Кузьмина Мария Александровна : другие произведения.

Воспоминание убийцы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ты лежала завернутая в прозрачный пакет. Былого румянца не было, да и откуда он у мертвого? Твоя прекрасная когда-то кожа стала страшной: синий оттенок, с желтыми пятнами, и вены, выпирающие на шее, руках, висках. Волосы были сбиты в пучок, и так неправдоподобно была повернута голова. Я протянул руку к тебе, чтобы лучше рассмотреть...
   Как же болит сердце, когда понимаешь, что совершил страшное преступление... Становится тяжело и паршиво, кошки начинают скрести в душе,в эти моменты воспоминания каждый раз возвращают на место преступления. Ужас заполняет все уголки души, и становится невыносимо больно, от всего этого медленно и верно начинаешь сходить с ума, постепенно погружаясь в эту бездну мрачных размышлений...
   Я сидел в кресле, смотря на огонь, который пылал в камине, размышлял о тебе, постепенно сходя с ума от безысходности и от совершенного над тобой...
   Языки пламени лизали сухие дрова. Тихое потрескивание полена в камине заглушало завывание ветра за окном.
   Свет, падающий от камина, был единственным источником света. Тени пламени неровно и с искажением ложились в комнате на стены, преображая ее многократно. Казалось, сейчас этой игре теней - ты находишься в сказочной стране, где царит мир и покой, но сознание твердо твердило, что это ложь, что эта комната - клетка. И пустота - это все, что осталось от прошлой жизни.
   Потертый ковер под бликами света казался еще более убогим и старым.
   Деревянные стены имели когда-то золотистый оттенок, но со временем приобрели серый цвет, уродливо превращая эту комнату в темницу.
  Плотно задернутые шторы не давали последним лучам солнца проникнуть в комнату.
  Вот и вся обстановка моего убежища. Убогая, как и я сам.
   Сколько я сидел в этой полупустой комнате и смотрел на огонь, слушая песню ветра и потрескивание полена, я не знал. Может день, может час или вообще пару минут.
   Как же быстро я схожу с ума, это невыносимо больно и тяжело.
   Я обхватил голову руками, согнувшись в три погибели, рассмеялся.
   Смех, наполненный безумием и страхом, срывался с моих тонких губ.
   Рот исказился в насмешке, я уже не мог остановиться, я продолжал смеяться, и это не было ни смехом радости или боли, это был настоящий смех безумца. Громкий и раскатистый смех наполненный желчью и ни единого намека на сожаление о содеянном преступлении, разве я не безумен? Нет, я больше не тот, что прежде, я совсем другой теперь.
   В этих приступах, я начал задыхаться, легкие резал колкий воздух и я вскоре судорожно закашлял.
   Откинувшись на спинку кресла, я продолжал тяжело дышать, в тот момент я вспомнил твое лицо: тонкие черты, большие карие глаза, с постоянным огоньком, пухленькие губы, нежный румянец на щеках, тонкие брови и все это обрамлено густыми темными, как ночь, волнистыми волосами.
  Как я любил этот образ и как же я его ненавидел, он постоянно будет меня преследовать, куда бы я ни пошел, образ будет возвращать меня к возлюбленной. Нет, я не могу тебя забыть. Я не хочу этого делать. Если сказать одним словом, то я - Мазохист, вот кто я.
   О мои ноги потерлась кошка, жалобно мяукая, хотя больше ее писк походил на плач ребенка.
   Как она попала в эту комнату, я понятия не имел, да это и не было сейчас важно.
  В ее зубах что-то было зажато. Положив это у моих ног, она легла рядом, и положила голову на лапы.
   Я долго разглядывал принесенный комочек, боясь протянуть руки и поближе рассмотреть его. Я не хотел прикасаться к нему, словно боялся, что это заставит меня что-то сделать. Но эти зеленые глаза, смотрящие на меня из темноты, заставили меня опустить руку и протянуть ее к маленькому комочку.
   Пальцы тут же нащупали отвердевшее и волосатое тельце, холодное и окоченевшее.
