Кузьминов Евгений Владимирович : другие произведения.

Ушелец

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    90-е. СНТ. Два закадычных друга становятся свидетелями необычного, с точки зрения обывателя, происшествия.

   У Ш Е Л Е Ц
  
   Бессодержательная повесть
   развлекательного характера.
   К реальности отношения не
   имеет, являясь, по своей сути,
   плодом больного воображения
   автора
  
  
  
   1. Племя Песчаной Реки
  
   Охота была удачной. Две одичавшие свиньи и три козы несли на рогатинах возвращавшиеся с охоты соплеменники Алексея. Сам он шел впереди с заряженным арбалетом в руках и зорко смотрел по сторонам. Ему, как никому было известно, какую опасность представляют собой лазутчики Олигарха. До стойбища племени было еще далеко, а охотники, несущие добычу уже сильно устали. Прошедшая зима была тяжелой для племени. Сильные морозы и набеги воинственных амазонок Олигарха лишили и без того небольшой народ резервации многих сильных воинов. Несколько последних тощих лошадей, во избежание голодной смерти людей, пришлось забить на мясо. Поэтому теперь переносить охотничьи трофеи приходилось на своих плечах. Алексей остановился и дал команду уставшим сородичам сделать небольшой привал, отправив Османа и Махмуда, двух самых лучших охотников дозором обойти вокруг елани, выбранной им для отдыха. Сам он прилег в тени кустов и, жуя травинку задумался. На душе у Алексея было неспокойно, хорошая добыча не радовала как обычно и на то были свои причины. Две последние зимы племя Алексея подвергалось невиданному до сей поры преследованию со стороны Олигарха - здешнего полноправного правителя и вершителя судеб. С тех пор как закончилась последняя Мировая война, уже много зим племя Алексея жило в Долине Песчаной реки с Его милостивого разрешения. Так соплеменники между собой называли Олигарха, из опасения, что одно только упоминание имени Его может навлечь на племя неисчислимые беды. Народ в общине сложился из немногих выживших в той войне людей разных национальностей, пришедших с равнины, оттуда, где жить на выжженной и отравленной земле было невозможно. Арендной платой за проживание в резервации, по неписаному договору еще с предком нынешнего Олигарха, служил живой товар. Несколько молодых и здоровых парней и девушек, каждый год отдавались приходящему за ним конвою из амазонок. Зачем Ему были нужны эти парни и девушки никто не знал. Да и спросить было не у кого, ведь Олигарха в резервации никто и никогда не видел. Ежегодно приходящий за данью конвой был неразговорчив и, получив дань, быстро и молча, уходил восвояси. Впрочем, никто тогда не боялся службы в замке Олигарха. Попавшие туда считались счастливчиками, им не грозил голод и холод, и можно было не опасаться быть съеденными дикими зверями. И вот две зимы назад договор был Им вероломно нарушен. На племя стали постоянно нападать отряды амазонок, захватывая в плен всех без разбора, а сопротивляющихся безжалостно убивая. Вождь племени, отец Алексея, распорядился вооружиться всем соплеменникам, могущим держать в руках оружие, построить вокруг стоянки частокол из стволов деревьев и нести круглосуточный караул, для упреждения нападений амазонок. В результате несколько атак были успешно отбиты, нападающие понесли потери, и на несколько лун воцарилось тревожное затишье. Неожиданно размышления Алексея прервал запыхавшийся Махмуд, один из двух охотников отправленных Алексеем в дозор. Он что-то возбужденно и бессвязно бормотал, показывая рукой в направлении стойбища племени. Алексей оглянулся и увидел в том направлении три столба дыма от костров, поднимающихся к безоблачному небу. Алексей сразу же понял, что означает этот знак - это был сигнал тревоги, который предназначался именно для него. Успокоив заволновавшихся охотников, Алексей распорядился оставить охотничьи трофеи на самого молодого соплеменника. Остальным охотникам быстро, но осторожно продвигаться к стойбищу, впереди пустив все тех же Махмуда и Османа. До стойбища оставалось два полета стрелы, когда охотники вышли на "секрет" состоявший из двух соплеменников, один из которых был ранен и наспех перевязан жгутом, сплетенным из травы. Он проводил Алексея в землянку вождя племени, на ходу коротко рассказав, что они недавно отбили атаку Его амазонок, понеся при этом большие потери. В ходе успешной контратаки захватили в плен одну из амазонок, но та отчаянно сопротивлялась, и ей удалось тяжело ранить вождя из арбалета, стреляющего огнем. Когда Алексей подошел к землянке отца он увидел привязанную к столбу, сидящую на земле, молодую женщину, облаченную в доспехи из какого-то черного металла. Лицо женщины было раскрашено красными и черными красками, покрыто глубокими свежими ранами и кровоподтеками. Недалеко от столба на земле лежало около десятка тел мужчин племени, возле которых сидели на коленях несколько женщин и детей. Они, раскачиваясь, вполголоса "тянули" заунывную песню, изредка прерывая ее, для того чтобы бросить камень или плюнуть в пленницу. Алексей на несколько секунд остановился возле столба, разглядывая амазонку. Та испуганно поджала ноги и с ненавистью исподлобья взглянула на него. Немного постояв рядом с амазонкой, Алексей стал спускаться по лестнице в землянку. Скрывшись уже по пояс в узком проходе, оглянулся - лицо женщины показалось ему знакомым. Глаза их встретились, и Алексей еще раз удивился той ненависти, которая была во взгляде женщины. Он ступил на земляной пол, покрытый козьими и овечьими шкурами, и тихо подошел к людям, сидящим возле раненого вождя. Тот лежал, закрыв глаза на ворохе из мягких шкур, лицо его было серым и безжизненным, из-под повязок охватывающих грудь раненого сочилась алая кровь. На полу сидели на корточках несколько человек, освещаемых двумя коптящими светильниками из свиного жира. Один из сидящих поднялся ему на встречу - это был Иван, сводный брат Алексея. Он покачал головой, отвечая на немой вопрос своего брата. Алексей опустился на колени и дотронулся до руки раненого.
  -- Отец! - негромко позвал он.
   Веки лежащего на шкурах вождя дрогнули, и он медленно открыл глаза. Некоторое время взгляд его бессмысленно блуждал по потолку и по лицам собравшихся вокруг людей, пока он не увидел Алексея. Взгляд вождя, как показалось со стороны, сделался осмысленным. Он поднял руку, подзывая к себе сына, и попытался приподняться на своем ложе. Алексей наклонился поближе к отцу, поддерживая его голову и стараясь разобрать невнятный шепот, но смог понять только несколько слов, из-за клекота и свиста, раздающегося из груди раненого. Так продолжалось несколько секунд, затем вождь бессильно откинулся на шкуры, закрыв глаза. По телу его пробежала дрожь и прерывисто вдохнув воздух несколько раз, он перестал дышать. Вождь племени Песчаной реки умер. Алексей медленно поднялся с колен, изо всех сил сдерживая слезы, готовые политься из глаз. Отец учил их с братом никогда не плакать, как бы больно им не было. И только сейчас, взглянув на Ивана, который также как и он сдерживал рыдания, Алексей понял мудрость отца. Сыновья вождя никогда не должны показать слабость своим соплеменникам.
   Алексей отдал приказание относительно предстоящего погребения вождя, и они с братом вышли из землянки. Народ племени, несмотря на несколько поколений, прошедших со дня объединения в одно целое, исповедовал разные религии. Православие и ислам, буддизм и католическая вера, вот неполный список религий, отправляемых в резервации. Вождь и его сыновья были христианами и поэтому погребение должно быть сделано по православному обычаю. Алексей посмотрел на то место, где еще недавно стояла небольшая деревянная церковка. Во время одного из набегов Его амазонки подожгли ее вместе со священником, и теперь на том месте были лишь одни угли. Но, так или иначе, а религиозные обычаи необходимо было неукоснительно соблюдать. Ведь по преданиям и последняя война, которая отождествлялась выжившими в ней с концом света, произошла потому, что люди забыли Бога, жили во лжи и грехе, не соблюдая заповедей предков. Алексей жестом подозвал мальчика, бывшего церковным служкой в сгоревшей церковке, и велел ему провести все необходимые обряды. Тот, молча, кивнул и пошел к землянке вождя. Братья в раздумье стояли на поляне. Вечерело. Длинные косые тени от деревьев лежали на вытоптанной земле, остывающее солнце в красном мареве медленно опускалось за горизонт. На сухом суку высокой сосны сидел нахохлившийся черный ворон и косил на братьев желтым глазом.
  -- Что сказал тебе отец? - после длинной паузы тихо спросил Иван.
  -- Я разобрал только два слова, - вздохнув, ответил Алексей.
  -- Какие? - нетерпеливо спросил Иван.
  -- Он сказал: "Спроси шамана..."
  -- О чем?
  -- Не знаю, - пожал плечами Алексей, - больше я ничего не расслышал.
  -- Пойдем к шаману? - спросил Иван.
  -- Потом, - сказал Алексей, - сначала надо допросить пленницу.
   Они подошли к сидящей у столба амазонке. Та окинула их злобным взглядом и презрительно отвернулась.
  -- Как тебя зовут? - спросил Алексей амазонку. Та промолчала, по-прежнему высматривая что-то вдали, за горизонтом.
  -- Зачем вы нападаете на нас? Зачем убиваете наших людей?
   И опять ответа не последовало.
   Иван достал из кожаных ножен острый зазубренный нож и поднес его к шее амазонки. Однако та никак на это не прореагировала.
  -- Может быть, она не понимает по-русски? - спросил Иван, - ты слышишь меня, гадина?
   Женщина с ненавистью посмотрела на него и снова отвернулась.
  -- Понимает, - сказал Алексей, - только мы зря теряем время, она ничего не скажет.
  -- О чем она думает? - спросил Иван.
   Алексей нагнулся к женщине и пристально посмотрел ей в глаза. Через несколько секунд напряженного молчания он выпрямился и сказал: "Она не о чем не думает, она нас просто ненавидит".
  -- Что будем с ней делать?
  -- Пусть это решает Совет Племени, а нам нужно идти к шаману, - ответил ему Алексей и направился в сторону землянки шамана. Следом за ним двинулся Иван.
  -- Вы все умрете... Вас убьют Космиты. - неожиданно услышали они сзади тихий, до боли знакомый голос, и Алексей невольно вздрогнул. Он вернулся к пленнице, та сидела в том же положении, отрешенно глядя в сторону. Сын вождя еще раз пристально вгляделся в связанную женщину, сидящую у столба. Коротко стриженные темно-русые волосы, свежие раны и красно-черная раскраска делали лицо неузнаваемым, но голос, голос Алексей бы узнал из миллиона голосов. Это был голос его нареченной, его невесты, той, что амазонки Олигарха похитили еще прошлой зимой.
  -- Вера? - только и смог вымолвить растерявшийся Алексей, - Боже мой, ты жива,... Что они сделали с тобой?
   Он бросился к ней, для того чтобы развязать веревки, но девушка неожиданно и очень больно укусила его за руку.
   - Вера, ты что, не узнаешь меня? Это же я, Алексей! - он протянул к ней руки, но пленница отпрянула как от удара, испуганно и злобно глядя на него.
  -- Она тебя не узнает, - сказал стоявший рядом Иван, - у нее забрали душу, она теперь живой мертвец.
   Алексей, молча, поднялся с колен и встал, бессильно опустив руки. Он вспомнил, что еще прошлой зимой к ним в резервацию пришел грязный и голодный оборванец. В нем соплеменники с трудом узнали парня, которого две зимы тому назад забрали Его амазонки вместе с другими молодыми пленниками в качестве дани. Пришедшего звали Ионой. После того как он был накормлен, его привели в землянку Совета племени, где Иона, путаясь, сбиваясь и постоянно повторяясь, рассказывал совершенно невероятные истории. В них сначала никто из старейшин не поверил, полагая, что рассказчик просто сошел с ума. Да и как можно было поверить в то, что рассказывал этот молодой еще человек, а по виду древний старик, худой как скелет, со свалявшимися редкими волосами, беззубым ртом и совершенно безумными глазами. Он рассказал, что когда их привели в замок Олигарха, они встретили там несколько бывших своих соплеменников, которые их почему-то не узнавали. Пленников выстроили в большом зале в шеренгу и к ним подошли двое: один - обычного земного облика человек, а второй - маленький тонкий и серебристый, нечеловеческого вида. Потом уже они узнали, что это был Космит. Охранял эту парочку эскорт из четырех рослых вооруженных амазонок.
   Первый - человек, оглядев пленников, тихо, но очень властно сказал: "Я -
   Олигарх, а вы мои рабы. Ваши жизни отныне принадлежат мне, и я волен, делать с ними все что пожелаю. Нескольких из вас сейчас отберет мой друг Космит, а остальные будут служить мне верой и правдой до самой своей смерти". Олигарх величественно кивнул стоявшему рядом молчаливому Космиту, и тот медленно прошел вдоль шеренги новоиспеченных рабов. Проходя вдоль шеренги, он указал длинным узловатым пальцем на нескольких человек и тех сразу же увели Его слуги. Затем Он подал кому-то знак и оставшихся рабов повели куда-то длинными, темными коридорами. Их привели в округлую и мрачную комнату без окон, освещаемую настенными факелами и светом горящего костра в очаге посредине помещения. Дым от костра уходил вверх, но потолка Иона не разглядел, как не пытался. Неожиданно откуда-то появился маленький человечек в черном балахоне из шкур, с большим бубном в руке. На балахоне болтались разные веревочки, кисточки и колдовские амулеты. Черный шаман, Иона теперь понял, что это был именно он, обойдя вокруг застывших людей и пристально посмотрев в глаза каждого, неожиданно ударил в бубен и запрыгал по комнате в диком, причудливом танце. Так, стуча в бубен и распевая непонятные песни, шаман скакал довольно долго, постепенно убыстряя темп своей пляски, пока вдруг не упал неожиданно навзничь и не замер, лежа на твердом земляном полу с пеной на губах. Лежал он довольно долго, и Иона уже подумал, было, что он умер. Но шаман пошевелился, медленно поднялся и, положив рядом с собой бубен, поднял руки вверх, выкрикивая непонятные окружающим заклинания. Затем он махнул кому-то рукой и, не глядя на пленников, удалился из комнаты. Подошедшие слуги взяли каждого раба под руки, а помощник шамана, одетый в балахон попроще, залил им в рот, по очереди, из металлического кувшина, несколько глотков шаманского зелья. Некоторые из рабов сопротивлялись и не хотели пить колдовское зелье, но слуги были настойчивы и не переходили к следующему, пока не убеждались, что он выпил содержимого кувшина. А убедиться в этом, как заметил и сам Иона, было довольно просто. Как только несчастный делал несколько глотков, по его телу пробегала судорога, а лицо искажала ужасная гримаса. Стражники тут же отпускали его, и раб безвольным кулем валился на земляной пол. Иона стоял последним в шеренге, но вот очередь дошла и до него. Понимая, что сопротивляться бесполезно, Иона сделал большой глоток. Зелья в кувшине осталось мало и ему досталось лишь несколько капель, но Иона сделал вид, что потерял сознание, и слуги отпустили его. Иона упал на пол и действительно лишился сознания, видимо и этих нескольких капель, что ему попали в рот, было для этого достаточно. Он очнулся от боли в руке и, открыв глаза, увидел наклонившегося к нему помощника шамана. Он колол Иону в руку острым ножом. Удостоверившись, что все рабы очнулись, помощник тихо вышел из комнаты, не заперев за собой дверь. Иона медленно поднялся на ноги, с трудом удерживая равновесие, и огляделся вокруг. В неверном свете факелов он увидел своих соплеменников, они сидели на полу с отрешенными лицами, некоторые из них раскачивались, что-то, тихо бормоча про себя. Рядом с ним сидел его друг - Иосиф и Иона позвал его по имени, наклонившись к нему. Иосиф даже не посмотрел на него, все также безучастно сидя на полу и раскачиваясь из стороны в сторону. Иона принялся тормошить друга, называя его по имени, но тот не узнавал его, видно шаманское зелье уже оказало на людей свое дьявольское воздействие. Постепенно силы вернулись к пленникам, но их сознание и память угасли навсегда. Рабов распределили по разным службам, причем по странной прихоти Олигарха, женщины становились воинами, а мужчины занимались хозяйственными и прочими обязанностями внутри замка. Иона, убедившись, что на товарищей рассчитывать не приходится, ничем не выдавал, что остался в здравом уме и памяти, бессловесно исполняя свои обязанности помощника повара. Через много лун, ему удалось бежать, когда его послали на заготовку дров для кухни за пределы ворот замка. Много дней и ночей скитался он, питаясь чем Бог послал, пока не вышел к резервации, окончательно одичав, потеряв счет дням и уже мало чем отличаясь от своих собратьев оставшихся в замке. Когда на Совете племени Иона рассказал свою историю, ему, конечно, никто не поверил. До того как на племя стали нападать амазонки, попасть в замок казалось всем великим счастьем и за него шла настоящая борьба, но попадали лишь единицы, да и то по жребию.
   И вот сейчас, стоя рядом со своей безумной невестой, Алексей понял, что все то, что когда-то рассказывал Иона - правда. Правда, от первого и до последнего слова. И он сейчас просто не понимал, что ему нужно делать, да и можно ли вообще тут сделать что-нибудь. Чувство бессилия и безнадежности навалилось на Алексея. Посоветоваться ему было не с кем, ведь единственный человек, который мог бы им помочь, бездыханный лежал на смертном одре. А от старейшин он вряд ли мог услышать какой либо здравый совет. И старейшинами их трудно было назвать, потому что в племени из-за нападений зверей, болезней и голода редко кто доживал до сорока зим. Шаман, вероятно, был единственным человеком, кто мог им подсказать выход из сложившегося положения, ведь не зря же отец, умирая, что-то говорил про него. Алексей не хотел сначала идти к нему, православная вера не позволяла ему обращаться к служителю бесовских сил, но чувство ответственности за соплеменников перевесило личные чувства. Алексей еще раз взглянул в пустые и бессмысленные глаза своей невесты, пытаясь рассмотреть в них хоть искорку разума. Но он ничего там не увидел кроме ненависти и безумия. Перекрестившись и призвав себе на помощь крестную силу, Алексей решительно пошел в сторону землянки шамана. Иван, тенью, бесшумно двинулся за ним.
   Отойдя на несколько метров от столба, Алексей услышал позади себя тихое рычание. Он оглянулся и увидел, что амазонке каким-то образом удалось освободиться от пут, и она быстрыми прыжками их нагоняет. В руке у нее сверкнул откуда-то взявшийся короткий, с кривым лезвием нож.
   - Берегись! - крикнул Алексей и оттолкнул в сторону растерявшегося от неожиданного нападения брата. После того как он оттолкнул брата, Алексей и сам постарался увернуться от смертельного железа, но было видно, слишком поздно. Он почувствовал сильную боль в груди и, вскрикнув, упал на спину, больно ударившись затылком об утрамбованную землю. Амазонка стояла над ним, хрипло дыша и хищно раздувая ноздри, в правой руке ее был зажат окровавленный нож.
  -- Вера! Стой! - крикнул Алексей, но та, не обращая на его слова никакого внимания, рыча, набросилась на своего бывшего жениха. Алексею все же удалось в последний момент схватить ее за руки, и они какое-то время молча, боролись, глядя, друг другу в глаза. Неожиданно захват амазонки ослабел, и в лицо Алексея ударила струя горячей крови. Алексей отбросил в сторону обмякшее тело нападавшей, вскочил на ноги и увидел стоящего рядом Ивана с ножом в руке. С лезвия ножа на землю капала кровь. Алексей бросился к лежащей ничком Вере, перевернул ее на спину, заглянул в закатившиеся, помутневшие глаза и понял что все уже кончено, его невеста была мертва. Он медленно поднялся на ноги и, не обращая внимания на растерянных соплеменников, побрел, куда глаза глядят. Пройдя несколько шагов, Алексей остановился и, прижав руку к ране на груди, застонал от сильной боли. Шатаясь, он опустился на землю и ... проснулся.
  
  
  
   2. Дачные неудачники
  
   Алексей сидел на смятой постели и растерянно озирался по сторонам. Он был все еще под впечатлением от пережитого во сне и не мог сразу сообразить, где сейчас находится. Постепенно сознание к нему вернулось и он, наконец, понял, что пребывает в данный момент не на какой-то мифической поляне Племени Песчаной реки, а на своей даче, в Мыльникове. На продавленной кушетке, рядом с которой стоит стол с остатками вчерашнего скромного застолья.
  -- Ну и дела... - прохрипел Алексей и закашлялся. Затем одной рукой потрогал больную голову, а второй ноющую грудь.
  -- Дела, - повторил он, - где же это я так? Упал что ли? Все, надо завязывать.
   Проклятая память наотрез отказывалась выдавать более или менее подходящие версии вчерашних (да и вчерашних ли?) событий.
  -- Так, минуточку, - Алексей нахмурился, пытаясь собрать в кучу ленивые и скудные мысли, - мы вчера....Вчера? Ну да, вчера, с Петровичем...
   Стоп! Петрович. Ну, наконец-то! Петрович! Вот кто сможет дать ответ хотя бы на один вопрос в этой загадочной истории. Петрович - это сторож садового товарищества, сосед по даче, бывший сослуживец, собутыльник и просто старый закадычный друг, которого он знал еще с институтской скамьи. Когда-то они вместе учились в МИСИ, работали в НИИ подземных сооружений имени Герсеванова и даже дружили семьями до тех пор, пока были женаты. Все это было в "глухие застойные" времена, как сейчас принято говорить. С приходом дикого капитализма работа в институте перестала приносить материальное удовлетворение, что неизбежно сказалось и на отношениях в семье. Женам и детям требовались финансовые поступления, а с ними стало напряженно. Попытки заняться коммерцией неизменно заканчивались крахом, вероятно ввиду оказавшейся полной неготовности новоявленных коммерсантов к новым рыночным отношениям. В частности Петрович пробовал свои силы в строительном бизнесе, став соучредителем фирмы по реконструкции старых зданий. Только вот компаньон его оказался хоть и молодым, но довольно ушлым и Петрович, будучи весьма эрудированным технически, оказался полным профаном в юридических вопросах. Так, удачно развивающаяся фирма, имеющая стабильную прибыль, вдруг почему-то оказалась банкротом, а Петрович, подписывающий финансовые документы, попал под суд и лишился квартиры в центре Москвы. Не пострадавший материально соучредитель, вскоре открыл новую фирму, в которую уже не пригласил бывшего компаньона. Петрович, лишившийся квартиры, вскоре лишился и семьи, не пожелавшей более терпеть неудачника. Примерно по такому же сценарию развивалась и рыночная карьера Алексея, с разницей лишь в сфере приложения сил. Он потерпел фиаско в торговом бизнесе, будучи сначала совладельцем нескольких торговых палаток. В результате нескольких неудачных сделок, Алексей стал простым продавцом в ночном ларьке для отработки повисшего на нем долга. Ему еще относительно повезло, он не лишился ни квартиры, ни стареньких "Жигулей", на которых сейчас и подрабатывал, занимаясь частным извозом. Но, как и в случае с Петровичем, жена не стала дожидаться финансового благополучия, а вышла замуж за бывшего соучредителя фирмы Алексея, который в результате злоключений Алексея почему-то стал весьма обеспеченным человеком. Такие неудачи не могли не сказаться на характере друзей, которые, как и все русские люди в таком случае, стали топить свои неудачи в вине, попутно ища в нем же истину. Как можно здесь заметить, процесс капитализации на Руси, проходил не совсем гладко. Но не зря же говорил еще товарищ Берия: "Лес рубят - щепки летят". И сколько таких щепок потребовалось, (да и потребуется еще) чтобы раскочегарить локомотив Российской истории, одному Богу известно.
   Алексей поднялся с кушетки, чтобы поспешить к своему другу. Но, потеряв равновесие, качнулся и понял, что без дополнительного допинга ему не дойти до соседнего участка. На такой пожарный случай, а другим его и нельзя было назвать, поскольку именно "трубы горели", как принято сейчас выражаться, у Алексея всегда был НЗ в виде бутылки пива в старом холодильнике. Он насколько мог быстро, короткими галсами, стал передвигаться в сторону кухни. Подойдя, наконец, к древнему, обшарпанному "Минску", Алексей в нерешительности замер, опасаясь самого худшего. Дрожащей рукой он открыл скрипнувшую дверцу холодильника и облегченно вздохнул: бутылка "Клинского" была на своем месте. Алексей взял бутылку, привычным движением о дверцу того же холодильника сорвал крышку и, наконец, припал таки к живительной и прохладной влаге. За два глотка ополовинив бутылку, он сделал передышку, прижав бутылку к горячему, покрытому испариной лбу, с удовлетворением ощущая, как холодный ручеек струится по пищеводу в пустой желудок. Не глядя назад, он отступил от холодильника на два шага, чтобы сесть на старый диван. Однако вместо дивана, неожиданно он оказался сидящим на грязном полу, пребольно ударившись при падении задним местом. Алексей в растерянности посмотрел по сторонам, ощупав для верности пыльный прямоугольник линолеума, на котором обычно стоял диван.
   Дивана не было.
  -- Надо же, - сказал растерянный Алексей, уже даже не пытаясь представить, куда мог деться диван. Он уже заранее знал, что это ему не удастся, все более становясь простым статистом в новых непонятных событиях. Самое приятное в его положении было то, что он не разбил бутылку с пивом при неудачном приземлении. Алексей решил не искушать более судьбу и здесь же сидя на грязном линолеуме, допил остаток пива. Посидев еще немного на полу, и прикинув, какие еще сюрпризы приготовил ему грядущий день, он отставил в сторону пустую бутылку. Медленно поднялся на ноги и решительным шагом направился к входной двери. Впрочем, неправдой было бы утверждение, что ничего положительного не было в состоянии Алексея. А именно то, что вчера ввиду сильной усталости организма, он лег спать одетым, дало ему сегодня возможность не тратить время и силы на одевание, что в его положении было уже не маловажно. Подойдя к выходу, Алексей не увидел ключа на своем обычном месте рядом с дверью на гвоздике. Но уже, почему-то не удивился этому, а просто вышел из дома и, прикрыв дверь, сбежал с крыльца и пошел по садовой дорожке к калитке. Подходя к калитке, Алексей заметил что денек, вероятно, будет хорошим, солнышко не жалело света для земных обитателей, да и головная боль кажется уже отступила. Словом, все складывалось не так уж и плохо как показалось вначале, ну а то, что приснился дурацкий сон, и пропал диван - так это не самое скверное, что может случиться в жизни. Настроение Алексей значительно улучшилось, и уже насвистывая веселый мотивчик, он запирал калитку на задвижку, как услышал сзади топот ног и истерический вопль: " Он вернулся! Он вернулся!" Голос принадлежал соседке Алексея через две дачи, Алле Владимировне, пенсионерке и бывшему коменданту общежития. В домашнем халате, тапочках и бигуди она бежала вдоль забора прямо на Алексея. И когда тот отступил в сторону чтобы не столкнуться с женщиной, она пробежала мимо, даже не взглянув на него.
  -- Дела ... - уже в который раз за утро сказал Алексей. Но, решив уже сегодня ничему не удивляться, закурив, он пошел к Петровичу.
  
