно говоря, я вообще не очень понимал, зачем я понадобился вождю в этом походе. Чтобы я повторно не простыл, вождь приказал всю дорогу держать меня в корпусах. Ночные вахты стояли взрослые, после появления бриллиантов Сгустки Тьмы больше никого не пугали. В остальном поход в Сигнатуру оказался копией похода в Вертулию - те же пиры, те же рассказы. Я уже привычно рассказывал про то, как мы научились ходить по летнему морю, про сухопутных голвоногов и про другие диковины. Было очень смешно смотреть, как местные искренне удивлялись рассказам про домашнего рыжего волка или про ручного тигра в Маланире. Способы борьбы с хищными ящерами тоже пришлось показывать. Тут я впервые понял дедушку Артуала - если на севере почти все пытались научиться этому искусству, то здесь это восприняли только как выступление для забавы. Научить не попросил никто. В Сигнатуре мы оставили трёх мальчиков и одну девочку. После Сигнатуры мы отправились в Варпизину. Визит в Варпизину отличался от визита в Сигнатуру только объёмом проданной рыбы (Варпизина была крупнее). Мне так надоело рассказывать одно и то же, что я попытался приврать. Однако, когда капитан услышал мои трели, то посмотрел на меня так строго, что пришлось поправиться и оставить попытки повеселиться. В Варпизине мы оставили детей по обмену и взяли вместо них четырёх мальчиков. На обратном пути мы захватили наших детей по обмену из Сигнатуры. Они везли с собою столько подарков, что мы еле нашли место в перегруженных кораблях (Сигнатура и Варпизина без особых сожалений сменяли нам на рыбу избытки сухофруктов и овощей). Через три недели после отплытия мы входили в наш порт. Головоноги и морские ящеры уже вернулись с юга, но их внимание нас не пугало. Наши шутники сочинили специальное произведение под названием 'Прибытие корабля', которым отныне встречали все корабли. Очень громкая и торжественная музыка исполнялась духовым оркестром. Музыканты превзошли сами себя, выдувая гром из труб. Входя в порт под звуки оркестра, я почему-то вспомнил наше первое возвращение, когда мы привезли рыбу. Тогда мы чувствовали себя совсем иначе... испуганные, уставшие, удивлённые тем, что остались живы, мы не знали, удастся ли закончить войну. Теперь мы знали, что у нас есть друзья во многих пещерах, что нам рады везде, и что наша работа востребована всем народом нашего острова. На следующий день после школы мы с Найвой и Серым пошли на холм тренироваться в боевых искусствах. Серого очень уязвило, что Найва знала способы борьбы с завриками и хищниками, а он не знал. С нами увязались и Мася с Милой. Мы очень весело и с большой пользой позанимались больше часа. Веселья добавляли малыши, которые очень потешно повторяли наши движения. Но они были при этом так серьёзны, что мы старались не смяться. Был один из тех дней, про которые потом вспоминаешь и думаешь, что вот в этот день ты был счастлив. Маруся, которая следила за нашей вознёй через собачку и весело комментировала все успехи и неуспехи, вдруг произнесла: - К вам приближается корабль. Следом уже голосом Пети собачка сказала: - Бегите оттуда как можно быстрее. Я удивился - это было время работы Маруси, она должна была следить за нашими действиями и таким образом учиться языку. Петя в это время обычно спал. - Какой корабль? - я посмотрел на море. Море с этого холма видно было не очень хорошо, но даже так было понятно, что к порту никакой корабль не подходил. - Летающий. Мы подняли глаза к небу. С неба, с юга действительно подходил к нам продолговатый, вытянутый серебристый предмет. - А разве это не ваш? Разве его надо бояться? - Это точно не наш. Ничего про него не знаю, но судя по пушкам с круговым обстрелом в нижней гондоле, это не те ребята, которых можно назвать добрыми. Хватит болтать! Стрелой в пещеру! Мы переглянулись и кинулись вниз по холму. Пока мы решались, стало видно, что этот корабль огромен - длиной не меньше, чем холм. Под вытянутым корпусом с закруглениями на носу и на хвосте завывали какие-то механизмы. Это было всё, что я увидел, бросив взгляд по ходу дикой скачки по камням. Под холмом дядька Арагон с женой (не матрос, другой Арагон) срезали камыш. Мы закричали, чтобы они бежали. А потом небо упало на нас и свет погас. Очнулись мы в довольно большом закрытом помещении. У нас не было ни оружия, ни бриллиантов. Судя по покачиванию, мы были на борту летающего корабля. Пол помещения и крашеные противной синей краской стенки подрагивали мелкой дрожью. Всё помещение было набито чернокожими девочками. Рядом с нами лежали дядька Арагон и его жена. Взрослые очнулись намного позже, чем мы. Чуть подальше мы увидели пятерых девочек из нашей пещеры. Насколько я помнил, они вышли немного раньше нас, за дровами. Тогда с ними были родители и друзья. Об их судьбе они ничего не знали. Девочек звали Микана, Мирина, Макуната (не подруга Найвы, а другая Макуна), Серофана и Кселина. Кселине было всего семь. Обстановка на корабле была ещё хуже, чем на наших двухкорпусниках. На всех обитателей приходилось только одно туалетное ведро, невероятно грязное, без крышки. У нас на кораблях и то у каждого был свой горшок с крышкой - непроливайкой. Уже упомянутая краска на стенах была нанесена кое-как, с очень заметными разводами от кисти. Свет в помещение проникал через очень маленькое окошко в потолке, и свет этот был какой-то необычный, с красноватым оттенком. Дверь в стене не имела окна и не открывалась. Пол был очень грязным. Мы попытались поговорить с чернокожими девочками, но они - о, чудо, - говорили на другом языке. Они пугались нас, отказывались отвечать и жались друг к другу. Примерно через час полёта дверь помещения с грохотом распахнулась. На пороге возникла очень высокая сухая старуха. Она была одета в длинное чёрное платье с жёлтыми нашивками. Следом за ней в помещение ворвались две самые большие женщины, каких я когда-либо видел. В руках они держали палки с круглыми набалдашниками. Чернокожие, с большими мышцами, они были одеты в боевые костюмы - у нас похожие одевали воины, когда надо было гонять завриков или других ядовитых тварей. Костюмы тоже имели чёрно-жёлтый раскрас, но жёлтого на них было меньше. При виде этой троицы девочки захныкали и поторопились расползтись в разные стороны. Великанши двинулись к нам, попутно награждая тех, кто не успел убраться с их пути, тычками своих палок. При каждом соприкосновении с кожей из кругляшек на концах палок выскакивали маленькие молнии. Судя по всему, их удары были очень болезненными. Ноги и руки тех девочек, которым достались тычки, либо не сгибались, либо судорожно дрожали. Их оттаскивали в сторону соседки. Старуха прошествовала к дядьке Арагону. Она вытащила из-под одежды картинку и, непривычно растягивая звуки, произнесла: - Что это такое? Мы не смогли сдержать любопытства и вытянули шеи. На картинке довольно искусно был изображён Сгусток Тьмы. Дядька Арагон так его и назвал. - Что он делает? - Забирает жизни. - Почему Сгустки Тьмы стали исчезать? Дядька Арагон обрадовался, он подумал, что сейчас сможет научить этих несомненно могущественных женщин способам борьбы с чудовищами, и начал рассказывать о бриллиантах. Старуха выслушала его молча, до самого конца, а затем что-то кратко приказала охранницам. Те без долгих проволочек подхватили дядьку Арагона под руки и выкинули за открытую старухой дверь. Я успел увидеть, что за дверью ничего нет и что под нами не менее километра высоты. Жена дядьки Арагона взвыла. Великанши подошли к женщине, ткнули кругляшкой в голову. Посыпались молнии, запахло палёными волосами. Женщина упала. В себя она пришла только через несколько секунд. - Если будешь работать на ферме, будешь жива. Если не хочешь, отправлю за мужем, - прошептала старуха. - Я буду работать на ферме, - пообещала вдова, давясь стонами. Одна из великанш что-то буркнула девочкам. Те сразу прижались к стенкам, и вся чёрно-жёлтая троица покинула помещение. - Во попали, дрова дело! - только и смог прошептать Серый. - Я к маме хочу, - заплакал Мася. Мила тут же составила ему компанию. - Боюсь, маму мы не скоро увидим. - Я вам не говорил, старался уберечь, - подал голос Петя, - если Сгустки Тьмы разрушаются от контакта с кристаллами, то это значит, что они, скорее всего, имеют искусственное происхождение, это какие-то полевые структуры. Скорее всего, эти 'сухарики' их и делают. Зря вы не удрали, когда я сказал. Впрочем, вы всё равно не успели бы. Они на вас бомбу со снотворным газом скинули. И на ваших одноплеменниц тоже. - Зачем? - такая вероятность никому из нас в голову не пришла. - Понятия не имею. Мой народ не владеет такой технологией. Будет интересно посмотреть на месте. Наши представления о том, что ждёт нас 'на месте', были не такими радужными, и мы подавленно замолчали. Мася с Милой вскоре устали плакать в голос и перешли на простое хныкание. Так же, как вдова и все чернокожие девочки. Найва положила головки наших детей к себе на колени и обняла. Через два часа за стенками послышались крики. Кричали в основном на языке чернокожих, но я разобрал и наше слово: 'Драконы!'. Зарычали какие-то механизмы, а затем вселенная взорвалась. Такого грохота я никогда не слышал. Корабль, впрочем, продолжал лететь так же, как и раньше. - Пушки. Скорострельные, - определил Петя, - Не пугайтесь, они вас защищают. Это он сказал вовремя, так как все обитатели нашего помещения готовы были сойти с ума от страха. Мы закричали на чернокожих, чтобы они перестали паниковать. Слов они не поняли, но, видя наше спокойствие, понемногу утихли. А ещё через час мы прилетели. Дверь открыли снаружи, на двух языках скомандовали выходить по одному. Первыми ринулись к выходу чернокожие. Мы не стали толкаться и дали им выйти. На улице была ночь. Корабль стоял на неестественно ровной каменной площади огромных размеров. Невдалеке от корабля возвышалось совсем небольшое строение с покатой крышей. Дверь в него была распахнута, было видно, что вниз уходит тоннель. От выхода из корабля ко входу в неведомое подземелье тянулся коридор из двух цепочек чернокожих охранниц. В руках у них были уже знакомые нам палки с кругляшками. Всем, кто спрыгивал с корабля на камень, на шею вешали тоненький ошейник и гнали в подземелье. Ошейники вешала женщина - охранник такого же вида, как и мы - светловолосая и светлокожая. - Не теряй. Это твоя защита, если потеряешь - скажи нам, без ошейника из помещений не выходи, - довольно дружелюбно произнесла охранница, вешавшая мне ошейничек. Я двинулся к подземелью. Шедшая впереди чернокожая девочка вдруг кинулась к одной из охранниц, а та, вместо того, чтобы стукнуть её палкой, обняла и погладила по голове. А затем подтолкнула к проходу - иди, мол. Знакомая? Похоже, у них тут много украденных людей, и мы присутствуем при процедуре найма на работу. Пожизненного. Я пересказал это наблюдение Пете (тот сидел в кармане и не высовывался). Пока мы шли, где-то вдалеке громыхнула уже знакомая скорострельная пушка. Женщины - охранники обеспокоенно начали шарить глазами по небу. Ага, значит, они тут тоже драконов боятся? Я ожидал, что под площадью будет совсем небольшая пещерка, что-то наподобие временного убежища, и что вскоре нас переведут в настоящую пещеру, в больших скалах. Я ошибался. Эта пещера была огромной, ходы были длинными и вели всё ниже и ниже, с яруса на ярус. Как вентилировать и отапливать такую громадину, я даже представить себе не мог. Удивительнее всего было то, что на потолке с равным шагом горели светильники, почти как на корабле пришельцев. Только здесь свет был красным. Сразу после входа шедшие с нами охранницы закричали, чтобы мы прижались к стенкам. Впрочем, мы и без них сообразили бы. По проходу двигался Сгусток Тьмы. Он двигался быстро и спокойно, не стремясь ни на кого нападать. Как только он вылетел на улицу, нам закричали продолжать движение. Нас всех, кроме вдовы, собрали в большой пещере с неестественно прямым потолком и такими же прямыми стенами. Женщину мы больше не видели. Тут было тепло, и даже туалеты были нормальными. Из кранов текла тёплая вода. На полу лежало большое количество подстилок для сна. Свет был приятным, жёлтым, а не красным, как в коридорах. Очевидно, только красный свет был безопасен для Сгустков Тьмы. Через полчаса после прибытия в пещеру зашли двое женщин - охранниц. Одна из них говорила на языке чернокожих, вторая - уже знакомая нам светленькая - переводила: - Вам повезло. Вы удостоены великой чести служить единственным оставшимся на планете чародейкам и могущественным учёным. Мы здесь ведём тяжёлую борьбу за очистку планеты от драконов и прочей нечисти. Когда-то давно, многие тысячелетия назад, наши неразумные предки создали драконов и многие другие опасные устройства для войны друг с другом. В один печальный день драконы неизвестным нам образом сумели договориться друг с другом и уничтожили всех людей, которых могли. Теперь мы должны очистить планету от них. Мы уже достигли больших успехов в этой борьбе. Благодаря вирусам, разработанным учёными, драконы потеряли возможность видеть днём. Наши созданные чародейками автоматические устройства, известные вам как Сгустки Тьмы, охотятся на драконов ночью. Часть из вас - кто будет хорошо учиться и стараться - станут учёными и чародейками. Но не все. Остальные станут охранниками, строителями и фермерами. Старайтесь. От вашего успеха зависит судьба всех народов планеты. Никакого баловства! Никакого непослушания! За баловство - молнии. За непослушание - смерть. Женщины выдержали паузу. Я подумал, что они закончили, и рискнул спросить: - Простите, а какой язык здесь используется? Наш или их? Мы бы пока выучили, - и я ткнул пальцем в чернокожих. Наставницы посмотрели на меня так, будто я кинул в них оленьим кругляшком. Потом светленькая всё-таки ответила: - Ещё раз откроешь пасть без спроса - пойдёшь на завтрак к Харуба. Ты не знаешь этого слова, но слово 'завтрак' тебе, надеюсь, понятно? Когда надо будет что-то выучить, тебе скажут. Сам не делаешь ничего. Уяснил? Я кивнул. Светленькая смилостивилась и пояснила: - Здесь используется язык империи Аска. Чернокожие говорят на нём. Дальше они начали рассказывать правила поведения - как пользоваться кранами и туалетами, как мыться, как укладывать поутру бельё и спальные маты. Потом нам принесли ужин и велели укладываться спать. В следующие дни ничего не происходило. Девочек поочерёдно вызывали для проверки знаний и умений. Некоторые возвращались, некоторые исчезали. Их куда-то переводили, а их маты забирали безмолвные женщины с одной узенькой жёлтой полоской на одежде - те же, что и приносили еду. Мы бездельничали. От нечего делать пытались вытянуть из чернокожих хоть какие-то слова. Те поначалу дичились, но потом, когда мы пригласили их поиграть в шашки, оттаяли. Шашки мы сделали из кусочков хлеба. На четвёртый день на проверку забрали Найву и остальных наших девчонок. Через час пришли женщины и унесли постель Найвы и ещё троих, самых толковых - Миканы, Серофаны и Мирины. Без Найвы стало совсем скучно. Печаль несколько прочистила мне мозги, и я спросил Петю: - Цель вашей миссии здесь - насколько я помню - в том, чтобы узнать причины гибели первой группы. Причина вот она, в этом центре. Почему бы вашим кораблям не прилететь и не разобраться с этими ведьмами? А нас домой отвезти. Петя замолк надолго. Потом через силу ответил: - Тут вопрос сложный. Наши военные не намного лучше этих ведьм. Боюсь, что они просто заберут у них секрет изготовления драконов и Сгустков Тьмы, и вскоре мой мир станет похожим на ваш. Так что я немного подожду... посмотрю, что можно сделать. - А если ты решишь, что это опасно, то что сделаешь? - Взорву собачку и напишу в рапорте, что она утеряна в неизвестном месте из-за нападения хищников. - Вот спасибо... После Петиных откровений стало совсем тоскливо. Чтобы развеяться, я немного повозился с Масей и Милой. Их весёлый детский смех немного оживил меня. Чернокожие соседки тоже охотно играли с малышами. Наши шестилетки стали тем мостиком, который лёг через пропасть между нами и чернокожими. Благодаря нашим весёлым играм девчонки поняли, что мы не кусаемся. На следующий день нас погнали перебирать гнилые овощи. После долгого безделья даже такое занятие показалось почти развлечением. Удивила пещера - хранилище. Дальняя стена хранилища была почти не видна. Как возможно построить такую огромную пещеру, не представляю. Переборкой овощей мы занимались и в следующие дни. Через пять дней после исчезновения в нашу пещеру поздно вечером заявилась Найва. На ней было чёрное платье с широченными жёлтыми полосами. Женщина, что сидела у входа и наблюдала за нашим поведением - из тех, что приносили еду, - попыталась её не пустить. Найва её отругала с самыми начальственными интонациями, женщина в итоге отступила в сторону и начала униженно кланяться. Когда Найва вошла, все девочки в пещере встали и поклонились. Оказывается, их специально учили этому после проверки знаний, кому как кланяться. Найва, как они нам объяснили, теперь относилась к высшей категории - учёные - волшебницы. Наказанием за непоклон была смерть. Найва прошла прямо ко мне и плюхнулась на мат между мной и Серым: - Слушай внимательно и запоминай. Мне дали совсем немного времени для прощания. Вечером вас переведут на ферму, а когда вам исполнится четырнадцать и не надо будет заботится о Масе и Миле, пустят на корм Сгусткам Тьмы. Мои знания о математике и медицине произвели на наставниц впечатление, и меня зачислили в учёные. Я сказала, что хотела бы лечить людей, и меня определили в ученицы к учёной - медику, у которой уже триста лет не было учеников. - Сколько? - Не перебивай. У них тут учёных совсем немного, а тех, кого можно было бы научить, ещё меньше. Большинство украденных девчонок даже арифметики не знают. Но про это потом... В общем, наставница от меня в восторге, пустила в библиотеку. А я там книги по истории почитала. То, что они сказали о восстании драконов - правда. Раньше здесь было много государств, и правила там всякая дрянь, хуже нашего Главного Государственника. Они понаделали драконов, чтобы воевать друг с другом, а те каким-то образом сговорились и перебили людей, всех кого могли. Здесь был научный центр, где создавали драконов. Учёные, которые выжили, создали вирус, из-за которого большинство драконов теперь рождается с повреждёнными глазами, они не могут видеть и летать днём. Но не все. Тогда эти учёные создали Сгустки Тьмы - устройства для уничтожения драконов. Но драконы научились с ними бороться. Когда учёные поняли, что им не хватает времени для разработки оружия, то переделали Сгустки Тьмы в устройства по сбору гормонов молодости - они высасывают эти гормоны из других людей и приносят их ведьмам. Отнятая жизнь у одного человека позволяет продлить жизнь ведьмам на шесть - восемь месяцев. Но драконов эти автоматы тоже при удобном случае уничтожают. - То есть твоя наставница 'съела' за свою жизнь четыреста человек? - Четыреста двадцать один. Она счёт ведёт. У неё над дверью висит надпись 'Всё ли ты сделал для того, чтобы оправдать их смерти?'. Но вообще-то они тут считают, что эти смерти нужны. Они думают, что они - последнее место, где что-то знают и умеют, а мы - так, почти животные. Чтобы не возникало проблем с ревностью и чтобы вообще споров не было, они здесь не держат мужчин, а пополнение просто воруют. Все поселения людей они уничтожили на много сотен километров вокруг, чтобы никто не нападал. За пополнением они летают на воздушном шаре с моторами, их устройство я не успела прочитать. Шар этот - на котором нас привезли - плавает в воздухе, у него внутри газ легче воздуха. Я про это ничего не поняла, передаю как прочитала. - Быстро ты как читаешь. У них книги на нашем языке? - Нет, на языке империи. Только очень немногие на нашем языке, всякие сказки. Но зато у них автоматические переводчики. Помнишь мою светящуюся книгу? Здесь есть похожие, проводишь ею над страницей - а на ней появляются переводы каждого слова. Иногда получается бессвязная чушь, но в целом догадаться можно. Теперь самое главное: бежать вам надо. В ближайшие дни вам могут сделать операцию, после которой вы больше никогда не станете мужчинами. - Это как? - Тебе лучше не знать. Здесь со всем мужчинами всегда так делают. И ещё одно: эти ведьмы за последние тысячи лет не разработали ничего против драконов. Все их усилия сосредоточены на том, чтобы создать такие Сгустки Тьмы, которые могли бы летать при свете, а ещё на интригах друг против друга - кому достанется очередная украденная жизнь. Это я не прочитала, это мне моя наставница рассказала. Она ничего сделать не может, он занимается только целительством людей, медициной, с драконами работают другие. Так что как сбежите - сообщите всем, чтобы уничтожили это ядовитое гнездо. - А ты как? Тоже станешь такой, которая сотни лет живёт? - Нет, мне такое не грозит ни в каком случае. Долгожительницами становятся только те, которые рождены здесь, которых сделали искусственно из клеток старых учёных. Наставница говорила, что при этом получаются точно такие же тела, как у тех, от кого взяли клетки. Считается, что с устройством тела передаются и способности к науке. Тебе лучше не знать, как это делается. Когда они обнаружили, что Сгустки Тьмы, посланные на наш остров, начали пропадать, то послали туда очередной корабль для разведки, и заодно детей украсть. -Тут-то мы им и попались... - Им понравилась наша подготовка, все наши девочки арифметику знают. Так что теперь они туда часто летать будут. Как удерёте, двигайтесь на запад - там река протекает. По ней - на юг, тысячу километров. Вся станция окружена высокой стеной, пять метров, от хищников. По верху расположены металлические провода, но ним идёт смертельная сила. Либо порвите их, либо накиньте что-нибудь, только проводов не касайтесь. Учтите, драконы друг с другом не дружат, нападают на людей не чаще, чем на любое другое мясо. Но только до тех пор, пока не почувствуют организованное сопротивление или технику. Тогда они слетаются в это место всей массой и бьются до тех пор, пока не уничтожают сопротивление. У них в теле множество устройств, которые остались ещё со времён войн между древними государствами. Стрельба огнём - не единственное. Могут напустить морок, так, что на месте одного будешь видеть пять, могут погрузить всех в сон на небольшой площади. Вокруг станции постоянно вьётся около полутора сотен драконов, их держат на расстоянии скорострельные пушки и пушки, стреляющие огнём. Но когда отойдёте от станции, все драконы ваши. Поэтому и летающему кораблю приходится каждый раз прорываться с огнём. - Ну спасибо... успокоила. - Чем могу, тем радую. Бабушка ко мне приходила ночью. Она здесь, вам поможет. Поцелуй от меня маму. Если увидишь. Найва собралась вставать, но в этот момент у меня в кармане ожил Петя. - Лейте, передай собачку Найве. У меня тут события... Чувствую, вы меня скорее всего не услышите больше никогда. Я просматривал журнал событий по станции. Так вот, пока я спал, была связь с моим миром. Можно надеться на то, что это Вова с Марусей с мамой болтали, но судя по тому, что они закрылись в каюте и не собираются выходить... В общем, скорее всего они наябедничали на меня на Землю. Через три - четыре часа ждите ударный флот наших военных. Я отношусь к Космической Разведке, она не подчинена военным, но их это редко останавливает. Скорее всего, меня арестуют за утаивание особо важных сведений, а ваших ведьм будут трясти, как грушу, пока из них все секреты не выпадут. Если увидите наших людей или боевых роботов - поднимайте руки вверх и не двигайтесь. Они сначала стреляют, потом думают. Прощайте, ребятишки. Я к вам привязался... Мы с Найвой в изумлении уставились друг на друга. Ударный флот из мира Пети? Мы никогда не услышим Петю? За этот год он стал неотъемлемой частью нашей жизни, хотя он и нудный, как все взрослые. - Всего хорошего, Петя. Скажи только напоследок, почему человек в броне у вас на гербе ездит на корове? - Это не корова, это скакун. У нас в качестве скакунов используются животные того же типа, что и ваши коровы. Бывают лошади, бывают верблюды. Слоны тоже иногда используются. Можете своих слонов, кстати, попробовать приручить. Петя хотел сказать что-то ещё, но из собачки слышался только шум, а потом она и вовсе отключилась. В этот момент в коридоре возник шум. Резкие, гулкие хлопки, вопли, полные паники и ужаса. Потом по коридору прошло что-то настолько тяжёлое, что даже в нашей пещере затрясся пол. Ба-бах! Дверь слетела с петель и влетела в пещеру с такой силой, будто её пнул слон. В пещеру заглянуло Нечто. Нечто было почти вдвое выше нашего мужчины, а выглядело так, будто на тело человека налепили голову крокодила. Это создание было облачено в скафандр, подобный тем, в которых прилетали Петины товарищи, но намного толще, а в руках держало длинную штуку самого зловещего вида. Я видел, что могут сделать самострелы Петиного народа, а потому решил, что хорошей идеей будет поднять руки кверху. Первым движением человекоящер навёл свой самострел на женщину, что следила у нас за порядком, и нажал на спуск. Раздалось негромкое 'з-з-з-ык', и из груди у женщины вылетел огромный кусок плоти вместе с рёбрами. Женщина рухнула на пол. Человекоящер навёл самострел на Найву. Чернокожие полезли друг под друга. Я встал между Найвой и самострелом. Из-за двери появился человек - такой же ушастый, как Петя, уши по бокам, в руках самострел, - и на языке Пети сказал: - Этих не трогай, это просто дети. Хотя... вон та кажется в форме. А, нет, это Найва Лунтаева, их всего несколько дней как привезли. Пошли зачищать дальше. Найва, смени платье, чтобы тебя другие не подстрелили. Человекоящер послушно поднял самострел и умчался крушить врагов. Девчонки - наши товарищи по несчастью - удивлённо взглянули на Найву. Языка они не знали, но имя прозвучало более чем отчётливо. - У меня вселенская известность? - удивилась Найва. Мужчина обратился к Найве на языке Пети: - Собирай всех малышей и бегом на поверхность. Сейчас тут всё сгорит. И дай мне собачку в твоём кармане. Найва удивилась - собачка находилась за моей спиной - но послушно протянула игрушку командиру. Тот подбросил её в коридоре и подстрелил прямо в воздухе. Раздался довольно сильный взрыв, во все стороны полетели кусочки металла. - Удивлена, что мы тебя знаем? Мы получаем данные с планеты этого народа. Ваш сериал очень популярен, мы его тоже смотрим. Мимо командира промчалось несколько солдат - как людей, так и человекоящеров. Командир отсалютовал и ушел вслед за ними. Мы не заставили себя упрашивать дважды и рванули к выходу. Зря мы так торопились. В лабиринте подземных переходов разобраться было очень сложно, а кое-где после боёв не горел свет. Мы заблудились. Добрый час мы тыкались по разным ходам. Дело осложнялось тем, что все ходы на станции перекрывались железными дверями, и было невозможно определить, какая из них ведёт к основному ходу, а какая - в чуланчик со швабрами. Спасло только то, что Найва уже немного читала на местном языке и понимала кое-какие символы. Через час блужданий мы выбрались на поверхность. Перед дверью стоял знакомый нам командир. Над ним в воздухе висела огромная летающая тарелка. Вождь пришельцев болтал с кем-то по переговорному устройству и потому просто показал нам рукой в сторону, где стояла группа примерно из сотни девочек. В этой группе я разглядел и троих девчонок из нашей пещеры. Некоторые из чернокожих были намного младше нас. В стороне виднелись останки пяти сожженных воздушных шаров. - Убедились в том, что библиотека и все архивы уничтожены? Всё, дети вышли, можете взрывать. Мы простояли ещё с десять минут и замёрзли до синевы. Снег здесь уже сошел, но всё равно было очень холодно. Все меховые вещи чёрно-жёлтые у нас давно отобрали, вместо них выдали тоненькие рубашечки и юбочки. В прежние времена я бы посчитал эту одежду чудом технологии - нитки у них были такими тонкими, что их едва можно было разглядеть, а на ощупь они были очень приятными. В тёплых пещерах ведьм в них было комфортно, не потеешь даже тогда, когда бегаешь. Но сейчас, на ветру, мы совсем замёрзли. Через десять минут из выхода посыпались воины пришельцев. Командир пересчитал их и скомандовал: - Взрывай! Земля задрожала и больно стукнула нам по ногам. Мы упали. На огромном протяжении - везде, где была подземная станция, - земля вспучилась. Из открытого входа пещеры полетели камни и обломки. Воины пришельцев не упали, но только потому, что встали на четвереньки. Вид у них при этом был презабавный. Через минуту, что-то проверив, воины стали грузиться на свою тарелку. Тарелка спустилась и открыла огромный вход - шире, чем ворота в нашей пещере. Воины заходили в него строем по четыре, шагая одновременно в ногу. И как они так договорились одновременно шагать? Через каких-нибудь две минуты погрузка закончилась, тарелка улетела. Мы остались на холоде, на открытой местности, без одежды и без инструментов. Найва подошла к тому месту, где раньше был вход. - Вот бараны! Хоть бы маленький кусочек пещеры оставили. Ничего не осталось! Я смотрела план станции. Тут на расстоянии около километра есть несколько маленьких пещер, в них стояли орудия против драконов. Может, они и уцелели, вроде бы других взрывов не было, - сказала Найва после недолгих раздумий, а затем кое-как перевела сказанное чернокожим. Чернокожие захныкали - стоять на холоде им не нравилось. Мы пошли за Найвой длинным хныкающим хвостом. Жалкое зрелище. Я старался не думать о том, что будет, если драконы решат попробовать оборону ведьм на прочность. Их силуэты мелькали вдали на фоне не совсем погасшего неба, но они не приближались. Видимо, попытка приблизиться к тарелке пришельцев стоила кое-кому из них жизни, и теперь они держались в отдалении. За четверть часа мы кое-как добрели до края огороженной зоны. Пушка располагалась на небольшом скальном возвышении, стена, опоясывающая станцию, проходила внизу, под скалами. Стена оказалась неожиданно большой - не представляю, как бы мы через неё перебирались, вздумай бежать. Ещё недавно пушка представляла из себя орудие, установленное на кирпичном фундаменте, с глубокой пещерой под ней. Теперь от пушки остались расплавленные лужи металла, вход в пещеру был разворочен, толстая железная дверь сорвана и отброшена на много метров. Чуть в стороне лежали бывшие защитницы - пятеро женщин. Головы у всех были аккуратно отрезаны неизвестным оружием так, что не было ни крови, ни потёков. Пришельцы оказали им последние почести - вытащили на поверхность и аккуратно сложили, руки на груди, головы рядом с телами. В небольшой двухэтажной пещерке под установкой было так же холодно, как и снаружи, но хотя бы не дуло. Чернокожие девчонки тут же набились внутрь и прижались друг другу, пытаясь согреться. Мы попытались показать им знаками, что надо поставить дверь на место и завалить камнями щели, чтобы стало теплее. Бесполезно. Даже немногие выученные Найвой ругательства не сдвинули их с места. Судя по всему, они были уверены, что не доживут до утра, и хотели встретить смерть хотя бы в тепле. Пришлось нам самим таскать тяжеленную дверь и ставить её вертикально, а затем перекидывать и кантовать каменные обломки. Даже Мася и Мила помогали. За работой мы немного согрелись. Для входа и выхода мы оставили маленькую щёлочку, закрывавшуюся большим камнем. Едва мы успели залезть внутрь, придвинуть камень и привалиться друг к другу, как над площадкой опять заревели моторы. А мы только-только надышали в пещере тепло... Через пять минут нас вытряхнули на ветерок люди в уже знакомых по Пете защитных костюмах с трёхцветными бело-сине-красными эмблемами на руках. Над станцией туда - сюда летало множество больших и малых кораблей. Корабль, который завис над нами, бил вниз слепящим белым светом. Ещё один такой же корабль висел над бывшим входом в пещеру ведьм. И нас, и чернокожих девочек тычками и рычанием построили длинным неровным строем. Из всех людей, стоящих перед нами, я выделил одного с явно повелительными жестами и попросил: - Командир! Отпустите в пещеру чернокожих, они ничего не знают и на вашем языке не говорят. Они совсем дети и сильно замёрзли. Командир десантников подпрыгнул на полметра и присмотрелся. Он тоже узнал нас: - Лунтаевы! На этой планете есть такое место, где вас нет? - А откуда вы про нас знаете? - Так я про вас каждый день сериал смотрел. Я про тебя почти всё знаю, в каких пещерах ты был, что там пил и какая из девчонок тебя больше любит. Что тут произошло? - Незадолго до вас прибыли другие, всё взорвали и нас выгнали на холод без одежды и без оружия. Библиотеку не ищите, они специально всю станцию штурмовали, чтобы все знания попалить. Если не верите, посмотрите на стрелков за установкой. Мы так не умеем головы отрезать. - Ты у них на одежде или на кораблях такие вот символы видел? - и командир стал показывать различные флаги: сине-красный бело-полосатый, синий со звёздочками, красный со звёздочками... - Не было у них никаких символов! Зато были люди с головами крокодилов. Командир десантников отдел приказ воинам, а сам нажал кнопку на шлеме и стал кому-то пересказывать узнанное. Я замахал чернокожим, чтобы шли в пещеру. Но они так и стояли, пока Найва не рявкнула на их языке. Тогда они стали робко затекать обратно в нашу двухэтажную крепость. Солдаты за это время нашли то, что осталось от стрелков установки. Увиденное их ВПЕЧАТЛИЛО. Лужи металла на верхушке тоже им что-то сказали. Переговорное устройство у командира десантников трещало так быстро, что я не всегда мог понять, о чём они говорят, но общий смысли был понятен: Петины земляки понятия не имели о том, кто их опередил, какое оружие использовали и куда исчезли. Они были в панике. Наконец кто-то из больших командиров сообразил и спросил у командира десантников: - Лунтаев там рядом с тобой стоит? - Да... - Гони его в три шеи! Он же каждое слово понимает! Собачку новую только ему дай... Командир десантников вручил мне две новых собачки и показал на пещеру. Я с радостью удрал в тепло вместе с Найвой и остальной компанией. Через двадцать минут командир десантников вызвал меня ещё раз. На этот раз он держал в руках десять одеял и шесть топоров. Одеяла и топоры мы с благодарностью приняли. - Скажи, какие из этих существа похожи на тех, которые штурмовали крепость? - воин начал показывать мне разные картинки на светящейся книжке, очень похожей на Найвину. Долго ему листать не пришлось - третья картинка очень точно показывала человека с крокодильей головой. - Ты уверен? - Так же уверен, как в том, что среди них были люди как вы, которые говорили на вашем языке. - Так чего же ты сразу не сказал? - командир десантников ещё раз подпрыгнул на полметра, а затем включил переговорное устройство и начал докладывать. Потом он повернулся ко мне: - Это очень плохо, малыш. Ерунда полная. Люди с крокодильими головами живут в мире ещё более диком, чем у вас. Откуда у них космические корабли и такое оружие? И тем более, откуда у них люди из нашего мира? - Мы не дикие, - обиделся я, - мы умеем полёт стрел баллист математикой высчитывать и по морям по звёздам плавать. А командовали крокодилами ваши люди. - Конечно не дикие, - командир десантников улыбнулся, - это я так, по ошибке. Извини, малыш. А такой был шанс хорошим оружием разжиться... Всё уничтожили! Увидев улыбку за толстым защитным стеклом, я осмелел: - А можно вас попросить драконов подбить? А то их тут сотни вокруг базы, через час они осмелеют и нас съедят. Командир опять нажал на шлем: - Третий, пятый, шестой... Тут много молодёжи осталось, а вокруг голодные драконы. Погоняйте их там... Сразу три корабля в небе сорвались с места и устремились в разные стороны. Вскоре там замелькали вспышки. Похоже, охотиться эти люди любили не меньше нашего. Через десять минут все корабли улетели. Всё это время я стоял, завернувшись в одеяло, и наблюдал за происходящим. Последним улетел тот корабль, что охотился на драконов на западе. Пролетая надо мной, он уменьшил скорость и сбросил свёрток. В пакете оказалось ещё два одеяла и два топора. Мы остались совершенно одни на открытой равнине, за сотни километров от ближайшего жилья, без еды и без одежды. В кармане у меня шевельнулась собачка. - Меня зовут Андрей. Я буду только наблюдать. Мне запрещено сообщать вам какие-либо сведения. Разбаловал вас Петя... Со мной баловства не будет! Вторую собачку отдай Найве. Через неё будут говорить дети. А может быть, и не совсем одни. Видали мы таких строгих...
