Аннотация: Рассказ с феста: http://orig-revers.diary.ru/, написанный по иллюстрации, как её письменное отражение. История о семейных узах
- Ты куришь? - голос в трубке телефона-автомата повышается от возмущения.
- Ну что ты, Мэл, конечно нет, - светловолосый паренёк, улыбаясь, щёлкает зажигалкой и прикуривает сигарету.
- Не ври, я слышу. И ты обещал бросить!
- Не лишай меня последней радости в этой жестокой жизни, - усмехается он в трубку, выдыхая колечко дыма.
Мимо стекла телефонной будки проплывает медуза, так близко, что если бы можно было высунуть руку наружу, её можно было бы погладить кончиками пальцев... Он должен был бы уже давным-давно привыкнуть к этому зрелищу, но он смотрит на неё заворожено.
- Как дела с учебой? - голос сестры выводит его из оцепенения.
- Стараюсь.
- Правда стараешься, Рори?
- Ой, сестрёнка, кончай пилить меня, - он смеётся.
"Нет, не прекращай пилить меня никогда, Мэл, я хочу тебя слышать".
- Расскажи, как твои дела?
Ей всегда интересно всё, вся его жизнь. И он рассказывает. Он любит рассказывать, проматывая плёнку своих воспоминаний таким образом, он и сам частенько находит нечто ценное, что не успел заметить сразу. Он рассказывает и смотрит на проплывающих за окном телефонной будки черепах.
Ему всегда нравился океан и его обитатели. Это так успокаивает.
- Знаешь, Мэл, говорят, часть будок скоро переделает Solarbox? Перекрасят в зелёный цвет...
- Эта никуда не денется, Рори, и не перестанет быть красной. Скорее Лондон разрушится.
Он молча наблюдает за стайкой маленьких рыбок за окном.
- Так как её зовут? - неожиданно спрашивает Мэл.
- Кого?!
- Девушку, которая тебе нравится.
- Мне никто не нравится! - он роняет изо рта сигарету и, чертыхаясь, тушит окурок.
- Скажи это ещё громче для убедительности, - она смеётся.
Его зовут Рори, точнее Родерик, его старшую сестру зовут Мэл, точнее Амелия. Его сестра - лишь голос в телефонной трубке. Это длится уже два года, но лучше так, чем ничего.
Рори идёт назад, в своё общежитие, кутается в лёгкую куртку, затыкает уши наушниками, закуривает новую сигарету, перебирает в голове наставления сестры и ежится от холода. Поздний вечер плавно перетекает, а идти ему ещё далеко.
Ему кажется, что он слышит её коронное из детства: "Рори, ты забыл шарфик!" Он усмехается.
Поднимает взгляд на мужчину, идущего навстречу, и перестаёт улыбаться. За мужчиной крадётся тень. И значит это только одно... Мужчина скоро умрёт.
Рори старается не глазеть по сторонам и просто не смотреть на большого синего кита, проплывающего над его головой. Он старается не замечать странностей до самых дверей своей комнаты.
- Эй, Рори, где ты опять шлялся? - окликает его Сэм.
- Просто гулял.
- Ты пропустил чумовую вечеринку. Так ты никогда не найдёшь себе девушку.
Рори только улыбается в ответ на подколки своего соседа и по совместительству лучшего друга. Мэл права, одна девушка ему действительно очень нравится, но это пока секрет.
Рори принимает душ и заваливается спать. Ему снится детство, ему снятся блинчики, которые Мэл пекла на завтрак.
Отца Рори совершенно не помнил, по крайней мере, внешне. Образ отца на фотографиях всегда казался немного чужим. У него было одно воспоминание - нечёткое, смазанное, о длинных стройных ногах отца, за которые маленький Рори держался, чтобы не упасть, когда учился ходить. Вот и всё. Отец умер, когда Рори было пять. Попал под грузовик - так сказали Рори.
Зато Рори хорошо помнил голос отца. Текучий, мелодичный, очень красивый. Гипнотизирующий голос. У его сестры был такой же.
