Евгений Кузьмин.

Серый,

типа,

РЫЦАРЬ.

Рассказ

"Говорят, чудес на свете нет,

И дождями смыт олений след.

Только знаю: он ко мне придет!

Если веришь - сказка оживет!"

"Лесной олень". Ю.Энтин.

Старик погрузнее навалился на плуг и легонько шлепнул прутом по тощему заду лошади. Она вздохнула и дернулась. Плуг вгрызся в мокрую землю и медленно потащился вслед за кобылкой, оставляя безобразную борозду после себя.

Небо серело с небывалой быстротой. Неровен час - быть дождю, с тревогой подумал старик. Земле что - земле влага никогда не помешает, черви такую даже больше любят, а вот лошадка долго не протянет. И без того хворая она; лекарь из города что-то смутно говорил про простуду и велел скотину не загонять, держать в тепле и чрезмерной влажности вокруг нее не допускать.

- Где же я тепла ей найду? - удивился старик словам лекаря.

- Это дело не мое, мое дело посоветовать. Ну, и лечить, ежели животное заболеет, - сказал лекарь, забрал последние стариковые медяки и ушел.

Дождь назревал вполне явно. Скоро мелкие, но пронзительные капли сорвутся с далеких туч и примутся одна за другой размывать пашню. Борозда не нравилась старику. Неровная. Старею, без эмоций подумал он, помру скоро... Лошадка неуверенно перебирала копытами и на ногах еле держалась. Жалко животину, грустно глядел на нее старик, сдохнет ведь, раньше меня сдохнет. Он смахнул с лица то ли слезу, то ли первую каплю дождя и принялся отлаживать плуг.

- Дед! Дед! - услышал он крик.

Старик поднял голову и увидел, что от леса бежит Николашка. Мальчонка почему-то размахивал руками, как будто пытался взлететь, а глазенки его блестели, как лужица на солнце.

- Ты где бегаешь, поросенок? - не очень грозно спросил у него дед. Вернулся и вернулся - слава богу, чего прошлое-то ругать?

- Дед, король собирает новое войско, может, и меня возьмут? - торопясь и притоптывая босой пяткой по земле, изрек отрок.

Старик нахмурился. Николашкиного отца Никиту забрали на войну посчитай, как пять лет уже назад, маленький внук еще ничего не понимал, что-то наврали ему, поэтому даже сегодня не мог взять в толк, что Никиту давно могли порубать поганые варвары или, что, наверное, хуже пленить темные колдуны. Старик не боялся, что заберут Николашку - слишком мал еще, было страшно другое - если Бореслав Третий набирает новое войско, хотя пять лет назад и без того перетрясли все деревни в поисках молодых и крепких парней, что стало со старым? Неужели дела Бореслава совсем плохи? Старик покосился на хижину.

- Мамке не говори, - сказал он Николашке. Внук хотел что-то возразить, но под взглядом деда покорно опустил голову, подхватил лошадь под узду и повел ее в хлев.

Старик постучал поленцем по плугу, чтобы налипшая на нем земля не присохла намертво, и натянул на орудие кусок заранее приготовленной мешковины.

Дождь медлил. Налетел порыв ветра, и туча в неуверенности замерла. Старик потянул носом. Ветер принес новый запах - какая-то особая чистота пополам с новой, неизвестной тревогой. Старик пристально осмотрелся. Холмы были пусты и безжизненны.

Хижина дохнула в лицо теплом и легким смрадом. Старик взял с печи тряпье и бросил его появившемуся из хлева Николашке:

- Лошади ноги оберни, потом, когда остынут, обернешь снова.

Внук порывался что-то сказать, но послушно схватил тряпки и вернулся к кобыле.

Старик поднял с пола чугунок и поставил его в разгоравшуюся печку.

Рада тихо простонала, и ее бледные губы дернулись.

Старик присел рядом с ней на лавку и приложил ладонь к ее лбу. Рада была горячей и иногда вздрагивала. Лекарь, который приходил осматривать лошадь, определил болезнь Рады просто:

- Это тоска. Скажу честно, Прокоп, от этого умирали.

В последнее время стало хуже. Старик Прокоп видел, что жизнь уходит из ее сильно отощавшего тела, но сделать ничего не мог. Николашка знал, что мамка болеет, и всякий раз старался подбодрить ее. Иногда это ему удавалось, Рада еле заметно улыбалась и виновато глядела на Прокопа, извиняясь за то, что так плоха. Вот и сейчас в горницу влетел Николашка и открыл было рот, чтобы о чем-то радостно сообщить, но Прокоп отвесил внуку хороший подзатыльник. Ясно же - собрался, маленький остолоп, брякнуть о новых планах Бореслава.

Николашка насупился и ушел в угол хижины. Прокоп скользнул взглядом по его драненьким штанишкам и почуял неладное. Сердито поманив его пальцем, он осмотрел их. Маленькая, блеклая веточка, прилипшая к штанам, привлекла внимание старика. Николашка понял, что сейчас его выпорют, и хотел улизнуть, но дед держал его крепко. Проком задумался, что сделать наперво - высечь неслуха или же еще раз (в который уже раз!) рассказать о том, почему нельзя лазить по лесу одному.

Но ничего этого он не сделал. Он отпустил внука и прислушался. До ушей Прокопа донесся новый, неизвестный звук. Словно коротко попискивает какая-нибудь птаха. Звук прилетал со стороны холмов. "Колдуны", - вихрем пронеслась мысль в голове. Прокоп, не глядя, вытянул руку и нащупал в углу острогу. С такой островиной один не страшен. Он вышел из хижины и стал ждать.

Человек, который спускался с Холма, не был похож на колдуна. Колдуны путешествовали по большей части на летающих над землей облачках, а если уж пешком, то непременно с посохом. В руке человека действительно что-то было, но не посох - маленькое, полностью скрытое в ладони. Не был человек и варваром. Эти нелюди бродят с саблями и копьями, у этого оружия не наблюдалось вовсе. Одет человек был в странный черный кафтан, который мутно отсвечивал в готовом вот-вот разверзнуться дождем небе, белоснежную рубаху, облегающую тело, и штаны, тоже черные. На ногах была не менее странная обувь, некогда блестящая, сейчас уже заметно испачканная в глине. Большего Прокоп не разглядел, да и не пытался - лишь следил за намерениями чужака.

