I  

Поутру твердым шагом, еще в полусонном бреду 
Пробирался по лесу сошедший с ума Человек. 
Снисходительно с неба Кали улыбнулась ему, 
В бликах солнца увидел ее на поверхности рек. 

И еловые лапы щеку целовали его, 
Сильный ветер, как брата, за плечи его обнимал. 
Не осталось к нему равнодушным в лесу ничего, 
И, казалось, пещеры смягчили звериный оскал. 

По камням, по земле, по траве или вброд чрез ручей 
Вдохновленный побегом своим, он бежал, как летел. 
Словно муха, порвавшая сети своих палачей, 
На открывшийся мир, как младенец впервые, смотрел. 

Через час запыхался и лег на песок у реки, 
Но дыхание сбил самый громкий, счастливейший смех. 
Осознал, наконец: обстоятельствам всем вопреки 
Он живой только здесь, для себя, и он умер для всех. 

Долго в небо смотрел, разбирая руками песок, 
Сочиненные только что мантры читал про себя. 
И, наверное, в этот момент Человек, если б мог 
Стал бы камнем, а позже - песком, сам себя раздробя.  

II 

Он лежал дотемна, пока солнце не скрылось вдали. 
Но в ночи разродился животный, отчаянный страх: 
Имена, имена, имена в его душу ползли! 
Страшный вопль погиб на голодных до вопля губах.    

Так беззвучно вскочил и в отчаяньи рухнул опять. 
Будто пьян, стал руками махать, озираясь шальным,  
Ошарашенным взглядом. Песок не хотел отпускать 
Человека, которого камни считали своим.  

И борьба продолжалась, пока созревал и крепчал, 
Первобытный, просился наружу, уродливый крик. 
Он пульсировай злобой и ненависть он излучал! 
И в шуршаньи песка средь теченья воды он возник: 

Словно взрыв прогремел, разрушая пространство вокруг, 
А затем собирая обратно, но как-то не так. 
А деревья взмахнули лохматою тысячей рук 
И листва всколыхнулась - наверное, это был знак.   

Человек побежал было, страстно рванулся вперед, 
Заметался, но что-то вдруг насторожило его: 
Почудилось ли? Медленно стелит ручей тонкий лед. 
Пригляделся внимательно - вроде и нет ничего. 

Вдруг рябиновый лист распластался в грязи, пожелтев. 
Но вот он же, красив и зелЁн и нет грязи под ним! 
"Как же мог зеленеть этот лист, в пять секунд умерев?"- 
Так дичал Человек, так стал разум его уязвим. 

Хлынул ливень - холодная плеть опустилась на лес. 
И наверх обратившись, рыданием вторил ему, 
Провоцируя взглядом пронзительным ведра небес, 
Человек, не поняв ничего, не внимав ничему.  

Как рябиновый лист, распластался и он по земле 
И не верил что снова, как тот странный лист, оживет. 
Холодела в нем кровь - но не верил ручейной воде, 
Что, однажды сковавшись, исчезнет когда-нибудь лед.    

III 

Но то было давно, и с тех пор уже семьдесят раз 
Замерзали ручьи, и оттаять им всем суждено. 
Умирала листва; ураганы входили в экстаз 
Но стихали ветра и деревья цвели все равно.  

И тогда уже не Человек, но Отшельник Святой 
Воссиял, озаряя собой расцветающий бор. 
Он давно не роптал на природу, он выл под луной- 
Изливаемый в криках Восторг отражал его взор. 

Его волосы сбились, сплелись, словно корни сосны, 
Словно мох, до колен обвисала его борода. 
Воплощеньем являясь священной для леса весны 
Никогда не вкушал ничего, окромя лишь плода. 

Так и умер Отшельник; никто не поплачет о нем. 
Это то, на что он согласился, в леса убежав. 
Но пожертвовав глупым лишь кладбищенским питием 
Просветленный Отшельник спас душу от пошлых отрав. 

*** 

Люди есть с именами и те, кто лишился имен.  
Безымянным боялся пропасть навсегда Герострат.  
Как бы ни был ты оригинален, красив и умен  
Безымянный конец - именитых трудов результат.  

Те, кто сбросил свой крест и отрекся от всяческих лиц,  
Кто отринул людей и забвенью предался в веках -  
Пред природою-матерью плачут и падают ниц,  
Безымянный все тот же конец, зато кровь - в облаках.   



Апрель-май 2011.