   * * *
  
  -- Пухлый, из дачи номер 37 вышел какой-то "мутный" тип, пометь на плане, - закуривая, приказал напарнику Мирон, сидевший за рулем неприметной вишневой "девятки" с тонированными стеклами, припаркованной в тени цветущих деревьев. Пухлый - молодой, упитанный парень со сломанным носом, сидевший рядом с водителем, поставил крестик на плане, там, где был обозначен упомянутый дом.
  -- Какая-то баба бежит, орет чего-то, - негромко сказал Мирон, - откуда она выбежала, не заметил?
  -- Нет.
  -- Нееет, - передразнил напарника Мирон, - а кто смотреть будет? Мне одному, что ли разведку вести? А ты здесь на кой?
  -- Я записываю, - неуверенным баском ответил Пухлый.
  -- Записывает он, видите ли, - недовольно протянул Мирон, - ты это Карамору расскажи, он тебя быстро запишет. В покойники. Понятно объясняю?
   Пухлый промолчал.
  -- Ты давай тоже наблюдай, а то по домам пойдешь, и сам будешь узнавать, кто, где живет. Понял?
  -- Понял, - посопев, ответил Пухлый.
  
   * * *
  
  
   Дача Петровича стояла напротив дачи Алексея, и уже через пару минут тот стоял на крылечке и звонил в дверной звонок.
  -- Иду! - услышал Алексей из-за дверей, вскоре дверь открылась, и на пороге появился Петрович. По виду приятель Алексея удивительно походил на обычного ботаника. Высокий, сутулый, худой тип в очках, вязанной шерстяной кофте, тренировочных штанах и стоптанных домашних тапочках. Этакий Паганель русского разлива, именно разлива, а не пошиба или там масштаба. Впрочем, и ботаником его можно было назвать и не за глаза, потому что когда-то в молодые годы он учился в Тимирязевской сельскохозяйственной академии, с первого курса которой был отчислен именно за пристрастие к разливу и распитию.
  -- Проходи, - сказал Петрович, - я сейчас чайник поставлю.
   Алексей, молча, прошел на кухню и также молча, опустился на деревянный табурет.
  -- Ну, как дела? - взглянув на приятеля поверх очков, спросил Петрович.
   Алексей опять промолчал, неопределенно махнув рукой, глядя в окно.
  -- Понятно, - сказал Петрович и достал из холодильника бутылку "Столичной".
  -- К барьеру, - негромко скомандовал Петрович и разлил водку по небольшим стопкам.
   Алексей, дрожащей рукой, взял со стола налитую до краев стопку и, капая себе на спортивные брюки, одним глотком ее осушил. Поставив на грязную скатерть стола пустую посудину, и жестом отказавшись от вареной колбасы, Алексей закурил. Закурил и Петрович, с интересом поглядывая на друга, вероятно догадываясь, что того что-то мучает.
  -- Что, дружок, похмелье? - ласково улыбаясь, спросил Петрович.
   Алексей никак не прореагировал на этот дружеский укол.
   Перед его мысленным взором вновь возник образ амазонки в латах, с обезображенным лицом и с ножом в руках. Видение было настолько реально, что его забила крупная дрожь, и к действительности он вернулся оттого, что его тряс за плечо Петрович, обеспокоенный состоянием приятеля.
  -- Леша, что с тобой? - взволнованно спросил тот.
  -- Не знаю, - растерянно ответил Алексей, - чертовщина какая-то мерещится.
  -- Держи, - сказал Петрович, наливая приятелю вторую стопку.
  -- А ты?
  -- Не хочу. Пока.
   Алексей всегда уважал Петровича за такую силу воли.
   Петрович встал, подошел к окну кухни и присев на подоконник, спросил:
  -- А кто там кричал на улице, ты случайно не видел?
  -- Алла Владимировна.
  -- Да ну! А что случилось?
  -- Не знаю, она пробежала мимо. По-моему она меня не заметила.
   Друзья помолчали.
  -- А я прошедшей ночью не спал, по долгу службы, ну ты сам знаешь, - немного помолчав, сказал Петрович, - настроение было какое-то лирическое. Стишат вот немного "накропал".
   Алексей с интересом взглянул на товарища. Он знал о разносторонних талантах Петровича, но чтобы ночью, после посиделок со спиртным, еще и стихи писать, это уже было слишком.
   Петрович откашлялся, поправил очки и, глядя на мятую бумажку, с пафосом начал декламировать:
  
   Мы живем в перевернутом мире,
   В нем мораль исповедует зло.
   Кровь людская разлита в потире,
   И в чести упырей ремесло.
  
   Воззови и тебя не услышат,
   Оступись и к тебе не придут...
  
  -- Постой, Петрович, - Алексей протестующе поднял руки, - все знают про твою способность поглощать спиртное в немеряных количествах, но что бы потом еще и стихи писать. Если еще учесть, что я не разбираюсь в поэзии, да тем более сегодня.
  -- А что случилось? - спросил Петрович.
  -- Да знаешь, - Алексей замялся, не зная с чего начать, - сон мне приснился ночью какой-то странный.
  -- Кошмарный что ли? - спросил Петрович, - ну, после злоупотребления (здесь он щелкнул пальцем себя по шее) это в порядке вещей. Я, например, в это время стараюсь вообще не спать, потому что...
  -- Да ты не понял, - поморщившись, перебил друга Алексей, - это был не кошмар, а как будто я смотрел кино и в этом кино в главной роли как будто бы был я сам. Бывало это с тобой?
  -- Нет. А что тебе снилось?
  -- Вот в том то и дело что... Сам не пойму. Вроде бы, будто бы, я был сыном вождя племени, и на наше стойбище нападают амазонки...
   Алексей замолчал, вероятно, вспоминая, что ему еще приснилось.
  -- Амазонки, говоришь? Ну и что здесь странного? Обычный сон. Начитался в свое время исторических книг и вот сейчас пожинаешь плоды.
  -- Да в том то и дело что действие происходит не в прошлом, а в будущем, после Мировой войны, когда мало людей осталось на Земле.
  -- А как это ты узнал, что это будущее, а не прошлое? - спросил Петрович.
  -- Не знаю. Я как будто это и так знал. Да и еще был такой персонаж, которого звали Олигарх.
  -- Это, конечно, меняет дело. В прошлом олигархов не было, - задумчиво поскреб щетинистый подбородок Петрович, - то есть, конечно, были, но вновь в обиход это название ввел не так давно, Солженицын, если я ничего не путаю.
  -- Петрович, ты же лежал в Кащенко, как, по-твоему, может это у меня уже белая горячка начинается?
  -- Во-первых, - насупился Петрович, - Я там был совсем по другому поводу, меня туда жена упрятала, чтобы квартиру себе забрать, ты же знаешь. А во-вторых, тебе, наверное, лучше обратится к специалисту.
  -- Да ты не обижайся, - сказал Алексей, - я знаю, что ты не псих.
  -- Спасибо и на этом.
  -- Ну, ты же видел настоящих психов, как они выглядят? - не унимался Алексей.
  -- Как настоящие психи выглядят, Леша, ты и сам скоро увидишь, если будешь приставать к людям с такими расспросами, - глядя на собеседника поверх очков, изрек Петрович, - хотя, лично я, тебе этого делать не советую. Я вот, например, рассказал как-то своей жене сон и оказался потом в психбольнице. Вот как бывает, а ты говоришь: "Купаться!".
  -- А про какой сон ты ей рассказывал? - заинтересовался Алексей.
  -- Ну, не совсем сон, да и давно это было, - поморщился Петрович. По всему было видно, что он не хотел говорить на эту тему, но Алексей был настойчив.
  -- Расскажи, Петрович, - не отставал он.
  -- Да это долгая история, - все еще вяло отнекивался Петрович, а может быть, просто разжигал интерес собеседника, - ну, слушай, коли охота.
   Петрович разлил водку по стопкам, не торопясь, выпил свою, зажевал луковой стрелкой и повел рассказ.
  -- Как я уже сказал, это было давно, мы со своей только расписались. Был еще "медовый" месяц, как говорится. И вот заболел у меня живот. Болит и болит. Неделю я так мучился. Что делать, не знаю. Пошел в больницу, хирург пощупал живот и говорит: " У тебя, парень, аппендицит. Нужно срочно оперировать, а то будет поздно". Я спрашиваю: " А что будет-то?". "Перитонит будет, а может уже есть".
  -- А что такое "перитонит"? - спросил Алексей.
  -- Воспаление брюшной полости, "темнота", - вздохнув, ответил Петрович.
  -- А это опасно?
  -- Ну, как бы тебе объяснить? - задумался Петрович, пустив колечко дыма к потолку кухни, - Пушкина помнишь?
  -- Какого Пушкина? - не понял Алексей.
  -- Александра Сергеевича.
  -- Ну, помню, конечно.
  -- От перитонита умер, после дуэли с Дантесом, если тебе это о чем-то говорит. Но дело не в этом. Короче, сделали мне анализ крови, лейкоцитов в крови выше всех норм вместе взятых. Хирург сказал: " Иди, брей живот, и на стол". Лег я на стол, привязали меня к нему, вкололи наркоз и слышу я, засыпая, как хирург-Гагарин говорит кому-то: "Поехали"! Дальше провал в памяти, потом очнулся я, и ничего не пойму: где нахожусь непонятно, явно не в палате, стен не видно, ничего не видно, яркий свет слепит глаза. Стою я, значит, прикрываюсь от света рукой и замечаю, что стою не на полу, а на какой-то мягкой вате и вокруг ни одной живой души, как говорится. И ощущение какое-то странное, знаю ведь, что операцию мне сделали, а ничего не болит, легкость какая-то в теле необыкновенная, прямо бы так взял и полетел бы. Решил я пройти вперед, иду и вижу: стоят две странные фигуры в белых балахонах, как у Ку-клукс-клана, и вроде как о чем-то разговаривают, а о чем не разберу. Подошел я к ним чтобы спросить: мол, где это я, а они на меня никакого внимания не обращают. Стоят вполоборота друг к другу, тет-а-тет, вернее капюшон к капюшону, а лиц я разглядеть не могу, какое-то свечение из-под капюшонов сплошное. Что делать? Обошел я вокруг них и тут... Мама, дорогая! Смотрю, а у них сзади, поверх балахонов - крылья как у птиц, только большие, до пят и белые. Тут я совсем запаниковал, хотел закричать и вдруг очнулся! Лежу я на койке в палате, кругом темно, ночь за окном, вокруг больные лежат, и все тело болит, ну просто ломит. И здесь я понял, что просто сон мне приснился. Видно большую дозу наркоза мне дали, вот и привиделось, Бог знает что. А утром, на обходе, дежурный врач, татарин, у меня и спрашивает: как, мол, себя чувствуете? И смотрит на меня как-то странно, вроде как удивляется, что я еще жив. "Ничего, говорю, нормально, только тело все болит. Ничего удивительного, говорит, случай очень запущенный, обычно плохо заканчивается, а у вас, видно организм сильный, выдержал".
   Выписался я из больницы и не знаю зачем, рассказал жене, какой мне сон привиделся после наркоза. Та мне ничего не ответила, только посмотрела на меня как-то странно, как тот врач в больнице. Рассказал я свой сон еще нескольким друзьям и у всех та же реакция. А времена тогда были, сам помнишь какие, все были атеистами и понял я, что лучше такие сны никому не рассказывать, а то сочтут еще душевнобольным. Так собственно и вышло, только значительно позже, когда мы разводились. Моя бывшая супруга вызвала специальную бригаду, а я как раз с похмелья сильного был, думал, что она меня кодировать собралась. Врач, молодой такой, но вежливый, обходительный, спрашивает: "Чертей, мол, случайно не видели во сне или наяву? А я, лопух, говорю, нет, чертей не видел, мол, только ангелов". Тут они с женой переглянулись, и врач ласково так говорит: "Мы сейчас вам укольчик снотворного сделаем, и вы немного поспите". Сделали мне укол, и проснулся я уже в психбольнице. Полежал, правда, я там не долго, врачи у них действительно квалифицированные, разобрались, выписали домой. Кстати, телефончик есть, хороший врач, и берет недорого. А дома-то у меня, оказывается, уже нет. Вот как бывает, Леша.
  -- Почему ты мне раньше этого не рассказывал, Петрович? - спросил Алексей.
  -- Потому и не рассказывал, и тебе не советую рассказывать свои сны кому попало, - ответил Петрович.
   Друзья помолчали.
  -- Так я не понял про этих ангелов, - подал голос Алексей, - сон это был или нет?
  -- Не знаю. Да сейчас это и не имеет значения, - ответил Петрович, - только вот что меня долгое время мучило...
  -- Что? - спросил Алексей.
  -- Люди, которые были по ту сторону смерти и вернулись назад, обычно наделялись сверхъестественными способностями.
  -- Да, я тоже это слышал, - поддержал друга Алексей, - ну и что?
  -- А у меня-то никаких таких необычных способностей не прибавилось, вот что обидно, - вздохнул Петрович.
  -- Жалко, - искренне посочувствовал другу Алексей.
  -- А потом я понял, что есть.
  -- Что, есть? - не понял Алексей.
  -- Есть у меня такая особенность.
  -- Ну и в чем же она выражается? - заинтересовался Алексей.
  -- Да вот как раз в том, о чем ты говорил, - ответил Петрович.
  -- В чем же? - переспросил Алексей.
  -- А в том, что я могу спиртное потреблять в больших количествах и без ущерба для здоровья, - ответил Петрович, - только вот зачем меня наградили этим, я понять не могу. Лучше бы я экстрасенсом стал каким-нибудь или, на худой конец, математиком.
  -- А ведь верно, - сказал Алексей, - талант к этому делу у тебя огромный, все только удивляются.
  -- Ну вот, ты теперь, удивляться не будешь, - сказал Петрович.
  -- За это дело надо выпить, - сказал Алексей.
  -- Думаешь, надо? - грустно спросил Петрович, - тебе, когда на работу?
  -- А сегодня что у нас? Суббота? - спросил Алексей, - тогда завтра.
   Но это не важно. Я сам себе голова, у меня начальников теперь нету.
   Захочу, поеду на работу, захочу - нет. Вот так. Наливай.
   Не успел Петрович взяться за бутылку, как раздался звонок в дверь. Петрович пошел открывать. Вернулся Петрович не один, а с Сергеем Сергеевичем Отрышко, председателем дачного кооператива, подполковником в отставке.
  -- Проходи, Сергеич, присаживайся, - сказал Петрович.
   Председатель поздоровался с Алексеем, присел за стол и оглядел его содержимое.
  -- Пьете? - равнодушно спросил он, вздохнув.
  -- Давай с нами, Сергеич, - радушно пригласил Алексей.
   К немалому удивлению друзей, Сергей Сергеевич, обычно и на дух, не переносящий алкоголя, молча, взял бутылку, отставил предложенную Петровичем стопку, а взял немытый граненый стакан. Наполнил его до краев и молча, не морщась, осушил. Выпив водку, он так же молча, поставил стакан, и стал меланхолично жевать кусок вареной колбасы, глядя куда-то в окно.
   Друзья переглянулись в недоумении. Немая сцена продлилась несколько секунд.
   Наконец, откашлявшись, подал голос Петрович.
  -- Что случилось, Сергеич? - спросил он.
  -- Что случилось? - равнодушно повторил председатель, - да ничего особенного.
   Вот, почитайте эту бумажку, ребятки.
   Председатель достал из кармана пиджака сложенный вчетверо лист бумаги и бросил его на стол.
   Петрович поправил очки, развернул лист и стал его разглядывать. Качественная бумага, штампы госучреждений и синий чернильный росчерк внизу текста говорили о том, что бумага пришла из серьезной организации.
  -- Так, - сказал Петрович и стал читать содержимое послания.
  -- Госкомприроды доводит до вашего сведения... так... находится в природоохранной зоне... так... в черте водозабора... ага... Вам надлежит в пятидневный срок освободить занимаемую территорию... так... в случае неисполнения... подпись...
   Петрович положил бумагу на стол, снял очки и принялся, молча растирать переносицу.
  -- Что это все значит? - наконец не выдержал Алексей.
  -- Что значит? - равнодушно ответил Сергей Сергеевич, подняв, пустую бутылку и, рассматривая ее на просвет, - а это значит, ребятки, что нас с вами просят убраться отсюда подобру-поздорову в пятидневный срок.
  -- То есть, как это убраться? - не понял Алексей, - наше садоводческое товарищество здесь уже двадцать лет, все разрешения есть...
  -- Были... - перебил его председатель, показывая, пустую бутылку Петровичу.
   Петрович, молча, поднялся со стула и достал из холодильника полную поллитровку.
  -- Чего? - не понял Алексей.
  -- Были, - повторил Сергей Сергеевич, наливая водку в стакан, - были разрешения, а теперь как видишь, выясняется, что их уже нет. Вот такие дела, ребятки.
   Председатель опорожнил второй стакан и потянулся к лежащей на столе пачке сигарет. Друзья уже не удивились, что некурящий председатель достает сигарету из пачки. Петрович автоматически протянул ему зажигалку. Сергей Сергеевич прикурил, затянулся сигаретой и закашлялся.
  -- Давно не курил, - сказал он, откашлявшись и утерев слезы.
  -- Ну и что теперь делать? - спросил Алексей.
  -- Что делать? Кобыле хрен приделать и за мерина продать, - грустно пошутил председатель.
   Друзья опять переглянулись. Обычно таких шуточек они от Сергея Сергеевича не слыхали. Значит, дело было действительно серьезным.
  
   * * *
  
  -- Записывай, в номер 34 зашел председатель кооператива, - продиктовал Мирон напарнику, - засуетились.
   Тот старательно что-то записал в тетрадь.
  -- Да не записывай ты "засуетились", Пухлый, - поморщился Мирон, - это же я так сказал, для себя.
  -- Понял.
  -- У тебя в школе, по русскому языку, что было? - поинтересовался Мирон, заглянув в записи напарника.
  -- Тройка, - посопев, ответил Пухлый.
  -- Тройка? - удивился Мирон, - я бы тебе больше двойки не поставил, напарник. Слово кооператив пишется с двумя буковками о. Карамор оставит нас без жалованья за такой отчет.
  -- Мирон, а зачем нам писать эти отчеты? - пробасил Пухлый, - припугнуть парочку жителей как следует или дом поджечь, они сами отсюда убегут!
  -- Нельзя, - устало, как неразумному ребенку сказал Мирон, - Карамор теперь депутат, а мы не бандиты, а помощники депутата. Понял?
  -- Ага, - ответил Пухлый, но по тону, можно было догадаться, что он ничего не понял.
  
   * * *
  
  -- Сергеич, а может быть это ошибка? - с надеждой спросил Петрович.
  -- Я тоже так было, подумал и позвонил по указанному в письме телефону, - председатель показал пальцем на лежащую на столе бумагу, - нет здесь никакой ошибки, все правильно.
  -- Надо что-то делать! Нельзя сидеть, сложа руки! - вскипел Алексей, - Петрович, ты чего молчишь?
  -- Я не молчу, - сказал Петрович, - Сергеич, наверное, нужно собирать народ.
  -- Короче так, ребятки, - сказал председатель, хлопнув себя ладонями по коленкам, - собрание мы, конечно, соберем, я к вам за тем и пришел. Завтра в десять, повестку вы знаете. Только вот что я вам хотел сказать.
   Тут Сергей Сергеевич на секунду задумался.
  -- Мне уже сегодня звонили по этому поводу и просили убраться по-хорошему. Пока по-хорошему.
  -- Кто звонил?
  -- Кто? Не знаю. Да и какая разница, - вздохнул председатель, - сказали, что один депутат в этом очень заинтересован.
  -- Какой депутат? - спросил Алексей.
   Председатель поманил его пальцем, и что-то прошептал на ухо.
  -- Да какой это депутат, это же местный бандит.
  -- Был бандит, а теперь депутат, да теперь это и не так важно, - сказал председатель, - мне прозрачно намекнули, что знают, где учатся мои внучки и просили не делать глупостей. Так что мы завтра с женой уезжаем в город. Народ я уже весь оповестил о собрании, положение дел вы знаете. Можете меня считать подлецом и предателем, но мне мои внучки дороже шести соток.
   Председатель поднялся на ноги, погасил сигарету в банке с бычками в томате, попрощался с друзьями и нетвердой походкой направился к выходу.
   После ухода председателя друзья несколько минут сидели, молча, переваривая полученную информацию.
  -- Что за день сегодня такой, - подал, наконец, голос Алексей, - ключ от дома пропал, диван пропал, а теперь еще и участок пропадает.
  -- Ничего удивительного, - прорезался голос и у Петровича, - здесь конечно не Рублево-Успенское шоссе, но землица тоже немало стоит. И кому-то эта землица очень и очень понадобилась. Так что друг мой Леха, надо собирать свои пожитки и "сваливать" отсюда добровольно. Эти ребята шутить не любят, пустят "красного петуха" или свинцом "нашпигуют". Вот только куда бедному крестьянину податься? У тебя хоть квартира осталась, а у меня ни кола, ни двора.
  -- Да погоди ты. Как это "сваливать"? - все еще не мог угомониться Алексей, - нужно заявление написать, в милицию...
  -- Молодец, здОрово придумал, - засмеялся Петрович, - учит тебя жизнь, учит, водит лицом по батарее, водит, а ты все как младенец, все справедливость ищешь. Нету справедливости на свете, Леша, нету, да и нас, если хорошо задуматься, тоже нету.
  -- Как это нас нету, ты чего "городишь", Петрович? - возмутился Алексей.
  -- Да очень просто, дружок, - спокойно ответил Петрович, поглядев на Алексея сквозь толстые стекла очков трезвым, несмотря на выпитое, взглядом.
   - Ты сам подумай, сейчас в стране идет процесс, сопоставимый по своим масштабам разве только что с двумя революциями семнадцатого года. А при любой революции происходит передел земли и собственности, - продолжил свое объяснение Петрович, - и, как следствие, образуется очень много народу, не нужного новому режиму. Возникает закономерный вопрос: что же с эти народом делать? В прежние времена его сажали в лагеря и привлекали к работе в качестве бесплатной рабочей силы или просто уничтожали. Сейчас поступают демократичнее, этих лишних людей не расстреливают. Их просто сбрасывают со счетов в качестве естественной убыли, что согласись, намного гуманнее, да и дешевле. Не нужно тратиться на стройматериалы, продукты, охрану, патроны и так далее. Так что, Леша, мы с тобой здесь лишние люди, теоретически нас с тобой в природе уже не существует. А то, что мы еще топчем эту землю, это просто какое-то недоразумение, которое, как видишь, кто-то решил исправить.
  -- Как это, недоразумение? - вспылил Алексей, - как это нас не существует? Я с тобой категорически не согласен!
  -- Согласен ты со мной или нет, это ничего не меняет в нашем положении, - невозмутимо ответил товарищу Петрович, - а что ты там говорил насчет дивана?
  -- Какого дивана? - не понял Алексей, опешивший от резкой смены темы разговора.
  -- Ты, кажется, говорил, что у тебя диван пропал?
  -- Ну, говорил, - насупился Алексей, - и что?
  -- Да ничего, - вздохнул Петрович, - пойдем.
   Алексей, шатаясь, пошел за другом и вскоре они стояли возле гаража, принадлежавшего Петровичу, в котором когда-то стояла отсуженная его бывшей женой машина. Петрович открыл створку ворот, и Алексей увидел свой диван, стоящий на промасленном полу гаража.
  -- А как он сюда попал? - упавшим голосом спросил Алексей.
  -- Совсем ничего не помнишь?
   Алексей мотнул головой.
  -- Ты же всегда борешься за социальную справедливость, - сказал Петрович, - вот и вчера сказал, что у тебя есть диван на кухне, а у меня нету. Это, мол, несправедливо и как я не отнекивался, притащил его ко мне. Хорошо еще, что я уговорил поставить пока его в гараже. Ну что, понесли назад?
  -- Так, - сказал Алексей, держа руки в карманах, - с диваном понятно, осталось найти ключ от дома.
   При этих словах он вынул руку из кармана и вперил свой взор на лежащий на ладони ключ.
  -- Да, - сам себе сказал Петрович, и, обращаясь уже к Алексею продолжил:
  -- Леша, ты, кажется, спрашивал меня, как выглядят психи?
  -- Ну, - подтвердил тот, угрюмо рассматривая ключ.
  -- Вон зеркало на стенке висит, иди, посмотри в него.
  -- Чего? - не понял Алексей.
  -- Да ничего, шучу я. Кстати, если тебе завтра на работу ехать, то, вероятно, следует немного отдохнуть. Как ты думаешь?
  -- Да, я, пожалуй, пойду, прилягу, - неожиданно согласился Алексей, - слишком много впечатлений на сегодня.
  -- И то верно, - сказал Петрович, - тебя проводить?
  -- Не нужно, спасибо. Я сам, - ответил Алексей и, немного потоптавшись и, еще раз взглянув на ключ, он пошел домой.
  -- В добрый час! - напутствовал его Петрович.
  -- Пока! - коротко бросил Алексей.
  