Чужак спрятал в карман своего кафтана маленькую вещицу и зашагал прямо к старику. На его лице, до сих пор растерянном и недоуменном, появилось некое подобие выражения уверенности.

Приблизившись к Прокопу, который все сильнее сжимал свое копье, он, с еле заметным вздохом, оглядел хижину и самого старика, после чего спросил:

- Слышь, дедок, в натуре, шо за дела тут, типа, происходят?

Прокоп не ответил, потому что не понял из сказанного ровным счетом ничего, хоть и сообразил, что был задан вопрос.

- Синяк, ты что, блин, немой? - удивился незнакомец.

Прокоп дернул подбородком и сказал:

- Ступай своей дорогой, мил человек.

- Не, в натуре, ты скажи, где я, вообще, нахожусь-то? - как-то требовательно развел руками чужак.

- Это западная сторона земель Бореслава Третьего, - сухо отозвался Прокоп. Он уже понял, что человек заблудился. Сейчас старик решал, что правильнее - посоветовать идти назад, или, все-таки отослать в город. Назад ему нельзя - колдуны не любят чужаков, заколдуют, как пить дать, в город нельзя тем более - в городе чужаков не любят еще больше, колдовать, правда, не станут - отрубят голову и всего делов. Откуда же он взялся?

Похоже, что тот же вопрос занимал и самого чужака:

- Бореслав, это который король?.. Борька-Швед? Так он в Питере, чего ему в нашу дыру лезть... Третий... Третьяк что-ли? Так какой он на фиг король? Трещали ведь, что как раз - королева зоны... Ну, ё, залетел... Слышь, дед, а чо за город-то?

- Град Белый Луг.

С неба ливанул дождь. Прокоп подумал, что держать гостя на такой непогоде, который вроде бы зла не желает, не гоже, да и видно, что он совсем растерялся.

- Пойдем в избу, мил человек, неча под дождиком стоять и мокнуть.

Он пропустил гостя в хижину и закрыл за собой дверь. Тут же вкусно пахнуло кашей. Прокоп схватил кочергу и ловко вытянул чугунок из печи.

Из угла блестел глазами Николашка. Прокоп увидел, что мальчишка не боится незнакомца, скорее всего его распирает жгучее любопытство. Он молча кивнул внуку на чугунок, и тот принялся выкладывать кашу в деревянные плошки, не забывая поглядывать на незнакомца.

- Отведаешь с нами, чего бог послал? - спросил Прокоп.

- Аппетит пропал, - буркнул тот недовольно.

Прокоп пожал плечами и сел за стол. Не обращая внимания на неуверенно топчущегося на пороге незнакомца, он приступил к еде.

Незнакомец с легкой брезгливостью прошелся по хижине и посмотрел на Раду.

- Дед, ты ее в топ-модели, что ли готовишь? Худая девка самое то для подиума, - улыбнулся он, показав Прокопу два ряда ослепительно белых зубов.

Гость огляделся еще раз, что-то пробормотал и, вынув из кармана маленькую вещицу, принялся тыкать в нее пальцем, выбивая писк, слышанный Прокопом раньше, после чего поднес ее к уху.

Прокоп воспользовался тем, что незнакомец уставился в пол, и оглядел его.

Кафтан был из кожи. Это было странно. Такой материал он видел только у рыцарей, когда те изредка проезжали мимо и отбирали все, что можно было. Этот же - точно не рыцарь - эти вояки всегда в доспехах, по крайне мере без них Прокоп ни одного не видел.

Только в хижине старик понял, что гость не просто высокого роста - огромный. Старик, считавшийся раньше, в молодости, каланчой, едва дотягивал ему до широкого плеча. Мускулистые руки, мощный торс, могучий загривок... Поначалу бородатый и волосатый Прокоп подумал, что он лыс, но, приглядевшись, заметил, что волосы все-таки имеются, очень короткие и светлые. "Богатырь", - почему-то подумал Прокоп. Он попытался навскидку определить, сколько лет незнакомцу. Получалось что-то около тридцати. Чтобы все-таки выяснить, Прокоп спросил:

- Кто ты, мил человек? Рыцарь?

- Какой я те рыцарь, батя? - он с ожесточением отправил свою маленькую пищалку обратно в карман. - С чего ты взял?

- Цеп на тебе золотой. Металл благородный, таким и должен быть его владелец, - сказал Прокоп, имея ввиду золотую цепочку на шее гостя и перстень на левом безымянном пальце.

Незнакомец покраснел. Цепочка была не такой уж благородной, всего лишь пятьсот восемьдесят пятой пробы, а о перстне не стоило и думать, но старику об этом сообщать не хотелось.

- Цепь как цепь. Серый меня все зовут, - сказал незнакомец, - понимаешь, дед, значит, на сходку я еду... Важный сходняк, много вопросов должны были решить... Еду я, короче, все как всегда, улицы, пробки, менты, пешеходы прямо под колеса бросаются.... И вдруг - бац! Уже еду по какому-то полю. Все вокруг нахрен исчезло, даже дорога. Мобила, - он похлопал ладонью по карману, - дозвониться ни до кого не может, "джип" завяз в грязище, веревки вытащить нет. Ну, вылез я из тачки, ключи забрал, потопал пешкодралом. За холмом вот твой дом увидал...

Прокоп многого не понял из бессвязной речи Серого, уяснил лишь одно - незнакомец просто-напросто появился в их краях, исчезнув из своих. Это было интересно. Прокоп много слышал, что люди исчезали просто так, без всякого повода. Исчезали вместе с лошадьми и обозами, и больше их никто никогда не встречал. Считалось, что все это - проделки либо колдунов, которые любили устраивать повсюду свои страшные ловушки, либо лешего из леса. Но о том, что люди появлялись...

- Где хоть я нахожусь? - тихо спросил Серый. - Говоришь ты, вроде, по-нашему, а места и людей называешь... Как будто все вокруг до нашей эры...

Рада тихо застонала. Прокоп сел рядом и забормотал успокаивающе.

- Что с ней? - Серый тоже смотрел на нее.

- Не знаем. Мамка давно хворает, говорят от тоски, - ответил Николашка, выглядывающий из-за печи.

- От тоски.., - хмыкнул Серый.

Он вгляделся в лицо Рады повнимательнее и почесал за ухом.

