Аннотация: Опубликовано на CD журнала "Мир фантастики", сентябрь 2006
Мария Гинзбург.
СТАКАН ВИНА.
Быть непризнанным гением в двадцать лет - штука обычная. Но быть в том же возрасте гением признанным гораздо тяжелее, чем кажется. Эрик был гением признанным. Результатом напряженных полутора лет работы стали не только патент, новый дом и няня для Рича. Эрик похудел на пятнадцать килограммов, стал неразговорчив и мрачен. Марго, жена Эрика, спохватилась только тогда, когда он почти перестал есть.
Марго была настолько далека от науки, насколько это вообще можно себе представить. Она была уже довольно известной художницей, когда пара познакомилась в салоне Хайги Моранса. В салоне миллиардера и мецената в то время собиралась вся богема Сорбонны. Окончив в 2028 году в Упсале государственный институт общей и экспериментальной физики, молодой ученый подал заявку на участие в гранте "Помощь юным талантам", проводившимся фондом Сороса. Эрик выиграл грант и получил в свое распоряжение лучшую в Европе лабораторию для проведения исследований. Молодой ученый сумел обратить на себя внимание художницы. Он быстро понял, кем является Хайги для Марго, но Эрика это не смутило. Как ни смутило и то, что Марго старше Эрика на пять лет. Марго сначала не восприняла талантливого юношу всерьез. Момента, когда гениальный мальчик превратился в любимого мужчину, она не успела заметить. Хайги уступил неожиданно легко. Год спустя родился Рич, и только тогда Марго узнала, что Моранс неизлечимо болен. Хайги умер, когда Ричу исполнилось полгода, и с тех пор Марго не написала еще ни одной картины.
Но чтобы там ни болтали завистники в салоне, Марго действительно любила Эрика. На очевидные признаки переутомления мужа она не обратила внимания потому, что сама была придавлена смертью старого друга. Марго настояла на том, чтобы Эрик взял отпуск, и предложила куда-нибудь съездить отдохнуть. Вот так они и оказались в Норвегии, а потом и в Исландии. Сама-то Марго, конечно, предпочла бы солнечную Ниццу угрюмым северным широтам. Но Эрику захотелось проведать мать. Свекровь встретила их радушно, подарила Марго одну из книг двоюродного дяди Фрея Химмельзона, "Рагнаради навсегда" - Ричу понравились яркие картинки. Из Норвегии Химмельзоны отправились в Исландию - Эрику припасть к родным корням. Точнее, к родным богам - по семейной легенде, род Химмельзонов вел свое происхождение от самого покровителя Исландии, великана с факелом, что высечен на обелиске в Рейкьявике. Марго сразу поняла, что Исландия создана богами совсем для других людей, чем она. Во-первых, Марго все время мерзла. Она тосковала по горячему и яркому солнцу юга, по ярко-синему небу, по непроглядной темноте ночей. Здешнее небо казалось француженке слишком блеклым. Солнце тут было размером с электрическую лампочку из тех, что обычно вешают в туалете, и совершенно не грело. Прозрачные северные ночи практически лишили Марго сна. Эрик же, наоборот, приободрился и расцветал на глазах. Он долго гулял в одиночестве по специальной туристской тропе, проложенной по берегу Хвераронда, мимо столбов горячего пара и булькающих котлов грязи. Разноцветные глинистые склоны придавали пейзажу какой-то неземной вид. Муж назвал пейзажи Хвераронда "марсианскими" и спросил, не хочет ли она порисовать. Марго и сама понимала, что пора браться за работу. Безумные ландшафты Хвераронда удачно перекликались с ее настроением. Марго сделала несколько набросков, прежде чем Химмельзоны направились в Мивартн. Они поехали не на само озеро, а на небольшую геотермальную лагуну рядом с ним, которая пользовалась известностью благодаря своим полезным грязям, являвшихся отходом жизнедеятельности диатомовых водорослей.
Пока Эрик расплачивался с хозяйкой пансионата, Рич приложил все усилия, чтобы развлечь маму. Как всегда, ему это удалось. Марго смогла оглядеться только когда муж вернулся и взял сына на руки. Глядя на маленькие домики для туристов и кривые карликовые березки, Марго почувствовала, как в ней поднимается волна бешенства. Словно ей, как герою старой сказки, попал в глаз осколок зеркала, искажающий реальность. Марго уже поняла, что Исландия и есть тот волшебный край света, который часто упоминается в сказках. А Мивартн был самым захудалым тупиком края света. В тон ее мыслям серой пахло так, что весь мирный пейзаж казался агитационным пунктом ада. "Спокойно, спокойно", подумала Марго. - "Смотри на это как на первый пригород Парижа".
- Наш домик номер три, - сказал муж.
- Я отнесу вещи, - сказала Марго. - Вы пока спускайтесь в лагуну.
