Аннотация: Главы из рукописи не вошедшие в книгу, или оружейные главы.
XIX
- Я знаю, что вам наговорили колченогие пустобрехи, из так называемых "Гепардов", - начал свою громогласную проповедь Крузаро, сотник первой сотни, четвертого полка, легиона "Вепри". - Что, мол, кавалерия самая важная часть, могучей армии Виктании. Что без нее, мол, никак. Но я думаю, вы уже понимаете, самый важный род войск Виктании - это пехота.
Сотник обвел акадимиеров внимательным взглядом, но сомневающихся не нашлось и он продолжил:
- Кто держит оборону и атакует укрепленные позиции врага, кто защищает и берет крепости и города? Пехота! Все самое главное и самое тяжкое, лежит на ней родимой. А все остальные роды войск, являются лишь придатками пехоты. Хотя нужно признать, часто очень полезными придатками.
Теперь разберем то, чем так бахвалялись кавалеристы. Они вас убеждали, что ничто не может удержать атаку панцирной кавалерии. Враки! Панцирная кавалерия эффективна только в ровном чистом поле, против неподготовленной пехоты или кавалерии. А в большинстве остальных случаях, это только куча никому не нужного железа. Достаточно выкатить перед атакующим строем панцирной кавалерии вот такие бревна, - Крузаро постучал ногой по объемистому чурбану, - и вся она превратиться в кучу искореженного железа со смердящим мясом внутри. Одетый в броню конь, с тяжеловооруженным всадником на спине, не перепрыгнет такого препятствия, и переломает себе ноги. Это только самый простой пример того, как можно противостоять, казалось бы грозному противнику. Он доступен даже крестьянам. А что уж говорить, когда за дело берутся настоящие профессионалы. А мы постараемся, за то короткое время, что вы у нас пробудете, сделать из вас профессионалов.
Работа над будущими профессионалами началась на следующий день после прибытия академиеров в расположение вепрей. Чтобы ошеломить молодых людей и внушить им почтение к данному роду войск, им первым делом показали, сколькими видами оружия пользуется пехота. Нужно признать, у пехоты действительно существовал самый большой выбор оружия, по сравнению с другими легионами. Общее знакомство с большинством из этого богатства у академиеров произошло еще в академии, и вот теперь им представляю увидеть, как этим всем пользуются профессионалы.
* * *
Первые дни пребывания академиеров у вепрей были посвящены действиям панцирной пехоты. Для них долго подбирали подходящую экипировку. Вепри, как один, были низкорослы и широкоплечи, за глаза их еще называли гномами, правда, мало кто мог решиться сказать это им в лицо, вепри были великолепными кулачными бойцами. В общем, история с броней повторилась и в этом легионе. Но в отличие от гепардов, вепри отнеслись к этому вопросу более серьезно: пока всех академиеров не облачили в подходящие латы, они не успокоились. Еще какое-то время заняла притирка, подтяжка, замена отдельных элементов. Затем некоторых академиеров отсеяли: из-за слишком высокого роста, и наоборот - маленьких и щуплых так же отвели в сторону. Таким образом, вепрям удалось создать более менее однородный панцирный костяк отряда академиеров.
Путем проб отобрали, кто будет щитоносцем, кто пикинером, кто мечником, а кто лучником и арбалетчиком. Когда все роли были распределены, академиеры начали отрабатывать различные способы ведения обороны, атаки, отхода, движения на марше.
Академиеры убедились, насколько в снаряжении пехоты все функционально. Взять хотя бы щиты. В панцирной пехоте щиты были высокие - в рост человека; и широкие - шире плеч вепря. Снизу они были снабжены шипами - которые при обороне вбивались в землю, по бока крюками и зацепами - которыми сцеплялись с щитами соседей; и подпорками - они помогали щитоносцу удержать щит при лобовой атаке тяжелой конницы. В верхней части щитов было несколько небольших смотровых отверстий, сквозь которые не могли пролететь стрелы, сбоку выемки для пик. Стена из таких щитов получалась практически монолитной, и разорвать ее было ой как сложно. В тоже время легким движением, щитоносец отсоединял свой щит от щита соседа, производил маневр три в одном - это когда один щитоносец становился спереди соседа слева, другой позади соседа справа, - и открывался проход для своей атакующей пехоты или кавалерии. И все это за несколько ударов сердца - в вепрях действительно служили профессионалы.
То же самое касалось пикинеров. Искусно владеть пикой было делом не простым, и попасть узким бронебойным жалом, в тонкий зазор, между щитом кавалериста и закованной в бронированные кольца шеей лошади, дано было не каждому.
Академиеры отрабатывали несколько видов построения: одно и двухрядную линию обороны при кавалерийской атаке; черепаху при лобовом обстреле лучников; обычный редут; редут-черепаху при полном окружении либо угрозе окружения. Атаку широким фронтом, атаку редутом, атаку колонной. И все это во взаимодействии или противодействии вепрей. Нужно ли говорить, что к концу недели академиеры валились с ног, а тяжелая броня оставила много следов на еще не полностью окрепших, и не совсем подготовленных телах.
Но эта неделя дала академиерам очень многое: теоретические знания, полученные в академии, они подкрепили практикой. И убедились, что хорошие профессионалы, при должной подготовке, могут никого не бояться. И только в конце недели Крузаро признал, что единственное против чего у панцирной пехоты нет эффективной защиты, это "колесо смерти". Это смертельно опасное для латников изобретение, представляю из себя пару тяжелых, окованных тележных колес, соединенных между собой осью из толстого, двух- трехшетового бревна, утыканного острыми кольями или обломками копий. Колеса разгонялись двумя колесницами, или специальными, защищенными от стрел упряжками. Разогнав колеса до нужной скорости, их отцепляли от колесниц - здесь очень важна синхронность - и эта машина смерти неудержимо неслась в сторону, казалось бы несокрушимого строя панцирной пехоты. Увернуться от колес неповоротливые панцирники не могли, не помогали здесь и никакие перестроения.
Врезаясь в строй "колеса смерти" сминали или разбивали щиты и доспехи, ломали пики, и открывали проходы для атаки. Единственное что панцирная пехота могла сделать для своего спасения, это бросить пики на землю, и установить щиты как можно большим наклоном к земле. "Колеса смерти" перескакивали через наклоненные щиты и неслись дальше, круша более легкую пехоту. Но легкая пехота, была более маневренна и им легче было уклониться от опасного орудия смерти. Чаще всего именно так панцирная пехота и поступала.
Мечников одиночников, вооруженных огромными двуручными мечами, академиеры видели только один раз, да и то издали. Слишком непрактичным оказалось держать таких воинов. Им обязательно нужна была охрана от дятлов, поэтому большого распространения в армии Виктании они не получили, хотя совсем о них не забыли.
На этом "панцирный" период пребывания академиеров у вепрей закончился.
* * *
Самый большой выбор оружия имелся у средне вооруженной пехоты. Если у панцирных щитоносцев и пикинеров имелся только короткий, широкий меч, да еще тонкий стилет, то самая многочисленная, средняя пехота, могла похвастаться весьма многочисленной коллекцией.
Алебарды, копья различной длины и с различными наконечниками; узкими бронебойными, и широкими, для более легкой пехоты и кавалерии. Дротики трех основных видов: легкие метательные; средние, использующиеся как копья и для метания; и тяжелые, для метания в тяжеловооруженных противников. Кроме того имелось множество разных подвидов: дротики гарпуны; дротики с месяцеобразным наконечником - лезвием, исключительно для легкой пехоты и кавалерии; дротики с длинными и широкими лезвиями - целые мечи на древке.
Огромнейший был выбор рукоятного оружия. Секиры, топоры, топорики, булавы, кистени, топоры-молоты; под любую руку, с любым лезвием, обухом и топорищем; метательные топоры и молоты. Отдельного описания заслуживает булава - кистень, она же клацка. Клацкой она называлась из-за специфического звука при ударе. Это оружие представляло из себя разборную булаву: шипастый шар отсоединялся от рукояти и вновь соединялся с ней посредством цепи - получался кистень. Довольно проблематично было применение кистеня в плотном пешем строю, существовала слишком большая вероятность зацепить своих, здесь в ход шла булава. Но при атаках на вражескую панцирную пехоту, кистень оказывался не заменим. Только ним можно было достать засевших за высокими щитами воинов. Владение клацкой, как и любым другим рукоятным оружием, требовало особых навыков, и не так уж много имелось воинов, могущих не стыдясь взять такое оружие в руки - это правило не касалось только вепрей, среди них мастеров рукоятного оружия, как и любого другого, было предостаточно.
Наконец очередь дошла до большого семейства мечей. Узкие, широкие. короткие, длинные, легкие, тяжелые, прямые, изогнутые, специальной конфигурации, двуручные, полуторники, одинарники. И все это в исполнении разных мастеров, именно мастеров, качество оружия поставляемого в элитные легионы, неизменно было отменным.
Не меньший выбор щитов: квадратные, круглые, треугольные, шестиугольные, каплевидные, полумесяцем; деревянные, медные, стальные, комбинированные. Много было брони: кольчуги из проволоки, блях, чешуи, пластин; легкие кирасы; поножи и поручи; шлемы; перчатки и рукавицы. О ножах, и кинжалах и говорить нечего, казалось, сколько людей в легионе, столько их различных видов.
На луках и арбалетах внимание академиеров не заостряли, более подробно о них будущие офицеры узнают в другом легионе - в "Шершнях".
Нужно ли говорить, что такое количество оружия легионеры физически не могли с собой носить, и во всех компаниях их сопровождали большие обозы. Но зато хорошая подготока и снабжение, помогали пехоте успешно бороться с любым противником, соответствующим для этого оружием.