  
  
   3. Смерть белого шамана
  
   Алексей стоял на берегу реки и смотрел на неторопливо струившийся поток воды. Пятнистые пескарики, греющиеся в солнечных лучах на песчаном дне, вьющиеся над водой синие стрекозы - все это создавало умиротворяющую картину и пробуждало детские безмятежные воспоминания. На сердце было легко и радостно, как будто должно произойти что-то очень хорошее. Но вот только зачем он здесь? Что привело его на берег реки? Может быть, он кого-то ждет? Вдруг кто-то закрыл холодными ладонями его глаза.
  -- Вера? - спросил Алексей, оборачиваясь назад.
  -- Опять узнал, - засмеялась девушка.
   Алексей взял Веру за руки и вгляделся в ее лицо. Нежный овал лица, длинные русые волосы, никаких шрамов и татуировок. Значит, ему все это просто приснилось. Алексей с облегчением вздохнул.
  -- Вера, слушай, мне такой сон приснился...- начал он.
  -- Не нужно, - перестала улыбаться девушка, закрыв его рот ладонью, - я знаю.
  -- Откуда? - удивился Алексей, потом он что-то вспомнил и нахмурился, - Вера, ты знаешь, у меня отец умер.
  -- Леша, - услышал он и обернулся. Рядом стоял отец, но не такой, каким он его видел в последний раз, а молодой, веселый, такой, каким он был, когда еще была жива мать Алексея.
  -- Отец, ты жив? - только и смог вымолвить Алексей. Отец ничего не ответил, он только смотрел на Алексея и улыбался.
  -- Я ничего не понимаю, - сказал Алексей, переводя взгляд на невесту, - что случилось? Зачем вы пришли?
  -- Мы пришли за тобой, - сказал отец, - нам нужно идти.
  -- Куда идти? Зачем? - спросил Алексей, и вдруг его осенило, - отец, я что, уже умер?
  -- Нам нужно идти, - не отвечая на его вопрос, повторил отец и взял его за руку.
   За другую руку его взяла Вера, и они куда-то пошли. Какое-то время они молча, шли.
  -- Куда мы идем? - спросил Алексей.
  -- В долину предков, - ответил отец.
   Вдруг где-то далеко, позади, послышались гулкие ритмичные удары. Сопровождающие Алексея резко остановились, остановился и Алексей, недоуменно посмотрев на них.
  -- Ты должен вернуться. Тебя зовут, - сказал отец, посмотрев на Алексея.
  -- Кто меня зовет? - спросил Алексей, глядя на отца.
  -- Обернись, - ответил тот.
   Алексей обернулся и увидел своего брата Ивана, который стоял невдалеке и призывно махал ему рукой.
  -- Иди, Леша, - сказала Вера, - мы еще встретимся, потом.
  -- Когда?
  -- Я не знаю, мы будем ждать тебя.
  -- Я все понял, - сказал Алексей, - вы же умерли, значит, это был не сон. Боже мой, за что ты наказываешь меня?
  -- Неправда, Леша, - мягко сказала Вера, улыбнувшись, - Бог никого не наказывает, он всех нас любит, мы же дети его.
   Алексей посмотрел на отца и удивился, тот уже не улыбался, лицо его было таким же, каким он его видел последний раз.
  -- Почему ты молчишь, отец? - спросил Алексей.
  -- Печаль лежит на моем сердце, - тихо ответил тот, - я думал дожить до той поры, когда увижу своих внуков, ваших детей. Но этому сбыться уже не суждено. Как жаль. Я не сумел защитить вас и душе моей не будет никогда покоя.
   Звук ударов вдалеке становился все сильнее.
  -- Тебе нужно идти, Иван ждет, - сказал отец.
  -- Почему он не подходит к нам? - спросил Алексей.
  -- Ему нельзя с нами разговаривать. Иди же.
   Алексей повернулся назад и сделал несколько шагов, но тут ему показалось, что он что-то забыл, не успел сказать что-то очень и очень важное. Он повернулся и увидел, что фигуры отца и невесты уже очень далеко и побежал за ними. Но догнать их он не смог, ноги сделались тяжелыми, как будто налились свинцом, Алексей упал навзничь, закричал от бессилия и проснулся. Алексей очнулся и посмотрел по сторонам. Он лежал в землянке на ложе, покрытом ворохом мягких, вонючих шкур. Шаман Эйхон, напевая заунывную песню и стуча в бубен, прыгал по утрамбованному полу землянки в магическом танце. Пламя светильников колебалось от движений шамана и на стенах землянки и на ее потолке в такт танца плясали причудливые тени. Алексей пошевелился и невольно застонал. Шаман перестал петь и, подойдя к Алексею, сказал, опустив на голову сына вождя свою тяжелую, шершавую руку:
   - Ну, вот, однако, ты и вернулся. Хорошо.
  -- А где Иван? - спросил Алексей.
  -- Вот он, - сказал Эйхон, - указав рукой на юношу, сидящего возле земляной стены, положив голову на колени.
  -- Что с ним? - спросил Алексей.
  -- Он еще спит. Мне пришлось послать его за тобой.
  -- Куда? Почему?
  -- Потому что ты не хотел возвращаться из долины предков, - отвечал шаман, - но, однако ему пора просыпаться.
   Он подошел к Ивану, приподнял его голову и влил в рот несколько капель жидкости из плоской фляги. Через несколько секунд юноша зашевелился и открыл глаза.
  -- Ну, вот и хорошо, - удовлетворенно сказал шаман.
   Затем он подошел к Алексею и поднес флягу к его рту. Тот сделал глоток и по вкусу догадался, что это была мухоморная настойка, пробовать ее ему довелось до этого лишь в день совершеннолетия. Шаманское зелье неожиданно оказало на Алексея чудесное воздействие, он почувствовал прилив сил, боль в груди ушла, голова стала ясной и сознание полностью к нему вернулось. Алексей сел на постели и еще раз удивился возникшему приливу сил.
  -- Эйхон, мы пришли к тебе, чтобы...
  -- Не продолжай, - сказал шаман, подняв руку, - я знаю, зачем вы пришли.
  -- Но откуда ты можешь это знать? - в недоумении спросил Алексей.
   Сидящий на корточках возле стены землянки Иван, также в недоумении посмотрел на шамана.
  -- Ты забываешь, юноша, кто я такой, - устало сказал Эйхон, - я знаю также, что твоя вера не признает те силы, которым я поклоняюсь. И, однако, ты пришел ко мне.
  -- Когда умирал отец, он что-то говорил про тебя, как будто ты что-то знаешь.
  -- Я уже понял это. Иначе вы бы не пришли, однако.
   Алексей промолчал, склонив голову.
  -- Ты хочешь узнать, почему на наш народ стали нападать Его воины?
   Алексей кивнул.
  -- Ваш отец был мудрым человеком и храбрым воином, но он тоже не верил мне. А ведь я его предупреждал его об опасности еще задолго до этого разговора. Он, как и ты говорил, что его вера не позволяет ему доверять мне. Говорил, что я поклоняюсь ложному Богу, не понимая, что Бог один, как бы его не называли люди: Будда, Спаситель, Аллах, Яхве или Шива.
  -- Эйхон, я пришел сюда не для того чтобы спорить с тобой, и если ты знаешь что Ему нужно от нас, то скажи нам это.
  -- Я не знаю что Ему нужно, - сказал шаман, - но я часто стал замечать, что в стойбище стал прилетать черный ворон...
  -- Какой еще ворон, при чем здесь ворон, - в голосе Алексея были слышны обида и разочарование, - видно отец зря поверил тебе.
  -- Не спеши Алексей, ты слишком горяч и скор на суждения, однако, отец твой мне не зря поверил, - продолжал шаман, - а ворон тот, не просто ворон, а Его черный шаман.
  -- Ты хочешь сказать, Эйхон, что ворон это Его черный шаман? - в голосе Алексея было недоверие.
  -- Да, это Его черный шаман, - устало подтвердил Эйхон, - я знаю, ты не веришь, в то, что шаман может превращаться в животных, но, заклинаю, поверь мне хотя бы сейчас, это правда.
   Алексей промолчал и посмотрел на брата, но тот только пожал плечами.
  -- Значит, ты хочешь сказать, что Его черный шаман прилетает сюда на разведку?
   Эйхон молча, кивнул.
  -- Мы что должны его поймать и спросить у него, зачем он прилетает? Так что ли?
  -- Нет, - ответил шаман, - нам надо самим попасть в Его логово.
  -- Ну и как же мы это сделаем? - с раздражением спросил Алексей, - пойдем к нему в гости?
  -- Нет, - снова ответил Эйхон, - это могу сделать только я, и хватит вопросов, однако. Время слишком дорого.
  -- Сейчас я буду камлать, - продолжил шаман, - вы должны быть здесь, но не должны мне мешать, ни во что не вмешиваться, что бы ни случилось. Понятно? Я знаю, что это будет последнее камлание в моей земной жизни, черный шаман сильнее меня, но я должен помочь своему народу. Вы понимаете меня?
   Братья кивнули. Шаман подошел к братьям и протянул Алексею плоскую флягу с зельем.
  -- По одному глотку, - сказал он.
   Алексей, отхлебнув из фляги и, скривившись, передал ее Ивану. Тот, глотнув, отдал флягу Эйхону, который сделал несколько больших глотков. Через некоторое время Алексей почувствовал, как тяжелеет голова и посмотрел на брата, тот сидел в той же позе, положив голову на колени. Шаман стоял посередине землянки, закрыв глаза, в руках его был бубен. Так продолжалось несколько минут, затем, неожиданно шаман ударил в бубен и запрыгал по полу, призывая духов. Алексей смотрел на колдование Эйхона довольно долго и чувствовал, что веки его слипаются. Вдруг неожиданно, шаман рухнул как подкошенный на пол землянки, и из руки его выпал бубен. Алексей вскочил на ноги и подбежал к шаману, тот лежал на спине, глаза его закатились, изо рта текла пена, он не дышал.
  -- Он умер! - крикнул Алексей брату, но тот даже не проснулся.
  -- Что же делать? - в отчаянии прошептал Алексей, но здесь он вспомнил последние слова шамана: "Ни во что не вмешиваться!" Постояв немного возле лежащего шамана, он двинулся к нарам, решая, что им делать дальше. Не успел он опуститься на нары, как откуда-то в землянке появилась птица, она стала быстро летать по землянке, ища выход на волю. Всмотревшись в птицу, Алексей увидел, что это был голубь. Вот он несколько раз облетел землянку и вылетел в лаз. Алексей посмотрел на шамана и оторопел: того на полу землянки не было, остался лежать только его бубен. В растерянности Алексей посмотрел на Ивана, который продолжал безмятежно спать.
   Сколько Алексей просидел на нарах неизвестно, он потерял счет времени, от наркотического действия колдовского зелья он впал в полусон, и перед его мысленным взором проносились воспоминания и фантастические картины, которые никогда не происходили с ним ранее. Он то видел мать, целующую его, и вдыхал самый лучший на свете запах - запах материнского молока, то его поднимали сильные руки отца, сажающего его на коня, и он чувствовал терпкий запах конского пота. То он участвовал в охоте, метким выстрелом поражая зверя, и всеми фибрами ощущая бешеный азарт охотника, или видел свою невесту и испытывал неизъяснимую словами нежность и радость, оттого что его ухаживания не отвергаются. Вот перед его взором возник огромный зАмок, расположенный в живописной зеленой долине и он вместе с соплеменниками, сжимая в руках копье и арбалет, бежит к его воротам, чтобы взять его штурмом.
   До ворот осталось совсем немного, как вдруг с крепостных стен раздается ружейный залп и несколько соплеменников Алексея падают на землю. Краем глаза Алексей увидел что упал, бегущий рядом с ним Иван. Алексей остановился, наклонился к брату и проснулся.
   Алексей протер глаза и встряхнул головой, чтобы сбросить сонную одурь и заметил шамана, лежащего на полу землянки.
   Алексей подбежал к колдуну, ничком лежащему на земляном полу, и чуть не закричал: наряд шамана был растерзан в клочья, а его тело было покрыто ужасными кровоточащими ранами.
  -- Эйхон!- крикнул Алексей, перевернул колдуна на спину и ужаснулся. На месте левого глаза зияла кровавая дыра. Вдруг сзади раздался вопль, это закричал подошедший Иван.
  -- Замолчи, - бросил ему Алексей и снова позвал, - Эйхон!
   Шаман пошевелился, приоткрыл единственный глаз и застонал.
  -- Иван! - позвал брата стоящий на коленях Алексей, - дай мне его фляжку!
   Иван подал брату флягу колдуна, и Алексей влил несколько глотков в рот шамана. Прошло несколько минут, прежде чем шаман узнал Алексея и попытался ему что-то сказать.
  -- Не понимаю, - в отчаянии воскликнул Алексей, - что ты хочешь сказать, Эйхон?
  -- Ему... нужен... ты, - наконец с трудом прохрипел шаман и забился в агонии.
   Алексей поднялся с колен и перекрестился, глядя на умирающего колдуна.
  -- Ему нужен я, - повторил он последние слова шамана в растерянности и посмотрел на Ивана.
  -- А зачем ты ему нужен? - первый раз за вечер подал голос брат.
  -- Не знаю, - ответил задумчиво Алексей, - кто его знает, что там у него на уме.
  -- Надо собрать старейшин и поговорить с ними, - продолжил он.
   Братья вышли из землянки и увидели, что наступила ночь. Молодой месяц освещал стойбище, а на поляне старейшин горел костер. Они подошли к костру и, прижав правую руку к груди, поклонившись, приветствовали старейшин, сидящих вокруг костра и курящих свои трубки. Те в ответ, негромко, поприветствовали братьев. После приветствия браться сели подле огня рядом со старейшинами. Некоторое время сидящие у костра молчали и потом самый старый воин племени по имени Имран сказал:
  -- Братья, пока вас не было с нами, мы советовались между собой о том, как нам жить дальше и вот что мы решили.
   На этом месте Имран замолчал и надолго задумался. Пока он думал, Алексей оглядел сидящих вокруг костра старейшин. Их осталось всего пять человек из двенадцати. Тела их были обезображены страшными шрамами от лап диких зверей и чеканов амазонок. Их осталось всего пятеро, остальные погибли или были захвачены в плен при нападениях врага.
  -- Племени нужен новый вождь, - сказал Имран, - и мы все, - здесь он рукой указал на сидящих вокруг костра, - думаем, что новым вождем должен стать ты.
   Имран посмотрел на Алексея и замолчал в ожидании ответа. Тот молчал, не зная, что ответить старейшинам, слишком много событий произошло в короткий срок, слишком большая ответственность для молодого парня. Было, отчего задуматься.
  -- Я очень горжусь вашим доверием, - искренне сказал Алексей, прижав руку к груди, - но я не могу принять ваше предложение.
   И услышав недовольный ропот, поднял руку, призывая к вниманию.
  -- Мы сейчас были у шамана, - сказал Алексей, - Эйхон колдовал и летал в замок, что бы узнать, что Он задумал.
   Алексей замолчал, всматриваясь в лица сидящих у костра людей и вслушиваясь в их мысли.
  -- Черный шаман смертельно ранил его, но он сумел все-таки вернуться и перед смертью сказал, что Ему нужен я, - Алексей замолчал, молчали и сидевшие рядом старейшины, обдумывая слова сына вождя.
  -- Я уже решил, - здесь Алексей на минуту задумался, - я не знаю, зачем я Ему нужен, но если это так, то я один пойду в замок и может быть, Он оставит наше племя в покое.
   На некоторое время на поляне воцарилась тишина. Затем руку поднял Имран, и все сидящие посмотрели на него. Старейшина несколько раз затянулся крепким табачным дымом и негромко сказал.
  -- Мы не изменим своего решения, ты сын вождя и должен стать вождем, если ты откажешься, племя погибнет.
  -- Но я...
  -- Не перебивай, - сказал старейшина, - ты должен пойти в зАмок, но не один, с тобой пойдут наши лучшие воины, мы убьем Его или умрем. Другого пути нет. Все согласны со мной?
   Имран замолчал, оглядывая сидящих вокруг костра старейшин, те закивали в ответ, одобряя слова Имрана.
  -- Ты теперь вождь, - сказал старейшина, - и мы ждем твоих распоряжений.
   Алексей на минуту задумался.
  -- Завтра мы предадим земле прах наших сородичей, а сейчас всем нужно отдыхать, - сказал Алексей.
   Все сидящие вокруг костра поднялись на ноги, что бы разойтись по своим землянкам и в это время послышалось хлопанье птичьих крыльев. Алексей посмотрел на верхушки сосен и увидел в свете костра, как с ветки дерева сорвался большой черный ворон и полетел прочь от поляны.
  -- Это он, черный шаман, - в отчаянии закричал Алексей, - он все слышал, убейте его!
   Стоявшие вокруг костра в недоумении посмотрели на нового вождя, не понимая, что его так взволновало. Лишь один Иван понял брата и, сорвав со спины арбалет, принялся его лихорадочно заряжать. Но было слишком поздно, черный колдун был уже далеко.
  -- Как же я мог забыть слова Эйхона, - в отчаянии воскликнул Алексей, - он же нам говорил про черного шамана! Теперь все пропало, нам не удастся даже близко подойти к зАмку!
  -- Не кляни себя, - сказал Алексею подошедший Имран, - все в руках Всевышнего, и нам нужно молиться, чтобы победить колдовские чары. И если Аллах нас не оставит, мы разрушим дьявольские козни.
  -- Я должен был предвидеть, - в отчаянии "ломал" руки Алексей, не слушая Имрана. В бессилии он опустился на колени и ... проснулся.
  
  
   4. Слава добрым докторам!
  
   Алексей сидел на смятой кушетке, обхватив всклокоченную голову руками.
  -- Опять, опять тот же сон! Неужели я схожу с ума! - в отчаянии воскликнул он, - нет, так нельзя, надо что-то делать.
   Алексей еще какое-то время посидел на постели в ожидании пока успокоится бешено колотящееся сердце. Затем он встал с кровати, закурил и прошелся по комнате.
  -- Надо показаться врачам, - сказал он сам себе, - а то можно с ума сойти.
   Приняв, наконец, решение, он стал одеваться.
  -- А сколько, интересно, времени, - спросил он себя вслух, и достал из кармана рубахи старый "мобильник".
  -- Пять часов, - сказал он и заметил на экране "Сименса" значок полученного сообщения. Нажав несколько кнопок, он прочитал сообщение.
  -- Час от часу не легче, - в растерянности сказал Алексей.
   Завтракать он не стал и прямиком направился к Петровичу. Через пару минут он уже стоял на крыльце его дачи и звонил в дверной звонок. Тот не заставил себя долго ждать и, прогремев засовом, появился на крыльце в том же виде, что и при вчерашнем расставании, как будто и спать не ложился.
  -- Привет, Петрович! - сказал Алексей.
  -- Привет, - ответил Петрович, - как дела?
   Ответа на свой вопрос он не получил из чего можно было заключить что дела были неважные.
  -- Что, опять? - участливо спросил Петрович.
   Алексей кивнул.
  -- Заходи, - пригласил приятеля Петрович, - там еще немного осталось.
  -- В другой раз, - ответил Алексей, - слушай, Петрович, ты говорил, что у тебя телефон врача есть.
  -- Ну, как же, есть, сейчас за телефоном схожу, - сказал Петрович, - ты может быть, все-таки зайдешь в дом?
  -- Некогда, - ответил Алексей, - сосед по дому вчера "эсемэску" прислал, а я только сегодня прочитал, супруга, бывшая, меня вчера искала, так что мне еще нужно домой заскочить.
  -- А зачем искала-то? - спросил Петрович.
  -- А я почем знаю? - ответил Алексей, - только чувствую что это все не к добру.
   Просто так она меня искать не будет.
  -- Может, соскучилась, встретиться хочет? - предположил Петрович.
  -- Не смеши. "Соскучилась"... Соскучиться она может только по деньгам, а у меня их нет. Хотя погоди, ведь есть еще квартира...
   Алексей задумался.
  -- Неужели, она из-за квартиры...
  -- Ну ладно, я пошел за телефоном, - сказал Петрович.
   Не успел Алексей выкурить сигарету, как на крыльце вновь появился Петрович.
  -- Записывай, Леша, - сказал он и продиктовал номер телефона врача.
   Алексей набрал на своем телефоне номер и занес его в память.
  
   * * *
  -- Гера, ты записал номер телефона? - спросил Михалыч напарника, сидящего в салоне газели с тарелкой рефлектора, направленного на дачу Петровича.
  -- Не понял, - ответил Гера и сдвинул с одного уха наушник, - что ты спросил?
  -- Я говорю, ты телефон врача записал? - повторил свой вопрос Михалыч, сидящий в кабине "газели".
  -- Записал, - кивнул Гера и протянул Михалычу листок с номером телефона.
   Михалыч набрал какой-то номер на своем "мобильнике".
  -- Людочка, приветик, как дела? Ну и хорошо. "Пробей" номерок и адрес, - Михалыч продиктовал номер, - все, жду, пока.
  
   * * *
  
  -- Только врачу еще рановато звонить, - сказал Петрович, - к тому же сегодня воскресенье.
  -- Да знаю я, - сказал Алексей, - мне сначала надо домой заехать, соседа расспросить, зачем моя бывшая приезжала.
  -- У нас собрание сегодня в десять, ты не забыл? - спросил Петрович.
  -- Я, может быть, успею. А если не успею, расскажешь мне потом.
  -- Тебе бы лучше поприсутствовать лично, дело-то серьезное, - нахмурился Петрович.
  -- Понятно, - сказал Алексей, - постараюсь успеть.
  -- Дело серьезное, - повторил Петрович, - машины какие-то крутятся по территории в последнее время. Вчера "девятка" тонированная полдня стояла, теперь вот "газель" какая-то "торчит", - Петрович кивнул головой в сторону вдалеке стоящей машины.
  -- Ну, ты же сторож, ты должен знать все машины в поселке, - сказал Алексей.
  -- Раньше знал, - а теперь половину дач продали, кто в них живет, и кто к ним ездит, я не знаю.
  -- Ну, ладно, - сказал Алексей, - мне пора ехать, пока "пробок" нет. Пока.
  -- Счастливо, - ответил Петрович.
  
   * * *
  
  -- Похоже, нас раскрыли, - сказал Михалыч, - говорил же начальству, надо, мол, подготовиться, легендироваться, а оно: "Не надо, нет времени". Вот тебе и результат. "Раскололи" как "чайников". Надо звонить Самсонову и менять диспозицию.
  -- Мы же еще ничего не выяснили, - сказал Гера, - нужно еще подождать.
  -- Чего ждать? - раздраженно спросил Михалыч, - пока из ружья пальнут?
   Ты же слышал, этот Петрович - сторож, значит, и ружье у него есть. И узнали мы уже не мало. Во-первых: номер телефона врача, во-вторых: не одни мы имеем здесь свой интерес, а это уже кое-что.
  -- Про собрание надо бы выяснить, - сказал Гера.
  -- Ты, давай, не умничай. Я сам знаю, что нам нужно выяснить, Гера, - язвительно сказал Михалыч, - Гера, Гера. Что это за имя такое? Герасим, что ли?
  -- Герман, - обиженно посопев, ответил Гера.
  -- Родители в честь космонавта Германа Титова назвали?
  -- Нет. В честь Германа из "Пиковой Дамы", - сказал Гера.
  -- О, полковник Самсонов еще и меломан, ко всему прочему. Надо же, какая разносторонняя личность! - искренне удивился Михалыч, - и что же он тебя в "наружку" определил, мог бы и в аналитический отдел порекомендовать.
  -- Он с "оперов" начинал, хочет что бы и я на "земле" поработал.
  -- Разумно, - сказал Михалыч.
  -- Михалыч, а кого мы собственно ищем, - спросил Гера, - меня подняли с постели, ничего толком не объяснили.
  -- Да я и сам еще ничего не знаю, - ответил Михалыч, - фотографии нет, есть фоторобот. На, держи.
  -- Это что, персонаж исторического фильма? - спросил Гера, рассматривая фото робот, - на Следопыта похож. Я фильм про него видел. Это что, шутка какая-то?
  -- Ага, точно, шутка, - ответил Михалыч, - только шутники сейчас спят, а два рыжих клоуна ищут этого Следопыта.
  -- Я, честно говоря, не понимаю, зачем мы здесь сидим, - сказал Гера, - не проще было бы, взять побольше народу, "прочесать" местность и так далее, по обстановке.
  -- Скажи еще, "провести зачистку", - усмехнулся Михалыч.
  -- Ну, зачем сразу "зачистку", хотя...- здесь Гера задумался.
  -- Никаких "зачисток", - сказал Михалыч, - есть указание провести операцию тихо, не поднимая лишнего шума, не привлекая милицию. Понятно?
  -- Понятно, - уныло протянул Гера, похоже, его мало привлекала перспектива провести здесь неизвестное количество времени.
  -- Максимум чего я добился, - сказал Михалыч, - нам дадут еще одного агента в помощь и все.
  -- Почему одного? - недоуменно спросил Гера, - в конторе же полно сейчас незанятого состава.
  -- Незанятого состава уже нет, - ответил Михалыч.
   - Как это нет? Чем же он занят?
  -- Чем занят? - переспросил Михалыч, - охраняет одного типа, который вчера приехал к шефу.
  -- Что за тип? - спросил Гера.
  -- А тебе, папа, что, не рассказал?
  -- Нет.
  -- Ну и дисциплина у вас в семье, - искренне удивился Михалыч, и после небольшой паузы сказал, - короче, толком ничего неизвестно, но говорят, будто родственник нашего шефа.
  -- Что, важная птица?
   - Судя по всему, да.
  