Она подала заранее приготовленный пакет с вещами для купания. Эрик с сыном на руках пошел к древнему фуникулеру. Зайдя в домик, Марго положила сумки в маленькой прихожей. На стене комнаты обнаружился потертый гобелен. В центре композиции тканой картины находился воин. Из груди его торчало что-то жуткое и изогнутое. По голубой воде вокруг расплывалось алое пятно. Почти все остальное пространство гобелена занимали причудливо сплетенные кольца тела морского змея. Чудовище было серебряного цвета, с лиловым спинным плавником. Из раскрытой пасти свешивался раздвоенный язык. Судя по положению голов воина и змея, они смотрели друг на друга. По низу гобелена шла надпись. Знакомые буквы при прочтении складывались в жуткую абракадабру. Видимо, фраза была на исландском. От сочетания рыжих волос воина с лиловым плавником змея Марго захотелось выть. А от лубочного героизма картины Марго вообще чуть не стошнило. Художница ненавидела псевдофольклорный стиль. Вкупе с незамысловатым интерьером домика, стилизованным под скандинавскую старину, гобелен оказался последней соломинкой, сломившей спину верблюда. Марго почувствовала, как красная пелена застилает ей глаза. "Интересно, сколько с нас удержат, если я изрежу его на мелкие кусочки и скажу, что никакого гобелена я здесь вообще не видела?", пронеслось в голове художницы. Марго закрыла глаза. "Нам бы только день простоять, да ночь продержаться", повторила она себе слова из слышанной в детстве сказки, досчитала про себя до десяти, повернулась спиной к картине и только тогда открыла глаза. Затем молодая женщина аккуратно прикрыла входную дверь и пнула свою сумку так, что молния лопнула. От этого акта разрушения Марго немного полегчало. Тощенькая пачка памперсов вывалилась из раскрывшейся сумки на коврик прихожей. Марго не стала ее поднимать и покинула дом. Марго увидела мужа и сына. Яркий красный свитер и ядовито-бирюзовые штаны мальчика резко дисгармонировали с притушенными красками окружающего пейзажа. Расположившись на полянке, отец и сын весело играли. Рич, весело гукая, натягивал себе на голову махровое полотенце с динозаврами, а Эрик, оглядываясь во все стороны, озабоченно спрашивал: "Где же мой сыночек? Куда он делся?", после чего полотенце с радостным визгом стягивалось с головы и начинались бурные совместные объятия. Марго заметила среди березок беседку, сложенную из грубых камней и покрытую дерном вместо крыши. В беседке хозяйка и несколько других исландцев накрывали на стол. Видимо, собирались перекусить на свежем воздухе. Для Марго эта беседка показалась верхом убожества. В этот момент Марго неожиданно вспомнила, что герой той детской сказки все равно погиб, хоть и продержался даже дольше, чем день и ночь. Женщина мрачно посмотрела беседку и подумала о том, что лучше всего будет сейчас вернуться в домик. "Рагнаради навсегда" дочитать...
В это время один из исландцев пристально глядел на саму Марго. Он сидел на камне рядом с беседкой и курил. Черные шерстяные штаны мужчины явно были машинной выработки. Но покрой его черной рубахи с красной каймой на рукавах и горловине, скорее всего, ничуть не изменился с тех пор, как люди впервые прибыли сюда. В ухе мужчины висела массивная серебряная серьга в форме яблока. Марго бросила курить, когда узнала о своей беременности, и с тех пор ни разу не затянулась. Дым от сигареты незнакомца имел необычный, пряный аромат. Марго захотелось курить так, что даже голова закружилась. Женщина с трудом оторвала взгляд от алого кончика сигареты и посмотрела в лицо незнакомцу.
- Худшей на свете хвори не знаю, чем пустое духа томленье, - неожиданно произнес исландец. Марго вздрогнула от неожиданности. Фраза прозвучала очень странно, как-то не современному, Однако смысл Марго все же поняла. Неизвестный словно прочел мысли художницы, и теперь издевался. Действительно, Марго не имела никаких причин для печали. Молодость, любимый муж, между прочим, гений, замечательный ребенок - что еще надо для счастья? Марго не нравилась Исландия, но ведь, в конце концов, они и не жить здесь собирались.
- А, так вы репетируете? - ядовито улыбаясь, спросила Марго. - И что же?
- Рагнаради, - ответил мужчина.
Услышав разговор, люди в беседке обернулись. Все они тоже были в национальных костюмах. "Нет, это они не завтракать собираются", озадаченно подумала Марго. - "Гадают, что ли?" На столе вместо тарелок с бутербродами стояла большая чаша, над которой колебалась облако пара. Рядом лежал небольшой кожаный мешочек. Вокруг рассыпались кости с вырезанными на них рунами. На мысль о трапезе мог навести только пузатый кувшин с двумя ручками, покрытый слоем грязи и плесени, словно древнегреческая амфора. Ближе всех к Марго стоял нестерпимо красивый юноша, выглядевший ровесником Эрика. Лица остальных Марго не успела разобрать. Перехватив взгляд француженки, юноша непринужденно улыбнулся ей и выдвинулся вперед. При этом он откинул полу своего плаща, и стол снова скрылся из поля зрения Марго.
- Мы тут фильм снимаем, - сказал юноша. - По сказке. Режиссер еще спит, а он у нас суровый очень. Так вот мы решили пока сцену сами пройти. Я играю Бальдура, бога весны, и зовут меня так же. Рядом с вами - Локи, воплощение бога зла. На самом деле его зовут Лот, и он очень добродушный человек. Как его взяли на эту роль, я вообще не понимаю. А вы, наверно, из туристов?
