Аннотация: Четвётрая и самая большая глава из романа "Семимирье". Мир четвёртый - политический.
Политик
Но на песчаную межу я гранату положу,
И бандита-диверсанта я лимонкой уложу,
Апельсинкой уложу, мандаринкой уложу...
Ай-ананаской уложу!
Ла-лала-лала-лала-лала-лалай!
"Балалаечка"
1
Экран небольшого кинозала вывесили вдоль меньшей стороны трапеции, а у длинной стоял киноаппарат времён Эйзенштейна (если не Мельеса). Все кресла воткнули в пол как дынные семечки. Но это всё так... Геометрия. Вся диковинка этого зала в его стенах, на которых висели чернильные пятна и под каждым значилась своя подпись... Наш герой остановился у пятна Грета Гарбо и задумчиво разглядывал его, смутно соображая где же там Грета, а где и Гарбо...
- Вы поразительно правы, молодой человек, - за его спиной раздался голос Продюсера. - Грета здесь сама на себя не похожа... За то, как утверждает Вечномолодой, очень удался Брюс Ли, вот он, через три портрета... Как вылитый...
Справа и слева от экрана стояли Оскар и Золотая Пальмовая Ветвь, слегка оплавившиеся при изготовлении. Вышел Оскар какой-то сутулый, а Пальмовая Ветвь - чуть подвяла. Да и сам экран напоминал простыню в первую брачную ночь у непорочной девы: прямо посередине красовалось кровавое пятнышко... Хотя, по слухам, экран всё-таки изначально был белоснежным, просто кто-то из господ психов запустил в него помидором. А отмывать такую белоснежную ткань не очень-то просто, к тому же холст не во всякую машинку или тазик засунешь.
Когда все пациенты расселись по местам и в зал зашли санитары, Варя-Тваря и Вермишель, свет погас... медленно... Но тут же и загорелся вновь. Вбежал Доктор вместе со своей непрекращающейся ухмылкой. Он вышел на середину и объявил:
- Сегодня вы увидите моё последнее детище. Сделанное буквально вчера вечером. Вчера вечером вы же совсем ещё не подозревали об этом шедевре, а сегодня же... Сегодня вы знаете... О нём и я сам, если быть до конца честным, не подозревал... ещё часа три назад... Да какое там три?.. Вчера вечером... Но это всё слова... - сел в первый ряд, поднял руки и хлопнул в ладоши.
- А что, Доктор фильмы снимает? Такое у него хобби? - спросил герой нашего повествования у соседа-Коммуниста.
- Доктор спичечные домики клеит, - ответил за Атеиста Учёный. - Это точно известно! Только он про это никому не говорит... но всё это и так знают... А фильмов он не снимает.
- А что же он с ними делает?
- Вот именно! - заговорщически прошептал Учёный и поднял указательный палец призывая натолкнуться на одну очевидную и очень гадкую мысль. - "Что же он с ними делает?" Он их монтирует...
- И только-то?!
- А что такого? Монтаж тоже искусство! Сам Пудовкин говорил, что от хорошего монтажа...
- Тише вы! Вас должно быть больше видно, чем слышно! - прошипел на них Политик, сидевший впереди.
- А что такое? - возмутился Коммунист-Атеист.
- Начинается уже, а вы тут!..
Экран сначала засветился фиолетовым, затем возник счётчик, отсчитавший от пяти до нуля... пропищал зуммер...
"Doctor Films presents"... "Film about polite"... Сначала на экране возник сам Доктор и тут же его сменила Луна, подстреленная аккурат в правый глаз по воле уже упомянутого нами Жоржа Мельеса. И вот уже и Луна исчезла, а на месте её уже бежал от полицейских бродяга-Чарли... Открыв дверцу в газете улыбался последний раз в жизни и на экране Бастер Китон... Джеймс Бонд в очередной раз спасал Мир от злодеев, пролетая над горой на рюкзачном реактивном моторе... Дышал тяжко лорд Дарт Вэйдер... Иван Грозный шёл каяться в Храм, ссутулившись повинно... Дядя Сэм тянул руку к Максу и "I Want You"... Дом посреди пустынных гор взорвался... Продюсеры грабили старух на деньги для провальной пьесы... Крис Кельвин отправлял на орбиту очередную Хари... Дон Вито Карлионе молодой ещё и совсем зелёный воровал ковёр... Никто и Соул Уилсон падали замертво по очереди застрелив друг друга.... Александр де Лардж расправлялся с бунтом в своей банде... Балбес не сгибаясь чесал пятку... Тихоня-Амели вела слепого по Монмартру... Взрывалась Звезда Смерти... Паж дарил Золушке хрустальные туфельки... Верзила гнался за Шуриком... Умирал Йодо... Барон Мюнхгаузен объявлял Англии войну... Оби-Ван-Кеноби дрался то с Энекином, то с Дарт Вэйдером... Дом посреди пустынных гор взрявался ещё раз и ещё... Индиана Джонс ехал с отцом на мотоцикле по Тысячелетнему Рейху... Таттл рылся в коммиуникациях... "Тигры" наступали на пехоту под Курском, а на подхвате у них шли "тридцатьчетвёрки"... Мартин склонившись к светловолосой девочке протягивал ей сигару... Уильям Блейк и Никто плыли по реке на лодке, а с руки Брейка стекала ручейком кровь... Нобиле летел к Северному полюсу на "Италии"... Сталкер по имени Алан вёл в Зону Писателя и Профессора... А сотни армий под взором Создателя гибли... А обкокаиненный бродяга Чарли в одиночку сражался с сокамерниками... Девушка на середине пруда ножом резала резиновую лодку и уходила медленно под воду... Абдул наставил на Хэнка пистолет и просил Аллаха...
Скакали кадры... лица... герои... Ардан, Нобиле, Бонд, Морфиус, Лея, Чарли, Кабирия, Джо Стоктон, Лео Блюм, Дракула, доктор Франкенстайн, Семён Семёныч Горбунков, Никто, Аденоид Хинкель, Тиффани, ... Они все прыгали... Скакали... Не всегда говорили своими голосами. Не всегда жили под свою музыку... Не всегда соловьиные трели доставались соловьям, а пулемётные очереди пулемётам... Не всегда...
Педагог глядел фильм, которого не существовало. У этого фильма не было режиссёра, сценариста и даже директора! Лишь один рациональный монтажёр...
И вот тут-то и произошло... Мозг нашего героя и без того воспалённый и разгорячённый пребыванием в Больнице вдруг отказался воспринимать какую-нибудь информацию. Ведь одно, когда мы с вами принимаем то, что принять можно. К примеру, всем понятны вывески на магазинах или ценники (и попробуй кто там опечататься - лишь внимательный и приметит), но есть и те отображения, что воспринять удаётся далеко не каждому. Но если же отказаться от потока нельзя, а он в тебя лезет и лезет, выходит следующее:
1. Восприятие информации, но информации так много и с одного конца она поступает, а с другого неизвестно куда девается.
