Жёлто-красные листья шуршали под ногами, разлетаясь в стороны. Он шёл нетвёрдым шагом с блуждающим взглядом по сторонам. Сумерки сгущались вокруг, путая и без того туманный разум. Каждый шаг давался всё труднее и труднее. Свинцовой дробью кровь пульсировала в его висках, отбивая похоронный марш. Фонари аллеи отзывались в его глазах яркими вспышками, а после размывающимися цветными пятнами мыльных разводов. Шаг за шагом сумрак сковывал аллею и скрадывал свет фонарей, так режущий глаза пешехода. Листопад кружил в блеклом свете, создавая театральную иллюзию конфетти. Он вспомнил прошлогодний танец снежинок падающих на пропитанный алой кровью снег и его руки зашарили по карманам, в надежде найти нож, но память вонзилась воспоминанием, как его хладное лезвие - в тот морозный вечер он был сломлен напополам...
Ватные ноги несли вперёд, надеясь всё же преодолеть усеянную листьями дорогу, которая тонула во тьме. Он шаг за шагом стремился дальше... ещё дальше...
Сумрак съел пятна освещения и стал поедать всё вокруг. Он не успел дойти. Чёрные игольчатые крылья вонзились в асфальт, взметая крошку камней с иссёчёнными листьями, и сомкнулись над его головой - Лабес открылся перед ним.
Колени подкосились, и он упал на них, тщетно ища руками опору, лишь получая хладные удары по кривым пальцам.
Замер поток бурлящего времени, окунув всё в сомнамбулический сон... бесконтрольность.
-Нощь смертная мя постиже неготова, - пронзил сильный бас сумрак скованности, - мрачна же и безлунна, препущающи неприготовлена к долгому оному пути страшному, да спутешествует ми Твоя милость, Владычице...
Лабес осветился по сторонам серебряными бликами, а его бездонная пасть манила вперёд. И он полз на коленях, не в силах предотвратить исхода.
...Владыко Господи Вседержителю... молимся и мили ся Ти деем...
Колокольным звоном раздавались отрывки отходной молитвы в этом вакууме безраздельной бесконечности. Затхлость била в лицо и тянула вперёд. Серебряные искры сыпались на его голову, обжигая холодом. Он немо вскрикивал и полз дальше.
...ты бо Един еси, разрешаяй связанныя и исправляяй сокрушенныя...
Пальцы тянут обмякшее тело к Лабесу, сцарапывая ногтями стальные стружки с металлической земли. Нельзя противится... только вперёд. Обретение вечного покоя или вечной муки - уже не играет роли. Лишь бы конец всему и не важно, есть ли начало чего-то нового. Его сознание сливается с ещё не рожденной ячейкой Лабеса и матирует под воздейсвтием его внедрения в тело, разум и его собственное Я.
Где он думает или это уже не его мысли. Да... там впереди его ждёт истина, достойная лишь избранным гениями разума. Истина, затмевающая все истина мироздания и вселенной. Истинная, ломающая вселенский разум и Древо Жизни. Истина всех истин...
...ей, Человеколюбивый Господи, повели, да отпустится от уз плотских и греховных, и приими в мире душу раба Твоего... и покой ю в вечных обителех со святыми Твоими...
Такое лишь стремление вперёд воздаётся вечной неизвестностью в Палатах Лабеса с бесконечными переплетениями неизвестных тайн и секретов. Кто должен почувствовать покой в его пасти, тот должен почувствовать силу свою и беспомощность одновременно. Радостный клич победы и вой поражения... И он касается уже покрывшимися ледяной коркой пальцами края Лабеса и заглядывает в его пасть. От кривой улыбки губы трескаются, роняя капли тут же замерзающей крови вниз, которые с визгом несутся в бесконечность разрываясь последним воплем в его утробе. Ему тоже пора.
...ныне и присно, и во веки веков. Аминь...
Он подаётся вперед, уже не обращая внимания ни на хладные иглы, вонзающиеся в голову, ни на давящий сумрак, сводящий с ума, ни на трещащий стальной звон раздирающий барабанные перепонки... Лабес... и нырок вниз...
Адская боль, пронзающая руку взрывает его сознание на мелкие кусочки хаотичной мозаики и собирается вновь, как из кусков атомов сложнейший, но наиглавнейший элемент. Зубастая пасть, вонзившаяся в его кисть руки, крепко держит, не давая низвергнуться в вечность. Ощерившийся Зверь...
Рыча и выбивая искры из стальной земли, Зверь вытягивает его из Лабеса и кидает прочь. Тот безвольно падает и боль, до того приглушённая гнилым притяжением, отрезвляет разум и заставляет мыслить... мыслить своими мыслями.
-Дурак! Глупец! Слабак! - рычит Зверь, плюясь слюной в разные стороны и подходя к лежащему. - Тебе захотелось вечной неопределенности?! Тебе захотелось лживой истины?! Тебе захотелось доказать своё ничтожество?
-Кто ты? - он приподнялся на локте, преодолевая дикую боль и облизнул кровавые губы. Зверь лишь залился хрипящим хохотом.
-Кто я? Ты ещё спрашиваешь?
-Да... - он посмотрел на укушенную руку, которая сильно кровоточила и серебряные искры не долетали до них двух метров, вспыхивая и превращаясь в дым. Зверь проследил за его взглядом.
-Теперь ты будешь помнить об этом всегда. Ты думал что никто не вправе тебе помогать?
-Я слишком горд...
-Ты слишком наивен!
-Кто ты!
-Я это ты. А ты это я. Неужели не ясно?.. - он провёл языком по зубам и только сейчас человек понял, насколько эта тварь ужасна. Но он её не боялся... значит, правда? - А если я это ты, то глупо думать, что я дам нам обоим погибнуть! Я Зверь, которым убивает и упиваются кровью чужих, но который всегда отобьёт у тебя охоту играть в игры, которые тебе не по зубам. Прекрати метаться между двух начал. Ты одно начало, я другое. И тебе не уйти от этого, как бы не стремился в Лабес.
Гул содрогнул металл под их ногами и всполохи мазутных пятен покрыли всё вокруг.
-Видишь, как он реагирует?.. - залился смехом Зверь. - Он ничтожен перед тем, кто опасен, как и он. А он опасен. Но лишь для людей. Не забывай, что в каждом есть звериное начало.
И не забывай самого главного - пока я жив, будешь и ты жить. А я не собираюсь просто так умирать. Ты предал забвению одну из многих мыслей - даже загнанная в угол крыса, бывает опаснее разъяренного тигра.
Я надеюсь, мне не придётся больше тебя калечить, чтобы вразумить...
Он развернулся от него и повёл огромным хвостом, зарывая сгустившийся мрак и посеребренные мазутные пятна...
Пространство распалось за закопчённые куски стекла, и он оказался в куче жёлто-красных листьев, под освещением одного из фонарей. Сумрак двигался прочь по аллее и оттуда ещё долго разносился гнусавый голос, пока не затих...
...За тобой тень зверя
Вы повсюду вместе
А теперь поверь мне
Зверь этот я!..
Он всё-таки поднялся и, продолжая шуршать жёлто-красными листьями, преодолел аллею, под танцующий листопад и мягкий свет фонарей. Рука беспричинно болела - никаких ран или следов укуса не наблюдалось. Чья-то тень мелькнула за спиной и исчезла.