Небольшой трактир в Гренфьорде. В помещении грязно и душно, мебель - столы, лавки, сундук в углу - поцарапанная, дерево местами прогнившее, это же касается и стен из сруба. В центре зала - круглый стол, рядом две лавки. На одной из них сидят Агнар, се-дой, с усами и длинной бородой, почти старый, но ещё очень крепкий мужчина; его брат Рауд, рыжий и бледнокожий, с узенькими глазками и полноватым лицом, лет на десять младше Агнара; Гутрун, с распущенными волосами, в длинном платье из грубой холсти-ны, по-своему элегантном. Мужчины пьют эль.
Рауд. Ветрена ты, Гутрун, твои глаза - яд и обман. Но ты прекрасна.
Агнар. Не мог бы промолчать?
Рауд (смеясь). Ты же, брат мой, воин, суровый и гордый. Слишком много в тебе человеческих стонов и криков, вот ты и молчишь, потому что ни о чём другом говорить не можешь. А о боли своей говорить в трактире с беглой рабыней - смешно и нелепо. А я - ловкий делец, мне без этого нельзя. Я могу заговорить любого не хуже вещуньи.
Гутрун. Вещуньи и знахарки - особый народ. С ними шутить опасно.
Рауд. Не верю я их мощи. Они, говорят, могут словом жизнь забрать и навязать любовь. Только со мной ни разу такого не бывало. Я верю в силу, благодаря которой ты ещё покойна в этом грязном трактире.
Гутрун. Такова воля богов.
Рауд. А пока не было с тобой нашей защиты, Гутрун? Глядишь, многие добивались тебя, желали растопить холод сердца. А нет - забирали его, как военный трофей. Многих ли ты любила, Гутрун?
Агнар. Брат, прикуси свой гнусный язык!
Рауд (хохочет). Ладно, прости меня. (Встаёт, возвращается с чаркой эля.) Дай мне только волосы твои бледные поцеловать. (Целует волосы Гутрун, Агнар угрожающе смотрит на него.)
Входит Толлэк, совсем молодой человек, худощавый, садится на вторую лавку. В его по-ходке и жестах чувствуется напускная самоуверенность.
Рауд (со смехом). Ах, снова ты! Путешественник! Что же ты до сих пор не отправился снова в дорогу? Не дают покоя чары коварной ехидны?
Толлэк. Не говори о ней так. Гутрун прекрасна, но ещё прекраснее её песни и сказания. Они трогают душу, очищают сердце. Не иначе как боги вдохновляют её.
Гутрун. Я поведаю вам о женщине, которая жила далеко-далеко, на самом краю Гренфьорда. Никто не знал, что длит свои дни в неведомом краю дева по имени Пернилла.
Толлэк. Расскажи, расскажи!
Агнар. Мы внимаем, Гутрун.
Легенда о владычице Белого Утёса
Небольшая комната, напоминающая пещеру - стены из неотёсанного камня, полумрак. В углу - постель, покрытая шкурами, грубо срубленный стол и скамья. Пернилла, в длин-ном бархатном платье, стоит у окна, откуда открывается вид на бескрайние фьорды. Женщина зажигает свечу и ставит на подоконник. Вскоре раздаётся стук в дверь. Пернил-ла открывает, Гест с удивлением смотрит на неё.
Гест. Простите меня, фрекен! Я заблудился в пути... Позволите зайти?
Пернилла. Да, проходите.
Гест. Слава богам! Не мог бы я попросить немного воды?
Пернилла. Не лучше ли сразу поужинать? Я как раз собиралась отведать жаркого.
Гест. Если вы будете так добры...
Пернилла. Прошу. (Гест садится на скамью.) Трапеза будет не такой искус-ной, я не ждала гостей.
Гест. Я буду благодарен за любое угощение. Я Гест, какое у вас имя?
Пернилла (подаёт на стол мясо и вино). Я Пернилла. Угощайтесь.
Гест набрасывается на мясо, а затем залпом выпивает чашу вина. Пернилла ест и пьёт медленно и аккуратно.