Легион "Вепри", как и большинство других пехотных легионов, состоял из пяти полков. Первый полк, первая тысяча - это тяжелая пехота, еще три полка средневооруженных воинов, и полк легкой пехоты. К легиону придавалось три сотни лучников, две арбалетчиков, десять легких полевых катапульт и десять колесниц.
С тяжелым полком академиеры уже имели дело, теперь пришла очередь поучаствовать в учениях средней пехоты.
Сотню академиеров определили в четвертый полк. Полку поставили задачу взломать оборону панцирной пехоты и открыть дорогу другим войскам. "Вражеской" тяжелой пехоты было три сотни и полсотни лучников. Полк, в состав которого вошли академиеры, насчитывал тысячу штатных легионеров, плюс чуть больше сотни академиеров, без поддержки лучников. Это считалось минимальным количественным превосходством, при котором можно было атаковать упрятавшуюся за щитами пехоту.
Акадимиеров разместили в центре атакующей линии, вооружили стандартным для этого вида боя оружием и снабдили соответствующей амуницией. Гартош находился в первом ряду. В левой руке он держал прямоугольный щит шетовой высоты. В правой сжимал короткий, широкий и тяжелый меч, правда, деревянный - дубовый. Колюще-рубящее оружие, как всегда на подобных учениях, так же было учебным, даже в элитном легионе. Но защитная амуниция настоящая. На Гартоша надели пластинчатую кольчугу; конический шлем, закрывающий даже щеки; к шлему крепилась кольчужная сетка, защищающая шею; на ногах поножи; на руках поручи, на поясе стилет.
Задача воинов в первых двух рядах была такая - прикрывая собой основные силы, добежать до прямого столкновения с противником. Понятно, что выживали из них не многие, хотя каждый лелеял надежду на то, что именно он окажется в числе этих немногих. За спиной Гартоше заняли места его товарищи. Их задача, как и вооружение, была более разнообразной. Одни, специальными крюками должны были растащить щитоносцев, другие заняться копейщиками. Затем в дело вступали дятлы.
Целью таких учений было не только показать академиерам, что как делается, а отработать как можно лучше взаимодействие между подразделениями и каждым отдельным легионером. Каждый воин должен досконально знать свое место в бою, и ювелирно оттачивать свои действия.
Томительные приготовления закончились, труба пропела сигнал атаки и под заданный барабанами ритм, полк двинулся вперед. Сквозь узкую полоску между шлемом и щитом, Гартош напряженно всматривался в ощетинившийся копьями неподвижный строй противника. Несмотря на то, что все смертельно опасные острия заменили на более безопасные, и то, что враг был не настоящим, ощущение реального боя все нарастало. А именно этого и добивалось командование.
Постепенно барабаны нарастили темп, атакующие ускорили шаг и тут со зловещим свистом в небо взвились стрелы. Полсотни стрелков для более чем тысячи воинов не так уж и много. Но это только на первый взгляд. Регулярно стреляя, лучники свое дело делали. Со звучным шлепаньем находили стрелы свои жертвы, и таких жертв нашлось немало. Метящая краска разлеталась в стороны, но кураторы засчитывали только прямое попадание, и только в незащищенную часть тела или грудь - защитные пластины в большинстве случаев не выдерживали удара стрелы.
Гартош слышал, как в щит одна за другой ткнулись три стрелы, еще одна скользнула по шлему, но он пока мог продолжать быстрый шаг, почти бег. Но немало его товарищей по бокам и позади, уже вышли из боя. В голове у Гартоша пульсировала одна мысль: только не споткнуться - затопчут; и не получить стрелу в глаз - даже без наконечника она его выбьет. Дойти, добежать, вовремя заметить стрелу, не попасть в яму, вот и все что от него сейчас требовалось, ведь в командиры его в этот раз не взяли, дали покомандовать Дебору и Вирону.
Барабаны взвинтили темп до предела и атакующая пехота побежала.
- Ажжааа! - разнесся над полем боевой клич.
Все чаще шлепались в щит стрелы, все чаще выходили из строя товарищи. Вскоре из двух передних рядов остался один, затем поредел и он, а потом Гартош увидел прямо перед лицом мелькающий, стремящийся попасть в глаз красный мешочек с краской на конце копья. Неверя что "выжил", Гартош рубанул по древку мечом, но копье около шета было оковано металлическими полосами, и отрубить наконечник было нелегко, а потом Гартош с досадой вспомнил, что и меч-то деревянный. Он просто подбил копье щитом в сторону, второе копье отбил мечом, и оно ушло куда-то за его спину. Позади кто-то охнул, видимо мешочек с краской нашел свою жертву. Краем глаза он уловил еще одно копье, метнувшееся к его ногам. Да сколько же их будет! Гартош подпрыгнул и приземлился на древко, копье вырвало из рук неприятеля.
Они столкнулись щит в щит, но сцепившиеся между собой панцирники стояли неподвижно, словно и не почувствовали накатившейся волны. Из-за щитов вылетали жала копий, находя все новые жертвы, лучники сменили луки на дротики, и снова атакующие теряли людей.
- Прикрой меня! - заорал кто-то за спиной Гартоша.
Никак Алькон! Уцелел демоняка! Гартош мельком взглянул назад, определил точное местоположение друга и прикрыл его от возможной атаки копьем, от дротика или от стрелы он его врядли сумеет спасти. Алькон метнул цепь с крюками, и удачно, крюки зацепились за край щита, но держащий его легионер не дал его вырвать из своих рук. Судя по сильнее натянувшейся цепи, Алькону кто-то помог, и щит начал вываливаться из общего строя. Преимуществом крюков на цепи, перед крюками на древке являлось то, что цепь была длиннее, а значит меньше вероятность нарваться на вражеское копье, и больше желающих могло поучаствовать в забаве - перетягивание щита. Правда, с цепными крюками было тяжелее управиться, но в этот раз академиерам повезло, они выволокли щит из строя вместе со щитоносцем. Легионер отпустил щит, и пока его соперники по перетягиванию щита от неожиданности повалились на землю, попытался скрыться за спинами товарищей. Но не тут-то было. Гартош вытолкнул из легких: Ажжааа! - и бросился за беглецом в не успевший закрыться проход.
Он успел вскочить между щитами и заклинил их своим телом, отбиваясь от тут же наскочивших мечников противника. Толкнули в спину, и ударило в грудь практически одновременно. Красное пятно на груди красноречиво говорило, что Гартош отвоевался - дротик противника наконец-то нашел незащищенное место. Мелькнувшую мысль продолжить бой. Гартош отбросил сразу, такое не приветствовалось не только наблюдателями - кураторами, но и самими вепрями. Все что Гартош сейчас мог сделать для товарищей, это вывалится вперед и дать им возможность ворваться вовнутрь строя неприятеля. Что он, бросив оружие и подняв руки, и сделал.
Соперники сразу потеряли к нему всяческий интерес. Гартош медленно побрел мимо лучников, и усевшись на взгорке неподалеку от куратора, наблюдал за боем. Он с удовлетворением отметил, что удерживаемый им проход расширен и в него вливаются все новые и новые академиеры. Панцирники вынуждены были занять круговую оборону. Проблемой для атакующих оставались лучники. По условиям боя у атакующих не было своих лучников, так что противопоставить сопернику в этом плане они ничего не могли.
Академиеры приняли единственно правильное решение: подобрав брошенные щиты, в том числе и противника, они попытались обезопасить себя со стороны немногочисленного, но опасного "врага". Гартош порадовался за друзей, Дебор и Вирон молодцы, пока действуют совершенно правильно, прирожденные командиры, особенно Дебор. Он сейчас грамотно распределил своих подчиненных, и пока одни рубились с двумя окруженными группами противника, другие прикрывали их щитами. Показал себя и Вирон. У него в руках откуда-то оказался лук и вскоре у "вражеских" лучников образовалась аналогичная проблема. И хотя лучник у акдемиеров был всего один, но он прятался за щитами, в отличие от соперников, у которых сейчас не было ни какой защиты, даже кольчуг. К тому же Вирон неплохо владел магией, да ещё со стрелами у него проблем не было, его снабжали щедро, а вот противник свой запас почти исчерпал.
После пятого выведенного из строя лучника, они благоразумно оставили академиеров в покое, переместившись на фланги. Стоящий неподалеку и внимательно следящий за боем куратор, одобрительно хмыкнул, и Гартош гордо задрал нос, знай наших. Долго Гартошу скучать не довелось. Вскоре около него плюхнулся Алькон, отметина на плече говорила сама за себя.
- А дали мы им? - довольно выдал он.
- И не таких сусликов выливали, - важно согласился Гартош.
Все больше "погибших" и "раненых" выходило из боя, вепри дорого требовали за победу. А дело шло к ней, атакующая сторона побеждала. Теперь важно было не расслабиться и не дать противнику вырваться. А именно это и попыталась сейчас сделать, довольно многочисленная группировка. Построив плотную "черепаху", вепри двинулись на соединение с другой группой. Но академиеры не проявили к старшим должного уважения: под ноги отступающим полетели крупные обломки оружия и панцирей, переступая через которые вепри нет-нет, да и открывали щель, куда тут же устремлялись трофейные дротики. По щитам зашкрябали крючья, и не всегда панцирникам удавалось удержать тот или иной щит.
Две группы панцирников все-таки соединились; но от них осталось не более четвертой части от пятиминутной давности. То тут, то там схватки затихали, панцирная пехота прекращала сопротивление, по причине отсутствия такой пехоты. Не последними добили "своих" соперников и академиеры.
* * *
Высокая оценка кураторов, позволила академиерам чувствовать себя равными среди равных, ведь их "потери" не превышали потерь самих вепрей. И хотя выучка у легионеров была получше, академиеры выигрывали за счет умелого маневрирования и импровизации, что для будущих офицеров было очень важным.