- Марго, - представилась она. - Костюмы у вас колоритные, как настоящие прямо.
Бальдур улыбнулся.
- Все наши костюмы стоят дешевле трех минут спецэффектов, а их в фильме полагается гораздо больше.
- Не угостите сигареткой? - добавила Марго, покосившись на Лота.
Мужчина поднялся на ноги. Лот оказался очень высокого роста и прямо-таки богатырского сложения. "Настоящий великан", иронично подумала Марго, беря сигарету из предложенной пачки. - "Как их здесь называют... Ётун".
- Как бог огня, зажигалок и спичек я с собой не ношу, - сказал Лот. - Если хотите прикурить, могу предложить только от пальца.
Марго улыбнулась, показывая, что поняла шутку. Лот поднял руку. Конечно, у него в ладони была спрятана зажигалка, не бог весть какой хитрый фокус. Но проделал его Лот очень умело. Марго на миг действительно показалось, что голубой огонек вспыхнул у него на кончике указательного пальца.
- Да вы проходите сюда, - сказал Бальдур.
Марго очень обрадовало это предложение. Ей совсем не хотелось, чтобы Рич увидел свою мать с сигаретой в руках. Да и Эрик рассердился бы. Лот пропустил ее вперед, и Марго села на скамью рядом с подвинувшимся Бальдуром. Полный мужчина с лицом пожилого героя только мельком взглянул на Марго и снова задумался над костями. Видимо, он знал значение рун, и ничего хорошего кости ему не обещали. Вода в котле забила ключом, хотя ни огня, ни плитки под ним не было видно. Но Марго уже слишком долго жила с химиком, чтобы это ее смутило. Как называется соль, которую надо кинуть в воду для достижения подобного эффекта, она, правда, все время забывала. Лот прошел вглубь беседки и сел рядом между одноглазым мужчиной и высокой статной женщиной, которую Марго сегодня уже видела - это была хозяйка пансионата, Сигун. Насчет одноглазого мужчины сомнений тоже не возникало. "Один", догадалась Марго, успевшая выучить главных богов скандинавского пантеона. Несколько смущало то, что второго глаза у мужчины действительно не было.
- А Рагнаради, это что такое? - спросила Марго, чувствуя необходимость поддержать беседу.
- Последняя битва богов и ётунов, в которой боги падут, - сказал Бальдур. - Гибель этого мира, если уж совсем просто.
- И начало нового, - сказал Лот.
Марго с наслаждением выпустила струю дыма.
- Да, но в том фильме, который мы снимаем, - сказал Бальдур. - Все идет иначе. Злой бог Локи навсегда покидает этот мир, Рагнаради не происходит, и все довольны и счастливы.
- А что происходит с Локи? - наморщившись, спросила Марго. Сюжет фильма показался ей удивительно похож на события, описанные в книге Фрея Химмельзона.
- Для меня, то есть для моего героя, эта битва становится бесконечной, - сказал Лот. - Он создает свой мир. Примерно так же, как это мир создан из тела предка всех ётунов Мимира.
- Локи становится главным богом своего мира? - уточнила Марго. Она была уже почти уверена, что по странному совпадению актеры принимают участие в экранизации именно "Рагнаради навсегда". Оставалось проверить только самую главную деталь, винт, на котором поворачивалась вся хитро закрученная интрига.
- В том мире нет богов, - отрицательно покачал головой Лот. - Ни добрых, ни злых. Люди свободны от их произвола. Единственное, что управляет жизнью людей - это их собственные мечты. Там все мечты сбываются. Абсолютно все.
- В нашем мире, - неожиданно вступил в разговор одноглазый. - Боги проявляют свою милость тем, что не позволяют сбываться всем мечтам и желаниям людей. Сердца людей полны злобы и горечи. Если бы все их мечты сбылись, мир, может, быть, и выстоял, но сами люди очень пострадали бы. Гораздо сильнее, чем они страдают сейчас.
- А вот вы, Марго, - сказал Бальдур. - Вы в каком мире предпочли бы жить?
Марго рассмеялась и вскинула голову.
- "Неужели ты думаешь", - процитировала она по памяти. - "Что я испугаюсь своих желаний? Что предпочту прозябать, ожидая, пока ты позволишь мне стать счастливой? Нет, Бальдур, я тебя долго слушала, послушай и ты меня. Лучше делать, и каяться, чем не делать, и каяться".
Все четверо разом посмотрели на нее. Марго заметила, что у Лота глаза серо-зеленые, а не голубые, как у остальных исландцев из его компании. В них не было усталости, которая наполняла взгляды троих мужчин в беседке. Больше всего глаза Лота напомнили Марго замерзшие волны, которые она видела в заливе Рейкьявика.
- Вы читали "Рагнаради навсегда"? - спросил ошеломленный Бальдур. Марго кивнула. "А-а... так ведь в книжке как раз такая картинка есть", сообразила она. - "Последний совет богов перед тем, как Локи теряет свое тело. Ну правильно, Локи, Сигун, Один, Бальдур... а этот мужчина с костями - Браги, бог-сказитель, который должен сложить новую песню о судьбе мира. Только Тора не хватает".