- Ты чем ее кормишь, дед? - процедил он сквозь зубы.

Прокоп поднял на него тяжелый взгляд и не ответил.

- Понятно. Слышь, малой, тебя как звать?

- Николашка, - с вызовом ответил мальчик.

- Колян, значит. Сумку или пакет какой тащи, мы с тобой сейчас к тачке сгоняем, там пожрать есть и еще кой-чего.

Николашка не двигаясь, смотрел на деда. Проком еле заметно кивнул. Он почувствовал исходящее от Серого дружелюбие. Николашка скрылся куда-то и вскоре появился, держа в руке пыльный мешок.

- Сойдет, - одобрил Серый, - мы сейчас, дед, не боись. Поможем твоей бабе.

Неразумно отпускать внучонка с чужим, подумал Прокоп. Но ничего не сказал, когда за ними скрипнула ссохшаяся дверь. В Сером чувствовалась сила. Он не мог назвать ее, просто чувствовал. Серый отбился от своих, ему сейчас тяжело, он готов что-то делать, нагружать себя работой, лишь бы не думать о навалившемся. Да и дождь, почему-то, уже кончился. Можно бы еще попахать.

Прокоп сидел на лавке рядом с Радой, смотрел не ее бледное лицо и думал. Обо всем, что было.

Было многое. Вначале была Беда. Беда унесла всю жизнь с земли, погибли люди, животные, насекомые и растения. Тысячи лет ничего не менялось в пустынном и безжизненном ландшафте планеты. А потом появились люди. Просто так, ниоткуда, как этот Серый, что и заинтересовало Прокопа. Так вот, появились. Просто люди, с механизмами, с властью и даже с церковью. А еще - племя безжалостных варваров на драконах, со стрелами и мечами. А еще колдуны со своими облачками и молниями из рук. Места на планете было много, поначалу цивилизации даже и не догадывались о близких соседях. Расселялись, обустраивались... Прошло сто лет. К тому времени места стало не хватать, и началась жуткая война. Погибло много...Решив уничтожить племя людей, которые войну и начали, варвары и колдуны объединились и напали на город людей. Удара не выдержали. Люди ушли на Север, где стояла вечная мерзлота. Ушли, оставив после себя множество маленьких крестьянских поселений, обреченных на вымирание. Некоторые поселения, правда, слились в большие города, где находились свои правители, князья и короли. Раса людей медленно деградировала... Прокоп был сыном потомственного крестьянина, и хижина их была некогда самым шикарным домом в округе. Да и домов вокруг было больше. Постепенно соседи умерли, дом обветшал... И непомерные налоги, и постоянные налеты сборщиков податей, кем мнил себя даже самый захудалый рыцарь или монах, готовились доконать и его. А после того, как сына Прокопа Никиту угнали на войну, стало совсем худо.

- Дед! Дед! - услышал он крик Николашки.

Прокоп вышел из хижины. Николашка бежал вприпрыжку, сжимая в руках странные цветастые сумки, наполненные чем-то доверху. Отстав от мальчишки, с холма спускался Серый, согнувшийся под тяжестью мешка. Он подошел к Прокопу и опустил ношу на землю. Сняв свой кафтан, он скептически осмотрел его. Пыли от мешка было много. Кое-как отряхнув кафтан, Серый сказал деду:

- Ты бы знал сколько этот пиджак стоит... Два твоих участка можно купить...

Он натянул пиджак и извлек из его кармана тоненькую палочку, сунул в рот и щелкнул чем-то блестящим. Взметнулся огонек. Прокоп отпрянул. Без страха, но рука уже нащупывала островину.

- Ты чего, дед? Зажигалки никогда не видел? - усмехнулся Серый.

- Уж не колдун ли ты?

- Ну, ты, батя, даешь! То рыцарь, то колдун! Я - бизнесмен. А если глубже копать - законник. Курить хочешь?

Серый затягивался через свою палочку и выпускал струйки сизого дыма изо рта. Прокоп кашлянул и покачал головой. Он вспомнил, что когда-то очень давно также курил табак его престарелый дед.

- Хорошая погодка будет сегодня вечером, - заметил Серый, и Прокоп согласился с ним - солнце давно уже готово было выглянуть из меланхолично уплывающей тучки.

- У тебя нет ничего такого, чтобы тачку мою вытянуть?

- Тачку? - Прокоп подумал. - Лошадь есть, но старенькая она уже... Плуг вон еле тащит.

Серый посмотрел на плуг и протянул "н-да-а..."

- Что ж, - сказал он, топча ногой дымящуюся палочку, - пойдем лечить твою девчонку. Славный у тебя парень, Колян-то, смышленый. Тощий, правда...

- А тебя, видно, бог силой не обидел, - осторожно сказал Прокоп.

- Это точно, - кивнул без самодовольства Серый, - а ведь бегал таким же хилым, как внук твой...

В горнице вокруг сумок - "пакетов", как называл их Серый, вился Николашка, которому, похоже, до смерти хотелось взглянуть на их содержимое.

- Так, - деловым тоном распорядился Серый, - Колян, вываливай эту байду из этой чугунной хреновины и набирай в нее воды. Потом - в печь, жди, когда закипит. Дед, буди свою спящую красавицу.

Сам Серый принялся вынимать из мешка и пакетов разные хрустящие свертки и множество вещей совсем незнакомых Прокопу.

- Домой вез, холодильник совсем пустой, да вот, видно, застрял тут, типа, по ходу, надолго, ничего, еще закуплю... если выберусь, - бормотал Серый Прокопу совсем непонятное.

Он подбросил на ладони большую бутыль из темного стекла. Почти такие же Прокоп видел в городе.

- Грузинский коньяк. Чисто пятизвездочный, - подмигнул ему Серый. - От запаха одного покойник танцевать начнет.

Он присел на корточки рядом с Прокопом и посмотрел на Раду. Она уже открыла глаза и взирала на гостя со смесью настороженности и любопытства.

- С хорошим утром, красивая, - добро улыбнулся Серый, и лицо его смягчилось окончательно.

- Вы... вы лекарь? - слабым, но по-прежнему звонким голосом спросила она.

- Я - знахарь, - хохотнул Серый и плеснул на дно белого стакана из бутылки, - давай-ка, милая, глотни.

