Много ходит разных историй о легионе Смерти, благодаря которому светлый князь наш Владислав Еремеевич успокоил злых и диких дрёмунов, ётунов, вантов и пантов. От пантов вообще осталось одно воспоминание да поговорка "заколотить понтов". Ни одну из этих историй не стоит слушать на ночь, тем более, что и правды в них ни на грош.
А правда в том, что линзы дальноглядной трубы одного астронома были очень сильные, но рассматривал он через них не небо, а...
Тимофей очень удивился, услышав из-за кустов шиповника низкий, грудной женский смех. Он замер на развилке, колеблясь. Одна дорога, утоптанная, знакомая, вела обратно в родное Гнилозубье. Вторая, заброшенная, давно неезженая, соединяла с внешним миром замок князей Криво-Залесских. В колее росла трава по пояс; в замке давно никто не жил. Однако про бывших хозяев замка рассказывали всякое...
Тимофей уже набрал целое лукошко грибов и возвращался домой, так что мог себе позволить праздное любопытство. Словно почувствовав его колебания, из-за кустов показалась лукавая женская мордочка. Дева томно улыбнулась крестьянину. Тимофей поддернул свои полосатые штаны, радуясь, что не в лаптях пошел на грибную охоту. Глупо улыбаясь, он сделал шаг к деве. Та кокетливо протянула к нему руки.
Ее белые, не знавшие солнца и стирки тонкие пальчики коснулись его плеч. Руки у девы оказались неожиданно сильными. Одним движением она втянула Тимофея в кусты.
Но дальше началось совсем не то, чего ожидал добродушный крестьянин.
Стоял прекрасный осенний день, когда воздух пропитан горечью расставания с летом, и его хочется пить и пить полной грудью, ибо на вкус он подобен выдержанному три года в дубовых бочках коньяку. По дороге от замка на замечательном гнедом скакуне удалялся всадник. Он не оборачивался, а только нахлестывал взмыленного коня. На высокой башне из красного кирпича стояла дева изумительной красоты. В руках у нее был батистовый платочек, который она нещадно мяла. Слезы текли из ее огромных голубых глаз, окаймленных лесом пушистых ресниц.
За поворотом всадник чуть не налетел на трех юных дев, склонившихся над чьим-то телом. Из-под волн бархата и парчи дорогих пышных юбок виднелись только ноги в синих полосатых штанах и черных яловых сапогах. Ноги судорожно дергались. Девицы не бросились врассыпную, как того можно было ожидать. Одна из них недовольно подняла белокурую головку, и стало заметно, что рот ее испачкан чем-то темным.
Конь испуганно заржал и шарахнулся в сторону. Всадника так мотнуло в седле, что он едва не кувырнулся в придорожную пыль. Дорогая шапка, отделанная мехом куницы, слетела с его головы.
Белокурая дева подняла ее, хозяйственно отряхнула и убрала в карман.
После чего она вернулась к прерванному занятию, и как раз вовремя. Ноги в полосатых штанах уже перестали дергаться.
Мстислава высморкалась в платок, вспугнув прикорнувшую на перилах обзорной площадки ворону. С испуганным криком птица бросилась прочь.
- Ну нет, - сиплым от слез голосом сказала девушка. - Так дальше жить нельзя. Я на вас найду управу...
Она резко развернулась, чуть не своротив пышным подолом огромную подзорную трубу, сиротливо торчавшую на треноге. Ее стеклянный глаз был обращен на растрескавшийся от времени каменный пол, что придавало конструкции смущенный вид. Подзорная труба словно бы стыдилась малодушного поступка своего хозяина. Девушка же покинула площадку и стала спускаться вниз по винтовой лестнице, чуть приподняв подол двумя руками, как и положено родовитой даме, которой, собственно говоря, и являлась Мстислава Криво-Залесская. Сейчас из пены белых кружев выныривали лишь носки мягких туфель, обшитых разноцветным бисером. К двенадцати коленам благородных предков Мстиславы прилагался замок, построенный родоначальником Криво-Залесских Иваном Косматым. Две недели назад Мстислава прибыла в сюда, поскольку осталась единственной наследницей некогда могучего, а ныне захиревшего рода.
"А ведь как хорошо все начиналось", с тоской подумала Мстислава, ловко перебирая ступени ногами.