Одним учением пребывание академиеров в "среднем" полку не ограничилось. На следующем они уж сами держали оборону, против тех же самых панцирников. Но соотношение сил теперь было другое. Три сотни средневооруженной пехоты - средняки, должны были выстоять против двух сотен панцирников и трех сотен лёгких пехотинцев.
Командовал сотней теперь Алькон, помощником ему назначили Лери Крона, и позицию им отвели на правом фланге. Двум десятка академиерам выдали луки, и Гартош, как одни из лучших лучников, командовал этой группой. Фланги в этом бою были самыми уязвимыми местами: пока тяжелая пехота будет штурмовать позиции противника в лоб, легкая попытается его обойти. Это были прописные истины и академиеры понимали их не хуже других. Поэтому лучников разместили именно на флангах, задержать, и по возможности выбить легкую пехоту.
Еще десяток академиеров снабдили арбалетами. Эти заняли место в центре сотни, для них противник нашелся посерьезней - панцирники. Здесь зачитывалось попадание только в грудь, расстояние с которого был произведен выстрел из, не должно превышать десяти шетов, только тогда хватало убойной силы, чтобы пробить панцирь, для арбалетчиков таких ограничений не было.
Сами по себе тяжелые и легкие пехотинцы для средневооруженных воинов были не страшны: одетый в тяжелую броню панцирник просто не сможет догнать более резвого противника, и вскоре вымотанный, он сам упадет к его ногам. В то же время преимущество в вооружении средняка, не даст больших шансов и легкой пехоте. Но взаимодействие этих двух видов пехоты хорошо дополняли друг друга.
Вот с таким противником и пришел черед столкнуться акадимиерам.
Барабаны отбивали ритм, и мерный шаг атакующих, отзывался в ушах металлическим лязгом. Гартош напряженно следил за приближающимся строем. Его время пока не наступило, легкая пехота пряталась за спинами панцирников и достать их оттуда можно только навесным выстрелом, но ещё далеко...
Легкий слабый ветерок служил лучникам союзником и Гартош был благодарен погоде, особенно солнцу за спиной, что слепило противника. Наконец их строй приблизился на нужное расстояние.
- Гото...
Гартош закашлялся, прочистил горло и зло зыркнул по сторонам: кто там такой улыбчивый?
- Готовсь! - уже хорошо поставленным голосом скомандовал он. Выдал поправки и наконец, отдал приказ: - Выстрел!
Два десятка стрел взвились в небо, почти замерли в верхней точке и с все нарастающей скоростью устремились вниз. Так, что там у нас?.. Есть пяток! Несколько легионеров побрели в сторону от боя. Для начала неплохо. Снова поправка, и снова стрелы сорвались с тетивы. Теперь результат получился чуть хуже, задние ряды чуть ли не прилипли к передним, и только трое бойцов вышло из строя. Так дело не пойдет, все стрелы истратят. Гартош раздумывал недолго.
- Алькон! Мы попробуем зайти с фланга!
Сотник согласно кивнул. интуиции друга он доверял безоглядно.
- Вирон, прикрой!
Полтора десятка лучников бегом начали смещаться правее и вперед. В их сторону так же полетели стрелы, но не густо - лучников у противника было мало, да и стреляли они не прицельно, на ходу особенно не постреляешь. Хорошо помог Вирон, часть стрел с помощью магии он отклонил в сторону.
Как только перед лучниками показались первые, не защищенные броней пехотинцы, академиеры дали залп. Стрелы загоняли легкую пехоту все дальше и дальше в центр. А где большое скопление, там большие потери. Поняли это и командиры наступающих. Два десятка панцирников отделились от общего строя и развернулись на лучников, за ними устремились легкие пехотинцы, и этим тут же воспользовались арбалетчики и те лучники, которых Гартош оставил на старых позициях. Незащищенные воины противника стали быстро выходить из строя.
Под удары барабана атакующая пехота сорвалась на бег. В ход пошли дротики. Три попадания в щит тяжелым дротиком обязывал панцирника наклонить щит, так как в реальном бою, три дротика застрявшие в щите, не давали возможности держать его ровно. Пять попаданий, пять дротиков, заставляли такой щит бросить. Академиеры не стали изобретать что-то новое, они применили проверенную тактику: нужное количество дротиков направлялось в один щит, и как только противник открывался, он тут же получал дротик, стрелу, или арбалетный болт в грудь.
Потери противника стали быстро расти. До прямого столкновения оставалось около семи шетов, когда обороняющиеся по команде сделали несколько шагов назад, выставив перед собой заграждение из связанных жердей, высотой по пояс. Такое препятствие было особенно эффективно для остановки конницы, но и для тяжелой пехоты это оказалось неприятным сюрпризом. Пришлось размыкать строй и зарабатывать все новые болты, стрелы и дротики.
На крайнем фланге лучники Гартоша растянулись и так же медленно отступали. Их маневр поставил попытки обхода средней пехоты под угрозу срыва, слишком уж выгодная для обстрела у них получилась позиция. Панцирники попытались оттеснить лучников подальше, но Гартош не мог доставить противнику такого удовольствия. Лучники разбились на пятерки и прикрывая друг друга подтянулись к основным силам.
Здесь дело дошло до рукопашной схватки, и пока было неясно чья берет. Во время атаки панцирная пехота потеряла около двух третей личного состава, потери легкой пехоты оказались поскромнее, их можно было соотнести с потерями средней пехоты, но только не на правом фланге, где лучники сорвали своевременной фланговый обход. Потери легкой пехоты здесь составили не менее шести десятков, что вдвое превышало потери "врага" на левом фланге.
Но радоваться было рано. Запас стрел и арбалетных болтов подходил к концу, дротики закончились уже давно и ними вовсю пользовался противник. Сейчас обе стороны несли огромные потери. Завязшие в схватке и поредевшие ряды панцирников, уже не могли защитить своих более легковооруженных коллег, да и отсиживаться за их спинами те больше не имели права. Примерно половина легкой пехоты пошла в обход, прикрываясь брошенными щитами панцирников.
Лучники и арбалетчики использовали свой последний боезапас и присоединились к своим товарищам в рукопашной схватке. Небольшой команде Гартоша пришлось принять на себя навальную атаку легкой пехоты, в два раза превосходившую их числом. Вдруг пришло чувство какой-то бесшабашности, не боевой ярости, нет, а именно легкости и упоение боем. Перед ним были сейчас не сильно-могучие вепри, которые наводили ужас во всех кабаках империи, а почти его ровесники, ведь в легкую пехоту брали в основном легконогую молодежь, не зря их называли бегунами. Правда в легкой пехоте вепрей служила лучшая молодежь. И Гартош почувствовал это на себе.
Бегуны обходились без брони, и даже без кольчуг. Легкие шлемы, поручи и небольшие круглые щиты, вот и вся их защита. Но на время учебных боев, во избежание ненужных травм, их снабжали деревянными щитками, как и в студиях с академиями. Первого своего соперника Гартош заколол быстро и довольно легко. Разгоряченные боем и обозленные потерями, бегуны лихо навалились на немногочисленных академиерров, на миг забыв, что это, академиеры высшей академии. Когда первый десяток, в первые же секунды схватки выбыл из боя, легкая пехота стала действовать более осторожно и взвешенно.
По большому счету спешить им было некуда, "враг" окружен и никуда не денется. Поэтому они разбились на пары и пользуясь численным преимуществом, вновь атаковали неприятеля. Гартош с веселым остервенением махал двумя мечами, своим и "убитого" бегуна. Его техника владения оружия произвело впечатление. Когда Гартош вывел из строя еще двоих, на него набросились сразу четверо мечников - судя по всему не последних, - и вскоре его истыкали мечами, словно тартского дикобраза. Гартош бросил мечи и с улыбкой поднял руки. Легионеры отступили, отсалютовали противнику и взялись за его друзей.
Отсев воинов шел с обеих сторон. Почти полностью были "перебиты" панцирники, меньше сотни осталось средняков, бегунов уцелело около полутора сотен. Бой становился все более затяжной. Окруженая со всех сторон средневооруженная пехота не осталась стоять на месте, а двинулась вперед. Расчет был прост; подобрать как можно больше оружия, особенно стрел, дротиков и болтов. Понимали задумку противника и бегуны, остановить более тяжело вооруженного противника они не могли, но задержать вполне. И пока одни бились в строю, другие подбирали могущее пригодится оружие, не оставляя соперникам ничего.
Постепенно бегуны вооружились не хуже самых средняков - и могли более эффективно им противостоять. Бой подходил к логическому завершению. И если после выхода из строя, Гартош еще верил, что "его" легионеры и академиеры сумеют свести поединок вничью, то теперь становилось ясно: они проиграли.
И они действительно проиграли. Но как! Кружась по полю боя, окруженный и все редеющий отряд средняков собирал обильную жатву в рядах противника. К моменту когда кураторы зафиксировали полную победу наступающих, в строю у них осталось не более полусотни бойцов. Неплохой результат.
Усталые легионеры падали на землю, поздравляя друг друга с победой, и поражением, которое нельзя было считать поражением.
* * *
Если пребывание в панцирной пехоте было испытанием на силу, у средняков на силу и выносливость, то у бегунов в почете была именно выносливость. В этом академиеры убедились, находясь в пятом, самом легком полку. Стандартное вооружение у бегунов было скромным: короткий средний меч, три метательных ножа, три легких метательных дротика, кинжал, легкий круглый щит, легкий шлем - в котором кожи было больше чем металла, и легкие поручи. Это все, чем мог похвастаться самый быстрый полк вепрей.
Казалось, что столь скромно вооруженные легионеры ни для кого не были серьёзным противником. Но это было заблуждением, и академиеры испытали силу этого заблуждения ещё до своего попадания в пятый полк. Задачи легкой пехоты были вполне понятны: помощь своим "старшим" коллегам в окружении противника, фланговых атаках, и любых других отвлекающих маневрах. Их также использовали в качестве лучников, и в последнее время все чаще в качестве пращников, метателей боевых ядер и дисков. Долгое время праща, диски и ядра были сняты с вооружения Виктании, но незаслуженное забвение прошло, это вооружение доказало свое право на существование и начало возвращаться в войска. Но обо всем по порядку.
Оружие и снаряжение для академиеров подобрали без особых проблем, здесь большой разницы в размерах не было. Начали с основного для легкой пехоты, с бега. Хоть ребята в академиях, тем более в высших, были не слабаки, но бег не был самой сильной стороной у академеров южной академии. Но делать нечего, требовалось пройти через все испытания. В полной боевой выкладке академиеры бегали три дня, и к исходу третьего прониклись уважением, к казалось таким несерьезным частям, как легкая пехота.
После беготни пришел черед показать, на что академиеры способны и в других дисциплинах: метанию ножей, дротиков, стрельбы на ходу и бегу из легкого лука, умению навязать противнику неожиданный бой и так же неожиданно отойти. И самое интересное с точки зрения академиеров, освоение пращи. Дело в том, что праща была исключена из вооружения армии Виктании около ста лет назад. Но наблюдения за другими армиями, в том числе из других миров, показали, что праща может быть очень серьезным оружием, нужно только относиться к этому оружию с должным уважением.
В академии, будущих офицеров ознакомили с пращами лишь вскользь - не было нужных специалистов. И вот сейчас, вот она, заветная кожаная полоска - довольно экзотичный на сегодняшний день вид оружия. Праща выглядела донельзя просто: вырезанная из специально обработанной кожи полоса, более широкая посредине и с петлей для руки на одном конце. Орудий метания было несколько. Металлический шар величиной с кулак - это для панцирников. Попадание такого шара в щит могло разнести его на куски, либо отбить руки. Попадание в голову, в шлем, как минимум означало потерю сознания. Каменный кулак предназначался для более легкой пехоты. Кроме силы самого удара, попадая например в щит, камень разлетался на множество мелких осколков, что не для панцирников было весьма опасно. Ну и имелись еще более мелкие камни - "орехи". Горсть таких "орехов" - три, пять штук - могли: убить не убить, но покалечить и изуродовать точно.
В отличие от бега, который Гартош, как и большинство академиеров не любил, метательные дисциплины были для него более близкими. Будучи одним из лучших лучников и метателей ножей еще в студии, он сохранил за собой первые места и в академии. Так что, неудивительно, что именно он быстрее других освоил пращу, диск и ядро. Причем освоил довольно неплохо, и всего за несколько дней.
Недоверие академиеров к праще, пршло после того, как они увидели разлетевшийся в дребезги деревянный щит, и это от попадания всего одного металлического шара. Оказалось, что металлических шаров было два вида: каленные стальные, и мягкие свинцовые. Если противник был оснащен деревянными щитами, то для того чтобы его разбить применялись каленные шары, если щиты были металлические, тогда в дело шел свинец. Он словно прилипал к металлической поверхности, отсушивая руки и вышибая дух. С камнями все происходило проще, они пускались в ход ,когда заканчивался метал.
Метательные металлические ядра усмешек у академиеров не вызывали никогда, слишком уж значительно они выглядели, да и в метателей ядра брали легионеров мощной фактуры, которых среди бегунов нашлось немного. Ядра весили от трех, до пяти грелей, и предназначались, само собой, только для панцирников. Если попадание металлического шара не сулило панцирнику ничего хорошего, то прямое попадание ядра могло быть убийственным.
Забвение пращи и особенно ядра с диском было вполне обоснованным. Сто лет назад у империи начались проблемы с металлом, и тратить его на метательные орудия казалось слишком расточительным. Теперь же, после открытия нескольких новых богатых рудников, эту проблему сняли, и метательные шары, диски и ядра начали возвращаться.
Новое для себя дело академиеры приняли с энтузиазмом. То и дело прерываясь на собирание камней, они разбрасывали по кругу сие нехитрое оружие и загоняли товарищей в укрытие.
Постепенно их попытки становились все более удачными, мишени поражались чаще, и тогда пришел черед металлических шаров. Как оказалось, шары летели точнее, сказывалась их более правильная форма и баланс. Конечно, академиерам было еще далеко до профессиональных пращников, но главное они поняли: праща, это не какая-нибудь диковинка, а вполне реальное и вполне боеспособное оружие. И после того как академиеры станут офицерами, они с большой охотой будут внедрять новое, точнее - забытое оружие в войска.
Тоже самое касалось и ядра. Метателей ядер, как и пращников, называли еще живыми катапультами, что находилось недалеко от истинны. Поспорить с дальностью и силой катапульт, люди, конечно не могли, но точностью и скоростью метания вполне.
Смахнув пот, Гартош отошел от площадки для метания на безопасное расстояние - братья академиеры большой точностью метания пока не отличались, могли и зашибить мимоходом. Он присел возле руководившего метанием десятника. С ленцой поглядывая на потуги молодежи, десятник выдал видать наболевшую мысль:
- Всем ядра хороши, но их до сих пор делают маловато, недостаточно для всех пехотных частей. А жаль...
Почему неизвестно, но слова десятника запали Гартошу в душу. Думал он над этим вопросом не долго, решение лежало на поверхности и пришло само собой. Где-то через полчаса он подошел к десятнику и поинтересовался:
- Я насчет ядер. Что, мол, металлических ядер не хватает. А никто не пробовал запускать ядра из пращи, большой такой пращи? - Гартош наглядно показал какая, по его мнению, должна быть праща для ядер. - Раскручивать эту пращу как ядро и вперед. Тогда можно применять не только металлические, но и каменные ядра. Ну а в них понятное дело недостатка не будет.
Десятник смотрел на Гартоша как на какое-то чудо, или умалишенного. Немного потоптавшись и не дождавшись ответа, Гартош развернулся и пошел прочь, с твердым намерением испытать новое слово в ядрометании. Позади него послышался топот. Гартош оглянулся. Десятник со всех ног бежал к казармам. Заинтересованный Гартош остановился. Десятник вбежал в офицерскую казарму и вышел оттуда в сопровождении нескольких сотников. Приглашенный жестом десятника, Гартош поторопился присоединиться к бурно жестикулирующей и громко обсуждающей предложение академиера группе.
Они направились на склад. Долго искали подходящий кусок кожи. Наконец выбрали самый толстый, забракованный для обычной пращи. Новую пращу покроили тутже, пришили ремень для руки и поспешили на площадку для метания. Академиеры недоуменно следили за возбуждением начальства, среди которых мелькал и Гартош.
- Что здесь происходит? - спросил прокравшийся к нему Алькон.
- Новый вид пращи испытываем, - важно сообщил Гартош.
- И откуда этот новый вид взялся?
- Я подсказал.
- А,... ну конечно, кто же еще... Ты же у нас умный...
Не став слушать завистливое брюзжание друга, Гартош все внимание уделил событиям на площадке. Вскоре приволокли несколько больших кусков камня; их еще не усели разбить для обычной пращи. Испытывал новую пращу один из сотников, лучший пращник и один из лучших метателей ядра. На всякий случай он разогнал зрителей подальше, тщательно выбрал камень, еще тщательнее и его уложил, и стремительно раскрутившись, метнул каменное ядро в цель. Даже не попав в центр щита, камень его развалил. Бурные и радостные эмоции служили подтверждением того, что эксперимент удался.
Послали за полковником. После того как командир полка испытал новое, усовершенствованное оружие и одобрительно о нем отозвался, ему тут же представили Гартоша, как придумавшего это нехитрое приспособление. Полковник похвалил выдумщика.
- Молодец академиер, ничего не скажешь. Сколько лет служу в легкой пехоте, а до такой простой вещи не додумался.
- Вы слишком привыкли ко всему этому.
- Ты прав. Наверное, здесь нужен свежий взгляд постороннего и думающего человека.
Сказать, что Гартош был польщен, это не сказать ничего, его прямо-таки распирало от взыгравшего самолюбия. Хотелось выдать еще кучу идей, доказать, что это не было случайностью. И на его удивление одна идея пришла сразу.
- Можно обойтись вообще без пращи, - преданно смотря в глаза полковнику, сказал он.
- Не понял, объясни.
Гартош начал втолковывать обступившим его офицерам свежее возникшую идею.
- Большой камень можно обвязать веревками, вот так, выпустить канат нужной длины, и на конце ручка, как на железном ядре. Все, камень готов к метанию. Правда это годится только к большим камням, маленькие обвязывать слишком хлопотно.
Новая мысль, отданная на растерзание офицерам, тут же была заглочена, обсмоктана со всех сорон, вываляна в грязи, снова вылизана, и сразу же стала воплощаться в жизнь. Нужного веса камень обмотали веревками, к ним прицепили готовый канат от металлического ядра и отдали в руки все того же сотника, лучшего метателя всего, что можно метнуть. И в этот раз все остались довольны, новый снаряд имел все права на существование. Обсуждения разгорелись с новой силой, уже без участия Гартоша. Хотя и про него не забывали. Его предложение, что метать с помощью веревки меньшие камни неэффективно, было опровергнуто опытными пращниками, причем наглядно.
Офицеры тут же испытали метание нескольких камней разной величины, и решили, что обвязанные камни можно использовать до пол-греля весом, что существенно расширяло возможность применения метательных снарядов. Ведь часто, даже опытные пращники, после порыва пращи не могли продолжать бой, как это им было предназначено. Теперь же это не являлось непреодолимым препятствием, и в дело можно было пускать все, что попадет под руку.
Командир полка бегунов, построив личный состав полка, объявил Гартошу благодарность. К вечеру прибыл лорд Лайфрон, командор легиона "Вепри". Получил Гартош благодарность и от него. Командор пообещал сообщить о сообразительном академиере, сделавшему существенный вклад в улучшение обороноспособности армии, в штаб Центральной Армии. А то там его не знали...