   Глава 15. Выживание.
   - Старший мужчина, в лесу народ встретил странных обезьян. Народ боится обезьян.
   Я оторвался от ковки очередного наконечника стрелы и взглянул на Нишизуму. Нишизума ответила мне прямым немигающим взглядом. Около двух месяцев назад мне пришлось очень сильно стукнуть Нишизуму. После того, как улетели Петины земляки, наше небольшое общество раскололось. Нишизума возглавила тех чернокожих девочек, которые нас не знали и которые подчиняться нам не хотели. Они заявили, что сами смогут прожить и собрать продовольствие. Я же с самого начала утверждал, что мы не должны сидеть здесь, на руинах, а должны выбираться отсюда к людям - строить лодки, сплавляться вниз по реке и дальше до дома. Когда чернокожие заявили, что не собираются слушаться какую-то мелюзгу, которая даже на человеческом языке не говорит, я сказал, что поодиночке мы погибнем, и что я побью всех, кто будет против. Строго говоря, Нишизума имела право так говорить - она была старше меня на год и выше более чем на голову. Но я был упорен и заявил, что я здесь старший мужчина и что они должны мне подчиняться. Нишизума засмеялась и сказала, что таких мужчин она в люльке видала. Тут-то я её и стукнул. В последовавшей стычке мы оказались выдавлены из нашей первой пещеры. Некоторые девчонки прожили здесь больше года и хорошо знали Нишизуму, они все встали на её сторону. В основном, это были как раз самые старшие девчонки. Они отобрали у нас все одеяла и половину топоров - те, которые и так были у них. Соваться к нам, когда мы взяли в руки оружие, они не решились. С нами ушли все земляки и те девочки, которые сдружились уже после похищения. Часть чернокожих пошла против своего желания. Их выгнали старшие, им не хватило места в довольно тесной пещере стрелковой установки. Мы изгнанниц приняли. На расстоянии километра от первой установки располагалась точно такая же пещера другой стрелковой установки. На наше счастье, она была разрушена даже больше, чем первая. Счастье было в том, что из обломков мы собрали такие завалы, которые на разобрать было даже дракону, и под ними было тепло. Дополнительное преимущество было в том, что стрелковая установка над нами была не просто расплавлена, как в первой башне, а ещё и раскидана на множество отдельных лужиц металла. Да какого металла! Во-первых, он закаливался, а стоило его закалить, как он начинал резать любое другое железо. Впрочем, это было потом. А сначала мы сняли одежду у погибших охранниц, кое-как в неё замотались и поутру сходили на охоту. 'Мы' - это я, Найва и Серый. Только мы не боялись ходить в лес. Из леса мы вернулись с охапками соломы, бересты и кое-какой дичью. Из соломы получились неплохие лежанки, из бересты - одежда и обувь. Чернокожие девочки были маленькими, не знали арифметики, но накидки и обувь плести умели. Этим мы и занимались в первые дни - мы носили дрова, солому и подстреленных в лесу кур, они делали лежанки и накидки. Первые дни были голодными - луков и самострелов у нас не было, а с помощью одного деревянного копья много не поймаешь. На наше счастье, дичи в лесах вокруг станции хватало - ведьмы выращивали продовольствие на фермах, в лес не совались, избегая лишних потерь. Мы жили дружно, старались делить скудные запасы продовольствия поровну, и ссор не возникало. Уже на второй день начали появляться перебежчики - девочки из первой пещеры. Сильно избитые, они убегали потому, что старшие - на правах охотниц - лишали их еды, а за недовольство били. Загородка вокруг станции - толстая стена высотой минимум в пять, а чаще в девять метров - пока держалась. Отправившись в лес в первый день, мы попробовали перелезть через неё. Ничего не получилось. Мы долго стояли под стеной и строили планы, как её преодолеть, пока кого-то не посетила мысль, что разумные существа не будут строить такие стены, через которые не перейти им самим. Пройдя немного вдоль стены, мы и правда нашли вмурованные в стену скобы для подъёма, а на самой стене - складную лестницу для спуска и возвращения. Всё это было очень ржавым, но нам выбирать не приходилось. С первого часа нашего пребывания здесь нас занимал вопрос, где же находятся таинственные фермы. Единственный наш кладезь познаний - Найва - знала о фермах только то, что они существуют. На третий день мы обошли всю нашу загородку. Никаких ферм внутри вытянутого периметра не нашлось, зато в двух местах - недалеко от нас и в противоположной стене - нашлись ворота. Ворота, представлявшие из себя огромные конструкции из металла, сдвигались в сторону неведомыми механизмами, ныне мёртвыми. Нам не удалось бы их сдвинуть даже общими усилиями. Зато в ближайших к нам воротах нашлась калитка - маленький коридорчик с двумя металлическими дверьми. Двери запирались мощными железными засовами. С этого момента мы больше не лазили через стену. Мы рассудили, что если где-то и находиться фермам, то только вдоль дороги из ворот. В этот день дядя Андрей впервые помог нам. Он сказал, что видит какие-то постройки вдоль дороги, и сообщил расстояние. Идти до них пришлось довольно долго, это было небезопасно, но результат того стоил. Все работницы на фермах были убиты тем же аккуратным образом. Их тела к нашему приходу уже обработали заврики и другие летающие хищники. Скотина либо умерла от жажды в стойлах, либо бродила по пространству внутри стен, ограждавших ферму, и голодала. Зато в постройках обнаружились настоящие сокровища - амбары с зерном, ледники с тушами животных, бочки с консервами разных видов, были даже железные банки с едой внутри. О таком мы никогда не слышали. Были и другие сокровища - шерстяные ткани, выделанная кожа... За первый день мы обнаружили три фермы (дальше мы просто не успели пройти). Мы открыли некоторые амбары и налили воды скотине на первой ферме, а на остальных просто выпустили скот в лес. На следующий день мы перевели всех 'наших' девочек на ферму. Как же они верещали, пока шли, что им холодно и страшно! На наше счастье, Петины земляки очень тщательно почистили эту землю от драконов, а прочие крупные хищники то ли были заняты разбежавшимися коровами, то ли просто были сыты. Нам даже ни разу не пришлось лезть на деревья. Из сотни девчонок ни одна даже не поранилась. На станцию с тех пор мы ходили только для того, чтобы собирать железо из луж расплавленного металла. Здесь, на ферме, можно было некоторое время не заботиться о еде и сконцентрироваться на кузнечном деле. Девчонки носили дрова из леса, мы с Серым и другими ковали. Старшим девчонкам Нишизумы мы сообщили, что фермы существуют и в сторону от других ворот. Предупредили - если увидим их по 'нашу' сторону, будем стрелять из самострелов и луков. Новенькие луки на наших плечах убедили их в том, что мы не шутим. Они даже не пошли искать фермы. Когда мы пришли, в башне шла драка. Нишизума верховодила группой самых старших девчонок, у них были топоры, деревянные дубины и острые сучья. Против них стояла большая часть остальных девчонок, без оружия. К моменту нашего прихода ожесточённая перепалка ещё не перешла в бой, но дело шло к тому. Выслушав наше объявление, невооружённая и более многочисленная часть девчонок запросилась к нам. Я предупредил - работать придётся много, но потом мы сядем на корабли и уплывём к людям. Они согласились. Осторожности ради мы поселили их на второй ферме, но они даже не подумали бунтовать. А ещё через неделю пришла Нишизума со своими охотницами. Они встали на колени перед воротами фермы и попросили меня выйти на стену. Глядя в сторону, Нишизума сказала, что я - Старший Мужчина, что я доказал свою силу, и что с этого момента она сделает всё, что бы я ни сказал, даже выйдет из укрытия, чтобы отвлечь хищника от других. Оказалось, что увиденный нами конфликт разгорелся не на пустом месте - охотницам Нишизумы надоело, что только они ходят в лес на охоту, они пытались заставить остальных девчонок тоже ходить в лес, а те отказывались и говорили, что нет смысла - всё равно старшие заберут себе всю добычу. Я почесался и вынужден был признать, что у её команды была своя правда. А ещё нам очень не хватало тех, кто был готов ходить в лес - на охоту или за дровами. В итоге мы поселили охотниц на второй ферме, а живших там девчонок перевели к нам. Договорились, что они будут носить из леса орехи, какие найдут, и дрова для кузни. Они честно выполняли условия договора, да и не было у них причины не слушаться - за свои товары они получали железные наконечники для копий и стрел, луки и самострелы. За месяц с небольшим мы вооружили всех почти так, как были вооружены люди моего племени - у всех ножи, копья, луки или самострелы. Глядя на то, с какой нежностью чернокожие поглаживают свои ножи или копья, я понял, что для многих из них это первые в их жизни металлические изделия. Но с тех пор Нишизума никогда не называла меня по имени. Только 'Старший мужчина'. Вот и сейчас она стояла в дверях кузни и смотрела на меня прямым взглядом. - А языками они не стреляют? Эти обезьяны? - обеспокоенно спросил я, скидывая в воду очередной наконечник. Девчонки переводили их так, будто я - бог кузнечного дела. Стрелы терялись быстрее, чем я успевал их ковать. Больше никогда не буду обижаться на папу, если он будет ругать нас за потерянные стрелы. - Языками? - удивилась охотница, - А что, такие бывают? Я схватил оружие и пошел разбираться. По пути рассказал Нишизуме о ночных обезьянах. Она о таких не слышала и заметно испугалась. За воротами фермы обнаружилась интересная картина. Все девчонки торчали на стене и смотрели вниз. Внизу, под стеной, сидело несколько мартышек презабавного вида. - Несколько минут назад их было больше, - сказала Найва. - И почему вы их испугались? - Они вышли из леса в большом количестве и без страха пошли на нас, - неуверенно доложила Исузима, одна из самых ловких охотниц после Нишизумы. - Вы язык жестов зверей хоть немного понимаете? У вас дома собаки есть? Или лошади? Смотрите, они вас зовут за собой. Когда зверёк делает несколько шагов, а потом оборачивается и смотрит на вас - значит, он хочет, чтобы вы пошли за ним. Берите корзины, палки для носилок и верёвки. Думаю, там будет что-то хорошее. Я спустился со стены и бесстрашно пошел к обезьянам. Те обрадовано углубились в чащу. За мной двинулся только Серый. Когда мы уже входили в лес, потянулись и остальные охотницы. Руки они держали на натянутых луках. Обезьянки вели нас довольно долго, со временем их становилось всё больше. Они шумели и всячески выражали нетерпение. Но я был уверен, что они радуются, если бы они злились, то вели бы себя совсем по-другому. Наконец мы пришли к месту, где было много невысоких деревьев с плодами на высоких тонких ветвях. Когда они успели вырасти? Ещё недавно снег лежал. Все плоды на нижних ветвях были съедены, судя по всему, их было немного, основное богатство висело выше. И обезьянки до него добраться не могли - ветви были слишком тонкими. Мы приспособили палки, которые взяли для носилок, для того, чтобы сделать простейшие съёмники - палки с петлёй на конце. Плоды падали на землю, обезьянки наперегонки кидались к ним. Интереса ради мы тоже попробовали - неплохо, но ничего особенного. Мы тоже набрали пару корзин. Обезьянки признали наше право на добычу и к корзинам не подходили. - И долго мы будем работать на обезьян? - спросила наконец Нишизума. Этим вопросом каждый из нас задавался уже давно, но никто не решался произнести его вслух. Обезьянки были такими забавными, так хотелось их угостить ещё и ещё... - Ладно, хватит, уходим домой, - согласился я. Обезьянки исчезли так, будто поняли мои слова. Мы присели у корзин, чтобы отдохнуть и ещё раз попробовать по плоду. Я начал считать плоды, чтобы установить норму выдачи тем, кто остался на ферме. Отвлёк меня звук падающего ореха. - Зараза что-то кинула в корзину, - вскричала Нишизума, вскакивая и показывая на удирающую обезьянку. Вслед за первой появились ещё две, они тоже кинули что-то округлое в пустую корзину. Мы подошли. Это были орехи, что-то похожее на орехи нум, но мельче. Обезьянок вокруг вдруг стало много. Они молниеносно заполнили все пустые корзины. - Так они обученные. Скорее всего, их приучили бывшие обитатели фермы, - предположил я. Под руку как-то сама попалась одна из обезьянок. Я погладил её по голове почти не задумываясь, как дома гладил свою собаку. Обезьянка замурлыкала, совсем как кошка! Остальные обезьяны кинулись к нам, чтобы их тоже погладили. Они были ещё и ласковыми! Всю дорогу до фермы обезьяны провожали нас, исчезли только в виду ворот. На стене меня встречала злая до предела Найва - она уже была уверена, что нас съели. Она намеренно осталась на ферме, чтобы у Маси и Милы выжил хоть один родственник. Когда я рассказал ей про мурлыкающих обезьян, она пожалела, что не пошла. В следующие дни выявилась ещё одна полезная сторона дружбы с обезьянами. Стоило им заметить любого хищника, как они поднимали жуткий гвалт. Мурлыкающие мартышки были везде и видели всё. Благодаря им наши охотницы оказались защищены от любых неприятных сюрпризов. За это мы ещё несколько раз устраивали обезьянкам угощение. На следующий день я случайно услышал, как две охотницы спрашивали у девочек из моей пещеры: - А он что, ещё и разговоры животных понимать умеет? - Ага! А ещё он тот, кто научил людей плавать по морю и ловить рыбу летом, тот, кто научил людей ориентироваться в море по звёздам, не видя берега, тот, кто разговаривает с ветром и находит берег за сотни километров, тот, кто один на один может убить хищного ящера, тот, кто убил много Сгустков Тьмы вручную, тот, кто разговаривает с людьми из летающих кораблей, - услышал я голос Миканы. Серофана добавила: - А ещё он тот, кто нашел огромные залежи железа, а как он куёт - сами видели. А ещё ему служит рыжий волк, живёт у него дома, а на севере он даже с тигром обнимался. - Сестра у него не хуже. Она та, кто спрыгнула с самодельными крыльями с высоких скал и не разбилась, сбежала от гарпий, она та, кто умеет зашивать смертельные раны так, что люди выживают, - добавила Мирина. - О-о! - изумились охотницы. Я уже хотел вмешаться, чтобы объяснить все эти легенды, но Микана сказала: - И во всём этом нет ничего удивительного. Рыжего волка они щенком подобрали, а всё остальное - некоторая ловкость плюс хорошее обучение. - Всё равно удивительно, - сказала кто-то из охотниц. А я подумал, что возникновения новых легенд мне не избежать. Не поверят они Микане о том, что я обычный мальчишка. Через день после знакомства с мартышками мы начали строить корабли и попытались спилить одно из деревьев для корпуса. Большое, в рост взрослого человека диаметром. Моя чудная, великолепная двуручная пила, которую я очень долго ковал из топора пришельцев, застряла в распиле, углубившись едва на ладонь. Мы тянули всей компанией, но так и не вытянули. Пришлось вырубать её топорами, девчонки провозились целый день. Это событие ввергло меня в уныние. Планы по постройке корабля рушились на глазах. Мало того, рушилась вся наша более-менее устойчивая жизнь. До сих пор всю нашу компанию сплачивала наша с Серым уверенность в том, что мы сможем построить корабль и уплыть домой. Теперь, если выяснится, что мы тут застряли, вся компания начнёт расползаться на мелкие группки разной степени враждебности... В состоянии глубокой печали я провёл целый день. Река располагалась на расстоянии трёх дней пути. Одно это было почти непреодолимым препятствием. Никаких убежищ по пути к реке не было, хорошо, что хоть дорогу ведьмы проложили. То есть нам было нужно как-то провести двести человек к реке, построить там несколько кораблей (на один корабль обычно уходило две недели у взрослых), и всё это так, чтобы никого не съели хищники. Учитывая то, что в корпусах одного корабля могло поместиться не более двадцати - тридцати детей, нам требовалось семь - восемь кораблей. Абсолютно нереальный план. Для того, чтобы потренироваться, я и затеял попытку по спиливанию подходящего дерева. Даже это не получилось. Я подумывал о том, чтобы построить каменные убежища на пути к реке, но для этого у нас не было никаких средств. У нас дома каменные убежища на больших расстояниях от пещер строились с помощью скакунов: на повозках привозили заранее подготовленные камни, укладывали и сразу убегали обратно. Такое строительство растягивалось на месяцы! И скакунов у нас не было. Не запрягать же коров в повозки... Дядя Андрей подсыпал соли на рану: - А зачем тебе вообще домой плыть? У вас тут с Серым и Масей двести дам на троих. Гуляй не хочу. Будет у тебя своё племя, своя пещера, будешь вождём. Девчонки вон дерутся за то, кто будет тебе первой женой. Такая драка действительно имела место. Я прервал её самым жёстким образом и заявил, что никто из чернокожих мне или Серофану женой не будет по той причине, что у нас уже есть сговоренные девочки по обмену. Но если мы здесь останемся... - Это неправильно. У каждой девочки должен быть свой муж, чтобы она могла его любить и чтобы он мог её любить. - Экий ты правильный... Но есть способ попроще, чем строить ряд кораблей. Способ попроще дядя Андрей не успел изложить, поскольку пришла Нишизума. Она присела на скамеечке рядом со мной. Я сидел на сиденье дозорного рядом со входом в подземные стойла и печально смотрел на то, как Найва проводит тренировку. Уже с первых дней мы начали учить всех свободных девчонок уклонению от хищных ящеров и другим приёмам. Многие девочки попали в центр ведьм совсем маленькими, почти сразу из детского сада, и Найве приходилось тяжко. С повреждённой рукой ей было тяжело вдвойне. - Тебе, наверное, очень печально, что не получается с кораблём? - спросила Нишизума. - Да. - И ты думаешь, что тебя больше не будут слушаться? - Есть маленько. - Ты что-нибудь придумаешь. В любом случае, уплывём мы или останемся, я сделаю всё, что ты скажешь, - с этими словами Нишизума ушла. Тёплая волна поднялась откуда-то снизу и вышибла из глаз две слезы. Нишизума была первой, от кого я ожидал проблем, а она поддержала меня. - Дядя Андрей, а что про способ попроще? - Тебе не обязательно строить морской корабль. Дерево такого диаметра, чтобы внутри мог поместиться кто-нибудь из вас, вы спилить можете? - Легко. Когда древесный уголь заготавливали, мы много таких спилили. - Вот и сделай речные корабли из таких брёвен. Выдолбите внутри пустоты, эти брёвна заодно будут вам укрытием на пути к реке. А на реке останется только объединить их в уже знакомые тебе двухкорпусники, причём лучше сделай так: два корпуса по краям, в воде, а ещё два полых бревна над водой, чтобы не касались воды. Для запаса. - А этого не мало будет? - Много. Полое бревно длиной десять метров и диаметром в два локтя взрослого поднимает около четырёх тонн, если полностью в воде. Учитывая то, что оно должно быть в воде только наполовину, считай - около двух тонн. Два бревна - четыре тонны. Построите дом над этими брёвнами и набьёте его девчонками. В реке же нет головоногов? - Вроде нет. - Двух-трёх таких многокорпусников хватит. У меня забрезжила надежда. Это был реальный план. - А как вы так быстро подъёмную силу посчитали? - Очень просто. Поплавок поднимает столько, сколько весит вода, которую можно налить в его объём. Это было полезное знание. Объём я считать уже умел... Это был второй случай, когда дядя Андрей помог нам. На следующий день мы срубили небольшое бревно, выдолбили в нём отверстие, привязали внутри козу, закрыли железной крышкой и оставили на ночь невдалеке от загородки. На утро мы нашли бревно разгрызенным до щепок, железо помятым, а вокруг - следы хищных ящеров. Стало ясно, что полые брёвна в дороге - не укрытие. Челюсти хищников были слишком сильными. Дядя Андрей, увидев распотрошенное бревно, очень долго не мог сказать ничего, кроме непереводимых восклицаний. К вечеру он снова обрёл дар речи: - Твои фанаты на сайте сериала пишут, что в вашем положении можно пойти двумя путями. Либо построить домик на колёсах, укрытый сверху соломой, по образцу ваших кораблей, чтобы все хищники думал, будто это стог сена. А можно построить полую внутри фигуру какого-нибудь самого страшного хищника, на колёсах, в ней и путешествовать. Внутрь баллисту помощнее поставить. Какого хищника у вас все боятся? - Нет такого. Слоны сильны в стае, но на них, как и на хищных ящеров, иногда нападают тигры. Скелеты тигров мы тоже часто находим, кто их убивает, мы даже не знаем. Иногда - хищные ящеры. А ещё нас ночью могут гномы копьями переколоть, если большой толпой навалятся. А что такое 'сайт сериала?' - Да так... Доска, где про вас всякое пишут все кому не лень. Вы популярны. После того, как Нишизума тебе поддержку пообещала, у каждой второй девчонки на майке её портрет. - И что пишут? - Да разное... представь, что было бы, если бы твой класс театральную постановку про тебя смотрел и впечатлениями обменивался? - У вас что, народу настолько делать нечего? - Да делать-то как раз есть чего. Только наша жизнь очень монотонная. Утром по пещере на работу, вечером по пещере с работы. Весь день в пещере, пишешь или куёшь, и всегда одно и то же. Зато вечером можно картинки про вас посмотреть, а там и драконы, и дети по обмену... - Это как у нас зимой... понимаю. - Нет. Вы зимой работаете меньше. А у нас зимой работают так же, как и летом. - Скучная у вас жизнь. - Да, драконов не хватает, или Сгустков Тьмы. Не знаешь, как их делали? - Да тысячу раз уже говорил! Ничего мы не успели узнать. В следующие дни мы напряжённо строили корабли. Корабли получились тяжёлыми, по шестьсот кило каждый. Мы сделали их намного короче, чем морские корабли, длиной всего в восемь метров, и без запасных поплавков. Поплавки мы сделали минимального диаметра - такого, чтобы внутри могла пролезть только самая маленькая девочка. Малышки долбили поплавки долго, но зато они стали намного легче. Глядя на отверстия, через которые девочки попадали внутрь, я удивлялся тому, через насколько маленькие отверстия может пролезть разумное существо. Эти отверстия смотрелись совсем маленькими, едва больше тарелки. Когда из такого дупла появлялась улыбающаяся головка, то казалось, что это белка, а не человек. На каждый из пяти кораблей приходилось по сорок девочек. Удивительно, но когда все они впрягались в канаты, то покатились корабли на своих восьми колёсах довольно неплохо. Поверх поплавков была настелена сплошная палуба из досок, а над ней стоял дощатый же домик, усиленный железными прутьями. Над домиком возвышалась голова мамонта из досок с хоботом из шланга, найденного на ферме, и другая бутафория, делающая наш дом похожим на лесного гиганта. На всякий случай поверх досок мы привязали вязанки травы. - Главное, чтобы какой-нибудь мамонт не влюбился в вашего мамонта, - прокомментировал дядя Андрей. На ферме ведьм находилось множество разных повозок, но все они были настолько тяжёлыми, что мы их даже с места сдвинуть не могли. А как у них крепились колёса, мы так и не поняли. Пришлось все колёса делать заново. Пробный домик, выставленный за ворота для пробы, дожил до утра без повреждений. Правда, внутрь мы никого не сажали. Следующую неделю мы изготавливали баллисты. В переплавку пошли лужи стали, оставшиеся от пушек (до этого я чаще переводил на железо двери, куски повозок и прочие простые изделия). Выковать и закалить рога для баллист было непросто. Только для того, чтобы повернуть заготовку, требовались усилия пятерых, но мы справились. Получились очень мощные устройства, не менее мощные, чем у нас дома. А учитывая то, что сталь здесь была получше, даже мощнее. Основные надежды я возлагал не на прочность домиков, а на тяжёлые стрелы. Устройство самострелов позволяло поворачивать их вверх. Это было новшеством, папины баллисты наводились только по горизонтали, а по вертикали - совсем чуть-чуть. В эти недели кто-то пронёс обезьянку на территорию фермы. За первой последовала вторая, третья... сотая. Всем девчонкам очень нравилось, когда они лежали у них на ручках и мурлыкали, пока их гладили. Со временем эти пройдохи даже спать приладились вместе с людьми. Эти обезьяны стали настоящим бедствием. Они таскали репу из салата и мясо из супа, прямо из тарелок. Они устраивали бега друг за другом в любом месте, как правило - в самом неподходящем. Они отрывали девчонок от дела, забираясь им на ручки и требуя их гладить. При этом они ухитрялись не переходить ту грань, за которой их пришлось бы выгнать. Даже научились в туалет ходить на специальные горшочки. Мы с Серым шипели, ругались, требовали от девчонок выгнать прилипал, но всё было бесполезным. Наконец пришел тот день, когда мы выкатили первый полностью готовый корабль за ворота для испытаний. Первую ночь я собирался провести в нём один. Я надеялся на помощь бабушки. Несколько раз за это время она показывалась нам с Найвой, выглядела очень довольной и махала руками в сторону запада - пора домой, мол. Уничтожение центра ведьм ей явно понравилось. Я забрался в переднюю часть домика, где находилась баллиста, проверил механизм и натяжение, разложил десять самострелов. В дверь домика постучали. Я открыл. В домик забрались Нишизума, Истизия и Хавазума. Оружия на них было столько, что хватило бы на десяток. Ещё они тащили с собою корзины. Истизия и Хавазума были теми девочками, которые подрались за право быть моей первой женой. - Вы чего тут? Идите домой, сейчас ворота закроют, - не очень приветливо буркнул я. Долгие прощания со слезами в мои планы не входили. - Мы с тобой остаёмся, - вразнобой и улыбаясь ответили они. - Я самая сильная, - сказала Нишизума, - тебе может потребоваться моя помощь. - А я хотела стать твоей первой женой. Не дело, если жена бросает мужа, - пояснила Истизия. - Ага, - Хавазума даже не утрудилась объяснениями. - Я вам сказал... - Но мы же ничего не требуем. Доплывёшь до своих северянок - женись на них. А если не доплывёшь - одна из нас станет твоей первой, - и опять улыбаются. Перед лицом такой преданности мне оставалось только сказать: 'Угу'. Я понадеялся на то, что бабушка в случае чего позаботится и об этих безголовых. Спасла же она нас четверых как-то раз... В корзинах у девчонок оказалось продовольствие, и это было самое лучшее, что они могли придумать. Первую половину ночи мы грызли орешки, потом ели бутерброды, потом пили компот, потом опять грызли орешки. Большим минусом было то, что говорить приходилось шёпотом. Девочки знали некоторое количество сказок, которые не рассказывали в наших краях, наши сказки им тоже были неизвестны. Около полуночи нас атаковали небольшие хищные ящерицы. Их было много. Они проникли в домик через небольшую дыру около двери. Мы перекололи их копьями и ножами. - Ага, без нас тебе пришлось бы тяжело, - торжествовали девчонки. Мне пришлось признать, что их руки очень пригодились: ящериц было очень много. - А вообще-то я бы и без вас отбился бы! Залез бы на приступочку и с неё копьём их тыкал. Надо будет заделать все щели и крупные дыры. Девчонки согласились с тем, что надо. Мы воспользовались рычагами и немного откатили домик в сторону, чтобы он стоял в стороне от лужи крови ящериц. Тела погибших ящериц мы тоже выбросили, после чего перешли к зерновым шарикам с мёдом. За домиком тут же возник шум - падальщики принялись за дело. Ещё через пару часов нас навестила пара громадных хищных ящеров. Я умышленно не стал стрелять по ним из баллисты - было интересно, узнают ли они мамонта в нашем художестве, а если нет, то унюхают ли нас под слоем травы, пропитанной дёгтем. Покрыть траву чем-нибудь дурнопахнущим тоже посоветовал дядя Андрей. Ящеры в темноте мамонта не узнали. Они потыкались мордами в наш стог и без интереса прошли мимо, к останкам ящериц. Там они убедились, что пришли слишком поздно, и ушли дальше. До утра нас больше никто не беспокоил. С рассветом на стены высыпал весь наш народ. Я покачал хоботом, а затем открыл дверь. Раздались крики восторга, а затем девчонки спели 'Прибытие корабля'. Найва научила, не иначе. Мы ушли спать, а все остальные начали грузить продовольствие. Это было непростой задачей - на каждого человека как минимум по десять кило зерна, да и консервы ведьм тоже хотелось взять... Через три дня мы выступили. Длинные вереницы девчонок, по три перед каждым домиком, тащили за собой наши драгоценные тяжести. Домашнюю скотину мы выпустили из стойл и прогнали в лес, но животные не нашли ничего лучше, чем потащиться за нами. Это было опасно, они привлекали внимание хищников, но никто не знал, что с ними делать. В первый день нас навестила пара тигров. Девчонки даже не стали прятаться в домики, только несколько стрелков юркнули на управление баллистами. При таком количестве самострелов мы могли тигров не бояться. Тигры долго и задумчиво созерцали с пригорка наше мамонтово шествие, но так и не решились напасть. Зато домашнюю скотину, которая разбежалась по лесу, они сочли привлекательной целью и переключились на неё. Мы шли медленно, час работы - полчаса отдыха, с горячей пищей на обед и на ужин. Но всё равно за первый день мы прошли намеченную треть пути. Во всяком случае, так уверял дядя Андрей. Дорога ведьм с неведомым нам твёрдым покрытием сильно облегчала движение. Ночью вокруг нас ходили хищные ящеры и другие крупные животные, часовые даже не смогли их опознать в темноте. Появлялись серые обезьяны. Но нападать не рискнул никто - наши мамонты, установленные на поляне спиной к спине, чтобы не оставлять непростреливаемых зон, произвели на лесную живность необходимое впечатление. Второй день отличался от первого только тем, что на нас напала пара ящеров. Об их появлении нас заранее предупредили мурлыкающие мартышки, которые продолжали двигаться за нами по деревьям. Все девчонки через две распашные двери быстро погрузились внутрь 'мамонтов'. Ящеры приблизились, посмотрели на 'мамонтов', сравнили свои размеры с 'мамонтами' (наши дома были выше) и раздумали нападать. Мы даже не смогли проверить в деле баллисты. Во время обеда мы угостили мартышек кашей с мясом. Те не остались в долгу и принесли множество орехов и фруктов, настолько много, что даже осталось про запас. На следующий день мартышки нас покинули. Ближе к реке лес закончился, мартышки ещё некоторое время нас сопровождали, жалобно покрикивая, а затем вернулись. Нам было жалко с ними расставаться, мы к ним привязались. С нами осталось всего две мартышки - одна у Истизии, вторая у Нишизумы. Удивительно, Нишизума их даже ни разу не кормила. Во время приготовления ужина на третий корабль напал медведь. Чёрный хитрец, очевидно, издалека присмотрел себе цель и подбирался в высокой придорожной траве на полусогнутых. Когда одна из девочек отошла в сторону, чтобы подобрать сухостоя в костёр, он ринулся на неё. Бедняга не знал, с кем связался. В следующую секунду он оказался утыкан стрелами, как ёжик. Забыв от боли о добыче, он встал на здание лапы и двинулся к костру, у которого сидели охотницы Нишизумы. Нишизума вместо того, чтобы отойти и дать сделать дело баллисте, принялась геройствовать и попыталась ткнуть в медведя копьём, за что получила когтём по голове. Как только она упала и перестала закрывать медведя, тот получил стрелу из баллисты и отлетел обратно к зарослям. Когда мы с Найвой подошли к месту событий (наш корабль шел первым), кровь толчками выливалась из открытой раны на голове у Нишизумы, а все её охотницы стояли вокруг, подперев щёки руками. - Что стоите, коровы? Перевязывать и шить не умеете? - зарычала Найва и наклонилась над охотницей, - Свет мне сюда и воду кипячёную как закипит! Девчонки с завидной быстротой кинулись кто кипятить котёл, кто переносить жар ближе к месту операции. Найва достала инструменты и начала шить. По просьбы сестры я сделал ей новые хирургические инструмента взамен тех, что отобрали ведьмы. Скальпели и зажимы я сделал из тех кусочков пушки, на которых не было ржавчины - ведьмы владели секретом изготовления такой стали, которая не ржавела. Правда, такой было очень мало. Иголки, которые я ей делал, Найва неоднократно браковала. Поднося к моему носу очередное изделия в полпальца толщиной, Найва грозно вопрошала: 'А тебе хотелось бы, чтобы в тебя такие иголки втыкали?'