В гостинной звучал телевизор, а Петька, серьёзно разглядывая стоящие перед ним на стеклянном столе пирамидки из монеток, срисовывал их карандашом на листок бумаги. Сергей включил новостной канал, сразу попав в ленту последних событий, в которой мелькало здание клиники, лица стоящих перед ней людей, интервью с врачом у входа, интервью с группой врачей в холле, комментируемый женским голосом видеорепортаж о врачебном совещании в большом зале конференций, снова здание клиники с высоты птичьего полёта и снова взволнованные лица людей перед воротами. Возбужденные репортажи о непонятном, лихорадочно исследуемом, но пока неконтролируемом случае заболевании детей разных возрастов, среди которых уже есть умершие. Сергей выключил звук, не в силах терпеть интонацию бодрой беспомощности, которую демонстрировали эти целлулоидные на вид корреспондентские головы, продолжая наблюдать за сменяющими друг друга кадрами в тишине, затем переключил канал, ещё и ещё раз, снова вернулся назад, обратив внимание на группу людей в большом помещении за огромным овальным столом, смотрящих на стоящего перед ними высушенного мужчину, не узнать которого было нельзя:
- Дон Кихот? Я тебя не так давно видел. Вчера, вроде. Или позавчера. Ну да.. когда мы приехали.
Костлявая и красноглазая фигура что-то оживлённо объясняла, водя тонкой металлической указкой по звездной карте на стене. Сергей включил звук.
- .. мы наблюдаем эти свечения уже вторые сутки, не давая им пока никакого определения, поскольку не можем классифицировать их ни к какому из известных нам источников. Выглядящие, как полярное сияние, эти свечения не являются однако следствием взаимосвязи магнитосферы с заряженными частицами солнечного ветра. Собственно, эти вспышки больше всего напоминают собственный свет рождающейся звезды, но наше недоумение как раз и заключается в том, что в данном секторе нет ни одного подходящего по характеристикам светила. Таким образом, свечение испускается телом, которое мы либо не видим, либо оно не существует и отсутствие логики в этих утверждениях мы пока объяснить не можем.
Сергей слушал, с каждой секундой всё более волнуясь, еще не понимая причины, но чувствуя совершенное несоответствие услышанного с чем-то, что сейчас огромным холодным шаром трудно каталось в его голове, мешая сосредоточиться на важном, катастрофически важном, на что он уже знает ответ, но не может его вспомнить из-за ледяного грохота в голове. Дон Кихот сел, изображение сменилось каким-то графиком на оси координат, по ней побежали две кривые, одна синего, другая желтого цвета, затем камера снова показала круглый стол, перед которым стоял уже другой докладчик, в котором Сергей так же почти сразу узнал высокого парня в черном костюме и рыжими волосами, с которым столкнулся вчера в клинике, когда стоял с сыном на входе:
- Всё, что я считал необходимым, было уже сказано в первой части моего доклада. Я не настаиваю на том, что наша гипотеза верна, поскольку понимаю, насколько бредовой она выглядит, но хочу ещё раз обратить ваше внимание, что в настоящий момент она очень многое объясняет, если вообще не всё. Минус лишь в том, что мы не в состоянии её проверить. К сожалению, фантастическая гипотеза - это единственное, что мы сейчас можем предложить, чтобы хоть как-то объяснить феномен "сгорающих детей".
Сергей вскочил:
- Сгорающих детей? Подождите.. причем здесь дети? Не о детях речь.. Там же звезда была!
Именно сейчас ему стало понятно, что так мучительно ворочалось в его голове во время первого доклада о свечении. Там была звезда! Почему они ничего не говорят о том, что там была эта долбанная звезда?! Он же сам смотрел тот репортаж, два дня назад, в котором ясно говорилось о появлении какой-то новой звезды.. где-то там родившейся и куда-то светящей какими-то черт бы всё побрал спектрами! Причем здесь сгорающие дети?! Там была звезда!
