Привожу отрывок из моего любимого Ярослава КОЛОМЕНСКОГО,
"ДОРОГА ИЗ ОДИНОЧЕСТВА"
Андрей стоял на обочине трассы и ловил очередную попутку. Редкие машины лениво проплывали мимо, и водители не обращали на него никакого внимания. Простояв около получаса и чувствуя, что ожидание может протянуться бесконечно долго, проклиная это гиблое место, - всего то в нескольких десятков километров от Москвы, -Андрей побрел вдоль дороги.
Вот так, автостопом, он отправлялся путешествовать после каждой летней сессии и уже исколесил таким образом больше пол-России. У его друзей - спутников на этот раз случились какие-то проблемы, и пришлось двинуться в путь в одиночку. Правда, это обстоятельство Андрея нисколько не смущало, ведь автостопщику скучать обычно не приходится. Дорога дарит новые впечатления, сводит с новыми людьми, знакомит с новыми местами; и каждый раз возвращаешься уже не такой, каким был прежде.
Андрей брел по обочине, начиная уже с интересом рассматривать место, куда он попал. В общем-то здесь не было ничего примечательного. Обычный подмосковный поселок, каких сотни. Самым оживленным местом был рынок - то есть несколько и ярких и грязных тентов с арбузами, помидорами и прочими плодово-ягодными, хозяева которых зазывали как на базарах из восточных сказок; да и выглядели зазывалы точь-в-точь, как те же сказочные восточные торговцы, а точнее, как разбойники Али-Бабы. Да еще небольшая и такая же грязная шашлычная, точнее "кафе-шашлычное", как явствовало из вывески. Судя по этому, местные жители поголовно двинулись на заработки в столицу, отдав родной край на освоение гостям с далекого юга. Андрей в очередной раз подметил какую-то особую сплоченность этих гостей, которые, - и продавцы в огромных аэродромах, и их жены и дети в цветастых одеждах, и толстые шашлычники в грязно-белых халатах, - вдруг показались ему одним живым организмом. И он почувствовал обиду за русских мужиков, которые выглядели на фоне этого пестрого единства одинокими песчинками. Довершал печальную картину видневшийся полуразрушенный храм, пожалуй, единственное добротное строение в этом в общем-то немаленьком поселке, стоявшее в самом его центре. Видно было - его начинали восстанавливать, и видно было - не один раз, но всегда бросали дело на полпути. Подойдя ближе, Андрей прочитал табличку на его щербатой кирпичной стене: "Памятник архитектуры. Охраняется государством". Стало ещё обидней. За то, что не можем даже памятники свои восстановить нормально.
И не подкинет ведь по пути никто! - вновь подумал Андрей, тщетно пытаясь поймать машину. Ну не хотят помочь человеку и все тут! Он врубил плеер и отрешенно стал любоваться местными пейзажами.
Так незаметно поселок остался позади. Пройдя пару километров, вдали, на обочине, Андрей заметил какое-то пятно. Несколько обогнавших его машин притормозили у этого пятна, постояли с минуту и поехали дальше. По мере приближения пятно превратилось в УАЗик, съехавший правым боком в придорожную канаву. Причем застрявший там капитально и безнадежно. Водители приостанавливались, глядели на такую безнадегу, разводили руками и желали водителю УАЗа удачи и отправлялись восвояси.
- Дай помогу, - обратился Андрей к водителю, мужчине лет сорока, одетому в туристский костюм.
- Да бесполезно, - отозвался тот.
Дело действительно было абсолютно бесполезным: колеса настолько увязли в придорожной грязи, что, несмотря на полный привод, разбрасывали жижу и только глубже сажали машину.
- И чего делать думаешь? - с сожалением спросил Андрей.
- Посмотрим, - водитель в очередной раз обошёл свой УАЗик.