Гест. Спасибо, хозяйка! А не знаете ли, где ближайшее селение? Я хотел бы переночевать под крышей.
Пернилла. Это в одной расте отсюда, прямо на восток.
Гест. Неужели так далеко?
Пернилла. Может статься, и немного дальше.
Гест. Ничего не поделать. К утру доберусь. Спасибо, хозяйка, за приём. (Хочет уйти.)
Пернилла. Незачем спешить. Останьтесь у меня.
Гест. Я не могу, фрекен.
Пернилла. Отчего же?
Гест. Не стану злоупотреблять вашим гостеприимством.
Пернилла. Останьтесь. Вы поспите у порога, я дам вам тёплую шкуру.
Гест. Как я могу благодарить вас?
Пернилла. Расскажите мне, что привело вас в эти края. Тут редко встречаются путники.
Гест. Как и прекрасные женщины, которые живут совсем одни. Почему вы здесь?
Пернилла. Я попросила рассказать о себе, а не задавать вопросы.
Гест. Это скучная история. Я решил путешествовать, смотреть мир, позна-вать людей и изучать разные ремёсла. Но в самом начале пути я заблудился.
Пернилла. Но настанет утро, и ваш путь продолжится. Вы увидите много чудес этого света. А я никогда не смогу уйти дальше собственного порога.
Гест. Что же мешает?
Пернилла. Это дом моего покойного супруга. Мы жили душа в душу, но боги слишком рано забрали его у меня. Я обещала ему хранить наше жилище как зеницу ока.
Гест. Вы так любили его?
Пернилла. Он слезно просил меня. Я не могла отказать умирающему.
Гест. Я сочувствую вам. Но если вы всегда дома, то кто же приносит вам мясо и вино?
Пернилла. Один юноша из дальнего селенья. Порой он скачет здесь, когда отправляется на охоту в лес. Я плачу ему золотом, которое осталось после смерти мужа.
Гест. И вам не страшно?
Пернилла. Чего мне бояться?
Гест. Диких зверей. Дурных людей.
Пернилла. Я боюсь только жизни - долгой и безрадостной. И чем скорее она закончится, тем лучше.
Гест. Зачем так говорить?
Пернилла. Это правда, вот и всё.
Гест. Нет. Жизнь прекрасна, и каждый может найти в ней счастье и свободу.
Пернилла. Если бы я была моложе, ты бы мне очень понравился. Вдохновенный юноша с горящими глазами, который ещё не понимает, как ничтожна жизнь.
Гест. Нет, она очаровательна. Каждый день, наблюдая за восходом солнца, я радуюсь тому, что вижу эту красоту. Иногда я даже сочиняю песни о том, как я счастлив на этой земле.
Пернилла. Не уговаривай меня.
Гест. Если бы я мог, я бы подарил счастье каждому человеку. И вам, фрекен.
Пернилла. Ты развлекаешь меня разговорами, а для меня уже это - счастье.
Гест. Вы отчаялись. Оставьте это место мёртвым - вам оно больше не нужно. Хотите, мы пойдем путешествовать вместе?
Пернилла (смеётся). Вот глупец!
Гест. Я не шучу! Уезжая из отчего дома, я думал, что я смертельно устал от людей. Но прошло несколько дней, и мне уже грустно без единого доброго слова.
Пернилла. Отчего же так?
Гест. Вы прекрасны. И я сделаю для вас всё, что будет в моих силах. (Встаёт из-за стола, подходит к Пернилле, смотрит ей в глаза.)
Пернилла (грубо). Не забывайся, мальчик. (Легко отталкивает Геста.)
Гест. Простите... Простите, фрекен.
Молчание.
Пернилла. Что же ты молчишь? Садись. Расскажи мне ещё что-нибудь.
Гест (с неохотой садится). Мне нечего рассказывать. Я, считайте, ещё не жил на свете.
Пернилла. Тогда расскажи мне про тех, кто уже многое видел. Кто твой отец?
Гест. Его зовут Оддманд, Оддманд из Ульстейнвика. Он кузнец и всегда был кузнецом - работал день и ночь, чтобы прокормить семью. Он тоже не жил на свете.