. Сколько я ни хныкал и ни плакал о слабости доступных мне технологий, Найва была неумолима и требовала тонких иголок. А ещё она везде собирала лекарственные травы, трясла девочек, выпытывая из них всё, что они знали о траволечении, и перетапливала жир у тех жирных зверей, которых иногда приносили охотницы. Как же теперь это всё пригодилось! Найва зашила рану на голове тоненькой иголочкой, промыла кипячёной водой, смазала лечебным бальзамом из подорожника на барсучьем жире и перевязала бинтами, нарезанными из тканей ведьм. Кровь вскоре перестала течь. - Несложный случай. Даже череп особо не пробит. Вскоре будет ходить. Мы забираем её на мой корабль. Давайте носилки, - сказала Найва, с трудом поднимаясь с колен. Охотницы смотрели на Найву очень круглыми глазами. А потом поклонились, как положено кланяться чародейке - учёной, и кинулись мастерить носилки. Найва пошла лечить девочку, на которую медведь напал первой. У той была сломана нога. С ней Найва закончила за пять минут. Всё это время я смотрел на Нишизуму и думал о том, сколькими ещё жертвами будет оплачено моё желание попасть домой или хотя бы просто к людям. За печальными раздумьями я даже не заметил, что мой корабль Найва теперь нахально называет своим кораблём. Мясо медведя стало добавлением к ужину. Найва осталась верна себе и потребовала вытопить медвежьего сала. Сказала, что при ранах или как основа для лечебных бальзамов оно очень полезно. Правда, медведь был очень старым и тощим, так что больших запасов Найва не сделала. Похоже, только от отчаяния мишка и решился на такое нападение. Вечером мы спустили корабли на воду. Предполагалось, что мы перед началом движения сделаем мачты и поставим паруса. Но всем почему-то хотелось поскорее оказаться подальше от того места, где разыгралась трагедия, и мы налегли на вёсла сразу, как только сбросили колёса. Всем казалось, что на середине реки мы будем в большей безопасности, чем на берегу. Примерно за час до полуночи я в очередной раз обернулся, чтобы оглядеть строй кораблей. Строй был безупречен, течение реки ровно несло нас по середине. Немногие гребцы - рулевые отказались сидеть без дела и понемногу гребли, что, тем не менее, увеличивало скорость движения очень заметно. Корабли оказались на редкость хорошими ходоками. Ими можно было любоваться, но над последним кораблём... Над последним кораблём снижался дракон! Крылья дракона казались такими широкими, почти в ширину реки! Его лапы были хищно вытянуты. Похоже, он принял наш корабль за настоящего мамонта и собирался обеспечить себя едой на пару дней вперёд. - Разворачивай! - еле смог пропищать я. Голос от волнения отказал. Гребцы замерли - они не знали, в какую сторону разворачивать. Я показал рукой направо. Они спешно заработали вёслами. Я кинулся к баллисте. К счастью, стрелок на последнем корабле не дремал. Из всех наших мамонтов только у одного баллиста была установлена в корме. На этом корабле дежурили по очереди, он всегда был замыкающим. Дракон получил стрелу в правое крыло, прямо около рёбер. Удар перевернул его, он шлёпнулся в воду, но не утонул. Мы как раз находились на перекате, глубина реки здесь была минимальной. Дракон высунул голову на длинной шее над водой и, шумно разбрызгивая воду, ринулся на обидчика. В этот момент наш корабль наконец-то повернулся так, что я мог стрелять. Моя стрела попала дракону в левую часть шеи, оторвала кусок мяса и отлетела в сторону. Дракон взвыл и на секунду застыл. Поднятые по тревоге девчонки уже крутили колесо лебёдки баллисты, натягивая трос для нового выстрела. Остальные корабли продолжали движение вперёд, на них не сообразили вовремя, в чём дело. Там тоже все уже проснулись, мелькали вёсла, разворачивая носы кораблей на дракона. - Не успеем. Мы не успеваем, - успел подумать я. На последнем корабле нашелся кто-то с головой. Из-за борта высунулась рука и кинула в дракона разгорающийся в воздухе шар. Вообще-то пропитанные растительным маслом и смолой пучки трав предназначались для распугивания той крупной живности, которая не боялась баллист. Мы заготовили их некоторое количество ещё на ферме, но никто не считал их серьёзным оружием, поэтому их было мало. Стрелять ими предполагалось из баллист. Тот, кто бросил в дракона горящий шар вручную, поступил гениально: свет ударил по уязвимым глазам дракона, что дало нам ещё несколько секунд. Пока дракон бил крыльями по слепящему шарику, все корабли развернулись, а последний перезарядил баллисту. Следующие три стрелы попали в шею и почти оторвали голову. Огромное тело рухнуло в воду и затихло. Все замерли. Мы подстрелили дракона! Никто из взрослых никогда не мог похвастаться, что подстрелил дракона. Никто никогда даже не слышал про то, чтобы кто-нибудь когда-нибудь мог подстрелить дракона. А мы это сделали! - Можешь установить на сегодняшний день праздник, день ПВО, - пошутил Андрей и засмеялся. Я шутки не понял. Я попросил гребцов приотстать, чтобы пропустить все корабли. С замыкающего ответили, что у них всё нормально, никто не ранен. - Кто додумался кинуть шар - та умница и поклон её земной! - крикнул я. В корабле засмеялись. Мы ускорились и заняли прежнее место во главе колонны. Больше в эту ночь нас никто не тревожил. Примерно через час после схватки над рекой промчалось несколько драконов. Они спешили к месту гибели своего собрата, чтобы уничтожить людей, бросивших им вызов. К счастью, мы были уже далеко. Ближе к утру я сдал вахту Серому и пошел спать. А утром мы вплыли прямо в стадо хищных ящеров. Стадо из десяти или двенадцати особей мирно плескалось на отмели, когда из-за излучины на них вылетела колонна наших 'мамонтов'. Возможно, удивившиеся ящеры и не тронули бы наши корабли, но у девчонок не выдержали нервы, и в ящеров полетели стрелы. Тревогу объявили уже после того, как стрелы были спущены, собственно, от резкого удара челнока баллисты я и проснулся. Все гребцы только протирали глаза, пытаясь сообразить, в чём дело. Боевая команда уже накручивала зарядное колесо и вопила на всех, чтобы быстрее начинали грести. Серофан метался с борту на борт и кричал дежурным гребцам: 'Правее! Левее!', очевидно, чтобы увернуться от очередного удара. Я кинулся к носовым щелям. Четверо хищных ящеров были повреждены, трое взрослых лежали неподвижно, один подросток, хромая, выбирался на берег. Несколько малышей тоже устремились на берег. Зато четверо взрослых особей ринулась прямо к нам, желая поквитаться. Один из них оказался совсем близко к нашему головному кораблю. Девчонки держали по середине реки и потому здесь, на излучение мы оказались на отмели - широкий пологий плес выдавался далеко в реку. Именно по нему к нам и мчалось чудовище. Вода мешала ящеру двигаться быстро, но он всё равно приближался очень быстро. Я всерьёз рассмотрел идею спрыгнуть в воду и пырнуть его копьём в живот. Хищные ящеры - мораны бегают на задних лапах, иногда помогая себе хвостом для равновесия. Передние лапы у них короче, они на них припадают редко. Но эти лапы у них очень сильные - взрослые рассказывали, что когда тигр и ящер сходятся в схватке, ящеры могут передними лапами порвать тигру грудь. Если ящер примется крушить ими наш дощатый ломик... Пока я выбирал между самострелом и копьём, глаза сами отмечали подробности. Трое других ящеров направились к следующим кораблям, но те, бешено работая вёслами, успели оттянуться назад или к другой стороне реки. На пятом корабле мелькали вёсла, он разворачивался баллистой в сторону побоища. Ба-бах! Лапа хищного ящера дотянулась до левого поплавка. Мы все покатились кубарем. На наше счастье, чудовище вместо того, чтобы ударить по корпусу, стукнуло мамонта по 'бивням' (тоненькие палочки, конечно, отвалились), а затем схватило мамонта за хобот. Видимо, у этого ящера был опыт схваток со слонами или мамонтами, и он знал, какая часть у них наиболее опасна. Хобот оторвался, растянувшись перед этим вдвое. Хищный ящер привстал, удивлённо рассматривая длинный шланг в своей лапе, а затем торжествующе заревел. Это его и погубило, туча стрел из ручных самострелов полетела ему в голову. Две из них попали в глаз и углубились в мозг. Чудовище рухнуло. Быстро наши охотницы среагировали! А я даже не успел схватить самострел. Корабль начал крениться на левый борт. Левый поплавок почти скрывался под водой. Я посмотрел вперёд - туда, где ящер касался обшивки. Там зияла дыра, через которую даже небольшие речные волны заливали внутрь всё новые и новые порции воды. Ещё немного, и мы опрокинемся. Непотопляемость наших морских кораблей обеспечивалась очень просто - внутри всегда стояли заполненные каким-нибудь лёгким грузом (или пустые) глиняные сосуды с запечатанными горлышками. Даже при полном затоплении корпуса они не давали утонуть кораблю. Здесь же у нас не было возможности тащить с собою столько горшков, да и не ожидал никто такой стычки с ящерами нос к носу. В реке нет таких зубастых рыб, которые могут откусить половину руки с одного укуса, как в море. Но маленькие зубастые рыбы здесь вполне могут съесть нас и по маленьким кусочкам, причём за несколько минут. Вода вокруг упавших в воду хищных ящеров уже кипела от лавин этих рыб. Кроме того, на корабле находились запасы продовольствия, раненые... Мы не могли потерять корабль! - К берегу! Гребите изо всех сил! Кто не гребёт - на правый борт! - завопил я, указывая на ближайший берег. Ближайшим к нам был тот берег, на котором находились хищные ящеры. Девчонки удивились, но послушались. Корабль начал понемногу продвигаться к песчаной полоске. Я кинулся к люку в поплавок. Так и есть! Вода заполняла его почти полностью! Мы держались на плаву только потому, что в корме был небольшой отсек, который долбили отдельно - там было очень много сучков, пришлось отсек, через который проходило поперечное бревно пола, делать цельным. Это было плохо, такие 'пробки' в поплавке быстро рассыхаются и трескаются, это было вынужденное решение, но оно нас сейчас спасло. Через несколько десятков очень долгих секунд левый поплавок ткнулся в песок. Баллиста оказалась направленной вниз по течению, в сторону от ящеров. Я выскочил из двери и помчался к пробоине. В руках я держал запасную доску и гвозди с намерением заколотить дыру по-быстрому. Девчонки уже опустили в люк поплавка помпу и изо всех сил качали её. Долгое это будет дело, мы набрали около двух тонн воды, они её минут десять откачивать будут. Осмотр вблизи показал, что моя идея забить пробоину доской и гвоздями нереальна. Пробоины не было. Оказывается, девчонка, которая долбила поплавок, потеряла направление и в носу продолбила обшивку слишком сильно, а в одном месте вообще вышла наружу. Толщина обшивки в носу была всего несколько миллиметров. В месте прорыва её подруги вставили аккуратную пробку и замазали смолой. Мне они ничего не сказали... Теперь эта пробка плавала в поплавке. Ящер, нажав на поплавок, просто выбил её внутрь, и когда он опустил нос под воду, мы и набрали воду... И как я не заметил эту халтуру, когда мы смолили корабли? И почему мы не сделали запасные поплавки, как нам советовал дядя Андрей? Я перевёл взгляд на ящеров. Двое из нападавших хищных ящеров уже погружались под воду. Умницы девчонки, отличная стрельба! Третий, трезво оценив силы, выбирался на сушу, чтобы выместить зло на нас. В нашу сторону двигалось и трое подростков из числа молодняка. Нам от этого было не легче, самый маленький из них всё равно был вдвое выше меня. Я завопил, что мне нужна помощь - носильщики, кожа и верёвки. С помощью набежавших девочек мы кое-как продвинули корабль выше по песку, чтобы вода перестала заливаться в отверстие. Потом я положил кусок кожи на поплавок и велел ближайшим девчонкам приматывать его к корпусу, чтобы закрыть отверстие, а сам схватил копьё и помчался на перехват к ящерам. Рядом с собой я обнаружил Серого и трёх чернокожих девчонок. Я посмотрел на них с недовольством - мы, конечно, проводили тренировки по борьбе с ящерами, но как они поведут себя в бою... только мешать будут. И тут передо мной возник мальчик. Примерно моих лет, но прозрачный. Он начал напевать потустороннюю песню, превращавшую всё в камень. Как это было невовремя! Может, он и спасёт нашу четвёрку, но ящеры же разнесут весь корабль! И погубят всю команду... Мышцы даже не подумали каменеть. Через несколько мгновений я понял, что мальчик поёт каменную песню не нам. Первые два ящера - подростка замедлились и остановились. Я остановил Серофана и девчонок. Они ничего не поняли и удивлённо уставились на меня (но держались при этом, что характерно, между ящером и мной). Серофан пристально посмотрел туда, где стоял прозрачный мальчик, и, кажется, начал понимать. Со стороны взрослого ящера раздался вой - очередная стрела с кораблей товарищей нашла цель. Он рухнул на песок и забился в конвульсиях. Оставшийся подросток, раненый в ногу взрослый ящер и совсем маленькие ящеры скрылись в лесу, но неглубоко. Среди деревьев иногда мелькали их тела. Помпа откачивала воду небольшую вечность, минут восемь, а может, и десять. Девчонки выливали воду одновременно и черпаком, но это мало помогало - в маленьком отверстии было тяжело развернуться. Остальные корабли подошли поближе и направили баллисты на лес. Наконец корабль выпрямился и приподнялся над песком. Мы попрыгали внутрь и отчалили. Помпа всё продолжала работать, выливая остатки. Мы пошли вниз по течению. Только после этого мальчик перестал петь каменную песню, ящеры - подростки сделали несколько неуверенных шагов и удивлённо уставились на наш корабль, внезапно оказавшийся так далеко. Верёвки, державшие заплатку в носу, вздымали живописные буруны и сильно тормозили движение. Вся команда гребла изо всех сил и периодически посматривала на меня, явственно желая поставить мне ряд вопросов на ребро. Я смотрел вперёд и соображал, как бы им объяснить неподвижность ящеров. - Передай своим девчонкам, что река, когда поворачивает, вымывает глубокий омут на внешнем краю поворота, и образует мелкий плес на внутренней дуге. Пусть на поворотах держатся ближе к наружной дуге изгиба, тогда до вас никто не доберётся, - шепнул Андрей, когда улеглась первая суматоха. - Вам же запретили передавать нам знания? - не мог не пошутить я. - Это рассекреченная технология, - без тени усмешки ответил дядя Андрей.
   Глава 16. Река. Ещё один корабль.
   Через два часа мы пристали к чудесному островку посреди реки. Там были сосны и не было хищников, если не считать пятёрки речных крокодилов, которые при нашем приближении скрылись в воде. Пока дежурные готовили горячую пищу, я устроил грандиозный разнос. Слишком тонкие обшивки и пробки на местах прорывов или сучков обнаружились ещё на двух кораблях. Мало того, в двух местах они располагались на уровне воды! - Почему вы не сказали мне! - вопил я, отыскивая очередную дыру, - Мы бы поставили правильную заплатку, на стальных заклёпках, с подкреплением внутри! Виновные были найдены быстро - две совсем маленькие девочки, долбившие корпуса, и две постарше, которые помогали им залепливать пробоины смолой. Они же отвлекали меня вопросами, чтобы я не заметил дыр при осмотре. При взгляде на них у меня даже сил ругаться не было. Проклятие, они были ненамного старше Милы. Я показал ремонтной команде, как ставить усиления, и пошел на свой корабль завтракать. У костра полулежала очнувшаяся Нишизума. Найва кормила её с ложечки. - А что за мальчик такой пел холодную песню? - спросила Нишизума. Оказывается, она очнулась ещё во время боя. Я пораскинул мозгами и спросил: - Какой мальчик? Прозрачный такой? Не было никаких мальчиков. Только я и Серый. Нишизума кое-что поняла и замолчала. Удивительное дело - некоторые люди видят нашу бабушку и других призраков, а другие нет. Интересно, почему Нишизума смогла увидеть? Из-за раны? Все остальные ничего не видели. После завтрака мы срубили сосны, обрубили сучки и получили прекрасные мачты с гиками. Треугольные паруса мы везли ещё с фермы. Косые паруса с гафелем тянули бы получше, но они были небезопасными - при нападениях разных чудовищ велика вероятность того, что они оторвали бы нам верхний рей вместе с парусом. Поэтому я остановился на простом треугольном парусе, его и спускать быстрее, и крутить легче. В условиях реки, как я уже понял, перекладывать паруса надо было намного чаще, чем в море. Ещё мы заготовили дополнительные стрелы для баллист - после встречи с драконом и утреннего побоища их запас сильно поубавился. Наконечники у нас ещё были, а вот древки пришлось строгать. Войдя в корабль, я обнаружил, что девчонки прикрепили к вертикальным столбам - стойкам крыши дополнительные горизонтальные доски. Без моего ведома! Оказалось, что это новые лежаки - места на полу не хватало, чтобы спать. Я вынужден был похвалить изобретательниц за сообразительность. Найва воспользовалась этим временем для того, чтобы побрить Нишизуме голову вокруг раны и сменить повязки. С бритой головой и повязками вокруг Нишизума смотрелась очень забавно, почти как пришельцы в их защитных шлемах. Никто не мог удержаться, чтобы не хихикнуть. Нишизума злилась и грозилась всех прибить, но потом ослабела и уснула. На этом же островке мы пообедали, а затем отчалили. Так как управляться с парусами никто не умел, мне пришлось передать Серого на второй корабль. Остальные три шли на вёслах. Как назло, ветер был довольно слабым, и прибавка скорости от парусов была совсем небольшой. Девчонки приналегли на вёсла, и наши корабли просто полетели вперёд. Благодаря относительно небольшому весу и маленьким поплавкам корабли оказались очень быстрыми - к моему удивлению, временами мы развивали скорость на уровне хорошего скакуна (не максимальную, конечно, а такую, когда он долго скачет). Дядя Андрей ещё на ферме посоветовал сделать опускающиеся боковые кили для ходьбы под парусами - сказал, что иначе бокового сопротивления поплавков не хватит, и нас будет сносить ветром. Теперь корабли под парусами и с опущенными боковыми килями начали отставать от чисто гребных - кили мешали гребцам, а ветра было недостаточно. Сколько я ни кричал, что надо осваивать паруса, что иначе гребцы быстро устанут, ответом мне были только белозубые улыбки. Я и сам понял, что говорю глупости - грести могло не более половины команды. Остальные отдыхали на досках пола, чтобы сменить уставших. При такой организации мы могли идти с максимальной скоростью очень долго... В итоге даже наши два корабля убрали кили и пошли только на вёслах. Эти умницы ещё и соревнования устроили, кто кого обгонит. По моим прикидкам, с учётом течения мы делали около двадцати километров в час. Так нам действительно никакие паруса не понадобятся... Доберёмся до устья за десять дней. Только что мы будем делать в море без парусов? В качестве последнего аргумента я сказал, что при интенсивной гребле они будут больше есть, и нам не хватит продовольствия. Мне тут же пообещали устроить ванну из рыбы. Я воспринял эту угрозу более чем серьёзно - рыбы в реке было столько, что мы не съедали даже ту, что некоторые девчонки ловили по ходу движения через кормовой люк ради забавы. - Ну и машите вёслами, сколько хотите, - буркнул я и ушел на место стрелка баллисты. Там я сложил ручки на груди и уставился на проплывающие мимо берега. Берега проплывали так быстро, что это было даже забавно, навевало философские мысли. К вечеру мы миновали место, где в 'нашу' реку вливалась другая, не менее полноводная. После этого течение стало медленнее, зато река стала намного шире. Что лично меня только порадовало. На следующий день мы нашли прекрасный остров, на нём даже росли такие деревья, из которых можно было сделать новые поплавки. На этот раз нас не сдерживали проблемы веса, и мы всем кораблям сделали по два новых больших поплавка - таких, в которых мог поместиться любой из нас. Долбили их через пять отверстий в крыше, благодаря чему уложились за три дня. Морские корабли на острове мы долбили через одно отверстие для того, чтобы не уменьшать прочность, в страхе перед головоногами. Маленькие поплавки для наших кораблей долбили через одно отверстие по той же причине - боялись, что ряд отверстий уменьшит прочность и без того тонкого бревна. С большими брёвнами такого можно было не бояться. После того, как мы установили поплавки на оставшиеся от колёс выступающие поперечные балки, корабли приняли очень смешной вид, как будто по воде едут сани (новые поплавки были установлены выше, чем старые, так, чтобы не касались воды). Всё пространство внутри и старых, и новых поплавков мы разделили специально изготовленными пробками на множество водонепроницаемых отсеков. Головы мамонтов и прочая бутафория частично пошли на запас материалов, а большей частью - в костёр. Они не помогли нам в драке с ящерами, и смысла оставлять их не было. Зато связок травы мы навалили побольше. Работали мы на острове, ночевали на кораблях, посреди реки. Мало ли, кто мог выползти ночью на остров из воды. Эти ночи я использовал для того, чтобы натренировать парусные команды. Девчонки отлынивали, как могли, но на третью ночь уже довольно уверенно ходили под парусами. Это должно было увеличить скорость нашего передвижения почти вдвое - раньше мы много времени тратили на готовку и еду на берегу. Теперь можно было на берегу только готовить, а всё остальное время идти под парусами или на вёслах. Если в первые сутки мы проходили где-то по сто-сто пятьдесят километров, то теперь могли делать все триста. Едва отойдя от острова солнечным утром, мы пережили первый в моей жизни шквал на реке. Внезапно небо потемнело, задул ветер. На всякий случай мы спустили паруса, и тут началось такое... Сильнейший ветер задул так, что даже смотреть против него было невозможно. Ветер нёс с собою песок и пыль, да с такой скоростью, что они царапали щёки. Корабли прибило ветром к берегу, но мы даже не пытались противостоять ветру. Ярость стихии навевала мысли о злых духах, умеющих управлять ветрами. Менее чем через час шквал прошел, и опять засияло Светило. В полном удивлении я спросил у чернокожих, слышали ли они о чём-нибудь подобном. Все дружно закрутили головами - никто не слышал. Застань нас такой шквал ночью, под парусами... Я понял, что нам следует быть более осторожными. К вечеру того же дня мы дошли до первой пещеры людей. Всё началось с того, что передо мной возник тот самый прозрачный мальчик и требовательно замахал рукой, показывая на правый берег. Но мимо того, что я увидел на берегу, я и сам не проплыл бы. Огромные постройки из камня, массивный причал для множества лодок. От причала поднимались ровные каменные ступени к хорошо заметному отверстию пещеры в скале. По бокам от ступеней были выложены ступенчатые ограждения, на ступенях стояли фигуры разных животных. Даже с реки было видно, что ворота пещеры выломаны, а из камней и ступеней пристани растут деревья. Надо всем витал дух запустения, даже животных тут не было. Я сразу начал собирать команду: - Найва, Серый, Мася, Мила, Микана, Мирина, Макуната, Серофана и Кселина. Нишизума, если хочешь. Остальные сидите на кораблях и не высовывайтесь. А ещё лучше - держитесь середины реки. Чернокожие удивились такому странному выбору, но послушались. Мы спрыгнули на причал, корабль отошел. С собою мы несли трое носилок. Под причалами я заметил множество затонувших лодок. Некоторые были весьма крупными. - А почему ты выбрал только нас? - спросила Кселина. - Потому что только вы готовы к той работе, которая нас ожидает. Предчувствия меня не обманули. Ворота этой пещеры были не сломаны и не пробиты. Они были взорваны, и первые, и вторые. За последнее время нам пришлось повидать немало разных взрывов, и картина происходящего была абсолютно ясной. Здесь жило не очень большое, но очень богатое племя. Нападавшие пришли ночью и взорвали закрытые ворота. Запоры на воротах до сих были в закрытом состоянии. Нападавшие не боялись ночи. А потом они запустили внутрь Сгустки Тьмы... Это могли быть только штурмовые отряды ведьм. Первые трупы - скрученные, с характерной высушенной кожей, - обнаружились прямо у входа. Часовые, двое. Я попросил Кселину, Масю и Милу выносить тела и складывать на костёр. - А если хищники? - удивился Мася. - Здесь давно не было хищников. Они давно обходят это место по очень большому