   Шерсть немного заледенела, я хотел было отдернуть руку, но уже не мог, я продолжал поглаживать мертвое тело котенка.
  Пальцы сами собой перебирали его шерстку, и затем сомкнулись на его брюхе, и тогда подняв к свету тельце, я смог посмотреть на мертвого тельце. Слепленные глазки, и такое умиротворенная улыбка.
  Если бы кошки умели улыбаться, то наверняка, улыбка и была бы такой, но кошки не улыбаются, а жаль. Тогда бы я увидел улыбку на его лице, хотя нет, не увидел бы. Черт, о чем я снова думаю.
   Пальцы сами собой сомкнулись на его шее. И тогда я услышал хруст. Это шейка котенка сломалась в моих руках, как сухая веточка, просто переломилась.
  От испуга я выронил мертвое тело, а кошка подошла к нему и начала вылизывать шерстку.
   Свернувшись комочком, она зажала между своих лап котенка, и жалобно мяукнула, смотря мне в глаза.
   -Нет, Мелиса, я не убивал его,- отчитывался я перед кошкой,- я не убивал его. Я убил ее...
   Кошка меня не понимала, она продолжала греть котенка, словно старалась оживить его своим теплом.
   -Мелиса, он мертв, его не вернуть,- говорил я.
  И тогда я увидел горечь в глазах кошки. Мое сердце защемилось в который раз, я не мог видеть этих кошачьих глаз, наполненных болью.
   -Его не вернуть, ничего не вернуть назад, он мертв, она мертва тоже! Они мертвы, их не вернуть!!!- кричал я, вскакивая из кресла, я схватил мертвого котенка и не раздумывая, кинул его в камин.
  Вскоре запахло паленным. Это горела кошачья шесть. Запах паленого тела, запах жареного мяса и костей. Отвратительный запах.
   Мелиса подскочила к камину, то и дело, подходя к огню, она старалась зацепить котенка зубами, которое уже и так изрядно горело и зажаривалось в огне. Но у нее не получалось, ее лапы обгорали и шерсть вспыхнула. Она прыгала и носилась по комнате, до тех пор, пока я ее не облил водой.
   Опустившись на одно колено, перед изуродованной огнем кошкой, я посадил ее на колени.
   Мелиса продолжала плакать, и тереться об меня своей головой.
   -Прости меня, прости меня...- шептал я ей, прижимая ее к себе,- его не вернуть... Я не могу его вернуть, я не бог... Я просто сумасшедший... Я просто убийца... Я просто человек...
  Она как будто меня услышала, кончики ее черных ушей дрогнули и тогда она опустила голову, свернувшись клубочком.
   Я хотел бы вот так же свернуться и забыть все, но я знал наверняка, она помнит своего котенка, и будет еще долго лить свои невидимые слезы, прося у бога его возвращения. Или я опять брежу.
  Подойдя к креслу, я положил туда свою любимицу. Эта кошка - единственное, что у меня осталось от моей любви. Единственный подарок, который ты не любила, единственное, что ты приняла от меня, когда была жива.
   В комнате еще пахло жаренный и паленой шерстью, я уверенно содрал шторы с карниза и кинул их на пол, распахнул окно. Ветер тут же ворвался в комнату и погасил огонь в камине.
   Стало холодно. Осенний ветер внес с собой капли дождя и пожелтевшие листья.
   Как же ты любила осень, и постоянно говорила, что это прекрасная пора, можно вдвоем сидеть около камина и прижиматься друг к другу. Часами наблюдать за огнем вдвоем, пить вино, заниматься на ковре любовью, или просто гладить кошку по ее небольшому загривку.
  Я ненавижу осень, потому что нет тебя. Конечно, тебя нет, я же убил тебя собственными руками. Я свернул тебе шею. Переломил ее, так же как и мертвому котенку.
