Жила-была одна мама. У мамы жила-была одна дочка. Девочка-подросток, переходный возраст, то-сё, первые влюблённости и первые картинки отношений живых людей, на примере тех, что ходили перед глазами. Дочка у мамы была одна, больше у мамы никого не было, потому что папа дочки уже больше года, как ушел к другой тёте, но мы об этом пока не будем. Не хочется. Поскольку папа не особенно заботился о своей дочке, избегал с ней всяческих контактов, а если ей удавалось дозвониться до него, он зачем-то говорил не очень хорошие слова про её маму и бросал трубку, чтобы не мешать своей дочке вытереть сопли и слёзы. Обычная история, скажете вы. Мама и дочка. Да. Но я рассказываю дальше.
Папа ушел не очень радостно. Он ушел обиженно и нехорошо, его не устраивало, что его бывшая жена не болела, не кашляла и не осознавала, какую невероятную ценность в его лице она потеряла. Он всячески хотел показать любопытному миру, что его бывшая любимая жена, мама его бывшей любимой дочки недостойна называться мамой и вообще человеком, потому что она плохая мама и никудышний человек, но возможностей таких у него не было, поскольку на самом деле мамой она была совсем неплохой, а её дочка постоянно твердила о том, какой хорошей мамой её мама была. Всем.
И вот однажды, выходя из дома, чтобы отвезти дочку в школу, мама подошла к своей заснеженной машине и остановилась. На душе её стало плохо и гадостно, а ещё ей стало страшно. Потому что из пробитого лобового стекла её красивой машинки торчал топор, и вообще весь красивый автомобиль зиял рубленными дырами, и даже резина колёс была пробита сильными руками воинов света, добра и человеческого разума. Да, разумеется, это были они. А потом раздался телефонный звонок и дружественный, но незнакомый голос сказал утренней маме, что следующий топор будет в её голове. На географию в этот день дочка опоздала. Или на арифметику. Неважно. Но на этом первая часть моего рассказа о людях, когда-то говоривших друг другу хорошие слова, закончена. А сейчас будет вторая.
2.
Прошло какое-то время. Топоров больше не было. Никто больше не приходил, не рубил мамину машину и не оставлял обещанные предметы в маминой голове. Мама учила уроки с дочкой-подростком, покупала ей платья, телефончики и штанишки, во время коротких отпусков делала с ней красивые селфи на лазурных берегах и мечтала о счастье для дочери и о мужчине рядом с собой, который стал бы для них обеих надёжной опорой, чтобы было куда приложить гудящую от мыслей за всё женскую голову. Знакомо, правда? Просто это была мама, ведущая в полную неожиданностей жизнь свою дочку. Но, как оказалось, мамины неожиданности ещё только начинались. И сейчас у моего рассказа начинается третья часть.
3.
Папа ушел к женщине, у которой, в её полные пятьдесят лет, был семнадцатилетний сын, красивый дом с бассейном, большая машина с кожаным салоном и маленькие, милые собачки. Но папа ушел к ней не потому, что у неё были собачки, нет, конечно. Это была любовь. Обычная человеческая любовь, когда человек не отдаёт себе отчёта в том, что делает, а просто желает всем такого же счастья, на какое напоролся он сам. Но, к сожалению, не в этом случае. Потому что ушедшего бывшего мужа совершенно не устраивало, что его бывшая жена всё ещё красива, всё ещё относительно молода, и всё ещё без его помощи находит деньги на то, чтобы свозить их общую дочку к очередному морю-океану, где тепло, горячий песок и дружелюбное солнце. Они так раздражительно фотографировались на фоне волн, яхт и вкусного воздуха, что счастливого, влюблённого мужчину не отпускала мысль о том, что этой женщине не место среди здоровых людей, и что она должна закончить свои дни в таком состоянии, в котором его уже больше не будет беспокоить её судьба. И такая возможность ему наконец представилась.
4.
Дочка, как я уже упоминал, была подростком. Тот самый возраст, когда мир встаёт с ног на голову за несколько секунд и остаётся в этом положении, если рядом нет кого-то, кто был бы в силах перевернуть подростка обратно. Сильной рукой, мудрым словом и обычным человеческим пониманием происходящего. Время от времени какие-то разговоры с папой у неё всё-таки были. Он ей что-то обещал, что-то предлагал и очень настойчиво уговаривал. Никто не знает, о чём шла речь. Но однажды, двадцать пятого августа, эта самая девочка ушла из дома. Не на улицу, не к любимому мальчику и не в магазин за хлебом. Она ушла к папе. И уже в этот день мама узнала, что она - плохая мама. Что ограничивала и слишком строго обращалась со своей дочкой. Что заставляла мыть посуду и убирать за собой. И, узнавая всё это о себе, мама уже не узнавала ни себя, ни свою дочь, ни окружающий мир. А дочка отключила телефон, заблокировала маме доступ во всех мыслимых соцсетях и, в начале учебного года, пустилась по ночным клубам, дорогим магазинам и прочим местам, где есть возможность потратить откуда-то взявшиеся деньги.