Пернилла. А мать?
Гест. Она умерла, когда мне было пять, и я почти не помню её.
Пернилла. А я похожа на твою мать?
Гест. Да. Она была так же красива.
Пернилла. Значит, я красива.
Гест. Очень. Я всегда больше всего любил солнце и небо, деревья и реки, ущелья и скалы. Но теперь мне кажется, что вы прекраснее целого мира.
Пернилла. Ты сладко говоришь, юноша.
Гест. Я говорю только то, что думаю.
Пернилла (улыбается). Мой супруг говорил мне это каждый день и каждую ночь. А потом боги унесли его душу, и я осталась хранить его жилище и золото.
Гест. Но сейчас его нет рядом.
Пернилла подходит к Гесту, обнимает. Целуясь, они медленно направляются к ложу.
Пернилла. Потуши свечу.
Гест дует на свечу, и комната погружается во мрак. А затем наступает рассвет. Пернилла подбирает брошенное на пол платье, надевает, встаёт с постели и вынимает из-за шкуры, висящей на стене, клинок. Садится рядом с Гестом, некоторое время смотрит на юношу, замахивается, но в этот момент Гест просыпается и уворачивается. Начинается возня, в результате которой Гест заламывает руки Пернилле.
Гест. Зачем ты это делаешь?
Пернилла. Отпусти! Отпусти!
Гест (кричит). Зачем?
Пернилла. Никто не должен знать, где хранятся мои сокровища! Если бы я отпустила тебя, ты бы мог привести сюда людей, и они отняли бы у меня всё...
Гест связывает руки Пернилле простынёй, спешно одевается.
Пернилла. Ты так и оставишь меня?
Гест. Ты была так прекрасна. Мне казалось, что я был счастлив. И что ты тоже была счастлива.
Пернилла. Видят боги, я не хотела тебе зла. Мне жаль, что тебе пришлось узнать - жизнь не так светла.
Гест. По совести, я должен убить тебя, ведь ты опасна. Но я не могу этого сделать.
Пернилла. И не сможешь.
Гест. Тогда дожидайся своего охотника. (Привязывает Перниллу к тяжёлому столу, рыскает по углам, находит ещё вино и мясо, оставляет неподалёку.) Вот, я поставил тебе еду поближе, изловчишься - достанешь. Но большего не жди.
Пернилла. Ты трус.
Гест. Я должен был отблагодарить тебя.
Гест уходит. Пернилла безучастно смотрит ему вослед. Комната погружается в полумрак, и через полминуты мы видим Перниллу, которая сидит на постели и читает книгу. Разда-ётся стук в дверь, женщина медленно поднимается и осторожно отворяет дверь. Перед ней стоит Гест, повзрослевший на пятнадцать лет.
Гест. Добрый вечер, хозяйка.
Пернилла (немного помолчав). Я узнала тебя, Гест.
Гест. Наверное, это было нелегко. А вот тебя я узнал сразу - ты совсем не изменилась.
Пернилла. Ты вспомнил старую обиду и решил отомстить?
Гест. Нет, просто проходил неподалёку и решил навестить.
Пернилла. Как забавно.
Гест. Я ведь так и не отблагодарил тебя. В прошлый раз я вёл себя как грубиян. Ты дала мне кров и пищу, а я оставил тебя здесь мучиться и ждать помощи. Ты меня, впрочем, обманула - селение было в часе езды. Но это такая мелочь, что не стоит и упоминать.
Пернилла. Запугиваешь меня?
Гест. Нет. Я приехал, чтобы рассказать тебе много историй, красивых и ужасных. Все эти годы я странствовал и увидел столько, что могу говорить не умолкая всю ночь. Я видел прекрасных женщин и воинственных мужчин. Я видел королей и нищих. Переживал лютые морозы и спасался от зноя. А ещё я выучился на лекаря и помог сотням людей, которые умерли бы без моих знаний и умений. Когда я смотрел в их глаза, снова здоровые и ясные, я понимал, что жизнь и правда прекрасна.