Андрей попытался дать пару советов, но все они оказались неуместными в данной ситуации. Разговор завязался сам собой. Водитель, которого звали Владимиром, оказался на редкость интересным собеседником. Незаметно прошло полчаса, а может и больше. Беседу прервала подъехавшая "Газель", из которой вышли двое, по внешнему виду - бывшие военные. Поздоровались с Владимиром, по-деловому, без лишних разговоров, прикинули ситуацию, достали из кузова трос и взяли УАЗ на буксир. Один сел за руль, второй вместе с Андреем налег на задний борт застрявшей машины, и через пару напряженных секунд дело было сделано. УАЗик снова стоял на ровной дороге.
Андрея несколько удивили такая оперативность и слаженность, а главное, взаимовыручка. Очевидно было, что друзья Владимира приехали ему на помощь, преодолев немаленькое расстояние.
- Подбросить? - Владимир сам предложил Андрею.
Тот не стал себя уговаривать и быстро заскочил на переднее сиденье. И вот они уже тряслись по ухабистой российской дороге. Точнее говоря, дорога была все-таки отремонтированная, правда местами, и таким образом состояла из лоскутов асфальта, уложенного в разное время, и, следовательно, разной степени изношенности. Зато на такой дороге водитель уж явно не задремлет.
- Тебе куда? - возобновил разговор Владимир.
- Куда сможешь, не принципиально, - отозвался Андрей. Он, как многие автостопщики, не придерживался строго определенного маршрута.
- Мне тоже в молодости доводилось на попутках кататься, - предался воспоминаниям Владимир, - однажды до Урала так с однокурсниками доехали.
- Да, на Урале хорошо, я туда в позапрошлом году ездил.
- Замечательное место! Стык Европы с Азией. Переплетение западных и восточных черт. Как в народе нашем. - Владимир замолчал с философской задумчивостью на лице.
- Внимание Андрея тем временем привлекла лежащая на приборном щитке в правом углу газета. На её развороте красовался заголовок "Община вчера, сегодня, завтра". Автостопщик не был любителем газет; так только, если в пути надо было скоротать время, не более. Его заинтересовала оригинальность темы. В статье говорилось об истории национальных, родовых и прочих общин, взаимоотношениях внутри их структуры. Но главное было то, что рассматривалась эта тема в контексте сегодняшнего дня. Владимир заметил интерес попутчика:
- Интересно? Почитай, скажешь, что думаешь об этом.
- Думаю, старомодно. Сейчас люди склонны к индивидуализму. - Андрей, горько усмехнувшись, вспомнил как долго ему порой приходилось ловить попутку, и как все проезжали мимо, не обращая на голосующего на дороге человека никакого внимания.
- А тебе не кажется, что стопроцентные индивидуалисты в этом мире становятся всё более беспомощны? Почему выходцы из Азии и Африки так легко и быстро осваиваются в Европе и Америке? Почему они успешно конкурируют там с местными? Да ты посмотри на их сплоченность. Неважно, какие там у них отношения между собой, внутри диаспоры. Перед любым человеком извне они выступают как одно целое. (Тут Андрей согласился, вспомнив местный базар в поселке, где он недавно побывал). Санёк, ну тот, который, меня на "Газели" сейчас вытянул, столкнулся с этим в Чечне. Там же все чехи только тейпами живут. И если глава тейпа против федералов, то и все остальные, включая женщин и детей, будут против. А если этот клан очень многочислен и по всей России разбросан, причём его члены не на последних местах? Теперь понятно, почему война там до сих пор продолжается? Да вот хоть наших бандитов взять. Откуда у них сила? Потому что они все такие крутые, что дальше некуда? Да просто у них сплоченность, что позавидовать можно. Конечно, они все там повязаны, но тем не менее. И чем сплоченнее группировка, тем она сильнее. Естественно, наши бизнесмены, которые готовы из-за своих интересов друг другу глотку перегрызть, оказались бессильными перед криминалом. А вот где-то под Рязанью ещё в девяностых был случай: когда знаменитые рязанские "слоны" на какую-то агрофирму наехали, так там все местные мужики против них выступили. Кто свои связи подключил, кто с охотничьим берданом на стрелку заявился. В общем, пришлось слонам на попятную пойти и все миром уладить.
