Жирный чернозём потихоньку покрывается инеем, лужи в тракторных колеях замерзают, бледнеют и растворяются в воздухе облака, и лишь сосновая роща стоит нетронутой чёрно-зелёной зубчатой стеной. Пригорки, где днём паслась грачиная стая, обращаются морозом в камень. Да уж, запаздывает весна в нынешнем апреле, запаздывает...
В головокружительно-высоком чистом небе висит горбушка лунного света, поскрипывает полынь на лёгком ветру. Отощавшие филины тщетно рыскают в поисках мышей, которые сидят запертые в норах, в мёрзлой земле.
И сквозь эту весеннюю ночь и разбитое поле, вдоль опушки сосняка упрямо ползёт бежевая "Нива". Водителя Степана укрывают густая чёрная борода и ворот бушлата, и никто, кроме дороги, пытающейся убежать из-под света фар, не видит его усталого разочарования. Рядом на пассажирском сиденье Литр Сергеич крутит из газетки козью ножку толстыми, мозолистыми, но виртуозными пальцами металлиста с тридцатилетним стажем, сыплет в неё из круглой жестянки махорку, наконец, щёлкает спичкой, и по салону ползёт синий едкий дым, отчего на заднем сиденье Лёша чихает своим круглым крестьянским носом в сизую шевелюру Литра Сергеича.
Мужики мрачны. С самого рассвета они обшаривали волжские заливы и старицы в поисках утки, но именно в этот день ударили заморозки, мелкие водоёмы покрылись корочкой, и птица отлетела к востоку, пережидать холода в незамерзающих болотах Черемшана. И вот теперь трясутся они в своём бежевом танке на дачу к Степану, ибо, слышит сердце, до города уже им не доехать.
Мрачны мужики. Даже Лёша не балагурит, а, подпихнув под голову рюкзак, сонно сопит и мечтает о жареной утиной ножке. Литр Сергеич выплёвывает чинарик в окошко и вновь принимается чистить и смазывать ружьё.
Степан раздражён. Он зол из-за неудавшейся охоты, из-за того, что ему сейчас нельзя покемарить на заднем сиденье, но, всё сильней раздражаясь от лязга оружия, пока молчит. А Литр Сергеич, умудрившись ничего не уронить на пол, взводит курки, спускает крючки, и, наконец, затолкнув в стволы патроны, упирается дулом в потолок.
Степан раздражённо спрашивает:
- Вить, ты почему ружьё не разберёшь?
Литр Сергеич невозмутимо отвечает:
- А мы ещё с охоты не вернулись...
Чует, чует нутром старый охотник!.. Совершенно неожиданно распахнулась дверца, и через секунду грохнул выстрел. Оглушённый Степан бросил руль, и "Нива", лишённая поводьев, нырнула в колею, прочно сев на брюхо.
Когда Лёша распахнул глаза, он увидел Литра Сергеича, стоящего в полный рост и целящегося с открытой дверки куда-то в темноту, и Степана, в ярости молотящего кулаком по рулевому колесу.
- Какой, на хрен, заяц?! Ну какой ещё там заяц?! - орал Степан.
- Русак.
- Какой, на хрен, русак?! Нельзя сейчас на зайца охотиться! Председатель запретил!
- Закрывай дверь и поехали отсюда, пока никто нас не увидел! - крикнул Лёша.
- Куда поехали?! Как, на хрен, поехали?! На пузе сидим! - орал Степан, вероятно, пытаясь криком выгнать из ушей звенящие искорки.
Литр Сергеич осторожно ступил на землю.
- Не подходи! - замахал на него руками Лёша. - И не думай! Штраф припаяют!
Литр Сергеич несколько смятённо взглянул на товарищей.
- Но заяц же, заяц!..
- Да пошёл ты со своим зайцем! - бросил Степан, лёжа на земле и оценивая серьёзность аварии.
- Вить, не ходи, - взял Литра Сергеича за рукав Лёша. - Мало ли какой сумасшедший егерь присел там за пригорком.
