Прежде чем я скажу, что следовало бы понимать под индивидуализмом или анархизмом, или, если угодно, и под индивидуалистским анархизмом, мне хочется указать на то, что так называют, но называть не должны бы. Со второй половины семидесятых годов существует направление коммунистического анархизма: они хотят состояние общества без государства, без власти, т.е. анархию: они хотят вместо начальственной принудительной организации поставить добровольное объединение, т.е., всё равно, угодно ли называть эти союзы в дальнейшем общинами или объединениями, коммунизм. Это обозначение имеет, следовательно, достойный, логический смысл, и можно критиковать предпосылки этого направления сколько угодно: обозначение, которое оно себе даёт, является ясным и хорошим, т.к. течение выражает свою волю и своё мнение о себе. Направление говорит своим именем однозначно: мы убеждены, что добровольное объединение делает возможным безвластие, или, выражаясь иначе -- мы убеждены, что свободы и братство неразделимы.
Против этого имени совершенно нечего возразить, сколько бы нельзя было сказать против действий и бездействия (этого) направления. Что же должен обозначать "индивидуалистский анархизм", это совершенно несимпатичное удвоение одного и того же, можно понять лишь, если продолжать думать об оппозиции коммунизму.
Но всё же должно быть достаточно ясно, что анархия является вполне негативным принципом и всего лишь провозглашает свободу. Свобода может существовать лишь для отдельных личностей, для индивидов; если же эти отдельные люди, в полной свободе и хорошо поразмыслив, решатся объединиться для коммунизма или же вовсе выбрать себе тирана или конституционное правительство, то анархист может аргументировать против этого, может, конечно, выйти из (объединения) ради собственной персоны, может так же сказать, что остальные -- ослы, но не может сказать, что они не являются анархистами. Но так называемые индивидуальные анархисты противопоставляют этому то, что коммунисты хотят отменить частную собственность, а это ведёт к принуждению и насилию. Мне трудно согласиться с идеями того и другого направлений, которые оба совершают одинаковую роковую ошибку, радикально разделяя переходный период и идеальное время. Но на время переходного периода оба течения считают вмешательство в частную собственность необходимым: коммунисты хотят вмешаться сами; индивидуалисты хотят, как мы недавно слышали от Таккера, чтобы вмешались за них. О возникающем затем идеальном времени думают коммунисты, насколько известно из их сочинений, только о добровольном отказе от частной собственности, а это столь же по-индивидуалистически или анархически, как, мне более близкие, идеи и условия индивидуалистских анархистов, обладающих желанием и убеждением, что люди идеального времени создадут для себя, так же добровольно, другие учреждения. Для всей области этих учреждений уже давно существует вполне красноречивое имя Взаимность или Мутуализм; и туккерианцы должны бы вместо того, чтобы постоянно преследовать коммунистов и портить им их ясное имя, разглядеть неясность собственного имени и называть себя не индивидуалистскими, но мутуалистскими анархистами.
Анархист означает, собственно, то же самое, что и Индивидуалист, и нужно сказать, что это непривычно, но не является недопустимым -- называть себя коммунистическим индивидуалистом, но что обозначение "индивидуалистский индивидуалист", в общем-то, не рекомендуется.
Основное положение анархизма или индивидуализма -- следующее: в человеческом обществе есть только индивиды и деятельность или бездеятельность индивидов. Анархистским является, когда говорят, что так называемые условия являются лишь поведением людей: общество является лишь суммой человеческих устремлений; рабство, в котором находятся массы, является добровольным рабством, которое они могли бы стряхнуть, если бы у них были только верное понимание и верная воля; государство ни в коем случае не является определённым числом правящих людей, но приведением или каркасом, т.е. странным состоянием души внутри людей, которое заставляет их самих как солдат и т.п. втискиваться в нужду и несвободу. Т.е анархизм, как он существует в мире со времён Этьена де ля Бёти и нашёл своё самое ясное выражение у Макса Штирнера, можно было бы назвать практическим применением критики языка: нет государства, в котором живут люди, есть государственная идея, которая живёт в людях и причиняет разрушения; нет капитала, в котором люди нуждались бы для работы, есть отношения между людьми, которые делают возможным работу и обмен, но и отсутствие отношений, делающее возможными паразитство, эксплуатацию и монополию, и т.д. Власть, угнетение и эксплуатация сводится, таким образом, до власти затвердевших, считающихся священными и реальными идей и абстракций, которые, конечно, создают себе формы, разрастаются до искусственных организмов, т.к. люди сами себя сделали нер6альными, и поэтому -- нереальное реальным; и анархизм или индивидуализм является бунтом живых отдельных людей против приведений, ставших огромными за тысячелетние бездвижность и не-живость людей. Анархизм -- это рациональный, ан-исторический принцип, восстание индивидуалистского права разума против всяческого священного феодализма.