радиусу, кроме драконов, но драконов вы увидите, - сказал я. Потом на всякий случай оставил с ними Микану. Я не хотел, чтобы они увидели то, что ждало нас внутри пещеры. И как я был прав! Стоило нам углубиться внутрь, как из ниоткуда опять возник полупрозрачный мальчик. Он пошел перед нами и настоятельно звал нас вглубь пещеры. Найва и Серый видели его очень чётко, Нишизума расплывчато. Остальные видели только тень. Я объяснил им, что нас ждут тут души тех, кто умер от Сгустков Тьмы. Наши девочки были подготовлены к такому ещё с тех времён, когда мы рассказывали про летающий корабль, у нас в пещере, и не очень удивились. Нишизума была в шоке. Тела погибших стали попадаться всё чаще и чаще. Внезапно из глубин пещеры раздался леденящий душу вой, превращающий всё в камень. Но если песни бабушки или мальчика были просто завораживающими, то этот вой убивал всё живое страхом. Мы начали каменеть. Из темноты выступили фигуры двух высоких мужчин, у них даже можно было различить лица, горящие злобой. Нишизума потеряла сознание и осела на пол. Мальчик толкнул обоих призраков. Вой прервался. Из-за наших спин выплыла бабушка и схватила обоих буянов за горло. Возможно, из-за того, что в ней ещё оставалось больше жизненных сил, или потому, что эти мужчины растратили все свои силы на злобу, но бабушка с мальчиком легко пересилили мужиков. Мальчик позвал нас дальше. Мы побежали за ним по коридору и вскоре достигли пиршественной залы, где под столом лежало два больших тела. Мальчик показал на них. Теперь мы поняли, почему он так настойчиво звал нас сюда. Мы подхватили тела на носилки и помчались к выходу. В коридоре бабушка продолжала удерживать двух злых призраков. Между воротами дети уже сложили небольшой костёр. Мы взвалили добычу на ветки и разожгли огонь. Из тел воинов - охранников поднялись души, помахали нам руками и исчезли. Из тел злодеев донеслись только обрывки воя, но они быстро затихли. Мы вернулись в пещеру, чтобы вынести остальные тела. И тут из стен начали выходить призраки. Мужчины и женщины, дети и старики. Некоторые уже не могли поддерживать постоянную форму и временами превращались в шары. Они доброжелательно смотрели на то, как мы выносили их тела, иногда приветственно поднимали руки. Своё тело мальчик показал в последнюю очередь. Он лежал в небольшой пещере, накрытый телом женщины. Очевидно, мама пыталась закрыть его собою. Трогать своё тело мальчик запретил и опять позвал нас куда-то в глубины пещеры. В одном месте нам пришлось пробираться через завал. Мальчик прошел через него, не заметив, а затем вернулся и долго недоумённо наблюдал, как мы разбираем камни, обрушившиеся после землетрясения. - Как думаешь, давно эта пещера погибла? - спросила Найва, кантуя очередной камень. - Не знаю. Может быть, сто лет назад. А может, и тысячу. Видела, какой слой пыли на полу? Думаю, что не так давно. Железо проржавело насквозь, но форму сохранило. Лет двести - триста. В пещере запасов, которую показал нам мальчик, обнаружилась куча золота. Знал бы, что нас ждёт, не пошел бы. Папа как-то показывал мне золото. Хрупкий металл и не твёрдый, единственное достоинство - это что не ржавеет. Только стремена делать для скакунов или уздечки, или поделки всякие для красоты. Теперь понятно, почему это племя так рисковало и жило так далеко к северу от обычных пещер. Где-то в этих местах были золотые прииски. Золото в некоторые времена ценилось любителями красивых вещей. В наших условиях оно было нам совершенно бесполезным, но мы всё равно набили рюкзаки до верху. Вдруг на что-нибудь пригодится. Ремонтные заплаты на корабль, например, лучше ставить на золотых заклёпках. Они не ржавеют. Только после этого мальчик разрешил забрать своё тело и сжечь. Мы сожгли его последним. Пришедшая в себя Нишизума немного помогла таскать тела, но потом предпочла рубить дрова. Мы провозились с этим делом почти до полуночи. Микана, Мирина, Макуната, Серофана и Кселина поначалу не видели никого из призраков, кроме мальчика. Только после того, как по ним ударило воем, они начали видеть тени, а спустя час уже могли различать подробности. - Так непривычно, когда ночью можно ничего не бояться, - сказала Найва, стоя на пирсе в ожидании, когда нас снимет корабль. Я с ней согласился. - А звёзды ночью такие красивые! - мечтательно сказала Макуната. - Да, здорово, - откликнулись другие девочки. Первый корабль ткнулся в причал. Мы перешли на палубу. За нашими спинами полыхал огромный костёр. Вернувшись на корабль, мы улеглись спать. Сквозь сон я слышал, как Нишизума что-то долго рассказывала и плакала. Ближе к вечеру следующего дня я начал замечать, что чернокожие кланяются всем нашим фирменным поклоном, как раньше кланялись только Найве. Я решил, что это новая мода, и стал отвечать им тем же. Серый просто склонял голову, а Мася и Мила ничего не заметили. Найва эти поклоны игнорировала, а остальные девочки кланялись в ответ кто как. Следующие дни протекали спокойно, как будто запас неприятностей закончился. Ночью мы шли под парусами, днём готовили еду и шли на вёслах. Мы старались высаживаться на островках, но они попадались не всегда. Тогда мы приставали к берегу, и... ничего не происходило. Через день после первой попалась ещё одна мёртвая пещера. Я вызвал добровольцев, но их не нашлось, кроме моих земляков. Нишизума пошла, но на этот раз в пещеру она не заходила, осталась снаружи рубить дрова. Эта пещера была крупнее, мы чистили её целый день. Устали невозможно, но зрелище того, как обрадованные души покидают свои мёртвые тела, стоило любых усилий. На седьмой день после установки новых поплавков мы дошли до первой жилой пещеры. Для начала мы чуть не пролетели её. Девчонки традиционно принялись состязаться в 'кто кого перегонит', и мы на хорошей скорости вылетели из-за излучины, в скале за которой находилась пристань. Я сидел на своём новом любимом месте - на крыше, над баллистой. Саму пристань и пещеру мы заметили, уже проходя мимо. Сначала я подумал, что это ещё одна мёртвая пещера, и горестно вздохнул. Таскать целый день тела - та ещё работа. Но потом я увидел на пристани мальчика с рыбой в руке и двух воинов с луками. Я настолько отвык от вида живых людей, что подумал: 'Какие странные раскрашенные скульптуры в этой мёртвой пещере'. И только после этого включилось сознание и доложило, что верёвка от лодки в руке у скульптуры не шатается, а изваяния воинов не крутят головами. Все взгляды на нашем судне были прикованы к кораблю Нишизумы слева, он пытался обойти нас на повороте (Нищизума уже почти выздоровела и перешла на свой корабль). Только я один не интересовался гонками и потому смог увидеть пещеру, которая находилась в скале правого обрывистого берега. - Стойте! Стойте, милуньи чёрные! Поворот направо 'Все вдруг'! - завопил я и выбросил вверх руку с красным флажком - символ поворота направо. За последнее время мы много тренировались в совместных перестроениях, чтобы не врезаться друг в друга, поэтому все корабли дружно повернули направо, а потом, чтобы не врезаться в берег, ещё раз - уже назад, против течения. Теперь уже на всех кораблях увидели пещеру. По кораблям прокатился восторженный вопль. Парни на берегу дёрнулись с явным намерением смазать пятки. Только миг спустя они поняли, что странные стога травы, несущиеся по реке и вопящие на тысячу голосов - это корабли. Мальчишка побежал в пещеру, воины остались на причале. Когда мы кинули им причальные канаты, они даже сделали милость поймать их и привязать к тумбам. Мы начали выходить на берег. Сорок человек - небольшая группа, только если они не выходят один за другим. Мы выходили и выходили, а брови у воинов поднимались всё выше и выше. Я подумал, что здесь могли даже не слышать о чернокожих людях, и счёл нужным пояснить: - Это люди. Такие же, как мы с вами. Не пугайтесь. Как называется ваша пещера? - Ага. Мессини, - примерно через минуту ответили воины, чем рассмешили нас до невозможности. Вход в пещеру здесь был устроен примерно так же, как и в зачищенных нами мёртвых пещерах - каменный причал, от него ступени к отверстию пещеры в скалистом обрыве. На этих ступенях начали собираться жители пещеры. Бросился в глаза их истощённый и потрёпанный вид. Эти люди не ели досыта и не имели достаточно времени, чтобы сделать себе новые вещи. Мы и то выглядели лучше. Наконец вперёд вышел вождь, очень пожилой невысокий человек с огромным брюхом. Я обратился к нему с традиционным приветствием мореплавателей, только заменил слова 'море привело нас к вам' на 'вода привела нас'. Вождь ответил традиционной фразой, обещающей кров и безопасность, но его глаза при этом продолжали перебегать с девочек на корабли и обратно. Воцарилось молчание. Наконец вождь поборол первое удивление и спросил, что нужно сделать в первую очередь. Я сказал, что у нас на кораблях много продовольствия и металлов и что всё это лучше бы перенести в защищённую пещеру, чтобы ночью гномы или другие существа не забрали всё себе. - Продовольствие... Металлы, - повторил вождь. Потом подумал и переспросил: - А старшие где? Я начал терять терпение: - Я - старший мужчина. Если вы нас приглашаете в гости, то нужно спрятать в вашей пещере наши полезные вещи. Носить придётся долго. А если мы вам в тягость, то мы поговорим, расскажем новости, которые вам понравятся, сядем на корабли и вечером уплывём. - На ночь глядя? Да вы с ума сошли. Вас же ночью съедят. Где вы будете прятаться ночью от Скрумшура? Я начал выяснять, что такое 'Скрумшура', и вскоре понял, что так здесь называют Сгустки Тьмы. - У нас для вас хорошая новость! Этих существ больше никогда не будет. И пещеры никто никогда больше разорять не будет. Можете занять пустующие пещеры к северу отсюда. Мы вам расскажем, где. На лице вождя отразился ужас. Я понял, что северные пещеру будут пустовать ещё очень долго. Не зря мы их камнями и обломками ворот завалили. Вождь ещё несколько раз переспросил меня об отсутствии на наших кораблях взрослых, об исчезновении Сгустков Тьмы, а получив уверения, торжественно произнёс, протягивая руку к кораблям и девочкам: - В таком случае я объявляю себя старшим над этими людьми и вещами... - Ты что, с ума сошел? - возмутился я, а все наши девочки достали из-за спин самострелы и нацелили на вождя. На ступенях и спуске собралось около пятисот человек, но большинство из них были женщинами и детьми. Были и мужчины, но их тоненькие луки не шли ни в какое сравнение с нашими ударными самострелами из калёной стали. Впрочем, мужчины стояли спокойно и улыбались. - Не стрелять! - закричал я, - Они не доставали оружия. Отступаем к кораблям! - Не торопитесь, не торопитесь, это недоразумение, - торопливо заговорил вождь, - Это ритуальная фраза, она полностью звучит так: 'Я объявляю себя старшим над этими людьми и вещами, и на всё время пребывания тут они будут моими людьми и моими вещами, и кто покусится на них, тот будет моим врагом'. Вы услышите эту фразу в любой из пещер ниже по течению, уверяю вас! Не следует ссориться, заходите, заходите, мы угостим вас так, как положено по всем законам гостеприимства! - Вождь не обманывает. Просто у нас очень давно не было никаких гостей. А с севера - вообще никогда, - произнёс один из мужчин. Насколько я мог понять, старший над охранниками. - Хорошо. Мы верим вам. Но не вздумайте нас обмануть, мои девочки со ста метров в глаз хищному ящеру попадают. - Вам не придётся доставать ваши самострелы, - улыбнулся воин. Моя похвальба явно не произвела на него никакого впечатления. Крупный, ловкий мужчина. Да, такой всё наше воинство сможет по попе отшлёпать... Вождь выделил грузчиков, и мы начали переноску вещей. Постепенно прибывал народ, посмотреть на прибывших. Глядя на то, как наши чернокожие переносили на голове огромные тюки (они почему-то предпочитают носить на голове, а не на плечах), местные только охали. А когда мимо покатили баллисты, удивился даже старший над воинами Мессини: - Это из этого ваши девочки со ста метров хищному ящеру в глаз попадают? - Не знаю. Из этих не пробовали. Из этих в ящеров только в упор стреляли. Со ста метров в дракона попали, это да, но у него крылья большие, легко попасть. После этих слов воин замолчал надолго и молчал до самого пира. Пир выглядел очень скромненько. Блюда состояли в основном из рыбы, которую сгрузили с наших кораблей. Ещё до пира я переговорил с вождём и мастером запасов и выяснил печальные подробности. Мессини была самой северной и самой бедной из пещер континента. Причина заключалась, в основном, в драконах. Все драконы, которые летели к станции ведьм или от неё, обязательно делали крюк, чтобы посетить Мессини. Здесь они срывали зло неудач после нападений на ведьм, старались если не съесть кого-нибудь, то хотя бы поизмываться подольше. Драконы навещали Мессини в среднем по пять раз в день. Даже злаки выращивать было почти невозможно, местные ограничивались огородиками, да и на тех земледелие сводилось в основном к отсиживанию в убежищах. Основными источниками еды были рыба из реки да дичь из леса. Но жители Мессини не могли далеко уходить от дома, а рыба в конце концов перестала подходить к пещере. Население пещеры сокращалось с каждым поколением, в настоящее время в ней едва насчитывалось шестьсот человек. Узнав о настолько бедственном положении пещеры, я расщедрился и выделил часть наших запасов пшеницы на праздник. Зато у местных были и мёд, и масло. Их женщины напекли восхитительных блинчиков, которые мы на празднике с большим удовольствием съели с мясом, капустой и репой. После недель, проведенных на одной каше с рыбой, это было сказочное угощение. На празднике, пока Найва танцевала, вождь пожаловался, что в прежние времена им удавалось что-то выменять в южных пещерах в обмен на железную руду, но теперь на юге перестали брать и руду. Кроме того, в рудниках стало так много Сгустков Тьмы, что туда вообще невозможно войти. - Так вы что, сами железо не выплавляете? - удивился я. Оказалось, что здесь не было ни специалистов, способных выплавлять железо, ни даже достаточного количества дровосеков - люди боялись ходить в лес из-за драконов. Всё, на что их хватало, - это сбегать в шахту за рудой и отвезти добычу на юг. Когда я сказал, что драконов теперь стало намного меньше и что они теперь не будут собираться на севере, вождь не поверил своему счастью. А когда девчонки с пятого судна рассказали в красках, как сбили дракона, все жители Мессини замолкли так же надолго, как и главный воин. Наши сперва не заметили наступившего молчания и продолжали веселиться, но потом, не слыша обычных восклицаний, начали озираться. - Вы сбили дракона? - переспросил вождь. - Я видел их катапульты. Они действительно могли сделать это, - впервые за весь вечер подал голос воин. - О-о! - протянуло всё племя. Нас засыпали вопросами - где это было? Не будут ли драконы мстить? Драконов здесь считали существами мистическими, одновременно и умными, и Наказанием Божьим. Я успокоил жителей - это было далеко на севере, с тех пор драконы даже нас не трогали. Да, несколько штук летали себе в вышине, но нам-то что? Пусть себе летают. Меня спросили, как далеко. Я назвал примерное расстояние. Мне не поверили, что наши корабли могут так быстро ходить. Тут вмешались те воины, что видели нас в гонке, и подтвердили - носимся мы, как сумасшедшие. Разговоров в этот вечер было много. Школа в этой пещере была очень слабой, по сути, её совсем не было. Местные не знали многого о математике, они не знали ничего о морских головоногах, они даже не знали, что на западе от их континента существует другая земля! Когда мы сказали, что мы с острова, они удивились и спросили, зачем мы так себя мучаем и почему было не переехать на континент? В их представлении 'островом' назывался небольшой кусочек земли посреди реки, длиной не больше километра. В этот вечер впервые выяснилось, что чернокожие не знают, где их дом. Я даже помыслить себе такого не мог. У нас в пещере висела огромная карта, сделанная из цельных кусочков дерева. Каждый из вождей с незапамятных времён выспрашивал у моряков всё, что те знали о разных землях, а полученные знания наносились на карту. Так же поступали и в других пещерах нашего острова. Нашего капитана каждый раз трясли, как грушу, выспрашивая мельчайшие подробности. Чернокожие не знали, где их дом. Они были похожи на жителей Мессини - они знали свою пещеру, иногда - свою реку, но что находилось дальше, было вне их кругозора. Мало того, что они происходили из разных мест, они ещё и даже приблизительно не могли представить, на каком острове или континенте находится их дом! Найва мельком видела карту южных земель в библиотеке у ведьм, кое-как она изобразила контуры крупнейших земель на блюде с соусом. Картинка ничего не сказала ни одной из чернокожих. Девочки из последней группы смогли сказать, что их везли на воздушном корабле пять дней до того, как в кабину внесли нас. Я прикинул скорость корабля ведьм и понял, что родина чернокожих может быть где угодно. Старшая группа даже не помнила, сколько их везли. До сих пор я откладывал выяснение точного местонахождения домов чернокожих, рассуждая в том духе, что сначала надо выжить и заиметь морские корабли, а дальнейшие проблемы решать по мере поступления. Но тут я не выдержал и вскочил: - Дуры миловидные! Как вы можете не знать, где ваш дом? Куда вы тогда плывёте? Чего вам было на ферме не оставаться? - Но при этом они все пошли за тобой, - водя ножом по тарелке с мясом, промурлыкала Нишизума. Обезьянка на её плече сделала вид, что нашла что-то у неё в волосах, и отправила это себе в пасть. Только Нишизума разрешала обезьянам копаться у себя волосах. Возможно, за это они её и полюбили. Я с трудом закрыл отвисший рот и плюхнулся на место. Жители Мессини насладились спектаклем и захлопали в ладоши. - А зачем вы возите с собою паразитов? - спросил вождь, показывая на мурлыкающих обезьян. Я удивился и рассказал, насколько это полезные создания. Этот рассказ был встречен с глубочайшим вниманием. Оказалось, что жители Мессини считали обезьян страшным врагом и уничтожали при каждом удобном случае - они у них воровали овощи. Я спросил, почему с юга по реке не приходят торговые суда. Мне ответили, что южнее река проходит через скальные теснины, течение там быстрое, есть камни, и что при пути на север надо долго грести против течения. Смысла плыть на север у южан нет, поэтому местным приходится плавать самим. На следующий день я ещё раз осмотрел пещеру. Везде виднелись следы разрухи и истощения. Даже лодки у местных были совсем слабенькими. Это были выдолбленные изнутри, совершенно открытые однодревки. Я расчувствовался и спросил у вождя, ценится ли в южных пещерах золото. Тот сказал, что очень ценится. Я попросил оценить вчерашний наш ужин в золоте. Это оказалась совсем небольшая горсточка. И за что они так любят такой бесполезный металл? После того, как погрузка была окончена, я передал вождю мешочек с горстью золота - в возмещение за съеденное продовольствие. Вождь заплакал от счастья: - Мы должны были кормить вас неделю только за вести о том, что теперь не будет Скрумшура, и что драконам теперь незачем летать сюда! Но наши запасы так скудны... Надеюсь, мы когда-нибудь сможем отплатить вам полной мерой. Успешного пути вам! Я так засмущался, что смог в ответ только помахать рукой. Впервые взрослый человек благодарил меня со слезами. Корабли отчалили и двинулись по течению. С нами уходили двое воинов Мессини, они должны были вернуться позже на своей лодке. Поначалу они хотели привязать лодку сзади, чтобы она плыла за кораблями, но всё закончилось тем, что её закрепили сверху. Я взял их потому, что подумал, что воины будут заряжать баллисту намного быстрее, чем девочки. Весь вечер я занимался тем, чем надо было заняться ещё на ферме - опрашивал чернокожих, где их дом. Оказалось, что они все происходили из разных мест. Некоторые всю жизнь жили в горах и не подозревали о том, что существуют реки глубже, чем по щиколотку. Некоторые жили у крупных рек и не знали о существовании гор и океанов. Некоторые жили в пустынях и вообще никогда не видели воды больше, чем помещалось в горшок. Девочки из старшей группы припомнили события годичной давности, когда их похищали, и сказали, что ведьмы собирали их по двое - по трое, причём между поступлениями очередных групп могло пройти более суток. Я прикинул скорость хода летающего корабля ведьм и понял, что искать родные места всех девочек - совершенно нереальная задача. - И что же с вами делать? - мрачно спросил я на последнем корабле (это был корабль Нишизумы). - Ты - старший мужчина в племени, а мы - твое племя. Ты и думай, - весело ответила Нишизума. В ответ на её слова я увидел сорок улыбок на чёрных лицах. - Я всё сделаю для того, чтобы вы были счастливы! Кого возможно, вернём домой, кто жил около океана или рек. А остальным... придётся оставаться рядом с теми, с кем сдружились, - поклялся я. - Возможно, такие сложности и не потребуются, - загадочно произнесла Нишизума. Весь день мы со страхом ожидали обещанных вождём опасных камней в теснине между скалами, с сильным течением. Ближе к ночи я спросил у воинов, где же обещанные сложности. Они ответили, что мы прошли их ранним вечером. - Что? Это вот те камешки, мимо которых мы прошли, едва качнувшись? - изумился я. - Это вы можете на них не обращать внимания. А представь, каково там на лодке? Я представил и согласился, что на лодке там было бы неприятно - волны, буруны, качает. - Но вождь говорил, что до них идти много часов. - Ваши корабли идут вдвое быстрее лодки. Мы никогда не собирали столько гребцов, тем более с постоянной свежей сменой. Следующая пещера под названием 'Ая' находилась - по словам вождя - в двух днях пути. Я мысленно поделили время пополам. Получается, мы уже завтра её увидим? Но утро началось с других забав. Поначалу воины устроили истерику: 'Пить воду из реки нельзя!'. Они увидели, что наши дежурные набирают для завтрака воду из реки, и собрались спасать нас от отравления. По их представлениям, всем, кто выпьет из реки, гарантировано сильнейшее отравление, возможно, со смертью. Найва прочитала им небольшую лекцию о том, почему кипячёную воду пить можно. Воду на день мы запасали либо из ручейков, либо заливали кипячёную в выдобленную колоду. Воины про кипячение воды не поверили, но протестовать не стали. Весь день они пытались сесть на вёсла, но девчонки их выгнали со словами: 'Берегите силы для того, чтобы заряжать баллисты'. Не успели мы разогреться после завтрака, как над нами прошел летающий корабль. Не народа Пети и не воздушный шар ведьм, а памятный почти круглый корабль той команды, что разгромила станцию ведьм. У чернокожих не было приятных воспоминаний, связанных с летающими кораблями, и они заметно испугались. Летающий корабль прошел над нами два раза, оба раза по течению. Второй раз он прошел совсем низко, перевалил через скальную гряду впереди и - как мне показалось - приземлился. Завернув за очередную излучину, я убедился в своей правоте. Корабль висел на отдалении от небольшого островка, а на песке виднелась человеческая фигурка. Нас ждали. Я вытащил собачку, чтобы посмотреть, как на это отреагирует дядя Андрей. Собачка безжизненно обвисла у меня в руках и не реагировала ни на какие обращения. Присутствие круглого корабля отключило её. - Курс на остров, - скомандовал я, - выходим я и Найва. По мере приближения становилось ясно, что нас ждал человек из народа Пети. Кожа белая, уши сбоку. На нём не было никакого защитного костюма, только рубашечка с брюками. Над рекой прокатился усиленный неведомым образом голос с такими знакомыми интонациями: - Эй, малыши, не бойтесь! Это я! Подходите! Мы с Найвой выскочили из корабля и помчались к Пете. С близкого расстояния стало видно, что вокруг его тела горит слабое сияние. - Только не вздумайте обниматься! Это защитное сияние, от микробиологического заражения, оно убьёт вас. - Привет, Петя! А мы думали, тебя арестовали и увезли домой, навсегда. Вместо тебя дядю Андрея посадили, а он бука и не смеётся никогда! Только нас высмеивает! - Так и было, арестовали, в каменную пещеру посадили, без выхода. И сидеть бы мне там ещё много лет... но мне сделали предложение, от которого невозможно отказаться. В космосе существует организация, которая помогает развиваться жизни во всех мирах. А заодно она следит за тем, чтобы люди не получили в руки раньше времени такое оружие, которое могло бы убить их самих. У этой организации есть агенты в разных мирах... Так что когда Вова с Марусей наябедничали на меня, будто я скрываю данные о том, что вы нашли центр по производству драконов и злых духов, эта организация сработала на опережение. Уничтожила центр до того, как опасные технологии могли попасть в руки моего народа. Простите её за то, что вам при этом пришлось пережить. У неё очень мало сил и очень много дел... В общем, когда агенты этой организации нашли меня на Земле и предложили провести время с пользой, а не в тюрьме, я согласился. Так что теперь я работаю на других людей. Это не самая худшая работа. Например, если мы через полчаса не взлетим и не собьём один астероид, то он упадёт около вашего острова и вызовет волну высотой примерно в сто пятьдесят метров. Если вечером увидите звездопад - значит, у нас получилось, это будут падать маленькие кусочки большого камня. - Ничего себе! Он такой большой? - дружно воскликнули мы с Найвой. - Не очень большой. Два километра всего. Хуже то, что у него скорость шестьдесят километров в секунду. Но это не ваша проблема... пока. У меня есть для вас подарок. Собачку вам новую дали? - Две! Мне и Найве. - Они должны были отключиться. Отключились? - Да, совсем не работают. - Дяде Андрею обо мне не говорите. Скажите, просто круглый корабль пролетал. А вот и подарки вам... Кулончики на шею. Если дотронетесь до них и представите меня, то я услышу ваши мысли, только думайте словами и очень чётко, - с этими словами дядя Петя передал нам цепочки с красивыми голубыми кристаллами и прикоснулся пальцем к своему. Как только мы одели цепочки, то сразу услышали, как Петя про себя повторяет: 'Раз, два, проверка...'. Я услышал, как Найва подумала: - Здорово! - А мы и друг друга можем слышать? - удивился я. - Да. Иногда вместо меня могут отвечать другие люди, не пугайтесь, кто будет дежурным по вашей планете - тот и ответит. А если никого рядом не будет, то никто не ответит, - не раскрывая губ, передал нам мысли Петя. Мы с Найвой дружно излучили удивление. - Да, технологии у этой организации несколько превосходят технику моего мира, - засмеялся Петя, - ну ладно, успеха вам. В ближайшей пещере вас поджидает приятный сюрприз, так что поторопитесь. А мне пора разбить один камень. Мы вернулись на корабль. - Всё хорошо, это был старый друг, - успокоили мы команду. Остальным кораблям, которые всё это время держались поодаль, новость сообщили чуть позже. Через несколько минут заработали собачки. Ни дядя Андрей, ни дети временной потери связи не заметили. Корабля они тоже не видели. Чудеса, да и только. Разжигаемые любопытством, мы целый день гнали корабли с максимальной скоростью. Даже на обед остановились только для того, чтобы сварить кашу. Пещера Ая показалась, когда начало темнеть. Но до этого на небе началось представление. Сначала небо прочертила одна падающая звёздочка, потом другая. Потом их стало много. Я сидел на крыше и с началом звездопада сразу позвал всех смотреть на небо. На кораблях перестали грести, все, кто мог, высунулись в окна и двери. И тут падающих звёзд стало так много, что они заполнили всё небо. Стало светлее, чем днём. Над рекой понеслись дружные крики восторга. Да, такого представления никто из нас не видел... Мы не прогребли и часу после этого, как увидели каменный причал пещеры Аи. На мелких речных волнах около него покачивался двухкорпусный корабль с большой надписью 'Верный' на борту, а на палубе стоял наш папа и задумчиво пинал штаг передней мачты.
   Глава 17. Как Лейтане стал вождём двух племён.
   - Папа! - взвизгнула Найва, когда я показал сестре фигуру на причале.
   - Дядя Алекса? - удивилась Мила, которая была ближе всех, и полезла к окну.
