Аннотация: Переделанная под реалии Вархаммер Фэнтези пьеса Чехова "Медведь"
ОГР
ШУТКА В ОДНОМ ДЕЙСТВИИ
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
М и р а с а Меттини, вдовушка с ямочками на
щеках, помещица.
Джанфранко Вальбуза, нестарый
помещик.
Л у к а, лакей Меттини, старик.
Гостиная в усадьбе Мирасы.
I
М и р а с а (в глубоком трауре, не отрывает глаз
от портрета в медальоне) и Л у к а.
Л у к а. Нехорошо, госпожа... Губите вы себя только... Горничная и кухарка пошли погулять по торговой площади, там, говорят, комедианты приехали, всякое дыхание радуется, даже кошка, и та свое удовольствие понимает и по двору гуляет, пташек ловит, а вы цельный день сидите в комнате, словно в монастыре, и никакого удовольствия. Да право! Почитай, уж год прошел, как вы из дому не выходите!..
М и р а с а И не выйду никогда... Зачем? Жизнь моя уже кончена. Он лежит в могиле, я погребла себя в четырех стенах... Мы оба умерли.
Л у к а. Ну, вот! И не слушал бы, право. Как господин Чезаре померли, так на то воля богов... Погоревали - и будет, надо и честь знать. Не весь же век плакать и траур носить. У меня тоже в свое время старуха померла... Что ж? Погоревал, поплакал с месяц, и будет (Вздыхает.) Соседей всех забыли... И сами не ездите, и принимать не велите. Живем, извините, как пауки, - света белого не видим. Ливрею мыши съели... Добро бы хороших людей не было, а то ведь полна провинция господ... В Трантио полк стоит, так офицеры - чистые конфеты, не наглядишься! А в лагерях что ни пятница, то бал, и, почитай, каждый день военная оркестра музыку играет... Эх, госпожа-матушка! Молодая, красивая, кровь с молоком - только бы и жить в свое удовольствие... Красота-то ведь не навеки дадена! Пройдет годов десять, сами захотите павой пройтись да господам офицерам в глаза пыль пустить, ан поздно будет.
М и р а с а (решительно). Я прошу тебя никогда не говорить мне об этом! Ты знаешь, с тех пор как умер Чезаре, жизнь потеряла для меня всякую цену. Тебе кажется, что я жива, но это только кажется! Я дала себе клятву до самой могилы не снимать этого траура и не видеть света... Слышишь? Пусть тень его видит, как я люблю его... Да, я знаю, для тебя не тайна, мы часто бывали несправедлив друг к другу, и даже жестоки...
Л у к а (закатывая глаза) Бросьте, разве это жестокость... Это же для вас было...
М и р а с а (резко обрывает его) Помолчи, в городе, говорят, есть Охотник. Он приехал тайно... В общем, у меня нет теперь другого выбора, как быть верной моему Чезаре до могилы. Никто здесь больше не умеет так любить. А там, по ту сторону гроба, мы встретимся. Да! Не забудь положить мне в гроб...
Л у к а. Я знаю. Положу. А вы пошли бы лучше по саду погуляли, а то велели бы запрячь Бьянку или Великана и к соседям в гости...
М и р а с а Ах!.. (Плачет.)
Л у к а. Госпожа!.. Матушка!.. Что вы? Мирмидия с вами!
М и р а с а Он так любил Бьянку!
Л у к а. Госпожа, позвольте мне не слушать об этом. Наш господин был велик и непревзойден в некоторых вещах, вы абсолютно правы.
М и р а с а. Сколько грации было в его фигуре, когда он... (видит выражение лица Луки) Да ты помнишь, я вижу! Бьянка, Бьянка! Прикажи дать ей сегодня лишние полфунта овса.
Л у к а. Слушаю!
Резкий звонок.
М и р а с а (вздрагивает). Кто это? Скажи, что я никого не принимаю!
Л у к а. Слушаю-с! (Уходит.)
II
М и р а с а (одна).