Его трясло. Пытаясь успокоиться, он закрыл глаза, вытаскивая из памяти то немногое, что он видел в репортаже в день их приезда, вспоминая худого докладчика с воспаленными глазами, его жестикуляцию ветряной мельницы, абракадабру терминов и черноту фотографий, на которых расплескались молочные капли мириада звезд. Память вдруг завертелась быстро прокручиваемым фильмом, в котором в одну пеструю картину сжался весь тот вечер, рассыпающийся горячим песком пляжа, как эхо уходящими диалогами, оранжевыми облаками, в которые садилось красное Солнце.. затем возвращение домой, смех, какао и булочки, сонный голос сына: "Пап.. спой чего-нибудь.." и внезапно перекрывающая всё лунная дорожка к горизонту, абсолютно черное небо.. и в нём иголочным проколом горит яркая точка, тяжелыми толчками изнутри заливающая всё вокруг ослепительным покрывалом, на котором видны черные детские фигурки, тающие в нарастающем свечении, растворяясь в нём.. и этот гул отовсюду, этот шепот, этот предельно знакомый шёпот, он узнал его сейчас, чёрт бы всё побрал всю эту пепельную канитель, именно сейчас, и как же мог он быть таким глухим и близоруким, слыша настолько родной ему голос, тяжело опустившийся к самому его лицу зелеными искрами и вдруг ввинтившийся в уши пронзительным криком его дочери: "Пойдем с нами!"
Открыв глаза, Сергей еще какое-то время невидяще смотрел в экран телевизора, приходя в себя, пытаясь осмыслить увиденное тогда и услышанное сейчас. Он понимал уже, что дети причем, очень даже причем, однако был не в состоянии связать ни единой детали, ни малейшего предположения, поскольку и без того немыслимое ломалось об это свечение ниоткуда.
Программа уже закончилась, Сергей поспешно списал с титров телефон и адрес местной телекомпании, ведущей вещание и набрал номер:
- Здравствуйте, я только что посмотрел вашу передачу, в которой освещался какой-то астрономический вопрос. Каким образом я могу связаться с докладчиками? Они и сейчас там? Ах, да.. прямой эфир.. я могу поговорить с кем-нибудь из них, чтобы договориться о встрече? Да.. Мне очень важно, очень. Пожалуйста.., - он прикрыл трубку правой рукой, чтобы заглушить шумный вдох, посмотрел на сына, рисующего на стеклянном столе фломастером, снова открыл трубку и поспешно проговорил: - Да.. здравствуйте.. меня зовут Сергей.. я только что посмотрел передачу, где выступали два докладчика по теме о неизвестном свечении.. да.. у меня есть, что добавить.. и у меня есть вопросы.. нет, к докладчику.. я не знаю его имени.. с рыжими волосами.. это вы? - тогда, возможно, вы вспомните меня, поскольку мы встречались вчера в клинике.. мы столкнулись в дверях.. да, там моя дочь.. нет, я забрал её.. сейчас дома.. долго объяснять, а я хотел бы встретиться немедленно, если это возможно.. да, записываю, - Сергей знаком попросил у Петьки фломастер, быстро записал продиктованный адрес и телефон, подписал внизу имя "Михаил" и снова вложил фломастер в протянутую ладошку: - Спасибо. В течении часа-полутора я там буду.
Положив трубку, Сергей опустился на корточки перед сыном, взъерошив его волосы:
- Сынок, я сейчас попробую найти кого-нибудь, кто мог бы посмотреть за тобой и Настей, а потом ненадолго уеду, хорошо? Справишься тут без меня?
- Если ты ненадолго, то да. А если надолго, то тебе надо приехать побыстрее, - рассудительно проговорил Петька, светло смотря отцу в глаза. Поцеловав его в нос, Сергей вышел из номера, вспомнив о Эмилио, спасателе с пляжа, который уже однажды вызывался присмотреть за пацаном. Спустившись к игровой площадке, перепрыгнув через низкие кусты, чтобы сократить дорогу, он подошел к смотрительной площадке, где в последний раз видел темнокожего спасателя. Дверь была закрыта. На пляже тоже было пустынно, несмотря на благодатное послеобеденное время и Сергей, покачав в недоумении головой, снова пошел к гостинице, пройдя мимо ларька-киоска, где он покупал мороженое. Почти не удивившись, что и там никого не было, он снова перепрыгнул через декоративный кустарник и быстрым шагом пересек игровую площадку. Вдруг он заметил на скамейке сгорбленную фигуру с низко опущенной седой головой. Узнав старика с пляжа, Сергей подошел к нему и спросил как можно дружелюбней:
- Здравствуйте. Я видел вас сегодня, когда вы бежали за машиной скорой помощи. Что-то случилось?