   Я начал размахивать флажками - поворот направо, всем причаливать. Корабли повернулись, вода под вёслами вскипела (приходилось двигаться немного против течения, а течение здесь после скал было довольно быстрым). Я удивился тому, насколько внушительно смотрелись наши корабли - за последние дни девчонки нашли забаву в том, чтобы все корабли поворачивались одновременно. Сейчас ровный строй из пяти кораблей надвигался на причал, вёсла одновременно и яростно погружались в воду, буруны расходились в разные стороны. Выглядело это так, будто корабли собирались протаранить причал и всё, что за ним. - Папа, мы здесь! - завопил Мася. Крик пронёсся над рекой и достиг причала. Папа недоумённо оглянулся, осмотрел наши 'водные сани', перевёл взгляд на дорогу к пещере и отвернулся. Наши корабли он, очевидно, принял за торговый караван, а про звуки 'папа' решил, что послышалось. Причалы пещеры Аи были огромными. Длинные, почти от одного поворота реки до другого, каменные, ухоженные, они тянулись, сколько хватало глаз. Причалы имели разную высоту. Одни, пониже - для рыболовных лодок, другие, повыше - для гребных галер. От причалов к пещере вилась дорога - ступенями здесь не обошлось бы. Впрочем, ступеньки там тоже были, причём не сплошная лестница, а 'змейка' с площадками и перилами. На площадках располагались красивые беседки со скамейками. Ворота, видневшиеся в склоне, были под стать всей обстановке - огромные, украшенные разными резными фигурами, со множеством железных усилений, они дополняли общую картину изобилия и процветания. У причалов, кроме 'Верного', стояло ещё две галеры. Рыболовные лодки вообще было трудно сосчитать. У лодок толпилось довольно много народа. При виде нашей плавающей экзотики взрослые послали пару мальчишек в пещеру. Очевидно, от караванов с севера здесь не ожидали ничего заслуживающего внимания, так как мальчишки направились в пещеру вразвалочку. Я бы на их месте со всех сил помчался. Мы правили к 'Верному'. Места около него было немного, и я показал четвёртому и пятому кораблям встать немного ниже по течению, за галерами. Большинство взрослых осталось около рыбаков, лишь трое человек подошли, чтобы принять у нас причальные концы. - Как дела в Мессини? - равнодушно осведомился дядька с причала, принимая канат, - Что это вы такое объёмное привезли? - Да потихоньку дела. Ничего не привезли, так, новые корабли пробуем, - таким же ленивым тоном ответил один из воинов Мессини. Сам он при этом улыбался до ушей и подмигивал мне. Папа заинтересовался, когда с поплавков на причал посыпались сотни чернокожих девочек, вооружённых первоклассными самострелами, ножами и копьями. Чернокожих здесь не видели, но намётанный глаз механика не мог не определить, что самострелы сделаны так, как делают только в нашей пещере. Взрослые на рыболовном причале чуть не остыли, когда увидели стройные ряды невысоких воинов. С такого расстояния они не могли разобрать, кто к ним прибыл, и наверняка подумали, что это вторжение. Когда мы последними сошли на берег, папа уже был готов. Всю торжественность сцены испортил Мася, который с криком: 'Папа!' бросился обниматься. Нам с Найвой оставалось только присоединиться к нему. Кто-то из чернокожих девочек додумался захлопать, остальные поддержали. Так мы и обнимались, под аплодисменты. - Котята мои, простите меня, что я так долго, - плакал папа, - откуда вы здесь? Проклятие, меня тоже пробило слезой. А я думал, что после зачистки мёртвых пещер больше никогда плакать не буду. Из раскрытых ворот набежало множество воинов. Они столпились на последнем извиве дороги, недоумённо глядя на нашу плачуще - аплодирующую компанию. - Мы сбежали, - кратко ответила Найва, - а ты как здесь оказался? Поскольку пять кораблей и сотни девочек на берегу давали довольное ясное представление о способах и участницах побега, папа стал рассказывать о своих приключениях. После нашего похищения он опросил тех членов племени, которые видели улетающий корабль, и понял, что искать надо на востоке. Вождь разрешил взять один корабль и добровольцев. С папой пошли, в основном, родственники похищенных. Сначала они опросили все пещеры западного побережья континента. Это были полудикие пещеры, живущие впроголодь. Жизнь там была очень тяжёлой, пахотной земли было мало, торговые суда не появлялись десятилетиями, друг с другом они тоже не торговали. Ничего полезного наши там не узнали, единственной зацепкой было только сообщение одной пожилой дамы о том, что она видела летающий корабль, идущий на восток. Папа понял, что искать надо вверх по рекам, впадающим в океан. Они поднялись по реке и дошли до этой пещеры, где и застряли на неделю. Вождь Аи оказался большим жадиной, наши разведчики никак не могли купить или добыть достаточно продовольствия. Продавать им было нечего, железные изделия в Ае сами умели делать прекрасного качества, а своё продовольствие заканчивалось. Местные их кормили от пуза, но в поход не отпускали. - А может быть, причина в другом. Они тут безумно боятся севера, возможно, они боялись, что мы приведём с собою большую беду. Но на всякий случай учти - местный вождь очень жадный, - предупредил меня папочка. В этот момент упомянутый вождь появился на ступенях парадной лестницы и потребовал старшего. Это был высокий, мускулистый мужчина, с причудливой уложенной причёской и золотыми подвесками в проколотых ушах. Несмотря на тёплую погоду, он был завёрнут в толстый слой хорошо выделанной белой шерстяной ткани. Одежда красивыми складками спускалась с его плечей, подчёркивая стройность фигуры. Наши девочки аж задохнулись от зависти, глядя на это чудо природы. Боюсь, что когда я с красными глазами вышел вперёд и представился старшим мужчиной, то смотрелся не очень представительно. - А они кто? - удивился вождь, показывая на воинов Мессинии. - А мы просто пассажиры, - честно признались те. - О! - только и смог сказать вождь. Я кратко изложил обстоятельства нашего появления - центр, откуда запускали Сгустки Тьмы, уничтожен неведомыми нам силами, мы - украденные дети, еле сумели сбежать. Продовольствие имеем, но мало. Чернокожие - такие же люди, как мы, все до одной девочки. Сгустков Тьмы больше никогда не будет. Мы хотели бы поделиться новостями и проплыть мимо, но если вождь предоставит ночлег и еду, будем благодарны. Если их племя поможет построить морские корабли из больших деревьев, то мы сможем вернуться домой. - О! - только и смог сказать вождь. Потом подумал ещё немного и добавил: - О! - А мы всю дорогу светильники в кораблях палили, - усмехнулся наш папочка, - А сыночек, оказывается, уже всех чудовищ извёл. - Это не мы! - возмутился я, - Это летающие корабли, из других миров, я же говорил! - О! - в третий раз повторил вождь, - Это случаем не тот, который утром на севере пролетал? - Именно они, - закивали все наши девочки. - Такие новости достойны большого обсуждения. Я объявляю себя старшим над этими людьми и вещами, и на всё время пребывания тут они будут моими людьми и моими вещами, и кто покусится на них, тот будет моим врагом. Приглашаю всех на пир, - торжественно объявил вождь, обводя взглядом нашу компанию. На этот раз никто из наших не удивился. Началась привычная разгрузка. Пещера Ая была огромной. Это был, скорее, целый комплекс пещер с переходами между ними. Одних только школ здесь было пять. Много тысяч взрослых, много тысяч детей. Трое входных ворот, стража по десять человек перед каждыми. Самострелы в рост человека у каждой стражи, не считая личных. Нам выделили пять пещер рядом друг с другом, правда, довольно далеко от входа. Пришлось метаться туда и обратно, чтобы разместить весь народ и грузы. Поговорить с папочкой удалось только тогда, когда с кораблей начали снимать баллисты. - Ты что это начередил? Зачем такой дохлый узел подвески? - удивился папа, заползая в мой корабль (поскольку все мы были ниже полутора метров, такой высоты мы и сделали наш 'домик', для взрослых крыша была низковата). - Это чтобы вверх стрелять. - Вы что, по драконам собирались стрелять? - засмеялся папа. - И стреляли. Одного сбили. Папа не поверил, а никого из девчонок, чтобы подтвердить, рядом не было, только грузчики Аи. Выйдя на причал, папочка раскритиковал мои самострелы - слишком слабые рога, упругость маленькая. Я обиделся и попросил Исузиму сбить птицу над рекой. Хулиганка Исузима выстрелила не в ближнюю, которую я имел в виду, а в самую дальнюю. У меня сердце замерло на два удара, пока летела стрела, но стрела попала в цель. - Да что у вас за сталь такая? Такая сила! - удивился папа и потребовал самострел на пробу. - Хорошая сталь, - с удовлетворением произнёс я. - Спуск слабый, может сам сорваться, - сказал папа, недовольно возвращая самострел. Тут возразить было нечего: саморазрядка самострелов у нас была частым явлением. Зато стреляли они от очень лёгкого прикосновения, что для слабых рук девчонок было жизненно важно. Когда грузчики Аи оказались на отдалении, папа подозвал меня: - Не даст нам вождь Аи даром ни дерева, ни людей, чтобы морские корабли построить. У них тут крупные пещеры каждые двадцать - тридцать километров в прибрежных скалах нарыты. Еды много, лишних людей много, многие заняты такими делами, про которые у нас и не слышали. На создание всяких украшений половина народа работает. Поэтому у них тут всё чего-то стоит. Так что даже если бы он и хотел дать, свои бы ему не разрешили. А что ему предложить на обмен, я даже не знаю. Железа у них тут полно своего, моряки к нам привозили то, что изготовлено здесь. Возможно, они нам разрешат что-то сделать в обмен на труд твоих девочек. Но работать нам тогда придётся долго. Кораблей-то на вашу банду нужно очень много... - Пап, а золото у них тут ценится? - В общем-то да. А много у вас золота? - Пошли, покажу. Когда папа увидел девять рюкзаков с золотом, небрежно сваленных в углу хранилища среди подушек из травы, станин от баллист, колодами для питьевой воды и прочими ценными вещами, то остолбенел. Через минуту он отмер: - Сынок, пообещай мне никогда не бросать килограммы золота на пол, без охраны. Надо было как минимум двух охранников выставить. Я пошел за девчонками, чтобы перенесли рюкзаки и выставили охрану. В жилых пещерах рыдали девочки из нашей пещеры. Родственники уже рассказали им, что в день похищения никто из их родителей домой не вернулся. В наших условиях это значило только одно: их взяли на корабль и скормили Сгусткам Тьмы. Я поочередно обнял каждую, но их это не особо утешило. Когда я пришел, папа всё смотрел на рюкзаки. В его голове зрели какие-то планы, но со мной он ими не поделился. Предупредил только вождю о золоте не говорить. Пир в Ае был роскошным. Огромные пироги со всеми видами мяса, рыбы и дичи. Мясо жаренное, копчёное и солёное. Пареные овощи. Сладкие торты. Варенье. Хлеб всех сортов. Мы не ели хлеба со времён похищения! Про некоторые блюда я даже не мог предположить, что такие могут существовать. Здесь умели покрывать орехи твёрдой плёнкой из выпаренного виноградного сока, получалось очень вкусное сладкое лакомство. Здесь блинчики подавали не отдельно, а заворачивали в них творог (с моей точки зрения, испортили два хороших продукта, приходилось вытаскивать из рулона творог и есть отдельно то и другое). А зачем вытаскивать из яиц желток и класть внутрь смесь из орехов, чеснока и варёной свеклы, я так и не понял. В пиршественную залу пускали только ведущих специалистов и глав родов. Но даже так зал был переполнен - и это при том, что пиршественная пещера представляла из себя комплекс из трёх сводчатых пещер, соединённых небольшими проходами. От нас в зал пригласили только по четыре человека от корабля (считая папин). Для всех остальных накрыли детские столы в десяти других пещерах, совместно с детьми и взрослыми Аи. Мне было страшно даже представить, чего наши там наврут местным. Но контролировать их я не мог. Найва ещё в Мессинии сообразила, что пиров впереди будет много, и подобрала себе подтанцовку из числа тех девочек, у кого была хорошая растяжка и координация. Всю дорогу она их мучила танцевальными упражнениями, зато теперь получила неплохую поддержку. Стащить их со сцены удалось только через четыре номера. Впрочем, принимали их с большим удовольствием. Местные танцоры и певцы были очень хороши, и взрослые, и дети. Мы только успевали удивляться восхитительным номерам. А музыку и песни здесь пели те же, что и у нас, что было очень приятно, будто домой попали. Но главным номером программы были, конечно, мы. Вождь требовал обстоятельного рассказа и строго следил за тем, чтобы на каждые пять минут нашего рассказа приходилось два - три выступления артистов. Во время выступлений он заботливо потчевал нас всякими вкусностями. Мы не успели дойти даже до описания станции ведьм, когда вождь заявил, что уже поздно и такой рассказ требует продолжения назавтра. В ответ на дружный вой и требования продолжить вождь пристыдил своё племя и напомнил им, что мы гребли весь день и носили тяжести. Мы уползли с пира, катастрофически объевшись. Вождь был прав, время подбиралось к полуночи, глаза закрывались. В жилых пещерах нас встретили охрипшие от вранья девочки. Они только пришли, вечер у них был не менее тяжёлым - людей в пещере было много, и рассказчиц не хватало. У меня даже не хватило сил проверить, что они говорили. Поутру (утро началось ближе к полудню) мы обнаружили у своих кроватей кувшины с компотом и свежие булочки. Поскольку сколько-нибудь приличное время для завтрака мы проспали, день начался с обеда, столько же катастрофически изобильного, каким был пир. После обеда всех девчонок развели осматривать пещеру, а нас с папой позвали к вождю. Вождь сидел в пещере и щёлкал счётами. Он представил нам точный список, сколько будет стоить строительство корабля и еда в дорогу. К этому списку был приложен счёт за прошедший пир и за ряд будущих. - Пир тоже нам оплачивать? - спросил папа. - Нет, что вы, я приложил его только для того, чтобы вы сориентировались в ценах. Для людей, которые принесли такие новости... Одним словом, мы будем гордиться тем, что первыми удостоились чести встречать вас. Я уже отправил гонцов вниз по реке с кратким отчётом о новостях. Когда будете проплывать мимо, не останавливайтесь в каждой пещере, как бы вас не зазывали. При вашей скорости они будут встречаться вам каждый час, а то и чаще. Иначе никогда не доплывёте до дома. Мы вышлем им подробную запись ваших рассказов, пусть довольствуются этим. Теперь вы понимаете, какое угощение будут готовы выставить вам южные пещеры, чтобы услышать всё из первых уст? Папа поразмыслил, ухмыльнулся и предположил: - Любое. - Ваше счастье, что ваш сын ещё не мужчина. - Почему? - удивился я. - Подрастёшь - объясню, - отрезал папа. - Теперь о строительстве. У нас есть нужная вам просушенная древесина, у нас есть умелые работники. Но всё это чего-то стоит. Взгляните на счёт. За ознакомление с новым способом строительства кораблей я начислил вам очень неплохую сумму, согласитесь, что это очень щедро. Мы могли бы вообще ничего не платить. Ещё неплохие деньги можно выручить за старые корабли малышей, хотя они выстроены из сырого леса, имеют слишком низкий потолок и вскоре рассохнутся. Но даже суммы всех этих денег не хватит. Сколько вам нужно кораблей на всех чёрненьких? Добрый десяток. Это десяток многосотлетних деревьев и две недели работы всех наших плотников. Это очень дорого. Если у вас не хватит средств, мы могли бы попросить помощь у других пещер. Людям в беде надо помогать. Я могу обратиться к вождям других племён, чтобы они компенсировали наши затраты. Не все они согласятся, некоторые из наших соседей настоящие вредины, но это выход. В этом случае затраты падут не только на нашу пещеру, а вы когда-нибудь отплатите нам чем-нибудь полезным. Как вам такая идея? Кстати, вы твёрдо намерены везти чернокожих девочек с собой? У нас тут людей избыток, но небольшое количество мы сможем принять. Проблемы вырождения, новая кровь, вы понимаете... Они дети, привыкнут быстро. - Мы прошли несколько уничтоженных ведьмами пещер. Там можно разместить избыток людей. И вообще север не заселён, - сказал я. - При слове 'север' наши люди обычно пригибаются и плюют через левое плечо, - задумчиво проговорил вождь, - будет тяжело снять их с насиженного места. Хотя всё может быть. Нарисуй-ка схему. Пока я рисовал, папа спросил: - А сколько это будет стоить в золоте? Вождь начал считать и назвал цифру в тридцать килограмм золота. Папа возмутился - грабёж! Вождь согласился скинуть. После отчаянного торга они сошлись на двадцати килограммах при условии, что все наши будут участвовать в работах племени. Я с трудом удерживался от смеха. Папа так искренне возмущался, как будто у нас в рюкзаках не лежало сорок килограмм золота. Выйдя от вождя, я спросил: - Мы оставили в северной пещере несколько тонн золота на полу. Сбегать туда и обратно займёт неделю. Если оно тут так ценится, может, сплаваем? Папа надолго задумался. Потом сказал: - От добра добра не ищут. Здесь мы в относительной безопасности. Через пару недель у нас будут корабли и еда. А сколько погибнет при путешествии, неизвестно. Я бы не стал. Я промолчал, но папино решение мне понравилось. Вскоре начался очередной пир. На пиру мы дошли до того момента, когда покинули ферму. 'На самом интересном месте!' - кричали все присутствующие, но вождь был безжалостен и всех разогнал спать. - Ещё один такой обед или пир, и я лопну, - пожаловался я, заползая в жилую пещеру. Мои слова были встречены одобрительным смехом - это была общая проблема. - А вы в дороге как ели? - спросил папа. - Было пару голодных дней, когда пришельцы станцию подорвали. А потом на ферме объедались так, что когда корабли потащили, так я отдыхал, человеком себя почувствовал. Лёгкость в теле приятная была. - Что же вы так себя не жалели? - засмеялся папа. - Так пропадало много, жалко было. Охотницы как в лес пойдут, так такого натащат... Хорошо, если куриц или оленя - куры небольшие, а от оленя можно маленькие кусочки отрезать. Хуже всех были рябчики - у них ножки знаешь, какие большие? Как возьмёшь, так не доесть стыдно, а как доешь, так помереть хочется. А ещё мартышки любили несколько корзин чего-нибудь притащить. Мы их объедками подкармливали, а они считали себя обязанными в ответ что-нибудь принести. Фрукты скоропортящиеся, оставлять нельзя. Приходилось есть. Ужас... Чернокожие девчонки, проживавшие в одной пещере с нами, вспомнили те дни и застонали. - А на реке хорошо ели? Пещера опять застонала. Сколько мы наловленной рыбы тогда просто выкинули... - Я уже понял. А я боялся, что вы голодными были. Ну, ничего, в этом возрасте вам полезно. В рост пойдёт. Поутру мы объявили девчонкам результат переговоров. Известие о том, что придётся работать, было встречено спокойно. Пока я объявлял и отвечал на вопросы, в задних рядах многие девчонки переговаривались, не слушали меня, а кое-кто даже пихался. Я понял, что простой наша жизнь в ближайшее время не будет. Вскоре прибыли люди от вождя - знакомить с будущей работой. Развести две сотни людей по десяткам точек оказалось долгим делом, тем более долгим, что каждый из мастеров считал нужным переговорить с нами хотя бы несколько слов. Провозились почти до вечера, с перерывом на обед, на этот раз - полностью молочный. Я даже не представлял, что из молока можно сделать столько блюд. Молочные супы, муссы, запеканки, сладкие соусы, молочные коктейли... Мы опять объелись! На вечернем пиру я наконец-то добрался до описания того, как мы чистили мёртвые пещеры (про золото я, конечно, не сказал). Когда я начал рассказывать про то, как из стен выходили призраки, вождь произнёс: - Вот не надо к ночи, да такие ужасы! Всю ночь спать не буду! Я подумал, что он шутит, хихикнул и продолжил. Но по наступившему молчанию понял, что что-то не то. Вождь сидел, весь белый - белый от страха, и половина пиршественной залы тоже выглядела перепуганной. Даже в неровном свете масляных ламп и немногих свечей было видно, как они перепугались и побледнели. Я поторопился закончить: - Ну, в общем, мы их сожгли, а их души освободились. Теперь там чисто, можно жить спокойно. А потом мы поплыли дальше и дошли до Мессини. Вождь Аи отмер первым: - Знаешь, если бы ты хотел, чтобы никто никогда не поплыл севернее Мессини, ты не смог бы выбрать рассказа более подходящего. Не думаю, что хоть один из наших людей рискнёт отправиться на север, к неупокоенным духам. - Но мы же их всех сожгли... - По нашим преданиям, к северу от Мессини было двадцать пещер. Две на реке, десять на притоках, остальные на суше. Неупокоенные иногда и до нас добираются... - Ну и что? Ничего в них страшного нет. Это души людей. Надо просто найти их тела и сжечь. Они этому радуются. Все взрослые в пещере вздрогнули. - Наверное, мы встречали разных неупокоенных, но больше про это не будем, - сказал вождь и кликнул певцов. Больше в этот день рассказов не было. Ночью меня разбудили слуги вождя и срочно позвали к самому. Сказали, что на него напал неупокоенный. Я разбудил Найву, мы отправились. Вождь сидел в своей спальне и дрожал крупной дрожью. Хуже было его жене - она лежала на кровати, раскинув ноги и руки, глаза широко раскрыты и устремлены в потолок. Она ничего не видела и не слышала. Найва похлопала её по щекам, а затем затребовала настой определённых трав. Слуги помчались готовить, а я заговорил с вождём. Ночью неведомый призрак выдвинулся из стены и начал петь Холодную Песнь (так её назвал вождь). Вождь просто испугался и начал звать на помощь. Жена испугалась намного сильнее и впала в виденное нами состояние. - Зря вы их так боитесь. Единственное, что они могут сделать - это превратить вас в камень на небольшое время. Возможно, для вашей пользы. Если в пещеру проникло какое-нибудь ядовитое животное и хотело вас укусить, то призрак мог это сделать для того, чтобы оно не могло укусить камень. Стоит осмотреть пещеру. Единственное, что он может вам сделать - это напугать. Не пугайтесь, и ничего с вами не будет. Пещера у вождя очень подходила для того, чтобы играть в прятки - все стены и даже потолки завешаны тканями с красивыми рисунками. - Нет... это не то. Ты просто не слышал. В этом вое весь ужас, какой только можно собрать. Я дам тебе сколько хочешь денег, только найди тело и сожги. Пожалуйста! - вождь смотрел на меня умоляющими глазами. Прибежали слуги, принесли питьё. Вождь принял свой обычный надутый вид и приказал осмотреть пещеру. Найва силой влила питьё в рот жене вождя, аккуратно придерживая голову. Та проглотила, не приходя в себя. Я задумался. В первой пещере, когда на нас напали два злых призрака, нас защищали бабушка и мальчик. И то мы чуть не остыли от страха. Если местных посещает один из таких, то это действительно может стать проблемой. Но как мне его найти? Бабушку я вызывать не умею, а заглядывать под каждый камушек в радиусе ста километров трёх жизней не хватит. - Он был похож на кого-то из ваших? К какой пещере он мог принадлежать? Одежда, черты лица? - Нет, я видел только тень. Час от часу не легче! - В таком случае могу посоветовать только осмотреть всю местность вокруг, особенно там, куда люди ходят редко, но ходят. Все найденные тела сжечь. - Пожалуйста! Найди его! - вождь схватил мои руки, да так сильно, что я не мог их вырвать. - Я... поищу. Я заметил в дверях папу. Один из слуг что-то нашёптывал ему на ушко. Жена вождя застонала и пришла в себя. Найва откланялась, и мы ушли. - Бабушка, бабушка, помоги мне и этим людям, - шептал я по пути в нашу спальню. Но бабушка так и не появилась. - Получил персональный заказ? - спросил папа. - Угу. - Только звания истребителя призраков тебе и не хватает, - хохотнул папа. Хорошо ему смеяться! На следующий день девочки разошлись по работам. Я взял Найву, снял с работ четверых лучших охотниц и отправился бродить по округе. Папа тоже хотел пойти с нами, но вождь упросил его не отвлекаться от работ в кузне, а вместо него дал нам в сопровождение двух лучших охотников. Ранним утром третьи ворота Загородки открылись перед нами, и мы углубились в лес. В этой пещере даже загородок было много - по мере роста пещеры жители строили каменные стены всё дальше от пещеры, соответственно появлялись и новые ворота. В итоге получилось три кольца стен и трое ворот. Нас уверили, что внутри загородок каждый камешек регулярно переворачивается и осматривается - там шло очень интенсивное земледелие. Я попросил воинов провести нас по таким местам, где их люди бывают редко. Нам пришлось туго, - лес здесь был очень тяжёлым. Лес и у нас зарастает очень быстро. Если его не расчищать, то там образуются такие заросли из высоких деревьев, лиан и кустов, в которых без топора не проберёшься. Здесь же и деревья были выше, и лианы толще, и кусты колючее. - Наверное, стоит смотреть в таких местах, где когда-то была равнина, а потом вырос лес. На небольшом удалении от пещеры. Если человека настиг Сгусток Тьмы, то он, очевидно, надеялся успеть к воротам до захода Светила, но не успел. Или в пещерах 'последней надежды', - начал рассуждать я. Воины обдумали предложение и предложили несколько мест. Мы направились к первому из них, но уже через полчаса хода я заметил совсем маленький полупрозрачный силуэт. Девушка, умерла очень давно. Совсем не может поддерживать форму, черт лица не разобрать. Но она, несомненно, ждала нас. Периодически пригибаясь так, будто хотела спрятаться, она махала рукой и явно пыталась привлечь наше внимание. При этом она подносила руку ко рту, как будто желая сказать: 'Тише!'. Меня посетили нехорошие предчувствия. Я попросил Найву, Нишизуму, Исузиму и одного из воинов отстать, собрать охапки дров и развести огонь в горшочке - чтобы в любой момент устроить костёр. Полупрозрачная девушка вела нас около часа. Наша цель находилась с другой стороны от Загородки, в небольшой рощице, выросшей, наверное, лет 60-70 лет назад. Без наводки мы бы ни за что не полезли в неё - слишком низкими и густыми были здесь деревья. По пути девушка постоянно пряталась то в одном дереве, то в другом. Это ей не помогло. Перед приближением к роще она спряталась в последнем высоком толстом дереве и замахала нам рукой - туда, мол. Не успели мы сделать и трёх шагов, как почувствовали яростный вой, не слышымый простым слухом. Он гудел у нас в головах. Оглянувшись, я увидел, как огромный прозрачный мужик вытаскивает девушку из дерева. Боролись они недолго - мужик сжал девушку в шарик и закинул за лес. Мы помчались в рощу, отчаянно продираясь сквозь частые ветки. Тело рослого воина в истлевшем чёрном плаще лежало почти посередине рощицы. На левом плече виднелась огромная золотая пряжка, в руках скелет воина до сих пор сжимал самострел, богато украшенный орнаментом из кости. Копьё и нож, насколько можно было видеть, тоже были очень дорогими и богато украшенными. В рукоятке ножа, больше похожего на меч, сверкал большой прозрачный камень. Мы не успели дойти нескольких шагов, когда злой призрак переключился на нас. Полный отчаяния и злобы вой обрушился на людей. Это была не просто Холодная Песня, это была Мертвящая Песня. Да, если такой вой слышали неподготовленные местные, я понимаю их ужас перед призраками. Этот вой был даже страшнее того, который чуть не убил нас в северной пещере. Мы начали каменеть. Из ниоткуда выступил ещё один призрак и стукнул первого. Вой прервался. Перерыв в вое позволил нам схватить тело и вынести его из рощи. Злой призрак отбросил противника, тот отступил и больше не стал нападать. Вой обрушился на нас с удвоенной силой. Мы окаменели, звуки пропали. И почему некоторые так цепляются за жизнь, в которой уже ничего хорошего не осталось? Из засады выскочили девчонки, забросали тело хворостом и вытрясли жар из горшка. Куча начала дымить. Проделано это было настолько быстро, что призрак не успел накрыть их воем. Вой прекратился, призрак исчез. - Чего это он? Тело вроде не тронуто огнем? - удивилась Исузими. - Бегите, - сказал я, вытаскивая тело, чтобы оно лежало поверх веток. Из леса выскочила пара хищных ящеров. Призрак вился около них, заходя то слева, то справа, чтобы подгонять в нашу сторону. Ящеры были в панике - призраку каким-то образом удалось нагнать страху и на них. Воины Аи кинулись к деревьям. Мы даже не двинулись - было понятно, что не добежим. Костёр понемногу разгорался. Призрак убедился, что ящеры бегут на нас, и отлетел в сторону. Животные увидели тех, кого можно убить, и ринулись в атаку. Мы, конечно, проводили тренировки по уклонению от ящеров. Я слышал, что охотницы очень ловкие. Но я не представлял, что это будет сделано настолько чётко. Исузими и Нишизума сделали два шага навстречу ящерам, круговым шагом ушли от щёлкающих пастей и воткнули копья в животы. Найва при этом попала из самострела в глаз левому ящеру, а мы с двумя оставшимися охотницами - правому. Ящеры рухнули на землю. Призрак попытался что-то сделать, но разгоревшийся костёр лишил его силы. Пронёсся последний стон, и злодей исчез. Второй воин-призрак показал нам свои останки. Они лежали совсем рядом со злодеем, в той же рощице. Очевидно, пара Сгустков Тьмы застала их после вечернего обхода. Мы сожгли тело честного стражника на том же костре. Когда душа воина встал над костром и улыбнулась, его увидели даже живые воины Аи. Мы к этим картинам уже были привычными, потому просто помахали ручкой в ответ. Чернокожие охотницы слышали рассказы, а потому немного всплакнули. Мужики же рухнули на колени и залились слезами. Пришлось ждать, пока они не придут в себя. Дольше всего пришлось возиться с душой девушки. Она пришла в себя и вернулась довольно быстро, ещё костёр не успел прогореть. Потом девушка повела нас к реке и показала садиться в лодки. Пришлось посылать гонцов в пещеру, чтобы они отнесли оружие убитых и передали сведения о том, где лежат убитые ящеры. Гонцами назначили двоих чернокожих охотниц. Мы не стали ждать их возвращения и поплыли вверх по течению, плыли около получаса. Там душа девушки зависла над рекой и показала рукой вниз. Сгустки Тьмы застали её на воде! Пришлось приставать к берегу и рубить длиннющий шест с крючком на конце. Следующие три часа мы пытались достать тело со дна. Сжигали его уже на причале. Никто не мог понять, зачем мы водрузили на огромную поленницу дров комок ила и водорослей. Мы не распространялись, даже воины Аи молчали. Когда совсем слабая душа девушки поднялась над костром, её увидели только те, кто знал, на что смотреть. Все остальные рыбаки и зеваки ничего не заметили. Пока мы упражнялись с багром, с юга пришел купеческий корабль с солью и селёдкой. Вождь объявил пир. Нас пригласили в прежнем составе, мы узнали об этом, проходя через ворота. Перед пиром мы зашли к вождю, я положил перед ним золотую застёжку, ржавые ножи и самострелы. Вождь отшатнулся от этих вещей, как будто я вывалил на стол корзину ядовитых змей. Воины, которые сопровождали нас, от вещей тоже отказались. Я забрал их себе, девчонкам пообещал потом поделиться. Охотницы от меня отмахнулись. - Пап, а здесь когда-нибудь бывает день без пира? - спросил я в пещере. - При мне ещё не было. Сначала мы историю рассказывали, два дня, потом две галеры пришли, ты их видел, они свои истории рассказывали. Ты, кстати, не обратил внимания, что они ещё не ушли? Истории собирают. На пиру воины рассказали, как мы сегодня освобождали души и положили двух ящеров. Рассказ про призраков был встречен гробовым молчанием, зато история про ящеров довела публику до восторга. Воины были парнями суровыми и молчаливыми, поэтому бой описали минимумом слов: 'Они подошли к ящерам и порвали их, как щенок сандалии, пока мы лезли на деревья'. Исузиму и Нишизуму вытащили на сцену и три раза просили повторить приём (каждого ящера изображали двое мужиков, сидящих друг на друге и одетых в медвежью шкуру, голову медведя держали на палке, чтобы было похоже на зверя). Девчонки несколько удивились, но показали. Они не знали, что с ящерами почти никто бороться не умеет. После наших тренировок они думали, что на севере это распространённое умение. Вождь встал и сказал, что стоимость шкуры и мяса ящеров он полностью передаёт нашей компании. Это объявление тоже вызвало дружные крики одобрения. На следующий день начались проблемы. Я собрался помогать в кузне, когда пришла одна девочка и стала жаловаться, что её послали не на ту работу, которую обещали накануне и которая ей больше нравилась. Я ответил в том духе, чтобы она не капризничала и зашла попозже. Ну и что, что это звучало как: 'Отвали и иди собирать навоз на растопку'? У нас все уже знали, что значат эти слова, точнее, что они ничего не значат. Так папочке обязательно надо было съездить мне по ушам и отругать за невежливое обращение, причём при девочке. Потом пришли ещё девочки, потом работники Аи. Кто-то подрался, кто-то кого-то не слушался. Кузня превратилась в мой зал приёмов, работать было совершенно невозможно. В походе все знали, что нужно слушаться командиров кораблей, которые до этого были ведущими людьми своих группировок. Проблем с непослушанием не было. Здесь же местные в случае, если девочки их не слушались или спорили, не знали, что делать: лупить гостей как своих они не считали возможным, а кому жаловаться - мне или папе - не знали. Одни жаловались мне, другие - моему папе. Командиры кораблей были далеко, на своих работах, и дисциплина рухнула окончательно. К концу дня взрослые попытались применить силу и съездить самым отъявленным упрямицам по попе. После наших тренировок девчонки без труда увернулись, а кое-кто из особо упорных взрослых получил синяки. Закончилось это тем, что чернокожие в полном составе погрузились на корабли и отошли от берега на два метра. Затем они затребовали для разговора меня и вождя Аи. Папочка попытался сказать, что формально старшим в моём роду является он и что, по идее, именно он должен определять дальнейшее будущее всей моей компании. На это с кораблей ему резонно ответили, что он является старшим мужчиной в СВОЁМ роду, а в их племени старшим мужчиной является Лейтане Лунтаев, и никто другой. - Мы прекрасно могли прожить без вас и сможем прожить дальше! Не хотим получать работу от неизвестных людей! Не хотим получать тычки от чужих людей, да ещё смотреть, как Лейте позорят! - шумели самые горластые. Вождь Аи тихо смеялся, глядя на наши перебранки, потом взял инициативу на себя и начал говорить. Говорить он умел. Начал он откуда-то от сотворения мира, но через полчаса мы как-то незаметно для себя обнаружили, что все согласились на новые условия - что все работы будут идти через вождя племени Лейте Лунтаева и командиров кораблей, на мелкие группы по двое - по трое делить больше никого не будем. Правда, таких работ было немного - лесоповал да пахота. С этих работ девчонки быстренько рассосались по прежним местам - на сыроварни, к молочницам, швеям и прочим женским специалистам. Но это уже была, как выразился вождь Аи, 'совсем другая ситуация'. Папочка потешался надо мной изо всех сил: - Вот хват! Он вождь уже двух племён! Вот удивятся люди на севере, которые сейчас копают новую пещеру у залежей, когда к ним приплывёт обещанный вождь Лейте Лунтаев. А окажется, что он уже дважды вождь! Браво, Лейте! Дело происходило в жилой пещере, и все мои девчонки (весь первый корабль) тут же наставили уши: - Какая пещера на севере? Я тоже удивился: как так копают? Выяснилось, что наш хитрюга - вождь Ирлина-7 никому не сказал, что меня украли. Он разослал по всем пещерам острова приглашение совместно осваивать северное месторождение, а для этого выделить людей, средства и построить корабли для перевозки. Особым условием было то, что жителями пещеры смогут стать только дети смешанных браков - выходцы из разных пещер и их дети, обязательно под руководством 'вождя Лейте Лунтаева, у которого всё всегда получается'. Остальные считались не более чем наёмными рабочими. Первые отряды уже должны были начать вырубать новую жилую пещеру рядом с залежами. Поэтому вождь и отпустил папу на поиски, да ещё с наказом 'Без Лейте не возвращаться'. Чернокожие наши северные приключения знали только в общих чертах, про залежи железа я им не рассказывал. Пришлось расколоться. Многие из чернокожих с железом да и с самой идеей металлов познакомились на севере, и слова 'залежи обогащённой руды' произвели на них неизгладимое впечатление. - То есть это будет пещера как Ая примерно, да? Мне пришлось признать, что новая пещера, наверное, будет богаче, чем остальные пещеры острова, но до Аи нам далеко - здесь богатства копились столетиями. - А мы там сможем поселиться? - Да вас по большому счёту больше некуда девать, только туда. Кто качки не боится, станут мореходами, все жители острова боятся по морю плавать, да и жители континента тоже. Это будет очень выгодное занятие - грузы между пещерами возить, людей, рыбу ловить. А остальные как раз в пещере и осядут. Где бы ещё вам двести мужей найти... Мужики и так чаще на охоте гибнут, их мало. - Наш Лейте так заботится о нас, - засмеялись девчонки. - Вождь, вождь, мысли глубокие, дальновидные, за горизонт загибаются, - смеялся папочка. В конце первой недели ко мне пришли пять девочек и сказали, что в пещерах есть бездетные пары, желающие удочерить их. Я собрал всех своих и предупредил, что впереди нас ожидают тяжёлые переходы по морю, качка и строительство новой пещеры с самыми непредсказуемыми последствиями. Предложил всем, кто хочет, остаться в Ае или пещерах ниже по течению. В итоге в Ае осталось двадцать человек - самых маленьких или самых бестолковых девочек. Для многих выходцев из пустынных районов бестолковость не была их виной - взрослые просто не отпускали их от пещеры дальше, чем на двадцать метров. В их мире на краю пустыни жили особо крупные ящеры, и выживать на открытой местности там могли только взрослые мужчины. Чернокожие рассказывали о травоядных ящерах до пятнадцати метров в высоту, змеях толщиной в два тела человека и о тиграх вдвое больших, чем тут, на севере. В это верилось с трудом, но у меня не было оснований им не верить. Всё, что умели эти девочки - это готовить и играть. Их выдернули прямо из их 'детского сада', после чего они попали на север, где старшие чернокожие заставляли ходить в лес за дровами или охотиться, а Найва на занятиях по уклонению от хищников орала страшным ором и обзывала бестолковыми. Конечно, тёплая безопасность Аи была им предпочтительнее всех мыслимых приключений. Через две с половиной недели мы отчалили на восьми новеньких морских кораблях (не считая 'Верного'). Управляться с парусами на реке было не так удобно, как на море, и наша скорость по сравнению с гребными двухкорпусниками снизилась. Перед отплытием из Аи пришла грузовая лодка из Мессини. В лодке лежали кучи новой руды на продажу в Ае, а поверх стояли клетки с мурлыкающими мартышками. Вождь передавал наилучшие пожелания и писал, что драконов у них почти нет, и что они смогли восстановить добычу руды. Ещё он подумал, что нашим двум обезьянкам будет одиноко, и подарил нам ещё шестёрку зверьков. Мы приняли их с большой благодарностью - обезьянки стали любимицами девчонок, за право их погладить стояла очередь. Новые обезьянки оказались совершенно дикими, они даже пищу из рук людей брать не хотели. Мы приучили наших ручных обезьян кормить своих сородичей в клетках. Из рук обезьян дикие мартышки брали еду с большой охотой. Это было то ещё представление: у наших обезьян были свои 'любимчики'. Вскоре новички научились попрошайничать не хуже старых, брали еду из рук людей уже без боязни. Но на руки не шли и при открывании клетки забивались в дальний угол. Вождь Аи не обманул - крупные пещеры встречались каждые два - три часа, в них знали, что мы пройдём, и приглашали в гости. Когда мы отказывались, не обижались, просили только приблизиться к причалу, чтобы посмотреть на нас. Мы честно приближались, выходили на палубу, махали ручкой, получали наилучшие пожелания и поднимали паруса снова. Это занимало много времени, но всё равно мы продвигались очень быстро. На ночь мы останавливались в пещерах, где вслед за изобильным угощением шел ставший уже привычным рассказ с показом особо эффектных сценок. К концу путешествия мы выучили его настолько, что могли бы показывать представление, не просыпаясь. Даже Исузима с Нишизумой пресытились славой и устали показывать, как они зарезали двух ящеров. Они передоверили эту сценку другим охотницам, а сами сидели в партере и цедили компот. Обед мы тоже не готовили - во всех пещерах нас зазывали угоститься. Если мы приставали и говорили, что хотели бы пообедать, встречающие радовались и выносили разносолы в невероятных количествах. 'Ну вы и горазды трескать', - только и вздыхал дядя Андрей. Через шесть дней мы уже подходили к Алессандре - скорее морскому, чем речному порту в устье реки. Это была последняя точка, за которой нас ждал прыжок через пролив, к острову. К дому.
