То, что я практически перестал пользоваться сотовым телефоном, не даёт мне других преимуществ, кроме замечательного ощущения, что я защищён от неожиданного. Желание контролировать грёбанную поступающую информацию пришло само собой, не сразу и не вдруг, а вместе с массой ненужного хлама, идёт ли речь о входящем телефонном звонке или текстовых сообщениях. Теперь я получаю их только тогда, когда я к этому готов. Вот только готов я не всегда. Но это не сказывается на судьбах мира. А жаль.
Мой нынешний девайс, подаренный мне три года назад, много перенёс, и он не был единственным в череде страдающих от знакомства со мной аппаратов, которые тонули в океане, горели в огне, бросались на стены и пытались проломить пол в желании пробить всё это к чёртовой матери, чтобы на обратной стороне, возможно, найти то спокойное, чего я так настойчиво жду. И принести это мне. Какие бы героические души ни теплились в мёртвых электронных коробочках, но, за малым исключением, все мои телефоны ещё живы. Да, они похожи на смертельно уставшие фрагменты когда-то живого механизма, но не потеряли способность честно передавать звук, текст и речь. Но сами при этом не говорят. И я этому искренне рад.
Новые приложения и программы я не устанавливаю уже давно, поскольку наличие любых из них ничего мне не даст. А в последнее время я вообще перестал брать телефон с собой. Я прихожу домой и достаю его из под стола или из любой географии квартиры только тогда, когда забытая техника начинает стонать слабеющей батареей. Прямо сейчас я смотрю на треснувший экран и вижу три горящих ветки неотвеченных диалогов. Нет, четыре. Двадцать два сообщения. И я не хочу в них смотреть, поскольку знаю, что там нет ничего жизненного. Ни для меня, ни для мира, ни для самого телефона. Только слабо текущее, вполне способное ждать до завтра, послезавтра или даже неделю. Через неделю прочту. Или через две. В крайнем случае через месяц. Но отвечу. А потом снова заброшу аппарат в угол. Добавив к трещинам на экране ещё одну, две или восемь. Те, кто знает про эти мои непростые взаимоотношения с уставшей техникой, просто ждут. И я оправдываю их ожидания. Хотя, полагаю, они этого не замечают.
Это не пренебрежение. Это самозащита. Не от людей, а от того, что они, сами того не зная, с собой несут. Ты поймёшь, надеюсь. Если нет - попробуй позвонить мне завтра. Поговорим.
![[]](/img/l/lanowoj_s_a/zzz999-21/293.jpg)