   Я убийца, а ты сводишь меня с ума. Я ненавижу тебя, ты стерва даже после своей смерти меня мучаешь, думал, что если ты умрешь, то будет легче. Отнюдь, стало только хуже. А мне просто нужно было тебя отпустить, но нет, я не смог, а ты просила. Я не смог этого сделать... Я не смог отпустить, потому что любил, а ты не любила меня, даже когда мы занимались любовью. Ты не говорила мне, что тебе хорошо со мной. Ты не умела любить, поэтому изменила мне.
   Я не простил, я не умею прощать, я убил тебя, как назойливую муху. Но ты не муха, ты моя возлюбленная.
   Капли дождя упали мне на лицо, и скатывались со щеки вместе с моими слезами. Мой костюм был мокр от дождя и неудобно обтягивал мое тело.
  Склонившись к подоконнику, я опустил голову, на лицо тут же упали длинные черные волосы, скатанные в сосульки с них падали капли мне на руки, холодные и мерзкие, но я не обращал на это внимание.
   -Конечно, ты меня не любила, но и ненавидела, черт, лучше бы ты меня прокляла. Но не смирилась со своей судьбой, ты даже не сопротивлялась мне, когда я тебя убивал, почему?! Почему ты позволила мне это сделать?! Почему позволила мне совершить убийство?! Почему ты отказалась от моей любви?! Почему ты не прокляла меня? Почему приняла эту смерть?!
   Я снова схожу с ума, и вновь возвращаюсь на место, где убил тебя.
   Я не хочу туда идти, но ноги сами меня несут к месту убийства. К тому покосившему дубу, и большим ветвям, раскинутым вокруг ствола, укрывающим нас с тобой, когда-то от знойной поры.
  Мой разум постоянно возвращал меня в тот день, а ноги несли меня на эту поляну в роще неподалеку от моего дома.
   Дождь хлестал меня по лицу, а ветер растрепал волосы. Но продолжал идти к месту, не оглядываясь назад.
   Даже не накинув на себя плаща, я теперь стоял в мокрой напрочь кофте и смотрел на помятую траву. Ветер гулял по роще, завывая и свистя над головой.
   Я тут же представил, как сижу под зелеными ветвями дерева и наблюдаю за девушкой, танцующей на зеленом покрывале травы и цветов.
   Словно ангел, ты кружилась и сводила меня с ума своей красотой.
   Резко остановившись, ты посмотрела тогда на меня, и, посмотрев мне в глаза, проговорила:
   -Я ухожу от тебя, я полюбила другого.
   Я продолжал тогда сидеть и переваривать информацию. Секунду за секундой я смотрел на тебя. Стараясь понять, шутишь ли ты или нет. Если бы ты шутила, то на лице была бы едва заметная улыбка, но ее не было. Даже намека на улыбку. Ты серьезно смотрела и ждала моего решения.
  Тогда я встал и, подойдя плотно к тебе, прошептал:
   -Я не отпущу, убью тебя собственноручно, но не отпущу к другому парню.
   Ты отшатнулась от меня, как от прокаженного, я не хотел, что бы так получилось, не хотел хватать тебя за руку и валить на землю, мне нужно было просто тебя отпустить, но я не мог.
   Я не хотел сжимать твое горло мертвой хваткой.
  Ничего не хотел, но я это сделал, я это сделал!!!
  Я стоял над недавно зарытой клумбой, на которые успел положить венок из цветов, который ты тогда сделала для меня. Правда он уже повял и потерял свой цвет, но все же ты сделала его для меня...
  В кустах наверняка валялась лопата, которую я выкинул.
   Поэтому я, не задумываясь, полез в мокрые кусты. Ветви хлестали меня по лицу, плечам, рукам, оставляя красные следы на коже.
   Как я и думал, она оказалась в кустах, почерневшая и с небольшой ржавчиной по краям.
   Руки сами собой потянулись к ней, и я вновь почувствовал то мерзкое чувство. Мое сердце как будто оборвалось и бешено застучало в моей груди, разгоняя кровь по венам.
  Крепко сжав ее в руках, я вновь оказался под дубом.
   Железо врезалось в мокрую и слегка промерзшую землю. Решение, которого я боялся...