- Так ведь заяц же... - совсем сокрушённо промямлил Литр Сергеич.
Из-под днища "Нивы" доносился стук - Степан какой-то палкой ковырял грунт.
Литр Сергеич огляделся. Сквозь лесок светилась деревушка, но со стороны поля до самого горизонта не было видно ровным счётом ничего. Литр Сергеич рухнул ничком и тихонько пополз к добыче. Метрах в двадцати на ярко-чёрной земле блестела серая спинка зайца. Литр Сергеич аккуратно взял его за уши, дополз обратно до сияющей в свете луны машины и торжествующе сказал, размахивая зверем:
- Вот!
- Какой здоровый! - удивился Лёша, взвешивая в руке. - Кил на шесть потянет!
Степан оттаял на мгновенье, но тут же собрался и сурово сказал:
- Бери лопату в багажнике и долби землю. Крепко подморозило, полночи откапываться будем...
Литр Сергеич опять растерялся.
- Да заяц же, заяц... - растерянно повторял он, тыкая лопатой в почву.
Степан извлёк из рюкзака топорик, с жалостью потрогал лезвие и, сказавши "ну и леший с ним!", принялся вырубать пласты грунта позади машины, освобождая путь. Когда хватка земли слегка ослабла, Лёша начал гонять двигатель, пытаясь стронуть застрявший вездеход.
- На льду колёса, в луже сидим! - крикнул он, заметив, как легко проскальзывают на месте шины. Литр Сергеич срубил лопатой молодую сосёнку и начал подсовывать её под колёса.
Литр Сергеич со Степаном вцепились в бампер. Двигатель выл, "Нива" шаталась вперёд-назад, как больной зуб, но с места не трогаться не хотела. Лёша врубил заднюю и выскочил помогать.
- И-и, раз! И-и, два! - пыхтел, командуя, Степан, и вдруг бампер выскользнул у него из рук. Скрежеща днищем по земле, "Нива" бодро поскакала задним ходом, оставляя охотников без средств к передвижению, увозя в себе и документы, и оружие...
Степан матерно заорал, бросился вслед набирающему скорость внедорожнику. Совсем не хотелось ему выколупывать машину из очередной ямы... Тигриный бросок - и Степан, падая под колесо, толкнул рычаг передач. Машина, ткнувшись Степану в бок, заглохла. От усталости Степан закрыл глаза...
- А бензин-то кончился! - сказал Степан. Оранжевая стрелка прочно лежала на нуле, и двигатель не подавал признаков жизни. - Придурки лагерные! - обругал он своих компаньонов. - Всю горючку выжгли в этой драной луже!
- Так заяц же... - пискнул Литр Сергеич.
- Бери ведро в багажнике, пошли в деревню бензин стрелять. Лёха, сиди, стереги машину.
- Думаешь, кто-нибудь ещё не спит? - с надеждой спросил Лёша.
- Если все спят, - угрожающе ответил Степан, - мы тут до утра околеть успеем.
Степан с Литром Сергеичем ушли уже вглубь леска, как Лёше почудился в сухой полыни силуэт волчьей головы.
- А волки тут есть? - крикнул он.
- Не живут тут волки, - донёсся до него из-за леса ответ, - до людей слишком близко...
Лёша отошёл на обочину и только расстегнул штаны, как услышал за спиной хриплое дыхание какого-то крупного зверя...
В деревне светился один-единственный домик. Из-за паутинных занавесок слышались крики, звон стаканов; лёгкий светлый дым валил из банной трубы.
- Очень хорошо, - констатировал Степан. - Вон и "Жигуль" во дворе торчит, стало быть, топливом богаты. Заходим!
В горнице человек шесть красных, как помидоры, охотников в тельняшках и кальсонах пили самогонку. В углу были свалены рюкзаки, ягдташи, окровавленные тесаки с прилипшими пёрышками. Остро пахло ружейным маслом, свежей кровью и грязными портянками.
- Здорово, мужики! Кого взяли?