- Но эта не самая известная из повестей Химмельзона, - сказала Сигун с интересом. - Где вы раздобыли эту книжку?
- Ее написал дядя моего мужа, - сказала Марго.
- Так вы из Химмельзонов? - спросил Лот.
- Мой муж Эрик Химмельзон, а я, вообще-то,Дюбуа, - сказала Марго.
- Это все равно, - сказал одноглазый.
- Может, выпьете вина с нами? - спросил Лот.
У Марго одна мысль о так называемых "плодово-ягодных" винах, которыми ее уже здесь пару угощали, вызвала непроизвольные спазмы желудка.
- Не стоит, - сказала она поспешно, бросая окурок и затаптывая его ногой. - Что-то нет настроения, знаете ли. Неделя такая тяжелая выдалась...
- Ну, день стоит хвалить вечером, - улыбнувшись, сказал Лот.
- "И гораздо, гораздо страшнее, когда вечер не наступает", - подхватила Марго. Это была последняя реплика Локи в книге.
- Вы правы, - сказал Лот спокойно, и добавил, пристально глядя на женщину: - Поверьте, стакан вина - это то, что вам сейчас нужно. Это развеселит вас, поднимет настроение.
Марго неожиданно для себя самой кивнула.
- Сигун, налей Марго моего вина, - сказал Лот. - Наша гостья это заслужила.
Пожилой Браги потряс кости в ладони и бросил на стол. Они упали с глухим стуком.
- Если ты возьмешь их с собой, то риск гибели твоего мира, твоей собственной гибели, возрастает многократно, - отрывисто бросил он.
Сигун взяла в руки амфору, но при этих словах Браги она вопросительно посмотрела на мужа. Тот утвердительно кивнул головой.
- Останься, - сказал одноглазый. - Можешь занять мое место в Асгарде.
- Ты ведь слышал, что она сказала, - ответил Лот. - Бальдур позвал ее, думая, что ее слова могут повлиять на мое решение. И они действительно повлияли. Может, исполнение всех мечтаний и погубит людей. И меня самого. Но хотят люди именно этого.
Сигун поставила перед гостьей подносик со стаканом вина и кусочком темного хлеба. Марго знала, что это "вулканический" хлеб. Его пекли в металлических контейнерах, которые ставили их прямо на землю, настолько горячая она здесь была. Местный хлеб Марго уже доводилось есть, и он пришелся ей по вкусу. "Но не вино, только не это", подумала женщина, глядя на темно-красную жидкость в стакане. Стакан, хотя скорее, небольшую чашу из толстого зеленого стекла, украшали выпуклые фигурки по краю.
- Выпейте, - сказала хозяйка дружелюбно. - Вам должно понравиться. Это вино муж привез из Греции.
Удивленная Марго выпила. Вино оказалось холодное, очень вкусное и действительно греческое.
- Прямо-таки волшебный вкус, - сказала Марго.
- Сразу видно своего человека, - расцвела хозяйка.
- А, вот и наш режиссер, - произнес Бальдур.
К беседке, задыхаясь, спешил мужчина очень крепкого сложения с простым, решительным лицом. Марго невольно подумала, что боевой топор в его руках смотрелся бы гораздо папки со сценарием.
- Спасибо за вино. Я пойду, - сказала Марго. - Вам пора работать, да и меня уже заждались.
- Заходите к нам вечером, - сказал Бальдур. - Вся наша группа живет в домике Сигун.
Марго кивнула и вышла из беседки. Когда она приблизилась к Эрику, муж шумно втянул воздух носом. "Если он скажет хотя бы слово", подумала Марго. - "Я сейчас же уеду". Но Эрик промолчал. Рич бросился к матери, и, обняв ее ноги, радостно завизжал.
- Лифт только что ушел вниз, - сказал Эрик. - Придется подождать.
Она присела на траву и прислонилась спиной к шершавому, нагретому солнцем стволу небольшого дерева. Рич прижался к ее боку. Эрик сел на траву чуть поодаль, вид у него был очень печальный. Сердце у Марго дрогнуло. Она одной рукой обняла сына, а второй мужа.
- Ну прости меня, - сказала она. - Мне сама хозяйка предложила, ну как я могла отказаться?
- Я вовсе не сержусь, - усмехнулся Эрик. - Я завидую твоим способностям найти с кем выпить и покурить, стоит оставить тебя одну лишь на секунду.
- Ну хочешь, я схожу к ним, попрошу еще, для тебя?
- Нет уж. Сиди здесь.
"Наверно, это и есть тихое домашнее счастье", подумала Марго, сидя на траве и обнимая двух самых дорогих для нее мужчин. Пологий склон гор на противоположном берегу казался рамкой картины. Сделать уродливые кубы завода приятными глазу не смогла даже волшебная серебристая дымка испарений из лагуны. Сами молочно-голубые, непрозрачные воды лагуны напоминали глаза слепца. Веселая зелень деревьев и травы на ближнем плане делала вид еще нереальнее. В общем вид так и просился на обложку какого-нибудь романа-антиутопии о жизни на Земле после ядерной войны. Особенно запах соответствовал. "Надо будет сделать завтра пару набросков", лениво подумала Марго. От усталости и вина ее разморило, и она так и заснула на солнышке. Проснулась Марго оттого, что Эрик потянул ее за руку.