Юную княгиню сопровождала верная служанка Рогеза, родом из восточных валтов, и друг Мстиславы по академии Златомил. При поступлении Мстислава выбрала точные науки, преподавание которых было поставлено в академии на весьма приличном уровне. Химию преподавали в академии по добычу философского камня из фекалий змеерогого дракона и изготовление вечного двигателя второго рода включительно, а математику - до деления на нуль. Златомил был натурой более поэтичной, оторванной от реалий текущего момента. Он учился на астронома. В замке, судя по сохранившимся чертежам, была чудесная обзорная площадка, с которой можно было наблюдать за небом.
Молодые люди прибыли в замок Криво-Залесских таким же солнечным, тихим днем. Лес вокруг уже пылал осенним багрянцем. Златомил умчался разбирать свои тубусы, Рогеза пошла осмотреться на кухне, а Мстиславе тогда в первый раз показалось, что лес вокруг истекает кровью.
"Хотя уже после появления Дрого можно было понять, к чему дело идет", в приступе самоуничижения подумала юная княгиня.
Когда она заглянула в кухню, узнать у Рогезы насчет ужина, то обнаружила там мрачного, широкого в кости мужчину. На нем были поношенные кожаные латы. На груди когда-то что-то было изображено серебром, но это было очень давно. Мужчина чистил рыбу в огромное ведро, ловко управляясь огромным тесаком. Заметив Мстиславу, он торопливо поднялся и отдал честь тесаком. Чешуя полетела во все стороны серебряным дождем.
- Дрого, - представился он. - Ваш замковой.
- Кто? - пролепетала Мстислава.
- Ежели в домах, то домовой, - прогудел Дрого. - А ежели в замке, то нашего брата замковыми кличут. Добро пожаловать, княгинюшка. Мы уж тут так соскучили без хозяйского пригляда, так соскучили...
Теперь княгиня заметила Рогезу. Служанка валяла в муке куски карпа, которого, как точно знала Мстислава, среди привезенных припасов не было. Затем Рогеза отправляла их на сковороду, плюющуюся маслом над костром в огромном очаге. Лицо служанки было спокойно, если не считать того, что правый глаз Рогезы дергался часто-часто. Когда она попала в услужение в семью Криво-Залесских, ей было десять лет. Отец Мстиславы привез ее из успокоительного похода на земли валтов. Валтов тогда успокоили на славу - перепись на следующий год показала пятикратное сокращение диких лесных племен против раньшего числа.
Так что удивить чем-то Рогезу было сложно, но все же, нервного тика за ней Мстислава раньше не замечала.
Княгиня вопросительно посмотрела на служанку. Та махнула рукой.
Мстислава услышала дикий вопль тремя пролетами ниже, и все мысли вылетели у нее из головы. Она узнала голос Рогезы, и холодная кровь Криво-Залесских, закипевшая еще в момент позорного бегства Златомила, сшибла крышку с котла, где кипит каша, которую многие называют душой. Кто-то любит украшать стены картинами или драпировками из парчи, которые стоят дорого, но пользы от них никакой; в замке же Криво-Залесских на стены вешали фамильное оружие. И красиво, и всегда под рукой. Княгиня сорвала со стены боевой топор, и, забросив подол на руку, побежала вниз по лестнице, сверкая округлыми коленками.
Мстислава увидела широкую спину мужчины, прижавшего истошно вопившую служанку к стене. Княгиня метнула топор. Рука внучки Фрола Копьеметателя не дрогнула - топор вошел ему точно между лопатками. Фрол обернулся.
- Больно ты сурова с дедом, внука, - сказал он, чавкая.
Мстислава подскочила к Фролу, схватила за плечи и встряхнула так, что колечки поеденной ржавчиной кольчуги печально зазвенели, ударившись о кости призрака. Рогеза, поднатужившись, отпихнула кровожадно-сладострастного дедушку от себя.
- Ты совсем сдурел, старый! - вопила Мстислава, методично ударяя Фрола головой об стену. Удивленный призрак не сопротивлялся. Сыпалась штукатурка и какая-то труха. - Это моя служанка! Камеристка моя, золотые руки! Ты меня что ли, заплетать будешь? Это же из-за тебя родичей по маминой линии Криворукими прозвали!
Топор вывалился из спины Фрола и упал на пол, глухо звякнув. Мстислава, задыхаясь, выпустила дедушку. Призрак, воспользовавшись случаем, исчез.