- Здорово! Да пяток тетерь хлопнули. Чего пришёл?
- Бензин вышел. Встали вот рядом, за рощей.
- Бензин? Ну, выпьешь с нами стакан, дадим бензину.
- Я ж за рулём...
- Я выпью, - сказал Литр Сергеич, оправдывая своё прозвище.
Спустя несколько минут они уже сливали с "Жигулей" бензин. Степан благородствовать не стал, выкачал всё горючее из бака. Вышло литров девять.
- Утром сгоняют на тракторе до заправки, - решил Степан. - Всё, пошли! Смотри мне, не пролей!
В лесу Степан принялся размышлять, каким образом бензина осталось всего полведра, если в деревне оно было почти полным. Литр Сергеич перехватил его взгляд, задумчиво упирающийся сквозь плеск топлива в дырку на донышке ведра, обнял ведро за дно ладонью и припустил со всех ног.
Вокруг машины толпились бездомные собаки. Одна даже стояла на задних лапах, положив передние на стекло, и гипнотизировала голодным взглядом Лёшу, который закрылся в салоне и сидел, выставив перед собой нож. Услышав бегущие шаги приближающихся охотников, стая неуверенно колыхнулась.
Литр Сергеич убрал руку от дырки и всучил ведро Степану.
- Дыру, дыру заткни! Хоть пальцем! - копаясь в кармане, закричал Литр Сергеич.
Степан суетливо выхватил из кармана носовой платок и зажал им отверстие.
- Отпрыгни! Прыгай в сторону!
Степан отскочил назад, и Литр Сергеич кинул горящую спичку в бензиновую лужицу. Вспыхнул куст полыни, затрещало пламя. Напуганные огнём, собаки отступили и помчались куда-то в поле.
- Заливай, - сказал Литр Сергеич, прикуривая от куста.
Чуть позже он так же, на ходу, застрелил второго русака.
- Обещался, - ответил Степан. - Нажрался водки, наверно, и дрыхнет. У него-то домик с печкой. А нам спать придётся под пачкой одеял.
Пока Лёша разделывал дичь, обмывая её ледяной водой из поливальной бочки, Степан запускал электрообогреватель, вытряхивал из постелей дохлых мышат и мышиный помёт.
- Весь дом загадили! - ругался он. - Всю крупу сожрали! Всё мыло! Все свечи! Наверняка и грушам корни объели, паразиты!
Литр Сергеич из остатков провизии рубил нечто салатообразное.
- Всё! - сказал Степан после запоздалого ужина, глядя на тонкую полоску рассвета. - Спать можно уже и не ложиться.
Литр Сергеич ответил ему мелодичным храпом.
Громкий стук разбудил охотников в половине первого. На крыльце стоял, шурша прошлогодними виноградными листьями, ядовитый и толстый Прошин с сигареткой в зубах.
- Ха-ха-ха! - заревел он с порога луковым перегаром. - Ну что, охотнички? Где же ваша добыча? Улетела в тёплые края?
Щурясь спросонья, его осадил Литр Сергеич:
- Слева от тебя, на столе.
Тушка зайца, даже обезглавленная, не помещалась в большом эмалированном тазу.
- Кота, что ли, бродячего пришили?.. - с сомнением разглядывал Прошин совершенно не кошачьи лапки.
- Кота, кота... - сказал Степан. - С ушами и без хвоста.
- Ого! - сказал Прошин, налюбовавшись на заячьи когтищи, и упустил сигаретку на пол. - А ведь зайца-то нельзя сейчас бить! Приказ вышел по району.
Лёша только хотел сказать, что зря он забыл ночью убрать таз с видного места, что штрафы сейчас выше некуда, что егеря не дремлют, как Литр Сергеич его опередил небрежно:
- В холодильнике второй такой же.
Степан, Лёша и Литр Сергеич с глубоким удовлетворением наблюдали, как Прошин меняет цвет от удивления и зависти. Помигав немного, тот всё же пришёл в себя и захохотал: