Иштван смотрел на ветви, покрытые недавно проклюнувшимися из почек листьями, и старался думать только про них. Чтобы сканирующие мысли приезжих маги-привратники, не заподозрили ничего дурного. Маленькие зелёные листочки действительно красиво смотрелись на фоне серого булыжника, из которого были сложены въездные врата. И если в других королевствах врата покрывали известью, штукатурили, то здесь красотой себе голову не забивали. Главное - чтобы надёжно! И врата были именно такими. Мелькнула мысль, что, наверное, со всего королевства несколько лет булыжники свозили для постройки, но Иштван бдительно отогнал ненужную мысль. Он, наверное, в десятитысячный раз подумал, как красивы и трогательно-беззащитны молодые листья, когда старший по обозу радостно замахал руками: "Едем, разрешили!"
Как и во всех остальных королевствах Круга, попасть в Таврос можно было только через въездные врата и никак иначе. Проедешь под аркой врат, и вот тебе леса, поля, и прочие просторы. Не проедешь - не увидишь ни пяди земли того королевства, ни жителей его. Хотя в данном случае назвать ЭТО аркой язык не поворачивался, уж скорее - туннелем.
По ту сторону въездных врат точно так же светило солнце, но воздух уже как будто был другой, напоённый другими запахами.
- Привратник сказал, - голос старшего по обозу разносился ровно и могуче, - едем сразу ко дворцу правителя.
Иштван пожал плечами: прямо, так прямо! Ну, не посмотрит он на цветущие сады и зеленеющие поля Тавроса, так и не за этим они сюда приехали!
Старший по обозу раздал всем соответствующие амулеты, и через несколько мгновений весь обоз оказался на широком дворе, что прилегал к хозяйственным постройкам дворцового комплекса. Люди обрадовано загомонили, стали распрягать лошадей, снимать поклажу. Из дверей появились челядинцы, передали приглашение всех прибывшим отобедать в палатах правителя. Тут Иштван даже растерялся. Целью всей этой экспедиции было как раз попасть в дворцовую кухню, где, по слухам, укрыт был проход в Нижний Мир. Иштван придумал несколько хитроумных планов, как до этой кухни добраться, и никак не ожидал, что действительность окажется настолько простой и бесхитростной.
Обоз меж тем потихоньку разгружался. Челядинцы пересчитывали мешки с товаром, сверяли с бумагами, конюхи обихаживали лошадей, все были при деле, одному лишь Иштвану нечем заняться.
***
Стол был большой, общий для всех, кто на время обеда оказывался в замке правителя. За ним сидели и члены правящей семьи, и ближайшее окружение правителя, и слуги, которых здесь именовали челядинцами, и Иштвана со всеми приехавшими тоже усадили за бесконечно большой обеденный стол. Еда для всех была общая, и этой еды было много. Местные жители большей частью предпочитали каши и овощные блюда, но для гостей постарались, и от мясных тарелок разносился одуряющий аромат. Да и каш здесь было тоже немало, и, к удивлению Иштвана, отведывавшего их для интереса, они действительно были вкусными. Он посмотрел на сидящего справа степняка, который с упоением выбивал содержимое мозговой кости, и подумал, что здешний люд по праву считается лучшими поварами на весь Круг. Всего много и всё вкусно. Посуда тоже была - под стать еде. И она тоже была и красива, и удобна, и из разных сервизов. В королевстве Шали, к примеру, никогда бы не поставили на стол рядом с тонкой фарфоровой кофейной чашечкой расписную деревянную миску, а здесь - поставили, и ничего, всё в порядке.
Степняк закончил со своей костью, посмотрел на Иштвана:
- Ты ещё не передумал?
- Нет, не передумал.
- Тогда - вперёд! Сегодняшний день удачлив для тебя!
Он улыбнулся Иштвану и придвинул к себе большую тарелку, наполненную обжаренными кусками мяса, посыпанными зеленью. И, поёрзав на скамье, принялся есть.
Сидели они на деревянных лавках, но при желании можно было подложить под поясницу подушку, или, если сиденье покажется слишком жёстким, подстелить себе специальную сидушку. Надёжность, удобство, сытная и полезная еда, одним словом, Таврос, как он есть.
Иштван поднялся из-за стола, как учили в детстве, полуголодным. Народ продолжал насыщаться, и у Иштвана было ещё немного времени, что б успеть сделать задуманное. Непонятно только, как он это сможет осуществить.
Он шёл по безлюдным коридорам (наверное, и в самом деле все челядинцы обедали за одним столом с королевской семьёй и приехавшими купцами), разглядывал стены. Вот картины цветущей сакуры на рисовой бумаге, вот ковры, вот прямо по сырой штукатурке стены нарисована фреска, изображающая сбор урожая.. Та же история, что и с посудой на столе: всего много, и всё - разное. Главная объединяющая идея: что б всё было!
И вдруг он услышал песню. Странная это была песня: бодрая маршевая мелодия с не менее бодрыми словами, перемежающаяся со всхлипами. И он пошёл на звуки этой странной песни.
Прижавшись спиной к батарее выключенного по летнему времени отопления, сидела девчонка, и, размазывая по лицу слёзы, пела. Иштван вспомнил, что видел её за столом, сидящей рядом с правящей четой, и жена правителя что-то выговаривала ей с сердитым видом
- Приветствую тебя, красавица! Я видел, что королева тебе сказала за столом что-то, ты из-за этого плачешь?
"Красавица" - это было, конечно, сказано из вежливости. Надо же как-то обратиться к незнакомой девочке-подростку. С другой стороны, девочка была и в самом деле миловидна.
- Я не хочу плакать, - сказала девчонка. - Просто слёзы текут!
- У нас говорят, - попытался приободрить её Иштван, - что плачут только счастливые люди.
- Разве ж счастливые плачут?
- Да, конечно, а внутри они всё равно - счастливые. Ну, как тебе объяснить.. гармония у них внутри..
- А, "блаженны плачущие, ибо они утешатся", - шмыгнула носом девчонка, - знакомые слова! Вот уж ни разу ни ощущала себя блаженной, когда текут слёзы!
- А по какой причине они текут?
- Мама меня ругала, что опять волосы под косынку не спрятала, и они попали в кашу.
- Королева - твоя мама?
Иштван чуть не задохнулся от волнения. Вот она - удача! Та, в чьих жилах течёт кровь правителей Тавроса, та, кто вправе поднимать и опускать люк, закрывающий проход а Нижний Мир!
Девчонка вытерла слёзы и кивнула.
- Ты на кухне работаешь? Трудовое воспитание?
-Я и в саду работаю, и в огороде.. И на кухне, конечно. А у вас разве не так?
- У нас нет таких садов, как у вас, - скупо улыбнулся Иштван, - и трудовое воспитание юные граждане получают на других работах. Потом они выбирают, какое занятие им больше по душе, и посвящают ему свою жизнь.
- Мне повезло, что мне по душе кулинария и садоводство, - сказала девчонка и поднялась на ноги. - Потому что я всё равно должна буду заниматься этим три дня в каждую неделю. Члены королевской семьи обязаны работать в тех областях, в чём специализируется их королевства.
Иштван понял, что ещё несколько фраз, и девчонка уйдёт. И он упустит свой шанс!
- Мне очень нужна твоя помощь, - сказал он и посмотрел в её глаза цвета тёмного шоколада.
- Да?
- Да. Я затем и приехал сюда.
- За моей помощью?
- Мне нужно открыть люк в Нижний мир, а он спрятан на дворцовой кухне вашего королевства, и открыть его могут только члены твоей семьи.
После таких слов она имела полное право обездвиживать его, изгонять из королевства, и, пожалуй, даже заточить в темницу. А там - суд и приговор. Смертную казнь в Тавросе не отменяли, пусть и не применяли давно. Попытка проникновения к вратам, ведущим в мир Инферно с целью их открытия, вполне тянул на смертный приговор. Иштван с замиранием сердца ждал решения своей судьбы.