Совершенно верно, и никто не может этого не заметить, что есть касты, которые, поскольку в них есть унаследовавшие власть и богатство, можно назвать правящими. Но кто, после того, как ему на это укажут, может на полном серьёзе верить, что эти несколько людей являются "государством", которое вооружённой рукой поддерживает наши экономические условия! Кто, кто воспринял непревзойдённо ясные пояснения по этому пункту от Этьена де ля Бёти, Макса Штирнера и Льва Толстого, имел бы право называть себя анархистом, если бы он не понял этой связи? Великие идеи все таковы, что их правда только должна быть высказана для того, чтобы они остались неизвестными, но не могли бы никем быть отвергнуты, кто действительно их понял. Такой архи-правдой является основное положение анархии, которая кричит всем индивидам: Ты,ты, только ты сам твой собственный враг, ты как масса! Если индивид отвечает на это: А я, а что я, такой плюшевый хрен, могу изменить или сделать? Тогда ему можно только возразить: Что ты можешь сделать или не сделать на почве познания твоей самостоятельности, ответственности и власти как отдельный человек, это зависит от тебя, твоей смелости, твоей любви к жизни и к инертности, и от тысячи других вещей, которые являются тайной твоей природы и твоим личным делом; но что ты можешь со многими другими, которые тоже едва выживают, чтобы вместе делать всё, что в ваших возможностях, в этом нет никакого сомнения!
Ещё одно следует тут обдумать: обдумать всем тем, у кого есть добрая воля и спокойный разум. Когда, например, говорят: буржуазия, мелкая буржуазия, рабочие, либералы и социал-демократы, коммунистические и индивидуалистские анархисты, все они -- лишь убогие существа, т.к. они постоянно думают, что "государство" или "капитал" не дают им начать и им нужно лишь дождаться чуда будущего, они капли, т.к. они не замечают, сколь много сделать прямо сейчас им никто не сможет запретить -- когда так говорят, то это либо злое, либо бездумное убеждение, либо же детская раздражительность, когда одна, две или несколько небольших групп в этих неисчислимых массах, которые тут взяты все вместе, захотели бы сказать: Эй, писатель, ты нас оскорбляешь! Ах, нет, вы мои хорошие! Речь тут шла о целом океане, и как отдельные личности, каждый сам по себе, не хочу называть вас глупцами (Troepfe), вы всего лишь капли (Tropfen), капли в море. Но каждая капля соединена с другой, а та с другой и т.д., и все эти места объединения, т.е. массовое в индивидах я и назвал вашей нищетой. Это -- очень важная вещь, и обдумать её было бы более важным, чем обидеться на неё: что массы и даже части масс совершают и отменяют неслыханное, но и что масса как таковая, в конце концов, состоит из множества отдельных индивидов, каждый из которых носит в себе точку, которая создаёт массу и, поэтому, условия, при которых масса страдает. Т.е. и тем самым, что я разрушил так называемую массу, и схожие черты характера в индивидах, я снова всего лишь применил основное анархистское учение. Моя ли это вина, что это учение анархии или индивидуализма может быть применено и к так называемым "анархистам" или "индивидуалистским анархистам"?
Отдельный же человек, который это понял, и ещё несколько сотен, разбросанных по всей стране, пришедших к этому пониманию и этой воле, на самом деле при самом начинании не могут делать ничего более важного, чем распространять это воспламеняющее, пробуждающее, придающее мужества учение и искать себе повсюду товарищей для задуманных действий. И если теперь те, кто рассматривается как товарищи и по возможности хочет, чтобы его трогали в шёлковых перчатках, стоят у дороги и спрашивают: Да, а почему же вы ничего не делаете? Вы же просто говорите! - Тогда нужно ответить им: Потому что вы и подобные вам смотрите, поэтому вы ещё ничего не замечаете от нашей деятельности!