М и р а с а (глядя на изображение мужчины в медальоне). Ты никогда не забудешь, Чезаре, как я умею любить... Ни одна демонесса нашего бога не сможет сранвиться со мной, ты небось сейчас там скучаешь и хандришь... (Смеется, сквозь слезы.) И тебе не совестно? Дело не в количестве, а в качестве, так говорится в тридцать третьей священной песне. Впрочем, и наш бог до этого додумался только к тридцать третьей песне, где уж было тебе. У тебя была я и Бьянка, и мой кинжал в итоге оказался длиннее, чем... что же, теперь тебе придется удовольствоваться демонессами нашего бога. А я заперла себя на замок и буду верна тебе до могилы, а ты... и тебе не совестно, бутуз? Надо будет спросить тебя, что за штуки они умеют выделывать своими клешнями... Впрочем, я лучше сама проверю...
III
М и р а с а и Л у к а.
Л у к а (входит, встревоженно). Сударыня, там кто-то спрашивает вас. Хочет видеть...
М и р а с а Но ведь ты сказал, что я со дня смерти мужа никого не принимаю?
Л у к а. Сказал, но он и слушать не хочет, говорит, что очень нужное дело.
М и р а с а Я не при-ни-ма-ю!
Л у к а. Я ему говорил, но... демон какой-то... ругается и прямо в комнаты прет... уж в столовой стоит...
М и р а с а (раздраженно). Хорошо, проси... Какие невежи!
Л у к а уходит.
Как тяжелы эти люди! Что им нужно от меня? К чему им нарушать мой покой? (Вздыхает.) Нет, видно уж и вправду придется уйти служить в храм...(Задумывается.) Да, в жрицы...
IV
М и р а с а, Л у к а и Д ж а н ф р а н к о.
Д ж а н ф р а н к о.(входя, Луке). Болван, любишь много разговаривать... Осел! (Увидев Мирасу, с достоинством.) Сударыня, честь имею представиться: купец и землевладелец Джанфранко Вальбуза! Вынужден беспокоить вас по весьма важному делу...
М и р а с а (не подавая руки). Что вам угодно?
Д ж а н ф р а н к о. Ваш покойный супруг, с которым я имел честь быть знаком, остался мне должен по двум векселям тысячу двести золотых. Так как завтра мне предстоит платеж процентов в банк Вивальди, а он гном и известный скупердяй, то я просил бы вас, сударыня, уплатить мне деньги сегодня же.
М и р а с а Тысяча двести... А за что мой муж остался вам должен?
Д ж а н ф р а н к о. Он покупал у меня овес.
М и р а с а (вздыхая, Луке). Так ты же, Лука, не забудь приказать, чтобы дали Бьянке лишние полфунта овса.
Л у к а уходит.
(Джанфранко.) Если Чезаре остался вам должен, то, само собою разумеется, я заплачу; но, извините пожалуйста, у меня сегодня нет свободных денег. Послезавтра вернется из города мой приказчик, и я прикажу ему уплатить вам что следует, а пока я не могу исполнить вашего желания... К тому же, сегодня исполнилось ровно семь месяцев, как умер мой муж, и у меня теперь такое настроение, что я совершенно не расположена заниматься
денежными делами.
Д ж а н ф р а н к о. А у меня теперь такое настроение, что если я завтра не заплачу процентов, то должен буду вылететь в трубу вверх ногами. У меня опишут палаццо!
М и р а с а Послезавтра вы получите ваши деньги.
Д ж а н ф р а н к о. Мне нужны деньги не послезавтра, а сегодня.
М и р а с а Простите, сегодня я не могу заплатить вам.
Д ж а н ф р а н к о. А я не могу ждать до послезавтра.
М и р а с а Что же делать, если у меня сейчас нет!
Д ж а н ф р а н к о. Стало быть, не можете заплатить?
М и р а с а Не могу...
Д ж а н ф р а н к о. Гм!.. Это ваше последнее слово?
М и р а с а Да, последнее.
Д ж а н ф р а н к о. Последнее? Положительно?
М и р а с а Положительно.