Пернилла. В душе ты всё такой же наивный юноша.
Гест. Я вспоминал о тебе, и мне было жаль, что ты так и не поняла, какое счастье таится в этом мире. Но почему ты не стареешь? Когда мы встрети-лись впервые, ты была уже немолода, хотя и прекрасна.
Пернилла. Это тоже долгая история, странная, хотя и не скучная.
Гест. Расскажи.
Пернилла. Когда я была юна, меня считали самой красивой девушкой на тысячу раст вокруг. Меня окружали женихи, но я была ветрена и наслаждалась их вниманием, никого не одаряя любовью. В мужья я выбрала самого красивого и богатого. Он любил меня до беспамятства, но увлёк меня ненадолго. Я изменила ему с одним музыкантом. И он привёз меня в эту хижину и наложил на меня проклятие. Он даровал мне вечную молодость и вечную красоту - и сказал, что я всегда буду жить в этом доме, пока ещё один человек не полюбит меня так же, как он. (Горько улыбается.) Да, мой супруг был богом. Покинув меня, он вернулся в тот мир, откуда лишь ненадолго спустился на землю. Сначала мне нравилась моя сила, и стоило мне пожелать - у меня оказывались любые вещи и кушанья. Но затем скука взяла своё. Из-за проклятия я не могла выйти из этой башни и не могла умереть - от рук другого человека или от собственных. Поэтому я стала зажигать свечу, как только видела путника вдали. Я принимала их с теплом и лаской, но никто из них не любил меня. Они вожделели меня - только и всего. Когда ты пришёл сюда, такой юный и вдохновенный, я решила, что ты избавишь меня от этой жизни. Но даже ты видел во мне только женщину, красивую женщину.
Гест. И сколько их было, таких, как я?
Пернилла. За сотню лет - три тысячи человек.
Гест. И ты всех убила?
Пернилла. Всех, кроме тебя.
Гест. Как ни странно, я снова считаю, что ты заслуживаешь наказания. Но я снова не могу причинить тебе вреда.
Пернилла. И не сможешь. Все раны заживают на мне, как на диком звере. Мне нипочём голод, жажда и усталость.
Гест. Теперь я понимаю, почему ты говорила, что жизнь так страшна и пе-чальна.
Пернилла. И она страшна и печальна.
Гест. Я не смогу тебе помочь, потому что я не люблю тебя. Но я могу остаться и рассказывать обо всём, что я видел и слышал.
Пернилла. Не стоит.
Гест. Я всё ещё не отблагодарил тебя, прекраснейшая из женщин.
Пернилла. Забудь.
Гест. И сколько бы страшных дел ты ни сотворила, ты всё так же прекрасна.
Гест целует Перниллу и отходит. Та улыбается, её лицо буквально сияет. Счастливая, она смотрит на Геста и рассыпается в прах в потоке лунного света.
КАРТИНА ВТОРАЯ
Гутрун, Агнар, Рауд и Толлэк сидят в трактире.
Гутрун (утирая слёзы). Так закончилась история о владычице Белого Утёса.
Агнар. Прекрасная история, Гутрун!
Рауд. Прекрасная, но ты прекрасней, Гутрун!
Толлэк. А что стало с юношей?
Гутрун. О нём не сохранилось иных легенд.
Рауд (хохочет). Что, путешественник, увидел в герое-страннике самого себя? Думаешь, порочные женщины так и ждут, чтобы заманить тебя в свои ловушки?
Агнар. Брат, негоже измываться над ним.
Рауд. Я и не измываюсь! Напротив, я даю ему дружеский совет, чтобы он не утопал в грёзах. (Толлэку.) Нет змеи более ядовитой, чем женщина, - вот о чём эта легенда. (С ухмылкой смотрит на Гутрун.)
Толлэк. Спасибо за совет, но только не думаю я, что легенда об этом.
Рауд. Ха! О чём же ещё?
Толлэк. Она о том, что в жизни и впрямь много чудес. Бывают и такие, что не поверишь, покуда не увидишь собственными глазами.