Прокоп невольно отвел руку Серого, который поднес стакан к губам Рады. Серый понимающе глянул на старика и отхлебнул прямо из горла бутылки. Зажмурился и прищелкнул языком.

- Хочешь попробовать, а, дед? - он протянул бутылку Прокопу. - Пей, тебе, если немного, можно.

Прокоп кивнул на Раду. Серый аккуратно влил ей сквозь сухие губы в рот коньяк и поддержал голову, чтобы Рада, удержавшаяся от кашля, проглотила огненную жидкость.

- Вот и замечательно, - подвел итог Серый, когда щеки Рады немного раскраснелись, а лицо улыбнулось. - Лежи, пока, отдыхай, а мы - по хозяйству.

- Вода кипит, - тут же подсказал Николашка.

- Это замечательно, - задумчиво повторил Серый. Он встрепенулся и, разорвав что-то, высыпал в воду нечто сыпучее. Потом посмотрел на сверкающую бляшку у себя на запястье и сказал:

- Десять минут.

- Сковородка есть? - спросил он, напряженно наблюдающего за ним Прокопа.

Старик подумал и, покопавшись под печью, показал ему большой противень.

- О! - одобрительно сказал Серый. Он вылил на противень подсолнечное масло и выложил на него мясные кругляши.

По хижине начал понемногу распространяться какой-то новый и дразнящий аромат, а когда масло вкусно затрещало на противне, Прокоп неожиданно для себя облизнул пересохшие губы.

- Что это, батюшка? - спросила Рада. Она смотрела в печь и на суетящегося вокруг стола Серого, который что-то расставлял, чем-то стучал, что-то выкладывал - хозяйничал...

Проком пожал плечами. Что он мог ответить? "Колдун", - подумал он про Серого. В самом деле, все происходящее было похоже на доброе и необычное волшебство. В руках Серого неприглядные кусочки мяса и теста, превращались в незнакомые, но заранее привлекательные кушанья. Старик посмотрел на Николашку. Мальчишка носился за Серым, совершенно обалдевший и автоматически выполнял все его мелкие поручения. Он был очарован гостем. "Волшебник", - поправился Прокоп.

Наконец, Серый сказал шутливо:

- Кушать подано, садимся, жрем, пожалуйста.

И первый уселся во главе стола, уже придвинутого к лавке, где с трудом села Рада. Он принялся с аппетитом поглощать еду, жмурясь и обжигаясь, поглядывая на остальных, которые не решались взять в руки эти странные белые ложки и вилки, потому что было это все очень необычно...

Серый плеснул коньяка в стаканчики.

- Давай, батя, употребим, чтобы все было, типа, круто... Э, нет, красивая, тебе пока достаточно...

Последние слова относились к Раде, которая невольно протянула руку к стаканчику.

- Потом, после еды, - пояснил Серый, - давай-ка, налегай, все вкусно, получилось хорошо. Да ешьте вы, черти полосатые, не укусит вас здесь ничего.

Рада подцепила вилкой пельмень, но Прокоп опередил ее. Мужественно прожевав горячий, но на удивление вкусный пельмень, он потянулся за вторым. Его примеру последовали внук и невестка.

- Правда вкусно? - приговаривал Серый. - Ты майонезиком пельменину намажь, вкуснее будет... Нет, Колян, это не майонез, это кетчуп... Да не ешь ты его просто так... Им, вот смотри как я, нужно вот так, а потом - в рот... Это котлеты, давайте налегайте, не то я тут пожру все... Ну что, дед, значит, за здравие... А ты думал! Такого, надо полагать, и Бореслав ваш не пробовал... Чего тебе? Нельзя тебе, ты еще маленький. Лимонаду лучше глотни. Что? Пузыри в нос? Так это хорошо. Лимонад, говорю, называется. Кока-кола. Да я разве знаю почему. Коку знаю, а колу - нет. Название как название. Это колбаса, Радочка, кушай, это в твоем состоянии полезно. Почему - лекарь? Да нет, просто есть у нас такое поверье - хорошее здоровье приходит после хорошей еды. Это банан, Колян. Нет, погоди, его очистить сначала нужно...

Скоро Прокоп почувствовал, что глаза его слипаются, а голова становится приятно-тяжелой.

- Это верно, - заметил Серый, - покемарить не мешает.

Он растянулся во весь рост на лавке и тут же уснул. Николашка уже давно спал с недоеденным бананов в руке, Рада закрывала глаза, и Прокоп, прислонившись спиной к бревнам, блаженно расслабился впервые за много дней, ощущая во всем теле приятную послеобеденную усталость.

Проснулся оттого, что по хижине кто-то осторожно скрипел половицами и тихонько звякал плошками. Прокоп открыл глаза и увидел Раду, легко ступающую и прибирающую со стола. Худоба ее уже не казалась болезненной - лицо обрело обычную румяность, глаза уже не блестели лихорадочно... Она улыбнулась Прокопу и махнула ему на улицу.

- Уже убежали. За тачкой, - сказала она.

Что-то произошло в хижине. Что-то неуловимо изменилось. И дело было вовсе не в белых ложках и стаканах, которые Рада складывала в корыто с водой. Не был повинен в изменении и тонкий неизвестный запашок, исходивший от кафтана-пиджака, что валялся на лавке. Причину Прокоп назвать не мог, но хижина словно бы засветилась изнутри, и это свечение вдохнуло в Раду новые силы, наполнило самого Прокопа непонятной уверенностью и вообще, вместо уныния появилось доселе неизвестное чувство.

До ушей донесся какой-то гул. Прокоп быстро выскочил из хижины.

Нет, это были не колдуны и не драконы... И поэтому Прокоп взволновался. Колдуны и летающие чудища были привычными и своими, знакомыми, одним словом, своими. Пусть неприятными, но своими. Это было непонятно чьим.

Вокруг холма с тихим, но мощным урчанием носилось, подпрыгивая на кочках и совершая резкие повороты, из-за которых в разные стороны разлетались кусочки травы и земли, очень странное существо. На живое оно не было похоже из-за слишком ровных и плавных линий на своем теле, но почему тогда неживое так быстро бегает? Колеса Прокоп уже видел в Белом Луге, но они были выполнены грубо, топорно, как он понял это только что, увидев изящные и черные этого существа. Они крутились с потрясающей скоростью и гнали грузное, но очень красивое тело существа вокруг холма. Черное, блестящее, оно не было похоже ни на что. Нос существа оказался решетчатым, из толстых труб, а из глаз, несмотря на то, что вечер еще не наступил, бил яркий и заметный свет.