-Зачем тебе это нужно? - довольно спокойно спросила девочка.
И, от радости, что вот прямо сейчас его не обездвижат и не изгонят, что его мечта близка к исполнению, Иштван заговорил быстро и сбивчиво. Он говорил известное и в то же время актуальное; говорил, что на их Круг "завязано" несколько миров, и всюду он наблюдает упадок после быстрого экономического роста, а после войны всегда идёт подъём экономики; что заставить людей начать войну можно лишь призвав силы Ада; что, выпустив из Мира Инферно духов войны, он быстро закроет люк, чтобы война была недолгой, но зато потом у людей появится возможность отстраивать разрушенное, они будут заняты делом, экономика опять пойдёт на подъём ....
- Пойдём, - сказала девчонка, - я открою для тебя врата Ада..
И пошла. Иштван - следом. Он шёл и не верил своей удаче. Слишком как-то всё быстро.. Он посмотрел на лицо принцессы Тавроса: оно стало отчуждённым и печальным.
- Зачем ты делаешь это? - спросил он у неё.
- Наш священник учит, что всякому просящему надо давать исполнение его просьб, как наш Отец Небесный исполняет наши просьбы.
Иштван чуть не споткнулся от такого прямолинейного трактования Небесного Закона. И прикусил язык, с которого просто рвались слова вопроса, а что, всем мужчинам, юная принцесса точно так же отвечает на их просьбы? Или не мужчинам, а своим сверстникам, одолеваемым пубертатными страстями? Но, опять взглянув на идущую рядом девчонку, подумал, что, пожалуй, с конкретно мужским просьбами никто к ней не обращался. Принцесса, непонятно каким образом внушала почтительное отношение.
Они шли по длинным коридорам молча. Наконец девчонка прервала молчание:
- На протяжении жизни каждый из нас хоть однажды открывал этот люк. Каждый раз - из добрых побуждений. Всё, как пишут в книгах: добрыми намерениями вымощена дорога в ад. В моём случае это, значит, желание следовать наставлениям священного писания...
Она остановилась, и в стене стала видна дверь, ещё секунду назад её там не было.
- Нам сюда.
Они вошли в большое помещение, наполненное запахом приготовленной еды. Иштван осмотрелся: газовые плиты, дровяные печи, жаровни, электрические бытовые приборы.. Конечно, это же - Таврос! Здесь любят, что б у них всё было!
- Тебе повезло, что сегодня мы не выпекали хлебов, но зато жарили много мяса.
- Причём тут выпечка или жарение?
- Когда люди пекут хлеб, бесы убегают далеко и прячутся, - сумрачно пояснила девчонка и остановилась возле одной из печей. Иштван бы даже сказал, что эта печь - для металлургического завода.
Девчонка двумя руками (голыми, незащищёнными от жара руками!) отодвинула заслонку.
В лицо Иштвана полыхнуло огнём, а сердце замерло от невыносимой тоски. Он и не предполагал, что бывает такое чувство. И стало очень тихо. Оказывается, когда сердце работает, его всё время слышно. А сейчас вдруг стало тихо, и мир наполнился невыразимой тоской. Не вздохнуть, не выдохнуть Иштван не мог, да и не хотелось ему этого. Зачем дышать, зачем жить в этом наполненном тоской и страхом мире?
Тишину прогнал звук лязгнувшего металла. Девчонка поставила на место печную заслонку. Сердце в груди Иштвана дрогнуло и продолжило свою песню, а тоска осталась.
- Я думал, что Нижние Врата, врата в Инферно - это люк в полу, - сказал Иштван, чтобы сказать что-нибудь.
Девчонка пожала плечами, какая тебе, мол, разница? На её ладонях вздувались пузыри ожогов, но глаза оставались сухими. Она посмотрела на Иштвана этими своими сухими, резко постаревшими глазами и сказала:
- Правильно, значит, у вас говорят: плачут - только счастливые люди. Я, наверное, теперь больше не смогу плакать никогда. Я выпустила в мир войну.
И он услышал в её голосе ту самую тоску, от которой сжимается в страхе сердце.