Старик тяжело поднял белую голову, смотря на Сергея неузнающим взглядом:
- А.. да.. с Артуром. Это мой внук. Он разбился сегодня.. упал с балкона.
Сергей похолодел.
- Как разбился? Почему он выпал?!
Старик молча смотрел на Сергея несколько секунд, а потом вдруг заговорил быстро, словно боясь, что его сейчас остановят:
- Он не выпал. Он прыгнул. Со вчерашнего утра у него были на теле очень сильные поражения кожи, причин которых мы не узнали, хотя были в больнице. Нам предлагали остаться, но Марта, его мама и моя дочь, не захотела его оставлять. Она очень набожный человек, знаете.. В больнице мы видели таких же детей, и Марта сказала, что это проклятие и что она сама будет лечить сына. Молитвами. Я не смог её убедить. Она одержима в таких вещах. Сегодня была ужасная ночь. Кожа у Артура чернела просто на глазах. К утру он был похож на кусок угля, лохмотья кожи сыпались с него, как рыбья чешуя. И он постоянно говорил, что он слышит какие-то голоса, что его кто-то зовёт.. это было так страшно, вы не представляете.. Марта молилась всю ночь, а утром сама позвонила в больницу, чтобы за Артуром приехали, она не могла уже видеть, как сын просто разваливается на глазах. А он услышал её разговор и сказал, что он должен прыгнуть, в больнице у него такого шанса не будет. И выбежал из комнаты на балкон, а потом просто бросился вниз.. он просто бросился вниз.. я не успел.. только успел схватить Марту, чтобы она не прыгнула за ним. А потом приехала скорая, чтобы забрать то, что осталось от моего внука. И Марту увезли тоже.. она не приходила в себя.
Сергей слушал лихорадочный рассказ старика, борясь с желанием себя ударить. Всё было нереально. Абсолютно всё. И этот фантастический рассказ, который так совпадал с тем, что сейчас происходило с Анастасией и с тем, что она рассказывала о её голосах.
- Вас как зовут?
- Рудольф. Знаю, странное имя для этих мест.
- У меня к вам очень большая просьба, Рудольф. Вы поймете. У моей дочери, Анастасии, такое же заболевание, какое было у вашего внука. Она сейчас дома. С её младшим братом. А мне совершенно необходимо уехать на пару часов. Я не хочу брать с собой детей и мне некого попросить об одолжении посидеть с ними. Учитывая то, что вы хотя бы в курсе этого заболевания, вы могли бы..
Пораженно смотря на Сергея, Рудольф прервал его:
- У вашей дочери такая же болезнь?! Вы были в больнице?
- Были. Она оставалась там со вчерашнего дня до сегодняшнего утра. Я забрал её, потому что ей стало хуже, а информации о том, что происходит с детьми у врачей пока нет. Сейчас мы дома. Ждем, пока что-нибудь изменится. И вот за возможностью узнать что-то новое я и должен сейчас уехать. Поможете?
- Конечно, конечно! - воскликнул старик, вставая со скамейки и беря Сергея за руку, - я понимаю, оставлять детей сейчас - совершенное безумие!
- Спасибо, Рудольф. Пойдемте быстрей. Мне необходимо ехать.
Поднявшись в номер, Сергей почти бегом прошел в детскую, по пути приложив палец к губам, сделав таким образом знак сыну не говорить громко. Настя спала, уткнув лицо в сжатые темные кулачки. Несколько секунд Сергей стоял возле постели, смотря на дочь и не имея сил заставить себя двинуться с места. На его плечо легла рука Рудольфа:
- Поезжайте. Я справлюсь. Хорошо, что она спит. Мы пока придумаем что-нибудь с вашим сыном.
Сергей кивнул, резко развернулся на каблуках и вышел из спальни. В комнате он подошел к Петьке, сел перед ним на корточки и взял его лицо в ладони:
- Сынок.. я уезжаю. Ненадолго. Ты остаёшься за главного с дедушкой Рудольфом, ясно? Покажи ему здесь всё и жди меня. Справишься?
- Да, пап, конечно справлюсь! Я уже оставался дома без тебя и даже без Насти. Я большой уже, хотя еще маленький. Дедушка Рудольф мне мешать не будет.
Поучительно посмотрев на удивлённо вскинувшего бровями Рудольфа, Сергей встал и без дальнейших слов вышел из номера.
![[]](/img/l/lanowoj_s_a/9_2-2/2316.jpg)