Андрей не мог отрицать справедливость этих слов. Тем более он сам раньше пришёл к такому же выводу. Человек действительно существует в микросоциуме: родные, друзья, партнеры по бизнесу и досугу, от которых он зависит в значительной мере. Но все-таки само понятие "община" казалось ему архаичным, даже, как он сказал, первобытным.
- А что уж особенно плохого в первобытной общине? - ответил Владимир. - Да любой современный человек в тех условиях бы просто не выжил. А те люди выживали, причём благодаря своей общинности. Да структура человеческих отношений внутри первобытной общины строилась ну более логично, что ли. Вождём становился тот, кто реально принёс больше пользы всему племени. Забил больше мамонтов - вот ты и глава. И на родственные связи такого большого внимания, как позднее, не обращали. Что толку, если ты сын вождя или шамана, а сам ни мамонта приличного забить не можешь, ни охоту за ним нормально организовать. Зачем племени такой вождь, из-за которого оно будет вечно голодным?
- А не слишком ли вы идеализируете первобытное общество? - ответил на это Андрей.
- Да не в этом суть. Просто сама общинная организация общества оказалась достаточно эффективной. По мере общественного развития она трансформировалась. Да и вообще, вся трансформация первоначально происходила в рамках общин. Функция государства, по сути, изначально сводилась к регулированию отношений между общинами, а уже отношения между отдельными личностями регламентировались самой общиной.
- А не сама ли община трансформировалась в государство? - возразил Андрей.
- Отчасти так и было. Но в общине, племени или клане отношения между людьми, структура власти и подчинения строилась в основном на основе взаимозависимости каждого, а также на родственных отношениях. Когда же интересы различных общин начали сталкиваться, а интересы даже отдельного общинника во взаимоотношениях с человеком из другого племени рассматривались как интересы всей общины, и потребовались Рюрики и им подобные, выступившие в роли арбитров. Почитай хотя бы знаменитую "Русскую Правду", там же в основном и говорится о правилах взаимоотношений людей из разных общин. Причём каждая община отвечает за своих членов.
Андрею приходилось читать текст этого древнего документа. Он полностью согласился со своим собеседником.
-Все средневековое общество и на Западе, и на Востоке состояло из отдельных групп - общин, кланов. Только на Востоке преобладали родовые связи, а на Западе профессиональные. - Продолжил рассуждения Владимир. - Вспомни все эти ордена, гильдии. Да и власть, сам государственный аппарат, оказался принадлежностью одного из кланов. Впрочем, и сейчас так же. Но в конечном итоге каждый правитель стремился к большей власти над своими подданными. Кланы, таким образом, представляли конкуренцию центральной власти. И эта самая власть пыталась общинность ликвидировать. Только тогда можно было установить действительный контроль над обществом.
- Ну в России, там Столыпин насильно крестьянские общины разгонял, а на Западе они-то сами распадаться стали с развитием торговли, производства там всякого. - Андрей снова возразил.
- Да, были, конечно, и эти причины, и другие. Но государство, как ни крути, в разрушении общины тоже преуспело. Ведь согласись, что мечта каждого правительства - это лояльный народ, представляющий единое целое, не разбитый на всякие там группы. Или, наоборот, общество, состоящее из индивидов, каждый из которых сам по себе. Таким обществом тоже легко управлять, потому что, как говорится, один в поле не воин. И вот тут за что боролись на то и напоролись. Когда государство сильное, оно способно поддерживать порядок среди своих граждан, независимо от каких-то их собственных структур. А стоит государственной машине дать слабину, и появляется потребность в таких вот общественных структурах типа общин, способных взять на себя некоторые из её функций.
- Так получается, что человечество вновь возвращается в эпоху племен, гильдий и орденов?
- На мой взгляд, история вообще сама по себе циклична. Не зря говорят, что новое - это хорошо забытое старое. Впрочем, внешние формы могут оставаться старыми, а вот их содержание меняется и развивается.