Из утробы донесся радостный крик Николашки. Проком оторопел, но существо быстро подкатило к нему, его бока превратились в две двери, появился внук, за ним и Серый. Таким счастливым Прокоп внука никогда не видел. Серый был раздет по пояс, и старик убедился, что все-таки он - богатырь, только у них, и то у очень избранных, были такие рельефные мышцы и сильно загорелое тело.

- Дед, Серый очень сильный, он один вытащил свой "Черроки", просто веревкой обвязал и вытащил, - щебетал Николашка, носясь вокруг загадочного стального коня "Черроки".

Серый, поигрывая мускулами, сидел на голове коня и курил свою палочку.

- Теперь до города вмиг домчу, - сказал он, - дорогу покажешь, а, дед?

- Нельзя тебе в город, - ответил Прокоп.

- Это почему? - удивился Серый.

- Ты чужак для них, а чужаков там не любят.

- Не понял... Но ведь должны же быть в твоем Белом Луге какие-нибудь ученые, мне ведь домой надо.

- Нет там таких ученых. Колдовать там не умеют.

- Ну хорошо, - мотнул головой Серый, - один хрен... Где ваши колдуны?

- Тебе туда тоже нельзя...

- Ну, не, в натуре, дед, ты чего? Темнишь что-то. То "надобно", то "нельзя"... Определиться бы надобно, - сказал Серый, начиная сердиться.

- Скоро придет Зураб, - сказал вместо Прокопа Николашка, - он самый добрый из колдунов. Ты поговори с ним, он, может, и поможет.

- Зораб.., - почесал в затылке Серый, - и долго мне ждать этого колдуна?

- Не знаю.., - теперь настала пора чесать за ухом Прокопу, - две недельки, думаю, придется, все же, подождать...

- Две недельки.., - вздохнул Серый, - как я рискую...

Он соскочил с "Черроки" и остановил свой взгляд на пашне.

- Чего не плужишь?

- Лошадь изнемогла...

- Лошадь...

...Прошло два дня. За это время пашня была вспахана так, словно целый табун хорошо вышколенных лошадей работал на ней не покладая копыт. В сущности, сказал Серый, когда они с Прокопом, взмокнув, встречали вечер, а неподалеку остывал джип, так оно и было. Прокоп же все не уставал удивляться, как маленький, по сравнению с тройкой лошадей, автомобиль, легко волочил огромный плуг, который они одолжили у соседа - Федула, зажиточного крестьянина, который, в свою очередь, раздобыл этот плуг на где-то стороне, но его не пользовал - все еще не хватало лошадей. Джип, отволочив свое на пашне Прокопа, занялся вспашкой у Федула, в счет аренды плуга и последующего помалкивания. Бензина, как говорил Серый, хватало, хотя Прокоп не понимал, как этой вонючей гадости может хватать для питания "Черроки". Но хватало. Хватало и еды, которой гость привез так много, что месяц можно было бы только есть, а при известной экономии хватило бы и на три месяца. Сегодня они ездили за травой для лошади, накосили, устали невероятно, и Прокоп сказал, что завтра истопит баньку.

- Банька - это супер, - удовлетворенно кивнул Серый.

Он казался совершенно бронзовым в закате. От него веяло незримой мощью и дикой веселостью, когда он принимался за дело. Сейчас Проком уловил легкую грусть.

- У тебя что-то на душе? - поинтересовался он.

Серый скользнул по нему взглядом и молча кивнул.

Так они молчали несколько минут.

- Знаешь, - сказал он вдруг, - хорошо у вас. Спокойно, работай себе, ни о чем не беспокойся...

- У вас не так?

- Не так, - мрачно проговорил Серый, - еще как не так. Все готовы друг другу глотки перегрызть... Хотя, там - дом...

Проком задумчиво пожевал губами. Потом он сказал:

- По-моему, ты потерялся...

Серый понял его и кивнул.

Из леса раздался рык. Прокоп вскочил и подхватил свою острогу. Серый рысью скользнул к джипу и появился из него, держа в руках какой-то, поблескивающий темным блеском, предмет.

- Что это? - прошептал Серый.

- Оно, - ответил Прокоп, вглядываясь в далекую кромку леса. Нет, сегодня не вылезет.

- Оно? - не понял Серый. Он опустил свое оружие и тоже смотрел вдаль.

- Никто его не видел, - сказал Прокоп, прислонив острогу к стене, - но иногда оно выползает из своего логова и пожирает все вокруг. Многие думают, что это - очень старый дракон, другие, что - чудовище, выведенное колдунами. Поэтому мы и не приближаемся к лесу.

- Ишь ты, - присвистнул Серый. - Бывает же гадость не свете.

Из хижины выглянула Рада. Она смущенно улыбнулась, наткнувшись на прямой взгляд Серого, и сказала:

- Ужин стынет...

Утром Прокопа разбудил топот лошадиных копыт и звон кольчуг. Он вышел из хижины и увидел благородного Владигора и двух его рыцарей-оруженосцев - Всеволода и Яромира. Всеволод тыкал мечом в дверь джипа, где спал Серый, а сам Владигор стучал копьем по крыше хижины.

- Прокоп! - увидел старика Владигор. - Время платить оброк...

- Нечем платить, благородный рыцарь.

- Не ври мне старик, отсюда вижу лошадь в хлеву. Ее и отдашь.

- Помилуйте, - кинулся Прокоп к Яромиру, выводящему кобылку, - единственная кормилица...

- Уйди, старик, - оттолкнул его Яромир. Прокоп упал на землю и увидел, как из хижины появились Николашка и Рада.

- Смотри-ка, - плотоядно усмехнулся Владигор, глядя на Раду масляными глазами, - выздоровела. А ведь можно и ее забрать. Вместо лошади.

Рада ловко увернулась от его руки, но Яромир подтолкнул ее к лошади, отбрасывая в сторону Николашку, повисшего у него на ноге.

- Что за на хер?! - донесся из джипа голов Серого, и Всеволод отскочил в сторону. Серый выбрался из автомобиля и, протерев глаза, сунул в рот сигарету. Прикурив, он посмотрел на рыцарей. С его уст слетел смешок.