Не обнаружив Рогезы рядом, княгиня спустилась во двор, и тут же привычным ухом уловила звуки борьбы. Они доносились из конюшни. Войдя туда, Мстислава увидела Рогезу и Дрого. Они вцепились с двух сторон в седло Рогезы, и каждый тянул его к себе.
- Ты уж прости дедушку, он больше не будет... - просительно сказала княгиня.
- Да ну что вы, какие пустяки, - кряхтя, ответила служанка.
Рогеза смачно выругалась по-валтски, подпрыгнула и попыталась ударить замкового ногой, но не попала.
- Рогеза, ты представляешь, меня Златомил бросил, - грустно сказала княгиня. - Я покончу с собой, честное слово. Как там у него было... "Взлечу в небо опаловой птицей, с глазами словно из обсидиана...".
- Не надо, - сказал Дрого.
- Что ты делаешь, Рогеза? - спросила Мстислава, наконец обратив внимание на возню замкового и служанки.
- Мне не хотелось усугублять ваше горе, - ответила дочь валтов. - Я не прошу расчета. Я просто убегаю.
Голубые, как сапфиры, глаза княгини заблестели.
- Ты тоже бросаешь меня? - спросила Мстислава.
Она полезла в карман за платочком, обнаружила на нем огромную зеленую соплю и застыла в нерешительности. Дрого, не выпуская седла, второй рукой подал княгине свежий платок.
- Спасибо, Дрого, - сказала растроганная княгиня.
- Я ухожу на войну, - ответила Рогеза. - Великий князь наш, Владислав Еремеевич, объявил успокоительный поход на дремунов.
- О Ярило, а кто эти дремуны?
- Это заклятые враги валтов, - пояснила Рогеза.
- Но что ты будешь делать при войске? - спросила Мстислава.
Рогеза гордо выпрямилась, не выпуская, однако же, из рук седла.
- Каждая дочь народа валтов сызмальства владеет луком не хуже, чем прялкой, - был ответ.
- Ну что же... Отдай ей седло, Дрого, - очень печально сказала княгиня.
Замковой выпустил седло. Рогеза, взбрыкнув ногами, упала на солому.
- Прощай, Рогеза, - произнесла Мстислава с надрывом.
- Прощайте, - холодно ответила бессердечная дочь валтов.
Замок стоял на темной, сонной речушке, которую называли Красной Лагодой. По случаю летней жары она почти вся пересохла, а осень тоже выдалась сухой.
- В колодце, - трагично сообщила Мстислава.
- Удачи, - сказала Рогеза и затянула подпругу.
- Не надо, - сказал Дрого. - Как же мы без вас, госпожа!
- Да, действительно, - сказала Рогеза. - Поедемте лучше со мной.
- Спасибо, Рогеза. - отвечала Мстислава. - Но я и с прялкой-то не очень справляюсь.
- Они вас тут сожрут, раньше или позже, - заметила Рогеза.
Мстислава задумчиво посмотрела на служанку.
- Госпожа, мы едем с вами, - сказал Дрого. - Тогда сбудется, наконец, предсказание, и мы будем свободны.
Откуда-то сверху вылетела мятая шапка, подбитая куницей, и пребольно стукнула Дрого по затылку. Замковой замолчал. Княгиня озадаченно приоткрыла хорошенький ротик.
- А это мысль, - сказала Рогеза. - Собирайтесь.
- Мертвому собраться - только подпоясаться, - пробасил из угла бессовестно подслушивавший Фрол.
- Девочки, мы едем в столицу! - воскликнула белокурая красавица в парчовой юбке.
Она обнаружилась на покосившейся балке под самым потолком. Прабабушка Милена, которую ревнивый муж сжег заживо - а это была именно она - болтала прозрачными ножками в кружевных чулочках, как девчонка. В ответ из сена показалась обнаженная рука с драгоценным перстнем - рука была сжата в кулак, большой палец гордо торчал вверх. Кто-то одобрительно хихикнул.
- Нет уж, вы мне точно не нужны, - сказала Мстислава решительно.
- Маркитантки требуются при любом войске, - возразили из сена.
- Так вы же ничего не едите, - возразила княгиня и прикусила язык.
- Вот это и будет очень подозрительно, - рассудительно ответила белокурая красавица с балки.
Дрого уже оседлал коня Мстиславы. Фрол гремел кольчугой.
- Когда выступаем? - спросил копьеметатель.