- По-вашему, выходит, будущее за коллективом, а не за индивидуумом?
- Слишком категорично сказано. Просто чем сложнее становятся общественные отношения, тем сложнее человеку выживать в одиночку. Ты сам видел, как я машину вытаскивал. Если б наши не помогли, может, до сих пор бы маялся. А ведь ребята пожертвовали своим временем, делами, только чтобы ко мне подъехать. Я вот тоже сейчас еду нашим людям помочь. Так сообща и крутимся, зато каждый себя увереннее чувствует, когда знает, что всегда есть на кого положиться. Да у вас, автостопщиков, тоже ведь вроде своя команда.
- Да, конечно. Стараемся вместе держаться. У нас ребята со всей России, да и из остальной Эсэнговии иногда тоже притусовываются. В том году под Питером что-то вроде слёта проходило. Ну, все свои, уже как родные стали. Там тоже случай был: у одной девчонки какие-то бомжи в дороге рюкзак свистнули, а там провианта на всю неделю, шмотки необходимые все, да к тому же камера профессиональная. Так её стоперы в обратную дорогу едой на целый месяц загрузили, кто-то свою куртку пожертвовал, да ещё и на новую камеру скинулись.
- Ну, это, скорее, общество по интересам. Настоящая община отличается тем, что охватывает все стороны жизни своих членов. Вы, всё-таки, собираетесь от случая к случаю. И, в основном, с целью совместного проведения досуга, что, кстати, тоже немаловажно. Общинников же объединяет более глобальная цель. Конечно, лучше, чтобы эта цель была созидательной. Вот ты сейчас так тусишь, пока у тебя есть время. А потом - работа, семья, и ты выпадаешь из этой компании. А члены общины, клана, взаимодействуют постоянно. Взаимодействуют их семьи. Одно поколение сменяется другим, дети приходят на смену отцам, и община продолжает жить дальше.
- Да я тоже давно замечал, что мы сдаём свои позиции перед нахлынувшими иммигрантами, потому что нам как раз и не хватает такой же сплочённости, как у них. Поэтому они так успешно и стали прибирать к рукам экономику, что у них всё на кланах и держится. Получается, создание собственных общинных групп необходимо для успешного национального возрождения? Пожалуй, тема действительно актуальная. Только не заставишь ведь русский народ насильно объединяться в общины.
- А человек социален по своей природе. Нет, есть, конечно, одиночки, отшельники. Каждый, в итоге, выбирает по себе. Нас слишком долго приучали к тому, что государство, партия за нас подумает. Потом стали внушать, что деньги решают всё. В результате, когда человек оказывается один на один с проблемами - понимает, что ни добрый дядя за него не подумает, ни куча денег не решит всех проблем. Тогда то он начинает искать новые пути. И в итоге приходит к выводу, что того, чего нельзя получить от власти, нельзя добиться одному, можно добиться сообща. Вот тогда и начинают люди объединяться в коллективы.
Посмотри, успешные люди добиваются этого самого успеха в бизнесе, или в политике, или где-то ещё не важно где, зачастую не столько за счёт рекламы, пиара, личного обаяния и прочих заморочек, сколько за счёт влиятельных связей, нужных знакомств. В конце концов, чем больше у человека знакомых, чем больше людей лично знающих его, тем проще ему рассчитывать на успех. На Кавказе, например, есть такой обычай - тухум, когда все члены тейпа собираются вместе, обсуждают совместно дела каждого, делятся своими успехами, устанавливают новые связи. Или взять хотя бы нынешнего американского президента. Бушей же - целый клан. Не случайно президентом были и отец, и теперь вот сын. Их многочисленные дальние и близкие родственники занимают влиятельные посты в Штатах. Ведь, несмотря на низкую популярность дяди Джорджи у многих американцев, он уже на второй срок пошёл, да и гнёт свою линию, что бы там не кричал Конгресс. Просто тут налицо клановые технологии. Не удивлюсь, если когда-нибудь появится Буш-третий. Так что, как ни крути, а индивидуализм зачастую отступает перед натиском общины.