Генетика и наследование признаков - странная штука, Рори понял это задолго до того, как стал изучать эту область в университете. Его сестра была смуглой, темноглазой и темноволосой, как мама. Но в остальном почти копией отца. Высокая, стройная, с великолепной фигурой. Рори напротив был голубоглазым блондином, как отец, но с бледной кожей и нежным личиком их матери. И рост его был не таким высоким, как ему хотелось. Когда Рори был маленьким, его частенько принимали за девочку. И никогда никто с первого раза не верил, что Мэл была его родной сестрой.
Амелия старше Родерика на пять лет. В детстве такая разница кажется вечностью. Но у него никогда не было друга ближе и человека роднее.
Нет такого человека и сейчас.
На следующее утро Рори просыпается совершенно разбитым, нашаривает рукой майку, потом трусы, потом самые чистые джинсы и заставляет себя вылезти из постели. Расталкивает протестующего Сэма, жарит им обоим яичницу с беконом, потому что печь блинчики Мэл его так и не научила. Ищет джемпер поприличнее. Не слушает возражения Сэма, гонит его и себя на лекции.
Он очень старается внимательно слушать преподавателей, но не выходит. Слишком часто смотрит на рыжую макушку девушки, сидящей на два ряда ниже него.
Мэл угадала, на этот раз всё серьёзно. Он увяз по уши, но даже не знает, как поговорить с Амандой.
На перемене, чтобы отвлечься, Рори курит ещё больше, гораздо больше, чем нужно. А ведь он обещал Мэл бросить.
- Чувак, если бы не ты, я даже первый курс бы не закончил, - улыбаясь, говорит Сэм, в который раз спасаясь конспектами друга.
Они оба знают, что это правда.
"А если бы не Мэл, - думает Рори, - я бы не выжил".
Но об этом не знает никто, согласно официальным документам и воспоминаниям очевидцев, знавших их семью, у Родерика никогда не было сестры.
Всё сломалось, когда умер отец. И если для Рори детство не кончилось, то для Мэл от него не осталось и следа. Для Рори в тот день тоже что-то кончилось. Кончилось волшебство.
Когда Рори был маленьким, каждый его день был волшебным. Папе ничего не стоило достать кролика прямо из воздуха, запустить с ладони стайку бабочек или сделать какое-нибудь другое чудо. Мэл смеялась, мама не успевала пристраивать крольчат, потому что всех их нельзя было оставить. В детском саду Рори с гордостью говорил, что его папа - волшебник. За что Мэл готова была его просто убить. А папа лишь улыбался и говорил, что никакой он не волшебник. Но Рори-то знал правду.
Его мать была замечательной женщиной. Доброй, улыбчивой, тихой, мягкой, очень домашней. Она не умела делать бабочек из ничего, зато пекла самые вкусные в мире лимонные пироги и лучше всех читала, подражая голосу Винни-Пуха. Она работала в детской библиотеке и каждый день приносила с работы новые книжки с картинками.
Его сестра была самой лучшей сестрой на свете. Она была очень умной и немного высокомерной девочкой, но она обожала своего младшего братика, баловала его, отдавала ему самые вкусные кусочки и всегда могла вызвать его улыбку, даже после того, как ему брали кровь на анализы. И хотя именно она ругала его за то, что он всем и каждому хвалился отцом-волшебником, она же объясняла ему непонятные вещи.
Почему он видит, как соседка из квартиры напротив, умершая полтора месяца назад, приходит из магазина как всегда, к вечернему чаю, а другие люди не видят. Почему иногда, когда он приглядывается, то внезапно замечает в небе дивных птиц с человеческими лицами, прямо как с картинок в его книге сказок. А если приглядеться совсем внимательно, можно оказаться, например, на дне океана, и коснуться кончиками пальцев плавника акулы. Но для этого надо гулять непременно по Кэмден-стрит.
И об этом нельзя никогда и никому рассказывать, даже маме с папой, потому что это их с Мэл секрет.
Рори мало запомнил отца. Но один разговор с ним он запомнил на всю жизнь, до последнего слова. Рори нередко думал впоследствии, что отец сам захотел, чтобы его сын помнил.
Кажется, Рори тогда было четыре. Они с папой играли в машинки. Голос отца стал каким-то невероятно мелодичным.
- Рори, обещай мне не бросать Мэл?
- Я знаю, папочка, - ответил Рори, - я должен заботиться о сестричке, когда вырасту. Потому что я мальчик.