Я уверенно здесь высказываю, что Союз Социалистов спас и воскресил главную анархистскую мысль, которая была присыпана отдельными устремлениями, которая была закостенелой и искажённой. Эта мысль звучит, я хочу ещё раз сформулировать её в словах: свобода не может быть создана, свобода может быть лишь применена. Это не потому, что мы сегодня несвободны, а завтра можем быть освобождены каким-нибудь чудом, но это так потому, что безо всякого исключения носим свободу в себе и должны лишь претворить её во внешнюю реальность.
Применимо к передовым бойцам, это предложение означает: сначала -- высказать, разбудить, воспитать, трудиться над собой самими. Во-вторых: применение свободы в жизни, в личной жизни, в кругу семьи, в кругу друзей. В-третьих: применение свободы в экономике и в обществе. Совершенно неопровержимым является то, что мы, что бы ни говорили, и "внутри сегодняшней системы", "внутри капитализма" в важнейших областях общественной и экономической жизни обладаем свободами, которыми мы не пользуемся только из-за предрассудков и лености. Относительно небольшое число людей будет достаточным, чтобы в значительной мере -- не полностью, не за один раз -- смочь выйти из капитализма. Уже несколько лет мы говорим об этом, потихоньку тут и там мы вытащили нескольких из болота и привычек, и с самого начала каркающие вороны из того или иного болота кричат нам: Но вы ведь тоже ничего не делаете! Они похожи на любопытную толпу, которая в маленьком городке стоит на рыночной площади, вытягивая шеи, и смотрит на канатоходца, но затем идёт домой и разочарованно бурчит: Он ведь так и не сломал себе шею! Успокойтесь пока что, вы, прекрасные, вы ошиблись: вас мы вовсе не обнадёживаем; мы не припоминаем, чтобы мы приглашали глазеющее любопытство в гости. Но мы вполне припоминаем, что ещё во втором номере "Социалиста" была картинка: "В балагане на ярмарке. Глотатель огня был в программе. Он прибыл, глотал огонь и поклонился. Ленивая публика сидела вокруг на скамейках и сама огня не глотала; не согрелась, но но была недовольна..." И ещё мы помним, что за этим последовали слова вроде этих: "Вы тоже хотите сидеть снаружи круга? И ждать, что перед вами что-то произойдёт? И разочарованно бормотать: пропаганда и собрание? И больше ничего?"
Собственно, речь тут должна была вестись об анархизме или индивидуализме. В заключение и переходя к дальнейшим рассуждениям, нужно всё же добавить: как уже было сказано, анархия или свобода являются только негативными принципами. Они указывают отдельным людям в народе на то, что их свобода неразрешима. Этот принцип убивает божков и разрушает фальшивые святыни: Государство? Капитал? О, только захотите, индивиды, желайте и думайте, и тогда капитал и государство существуют для вас лишь постольку, поскольку не-думающие и не-желающие могут вам воспрепятствовать. Они могут помешать вам во многом, в некоторых вещах вы сразу же можете применить свою свободу, если вы сделаете вместе то, о чём вы одинаково думаете и чего желаете порознь.
Кроме фальшивых святынь ещё есть и настоящие. Фальшивыми являются они, если к ним принуждают снаружи; и они настоящие, если они, рождённые внутри индивидов, составляют объединяющую связь между людьми. В другом месте об этом будет сказано больше. Будет воззвание к индивидам, где нужно избавиться от идолов и привидений, искажающих и угнетающих сил понятий. Но, ни в природе, ни в истории нет на самом деле индивидов. Анархия -- это лишь негативная сторона того, что в позитивном смысле называется социализмом. Анархия есть выражение освобождения человека от идола государства, от идола церкви, от идола капитала; социализм есть выражение истинной и настоящей связи между людьми, которая истинна, т.к. вырастает из индивидуального духа, т.к. она, как тождественное и единое в духе индивида, цветёт как живая идея, поскольку она возникает между людьми как свободный союз.