- Как тебя на голодный желудок-то развезло, - сказал он. - Подъемник пришел.
Химмельзоны поехали вниз. Когда жена и сын ушли к воде, Эрик присел на лежак и некоторое время бесцельно разглядывал берега лагуны. Несколько секунд он не понимал, почему взгляд его притягивает глыба странной цилиндрической формы на другом берегу. Когда Эрик понял, что он видит, у него похолодело в груди. Он посмотрел на свои часы. Помимо времени, они показывали еще дату и день недели. Эрик вскочил на ноги. Подойдя к самой воде, муж окликнул Марго. Безрезультатно. Эрик беспомощно заметался у самой кромки воды, потом замер, глядя на Марго, играющую с Ричем. Время неслось вперед со скоростью ракеты. Да, ракеты... Эрик чувствовал себя, как в кошмарном сне. Только в кошмарах бываешь таким бесконечно беспомощным, хотя знаешь, что сейчас должно произойти. Марго словно почувствовала его мысли и вышла из воды.
- Нас уже два раза вызвали через этот матюгальник наверх, - сказал Эрик. - Мол, Химмельзоны, немедленно прекратите нарушать правила поведения для отдыхающих и подниметесь на базу.
Марго энергично растерла Рича, ловко одела его, несмотря на некоторые протесты, и оделась сама. В фуникулере, не выдержав пристального взгляда мужа, Марго воскликнула:
- Послушай, я в это их озеро не писала! Впрочем, судя по запаху, это уже сделали многие до меня. А то, что я стакан вина выпила, если у них тут пьяным купаться нельзя, так я уже проспалась!
- Не горячись, - сказал Эрик рассудительно. - Сейчас все выяснится. Может быть, это какая-то ошибка.
В тот момент, когда они ступили на твердую землю, раздался невыносимый грохот. Эрик сбил ее и сына на землю, сам упал рядом.
- Что это? - пытаясь перекричать все нарастающий гул, завопила Марго, прижимая к себе Рича.
Эрик указал рукой ей за спину. Она оглянулась. Диатомитовый завод пылал, как бумажный. Горячий ветер бил в лицо. Марго поняла, что то, что казалось ей серным запахом, было просто ароматом китайских роз. Взглянув вниз, она увидела стремительно прибывающую, кипящую воду, и, вскочив на ноги, отбежала от края. Именно поэтому второй взрыв сбил ее с ног. Женщина упала, и тут Рич заплакал так, что заглушил все остальные звуки. Затем неожиданно стало очень тихо. Марго ощутила ужасный, кошмарный запах, и страстно захотела, что бы вонь от серы, так докучавшая ей, вернулась. Но пахло все тем же - будто вареной говядиной. Марго отвернулась от сына, и ее начало рвать.
- Бум, - сев, сказал Рич подошедшему отцу, указывая в направлении взрыва. - Бабабум!
После чего выказал желание немедленно быть взятым на ручки, откуда изумленно смотрел на извергающую фонтаны мать. Слов для этого он еще не знал.
- Тебе получше? - спросил Эрик, когда основной поток ослабел.
Марго что-то невнятно пробормотала. Со стороны домиков появилось трое людей. Вид у них был дикий.
- Где хозяйка? - спросил Эрик. - В ее домике должен быть телефон. Нужно позвонить, сообщить.
- А... что... - начал один из туристов.
Второй, увидев, что уровень воды поднялся, внезапно завыл и бросился было к воде, но третий успел подставить ему подножку.
- Агнесс! - кричал тот, лежа на земле. Он порывался встать, но друг крепко держал его, приговаривая:
- Тихо, Петур, тихо...
- Эрик, - тем временем представился Химмельзон. Первый из туристов наконец обрел дар речи и сказал:
- Арни. А что же случилось?
- Завод взорвался. Нужно позвонить в город.
- Да, конечно. Но мы заходили к Сигун... к хозяйке. В доме никого нет.
- А телефон там есть?
- Не знаю, не обратил внимания, - признался Арни. - Понимаете, тут как раз и .... - он посмотрел на обугленные остатки завода на другом берегу, который уже снова затягивало туманом.
- Это все чушь, - сказал тот, кто сидел на извивающемся товарище. - Я там работаю. Работал. Завод не мог просто так взорваться.
- Надо сделать ему укол, - сказал Эрик, поглядев на них. - Вы не сможете долго его удерживать.
- Вы врач? - спросил Арни.
- Успокаивающее у меня есть, - кивнул Эрик. - Я отведу жену и сына в дом, и вернусь.
Он взял Марго под руку, и семья направилась к своему домику. Не успели Химмельзоны дойти до беседки, в которой Марго встретила актеров, как раздался громкий гул.
- Опять! - воскликнула она. - Сколько же здесь заводов?
Но в этот раз звук был иным. Он шел с неба, и все нарастал. Марго посмотрела на небо. Низко, чуть не цепляя кромки черных от взрыва гор, из облаков вынырнули самолеты. Шли они, как птицы - стройным клином. Ослепительно сверкнув в прорвавшихся лучах солнца звездами на бортах, они начали перестраиваться, поворачивая на юг.
Точнее, на юго-восток.
"Я рада", ясно и спокойно подумала Марго. - "Что Хайги умер и не увидел этого".
- Это американские самолеты с базы в Кеблавике, - бледнея, сказал Арни. - Что же случилось? Что они делают здесь? Куда полетели?
- Ладно, идите в домик хозяйки позвоните, - сказал Эрик, а затем обратился к тому исландцу, что держал Петура: - Вы продержитесь?
Оценив кряхтение товарища как положительный ответ, Арни поспешно бросился к домику Сигун.
Войдя в домик, Эрик сразу заметил картину.
- Смотри-ка, - сказал он, присев на корточки и роясь в раскрытой сумке. - Оказывается, здесь в Исландии скрывался какой-то неизвестный ученик Брюллова или Репина...
- Скорее уж, Васнецова, - возразила Марго. - Или раннего Рериха. Умевший при этом ткать.
- Ну, выткать эту картину могла и какая-нибудь местная умелица по эскизу художника.
Рич тоже увидел гобелен и пришел в крайнее возбуждение. Он принялся тыкать пальцем в картину, в отца и что-то требовательно восклицать при этом.
- Да, милый, да, - сказал Эрик, но многократно опробованный прием не сработал. Рич подбежал к картине, взобрался на кровать.
- Куда в ботинках! - закричала Марго.
Рич ткнул пальцем прямо в лицо воина и снова показал на отца.
- По-моему, он пытается объяснить, что этот герой похож на тебя, - сказала Марго. - Или что ему кажется, что это ты и есть.
- Скорее уж на тебя самого, Рич, - возразил Эрик.
Рич вопросительно ткнул себе в грудь.
- Да, на тебя. Я не такой хитрый.
В глазах Рича вспыхнул неподдельный восторг.
- Слезь с кровати, сынок, - сказала Марго. - Что здесь написано, Эрик?
Эрик мог читать на языке своего прадеда. Он взглянул на картину и прищурился.
- Что-то вроде "день хорош к вечеру", - сказал Эрик после непродолжительного молчания.
- День хвали вечером?
- Может, и так.
- И что это значит?
- В данном случае, я думаю, художник хотел сказать, что дела змея не так уж хороши.
Муж нашел препарат, шприц и вышел.
- Что же теперь будет, - сказал Арни озабоченно.
- Мобилизацию объявят, что ж еще, - сказал Йон.
- Я не об этом, - сказал Арни. - Что же будет с нашим миром?
- Это все он, - сказал Петур неожиданно.
- Кто - он? - спросил Арни.
- Ученый этот... Химмельзон, - сказал Петур. - Сидят такие упыри в своих лабораториях и придумывают, и придумывают... Нам на погибель.
- Да нет, ты это зря, - сказал Йон. - Он такой же подневольный человек, как и мы. Он вообще-то, эти свои "лестницы" придумывал как лекарство, для фармакологической фирмы какой-то.
- Лекарство от чего? - спросил Петур. - От жизни?
- Пошел бы ты уложил Рича, - сказала Марго самым непринужденным тоном.
Рич выдал вопль такой тональности, что стало ясно - кандидатура отца в качестве постового у кроватки всерьез рассматриваться не может.
- Ох, попался бы он мне, - продолжал Петур. - Я бы времени терять не стал!
- А что бы вы сделали? - спросил Эрик очень спокойно.
Петур клацнул зубами.
- Главное, успеть до горла дотянуться, - сказал он.
Эрик молча расстегнул ворот рубашки.
- Эрик, прекрати, - начала Марго.
- Ты чего, парень? - спросил Арни.
- Эрик Химмельзон - это я, - сказал тот бесцветным голосом.
Петур взвыл нечеловеческим голосом и кинулся на Эрика, опрокинув стол. Марго закричала. Рич метнул в Петура ложку. Йон схватил Петура, а Арни кинулся вперед, заслоняя Эрика.
- Пусти! - орал Петур, пытаясь стряхнуть с себя Йона. Рич попал Петуру в глаз, и фруктовое пюре, остававшееся в ложке, наполовину ослепило его.
- Что за дурацкие шутки, молодой человек! - воскликнул Арни. - Вы же видите, что он не в себе! А если бы ваша жена там погибла!
- Это не шутки, - сказал Эрик. Петур зарычал прямо как зверь, и Арни пришлось схватить его за руки. Фруктовое пюре растеклось по лицу исландца, придав Петуру совершенно безумный вид. - Моя жена, как и вы, осталась жива по чистой случайности.
- Надо его вывести и запереть! - сказал Йон.
Исландцы потащили бьющегося Петура к выходу.
- Каки, - сказал Рич сурово, когда они вышли.
- Зачем ты так, - сказала Марго. - Ведь ему и правда плохо... У человека жена погибла.
- Пойдем спать, сынок, - сказала Марго и взяла Рича на руки.
Когда, уложив Рича, женщина вернулась на кухню, Эрика она там не нашла. У Марго глухо стукнуло сердце. Она выскочила из домика. Хотя, куда бежать? "К воде", сообразила Марго. Но не успела сделать и пяти шагов, как столкнулась с Эриком.
- Где ты был? - измененным голосом спросила Марго.
- У меня нет, я стрельнула, - помолчав, сказала Марго. - Пойдем в дом, Рич испугается, если проснется один.
Супруги вернулись в дом и начали укладываться.
- Нет, ну ты подумай, до чего отсталая страна, никакого развития моды, - сказала Марго, неприязненно покосившись на гобелен. - Я сегодня видела мужчину, одетого точно так же!
Эрик ничего не сказал. Они забрались под одеяло и некоторое время возились, устраиваясь.
- У Рича памперс остался последний, - сонно сказала Марго. - Я же тебе говорила, что нужно взять побольше. Их ведь теперь, наверно, и не выпускают.
- Поверь мне, это наименьшая из потерь, - сказал Эрик.
- Твоя идея с поездкой сюда, на край света, неожиданно оказалась очень удачной, - сказала жена, выйдя из полудремы. Впервые она говорила совершенно искренне. - Возможно, лучшей из всех твоих идей. Если бы мы остались дома, то сейчас существовали бы только в виде теней на стене.
- Швейцарию не тронут, ее никогда не трогают, - возразил Эрик. - Как ты думаешь, это конец?
- Конец чему?
- Нашему миру.
- О конце света говорят, сколько я себя помню. А война... К этому ведь все и шло, - угадывая его мысли, Марго добавила устало: - Не ты начал эту войну.
- Но я дал безумным политиканам эту страшную дубинку.
- Знаешь что, - сказала Марго. - Да, ты виноват. В каждой смерти, что уже произошла на твоих "лестницах", и в тех смертях, что еще будут.
Эрик вздрогнул всем телом. Марго продолжала:
- Это твой дар, ты отвечаешь за свой гений и его последствия. Тебе и решать, что с ним делать. Хочешь, уедем в Штаты? У тебя ведь есть диплом хирурга, а сорбоннский диплом признают везде... Будем жить твоей медицинской практикой и моими картинами.
- Я уже думал об этом, - сказал он глухо. - Ты говоришь, что я гений, Марго? А я дурак, всем дуракам дурак... Надо было не писать ту статью, и аппаратуру уничтожить... Меня уже не отпустят, понимаешь?
- Ты свободный человек, - сказала Марго.
- У меня есть ты и Рич. Я не переживу, если... ну, ты знаешь...
И в этот момент Марго наконец поняла. Она села на постели.
- Ты знал? - шепотом спросила она, как будто кто-то мог их здесь услышать. - Тебя... тебя предупредили?
Муж промолчал. Марго обняла Эрика, прижала к себе. Эрик зарыдал, как ребенок, а жена молча гладила его по голове и целовала его в макушку.
- Я приму любое твое решение, - сказала она наконец. - Утро вечера мудренее.
- Пятьдесят крон в день, да, - сказала Марго, принимая деньги. - Удачного вам отдыха.
Эрик вышел в коридор, смачно зевая.
- Кто это?
- Туристы, - ответила Марго. - Приехали отдыхать и купаться. Приняли меня за хозяйку.
- И ты взяла с них деньги? - спросил ошарашенный Эрик.
Марго пожала плечами.
- Но скорее всего, это уже ничего не значащие бумажки, - сказал Эрик.
- Может, так, а может, и нет, - трезво сказала жена. - Рук они мне не оттянут. Иди, одевай Рича. После завтрака нужно будет убираться отсюда. Эти прибыли из-за гор, и судя по их радостным лицам, они еще не знают, что всему нашему миру кранты. Вот туда нам и надо.
- Может, останемся здесь? - сказал Эрик. - В долинах сейчас самое настоящее смертоубийство будет твориться.
Но остальные туристы поддержали Марго. Исландцы утверждали, что остаться здесь надолго - значит обречь себя на голодную смерть. Около одиннадцати утра все выжившие, кроме странных гостей, покидали долину. Машину слегка тряхнуло. Участок дороги был трудный. Марго хотелось поговорить, но она видела в зеркале заднего обзора прищуренные, напряженные глаза Эрика, и молчала. Рич спал в своем автомобильном креслице. Из кресла свисали маленькие расслабленные ножки в коричневых кожаных ботиночках. Когда мальчика тряхнуло, он нахмурился во сне. "И кресло ему уже надо побольше", мельком подумала Марго, поправляя сползшую при качке ручку. - "А, черт...".
- Я вся прямо чешусь, как мне хочется отсюда убраться, - пробормотала женщина вслух.
При этих ее словах машину снова качнуло, но ощущение полета неприятно затянулось. Марго увидела, как вдруг перекосилось лицо мужа. Она обернулась, холодея от предчувствия.
Прямо из геотермальной лагуны, с шипением и паром, толкая перед собой огромную мутную волну, на столбе света в небо поднималась ракета. Внезапно Марго поняла, зачем приехали эти странные туристы, и почему взорвался безвредный диатомитовый завод, который никому бы и в голову не пришло отнести к стратегически важным объектам.
Те, с другой стороны океана, промахнулись. Их настоящей целью была именно эта ракета, ядерная стратегическая ракета "Минитмен-12", как уже определил Эрик, а те сволочи, что так легко расстались с ничего не значащими бумажками, сейчас сидели в ЦУПе глубоко под землей.
И так же ясно Марго поняла, что она, и Эрик, и спящий Рич сейчас умрут, сварятся заживо в кипятке, и испытала ужас неизбежной, невыносимой, смертельной боли, от которой укрыться нельзя, и закричала, пытаясь отстегнуть перепуганного Рича от кресла, прижать его к себе, укрыть, спасти. А вокруг уже пахло вареной говядиной и горячим металлом. Марго прижала плачущего сына к себе и зажмурилась.
- Слушай, наверно, это не люди, это эльфы ... То есть, ётуны и асы... - Марго обернулась, указывая на беседку, и осеклась.
Среди чахлых деревьев действительно стояла беседка, сложенная из грубого камня. Но покрытая дерном крыша провалилась, а часть камней выпала из пазов и лежала рядом с беседкой. В целом вид у нее был такой, как будто ею не пользовались уже лет двести.
- Милая, в Исландии эльфы не живут - слишком холодно, - от души веселясь, сказал Эрик. - Так что я не могу вообразить, кто бы мог тебя угостить. Тем более вином. Откуда здесь вино. Разве что пивом. Вот и подъемник уже вернулся. Пойдем.
Марго посмотрела вниз, на голубоватую, опалесцирующую воду лагуны, откуда доносились крики и хохот детей, и медленно сказала:
- Вы идите. Мне что-то расхотелось.
Эрик пожал плечами. Взяв Рича подмышку, он повесил на другое плечо сумку и пошел к подъемнику. Марго проводила их взглядом. Когда Эрик и Рич скрылись из виду, словно отрезанные краем обрыва, сердце у нее заныло. Марго упрямо тряхнула головой, встала на ноги и подошла к беседке, заглянула внутрь. Посредине стоял стол, тоже сложенный из камней. В стыках длинными бородами нарос мох.
В центре стола стоял треснутый, с отбитым краем, потемневший от времени стакан из толстого зеленого стекла, украшенный выпуклыми фигурками.
- Да уж, - сказала Марго, помолчав. - Развеселил.
Марго вошла в беседку и взяла стакан. На пороге своего домика женщина остановилась как вкопанная.
Гобелен исчез. Не было и более светлого пятна на стене, которое обычно остается под долго висящими рамами.
"Локи исчезнет, исчезнет из этого мира и все, что обязано своим существованием проклятому ётуну", прозвучали у Марго в голове слова с последней страницы книги Фрея Химмельзона. Марго заглянула туда по дурной привычке. Она не любила грустных концов и всегда сразу удостоверялась, что все закончится хорошо. - "В том, новом мире, что он создал из себя, не будет его изображений, ни памяти о нем. Локи станет каждым рассветом, каждым закатом, каждым вздохом живущих там". Марго присела рядом с сумкой и долго рылась в ней. На пол полетели рубашки мужа, баночки с детским питанием и коробка с противозачаточными таблетками. Химмельзоны не спешили заводить второго.
Книги, которую она так и не успела дочитать до конца, там не было.
Марго глубоко вздохнула.
- Но я-то тебя помню, - сказала она негромко, глядя на веселые обойчики на стене. - И помню, что ты мне сказал.
Война в тот день не началась. Она началась только через три месяца, когда Рич наконец смог отказаться от памперсов. Семья Химмельзонов хлебнула всех горестей и лишений военного времени сполна. Марго так никогда и не сказала Эрику тех горьких слов; подобная искренность в реальном мире, увы, оказалась невозможной. Она действительно любила его, юного гения, владельца страшного дара. Небольшая старинная чаша была единственной вещью, которая прошла вместе со своей хозяйкой Камбоджу, Непал и в итоге оказалась в России. Ее сжимала во мраке бомбоубежища во время налета телкхасцев маленькая детская ручка, на нее несколько десятилетий спустя с очень большим удивлением смотрел специалист по внепространственным прыжкам. А поседевшая Марго, слушая его объяснения, думала совсем не о том, как стакан старинного стекла мог оказаться миниатюрным, но мощным 0 - транспером, с помощью которого можно, оказывается, посещать параллельные каналы Времени Земли.
Марго думала, а смогла бы она вынести все пощечины и гримасы судьбы, если бы не та шутка, что сыграл с ней очень давно лукавый рыжеволосый бог. Если бы Марго в хаосе горящего морского порта, джунглях Камбоджи и длинными русскими ночами, когда от мороза рвало ставни, не повторяла себе под нос одно и то же. Странную, вычурную, слегка витиеватую фразу.
"Худшей беды не знаю я, чем пустое духа томленье".
![Виртуальная обложка CD [Коллаж, мой]](/img/k/kuznecowa_m_a/wineglass/oblozhkam.jpg)
![Автор [Бродяга (Сережа Гомонов) http://zhurnal.lib.ru/g/gomonow_s_j]](/img/k/kuznecowa_m_a/wineglass/sw-gomonow.jpg)