- Кто сказал тебе такую глупость?
- Воспитатель в садике.
- Не нужно о ней заботиться, она может позаботиться о себе сама.
- Тогда что мне делать, пап?
- Просто всегда будь её другом и её братом.
- Я обещаю, папа, - быстро и просто ответил Рори.
Разве могло быть иначе?
Со дня смерти отца прошла неделя, Рори много плакал и мало ел. Мама старалась, как могла, но ей самой было безумно тяжело. И тогда Мэл решила немного отвлечь младшего брата.
Должно быть, со стороны они смотрелись немного комично в тот день. Темноволосая, не по годам серьёзная и высокая девочка, ведущая за руку маленького светловолосого мальчика, напоминающего ангела с рождественских открыток. Только ангел был ужасно грустным. Но Мэл крепко сжимала руку Рори, и он шёл за ней.
Они уходили всё дальше от дома, и Рори начал волноваться, что мама отругает их за то, что они забрели так далеко. Но спорить с Мэл он не осмеливался.
Наконец они добрались до цели своего пути. Ей оказалась обычная красная телефонная будка, стоящая в небольшом переулке.
Мэл затолкала брата внутрь.
- Рори, смотри внимательно, сейчас будут настоящие чудеса. Смотри в окошко.
Но Рори продолжал смотреть на Мэл, отчего-то ему сделалось страшно.
Девочка сняла телефонную трубку и набрала странный, безумно длинный номер, затем назвала в трубку какие-то непонятные цифры.
- Ну же, братик, смотри! - Мэл легонько подтолкнула его, разворачивая лицом к стеклу.
Рори открыл рот от изумления. За окном телефонной будки был океан. Телефонная будка вместе с ними каким-то странным образом очутилась на дне тропического океана.
Это было потрясающе!
Рори уже был в океанариуме, но это было в миллион раз круче. Потому что этот океан - Рори знал это точно - был настоящим. Не воссозданный человеком подводный мир, но самое что ни на есть настоящее океанское дно в свой первозданной красе. Они находились, по всей видимости, где-то совсем не глубоко, на шельфе, потому что света сюда проникало достаточно, чтобы рассмотреть всю красоту.
Рори всегда ужасно любил подводный мир, и уже в два года с интересом рассматривал взрослые энциклопедии про морских существ. В этом крошка Рори разбирался лучше некоторых взрослых.
- Мэл, Мэл! Смотри, какая красивая медуза! Сказать, как она называется? А какая рыбка! Вон та с разноцветными плавниками. Эту я не знаю. А эту знаю! Эта рыба-клоун. Мэл, Мэл, ты только глянь! Они же настоящие? Да?!
- Ну, конечно, Рори.
- Они такие классные, не полупрозрачные, как на Кэмден-стрит, а всамделишные.
- Да, - Мэл широко улыбалась. Глядя на счастливого малыша, она чувствовала, как уходит её тоска.
- Мэл, а где мы?
- На дне Тихого океана, - ответила Мэл. Братик оказался куда смышлёнее, чем она думала.
- Мэл, а выйти к ним можно? - Рори хотел уже открыть дверь телефонной будки.
- Нет, - Мэл не дала ему это сделать. - Тебе к ним выйти нельзя.
Рори немного приуныл. Но потом его внимание привлёк проплывающий совсем рядом скат.
После двадцати минут любования, восторженных охов и рассказов, Мэл повесила телефонную трубку.
- На сегодня хватит, а то мама начнёт нас искать, незачем её волновать сейчас.
- А мы придём сюда ещё?
- Обязательно!
- Мэл, а почему рыбки на Кэмден-стрит полупрозрачные, а там настоящие?
- Я расскажу тебе, Рори, я всё объясню, когда ты капельку подрастёшь.
- Но я не маленький!
- Ну конечно нет! Просто это сложно. И чтобы всё понять, ты должен хорошо учиться в школе.
- Как ты, Мэл?
- Как я.
- Тогда я очень постараюсь... Мэл, а я ведь тоже вырасту волшебником, как папа?
- Ты уже волшебник, мой волшебник, Рори, - сестра обняла его, пряча слёзы в его белобрысой макушке.