* * *
Посвятили академиеры несколько дней и боевым дискам. Диски имелись двух видов: легкие с острой режущей кромкой для легкой пехоты; и тяжелые толстые блины, для панцирников. Нужно сказать, что с дисками в армии еще не определились, слишком много в их применении имелось плюсов и минусов. Относительная простота в метании, нейтрализовалась малой дальностью, но их пока решили оставить на вооружении, как дополнение и альтернативу другим метательным орудиям.
* * *
Под конец пребывания академиеров у вепрей, прибыл представитель из штаба Центральной Армии. Он так же объявил Гартошу благодарность, теперь уже от имени командующего Центральной Армией, и вручил ему поощрительную премию в размере десяти больших золотых империалов, чему Гартош был несказанно рад. Он принимал поздравления от друзей и в тайне надеялся получить знаки внимания еще и от главнокомандующего. Но, то ли отец не посчитал идеи академиера столь значительными, что их должен отметить сам главнокомандующий, либо просто постеснялся уделить сыну лишнее внимание - неправильно поймут. В общем, на этом благодарности Гартошу и закончились.
Всю эту немалую премию Гартош потратил на прощание с появившимися друзьями из легиона "Вепри". А их, в виду выданной премии, оказалось немало. Вот где вепри показали одну из своих самых сильных сторон - умение пить. И этому умению, они изо всех сил старались научить своих младших товарищей.
XX
В отличие от "Вепрей", в легионе "Шершни", куда академиеры попали сразу за именным пехотным легионом, к выпивке относились более чем прохладно. Оно и не удивительно: трезвая и светлая голова, меткий незамутненный глаз, и не дрожащие руки, это те требования, без которых в шершнях делать было нечего. Лучники и арбалетчики считались элитой армии, а легион "Шершни", элитой из элит. При поступлении в легион, сотник Власий, отвечающий за академиеров, даже не пытался указать на значимость своего легиона, все это и так должно быть понятно, а кто этого не понимает, тот неисправимый тупица.
В короткой приветственно-ознакомительной речи, Власий со сдержанной высокомерностью настоящего придворного лорда, объяснил молодым людям, куда они попали. А попали они святая святых всех стрелковых подразделений Виктании. Здесь воспитывались командные кадры и испытывались всякие новшества. Представители этого великого легиона бродили по разным мирам, выискивая новые стрелковые новинки и рассматривая разные тактики и стратегии (как будто представители других легионов этого не делали). Именно этот легион, тогда-то и тогда-то отметился тем, что спас безвыходное положение, практически выиграв этим самым войну (ну подобных баек академиеры наслушались в каждом легионе). И дальше в том же духе. Власий обвел академиеров строгим взглядом, прониклись ли они великим моментом. Академиеры изо всех сил старались показать, насколько почтительно они относятся к данному легиону.
Выдержав довольно внушительную паузу, сотник продолжил вводить академиеров в курс дела. Со слов Власия, один арбалетчик в бою стоит двух-трех пехотинцев противника, либо одного всадника (ну это академиеры и без него знали), но один арбалетчик шершень, мог вывести из строя вдвое больше врагов. Один лучник в обороне поражал четыре-семь пеших целей, или около трех всадников. Лучник же шершень уничтожал не меньше десяти пехотинцев или пяти всадников. Так что академиеры могли посчитать, сопоставить и сделать соответствующие выводы.
В легионе "Шершни" был один полк арбалетчиков, три полка лучников, и один сводный полк, который состоял из трехсот тяжелых арбалетчиков и семи сотен лучников - варитариев. Со сводным пятым полком академиеры должны ознакомиться в последнею очередь, ведь это особый полк, с особым оружием и особым личным составом. А пока академиеры начнут по порядку, с первого полка арбалетчиков.
* * *
Арбалеты в Виктании делились на четыре основных группы: ручные - натягиваемые одной или двумя руками; рычажные - имеющие специальные рычаги для натяжки; ножные - натяжение с помощью рук и ног; и винтовые - с одноименныи приспособлением. В каждой группе существовали свои подгруппы, но академеров успокоили, все их не обязательно было знать досконально, достаточно ознакомиться с основными видами.
Начали с легких ручных (не путать с наручными), самых простых в изготовлении и применении. Здесь все было предельно просто: натяжка производилась движением одной или двух рук. Плюсом этим арбалетам можно засчитать относительную простоту и дешевизну. Минусом - небольшую убойную силу, такие арбалеты можно было применять только против средней и легкой пехоты. Пробить панцирь тяжелого пехотинца, и уж тем более кавалериста, было очень сложно, нужно было стрелять практически в упор, строго под нужным углом, да еще и в уязвимое место. Но, несмотря на это, именно ручные арбалеты являлись самыми распространенными в армии. Благодаря простоте зарядки, они позволяли сделать несколько выстрелов до сближения с противником, не требовали навыков лучника и ими мог пользоваться практически любой воин.
Академиеров привели на стрелковое поле. Каждый получил по ручному арбалету и своей личной мишени. Сейчас они должны показать шершням, чему их научили в академии.
Гартош взял в руки знакомый еще со студии арбалет. Старый потертый приклад уже давно не покрывался свежим лаком, зато новая тетива, прицельные метки заботливо подкрашены черным. Сразу видно, что оружие не залеживалось и успело побывать во многих руках. Оружие, которым владели легионеры - личное оружие, - находилось в идеальном состоянии, а это, по-видимому, предназначалось для новобранцев, да прикомандированных академиеров. Примерно в таком же состоянии находилось оружие в академии: обязательный уход, но нет той особой заботы, которой воины окружали свое личное оружие, своих безмолвных боевых товарищей.
Академиерам выдали по десять болтов. Тщательное прицеливание, и команда - "Выстрел!" Нестройно защелкали арбалеты, и первые болты устремились к мишеням. Десятники ходили между академиерами, вскидывали подзорные трубы, говорили попадания, давали подсказки, и с молчаливой презрительностью отходили от тех, кто совсем не попал во внушительную мишень в человеческий рост, уставленную всего в каких-нибудь пятидесяти шетах.
После трех залпов академиеры стреляли уже без подсказок. Гартош играючи послал пять болтов в голову мишени и пять в грудь, все попадания смертельны. После первых стрельб и их оценок академиеров разделили по способностям: метких стрелков на правый фланг, а на левый с теми с кем нужно поработать. У каждой группы был свой режим занятий. Группе, в которую попал Гартош, пришлось стрелять из разных положений, на разные расстояния, в мишени различной величины, а так же по движущимся и мелькающим мишеням. И снова Гартош оказался на высоте, он стрелял отлично, и еще с двумя такими же меткачами возглавил группу.
После первого оценочного дня, шершни разделили академиеров на четыре группы. В первой пятерке, отличные стрелки, во второй и третьей стрелки соответственно похуже, и в последней, самой маленькой группе, было трое самых "слепых".
В пятерке Гартоша программа занятий была самой насыщенной. Им доводилось поражать мишени на скорость, движение, перебегая от одного укрытия к другому, из разных подвидов ручных арбалетов. Шершни придумывали все новые сложности, не давая пятерке лучших никаких поблажек и никаких передышек. Насколько Гартош понял, академиеров именно их группы, шершни будут рекомендовать в стрелковые части, а возможно кого-нибудь даже возьмут к себе, конечно, кто выдержит все испытания и нагрузки.
После пары дней стрельб из ручных арбалетов, академиеры получили арбалеты потяжелее - ножные. Краткий инструктаж по устройству, призванный освежить и дополнить полученные ранее знания, и снова на стрелковое поле.
Стрельба из более тяжелого арбалета, от легкого кардинально не отличалась. Но кое-какие отменности все-таки имелись. Немного упала скорострельность, более тяжелые болты могли поражать мишени на большем расстоянии, так что мишени отодвинули. Такой вид арбалетов становился опасен и для панцирников, многие мишени изображали тяжелую пехоту и конницу. Правда такие мишени были деревянными, но это и к лучшему, потому как болт попадал в мишень, можно было лучше проанализировать итоги стрельбы. Более тяжелое оружие в руках давало ощущение большей уверенности, большей значимости. Заряжать ножной арбалет можно было только стоя, что и определяло его применение: стрельба в стоячем положении. К ним даже специальные подставки полагались, чтобы не держать приличный вес на руках. Заряжался ножной арбалет просто - в этом он был близок к ручному: приклад упирался в землю, откидывалась специальная полка-ступенька, и упираясь в нее ногой, используя собственный вес и помогая себе руками, арбалетчик мог сравнительно быстро зарядить свое оружие.
Часто ножные арбалеты использовались с рычажными. Арбалетчики с рычажными арбалетами стреляли с колена, за ними же, в полные рост располагались их коллеги с оружием ножной зарядки. Попеременно давая залпы, такое построение надолго могло задержать не только атакующую пехоту, но и конницу.
Но вернемся к ножным разновидностям. Благодаря своей простоте и эффективности, это оружие также получило широкое применение в армии Виктании. Академиеры вместе с легионерами принимали участие в батальных учениях. И теперь стало понятно, почему будущих офицеров разбили на разные группы. Сейчас они отрабатывали один из приемов "быстрой" или "непрерывной" стрельбы. Суть этой стрельбы состояла в том, что стрелки располагались в одну, две, а иногда и три шеренги. Именно стрелки, за ними находились заряжающие. Заряжая арбалеты и передавая их стрелкам, они помогали своим более метким товарищам создать почти сплошную стальную завесу, преодолеть которую можно было только ценой огромных потерь. Понятно, что для создания такой завесы требовалось немало арбалетчиков, а еще больше болтов. Исходя из того что оружие это было не из дешевых, далеко не всегда удавалось набрать нужное количество такого стрелкового оружия.