Д ж а н ф р а н к о. Покорнейше благодарю. Так и запишем. (Пожимает плечами.) А еще хотят, чтобы я был хладнокровен! Встречается мне сейчас по дороге сосед и спрашивает: "Отчего вы всё сердитесь, синьор Вальбуза?" Да помилуйте, как же мне не сердиться? Нужны мне дозарезу деньги... Выехал я еще вчера утром чуть свет, объездил всех своих должников, и хоть бы один из них заплатил свой долг! Измучился, как собака, ночевал черт знает где - в гномовской корчме около водочного бочонка... Наконец приезжаю сюда, за 70 верст от дому, надеюсь получить, а меня угощают "настроением"! Как же мне не сердиться?
М и р а с а Я, кажется, ясно сказала: приказчик вернется из города, тогда и получите.
Д ж а н ф р а н к о. Я приехал не к приказчику, а к вам! На кой леший, извините за выражение, сдался мне ваш приказчик!
М и р а с а Простите, милостивый государь, я не привыкла к этим странным выражениям, к такому тону. Я вас больше не слушаю. (Быстро уходит.)
V
Д ж а н ф р а н к о.(один).
Д ж а н ф р а н к о. Скажите пожалуйста! Настроение... Семь месяцев тому назад муж умер! Да мне-то нужно платить проценты или нет? Я вас спрашиваю: нужно платить проценты или нет? Ну, у вас муж умер, настроение там и всякие фокусы... приказчик куда-то уехал, черт его возьми, а мне что прикажете делать? Улететь от своих кредиторов на воздушном шаре, что ли? Или разбежаться и трахнуться башкой о стену? Хотя, наверное, лучше (сквозь гнев улыбается каким-то своим мыслям) Вообще, это идея, так я еще не делал... Приезжаю к Гальбао - дома нет, Бергамаско спрятался, с Алессандрини поругался насмерть и чуть было его в окно не вышвырнул, у Виллорези - чуть ли не Красная Оспа, крысоловы плачут по его палаццо, сырое, вонючее, развел там наверняка крыс или скавенов еще лучше, у этой - настроение. Ни одна каналья не платит! А всё оттого, что я слишком их избаловал, что я нюня, тряпка, баба! Слишком я с ними деликатен! Ну, погодите же! Узнаете вы меня! Я не позволю шутить с собою, черт возьми! Останусь и буду торчать здесь, пока она не заплатит! Брр!.. Как я зол сегодня, как я зол! От злости все поджилки трясутся и дух захватило... Фуй, боже мой, даже дурно делается! (Кричит.) Человек!
VI
Д ж а н ф р а н к о. и Л у к а.
Л у к а (входит). Чего вам?
Д ж а н ф р а н к о. Дай мне вина или воды!
Л у к а уходит.
Нет, какова логика! Человеку нужны дозарезу деньги, впору вешаться, а она не платит, потому что, видите ли, не расположена заниматься денежными делами!.. Настоящая женская, турнюрная логика! Потому-то вот я никогда не любил и не люблю говорить с женщинами. Для меня легче сидеть на бочке с порохом, чем говорить с женщиной. Брр!.. Даже мороз по коже дерет - до такой степени разозлил меня этот шлейф! Стоит мне хотя бы издали увидеть поэтическое создание, как у меня от злости в икрах начинаются судороги. Просто хоть караул кричи.
VII
Д ж а н ф р а н к о. и Л у к а.
Л у к а (входит и подает бокал воды). Барыня больны и не принимают.
Д ж а н ф р а н к о. Пошел! Только попробуй-ка из моего бокала сначала!
Л у к а Синьор! Моя госпожа - потомственная тилейская дворянка!
Д ж а н ф р а н к о (очень ловко и быстро скручивает Луку, приставляет кинжал к горлу) Вот именно. Я сам потомственный дворянин, он будет мне рассказывать! Пей, каналья!
Джанфранко свободной рукой вливает в Луку воду из бокала. Лука давится, булькает, делает пару глотков. Джанфранко отпускает его и подозрительно смотрит. Лука кашляет - вода попала не в то горло. Наконец Луке удается отдышаться. Джанфранко ждет еще некоторое время, но в физическом состоянии Луки не происходит видимых изменений.
