Переполох в семействе Блеков...
Дочь Ислы, урожденной Блек
Влюбилась в маггла. Помешалась!
Твердит: "Хороший человек".

Скандал! Позор! Шумиха в прессе.
Он дворянин? Что нам с того?
Плевать, будь хоть Наполеоном,
Глаза б не видели его.

Скандал! Скандал! Нет сил терпеть
Надменных взглядов братьев,
Решает Исла: умереть
Иль дочерь покарать ей.

Что лучше: смерть? В ее чертог
Уйти вслед за отцами?
Но как в глаза ей там смотреть
Своей надменной маме?

Нет. Пусть уж дочь сполна хлебнет
Того, что наварила. 
А зелье тайное в бокал
Добавить Исла в силах.

Среди пергаментов сырых,
Что мокнут в подземельях
Есть свиток, что секрет хранит
О самых темных зельях.

Да! Что ж, пожалуй, решено...
Ключи возьмет у мужа.
Стояла Исла у  окна:
Какая ночью стужа!

- Боб! Дай, мой милый, мне ключи
От подземелья в башне.
Для Теккеря нужен свет - 
Хлам разгрести вчерашний.

- Сейчас, всего один момент.
Куда их подевали?
А для чего тебе ключи?
Есть свечи и в подвале...

- Аааа... нужно мне там... порошок
Целебный взять от хвори...
Мой дядя страшно занемог
От марципанской кори.

- Как дядя? Он же помер, вродь,
От темного проклятья,
Что брат твой, подлый человек,
Сподобился наслать-то.

 - Мой дядя? Что ты! Он не мог!
Всего одно проклятье...
Так говоришь куда ключи
Ты мог бы подевать-то?

- Ключи... ключи... в кармане нет.
В подвале ведь... О боже!
Там яды, зелья, и.... Нет-нет! 
Нет. Исла. Ты не можешь!

- Что не могу? - она грозой
Взирает на супруга.
Хотя в глазах ее уже
Закралась тень испуга.

- Прошу тебя, помилуй дочь!
Ведь так вы с ней похожи!
Мне без нее жить уж невмочь.
Тебе, родная, тоже!

Она почти что твой портрет!
Смотри: глаза и кудри, и профиль твой...
Прошу я, нет...
Ведь я прошу... - И что же?!!!

- Как мог ты  думать, будто я...
Враг нашему ребенку?
Ты сам мерзавец и свинья! -
И бросилась вдогонку.

За Теккереем, что служил
Им верою и правдой.
Ну, как положено у сил,
С их чернотою бравой.

- Ключи! От подземелий башни мне
Немедленно подайте!
Свечу в подсвечнике еще,
И тут же прочь ступайте!

- Да, мэм. Прошу, вот вам ключи,
Подсвечник со свечою.
Сказал и тут же прочь пошел,
Молчавший сам с собою.

Она же тоже прочь пошла,
А Боб за нею, плача.
Он так привык за много лет,
Что ничего не значит.

Вот и пергамент. Он сухой!
Наверно, чудо к счастью.
С улыбкой Исла вышла из
ЗакрОмов Темной башни.

Теперь в сухой подвал, к плите 
И тигелю с котлами,
Нет, она точно не уйдет
К своей надменной маме.

Боб, как побитый сирый пес
За ней крадется следом.
За Ислой, что подобрана
Ему покойным дедом.

И он не знал любви иной,
Пусть часто был несчастен,
Но, Боже мой! О, Исла, ты...
Как профиль твой прекрасен!

Он до сих пор любил ее,
Надменную старуху,
Что, право, вылитая ее мать,
Особенно - по духу.

- Пришел? Ну что ж...
Тогда смотри... я не желаю злого...
Я лишь хочу иной любви 
И мужа ей иного.

Поможет зелье ей забыть
О "бесподобном" маггле.
И за год снова полюбить,
А там бывать и свадьбе.

- Может, иное могло бы помочь?
Просто мы будем рядом?
Ты по-иному посмотришь на дочь?
Может быть, Исла,.. не надо...

- Может, я помогу...
- Что же сделаешь ты? НапоИшь наглеца ядом?
И, подняв на него свою темную бровь, 
Твердо бросила: - Верь мне. Так надо.

Деловито достав заветный рецепт,
Развернула и прочитала...
- Перца нужно, а здесь его, кажется, нет,
И рог молодого марала.

- Кинжал, что мандрагору нарежет,
Двадцать унций серебряной пыли,
Пять очень легких пасхальных галет,
Что б в кипящей воде всплыли.