2. Отказ разума воспринимать информацию, он в наглую отказывается воспринимать поток и занимается каким-нибудь своим делом.
3 (совсем уж для психов). Восприятие её на полном серьёзе и мгновенный отказ воспринимать иную информацию.
Разум героя нашего пошёл второму пути. Он сначала терпел-терпел, а потом... В глазах энергично забегали точки - видимо, много занимались аэробикой. Затом вдруг в диковинном двухгерцовом ритме точки те завальсовали... И герой наш потерял сознание... От увиденного...
- Какой-то он чувствительный, - заметил эту потерю Художник.
А сам же наш герой в этот самый момент пребывал в грёзах, спал то бишь... И снилось ему вот что:
Из воздуха, прямо из серой пустоты возник Коммунист-Атеист. Собственной персоной. Он что-то лепетал о Боге, о себе любимом-несчастном и о прочей ерунде...
- Что-то вы меня не слушаете... - с горечью заметил он, глядя прямо на нашего героя.
- Вы бы не могли помедленней говорить!
- А вы бы не могли побыстрее слушать, товарищ Педагог?! К тому же здесь темновато как-то... - извлёк из рукава телескопическую антенну не иначе от приёмника "Альпинист-407", разложил её и щёлкнул аки фея по какому-то тут же летящему огурцу. - И сказал Первый Секретарь на Второй День: "Будет тебе место под Солнце"...
И засветился пупырчатый овощ ярким зеленоватым пламенем...
- И всё же здесь неуютно, - признался Педагог.
- И создал Первый Секретарь сушу, воду и небесную твердь с истыканными тут и там звёздочками...
- Это как посмотреть, - прогремел голос Учёного. - Всегда важно как смотреть, и на первый взгляд вам покажется, что это самый безобидный asterix, а на второй - сатанистская пентаграмма!
- Когда у меня что-то не ладится, - поделился секретом Коммунист, - я запускаю руку за левое плечо и хватаю за шиворот тамошнего жителя, и, вытаскивая пред ясны очи свои, спрашиваю: "Это твои проделки?" - и правда, вытащил. Оказался чёртик, только он как-то беспомощно трепыхался, будто марионетка какая да лицом напоминал Политика. И лысенький, и за очёчками и бумаженцией тут же полез. Достал и то, и другое.
- Не-а, - прочёл он с листочка и был тут же отпущен...
- Ну а если он не признаётся - запускаю руку за правое плечо и извлекаю тамошнего жителя с тем же вопросом! - и снова извлёк марионеточку из-за плеча, только агнец то был с ликом Учёного.
- Такое извлечение из воздуха истины я считаю неверным в корне... - заговорил тот. - Что за царство двоичной логики?! Не тот так этот... И если один повинился, что ни при чём, то второй как не отворачивайся - виновен. А если и тот соврал! Нет же, он же был первый. Нулик и единичка - истинны... Как Прокрустово ложе. Люди разные, а рост не изменяется. Константа...
И он был отпущен.
- Ну-с... - задумчиво молвил Атеист. - Чего же вас, товарищ-сын-мой, заботит?
- Голоса умные докучают... - признался Педагог. - Выскакивают из моего сознания умные слова: "апортэид", "гегемония" или "апологет". Откуда берутся такие слова - не знаю. Вот и не верьте после этого в интуитивные каналы...
- А если есть интуитивный канал, то для него и протокол должен быть, - заметил ангел. - Иначе бардак выйдет какой-то... И начнёт каждый тырить из интуитивного пространства всё что заблагорассудиться... Патентоведы с ума сойдут...
- Но истина, истина где?
- Много людей придумали много путей обнаружения истины... Например, нашла жена у меня недлинный белый волос на халате. Был скандал. Но не это важное. Важное - я провёл идентификацию личности. Вывод был неутешительным: волос наматывается на мизинец на букву "Б", характеризующую хозяйку не с лучшей стороны. Даже на крысиный не похож. Откуда взялся? Не знаю!
- Однажды учёный Бутлеров в одном из моих рассказов пришёл к одному своему знакомому... - прогремел ещё чей-то голос. - Но друга дома не было.... Тогда Бутлеров уходя загнул кочергу буквой "b"... или "p" или, если повернуть "q" или вообще "d"! Вот это он загнул.
- Писатель, просьба не вмешиваться в чужие дела... - попросил Атеист.
- Да, закрой верхнюю чакру - ауру простудишь! - попросил ангел.
- Кстати, о земле, - махнул своей волшебной антенной Кома и возникла земля, плоска аки блин, и звёзды...
- Вот нам с детства говорили, что Земля - круглая или шар, так ведь это же наглая ложь! - заметил чёрт. - Я вот в одной умной книге прочитал, что планета наша многострадальная вовсе не круглая. Она - геоид, сие означает чуть сплюснутый шар. Вот до какой жизни нас и довели демократы!..
- Ну-да, ну-да... Демократы... - огляделся кругом Атеист. - В мире много неясного, к примеру, почему биомеханика не раздел биофизики?.. Хотя, что я мелю?..
- Действительно, что ты мелешь?..
- Ахалай-махалай и аминь... - махнул он "палочкой волшебной" и тут же скуксил мордочку. - Воду пока не подвезли... Проблемы...
- Да и не надо воды... - попытался успокоить его наш герой.
- Почему? - поинтересовался чёртик.
- Я её боюсь...
- Боязливый какой... Вот нас в армии подрядили как-то одного члена Облисполкома охранять. Так он всё боялся, что его убьют. Во проблема на наши головы! А потом проблема сама собой решилась.
- Сняли с должности?
- Нет, убили... Но это не мы... - поспешил уверить он нашего героя и взялся одной рукой за Коммуниста, другой за ангела.
Тут же из воздуха возникла Варвара Петровна и Вера Михайловна, также взявшиеся за руки с Политиком и Учёным. Затем начиная с глупейшей улыбки возник толстоватый Вечномолодой, за ним - Писатель... Все вновь возникшие вставали в хоровод, вокруг нашего героя. Но хоровод пока что не двигался. А хоровод без движения - это уже кольцо оцепления...
- Флаг у япошек удобный, как ни поверни - никакой измене Родине, - сказал вдруг чёртик.
- Ректоры рождаються из редакторов не говорящих да, - ответил Вечномолодой.
- Все люди - братья. Но кое-кто двоюродный, кое-кто сводный, а кое-кого буквально нашли в капусте и мы теперь ломаем голову: в кого это они такие пошли? - задался вдруг вопросом ангел.
- Вот говорят: "Шиза косит наши ряды!" Так ведь это не правда. Шиза - не Смерть, у неё косы нет. У неё лишь только есть красочный калейдоскоп, - заметил Художник.
- И потом мы начинаем говорить тем, кто ушёл то, чего уже никогда не сможем сказать. Выдумываем то, что уже поздно выдумывать, решаем, что уже поздно решать. Всё поздно! Это всё прошлое! - только и ответил им всем наш герой.
И вот что-то скрипнуло, пошла волна чрез ладони хоровода, словно поезд начинал движение... И люди двинулись вправо, при этом постукивая зубами... Пошли... Понеслись... Лица смазались, всё сменила какая-то жуткая смесь из розового, белого, красного, чёрного...
- И заверте...
3
Тут-то наш герой и проснулся. Кино уже закончилось, на экране медленно гасли буквы: "FIN", зрители расходились по своим делам, Варя-Тваря и санитары следили за их продвижением. А вокруг Педагога уже склонились пациенты.
- Что же вам снилось, товарищ? - спросил Коммунист. Руки его оказались пусты.
- А что такое? - спросил наш проснувшийся герой.
- Во сне вы дёргались и говорили про нашего Доктора... - ответил Художник.
- Что?
- Гадости... ненормативно выражались... то есть.
- Как?
Все скосили взгляды на Политика.
- Ну, хорошо... - сказал тот и воспроизвёл Педагогу все недавно произнесённые им слова. - Так примерно...
Педагог задумался.
- М-да, я даже не знал, что столько нехороших слов знаю... - молвил он после паузы. - А ещё я учил детей!.. - да чуть не заплакал от позора.
- Вот и я говорю: какой ты после этого, я извиняюсь за выражение, интеллигент?
- А сон-то вы помните? - поинтересовался Учёный. - Ну, что вам снилось?
- Сон? Ах, да... Помню, - неуверенно сказал Педагог. - Огурец мне снился.
- Сына родите.
- Но я же мужчина!
- А я виноват, что так в соннике написано?!
- На солёненькое не тянет? - хитро прищурился Политик.
- Да идите вы! Не могу я родить... Мальчика к тому же!
- Зря вы так. Огурец - верный признак. Ещё наши предки им пользовались. Не то, что современные верования. Приснилась, к примеру, вам таблица Менделеева. К чему это? А это к тому, что у вас вырастет борода и поэт будет ухаживать за вашей дочерью.
- Ага, и звать вас будут Дмитрий Иванович? - съязвил Политик.
- Не исключаю такой возможности...
- То есть вы хотите сказать, что сны тащат за собой судьбу? - удивился Педагог.
- Ну-да...
- А вот Коммунисту сниться постоянно могильный камень! И что это?
- Собственный памятник - это жить в покое...
- О А ты всё колбасисься, - приметил Вечномолодой.
- Но с другой стороны: памятник надгробный - к печали.
Коммунист вовсе погрустнел.
- Ссуммируя сказанное, выходит: печаль в покое...
- Или покой в печали... - сообразил Художник.
- Оно и заметно... - ехидно заметил Политик.
К тому времени кинотеатр уже опустел и Вара-Тваря с Вермишелью подозрительно поглядывали на столпившихся Атеиста, Политика, Вечномолодого, Учёного, Педагога и Художника.
- Политик, - крикнула Варвара Петровна, она посчитала истинным центром кучки заговорщиков именно склочного старика, - и иже с ним... На выход... или особое приглашение нужно? - поинтересовалась она и для особой убедительности показала на санитара, поигрывавшего электрошоковой палкой.
- Живописец, а, Живописец, скажи своей любимой, чтобы не сильно орала...
- Сам и скажи, - оскорбился Художник.
- Ой, ой, ой, мы обиделись! - продвигаясь к выходу заговорил Политик. - Ещё на дуэль вызови!..
- И вызову! - парировал Художник, шагая за Политиком. - Пошли ко мне в палату?
- Зачем? Чтобы в своём Мире под орех разделать? "Шпагу одну нарисовал, так что будем по очереди..."
- Я себе меч напишу... Двуручный, лазерный...
- С ксеноновой лампой в качестве накачки, - добавил Учёный.
- А хотя бы и такой...
Так по цепочке они и вышли из кинозала. Помещение которого санитары тут же закрыли для очищения от попкорна (его выдавали некоторым, особо спокойным, а то не ровён час засунут куда-нибудь и ладно себе, и ладно одно зёрнышко).
"А что же наши шестеро?" - спросите вы, мои пытливые читатели. Ну, во-первых, не шестеро, а пятеро. Вечномолодой среди прочих своих талантов имел ещё и способность пропадать некстати. Так и в этот раз вышло. Разобиделся на очередную "борзость" Политика, да и "сшкандыбал" по своим делам, сказав напоследок: "Ладно ладно попроси у меня ластик печатку в ксиве о залёте чувихи от типа тебя стереть..." Во-вторых, тут история совершенно магическая. Незнамо как и почему, а направились они все сквозь летящих навстречу Пешехода и Шофёра аккурат в палату Политика. Непонятно где же в разговоре об оскорблении чести и достоинства Варвары Петровны и последующей дуэли произошёл перелом в беседу (а по идее - монолог Политика с комментариями окружения) о фильме Доктора, о политической стороне искусства и политике. Таков уж Политик: неизвестно как выведет на своё русло и заметить не успеешь. Конечно, можно провести исследование по этому поводу. Разбить диалог на основные пункты и изловить-таки излом, только так ли нам оно важно? Цены сия информация не имеет, а вот действительно интересно: все спутники не замечая того, шли в нужном только одному Политику направлении. Это Коммунист-Атеист никак не вуалировался, либо скрывал намерения до пят, а Политик... Нет, он всем сразу твердил: "Идёмте же, идёмте, я вам покажу что я прав..." Так что о направлении любой мог бы догадаться, но почему-то никого это особенно не заботило. Вот и занял просчно Политик должность Гамельнского крысолова. Но с другой стороны, в отличие от того же Комы злых намерений затащить в свою банду нового у Политика никак не имелось. Желалось доказать что ты прав, а уж пойдут после этого за тобой или нет - дело третье...
Ну а пока наши герои идут к палате Политика, влекомые его сладкими речами, мы с вами, дорогой читатель, прочитаем историю:
4
О Политике (именно "Политике" - имя нарицательное)
Родился карапуз, в последствие наречённый в Алексеевской больнице Политиком, около пятидесяти шести лет трёх месяцев и семнадцати дней назад в одной довольно благонадёжной и вполне ординарной семье: мама, папа, будущий Политик, его младший брат и бабушка. Даже имена в семье неизменные как египетские пирамиды. На весь род. Самого Политика звали как его отца, а его в свою очередь как деда Политика, и так далее... до предка-троглодита. В его роду всегда так называли мужчин, родившихся первыми. Катастрофа была бы, если у одного папаши родились одни девочки. Ну что же это за женское имя: Григорий? Подружки засмеют, парни шарахаться будут, подозревая чёрт знает в чём. Но только исключительно женских поколений в обозримом генеалогическом прошлом не наблюдалось, так что и страдать никому не приходилось...
Фамилия у Политика в Застенном Мире была самая что ни на есть обыкновенная. Никто не дразнил в детсаде-школе-фазанке. Особых проблем с поступлением нигде не имелось. Смотрели какой хороший мальчик, какая у него на редкость русская фамилия да имя-отчество - Григорий Григорьевич и брали. Люди с такой фамилией нож в спину не всадят да Родину не продадут по демпинговым ценам. И так вплоть до десантных войск (включительно)...
Рос Григорий не по дням, а по часам, то бишь приучен к жёсткой дисциплине с детства. Подъём, зарядка, завтрак, поход в учебное заведение (школа, детсад, ФЗУ - нужное временно подчеркнуть), приход домой, хозяйственные заботы, подготовка домашнего задания для учебного заведения, отбой. И так каждый день, даже в субботу и воскресенье. Непонятно, откуда же взялась такая особая любовь к дисциплине. Военных среди предков на наблюдалось... Впрочем, была семейная мечта кого-нибудь в оркестр скрипачом запустить... Конечно, сначала спросили Григория - согласен ли он семь лет водить туда-сюда смычком в учебных целях, портить себе слух и нервы окружающим, но нравы у будущего Политика оказались уже тогда не из лёгких и тогда в музыкальную школу по классу скрипки отправился его младший брат (на этот раз подстраховались и не любопытствовали "хошь-нехошь"). Что потом стряслось с григорьевичем-младшим история настойчиво умалчивает, известно только что второй Паганини из него не вышел, однако из-за тоже не очень лёгкого характера скрипка несколько раз тайным образом ломалась и затем чудодейственным образом (тут явно не обходилось без ремня отца, также не очень лёгкого нрава) чинилась. Так что можем сделать весьма смелое предположение, дорогой читетель, что получился-таки из младшего брата Политика как раз второй Страдивари...
Но мы слегка отвлеклись. Итак, вырос Григорий Григорьевич в могучего красна молодца ростом под метр восемьдесят и силы не дюжинной. Гвоздь сотку только так загибал во все буквы кириллицы с которых начинаются ругательные слова. В выражениях не стеснялся ни при женщинах, ни при детях, ни при профессорах филологии. В чём последним доставлял немалое удовольствие. И учась в ФЗУ на слесаря-ремонтника электрооборудования, не раз был приглашён на чаи к докторам филологических наук как образчик истинно русской ругательной лексики. В гостях тех ему дозволялось почти всё. Вплоть до сплюнуть на пол, положить ноги на стол и пощупать профессорскую дочку за аппетитные места. Так несколько докторов фил наук стало член-коррами, а кое-кто и академиками... А всё "спасибо" надо выложить на блюдечке безымянному ныне пациенту больницы... Впрочем, история об этом будет после...
Неизвестно, однако, откуда же в нашей стране появилась такая потребность в изучении нецензурной лексики, что звания академиков раздавали даже за работу про употребление того или иного некультурного слова и его форм в быту. Но, как бы сказал Голос: "Ничего кроме диссертации из этой работы получиться не могло".
Итак, время шло. По окончании обучения в ФЗУ (на высшее образование, ума, честно говоря, не хватило) в дом торжественно пришла повестка и в оной ставилось в обязательство явиться тогда-то и туда-то без вещей - там всё выдадут. По этому поводу в семье случился внеочередной праздник. Младший брат для такого случая бросил ломать очередную скрипку и начал подготовку к более лучшей жизни. От брательника-то обычно подзатыльники доставались. А теперь открывались новые горизонты. И комната теперь его, от пола до потолка, и никаких теперь погонялок за пивом по утрам... В общем, чтобы понять как приятно бывает избавиться от вредных старших родственников, - надо сначала их заиметь, а уж потом остаться одному и кайфовать в своё удовольствие.
Но мы всё отвлекаемся на судьбу младшенького Григорьевича, когда следует заняться самим Григорием Григорьевичем, пришедшим на медкомиссию в районный военкомат, досмотренным от головы до пят и замеченным в исключительном здоровье. На окончательном собеседовании спрашивали куда же хочет молодой человек всеми параметрами похожий и на матроса-подводника, и на лётчика-истребителя, и даже на морского пехотинца... Но сердце уже давно принадлежало войскам дяди Васи. Григорий имел склонность прыгать с неизвестно каких высот и забираться куда его не просят. Тяжко вздохнул полковник авиации, тяжко крякнул контр-адмирал подводного флота, тяжко выпустил воздух и воду генерал-лейтенант морской пехоты... после чего военноначальники уставились вопросительно на подполковника десантных войск всё же в тайне надеясь, что тот передумает. Как лунь седой подполковник средних лет с накачанными мускуламп вплоть до языка и рудиментарной заушной мышцы не спешил торопиться в выборе кадров. В те годы в голубые береты не стремились лишь сами голубые. Иной раз наберут салаг, а там плоскостопие (марш-бросок с таким опасен - больше всех стирает портянок), сколиоз (на такого очень трудно подобрать искривлённый спальный мешок и парашютный рюкзак), близорукость (из таких, правда, хорошие берсерки получались, стоит им налить двести водки и снять очки; но и только) и так далее, и потом выкручивайся, то отдавай одному генералу, то другому машину водить, то вообще на гражданку к маме. И подозрительно к таким возвращенцам относились-то.
Поглядел подполковник в личное дело будущего бойца, поскрёб задумчиво татуированной рукой тельняшку и начал рассказывать как же тяжко бывает когда парашют не раскрывается, когда ветер начинает сносить в тыл, когда забрасывают "чёрт-те куда и не знаешь как из этих чёрт-те каких мест выбираться, да ещё всё это время жрать чёрт-те шо, да спать чёрт-те на чём"... За это время генерал-лейтенант, контр-адмирал и полковник так вспотели, что потеряли за раз литра два воды и сто грамм солей.
- И что же, сынок, и после этого ты хочешь в десант? - поинтересовался в заключение подполковник, уткнув свой побитый в сражениях палец в грудь новобранцу.
- Да, - ответил призывник Григорий с самой нормальной фамилией.
- Хорошо... А специальность-то у вас какая, сынок?! - захлопнув папку с личным делом промолвил подполковник (общий вздох и пара обмороков от обезвоживания).
- Слесарь-ремонтник электрооборудования.
- Чего?
- Провода могу ремонтировать, трамваи чинить, троллейбусы...
- Ага... Вы нам подходите, сынок, - сказал полковник, в тайне подозревая, что между леерами для парашютов и трамвайными проводами ой как много общего...
Так и попал наш герой в воздушно-десантные войска. Было трудно, чего уж греха таить, но все эти испытания он выдержал. Это как известно армия даже из законченного хулигана может сделать хулигана конченного и из последнего лоботряса человека с большой буквы. А уж десант и подавно.
Для начала деды взялись за манеры салаги. Научили честь отдавать перед старшими, потом конечно же обучили сворачивать за ночь пять десятков парашютов в рюкзаки (а утром же все и проверят, прямо, так сказать, на месте), затем уж прыгать, рукопашному бою и отучили от дурной привычки чуть что хватать бутылку, разбивать и лезть с горлышком в драку (На это пришлось выдать жестяную бутылку из-под какого-то химиката, да поработать с ней, разбить не разобьёшь, а выправлять надо будет. Да и как чеканить-то бутылку с горлышком в палец толщиной?), затем пошли по выживанию: готовить деликатесы из лягушек, червяков всяких и жучков-паучков, дома строить из чего угодно, метить территорию... Да много чему учат в десанте. Всего не перечислишь. И Политик всё это достойно выдержал. Мечта его влекла, далёкая и верная...
Годы спустя отряд уже к тому времени лейтенанта забрасывали во все братские государства для наведения определённого, нужного Родине, порядка. Так, не потратив ни копейки, объехал Григорий полсвета и в каждой стране старался выучить какой-нибудь язык. Видать, общение с филологами не прошло даром. Бывалочи закинут в Латинскую Америку, местного Президента в Генерального секретаря Известно Какой Партии перевоспитать, и на тебе - испанский на уровне "большая кружка текилы", "рыбки какой-нибудь" и "спасибо, товарищ", освоен. В Анголе выучился португальский, в Египте - арабский, в Индии - хинди и английский, в блоке СЭВ большую часть славянских языков и немецкий... Об одном наш герой жалел: не удалось на Ближнем Востоке выучить иврит и на советско-китайской границе китайский, хотя посидеть в окопах с интуристами с нацеленными друг на дружку автоматами Калашникова удалось.
Так, долго ли коротко ли, а стал будущий Политик в известной мере полиглотом и дослужился до подполковника. И тут-то грянула Перестройка. Сначала государству больше не понадобились союзники по всему Миру, затем не очень-то понадобилась такая орава офицеров, которых и расселить-то негде... Многих отправили в запас, а вот бывший фзушник, и не помнящий с какой стороны к троллейбусу подойти, дабы тот не боднул трямистами восемьюдесятью вольтами, задумался. С одной стороны вылететь на гражданку со специальностью разве что синхронного переводчика с тридцати шести языков одно, а остаться в армии на неплохих харчах другое. Остался.
Но тут грянул второй казус - негде катастрофически селиться. Надо выбивать. Военные городки городками, а казармы - не благоустроенная квартира в центре. И пошёл выбивать. Довыбивался до того, что принялся самолично разговаривать от имени воздушных десантников с правительством Российской Федерации. И для себя и окружающих незаметно стал довольно успешным политиком. Правда, не решил проблем десанта, зато успешно решил свои. Зажил в пригороде, в коттедже, ездил на работу с водителем и не раз в Думе устраивал потасовки, драки, распальцовки на уровне: "Да я в Чехословакии кровь за тебя, стервеца, проливал!", "Да убил бы в детстве, если знал..."... Вознёсся, короче, до высей небесных...
Что же касается личной жизни - тут туман сплошной. У гастролирующего солдата, как известно, в каждом городе пассия. Так и случилось. Роман за романом, одна болезнь сменяла другую, дети рождались, но он их слава Богу, не видел. Хотя матерям приходилось несладко. Голубоглазые да ещё рыжие негры, зеленоглазые шестифутовые вьетнамцы и камбоджийцы да маловолосатые болгары с носами "a-la pommes" всегда выделяются, и потом тычь в какую-то там генетику - трудов Моргана да Менделя на те редкие языки вряд ли перевели. Так что женой боевой офицер и не обзавёлся. Да и потащил бы за собой какую-нибудь, особо прилипчивую. И что ж? Выдержала бы переезды? Да ни в жисть! Когда же окопался и стал видным депутатом. Тут туман ещё гуще. С одной стороны жена быть должна - иначе голосовать не будут. Фотография с женой-сыном-умницей-дочкой-лапочкой-собачкой-симпатягой на людей семейных действует лучше валерьянки на котов и голосуют двумя руками за тебя только так. Причём, чем умильней мордочки семейные, тем голосов больше - закон проверенный ещё американцами. Но с другой стороны: жена и дети - очередной повод для компромата. То жена окажется еврейских корней (хотя лично ничего против иудейской нации Политик не имел - на жизненном пути от профессора-филолога Резника до капитана Ларичевецкого - попадались исключительно хорошие люди этой национальности) или же птушницей с сомнительным прошлым, то сын в наркоманы вырастет или дочь без репутации, а собака, да и та кобелём окажется... Так что имелась семья или нет - тут тайна. Сам же Политик в разговорах на Пятачке (про него ещё речь будет) отвечал, мол, постоянной супруги не водилось, была только переменная или походно-полевая ("ППЖ" - короче). Эти разговоры подтверждались Художником, исходя из отношения к женщинам вообще.
И вот работал себе Политик, работал, на виллы да лексусы зарабатывал. Защищал интересы тех или других. Записывал всех своих хороших знакомцев в белый список, а недоброжелателей - в чёрный. Причём вторых почему-то оказывалось всегда больше и список тот был чёрен от фамилий, так что записать кого новенького невозможно. Заводить новый не хотелось - не уважал чистой бумаги, всё не по назначению использовал! И самое интересное - из белого списка многие уходили в чёрный и безвозвратно, там и пребывали... Работа работой, списки списками, а политика - вещь опасная. И других подставлять приходилось, показывать на всеобщее обозрение чем они в банях и ваннах занимаются, с кем водятся, да откуда деньги берут и куда девают, да вот пытались выжить и самого Политика.
Искали долго. Генеалогическое древо оказалось безупречным. Среднее специальное образование народ никогда не смущало, наоборот: "наш человек, трамваи ремонтировать умеет и даже любит, бывалочи сломается на улице трамвай или троллейбус, а он тут как тут, подъезжает, снимает пиджак и рубашку, обнажая драный тельник, и давай голыми руками устранять неисправности". Показать, что поубивал народу немеренно - тоже не удручающий факт, за дело же. Тыкнуть, что детей его по всему Миру видимо-невидимо, ещё хуже выйдет: с одной стороны помогал генофонду Мирового дружественного сообщества, в другой же - мужиком настоящим оказался. И ведь оказался для всех недругов Григорий Григорьевич на редкость примерным гражданином. Разве что...
Один всё же докопался, вспомнив вдруг свою специальность.
- Если нельзя проверить внешность, - сказал он, - давайте забракуем внутренности!
Подняли все медицинские справки Политика начиная от роддома (порядочного и непорочного заведения к тому же) оканчивая последней флюорографией. И там всё чисто. Задумались недруги. Да тут смекнули. Физика и химия любого заболевания всякому врачу известна ещё со времён Абрикосова. А вот что с психикой?! Покатили против него бочку по части психиатрии.
- Ну, откуда, откуда мы знаем, что у него на уме? - говорили оппоненты Политика. - А вдруг он маньяк или у него есть тайное хобби. Вдруг у него в шкафу - коллекция голов бывших жён, а в ванной на приколе стоит суперлинкор "Тирпиц" в масштабе один к четырёмстам восьмидесяти с бензомоторном?
Заставили пойти к психиатру. Тот посмотрел, поговорил, проанализировал, но отклонений особых не нашёл.
- Ну, это же всё сугубо субъективно, - заметили на это оппоненты. - У нас тут маньяк объявился, по оперативным сводкам не иначе из бывших десантников, вдруг это наш и есть!
Но и это оказалось всё же бездоказательно и пришлось пойти на крайние меры. По каналу знакомств договорились с Доктором, описали ему Политика с самой психиатрической стороны да тот на это заметил:
- Ну что ж, каждый имеет то или иное отклонение, - философски поскрёб бородку и молвил далее: - Не вижу только причин к нам его помещать... На свободе таких ещё ой как много, батенька. На себя хотя бы поглядите: паранойя в чистом виде. И ничего же. Никого не режете!..
- Ну-да, это он пока не режет, а если начнёт?!
- Приводите, поговорю и дам вердикт, батенька...
Дальше Политика следовало заманить в саму Больницу, как мы уже с вами знаем, находившуюся на большой отдалении от всяких населённых пунктов. Однако Политику рассказали, мол, его в жёлтом бублике ждут избиратели (дело аккурат под выборы подходило) да много очень... Позвали. Поехал. Нисколько не смутился отдалённостью местности и гравировки сварочным аппаратом на воротах. Иной раз и не в таких местах приходилось разговор с избирателями иметь. И как только попал в сам бублик и молвил предвыборным голосом:
- Где избиратели?..
Тут же подскочил один из оппонентов и указав на Политика заметил:
- Видите, он думает, что с ним здесь электорат беседовать будет... У него мания преследования: ему всё кажется, что за ним избиратели ходят!..
- Да, дело куда хуже, чем вы мне описали, батенька, - и отдал приказ Доктор Политика скрутить и направить в свой кабинет.
Так и пал полковник в отставке десантник Григорий Григорьевич депутат Государственной Думы жертвой политических интриг.
Поначалу он жил себе очень даже ординарно. Всё на волю рвался, утверждал, что поломает своих оппонентов на актёров для анатомического театра... А потом... Место дивное - дверца возникает у всякого. Возникла дверца и у Политика. И показала та дверца как же хорошо может воплотиться любое его чаяние, любая мечта. Да рваться и перестал... Хотя с другой стороны понял, что и пациенты больницы - сила огромнейшая, их сагитировать можно (то есть вернулся откуда и стартовал) и принялся агитировать за всё на свете. От легализации абортов до повсеместного медицинского образования от младых ногтей, от законности киллерской деятельности в бытовой сфере до незаконности рэкетиров в политической, от запрета лёгких наркотиков в Нидерландах до легализации тяжёлых в России... Но психи на то и психи, кто же будет заниматься всей этой политикой, когда и с собой не сладишь?..
Впрочем, мы увлеклись снова... Герои-то наши подошли к двери политиковой палаты, и уж почти войдут в неё...
5
Дверь резко распахнулась.
- Пр-р-рошу... - настоящий полковник при этом сделал самый широкий жест, по широте соответствующий, пожалуй, пяти гектарам... но было-то на деле всего двенадцать метров.
Да. Всего двенадцать метров! Всего лишь комната непрямоугольных очертаний площадью в двенадцать метров. На гнутой стене как раз висел большой российский триколор, только полосы на нём были перепутаны. "Белый-красный-синий" - бекси, то есть. Однако самого Политика это нисколько, похоже, не смущало. На самом видном месте висел турник, из-за которого Политик и держался в отличной форме, а также лежала парочка гантелей, всё же прикрученные обеспокоенными санитарами к полу шурупами - не дай Бог что. А в остальном. Ну железная кровать стояла, с продавленным пружинным матрасом, ну железная же фляжка да кружка, голубой берет на гвозде болтался... В остальном же ничего особенного. Разве что стены исписаны разного рода лозунгами и проектами законов на всяких языках. И всё! Абсолютно спартанская обстановка. Да ещё стук сверху - это ремонтировали крышу. Рабочие от души били молотками, прибивали толь к перекрытиям. Не всегда правда попадали в доски, но зато молотками стучали будь здоров! Да ещё один попался с отменным музыкальным слухом и умудрялся отбивать вторую рапсодию Гершвина, иногда переходя на первую Кармен сюиту Бизе.
- У нас, конечно, не продюсеровы хоромы, но тоже неплохо... - продолжил Политик и сел на кровать. Замер. Глянул в потолок. Сам Политик слухом музыкальным обладал (чуть в скрипачи ж не загремел), к тому же фламенко от чардаша отличить смог (как по такту, так и по танцевальным движениям). - Слышь, ты! Ноты себе купи, ладно?! - сказал он в потолок и прислушался. Стук ненадолго прекратился. Сквозь толь и бетонные перекрытия удалось расслышать как кто-то возбуждённо что-то говорит, ему что-то ответили... - На чём бишь я остановился?.. - воспользовался затишьем Политик. - Ах да!.. Мир наш... Застенный и тот что внутри - не идеален!.. Да-да! Как бы вам это ни казалось необычным... Особенно тебе, Живописец!.. Нас везде обманывают, нам говорят одно, а реализуют абсолютно другое, выдавая действительное за желаемое...
- Где именно? - поинтересовался Учёный.
- Пример, что ли, нужен?
- Ну да...
- Ну так пожалуйста... К примеру, нам говорят, что мы живём в демократическом государстве. И врут же! Нагло врут! - Политик встал, руки привычно потянулись ухватится за трибуну, но вовремя осознали, что ничего подобного не присутствует, и успокоились, так что жест получился неправильный какой-то... Будто плыл Политику куда-то коротким батерфляем... - Какая у нас, на хрен, я вас спрашиваю, демократия, когда много каких товаров купить нельзя. Наркотики, взрывчатку, атомную бомбу, человека, любовь, НЛО, оборотня с погонами и без, памятники или хотя бы станцию метро... И это ещё не полный список!.. Всего этого не то что в супермаркетах, в специализированных магазинах и на рынках не сыщешь!... Свобода действия?! Не дают даже взятку взять! Вот ввели бы на взятки налог, а за укрывательство - карать и сколько бы денег в казну пошло бы. Правда, сразу после сбора налогов человека тут же сажать бы пришлось, но всё же... А акциз на наркотики - это вообще неиссякаемая жила для бюджета и тюрем. А чтобы акцизы на наркотики приносили больший доход, их регулярно надо популяризовать. Для неимущих слоёв и пенсионеров. Марихуана "Ностальгия" или "Кокаин второго сорта с добавлением героина", для детей можно продавать "Героин "Чебурашка", а для студентов "Амфитамин "220-mix". Вот это была бы сказка с деньгами...
- Но это привело бы к повальной наркомании! - возмутился Педагог такой утопии.
- А не привело бы. Я же сказал, Учителка, что за наркотики всё равно бы сажали. Наркотики - всегда наркотики, как бы их не называли...
Как мы уже с вами, дорогой мой читатель, смогли догадаться, говорил Политик обо всём и сразу. Сразу затрагивал все возможные темы, строил на сиюминутных и местечковых ситуациях общую политическую обстановку в Мире. Но во всём этом он слыл профессионалом. Переходил от одной темы до другой незаметно даже для самого себя, изредка срывался на иностранные языки и иногда хватался за очки и спасительную шпаргалку. Вновь возникший стук с потолка придавал этим монологам особый ритм, такт. Политик даже как-то к ритму этому незаметно для себя пристраивался, так что иногда речь его больше походила на пяти-строчный ямб. Монолог же продолжал своё всеоблемлщее течение.
И о неправомерности его помещения в больницу:
- Сумасшествие - это вещь сугубо индивидуальная, ибо нормальное поведение задано нормами общества, в котором он и пребывает, а ненормальное - ничем не задано, потому каждый и сходит с ума в меру своих способностей. Но с другой стороны, какие-то болтуши задали манеры этого поведения и всех негодных к этой прокрустовой линейке - загоняли в психобольницы - чтобы себе поспокойней...
И о своей деятельности в Застенном мире:
- Я хотел сделать Народу хорошее. Новые праздники, дабы народу настроение поднять. День Защиты Левшей от Правосторонних инструментов. Звучит? День Защиты электриков от Электричества? Или День Самообороны Без Оружия! День Больших Бабок и Небольших Дедок! Так зарубили же!.. Или награды. За Заслуги Перед Заслугами трёх степеней, За Любовь К Отечеству, За Биение Баклуш в Трудный Период, Ордена Герострата Незабытого трёх степеней, За Кстати Проявленную Отвагу и Заслуженному Шизофренику. Не прошло же.
- Дык на новые медали металл нужен, - возмутился Художник, больше предпочитавший чтобы железо уходило на памятники, а не "сомнительные блестящие кружочки на прищепках".
- Не прикапывайся, Живописец. Металл не важен. На крайний случай, крейсера переплавим (кому они нужны при современной-то обстановке и войнах Будущего?). Но сколько же во всём этом чести. Медаль ведь не главное, главное - честь оказываемая, звание...
И о политике сдерживания:
- Я знаю, как у стран Третьего Мира отбить охоту делать ядерное оружие и вообще плыть в том направлении. Надо подарить им суперкомпьютер с программой моделирования ядерного взрыва и экспериментальным заключением физиков, что их недоделанная атомная бомба - всамделишная, и если её кинуть куда надо, она взорвётся согласно программе.
- А что если бомбу всё-таки забросят? - спросил Учёный.
- Не забросят. Политика запугивания. Они будут пугать противника всей этой лапшой из Развитого Мира. А те, естественно, будут её глотать, прямо ушами, через уши и всасываться будет.
Зря он это сказал. Учёному тут же захотелось убежать поскорее в свою палату, запереться там и начать разрабатывать методику поглощения еды через уши... Но с этой аудиенции (А как вы ещё назовёте когда четверо стоят торчком и заворожено слушают ещё одну личность, которой не хватает разве что трибуны и графина с водичкой?) уходить как-то и не хотелось - манило всех что-то...
И даже о Соединённых Штатах Америки:
- В истории каждого цивилизованного государства проходит два этапа: революция и гражданская война. Одна - отстаивание новой властью своих интересов и приход к штурвалу, а гражданская война - решение нерешённых революцией вопросов и убеждение общества в необходимости перемен. И только американцы умудрились растянуть этот процесс на сто лет. И после этого вы хотите сказать, что Америка не тупая страна?!..
Все эти ухищрения лишь для затягивания времени. Это было заметно. Иногда Политик задумывался, осматривал, не поворачивая головы, комнату и продолжал речь с другого конца. Он чего-то ждал... Что-то должно было появиться!..
- И где же из этого тупика выход? Где же из этого вечного вранья про неверное мироустройство? - продолжал вещать Политик. - Где, я вас спрашиваю, выход?..
И тут-то на триколоре что-то зашевелилось (Политик стоял спиной, а потому не замечал). Сначала возникла небольшая оранжевая точка. Тут же возникла и прямоугольная рамка, начавшая тут же распространяться, так сказать, "вглубь"... И в итоге появилась как мы с вами и догадались - дверца. Дубовая, покрытая чёрным лаком с небольшой серой табличкой: "ВЫХОДЪ".
Все гости Политика тут же и узрились на дверцу, а затем глянули на оратора.
- К чему вы всё это говорите? - осмелел Коммунист-Атеист.
- К тому - с чего начал. Мир наш неидеален... и надо выбираться из этой гадости.
- Каким же путём? - поинтересовался Художник.
- Через выход... (Все гости бросили взгляд на дверцу, уж не через этот ли.) Надо идти куда-то, стремиться, шататься... В выходе (Вновь взгляд на дверцу.) наше спасение... Да что вы на флаг всё смотрите... - глянул за спину. - О! Как раз вовремя!
- Откуда вы знаете?
- Это только у тебя, Художник, всё раньше или позже... А у меня всегда вовремя...
Политик поднялся с кровати и подошёл к дверце, внимательно разглядел её, потрогал шарниры.
- Как раз выход... - заметил он.
- Там так и написано... - приметил Коммунист.
- Я вижу... Значит так... - схватился за ручку и потянул резко на себя. За дверью оказался тёмный претёмный коридор, с одной-единственной ущербной лампочкой, висевшей на хлипком искрящем временами проводе. Да к тому же в углах скопилось много пыли вперемешку с клочьями паутины.
- И это выход? - с сомнением промолвил Учёный.
- А никто не говорил, что будет легко... Идёмте... Скорей... Там есть дверь, за ней и будет наш выход... Per aspera ad astra!.. - проявил полиглотические способности Политик, неизвестно каким образом отправленный некогда в квартал-государство Ватикан.
Пошли. Снова влекомые неизвестно чем и кем в эти тёмные подземелья. Как только все оказались в этом тёмном коридоре, дверь за ними Политик и закрыл.
- Чтоб никто не пролез в Мир... - пояснил он это действие.
- В какой? - забарахтался вдруг Голос. - В его или из его?
- Этот маньяк нас сейчас здесь запрёт и потом надругается во всех известных ему способах, - тихо прошептал на ухо нашему герою Учёный. - А он их знает немало...
- А что?..
- Да-да... Такие случаи уже бывали...
- Вы бы здесь прибрались, что ли, Политик, - заметил Коммунист-Атеист, провёл по стене пальцем и продемонстрировал слой накопившейся пыли.
- Не твоё дело... Некоторые места намеренно нужно содержать в пыли...
- Это ещё какие? - спросил Учёный.
- Какие?.. М-м... Пустыню, например...
- Зачем?
- Чтобы пыль в Мире была! Нужен резерв пыли в мире!
- Довод так себе!
- Ага, - согласился с Голосом наш герой.
- Чего?
- Ну, где тут ваши звёзды, говорю. Тернии мы уже прошли... - в носу засвербило, пришлось сделать паузу и чихнуть. - Прошу прощения... Где же свет?
- Будет вам свет, всё вам будет... К двухтысячному году!..
Атеист встрепенулся.
- Да не боись, жить будем, все... - Политик дошёл до второй двери, тронул ручку, та тут же и отвалилась да и покатилась по грязному полу. - Бывает...