   * * *
  
   Алексей зашел в свой дом, чтобы забрать "барсетку" с документами и ключи от гаража. По пути к гаражу он остановился возле баньки, потому что увидел на дорожке перед дверью несколько бурых пятен.
  -- Это еще что такое? - озадачился Алексей, но потом махнул рукой: "Собаки, наверное, их много сейчас бездомных бегает".
   Алексей открыл дверь гаража и включил свет. В гараже его терпеливо дожидалась "старушка", как он ее называл, на грязном багажнике красовалась надпись: "Помой меня, сволочь".
  -- Так я тебя и не помыл, - сказал Алексей "старушке", стирая тряпкой нехорошее напоминание, - забыл, балда. Ну, ладно, сегодня вечером помою, или на мойку заеду.
   Алексей сел на водительское место и повернул ключ зажигания. С первого раза завести машину не удалось: старый аккумулятор еле-еле прокручивал стартер.
  -- Ну, давай же, - сказал Алексей, поворачивая ключ зажигания. Снова неудача. Наконец, с третьего раза, мотор запустился. Алексей облегченно вздохнул и пошел открывать ворота гаража. Выехав из гаража и закрыв створки ворот, Алексей осмотрел улицу, "Газели" под деревьями уже не было. Алексей сел в машину и "покатил" в город.
   Было около шести утра и машин на шоссе было немного. Алексей хотел попасть в квартиру к семи и поэтому торопился. Вот вдалеке показался пост ДПС, и Алексей постарался незамеченным в потоке машин проскочить этот участок. Но его маневр не увенчался успехом, инспектор, стоящий на обочине дороги как будто только и ждал появления машины Алексея и хоть он и ехал по средней полосе, "ткнул" полосатым жезлом в его автомобиль и указал на обочину. Алексей вздохнул и обреченно порулил к будке ГАИ. Остановившись невдалеке от нее, он достал из "барсетки" документы и вышел из машины. К нему неторопливой походкой, придерживая висящий на плече АКМСУ, подходил инспектор в звании сержанта, попутно, профессиональным взглядом оценивая состояние автомобиля и водителя. Небрежным жестом он приложил ладонь к козырьку фуражки и, пробормотав что-то невнятной скороговоркой, представился.
  -- Попрошу предъявить водительское удостоверение и документы на машину, - лениво "процедил" сержант, подойдя вплотную к Алексею, пристально вглядываясь в его лицо, и одновременно принюхиваясь.
  -- Здравствуйте, - запоздало поздоровался Алексей и протянул инспектору документы, - пожалуйста.
  -- Как себя чувствуете, Алексей Владимирович? - разглядывая документы и в то же время искоса поглядывая на водителя, спросил инспектор.
  -- Хорошо, - как можно увереннее ответил Алексей.
  -- Спиртные напитки вчера не употребляли? - все тем же безразличным тоном спросил сержант, просмотрев документы.
  -- Никак нет, - почему-то по-военному ответил Алексей, стараясь не отводить глаз от пристального взора инспектора, - могу в трубочку подышать, если надо.
  -- Хорошо, что вы так положительно реагируете, - немного поколебавшись, сказал сержант, - а почему у вас, уважаемый, машина в таком состоянии? Номер нельзя прочесть. Не слышу?
  -- Не успел вчера помыть, - привычно солгал Алексей.
  -- Пройдите в патрульную машину для составления протокола, - кивнул инспектор на стоявшую рядом машину ДПС.
   Алексей послушно сел в патрульную машину, на пассажирское место и поздоровался с сидевшим в ней лейтенантом. Тот никак на это не прореагировал, принимая от напарника документы Алексея.
  -- Грязный номер, - сказал напарнику сержант.
  -- Почему за машиной не ухаживаете, уважаемый? - не глядя на Алексея, бесцветным голосом его спросил инспектор.
  -- Да вот, не успел вчера... - вздохнув, ответил Алексей, - командир, давай без протокола уплачу. Сколько с меня?
  -- А сколько за мойку платишь?
  -- Понял, - сказал Алексей, выкладывая на "торпеду" " стольник".
  -- Нас двое, - все тем же безразличным тоном сказал лейтенант.
   Алексей, молча, выложил на "торпеду" еще одну сторублевую ассигнацию.
  -- Свободен, - сказал инспектор, возвращая Алексею документы.
   Не прощаясь, Алексей вылез из патрульной машины и, сплюнув от досады, направился к своей "старушке".
  -- Вот уж действительно, грязный номер, - в сердцах сказал сам себе Алексей, садясь в машину.
   Настроение, после встречи с продавцами полосатых палочек, было испорчено окончательно.
   К дому Алексей подъехал в восьмом часу и, поднявшись на лифте на свою площадку, сразу позвонил в соседнюю квартиру. После продолжительного ожидания дверь квартиры открыл заспанный сосед Шурик, неопределенного возраста мужичок, проживающий в однокомнатной с дочерью, ее периодическими сожителями и внуком. За штанину его держался сопливый мальчуган лет четырех, в грязной рубашонке и мокрых колготах.
  -- Привет, Шурик! Как дела? - поздоровался с соседом Алексей.
  -- Как сажа бела, - хмуро ответил Шурик, обдав Алексея густым перегаром.
  -- Ну, рассказывай.
  -- Да чего там рассказывать, - еще больше нахмурился неразговорчивый Шурик, - была твоя бывшая, вчера вечером, тебя искала...
   После такого длинного предложения Шурик надолго замолк, ища что-то в карманах. Алексей тоже пошарил по карманам и, достав мятую сторублевку, протянул ее Шурику.
  -- Держи. Как договаривались, - сказал Алексей.
   Лицо Шурика мгновенно просветлело.
  -- Да чего уж там, - сказал он, и купюра исчезла в кармане его штанов, - я ж понимаю.
  -- Записку вот тебе оставила. Где ж она, зараза, - Шурик пошарил опять в карманах, - а, вот она, - и протянул Алексею мятый клочок бумаги.
  -- Спасибо, - сказал Алексей, взяв бумажку.
  -- А я ж сам не знаю как с этим телефоном, - оживленно продолжал Шурик, - хорошо вот дочка помогла.
  -- Ну ладно, я пошел, - сказал Алексей, - если что, звони.
  -- Всенепременно, - горячо заверил Алексея сосед, - я ж в этих телефонах...
   Но Алексей его не дослушал и позвонил в свою квартиру.
   Звонить пришлось несколько раз, наконец, дверь открылась и из-за нее показалась смуглая женская фигура, кутающаяся в цветной халат, за ней было видно несколько детских кучерявых головок.
  -- Привет, Мадина, - поприветствовал квартирантку Алексей, - Алик дома?
  -- Здравствуйте, - ответила женщина, - Алика нет, он на рынке. Что-то передать нужно?
  -- Да нет, - сказал Алексей, - я собственно за квартплатой, сегодня уже седьмое число.
  -- Вы знаете, Алик денег не оставил, но я ему передам, что вы заходили.
  -- Передай, - сказал разочарованный Алексей, - до свидания.
   Алексей вышел из подъезда дома, сел в машину и достал из кармана мятый листок бумаги. Развернув листок, он прочитал коротенькое послание, написанное твердым уверенным почерком на листе, вырванном из школьной тетради.
   " Леша, нам нужно встретиться и о многом поговорить". Подписи под запиской не было, но Алексей узнал по почерку руку своей бывшей жены. Алексей поднес листок к лицу и ощутил слабый полузабытый запах духов. Этот запах навеял ему воспоминания о прошлой жизни, о том времени, когда у него была семья: жена, дочь, родители. Алексей посмотрел на окна родительской "двушки", в которой они все жили когда-то. Кажется, как давно это было: свадьба, рождение дочери, развод, смерть родителей, не переживших разлуки с единственной и любимой внучкой. "Как давно", - опять подумал Алексей и поймал себя на мысли, что все это было не ним, а с каким-то другим, посторонним человеком, а он лишь случайный свидетель этой прошлой, казавшейся тогда счастливой, жизни.
   Но жизнь проходит, и вернуть ее назад нельзя, как ни старайся, и его дочь, его любимый Галчонок, из-за которой столько было поломано копий во время развода, теперь не хочет его видеть и ничего здесь поделать уже невозможно.
  -- Что было, то прошло, былого не вернешь, - сказал Алексей, припомнив где-то прочитанные строчки. Он еще раз прочитал записку, потом медленно разорвал ее на мелкие кусочки и выбросил в окошко.
  -- Хватит соплей, вечер воспоминаний объявляется закрытым, - сказал Алексей и набрал номер телефона доктора.
   Телефон ответил после первого же гудка, как будто его звонка ждали.
  -- Здравствуйте, - сказал Алексей и представился, - мне нужен доктор Свинаренко.
  -- Я слушаю, - ответил приятный баритон.
  -- Доктор, я бы хотел у вас проконсультироваться, - сказал Алексей.
  -- К вашим услугам, - последовал незамедлительный ответ.
  -- А... доктор, извините, а, сколько стоят ваши услуги?
  -- Первая консультация бесплатно, а с прейскурантом вы можете ознакомиться потом, - сказал доктор Свинаренко.
  -- Очень хорошо, - облегченно вздохнул Алексей, - а когда мне можно подъехать и куда?
  -- Да хоть сейчас, - ответил доктор, - по выходным я консультирую на дому.
   Если вас это устраивает, запишите адрес.
  -- Вполне устраивает, - сказал Алексей и записал адрес.
   Квартира доктора находилась на Фрунзенской набережной, в пяти минутах езды от дома Алексея, и, записав для верности адрес, Алексей поехал на прием.
   Подъехав к дому, Алексей оставил машину во дворе и направился к подъезду. Проходя мимо соседнего здания, Алексей остановился и огляделся вокруг.
   Когда-то в этом здании был райвоенкомат, в котором Алексея призывали на срочную службу в ряды Советской Армии, а сейчас над дверью красовалась вывеска коммерческого банка.
  -- "Как же все изменилась", - в очередной раз подумал Алексей и направился к нужному ему подъезду.
   Подойдя к подъезду, он позвонил в домофон.
  -- Кто там?
  -- Я по-поводу консультации, - ответил Алексей, - я звонил недавно.
  -- Поднимайтесь, пожалуйста, - послышалось из домофона, и запищал замок двери. Алексея уже ждали, дверь открыл темноволосый мужчина с аккуратной бородкой, дорогих очках и в белом халате, накинутом поверх спортивного костюма.
  -- Прошу пройти в кабинет, - сказал мужчина, жестом показав на открытую дверь комнаты и пропуская Алексея впереди себя. Алексей вошел в кабинет и огляделся по сторонам. Кожаная обивка мебели, стеллажи с книгами вдоль стены и старый двух тумбовый стол возле окна: обстановка кабинета в общем и целом соответствовала представлению Алексея о профессии хозяина квартиры.
  -- Пожалуйста, присаживайтесь, - гостеприимный доктор указал гостю на кожаное кресло напротив стола, сам же он уселся за стол и начал пристально изучать визитера, маскируя свое занятие наведением порядка на столе. Алексей поерзал в кресле, не зная с чего начать и, чтобы немного сосредоточиться он начал рассматривать многочисленные дипломы и сертификаты, висящие в рамочках на стене. Доктор деликатно покашлял и взял в руки авторучку, лежащую на столе.
  -- Алексей Владимирович, - успокоительным тоном сказал Свинаренко, - вы не волнуйтесь, расскажите, пожалуйста, о том, что вас беспокоит, и мы с вами вместе попробуем разобраться в ситуации.
  -- Даже не знаю с чего начать, - сказал Алексей, - видите ли, в чем дело, доктор, я уже две ночи вижу один и тот же странный сон, вернее не один и тот же, а второй сон как бы продолжение первого...
   На этом месте Алексей замолчал.
  -- И в чем же заключается эта странность? - спросил доктор.
  -- Да как бы вам сказать... Действие сна как будто происходит в будущем, в какой-то резервации, а я как будто сын вождя племени. Понимаете?
  -- Не совсем. Что же здесь странного? Вы раньше сны видели или нет?
  -- Сны мне и раньше снились, но сны обычные,- Алексей замялся, - а тут, видите ли, в чем дело, доктор, когда я просыпался, у меня было такое чувство, что это был не сон. Как будто все было на самом деле, я даже ощущал вкус песка во рту.
  -- Песка? Какого песка? - не понял врач, - Алексей Владимирович, вы, может быть, расскажете, что вам приснилось? Постарайтесь по точнее все припомнить и не торопитесь, времени у нас с вами достаточно.
  -- Ну, хорошо, - вздохнув, согласился Алексей, - дело было так...
  -- Мы возвращались с охоты, - продолжил Алексей и подробно рассказал доктору содержание своих снов. В течение рассказа Свинаренко внимательно слушал Алексея, и на лице его нельзя было прочесть никаких эмоций.
  -- Ну, вот собственно и все, - наконец закончил свой рассказ Алексей.
  -- Алексей Владимирович, - задушевным голосом сказал доктор, - вы, может быть, припомните что-то, что вас сильно поразило или удивило накануне?
  -- Поразило? - задумался Алексей, - да нет, вроде ничего. Удивил, правда, один приятель, но это уже потом. Это к делу не относится.
  -- Относится или не относится, мы с вами потом решим. А сейчас расскажите, пожалуйста, подробно, что за приятель, чем удивил?
  -- Да Петрович, - ответил, поморщившись, Алексей и пояснил, - сосед по дачному поселку. Лишние люди, говорит, мы с ним, дескать, не нужны, говорит, мы никому.
  -- Ну, в чем-то ваш товарищ, возможно и прав, - задумчиво вертя в руках авторучку, сказал доктор, - имеется определенная, небольшая прослойка люмпенизированного, социально-пассивного населения. Но его процент очень невелик и вы, а я в этом совершенно уверен, к ним никоим образом не относитесь.
  -- Вот и я с ним тоже не согласился, - сказал Алексей, приободренный поддержкой доктора.
  -- Алексей Владимирович, вы меня извините за вопрос, - здесь тактичный доктор замялся, - а в каких отношениях вы с алкоголем?
   Алексей ждал этого вопроса с самого начала, но все равно немного растерялся.
  -- Да как вам сказать, доктор, выпиваю иногда, - вздохнув, ответил Алексей, - а кто сейчас не пьет?
  -- А накануне ваших снов вы употребляли спиртное?
  -- Употреблял, - обреченно вздохнув, признался Алексей.
  -- Вы женаты?
  -- Нет, - удивился Алексей, - развелись лет пять назад. А при чем здесь это?
  -- Вы не удивляйтесь моим вопросам, - наконец, в первый раз за всю беседу, улыбнулся доктор, - у меня, видите ли, нет вашего анамнеза.
  -- Чего? - не понял Алексей.
  -- Истории болезни, - туманно пояснил Свинаренко.
  -- Доктор, я, что серьезно болен? - не на шутку испугался Алексей.
  -- Ну, это такой медицинский термин, - объяснил терпеливый доктор, - в историю болезни записывается все, чем человек болел с самого рождения. Понимаете меня?
  -- Ну да.
  -- Алексей Владимирович, а вот эта ваша невеста во сне, Вера, кажется? - доктор поправил очки, - она была похожа на вашу бывшую жену?
  -- Нет, - хмуро ответил Алексей, - ничего общего. Если вы, доктор, полагаете, что это из-за семейных переживаний, то это напрасно, все чувства уже давно прошли.
  -- Как знать, как знать, - сказал доктор, - видите ли, Алексей Владимирович, психика человеческая, вещь очень тонкая и достаточно хрупкая, и современная медицина, довольно подробно изучив тело человека, все еще бьется над разгадкой человеческой психологии.
  -- Я это уже понял, - раздраженно ответил Алексей, - иначе меня здесь бы не было. Чем вы мне можете помочь, доктор?
  -- Ну что же, - вздохнул доктор, - вы, Алексей Владимирович, были со мной откровенны, позвольте и мне со своей стороны...
  -- Конечно, - перебил его Алексей, - я за этим и пришел.
  -- Вы не совсем правильно меня поняли, - сказал Свинаренко, - я, видите ли, работаю над докторской диссертацией по теме связанной с душевными болезнями и сновидениями больных.
  -- Как раз мой случай, - криво усмехнулся Алексей.
  -- Не совсем так, - сказал доктор, - видите ли, в чем дело. Во всех изучаемых мною случаях, сны душевнобольных были связаны с прошлым или настоящим, но ни как не с будущим, как в вашим случае.
  -- И что это означает? - спросил Алексей.
  -- Честно говоря, вы поставили меня в тупик, ваши сны не укладываются в мою теорию, - доктор развел руками, - здесь мне и самому нужна консультация. Вы посидите здесь немного, а я позвоню моему соавтору. Хорошо?
  -- Хорошо, - вздохнул Алексей.
   Доктор прошел в соседнюю комнату и плотно прикрыл за собою дверь. За столом комнаты сидели Михалыч и Гера, у Геры на голове были одеты наушники, а перед ним на столе стояла специальная звукозаписывающая аппаратура.
  -- Ну, как? - шепотом спросил сидящих за столом Свинаренко.
  -- Слишком мало информации, доктор, - шепотом ответил Михалыч.
  -- Можно попробовать гипноз, - неуверенно прошептал врач.
  -- Попробуйте, - одобрил Михалыч.
   Доктор вышел из комнаты, уверенно потирая руки и всем своим видом внушая пациенту уверенность.
  -- Так, - сказал доктор, - сейчас мы сделаем томографию головного мозга, с использованием метода регрессивного гипноза.
  -- А это не опасно, доктор? - спросил Алексей, - вы же сами говорили, что психика человека мало изучена.
  -- Не беспокойтесь, Алексей Владимирович, - уверенно ответил Свинаренко, - томография совершенно неопасна для мозга. И вот еще что я должен вам сообщить... Поскольку, как я уже вам сказал, я работаю над диссертацией, меня очень заинтересовал ваш случай и я не возьму с вас платы за консультацию и лечение, если таковое потребуется. Вас это устраивает?
  -- Ну, хоть в чем-то повезло, - немного успокоился Алексей, - ну что же делать, давайте, исследуйте.
  -- Прошу прилечь сюда, - доктор указал Алексею на кушетку, стоявшую в углу кабинета за ширмой.
   Алексей снял ботинки и прилег на застеленную чистой простыней кушетку.
   Врач надел ему на голову шапочку, напичканную датчиками, от которой тянулся кабель к прибору, стоявшему рядом с кушеткой на низком столике.
   Доктор Свинаренко подставил себе стул и принялся настраивать аппаратуру.
   Через некоторое время он закончил и повернулся к лежащему Алексею.
  -- Так. Очень хорошо, приступим, - сказал он, и вытянул над головой Алексея руку.
  -- Смотрим на мою руку и слышим только мой голос, - громко и отчетливо произнес доктор, - сейчас я сосчитаю до десяти и на счет "десять" вы уснете, и будете слышать только мой голос. Раз, два, три...
  
  
   5. Мир хижинам, война дворцам!
  
   Шел дождь. Тяжелые редкие капли воды стучали по листве кустарника, в котором скрывались насквозь промокшие Алексей и его соплеменники. Сквозь рваные черные тучи иногда проглядывала полная луна и тогда, затаившийся отряд отчетливо видел грандиозно возвышающийся зАмок Олигарха. Величие зАмка поражало стороннего наблюдателя даже издалека. По углам зАмка вздымались высокие сторожевые башни и у каждой башни, привалившись к ней спиной, высилось каменное изваяние сидящего животного исполинских размеров. Со своего места Алексей хорошо видел статую огромного сидящего медведя с разинутой в реве пастью и гигантского слона, задравшего к небу хобот. Храбрецы уже довольно долго сидели в своем секрете, пораженные размерами и высотой зАмка. Не удивлялся ничему лишь один Иона, которого Алексей взял с собой как единственного человека знавшего внутреннее устройство Его чертогов. Приближался рассвет, и нужно было уже что-то предпринимать. Вот в очередной раз показалась луна, и, Алексей, прижав к щеке мокрый приклад арбалета, прицелился в амазонку стоящую в карауле на западной стене зАмка. До цели было довольно далеко, но ближе подходить было рискованно, тем более что нападения в зАмке уже наверняка ожидали.
  -- Целься лучше, здесь нельзя мазать, - совсем некстати, под руку, тихо сказал Иван.
  -- Отстань, - зло бросил Алексей, - сам знаю.
   Он плавно, затаив дыхание, нажал на спусковой крючок и тяжелая стрела, прошипев оперением, ушла в темноту. Послышался глухой металлический удар и слабый женский вскрик. Путь вперед был свободен.
  -- За мной, - тихо скомандовал Алексей и весь небольшой отряд, состоящий из пяти человек, бесшумно стал передвигаться к отвесной стене, на ходу готовя металлические "кошки" на длинных и прочных веревках. Но не успели они преодолеть и нескольких метров, как со стороны зАмка послышался негромкий хлопок и Иван упал, схватившись за руку. Алексей бросился к нему и, схватив арбалет брата, навскидку, выстрелил в амазонку, которая стояла между каменных зубцов стены и целилась в нападавших. Стрела попала в цель и амазонка, выпустив из рук ружье, рухнула со стены.
  -- Куда тебя? - негромко спросил брата Алексей.
  -- В руку, - ответил Иван, поднимаясь с земли.
  -- Давай перевяжу.
  -- Не надо, задело немного, - ответил Иван, зажимая рану, - надо спешить.
   И отряд снова двинулся к зАмку.
   Прежде чем подойти к стенам зАмка, нападавшим, нужно было преодолеть окружающий его широкий ров, наполненный грязной водой, кишащей лягушками и змеями. Алексей первым вошел в воду, за ним последовал Иван, потом в воду вошел Осман и Махмуд, последним в воду, перекрестясь вступил Иона. Преодолеть водную преграду удалось не всем, Махмуд, укушенный в шею какой-то ядовитой гадиной, не смог доплыть до другого берега рва и, захлебнувшись, пошел на дно. Потеря товарища не остановила смельчаков и, выбравшись из воды все четверо, подбежали к стене, на ходу готовя "кошки" для стен. Алексей со второй попытки забросил свою "кошку" на высокую стену и проверил, насколько прочно та зацепилась за каменные зубцы, для чего сильно дернул несколько раз за веревку. Здоровяк Осман натянул веревку и Алексей, уцепившись за нее, стал быстро карабкаться на стену. За Алексеем последовал Иван, за ним на стену залез Осман. Последним подняли Иону, который обвязал себя веревкой вокруг тела. Наконец весь отряд, если не считать одного погибшего, был в сборе, и, нападавшие получили возможность сделать небольшую передышку и оглядеться. Они находились на западной стене зАмка, рядом со сторожевой башней, дверца в башню была открыта, неподалеку от нее лежал труп убитой Алексеем амазонки, одетой в черные доспехи. Алексей подошел к амазонке и поднял лежащее рядом с ней ружье.
  -- Где Его искать? - шепотом спросил он стоявшего рядом и дрожащего мелкой дрожью Иону.
  -- Его нужно искать в спальне, - ответил Иона.
  -- Показывай.
   Иона направился к двери, ведущей в сторожевую башню, за ним двинулся Алексей, следом Иван и Осман. Они довольно долго блуждали по внутренним переходам зАмка, освещенным редкими масляными факелами, не встретив по пути следования ни одного охранника.
  -- Стой! - тихо скомандовал Ионе Алексей, - долго еще идти?
  -- Да нет, не очень, - сказал Иона, - Его спальня в восточном крыле зАмка, а мы сейчас находимся в южном крыле.
  -- А почему нигде не видно охраны? - спросил Алексей.
  -- Не знаю, - ответил Иона, - я всегда ходил здесь днем, а днем охрана была.
   А ночью здесь ходить нельзя было, потому что...
  -- Ладно, - перебил его Алексей, и обратился к остальным, - что-то мне не нравится все это, как-то все тихо, охраны не видно, а ведь Он должен был нас уже ждать.
  -- Что ты предлагаешь? - спросил Иван, он был бледен и поддерживал здоровой рукой наспех перевязанную раненую руку.
  -- А что тут можно предлагать? Нужно идти дальше, другого пути нет, - ответил Алексей.
  -- Ну, вот видишь, ты сам и ответил, - сказал Иван, - давай веди, Иона.
   Они еще некоторое время блуждали в пустых переходах, закоулках и тупиках зАмка, пока, наконец, не остановились возле массивной металлической двери.
   Иона остановился возле нее и, дрожа то ли от страха, то ли от холода, прошептал:
  -- Это Его спальня.
   Весь небольшой отряд в нерешительности остановился возле двери, освещаемой двумя факелами, охраны возле двери не было.
   Алексей тихо подошел к двери и приложил к ней ухо. Тишина. Затем он осторожно потянул дверь за ручку и к всеобщему удивлению, дверь легко подалась. Сделав остальным, знак рукой оставаться на месте, Алексей, взяв ружье на изготовку, на цыпочках прошел внутрь помещения. Внутри помещения было темно, лишь у противоположной стены, возле большого ложа, горел ночник. Алексей махнул друзьям, и те тихо вошли в спальню, последним вошел Иона, он аккуратно притворил за собою дверь и в это время вдруг вспыхнул яркий свет, настолько яркий, что вошедшие невольно зажмурились.
  -- Бросайте оружие! - раздался голос откуда-то сверху.
   Алексей, наконец, немного привык к яркому свету и стал осматриваться вокруг. А вокруг них плотным кольцом стояли амазонки с ружьями, направленными на них.
  -- Бросай оружие!
   Алексей бросил на пол ружье, его примеру последовали остальные. Тот час же к ним подбежали амазонки и заковали руки сзади в наручники. Затем амазонки расступились, и пленники увидели перед собой улыбающегося невысокого лысого толстяка, одетого в яркий наряд.
  -- Ну, наконец-то вы пришли, - сказал, улыбаясь, толстяк, - а то я уже вас заждался.
   Олигарх был очень весел (а пленники уже догадались, что это был именно он) и доволен собой. Он подошел к ним ближе и остановился, бесцеремонно разглядывая пленников с ног до головы. Потом он подошел к Алексею. Некоторое время он пристально рассматривал его.
  -- Да, примерно таким я тебя и представлял, - сказал Он, - молодец Иона, все сделал правильно, получишь награду. Снимите с него наручники.
   Иона, стоя, как и все в наручниках, стыдливо потупился.
   Ах ты, иуда! - в бешенстве крикнул Алексей и бросился к Ионе, который в страхе отпрянул в сторону. Руки у Алексея были скованны, и поэтому он с налета боднул Иону головой в лицо, тот завизжал от боли и повалился на пол. Больше подойти к Ионе Алексею не дали, его схватили амазонки и сбили с ног ударами прикладов. Охотник на Олигархов, теряя сознание, рухнул на пол и... проснулся.
  