Д ж а н ф р а н к о (берет бокал, в котором не так много осталось) Полбокала вылакал, дорвался... Пошел!
Л у к а уходит. Д ж а н ф р а н к о пьет воду, отдувается, вытирает усы.
Д ж а н ф р а н к о. Больны и не принимают! Не нужно, не принимай... Я останусь и буду сидеть здесь, пока не отдашь денег. Неделю будешь больна, и я неделю просижу здесь... Год будешь больна - и я год... Я свое возьму! Меня не тронешь трауром да ямочками на щеках... Знаем мы эти ямочки! (Кричит в окно.) Уго, распрягай! Мы не скоро уедем! Я здесь остаюсь! Скажешь там на конюшне, чтобы овса дали лошадям! Опять у тебя, скотина, левая пристяжная запуталась в вожжу! (Дразнит.) Ничаво... Я тебе задам - ничаво! (Отходит от окна.) Скверно... жара невыносимая, денег никто не платит, плохо ночь спал, а тут еще этот траурный шлейф с настроением... Голова болит... Водки выпить, что ли? Пожалуй, выпью. (Кричит.) Человек!
Л у к а (входит). Что вам?
Д ж а н ф р а н к о. Дай рюмку водки!
Л у к а уходит.
Уф! (Садится и оглядывает себя.) Нечего сказать, хороша фигура! Весь в пыли, сапоги грязные, не умыт, не чесан, на жилетке солома... Синьора, чего доброго, меня за разбойника приняла. (Зевает.) Немножко невежливо являться в гостиную в таком виде, ну, да ничего... я тут не гость, а кредитор, для кредиторов же костюм не писан...
Л у к а (входит и подает водку). Много вы позволяете себе, сударь...
Д ж а н ф р а н к о.(сердито). Что?
Л у к а. Я... я ничего... я собственно... (смотрит на рюмку водки, потом, выжидательно, на Джанфранко) А водку вы проверять не будете? Моя госпожа - потомственная тилейская дворянка!
Д ж а н ф р а н к о. Не буду! Пошел!
Л у к а (в сторону). Навязался, скавеново отродье, на нашу голову... Принесла нелегкая...
Л у к а уходит.
Д ж а н ф р а н к о. Ах, как я зол! Так зол, что, кажется, весь свет стер бы в порошок... Даже дурно делается... (Кричит.) Человек!
VIII
М и р а с а и Д ж а н ф р а н к о.
М и р а с а (входит, опустив глаза). Милостивый государь, в своем уединении я давно уже отвыкла от человеческого голоса и не выношу крика. Прошу вас убедительно, не нарушайте моего покоя!
Д ж а н ф р а н к о. Заплатите мне деньги, и я уеду.
М и р а с а Я сказала вам тилейским языком: денег у меня свободных теперь нет, погодите до послезавтра.
Д ж а н ф р а н к о. Я тоже имел честь сказать вам тилейским языком: деньги нужны мне не послезавтра, а сегодня. Если сегодня вы мне не заплатите, то завтра я должен буду повеситься.
М и р а с а Но что же мне делать, если у меня нет денег? Как
странно!
Д ж а н ф р а н к о. Так вы сейчас не заплатите? Нет?
М и р а с а. Не могу...
Д ж а н ф р а н к о. В таком случае я остаюсь здесь и буду сидеть, пока не получу... (Садится.) Послезавтра заплатите? Отлично! Я до послезавтра просижу таким образом. Вот так и буду сидеть... (Вскакивает.) Я вас спрашиваю: мне нужно заплатить завтра проценты или нет?.. Или вы думаете, что я шучу?
М и р а с а Милостивый синьор, прошу вас не кричать! Здесь не конюшня!
Д ж а н ф р а н к о. Я вас не о конюшне спрашиваю, а о том - нужно мне платить завтра проценты или нет?
М и р а с а Вы не умеете держать себя в женском обществе!
Д ж а н ф р а н к о. Нет-с, я умею держать себя в женском обществе!
М и р а с а Нет, не умеете! Вы невоспитанный, грубый человек!