   Глава 18. Старый дом, новый дом.
   В Алессандре нас опять перекормили. Гуляли два дня, на третий день не досчитались десятерых девчонок. Их сманили на берег подарками и обещаниями безбедной жизни. Всего за дорогу от Аи до Алессандры нас покинуло пятьдесят человек - в некоторых пещерах им сулили очень много. Падкие на подарки 'домашние' девочки оставались в пещерах, охотницы держались на кораблях. Это было на руку нам - место на переполненных кораблях освобождалось. Алессандра была первым портом, где слышали о чернокожих. Некоторые моряки, которых уносило штормами далеко к югу, рассказывали, что там находятся большие континенты и острова, на которых живут чернокожие люди. Но эти рассказы были очень неконкретными и изобиловали ужасающими подробностями: сильные течения, водовороты, огромные морские животные, многорядные подводные скалы, обрывистые берега без гаваней, а на берегах - пустыни без источников воды. Идея 'сделать крюк и поразведать обстановку' умерла почти сразу. Такое путешествие следовало предпринимать на специально подготовленном корабле - разведчике с минимумом команды и максимумом запасов, а не на переполненных пассажирских судах. Через пять дней мы входили в крошечный порт Ирлина-7. В пути нас трясли головоноги и пробовали на зуб морские ящеры. Наши новые прочные корабли легко это выдержали. Никаких потерь, кроме синяков и шишек, не было. Порт моего родного острова мог вместить всего две галеры или три корабля типа наших двухкорпусников. Когда стало ясно, что мы становимся морским народом, вождь задумался о расширении порта. Папа говорил, что порт начали расширять. За время моего отсутствия наше племя построило новый порт, ради чего использовали детский пляж для купания. Теперь там могло поместиться ещё шесть кораблей. На наше счастье, в порту стоял только один корабль - 'Упорный', остальные были на севере. В дополнение к 'мокрому' порту наши придумали ещё специальные тележки с талями, чтобы вытаскивать корабли на причал по наклонному каменному спуску. Так в порту могло поместиться хоть тридцать кораблей. Правда, тележек было всего две. За последнее время наше племя пережило много удивительный событий, но при виде целого флота решило удивиться ещё раз. К моменту нашего подхода на берегу собрался весь народ. Над водой понеслись звуки оркестра, 'Прибытие корабля'. Когда я после папы вышел на причал, вождь решил изобразить ворчуна и недовольно сказал: - Ну почему так долго? На севере тебя заждались уже. Я увернулся от мамы, перенаправив её объятия на Найву и Масю (впрочем, не забыл погладить её по руке). Потом я спросил у вождя: - Мы найдём, где разместить сто пятьдесят человек? - Сто пятьдесят? - недоверчиво произнёс вождь. В следующую секунду надменно - шутливый вид с него слетел, так как на берег начали сходить чернокожие. Над причалами воцарилась тишина. За последнее время я наблюдал эту картину множество раз, а потому начал распоряжаться - какой корабль вытаскивать на берег, какой вести в детскую лагуну, что разгружать первым, что вторым. - Он теперь вождь, ставь ему на пиру кресло рядом с собой, - сказал папа вождю, не переставая обнимать слегка ослабевшую в ногах маму. - Так и сделаю, - крякнул вождь. А потом, разумеется, объявил пир. При слове 'пир' мне стало дурно, хотя пятидневный переход несколько ослабил мою нелюбовь к пирам. Дома всё было так, как мы оставили несколько месяцев назад. На рабочем столе лежали детали парусного кораблика, над которым я работал в тот день, когда нас украли. На столе Найвы лежали узоры из бересты - она баловалась ими за день то того. Наши лежанки были заправлены точно так, как мы их оставили. Только мы за это время стали другими. Найва первым делом кинулась проверять, на месте ли её книга (она оставляла книгу дома в тот день). Книга была на месте. Пока я стоял и осматривал детскую, прибежала посыльная от второго корабля. Кто-то с кем-то подрался, кто-то был недоволен тем, как их разместили, и все требовали моего присутствия для немедленного решения разных затруднений. Я понял, что жить в своей детской не смогу, и перенёс вещи в пещеру, где разместился первый корабль. Это было очень правильное решение: вплоть до начала пира я отвечал на вопросы, распоряжался размещением сотен грузов и искал помощников среди одноплеменников, чтобы те познакомили девчонок с нашей пещерой. Вырваться домой удалось буквально за несколько минут до начала пира. Мама уже немного отошла от первого шока. Майлайтин частично рассказал ей о наших приключениях (Найва готовилась к выступлению на пиру, папа занимался организацией с вождём). К моменту моего появления мама раздумывала, не впасть ли ей во второй шок - некоторые приключения были несколько рискованными. Мася, не особо подумав, начал рассказ с самых ярких картин путешествия - со сражений с ящерами, злыми призраками и драконом. Я немного успокоил мамочку, сказал, что путешествие было долгим, скучным и что мы сильно объелись. Мама, как мне показалось, не поверила. Но уже пора было идти на пир. На пиру меня и правда усадили рядом с вождём, между ним и папой (как выразился вождь: 'Для того, чтобы папа мог дать тебе вовремя подзатыльник, если заврёшься'). Вождь объявил первую здравицу в честь тех, кто 'вернулся из-за края света', после чего всем разнесли первое угощение - пирожки с мясом и питьё. Вслед за этим настала моя очередь - я встал и начал рассказывать нашу повесть, от многократных повторений больше похожую на песню. Девчонки на сцене изображали всё в картинах. В нужных местах я делал паузы, чтобы дать им показать свои сценки. Ради такого случая даже Исузима с Нишизумой вышли на сцену. Представление было настолько красочным и отработанным, что кое-кто из моих одноплеменников как не донёс пирожок до рта перед его началом, так и просидел до самого конца с открытым ртом. После второй перемены блюд, когда внесли горы мяса, на сцену вышли Найва, Макуна и Квалта. Помогала им Найвина группа поддержки. Они танцевали тот самый танец, который Найва с Макуной репетировали перед похищением, со стучащими туфлями. На время отсутствия Найвы её заменили Квалтой, зато теперь они могли отработать танец втроём. Смотрелось это очень эффектно, но члены моего племени почему-то вместо того, чтобы сразу хлопать, сначала прослезились. - Пап, а чего они плачут? - спросил я. - Потому, что возвращение Найвы было абсолютно нереальным, а танец здесь на сцене - ещё более нереальным. - А почему они не плакали, когда я рассказывал? - Потому, что ты мужчина. Тебе положено выпутываться из разных трудностей. Остальные номера были не хуже - как те, что показывали артисты нашего племени, так и те, что разучили чернокожие девчонки. Среди них нашлось много талантов, многие хорошо пели или танцевали. Впрочем, мне много внимания уделить им не удалось, так как вождь завёл разговор об очень важных вещах. В моё отсутствие он решил осваивать северное месторождение совместно с другими пещерами, для чего почти честно рассказал им о северных сокровищах (о запасах очищенной руды на кораблях другим пещерам не говорили, все думали, что придётся рыть новые шахты). Делалось это от моего имени, как от имени человека, 'которому всё удаётся'. Вождь подкупил всех предложением сразу установить такой закон, чтобы членами нового племени могли становиться только те, кто женится или выйдет замуж за людей из других пещер. Остальные считались наёмными рабочими и не могли находиться на севере более четырёх месяцев подряд. К настоящему моменту первая партия рабочих уже должна была высадиться и начать рыть жилую пещеру. Во многих пещерах снаряжались корабли с продовольствием и новыми рабочими. Мне подобрали советников, точнее, тех, кто первое время реально будут управлять новой пещерой. Это всё были взрослые дядьки, представители разных пещер, но их жёны были детьми по обмену и происходили из других пещер. - И что бы вы делали, если бы я не вернулся? - Назначили бы другого вождя. Но это привело бы к ряду сложностей. Очень больших. Но давай лучше подумаем, что делать с твоими чернокожими рыбками... В ходе дальнейшей беседы мы чуть не подрались. Вождь обобрал меня, как ореховое дерево нум. За продовольствие и одежду для девчонок мы вынуждены были отдать всё золото, да ещё и оставались должны кучу железа. К концу праздника я уже смотреть на него не мог, зато вождь был очень доволен и непрерывно смеялся. Деваться мне было некуда: кормить девчонок было надо, а на одной рыбе долго не просидишь. Условились, что через неделю весь наш флот уйдёт на север, в новую пещеру. Следующий день начался с того, что дядя Андрей через собачку шепнул мне: - Я тут случайно углядел один ваш корабль. Он уже трое суток болтается недалеко от Вертулии и не двигается с места. Сплавал бы ты, посмотрел, в чём там беда. Оружия возьмите побольше. Я сходил к вождю и сказал, что мне приснился сон о неподвижном корабле. Вождь верить сну и выделять корабль отказался: - Там должен быть один корабль, 'Смелый'. Но он ловит рыбу для Вертулии и вряд ли отойдёт от неё дальше, чем на дальность прямой видимости. Тогда я собрал команду из своих чернокожих и спустил на воду 'свой' первый корабль. Вождь удивился и послал с нами трёх рыбаков и четырёх воинов. Через два дня мы подходили к медленно дрейфующему по ветру 'Смелому' (это был новый парусник, построенный в нашей пещере в моё отсутствие). Паруса не спущены, но никак не закреплены, на мостике никого, окна мостика открыты. Мы медленно приблизились. Все держали наготове оружие и вёсла, чтобы сразу начать стрелять или удирать. Но ничего не происходило до тех пор, пока мы не подошли на расстояние десяти метров. Из мостика выскользнуло длинное тело, плюхнулось в воду и быстро поплыло к нам. Это был какой-то новый, невиданный нами до сих пор зверь. Он был похож на змею, но диаметр тела вдвое больше, чем у человека. В самом начале, сразу за головой, находились небольшие лапы. Такие же лапы находились и в самом хвосте. Впрочем, небольшими они казались только по сравнению с телом, по размеру и толщине они были больше, чем руки взрослого человека. Несомненно, сила в них была страшная, и заканчивались эти лапы длинными острыми когтями! Воин, стоявший на управлении баллистой, струсил и прыгнул в люк поплавка. Стоявшие на мостике девчонки и воины разрядили свои самострелы, после чего последовали примеру первого воина. Стрелы ручных самострелов шкуру морского змея не пробили, брошенное копьё тоже отлетело от грубой кожи (или чешуи?). На входе в люк образовалась пробка из тел. Я понял, что в поплавке скрыться не успею, и полез на мачту. Из мостика 'Смелого' показался второй морской змей, он тоже плюхнулся в воду и поплыл к нам. Судя по более яркой раскраске, это была, скорее всего, 'она'. Теперь становилось понятно, что произошло на 'Смелом'. Пара морских змеев решила устроить себе на нём любовное гнёздышко, а все люди спрятались в корпусах. Интересно, жива ли ещё команда? Теоретически, может быть жива, если все успели запереться в поплавках. Пока я карабкался на мачту, все наши успели заползти в поплавок и задраить люк. Змей залез на мостик, изучил внутренности и посмотрел на меня долгим немигающим взглядом. Я показал ему язык. Зверюга начала карабкаться по мачте, спирально обвиваясь вокруг толстой столбовой мачты и помогая себе лапками. Я впервые пожалел, что у нас такие толстые мачты - по тонкой мачте в одно дерево он не смог бы залезть. А я думал, что он не сможет меня достать - длина у него была метров десять, меньше, чем наша мачта. Попытка попасть змею в глаз из самострела закончилась ничем - он просто убрал голову в сторону, стрела попала в плечо и отскочила, слегка поцарапав кожу. Я достал копьё, зажал в левой руке фал и прыгнул на зверя. Он такого не ожидал и замер в удивлении. Очень кстати! Я всадил копьё прямо ему в глаз, не помогло даже бронированное веко. Правда, моё чудное копьё застряло в черепе у зверюги. Левую руку обожгло - я не смог удержаться и проскользил по веревке почти до палубы. Наверняка кожа содрана и на ладони, и на пальцах... Но беспокоиться об этом было некогда - второй морской змей заползал (или заползала?) на палубу. Я принялся карабкаться по вантам обратно, на верх, при каждом прикосновении чувствуя, как болит левая рука. Тело первого морского змея рухнуло в воду. Его подруга издала гневный вопль и последовала за мной. Я понял, что долго не продержусь, и коснулся голубого кристалла. Я подумал Найве: - Пожалуйста, передай той зверюге, что передо мной, чувства страха или чувство большой любви ко мне! Найва откликнулась сразу, но она была вне дома, в школе. На наше счастье, началась перемена. Найва помчалась домой, а я принялся убегать от морского чудовища, ползая по тросам между фок- и грот-мачтами. Чудовищу приходилось залзить то на одну, то на другую мачту, но всё равно оно пару раз чуть меня не достало. Через несколько минут Найва подумала мне: - Готово! Я включила питание. Давай картинку чудовища! Я передал сестре образ змея. Найва что-то сделала, чудовище дёрнулось, но потом продолжило преследование. - Не получилось, - подумал я сестре. - Это я ему страх пыталась внушить, но оно, видимо, не поверило. Наверное, ты не очень страшно выглядишь. Ладно, попробуем по-другому. Сейчас я ему усилю любовь к дружку. На этот раз всё сработало - морской змей вдруг начал вертеть головой, ища своего партнёра, а затем сполз с мачты и плюхнулся в воду. Под водой началась свалка - то ли на запах крови приплыли другие хищники, то ли второй морской змей пытался защитить первого от зубастых рыб. Я начал сомневаться, что лучше - спуститься и попытаться спрятаться в поплавке, с хорошим шансом никогда из него больше не выбраться, или остаться на мачте и стать добычей какого-нибудь головонога. Время текло, ничего не происходило. Через пять минут я рискнул спуститься и постучать в поплавки. Наши храбрые воины отважились немного приоткрыть люки. - Вылезайте и становитесь на баллисту. Они больше не появлялись. Как увидите - стреляйте или старайтесь попасть копьём в глаз. Бинты для перевязки захватите... Двое воинов рискнули встать к баллисте. Исузима перевязала мне руку с бальзамом от ран и юркнула обратно в поплавок. Через десять минут появились моряки и начали грести. Мы подошли к 'Смелому'. Я перепрыгнул на его мостик, следом за мной посыпались все воины. К баллисте встали девчонки во главе с Исузимой. Баллиста 'Смелого' была разбита на мелкие кусочки. На мостике виднелись костяки двух моряков - змеи объели их до последнего кусочка. Воины принялись стучать в поплавки, оттуда послышались стоны, а потом люки открылись. Из них высунулись патлатые головы моряков. И тут из-под воды поднялась голова второго морского змея. Она поднималась и поднималась, пока не поднялась почти на три метра. И как ей это только удалось? На её несчастье, она выскочила из воды прямо перед нашим кораблём. Исузима не дремала и влепила стрелу точно посередине тела, прямо под головой. Морской змей рухнул в воду и больше не показывался. - Теперь можно вылезать? - спросил моряк из левого поплавка 'Смелого'. - Наверное, можно, - сказал я спустя минуту. В поплавках 'Смелого' обнаружилось двенадцать детей по обмену, которых вождь Вертулии просил отвезти в нашу пещеру. Все эти пять суток они просидели в поплавках и натерпелись большого страху. История, которую рассказали моряки 'Смелого', была вполне ожидаема. Они как раз открыли люки и собирались заменять несущих ночную вахту моряков, когда через открытые окна мостика внутрь забрался морской змей и загрыз пару матросов. Остальные успели спрятаться и задраить люки, но лишились возможности бороться с чудовищами. - Нужно будет поставить на все окна железные решётки и запретить открывать их полностью, - подумал я вслух. - А что это у тебя с рукой? - спросил тот же матрос. - Защекотал змея до смерти. Кожа у него шершавая, руку стёр, - ответил я и ушел к себе на корабль, баюкать начинавшую болеть всё сильнее руку. Уже забравшись в поплавок, я понял, что никто на моём корабле не знает, каким образом мне удалось прогнать ящера. Ничего, догадаются, копья-то у меня больше нет... Через два дня и ночь мы входили в порт. Рука болела ужасно, из-за чего я был мрачен и неразговорчив. Найва встретила меня известием о том, что бабушка замучила её требованиями сжечь тело. Пришлось вместо отдыха идти уговаривать родителей и дедушку составить нам компанию в путешествии на северный утёс. Но ещё до путешествия пришлось гасить десяток конфликтов между чернокожими девчонками. В моё отсутствие, в условиях относительного безделья, они оказались очень изобретательными в деле организации ссор. Был и серьёзный проступок - Нишизума пырнула Песту ножом, и довольно глубоко. К моему прибытию она сидела в одиночке под замком, а Песту выхаживали родители. Я уговорил нашего вождя отложить это дело до вечера, а сам выбрался с семьёй на северный утёс. Костёр принял тело бабушки с весёлым потрескиванием. Душа бабушки задержалась над костром очень надолго, она всё махала и махала нам рукой. Должно быть, она потратила на это все её силы. Мама и дедушка так ничего и не увидели, кроме смутной тени, бабушку узнал только папа. Глядя на то, как из его глаз скатилась единственная слезинка, я понял, что заканчивается целая эпоха. Больше у нас не будет защиты в виде доброго призрака бабушки. - Мне это кажется или детство закончилось? - мысленно спросила Найва, прикоснувшись к амулету на шее. - Думаю, оно закончилось тогда, когда чернокожие выгнали нас из стрелковой пещеры на холод, - ответил я. Вечером судили Нишизуму. Вождь собрал Главного Ведуна и всех ведущих специалистов. - У нас в пещерах в детских драках запрещено применить оружие. Никто даже из взрослых не может выстрелить или порезать другого человека, кроме как по разрешению суда. Детям применять оружие запрещено вообще. Нарушение этого закона карается изгнанием из пещеры поздно вечером. У вас другие законы? - начал вождь. - У нас тоже запрещено, - ответила Нишизума, глядя прямо на вождя. - Тогда почему ты его порезала ножом? - Он повалил меня на пол и пытался убить ударами ног. По версии Нишизумы, Песта сначала дразнил и обзывал её, а когда она ответила тем же, начал драться, бить ногами в живот и голову. Песта, которого принесли на носилках ради такого случая, рассказал другую версию - будто это Нишизума толкнула его в узком коридоре, чтобы пройти первой, а в ответ на протесты грубо обругала. - Наша пещера не такая уж большая, ты могла кричать и звать на помощь. Применять нож не было необходимости. - Ага, а за это время он мне что-нибудь сломал бы. - Это не извинение! По закону, ты теперь должна покинуть пещеру, и звери теперь тебе всё переломают. Что меньше? Лейтане, вождь чернокожих, что скажешь? - зарычал вождь. - Я давно знаю Песту. Он часто издевался над слабыми просто ради удовольствия поиздеваться, это все знают, спросите любого в школе. Поэтому я верю Нишизуме. Но она тоже очень горячая, тоже могла обругать первой. Думаю, они друг друга стоят. - Я не могу найти смягчяющих условий. Изгнание из пещеры. Если переживёшь ночь, получишь продовольствие на следующий день! - вынес решение вождь, - Есть протесты у знатоков законов? У Главного Ведуна протестов не было. Я попросил милосердия - Нишизума привыкла к постоянной опасности и угрозе нападения, могла действовать по привычке. Суд отказал. - Подумаешь, переночуем в корабле пару ночей, не в первый раз, - сказал я Нишизуме. Та удивилась: - А тебе-то это зачем? - Но так как я тебя оставлю? Ты же из моего племени. Нишизума удивлённо замолчала. Составить нам компанию вызвались ещё семь девочек из команды Нишизумы. Мы решили, что безопаснее будет немного отойти от берега, а утром пристать обратно. Перед тем, как задраивать люк, вся восьмёрка со смехом накинулась на меня, связала и сдала на руки моему папочке. Вывалили из люка корабля, как куль с зерном. Я ругался самым страшным образом, но это не произвело ни на кого ни малейшего впечатления. Хитрюги заранее сговорились меня не брать в море, и папочку подговорили. А я ещё удивлялся, почему отец стоит в стороне и не делает попыток отговорить меня от ночной прогулки. - Извини, Лейте, но ты - тот, кто говорит с ветром, тот, кто может зарубить морского змея, хищного ящера и научить других, как это делать, ты не должен рисковать. Да, я из твоего племени, но тут я позволю себе не подчиниться, - сказала Нишизума и отчалила. Я стоял, привалившись спиной к папе, и глотал слёзы, глядя на то, как мой корабль отходит от берега (корабль Нишизумы был вытащен на берег, его решили не трогать). Папа обнимал меня и молчал. Ночью я подумал, что Нишизума вполне могла украсть судно и отправиться искать свой дом в южных землях, что всё это было заранее разыгранной комедией. Но поутру корабль пристал к причалу, да ещё с грузом рыбы. Думаю, Нишизума не до конца поняла, почему я её так радостно обнимаю. Рыбу мы продали нашему вождю по самой высокой цене, хотя он не хотел брать. Через день мы уходили на север. Я даже не представлял, насколько много продовольствия и инструментов мы купили. Цифры на бересте казались небольшими, но когда мы начали всё это носить... Погрузка затянулась до обеда. Отчалили мы ближе к вечеру, после небольшого пира. Даже Нишизуму на него пустили, правда, под конвоем двух воинов. Накормили нас так, что не хотелось есть весь следующий день. Перед отплытием ко мне пришла Лайта, старшая подруга Найвы, и со слезами умоляла взять её на север. Оказывается, её мать уже несколько раз пыталась выдать дочку за разных противных и богатых стариков. В один из таких дней Лайта убежала в лес с твёрдым намерением не возвращаться - это был как раз тот день, когда мы её впервые встретили. Мама на время затихла, но в последние дни утроила усилия. Я согласился и сходил к вождю, чтобы согласовать нового члена похода. Вождь отпускать Лайту не хотел, говорил, что одинокая девчонка будет нам только обузой и погибнет без присмотра, но потом разрешил. Я обнял родителей, дедушку, Найву, Масю, и мы отчалили. Речь о том, чтобы отпустить с нами Найву, даже не шла - её не отпустили бы ни вождь, ни родители. А держать взаперти полторы сотни девчонок, которые хотели начать обустраивать себе новый дом, тоже не было никакой возможности. Команду шахтёров, которые должны были вырубить новую пещеру, мы встретили в море, напротив скал, которые они должны были интенсивно рубить. Шахтёры сидели в своих кораблях и резались в карты. Я разозлился невероятно - вслед за нами должны были прибыть корабли с животными, с семьями мастеров... В Зирании мы подобрали несколько семей, в том числе дядьку Иригама - моего нового Мастера Припасов, а точнее - реального главу племени. Когда мы с дядькой Иригамом перешли на корабль главы шахтёров, тот начал объяснять: - Понимаете, тут вот какое дело... Тут вопрос уровня повыше нашего. Мы вырубили главный зал и несколько малых залов, всё, что от нас требовали, а потом подумали, что жившие тут раньше люди могли копать шахты для добычи железа и что эти шахты могли остаться. И решили мы их найти. Чтобы зря лишнего не копать, как понимаете. - И как, не нашли? - хмыкнул я. - Нашли, молодой командир, нашли. Но там кое-кто жил. Мы не знали... Мы не хотели..., - далее речь главы шахтёров стала несколько неразборчивой. Ценой больших усилий из него удалось получить следующую историю: В старых шахтах жили создания, немного похожие на человека, но по виду ближе к обезьянам. Всё их тело было покрыто длинным чёрным мехом. Они были выше людей в полтора раза и в разы сильнее. Шахтёры этого не знали и ещё на дальних подходах к шахте подстрелили их женщину. Когда они разобрались, кто живёт в шахте, и когда человекоподобные поняли, кто убил их подругу, возникло жёсткое противостояние. Черношкурые начали нападать на людей. Шахтёры бросили новую пещеру, укрылись на кораблях, где и играли в карты целую неделю до нашего прибытия. - А собаки у них - вообще ужас, мне по пояс. Мы не могли оставаться под угрозой постоянного нападения, но и убивать черношкурых тоже не считали возможным без вашего решения, - закончил свой рассказ начальник шахтёров. - Это вы, пожалуй, правильно решили, - вынужден был признать я, - если у них есть собаки, значит, они понимают смысл идей 'дружба' и 'сотрудничество'. - Найва, ты что-нибудь читала про черношкурых? - мысленно спросил я сестру, прикасаясь к амулету на шее. Удивительно, но сестрёнка, находившаяся за много сотен километров, в нашей родной пещере, меня услышала. - Прижми нос пальцем и спроси, такой ли у них нос? - скомандовала Найва. - Да-да, точно такой, - закивали шахтёры. - Теперь растяни глаза пальцами и спроси, такие ли у них глаза? - Да-да, точно такие, - подтвердили шахтёры. - Теперь согнись, как старый дедушка, и спроси, так ли они ходят? - Да-да, вот такие они и есть, - ещё более удивлённо подтвердили шахтёры. - Ну вы влипли! Это очень сильные и выносливые существа. Они умные, немного могут говорить, могут изготавливать простые инструменты, понимать смысл простых дел. Раньше в богатых семьях их держали в качестве 'младших' членов семьи, они простые работы делали - стирали, убирались, посуду мыли. Ещё их на тяжёлых работах использовали. Но их воспитывали в семье с самого детства, как своих детей. Я мельком видела описание в библиотеке ведьм. А что вы будете делать с дикими, я не представляю. Скорее всего, это выжившие 'младшие' члены семей тех, кто раньше работал в шахте. Можно попробовать применить устройство внушения, чтобы подружиться. Но шансы невелеки. Глядя на моё помрачневшее лицо, шахтёры заметно испугались. - Мы попытаемся подружиться, - сказал я. - А может, перестреляем их? Нас тут больше трёх сотен самострелов, вряд ли их там живёт больше, чем на шесть выстрелов, - предложил дядька Иригам. - Живые они ценнее. Они будут нашими слугами, руду будут копать и дрова рубить. Взрослые посмотрели на меня очень долгими испуганными взглядами, но спорить не стали. На следующий день мы пошли к пещере человекоподобных. Путь пролегал по широкой каменистой долине, оставшейся, вероятно, ещё с тех времён, когда действовал древний порт. Впереди шли чернокожие девочки, за ними шли вооруженные мужчины. Я шел впереди всех вместе с Нишизумой и Исузимой. Девчонки несли с собой мартышек. Позади моряки с нашего корабля катили две пушки. Ещё на пути с континента я поделился с папочкой наблюдениями о стрельбе скорострельной пушки. Мы долго думали, как сделать нечто подобное, но так ничего и не придумали. Всё, до чего мы додумались - это сделать круглую трубу, заложить в неё небольшую, но прочную стрелу, а сзади пристроить сосуд со сжатым воздухом. Воздух предполагалось накачивать насосом с приводом от ног. Папа сказал, что для того, чтобы сделать длинную трубу, придётся создавать специальный станок. Такой, который крутил бы заготовку точно и без сильного биения. Дядя Андрей, посмотрев на эскизы наших идей, притворно заплакал: 'Ах, какие хорошие были хищные ящеры, большие такие, с хвостиками!'. Я удивился. - Вы сейчас изобрели токарный станок и пневматическую пушку. Это очень мощное оружие, если сделаете достаточно прочный сосуд для сжатого воздуха, то очень быстро перестреляете всех хищников. И будут у вас вскоре по всей планете, как у нас, везде торговые ряды длинной в километры, а в редких зазорах между ними - борцы за сохранение экологии, - пояснил дядя Андрей. Я из его пояснения, впрочем, мало что понял, но переспрашивать не стал. Дяде Андрею был свойственен тяжеловатый юмор. Первые четыре пушки были готовы только к нашему отплытию. Пробные стрельбы вселяли надежду - стрела легко пробивала шкуру хищного ящера, правда, накачивать сосуд для нового выстрела приходилось почти минуту. Так что об истреблении хищников речи не шло, в лучшем случае мы могли защитить подходы к пещере. В пути мы испробовали пушку на головоноге. Получив стрелу, головоног не умер, но погрузился под воду и обратился в бегство. Я понял, что одним из главных продуктов нашего экспорта, кроме руды и железа, будут пушки и стрелы для них. Сейчас мы взяли пушки как защиту от неожиданностей. Применять их против человекообразных смысла не было, слишком медленно они стреляли. А вот как защиту от ящеров или тигров их стоило взять. Идти до старой шахты пришлось почти два километра. Триста человек, идущие с большими промежутками, выглядели очень впечатляюще. Когда мы подошли к пещере человекообразных, то увидели, что наша толпа произвела на них нужное воздействие. Воины племени с копьями в руках начали выползать наружу, но с заметной неохотой. Они постоянно оглядывались на вход в пещеру. Наше нахальное наступление испугало их, хотя воинов, возможно, у них было намного больше. Мы остановились, не доходя двадцати шагов до первых рядов. У человекообразных вперёд вырвался самый крупный самец, он зарычал и бросил копьё. Копьё с огромной силой воткнулось в землю перед моими ногами. Я видел, что копьё летит не в меня, и потому не сделал шага назад. Женщина, стоявшая за спиной вожака стаи (или главного воина?), сразу подала ему новое копьё. Я отметил, что воин кинул копьё очень точно и очень быстро. Если начнётся драка, то они с такими копьями на небольшом расстоянии закидают нас - они кидают намного быстрее, чем мы перезаряжаем самострелы. А ещё под ногами у воинов крутились поистине огромные собаки - я таких никогда не видел. Проклятие, они по весу больше меня, наверное, раза в полтора. Если ещё и они примут участие в драке... Я вызвал Найву, передел ей образ главного воина черношкурых. Найва ответила, что начинает внушать ему самую горячую любовь ко мне. Меня затопила волна ласки и нежности. - Да не мне внушай, а человекоподобным! - подумал я Найве. - А я ему и внушаю, это тебя краешком задело! - обиделась Найва. - Тогда уменьши силу, а то они неладное заподозрят. Не думал, что ты умеешь так интенсивно любить. - Что вы вообще знаете о девочках... - Нишизума! Давай твою мартышку. Нишизума сняла с плеча мартышку и передала её мне на руки. Я протянул руку, взял из поданной корзины персик и передал его мартышке, а затем поставил её на землю и подтолкнул в сторону черношкурых. Глупая мартышка сожрала персик в три укуса, не пережёвывая. Племя больших человекообразных с интересом наблюдало за маленьким человекообразным. - Нишизума! - А я что? Я ими не командую. Они сами по себе живут. Я взял второй персик, всучил его мартышке и пинком направил её в сторону черношкурых. Вообще-то мартышки показали себя очень сообразительными - иногда можно было попросить их отнести тот или иной инструмент кому-нибудь, кто находился на верхушке мачты, чтобы самому не лезть. Но тут мартышка сделала пару шагов и задумалась. Я подумал, что она совершенно правильно боится собак человекоподобных, и попросил Найву внушить собакам нежность к мартышкам. Потом взял вторую мартышку, дал её персик и показал на строй впереди. Получив компанию, первая мартышка наконец-то решилась и на трёх лапах побежала к чёрному воину. Подбежав, она протянула ему персик. Гигантские собаки, которые до этого гавкали, не переставая, замолкли, глядя на то, что будет дальше. Вторая мартышка вручила персик воину рядом. Главный воин немного поколебался, но затем нагнулся и взял персик. Мартышка улучила момент и молниеносно взобралась ему на шею. Воин дёрнулся, чтобы проткнуть обезьянку копьём. Да, этого момента я не учёл. Мы-то привыкли, что обезьяны ходили по нам, как по палубе, а черношкурые наверняка примут это за нападение. Но ничего страшного не произошло. Мартышка начала с удовольствием копаться в шерсти у главного воина, что-то там выискивать и засовывать в рот. Это человекообразные понимали. Воин зажмурился от удовольствия. Вторая мартышка последовала примеру первой. Я поставил перед строем корзину с фруктами и попросил девчонок отозвать мартышек. Но мартышки в ответ на призывы только защёлкали зубами - очевидно, копаться в густой шерсти было куда интереснее, чем в тощеньких человеческих волосах. Я передал Найве образы остальных воинов и попросил пройтись по ним внушением дружбы к людям. Найва с удовольствием выполнила. Воины заметно расслабились. - Ах вы ж предатели! - ахнула Нишизума. Племя человекообразных смекнуло, в чём суть сцены, и начало хихикать. Я скомандовал отход. Мы сделали несколько шагов назад, а затем развернулись и пошли в нашу новую пещеру. За нашими спинами оставалось пять корзин с разными фруктами. Через пятьдесят метров мартышки нас догнали с громкими протестующими криками. Девчонки взяли их на руки. Новая пещера была совсем маленькой, но зато с правильными двойными воротами. В ней не было горячей воды, всякому, кто хотел помыться, приходилось таскать дрова и греть большой котёл. Но зато это была наша пещера. За последнее время мы так привыкли спать все вместе, в больших пещерах, покорабельно, что почти не почувствовали разницы, когда заняли пять залов, первоначально предназначавшихся для хранения разных продуктов. В следующие дни шахтёры принялись углублять ходы и строить небольшие пещерки для семей. Они пробивали воздуховоды вентиляции, обустраивали жильё, а мы ходили на охоту и за дровами. Я попросил всех при встрече с челвоекообразными всегда угощать их чем-нибудь - сухофруктами или копчёным мясом, что найдётся, и всегда держать в карманах запас угощений. Когда через несколько дней около пещеры появились любопытствующие разведчики черношкурых, охранники, предупреждённые мной, зазвали их внутрь и показали пещеру. Я вызвал Найву и попросил обработать пришедших излучениями дружелюбности. Найве пришлось срываться с уроков, но просьбу она выполнила. Человекообразные поначалу дичились и при встрече в лесу пытались конкурировать за пищу, но быстро сообразили, что охотиться с нами куда полезнее, чем противостоять - самострелы приносили куда больше пользы, чем их копья. Дичи вокруг было много, и я просил всех охотников делиться частью добычи с человекообразными. Закончилось всё тем, что в голодные дни некоторые из черношкурых заходили к нам столоваться. Их кормили объедками и недоедками, приучали к кашам. А через два - три года их дети начали понимать наш язык (старшие человекообразные язык людей забыли, а своего не имели). С этого момента всё пошло намного легче... Через год после нашей высадки на севере дядя Андрей сказал, что его народ снимает наблюдательную станцию с нашей планеты. Язык они выучили, новых технологий не предвиделось, а потому начальство не могло больше тратить средства на 'примитивную планету'. Рейтинг сериала тоже упал, он перестал приносить доходы. Никому не было интересно смотреть, как мы плавим руду и отстреливаем ящеров, как в тире. Мы пожелали дяде Андрею, Вове и Марусе всего хорошего. С этого момента моя и Найвина собачки стала неподвижными игрушками. А жаль. Космическая разведка иногда нам очень даже помогала. Собачки оживали с тех пор только два раза. Один раз совсем ненадолго, через год после улёта. Дядя Андрей попросил организовать убежище для тех космических кораблей, которым будет нужен ремонт. Мы согласились. Убежище комнада неразговорчивых техников вырубила из скалы за три дня прямо над нашей головой. Второй раз собачки ожили, когда мы ездили жениться. Эту историю пришельцы записали во всех подробностях для своего сериала.