- Так тебе Аманда нравится?! - Сэм проследил взгляд друга и, наконец, начал что-то понимать.
- Ну да...
- Что ты в ней нашёл, не пойму. Самая обычная девчонка, таких пруд пруди.
- Она такая одна.
- Ну точно втрескался, - констатировал довольный Сэм.
Трудно объяснить что-то лучшему другу, когда ты видишь мир по-другому. Полнее, чем он. Когда он лишь складывает кусочки паззла, а ты уже видишь всю картинку. Когда ты видишь все мелкие детали, все нюансы, подмечаешь даже дрожания воздуха в том месте, где его не должно быть. Когда ты видишь намного больше, чем просто детали. Ты видишь не только внешний фасад маленькой заучки, ты уже знаешь, какая она добрая, замечательная, ироничная и умная.
- Ладно, ладно, как скажешь, Ромео.
И дело совсем не во влюбленности.
- Рори, ты, наверно, уже понял, что видишь этот мир совсем не так, как другие люди?
- Да, Мэл.
- Ты мой умничка.
- Но почему так?
- Потому что ты сам другой. Каждый человек особенный и уникальный. А вот твой уникальный талант - видеть мир. Но об этом не следует говорить в школе. Не надо рассказывать те вещи, которые ты всем рассказывал в детском саду.
- Но почему?
- Разве красиво хвастаться своим талантом?
- Нет, - Рори задумался. - Но, Мэл...
- Пожалуйста, пусть это будет наш секрет. Я всё расскажу тебе, я обещала, помнишь?
- Я большой, Мэл, мне скоро семь лет, - мальчик насупился.
- Ну хорошо, - девочка присела рядом, на его кровать. - С чего бы начать... Наш папа правда был волшебником. Ты ведь это знал?
- Знал, знал! - Рори просиял.
- Только немного не таким, как это рассказывают в волшебных сказках.
- А мама волшебница?
- Нет.
- Но это же не важно, - легко согласился Рори. - Она же мама.
- Правильно, - Мэл погладила брата по голове. - Но мы с тобой тоже не волшебники. То есть не настоящие волшебники, а только наполовинку. Поэтому мы можем видеть то, что простые люди не видят. Но это большой волшебный секрет волшебников, про который нельзя говорить. Иначе нас накажут.
- Кто?
- Другие волшебники.
- Но наш папа был таким добрым...
- Не все они как папа...
- Мэл, ты же знаешь намного больше, - недоверчиво протянул её младший брат, который действительно многое умел видеть. - Папа тебе рассказал?
- Да, папа успел рассказать мне больше, потому что я старше.
- Но ты же всему научишь меня, сестрёнка, - глаза мальчика загорелись.
- Конечно, милый, - она отвела глаза, чтобы он не заметил грусть в них. - Только будь послушным.
Эти годы, со смерти отца и лет до десяти-одиннадцати, Рори запомнил на всю жизнь. Наверно, обладай он талантом писателя, он написал бы об этом замечательную фантастическую повесть.
Мэл действительно стала рассказывать ему удивительные вещи, когда он немного подрос.
- Наш мир, всё, что ты видишь вокруг себя - лишь видимость.
- Иллюзия?
- Нет. Но это лишь часть реальности. Люди не могут видеть её всю.
- А мы можем, - радостно сказал он.
- Нет, глупенький. Никому не дано увидеть всё бытие.
- Бытие...
- Бытие. Всё сущее. Всё, что есть этот мир. Потому что по сути дела это не один мир, а множество миров, сосуществующих в едином дыхании, просто в разных измерениях. И все они проходят сквозь друг друга, соприкасаются в безумном танце граней.
- И я вижу китов из другого мира на Кэмден-стрит.
- Да, всё именно так, ты всё понял, - она радостно улыбалась его сообразительности.
- Но иногда я вижу плохие вещи... я не хочу видеть тени и знать, что кто-то скоро умрёт.
- Прости, Рори, - улыбка Мэл увяла.
- Ты-то тут причём, - просто ответил он.
Для него тогда всё было просто.