А потом пришла бумага из правоохранительных органов. И мама узнала, что её дочка с папой пришли в милицию и, в присутствии адвокатов и психологов, составили заявление, из которого следовало, что мама очень плохо её воспитывала. и поэтому папа настаивает, чтобы теперь его дочь жила с ним. Я, наверное, не смогу точно обрисовать состояние мамы на тот момент. По всей видимости, у неё закончился воздух. Но жить дальше было совершенно необходимо, и она жила. Вставала утром, ходила по пустой квартире, собирала дочкины вещи, рассматривала их и пыталась найти ответ на вопрос, где в случившемся была её вина. Сильно любила? Да. Старалась оградить от плохого? Да. Пыталась своим примером показать девчонке светлые и тёмные стороны этой странной жизни? Да. Но как-то не углядела. Не уберегла. А значит - виновата. Очень виновата. И опять бессонные ночи и красные глаза. Воспоминания о том, как вместе летали к лазурным берегам, как спали вместе, как вместе чистили зубы, как вместе смотрели кино и делали смешные, глупые селфи. И мама плакала, глотала таблетки, вызывала скорую, если было совсем плохо, в оглушенном состоянии проводила бессонные ночи, а утром, кое-как умывшись и спрятав под черными очками красные глаза и тёмные круги, она куда-то шла, что-то делала, но не умирала. Ещё не умирала. А значит, история должна была продолжаться. И она продолжилась.
5.
Через двое суток после ухода дочери мама пришла домой и увидела, что дома всё перевёрнуто вверх дном. Вообще всё. Придя в себя, она позвонила в полицию, присела на краешек дивана и посмотрела на этот свой перевёрнутый мир. Ну, конечно, она снова плакала. Неслышно так, пытаясь проглотить застрявший в горле дурацкий ком и не в силах понять, что же тут искали и зачем ей теперь вообще об этом думать.
Полиция зафиксировала пропажу айпада и ключей. Потом с телефона бывшего любимого мужа пришло сообщение, что бывшая любимая жена должна отдать ему дочкины паспорта. А знакомые начали советовать ей уехать из города. Потому что, по их мнению, теперь могло произойти всё, что угодно. Её могли обвинить в сумасшествии, подбросить наркотики, подпалить машину, квартиру и даже её саму. Так думали люди. А она снова ворошила совсем недавнее прошлое, читала в телефоне полную милых слов переписку, пытаясь найти в совместных фотографиях и в словах дочери хоть какой-то след, который её увёл. И не находила ничего.
Почти через две недели после начала этой истории мама пошла в школу, где училась дочка. И увидела её. И совсем её не узнала. А то, что она услышала от когда-то своей части, заставило остановиться бьющую в горле кровь.
- Мне пятнадцать лет. Что хочу, то и делаю. Ты плохая, папа хороший. Когда захочу с тобой общаться - тогда сообщу. Ещё раз ко мне подойдёшь - я сделаю так, что тебе никогда уже не удастся ко мне приблизиться. Это в моей власти. А сейчас - вон отсюда и жди.
После этого в милицию поступило заявление от папы о школьном нападении мамы на свою единственную дочь.
Что, не верите? И ей не верилось тоже. Слишком страшно это было всё, чтобы вот так взять и понять, что это происходит в реальном времени, именно сейчас, прямо перед глазами. Кое-как добравшись до дома, мама снова читала переписку, вспоминала, как они готовили бутерброды, валялись на полу перед телевизором и загадывали девичьи желания, смотря в вечернее небо. Но это было в прошлом. Теперь уже в прошлом. Сейчас дом был пустой. И она сидела со своими картинками прошлого и думала, чего она добилась в этой жизни. И за что теперь ей надо бороться. И надо ли.
6.
Прошло два месяца. Дочка так и живёт у папы. Классный руководитель в школе говорит, что она прогуливает много и часто, что видят её в барах и на дискотеках, и что это переходный возраст, такое бывает. Да, наверное. А мама просто умирала каждый прожитый день, находила силы снова встать начинающимся утром и каждый прожитый в этом кошмаре день снова был для неё последним.
Скоро суд. Там, перед армией чужих людей, мама должна будет убедить всех, что она не сумасшедшая, не больная и не бессмысленная. Что не била и не уничтожала свою дочь, а на самом деле делала с ней уроки, покупала ботиночки и даже любила. И я не знаю, чем закончится эта история. Какой за это время станет мама, какой вернётся дочка. Потому что когда-нибудь она вернётся. Но уже другой. И мама будет другой тоже. Только папа, тот самый папа, что когда-то, говоря много самых нежных слов, стал причиной появления своей дочки на свет, останется прежним. Человеком, который настолько желал уничтожить часть своей прошлой жизни, что испоганил для этого сразу целых две.
А сейчас посмотрите в глаза своим детям. Если у вас детей ещё нет - подумайте о том, какими бы они могли быть. Но это уже совсем другая история.
......
P.S. Первый суд был сорван. Маме посоветовали сдать анализы на отсутствие алкоголя в мозгах и в жизни. А ещё собрать доказательства отсутствия тяги к наркотикам и всякое такое. И я считаю, что в этом что-то есть. Вот придёт мама на следующий суд. С бумажками, что не алкоголичка и не наркоманка, с выпиской из осмотра её квартиры, в которой не нашли очагов разложения и разбитых водочных бутылок. С медицинским заключением, что вменяема, не дура, говорит сама и сама ходит. Придёт она, гордая, уверенная и красивая, со всеми этими бумажками в суд, и все сразу поймут, что ошибка это, неправильно и неверно. И раскается папа и прощения попросит. И расплачется дочка и больше никому не позволит играть на своём пубертате, делая из милой прежде девочки маленького монстра с большим бесчеловечным будущим. Да, определённо, в этом что-то есть. А вы как думаете?
