Арсений Лайм

Шелковое небо

Стоит солнцу нырнуть за грозные и неприступные отроги Кунгей Ала-Тоо, отороченные белым мехом ледников, как над голубой чашей Иссык-Куля неведомый мастер расправляет тонкое полотнище цвета вороного крыла. Старательно сдувает седые пряди облаков. Плавно чернит оставшееся на западе и отливающее сталью пятно от лучей исчезающего светила.

Когда идеально ровный шелковый холст готов, начинается кропотливая работа. Так женщины на Востоке вышивают свадебные наряды, украшая их замысловатыми узорами, сплетающимися в виноградные лозы орнаментов, подобно судьбам людей.

Вот на небесное полотно упала первая серебристая капля, разбившаяся маленькой звездочкой. Руки мастера скоры, на востоке и на западе он ловкими незримыми движениями кисти рисует Зодиак. Но главное украшение - Большая медведица, ярче которой здесь созвездий нет.

Десятки тысяч серебряных монет, брошенных на небесный шелк щедрой рукой, рассыпаются новым узором. Я ни разу не видел, чтобы он повторялся. Наклоняешь немного голову, прищуриваешь глаз, и все меняется, словно в калейдоскопе, проскальзывающем в пухленьких пальцах ребенка.

Соленое дыхание озера колышет шелк небесного орнамента. Вливает жизнь в мерцание звезд. И, кажется, если подставить руки, то в них будет стекать прозрачной росой мудрость космоса.

Напиток вдохновения поэтов и романтиков, дарующий восторг гурманам и успокоение заблудшим душам. Зовущий за горизонт и не позволяющий сдвинуться с места. Причастность к чуду, скользящему сквозь пальцы тонким шелком, стекающему расплавленным серебром в притихшую траву.

У мастера еще полночи, чтобы закончить свой шедевр и без сожаления бросить его к ногам уже идущей легкой поступью с востока богине утренней зари.

Тамчы, 10 августа 2009 года.