Владислав Еремеевич оказался очень молод - он был ровесником Мстиславы. Причиной похода, которую княгиня и ее отряд узнали только прибыв в столицу, и явилась внезапная смерть Еремея Доброго, отца Владислава, от рук пробравшегося в терем лазутчика дрёмунов. Князь вышел осмотреть прибывший отряд. Мстислава краснела, деды, прадеды и прочие родственники гремели латами, за которыми пришлось спрятать полное отсутствие тел.
- А он симпатичный, - шепнула Рогеза Мстиславе.
- Худой больно, - критически ответила прабабка Милена, слух у которой был острее, чем у летучей мыши.
Мстислава даже не стала на нее шикать.
- Рад приветствовать вас, княгиня Криво-Залесская, - сказал Владислав Еремеевич. - Ваш отряд, как я вижу, невелик, но сейчас каждый воин на счету...
- И какой воин, - пробормотал Фрол себе под нос.
Мстислава чуть склонила головку.
- Прошу вас, проходите в терем, - сказал Владислав.
Вокруг догорала яростная кроваво-золотая осень. Юный князь приветливо улыбался Мстиславе. Аромат предстоящих подвигов смешивался с парфюмом прабабушки Милены и запахом свиных ножек, тушеных в капусте.
- С удовольствием, - ответила княгиня.
Вороны уже не вились черной тучей над полем битвы. Рассевшись на трупах дрёмунов и славичей, они упоенно пировали. Однако им пришлось поделиться с другими охотниками до добычи. Князь, его волхв и воевода стояли на холме, рядом с княжеским шатром. Обсуждались действия отряда Мстиславы.
- Прогони их, - сказал волхв Гундила. - Они - мерзкие порождения нави.
- И строй не держат, - хмуро добавил воевода Ростислав.
Насчет нави Владислав пропустил мимо ушей, а воеводе ответил:
- Еще никого не учили держать строй на лету.
Большая часть воинов Мстиславы передвигалась по воздуху, да так быстро, что это было почти незаметно глазу. Воинов в отряде княгини Криво-Залесской насчитывалось не больше дюжины, но именно эта дюжина решила исход сегодняшнего сражения. Это понимал и князь, и воевода, и даже волхв. И двум последним это очень не нравилось.
- Эти мерзкие упыри пожрут твоих воинов, - заметил Гундила.
- Пока они слушаются своей княгини, - пожал плечами князь. - Впрочем, хорошо. Пошлите кого-нибудь за княгиней. Я поговорю с ней, немедленно.
- Я не понимаю, ты их рисуешь, что ли? - воскликнула Рогеза, когда Дрого достал из кармана очередной платок и протянул его рыдающей Мстиславе.
Замковой улыбнулся одними губами, но промолчал.
- Да что ты плачешь, внученька? - невнятно спросил Фрол.
Дедушка сидел у огня и обгладывал кость. Милена варила кашу для правнучки. С цветной косынкой, скрывшей ее белокурые волосы, и длинной поварешкой в руке, она походила на цыганку. Отчего-то это придавало биваку мирный, уютный вид. Остальные воины еще не вернулись в лагерь. Они предпочли не смущать своим видом княгиню и заодно поужинать на свежем воздухе.
- Нас теперь все боятся... - простонала Мстислава.
- А ты чего хотела? - спросила Милена.
- Я хочу, чтобы меня все любили, - всхлипнула Мстислава.
- А я думала, что ты уже взрослая, - безжалостно ответила прабабушка.
Она плюхнула в тарелку с золотым вензелем Криво-Залесских пару поварешек реповой каши и протянула ее правнучке. Мстислава поставила тарелку на колени и собралась уже есть, как из мрака вынырнула фигура княжеского гонца.
- Воеводу Криво-Залесских к князю, - сказал он.
Фрол привычно отложил недообглоданную кость и начал вставать, но Дрого дернул его за край кольчуги. Мстислава вздохнула и оставила тарелку.
- Пойдемте, - сказала она.
Гонец удивленно посмотрел на нее, но ничего не сказал. Вестник, Мстислава и незаметно последовавший за ними Дрого направились к холму, на котором стоял княжеский шатер.
Когда князь и его гостья перешли к жаркому, Мстислава уже окончательно успокоилась. Владислав Еремеевич ни словом не обмолвился о сегодняшней битве. Беседа шла об университете - оказалось, что он тоже там учился, тремя годами раньше княгини.
- Морса не желаете? - спросил Владислав.