Порядочные люди не говорят так с женщинами!
Д ж а н ф р а н к о. Ах, удивительное дело! Как же прикажете говорить с вами? По-бретонски, что ли? (Злится и сюсюкает.) Мадам, же ву при...* как я счастлив, что вы не платите мне денег... Ах, пардон, что обеспокоил вас! Такая сегодня прелестная погода! И этот траур так к лицу вам! (Расшаркивается.)
М и р а с а Не умно и грубо.
Д ж а н ф р а н к о.(дразнит.) Не умно и грубо! Я не умею держать себя в женском обществе! Сударыня, на своем веку я видел женщин гораздо больше, чем вы воробьев! Три раза я дрался на дуэли из-за женщин, двенадцать женщин я бросил, девять бросили меня! Да-с! Было время, когда я ломал дурака, миндальничал, медоточил, рассыпался бисером, шаркал ногами... Любил, страдал, вздыхал на луну, раскисал, таял, холодел... Любил страстно, бешено, на всякие манеры, Хаос меня возьми, трещал, как сорока, об эмансипации, прожил на нежном чувстве половину состояния, но теперь - слуга покорный! Теперь меня не проведете! Довольно! Очи черные, очи властные, алые губки, ямочки на щеках, луна, шепот, робкое дыханье - за всё это, сударыня, я теперь и медного гроша не дам!
М и р а с а смотрит на него с выражением "Если бы красота убивала"
Д ж а н ф р а н к о.(поправляется) Я не говорю о присутствующих, но все женщины, от мала до велика, ломаки, кривляки, сплетницы, ненавистницы, лгунишки до мозга костей, суетны, мелочны, безжалостны, логика возмутительная, а что касается вот этой штуки (хлопает себя по лбу), то, извините за откровенность, воробей любому философу в юбке может дать десять очков вперед! Посмотришь на иное поэтическое созданье: кисея, эфир, полубогиня, миллион восторгов, а заглянешь в душу - обыкновеннейший скавен! А то и лизардмен, ей-ей! (Хватается за спинку стула, стул трещит и ломается.) Но возмутительнее всего, что этот скавен почему-то воображает, что его шедевр, его привилегия и монополия - нежное чувство! Да Кхорн его побери совсем, повесьте меня вот на этом гвозде вверх ногами
М и р а са машинально смотрит на довольно высоко расположенный в стене гвоздь, потом, с гораздо большим интересом - снова на Джанфранко
Д ж а н ф р а н к о. Разве женщина умеет любить кого-нибудь, кроме кошечек?.. В любви она умеет только хныкать и распускать нюни! Где мужчина страдает (глаза Мирасы загораются живым интересом) и жертвует, там вся ее любовь выражается только в том, что она вертит шлейфом и старается покрепче схватить за нос. Вы имеете несчастье быть женщиной, стало быть, по себе самой знаете женскую натуру. Скажите же мне по совести: видели ли вы на своем веку женщину, которая была бы искренна, верна и постоянна? Не видели! Верны и постоянны одни только старухи да уроды! Скорее вы встретите мирного огра или утонченного кислевита, чем постоянную женщину!
М и р а с а Позвольте, так кто же, по-вашему, верен и постоянен в любви? Не мужчина ли?
Д ж а н ф р а н к о. Да-с, мужчина!
М и р а с а Мужчина! (Злой смех.) Мужчина верен и постоянен в любви! Скажите, какая новость! (Горячо.) Да какое вы имеете право говорить это? Мужчины верны и постоянны! Коли на то пошло, так я вам скажу, что из всех мужчин, каких только я знала и знаю, самым лучшим был мой покойный муж... Я любила его страстно, всем своим существом, как может любить только молодая, мыслящая женщина; я отдала ему свою молодость, счастье, жизнь, свое состояние, дышала им, молилась на него, как на (осекается, прерывает себя), и... и - что же? Этот лучший из мужчин самым бессовестным образом обманывал меня на каждом шагу! Незадолго до его смерти я нашла в его столе полный ящик любовных писем, а при жизни - ужасно вспомнить! - он оставлял меня одну по целым неделям, на моих глазах ухаживал за другими женщинами и изменял мне, сорил моими деньгами, шутил над моим чувством... И, несмотря на всё это, я любила его и была ему верна... Мало того, он умер, а я всё еще верна ему и постоянна. Я навеки погребла себя в четырех стенах и до самой могилы не сниму этого траура...