- Цирк приехал? Терпеть не могу клоунов, - сказал он и посмотрел на Всеволода, который минуту назад тыкал острым концом меча в блестящий бок джипа.

Увидев царапины Серый побагровел.

- Ну ты, мужик, попал, в натуре! Это же такие бабки, мужик, ты вовек не расплатишься, понял, ты, чмо консервное?! Все, мля, рухнул твой семейный бюджет, щас квартиру поедем смотреть!..

Говоря так, он горой надвигался на Всеволода и махал у него перед лицом пальцами. Всеволод, не ожидав такого напора, отступал, загораживаясь мечом, Серый небрежно отталкивал грозное оружие и порывался заехать кулаком по лицу рыцаря. Тут он заметил Прокопа на земле и Раду с Николашкой.

- Что за дела? О чем базар, чувак? - обратился он к Владигору, распознав в нем главного.

- Я - благородный рыцарь Владигор, вольный воин армии Бореслава Третьего и страж окраин Белого Луга, прибыл требовать положенный оброк с крестьянина Прокопа.., - не теряя достоинства сказал рыцарь.

- Понятно, оборвал его Серый и повернулся к Прокопу, - какой размер этого самого оброка?

- Половина, - вздохнул Прокоп, поднимаясь с земли.

- Половина? - искренне ужаснулся Серый. - Ну не, братва, это ж конкретный беспредел! Где вы видели такие налоги? Да будь ты хоть, я не знаю, хоть трижды смотрящим по всему миру, или главным отморозком планеты, у тебя совесть не позволит такие налоги устанавливать! Ну и.., - он оглянулся на джип, - учитывая, что теперь именно вы мне должны, этот оброк старик освобождается от налогов лет, скажем, на пять.

- Как на пять? - тоже ужаснулся Владигор.

- Вот так! - веско сказал Серый. - Если я скажу тебе, сколько стоит заново покрасить мою тачку и вмятины исправить, тебе херово станет! И радуйся, что не заставляю тебя горбатиться на меня месяцев эн-надцать.

- Не пристало благородному рыцарю работать, - сказал Владигор, еще не приходя в себя.

- Че-во? - прищурился Серый. - А кто ты такой, чтобы не работать? Законник? Или политик?

- Я - благородный рыцарь. А вот кто ты? - встрепенулся Владигор, - осознав, видимо, что этот полуголый здоровяк не опасен.

- Я? Я тоже, пожалуй, рыцарь, в натуре... Рыцарь в законе, блин.

- Ты? - усмехнулся Владигор, и его оруженосцы с готовностью загоготали. - Если ты рыцарь, где твой герб?

- Герб? - не понял Серый. Так вывел я наколки-то, мешают здорово... Или тебя паспорт интересует?

- Взять его, - приказал Владигор.

Яромир и Всеволод приблизились к Серому. Он стоял, не двигаясь. Когда меч Всеволода дотронулся до его плеча, Серый резко ушел в сторону и, крутанувшись на месте, выбросил правую ногу вверх, ударяя пяткой Всеволода. Голова оруженосца мотнулась, и он, как подкошенный, тяжело свалился у ног лошади Владигора. Серый увидел, что Яромир потянулся к небольшому арбалету на седле лошади, и нырнул в джип. Маленькая стрела вонзилась в бок автомобиля и затрепетала.

- Абздец тебе, сука, - донеслось из джипа глухое рычание, и раздался оглушительный хлопок.

Прокоп вздрогнул. Эхо унеслось к лесу и оттуда в ответ взвыло Оно. Все на секунду оцепенели от ужаса. Потом Яромир, охнув от боли, стал медленно оседать на землю, почти по-детски всхлипывая, прижав ладонь к руке; в ладони зияла безобразная дыра и из нее сочилась темная кровь, обагряя кожаную перчатку неприятной краснотой.

Из-за джипа появился Серый. Он направил свое давешнее оружие на Владимира, который намеревался было выхватить арбалет и сказал:

- Не стоит этого делать. Я ведь и в башку могу пальнуть.

Владигор, не двигаясь, смотрел на маленькое оружие.

- Слезай с коня, - приказал Серый.

Владигор не пошевелился. Серый многозначительно повел рукой, и рыцарь грузно спрыгнул на землю.

- Пойдем, потолкуем, - Серый кивнул за хижину.

Когда они удалились, прокоп пришел в себя. Всеволод лежал без движения, Яромир ползал по земле, оставляя на ней кровь и стонал. Прокоп глянул на Раду, которая испуганно прижимала к себе дрожащего Николашку, она поняла и скрылась в хижине. До ушей донесся шлепок, и что-то со звоном повалилось на землю. "Вставай", - сказал голос Серого.

Появилась Рада и протянула прокопу белую тряпку. Он подошел к Яромиру и, присев рядом, сунул ему повязку. Тот тупо уставился на нее и, сообразив, перемотал ладонь. Потом он принялся озираться в поисках Владигора.

Он появился в сопровождении Серого. Серый что-то весело насвистывал, а рыцарь выглядел каким-то помятым и понурым. Он сухо приказал Яромиру привести в чувство Всеволода, рыцари погрузились на лошадей и молча удалились.

Серый похлопал Прокопа по плечу и присел перед джипом, вполголоса ругая Всеволода и ощупывая вмятины.

- Он вернется, - сказал Прокоп, - и приведет с собой целую дружину.

- Кто? - оторвался от машины Серый. - Владигор-то? Не-е, этот больше не вернется.

- Он обманул тебя. Он может это, хоть и благородный.

- Это вряд ли, Саид, - непонятно хохотнул Серый, - уж поверь мне.

- Ты его не знаешь, - не мог согласиться Прокоп.

- Знаю, - Серый выпрямился и потянулся, - таких как он - знаю. И хреново ему будет, если он чего не понял, потому что он меня как раз не знает. Жаль, конечно, тачку, зато теперь он вас не побеспокоит, еще другим скажет, чтобы сюда не совались. Хотя нет, какой-нибудь особо недоверчивый обязательно появится. Ну, ничего, патронов много, продырявим ему ногу, тогда, верняк, будет тихо.

Он оглянулся на Раду и улыбнулся.

- Хозяйка, что у нас на завтрак? Эти рыцарские дела так утомляют...