- Можно, - кивнула Мстислава.
Несмотря на то, что полог шатра иногда колебался, словно бы от ветра, внтури было тепло, почти душно. Князь взял в одну руку узкогорлый темный кувшин, а другой непринужденно обнял девушку за плечи. Мстислава вздрогнула.
- Не бойтесь, - шепотом произнес Владислав. Его горячие губы почти касались ее уха. - Нас подслушивают, а я хочу сказать вам кое-что...
Мстислава, подумав, обняла князя, чтобы лучше его слышать. Тот поставил кувшин и продолжал:
- Моего отца убили не дрёмуны. Его убили воевода и волхв.
- Ах вот как... Ну, я могу попросить дедушку, и... - так же тихо ответила княгиня Криво-Залесская.
Владислав улыбнулся. У него были удивительные глаза, сочно-зеленые, как мох на болоте.
- Я хотел бы сделать это сам, - ответил он. - И я хотел бы, чтобы после этого ты стала моей...
- Это несколько неожиданно... - томно отвечала Мстислава.
- Моей воеводой, - терпеливо закончил князь.
Мстислава грустно вздохнула.
- Как прикажете.
Милена печально улыбнулась.
Вернувшись к шатрам своего отряда, Мстислава упорно молчала; но у Дрого оказался очень тонкий слух, и он-то и передал соратникам беседу их княгини с Владиславом.
- Не расстраивайся, - сказала Милена. - Таково уж наше проклятие, ничего не поделаешь.
- Какое проклятие? - спросила Мстислава. - Вы все время об этом говорите, но в чем его суть?
В ответ прабабушка медленно и романтично растворилась в воздухе.
- Да объяснит мне кто-нибудь, или нет? - начиная сердиться, спросила Мстислава.
Ответом ей была тишина. Оглядевшись, княгиня увидела, что у костра остались только они с Дрого. Она мрачно посмотрела на замкового.
- Вы знаете, как ваш прадед познакомился с Миленой? - спросил Дрого.
- Ну, там какая-то очень романтическая история, - растерянно ответила княгиня.
- Романтическая, - кивнул замковой. - Она жила в Гнилозубье, соседней деревне, была дочерью тамошнего старосты. Как-то они вместе с возлюбленным пошли купаться. Ваш прадед увидел ее и украл.
- Подожди... - начала удивленная Мстислава, но Дрого не дал перебить себя:
- Ухажера избили и бросили там же. Надо было, конечно, убить, но ваш прадед очень торопился... Он забыл, что в Гнилозубье живут одни колдуны. Ухажер выжил. Милена колдовским способом связалась с ним и рассказала, что хочет сделать. Вскоре после того, как родился Фрол, колдун пришел в замок и попросил отдать ему подругу. Над ним посмеялись и убили. Ваш прадед как раз решил переложить мостовую около ворот замка - вот в тех камнях дурака и замуровали. Но в тот миг, когда камень опустился и раздавил безумца, Милена закололась. Истекая кровью, она прокляла всех мужчин рода Криво-Залесских.
- Как? - переспросила Мстислава. Ничего подобного она раньше не слышала. - Разве он не сжег ее, когда...
- Нет. Тело сожгли позже, пытаясь избавиться от проклятия.
- Так в чем же оно состоит?
- Все мужчины рода Криво-Залесских после смерти будут становиться навью. До тех пор, пока кто-нибудь из них не сделает женщину счастливой, - ответил Дрого. - У всех разное понятие о счастье, и поэтому ваша прабабушка уточнила - до тех пор, пока мужчина не сделает для своей возлюбленной то, что она хочет, таким образом, как она хочет, и тогда, когда она хочет.
Тихо потрескивали угли в костре. В недалеком лесу шуршали какие-то маленькие зверьки. На заваленном телами поле битвы копошились существа покрупнее и поопаснее.
- И это условие оказалось невыполнимым, - пробормотала Мстислава.
Дрого кивнул.
- Владислав хорошо метает копье, - сказал он. - Вашему дедушке теперь будет с кем посоревноваться, а то он уже совсем зачах от тоски.
- А ты, Дрого, - произнесла Мстислава, задумчиво глядя на собеседника. - Кто ты такой? Я не видела тебя в нашей портретной галерее.
![Красная Лагода [И те самые вороны...]](/img/k/kuznecowa_m_a/mstislava/krasnajalagoda.jpg)