  Я продолжал копать. Пот смешивался с дождевой водой и впитывался мне в кожу или стекал маленькими струйками по лицу.
   Во рту стало солено, но я не обращал никакого внимания на это, я продолжал копать, поторапливая себя, уверяя себя тем, что когда будет все сделано, то никого там не окажется. А вечером ты придешь ко мне в гости, и мы посидим около камина в обнимку, а я расскажу тебе это глупый случай, и мы вместе посмеемся над моей тупостью.
   Когда я вырыл яму примерно по пояс, то мне показалось, что лопата слишком медленно капает, и что я не успею, поэтому отбросив ее в сторону, я продолжал работать руками. Ногти впивались в землю. Когда же мои руки нащупали пластиковый пакет, я на время остановился, и, вытирая с лица воду. Посмотрел на тебя.
   Ты лежала завернутая в прозрачный пакет. Былого румянца не было, да и откуда он у мертвого? Твоя прекрасная когда-то кожа стала страшной: синий оттенок, с желтыми пятнами, и вены, выпирающие на шее, руках, висках. Волосы были сбиты в пучок, и так неправдоподобно была повернута голова. Я протянул руку к тебе, чтобы лучше рассмотреть...
   Твои глаза были распахнуты, и с укором смотрели на меня, окончательно сводя с ума.
   Я не знаю зачем, но я вытащил тебя из импровизированной могилы, как же оказывается, я долго тебя не видел, и как я соскучился, и оказывается, что прошло всего три дня. За три дня я сошел с ума.
   Я прижал мертвое тело к своей груди. Ты оказалась такой холодной. Я сжимал в своей руке твою синею ладонь, грея ее своим прерывистым дыханием.
   Небрежно поправив грязную прядь твоих волос, я подхватил тебя на руки. Твои руки висели, как у тряпичной куклы, а так хотелось бы, чтобы ты обвила меня своей рукой за шею. Прошептала что-то нежное и рассмеялась мне на ушко, говоря, что я самый лучший. Так жаждал я этого, что на какое-то мгновение мне показалось, что это так и есть, что ты просто тихо дышишь. И сердце еще бьется в груди.
   Опять мираж, опять самообман, но такой сладкий.
   Я не замечал, что иду по оживленной улице с трупом на руке. Ты не была для меня просто телом. Ты была частью меня, частью моей жизни, и все кто смотрел мне в спину с ужасом и что-то говорили.
   Я знал, что скоро меня посадят за убийство, и я не смогу больше тебя увидеть, но я знал, что мне нужно делать.
   Прибавив шаг, я сильней сжал твое тело.
   -Какая же ты холодная,- прошептал я тебе, не чувствуя затхлого запаха, наполненного гнилью и вызывающего тошноту.
   Как я донес тебя до дома. Я чувствовал на себе взгляд охранника и шепот старушек, которые вызвали полицию. Но у меня было время, было еще пара минут побыть с тобой и сказать все, что я не успел сказать.
   Внося тебя в нашу квартиру, я усадил тебя в кресло, и, подойдя к окну, закрыл его, боясь, что ты простудишься. Но ты не можешь простудиться, ты же уже мертва. Но так приятна мысль, что я забочусь о тебе.
   Поставив тазик с теплой водой, я аккуратно смывал куски земли с твоих рук. Натирал тебе щеки, что бы твоя кожа приобрела нежный оттенок, но все было бесполезно, даже когда кожа стала чистой. Расчесав твои густые волосы, и бережно вытаскивая из локонов остатки листьев и грязи, я продолжал говорить тебе о своей любви.
   Косметику, нашедшую в твоих вещах, запрятанных ранее. Я накладывал тонким слоем. Ты стала преображаться.
   Как же ты любила это, при жизни, когда я учился накладывать тонким слоем тональный крем, и неумело красил твои глаза золотистыми тенями, бережно водил помадой по твоим губам. Наверное, если бы ты сейчас смогла сказать мне, то это было бы что-то на подобии: - У тебя прекрасно получилось.