Вновь потянулись дни. При всей сдержанности своего характера, Прокоп не мог нарадоваться тому, что хижина ожила и преобразилась. Многие вещи возродились и обрели новое назначение. Половицы больше не скрипели, хлев не разваливался, корыто не подтекало... Как-то раз Серый признался, что всегда не любил городскую суету, в которой вырос, и втайне мечтал обзавестись домиком в деревне, чтобы одному заботиться о хозяйстве, доить корову по утрам, возиться с курятником, остригать, тогда нужно, овцу...

Однажды он возил Раду кататься по полям, а Прокоп занимался починкой плуга, который теперь хоть и не требовался, мог в будущем пригодиться; что-то екнуло в сердце старика, когда донесся рев, а вскоре появился и джип, несущийся из леса с какой-то нехорошей поспешностью. Из него гремел "музон", как называл Серый песни, которые умел петь джип, подыгрывая себе на самых разных и по большей части неизвестных инструментах. "Музон" был тяжелым, бухало так, что дрожала земля, а ровный голос пел:

Вернись лесной олень,

По моему хотению!

Умчи меня, олень,

В свою страну оленью,

Где сосны рвутся в небо,

Где быль живет и небыль...

Умчи меня туда, лесной олень!

Джип затормозил у хижины, и несколько секунд музыка нелепо резала уши. Потом из автомобиля выскочил Серый, который затравленно оглянулся и кинулся к куче дров, приготовленных Прокопом назавтра. Но Серый взялся за дело с таким остервенением, что старик понял - завтра придется заняться другим. Рада тихонько присела рядом с Прокопом и рассказала, что случилось.

Гонять по холмам Серому уже давно надоело - никакой скорости, какие скорости на колдобинах? И он предложил доехать до леса. Рада возразила, напомнив Серому о том, что скрывается в чаще. Но Серый совершенно потерял голову от близости молодой и красивой женщины. Он на всех парах погнал к лесу, пока чуть не сшиб мчащегося навстречу рыцарского коня. Конь стремглав летел прочь от леса не разбирая дороги. Скоро он скрылся из виду, а Серого разобрало дикое любопытство, и никакие уговоры Рады вернуться не действовали.

Скоро показалась дорога, что проходила рядом с лесом. Она давно заросла травой, видно было, что никто ею и не думает пользоваться. Среди деревьев Рада разглядела что-то блестящее. Они вышли из джипа и направились туда. В руке Серого прыгал пистолет, "на всякий пожарный", как он говорил. Что-то блестящее оказалось Всеволодом. Рыцарь был мертв, на лице его застыло выражение животного ужаса и было похоже, что от него он и умер. Неподалеку валялись тюки, которые, видимо, свалились с коня. Без зазрения совести Серый изучил их содержимое. В них оказалось много денег и различной утвари. А еще Серый нашел тюк с доспехами. Сказав, что Всеволоду меч и все остальное вряд ли потребуется в дальнейшем, он попросил у тела прощения за то, что не может похоронить его вместе с верным оружием, Серый перетаскал все в машину. Потом, используя короткую лопатку, которая отыскалась в джипе, он принялся копать рыцарю могилу. Вдруг раздался рык. Серый бросил лопату и, выхватив пистолет, кинулся в чащу. Рада в ужасе хотела было бежать обратно к джипу, но осталась (в этом месте ее рассказ был особенно невнятен). Вскоре до ее слуха донеслись выстрелы и отборный мат Серого, перекрывающийся раскатами рева. Рев прекратился, а из темноты возник Серый, который громадными прыжками несся к Раде. Он схватил ее за руку, и она сама уже не помнит, как оказалась в автомобиле.

Прокоп поднялся и подошел к Серому, который курил, присев на корточки.

- Серый, позвал он его. Он выпрямился и проком ударил по лицу. Серый отступил на шаг, сокрушенно опустив голову.

- Извини, отец, ей-богу, извини... Не подумал... Больше не повториться.

- В натуре, - передразнил его Прокоп уже дружелюбно. Он набрал наколотых дров в руки. - Давай-ка их побросает, не то дождик помочит их ночью.

- Дождя не будет, - раздался рядом чей-то тихий голос.

Проком бросил поленья на землю и, не оборачиваясь, произнес:

- Зораб.

Серый обернулся:

- Колдун?

- К вашим услугам, - поклонился Зораб. Он разогнал рукой свое белое облачко, на котором стоял и с интересом уставился на Серого.

- Значит, вы и есть тот самый Серый Рыцарь? Очень приятно, молодой человек, - он еще раз поклонился.

- Что значит - "тот самый"? - не понял Серый.

- Да то и значит, - улыбнулся колдун, - все мы "те самые" до поры, до времени. Ваше имя уже прочно обосновалось в еще ненаписанных летописях и легендах.

- Имя? Какое имя, экстрасенс ты хренов, мне домой надо, - вскипел Серый.

Зораб спокойно глядел на него и молчал. Прокоп понял, что он дает Серому осознать, что домой вовсе и не надо.

Серый поднял полено и принялся заполнять поленницу. От его тела веяло мощным напряжением, Прокоп даже испытал тревогу, подумав, что Серый взорвется невзначай.

- Колдун, - сказал он наконец.

Зораб с готовностью прервал свой осмотр джипа.

- Мне нужно домой, - сказал Серый.

- Уничтожишь чудовище из леса.

- Че-во? - опешил Серый. - Ты чо, астролог недорезанный, совсем рехнулся? Я же видел эту образину. Здесь и взвод солдат не поможет.

- Ошибаешься, - мягко сказал Зораб. Голос его стал еще тише, но звучал будто бы в голове. Прокоп поежился, сбрасывая неприятное ощущение. Серый же будто оцепенел.