   Глава 19. Послесловие.
   Татьяна и Денис. - Я больше не буду прыгать через подпространство, - категорично заявила Татьяна, русоволосая девочка 13 лет (штатный сотрудник службы Космической Разведки РФ с 6 лет, характер капризный, но ласковый, основное направление работы - изучение языков варварских планет). - Танюша, умничка мамина, ну продержись ещё немного! Всего три прыжка, и мы дома, на базе! - попытался уговорить её Денис, мальчик 15 лет (штатный сотрудник службы Космической Разведки РФ с 7 лет, характер устойчивый, покладистый, отмечались самонадеянность и легкомыслие, основное направление работы - пилотирование транспортных кораблей, дополнительное - изучение языков варварских планет). - Если ты не заметил, меня только что вырвало. К базе ты привезёшь мой хорошо сохранившийся трупик. Минимум три дня отдыха, и, желательно, на планете, а не в космосе. Я согласилась пропустить три предыдущих прыжка, так как там не было гостиницы. А здесь она есть! Так что связывайся с ними и спускай корабль! - Местным придётся платить массой ресурсов! Это дорого! - Право отдыха записано у нас в контракте. Пусть штаб и платит, не разорится! Денис обречённо начал вызывать планету. Ответили им на удивление быстро. Высокий голос на неплохом русском произнёс: - Гостиница 'Железная гора' слушать! - Я думал, они три часа будут искать тех, кто говорит на русском, судя по журналу посещений, у них десять лет никого не было, - проворчал Денис и запросил посадку. Через один час и двадцать минут их корабль плюхнулся на вырезанную лазером площадку в прибрежных скалах. Невдалеке шумел океан. - Интересно, у них лежаки на пляже есть? - полюбопытствовала Танечка, снимая аварийно-спасательный скафандр и облачаясь в тяжёлый защитный скафандр для выходов на планеты. Денис ничего ей не ответил, поскольку был занят открыванием двери и спуском трапа. Они вышли на скальную площадку и осмотрелись. Их корабль, ещё горячий после прохождения атмосферы, стоял в небольшой ложбинке, образовавшейся после того, как строители косморазведки вырезали часть склона горы. Ветер нёс по небу серые тучи, его порывы едва не опрокидывали. Шум океана здесь был слышен намного лучше. Океан не просто шумел, он грохотал. Хотя термометры скафандров показывали двадцать семь градусов, о пляжном отдыхе как-то не думалось. В скале открылась дверь, и из неё появилась совершенно нагая девушка, если не считать одеждой пояс с ножом в ножнах. На аборигенке горело защитное поле, генерируемое подвешенным на том же поясе защитным устройством устаревшого типа. Девушка была ростом чуть ниже Дениса, от людей она отличалась только стоячими ушками на верху голову. А ещё у неё были голубые глаза и прекрасные длинные золотистые волосы. - Братик, ты на что это смотришь? - треснула Таня брата по скафандру в районе затылка. - На что положено смотреть мужчинам, на то и смотрю. На ушки. Девушка приблизилась. - Меня звать Петрина Лунтаева. Папа на охота, папа учить меня говорить ваш язык и обслуживать гостиница. Добро пожаловать! Я выучить весь-весь учебник про обслуживать гостиница. За десять лет накопиться много пыль, мы пыль вытереть, сейчас обработка всех пещер ионизированный поле закончиться. Вы можете проходить и раздеваться. Папа скоро быть, папа говорить язык лучше. Девушка пританцовывала и подпрыгивала от переполнявшей её энергии. Денис решил вклиниться: - Меня зовут Денис Хормучев. Это моя сестра, Таня Хормучева. А как давно у вас не было гостей? - Никогда не было. Как гостиницу построить, вы первые. Проходить быстро, мы не хотеть привлекать внимание драконы, - поторопила девушка и затанцевала к двери. - Меня грызут нехорошие предчувствия, - проворчал Денис, - и что она там сказала про драконов? - А мне она понравилась. Да и тебе тоже, я видела. А про драконов - это она наверняка язык не очень знает. Пошли, осмотрим убежище. Они вошли в тоннель. Девушка пропустила гостей вперёд и захлопнула за их спинной толстенную дверь из цельного камня. Засов, который она задвинула, сделал бы честь крепостным воротам. Глядя на этот засов, Денис подумал, что слова про драконов могут быть правдой. Вторая дверь - типичная герметичная дверь из стали - выглядела намного слабее. Помещения гостиницы внутри скалы были абсолютно неухоженными. Камень и бетон, типичный боевой бункер, выстроенный на скорую руку космическими строителями. Ни краски, ни украшений. Пыль от выветривающегося бетона кое-где лежала на полу, несмотря на недавно проведенную влажную уборку. Разводы от тряпки ещё не высохли и были очень даже заметны в тусклом свете аварийного освещения. - И это вы называете гостиницей? Да это же сарай, кошмар, никаких украшений! Хотя бы стены покрасили! - возмутилась Татьяна, глядя на такое 'великолепие'. - В учебнике про краску ничего не говорить, про украшения тоже, - удивилась Петрина, - только про санобработку и еду. Все входы мы герметично закрывать, на вентиляции стоять защитное поле. Желать разоблачаться? Желать отобедать? Простыни в шкафах, матрасы от защитной упаковки мы пока не вскрывать. Вскрывать? Петрина уже успела накинуть на левую руку белое полотенце и стояла, как заправский официант. - Нет, сначала обед! Так надоело есть пищу из тюбиков! Так надоела невесомость! - воскликнула Танечка, сняла скафандр и двинулась в пищеблок, слегка пошатываясь. - А почему горит только аварийное освещение? - спросил Денис, снимая скафандр. Двойное давление планеты стукнуло по ушам и вызвало шум в голове. Учитывая пониженное давление у них в корабле, давление на планете было в три раза больше, чем то, при котором они существовали последние два года. - Генератор выходить на полную мощность только через двадцать минут, тогда мы и включать всё освещение. Без вас мы генератор не включать, у него ограниченный запас плутония. Вы такие счастливые, можете жить при таком ярком свете! - А у вас какое освещение? - Масляные лампы из жира китов, в лучшем случае свечи. В пищеблоке стол был покрыт великолепной белой скатертью, на столе стояло две тарелки. По бокам от тарелок лежали по всем правилам столовые приборы: слева четыре вилки, справа пять ножей и три ложки. Белые матерчатые салфетки тоже не были забыты. Петрина поставила чайник, вытащила из печки и ловко вскрыла две банки с надписью 'Обед ?3'. Консервные банки она поставила на тарелки перед ребятами - прямо так, с загнутой крышкой. Сама встала чуть в стороне, чтобы прислуживать дальше. Консервные банки с загнутыми крышками на тарелках между столовыми приборами и салфетками смотрелись очень комично, но Денис удержался от усмешки и произнёс: - Сразу видно, цивилизация! - Чайник уже кипеть, пять минут, как по инструкции, но сейчас закипеть ещё раз, - откликнулась Петрина, - Желаете компот открывать или варенье к кипятку подавать? Фрукты консервированные тоже есть. - Фрукты хочу! - откликнулась Таня. Петрина тут же сорвалась с места и через несколько секунд принесла две банки - с консервированными ананасами и яблоками. Таня выбрала яблоки. Денис сидел на стуле, настоящем человеческом стуле, к которому не надо пристёгиваться, и чувствовал, как сила тяготения делает своё благотворное дело. Самое тяжёлое дело в космосе - это когда пища из-за отсутствия тяжести двигается в кишках не так, как ей положено. Хотя они и спали на станции в центрифуге, полезного от этого было немного. А тут ещё были фрукты, просто изобилие! 'Как же хорошо, что Танюшка настояла на посадке', - подумал Денис, - 'у меня тоже уже от ряда прыжков начала голова кружиться'. Для пилотов головокружение было недопустимо. В это время его сестра смотрела на брата и думала о том, что взгляд у того редко поднимается выше поясного ножа похожей на кошку девушки. - А у вас одежда какая-нибудь есть? - спросила она наконец. - Конечно есть! И кожаная для дождей, и меховая для холодов, и платья для выступлений, - воскликнула Петрина и принялась с жаром описывать каждую из своих шубок и дублёнок. Её энтузиазм так увлёк Таню, что она на время забыла о своей идее одеть кошкодевушку. Но когда та принялась показывать на себе контуры одежды, что смотрелось как слишком красивый танец, Татьяна пошла на хитрость: - А я могу попросить тебя показать платья для выступлений? - Это долго, далеко идти, на другой конец пещеры, - опечалилась Петрина. - Ничего, мы подождём. Мы умеем обращаться с оборудованием убежищ. Петрина убежала, а Денис показал сестре кулак. Татьяна в ответ высунула язык. Через десять минут Петрина вернулась. Очевидно, 'долго' здесь считалось всё, что превышало пять минут. Денис и Татьяна даже не успели доесть яблоки. Теперь пришла очередь Дениса мило улыбаться сестре: платья у Петрины были самыми разными, и короткими, и длинными, но все либо открывали и подчёркивали самые интересные места, либо были завлекающе короткими. - Жалеть, что вы нельзя на общий пир, там мы, девушки, танцевать, и все еду разную вкусную есть, - опечалилась кошкодевушка, снимая последнее платье. - А почему нельзя? Если в защитном поле, то можно. Нам даже купаться в вашем океане можно в защитном поле, без скафандра. В описании планеты написано, что белки несовместимы и мы друг для друга не опасны. - О-о... тогда можно организовать большой пир. Я говорить вождь, что вы рассказывать истории, а наши танцевать и петь. Вы сможете рассказать истории? - Историй у нас много, - подмигнул сестре Денис. - А такой одежды, чтобы закрывала всё отсюда и досюда, у вас нет? - спросила огорчённая Таня. - Есть, для дождей. Но носить её в помещении запретить законом, если мужчины не видеть своих женщин, то они не получать удовольствия, не любить свои женщин, и отсюда идти разные недовольства и нестроения. На мужчин тоже иногда приятно смотреть, особенно когда они работать. - А-а! - протянула Татьяна и сдалась. - А на пляже у вас лежаки есть? - спросил Денис. - Зачем? - удивилась Петрина. - Искупаться. - Ой, какая я глупая! Все моряки всегда ванну хотеть после прибытия. Так вы ванну хотеть? Я сделать вам ванну через час, когда генератор давать полную мощность и прогреться вода. Денис понял, что его не понимают, и спросил проще: - По берегу погулять можно? - Можно, почему нельзя? Только гулять подальше от скал, головоноги ещё не уплыть. По-вашему осьминоги. - А какой пляж лучше, галечный что к западу или песочный что к востоку? Петрина пожала плечами (этот очень человеческий жест удивил ребят): - На галечном ящеры, на восточном песочные пауки. Кто вам больше нравиться, думать сами. Драконов не забывать смотреть, сразу бежать в дом. Гарпии смотреть, гарпии думать вы есть обычный люди, сразу бежать в дом. Я делать пока ванну и говорить папе... то есть вождю... то есть Мастеру Припасов организовать пир. Через пять минут Петрина выпустила их из памятной 'крепостной' калитки и махнула в сторону галечного пляжа. (Слова 'песчаные пауки' Танюше не понравились). Денис одел скафандр, не закрывая шлема - в основном, для того, чтобы иметь связь с Петриной. Татьяна пошла в обычной одежде космонавта - мягких брюках и облегающей курточке. Оба взяли оружие. Тропа к пляжу была в лучшем случае похожа на кое-как вырубленные в скале ступени. Ею здесь никто не пользовался, от ворот основной пещеры шла накатанная дорога, чем и объяснялось запущенное состояние тропы. Однако, юные косморазведчики с честью сползли с верхотуры и зашагали к пляжу. Скалолазание входило в их базовую подготовку. Галечный пляж был огромным, бухта длиной в несколько километров была абсолютно пуста. Судя по всему, местные здесь бывали редко - порт и мастерские находились с другой стороны от пещеры. Только огромные океанские волны накатывали на гальку и меланхолично уползали обратно. Татьяна скинула костюм и осталась в одном купальнике. - Ты... это, поосторожнее. Мало ли у них тут какие сороконожки, - попытался остановить её Денис. Татьяна в ответ открутила 'колесо', а затем ещё одно. - Ты видишь вокруг хоть одного зверя? Денис почувствовал себя глупо в своём скафандре и тоже стал раздеваться. Каждое движение вызывало восторг - воздух повышенного давления вызвал гипервентиляцию, от которой началась эйфория. Телу хотелось прыгать и бегать, останавливали только тупые толчки боли от давления в голове. - Эй, у нас гипервентиляция. Нам только привыкать к ней нужно несколько суток. Никаких резких движений! - Да ну тебя, два года безвылазно на станции, в невесомости, и даже на пляже стой по стойке 'смирно', - сказала Таня и прыгнула в набегающую волну. Она несколько не рассчитала размеров и скорости волны, из-за чего оказалась тут же выкинутой обратно, причём после трёх переворотов через голову. Отплёвываясь и почти плача, она выползла на берег. Денис поспешил ей на помощь, но она прогнала его: - Да ладно... на нас защитное поле. Все царапины сейчас сами просанируются. Денис заметил кое-что среди камней и нагнулся рассмотреть поближе. Это был костяк рыбы. Судя по немногим сохранившимся остаткам, рыба была длиной в руку. Но самым главным у неё была пасть - огромная пасть длиной в добрых двадцать сантиметров, усеянная множеством острых зубов. Дениса посетили самые нехорошие предчувствия - Таня уже залезла в воду, причём сочащаяся кровью из многих порезов. Денис завопил и кинулся вытаскивать её на берег, но Танечка решила, что это игра, и поплыла вдаль от берега. Плавала она хорошо, Денис её не догнал. Однако, оба они были очень слабыми после пребывания в невесомости, а потому она быстро устала и вернулась на берег. Там старший брат показал ей пасть рыбы. - Мало ли какая рыба у них тут водится. На пикнике местные её тут съели, а ты пугаешься. У нас тоже акул много, а у них пасти сам знаешь какие, - хмыкнула Татьяна. Но уверенности в её голосе не было. - В принципе, здесь прибой сильный, никакие рыбы в такие волны не сунутся, - согласился с ней Денис, - но в спокойную воду без местных не заходи. Пообещай! Таня неохотно пообещала. В этот момент их внимание привлекла тёмная фигура, которая бежала с дальнего конца пляжа, размахивала руками и вопила. По приближении Денис подумал, что видит австралопитека на местный лад - согнутая спина, ушки на макушке. Это гигантское существо мужского пола было покрыто длинной шерстью и одежды не носило. В руках он держал копьё, которым интенсивно размахивал и показывал на что-то у себя за спиной. Рядом с ним бежала его собака, такая же огромная, как и хозяин. Денис подумал было, что этот гоминид пытается на них напасть, и потянулся за оружием. Собака существа оглянулась, прижала уши и припустила впереди хозяина. Вскоре она скрылась за камнями на пути к пещере. Что-то напугало её намного больше, чем земляне. Черное мохнатое существо, разглядев на землянах необычные уши, заложило большой круг, обегая их, и тоже помчалось к воротам пещеры. Денис понял, что нападать они не собирались. Но от кого они убегали, так и не видел. - Давай-ка удирать, - шепнул он сестре и влез в скафандр. Татьяна одевать костюм не стала, не желая ходить в мокрой одежде. Они побежали к своей 'козьей тропе', ведущей к кораблю. На полпути они поняли, от кого убегали аборигены. Огромный дракон свалился на них с неба, почти из ниоткуда. Денису с Татьяной повезло - они плюхнулись на животы среди россыпи камней чуть выше их роста. Дракон, который хотел поймать их с налёта, прошел прямо над ними, едва не коснувшись зубастой пастью, и заложил новый вираж. В таких условиях карабкаться к кораблю было бы самоубийством, и Денис направился вслед за аборигенами - к общим воротам, ко входу в пещеру для местных жителей. Оказалось, что пробежавший ранее гоминид ждал их в небольшой каменной расщелине вместе с собакой. Он подпрыгивал на месте, обхватывал голову руками и всячески демонстрировал свою озабоченность. Завидев детей, он замахал им рукой - сюда, мол. Щель в скале была небольшой, но это было лучше, чем ничего, и Денис с Татьяной побежали к ней. Дракон приближался. Денис понял, что они не успеют буквально несколько шагов. Он развернулся, чтобы срезать дракона лазером из своего МФУ (примечание: МФУ - много функциональное устройство - оружие и частично строительный инструмент). В этот миг где-то над ними рявкнула пушка. Это была не земная пороховая пушка, звук был намного тише, но перепутать его было невозможно. Дракон опрокинулся на бок, стукнулся о землю и начал бить крыльями. Над дорогой повис его яростный вой. Денис прицелился и отделил голову чудовища от шеи. Через минуту на дороге появилась компания взрослых серьёзных дядек, среди них какими-то судьбами оказалась Петрина. Кошкодевушка сразу принялась ругать гостей: - Что вы наделать! Драконы уметь передавать друг другу информацию перед смертью! Через час здесь быть туча драконов! Они объединяться, когда встречать сопротивление людей, и воевать до тех пор, пока не уничтожать последний образец опасной для них техники, и всех людей рядом с ней. Мы теперь три месяца из пещеры не выходить! А кто урожай собирать? Без вас пушкари ни за что не стрелять по драконам, даже если кто-то из наших погибать! И вообще, вы там что делать? Почему девушка в крови? Чёрное существо выползло из расщелины и, припадая к ногам Петрины, как собака, начало поскуливать. Глядя на то, как это существо, которое было больше девушки почти вдвое, скулило у её ног, Денис подумал, что Петрина не так проста, как кажется, и что здесь её боятся все (собака мохнатого даже носа из расщелины не высунула). Денис попытался ответить спокойно, но прозвучало это всё равно как оправдание: - Купались мы. В океане. О гальку она оцарапалась, волна с ног снесла. Ничего страшного. Сейчас я могу взлететь на корабле и перестрелять всех драконов. Петрина перевела, и только после это смысл сказанного дошел до её собственного сознания. Жители планеты - и взрослые, и Петрина - побелели так, будто собрались остыть навечно. - Купались? - пискнула Петрина. - Ну, купались, - подтвердила Татьяна, - мы были в защитных полях, так что не бойтесь, заражения планеты не будет, даже несмотря на то, что моя кровь немного вылилась. - И как вы до сих пор живы? - спросила Петрина. Ответить на этот вопрос было сложно, а потому оставалось только подтвердить: - Ну, живы. - Просто дуракам везёт, - прозвучал уверенный голос из-за спины у Петрины. Вперёд вышел пожилой мужчина, по всему виду которого было видно, что он привык отдавать приказания. За спиной у него виднелась связка животных, похожих на кроликов. Мужчина окинул Дениса и Татьяну цепким взглядом, от которого не укрылись порезы на теле девушки, и сказал: - Петринка, кроликов маме. Я сам займусь этими гусями залётными. Петрина взяла кроликов и убежала - А вы, молодые люди, должны были почитать описание планеты перед тем, как садиться. Зубастые рыбы чуют запах крови за три километра. Сейчас в том месте, где вы купались, по воде, наверное, можно ходить по спинам хищных рыб, не боясь утонуть - настолько много их там собралось. Зубастые рыбы откусывают руку или ногу, выскакивая из воды на полтора метра. И их там много, везде, во всех уголках океана. Это не считая морских змеев с толщиной тела больше вашего, морских ящеров разных размеров, осьминогов с щупальцами по пятнадцать метров длиной и прочих милых зверушек. Поэтому мои люди и испугались, гибель гостя - большое бесчестье для пещеры. Особенно ТАКОГО гостя. Откуда вы тут взялись? Вроде десять лет мы никому не нужны были. Да, меня зовут Лейтане Лунтаев. Я вождь в этой пещере. Пойдёмте наверх. Денис с Татьяной принялись наперебой рассказывать, как устали от долгих прыжков через подпространство и решили отдохнуть. - Значит, мы в вашем списке проходим теперь как гостиница? Когда Андрей из вашей команды уговаривал меня разрешить построить здесь убежище, то говорил, что это только для тех, кто дальше лететь не может и нуждается в ремонте или убежище. Ну да пустое... Мы всегда рады хорошим гостям. А вот про драконов дочка моя правду говорила - придётся вам их проредить, а то мы и правда и носу высунуть не сможем. Ваш корабль пригоден для такой работы? Денис решил кое-что уточнить: - Знаете, дядя Лейте, иногда бывает так, что люди думают, что какие-то животные очень вредные, и уничтожают их, а потом оказывается, что без них в природе никак... - Боишься, что без драконов у нас экологическая катастрофа будет? Не будет. Драконы созданы людьми в качестве оружия. Не удивляйся и не вставай столбом, сзади тебя коза идёт, сейчас боднёт... ну вот, боднула. Умение создавать драконов потеряно. Так что хоть всех их перебей. Учти, в них встроено какое-то оружие, они способны сжечь расчёт пушки с расстояния в три километра. Как закончишь с дневными драконами, приходите на пир. Наши люди неплохо танцуют. Только еду нашу не ешьте, у вас белковая несовместимость. Но большинство драконов появляется ночью... За беседой они прошли всю пещеру и вышли на посадочную площадку. Татьяна скрылась в убежище, вождь вернулся в пещеру. Денис полез в корабль, чтобы защитить новых знакомых. Но взлететь ему в этот день было не суждено. Откуда-то взялся ещё один дракон и приземлился прямо на корабль. Он не хотел ничего плохого, он просто хотел осмотреться. Денис вылез и подстрелил его из ручного оружия. Дракон упал под хвостом корабля и забился в агонии. Попытавшись взлететь, Денис обнаружил, что корабль на взлёте закручивает. С большим трудом ему удалось приземлиться. Осмотр показал, что газовые рули повреждены - дракон погнул их, когда бил крыльями в агонии. Исправить вручную не было никакой возможности. Пять минут спустя Денис в состоянии 'мрачнее тучи' вернулся в убежище. Сестра с Петриной весело обсуждали поведение домашних животных. Татьяна рассказала про кошку у бабушки, Петрина рассказала про то, что у их дедушки были такие кошка и собака, которые дружно воровали с кухни мясо - кошка скидывала, собака уносила. Потом сестра начала увлечённо рассказывать Петрине о том, как дома ходила по магазинам и какие платья там видела. Денис интереса ради с минуту послушал их разговор. - Танюша, ты что, не видишь, у неё разве что только лампочка записи не мигает? Ты думаешь, что рассказываешь ей о торговых центрах, а она мотает на ус все подробности устройства городского хозяйства и транспорта, ещё и вопросы наводящие задаёт. Ты работник косморазведки или кто? Тебя о неразглашении ЛЮБЫХ сведений о Земле предупреждали? Петрина опустила глаза, и Денис понял, что та направляла сестру совершенно умышленно. Татьяна обиделась: - Ну и что в том, если она узнает, что в торговых центрах бывают туалеты, а от одного до другого можно доехать по рельсам? И вообще, ты должен по драконам стрелять! Денис удивился - на прежних заданиях сестра всегда была очень осторожной и никогда не допускала проговорок, даже когда была совсем маленькой. Но ответил вежливо: - Дракон повредил корабль. Я послал на базу сообщение о поломке и о том, что для защиты пещеры требуется боевой корабль. - Нас прибьют, - выдохнула Танюша. - Не огорчайся ты так, рано или поздно это случилось бы. Мы бы подстрелили одного дракона, а все его собратья собрались бы нам отомстить. Нам не привыкать под землёй отсиживаться, у нас запасы на годы вперёд. У нас драконы, кстати, уже успели разнести вышку, на которой пушка стояла. Но я не печалюсь. Мы пушку успели убрать, на её место макет из брёвен поставили, вместо людей коз привязали, драконам этого хватило, - утешал Дениса вождь Лейтане Лунтаев на пиру. Денис сидел по левую руку от вождя. Слева от него сидела милейшая сестрёнка, выглядевшая крайне раздосадованной из-за профессиональной ошибки - проговорки. Детям прислуживала Петрина. Справа от вождя сидел Главный Ведун - совсем молодой парень, которого все почему-то считали главным среди знатоков, далее - другие специалисты. Позади вождя был накрыт столик поменьше, за которым в ряд сидела семья вождя - красивая женщина, статный старик (очевидно, отец), его жена и четверо других детей вождя. Петрина была не единственной и даже не самой старшей. - Это всё потому, что молодёжь легкомысленна и не думает о последствиях, - важно произнёс старик со стола позади вождя. - Ты совершенно прав, папочка, - мягко ответил Лейте. Денис удивился - в ответ на такое банальное высказывание стариков он ожидал более жесткую реакцию. Они с сестрой точно сказали бы что-нибудь в духе: 'Уймись, наконец!'. За вечер отец вождя выдал не менее десяти подобных банальностей, но вождь Лейтане неизменно был мягок и вежлив. Вождь опять обратился к Денису: - Думаю, вы тут застряли ненадолго. Ваши прилетают за несколько часов, насколько я знаю. Так что не тоскуй, смотри концерт, наши стараются изо всех сил. Нам твоя история про мир, в котором было много государств, очень понравилась. Лучше учиться на чужом опыте, ты нам очень полезную историю рассказал. Вечер удался, концерт был и правда великолепен. Племя слушало рассказы Дениса в переводе Петрины (Лейте Лунтаев лишь изредка поправлял её) с большим интересом. После окончания все хлопали и восторженно подвывали. Проснувшись поутру, Денис кинулся к прибору связи и не обнаружил на орбите ни одного корабля. Татьянка ещё спала, и он потопал в туалет. В туалете Денис обнаружил Петрину, драившую санузел. - По расписанию уборок в учебнике чистка туалета в девять, - заулыбалась девушка. - Ты слишком стараешься, - сказал Денис, а сам подумал, что из туалета удобнее всего подслушивать разговоры в спальне. После завтрака они с Татьяной почитали описание планеты. Живность здесь действительно была очень опасной, настолько опасной, что из пещеры вообще лучше было не выходить. После обеда Татьяна принялась болтать с Петриной о приключениях детства, а Денис загрустил. Чтобы не грустить, он сходил к вождю и попросился поучиться работать в кузне. Вождь разрешил и дал в переводчики своего младшего сына по имени Андрей. - Меня назвали в честь одного из людей вашего народа, - сразу похвастался мальчишка, - папа говорит, что он очень сильно помог ему в детстве. - Грандиозно, - вежливо ответил Денис. В кузне командовал статный старик, которого Денис на пиру определил как отца вождя. Он очень удивился желанию парня постучать молотом: - А у вас что, с железом не работают? - Работают, но мы этого никогда не видим. Этим занято очень немного людей. У нас машины делают машины, а люди их только настраивают. Все остальные руками практически никогда не работают. - Это как это - машины делают машины? На Дениса напало какое-то буйное вдохновение, ему безумно захотелось погордиться, и он начал вещать: - Представьте ваши самострелы - лебёдка накручивает тетиву, та распрямляется и отрубает проезжающую под ней по специальной ленте деталь, а спуск происходит только тогда, когда деталь находится в нужном положении. Так делают и повозки, и даже одежду. 