А потом мама заболела. Вначале Рори ничего не понял, просто мама стала быстрее уставать, часто забывала, куда и что она положила. Поначалу эта рассеянность казалась Рори забавной. Маме тоже, она говорила, что слишком устаёт на работе. "И вообще не о чем волноваться"! - повторяла она. И только Мэл почему-то испугалась. Она стала относиться к маме с повышенным вниманием, словно к больной. В ответ мама очень злилась...
Пока мама не забыла имя Амелии.
Вот тогда мама тоже испугалась. Рори никогда не забудет её лицо в тот день. Она была в полном отчаянии. Ночью Рори слышал через стенку, как тихо-тихо в своей комнате рыдает его сестра. Всю ночь...
Мама пошла к врачу на следующий же день.
Врач позвал ещё врача, и они созвали большой консилиум. Консилиум постановил, что это болезнь Альцгеймера с необычной симптоматикой.
В тот вечер мама и Мэл долго говорили, закрывшись в её комнате.
А Рори психанул. Ему надоело, что его держат за маленького несмышлёного ребёнка. Ему уже двенадцать, чёрт побери.
Он так и сказал Мэл: "Я уже не маленький!"
Она лишь грустно вздохнула и отвела его в свою комнату на разговор.
Рори привычно окинул комнату Мэл взглядом. Небольшая, уютная, светлая комнатка, с мансардными окнами и огромным количеством стеллажей с книгами по всем стенам. Всегда аккуратно прибранная комната, идеальная, как и сама Амелия. Рори притих, осторожно сел на кровать сестры, глядя в её напуганное лицо, он впервые задумался, как нелегко было ей все эти годы.
Впервые Рори посмотрел на сестру отрешенно. Перед ним стояла невероятно красивая семнадцатилетняя девушка. Стройная, очень высокая, с длинными темно-каштановыми волосами, глазами цвета шоколада и безупречной кожей. Его сестра всегда притягивала взгляды.
Сейчас она выглядела осунувшейся из-за бессонницы. Она слегка наклонила голову набок в неосознанном жесте, как делала всегда, когда приглядывалась к младшему брату пристальнее.
- Рори, - она начала очень мягко, - мама больна... очень больна, понимаешь? И это не та болезнь, которую диагностируют у неё доктора.
Он понял. По её взгляду, голосу, жестам, он понял самое страшное.
- Так вылечи её, Мэл.
- Я не могу... никто не сможет... - на её щеках появились влажные дорожки. Он встал, чтобы обнять её.
- Это из-за плохих волшебников?
- Нет. Это из-за отца.
Рори непонимающе уставился на сестру.
- Если человек живёт с таким, как наш отец, долгое время, то... Если такой, как наш отец, умирает... умирает и его человек. Мама очень долго держалась. Ради нас.
- Ты знала! - в ужасе прошептал он.
- Да, с момента, как умер папа... Прости, что не сказала. Я не хотела омрачать тебе жизнь. Разве тебе было бы легче, знай ты это?
Рори сел на кровать сестры, низко опустив голову.
- Рори, выслушай меня, - Амелия встала на колени перед братом, пытаясь заглянуть ему в глаза. - Маме будет становиться хуже стремительно. Скоро она превратится в овощ. Очень скоро, скорее, чем думают врачи. И нам надо быть осторожными, придётся поменять наш жизненный уклад. Мне только семнадцать, понимаешь? Нам надо протянуть ещё год. Год, чтобы никто не догадался, что мама недееспособна. У нас нет родственников, Рори, наша мама сирота. Наш папа... Тебя заберут в детский дом, а меня...
Амелия осеклась и не договорила.
- Больше никаких вечеринок, никаких ребят в гости. Дом теперь - запретная территория... Мне так жаль, но это единственный способ.
- Теперь у нас новый секрет, - он поднял на нее заплаканные глаза и силился улыбнуться.
Нет, он не сердился на сестру. На её прямоту и излишнюю практичность. Он знал её, знал, что ею движет только забота о нём. Впервые он смотрел на свою сестру со стороны. Он видел сильную, бесконечно одинокую молодую девушку, которая делает для него больше, чем она должна. Наверное, в тот день он повзрослел.
