Склон был полог, а башня - стара и отмечена следами разрухи. Но все это вместе взятое едва ли имело значение.
Она жила в своей башне так долго, что даже и не пыталась вести счет дням. Что, впрочем, также не имело значения.
День, когда закончилась Вечность, ничем не отличался от сотен тысяч других таких же дней, прожитых ею под этим неизменным выцветшим небом, на вечно пологом склоне холма, в стенах застывшей на неком определенном уровне разрушения башни. Может быть, именно поэтому она поначалу тоже не придала ему значения.
Да и зачем? Обычный день, не хуже и не лучше других.
Но если бы она была понаблюдательней - наверняка заметила бы, что ветер, дувший с самого утра, донес до ее жилища смутные запахи диких лесных трав из чащи, поселившейся к юго-западу отсюда, за грядой таких же пологих холмов, как этот. А подобных выходок ветер не позволял себе ни разу с тех пор, как она и эта самая лесная чаща стали соседями.
Но она была слишком рассеянна и невнимательна. Она и имени-то своего не помнила за ненадобностью - куда уж ей принюхиваться к аромату юго-западного ветра. Который, к слову, вообще обходил ее ветхий приют стороной минимум 364 дня в году - видимо, чтобы не завершить работу времени и случайно не разрушить башню до срока.
И вот в этот самый, 365-й, видимо, день, ветер все-таки коснулся своим дыханием унылого холма с его бесцветными выгоревшими на солнце кустами и травами, прошелестел нежно по таким же давно утратившим цвет древним стенам башни и голодным котенком поскребся в окно.
- Кто здесь? - рассеянно спросила она у кованой оконной рамы, но, конечно, не получила ответа. Вместо этого окно просто распахнулось, и она вдохнула запах свежего ветра, прилетевшего из-за холмов. Оглушительно чихнув (она слишком привыкла к пыльному и затхлому воздуху своего жилища), она выглянула в окно и близоруко уставилась на едва различимую в траве тропинку, что стала заброшенной и вовсе не торной много поколений диких трав тому назад.
По тропинке задумчиво и величаво вышагивал конь неопределенной масти, весь седой от покрывшей его пыли. В седле сонно клевал носом такой же пропыленный путник.
Это было неслыханно. Куда уж невероятнее какого-то там ветра с юго-западных холмов. Путников в этих краях не водилось. Вообще. Никогда.
Строго говоря, в этом мире и не было никого - кроме нее, рассеянной обитательницы ветхой башни на склоне холма, да всяких малоразумных зверюшек-пташек-таракашек.
Вид путешественника озадачил ее ровно настолько, что она выбежала из своей башни, не дожидаясь, пока блеклое солнышко повиснет ровно над макушкой ветхого строения - а ведь она всегда соблюдала сей нелепый ритуал, и вовсе не выходя на улицу в редкие, по счастью, ненастные дни.
- А не подскажешь ли ты мне, деточка, как добраться до Северного леса? - приветливо улыбаясь, спросил у нее странник, на поверку оказавшийся стариком неопределенной степени дряхлости.
- Н-нет, - растерянно отозвалась она. - Да и нет ведь на севере никакого леса, насколько я знаю...
- Вот как? - огорчился старик. - Значит, я заблудился маленько... Миром, что ли, опять ошибся?..
И он надолго замолчал - минут на пять, не меньше. Так странно было снова вести счет времени - с ума сойти можно!..
- Вот, возьми, - путешественник протянул ей горсть запыленных, как и он сам, конфет в неразборчиво-блеклой обертке. - Они вкусные, хоть на вид и не очень...
- Спасибо, - дисциплинированно сказала она, про себя удивляясь собственной способности к элементарной вежливости.
- На дорогах нынче столько пыли! - посетовал старик. - Ну что ж, удачи тебе, дочка, а мне пора - попробую найти дорогу, что ведет в этот проклятый Северный лес, будь он неладен!
- И Вам удачи, дедушка, - вновь продемонстрировала она свое воспитание.
А конек уже резво уносил своего всадника подальше от этих мест...
Она присела на порожек и рассеянно отправила в рот конфету.
- Гм-м, вкушно!.. - сообщила она блеклому небу, поникшей траве и унылым древним камням башни.
И словно бы проснулась.
- Сколько же я тут?.. - она всплеснула руками от изумления. - Интересно, на дорогах и впрямь теперь так пыльно, как сказал тот дед?.. Надо бы проверить самой.
И она выкатила из подвала, где у нее хранилась всякая ненужная чепуха, старенький велосипед. Опять же по рассеянности, она не догадалась ни оттереть его от ржавчины и пыли, ни накачать шины. Впрочем, верный "железный конь" был готов служить ей в любом случае - достаточно было лишь стряхнуть с себя оцепенение вековечного сна, и он уже блестел как новенький, а колеса сами собой сделались пригодными для езды на большие расстояния.
- Вот только покатаюсь немного, и сразу же вернусь домой, - решительно сказала она и расправилась с еще одной конфетой. - Но сначала, пожалуй, надо бы съездить в лес за холмами и узнать, чем же это таким дивным оттуда пахнет...
Она вдохнула еще немного свежего воздуха и бодро направила велосипед на юго-запад: уж что-что, а чувство направления ее никогда не подводило.
- Как же хорошо в пути! А я почти уже забыла! - восторженно сообщила она юго-западному ветру примерно час спустя, и ее помолодевшее лицо больше не казалось ни рассеянным, ни невнимательным. Вечно юное лицо свободного дитя Вечности - вот каким оно снова стало...
... А в стенах ветхой башни на склоне холма поселились травы. Может, когда-нибудь, обвив это сооружение от основания до самой макушки, они все-таки завершат унылую и нудную работу по его разрушению. Кто знает. Уж во всяком случае - точно не она...