Так за разговором они незаметно свернули на узкую проселочную дорогу, петлявшую между редких деревьев. Вскоре по краям появились небольшие дачные заборчики. У одного из них Владимир притормозил.
- Тебе, наверно, на трассе надо было выйти. Ты уж извини, за разговором забыл.
- Да ладно. - Отозвался Андрей.
За забором кипела бурная деятельность. Человек десять суетились вокруг полусгоревшего домика, раскатывали дрова, носили кирпичи. Увидев Владимира, каждый радостно поприветствовал его. С некоторыми из них он обнялся как с давнишними друзьями. Затем обернулся к Андрею и пояснил: "Вот у товарища дача сгорела. Позавчера молнией шарахнуло". И тут же деловито включился в общую работу.
Андрею стало неловко. Вернуться на шоссе и продолжить путь дальше? Но ему не хотелось просто так уходить. Тем более он проникся симпатией к своему интересному собеседнику, который к тому же оказался автором этой статьи.
- Мужики, помочь?
И вот он уже вместе со всеми восстанавливал сгоревшую дачу. Андрея сперва несколько удивила царившая здесь непринуждённая обстановка и слаженность действий. Все знакомые Владимира представились единым организмом. Но в отличие от тех базарных торговцев, их деятельность была созидательной, даже благородной.
День подошёл к концу незаметно. Андрей успел познакомиться со всеми общинниками, оказавшимися очень интересными людьми.
Но вот работа закончена, уже откуда-то потянуло шашлыками, кто-то достал гитару... Автостопщик подметил то необычное единство среди этих людей не только на работе, но и на отдыхе.
- Давно у вас такая община? - поинтересовался он у хозяина дачи, Романа, здорового мужика с небольшой бородкой.
- С некоторыми я ещё в армии служил, первую чеченскую вместе прошли. Потом на гражданке продолжили вместе держаться. Поняли, что так проще.
- И чем вы вместе занимаетесь?
- Поначалу просто в бизнесе друг другу помогали, а потом, когда у всех стали дети подрастать, открыли спортивный клуб, чтоб было им чем заняться. Не по улице же просто так гонять. Насмотрелся я на пацанов необстрелянных в Чечне. Много их таких, не готовых к серьёзным делам даже в мирной жизни.
На память Андрею пришли слова Владимира о преемственности поколений внутри общины. Пожалуй, пройдет ещё лет десять - пятнадцать, и на месте нынешних общинников будут их дети, готовые так же в любую минуту прийти на помощь друг другу.
А гитара тем временем бренчала что-то давно всем известное из "Кино", про бойца, потеря которого не была замечена отрядом, - наверно, от того, что отряду было до него как до лампочки. Про последнего героя. Про то, как все вокруг поют, и им нет никакого дела до того, что ты молчишь, что твоя девушка больна. И в довершение этого аккордом всплыл вопрос:
Ты вроде жив и здоров,
И вроде жить - не тужить,
Так откуда взялась печаль?
И тут Андрей понял, что в этих песнях, по сути, говорится об одиночестве. Об одиночестве в толпе людей, которым нет до тебя дела. Отряд, в котором был и ты, шагает и не замечает, как теряет своих бойцов.
И как не вязались с этим одиночеством, где каждый чувствует себя последним героем, или вообще никаким не героем, люди, окружающие сейчас его, случайно "застопившего" очередной дорожный эпизод вольного путешественника. Эта община русских людей, спаянных единым духом, прикрывавших друг друга на войне, и оставшихся держаться на этих принципах и в мирной жизни. Гитарист продолжал извлекать аккорды из своей видавшей виды гитары, а Андрей уже понимал - эта случайная, а может, и наоборот неслучайная встреча навсегда ярко и живо врежется в его память. А главное, заставит уже иначе взглянуть на многие вещи.