'Что это я говорю? Я же объясняю ему принципы массового производства! Я должен остановиться!' - подумал Денис. - И кому нужно столько одинаковых изделий? - удивился старик. - Да, у нас вещи не особо отличаются друг от друга. Но у вас топоры, я думаю, тоже не особо отличаются. - Топоры, пожалуй, можно так производить. Стрелы для пушек тоже можно, - согласился старший Лунтаев, - Ладно, вставай к наковальне. Время от обеда до ужина Денис провёл с большим интересом. Старик говорил мало, но очень ёмко и точно по делу. Его замечания выдавали привычку не только говорить точно о сути происходящего, но и всегда обдумывать художественную форму подачи информации. Он старался использовать только такие слова и аналогии, которые мог бы понять его собеседник. Его поведение разительно отличалось от того, как он вёл себя на пиру. У Дениса закралось подозрение, что на пиру его намеренно дурили и выводили из себя. За несколько минут до ужина коммуникатор запищал. Увидев номер корабля, пришедшего им на помощь, Денис застонал. - Что, космический дракон прилетел? - пошутила Петрина (они все собрались в пищеблоке). - Хуже. Это наша мама явилась, - простонал Денис и пошел просить маму отложить посадку до ночи, чтобы перебить ночных драконов. Ради такого случая Петрина не пошла спать, мало того, они позвали в убежище и вождя. Денис вывел на экран коммуникатора картинку с обзорных камер своего корабля. В полночь они все вместе наблюдали избиение драконов. Поскольку всё происходило довольно далеко, смотреть было почти не на что - мамин корабль кружился над пещерой около часа, иногда у земли виднелись маленькие точки - это удирали драконы. Корабль догонял их, и точки падали вниз. Через час корабль пошел на посадку. Денис и Татьяна встречали маму в скафандрах, вождь и Петрина в обычной одежде (то есть без одежды, но с оружием). - Почему так поздно, а вы не спите? - спросила мама, выходя из шлюза. - Позвольте представить вам нашу маму, Александру Хормучеву, - сказал Денис. - Приветствую вас в нашем мире, - сказал Лейтане Лунтаев и стукнул копьём о землю. Петрина присела с поклоном. - Это запугивание или соблазнение? - удивилась мама, глядя на аборигенов. Денис и Татьяна уже настолько привыкли к обнажённости жителей планеты, что даже не сразу поняли, о чём спрашивает их мама. - Это у них парадная форма одежды, - наконец сообразил Денис. - А! Очень мило. Надеюсь, мои дети тут хорошо себя вели? - У вас очень ловкие и отважные дети, истории, которые они нам рассказывали, многократно услаждали наш слух, - уклончиво ответил вождь. - Отлично! Надеюсь, завтра мы продолжим наше приятное общение. А теперь мы устали и всем пора спать. - Благодарю вас за то, что избавили нас от осады драконов. Это позволит нам в этом году собрать урожай, - сказал вождь, откланиваясь. Мамочка только взмахнула рукой - ах, пустое! Из маминого корабля вышло двое стрелков и двое техников. Техники потопали к кораблю детей, военные направили свои пушки в небо. Когда земляне остались одни в убежище, мама нахмурила брови: - А теперь рассказывайте, как всё было на само деле! И каким образом вы, имея приказ нигде на останавливаться, оказались на поверхности планеты! Утро началось с того, что к землянам явился вождь и попросил выйти в общий зал для получения подарков. - Мы не можем вас угостить, как это принято по нашему обычаю, но и просто так отпускать гостей у нас не принято. Потому мы решили сделать вам такие подарки, который вы могли бы взять с собой, - пояснил вождь. В пиршественной пещере собрались все главные специалисты и их жёны. Вождь, рассыпаясь в комплиментах, начал вручать подарки. Мама получила толстенную золотую цепь на шею с кулоном в виде точной копии её корабля ('Всю ночь точили', - пояснил вождь). Татьяна получила цепь чуть потоньше, кулон был выполнен в виде зубастой рыбы, на боку которой отчётливо виднелся след босой ноги. В глазу у рыбы горел драгоценный красный камень. Денису поднесли серебряную цепь с кулоном в виде дракона. Все трое получили также браслеты из золота, на которых были выгравированы драконы. - Ах, какая прелесть, - сразу начала восхищаться мама, а затем ударилась в воспоминания о том, какие прелестные ювелирные украшения у неё были на Земле и как они шли к её любимым платьям. Денис с Татьяной смотрели на маму с удивлением. Во-первых, она вышла к аборигенам в очень открытом купальнике (с защитным полем поверх, разумеется). Во-вторых, дети не могли припомнить, чтобы их мама носила какие-либо платья, кроме камуфляжки, формы или рабочего комбинезона. Особой любви к платьям или украшениям в ней тоже до сих пор не замечалось. Наоборот, детям в семье всю жизнь внушали, что любые украшения - это пустое, лишний вес, и что украшают человека только подвиги на благо своего народа. В-третьих, мама никогда не болтала и никогда не хвасталась, а сейчас она хвалилась непрерывно, не давая вождю или детям сказать ни слова. При этом она ещё закатывала глаза, поводила плечами и страстно жестикулировала. В-четвёртых, мама откровенно врала. Украшения, которые она описывала, могли принадлежать только очень богатым людям, а некоторые украшения вообще принадлежали неземным культурам. Но как бы мама ни врала, делала она это очень складно. Женщины пещерных людей (да и многие мужчины) слушали, раскрыв рот. - Ах, какие красивые вещи делают в вашем мире, - сказал наконец вождь, - наверное, этим занимается очень много людей? К сожалению, у нас жизнь намного тяжелее и украшениями могут заниматься только кузнецы, и только время от времени. 'Да он её раскручивает на анализ социального состава общества!' - вдруг понял Денис. Мама, как будто не видя подвоха, сразу пустилась в описание будней ювелирной фабрики, от фабрики быстро перешла к описанию платьев для выступлений, а от них - к описанию того, как она несколько лет подряд выступала на празднике города и какие красивые платья на ней тогда были надеты. Несколько раз Денису хотелось прервать мамочку словами: 'Хватит, ведёшь себя, как последняя дура', но он сдержался. Не сдержалась Татьяна. Когда мама попросила её сбегать в корабль, принести платья и украшения, Татьяна фыркнула и сказала: - Вот ещё! Ты и так расхвасталась, хуже некуда. Маме пришлось дважды повторить приказ самым грозным тоном, и только после этого сестрёнка, недовольно поводя плечами, отправилась за вещами. В этот момент у Дениса запищал коммуникатор. Сестрёнка задержалась, чтобы услышать новости. Увидев номер вышедшего из подпространства корабля, Денис застонал второй раз за сутки: - Папа! Евгений Хормучев был командиром бригады космических крейсеров, и мягкостью их папочка не отличался. Его появление означало приход десяти ударных кораблей. Через полтора часа мамочка, одетая по форме и облачённая к скафандр, встречала корабль мужа (на поверхность спустился только один, самый маленький корабль бригады). Поднеся руку к шлему в уставном приветствии, мама доложила: - Осмотр произведен. Планета для ведения боевых действий и создания базы непригодна из-за агрессивной биосферы и слабых минеральных запасов. Пропавшие сотрудники найдены, их здоровью ничего не угрожает. - Какие военные действия? - удивился Денис. - Мы вам не говорили. На нас напали. Идёт война. Линия маяков подпространственного перехода прервана на трёх промежутках. Если бы вам не стукнула идея отдохнуть на чужой планете, вы из очередного прыжка могли не выйти. Мы не знаем, кто на нас напал. Корабли неизвестной конструкции, технологии слабее наших, но кораблей намного больше. Я просил маму не говорить вам пока, - сказал папочка, а затем перевёл взгляд на встречающих корабль вождя с Петриной и добавил: - А ничего у них тут девушки. - Если я тресну тебя по затылку, это не будет считаться нападением на старшего офицера? - грозно спросила мама. - Обязательно будет, - ослепительно улыбнулся папочка, - впрочем, у тебя ещё будет много таких шансов. Мы здесь застряли. Нам придётся пробиваться к своим по старому пути, без маяков, без гиперпространства, через три флота врагов. С этой стороны только моя бригада, и у нас закончились дистанционно управляемые перехватчики. Нам придётся строить их на месте, а сначала найти богатую ресурсами планету. А отдыхать от невесомости людям, похоже, придётся только на этой планете. - Между прочим, они всё понимают по-русски, - напомнила Татьяна. - Тем лучше, повторять не придётся, - сказал папочка и, раскрыв объятия, поспешил к вождю: - Лейтане! Почтенный! Как я рад вас видеть! Вы не представляете, как я мечтал с вами встретиться! Вы герой моего детства, ваш сериал был моим любимым! От такого напора Лейтане Лунтаев непроизвольно сделал полшага назад (Евгений Хормучев был выше его почти в полтора раза), но потом взял себя в руки и выпрямился: - Да, мне что-то говорили о движущихся картинках. А как много у вас людей на кораблях? - Много, друг Лейте. Десять тысяч. Но вы не беспокойтесь, мы найдём место для базы, где никто не живёт. - Я могу посоветовать одно такое, - сказал вождь, - всего шестьдесят километров к югу отсюда, хорошие скалы, есть железная руда. - Точно! А после нашего отлёта вам останется маленькая такая, уютненькая пещерка на десять тысяч народа, плюс обустроенная шахта? Люблю этого парня! Он хват! - восторженно завопил папа, обращаясь к землянам. - Ага, - только и смогли сказать Денис с Татьяной. До этого момента папа, вечно озабоченный делами своего флота, изъяснялся только короткими командами, невыполнение которых было чревато самыми болезненными последствиями. - Уговорил! Беру! - решил папа, - Сейчас возьму специалистов, слетаем посмотреть. Надеюсь, вечером будет пир? Я так хотел вживую посмотреть ваши танцы! - Об...обязательно, - запнулся от неожиданности вождь. - Личному составу построение в убежище за полчаса до пира, - крикнул папа из шлюза и умчался. Трап убрали, корабль взлетел. - Десять тысяч - большое племя, - сказал вождь, провожая взглядом корабль. - Это не племя. Это только мужчины, воины, - пояснила мама. После возвращения в убежище вождь пригласил маму полюбоваться на другие изделия кузнецов пещеры. Дети остались с Петриной. - Вы так резко отвечаете родителям, - высказала Петрина давно накопленное удивление, - 'Отстань!', 'Ну что ещё!', у нас такое невозможно. У нас положено выполнять каждое слово родителей. - Да? А если они чушь несут и дёргают без толку поминутно? - взъярилась Татьяна. - Даже когда они требуют делать что-то такое, что вам кажется совершенно неправильным, надо делать именно так и всем другим говорить, что это особая традиция дома, - спокойно объяснила Петрина и процитировала строчку из стихотворения: 'Никто не захочет становиться вождём в племени, в котором все люди противоречат вождю, Никто не сможет нарисовать красивый рисунок, если его в это время критикуют, Никто сможет быть счастлив в семье, если дети непослушны. Противоречия, критика и упрямство - смерть для всего живого, для племени и для семьи', - так нас в школе учат. - Ну и школа у вас, наверное, вы такие стихи каждый день по три урока учите, - фыркнула Татьяна, а потом призадумалась. - Нет, такие стихи учат на уроках Закона, а остальные уроки - письмо, математика, геометрия, физика и природоведение. Но я школу уже закончила, могу замуж выходить. - А что вы на природоведении учите, чем лиственные деревья отличаются от хвойных? - Как копьё кидать, как рыбу ловить, как хищного ящера копьём зарезать. - Интересное какое природоведение, - позавидовал Денис. Несколько часов они весело сравнивали школьные программы. Затем вернулась мама, прилетел папа. Папочка сразу объяснил диспозицию 'личному составу' (никого, кроме его семьи, здесь не было): - Мы с мамой сидим, я левее вождя, мама ещё левее. Вы стоите за нашими спинами, открываете консервы и наливаете питьё. Это они поймут, иначе они подумают, что мы - недружный народ, и начнут презирать нас. Девочки, вы выходите в купальниках. Денис, ты какие истории им рассказывал вчера? Надеюсь, из сборника 'Истории для развивающихся народов?', а не отсебятину? - Истории номер три и восемь. - Отлично! А что вождь сказал? - Что очень полезные истории. - Не удивлялся? - Нет. - Странно. Историю номер восемь ему один косморазведчик рассказывал много лет назад... Он ДОЛЖЕН был удивиться. Папа с мамой обменялись понимающими взглядами. У Дениса возникло ощущение, что его с сестрой играют 'втёмную'. В проходе Денис задержался и предупредил сестру: - Происходит что-то очень странное. Будь готова к неожиданной драке. На пиру отец вёл себя очень необычно. Стоило вождю между делом заметить, что у землян, наверное, было много боевых приключений, как папочку понесло. Он принялся рассказывать одну историю за другой, и жестикулировал руками не хуже, чем мама днём. Некоторые истории Денис знал ещё по детству, папа рассказывал, как он или его дедушки - прапрадедушки выходили из разных опасных ситуаций благодаря собственной силе, ловкости или хитрости. Но многие истории были если не выдумкой, то явным приписыванием заслуг товарищей. Денис точно знал, что ТАКОГО с папой не происходило. Стоять и периодически наклоняться, чтобы подложить еды из консервов или налить питья, было тяжело - тело ещё не привыкло к силе тяжести. Но брат с сестрой терпеливо стояли и 'прочёсывали' зал глазами, ища источники опасности. Так, как учили их на курсах косморазведки. Иногда - чтобы не застывали мышцы - переминались с ноги на ногу. Время шло, пир шумел, артисты (в этот день - дети) на сцене танцевали и пели, ничего необычного не происходило. Источников опасности в зале было столько же, сколько посетителей - каждый первый был вооружён длинным ножом, к стене были прислонены копья. Но направлять оружие в сторону гостей вроде бы никто не собирался. Наоборот, племя послушно ахало и замирало каждый раз, когда папочка с драматической паузой подходил к самому опасному моменту рассказа. На всякий случай они с сестрой перемолвились и наметили пути отхода - по условному сигналу Татьяна прыгает на дальний край стола, что должно было свалить стол на ряд, сидевший впереди, Денис кидает скамью мостом к следующему столу, перебегает и обваливает аналогичным манером стол, который стоял через один из них. Это образовывало коридор, по которому они могли вывести командующего ударной бригадой и главу сектора по развитию дружественных планет (по совместительству папу и маму) в убежище. Постепенно Денис начал замечать в папиных рассказах некоторую систему. Папа бахвалился, как последний солдат - алкоголик перед новобранцами, но каждый раз, когда ему хотелось похвалиться, он сводил весь рассказ к личной ловкости. Его рассказы были очень увлекательными, но из них невозможно было вытянуть никакой информации. Мама, наоборот, сидела спокойно. Никакого стремления к хвастовству, которое так и фонтанировало из неё утром, сейчас не замечалось. Внезапно мама немного наклонилась к вождю и сказала: - Может, хватит? Хватит внушать моему мужу страсть к самолюбованию? Вождь племени железной горы, Лейтане Лунтаев, изобразил искреннее удивление: - О чём вы говорите, госпожа? - О такой маленькой плоской чёрной коробочке, одна сторона почти зеркальная, но светится. - Светящиеся коробочки - это дело вашего народа, госпожа. - Не только. Где-то недалеко в маленькой комнатке сидит одна почтенная дама по имени Найва, она очень устала, ей тяжело дышать от испарений топливного элемента, но она всё продолжает и продолжает представлять в уме моего мужа и прокручивать чувство стремления к хвастовству. Не томи сестру, Лейте. Пригласи на пир, пусть поест, концерт посмотрит. А коробочку придётся отдать. Вождь побледнел, но продолжал упираться: - Вы переоцениваете наши возможности, почтенная гостья. - Нет. Не переоцениваю. Помнишь, когда Петя ещё был с вами, он скачал все данные на свой корабль? Мы очень долго не могли их прочитать, дети, которые знали ваш язык, были маленькими и не могли понять смысл сказанного. Но дети растут, Лейте. Среди всякого мусора, художественной литературы, личных фотографий и учебников студентки был раздельчик, в котором чёрным по белому было написано, что данное устройство предназначено для работы с животными и преступниками. Через него можно внушать мысли и чувства. Как мысли словами, так и неотчётливые чувства, которые нетренированные умы воспринимают в качестве своих собственных. Это очень сильное оружие. У нас было много других задач, и мы всё откладывали визит к вам, хотя давно надо было забрать эту штучку. Когда мои дети, несмотря на строгий приказ лететь прямо на базу, почувствовали непреодолимое желание отдохнуть у вас на планете, я поняла, что вы привели устройство в действие. Нам было интересно, как этот прибор подействует на человека. Поэтому я пришла сюда в одиночестве. Скажу честно: мне понравилось. Никогда не чувствовала себя такой нахальной вруньей, это было прямо упоение какое-то, я любовалась собой и каждым своим словом. На моего мужа тоже подействовало. Но у нас тренированные умы, Лейте. Мы способны отличать свои чувства от внушённых. Вы, конечно, умно придумали - внушать не прямой приказ рассказать всё, что знаешь, а чувства, желание похвастаться. Но мы умеем анализировать чувства. Так что зови сюда сестру и коробочку пусть не забудет. Нам такое оружие очень пригодится на войне. Иначе у нас на орбите десять кораблей, и каждый из них может снимать эту скалу на всю площадь по метру за проход, пока до вас не доберётся. Вождь задумчиво потёр голубой кулончик на шее и сдался: - Петрина, зови тётю Найву. Скажи, пусть устройство тоже несёт. - И много вы из детей вытянули? - Да немного. Из девочки - только устройство торговых центров и пригородных электричек, из парня - понятие о конвейерном производстве. Они у вас тоже приучены к скрытности. Но я обязан уточнить, что дети прилетели к нам сами - мы не знали, что они появились рядом с планетой. Девочка была совсем плоха. - Мерзавцы! Они из-за вас чуть не погибли, - прошипел папа. - Простите. Мы не могли предположить, что взрослые люди могут выйти на чужую планету, не спросив про хищников. В зал вошла высокая пожилая женщина с идеально прямой осанкой. На правой руке у неё виднелся огромный шрам. В руках она держала нечто, похожее на электронную книгу. Мамочка завладела устройством, открыла заднюю крышку и вставила аккумуляторы с адаптерами точно по размерам гнезда. - Они знали, - пояснил вождь той, кого звали Найва. Мамочка нажала несколько пиктограмм на экране и удовлетворённо хмыкнула. - Вы забираете у нас очень ценную вещь, дайте хоть что-нибудь взамен, - деланно плачущим голосом произнёс вождь. - Если положить в сталь немного хрома, то она станет прочнее, а если добавить никеля, то она не будет ржаветь, - сказала Александра Хормучева. Несколько минут они с вождём выясняли, что означают слова 'хром' и 'никель'. Евгений Хормучев дождался своей очереди и произнёс: - Греет не мех, греет воздух. Если не будет хватать меха, можно сшить две шкуры без меха или даже ткань взять, а между ними положить что угодно, хоть солому, и будет так же тепло. Александра Хормучева посмотрела на мужа и сказала: - Стрелы из баллисты и снаряды из пушки летят по параболе. Можно стрелять через головы своих войск, если правильно рассчитать высоту. - Если пищу сварить и закрыть в сосуде без доступа воздуха, то она не будет портиться много месяцев, - ответил Хормучев. Александра начала заводиться: - Спиральное сверло работает лучше перового! - Пища не портится даже не закрытая, если она слишком солёная, слишком сладкая или слишком жирная! - Паруса тянут в полтора раза лучше, если пропитаны воском и жиром! - Если гладить одежду каждую неделю, то в ней не заводятся насекомые! - Даже простое железо можно сделать сталью, если обложить углём и нагреть! - А если над огнём масляной лампы поместить проволочку из нержавеющей стали, то света будет в три раза больше! - А-ах, - вдохнула Александра Хормучева, но не успела выдать очередной технологический секрет, так как в зале появился ещё один, совсем старый землянин. Он вошел через вход аборигенов, прошел через зал, небрежным движением согнал с первой скамьи всех людей пещеры, которые на ней сидели, и подтащил скамью к столу вождя. После этого он уселся прямо напротив Александры и Евгения Хормучевых, взял себе чашку и обработал её защитным полем. Поле вырвалось у него прямо из руки. Денис увидел, как руки родителей легли на оружие. Негромко щёлкнули снятые предохранители. - Малышка, плесни-ка мне компотика. Ананасового, пожалуйста. Много лет не ел земной пищи, - сказал старик, обращаясь к Татьяне. Татьяна посмотрела на папу, тот кивнул. Девушка отправилась в долгий путь вокруг стола. - Привет, Лейте. Спасибо, что позвал, - сказал старик в ожидании компота. - Здравствуйте, дядя Петя. Как дела? - Да по-разному. Войну вот один глупый космический клан землянам объявил. Хлопот не оберёшься. - Пётр Силанов, дезертир, - сказала мамочка, - приказано уничтожить сразу при обнаружении, не вступая в переговоры. Для вас было слишком смелым явиться сюда. - Нисколько. Не стоит пытаться уничтожать меня, не стоит, молодые люди, - с этими словами старик протянул чашку Татьяне, чем избавил ту от сомнений - прыгать на край стола, чтобы свалить стол на старика, или просто стукнуть по голове. Татьяна посмотрела на край стола. - Не стоит пытаться прыгать на стол, крошка. Налей лучше старому дяде компотику. Старый дядя хороший. Глаза у Татьяны расширились от удивления. Старик засмеялся: - Я тоже проходил эту школу, молодая красавица. Вождь племени что-то шепнул Петрине. Та отошла к народу в зале. Люди начали спешно покидать пещеру. - Ну и что привело хорошего дядю к нам? У нас, между прочим, десять кораблей на орбите. И все умеют стрелять, - прервал смех папа. - Привело, да, срочное дело, да, привело. Маленькая такая чёрная коробочка... артефакт погибшей цивилизации. Это игрушка для больших мальчиков, вам ещё рано с такими играть. Отдайте её старому доброму дяде, он найдёт для неё безопасное место. А что до кораблей на орбите, то у них, боюсь, возникли проблемы с отказом систем связи. Так же, как и у системы активации вашего оружия. - Мы руками можем сделать больше, чем оружием. - Не стоит, не стоит, не надо даже пробовать. Обожжётесь, а мне потом будет очень печально, что вам так больно, - с этими словами старик протянул руку за кувшином с водой. Он налил воды себе в чашку, поставил кувшин на место, а затем что-то сделал со своим защитным полем. Поле вытянулось, накрыло чашку, а затем вернулось обратно. - Он может нас просто сжечь полем! - озвучил очевидный факт папа, - Мы не можем ему противостоять. Александра, отдавай. Маме отдавать коробочку не хотелось, несколько секунд она вертела её в руках, но потом всё-таки положила на стол. Пётр Силанов спокойно убрал коробочку в карман и продолжил пить воду. - Вы забираете у нас очень ценную вещь. Дайте что-нибудь взамен, - сказал папа, - Например, где находится центральная планета тех, кто на нас напал? - Как выйдете, три раза направо, потом прямо, потом налево. - Понятно... - Их энергетическое оружие основано на резонансной накачке энергии в ионизированную плазму, которую создаёт ударный лазер. Частоты номер пять, семнадцать и двадцать восемь. - Это большой подарок, - оценил папа. - Они не такие уж плохие. Большинство их людей было против, решение о нападении продавила небольшая и всеми ненавидимая группа заговорщиков. Земляне с умным видом покивали. Каждый из них подумал: 'Дайте нам только добраться до их планет...'. - Хорошо тут у вас, но мне пора, - с этими словами старик встал и ушел. Ему никто не мешал. - А вы знали, что некоторые организмы на вашей планете могут светиться? Некоторые тропические водоросли, например? Поставите здесь аквариумы, будете выносить их на свет днём - ночью они светиться будут. И свечей не надо, - сказал папа, обращаясь к вождю. - А-а, так ты без очереди? Так слушай сюда! Пушку можно сделать не только на сжатом воздухе, но и с приводом от перегретого пара, это позволит стрелять очередями! - азартно воскликнула мама. - Для получения ткани можно не только выделять волокна из растений, но и разматывать коконы насекомых! - Кроме сжатого воздуха или пара для ручного оружия можно использовать уксус и соду! - Использование челнока ускоряет производство ткани вчетверо! - Манипулятор с приводом от пневматических цилиндров сможет оторвать щупальца любому головоногу! - При создании любой тёплой одежды или обуви главная задача - это не как сделать теплоизоляцию толще, а как отвести пары воды с тела! Чтобы теплоизоляция не сырела и не начинала проводить тепло! - Колесо со спицами в разы легче колеса из досок, а оббитое железной полосой - и намного долговечнее! - не сдавалась мама. - А если трёх женщин организовать печь хлеб на всё племя, за плату, то это освободит очень много времени всем остальным женщинам для других дел! - Если залить в трещину негашеную известь и залить водой, то она расширится и отвалит породу! Это можно применять при добыче в шахтах! - Мне столько сразу не запомнить, - выдохнул Лейтане Лунтаев. - Ничего, папа, я записывать, - произнесла Петрина из-под стола. Члены племени, к этому моменту уже все вернувшиеся к пиршественный зал, разразились аплодисментами. Папа с мамой ещё некоторое время поиграли в 'кто кого переупрямит', но вскоре папа сдался и капризным тоном сказал: - А почему никто не играет и не танцует? Я требую продолжения банкета! Вождю было достаточно глянуть на распорядителя праздника, чтобы на сцене сразу появились музыканты. Ещё около часа земляне наслаждались лучшими консервами из запасов убежища и лучшими танцами жителей пещеры. А потом папа сказал: - Ладно, уходим. Нам пора в путь. На выходе, в туннеле, когда местные отстали, Денис удивлённо спросил: - Ты же говорил, что подпространственный переход не работает? - Работает. Это была легенда для местных. А вот война, к сожалению, правда. И мы там очень нужны. - Пап, мам... а как вы поняли, что вами манипулируют? - Вы этому ещё не обучены. Вы ещё маленькие, не поймёте. Вот когда вас начнут обучать святоотческому православию, учению о внутреннем совершенстве... Скажу так: когда пытаешься выходить на полное беззлобие, то изнутри столько страхов прёт, столько опасливых ощущений, которые генерируют животные системы, что очень быстро приучаешься отличать, какие идеи пришли от разума, а какие - от неосознанных стремлений. Кто через эту школу не проходит, того в разработчики косморазведки не пускают. Вам это ещё предстоит. - А почему это мы ещё не поймём? - Потому, что подростки находятся на этапе освоения силы, им идея о том, что можно что-то получить не силой, а мягкостью и уступкой, в сознание не влезает, - съехидничала мама. Вождь, шедший сразу после мамы, услышал последние фразы. - Полное беззлобие - это как? - удивился он. - Это когда молиться за врагов, благословлять проклинающих, подставлять левую щёку тому, кто ударит по правой и никогда не отвечать злом на зло, - со смехом ответил папа. Вождь Лейте Лунтаев неожиданно одобрил: - Последнее время я всё больше думаю о том, что с женщинами только так и можно. Сколько бы они не возмущались недостатками, лучшим способом поведения будет только безграничная ласковость и доброжелательная заботливость. Да и с племенами только так можно общаться. Как только начинаешь мстить, наказывать или искать виноватых, сразу всё рассыпается, народ на группки делится, враждовать начинает. Наказывать, конечно, надо, быстро и неотвратимо, но не мстить. Мне такое понимание дорогой ценой далось... - Конечно далось. Вы же не подросток, - смеялся папа. - А у вас, значит, требуют полного беззлобия даже в мыслях? - Даже в мыслях. Вождь задумался, Петрина удивлённо спросила: - А если враг? Лейтане Лунтаев хмыкнул: - В тебя не влезет, ты ещё подросток, к тому же тебя вся пещера боится, пусть и дальше боится, очень ценное качество. Но думается мне, что вот этот секрет, пожалуй, ценнее всех других будет. - Да, - одновременно сказали папа и мама. Выйдя из пещеры, земляне увидели гарпий, живописно рассевшихся на окружающих скалах. Летающие бестии не удержались от любопытства и собрались посмотреть на летающие корабли. - Ой, какие миленькие летающие женщины! - воскликнула Александра Хормучева. Гарпии, собравшиеся у кораблей, действительно все принадлежали к женскому полу. - Она назвала вас 'миленькими женщинами', - из озорства Петрина перевела гарпиям слова землянки. Гарпии сначала чуть не упали от удивления, а затем подняли дикий шум. 'Миленькими женщинами' их ещё никто не называл. Их восторг удивил землян. - Это не 'миленькие женщины', а страшные летающие чудовища. Детей воруют, взрослых едят, - пояснил Лейте Лунтаев и перевёл слова гарпиям, ещё и прибавил, чтобы они убирались подальше. - Мы не чудовища, мы миленькие женщины! Хи-хи, ха-ха! Вашей пушки больше нет, гарпий никто не стрелять! - восторженно завопили гарпии, но на всякий случай отлетели подальше. - Спасибо за приём. Желаю успехов и счастливой жизни. Плата за пользование гостиницей будет доставлена при первом удобном случае, - сказал Евгений Хормучев и поднялся в свой корабль. - Было весело, - сказала Александра Хормучева и направилась к своему кораблю. - Ой, у вас так здорово, могла бы - прилетала бы к тебе как к подруге, - сказала Татьяна. - Прилетай, я тебе наших мурлыкающих мартышек покажу, - ответила Петрина. - Было и правда интересно. Драконы только у вас тут уж очень большие, - сказал Денис. - Мы работаем над этим, - пошутила Найва. Денис и Татьяна поднялись в свой корабль. Вскоре он взлетел вслед за первыми двумя. Глядя на то, как перепуганные гарпии суматошно разлетаются во все стороны, вождь Лейтане Лунтаев сказал: - Как хорошо, что мы вовремя додумались использовать первую коробочку, чтобы проникнуть в пещеру гарпий и найти там ещё две. Что бы мы без них теперь делали? Возможно, теперь с их помощью удастся гарпий приручить... Петрина, как успехи с гарпиями? - При использовании коробочки они берут корм из рук, позволяют себя гладить, но возить по небу пока отказываются. Помыть себя тоже пока не дают. - Ну, продолжайте... - Работаем, папа.
   Конец 1-оё книги
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"