Д ж а н ф р а н к о.(презрительный смех). Траур!.. Не понимаю, за кого вы меня принимаете? Точно я не знаю, для чего вы носите это черное домино и погребли себя в четырех стенах! Еще бы! Это так таинственно, поэтично! Проедет мимо усадьбы какой-нибудь офицер или куцый поэт, взглянет на окна и подумает: "Здесь живет таинственная Тамара, которая из любви к мужу погребла себя в четырех стенах". Знаем мы эти фокусы!
М и р а с а (вспыхнув). Что? Как вы смеете говорить мне всё это?
Д ж а н ф р а н к о. Вы погребли себя заживо, однако вот не позабыли напудриться!
М и р а с а Да как вы смеете говорить со мною таким образом?
Д ж а н ф р а н к о. Не кричите, пожалуйста, я вам не приказчик! Позвольте мне называть вещи настоящими их именами. Я не женщина и привык высказывать свое мнение прямо! Не извольте же кричать!
М и р а с а Не я кричу, а вы кричите! Извольте оставить меня в покое!
Д ж а н ф р а н к о. Заплатите мне деньги, и я уеду.
М и р а с а Не дам я вам денег!
Д ж а н ф р а н к о. Нет-с, дадите!
М и р а с а Вот назло же вам, ни монеты не получите! Можете оставить меня в покое!
Д ж а н ф р а н к о. Я не имею удовольствия быть ни вашим супругом, ни женихом, а потому, пожалуйста, не делайте мне сцен. (Садится.) Я этого не люблю.
М и р а с а (задыхаясь от гнева). Вы сели?
Д ж а н ф р а н к о. Сел.
М и р а с а Прошу вас уйти!
Д ж а н ф р а н к о. Отдайте деньги... (В сторону.) Ах, как я зол! Как я зол!
М и р а с а Я не желаю разговаривать с нахалами! Извольте убираться вон!
Пауза.
Вы не уйдете? Нет?
Д ж а н ф р а н к о. Нет.
М и р а с а Нет?
Д ж а н ф р а н к о. Нет!
М и р а с а Хорошо же! (Звонит.)
IX
Те же и Л у к а.
М и р а с а Лука, выведи этого господина!
Л у к а (подходит к Смирнову). Синьор, извольте уходить, когда велят! Нечего тут...
Д ж а н ф р а н к о.(вскакивая). Молчать! С кем ты разговариваешь? Я из тебя сейчас рубленую котлету сделаю!
Л у к а (хватается за сердце). Великие боги!... (Падает в кресло.) Ох, дурно, дурно! Дух захватило!
М и р а с а Где же Ирма? Ирма! (Кричит.) Ирма! Линда! Ирма! (Звонит.)
Л у к а. Ох! На площадь пошли они все, комедь смотреть... Никого дома нету... Дурно! Воды!
М и р а с а Извольте убираться вон!
Д ж а н ф р а н к о. Не угодно ли вам быть повежливее?
М и р а с а (сжимая кулаки и топая ногами). Вы мужик! Грубый скавен! Огр! Монстр!
Д ж а н ф р а н к о. Как? Что вы сказали?
М и р а с а Я сказала, что вы огр и монстр!
Д ж а н ф р а н к о.(наступая). Позвольте, какое же вы имеете право оскорблять меня?
М и р а с а Да, оскорбляю... ну, так что же? Вы думаете, я вас боюсь?
Д ж а н ф р а н к о. А вы думаете, что если вы поэтическое создание, то имеете право оскорблять безнаказанно? Да? К барьеру!
Л у к а. Великие боги! Воды!
Д ж а н ф р а н к о. Стреляться!
М и р а с а Если у вас здоровые кулаки и бычье горло, то, думаете, я боюсь вас? А? Скавен вы этакий!