  
   6. Родственные души
  
  
   Алексей вскочил с кушетки и сорвал с головы шапочку с проводами.
  -- Господи, опять, опять, - простонал он, обхватив голову руками.
  -- Успокойтесь, успокойтесь, все хорошо! - доктор придерживал одной рукой Алексея, другой рукой он держался за левый глаз.
   Постепенно Алексей немного успокоился и посмотрел на Свинаренко. Доктор выглядел уже не таким бодрым, как при встрече, дорогих очков на нем не было, а левый глаз его стремительно "заплывал".
  -- Простите, доктор, - искренне сказал Алексей, - я нечаянно.
  -- Ничего, ничего, - успокоил его доктор, - у нас бывает и похуже. Извините, мне нужно срочно сделать примочку.
   Доктор быстро вышел в соседнюю комнату, плотно закрыв за собою дверь.
   Возле двери стояли встревоженные сыщики, в руках у Михалыча был пистолет.
   Не обращая внимания на стоявших, Свинаренко подошел к шкафу и, открыв дверцу, достал оттуда пропитанный чем-то ватный тампон. Сзади к доктору неслышно подошел Михалыч.
  -- Чем это он вас? - тихо спросил он.
  -- Головой, - спокойно ответил доктор.
  -- Он что, буйный? - спросил Михалыч.
  -- Да нет, - сказал Свинаренко, - не очень.
  -- Выяснили что-нибудь?
  -- Потом поговорим, - сказал доктор, прижимая тампон к глазу, - сейчас нет времени.
   Доктор зашел в комнату и подошел к Алексею, сидящему на кушетке.
  -- Садитесь, пожалуйста, в кресло, - сказал он.
   Алексей сел в кресло и виновато посмотрел на доктора.
  -- Извините, ради Бога, - опять начал он, - я не хотел...
  -- Ничего страшного, - перебил его Свинаренко, натянуто улыбнувшись, - это издержки моей профессии. Ничего, до свадьбы заживет.
   Некоторое время они сидели молча, думая каждый о чем-то своем.
  -- Ну, что же, - наконец сказал доктор, - случай действительно интересный.
   Здесь Свинаренко замолчал и смахнул со стола несколько капель, упавших с тампона, прижатого к заплывшему глазу.
  -- Вы так считаете, доктор? - спросил Алексей, - и что же в нем интересного?
  -- А интересного в нем очень много, - задумчиво сказал доктор, - ну хотя бы то, что томография показала, что во время вашего сна, а вам ведь снилось продолжение вашей эпопеи? Верно ведь?
  -- Верно.
  -- Так вот, во время вашего сна в мозге была активна область памяти, а участок, отвечающий за сновидения и фантазии, был практически почти пассивен.
  -- Ну, и что же это значит? - в недоумении спросил Алексей.
  -- А это значит что все то, что вы видели во сне, было на самом деле, - ответил доктор.
  -- Как это на самом деле? - не понял Алексей, - ведь на самом деле ничего же не было.
  -- В том-то все и дело, - задумчиво сказал врач.
  -- А может быть аппаратура неисправна? - с надеждой спросил Алексей.
  -- Аппаратура? - переспросил Свинаренко, - может быть, надо проверить.
   На некоторое время воцарилось молчание.
  -- Пожалуй, мы с вами вот что сделаем, - сказал доктор, - вы, Алексей Владимирович, сейчас отправляйтесь домой, ничем не занимайтесь, отдохните, а я проверю аппаратуру, проконсультируюсь с коллегами и вам перезвоню. Хорошо?
  -- Хорошо.
  -- Ну, вот и замечательно, - с облегчением сказал врач, вставая со своего кресла, видно ему не терпелось "отделаться" от своего беспокойного пациента. Впрочем, Алексей, отлично его понимал и ни сколько не осуждал. Действительно, кому нужны чужие проблемы, да еще и связанные с телесными повреждениями?
   Они подошли к входной двери и доктор, щелкнув хитрым замком, ее открыл.
  -- Ну, Алексей Владимирович, - сказал Свинаренко, - до свидания, хотелось бы конечно, сказать "прощайте", но...
  -- До свидания, доктор, - сказал Алексей, он хотел, было, уже выйти из квартиры, но "замялся" на пороге, - доктор, скажите, пожалуйста, а можно мне немного выпить? Я как-то себя не очень хорошо чувствую.
  -- Выпить? - переспросил Свинаренко, задумавшись, - ну, что же, немного, я думаю, можно. Но только немного, а то... Сами понимаете.
  -- Да нет, - сказал Алексей, - я немного. До свидания.
   Он вышел из квартиры и дверь за ним сразу же захлопнулась.
   Алексей сел в свой автомобиль и посмотрел на руки: пальцы сильно дрожали, чтобы немного еще успокоиться, Алексей достал сигарету и не спеша, закурил.
  
   * * *
  
  -- Доктор, что мы, наконец, выяснили? - спросил Михалыч сидящего в кресле Свинаренко, - знает он этого типа?
   Михалыч кивнул на лежащий на столе фоторобот.
  -- Насчет этого типа, к сожалению, ничего выяснить не удалось, - развел руками психотерапевт.
  -- Может быть, ему все-таки, нужно было показать фоторобот? - спросил Гера.
  -- Я так не думаю, - сказал доктор, - мы бы его вспугнули, и вообще ничего бы не узнали.
  -- А мы что, что-то узнали? - с иронией спросил Гера.
  -- Ну, кое-что выяснить удалось, - не обращая внимания на иронию и все еще держа примочку, сказал Свинаренко, - хотя бы то, что воспоминания настоящие.
  -- Не может этого быть, - сказал Михалыч, - аппаратура, наверное, неисправна.
  -- Аппаратура в порядке, - невозмутимо ответил доктор, - и я абсолютно уверен, что с его памятью кто-то серьезно поработал, вполне возможно, что вот этот самый тип.
   Тут травмированный психотерапевт указал на лежащий, на столе портрет.
  -- А зачем внушать кому-то чужие воспоминания? - в недоумении спросил Михалыч, - я этого не понимаю.
  -- Я этого тоже не понимаю, - сказал Свинаренко, - но мне кажется что это - главный вопрос. Вопрос вопросов, так сказать. И если вы на него ответите, то, вполне возможно, и найдете этого товарища.
   Здесь врач снова кивнул на лежащий на столе фоторобот.
  -- Вы знаете, доктор, - задумчиво сказал Михалыч, - а ведь вы совершенно правы.
   Гера недоуменно посмотрел на Михалыча, видимо он не понял, что тот имел в виду, но тактично промолчал.
   Некоторое время присутствующие помолчали, затем Михалыч поднялся со своего места и полез в карман.
  -- Ну, что же, - сказал он, - вы нам очень помогли, доктор. Вот здесь небольшая сумма на лечение.
   Михалыч положил на стол перехваченную резиночкой пачку зеленого цвета и убрал в карман фоторобот.
  -- Я надеюсь, вам не нужно напоминать, что эта информация не подлежит разглашению, - сказал Михалыч, закуривая.
  -- Безусловно, - ответил доктор, убирая деньги в карман халата, - я все прекрасно понимаю.
  -- Ну, раз так, - сказал Михалыч, и положил на стол еще одну зеленую пачку, - это в счет нашего будущего, я надеюсь, сотрудничества. А сейчас, доктор, разрешите откланяться, извините, служба.
  -- Всего хорошего, - сказал доктор и проводил сыщиков до двери.
  
   * * *
   Алексей докурил сигарету, выбросил окурок в окно и посмотрел на часы. Стрелки показывали полдвенадцатого.
  -- Ничего себе, - сказал Алексей, - как время пролетело, на собрание я, похоже, не успеваю.
   Алексей завел двигатель и покатил в Мыльниково. Обратная дорога прошла без происшествий, по пути, Алексей заехал, правда, в супермаркет, прикупил немного спиртного и, через час, Алексей подъехал к своей даче. Поставив машину в гараж, Алексей с пакетом в руках, пошел к Петровичу. Не успел он позвонить, как дверь открылась, и на пороге дачи появился Петрович.
  -- Заходи, - сказал он.
   Друзья прошли на кухню, и Алексей поставил на стол пакет со спиртным и стал выкладывать бутылки.
  -- А я тебе только хотел звонить, что бы ты заехал за вином, - сказал Петрович, - а то мои запасы почему-то истощились.
  -- Ну, считай, что ты уже позвонил, - ответил Алексей, - извини, что не успел на собрание, задержался у врача.
  -- Да ты, в общем-то, ничего и не потерял, - сказал Петрович, - было-то всего пять человек, все уже разбежались, пережидают, чем дело закончится.
   Петрович выставил нехитрую закуску на стол и разлил по стопкам водку.
  -- А что решили на собрании? - спросил Алексей.
  -- Что решили-то? - переспросил Петрович, - ну, во-первых, переизбрать председателя. А во-вторых...
  -- И кого же выбрали?
  -- А ты как думаешь? - вопросом на вопрос ответил Петрович.
  -- Откуда я знаю, - сказал Алексей раздраженно, - и хватит загадок, отвечай нормально. Кого выбрали?
  -- Вашего покорного слугу! - гордо ответил Петрович.
  -- Да, иди ты! - не поверил Алексей.
  -- А вот представь себе, - сказал Петрович, - и почему, собственно, меня нельзя выбрать? Я что, худ или бледен на вид? Тем более что и образование позволяет.
  -- Да не "городи" ты ерунду, Петрович, - отмахнулся Алексей, - при чем здесь образование?
  -- Шучу я, Леша, - сказал Петрович, - ты что, не понял что ли?
  -- Нашел время шутить.
  -- А если серьезно, то кого еще выбирать, Сергей Сергеевич сложил с себя полномочия, ты же знаешь, а больше никто не хочет.
  -- А ты хочешь? - с иронией спросил Алексей.
  -- И я не хочу, - вздохнув, ответил Петрович, - да мне деваться некуда, квартиры у меня нет, прятаться мне некуда, если только как страусу, головой в песок.
  -- Понятно, - сказал Алексей, - ну, что же, за это дело надо выпить.
   Алексей поднял свою стопку.
  -- Ну, Петрович, поздравляю тебя, как говорится. Желаю тебе удачи на твоем новом ответственном посту, как говорится.
  -- Спасибо, - ответил Петрович.
   Друзья чокнулись стопками и выпили.
  -- А во-вторых? - спросил Алексей, откусывая пупырчатый огурчик.
  -- Что, во-вторых? - не понял Петрович.
  -- Ну, ты сам сказал, а во-вторых... - повторил его слова Алексей.
  -- Ах, да.... А во-вторых, весь народ разъехался, мы с тобой теперь, практически хозяева данного населенного пункта, так сказать, - гордо сказал Петрович, встал со стула и официальным голосом изрек, - данной мне властью, назначаю тебя своим заместителем по хозяйственной части.
  -- Спасибо, конечно, - ответил Алексей, - а почему, собственно, по хозяйственной?
  -- А ты, по какой хочешь? - спросил Петрович, опускаясь на стул.
  -- Хотелось бы по финансовой.
  -- Ну, ладно, пусть будет по финансовой, - великодушно разрешил Петрович, - отныне на твои плечи возлагаются все финансовые расходы.
  -- Спасибо и на этом, - сказал Алексей, - а если серьезно, что делать-то будем?
  -- Пока не знаю, - вздохнув, ответил Петрович.
  -- Погоди, Петрович, - сказал Алексей, - ты же сам вчера сказал, что нужно отсюда "сваливать".
  -- Ну, говорил, - мрачно подтвердил Петрович, - но теперь уже не могу, облечен народным доверием, так сказать. Да и "сваливать-то" некуда.
  -- А поехали ко мне, места хватит.
  -- Да у тебя же квартиранты.
  -- Ничего, - сказал Алексей, - я их выселю, тем более что они второй месяц не платят.
  -- Нет, Леша, - устало вздохнув, сказал Петрович, - не могу, люди мне доверили, а я привык выполнять поручения.
  -- Да, дела, - протянул Алексей.
   Не успели друзья налить по второй, как прозвенел звонок над входной дверью.
   Петрович пошел открывать дверь. Из прихожей раздались громкие голоса, затем на кухню вошел Петрович, а за ним следовал улыбающийся, лысоватый, довольно упитанный гражданин, лет сорока пяти, без очков, с усами и кожаным портфелем в руке.
  -- Здравствуйте, - вежливо сказал вошедший, хорошо поставленным голосом.
  -- Здравствуйте, - Алексей, поднялся со своего стула и протянул руку.
  -- Аркадий Викторович, - представился незнакомец, пожимая протянутую руку.
  -- Чего ты представляешься? Это Алексей. Забыл что ли? - спросил его Петрович, - вы же у меня на свадьбе уже знакомились и водку кушали, правда, давно это было.
   Алексей повнимательнее присмотрелся к гостю и вспомнил. Действительно, давненько уже, на свадьбе у Петровича, они встречались с этим субъектом, и кажется, тот представился тогда писателем.
  -- Ах да, - сказал вошедший, - прошу прощения.
  -- Можешь не извиняться, присаживайся за стол, - сказал Петрович, доставая из шкафа третью стопку.
  -- Мне не наливай, я не пью, - запротестовал Аркадий.
  -- Да ладно, кому ты рассказываешь, - засмеялся Петрович, - не пьет он, видите ли. А кто у меня на свадьбе говорил, что пока все вино не выпьет, никуда не уйдет? А? Пушкин?
  -- Да ладно тебе врать-то, - покраснел гость, - ну, ладно, налей немного.
  -- Почему немного? Ты что, за рулем?
  -- Нет.
  -- Тогда полную, - сказал Петрович, и поднял свою стопку, - ну, за встречу.
   Присутствующие подняли свои стопки, и на некоторое время за столом воцарилась тишина.
  -- Да, - вспомнил вдруг Петрович и обратился к Алексею, - Леша, ты был сегодня у психиатра?
  -- Был, я же сказал, - ответил Алексей и заметил, что гость покосился на него с некоторой опаской, - только не у психиатра, а у психотерапевта.
  -- Да какая разница, - сказал Петрович, - ну, и что он сказал?
  -- Да, ничего определенного, - пожал плечами Алексей, - сказал, что позвонит попозже.
  -- Слушай, - сказал Петрович, не обращая внимания на Аркадия, переставшего жевать и внимательно прислушивающегося к разговору, - а врач тебе разве разрешил употреблять спиртные напитки?
  -- Разрешил, - ответил Алексей, - сказал, что немного можно.
  -- Да? Ну, тогда все в порядке - обрадовался Петрович, и разлил водку по стопкам, - ну, за медицину!
  -- Нет, - сказал Аркадий, все еще с опаской косящийся на Алексея, - я больше не буду, печень, знаете ли.
  -- То есть, как это не буду? - удивился Петрович, - обидеть хочешь? Тогда давай, дуй отсюда по холодку. А Леху ты не бойся, он не буйный, а если что, то мы его свяжем. Ха-ха.
  -- Ну, ладно, - сказал Аркадий, - последнюю.
  -- Последняя у попа жена, - сказал Петрович, - пей, тебе говорю.
   За столом снова воцарилась тишина, которую нарушил закуривший Петрович:
  -- А ты чего, собственно, приперся, родственник? Я что-то в толк не возьму. Звали тебя что ли? Может, Светка прислала?
   Вопрос, судя по всему, был обращен к Аркадию. Тот положил вилку на стол и аккуратно вытер губы, вынутым из кармана платком.
  -- Какая Светка? А, Светка! Да нет, я сам по себе, - ответил Аркадий.
  -- Не пиликай, сам он по себе, - иронично засмеялся Петрович, - когда ты последний раз ко мне сам по себе заезжал? То-то.
   Над столом повисла неловкая пауза, которую нарушил Петрович, обратившись к заскучавшему Алексею.
  -- Леша, ты, наверное, забыл, что Аркашка мне шурином приходится через Светку, жену бывшую, - сказал он, - мы же с этим двоечником в одном классе учились. Да-а. Я тебе больше скажу, за одной партой сидели, он же у меня списывал постоянно.
  -- Ну, не надо преувеличивать, Петрович, - сказал Аркадий, - а то Алексей может неправильно подумать...
  -- Он все правильно подумает, - перебил его Петрович, - еще как списывал. Представляешь, Леха, тогда стихи было модно писать, так этот обаятельный мерзавец, у меня украл тетрадку и выдал потом мои сочинения за свои стихи. Мы его так и прозвали тогда - списатель.
  -- Ну и память у тебя, - немного смутившись, сказал Аркадий.
  -- Но я все готов ему простить, все, кроме одного, - на этом месте Петрович выдержал длинную театральную паузу, - я ему никогда не прощу того, что он меня познакомил со своей сестрой Светкой. Никогда.
  -- Это он тебя познакомил? - спросил Алексей, - я не знал.
  -- Эх, Леша, - грустно и как показалось Алексею, искренне, сказал Петрович, - лучше бы и я ее не знал. Одна теща, мама их любимая, Генриэтта Яковлевна, чего стоит! Та еще семейка: не спи в серьгАх, а то золото слиняет! И попал я как кур в ощип!
  -- Ну, что ты все обо мне, - сказал шурин Петровича, желая видно сменить тему разговора, - о себе хоть расскажи, столько лет ведь не виделись.
   Но Петровича не так-то легко было сбить с толка.
  -- А что это я должен тебе о себе рассказывать, - "окрысился" Петрович, - я, что ли к тебе в гости "припорол"? Сам о себе и рассказывай, если тебе надо.
  -- И расскажу, - нисколько не обидевшись или сделав только вид, сказал Аркадий, - давай, наливай.
  -- То-то же, - уже более дружелюбно сказал Петрович, - а то, начал нам лапшу вешать, не пью, дескать.
   Собутыльники снова выпили и Аркадий, крутя в руке вилку сказал:
  -- Сколько же лет мы не виделись? Страшно подумать, время как летит, не успеешь оглянуться как...
  -- Ладно, родственник, - поморщился Петрович, - хватит зубы заговаривать!
   Рассказывай, зачем приехал.
  -- Я сейчас работаю в одном издании, - вздохнув, сказал Аркадий, - и по роду своей деятельности, мне часто приходится быть в разъездах. Доводится встречаться с интересными людьми, обсуждать различные проблемы...
  -- Елки-палки, тебе бы не в издании работать, а в Думе или правительстве, - перебил его Петрович, - слов много и никакой информационной нагрузки, одно словоблудие и пустословие. Изволь выражаться яснее.
  -- Пожалуйста. Я сейчас работаю журналистом в журнале "Зазеркалье" и к нам в редакцию поступила информация о том, что в районе вашего Мыльниково замечен НЛО. И вот я получил задание заняться этим вопросом.
  -- Чего замечен? - переспросил шурина Петрович.
  -- НЛО, - повторил Аркадий, - неопознанный летающий объект.
  -- Бред какой-то, ты что, серьезно? - спросил Петрович.
  -- Абсолютно, - ответил Аркадий, - честно говоря, я сам попросил у главного редактора эту тему, я же знаю, что ты здесь сторожем служишь...
  -- Собачки служат, а я работаю, - перебил родственника Петрович, - и как сторож могу тебе авторитетно заявить, что не было здесь никакого НЛО. Так и запиши в отчете.
  -- Одного твоего мнения мне недостаточно, - невозмутимо ответил Аркадий, - мне нужно поговорить с людьми...
  -- А нет здесь больше никого, кроме нас, - сказал Петрович, - так что считай, что твоя миссия выполнена.
  -- Как это нет, почему?
  -- Потому, - угрюмо сказал Петрович, и достал из кармана бумагу, полученную в наследство от бывшего председателя.
   Пока Аркадий, надев очки, изучал документ, Алексей, переваривал полученную информацию относительно НЛО. А что, если его сновидения как-то с этим связаны?
  -- Да, солидная организация, - сказал Аркадий, прочитав документ и убирая очки в карман, - ну и что делать собираетесь?
  -- Что делать? - переспросил Петрович, - а вот, к примеру, ты, как представитель свободной прессы и напиши об этом произволе, поставь вопрос ребром, как говорится.
  -- Да нет, - протянул Аркадий, - мы не занимаемся политикой и критикой власти. У нас другое направление, мы занимаемся аномальными проблемами.
  -- Понятно, - скривившись как от лимона, сказал Петрович, - знаю я это направление, людям вы головы морочите и отвлекаете их от насущных забот. Где вы хоть темы-то берете? Из пальца, что ли высасываете? Кто это придумал, что у нас тут НЛО видели?
  -- Ничего мы не выдумываем, - сказал Аркадий, доставая из кармана куртки блокнот, - вот, от нашего информатора, из Кащенко, получен сигнал, что вчера поступила из Мыльниково гражданка Хлопкова. Она утверждает, что видела вечером в пятницу, примерно в двадцать часов, полупрозрачную сферу, которая с сильным треском исчезла, и на ее месте остались два гуманоида, которые быстро разбежались в разные стороны. Причем один из них был очень похож на одного известного олигарха. Вот так, а ты говоришь, из пальца.
  -- Это Алла Владимировна, что ли? - спросил Петрович, катающего хлебный мякиш Алексея.
  -- Наверное, - ответил тот, - я же тебе вчера говорил, что она пробежала куда-то, мимо меня. Но это было уже в субботу утром.
  -- А что это за два гуманоида? - спросил Петрович, - это пришельцы, что ли?
  -- Вполне возможно, - ответил Аркадий.
  -- Ну и дела у нас творятся! - искренне удивился Петрович, - точно, аномальная зона какая-то.
  -- Ага, - удовлетворенно сказал Аркадий, и в его руке откуда-то появился портативный диктофон, - значит, местные жители подтверждают факт появления в Мыльникове НЛО.
  -- Ничего мы не подтверждаем! - рассердился Петрович, но, подумав пару секунд, сказал, - а впрочем, пиши, все подтверждаем.
  -- Ты чего, Петрович? - спросил его в недоумении Алексей.
  -- Так надо, - тихо сказал Петрович, - пусть побольше журналистов и зевак приезжает, авось, прорвемся.
  -- А, - протянул Алексей, - понял тебя. Правильно, пусть едут.
  -- Ну, что же, с меня причитается, остальное я сам допишу, - сказал Аркадий, доставая из портфеля две бутылки французского коньяка, - в счет будущего гонорара, угощаю.
  -- "Камю", - прочитал название на этикетке, Петрович, - не контрафактный?
  -- Обижаешь, - сказал Аркадий, откупоривая бутылку, - из самого чрева Парижа.
  -- Живут же люди, - подал голос Алексей, - а мы все больше трансгенную водовку употребляем. Наносим, проще говоря, непоправимый вред не только своему здоровью, но и здоровью нации в целом.
   Аркадий с интересом посмотрел на пациента психотерапевта.
  -- У меня где-то лимон завалялся, - сказал Петрович и полез в холодильник.
   Собутыльники выпили и Петрович, жуя лимонную дольку, не без чувства зависти сказал:
  -- Везет же некоторым гражданским, умеют они как-то устраиваться при любом строе, при любой власти. Как им это удается? Ума не приложу.
  -- Камень в мой огород, насколько я понимаю, - сказал захмелевший, вальяжно развалившийся, насколько это позволял скрипучий стул, Аркадий, - ну, что же, друг мой, Петрович, я могу достойно ответить на этот комариный укол. Никакого здесь везения нет, а есть желание нормально жить, без лишних волнений и никому не нужных забот. А что для этого нужно?
  -- Ну и что для этого нужно? - с иронией спросил Петрович, - просвети убогих.
  -- А для этого нужно свои амбиции, честь и совесть, если таковые имеются, засунуть очень далеко и не доставать их оттуда даже по большим праздникам, - не замечая насмешки или делая вид что, не замечает, ответил Аркадий, - и что еще нужно? А нужно быть нужным нужным людям. Вот и все умение. Все как видишь очень просто.
  -- Ну, нам так не жить, - сказал Петрович, - мы нужным людям только мешаем.
   Он поднял со стола бумагу и положил в нагрудный карман. Затем он посмотрел в окно и увидел стоявшую на другой стороне улицы уже знакомую тонированную "девятку".
  -- Окружают, - сказал он и показал в окно. Аркадий и Алексей также посмотрели в указанном направлении.
  -- Что, та самая? - спросил Алексей.
  -- Точно, - подтвердил Петрович.
   В помещении повисла неловкая тишина, нарушаемая пролетающими мухами.
  -- Кто виноват? И что делать? - сказал Петрович, - так, кажется у классика?
  -- Петрович, вам надо занимать круговую оборону. Ха-ха! - сострил Аркадий.
  -- Оборону? - переспросил его Петрович, - а что, это мысль. Так. Объявляю набор в отряд самообороны, три члена маловато-то конечно, но на первое время, может и хватит, а там глядишь и подкрепление подойдет.
  -- На меня не рассчитывай, - сказал Аркадий, - я не военнообязанный и законопослушный.
  -- Сейчас разберемся, кто есть ху, - сказал Петрович, - Алексей, ну-ка плесни-ка нам.
   Ополченцы выпили, и Петрович положил руку на плечо шурина.
  -- Аркадий, ты меня уважаешь? - с чувством спросил он.
  -- Я тобой горжусь, - искренне, как показалось со стороны, ответил тот.
  -- Неужели ты бросишь родственника на произвол судьбы? - с пафосом спросил Петрович, и подмигнул Алексею, - оставишь его в трудную минуту? Позволишь, так сказать, супостату топтать родную Матушку-землю?
  -- Никогда, - немного подумав, ответил Аркадий, - Петрович, можешь на меня рассчитывать. Вот тебе моя рука.
   Алексей даже немного опешил от того, как французский коньяк положительно влияет на народный патриотизм. Он еще раз посмотрел в окно и увидел, как по улице идет бомж-Витя, по прозвищу "Отмороженный". Он помогал, за стакан дешевой водки, ленивым дачникам вскапывать грядки и прозвище свое получил за отмороженные по пьянке уши и пальцы.
  -- Петрович, - сказал он, - вон бомж-Витя идет, давай тоже запишем его в самооборону.
  -- А что, - сказал Петрович, - давай, зови его.
  -- Витек! - крикнул Алексей в окно, - выпить хочешь?
   Через пять минут "Отмороженный" уже вступил в отряд самообороны и получил продовольственный паек и боевые сто грамм.
  -- Ну, что же, - сказал Петрович с удовлетворением и потер руки, - нас теперь голыми руками не возьмешь. Пусть только сунутся, мы еще поглядим, кто кого.
   По мере того, как водочные запасы истощались, боевое настроение ополченцев все более увеличивалось. Но в разгар патриотической эйфории, Алексей вспомнил, что доктор Свинаренко не советовал его увлекаться спиртным, и поэтому, попрощавшись с товарищами по оружию, он отправился домой.
  
  
   7. Вперед, в прошлое!
  