   Как я жаждал это услышать, но ты продолжала молчать.
   Оставив тебя на время. Я зажег камин, потрескивание дров наполнило комнату тут же. Кошка свернулась у твоих ног, хотя очень долго принюхивалась и взирала на меня с укором.
   -Да, Мелиса. Она дома. Теперь все будет как прежде, вот увидишь,- говорил я своей второй любимице, смотря на них.
   Достав твое самое любимое платье, я аккуратно снимал с тебя грязную одежду и кидал ее возле своих ног. И вот ты теперь сидела полуголая в кресле. С вывернутой головой и едва заметным сломом на шее. Волосы спадали тебе на лицо. Я же старался не замечать этого.
   Теперь мы вместе и все будет, так же как и прежде.
   Надев платье, я опустился на колени перед тобой. И бережно беря твои холодные руки, поочередно целовал твои тонкие пальцы. Словно хотел их на какое-то мгновение согреть в своих объятиях.
  Мне было больно смотреть на тебя, потому что я вспоминал, постоянно возвращался к месту убийства. И вновь чувствовал в своих сильных руках твою хрупкую шею, и тот ужасный хруст и непонимание в твоих глазах.
   Ты бы знала, чего мне стоило это сделать, я не хотел, я же любил тебя, а ты меня предала. Но сейчас это не имеет никакого смысла. Теперь ты со мной. Ты рядом и мы будем вместе.
  Налив в бокалы дорогое вино, я поставил их на пол. Предварительно бросив в них пару таблеток, купленных сегодня утром в одной из аптек города.
  Посадив тебя на свои колени. Я продолжал прижимать к своей груди. И нежно шептать о своей любви, как непослушному ребенку.
   Жадно глотнув из бокала, я поднес его к твоим губам. Немного наклоняя голову. Вливая в горло вино, но оно стекало мимо, по твоим накрашенным и напудренным щекам. Оставляя красную дорожку, и окрашивая твою белую блузку в красный цвет.
  Повернув голову в бок. И прижался к твоим губам своими.
  Как же мне хотелось, что бы ты ответила на поцелуй, чтобы вновь приоткрыла рот, и мой язык скользнул в него, и лихорадочно начал изучать внутренность рта. Проводил по твоим зубам и небу, по губам, и наши языки вновь сплетались бы в поцелуе. Почему же ты не отвечала мне, даже в последние дни, ты избегала со мной близости и не хотела целовать. Я сразу тогда понял, что ты мне изменишь, но я не знал, к чему это все приведет.
   -Прости меня, милая,- прошептал я тебе, отстранившись от твоих губ. Вновь взял бокал в руки, пригубил его.
  Я знал, что через пару минут я буду мертв, так как снотворное и заранее выпитый яд, меня убьют, но я буду с тобой.
   Умру за тебя, и никогда не отпущу.
   Я слышал, как тяжелые шаги поднимались по лестнице, слышал. Как начали барабанить в дверь, требуя, что бы я впустил их, но уже не мог ничего сделать, я устало закрыл глаза. Воздуха не хватало. А все из-за таблеток. Они расширили мои сосуды, и теперь кровь стала такой вязкой. Что просто не могла циркулировать в моем организме. Я задыхался, теперь я понимал, что ты тогда испытывала в моих руках. Но я так и не понял, почему ты мне позволила это сделать...
   Уже жадно глотая последний раз глоток воздуха, я опустил руку с наполненным вином и ядом бокалом, и он упал, разбившись на мелкие осколки.
   Тогда возможно выломали в дверь, и в комнату ворвался патруль с оружием. Они нацелили пистолеты мне в мертвую грудь, но ничего не сделали, они просто не успели, разве что увидели: тело молодой красивой девушки, сидящее, на коленях мертвого темноволосого парня, кошку лежащую у ног пары и обгорелого котенка в золе камина, еще бушующего огня и завывания ветра за окном.
   Зато теперь я рядом с тобой, я отпускать не собираюсь, никогда... Нас разлучить смогла только смерть, и та не властна была над нами...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"