Д ж а н ф р а н к о. К барьеру! Я никому не позволю оскорблять себя и не посмотрю на то, что вы женщина, слабое создание!
М и р а с а (стараясь перекричать). Огр! Огр! Огр!
Д ж а н ф р а н к о. Пора, наконец, отрешиться от предрассудка, что только одни мужчины обязаны платить за оскорбления! Равноправность так равноправность, так! К барьеру!
М и р а с а Стреляться хотите? Извольте!
Д ж а н ф р а н к о. Сию минуту!
М и р а с а Сию минуту! После мужа остались пистолеты... Я сейчас принесу их сюда... (Торопливо идет и возвращается.) С каким наслаждением я влеплю пулю в ваш медный лоб! Да чтоб вас забрал Кхорн! (Уходит.)
Д ж а н ф р а н к о. Я подстрелю ее, как цыпленка! Я не мальчишка, не сантиментальный щенок, для меня не существует слабых созданий!
Л у к а. Батюшка родимый!.. (Становится на колени.) Сделай такую милость, пожалей меня, старика, уйди ты отсюда! Напужал до смерти, да еще стреляться собираешься!
Д ж а н ф р а н к о.(не слушая его). Стреляться, вот это и есть равноправность, эмансипация! Тут оба пола равны! Подстрелю ее из принципа! Но какова женщина? (Дразнит.) "Кхорн вас возьми... влеплю пулю в медный лоб..." Какова? Раскраснелась, глаза блестят... Вызов приняла! Честное слово, первый раз в жизни такую вижу...
Л у к а. Батюшка, уйди! Заставь вечно бога молить!
Д ж а н ф р а н к о. Это - женщина! Вот это я понимаю! Настоящая женщина! Не кислятина, не размазня, а огонь, порох! Даже убивать жалко!
Л у к а (плачет). Батюшка... родимый, уйди!
Д ж а н ф р а н к о. Она мне положительно нравится! Положительно! Хоть и ямочки на щеках, а нравится! Готов даже долг ей простить... и злость прошла... Удивительная женщина!
X
Те же и М и р а с а.
М и р а с а (входит с пистолетами). Вот они пистолеты... Но, прежде чем будем драться, вы извольте показать мне, как нужно стрелять... Я ни разу в жизни не держала в руках пистолета.
Л у к а. Спаси, господи, и помилуй... Пойду садовника и кучера поищу... Откуда эта напасть взялась на нашу голову... (Уходит.)
Д ж а н ф р а н к о.(осматривая пистолеты). Видите ли, существует несколько сортов пистолетов... Есть специально дуэльные пистолеты, они капсюльные. А это у вас револьверы системы Вессонти и Фаббро, тройного действия с экстрактором, центрального боя... Прекрасные пистолеты!.. Цена таким минимум 90 золотых за пару... Держать револьвер нужно так... (В сторону.) Глаза, глаза! Зажигательная женщина!
М и р а с а Так?
Д ж а н ф р а н к о. Да, так... Засим вы поднимаете курок... вот так прицеливаетесь... Голову немножко назад! Вытяните руку, как следует... Вот так... Потом вот этим пальцем надавливаете эту штучку - и больше ничего... Только главное правило: не горячиться и прицеливаться не спеша... Стараться, чтоб не дрогнула рука.
М и р а с а Хорошо... В комнатах стреляться неудобно, пойдемте в сад.
Д ж а н ф р а н к о. Пойдемте. Только предупреждаю, что я выстрелю в воздух.
М и р а с а Этого еще недоставало! Почему?
Д ж а н ф р а н к о. Потому что... потому что... Это мое дело, почему!
М и р а с а Вы струсили? Да? А-а-а-а! Нет, сударь, вы не виляйте! Извольте идти за мною! Я не успокоюсь, пока не пробью вашего лба... вот этого лба, который я так ненавижу! Струсили?
Д ж а н ф р а н к о. Да, струсил.
М и р а с а Лжете! Почему вы не хотите драться?
Д ж а н ф р а н к о. Потому что... потому что вы... мне нравитесь.