  
   Сквозь маленькое зарешеченное окошко под потолком, в каменный мешок проник солнечный луч, и осветил пленника лежащего на перепревшем сене.
   Алексей сел на травяной трухе и попробовал освободить руки, скованные за спиной. Это ему не удалось, металлические наручники больно впивались в кисти рук и после нескольких попыток, Алексей оставил эту затею. Единственно, что ему удалось, так это перешагнуть назад через закованные руки и теперь он мог видеть свои кисти в крепких оковах, от которых к тому же тянулась цепь к вделанному в стену массивному металлическому кольцу, цепь к нему крепилась через большой ржавый замок. Положение его было безнадежно. Алексей сидел на куче соломенной трухи и смотрел на солнечный луч, перемещающийся по стене камеры. Его не покидало чувство душевной опустошенности, безнадежности и безмерной усталости. Сколько он так просидел без движения - неизвестно. Вот солнечный луч погас и в каменном мешке наступил полумрак. Вскоре Алексей услышал звук отпираемого засова, и дверь его темницы со скрипом отворилась. В камеру его вошли три рослые амазонки, одна из них открыла ключом замок, а две других подняли Алексея с пола и под руки повели прочь из каменного мешка.
   Некоторое время они молча шли по переходам замка, освещаемым факелами и вскоре подошли к уже знакомой Алексею двери. Это была Его опочивальня.
   Первая амазонка, державшая узника за цепь, открыла дверь и Алексей, в окружении почетного эскорта вскоре предстал пред светлые очи Олигарха. Тот восседал на большом кресле, больше похожем на трон, на плечи его была накинута блестящая мантия. Вся компания молча остановилась у трона и так, в полной тишине, Олигарх некоторое время рассматривал Алексея. Наконец Олигарх прервал молчание.
  -- Ты, кажется, хотел меня видеть? - с усмешкой спросил Он, - ну, вот я и перед тобой.
   Алексей, наконец, поднял от пола глаза и взглянул на Олигарха.
  -- Это не я, а ты хотел меня видеть, а я хотел просто тебя убить, - хрипло ответил он.
  -- О, какой смелый и правдивый ответ, - сказал Он, - да, похоже, про тебя не врали, ты действительно храбрый юноша. Ну, что же, очень хорошо, что я не ошибся.
   Алексей пристально посмотрел на Олигарха, на лбу его выступили капельки пота. Тот некоторое время смотрел на Алексея и затем рассмеялся.
  -- Ты, я смотрю, хочешь меня загипнотизировать, напрасно, я же знал о твоих способностях и принял меры.
   Олигарх хлопнул в ладоши и из-за трона вышел человек в балахоне из шкур и Алексей понял, что это был черный шаман. Колдун ударил берцовой человеческой костью в большой бубен и выкрикнул несколько непонятных заклинаний, зло посмотрев на Алексея.
  -- Это Хорхой, мой черный шаман, он не даст тебе меня загипнотизировать, а их, - здесь Он указал рукой на молчаливых амазонок, - гипнотизировать бесполезно, можешь себя не утруждать.
   Он махнул рукой, и шаман с бубном замер рядом с троном, по-прежнему не отводя от Алексея злобного взгляда.
  -- Ну что же, - сказал Олигарх, - я думаю, настало время раскрыть карты. Ты уже знаешь, что я два года охотился за тобой, твой шаман тебе это сказал. Но ты не знаешь, зачем я за тобой охотился. Так ведь?
   Алексей промолчал.
  -- Время у нас еще есть, - сказал Он, - и я могу тебе все объяснить, тем более что моим планам это не помешает. Ты, наверное, заметил, что я уже не молод и к тому же у меня нет детей, а мне нужен наследник.
   Здесь Алексей с удивлением подумал: "Неужели?"
   Но Олигарх, как будто прочитал его мысли и засмеялся.
  -- Не обольщайся, - сказал он, - наследником будешь не ты. Наследником буду я.
   Алексей, ничего не понимая, тупо смотрел на Олигарха, у него было такое чувство, словно он сходит с ума.
  -- Хорхой поменяет наши с тобой души местами, он это умеет, - довольный произведенным эффектом, сказал Олигарх, - ты ведь это умеешь, Хорхой?
   Черный шаман важно кивнул.
  -- Я буду жить дальше в твоем теле, а ты в моем теле, со своими друзьями, отправишься назад, к себе в резервацию. Там, тебе, а я в этом совершенно уверен, будет оказан достойный прием. Ха-ха. Что там с тобой сделают, интересно? Поджарят или сварят живьем? Как думаешь?
   Алексей ужаснулся. Так вот зачем, оказывается, он был Ему нужен! Воистину, дьявольский план!
  -- А почему я выбрал тебя? Ну, это, я думаю, объяснять уже не надо. У тебя, а я совершенно в этом уверен, в результате мутаций, есть способность читать чужие мысли и внушать свои, а мне эта способность, в будущем, я думаю, очень пригодится. Я сделаю то, что не удалось сделать моим предкам. Весь мир будет моим! Ну вот, пожалуй, и все что тебе нужно знать. Вот только твой внешний вид меня беспокоит.
   Олигарх внимательно осмотрел Алексея, остановив свой взгляд на замотанной в тряпье, раненой груди и на лице, покрытом ссадинами и кровоподтеками.
  -- Прежде чем переселиться в твое тело, его нужно как следует подлечить. Для этого мы с тобой ненадолго отправимся к моему предку, в двадцать первый век, в то время были хорошие врачи.
   Алексей с удивлением смотрел на Олигарха и не мог понять, о чем тот говорит. Как это, отравиться в двадцать первый век? К какому предку? И тут, наконец, Алексей понял, это же сумасшедший! Этот Олигарх видно просто обезумел!
  -- Не смотри на меня как на идиота, - нахмурившись, сказал Олигарх, - как бы тебе объяснить, в общем, мой друг, Космит, в обмен на твоих соплеменников, подарил мне машину времени. Что это такое, я не смогу тебе объяснить, но с ее помощью, я могу переноситься и прошлое и в будущее. Понятно? Хотя вряд ли ты меня понял, да это и не важно.
   Олигарх хлопнул в ладони и Хорхой открыл дверь в стене опочивальни. Олигарх встал со своего трона и направился к ней, махнув рукой амазонкам. Те под руки повели за Ним Алексея. Они прошли в небольшую прямоугольную комнату, стены и потолок которой сверкали так, как будто были сделаны из серебристого металла. Алексей огляделся вокруг, но ничего не увидел, комната была пуста, лишь в ее центре, на полу, был виден черный круг диаметром около полутора метра.
   - Хорхой, - сказал Олигарх, - я не хочу брать с собой амазонок, но боюсь, что наш друг будет не очень послушен. Дай ему какого-нибудь зелья, что бы он не буянил. Только смотри, очень аккуратно, что бы ему не было вреда.
   Хорхой важно кивнул и достал откуда-то из складок балахона маленькую стеклянную бутылочку. Амазонки крепко держали Алексея, одна за руки, вторая за голову и черный колдун влил глоток черной маслянистой жидкости в рот Алексею.
   Амазонки некоторое время подержали Алексея и затем отпустили. У Алексея закружилась голова, и он невольно ухватился за шамана, чтобы не упасть. Олигарх удовлетворенно засмеялся и жестом отправил амазонок прочь из комнаты. Олигарх и шаман подвели Алексея в центр комнаты и все трое, они встали в круг.
  -- Ну, что же, - сказал Он тихо, - можно начинать.
  -- Время! - громко и отчетливо сказал Олигарх и перед ним прямо в воздухе появились несколько рядов полупрозрачных прямоугольников с какими-то значками и цифрами. Алексей уже плохо понимал что происходит, сквозь слипающиеся веки он видел, что Олигарх касался каких-то прямоугольников и что-то бормотал вполголоса.
  -- Так, две тысячи... ага, трех суток, я думаю, хватит... И назад... Так...
   Ну, все... Время! - громко выкрикнул Он.
   Некоторое время ничего не менялось, но вот вдруг свет в комнате начал медленно гаснуть. Алексей из последних сил старался не потерять сознание.
   "Надо что-то делать, это последний шанс!" - мелькнуло у него в голове. Собрав остатки сил, он ударил черного колдуна, и тот вылетел из круга, затем он толкнул Олигарха, но тот обхватил Алексея руками и остался на месте. Потом все вокруг закружилось, замелькали какие-то цветные полосы и неожиданно раздался сильный хлопок. Алексей открыл глаза и увидел, что вокруг светло, и они сидят с Олигархом, друг напротив друга, на дороге, с черным и твердым покрытием. Шамана рядом с ними не было. Алексей попытался встать и схватить Олигарха, но это ему не удалось, его качнуло, он потерял равновесие и упал на четвереньки. Олигарх, между тем, живо вскочил и опрометью бросился бежать куда-то вдоль улицы. Алексей с трудом поднялся и, держа цепь в руках, шатаясь, стал осматриваться по сторонам, ища беглеца. В это время он увидел недалеко от себя, за деревянным забором, женщину, которая указывала на него рукой и кричала. Алексей собрал все силы и побрел куда-то прочь от этой вопящей женщины. Пройдя с десяток метров, он увидел открытую калитку и вошел в нее. Узкая дорожка, вымощенная серым камнем, вела к деревянному дому. Алексей подошел к крыльцу дома и постоял несколько секунд в раздумье, затем он прошел немного дальше по дорожке и увидел в тени цветущих вишен, небольшой домик с кирпичной трубой. Он толкнул дверь и та, скрипнув, подалась. Алексей, пригнувшись, зашел внутрь и в лицо ему ударил спертый, влажный, застоявшийся воздух, он почувствовал запах березовых веников и увидел перед собой длинную скамейку со спинкой. Закрыв за собой дверь, беглый вождь, на подгибающихся ногах, дошел до скамейки и буквально рухнул на нее. Силы окончательно оставили его, он потерял сознание и... проснулся.
  
  
   8. Охотник на Олигархов
  
  
   Алексей встал с кушетки и достал сигарету из пачки. Закурив, он подошел к окну и, разгородив занавески, оглядел улицу, насколько это было возможно. Улица была пуста.
  -- Так, - сказал он сам себе, - ну вот все и выяснилось.
   Алексей стоял и задумчиво смотрел в окно. Как все оказалось просто, как будто собирая пазл и, поставив на свое место последний элемент, он увидел, что сложная и запутанная картинка полностью сложилась. Докурив сигарету, он потушил окурок в пепельнице и не спеша, вышел на улицу. Подойдя к баньке, он толкнул дверь и заглянул внутрь. В предбаннике на лавочке сидел незнакомец и в тревожном ожидании смотрел на Алексея. Если бы на месте Алексея сейчас были Михалыч с Герой, то они без труда узнали бы в незнакомце того неизвестного типа с фоторобота.
  -- Ну, здравствуй, тезка, - тихо сказал Алексей-первый.
  -- Здравствуй, тезка, - также тихо отозвался Алексей-второй.
   Алексей-первый зашел в баньку и, закрыв за собой дверь, сел на скамейку напротив пришельца. Достав из пачки сигарету, он закурил и, спохватившись, протянул пачку тезке.
  -- Курить будешь? - спросил Алексей-первый.
   Алексей-второй, зазвенев кандалами, взял сигарету и прикурил от протянутой зажигалки.
   Некоторое время они сидели молча. Наконец, молчание нарушил Алексей-первый.
  -- Дела-а, - вздохнув, сказал он.
   Алексей-второй промолчал.
  -- Неужели все так и было? - спросил Алексей-первый.
  -- Все так и было, - тихо повторил Алексей-второй.
  -- Да, - спохватился вдруг Алексей-первый, - ты ведь есть, наверное, хочешь?
  -- Не беспокойся, - ответил тезка, - я могу долго обходиться без пищи, к тому же здесь была рыба.
   Алексей посмотрел на пустые веревочки, на которые он вешал сушить пойманную в реке рыбу.
  -- Так, - сказал Алексей-первый, погасив окурок в пустой консервной банке, - пойдем, нужно спилить твои железяки.
  -- Нет, - сказал Алексей-второй, покачав головой, - мне лучше оставаться здесь.
   Будет лучше, если обо мне не будут знать.
  -- Ладно, - сказал Алексей-первый, - я сейчас принесу ножовку.
   Через десять минут пленник был освобожден от своих оков, которые Алексей-первый бросил в угол предбанника.
  -- Ты, вообще, как себя чувствуешь? - спросил тезку Алексей-первый.
  -- Да, вроде, уже получше.
  -- Тезка, а зачем ты мне все это, - Алексей-первый постучал себя согнутым указательным пальцем по лбу, - внушил?
  -- А если бы я к тебе пришел и рассказал бы, ты бы мне поверил?
  -- Наверное, нет, - подумав, сказал Алексей-первый.
  -- Я тоже так думаю, - сказал Алексей-второй, - а мне очень нужна твоя помощь.
  -- Чем же я могу тебе помочь?
  -- Ты же знаешь, тезка, что сегодня мне надо возвращаться назад и скоро должен появиться Он.
  -- А может быть Он не появится?
  -- Появится, - уверенно сказал Алексей-второй, - и, скорее всего не один.
  -- И что ты хочешь сделать? - спросил Алексей-первый.
  -- Он не должен вернуться назад. Я должен вернуться один.
  -- А зачем тебе вообще возвращаться? - спросил Алексей-первый, - оставайся.
  -- Нельзя, - ответил Алексей-второй, - без меня мой народец пропадет. Да ты собственно сильно не переживай, от тебя особой помощи не нужно.
  -- А что же тебе от меня нужно?
  -- Мне нужно оружие, - ответил Алексей-второй, - он придет не один, а я должен его как-то задержать. Без ружья мне этого не сделать. А у тебя оно есть.
  -- А с чего ты взял, что у меня... - начал, было, Алексей-первый, но осекся, - а, ну да, что я говорю.
   На некоторое время собеседники замолчали.
  -- Ну, раз так, - сказал, наконец, Алексей-первый, - пусть будет по-твоему...
  -- Слава Богу, - сказал Алексей-второй, - не зря я на тебя надеялся.
  -- Алексей, тебе, наверное, нужно помыться, я сейчас растоплю баньку.
   Алексей-первый открыл дверцу печки и стал накладывать в нее березовые поленья. Потом, разведя огонь, он открыл печную заслонку.
  -- Слышь, тезка, - сказал Алексей-первый, - тебе нужно переодеться, в такой одежде у нас ходить не принято. Я сейчас что-нибудь подберу из своего гардероба, и соберу что-нибудь поесть, а ты, пока, присмотри за печкой.
  -- Хорошо.
   Алексей-первый вышел из баньки и прикрыл за собой дверь. Через некоторое время он вернулся с пластиковым пакетом в руках, за плечом у него висела двустволка и патронташ.
  -- Здесь одежда и еда, - сказал он, ставя пакет на лавку, - знаешь что Алексей, пока ты будешь мыться, я посоветуюсь с одним человеком. Ты не беспокойся, он человек надежный, я ему доверяю как самому себе. А потом мы все вместе решим, что делать. Идет?
  -- Я не в том положении, когда можно выбирать, - уклончиво ответил Алексей-второй, взяв в руки и осматривая ружье.
  -- Ну, вот и хорошо, - сказал Алексей-первый и вышел из баньки.
   Алексей вышел на улицу и закрыл за собой калитку. Затем он огляделся по сторонам и его удивила тишина и запустенье, в поселке не видно было ни машин, ни людей, даже собаки не лаяли.
  -- Действительно, сумеречная зона какая-то, - вслух сказал Алексей и пошел к Петровичу.
   Когда он подошел к даче Петровича, то увидел своего приятеля сидящего на ступеньках крыльца и занятого чисткой разобранной двустволки. Друзья поздоровались, и Алексей присев рядом с Петровичем на крыльцо, закурил.
  -- Готовишься к обороне? - спросил Алексей.
  -- Да, как тебе сказать, - ответил Петрович, - так, на всякий случай.
  -- У тебя, вроде, после "психушки" изъяли ружье.
  -- Точно, изъяли. Участковый с понятыми, - подтвердил Петрович, - а это Витек вчера откуда-то притащил.
  -- Откуда?
  -- Не знаю. Не сказал. Ты же знаешь, он не очень разговорчив.
  -- Ох, Петрович, - сказал Алексей, - с огнем играешь.
  -- А что остается делать? - ответил Петрович, - да, ладно, ты не заморачивайся, это чисто психическое оружие, патронов-то все равно нет.
  -- Родственника отправил?
  -- Ну да, как же, отправишь его, - сказал Петрович, - всю водку выхлебал вчера.
  -- Один что ли?
  -- Ну, не один, конечно, - сказал Петрович, - мы с Витьком помогли.
  -- А где они?
  -- Здесь, конечно, - Петрович кивнул на дом, - где же им еще быть. Почивать еще изволят.
   Алексей посмотрел на окна дачи и прислушался, но ничего подозрительного не услышал.
  -- Слушай, Петрович, - тихо сказал он, - тут такое дело...
  -- А ты чего шепотом? - спросил Петрович.
  -- Сейчас объясню. Короче, Аркадий не соврал насчет двух гуманоидов, один из них у меня в бане сейчас сидит.
  -- Ну? - не поверил Петрович.
  -- Точно!
  -- Слушай, Леха, - сказал Петрович, глядя на Алексея поверх очков, - тебе точно нужно к психиатру. Что-то у тебя с головой, того...
   Петрович покрутил рукой возле своего виска.
   Алексею этот его жест не очень понравился, но он решил не обижаться.
  -- Если не веришь, пойдем, покажу! - с жаром прошептал он.
   Петрович вздохнул и с жалостью посмотрел на Алексея.
  -- Не нужно было тебе все-таки вчера пить, - сказал он.
  -- Да я не сумасшедший, пойдем, сам увидишь!
   Петрович отнес ружье в дом и вышел на крыльцо.
  -- Мое войско еще спит, - сказал он, - ну, пошли, поглядим на твоего гуманоида.
   Через несколько минут они уже стояли возле баньки Алексея.
  -- Алексей, - негромко сказал приятель Петровича, - это мы.
   Петрович с удивлением и жалостью посмотрел на Алексея, покачал головой, но ничего не сказал, лишь только еще больше нахмурился. Алексей тихонько толкнул дверь, и Петрович увидел незнакомца, одетого в странный наряд и сидящего на лавочке в предбаннике.
  -- Доброе утро, - растерянно сказал Петрович.
  -- Здравствуйте, - вежливо ответил незнакомец.
  -- Ну, что, - гордо сказал Алексей-первый, - убедился?
  -- Это кто? - тихо спросил его Петрович, косясь на незнакомца, - пришелец?
  -- Пришелец? - переспросил его Алексей-первый и на секунду задумался, - да нет, Петрович, это не пришелец, это скорее Ушелец.
  -- Ушелец? Почему Ушелец?
  -- Потому что он не собирался к нам приходить. Его зовут Алексеем, как и меня. Алексей, это Петрович...
   Петрович словно впал в ступор, он тупо смотрел то на одного Алексея, то на другого и молча усваивал новую реальность.
  -- Алексей, - сказал Алексей-первый, - а ты, что же, не переоделся?
  -- Не стоит, - сказал тот, - мне же сегодня возвращаться.
  -- Ах, да, верно, - вспомнил Алексей-первый, - он же сказал через три дня...
  -- Кто? - подал, наконец, голос Петрович.
  -- Да тут один, паршивец, - ответил Алексей-первый, - ты его все равно не знаешь. Алексей, ты, давай, отдохни после бани, поешь, а нам с Петровичем нужно поговорить. Видишь, он никак в себя не придет. Пойдем, Петрович.
  -- Куда? - растеряно спросил тот.
  -- К тебе, куда же еще, пора твоих орлов будить.
   Друзья вышли на улицу и направились к дому Петровича. Перед калиткой, Алексей остановился и сказал:
  -- Постой, Петрович, успеем еще вернуться к нашим баранам. Нужно решить, что нам дальше делать. Сегодня вечером ему нужно возвращаться обратно.
  -- А ты откуда знаешь? - спросил Петрович.
  -- Да все оттуда же, - с досадой ответил Алексей, - я же тебе говорил, что во сне видел.
   И Алексей рассказал Петровичу содержание своего последнего сна.
   Петрович закурил сигарету и сказал:
  -- Ты знаешь, Алексей, меня не оставляет такое чувство, что я сам сплю и вижу какой-то странный сон: какие-то амазонки, Олигархи, Ушельцы. Чушь какая-то. Почему, собственно, я должен во все это верить?
  -- Ну, ты видел этого Ушельца, Алексея, - обидевшись, сказал Алексей-первый.
  -- Но этого же не может быть, - сказал Петрович, - какой может быть Ушелец? Какая машина времени? Леша, нам кто-то морочит голову. И наверняка это связано вот с этой бумажкой.
   Петрович достал из кармана документ и потряс им перед лицом Алексея.
  -- Кому-то очень надо нас отсюда убрать, вот и "пудрят" нам мозги. И этот твой Алексей никакой не Ушелец, а засланный казачок, лазутчик.
  -- Петрович...
  -- Погоди, - перебил приятеля Петрович, - ну, вот, что мы сейчас, по-твоему, должны делать? Позвонить в милицию? Сказать, что у нас здесь есть беглый Олигарх и посланец из будущего? И знаешь, где мы с тобой через полчаса будем? А им только этого и нужно. Так что Леша, пусть твой Ушелец отправляется куда хочет, меня на эту удочку не поймаешь. Был, правда момент, я чуть было не поверил, но знаешь, в том месте, где я был, очень хорошо умеют возвращать людей к действительности и для этого там есть очень много эффективных средств. И поверь мне, Алексей, тебе не стоит проверять эти средства на себе.
   После этой длинной тирады Петрович развернулся и, затоптав окурок, решительным шагом направился домой. Алексей постоял некоторое время в растерянности и затем, махнув рукой, пошел за Петровичем. Подойдя к даче Петровича, Алексей не стал звонить, а зашел в открытую дверь. Петрович сидел на колченогом табурете в кухне, курил и смотрел в окно.
  -- Ты чего задумался, Петрович? - спросил Алексей.
  -- А что, по-твоему, нет причин? - вопросом ответил Петрович, - как сказал классик: все смешалось в доме Облонских,...Что кругом творится, не пойму: места здесь замечательные, погода прекрасная, дачный сезон в разгаре, а у нас весь народ разбежался. А вместо них какие-то не-то пришельцы, не-то ушельцы, и со дня на день судебные приставы пожалуют. Красота!
  -- Ну, может быть, не все так уж и мрачно, - не очень уверенно сказал Алексей, - е-мое, Петрович, ты, почему еще не разбудил родственника? Пусть звонит в свою редакцию, что бы побольше корреспондентов прислали, авось еще все обойдется.
  -- Разбудишь его как же, - недовольно сказал Петрович, - иди, попробуй, если хочешь.
  -- И попробую, - решительно сказал Алексей, - водка осталась?
  -- Да мало, одна бутылка и еще немного коньяка.
  -- Давай сюда коньяк, - сказал Алексей, - родственник и водкой обойдется.
   Они допили коньяк спящего аномальщика и закурили с чувством глубокого удовлетворения, как когда-то, во времена застоя, было принято выражаться.
  -- Так, - сказал Алексей, - дай-ка сюда бутылку, я тебе покажу, как это делается.
   Алексей взял бутылку водки, граненый стакан, яблоко и прошел в комнату, за ним пошел заинтригованный Петрович. В комнате стоял удушливый запах грязного тела и перегара. Аркадий и бомж-Витя спали в одежде на разобранном диване. Специалист по аномальным явлениям выводил носом замысловатые рулады.
  -- Смотри, Петрович, какая идиллия, - сказал Алексей, - а говорят что у нас демократии нет. Известный журналист и бомж спят, как два зайчика, носик к носику! Где ты еще такое увидишь?
   Петрович промолчал.
  -- Так, - сказал, Алексей, - приступим. Аркадий, подъем! Аркадий, ты меня слышишь?
   Ответом ему было молчание.
  -- Ну, что я тебе говорил? - желчно сказал Петрович.
  -- Спокойно, Маша, я Дубровский, - сказал Алексей, - продолжаем реанимационные мероприятия. Аркадий, пить будешь?
  -- Наливай! - незамедлительно ответил Аркадий и открыл глаза.
  -- Вот что значит победа духа над немощью плоти, - торжественно сказал Алексей, - смертью - смерть поправ...
   Петрович в ответ только развел руками. Алексей открыл бутылку, наполнил немытый стакан до половины и протянул Аркадию.
  -- Держи!
   Аркадий, морщась и вполголоса чертыхаясь, сел на диване. Одной рукой он держался за голову, другою взял протянутый стакан. Услышав бульканье, очнулся и зашевелился бомж-Витя.
  -- Ну, дай бог, не последнюю, - сам себе тихо сказал Аркадий и с отвращением, медленно выпил содержимое стакана. Не успел он сделать последний глоток, как его всего передернуло, и Алексей тут же протянул ему яблоко.
  -- Закуси, - сказал он.
   Аркадий откусил кусок от яблока и стал его жевать, оглядывая обстановку вокруг себя. Неожиданно он перестал жевать, и ни к кому определенно не обращаясь, удивленно спросил:
  -- Где я?
  -- Здравствуйте, девочки! Приехали! - сказал Петрович, а Алексей, наливая порцию "Отмороженному" засмеялся и пролил драгоценную влагу себе на штаны.
  -- Вот дает! А! - сказал он.
  -- Где я? - снова повторил Аркадий.
  -- На базе пришельцев из параллельного мира, - ответил ему Алексей, наливая еще полстакана водки, - забыл что ли? Тебе же еще репортаж вести, а ты в таком виде.
  -- Какой репортаж? - недоуменно спросил журналист, беря протянутый Алексеем стакан.
  -- Как это какой? Долгожданная встреча двух цивилизаций и все такое прочее. Считай, Пулицеровская премия за вклад в дело мира у тебя в кармане. Давай еще "соточку" прими, и приходи в себя. Дел еще не в проворот.
  -- Петрович, о чем он говорит? - спросил Аркадий.
  -- Да не слушай ты его, - поморщился Петрович, - шутит он. Давай, освобождай посуду. Слышал, здесь неподалеку, мужика убили?
  -- Какого мужика? За что? - удивленно спросил вконец обалдевший аномальщик.
  -- Да все за тоже, - ответил Петрович, - посуду долго задерживал.
   Аркадий протянул пустой стакан Алексею, тот налил в него остатки водки и протянул молчаливому "Отмороженному".
  -- Аркадий, какие тут могут быть шутки? - сказал Алексей, - давай звони в редакцию, пусть присылают корреспондента и пару операторов.
   Аркадий, после порции утреннего лекарства, кажется уже частично или полностью пришел в себя и его трудно уже было сбить с толку.
  -- Позвонить в редакцию недолго, - сказал он, - только мне самому нужно посмотреть сначала.
  -- Нет ничего проще, - сказал Алексей, - пошли.
  -- Куда?
  -- Здесь недалеко, - серьезно сказал Алексей.
  -- Эх, Алексей Батькович, - вздохнул Аркадий, - нехорошо смеяться над серьезными людьми.
  -- Да какой здесь смех, - продолжал стоять на своем Алексей, - пойдем, все сам увидишь. Это же, как раз по твоей специальности.
  -- Видишь ли, Алексей, - назидательно поднял указательный палец Аркадий, - писать про аномальные явления и верить в них, это разные вещи. Две большие разницы, как говорят в Одессе. Понимаешь меня?
  -- Понятно, - ответил Алексей, - не фанатик ты своего дела, Аркадий. Не фанатик.
  -- Про какой фанатизм, он говорит, Петрович? - спросил родственника Аркадий, - я простой ремесленник пера, зарабатываю тяжелой каждодневной поденщиной себе на кусок черствого хлеба.
  -- Не обращай внимания, Аркадий, - сказал Петрович, - он сам мне с утра голову заморочил. Сон ему какой-то приснился, что ли.
  -- Ну, это уже не по моей части, - сказал Аркадий, - это ему надо в другое учреждение. А сколько времени?
   Аркадий достал из кармана мобильный телефон и посмотрел на экран.
  -- Выключен, - сказал он, - а кто его выключил?
  -- Как это кто? Ты сам и выключил вчера, - ответил Петрович.
  -- Зачем?
  -- А тебе, по-моему, супруга твоя звонила, а ты ее послал и выключил телефон.
  -- Как послал? Куда послал? - побледнел Аркадий, включая телефон.
  -- Куда послал-то? Да очень далеко. Оттуда обычно не возвращаются.
   Как только он включил телефон, так тут же раздался звонок.
  -- Жена, - тихо и обреченно сказал Аркадий, посмотрев на экран, - да, дорогая.
   Петрович взял пустую бутылку и стакан, вздохнув, посмотрел на Алексея и задремавшего снова Витька и пошел на кухню.
  -- Ну, что ты, золотко, какая водка, я же в командировке. Какие бабы, Бог с тобой... Тебе вчера показалась, я не отключался, здесь связь плохая. Дорогая, я приеду вечером, и все объясню, у меня аккумулятор садится. Все, целую, пока.
  -- Женщины, - отключив телефон и вздохнув, сказал Аркадий, - и с ними нельзя и без них нельзя...
  -- Чего нельзя? - спросил Алексей.
  -- Ничего нельзя, - ответил Аркадий, - ладно, хватит о грустном, давай, наливай.
  -- Нечего наливать, - сказал Алексей, - все выпили.
  -- Как это выпили? Уже? - удивился Аркадий, - нет, так дело не пойдет. Я же еще не пришел в себя. Петрович! Я требую продолжения банкета!
  -- Денег нет на продолжение, родственник, - сказал подошедший из кухни Петрович, - и вообще, тебе уже, наверное, нужно ехать.
  -- Никуда я не поеду, - сказал Аркадий, - я еще в командировке, и потом, я еще не весь материал собрал. Вон, Алексей хотел что-то еще рассказать. Верно ведь?
  -- Ага, - сказал Алексей.
  -- Так, - сказал Аркадий, доставая из кармана бумажник, - Алексей, будь другом, съезди за "горючим", а мы, пока, с Петровичем обсудим ситуацию.
  -- Без проблем, - сказал Алексей, беря протянутые купюры, - что брать?
  -- Мне коньячку, - ответил Аркадий, - только фирменный бери, не подделку, а себе что хотите. Ну и закусить.
  -- Да где же ты теперь найдешь фирменный. Сейчас одна бодяга кругом.
  -- А ты постарайся, Алексей, постарайся. Не мне тебя учить. Ну, давай, видишь, народ ждет, - Аркадий в нетерпении подталкивал Алексея к двери.
  -- Леша, - сказал Петрович, - ну куда ты поедешь? Ты же выпил. Мало у тебя неприятностей?
  -- Ну, Петрович, Бог не выдаст, свинья не съест, - беспечно ответил Алексей, - тем более, до магазина рукой подать, а я через пост не поеду.
  -- Как знаешь, - вздохнув, сказал Петрович, - вольному воля, спасенному рай.
  -- Друзья мои, - встрял в разговор нетерпеливый Аркадий, - ну, сколько можно разговаривать? Давай, Алексей, езжай уже, наконец.
  -- Петрович, - сказал Алексей, - можно тебя на минутку?
   Петрович вышел вслед за Алексеем на крыльцо.
  -- Ну, что еще случилось? - раздраженно спросил Петрович, - марсиане прилетели?
  -- Слушай, Петрович, - тихо сказал Алексей, - а что будем делать с этим типом?
  -- С каким? - не понял Петрович.
  -- Ну, с тем, что у меня в бане...
  -- Гони ты его в три шеи! - сказал Петрович, - говорю же тебе, засланный он.
  -- А как же он мне сны внушал?
  -- Да очень просто, - ответил Петрович, - сейчас такая техника, что это не проблема. Со мной, в Кащенко один мужик лежал, он тещу зарезал. Так он рассказывал, что это он сделал из-за того, что его враги облучали психотронным генератором. Вот так-то, Леша.
  -- Так ты думаешь, что и меня тоже? - в раздумье спросил Алексей.
  -- Уверен, - безапелляционно ответил Петрович.
  -- А я, балда, ему поверил, ружье отдал...
  -- Какое ружье? Свое? - изумился Петрович, - да ты точно с ума сошел! Забери. Забери сейчас же назад и гони его на все четыре стороны!
  -- Ладно, - сказал вконец растерявшийся Алексей, - и как это я мог ему поверить?
   Алексей, сокрушенно покачав головой, направился к своему дому, Петрович, посмотрев ему вслед, вернулся к своим ополченцам.
   Алексей прошел по дорожке к своей баньке и остановился в нерешительности перед дверью. А что если Петрович прав, и этот его гость действительно не тот за кого себя выдает? Что тогда от него можно ждать? Так он постоял несколько минут, прежде чем тихонько позвал:
  -- Алексей, это я! - и толкнул входную дверь.
   В предбаннике никого не было.
  -- Алексей! - опять позвал он и открыл дверь в парилку. Но и там было пусто. Его гость, кем бы там он ни был, загадочно исчез. Алексей осмотрел предбанник и не увидел нигде своего ружья. - "А Петрович-то был прав", - грустно вздохнув, подумал он и пнул ногой оставшиеся лежать на полу кандалы. Алексей вышел из баньки и с досады сплюнув, пошел в гараж, за машиной.
   Поездка в супермаркет обошлась без происшествий, Алексей закупил спиртное и провизию и через полчаса вернулся в Мыльниково. Поставив машину в гараж, Алексей еще раз заглянул в баньку, но опять никого там не нашел. Взяв сумки с припасами, Алексей пошел к Петровичу. Подходя к дому, он услышал раздающуюся из открытого окна словесную перепалку. Не заходя в дом, он закурил и прислушался к разговору.
  -- А я тебе еще раз говорю, - услышал он голос Петровича, - что никакая, даже очень благая цель, не может быть оправдана таким количеством человеческих жизней.
  -- Так, сейчас начнется разговор про слезу ребенка и прочую толстовщину.
  -- Да таких как вы и море слез не проймет.
  -- Петрович, - отвечал ему уверенный тенорок Аркадия, - ты сам подумай, разве демократия и ее ценности ничего не стоят? За все, мой друг, в этой жизни надо платить. Вот так-то.
  -- Демократия, если ты не забыл, Аркадий, это власть народа. И почему это у вас получается так, что платит за ценности демократии простой люд, а пользуются плодами демократии как раз те, кто толкает народ на эти жертвы и сам в борьбе не страдает?
  -- Ну, в любом деле бывают издержки, - раздраженно отвечал Аркадий, - а в целом идея демократии верна по своей сути. Ты же не будешь с этим спорить?
  -- Так-то оно так, да только то, что ты называешь демократией, на самом деле называется совсем по-другому.
  -- Ну и как же?
  -- Плутократия.
   Алексей бросил окурок в ведро с мусором и, не дослушав ответа Аркадия, зашел в дом.
  -- Что за шум, а драки нет? - улыбаясь, спросил он спорщиков.
  -- Будет, - нахмурившись, ответил Петрович.
  -- Алексей, - облегченно вздохнув, сказал Аркадий, - тебя только за смертью посылать. Меня Петрович достал уже своими философскими рассуждениями.
   Мне и так тошно становится, как только подумаю, что меня дома ждет, а тут еще Петрович обвиняет меня во всех смертных грехах нашей власти, а сам же, между прочим, защищал эту власть с булыжником в руках, у "Белого дома". Что? Не было такого?
  -- Да если бы я знал тогда... - начал, было, Петрович.
  -- Вооот, то-то же, - торжествующе протянул Аркадий, - а то налетел, как коршун, ей-богу. Ну, хватит разговоров, а то вино прокиснет. Алексей, давай сюда, чего ты там принес.
   Алексей выставил на стол бутылки со спиртным и выложил закуску. Аркадий взял в руки бутылку коньяка и стал ее критически рассматривать. Дремавший на диване "Отмороженный" оживился и только лишь Петрович, не проявил никакого интереса к ликероводочной продукции, по-прежнему дымя сигаретой и хмуро глядя в окно.
  -- Дагестанский, - разочарованно протянул Аркадий.
  -- А чем он тебе не нравится? - спросил Алексей, - хороший коньяк, пять звездочек. А французского, который ты любишь, извини, не было, да и где гарантия, что французский, если его купить у нас, не будет подделкой? Такой же, как и наша хваленая демократия?
  -- И этот туда же, - опешил Аркадий, - ну, что за друзья у меня! Да с такими друзьями никакие враги не нужны! Все, хватит, я ни слова больше о политике не скажу. Надоело. Лучше, ей-богу, вино пить.
   Алексей наполнил принесенные Петровичем стопки и ополченцы, чокнувшись, собрались уже выпить, как поднялся со своего места аномальный журналист.
  -- Секундочку, друзья мои, - сказал он, - что же это мы без тоста? Пить вино без тоста - это же банальное пьянство!
  -- Короче, Склифосовский! - раздраженно сказал Петрович.
  -- Попрошу меня не учить, - вежливо ответил родственнику Аркадий, - итак, я продолжу! Друзья мои! Ввиду чрезвычайно досадного отсутствия здесь женщин, свой первый тост, я хотел бы поднять за присутствующих за этим столом мужчин! ПрОзит!
   Присутствующие за столом мужчины выпили, и на некоторое время воцарилось молчание.
  -- Петрович, - первым прервал молчание Аркадий, - а действительно, почему у нас такая скука? Почему бы нам не пригласить женщин, в самом деле?
  -- Начинается, - недовольно пробурчал Петрович, - нет у нас здесь женщин. Вернее, была одна, да сам знаешь, где она теперь находится.
  -- В самом деле? - спросил Аркадий, - ну, что же, очень печально, в таком случае. Наливай Алексей.
   Алексей разлил по второй, но выпить ополченцы не успели, потому что к дому подъехали две машины: одна из них - уже знакомая друзьям тонированная "девятка", а вторая - черный "Мерседес".
  