Примерно такими же убойными характеристиками, как и ножные, обладали и рычажные арбалеты. Их отличал только способ зарядки. С помощью специальной откидной или съёмной планки, через систему рычагов, и производилась натяжка тетивы. Такой способ был не так быстр как ножной или тем более ручной но он позволял заряжать оружие сидя, стоя на колене, и даже лежа, что расширяло их сферу применения по сравнению с ножными собратьями. Имелись у таких арбалетов и минусы. Кроме уже названной меньшей скорострельности, они представляли из себя более сложную конструкцию и требовали более тщательного ухода, чем их собратья попроще. Но после двух дней практики с рычажными арбалетами, академиеры убедились, что ничего сверхсложного они из себя не представляют, пугаться не стоило.
Отработав нужное количество времени с рычажными, академиеры перешли к винтовым, самым мощным средним арбалетам. Они являлись не только самыми мощными, но самыми медленно заряжающимися. Как видно из названия, такие арбалеты заряжались с помощью специальных винтов. Именно винты делали их, и более дорогими, и более сложными вышеперечисленных собратьев. Использовали их в основном против панцирных частей, и во время пехотной атаки из них редко удавалось сделать больше двух выстрелов, а во время кавалерийской атаки более одного. Так что из всех средних арбалетов, винтовые были наименее распространенными.
Но они были, и забывать о них не собирались. Иногда один выстрел стоил пяти, а то и десяти. На винтовых арбалетах более подробное знакомство академиеров со средними арбалетами закончилось.
* * *
И началось время знакомства с тяжелыми арбалетами. Они находились в пятом полку, полку тяжелого стрелкового оружия. Тяжелые арбалеты считались гордостью стрелковых частей, ими дорожили и применяли не часто, только в случаях крайней необходимости. Основу этого богатства составляли степроны и тройные форги. Тройной форг представлял собой, грубо говоря, три уложенных один на один арбалета. Преимущество такой конструкции понятно с первого взгляда - можно без перезарядки выстрелить три раза подряд. С первого же взгляда был виден и не достаток - излишний вес. С таким оружием не побегаешь, применяли его преимущественно в обороне и обслуживали два человека.
Существовали еще и двойные форги, но они присутствовали у шершней только в качестве образцов.
Можно было посомневаться в необходимости нагромождения одного арбалета на другой, ведь с таким же успехом их можно было разделить, и раздать троим стрелкам. Но иногда выпадали ситуации, когда стрелков не хватало, или когда нужна была особая плотность обороняющихся, и тогда становилась понятна необходимость именно такого оружия. К тому же форги выдавались лишь самым лучшим стрелкам, которые ни одного болта не ложили мимо цели. А это, при атаке панцирников, особенно конных, было незаменимым качеством.
Академиеры, под ревнивыми взглядами арбалетчиков, осматривали это чудо-оружие, которое до этого видели лишь на рисунках. Так как у каждого форга имелся постоянный хозяин, даже два - стрелок и помощник стрелка, - то эти арбалеты содержались в идеальном состоянии. Форг, который попал в руки Гартоша и других лучших стрелков, был винтовой, самый мощный образец, хотя имелись форги и ножные и рычажные. Их сейчас с любопытством рассматривали другие небольшие группы академиеров.
Снова стрелковое поле и стрельба из нового оружия. Форг установили на подпорку, Гартош повел направляющими в разные стороны - тяжелый. Стрельба на скорость, а именно скорострельность считалась главным качеством форгов, - требовала особого подхода. Гартош осмотрел мишени, и один за другим выпустил три болта. Результат получился в общем-то неплохой, и другого академиера мог бы удовлетворить, но только не Гартоша. Стрелять из обычного арбалета у него получалось гораздо лучше. Шершень сделал ему несколько замечаний и дал дельные подсказки.
На этот раз мишени задвигались, - на специальном тросе они приближались к стрелку. Выбрав ближайшую из них, Гартош поразил сперва её, затем поочередно остальные. И снова не совсем то, что устроило младшего Оскола. Ещё один заход и примерно те же результаты. Гартош нехотя уступил место следующему академиеру.
После отстрелки каждого, подвели итоги. Лучшим стрелком из форга оказался Дебор; крепкие нервы и предельная концентрация всегда были его сильной стороной.
Ещё несколько часов ребята потратили на более детальное изучение нового для себя оружия, да на быстрое заряжение. К вечеру, это поначалу кажущиеся увлекательным занятие, вымотало всех, не хуже чем практика у вепрей. Зато на другой день академиеры чувствовали себя с форгами намного увереннее, и хотя физическая нагрузка в тот день выдалась еще более тяжелой, чем в предыдущий, она перенеслась полегче - не было таких психологических нагрузок, как знакомство с новым оружием.
Весь этот день академиеры посвятили стрельб по движущимся мишеням, и к вечеру достигли сносных результатов, которые более менее могли устроить придирчивых шершней.
На другой день на смену форгу пришел степрон, новое оружие, настоящий монстр среди арбалетов, больше него были только баллисты. Кроме мощности и размера, это оружие отличалось тем, что в нем использовалось три вида метательных орудий: либо оперенный дротик, либо две толстых длинных стрелы одновременно, либо три металлических болта, одновременно естественно.
Такое многообразие давало широкие возможности для применения степронов. Дротики летели на расстояние шестисот шетов и при этом имели все еще приличную убойную силу, позволяющую пробивать броню панцирников. В основном против панцирников дротик и применялся. Дротик, выпущенный из степрона с пятидесяти шагов, пробивал панцирного пехотинца вместе со щитом. Большое расстояние, с которого можно было поражать цели, позволяло даже при кавалерийской атаке заряжать арбалет не менее трех раз.
У двух одновременно вылетающих стрел существовала другая задача; встретить врага на среднем расстоянии. При массированных атаках цели хватало для обеих подружек. Хотя на близком расстоянии у них вполне хватало силы пробить броню, их использовали в основном для средневооруженных воинов.
На степронах также использовались стрелы и дротики с месяцеобразными наконечниками. Страшное оружие для легкой пехоты. С таким наконечником, да выпущенное с огромной силой, такое орудие смерти могло поразить не одну цель. Достаточно было лишь легкого касания, чтобы оставить ужасную рану и полететь дальше. После применения оружия с таким наконечником, отрубленные руки и ноги были не редкостью. Про то, что происходило при прямом попадании, лучше и не вспоминать.
Время трех болтов приходило тогда, когда враг приближался на достаточно близкое расстояние. Получался эффект залпа. Не нужно было ожидать от двойного, или тем более тройного выстрела особой точности, расчет шел на сплоченные вражеские ряды. И часто именно степронам удавалось их изрядно проредить.
Важный шершень-инструктор, показал академиерам особенности этого оружия, а их нашлось не мало. По центру ложа шел широкий направляющий желоб для дротика, внутри него находилось гораздо меньшая прорезь для неоперенного болта. По бокам центрального желоба шли направляющие для стрел, внутри которых так же имелись прорези для еще двух болтов. Тетива этого мощного оружия натягивалась только винтовым механизмом, таким же, как и на других арбалетах.
Стрелять из степронов действительно должны мастера. Огромная дальность боя дротиком, требовала учесть даже малейший ветерок. У стрельбы со стрелами своя специфика, нужно было подобрать подходящую групповую цель. Еще более важным этот принцип был для трех болтов.
После долгих инструкций и наставлений Гартош прицелился, и сделал свой первый выстрел. Дротик пошел по пологой дуге и только ярко-красное оперение указывало его путь. Инструктор посмотрел в подзорную трубу, но Гартош и так видел, что промазал. Шершень дал поправку, и новый дротик взмыл в воздух. Снова поползли долгие секунды ожидания. На этот раз и невооруженным глазом было видно, что дротик поразил цель, причем почти в центр. Гартош оглянулся на товарищей: учитесь малявки. Третий дротик отщипнул от мишени кусок доски и упал рядом с ней. Раздосадованный Гартош уступил место следующему стрелку.
Стрельбы из степрона на большие расстояния показали, как далеко еще академиерам до лучших стрелков шершней. Они замечали все; куда нагнулась трава, где сорвалась пыль. Это все вырабатывалось годами, и пары дней, что отвели будущим офицерам для этого оружия, явно было недостаточно. Когда дело дошло до парных стрел, это стало еще более очевидным. Расстояние до мишеней уменьшилось, но это не принесло ожидаемого успеха. Выпустить стрелы так, чтобы они поразили обе цели оказалось делом далеко не простым, здесь появились свои нюансы, своя специфика, которые постичь с наскоку было невозможно. Тройной выстрел только подтвердил это.
Гартош злился на себя, но делу это не помогало. Казалось, он все делал так, как учили и делали сами шершни. Но если у них стрелы и болты почти всегда поражали две, и соответственно три цепи, то Гартош иногда не поражал ни одной. Утешало только одно, такие же "успехи" были и других академиеров отобранных в группу лучших стрелков. Но это было слабым утешением.
* * *
Луки со стрелами были боле привычны для академиеров чем арбалеты, и более распространены в армии. Так что почти все приняли переход к лучникам, если не с восторгом, то с воодушевлением это точно. Гартош показал себя хорошим стрелком из арбалета, но надежный добрый лук, вызывал у него большее уважение.
Легких луков у шершней практически не было, их оставили бегунам. Основу легиона составляли двухшетовые композитные луки, мощное надежное оружие, способное поразить цель до трехсот шетов. Конечно владение этим оружием требовало гораздо больших навыков чем владение арбалетом, поэтому академиерам отвели вдвое больше времени на более доскональное и более тонкое освоение лучного мастерства. Само собой академиеры не являлись новичками в этом ремесле, а некоторые - и среди них Гартош, - могли потягаться и с шершнями.