- Вспомни, Сергей Полуянов, - звенел голос Зораба, - вспомни, что ты видел в чаще. Ты ведь бросился туда потому, что понял, что это за рев. Ты понял, что рев - искусственный, сделанный людьми. Люди, которые создали этого динозавра, создали муляж, чтобы отпугивать непрошенных гостей от чего-то секретного. И я, Зораб, говорю, что ты должен уничтожить то, что скрывается в лесу. По нашим данным там находятся лаборатории по изготовлению ядерных зарядов. Их организовали люди, которые ведут войну с нами и с варварами. Но они нарушили правила территорий. После Беды стратосфера претерпела значительные изменения и шутки с ядерной энергией могут плачевно отразиться на судьбе всей планеты. Нужно вести войну честно и не в ущерб всему живому. Ты - выходец из прошлого, во многом опережаешь развитие крестьян, рыцарей и даже королей, но находишься на одной ступени с теми, с кем воюем мы. Поэтому только ты сможешь уничтожить это ядерное гнездо. К сожалению, только ты один. Местные рыцари попросту испугаются, как это случилось с Всеволодом, варвары хоть и отважны, не приучены сражаться в лесу, да и не договориться с ними, мы, колдуны, тоже не помощники - радиация уже превышает допустимый для нас предел, а наши чувства не могут выносить ее даже короткое время, а законы магии этого мира не позволяют использовать наши возможности рядом с ней.

- Можно поджечь лес, - сказал Серый деревянным голосом.

- Можно, - согласился Зораб, - но где гарантия, что они не активизируют что-нибудь, после чего последует взрыв? Нет, самый оптимальный вариант - убрать людей и залить все, что там - свинцом, это мы обеспечим.

- И - домой?

- Захочешь - домой, - заверил Зораб.

- Хорошо. Кстати, - Серый встряхнулся, - раз уж ты такой прогрессивный, нет ли у тебя бензинчика? У меня, - он кивнул на джип, - почти закончился.

- Найдется и такое, - самодовольно усмехнулся Зораб.

Он протянул Серому маленькую коробочку.

- Это синтезатор. Вот из этого отверстия будет литься самый лучший бензин, если нажать вот на эту кнопку.

- Ядерный синтез? - ехидно поинтересовался Серый.

- Точно. Как видишь, идет он исключительно на мирные цели.

- Когда приступать?

- Твоя воля. Поверь, мы будем начеку. Зальем свинец в самый нужный момент.

- Тогда ждите.

Зораб поклонился на прощание.

- До встречи, Прокоп.

У его ног появилось облачко, и колдун унесся за холм.

- Значит - домой? - тронул за плечо Серого Прокоп.

Серый, не глядя ни на кого, подошел к джипу и положил руки на капот.

- Серый! Серый! - к нему бежал Николашка, держа в руках удочку, которую они вместе смастерили и прутик, на который были нанизаны жирные караси. Лицо его светилось радостью.

Серый исподлобья взглянул на него, потом на Прокопа, потом на Раду и ушел к лесу.

Все два дня он пропадал там. За все это время он, появившись всего раз не проронил и трех слов. Прокоп понимал и не осуждал его.

Наступило утро. Прокоп чувствовал, что это - последний день, когда он видит Серого, и ему было нестерпимо жаль расставаться с ним. Привязался к нему, как к сыну. Рада не спала всю ночь, беспокойно ворочался Николашка, да и ему было не по себе. Он вышел из хижины. Серый уже проснулся. Он стоял у джипа и смотрел на Прокопа. Ничего не говоря, они обнялись, и Серый пошел прочь, сжимая в руке пистолет. Скоро он остановился и, повернувшись к Прокопу, сказал, и старик его услышал:

- Обними от меня Раду и Кольку, хорошо?

Прокоп кивнул, и Серый исчез.

Дальнейшие события хоть и происходили вдали от него, тайной для старика не остались.

Серый добрался до леса без особых приключений. Там он обогнул логово чудовища и людей, после чего залег в обширном кустарнике. Скоро рядом раздался шорох, и он прыгнул на какого-то оборванца, который тоже подбирался к логову. Зажав ему рот, Серый прошипел:

- Ты кто, твою мать?

- Я - Никита, сын Прокопа, - был ответ.

- Что-о?! - чуть было не заорал Серый. Он еле удержался, чтобы не врезать своему пленнику по зубам. - Какого хрена ты домой не показываешься? Тебя, подляка, уже пять лет ждут!..

- Как?! - тоже чуть не заорал Никита. - Мне же сказали, что последнюю избу спалили поганые варвары. Я... Я не смог заставить себя идти и смотреть...

- Д-дубина, - процедил сквозь зубы Серый, - и что же, сколько годов ты здесь кукуешь? И что ты тут, вообще, делаешь?

- Кукую всего год с небольшим, в лесу моя землянка, а чего делаю... Да вот, думаю, чем тут эти занимаются.

- Ну, и чего надумал?

- Все это какое-то ненастоящее, а дракон вообще - живой только иногда.

- Вот именно, - хмыкнул Серый. Он поглядел на строение и замершего динозавра и сказал:

- Ладно, сиди тут, я попер воевать. От тебя толку все равно нет никакого.

Серый, пригибаясь к самой земле, заскользил к дракону.

Дальше началась жуткая стрельба и грохот, Никита успел заметить Серого, повисшего на лапе дракона и отрывающего шкуру, как тряпку. Больше он не мог оставаться здесь, в этом аду - со всех ног бросился из леса, и вскоре наткнулся на свою собственную хижину, где его встретили отец, сын и жена.

Прокоп несколько дней ждал Серого. Его джип он не трогал, надеясь, что скоро он знакомо заурчит, а из дверей выглянет довольное лицо внезапного и удивительного гостя. Иногда к Прокопу, неустанно глядящему вдаль присоединялся Николашка, и они вдвоем ждали Серого. А он все не шел.

Однажды, поздно ночью Прокоп проснулся. На душе почему-то было очень тепло, и он улыбался в темноте. Уже зная, что увидит, он вышел из хижины. Джипа не было. Вместо него лежал тюк с деньгами. "На корову", - сказал бы Серый. Что ж, пусть так и будет.

Прокоп стоял рядом с тюком и продолжал улыбаться. Он долго вглядывался в темноту, и ему казалось, что где-то очень далеко прыгают два огонька - фары джипа "Черроки", который несся куда-то по своим делам.

- Типа, круто, - сказал он вникуда, после чего повернулся и пошел в дом.

* * *

"И пришел из другого мира Серый Рыцарь с гербом лесного оленя и зубастого волка. И победил он лесное чудище. И собрал он многих рыцарей в большое войско. И сверг он власть Бореслава Третьего, и отбил новые набеги варваров. И установил свой закон в Белом Луге. И стал Белый Луг могучей державой."

Хроники Объединенных Миров.

февраль 2002г.