  
   9. Незваные гости
  
  
   Из "девятки" вышел мужчина в милицейской форме, за ним вышли Пухлый и Мирон. Из второй машины вышла женщина в форме судебного пристава и хорошо одетый господин с депутатским значком на лацкане дорогого пиджака. Компания о чем-то посовещалась и вслед за милицейским чином направилась к даче Петровича.
  -- Ну, вот и все, - сказал Петрович, - сейчас нас арестуют.
  -- Не понял, - сказал Аркадий, - что значит арестуют? За что это?
   Не успел ему Петрович ответить, как раздался звонок в дверь. Ополченцы с тревогой переглянулись.
  -- Пойду открывать, - махнув рукой, обречено сказал Петрович. Он поднялся из-за стола и, сутулясь, пошел к двери. За столом воцарилось молчание, которое нарушил Алексей:
  -- Эх, пропадать, так с музыкой, - сказал он и опрокинул в рот стопку с водкой.
   Остальные, молча последовали его примеру. Лишь только они выпили, как в комнату вошел милиционер в погонах старшего лейтенанта, в котором Алексей узнал участкового инспектора. Тот подошел к столу и ни с кем, не здороваясь, хмуро оглядел присутствующих. За ним вошел Петрович, затем женщина-пристав, гражданин с депутатским значком и, наконец, последними, вошли Мирон с Пухлым. Некоторое время вошедшие молча смотрели на сидящих за столом, затем участковый удовлетворенно сказал:
  -- Так, пьянствуем, значит. Петрович, тебя же привлекали за нарушение общественного порядка. Что, опять за старое?
  -- Какое нарушение? - не очень уверенно отвечал Петрович, - вот родственник ко мне приехал, ну и отмечаем это дело. Никому не мешаем.
  -- Который тут родственник? Документики попрошу. И остальные тоже.
  -- Пожалуйста, - важно ответил Аркадий, доставая из куртки паспорт и журналистское удостоверение.
  -- У меня паспорт дома, - сказал Алексей, - могу только права предъявить.
  -- У тебя что? - спросил участковый Отмороженного. Тот промолчал и втянул голову в плечи.
  -- А бомжа зачем привели? - спросил участковый Петровича, - то же родственник?
  -- Все люди - братья, - сказал Аркадий, - в известном смысле конечно.
  -- Так, - сказал участковый, - Аркадий Викторович, журналист. Каким ветром к нам занесло, уважаемый?
  -- Вам же сказали, в гости.
  -- В гости? Очень хорошо. А вы Алексей Владимирович, то же в гости?
  -- Так точно.
  -- Ну, что же - сказал милиционер, обращаясь к судебному приставу, - личности подтверждаю, Анжела Семеновна.
  -- Так, граждане, - сказала женщина-пристав, - вы получили извещение о том, что должны освободить указанную незаконно занимаемую землю?
  -- Получили, - подтвердил хмурый Петрович.
  -- А почему не освобождаете? Все ваши соседи уже выехали, одни вы остались. Чего вы ждете? Особого приглашения?
  -- В документе указан срок послезавтра, - сказал Петрович, - это, во-первых, а во-вторых, наш садовый кооператив здесь находится на законных основаниях.
  -- Разъясняю, - терпеливо сказала женщина, разворачивая какую-то бумагу,- данным постановлением устанавливается, что ваш кооператив здесь был построен незаконно и подлежит сносу. Решение окончательное и обжалованию в судебных инстанциях не подлежит. Вопросы имеются?
  -- Мне некуда отсюда выезжать, - сказал Петрович.
  -- Ну, вот, это уже конструктивный разговор, - с удовлетворением сказала пристав, - знакомьтесь, это депутат областной думы, господин Могилевич, он курирует ваше дело, а это его помощники: господа Миронов и Пухов. Господин Могилевич, гражданин интересуется, где ему жить?
  -- Я лично займусь этим вопросом, - уверенно сказал депутат, - и даю честное слово, что данный гражданин получит равноценную жилплощадь.
  -- Ну, что же, - сказала пристав, - вопрос, можно сказать, решен в принципе. Когда освободите территорию? - спросила пристав.
  -- Я отсюда не уеду, - хмуро сказал Петрович.
  -- Как это понимать? - удивленно спросила женщина, - вам же сказали, что ваш жилищный вопрос будет решен.
  -- Ну что вы пристали к человеку, - сказал Аркадий, - в вашем документе указан же срок, послезавтра. Так что оставьте людей в покое и покиньте частное владение.
   Судебный пристав в нерешительности промолчала. Депутат, видя ее нерешительность, обратился к милиционеру:
  -- Товарищ участковый, а вы что же молчите?
  -- А что я могу поделать? - сказал участковый, - приедем послезавтра, если не покинут территорию, примем меры.
  -- Ну, хорошо, - сказал депутат, - если наши правоохранительные органы бессильны, придется наше дело пока отложить.
   Не прощаясь, депутат вышел из комнаты, за ним вышли не проронившие ни слова помощники, вслед за ними, попрощавшись, вышли участковый с приставом.
   Ополченцы, опасавшиеся самого худшего, с удивлением и радостью смотрели, как гости погрузились в машины и уехали восвояси.
  -- Ну, что? - сказал Аркадий, - видели, как я их? Вот она - сила свободной прессы в действии.
  -- Молодец, Аркадий, - сказал Петрович, - честно говоря, не ожидал от тебя.
  -- Ты меня всегда недооценивал, и как видишь, напрасно.
  -- Вовремя ты приехал, - сказал Алексей, - без тебя бы нас точно сегодня выселили.
   Все ополченцы, кроме молчаливого Виктора, бурно обсуждали свою первую победу.
  -- Так друзья, - сказал Петрович, постучав вилкой по бутылке, - есть предложение отметить нашу пусть небольшую, но победу!
   Предложение было принято единогласно и друзья вернулись к прерванному застолью.
  -- Это все конечно, хорошо, - через некоторое время сказал Алексей, - только послезавтра они вернутся и выкинут нас отсюда.
  -- Как это выкинут? - сказал захмелевший журналист, - я этого не позволю.
  -- А ты, что здесь будешь еще два дня ждать?
  -- Да хоть неделю! - сказал аномальщик, - я не могу бросить своих товарищей в беде.
   В это время зазвонил мобильный телефон. Присутствующие стали осматриваться в поисках источника звука, наконец, Алексей догадался, что это звонит его телефон. Он достал из кармана брюк мобильник и ответил на вызов.
  -- Алло! Да! Я слушаю, - сказал Алексей, - здравствуйте, доктор. Да. Чувствую себя нормально. Да нет, вроде ничего необычного не было. Я не увлекаюсь. Хорошо. До свидания.
   Алексей выключил телефон и пояснил окружающим.
  -- Врач звонил, спрашивал, как я себя чувствую. Предупредил, что бы спиртным не увлекался.
  -- Да мы же по чуть-чуть, - сказал Аркадий, - чисто символически.
   Да, Алексей, чуть не забыл, что ты хотел мне рассказать?
  -- Да, ничего особенного, я пошутил, - Алексей попробовал рассмеяться, но это у него плохо получилось, - тем более, ты сам говоришь, что не веришь в эту самую аномальщину.
  -- Что, значит, не веришь? - спросил Аркадий, - работа у меня такая, я же тебе говорил. А мое личное отношение здесь значения не имеет. Ничего личного, как сейчас принято выражаться.
  -- А почему ты не расскажешь Аркадию про того типа в твоей бане? - обратился Петрович к Алексею.
  -- Про какого типа? - оживился Аркадий и в его руке появился диктофон.
  -- Да нету его там, - нахмурился Алексей, ковыряя вилкой в банке с "завтраком туриста", - пропал.
  -- А ружье?
   Алексей промолчал и махнул рукой.
  -- Понятно, - сказал Петрович, ухмыльнувшись, - ну, что я тебе говорил?
  -- Секундочку! - встрял в разговор Аркадий, - Алексей, подробно опишите, пожалуйста, что за тип и что он рассказывал?
  -- Да тип как тип, - поморщился Алексей, раздосадованный, видимо потерей ружья, - одет только странно. А говорил что сегодня вечером, часиков в восемь, перенесется назад, в будущее.
  -- Назад в будущее? - переспросил Аркадий, - что, прямо так и сказал? Очень интересно!
  -- Прямо так и сказал, - вздохнув, подтвердил Алексей, - да наврал, конечно, а я как идиот последний, поверил.
  -- Ну, почему же, так сразу и наврал? - спросил Аркадий.
  -- А почему он тогда пропал? Да еще с моим ружьем? Аферист он и больше никто.
  -- А откуда у него твое ружье? - не отставал Аркадий.
  -- Да, я ему дал.
  -- А зачем? - прилип как репей, журналист.
  -- Да идиот, потому что! - вышел, наконец, из себя Алексей, - и все. И хватит об этом.
   На некоторое время за столом воцарилось молчание, которое прервал аномальщик:
  -- Ну, что же, есть единственный способ проверить слова вашего знакомого, Алексей...
  -- Это какой же?
  -- Неужели не догадываешься? - ехидно улыбнулся Аркадий, - дождаться восьми часов, часа икс, момента истины, как говорится. А пока, друзья мои, позвольте мне поднять этот небольшой бокал, но с большим чувством, за великую науку, которая нас, худо-бедно, кормит, поит и одевает. За уфологию!
   Ополченцы выпили и спустя некоторое время, Петрович, закурив, обратился к журналисту:
  -- Слышь, Аркадий, я вот чего не пойму, а зачем ты пошел в этот журнал? Как будто других изданий нет. Всю жизнь гоняться за какими-то тарелочками.... Это как-то несерьезно.
  -- Несерьезно? - прищурился Аркадий, - может быть. А ты знаешь, друг мой ситный, Петрович, что профессия журналиста в нашей стране, одна из самых опасных? И я уж лучше за тарелочками буду гоняться, как ты говоришь, чем бегать от киллеров.
  -- Ах, вот оно в чем дело... Так бы сразу и сказал, - протянул Петрович, - а я-то голову "ломаю".
  -- Ты, Петрович, обо мне особенно не беспокойся, - сказал журналист, - ты бы лучше голову "ломал" как свой вопрос разрешить. Я когда давеча помощников у депутата увидал, так у меня мороз по коже побежал, таким человека "пришить", как высморкаться. Не согласен со мной?
  -- Согласен, - вздохнув, ответил Петрович, - что ты предлагаешь?
  -- А что я могу предлагать, - ответил Аркадий, - вот ты вроде взрослый человек, а говорил этим "визитерам" какие-то глупости, ей-богу. Жить, дескать, ему негде! Как будто они сейчас разрыдаются от сочувствия к тебе и снимут с себя последнюю рубашку. Как бы не так, здесь такие вещи не "прокатывают", Петрович. На Руси испокон веков людей не считали, а людей за людей и подавно. Что бы эти официальные лица больше не приходили, им не слезы твои нужны, а большой чемодан с денежными знаками или другая официальная бумага, которая бы била их официальную бумагу, как туз - короля. А у тебя ни того, ни другого нет и поэтому, родственник, дела у тебя неважные. Дрянь, дела, нужно признать.
   Закончив свой монолог, Аркадий взял со стола бутылку коньяка и налил себе в стопку.
  -- Погоди, Аркадий, - сказал Петрович, - но ты же сказал что не оставишь нас в беде!
  -- Ну, это я погорячился, - ответил Аркадий, - да ты сам подумай, что мы им сможем противопоставить? Ни-че-го. Абсолютно. Так что я завтра вас покину, да и вам тоже советую не задерживаться.
  -- Спасибо, утешил.
  -- Да на здоровье! - ответил, рассмеявшись, Аркадий, - а сейчас, друзья мои по несчастью, предлагаю поднять свои бокалы...
   На этом месте Аркадий замолк, глядя в окно. Все ополченцы, кроме сидящего на стуле и "клюющего" носом Виктора, посмотрели в окно и увидели, как к дому подъезжает уже знакомая им "девятка".
  -- О-па, - сказал Аркадий и растерянно оглядел присутствующих, - его не ждешь, а он приходит...
  -- Может, запереть дверь? - спросил Петровича Алексей.
  -- Поздно, - ответил тот.
   В это время в комнату молча вошли Мирон и Пухлый. За ними неторопливо вошел Могилевич. Некоторое время, вошедшие, также молча смотрели на сидевших за столом, затем Могилевич сказал:
  -- Ну, что, обрадовались? Думали, я так это дело оставлю?
  -- А в чем собственно.... - начал, было, вставая, Аркадий, но Могилевич негромко сказал Мирону:
  -- Заткни его...
   Мирон сделал неуловимое движение рукой и Аркадий оказался лежащим на полу, с разбитым носом.
  -- Всем сидеть тихо, на своих местах, - негромко скомандовал Мирон и у него в руке Алексей увидел пистолет.
   Пухлый взял стул лежащего аномальщика и услужливо подставил его депутату. Тот сел на стул, неторопливо достал сигарету и прикурил от зажигалки, поднесенной Пухлым. Так же не торопясь, он пустил дым в направлении сидящих за столом Алексея, Петровича, проснувшегося Отмороженного и сказал:
  -- Для тех, кто не понял, объясняю, шутки закончились. Эй, ты, сядь на диван, - сказал Могилевич сидящему на полу Аркадию.
   Тот покорно сел на диван и приложил к разбитому носу свой носовой платок.
  -- Вы кто такие? - спросил Могилевич, - как вы вообще посмели выступать против постановлений законной власти? Для вас же, козлов, законы пишут, а вы, вместо того, что бы, как законопослушные граждане, их выполнять, осмеливаетесь идти против избранной волей народа власти?
  -- Можно мне уйти? - робко подал голос с дивана Аркадий.
  -- А вот уходить уже поздно, - сказал Могилевич, а Мирон с Пухлым ухмыльнулись, - уходить надо было раньше, когда вас по-хорошему просили. Но вы, видно, по-хорошему не понимаете, значит, будем делать по-плохому. Могилевич замолчал и ополченцам стало не по себе от его угроз.
  -- Мирон, ты здесь "пошмонай", а ты, Пухлый, иди домой вот к этому придурку, "пошукайте" оружие, - обратился к своим помощникам депутат и достал из-под мышки пистолет, - а я их пока покараулю.
   Мирон, надев перчатки, стал быстро и профессионально осматривать содержимое мебели в комнате, выбрасывая на пол нехитрые пожитки Петровича, а Пухлый, взяв ключ у Алексея, пошел к тому домой. Мирон сразу же нашел в гардеробе двустволку, завернутую в тряпку и, развернув тряпье, показал ее Могилевичу. Тот, удовлетворенный, кивнул.
  -- Карамор, патронов нет, - тихо сказал шефу Мирон.
  -- Эй, ты, где патроны? - негромко обратился к Петровичу Могилевич.
  -- Нету патронов, - хмуро ответил Петрович.
  -- Мирон, - сказал Карамор и указал Мирону на Петровича.
   Тот тихо подошел к Петровичу и несильно его ударил. Петрович упал со стула и отлетел к окну.
  -- Где патроны? - тихо спросил его Мирон.
  -- Нету, - ответил Петрович, сплевывая кровавую слюну и зубы на пол.
   В этот момент в комнату вошел Пухлый, в руке он держал две пачки с патронами.
  -- Оружия не нашел, есть картечь, двенадцатый калибр.
  -- Годится, - сказал Могилевич, - у вас, что, придурки, одно ружье на всех?
   Ополченцы промолчали.
  -- Пухлый, на "стремя", Мирон, дай мне перчатки, - скомандовал Могилевич.
   Пухлый вышел на улицу, а Карамор, надев перчатки, взял в руки ружье Петровича и не торопясь, зарядил оба ствола картечью.
  -- Я, кажется, обещал тебе равноценную жилплощадь? - спросил он сидящего на полу Петровича и не получив ответа, продолжил, - ну, что же, я всегда выполняю обещания, данные своим избирателем, и ты получишь свою жилплощадь. На всю оставшуюся тебе жизнь.
   Мирон засмеялся, развеселенный шуткой шефа.
  -- Эй, ты, - обратился Карамор к Отмороженному, - ну-ка, встань-ка к стенке!
   Бледный Витек, на подламыващихся ногах, встал со стула и медленно подошел к стене дома.
  -- Отлично, - сказал Карамор и выстрелил дуплетом из двух стволов в спину Отмороженному. Того отбросило к стене и, упав на пол, он забился в агонии. На несколько секунд Алексей остолбенел, ему хотелось ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться в том, что все, что он сейчас видит, ему лишь только снится. В этот момент он услышал глухой стук и краем глаза увидел, как с дивана на пол ничком упал Аркадий.
  -- Что с ним? - спросил Карамор Мирона.
  -- Обморок, - коротко ответил тот.
  -- Так, - сказал Карамор Петровичу, - десять лет тебе уже обеспечено...
   В этот момент Алексей пришел в себя и бросился к Могилевичу:
  -- Что же ты делаешь, урод?!
   Но наброситься на Карамора ему не удалось, и сбитый с ног ударом Мирона, Алексей отлетел к сидящему на полу Петровичу.
  -- Не волнуйся так, приятель, - спокойно сказал ему Карамор, - скоро и ты присоединишься к своему безвременно ушедшему другу.
  -- Ха-ха, - рассмеялся Мирон, довольный шуткой шефа.
   Карамор переломил двустволку и выбросил дымящиеся гильзы на пол.
  -- Эх, - сказал он, - давненько я не баловался ружьишком, а руки-то помнят, помнят родимые.
   Депутат зарядил ружье и присел на стул.
  -- Ну, что, - спросил он, - кто на новенького?
  