Амелия всегда была слишком хороша. Её походка, её речь, её развитый не по годам ум, её эмоциональная сдержанность, её лучшие оценки в классе. Она всегда была слишком другой, чтобы люди простили ей это. У Мэл не было друзей, её сторонились. Одноклассники либо боялись её, либо считали жуткой снобкой. И хотя определённое высокомерие было ей присуще, как часть натуры, снобом Мэл уж точно не была. Одиночество тяготило её, пусть даже она не признавалась в этом даже самой себе. Её брат видел это. Всё изменилось, когда Рори пошёл в школу, а его друзья чаще стали бывать у них в гостях и оставаться с ночёвкой. С друзьями у Рори никогда проблем не было. Он был любознательным, добрым, весёлым мальчиком. Его друзья видели другую Амелию. Не ту, которой она бывала на людях. Они видели добрую старшую сестру, обожавшую своего брата, которая с удовольствием возилась с ними, не считая зазорным дружить с малышнёй, помогала им делать уроки. И пускай порой она была к ним строга, они обожали её не меньше, чем Рори. Сейчас не только он лишался друзей, его сестра тоже. Точнее лишалась их именно она. Он-то будет видеть их в школе, ходить с ними в кино, пока Мэл будет сидеть с больной матерью. И это чертовски несправедливо. Но он ничего не сможет сделать для матери в случае ухудшения. А Мэл... он настолько по-детски сильно верил в свою сестру, что знал, что она сможет. Его великолепная Мэл. Слишком нездешняя, как прекрасная принцесса из сказки. Или может быть фея? Она была такой же, как их отец.
Эта мысль поразила Рори.
Он точно не волшебник. А вот Амелия...
- Мы ничего не можем, Рори, только заботиться о маме. Баловать и любить её. И быть с ней до конца, - Мэл говорила это и много чего ещё, старалась успокоить его.
Он встал и помог Мэл подняться с колен. Он больше не плакал.
- Я буду помогать тебе с мамой. Я справлюсь, я уже взрослый. Сделаю всё, что смогу. Не бойся, Мэл, ты не одна, я буду с тобой всегда.
Сестра посмотрела на него с такой гордостью, что он покраснел.
Мама была очень сильной, мама очень старалась. Она боролась ради них. Всё было не так уж плохо, Мэл нашла себе подработку. Рори старался больше помогать ей по дому...
Всё стало совсем плохо за два месяца до восемнадцатилетия Мэл. Это было очень-очень тяжелое время.
Потом Мэл исполнилось восемнадцать. Она перешла на полную ставку на работе, оформила все бумаги по опеке над ним и мамой. Поступила в малопрестижный университет, поближе к дому. Она каким-то невероятным образом справилась со всеми свалившимися на неё проблемами. Только ещё больше заперлась в себе, превратилась в тень себя прежней.
Рори видел, что она вообще не спала. Люди не могут не спать.
Он боялся задать ей тот самый вопрос, ответ на который уже знал.
Мэл отклонила предложение доброжелателей сдать маму в специальное учреждение и решила сама заботиться о ней, пока это возможно. И Рори поддержал её. Они держались друг за друга крепко. И, несмотря на все тяготы, семья по-прежнему была для Рори самой надёжной гаванью.
Пока однажды к ним в дверь не постучали совсем нежданные гости...
Рори идёт за Амандой по длинному коридору, ведущему в кафетерий, на расстоянии примерно метра. В потоке студентов незаметно, что он идёт именно за ней. Он безумно хочет позвать её в кино, но также безумно трусит.
Нелепая ситуация. В глубине души он тихонько смеется сам над собой.
В кафетерии Рори плюхается на место рядом с Сэмом.
- Так и не подошёл?
Рори мотает головой, его друг сочувственно молчит.
- Эх... тебе нужен волшебный пендель, но я даже не представляю, какой...
Зато Рори представляет.
В следующий уикенд он снова идёт к неприметному переулку с красной телефонной будкой.
По дороге он встречает фигуру в сером балахоне с капюшоном, несущую в руках большую картонную коробку. Рори хмурится, ссутуливается, старается стать как можно незаметнее. Он боится Архивариусов.
Он вспоминает, как они с Мэл сидели на кровати в его комнате в день похорон отца; Мэл крепко обнимала его, а по дому сновали Архивариусы, которых никто кроме них не видел.
- Кто это? - спросил перепуганный Рори.