Младший Оскол доказал это на первых же стрельбах. Он с успехом выполнил свою часть задания, точно поразив все цели, как движущиеся, так и неподвижные, как ближние, так и дальние. Таких как он, шершни отмечали особо, не каждому дано настолько хорошо чувствовать это непростое оружие. И Гартош догадывался, что его будут рекомендовать именно в стрелковые части, а может быть, даже окажут честь и пожелают оставить в своем именном легионе. Но дело в том, что он, Гартош из славного рода Осколов, зарабатывал такие же характеристики почти в каждом из пройденных легионов, тем самым подтвердив, что этот род не зря заслужил такую славу и высокое положение при императорском дворе.
Отличные результаты в индивидуальных стрельбах, позволили Гартошу занять место десятника в групповых занятиях и стрельбах. Конечно, после того как он не один раз побывал сотником, это казалось не бог весть каким назначением, но в этот раз общее командованием осуществляли шершни. Академиеры отрабатывали действия лучников в обороне, предварительно посмотрев, как это делают сами шершни. А посмотреть было на что. Двухрядная шеренга ставила такой заслон из стального ливня, что преодолеть его не удалось бы и вдесятеро превосходящим силам противника. Залп одной шеренги сменялся залпом другой, отработанные до автоматизма движения позволяли держать удивительную скорострельность.
Поступила новая команда - враг подошел слишком близко, - и лучники перешли на беглую стрельбу, самостоятельно выбирая режим стрельбы и цели. При такой плотности обстрела не поздоровилось бы даже панцирникам, стрелы с калёнными бронебойными наконечниками отыскали бы для себя щелочку.
После увиденного, успехи академиеров уже не казались такими уж внушительными. Если в меткости многие и могли составить шершням конкуренцию, то в слаженности действий и скорострельности, шершням не было равных. Отрабатывать групповые стрельбы начали с десятков. Вот тут Гартош и понял, насколько сложней командовать десятком у лучников, чем где бы это ни было в других родах войск. Нужно было вычислить и передать подчиненным прицел, учесть ветер, скорость движения противника или свою скорость, и все это на ходу, без чьей либо помощи.
После многих неудачных стрельб, Гартош уже с большим вниманием прислушивался к подсказкам и рекомендациям старших товарищей, Он прекрасно понимал, их опыт и способности, намного превышали его скромные достижения. И простой меткости здесь было не достаточно: можно быть хорошим стрелком и никудышным командиром, и наоборот. После двух дней непрерывных тренировок, на которых если бы не специальные перчатки, академиеры стерли бы пальцы в кровь - начала вырисовываться кое-какая слаженность, и некоторые академиеры сумели показать себя неплохими командирами.
Гартош в этот раз в число командиров не попал, его поставили простым лучником.
Первым серьезным испытанием для академиеров стала отработка действий лучников в атаке и обороне. Начали с атаки. Растянувшийся десяток шершней изображал густые цепи наступающей пехоты, следом за ними в две шеренги шли академиеры. Установленные на поле шесты с флажками информировали, где спрятался за щитами коварный враг.
Двигаясь за мерно шагающей "пехотой", за двести шетов от вражеских рядов лучники остановились, уже заучено вскинули луки, получили от командиров прицел и произвели залп. Командиры сделали корректировку, и стрелы еще три раза расцветили небо ярко окрашенным оперением. Быстрым шагом академиеры нагнали шершней и приноровились к их шагу. Но вскоре поступил новый приказ, и снова остановка для четырех залпов. Так продолжалось до полного столкновения с "врагом".
После этого академиеры вместе с шершнями искали свои помеченные стрелы, и получали от профессионалов оценки: похвалу, или упреки и поучение.
Следующим этапом стала оборона. Здесь стрелять пришлось побольше. Против академиеров "наступала" средняя пехота, и осыпать её стрелами стали с двухсот пятидесяти шетов. Наступающего врага изображали деревянные мишени, установленные на тележки и подтаскиваемые длинными веревками самими обороняющимися. Вскоре деревянные щиты были истыканы стрелами, и по идее на поле должно остаться немало убитых и раненых.
Но бой продолжался. Получив дополнительный запас стрел, лучники получили и приказ к отступлению. Правильное отступление - целая наука. Сначала на двадцать шетов отступила одна шеренга. Остановившись, они прикрывали стрелами отступление пехоты и второй шеренги. Вторая шеренга перебегала на двадцать шетов дальше первой, останавливалась, и теперь приходила её очередь обстреливать противника. Так продолжалось до того момента, когда стрелы заканчивались и лучники должны были вступить в бой как мечники, либо отойти от схватки подальше - хорошие лучники ценились выше пехотинцев, или даже всадников.
Подобными маневрами академиеры занимались, почти целую неделю, а затем вернулись в тяжелый пятый полк.
* * *
Пришла очередь познакомиться с варитариями, самыми загадочными, самыми легендарными и самыми прославленными лучниками Виктании. Славу этому подразделению принесла варитара: огромный трехшетовый лук - вершина этого рода войск. Ох, как не просто было подобрать лучников для этих монстров! Кроме обычных качеств, которыми должны обладать простые лучники, стрелки из варитары должны иметь огромную силу и большую длину рук - иначе свое необычное оружие, они просто не растянули бы.
Вот такому оружию академиеры должны были посвятить свои последние дни пребывания в легионе " Шершни".
Первым делом варитарии выстроили в ряд всех академиеров и придирчиво их осмотрели. Отобрали самых сильных и самых длинноруких. Выслушали по каждому отобранному комментарии Власия и отделили от избранных всего четыре человека. Они стали потенциальными кандидатами в элиту элит, с ними будут заниматься отдельно. Остальным же предстоял обычный курс.
Гартош в число избранных не попал, чему не очень-то и огорчился, он понимал ,какая муштра предстояла этим счастливчикам. Академиеров снова разбили на десятки, вкратце познакомили с пределом мечтаний любого лучника, и повели на стрельбище. Здесь мастера варитарии показали молодым людям, что такое трехшетовый лук в сочетании с полуторашетовой стрелой, какую огромную силу и дальность имела эта великолепная пара. Если обычный лук имел предельную дальность около трехсот шетов, то варитара била на сто шетов дальше, а особые умельцы умудрялись выпустить стрелу на все пятьсот шетов. Конечно на таком огромном расстоянии говорить о меткости было излишне, но все-таки. Пробивная мощь варитары превосходила средние ножные и рычажные арбалеты и равнялась винтовому.
Мишени расположили на расстоянии от двухсот до четырехсот шетов. Самый дальние мишени предназначались не для молодежи, это для ветеранов. От молодых людей не ожидалось попаданий дальше двухсот пятидесяти шетов. Варитарии подняли луки (некоторые, которые пониже, даже не отрывали их от земли), натянули их - вздувшиеся мышцы и вены говорили об огромном напряжении, - прицелились, и с глухим хлопаньем отпустили тетиву. Все мишени на двухсотшетовом расстоянии были точно поражены. Тоже самое произошло с мишенями на пятьдесят шетов дальше. Снова тщательное прицеливание, и покорилось трехшетовое расстояние. Хотя не все стрелы попали в центр мишени.
К стрельбе на более дальнее расстояние готовились более тщательно. Снова огромные стрелы взвились над стрелковым полем. По пологой дуге устремились они к заветным целям, и раздосадованные возгласы показали, что кое-кто из шершней промахнулся. Но все одно, это поражало, академиеры на такое расстояние и не выстрелили бы, не говоря уже о том, чтобы попасть в мишени. Большая часть варитариев поразили мишени даже на расстоянии четыреста шетов. Академиеры пришли в восторг, такого они еще не видели, но судя по недовольным лицам, некоторые из сверх лучников остались недовольны своими результатами.
После такой стрельбы брать в руки варитару было немного страшно, и долго никто из будущих офицеров не решался первым подойти к стрелковому рубежу. Гартош вздохнул и пошел к отметке для стрельбы, похоже, что начинать опять придется ему. Он долго приноравливался к весу лука и его большой растяжке. Несколько раз с силой натянув и отпустив тетиву, он понял, чтобы научится стрелять из такого лука нужен не один месяц, а чтобы научиться стрелять хорошо, не один год. Но делать нечего, нужно начинать. Что успокаивало, так это то, что начинал первым, и на это можно свалить все неудачи.
Стрела наложена на тетиву, и Гартош произвел первый прицелочный выстрел. К его удивлению и ликованию он почти попал, стрела пролетела мимо мишени всего в каких-то трех шетах, что для такого расстояния было незначительной погрешностью. Новый выстрел с поправкой, и Гартош с трудом удержался от восторженного щенячьего прыжка - мишень была поражена, причем почти в центр. Даже варитарии выразили что-то вроде снисходительного одобрения. Воодушевленный Гартош выпустил еще три стрелы, и две из них поразили мишень. Это наполнило стрелка заслуженной гордостью.
Но затем произошло что-то непонятное. Следующая стрела перед самой мишенью как-то странно вильнула хвостом и ушла в сторону. Гартош сначала принял это за досадный промах, но когда также странно повела себя вторая стрела, а затем третья, это его насторожило. Он обернулся к группе академиеров и раздраженно спросил:
- Вирон, твоя работа?!
- Ты что, дурак? Я когда то так шутил?
Тогда кто? Кто, кроме Вирона, на такое способен? Судя по недоуменным и озадаченным лицам, вряд ли кто решится так пошутить над Гартошем. Может быть шершни, что-то странно они переглядываются? С твердым намерением найти и наказать шутника и внимательно следя за магическим эфиром, Гартош снова прицелился и выпустил стрелу. И снова повторилась прежняя ситуация, при этом эфир был чист. Он снова взял стрелу, и тут ему на плечо легла чья-то рука. Гартош оглянулся, возле него стоял Власий. Он покачал головой.
- Не надо, не надрывайся, ты сейчас ничего не сможешь сделать. Это с тобой духи шутят.
- Какие ещё духи?
- Воздушные духи, какие же ещё. Не знаю, чем ты им не угодил, но на сегодня для тебя стрельбы закончились. Отдыхай.