- Основа - валерианы настой - 
Очень уж холодит сердце...
Да, рецепт-то он очень простой,
Жаль от пыли не отвертеться.

- Ах! И рог пожилого козла!
А рецепт-то вообще прелесть!
Так, марала есть рог, не жалеть серебра,
Специи только куда-то делись.  

- Что еще? Сердце серой скальной змеи.
- У змеи же... нет сердца...
- Ах, ты прав здесь написано: тело змеи.
Ну, не стой зря, неси перца. 

И, котел золотой кругом обходя
Начала Исла зелье готовить,
И над мужем смеялась тихонько она - 
Он не смеет ей прекословить.

Длилось действо всего лишь единую ночь,
К счастью выпавшую безлунной.
Собиралась она опоить свою дочь,
Что такою была юной.

Пыль пошла не в котел,
Пыль покрыла ее, по условию, зельевара.
А над самой кипящей зловонной водой
Мандрагора в пыли же пылала.

Семь минут. три рога от марала, козла -
С сединою смешай юность.
А слеза что для завершения варки нужна
Была главная здесь трудность.

Но решила Исла таки и ее - 
Больно мужа вновь уколола.
Укорила, что мало он любит ее,
И еще что-то злое молола...

- Ну, же, милый, хватит, не плачь,
Больно ты у меня нытик.
Это зелье частенько пила моя мать
Ну и что? Мозг же не вытек.

- Может она и была от того
Очень... страшной, просто жестокой...
- Хватит!... Память тебе поносить
Бедной женщины одинокой.

- И, тем более, я его тоже пила
И... котел не смей трогать!
- Ты когда-то это... зелье пила?
И такой же пошла дорогой?

- Да, забыла я того дурака,
Неужель ты не рад, милый?
Мне еще боль на помине легка,
Что из-за него тогда я сносила.

- А теперь посмотри: прошло столько лет
Ни следа, ни чего... беспечна!
Весела, хороша, моден мой туалет,
А тебя я люблю сердечно.

- Так теперь нашу дочь от того же спасу,
Ты уж мне не мешай лучше.
Сам же мне говорил, наша дочь - мой портрет,
А найти не хотел ключик.

Переливши в бокал зелие из котла.
К двери она устремилась,
И ему улыбалась, как будто в ответ,
Словно бы оказала милость.

И бежал он за нею, ей слышалось вслед
- Погоди, не губи, да что же...
Стой, не делай же, нет, Исла, нет...
...Она так на тебя не похожа.

***

Амадей нес кольцо, золотое кольцо
Для своего счастья.
Камень в нем аметист на солнце горел
До того, как пришло ненастье.

Хлынул дождь, он слетевши с коня,
В стог зарылся в своем поле.
Он спешил и... и нет. У него же мечта!
Время нужно ей дать вволю.

Камень был непростой - говорили о нем.
Что хранит он порой от пьянства, 
И от ядов, от глупости, от... чего же еще?
А... хранит он от непостоянства!

Впрочем, что же ему - беспокойства у тех, 
Кто не верит своей любимой.
Он же верил. Она была лучше всех.
Волшебством каким-то хранимой.

Он уснул, она светло снилась ему
И он пел, и играл ей на клавесине.
И он ей улыбался, и прекрасному сну...
Только сердце тонуло в трясине.

***

Дочь молчит и не смотрит.
Пустые глаза, идеальный Блэковский профиль...
- Милая, дай мне бокал, все хорошо? 
Вот и чудно, съешь-ка картофель.

- И крыло куропатки, бекон, иль салат,
А к пяти попьем еще чаю.
Милый, ты тоже ешь,
Что ж это вы? Я старательно так угощаю...

- Мам, мне что-то нехорошо,
И на сердце как будто давит...
У тебя больше нет этой воды?
Это зельцерская была, да ведь?

- Да, но кончилась, нет уже больше, увы...
Исла скрыто торжествовала.
- Эй, Теккерей, неси чай, подай!
(И припрячь осколки бокала.)

Вышел Боб из столовой, он не знал куда шел...
Ноги сами несли к подвалу.
И черпак железный случайно нашел
Черпак - не чета бокалу.

С пришедшим безумством исчезла любовь,
Что так долго его грела.
Он черпал и черпал, да все вновь и вновь -
Это важное было дело.

***

Охранит аметист от любовных невзгод
И то, что в любимом тебе дороже
Заискрится - лишь к зелью его поднесет,
Тот кому разлюбить негоже.

Охранит аметист в кольце золотом 
Неизвестное чье-то счастье,
Одиноко стоит под дождем Амадей,
Разбудило его ненастье.