М и р а с а (злой смех). Я ему нравлюсь! Он смеет говорить, что я ему нравлюсь! (Указывает на дверь.) Можете!
Д ж а н ф р а н к о.(молча кладет револьвер, берет фуражку и идет; около двери останавливается, полминуты оба молча глядят друг на друга; затем он говорит, нерешительно подходя к Мирасе). Послушайте... Вы всё еще сердитесь?.. Я тоже чертовски взбешен, но, понимаете ли... как бы этак выразиться... Дело в том, что, видите ли, такого рода история, собственно говоря... (Кричит.) Ну, да разве я виноват, что вы мне нравитесь? (Хватается за спинку стула, стул трещит и ломается.) Хаос знает, какая у вас ломкая мебель! Вы мне нравитесь! Понимаете? Я... я почти влюблен!
М и р а с а Отойдите от меня - я вас ненавижу!
Д ж а н ф р а н к о. Боже, какая женщина! Никогда в жизни не видал ничего подобного! Пропал! Погиб! Попал в мышеловку, как мелкий голохвостый скавен!
М и р а с а Отойдите прочь, а то буду стрелять!
Д ж а н ф р а н к о. Стреляйте! В смерти и боли тоже есть наслаждение (перебивает себя, поправляется) Вы не можете понять, какое счастье умереть под взглядами этих чудных глаз, умереть от револьвера, который держит эта маленькая бархатная ручка... Я с ума сошел! Думайте и решайте сейчас, потому что если я выйду отсюда, то уж мы больше никогда не увидимся! Решайте... Я дворянин, порядочный человек, имею десять тысяч годового дохода... попадаю пулей в подброшенную монету...
М и р а с а (в тон ему). Охотиться, наверное, любите... Вы хороший Охотник?
Д ж а н ф р а н к о. ( горячо открывает рот, собирается что-то сказать, и осекается).
М и р а с а очень жестко улыбается и наводит на него пистолет.
Д ж а н ф р а н к о (тоже усмехаясь) Вы меня раскусили... А как вы догадались?
М и р а с а (сквозь зубы) Шутка насчет того, чтобы повисеть на гвозде, была слишком откровенной. А уж насчет наслаждения в боли... Кто меня сдал? Лука? Старый подлец!
Д ж а н ф р а н к о. Нет. Одна из любовниц вашего мужа, которой не понравилось... не понравились...
М и р а с а (с отвращением) Великий Слаанеш, и чтоб ему было ограничиться лошадками... И сам был бы жив, и я... И вы...
Д ж а н ф р а н к о. Слушайте, если вы уж так решительно решили убить меня, зачем так торопиться? Мне всегда было интересно... я хотел понять, что же люди находят в этой ереси...
М и р а с а. Зря вы надеетесь заговорить мне зубы.
Мираса опускает пистолет (до этого целилась ему в лицо) и стреляет в ногу чуть ниже колена. Попадает. Джанфранко падает (назад, цепляясь и доламывая несчастный стул) со стоном боли. Мираса подходит к нему, садится на пол рядом, наклоняется и целует, одновременно глубоко вонзая палец в рану. Кровь течет. Джанфранко стонет, но немножко по-другому :)))
М и р а с а. Вот это примерно люди и находят.
Джанфранко приподнимается на локтях, целует ее в губы, при это одной рукой крепко сжимает ей грудь. Мираса вскрикивает.
XI
Те же, Л у к а с топором, с а д о в н и к с граблями,
к у ч е р с вилами и р а б о ч и е с дрекольем.
Л у к а (увидев целующуюся парочку). Великие боги!
Пауза. Джанфранко убирает руку с ее груди, чтобы слуги не пялились,(все в основном смотрят на небольшую лужу крови рядом с его ногой) и опускается обратно на спину.
М и р а с а (опустив глаза). Лука, скажешь там, на конюшне, чтобы сегодня Бьянке вовсе не давали овса. И да, принеси-ка мне бинт.
Л у к а (встрепенувшись). Да, один момент! Наконец-то в этом доме снова нужен бинт!