Агнар. А по-моему, все вы, и ты, брат мой, и ты, странник, - словно сороки, что замечают только обманный блеск, не видя, где скрыто настоящее золото.
Рауд. И что же мы должны были увидеть?
Агнар. Эта легенда - напоминание нам, смертным, о том, что негоже шу-тить с богами. Нужно почитать их и преклоняться пред их силой, тогда и удача будет к тебе благосклонна.
Гутрун. Все вы по-своему правы. И если я вас не остановлю, спор о Пернилле и Гесте затянется за полночь. Не стоит ли нам послушать другую историю?
Рауд. Гутрун, как у тебя это получается? Ты рассказала уже сотни преданий - и никогда не повторяешь одно и то же...
Гутрун. Наша земля богата чудесами, всех и не упомнить.
Толлэк. Думаешь, это происходило на самом деле?
Гутрун. Конечно. Такие истории невозможно придумать. Некоторые из них были рассказаны нашим предкам богами.
Толлэк. Ты вправду веришь в богов?
Гутрун, Агнар и Рауд смотрят на Толлэка как на глупца.
Толлэк. Я прошу прощения. Но я приехал издалека, повидал много стран. Везде люди верят в разных богов, и...
Агнар (строго). Их боги лживы, вот и всё.
Толлэк. Но... (Встречает злобные взгляды Агнара и Рауда и снисходитель-ный - Гутрун.) За владычицу Белого Утёса и лекаря Геста!
Рауд. За прекрасные сказания Гутрун!
Пока Рауд осушает чашу до дна, Агнар делает знак Гутрун. Та с полуулыбкой встаёт из-за стола, Агнар поднимается и следует за ней. Слишком поздно увидев уходящих, Рауд уда-ряет кулаком по столу.
Рауд. Проклятье!
Толлэк. Почему ты не побежишь и не остановишь их?
Рауд (снова ударяя кулаком по столу). Он мне брат. И он лучше, сильнее, умнее меня. Немудрено, что эта женщина уходит с ним. Но порой мне хочется убить брата - тогда, хотя бы порой, Гутрун была моей.
Толлэк. Тебе так нравятся её песни?
Рауд. Да, поёт она замечательно. Сами боги даровали ей такой звонкий голос. Но я бы променял все её песни на возможность один раз обладать ею.
Толлэк. А предания?
Рауд. Ох, Гутрун просто влюблена в эти истории. Она готова рассказывать их всякому. И пока она сидит рядом, я готов часами слушать её бредни. Пусть это будет платой за мою возможность любоваться ею.
Толлэк. Ты груб и жесток. Гутрун не была бы собою без своих легенд и песен. Вглядись в свою душу: именно из-за них, а не из-за женских прелестей, ты и хочешь убить брата. Но истинная эта красота такова, что она не должна никого губить.
Рауд. С чего ты взял, что можешь меня поучать?
Толлэк. Я многое видел. И я слышал её легенду.
Рауд. Я тоже.
Толлэк. Нет, не видел и не слышал. Ты не способен этого понять.
Рауд встаёт, ударяет Толлэка, и тот едва удерживается на месте. Рауд садится на место и с улыбкой смотрит за его мучениями. Толлэк стирает кровь, с трудом встаёт, но бесстрашно ковыляет к тому же месту. Входят Агнар и Гутрун, садятся рядом.
Рауд. Спой! Спой, красавица!
Гутрун улыбается и не отвечает.
Агнар. Спой, Гутрун.
Толлэк. Мы хотим слышать песню!
Гутрун встаёт и, глядя куда-то вдаль, словно совсем не замечая происходящего, начинает петь. Пока она поёт, Агнар и Рауд ссорятся. Агнар смотрит на девушку почти без внима-ния, Рауд - со злостью и вожделением. Рауд задирает и толкает брата, тот отмахивается и понемногу выходит из себя, хотя до драки и не доходит. И только Толлэк глядит зачаро-ванно, не сводя глаз с Гутрун, хотя ему мешают суетящиеся братья.