- Это Архивариусы. Никто не знает, откуда они приходят и куда уходят.
- А что они уносят? Они не унесут... нас?
- Нет, они уносят воспоминания. Их посылают, чтобы уничтожить последние следы, потому что они могут забрать всё. Но куда он потом это унесут, неизвестно. Наверно, в свой мир...
- Мы забудем папу?
- Нет, это у нас точно не унесут, не бойся. Их цель не в этом.
Наконец Рори добирается до желанной будки. Он снимает трубку и привычно набирает длинный-предлинный номер, затем называет диспетчеру координаты.
Океан принимает его в свои спасительные, успокаивающие объятия.
Кто-то, чтобы успокоиться, считает воображаемых овец, а Рори пересчитывает реальных рыбок в большом косяке, проплывающем мимо, пока не сбивается...
Он ждёт ответа слишком долго, наконец в трубке раздаётся голос его сестры.
- Привет, прости за звонок не по графику. Не спалимся?
- Пустяки, - она говорит спокойно, это хороший знак. Мэл маскирует напряжение в голосе за весёлостью, ему слишком хорошо известен этот её приём. - Но времени у меня маловато, так что сразу к делу. Что у тебя случилось?
- Мне и правда нравится одна девушка. Её зовут Аманда. Я смотрю на неё и вижу, что она могла бы быть идеальной частью моего паззла. И она такая...
И он рассказывает о рыжих волосах Аманды, о её смешной привычке их жевать. О её потрясающем неповторимом внутреннем мире, который ему чуть виднее, чем обычным людям. О её смехе, о том, что он смотрит на неё уже две недели и не решается позвать в кино.
- Братик, ну почему ты такой растяпа?
- Не знаю...
- Вы хотя бы знакомы?
- Конечно! Я даже один раз одолжил ей свои лекции, когда она не успела всё записать.
- Тогда в чём же дело? На какой фильм ты хочешь её позвать?
- На что-нибудь романтическое...
- Ни в жизни не поверю, что ты хочешь идти на романтическое кино. Признавайся, на какой фильм хочешь её позвать?
- На "Мстителей: Эра Альтрона".
- Так дерзай!
- Но я...
- Чего ты? - она смеётся.
Они, как обычно, говорят о тысяче мелочей, увязая в них по уши. И пусть они не говорят ни о чём конкретном, но когда Рори идёт назад в общежитие, он понимает, что волшебный пендель получен.
Рори помнил день, когда они пришли к ним в дом. В дверь позвонили, и он пошёл открыть.
Но Мэл остановила его, глазами приказав идти на кухню, и насторожено направилась к двери.
Конечно, он подсматривал. Когда дверь открылась, на пороге оказалось двое мужчин. Высокие, светловолосые, очень красивые, одетые в безукоризненные деловые костюмы, они неуловимо напомнили Рори отца. И он поначалу обрадовался.
- Леди Амелия, время пришло.
- Вы совсем из ума выжили?!
Рори был в шоке, чтобы его сестра, сама вежливость, так говорила с незнакомыми людьми.
- У юной девы шок, - мягко заметил второй. - Она ещё не осознала своего счастья.
- Значит так, уроды! - Амелия чеканила каждое слово, в её волосах забегали фиолетовые искорки. - Не все превозносят ваше благородное общество. Я уважаю людей.
Мужчины смотрели на Амелию, как на умалишенную.
- И самое главное - у меня несовершеннолетний брат.
- Второй бездарный ребёнок? - уточнил первый мужчина.
- Его зовут Родерик. И его не с кем оставить. Это понятно? Моя мать уже почти мертва. Разумеется, если вы поможете матери, я пойду с вами хоть сейчас.
- Увы, это не в наших силах, леди, вы и сами знаете.
- В таком случае, вы же понимаете, что я не могу отказаться от обязанностей опекуна до совершеннолетия брата. Это дело чести, господа, - Амелия говорила куда более спокойно и сдержанно.
- Мы понимаем, что вы, очевидно, привязаны к этому ребенку и, несомненно, это ваш долг чести, - сказал второй.
- До встречи, - сказал первый.
Когда Амелия пришла на кухню, у неё мелко дрожали руки. Рори сделал вид, что ничего не слышал.