- Что за чепуха? - не мог успокоиться Гартош. - Причем здесь духи? - и он осекся, припомнился студийный случай с виргами.
- Да ты, не переживай,- успокаивал его Власий. - Роны не злопамятны, покуражатся немного и все.
Роны...Если бы это были роны, Гартош так не переживал бы. С низшими духами легче справиться или найти общий язык. Но его гложило жуткое подозрение, что это совсем не низшие духи. Он обреченно передал Власию варитару и под сочувствующие взгляды товарищей отошел к вкопанной в сторонке скамейке. Шершни расступились перед ним, как перед прокаженным. Оно и понятно, ссориться с духами воздушных стихий для лучника - смерти подобно.
Наблюдение со стороны, за успехами и неудачами товарищей, повергло Гартоша в полное уныние, о нем словно все забыли. А ведь он был не единственным участником той студиэрской забавы. Все это наводило на определенные мысли о причасности к происходящему не только духов. И следующий день стал только этому подтверждением - ему снова не удалось сделать ни одного точного выстрела.
Судьба стороннего наблюдателя ждала его до последнего дня пребывания академиеров у шершней. И по мере того, как его друзья делали кое-какие успехи в овладении варитарой - особенно группа избранных, - он становился все мрачнее и мрачнее. И поднять настроение ему могло только одно, скорая свадьба Гнивера.
XXII
Возвращаться в академию после столь насыщенного отпуска Гартошу не очень хотелось. Но делать было нечего, он уже почти офицер, нужно привыкать к резкой смене обстановки. Тем более что академиерам предстояла практика всего в двух не самых тяжелых легионах: легион "Драконы", и Морском Легионе. Морской легион правда вызывал некоторую неуверенность, ведь практически никто из академиеров по настоящему не сталкивался с морем, но пребывание в нем обещало быть не долгим: обычное ознакомление и все.
Но сейчас наступило время "Драконов"- легиона тяжелых метательных орудий.
Как всегда академиерам назначили ответственного за них офицера. Здесь ним оказался не молодой уже сотник Колистраций. Длиных вступительных речей Колистраций не заводил и доказывать значимость своего легиона не собирался. Он просто повел академиеров на стрелковое поле, где находились все основные образцы метательных орудий стоящих на вооружении в Виктании, и указывая на них пальцем кратко назвал каждое.
- Малая баллиста. Большая баллиста. Малая полевая катапульта. Большая полевая катапульта. Осадная катапульта, ее еще называют крепостной. Вам предстоит поверхностное знакомство с этими орудиями. И не пытайтесь все понять, мозги выплеснутся. Для того чтобы попасть в легион "Драконы", нужна особая голова, такие редко попадаются в высших академиях. Обычно к нам приходят из средних и нижних академий, там больше светлых голов. Так что, просто смотрите, и запоминайте самое главное, что вам нужно запомнить: дальность, скорострельность, и вес забрасываемого снаряда. Остальное все не для вас. И не вздумайте без расширения сунуть куда нибудь руку или хотя бы палец. Уже не одному любопытному пришлось уходить отсюда укороченным.
Такая прохладная встреча несколько обескуражила академиеров, и только позже им стала понятна причина такого к ним отношения. В легионах тяжелых метательных орудий, большинство личного состава действительно пришло из средних и нижних академий. Даже командор драконов лорд Николан, окончил только среднюю академию. По поводу же оторванных и изуродованных конечностей Колистраций тоже оказался прав. Академиеры из высших академий часто оказывались слишком самонадеянны, и лезли туда, куда не стоило. Многие платились за это не только пальцами, но и жизнями.
Сотник привел своих подопечных к такому же пожилому, как и он сам десятнику Рамону из полка баллист.
- Они твои, - коротко буркнул он и не спеша убрался по своим делам.
Ромон хмуро осмотрел свалившееся на него счастье.
- Что-то вас мало, - ни к кому конкретно не обращаясь, сказал он.
- Многие погибли или были покалечены в Драконьих горах. А еще был Северный легион, и поиски гроброских лазутчиков возле Межевых гор, - ответил за всех Гартош.
- Понятно. Наслышаны. - Взгляд десятника немного смягчился. - Ну, пошли, что ли, покажу вам, что чему.
Он привел академиерова к вдвое увеличенной копии степрона.
- Это малая баллиста. Стреляет вот такими снарядами. - Десятник взял в руки средней длины копье. - Прицельная дальность триста, триста пятьдесят шетов. Трос натягивается либо вот таким колесом, либо вот таким рычагом. Колесом заряжать быстрее, но крутить его должны два человека, не меньше. Рычагом же, - десятник сноровисто снял колесо и вставил рычаг в одно из отверстий, - медленнее, но за счет его большой длины, натягивать трос может один человек.
Попеременно вставляя рычаг в разные отверстия Рамон начал натягивать трос.
- А можно попробовать? - проявил инициативу Алькон.
- Успеешь еще. Присмотритесь пока. И обращайте внимание вот на эти страховочные клинья. - Десятник указал куда именно нужно обращать внимание. - Клинья удерживают трос от преждевременного спуска. Если клин сойдет с этой шестерки, может руки из плечей вырвать.
Хоть драконы и были о академиерах из высших академий невысокого мнения, молодые люди быстро поняли и силу натяжения троса, и важность страховочных клиньев.
- Когда дойдете до этой метки, можете вставлять снаряд.
- А если натягивать больше?
- Может трос порваться, или брус сломаться. И в том и в другом случае хлестнет так, что перебьет пополам.
Стоящие поближе к баллисте акадимиеры отодвинулись на безопасное расстояние, мало ли сколько лет этому тросу и этому брусу. Рамон невозмутимо продолжил:
- Целитесь через этот прицел. Двигаете шкалу и выставляете дальность.
Он показал академиерам расчерченную планку с двигающимся прицелом.
- До первой мишени двести пятьдесят шетов. В нее и целимся, - десятник тщательно прицелился. - Теперь нажимаем на вот этот спуск, и смотрим, куда мы попали.
Сорвавшееся с баллисты копье, или как его называли драконы, снаряд, с гулом взмыл в воздух. Через несколько секунд он торчал в середине мишени.
- Примерно так все и происходит, - удовлетворенно сказал Рамон. - Применять такое оружие против обычных пехотинцев слишком расточительно. Но иногда попадаются и необычные воины.
- Боевые слоны и носороги, - проявил обознанность Гартош.
- Правильно, боевые слоны и носороги. Большим орудиям большие цели. Но баллиста применяется не только против боевых единиц. Чаще всего их используют в северной армии против тамошних громадин. Правда, служат там баллисты не долго. Большие морозы не способствуют их долгой службе. А теперь разделитесь по десяткам. У нас всего десять снарядов, так и будем стрелять: постреляли, принесли снаряды обратно. И так с каждым десятком.
Стрельба затянулась надолго. Пока отстрелявшийся десяток бегал за снарядами, оставшиеся академиеры успевали немного вздремнуть. Особого отличия от стрельбы из степрона Гартош не заметил. Чуть больше дальность, да больше усилия приходилось прилаживать при зарядке. Но, тем не менее, дело было интересным. И зря драконы так пренебрежительно относились к академиерам из высших академий, и среди них находилось немало светлых голов.
На четвертый день пребывания академиеров в полку баллист, к Гартошу подошел Дебор, и немного смутившись, показал ему листок бумаги.
- Вот, посмотри.
Гартош покрутил листок в руках.
- Что это?
- Чертеж. Я подумал, что из баллист можно стрелять не только копьями, то есть снарядами. Можно ведь сделать так как делают шершни со степронами, стрелять стрелами и болтами.
Гартош заинтересованно уставился на чертеж.
- А ты знаешь, что-то в этом есть. Заряжать баллисту малыми снарядами, и можно применять ее на близких расстояниях.
Дебор улыбнулся.
- Ты уже говоришь уже как настоящий дракон. Малые снаряды. Даже название придумал.
Гартош пропустил похвалу мимо ушей.
- А почему ты подошел именно ко мне, а не к Колистрацию или Рамону.
Дебор снова засмущался.
- Понимаешь, я первый раз придумываю что-то новое, а у тебя уже опыт есть. К тому же, ты знаешь, как к нам относятся драконы, может быть от нас двоих им будет не так легко отмахнуться.
Задумку друга Гартош раскусил сразу.
- Тем более что один из подошедших сын командующего?
Дебор промолчал.
- Ладно, пошли к Колистрацию.
Готовые к непониманию и даже враждебности, и полные решимости доказывать свою правоту, друзья отправились к сотнику.
И они не ошиблись. Отдыхающий в своей комнате Колистраций, встретил их весьма недружелюбно.
- Вы думаете, у меня есть время возиться с вашими фантазиями? - Он бросил протянутый ему листок на стол.
- Это не просто фантазии, - набычившись ответил Гартош. - Это предложение как улучшить эффективность баллисты.
- Послушайте, вы, умники. Баллиста существует уже не одно столетие, а может и тысячелетие. И все что можно было придумать, уже давно придумано. А вы думали, пришли сюда из высшей, и все враз изменили.
- Улучшать никогда не поздно, - отрезал Гартош.
- Для того чтобы что-нибудь улучшить, нужно это хорошо знать и иметь голову на плечах.
- Но ведь вы даже не смотрели! - воскликнул Дебор. - Ведь ничего нового я не придумал, просто перенес на баллисту способ зарядки со степрона. Разве что кое-что добавил.
- Не сметь сравнивать степрон с баллистой! - рявкнул Колистраций. - Марш отсюда сопляки!
- Пошли Дебор, - развернувшись, сказал Гартош. - В этом полку больше привыкли воевать с животными, чем с настоящим противником.
- А еще они бесятся, что не смогли попасть в высшую академию, а на нас злятся, что мы сумели это сделать! - добавил Дебор.