   * * *
  
  -- Шеф, мы слышим выстрелы в доме, - возбужденно кричал в трубку Михалыч, - что нам делать?
   В "Газели", припаркованной на соседней улице, кроме Михалыча и Геры, находились четыре вооруженных человека, одетых в камуфляжную форму, на головах у них были надеты черные шапочки с прорезями для рта и глаз, в руках они держали укороченные автоматы.
  -- Понял, шеф, - уже спокойнее сказал Михалыч, - действуем по плану "Б", все понял. Операцию начинаем!
   Михалыч завел двигатель, и машина с ревом сорвалась со своего места.
  
   * * *
  
  -- Так, - сказал депутат, - журналист еще не очнулся?
  -- Нет еще, - сказал Мирон, пнув Аркадия тяжелым башмаком.
  -- Ладно, хоть я и не люблю прессу, но следующим, стало быть, будешь ты, приятель.
   Карамор кивнул на Алексея и глубоко затянулся табачным дымом.
  -- Вставай! - Мирон грубо схватил Алексея за шиворот и поднял на ноги, - иди туда!
   Алексей на дрожащих ногах пошел к стене, возле которой, на линолеуме, в луже крови, лежал бомж-Витя. Хмель давно уже улетучился и только одна мысль билась в голове: "Неужели это все?". Алексей встал лицом к стене, но потом подумал, что если уж и помирать, то лицом к врагу, и, повернувшись к бандиту сказал:
  -- Покурить бы перед смертью.
  -- Ты гляди, - удивился Карамор, - я думал, что он в штаны наложит, а он закурить просит. Ну ладно, дай ему закурить, Мирон.
   Мирон вытащил из пачки сигарету и дал ее Алексею, затем он протянул ему зажженную зажигалку, после чего отошел к дивану и встал рядом с лежащим на полу журналистом. Алексей неторопливо курил, переводя взгляд с сидящего на полу хмурого Петровича на голубое небо и белые облака за окном. Наконец, у Карамора, сидящего на стуле с двустволкой в руках, лопнуло терпение:
  -- Ну, все, пока заканчивать этот балаган.
   Он бросил окурок на пол и направил ружье на Алексея и в это время раздался звон стекла и в комнату влетел человек в камуфляжной одежде. Со всех сторон раздались оглушительные крики вперемешку с матом:
  -- Бросай оружие! Все на пол! Руки за голову!
   Через несколько секунд, все находившиеся в комнате, включая пришедшего в себя Аркадия, лежали на полу, лицом в низ. Депутат, немного пришедший в себя, растерянно спросил:
  -- А вы кто, ребята?
  -- Не бойся, не милиция, - рассмеялся Михалыч и пнул того под ребра ботинком, - молчать!
   С улицы привели Пухлого и уложили его на пол рядом с Мироном и Карамором.
  -- Так, эти пусть полежат, - сказал бойцам в камуфляже Михалыч, указав на бандитов, - а этих поднять.
   С пола подняли Алексея с Петровичем и Михалыч молча указал им на диван. Когда с пола подняли Аркадия, тот, оглядевшись по сторонам, завопил благим матом:
  -- Вы что, с ума сошли? Почему так долго не приходили? Меня же чуть тут не убили!
   Михалыч же, к удивлению Алексея и Петровича не возмутился, а спокойно тому ответил:
  -- Аркадий, а какого лешего, ты здесь собственно делаешь? Ты же должен был поставить "жучок" и спокойно уйти еще вчера. Кто тебя просил здесь оставаться? А?
   Или ты думал, что шеф тебе оплатит сверхурочную работу? Ты, почему вчера телефон отключил? Не слышу?
   Аркадий немного смутился и, глянув на Петровича, ответил:
  -- А я помогал родственнику, защищал от бандитов, как видишь.
  -- Вижу, как защищал, - засмеялся Михалыч и кивнул на батарею пустой посуды в углу комнаты.
   Аркадий хотел что-то ему ответить, но в это время в комнату вбежал Гера и негромко сказал Михалычу:
  -- Шеф приехал.
  -- Хорошо, - ответил Михалыч и, обратившись к Аркадию, сказал, - ну вот сам шефу и расскажешь о своих похождениях.
   Аркадий бросил взгляд на удивленно смотревших на него Петровича с Алексеем и, поежившись, промолчал.
   Через несколько секунд находящиеся в комнате увидели, как к дому подъехал сверкающий хромом черный "Хаммер". Из машины быстро выскочили два человека в черных костюмах и черных же очках и открыли пассажирские двери машины. Из одной из них вышел полковник Самсонов, из другой Олигарх в своем пестром
 переливающемся одеянии. В окружении охраны они прошли в дом. Пройдя в комнату, Олигарх огляделся по сторонам и удивленно спросил:
  -- А где мой друг?
  -- Его еще не нашли, - начал оправдываться Самсонов, - операцию пришлось начать раньше положенного...
  -- Как это не нашли? - рассердился Он, - сколько сейчас времени?
  -- Девятнадцать двадцать, - сказал Самсонов.
  -- И когда же вы собираетесь его искать?
  -- Наши люди уже прочесывают местность...
  -- Если вы его не найдете.... - начал, было, Олигарх, и, посмотрев на лежащих, на полу людей, спросил, - а это кто такие?
  -- Поднять их, - скомандовал Самсонов.
  -- Я депутат, - оказавшись на ногах, сразу же заговорил Карамор, - я пользуюсь неприкосновенностью и требую, чтобы меня и моих людей немедленно отпустили, иначе у вас будут большие неприятности!
  -- Требовать здесь могу только я, - тихо и зло сказал Олигарх, - пугаю и доставляю неприятности здесь то же я. Понятно? У него было оружие?
  -- Пистолет, - ответил Самсонов, - вот он.
  -- Дай сюда! - сказал Олигарх и повернулся к Карамору, - требуешь, что бы тебя отпустили? Пусть будет по-твоему.
   Олигарх стал рассматривать пистолет и сказал:
  -- Неплохая вещица, у меня есть такой в коллекции.
   Произнося эти слова, он как бы невзначай нажал два раза на спусковой крючок, и помощники депутата рухнули, как подкошенные.
   Карамор в этот момент стал похож на рыбу, которая беспомощно ловит ртом воздух.
  -- Ай-яй-яй, - сказал Олигарх, - зачем же ты своих людей-то пристрелил? А?
   Ну, что же, вот теперь тебя можно и отпустить. Только людей своих не забудь.
   Люди в камуфляже быстро погрузили в "девятку" тела помощников Карамора и Отмороженного, его же самого усадили за руль. Бледному депутату никак не удавалось завести машину и только когда один из камуфлированных выстрелил в воздух, он завел машину и уехал.
  -- Ну что? - спросил Олигарх Самсонова.
   Тот развел руками.
  -- Пока не нашли.
  -- Не умеете работать, - сказал Олигарх, - я вам покажу сейчас, как это делается. За мной. Вот этих тоже возьмите.
   Олигарх вышел из дома и пошел к тому месту, на котором их увидела соседка Алексея. Следом за ним двое в камуфляже вели Петровича и Алексея. Когда они подошли к соседской даче Олигарх, спросил Самсонова:
  -- Сколько времени?
  -- Девятнадцать сорок.
   Олигарх покачал головой и подошел к дачным неудачникам.
  -- Алексей, сынок, - сказал он, - я знаю, что ты где-то здесь, выходи!
  -- У него есть ружье! - сказал Самсонов.
  -- Ружье! - побледнел Олигарх, - что же ты, сволочь, меня не предупредил? Ну-ка быстро меня закрыть!
   Четыре бойца в камуфляже быстро окружили Олигарха, на всякий случай, пригнувшего голову.
  -- Алеша, если ты не выйдешь, я убью твоих друзей! - крикнул Олигарх, - давай, выходи по-хорошему! Считаю до трех! Раз, два...
   В это время послышался какой-то шум и на дорогу, недалеко от стоящих людей, на землю упало ружье. Затем все увидели как за забором, в зарослях крапивы, поднимается с земли человек, в котором Михалыч сразу же признал того типа с фоторобота.
  -- Ну, давай, иди же сюда, - в нетерпении сказал Олигарх и обратился к Самсонову, - наручники на него, быстро.
   Алексея подвели к Олигарху и поставили рядом с ним.
  -- Так, - удовлетворенно сказал Олигарх Самсонову, - времени у нас мало, слушай меня внимательно. После того как я уйду, проследи, что бы было все тихо.
  -- А если депутат начнет...
  -- Не начнет, - сказал Олигарх, и отдал Самсонову пистолет Олигарха - он теперь будет сидеть ниже травы.
  -- А с этими что делать? - Самсонов кивнул на Алексея с Петровичем.
  -- Позови врача.
   Из "Хаммера" привели врача. Врачом оказался уже знакомый Алексею Свинаренко, темные очки, на лице, которого, скрывали большой синяк под левым глазом.
  -- Доктор, - обратился к нему Олигарх, - вы можете стереть их память?
  -- Разумеется, - ответил Свинаренко.
  -- Отлично, - сказал Олигарх, - займетесь этим потом, а пока быстренько сделайте нашему другу укол успокоительного, только сильного.
  -- Хорошо, - ответил врач, - и открыл свой кейс.
  -- Сколько времени? - спросил Самсонова Олигарх, после того как доктор сделал укол Алексею.
  -- Без двух минут двадцать...
  -- Пора, - сказал Олигарх, - всем быстро отойти в сторону! Я еще вернусь!
   Это были последние слова Олигарха, постепенно воздух вокруг него и Алексея стал густеть, темнеть и переливаться разноцветными полосами. Потом раздался сильный хлопок, и они исчезли.
  -- Ну, вот и все, - с облегчением вздохнул Самсонов, - доктор, где вы можете заняться нашими друзьями?
  -- Лучше конечно у них в доме, - сказал Свинаренко.
  -- Хорошо, - сказал Самсонов и кивнул своим бойцам.
   Алексея и Петровича привели в дом и усадили на диван. Доктор открыл свой чемоданчик и достал два одноразовых шприца.
  -- Давайте ваши руки, пожалуйста, - вежливо сказал он, улыбнувшись своим пациентам. Пока доктор занимался своим делом, Самсонов отдал приказ подчиненным привести дом в порядок: отремонтировать окно, смыть кровь с линолеума и так далее. Отдав приказ, он подошел к Свинаренко и стал с интересом наблюдать за его манипуляциями.
  -- А они точно все забудут? - спросил он доктора.
  -- Стопроцентной гарантии, конечно, нет, - сказал врач, - но я думаю, что все получится.
  -- Надо было их все-таки... - вздохнув, сказал Самсонов, - и нам меньше мороки.
  -- Вы же слышали приказ, - сказал Свинаренко.
  -- Да слышал, - с сожалением сказал Самсонов и пошел проверять, как выполняются его распоряжения.
   Алексей с Петровичем сидели на диване в полной прострации после последних бурных событий и уколов, сделанных Свинаренко. Доктор посмотрел на часы и сказал:
  -- Так, хорошо. Теперь смотрим на мою руку и слышим только мой голос... Я досчитаю до десяти и на счет "десять" вы уснете, и будете слышать только мой голос. Раз, два, три...
   Алексей сквозь дремоту слышал голос Свинаренко, но он решил сопротивляться чужой воле и поэтому изо всех сил, как ему казалось, щипал себя за ногу. Все попытки ни к чему не привели, сознание его постепенно угасало, тогда из последних сил он попытался встать с дивана, но и это ему не удалось, он повалился на пол и ... проснулся.
  
  
      -- Дежа вю
  
  
   Алексей лежал полу возле своей кушетки и озирался по сторонам. Он все еще был под впечатлением от сна и не мог понять, как очутился на полу. Алексей пошевелился и невольно застонал, малейшее движение доставляло ему боль. Наконец, он собрался с силами и, встав с пола, присел на кушетку. Ужасно болела голова, все тело его ныло так, как будто по нему проехал асфальтовый каток.
  -- Ну и дела, - прохрипел Алексей и закашлялся. Одной рукой он потрогал больную голову, а другой - ноющую грудь.
  -- Дела, - повторил он, - где же это я так? Все, надо завязывать.
   Он встал с кушетки и подошел к зеркалу, висящему на стене комнаты. Из зеркала на него смотрел хмурый опухший, небритый субъект с большим "бланшем" под правым глазом.
  -- Красота - это страшная сила, - собрав весь остаток самоиронии, ухмыльнувшись, сказал Алексей.
  -- Ладно, пора на кухню, - вздохнул Алексей и направился к заветному холодильнику.
   На этот раз его надежды не оправдались, открыв дверцу старого "Минска", он не нашел в нем заветной бутылочки "Клинского".
  -- Так, - констатировал Алексей, - пролетаем, как фанера над Рейхстагом.
   В полном разочаровании он отступил назад на два шага, что бы сесть на диван. И уже потом, вдруг с ужасом вспомнил, что дивана на своем месте нет, и он сейчас окажется на полу. Но этого, к счастью, не произошло, Алексей сидел на диване, он даже его для верности ощупал, что бы полностью быть уверенным в своих чувствах.
  -- А чего, я собственно сижу, - сам себе сказал Алексей, - надо идти к Петровичу.
   Алексей встал с дивана, и поскольку ввиду все той же сильной усталости, он лег отдыхать вчера одетым, ему не пришлось тратить силы и время на гардероб и он не теряя ни минуты, отправился к своему другу. Подойдя к дому Петровича, он услышал разговор, доносящийся из-за закрытых окон.
  -- ...зависть, голод и лень - вот три повивальные бабки истории и цивилизации, - услышал Алексей, уверенный тенорок Петровича, - причем на первом месте всегда стоит зависть.
  -- Ну, зависть и голод, это я с тобой согласен, - отвечал ему неизвестный собеседник, - а вот с ленью не могу согласиться.
   " - С кем это он там спорит? - подумал Алексей, - с Аркадием, что ли?"
   Он закурил сигарету и прислушался к разговору.
  -- Да все великие изобретения делаются из-за лени, - сказал Петрович, - ну, вот, к примеру, надоело древнему человеку таскать на горбу тяжести, он и придумал колесо. Или вот надоело писать письма, он изобрел телефон, и так далее и тому подобное.
  -- Хоть и спорно, но вполне правдоподобно, - нехотя соглашался с ним собеседник.
  -- И никто меня не убедит, - продолжал Петрович, - что человек, который изобрел колесо, был менее гениален, чем Эйнштейн, с его теорией относительности. Или, что открытие закона всемирного тяготения, полезнее для человечества, чем изобретение унитаза...
  -- Ну, Петрович, ты уж куда-то в дебри философии полез.
   Алексей бросил окурок в консервную банку и, позвонив в дверной звонок, зашел в незакрытую дверь. Пройдя в комнату, он увидел Петровича и Сергея Сергеевича Отрышко, сидящих за столом, со стопками в руках. В воздухе витал, как показалось Алексею, едва различимый запах пороха. В углу комнаты что-то негромко "бубнил" засиженный мухами "Фунай".
  -- Категорически вас приветствую, - поздоровался Алексей.
  -- А, Алексей, здорово, проходи. Присаживайся, - ответил Петрович.
  -- А где Аркадий? - присев за стол, спросил Алексей.
  -- Какой Аркадий? - спросил Петрович.
  -- Как это какой? Шурин твой.
  -- Да ты что, Алексей? - удивился Петрович, - я же его сто лет не видел, с тех пор как со своей развелся.
  -- Да? - растерянно сказал Алексей.
  -- Ты что будешь пить? - спросил Петрович.
  -- А у нас что, есть выбор?
  -- Еще какой! - воскликнул Петрович, - пиво, коньяк, шампанское, про водку я уж молчу.
  -- А по какому поводу этот банкет?
  -- Да, вот Сергей Сергеич говорит, что нам землю оставляют под садоводческое товарищество. Расскажи ему, Сергеич!
  -- А у нас, ее что, забирали?
  -- Ну, вы, блин, даете, ребятки! - покачал головой, раздосадованный Отрышко, - совсем, что ли ничего не помните? Я же приходил к вам в субботу, все объяснил, постановление показал, а вчера вечером, мне позвонил депутат, не помню как его фамилия, и сказал, что вопрос с землей закрыт.
   Алексей и Петрович посмотрели друг на друга и пожали плечами.
  -- Да, - сказал председатель, - Петрович, дай мне ту бумагу, что я тебе оставлял.
   Петрович покопался в карманах, но ничего в них не нашел.
  -- Нет у меня никакой бумаги, - сказал он.
  -- Так, хорошо, - сказал Отрышко, - я сейчас поеду в управу и возьму копию постановления и постановление об его отмене.
   Председатель встал и надел шляпу.
  -- Ну, ладно, я не прощаюсь, ребятки, - сказал он, - гуляйте, я к вам вечером загляну, нужно еще остальных известить.
   Отрышко вышел, а друзья посмотрели друг на друга.
  -- Ты помнишь чего-нибудь? - спросил Алексея Петрович.
  -- Да как тебе сказать, - ответил Алексей, - что-то помню, но мне кажется, что это я сон такой видел.
  -- Странно, - ответил Петрович, - у меня такое же чувство. Ну, ладно, чего голову забивать всякой ерундой. К барьеру!
   Друзья выпили шампанского и Петрович, посмотрев на Алексея спросил:
  -- А откуда у тебя такой красивый синячок?
  -- Не помню, - честно признался Алексей, - я сегодня проснулся на полу. Может, ударился, когда падал?
  -- Может быть, - сказал Петрович, - ты знаешь, Леша, а у меня двух зубов нету.
   И что самое интересное, я не помню, где мог их потерять! Неужели, мы вчера столько выпили?
  -- Надо бросать это дело, - сказал Алексей и разлил коньяк по стопкам.
  -- Надо, - охотно согласился с ним Петрович, и поднял свою стопку, - ну, за что пьем?
  -- За уфологию.
  -- А почему за уфологию? - недоуменно спросил Петрович.
  -- Да не знаю, - ответил Алексей, - как-то само вырвалось.
  -- Ну, за уфологию, так за уфологию.
   Друзья выпили и закурили, щурясь от табачного дыма и припоминая события предыдущего дня.
  -- Да, - вдруг сказал Алексей, - мне еще снилось, что я разговаривал с Ушельцем и того тоже звали Алексеем.
  -- С Ушельцем? Что это за слово такое?
  -- Ушелец? Ну, это от слова "уходить", - пояснил Алексей, - это, как я понимаю, человек, которого обстоятельства вынудили откуда-то уйти.
  -- Эх, Алексей, - вздохнул Петрович, - и мы с тобой тоже, в каком-то смысле Ушельцы, вот только беда в том, что уходить-то нам некуда. Если только на тот свет.
  -- Ты, прямо какой-то пессимист.
  -- Это не я пессимист, это жизнь такая. А вообще, сны играют в жизни человека большое значение, - важно сказал Петрович, подняв указательный палец вверх, - нужно только уметь разгадывать скрытую в них информацию. А что тебе еще снилось?
   Алексей наморщил лоб.
  -- Не помню, - сказал он, - ну-ка плесни еще, может чего и вспомню.
   Друзья выпили и Алексей, понюхав воздух, спросил:
  -- Ничего не чувствуешь?
  -- У меня насморк. Хронический, - сказал Петрович.
  -- Вроде порохом пахнет.
  -- Откуда здесь порох? - спросил Петрович, - у меня и ружья-то нет.
  -- Е-мое! Вспомнил! Мне снилось, что какой-то бандит здесь, в доме застрелил бомжа-Витю.
  -- Здесь? - спросил Петрович, осматривая комнату, - не может быть. Должны оставаться какие-нибудь следы, а здесь ничего нет.
  -- Нет, говоришь? - спросил Алексей, - а это что?
   На стене комнаты были видны несколько больших дырочек в старых обоях и бурые, не очень хорошо затертые пятна.
  -- Ну, и что это?
  -- Похоже на картечь. Ты здесь не стрелял?
  -- Да ты что! Хотя... Нет, не помню.
  -- Ладно, - сказал Алексей, - наливай, может еще чего вспомню...
   В это время раздался телефонный звонок, и Алексей достал из кармана "мобильник".
  -- Не знаю такой номер, - сказал он, посмотрев на экран.
  -- Да, я слушаю! Кто это говорит? Кто? Да, узнал. На свадьбу? Когда?
   Не знаю... Я подумаю. До свидания.
   Алексей положил телефон в карман и нервно забарабанил пальцами по столу.
   Петрович ни о чем, не спрашивая товарища, курил и смотрел в окно.
   Алексей разлил остатки коньяка по стопкам и сказал:
  -- Моя бывшая звонила. Откуда только телефон узнала? А, Шурик, наверное, продал, зараза!
  -- А чего хотела-то?
  -- На свадьбу дочери приглашала.
  -- Ну? И когда?
  -- В пятницу, - сказал Алексей, и, не чокаясь, выпил свою стопку.
  -- А сколько лет-то дочери?
  -- Семнадцать недавно исполнилось.
  -- Да, - вздохнул, Петрович, и выпил, - растут наши детки, твоя дочь уже вот и замуж выходит. А, кажется, еще недавно вот такая маленькая была, от горшка - два вершка.
  -- Растут, - задумчиво сказал Алексей, глядя в окно.
  -- Пойдешь на свадьбу-то?
  -- Не знаю.
  -- А почему дочь сама не пригласила? - спросил Петрович.
  -- Вот и я думаю тоже, "почему"? Хотя, у нас, в последнее время были с ней не очень хорошие отношения...
  -- Может, пора налаживать отношения-то?
  -- Может и пора - погруженный в свои мысли, ответил Алексей, - ты же помнишь, Петрович, как она болела, когда была маленькая. Сколько бессонных ночей было... Да, что там говорить!
   Алексей махнул рукой и встал.
  -- Ну, ладно, я, пожалуй, пойду.
  -- Куда ты так рано?
  -- Пойду свою "старушку" подремонтирую, стоп-сигналы не горят, - ответил Алексей, - поеду завтра "бомбить". Надо денег на свадебный подарок "подкалымить".
  -- Значит, пойдешь, все-таки, на свадьбу?
  -- Да, надо пойти, - ответил Алексей, - у меня не десять дочерей, а одна, единственная.
  -- Ну и правильно, - одобрил его Петрович.
   Друзья попрощались, и Алексей направился восвояси. Когда он подходил к двери, его остановил удивленный возглас Петровича.
  -- Леша, гляди, про наше Мыльниково говорят, - Петрович указывал рукой на экран телевизора.
  -- Сделай погромче, - сказал Алексей и подошел поближе к телевизору.
   По телевизору шла популярная в последнее время передача "Криминальная хроника". Диктор за экраном бодрым голосом вещал:
  -- Наш корреспондент передает, что в окрестностях населенного пункта Мыльниково, местными жителями обнаружена сгоревшая машина девятой модели "Жигулей", в салоне которой находилось три обгоревших неопознанных трупа. Ведется расследование данного преступления и следствием уже выдвинута предварительная версия, что это жертвы "разборок" местных преступных группировок.
  -- Ну, что скажешь? - растерянно спросил Петрович.
  -- А что я могу сказать? - вопросом на вопрос ответил Алексей, - ты же сам мне читал стихи. Как там у тебя? Мы живем в перевернутом мире, в нем мораль исповедует зло... Так, кажется? Так что, удивляться здесь нечему, если хорошо задуматься.
  -- Как это нечему? Ты что говоришь? - опешил Петрович, - у нас тут рядом три трупа, а ты говоришь, ничего удивительного?
  -- Но мы-то с тобой живы, Петрович! - улыбнувшись, ответил Алексей, в которого будущая свадьба дочери, кажется, вселила заряд оптимизма, - а раз так, то надо радоваться жизни, и вообще, у меня дочь замуж выходит, а ты какие-то глупости говоришь. Все, пока!
   Алексей вышел из дома Петровича и направился в свой гараж, чинить свою верную четырехколесную подругу.
   На этом мы расстанемся с нашими героями. Что будет с ними дальше, мы не знаем. Да и нужно ли нам это знать? Нам остается лишь надеяться, что земная жизнь мудрее населяющих ее обитателей и рано или поздно все расставит на свои места.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"