- А дверь как теперь-то открыть? - испугался Художник.
- Как-нибудь... - Политик прошёлся ребром ладони по проёму, вздохнул. - Не гнилая...
- Мы, что же? Здесь пропали!
- Успокойте кто-нибудь его?! Сам нас чуть не угробил, а теперь паникует!
- Нам про его Мир не надо, - заканючил Коммунист. - Нам про сейчас надо! Сейчас, понимаете! А про тот - не очень, то-то прошло, а это-то начинается...
- Да будет всё, будет... Гадость какая... (это Политик смахнул с ладони припорошенную пылью паутину) Ладно, идёмте... - толкнул дверь, она и открылась. - Не заперто... Соплей больше было!..
В тот же миг в глаза наших путешественников ударил свет тысячи прожекторов. Прищурились. Вышли на свет. Да оказалось, что стоят у одного из выходов небольшого крытого амфитеатра в центре оного располагался боксёрский ринг. Трибуны кишели людьми. С одной стороны сидели болельщики в звёздно-полосатых майках и бейсболках, по другую - в сине-красно-белых. А над рингом...
- Это ещё что? - спросил Художник, показывая на большой сине-белый флаг ООН.
- Зал Конфликтов Генеральной Ассамблеи ООН... - буднично ответил Политик.
- Чего-чего? - спросил Педагог.
- Ой... - вздохнул Политик. - С кем я связался? - спросил он потолок и как можно терпеливей пояснил. - ООН - это Организация Объединённых Наций...
- Это-то я знаю! Что это ещё за зал такой?
- Ну, когда в Мире есть много неразрешённых вопросов, разрешить которые нельзя словами, разрешать надо по-иному...
- Как? - испугался Художник.
- Силой, Живописец, силой! В ней вся правда!
Трибуны загалдели.
- Давайте-ка пойдём отсюда, сейчас всё и начнётся...
На середину ринга вышел невысокий представительного вида, лысый, в очках, какими обычно изображали работников КГБ в бондиане, блеснул два раза, желая привлечь внимание (в первый раз очками, во второй - лысиной), зачерпнул рукой воздух, извлёк микрофон на пружинистом проводе и объявил:
- Мадам и мсье, дамы и господа, товарищи и товарки, херены и фру, херры и фрау, чоловики и жинки! Начинаем разбор ситуации вокруг латиноамериканского государства А-а-а-а-анчурия! (Зал разразился аплодисментами.) Для тех, кто только что к нам присоединился (наверняка бой транслируют по радио и телевидению), поясню: два месяца назад в результате государственного переворота прежняя проамериканская власть в Республике Анчурия была свергнута, началась Гражданская война, в страну ввели войска Соединённых Штатов Америки и ООН. (Дружная овация звёздно-полосатых трибун и улюлюканье триколористых.) Однако, против введения войск выразило протест правительство Российской Федерации, настаивающее на выводе из страны все иностранные контингенты. (Предыдущая овация навыворот.) В итоге возникла неразрешимая ситуация, решить которую и призван сегодняшний бой. Дамы и господа, и так далее, в красном углу ринга будет сражаться президент Российской Федерации Джордж Дорожкин, - рефери сделал ударение на последнюю гласную, наверняка считал предков президента китайцами...
Загалдели сине-красно-белые. Задудели в дудки, распростёрли триколоры (тоже неправильные), замахали маленькими флажками, даже кто-то надувного двуглавого орла выпустил под потолок, где тот и застрял... По трапу бежал небольшого роста с недлинными каштановыми вьющимися волосами и бело-красно-синими трусами, за ним следовал тренер с папкой и белым полотенцем на шее.
- Вот в бело-сине-красных трусах бежит президент России, - раздался из динамиков хрипловатый голосок, слегка заносимый на гласных - работали ещё и комментаторы. - Он небольшого роста да и весовая категория у него не полтора центнера, но за ним шестая часть Земли.
- Хотя, - возразил второй голос, с небольшим китайским акцентом, - по последним данным, уже не шестая, а седьмая или даже восьмая. Но кто же считает, землю-то?..
- Японцы, голландцы...
- Вот я и говорю, что землю считают те, кого сегодня на ринге нет. Ну и поделом им. Зато у нас есть два, я не побоюсь этого слова, мачо, два державных властелина, два человка с большой буквы "Че" и "Ме" соответственно. И битва произойдёт не-е-езаурядная!
- В синем углу ринга будет сражаться президент Соединённых Штатов Америки - Хол Хандикрафт! - продолжил рефери.
Загалдели звёздо-полосатые болельщики, издалека больше напоминавшие крупную партию матрацев с подушками вперемешку. Некоторые подняли световые табло - тут же высветились слова: "От июля и до марта все болеют за Хандикрафта!" Потом на экранчиках засветилась температура и влажность воздуха, скорость и направление ветра, курсы валют... В это самое время по другому трапу поднимался высокий седовласый и слегка лысоватый президент, он поприветствовал болельщиков рукопожатием с самим собой и взошёл на ринг. За ним поднялся седовласый негр также с папкой под мышкой и полотенцем.
Тут рефери уставился на динамики вопросительно.
- Ах да, - нашёлся комментатор. - Судит матч заслуженный судья Австрии, генеральный секретарь ООН Эрих Кампфрихтер!
Рефери поклонился и тут же отвёл в сторонку тренера Хандикрафта.
- Напоминаем, что бой ведётся до нокаута одного из президентов. По результатам боя будут реализованы те или иные интересы, - не очень правильно выразился другой комментатор. Что с китайцев возьмёшь, даже язык нормально не могут выучить...
- Анчурия - это же из О. Генри! - заметил Педагог.
- Да, она же в Южной Америке, - согласился Политик, но эфемерности страны все же не признавая. - Человек я не очень начитанный, но знаю эту страну... - впрочем и тут соврал.
- Это роман "Короли и капуста"... Она же выдуманная! Такого государства вообще-то не существует!
- Не нравится? Посмотрю я на твой Мир, Учителка! Какой он будет суразный.
- Может, мы пройдём поближе? - предложил Учёный. - Вот там у ринга как раз места есть...
- Ну идёмте... Сейчас мы с вами и посмотрим, как спорт и политика переплетаются!
- Да, были славные времена, когда политика и спорт шли рука об руку, - говорил Учёный, пока они спускались по лестнице. - Вот, помнится, один наш министр спорта придумал такую штуку: в олимпийской сборной завели гипнотизёр. Он программировал (будем называть вещи своими именами) спортсменов так, что у них по сигналу стартового пистолета начинался неистовый бег. А всё оттого, что им казалось, будто за ними бежит лев. Ну, рефлекс давал, конечно, команду бежать. ЦРУ как-то об этом прознало и контрударом запрограммировали своих бегунов. Только их спортсмены произошли по большей части из Африки и на сигнал судьи, американец просто развернулся, подхватил флагшток и убил воображаемого льва. Рефлексы на львов у негра совершенно свои... В общем, скандал был. Но политики его, на удивленье, замяли. На то они и политики.